Командный модуль в ожидании решения по прилунению
На лунном плоскогорьеОбразцы А-11 и -12 позволили определить даты двух эпизодов морского вулканизма. Камни А-14, возраст которых был оценен в ~3.85 млрд лет, дали возможность заглянуть в бурную эпоху, предшествовавшую образованию лунных морей, — период бомбардировки Луны астероидами. Образцы А-15 подтвердили эту дату. Однако геологическую хронологию Луны могли прояснить лишь минералы горных местностей, образовавшихся раньше лунных морей. Для А-16 выбрали холмистый участок недалеко от 30-мильного кратера Декарт. Судя по форме рельефа, на плоскогорье могли быть вулканические образцы. Декарт был слишком хорош, чтобы его упустить, и 16 апреля 1972 г. Джон Янг, Кен Маттингли и Чарли Дьюк устремились к нему с земной орбиты.
Командир миссии Джон Янг был самым опытным действующим астронавтом (Gemini 3, -10 и Apollo 10). Он знал все о риске своей профессии, но внешне с трудом походил на закаленного космического капитана. Даже подрядчики NASA не понимали, что в нем нашли? Он своеобразно растягивал слова и создавал впечатление деревенского парня. Хотя знающие Джона считали, что он только притворяется «деревенщиной»: это был способ окружить себя людьми и быть, что называется, в теме.
Пилотом командного модуля СМ был тот самый Кен Маттингли*. После отстранения от А-13 он целиком погрузился в подготовку к миссии А-16. За две недели до старта доктора заметили у него нестабильность анализов крови. Три-четыре несчастных дня Маттингли боялся, что ложная медицинская тревога отнимет у него последний шанс полететь к Луне, но обошлось.
* См. в НК №6, 2000 очерк об Apollo 13.
Пилот лунного модуля LM — Чарли Дьюк, астронавт 5-го набора, как и Кен, был и капкомом (А-11), и дублером (А-13). Подобно большинству астронавтов, из-за постоянного переутомления он редко видел сны и еще реже их вспоминал. Однако то, что приснилось ему за 6 месяцев до полета, он не мог забыть.
В геологической поездке Дьюк заболел гриппом. Во сне он увидел себя и Джона передвигающимися на ровере по Луне. Они поднялись на горный хребет — и внезапно сердце его забилось чаще. Дьюк заметил странный след, пересекавший насыпь впереди. Отпечатки в пыли были следами ровера!..
Дьюк спросил ЦУП: «Можно идти по следу?» — «Идите», — ответила Земля. Они поехали по холмам и за очередной возвышенностью увидели другой ровер и на нем — две фигуры в скафандрах. После разрешения Хьюстона астронавты сошли с кара и приблизились к фигурам, неподвижно застывшим на сидениях.
Дьюк подошел к сидящему справа, поднял непрозрачный солнцезащитный щиток шлема и увидел... собственное лицо! Слева сидел двойник Джона...
Они взяли несколько деталей второго кара, вернулись к LM и полетели домой. А через некоторое время он узнал от ученых, что возраст этих «образцов» 100000 лет... и проснулся.
Сон был необычайно ярок и не столько страшен, как реален. Чарли помнил его до полета и в самом полете.
«Аварии по моей вине не будет»
16 апреля 1972 г. в Т+000 час 00 мин 00 сек РН оторвалась от стартового стола, в 002:34 КК ушел к Луне, в 074:18 А-16 был на окололунной орбите.
В 096:13 LM отделился от командно-служебного модуля CSM, и в 097:42 Янг и Дьюк приблизились к точке «включения спуска». Маттингли должен был включить маршевый ЖРД для перевода CSM на орбиту встречи.
Все было нормально до проверки дублирующей системы управления. Следовало установить рукоятку-джойстик координатного манипулятора, управляющего поворотом маршевого ЖРД в карданном подвесе, на «нейтраль». Но, как только Маттингли коснулся рукоятки, он почувствовал, что CSM затрясло. На приборной панели шаровой индикатор ориентации закачался, как пьяный. Отнял руку колебания прекратились; изменил положение переключателя и попробовал снова — колебания усилились.
Это походило на поезд на плохих рессорах. Он сказал громко: «Не работает!» Еще раз переключил выключатели и передвинул ручку — без изменений. Отключившись от ЦУП, он простонал: «Я ничтожество, жалкий человек! Это моя ошибка. Люди вложили в это свои силы и время, а я все испортил».
Через мгновение Кен заставил себя сосредоточиться и сделать все так, как сотни раз на тренажере.
На Мысе незадолго до старта он пришел посмотреть на Saturn V и свой корабль — машину, возможности которой находятся за гранью восприятия человека. Он поднялся до стыка ступеней и вошел в открытый люк. Работавший там техник был поражен: «Вы кто? Выйдите отсюда!» Но как только понял, с кем говорит, стал максимально доброжелателен: «Я могу сказать Вам — аварии по моей вине не будет». И Кен понял: «Аполлон» удачен потому, что тысячи людей могли сказать про себя: «Аварии по моей вине не будет». С того момента он принял эти слова как кредо. Что же все-таки случилось?
«Орион?» — позвал Кен команду. «Продолжай», — голос Янга. «У меня нестабильна рукоятка двигателя...» — «О, парень...» — только и вымолвил озадаченный Джон. Кен спросил командира: «Есть идеи?» — «Не уверен...»
Маттингли знал роль пилота CSM (он, «водитель грузовика», должен привести парней к Луне, высадить и вернуть домой) и всегда тайно желал, чтобы что-нибудь сломалось и он показал бы, как он хорош. Если бы взлетная ступень (ВС) LM не дотянула бы до CSM, он полетел бы за Джоном и Чарли. Если бы БЦВМ сломалась — он привез бы их домой с одним карандашом и парой подсказок ЦУПа. Однако выпало другое.
Командный модуль в ожидании решения по прилунению |
Отказ аппаратуры — вещь четкая: работает — не работает. В данном случае не понятно: отказал привод ЖРД или сам двигатель? Если он включит ЖРД, а управления не будет, значит, он принял очень плохое решение...
«Что говорят ваши правила, Кен?» — спросил Дьюк.
Правила? Как раз за неделю до старта они в очередной раз изменились. Маттингли был в ярости от вечных изменений и почти не читал предыдущие, а теперь жалел, что прочитал последние. Они гласили: «Основной и дублирующий приводы управления вектором тяги должны работать, иначе зажигание ЖРД запрещено».
Ящик пива
В ЦУПе поняли: сбои в резервной электроцепи управления маршевым ЖРД CSM вызывают вибрацию и отклонение двигателя в кардане более чем на 1°. Маттингли приказали: двигателями ориентации сократить расстояние до LM с 800 м до 30 м. Это новая задача: БЦВМ не запрограммирована для возвратных маневров на лунной орбите. К тому же это трата топлива, но выбора не было.
Далее, если при совместном полете на минимальной дистанции выяснилось бы, что включать ЖРД CSM нельзя, следовало стыковаться и двигателем посадочной ступени (ПС) LM отправлять корабль с окололунной орбиты на траекторию к Земле, как в А-13. На решение главного вопроса времени было немного: через 5 витков в расчетном районе LM не опустится.
Джим Ирвин радировал Маттингли подвигать рукоятку ЖРД — ЦУП посмотрит телеметрию. К анализу привлекли 200 специалистов: Центра Маршалла, Приборной лаборатории Массачусеттского политеха (головная организация по системе навигации) и завода North American Rockwell в Дауни, изготовителя CSM.
Маршевый ЖРД отклоняется на угол до 8° двумя электромеханическими приводами. Основное назначение системы — сделать так, чтобы в полете вектор тяги проходил через центр масс КК.
После изучения телеметрии менеджеру программы Джиму МакДивиггу казалось, что, несмотря на колебания, сигналы управления проходят на ЖРД. В Дауни анализировали на макете CSM возможность замыкания в запасной цепи, но диаграммы указывали: нарушен один из контактов ручки управления.
Достаточно ли этих данных? Уверенность Макдивитта подкрепил опыт А-9: тогда, в 1969-м он лично проводил тесты ЖРД. Вначале он испытывал возможности автоматической системы стабилизации: отклонения ЖРД в кардане не превысили ±0.2° и были скорректированы за 5 сек. Затем он проверял ручную систему управления вектором тяги — были заметные отклонения по крену и незначительные по осям, но ему удалось их ликвидировать. Через пять часов анализа ЦУП тогда решил: проблема ЖРД некритична.
Маттингли, размышляя над неисправностью, вспомнил случай, когда кабель от ручки управления до электроприводов кардана был слишком короток. Когда сопло уходило в сторону, он натягивался и разъединял контакты разъема. Не было ли что-то подобное с дублирующей системой? А если так, то могут быть проблемы и с основной, так как сигналы шли через один кабель.
Кен был уверен, что миссия провалена, и удрученные голоса Янга и Дьюка это подтверждали. Он почти не поверил, когда Ирвин вышел на связь и сказал: «Все хорошо». Кто бы ни отвечал за это решение, Кен собрался купить ему на Земле ящик пива. Но почему они не опасаются за основную систему? Уже после возвращения Маттингли признался МакДивитту, что он не мог поверить в то, что ЦУП решит продолжать миссию, — ведь обе линии управления проходят по одному кабелю. МакДивитт передразнил:
 Знаменитый прыжок Джона Янга |
«А мы не знали, что они проходят по одному и тому же кабелю, ты один это знал!»
Анализ показал: если бы основная система управления вышла из строя, автоматически включилась бы резервная, частично исправная. Угрозы кораблю не возникло, поскольку отклонение ЖРД от расчетного положения не превышало 2°, что несущественно для проводимых маневров.
«Как будто у нас получится, Джон...»
Разрешение произвести посадку LM на 16-м витке выдал лично новый главный администратор NASA Джеймс Флетчер: ему не хотелось начинать карьеру с отмены миссии на Луну.
Декарт был проще для посадки, чем Хэдли-Апеннины — необходимости в крутом спуске не было. Почти час они снижались с круговой орбиты по эллипсу, чтобы в течение 12 мин выполнить управляемое прилунение. В 104:18, в 370 км от цели двигатель ПС включился на торможение, модуль начал снижение, «лежа» на спине окнами в «небо». Через 3.5 мин — программный разворот вокруг собственной оси на 174°. Повернувшись окнами на Луну, они оценили свое местоположение по «Определителю точки приземления (LPD)» — визирной сетке на иллюминаторе. Янг произвел небольшой маневр выхода на расчетную трассу. Как и в А-15, при наличии ровера он мог и не прилуняться прямо в цель, но Джон любил точность.
На девятой минуте активного спуска подошли к «верхним воротам» (High-Gate, высота ~2.7 км, расстояние до цели ~5.3 км) — этапу визуального обзора района прилунения. Если положить маршрутную карту А-16 севером справа и югом слева, это и будет вид из окон LM на этой высоте: сектор шириной ~8-9 км на поверхности Луны.
«Вижу участок посадки», — объявил Янг, глядя из своего треугольного окна. В отличие от той ситуации, которая сложилась при полете А-15, трасса модуля шла над низкими горами, а не в «ущелье» меж их хребтов; ощущения «затягивания в пропасть» не было.
Дьюк был «глазами» Янга на приборах. «Как будто у нас получится, Джон, — подбадривал он Янга. — Здесь не слишком много блоков».
Топлива в ПС осталось на 180 сек: 160 — на выбор площадки прилунения и 20 — на последнюю попытку аварийного старта ВС.
В начале 11-й минуты снижения (высота ~160 м, расстояние до «цели» ~550 м) — время «ближнего подхода» (Low-Gate). Из-за 6-часового опоздания на поверхности было мало теней, Янг только в последний момент получил какие-то ориентиры по тени снижающегося LM.
Дьюк увидел тень первым, она появилась в его правом окне: «Здесь надвигается тень. 200 футов. Дай 11 вниз».
Через секунды на высоте 70 м Янг качнул LM вправо, сам увидел тень из своего окна и оценил по ней высоту и размеры кратеров впереди.
Дьюк: «О'кей, 80 футов, вниз три. Смотри. Есть пыль».
«Орион» снижался, поднимая пучки блестящей яркой пыли. Джон пристально вглядывался в иллюминатор, а Чарли сообщал ему данные. Высота — 25 м; поднялась пыль, но она не мешала наблюдению поверхности. LM огибал 50-фунтовый кратер. Дьюк: «Сдай вниз. Шесть процентов, слишком много».
На завершающем участке зависания Янг маневрирует, выбирая ровное место. Дьюк дважды обращает его внимание на камни, мешающие посадке.
На последних секундах Янг «парит», перемещаясь вперед и вправо, чтобы сесть сразу за 25-метровым кратером. «...Выровнялся? Опускай вниз».
Когда Дьюк сообщил: «Контакт», Янг, по совету Скотта, еще несколько секунд не выключал тягу. Однако «Орион» все равно «хлопнулся» на поверхность резко, с небольшим ударом. Дьюк не сдержал волнения: «Стоп, тпру! Старый «Орион» наконец здесь, Хьюстон! Фантастика!»
«Хорошо, — растягивал слова Янг. — Не надо далеко идти за камнями. Мы — среди них». Участок был на 30-40% усыпан небольшими камнями. Бортовое время посадки: 104:30.
 Панорама места посадки |
Из-за задержки на орбите астронавты бодрствовали уже 13 часов. Если бы они сделали полную вылазку в первый день, период бодрствования затянулся бы до 29 часов. Никто не хотел рисковать еще и из-за усталости.
Готовясь ко сну, натянули гамак от «носа» до «кормы» на высоте головы для Янга и над полом LM — для Дьюка. Чтобы лучше отдохнуть, Дьюк принял снотворное. Ночью его дважды поднимала сигнализация, но оба раза он быстро устранял «тревогу». Хотя жизнь на Луне и не успела стать обыденной, но опыт ранних миссий подарил определенную уверенность, что и позволяло высыпаться. Отдыхали до 115:53.
При подготовке к EVA было два непредусмотренных момента.
В скафандрах у шейного кольца есть емкость для напитков. Из-за ее плохой работы у Джима Ирвина (А-15) был серьезно обезвожен организм. На А-16 у Чарли Дьюка она протекала из-за слишком небольшого зазора между клапаном мундштука и микрофоном.
Еще на орбите, двигая головой в шлеме, Дьюк обнаружил, что микрофон на подшлемнике открывал клапан. Вскоре он увидел большую каплю апельсинового сока, проплывающую перед лицом; через секунду она проникла под подшлемник. В итоге на голову Чарли вылилось четыре-пять унций сока. К тому моменту, когда он смог снять шлем после прилунения, он выглядел будто помыл волосы апельсиновым соком.
«Я не дал бы вам и двух центов за такой тоник для волос...», — сказал он капкому Тони Энгланду. Сок не только склеил волосы — он покрыл изнутри шлем, который пришлось вымыть и высушить перед тем, как применять антитуманное покрытие.
В негерметичных скафандрах они еще могли нагибаться и поворачиваться, а в раздутых скафандрах с PLSS ситуация драматично менялась — теперь места для двоих хватало, чтобы только стоять, не двигаясь.
 Панорама стоянки ALSEP. Станция 10. На переднем плане центральная станция ALSEP. Лунный модуль виден «по пояс» |
Янг должен был тесно прижаться к своей стороне кабины, чтобы Дьюк мог дотянуться до переключателей на панели за правым плечом, а затем повернуться к клапанам на панели позади него. К счастью, уже через несколько минут LM был разгерметизирован и Янг выполз вперед ногами из люка.
Кустарник Братца Кролика
Уже стоя на Луне, Янг поднял оба кулака в триумфальном жесте: «Это ты, таинственная равнина Декарта, А-16 собирается изменить твой имидж». А следующие его слова были: «Я рад, что они опять отправили Братца Кролика в его колючий куст...» И через годы Джон отказывался объяснять эту цитату, но кажется ясно, что Братец Кролик — это он сам, а колючий куст — это смысл всей его жизни — космический полет.
Янг ступил на поверхность в 119:02, Дьюк — 5 минут спустя. Осмотрелись: слой пыли неглубокий, 2-3 см, 40% поверхности — россыпи камней. Обошли LM, проверяя его состояние.
LM прилунился с наклоном 3° за 25-метровым кратером 5-метровой глубины, чуть не встав одной «лапой» на приличный камень.
«Смотри, яма, мы чуть не попались!» — вымолвил Дьюк. Последние секунды Янг парил прямо над этим кратером и едва избежал посадки в него. Если бы сели на 10 м ближе, на склон 30°, пришлось бы аварийно прервать посадку, иначе «Орион» заваливался назад и вправо.
Раскупорили MESA и извлекли инструменты. Дьюк снял панораму места посадки и внешний вид LM фотокамерой с цветной пленкой, начатой еще на орбите Луны. LM прилунился на равнине, горизонт которой украшали лишь вытянутые горные холмы Stone Mountain на юге и вершины кратеров массива Smoky Mountain на севере. Янг установил УФ-спектрограф и детекторы солнечного ветра — один на стойку LM, второй — на воткнутый в грунт шток.
 Командир Джон Янг на Станции 1 |
В геологических поездках «в поле» на Земле голос Чарли Дьюка можно было слышать издалека, а Джон Янг лишь бормотал себе под нос. На Луне настроение отдохнувших астронавтов было великолепным, и обычная неразговорчивость Янга прошла. Приготовились развернуть ровер LRV. Кар извлекли за 8 мин и за 20 мин смонтировали. У MESA он стоял уже в 119:38, но при детальной проверке обнаружилось, что одна батарея не дает питание задним колесам. Выявленный неконтакт устранили.
В 119:48 началась TV-передача с Луны с использованием камеры ровера.
В 120:13 установили флаг США, Дьюк составлял композицию: «Эй, Джон, это прекрасно: LM, ровер, ты, Каменная гора (Stone Mountain) и старый флаг. Пройдись здесь и отдай мне честь по-морскому».
Джон с удовольствием дважды подпрыгнул на полметра и Чарли заснял прыжки. TV-камера показала их землянам. После
этого поменялись местами — Джон фотографирует Чарли.
Station 10 — ALSEP
Далее извлекли из LM комплект ALSEP № 5 и «переместились» с ним за 8 мин (120:35-120:43) на 180 м на запад от LM на площадку Station 10.
Собственно, основной комплект нес один Дьюк: на ровере стояли уже не просто «лавки», а удобные облегающие кресла-сидения, и места для приборов не было. Последние пришлось тащить по старинке — на штанге, как в миссиях А-12 и А-14. По дороге одна «упаковка» падала со штока в пыль. «Мелочевку» (бур, батарею, сверла, ручной магнитометр и пр.) Янг подвез на «железном коне».
Дьюк бурил скважины. В две из них, по 1.5 м, должны заглубляться зонды для измерения внутреннего теплового потока Луны. Третья глубиной 2.7 м — для получения колонки грунта. Бурение шло быстро (с учетом мучений А-15 бур был усовершенствован).
Джон расставил ALSEP (пассивный сейсмометр, стационарный магнитометр, геофоны, установку для гранат) и, используя колею LRV, отметил прямую линию от следов шин для развертывания кабелей. Астронавту сложно идти прямо по пересеченной местности.
TV-камера была направлена на Янга, когда он шел от центральной станции ALSEP. Геологи в ЦУПе увидели, как он зацепил ногой один из кабелей, но, прежде чем успели предупредить капкома, кабель оторвался...
Жалобный голос Янга: «Чарли...» — «Что?» — «Здесь что-то случилось...» — «Что случилось?» — «Не знаю. Вот свободный конец кабеля...»
Дьюк остановил сверление и посмотрел в сторону Янга: «Ох...»
Янг перепугался: «Что это? Что за кабель?»
- Это кабель для измерения температуры. Ты его оторвал, — сказал Дьюк категорически. — Я трачу время зря.
- Как жалко. Я даже не знал...
Надо сказать, что Дьюк не был столь же «почтителен» к своему командиру, как Ирвин к Скотту. Их отношения напоминали скорее общение двух равноправных напарников, как в командах Армстронг-Олдрин или Конрад-Бин.
«Гадство!.. Пойду делать глубинный образец», — проворчал Дьюк.
Астронавт в лунном скафандре, как в коконе — он не видит собственных ног из-за блока управления СЖО и фотокамеры на груди и вынужден наклоняться вперед из-за массы PLSS. А кабели ALSEP извивались, как змеи. В каждом предыдущем прилунении команды жаловались, что кабели путаются в ногах. И вот случилось то, что было лишь вопросом времени: кабель обломился в области присоединения к пакету электроники.
Неприятная потеря (прибор стало невозможно использовать) искренне расстроила пилотов, но ЦУП постарался их успокоить: не следует забывать, что еще вчера одно мнение МакДивитта или Флетчера могло вообще отправить все оборудование LM на лунную «свалку».
Панорама Station 10 уже отличается от панорамы стоянки LM — Landing Site. Понятно, что модуль расположился в низине (виден лишь «до пояса»), а с приподнятого места долина между северными и южными горами выглядит выпуклой и слегка наклонной с севера на юг.
Кроме установки приборов, астронавты выполнили эксперимент с подрывом пиротехнических зарядов. Извлекать керн длиной 2.7 м было трудно несмотря на наличие домкрата-педали. В 3 час 50 мин общего времени EVA-1 (122:53) Янг и Дьюк были готовы к первому геологическому траверзу.
Здесь вам не равнина...
Астронавты на ровере направились на запад, на Station 1 к кратерам Flag (диаметром 300 м) и Plum (30-35 м) в 1370 м от Landing Site. На поездку по плану отводилось 2 часа.
Что представляет собой плато Cayley, место действия миссии? На мониторах ЦУПа оно не слишком отличалось от Долины Хэдли (А-15), такая же холмистая серая пустыня с кратерами, на горизонте — горы, похоже на горизонт Апеннин. Только Cayley выглядит «раскидистей» Хэдли: ее горы ниже.
Однако с первых минут Traverse 1 плато Cayley показало свой характер. Проехав 200-300 м, Янг с сарказмом высказался о рельефе: «Это не равнина».
Солнце висело низко позади них, и Янг не мог видеть никаких теней впереди — они были закрыты объектами, их же и отбрасывающими. Казалось, астронавты направлялись в местность без всякого рельефа, в сверкающую «снежную даль». Янг должен был вести кар медленно, чтобы избежать встреч с камнями и скрытыми кратерами. Но тонкий слой пыли, обилие мелких камней и неровностей делали езду неприятной тряской.
«Это движение от солнца — убийство», — слышал ЦУП слова Джона.
Кроме солнца за спиной, основной проблемой лунной навигации по-прежнему была трудность оценки размеров и расстояний и неопределенность при опознании кратеров по маршруту. Нельзя было распознать откосы и обрывы высотой даже в 10-16 футов. Однако, зная точно, где произошло прилунение, они надеялись достичь оправы кратера Flag благодаря навигационной системе ровера.
На маршруте Дьюк описывал для геологов некоторые проезжаемые валуны: они, похоже, были брекчиями*. Вопрос ЦУПа: «Вы видели камни, которые точно не брекчии?» — «Нет», — ответ Дьюка. Пока астронавты не нашли того, что ждали геологи.
* Смесь фрагментов камня и частиц почвы, спаянных вместе энергией ударного воздействия метеорита. Некоторые брекчии — «вселенные в миниатюре». Они содержат куски матричной породы («хозяина»), отдельных камней, иногда даже фрагменты предыдущей (существовавшей ранее) брекчии. Информацию, заключенную в одном таком образце, геохимик с электронным микроскопом может разгадывать 10 лет.
Station 1: Plum-Flag
Traverse 1 занял 20 мин вместо планируемых 14. По прибытию на Station 1 сняли черно-белую панораму Plum-Flag и приступили к документированному сбору образцов. Поднимали один камень за другим — все брекчии. Команда геологов ЦУПа была обескуражена: есть ли вообще шанс найти вулканические минералы?
Тем временем Янг приблизился к валуну с молотком в руке и отбил кусок. Камень был рыхлый; каждый селенолог знал, что такая структура типична для лунных камней, произошедших от ударов крупных метеоритов.
- Думаете, и это брекчия? — спросил ЦУП.
- Да, брекчия, — подтвердил Янг.
 Часть панорамы Станции 2 |
У присутствующих в комнате поддержки «заболели головы»: где вулканические камни? Геологи все глаза проглядели в мониторы, пытаясь найти хоть что-то вулканическое. Камень, сидевший на оправе Plum, заинтересовал их руководителя Билла Мюлбергера. Ему казалось, что он видел кристаллический блеск вулканического происхождения сквозь пыль.
«Вы уверены, что вам нужен камень такой величины, Хьюстон? — спросил Янг. — Он больше футбольного мяча и на четверть вкопан в грунт».
«Если я упаду в кратер, подбирая этот булыжник, Мюлбергер пропал», — с мнимым раздражением говорит Дьюк. Для того чтобы достать камень, он почти опустился на колено, вкатил образец на ногу, прижал к скафандру и еле встал, чуть не потеряв равновесие.
Этот булыжник окажется самым большим камнем с Луны. Его окрестят «Большой Мюли» в честь Б.Мюлбергера. Он был так покрыт пылью, что астронавты не могли определить его породу, но Дьюк предположил, что и это брекчия. Еще астронавты обнаружили, что на отдельных участках поверхности тончайший слой пыли серого цвета подстилали белые слои грунта. В 124:03 сняли цветную панораму. На S-1 работали 41 мин (вместо 30), покинули стоянку в 124:10.
Station 2: Spook-Buster
Траверз на Station 2 к кратерам Spook (диаметром 370 м) и Buster (100 м) занял 6-9 минут. Перемещаться на восток было легче: хоть и ослепляло солнце, двигаться можно было небольшим зигзагом, ориентируясь по своей колее.
Прибыли — и Дьюк сразу подобрал несколько образцов (все брекчии). Янг работал с портативным магнитометром и снял черно-белую панораму стоянки. Дьюк, упаковав образцы, выполнил детальную съемку фотокамерой Hasselblad (объектив с фокусным расстоянием 500 мм) горного массива Stone Mountain. Джон тщательно снял внутреннюю осыпь в кратере Buster (124:34:26). В обратную дорогу на S-10 тронулись в 124:48.
Возвращение было уже спокойным. Остался последний пункт плана: киносъемка LRV в движении — гонки Gran Prix, то, что не удалось сделать А-15.
Отмечали легкость управления луноходом, несмотря на то, что задние колеса буксовали, как на снегу, а ориентироваться было по-прежнему трудно как при движении на солнце, так и от него. Иногда реально теряли ориентировку. Сейчас ехали по колее — иначе можно было просто заблудиться.
 Gran Prix |
Вскоре наступившее молчание в эфире говорило о том, что астронавты угнетены срывом эксперимента с тепловыми потоками. ЦУП хотел приободрить их. Капком Тони Энгланд: «Вчера казалось, что мы не будем прилуняться, а сейчас мы сделали выборку в первой горной местности». Янг и Дьюк переживали из-за геологов: камни, поднимаемые астронавтами с поверхности, сильно отличались от того, что геологи ожидали увидеть. Но волноваться не стоило: Мюлбергер и его команда были удивлены сообщениями с Луны, но не сомневались в их правдивости.
Преодолев в течение EVA-1 в общей сложности 4.2 км, Янг и Дьюк вернулись на S-10. Здесь провели «гран при» ровера — 14 мин Янг гонял его со скоростью 12 км/час по замкнутому треугольному маршруту, делая крутые развороты, а Дьюк снимал и комментировал.
125:24 — на мониторе уже виден Янг, подающий контейнер с минералами Дьюку. Всего за EVA-1 (7 час 11 мин) было собрано 18.6 кг образцов. Температура во время выхода астронавтов на освещенной солнцем стороне была +46°С, а в тени -65°С. Янг жаловался, что мерзнет даже на солнце и активно работая.
Астронавты выразили удовлетворение подвижностью скафандров. По словам Дьюка, вскоре после начала работы на поверхности Луны он почти забыл о том, что одет в скафандр. Во время тренировок каждый из астронавтов провел 350 час в скафандре, чтобы привыкнуть к нему. При первом надевании в полете скафандр показался Дьюку мал, но наддутый кислородом — сидел идеально.
А по возвращении в LM у них начались неприятности...