Глава 5

                      ПОКРЫВАЛО ВЕНЕРЫ

                ...Между тучами и морем гордо
                реет Буревестник...

                                М. Горький



   Среди повседневных забот все члены экипажа - и  в  первую
очередь Константин Степанович и Галя - не забывали наблюдать
за Венерой. За первые три месяца полета она переместилась на
небе  без малого на сто тридцать градусов.  Начав свой кажу-
щийся бег в созвездии Тельца,  Венера  пересекла  Близнецов,
Рака, Льва и, не снижая скорости, пронеслась через созвездие
Девы.  Потом неожиданно,  точно наткнувшись на  препятствие,
она замедлила бег и замерла на грани созвездия Весов.  Долго
- пожалуй,  месяц - она топталась на месте и вдруг понеслась
обратно, навстречу  настигавшему  ее Солнцу.  Она промчалась
мимо него,  перемещаясь среди звезд чуть ли не  на  двадцать
градусов  в сутки,  наливаясь светом и быстро увеличиваясь в
размерах. Вскоре она снова остановилась и медленно двинулась
обратно.
   Еще в начале пятого месяца полета Венера казалась обыкно-
венной,  только очень яркой звездой. И вдруг в какое-то неу-
ловимое мгновение она засияла на небе в виде крошечного, ед-
ва различимого глазом тонкого серпика,  который, быстро раз-
растаясь и утолщаясь,  за каких-нибудь полторы недели достиг
размеров серпа видимой с Земли молодой Луны.
   Но если Луна казалась желтоватой и покрытой серыми  кляк-
сами,  то на белоснежном покрывале Венеры не было ни пятныш-
ка.  Его края постепенно голубели и,  наливаясь синью, таяли
на фоне черного неба.  Там, где освещенная часть планеты пе-
реходила в неосвещенную - в зоне сумерек, - ослепительно бе-
лый  свет Венеры через гамму нежнейших полутонов переходил в
палевый, затем в серый и, наконец, угасал окончательно.
   Когда Венера по видимым размерам перегнала Солнце,  кото-
рое тоже изрядно увеличилось за время пути, Галя стала заме-
чать, что звезды, которые планета заслоняла в своем кажущем-
ся движении,  гасли не сразу. По мере приближения к освещен-
ному краю планетного диска они понемногу блекли,  подергива-
ясь нежным голубоватым облаком,  и,  постепенно  сливаясь  с
ним,  тонули в атмосфере планеты. Еще интереснее было наблю-
дать появление звезд из-за неосвещенного края  Венеры.  Мут-
но-красноватые,  они возникали внезапно. Иногда, заслоняемые
невидимыми клубами облаков, звезды ненадолго исчезали, чтобы
снова появиться уже более яркими и светлыми.
   Чем больше корабль приближался к Венере,  тем чаще экипа-
жем "Урана" овладевало скрытое волнение, которое внешне про-
являлось в подчеркнутом спокойствии.
   Старшая тройка, -  то есть Белов,  Константин Степанович и
Сидоренко, не разгибаясь, сидела над расчетами или проверяла
аппаратуру. Максим весь ушел в работу по регулировке воздуш-
ного управления кораблем, Галя по указаниям Константина Сте-
пановича ежечасно фотографировала Венеру.  В перерывах между
съемками она, борясь с одолевающим ее сном, подолгу смотрела
в телескоп,  забывая про усталость при виде неописуемой кра-
соты разноцветных двойных и тройных звезд.
   Неожиданно у Гали появился конкурент.  Ничем не занятый и
очень недолюбливающий все,  что ему поручали  делать,  вечно
хмурый  профессор  Синицын  как-то незаметно пристрастился к
телескопу.
   Он готов был часами созерцать какую-нибудь небесную дико-
вину.  Оторвать его от этого занятия мог  только  Константин
Степанович, да и то лишь если телескоп был действительно ну-
жен для научных наблюдений.
   А материала  для  наблюдателей было более чем достаточно.
Венера стала расти не по дням, а по часам и вскоре заслонила
чуть ли не полнеба.
   Медленно и грозно надвигалась она на корабль,  похожая на
невероятно огромный снежный ком, окутанный голубой дымкой.
   Ни щелочки не открывалось  в  блестящем  белом  покрывале
планеты. Ни точки, ни пятнышка, которые позволили бы опреде-
лить хотя бы скорость вращения!  Она была непроницаема,  эта
пелена,  как тот незримый занавес, за которым скрыто будущее
от самых пытливых человеческих умов.
   Как говорили  расчеты,  притяжение Венеры уже значительно
сказывалось на скорости "Урана", которая возрастала с каждой
секундой.
   И вот наступил день прибытия - восемнадцатое августа. Все
быстрее  и  быстрее приближалась Венера.  Оставались десятки
тысяч километров до соприкосновения с ее атмосферой. Наконец
счет потел на минуты:  наступил последний час свободного по-
лета корабля.
   Хотя нервы  у всех были напряжены до предела,  на корабле
царило безмятежное спокойствие.  Отважные путешественники по
Вселенной умели владеть собой.
   Закрепившись у окон,  они внимательно следили за тем, как
разрастается белоснежное покрывало. Что оно скрывает под со-
бой? Что ждет их? Какие удивительные открытия суждено им со-
вершить в этом таинственном мире?  Или, может быть, он сулит
им гибель?
   Долго царило молчание.  Каждый был наедине с собственными
мыслями. Наконец Константин Степанович нарушил торжественную
тишину.
   - Непреложный,  но какой изумительный факт: наступила эра
межпланетных сообщений.  Эра, при которой широко раздвинутся
рамки наших представлений  о  Вселенной  и  откроется  новое
безграничное поле деятельности для мышления.  Если даже наша
экспедиция не вернется на Землю,  за нами придут другие исс-
ледователи.  Они быстро завоюют планеты солнечной системы, а
когда-нибудь и планетные семьи других звезд.  Конечно, когда
я говорю "завоюют", то подразумеваю научные завоевания, а не
военные.  Ведь может оказаться, что когда земной космический
корабль  прибудет  на  какую-нибудь  из планет Толимака или,
скажем,  Сириуса,  то он будет там выглядеть так же жалко  и
нелепо, как выглядела бы теперь чичиковская бричка среди ли-
музинов на московской улице Горького.
   Несмотря на серьезность обстановки, сравнение Константина
Степановича вызвало веселые улыбки.
   - Ведь  нам ничего не известно о том,  - продолжал старый
профессор,  окинув всех ласковым взглядом, - каких высот дос-
тигли  знания  и культура разумных существ,  населяющих иные
миры. По выражению одного нашего современника, американского
ученого Кларсона,  до сих пор мы были подобны некоему племе-
ни,  населяющему остров, но не научившемуся строить корабли.
На горизонте виднеются другие острова.  Ходят слухи,  что на
этих островах возникают иногда клубы дыма. Но отчего они: от
вулканов ли,  от  лесных  пожаров или от костров,  зажженных
людьми, - никто не знает.  Обитатели этого острова ведут дис-
путы о строении всей планеты,  пишут научные трактаты о фор-
мах жизни и уровне цивилизации на виднеющихся  вдали  остро-
вах, словом, ведут себя так, точно им в самом деле известно,
что лежит за линией горизонта.  А  какая  цена  рассуждениям
этих людей, испокон веков сидящих на своем коралловом рифе?
   - Скажите, Константин Степанович, - обратилась к нему Га-
ля,  -  если жизнь действительно рассеяна по всей Вселенной,
то почему же до сих пор нас на Земле  ни  разу  не  посетили
другие разумные существа?
   - Ну,  этому есть множество причин. Во-первых, наша Земля
настолько мала и так близко вьется около Солнца,  что ее не-
возможно рассмотреть не только с отдаленных звезд, но даже с
удаленных планет нашей солнечной системы. Во-вторых, как го-
ворит тот же ученый,  если бы и нашлись такие  дотошные  су-
щества, которые заинтересовались бы ничтожной двойной пылин-
кой,  мельтешащей около Солнца - самого  заурядного  желтого
карлика, - то они могли на ней побывать, ну, скажем... двес-
ти тысяч лет тому назад и  не  найти  никаких  признаков  не
только культуры,  но и самого человека. Они могли записать в
каком-нибудь своем блокноте,  что на Земле есть условия  для
возникновения  в  будущем разумных существ,  и сделать такую
пометку на будущее:  "Сократить интервал наблюдений над Зем-
лей  до одного миллиона лет".  В-третьих,  если даже жизнь и
цветет на многих мирах,  то это еще не значит,  что она есть
везде. Возьмем, к примеру, солнечную систему. Мы знаем, что,
кроме Землей, жизнь, по крайней мере растительная, существу-
ет на Марсе. Подозреваем, что есть зародыши жизни на Венере.
Но мы можем утверждать с полной уверенностью,  что ее нет ни
на Меркурии, ни на всех дальних планетах, начиная с Юпитера.
   - Кстати,  я давно собиралась спросить,  - заметила Ольга
Александровна. - почему считается, что жизнь возможна только
на трех из девяти планет солнечной системы?
   - На Меркурии жизнь невозможна,  так как там нет атмосфе-
ры,  а на дальних планетах - потому, что там слишком холодно
и атмосфера состоит из ядовитых газов. Жизнь возможна далеко
не на всякой планете. И, кроме того, вряд ли ее высокоразви-
тые  формы  могут появиться одновременно на нескольких мирах
одной и той же звездной семьи.  Марс  -  планета  умирающей,
Земля - цветущей,  а Венера - зарождающейся жизни. Марс рас-
терял почти всю атмосферу и растительный покров.  Он  покрыт
песками.
   - Значит,  пустыни говорят о возрасте планеты?  - спросил
Максим. - Вот никогда не думал!
   - Собственно,  не о возрасте в смысле времени существова-
ния, а об ушедшей молодости. Пустыни - это морщины старости,
страшные вестники приближающейся смерти!  - ответил Констан-
тин Степанович печальным тоном,  искоса наблюдая за реакцией
слушателей.  - Ветры переносят с места на место мириады пес-
чинок,  которые,  сталкиваясь,  царапают друг друга, образуя
новые и новые ранки на защитной корочке окисла,  покрывающей
песок.  Свободный кислород атмосферы,  жадно набрасываясь на
эти обнаженные места, навеки химически связывается с ними. И
погиб казак! Пропал для всего казацкого рыцарства! Не видать
ему больше ни полюсов,  ни тропиков,  не носиться  бурей  по
всей планете, а лежать желто-красной, ни на что не пригодной
пылью!  По мере того как пески съедают атмосферный кислород,
жизнь угасает.  Шаг за шагом пески затопляют планету, убивая
мать всего живого - растительность.  Эту трагедию  вы  собс-
твенными глазами можете увидеть в телескоп на Марсе.
   - Константин Степанович, что-то уж очень грустные вещи вы
рассказываете! - произнесла Галя, невольно копируя печальный
тон старого профессора.  - На Земле ведь тоже есть  пустыни.
Значит, и она близка к вымиранию?
   Константин Степанович перекинулся взглядом с Игорем Ники-
тичем и неожиданно широко улыбнулся.
   - Вы забываете, что на Земле существует человечество, ко-
торого не было на Марсе...
   - А почему не было?  - нетерпеливо перебила  Ольга  Алек-
сандровна.
   - Да потому,  что Земля и Марс возникли почти одновремен-
но, а потом миллиарды лет Земля получала вдвое больше тепла.
Жизнь на ней развивалась быстро и бурно.  Она порождала мил-
лионы форм, из которых могли возникнуть разумные существа. И
все же только за последние десятки тысяч лет, или, выражаясь
фигурально,  вчера.  Земля сумела произвести Человека.  А на
холодном Марсе за это время,  вероятно,  смогла образоваться
только  самая примитивная растительность;  в крайнем случае,
простейшие виды насекомых и животных.  Маленький Марс не су-
мел  уберечь всей своей атмосферы и состарился раньше Земли.
Сейчас это умирающая планета.
   - Ну хорошо, но почему же тогда не развились высшие формы
жизни на Венере,  которая также возникла одновременно с Зем-
лей, а тепла получала еще больше?
   - А этого мы еще не знаем.  Потерпите несколько часов - и
увидите собственными глазами! - усмехнулся Константин Степа-
нович. - Пока мне хочется добавить, что если бы человечество
затрачивало  на  улучшение  своей  жизни  столько же усилий,
сколько оно тратит на бессмысленное самоистребление,  то  на
месте всех пустынь мира цвели бы роскошные сады, волновались
необозримые нивы, сотни тысяч новых заводов насыщали бы воз-
дух живительным углекислым газом, порождающим растительность
и через нее все живое.  Нет,  я не боюсь за завтрашний  день
Земли!  У нее есть хороший хозяин - Человек.  Настанет день,
когда люди осознают,  что нужно для их счастья, и тогда про-
поведующих войну будут сажать в сумасшедшие дома, а особенно
неугомонных - уничтожать,  как уничтожают  бешеных  собак  и
ядовитых змей. Свободное человечество поднимет гордую голову
и быстро наведет порядок в своем земном хозяйстве.  А если в
чем-нибудь  возникнет недостаток - добудет это на других ми-
рах.  Ведь тогда Человек станет подлинным  хозяином  Вселен-
ной!..
   Астроном замолчал. В воображении очарованных путешествен-
ников  несказанной красой расцвела Земля Будущего - в пышных
уборах тенистых лесов, благоухающих садов, бескрайних возде-
ланных полей, украшенная величественными, одетыми в мрамор и
живую зелень промышленными и сельскохозяйственными городами.
Каждый  ее  представлял себе по-разному,  но все - одинаково
великолепной, дышащей покоем, счастьем, изобилием...
   - Мой ленинградский коллега, профессор Шаров, - задумчиво
продолжал Константин Степанович,  - как-то  высказал  мысль,
что если бы человечество некогда возникло на Венере,  то оно
ничего не знало бы о Вселенной.  Солнце,  Луна,  звезды, Га-
лактика - все непередаваемое величие Космоса было бы закрыто
от его глаз беспросветными тучами,  и никогда  даже  краешек
голубого неба не мелькнул бы перед его взором.  Вы подумайте
только,  как при этом сузилось бы человеческое мышление, ка-
ких трудов стоило бы людям осознать свое место во Вселенной!
Я привел этот пример,  чтобы пояснить,  как много зависит от
наших чувств,  от органов,  которыми мы воспринимаем внешний
мир. А ведь мы ничего не знаем о тех представлениях, поняти-
ях и явлениях, воспринять которые у нас нечем.
   - Да,  довольно-таки мудрено  представить  себе  то,  что
нельзя почувствовать!  - проворчал Николай Михайлович не без
сарказма.
   Константин Степанович  сделал вид,  что не расслышал этой
реплики.
   - Представьте себе на минутку, - продолжал он, - что зре-
ние заменялось бы у нас чувством пространства, как у летучих
мышей.  В  повседневной жизни мы бы не испытывали неудобств.
Скорее наоборот,  потому что при этом мы ориентировались  бы
ночью не хуже,  чем днем. Но тогда бы мы ничего и никогда не
узнали ни о Луне,  ни о планетах,  ни о звездах.  Эти вполне
материальные  огромные тела проскальзывали бы между струнами
наших чувств,  не заставляя их звучать, и остались бы непоз-
нанными. Вы поняли мою мысль?
   - Да, но что из нее следует?
   - На иных мирах мы можем встретиться с такими видами зна-
ний,  которые сейчас не можем даже вообразить,  не имея  для
этого ни органов чувств, ни нужных приборов и не зная, в ка-
ком направлении надо вести поиски. Человечество стоит на по-
роге величайших открытий и нового грандиозного расцвета нау-
ки и культуры.  Сейчас нам предстоит сделать первый  шаг  по
этому славному пути...
   Константин Степанович отвернулся от окна  и  взглянул  на
стрелки хронометра. Прошло какое-то время.
   - Игорь Никитич,  пора! - наконец произнес он торжествен-
но.
   Через минуту все были на своих местах.  Корабль сближался
с  Венерой со скоростью тринадцати километров в секунду,  из
которых 2,7 составляла разность между их  орбитальными  ско-
ростями и 10,3 - дополнительная скорость, вызванная нараста-
ющим притяжением. Чтобы не сжечь "Уран" при погружении в
атмосферу, скорость надо было уменьшить хотя бы наполовину.
   Гироскопы управления взвыли,  как некогда при  взлете,  и
величественный  корабль  медленно повернулся кормой к надви-
гавшейся планете.
   Три с половиной долгие,  томительные минуты работал глав-
ный двигатель,  постепенно сдерживая "Уран". Три с половиной
минуты  струя  раскаленного  водорода,  как  огненное копье,
пронзала пространство. Но заботы Ольги Александровны не про-
пали  даром,  и  тренированный экипаж безболезненно выдержал
четырехкратную перегрузку.
   Торможение прекратилось  на высоте около четырехсот кило-
метров. Как только двигатель был выключен, сохранивший поло-
вину скорости корабль развернулся носом к планете и врезался
в ее атмосферу.  Перед  Сидоренко  вспыхнула  знаменательная
надпись:
   "Принять воздушное управление!"
   Первые секунды  "Уран"  падал  совершенно отвесно.  Затем
постепенно начал выравниваться, осторожно отклоняясь от вер-
тикали.
   Тяжесть возрастала;  от десятикратной перегрузки  трещали
суставы  и ныли гнущиеся кости.  Свистел и скрежетал воздух,
рассекаемый кораблем. Стало невыносимо жарко.
   Багровый от  напряжения  Иван Тимофеевич медленно выводил
"Уран" на горизонтальный полет.
   Наконец на  высоте  около  шестнадцати километров корабль
выровнялся.  Взревели "воздушные" двигатели  на  крыльях,  и
"Уран" плавно заскользил в упругой атмосфере Венеры.  Косми-
ческий этап путешествия был закончен.
   "Уран" быстро  снижался.  Под ним проносились бесконечные
гряды белых матовых облаков.  Хотя высотомер  показывал  еще
двенадцать километров,  небо Венеры было перламутрово-сереб-
ристым,  совершенно не похожим на  темно-синее  небо  земной
стратосферы.
   - Ну вот и разгадана первая тайна!  - взволнованно сказал
Константин Степанович в портативный микрофон. - Высокий аль-
бедо Венеры, отсутствием ее спектре полос водяных паров объ-
ясняются  тем,  что она окружена сплошным ковром серебристых
облаков!
   - Константин Степанович,  - взмолилась Ольга Александров-
на,  - а что это такое?  Вы опять забыли,  что я лишь бедный
медик. Пощадите!
   - Это скопление очень мелких кристаллов  замерзших  газов
или жидкостей, которые носятся в верхних слоях атмосферы. На
Земле они возникают довольно редко. А здесь, в силу каких-то
неясных причин,  очевидно,  всегда окутывают планету.  Может
быть, это кристаллы не льда, а замерзшей углекислоты. Сереб-
ристые облака отражают солнечный свет, как мириады крошечных
зеркал, и скрывают все, что находится под ними. Зона водяных
паров  расположена  гораздо ниже,  поэтому их с Земли нельзя
обнаружить.  Ну,  да мы еще вернемся к этому не раз,  а пока
давайте-ка посмотрим, что делается внизу!
   С включенным радаром, на предельно низкой скорости "Уран"
вошел  в плотную массу облаков явно водяного происхождения и
начал медленно спускаться.
   Корабль летел совершенно вслепую,  то проваливаясь в глу-
бокие воздушные ямы, то высоко взлетая при встречах с восхо-
дящими воздушными потоками. Иногда он круто валился набок, и
только высокое искусство Ивана Тимофеевича  спасало  его  от
штопора.
   Ольга Александровна укрепила на столе  блюдо-контейнер  с
морожеными лимонами,  так как у некоторых членов экипажа на-
чалась морская болезнь..
   Особенно страдали от болтанки Синицын и Маша. Николай Ми-
хайлович первый не выдержал и лег на койку. Маша, иронически
взглянув  на него,  хотела сказать что-то особенно язвитель-
ное.  Но вдруг глаза ее помутнели,  лицо залила белизна. Она
закусила губы и опрометью кинулась вон из отсека.
   "Уран" снизился до трех километров, но вокруг по-прежне-
му стояла непроницаемая стена густого сероватого тумана.
   На экране радара мерцала слегка выпуклая линия горизонта,
совсем как при отлете с Земли. Не верилось, что это горизонт
иного мира.
   Через несколько минут выполненный по принципу эхолота вы-
сотомер показывал уже 900 метров.
   Максим направил  радар  вниз.  Совсем близко под кораблем
раскинулась однообразная холмистая поверхность. Ровные, мощ-
ные и, как казалось, неподвижные гряды высоких холмов расхо-
дились в стороны и терялись,  выходя из фокуса радара. На их
склонах простиралось нечто похожее на ржаное поле,  по кото-
рому бежали извилистые волны.
   - Какой странный пейзаж!  - сказала Галя. - Жаль, что ра-
дар не передает цвета.
   - Под нами вода!  - воскликнул Белов.  - Иван Тимофеевич,
продолжайте снижаться.
   "Уран" слегка наклонился и снова заскользил, точно с гор-
ки.  Глаза всех были прикованы к указателю  высоты.  Стрелка
его медленно ползла вниз, проходя через последние деления.
   - Неужели тучи не рассеются до самой поверхности? - нерв-
ничала Галя, теребя пусковую кнопку кинокамеры.
   Решив, что такой случай,  как прилет в новый мир, не пов-
торится,  она включила камеру.  хотя,  кроме тумана, снимать
было нечего Стрекотания аппарата не было слышно  из-за  рева
воздушных двигателей. Говорить без микрофонов-усилителей бы-
ло невозможно.
   "Уран" шел со скоростью четыреста километров в час, и его
по-прежнему сильно болтало, несмотря на все усилия Сидоренко
смягчить качку.  Иван Тимофеевич сидел за пультом воздушного
управления,  внешне совершенно спокойный, только очень серь-
езный и сосредоточенный.
   - А погодка-то на этой Венере - не дай боже!  - пробурчал
он,  безуспешно  вглядываясь в непроницаемую сероватую стену
тумана.  - Как нам быть,  Игорь Никитич?  Дальше  спускаться
вслепую опасно!  - сказал он,  косясь на высотомер. - Высота
всего лишь четыреста метров.
   - Попробуем еще чуточку спуститься,  - ответил Белов. - В
крайнем случае включайте двигатель хоть  на  десять  "же"  и
пробивайтесь кверху сквозь облака: начнем все сначала.
   Стрелка высотомера снова зашевелилась. Галя хорошо запом-
нила, что такое десять "же", недавно испытанные ею при спус-
ке.  Она подумала было,  что следует лечь,  но отбросила эту
мысль и осталась у окна.
   Вдруг впереди закачались какие-то тени,  метнулись в сто-
роны обрывки туч, и "Уран" вынырнул из тумана... Под ним бе-
жало назад мрачное,  красновато-коричневое море, по которому
медленно катились огромные, разделенные сотнями метров водя-
ные горы.  По пологим скатам этих великанов тяжело  карабка-
лись меньшие волны. Неистовый ветер нетерпеливо срывал с них
гребни, поднимал их кверху и мчал, разметывая в клочья, рас-
сеивая  и превращая в бешено крутящуюся белую пыль,  которая
тут же бесследно таяла в воздухе.
   Над кипящей пучиной неслись низкие,  почти черные тяжелые
тучи, которые клубились, быстро меняй причудливые очертания.
Они то касались верхушек рвущихся кверху волн, перемешиваясь
с потоками пены,  то стремительно взмывали  вверх,  чтобы  в
следующий миг снова ринуться навстречу разъяренному морю.
   То тут,  то там вырастали гибкие смерчи,  Извиваясь,  как
змеи,  они жадно всасывали влагу и,  не удержав ее, рушились
вниз стремительными водопадами.  Ветер подхватывал их на ле-
ту, разбивая в невидимые брызги.
   Ветвистые молнии,  внезапно расцветая на фоне туч, прида-
вали грозному ландшафту мертвенно-фиолетовый оттенок.  Грома
не было слышно из-за монотонного рева двигателей  При  свете
молний волны и летящие клочья пены как бы застывали на мгно-
вение,  и тогда путешественникам казалось, что перед ними не
живой бушующий мир, а картина, написанная обезумевшим худож-
ником.  Молния гасла,  и волны снова начинали  спою  бешеную
пляску.  Глядя  на беснующийся хаос,  Галя чувствовала,  что
восторг переполняет  ее  грудь.  Вдруг  ей  показалось,  что
сквозь окружающий грохот доносятся слова:
   "Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем,  и ноют, и
рвутся волны к высоте навстречу грому. Гром грохочет. В пене
гнева стонут волны,  с ветром споря.  Вот  охватывает  ветер
стаи  волн  объятьем  крепким и бросает их с размаха в дикой
злобе на утесы,  разбивая в пыль и брызги изумрудные  грома-
ды".
   Галя удивленно оглянулась.  Капитанская  дочка  стояла  у
среднего  окна  и  бессознательно шевелила губами.  Микрофон
свешивался ей на грудь.
   - Ну же! Давай громче! - крикнул Иван Тимофеевич, отрыва-
ясь от штурвала.
   Маша поднесла микрофон поближе к губам,  и слова чудесной
песни перекрыли и грохот моторов, и удары грома, и рев неис-
товствующей бури:
   "Синим пламенем пылают стаи туч над  бездной  моря.  Море
ловит  стрелы молний и в своей пучине гасит.  Точно огненные
змеи,  вьются в море,  исчезая, отраженья этих молний. Буря!
Скоро грянет буря!"
   Могучий космический корабль,  буревестник грядущих  побед
Человека над природой, стремительно летел навстречу урагану.
   Путешественники долго не могли произнести ни  слова,  по-
давленные величественной и грозной картиной неведомого мира.
Многие сотни километров остались позади, а вокруг по-прежне-
му бушевало море да клубились тучи.
   - Константин Степанович,  в какой .части планеты мы нахо-
димся? - спросил Белов.
   - Точно не скажу, но, по предварительным замерам, недале-
ко от экватора. Да и температура говорит об этом. Взгляните,
на наружных термопарах девяносто шесть градусов.  Столько же
показывают гипсотермометры. Значит, температура воздуха рав-
на температуре кипения воды при существующем здесь атмосфер-
ном  давлении - 640 миллиметров ртутного столба.  Море дейс-
твительно кипит!
   - Из-за низкой облачности мы не можем осмотреть планету с
высоты. Надо найти какой-то другой путь исследования. Что вы
предлагаете, товарищи? - спросил Белов.
   - Я думаю,  что самое простое - это прежде всего облететь
Венеру по экватору, - предложил закончивший вахту Иван Тимо-
феевич,  разминая затекшие руки.  - Тогда мы увидим, есть ли
на ней суша, и узнаем, что здесь делается ночью.
   - Если мы хотим побыстрее познакомиться  с  планетой,  то
облетать ее надо по меридиану!  - сказал, подымаясь с койки.
Николай Михайлович, в первый раз без ворчливого тона. - Тог-
да  мы сразу выясним положение полюсов,  а значит,  и наклон
оси планеты к плоскости эклиптики. Это упростит нам дальней-
шую ориентировку. Кроме того, при облете по меридиану мы на-
верняка сумеем побывать и на ее ночной стороне. Ведь при ог-
ромной скорости "Урана" облет вряд ли займет больше несколь-
ких часов.
   - Положим,  на  такой высоте и при такой погоде он займет
десятки часов.  Но в основном вы правы,  - заключил Белов. -
Так и поступим.
   Корабль, развернувшись,  взял курс на южный  полюс.  Ско-
рость  была  доведена до восьмисот километров в час.  Лететь
быстрее при почти бреющем полете и при плохой видимости было
опасно.  Впрочем,  для успешных наблюдений даже эта скорость
была предельно высокой. При ней облет планеты должен был за-
нять  около  сорока  восьми часов,  что вполне удовлетворяло
участников экспедиции.
   На всякий  случай  радар  держали  все  время включенным.
Встреча с горным хребтом была маловероятной,  но Игорь Ники-
тич не хотел рисковать.
   Уже прошло несколько часов,  а "Уран" все еще мчался  над
морем.  Через каждые десять минут Галя включала на несколько
секунд кинокамеру. В остальное время она без устали фотогра-
фировала и старалась тут же проявлять снимки.

   (Эклиптика -  большой  круг  небесной сферы,  по которому
происходит видимое движение Солнца. прим. редакции.)

   Ольга Александровна брала пробы воздуха и,  уединившись в
лаборатории,  производила химический анализ, принимая беско-
нечные меры предосторожности,  чтобы воздух не попал в жилые
помещения.  Уже первая проба показала,  что атмосфера Венеры
состоит в основном из углекислого газа и  азота.  Количество
свободного кислорода было ничтожным.  Оно исчислялось тысяч-
ными долями процента,  в то время как воздух Земли  на  одну
пятую состоит из этого газа.
   Константин Степанович категорически заявил, что раз в ат-
мосфере  есть  свободный кислород,  значит на планете должна
быть хоть какая-нибудь растительность.
   - Кстати сказать,  - добавил он в заключение, - очень по-
дозрителен цвет моря. То ли оно грязное от глинистых частиц,
поднимаемых  волнением,  то ли кишит красноватыми микроорга-
низмами и водорослями, вроде нашего земного планктона.
   - Но ведь планктон зеленый? - спросил Николай Михайлович.
   - На Земле - зеленый,  - ответил старый астроном,  - а на
Венере может быть и красным. Здесь переизбыток тепла, и рас-
тения защищаются от него тем, что отражают тепловую, красную
часть спектра.  Вы когда-нибудь видели водоросли, растущие в
горячих источниках?  Ведь они красные. Молодые листья многих
земных деревьев тоже бывают красноватыми.
   - А почему это происходит?
   - Потому, что в процессе роста они проходят все фазы сво-
его прошлого биологического развития.  Очевидно, когда-то на
Земле было теплее,  чем сейчас, и растительность на ней была
красноватой.  А вот на Марсе, где холодно, она имеет голубо-
ватый  оттенок,  как у растений нашего Крайнего Севера.  Там
листья, наоборот, стремятся поглотить как можно больше тепла.
Вот я и думаю,  что, может быть, то, что нам кажется грязью,
на самом деле есть основа жизни на Венере.
   - Все это очень интересно,  - заметил Николай Михайлович,
- но соловья баснями не кормят.  Мне бы поскорей найти сушу,
спуститься да запустить в нее руки. Мне все еще кажется, что
я сплю!
   Все жадно смотрели в окна,  но кругом виднелось лишь бес-
конечно кипящее море.
   Суша появилась неожиданно. Это была низкая, под цвет моря
красноватая песчаная отмель,  кое-где усеянная плоскими  ко-
ричневыми камнями. Радар докладывал, что она простирается от
кромки прибоя до самого горизонта.
   Потоки косого  дождя беспощадно хлестали по ней,  образуя
мутные ручьи и реки,  быстро несущиеся к океану. Ни одно де-
ревцо,  ни один кустик не украшал эту бесплодную мокрую пус-
тыню.
   Часы проходили  один за другим,  а картина почти не меня-
лась. В этом медленно вращавшемся, плотно укутанном облаками
мире  был явный переизбыток тепла.  Он предопределял и почти
непрерывные дожди и ураганные ветры.  Казалось,  ничто живое
не могло возникнуть и развиться среди этой пляски стихий.
   По мере приближения к полюсу стал угадываться наклон  оси
планеты.  Использовать  обычный  гирокомпас  для определения
направления меридиана было  невозможно,  потому  что  Венера
вращалась чересчур медленно. Да и магнитный компас то и дело
шалил. Магнитное поле Венеры оказалось гораздо слабее земно-
го,  и только система космического и магнитного компасов по-
казывала изменение положения корабля в пространстве от  вра-
щения планеты и от движения вдоль меридиана.  Это позволяло,
хоть и очень не точно,  судить о наклоне оси Венеры и о ско-
рости ее вращения.
   Оказалось, что ось ее  наклонена  к  плоскости  эклиптики
примерно под таким же углом, как ось Земли. Правда, несовпа-
дение магнитного полюса,  по которому ориентировались  путе-
шественники,  с полюсом вращения могло довольно сильно иска-
зить результаты вычислений.  Но можно было уверенно сказать,
что  наклон оси Венеры никак не меньше восемнадцати-двадцати
градусов.
   Этим открытия не ограничивались:  Капитанская дочка подс-
читала,  что Венера оборачивается вокруг оси за 32,4  земных
суток и направление ее вращения совпадает с земным.
   - Насколько я помню,  в году Венеры около 288 земных  су-
ток? - спросила Галя Капитанскую дочку.
   - Верно.
   - Значит, в ее году лишь девять дней? Вот так год!
   - И совсем не девять!
   - Ну  хорошо,  не совсем девять,  чуточку меньше.  Что ты
придираешься к мелочам?
   - Хорошая мелочь - целые сутки! Да еще когда их всего не-
полных восемь!
   - Девять!
   - Неполных восемь!
   - Ага, вот я тебя и поймала! - Галя с торжествующим видом
схватила логарифмическую линейку. - Смотри: 288, деленные на
32,4, равны 8,88. Значит, все-таки около девяти?
   - Так, так. А что такое 8,88?
   - Как что? Число венерных суток в году1
   - Врешь!
   - Фу, Маша, не люблю я твоих выражений!
   - А я - твоих ошибок. 8,88 - число звездных суток!
   Галя сразу прикусила язык.
   - А что такое звездные сутки?  -  заинтересовалась  Ольга
Александровна.
   - Это время оборота  планеты  вокруг  оси.  А  солнечные,
обычные сутки - это время от полудня до полудня.
   - А разве это не все равно?
   - Нет,  конечно!  Солнечные сутки больше звездных.  Чтобы
стать по отношению к Солнцу в то же положение, что и  преды-
дущий полдень,  планета должна повернуться на целый,  оборот
да еще на угол,  на который она переместилась за  сутки,  по
орбите. Земля за это время проходит дугу меньше градуса, по-
этому разница между солнечными и звездными  сутками  на  ней
всего четыре минуты. Венера же за свои солнечные сутки пере-
мещается по орбите почти  на  46  градусов,  и  они  длиннее
звездных на четверо с лишком земных суток.
   - Так сколько же в конце концов времени длятся  солнечные
сутки на Венере? - вскричала окончательно сбитая с толку Оль-
га Александровна.
   - 36,5 земных солнечных суток!
   Ольга Александровна схватилась за голову...
   Галя поняла свою оплошность задолго до конца Машиных поу-
чений.  И на этот раз Капитанская дочка оказалась непогреши-
мой.
   Так был установлен наклон оси и  продолжительность  суток
на Венере. Их величина не удивила астрономов "Урана", но тем
не менее они были  взволнованы  до  предела:  подтверждались
ранние догадки и предположения.
   Очень медленное вращение Венеры наряду с достаточно боль-
шим  наклоном  оси вызывало чрезмерное нагревание ее летнего
полушария и дневной стороны, в то время как зимнее полушарие
и ее ночная сторона сильно переохлаждались. Чудовищные ветры
стремились уравнять температуру между нагретыми и  холодными
областями планеты.
   Как ни странно,  но нужно было ждать, что на зимнем полу-
шарии  планеты климатические условия окажутся не менее суро-
выми,  чем на Земле. Однако это, как и многое другое, требо-
вало  подтверждения.  В  ближайшие  часы  Венера должна была
раскрыть перед путешественниками свои самые сокровенные тай-
ны.

                          Глава 6

                           У ЦЕЛИ

                          Мир был бы слишком тесен,  если бы
                       он не доставлял материала для  иссле-
                       дований мудрецам всего мира.

                                                    Сенека



   Чем ближе подлетал корабль к полюсу,  тем все хуже и хуже
работал магнитный компас.
   Настал момент, когда его картушка беспомощно заметалась в
котле нактоуза. Очевидно, корабль проходил вблизи магнитного
полюса  планеты.  Пришлось  держать "Уран" на курсе исключи-
тельно по космическому  гирокомпасу.  Когда  магнитная  буря
кончилась, корабль уже мчался к экватору.
   Внизу по-прежнему тянулась унылая коричневая суша, места-
ми  гладкая,  местами испещренная стадами плоских красно-ко-
ричневых валунов.  По ней в одинаково отлогих берегах струи-
лись мутные ручьи и реки,  еще более усиливавшие однообразие
пейзажа.
   В этой  части  Венеры,  куда  поступало Сравнительно мало
тепла извне, не было устрашающих ураганов, которые так пора-
зили  путешественников при первом знакомстве с планетой.  Но
все же по земным масштабам ветер был сильным.
   Неожиданно впереди  снова  показалось море.  Оно ничем не
отличалось от покинутого несколько часов тому назад.
   - Ну вот,  суша и позади. Как же мы ее назовем? - спросил
Николай Михайлович у Белова,  стараясь сделать  простодушную
мину, отчего его лицо перекосила неопределенная гримаса.
   - Мне кажется, что самое правильное - назвать ее по месту
расположения:  Южным материком,  - ответил Игорь Никитич,  с
удивлением наблюдая за ужимками Николая Михайловича и стара-
ясь понять, куда он клонит.
   - А почему бы вам не присвоить ей чье-нибудь имя? - вкрад-
чиво спросил Синицын, в свою очередь следя за Беловым.
   - Что-то я вас плохо понимаю,  Николай Михайлович! - про-
изнес  Игорь  Никитич,  пряча улыбку.  - Назвать новую землю
именем кого-нибудь из членов экипажа - нескромно, а присваи-
вать ей имя ученого,  не имеющего прямого отношения к откры-
тию, - значит оказать и ему и себе величайшее неуважение.
   Синицын удовлетворенно кивнул и открыл было рот для ново-
го "коварного" вопроса,  но тут из фотолаборатории пулей вы-
летела Галя, держа в руках проявленный снимок.
   Оглядевшись, она бросилась к Игорю Никитичу.
   - Смотрите, смотрите, ведь это растения! - закричала она,
тыча пальцами в фотографию.
   Игорь Никитич  осторожно  взял еще мокрую карточку.  С нее
смотрел унылый ландшафт Южного материка.  Но  острый  взгляд
ученого сразу схватил особенность снимка.  Плоские камни, на
глаз более светлые,  чем окружающий грунт,  на  снимке  были
почти черными.
   Снимок переходил из рук в руки.  Даже Максим, ведущий ко-
рабль, бросил на него беглый взгляд.
   Константин Степанович кашлянул, взял Галю за руку и, ста-
ромодно расшаркиваясь, торжественно произнес:
   - Уважаемая Галина Семеновна!  - Галя даже вздрогнула  от
столь официального вступления!  - Позвольте мне первому при-
нести вам мои искренние поздравления по случаю открытия вами
растительности на Венере!
   - Но, Константин Степанович, вы же сами меня учили делать
такие снимки с Марса, - ответила раскрасневшаяся Галя.
   - Учить было мое дело,  но вам никто не поручал делать их
здесь.  Они - ваша инициатива,  вы первая поняли, что на них
изображено.  Поэтому вам принадлежит и честь  этого  замеча-
гельного открытия.
   Друзья окружили Галю,  наперебой поздравляя ее с успехом.
Последним подошел Игорь Никитич.
   - От души поздравляю вас. Галочка, с большой удачей! Я...
   Игорь Никитич остановился,  видимо подбирая выражения. Он
стоял,  не выпуская Галиной руки, с нежностью и глубокой за-
таенной грустью глядя в ее добрые, доверчивые глаза.
   - Я бы отдал все на свете, чтобы понять, почему вы так...
-  Игорь  Никитич  не смог докончить фразы,  которая,  может
быть, рассеяла бы непонятное темное облако, которое все вре-
мя  висело  между  ними и лишало их отношения простоты и ес-
тественности.
   Неожиданно корабль  начал  стремительно проваливаться,  и
люди повисли на поручнях, Впереди закачался смерч. Чтобы из-
бежать столкновения, Максим так круто положил "Уран" на кры-
ло,  что могучий корабль задрожал, а путешественники покати-
лись по полу.
   Как только "Уран" выровнялся,  все разбежались по местам.
Белов сел в командирское кресло,  а Сидоренко на всякий слу-
чай принял дублирующее управление.
   "Уран" снова вступал в полосу бурь. На этот раз опасность
была несравненно большей,  так как внезапно надвинулись  су-
мерки,  которые  быстро сменились кромешной тьмой.  Мрак был
наполнен ветром и влагой.
   В помощь радару были включены прожекторы. Вскоре под низ-
ко летящим кораблем замелькала суша - родная сестра виденной
прежде. По мере приближения к экватору буря усиливалась.
   Вдруг впереди возник приятный голубоватый свет. Игорь Ни-
китич приказал выключить прожекторы. Все, кроме ведущего ко-
рабль Сидоренко, столпились у окон.
   Суша кончалась.  Впереди расстилалось безбрежное море. Но
какое море! Вся вода насквозь светилась ярким лунным светом.
Тяжелые валы набухали и разливались каскадами мерцающей рту-
ти.  Даже летящие по воздуху клочья пены  испускали  сияние.
Казалось,  море было покрыто полупрозрачной вуалью из светя-
щихся кружев.  Там, где волны разбивались о берег, вырастали
замки,  сотканные из лунных лучей. Достигнув туч, они на миг
застывали и беспорядочно рушились,  чтобы тут же снова восс-
тать.
   Все море искрилось, сияло, фосфоресцировало. Свет, испус-
каемый водой, был настолько силен, что в неосвещенной кабине
темнота сменилась полумраком.  Только небо,  покрытое  низко
нависшими тучами,  было густо-черным. Световой игры моря оно
не отражало и казалось зловещим.  Кромка прибоя уже час  как
осталась позади, а корабль по-прежнему мчался над светящимся
океаном, среди всплесков жидкого огня. Но вот постепенно си-
яние стало уходить в глубину,  меркнуть и,  наконец, исчезло
бесследно.
   Корабль вступил в северное, зимнее полушарие планеты. На-
ружная температура падала с каждой минутой.  Тучи спускались
все ниже,  заставляя  "Уран"  все время маневрировать.  Лучи
прожекторов то и дело обламывались,  упираясь то в клок низ-
кого облака,  то в завиток гигантской волны.  Если бы не ра-
дар,  продолжать полет в этой грозной тьме было бы невозмож-
но.
   Игорь Ннктич, затянув потуже ремни, чтобы болтанка не ме-
шала писать, медленно выводил в вахтенном журнале:
   "Уран" пролетел над фосфоресцирующим участком океана про-
тяженностью  свыше  тысячи километров.  Предполагается,  что
снечение вызвано находящимися в  воде  микроорганизмами.  По
мере  приближения  к более холодным областям свет постепенно
ослабевал,  уходя под поверхность.  Возможно, что светящиеся
микроорганизмы предохраняют этим себя от воздействия зимнего
холода.  Очевидно,  аналогичный способ они применяют  и  при
чрезмерном  нагревании  воды  во время длинного летнего дня,
когда температура ее наружных слоев в экваториальных  облас-
тях достигает точки кипения. Проверить эти предположения по-
ручено проф. Петровой".
   Уже свыше тридцати пяти часов бодрствовал экипаж "Урана",
но никто не соглашался  лечь  спать:  боялись  упустить  ка-
кое-нибудь новое чудо. Наконец по приказанию Ольги Александ-
ровны Галя, Константин Степанович, Сидоренко и Синицын, при-
няв  дозу легкого снотворного,  улеглись с условием,  что их
разбудят, когда корабль приблизится к Северному полюсу.
   Вслед за  ними по настоянию Белова легла отдохнуть и сама
Ольга Александровна.  Корабль вела молодежь: летчик Медведев
и штурман Мария Миронова.  Из старшего поколения бодрствовал
только капитан.  Казалось, он целиком ушел в работу над вах-
тенным журналом.  Только внимательный взгляд, которым он из-
редка окидывал приборы,  выдавал напряженное внимание и  го-
товность к действию.
   Неожиданно повалил  густой  липкий  снег:  мириады  белых
хлопьев понеслись навстречу кораблю, мгновенно залепив окна.
Корабль ослеп.  Если бы не радар,  положение могло бы  стать
чрезвычайно  опасным.  Максим  включил наружный обогрев.  Но
снег несся сплошной стеной.  Прижимаемый  встречным  потоком
воздуха,  он  плотно  налипал на стекла и удерживался на них
густым слоем.
   Продолжать в таких условиях полет вблизи поверхности пла-
неты стало опасно.  По сигналу Игоря Никитича "Уран" взмыл и
стремительно понесся сквозь толстый слой облаков.  На высоте
двенадцати километров наружные стекла  наконец  освободились
от облепившего их снега, и корабль "прозрел".
   Над головой мирно сияли знакомые с детства созвездия. Не-
высоко  на  западе  горела  яркая  голубовато-желтая двойная
звезда.
   Земля! Родина...  Она  была такой далекой,  недосягаемой,
что весь проделанный путь казался фантазией, лишенной всяко-
го правдоподобия.
   - Эх,  нет у нас радиосвязи! - вздохнул Максим. - Послать
бы сейчас весточку домой...
   - Если бы это было возможно,  мы бы послали, пожалуй, еще
и сведения о Венере! - вставила Маша, выверяя по звездам по-
казания гирокомпасов корабля.
   - Мы много над этим работали,  Максим, - сказал Игорь Ни-
китич.  - Чтобы передачи не заглушались радиоволнами Солниа.
нужно иметь мощную передаточную станцию, а это слишком обре-
менительно для "Урана" "Уран" ведь  первый  космический  ко-
рабль,  и его конструкция далека от совершенства.  Да, да не
улыбайтесь! Я знаю, что вы в него влюблены... Но все-таки он
мог бы быть лучше.  Надеюсь,  что к тому времени,  когда мы
вернемся, дома практически решат эту задачу, и следующий ко-
рабль  будет  связан с Землей если и не с чужой планеты,  то
хотя бы из мирового пространства.  А пока нам придется обой-
тись без радиосвязи. И без весточки!
   "Уран" мчался над облаками. По небосводу медленно проплы-
вали звезды.  Радар доносил, что внизу по-прежнему расстила-
ется ровная поверхность. Но была ли она морем или сушей,  ус-
тановить не удалось.
   Дважды корабль пытался спуститься вниз, и оба раза безус-
пешно.  Снег шел по-прежнему, и "Уран" слепнул, даже не успе-
вая пробить слой облаков.
   Уже на  широте  шестидесятой параллели впереди закачались
мерцающие столбы и занавесы полярного сияния. С каждой мину-
той  они играли все ярче,  затейливее и все выше поднимались
над горизонтом.  Наконец, все небо затрепетало и заструилось
разноцветным пламенем.  Своеобразная нежность оттенков этого
огня могла сравниться только со светом двойных  или  тройных
звезд, видимых в телескоп.
   Игорь Никитич осторожно разбудил Галю.  Через минуту  она
налаживала камеру для цветных киносъемок.
   Пока Галя снимала холодное пламя. Маша пропускала его лу-
чи сквозь волшебную призму и по прерывистой цветной полоске,
как по книге, читала, из чего оно состоит.
   Основная желто-зеленая  линия  спектра,  характерная  для
земных сполохов,  отсутствовала.  Это значило, что в верхних
слоях атмосферы не было кислорода.  Синяя линия азота предс-
тала перед Машей,  как старая знакомая.  Две яркие  линии  -
красная  и  голубая  - говорили,  что водорода здесь гораздо
больше, чем в атмосфере Земли.
   Закончив съемку,  Галя из-за Машиной спины с любопытством
рассматривала сияющую ленточку.
   - Ну-ка  скажи,  что тебе здесь кажется самым замечатель-
ным? - спросила Маша.
   - Гм... Отсутствие желто-зеленой линии кислорода?
   - Нет. Видишь эти три полосы поглощения в красной части?
   - Ну, вижу. А что в них особенного?
   - Эх ты, ведь это углекислота, да в таком количестве, что
и представить трудно! У нас толщина ее слоя не больше восем-
надцати метров, а здесь добрых два километра! Представляешь,
какое  это  богатство,  каким  чудесным  фейерверком брызнет
здесь со временем жизнь!
   Корабль продолжал свой стремительный плавный полет.
   Через час Игорь Никитич разбудил остальных членов экипажа
и, дав им полюбоваться огнями, плясавшими теперь в самом зе-
ните,  отдал команду к новому погружению в облака. Положение
космического гирокомпаса и звезд указывало на близость полю-
са. Магнитная картушка давно уже  беспомощно  шарахалась  то
вправо,  то  влево,  спасаясь от бесшумных холодных взрывов,
которые полыхали в небе.
   И опять "Уран" пронизал облачный слой.  На этот раз путе-
шественникам повезло.  Вблизи полюса снегопада не было, зато
мороз достигал двадцати пяти градусов.  Под кораблем в лучах
прожекторов плескалось темное,  мрачное море, густо покрытое
мелким ледяным крошевом.  Не очень плотные облака, подсвечи-
ваемые снаружи полярным сиянием,  были неопределенного свин-
цово-серого  цвета.  Путешественники притихли,  рассматривая
этот новый ландшафт.  Один Константин Степанович продолжал с
азартом  рассказывать вполголоса Маше,  как много лет назад,
наблюдая Венеру,  он заметил на ее темной  стороне  световые
пятна,  которые не могли быть не чем иным, как полярным сия-
нием необыкновенной силы.  И такова уж власть профecсии: Ка-
питанская дочка слушала разинув рот эти скучнейшие излияния.
   "Уран" прошел полюс и снова летел на юг. Сполохи медленно
отступали. Температура по-прежнему была довольно низкой.
   Вскоре погода стала портиться. Опять пошел снег, и кораб-
лю пришлось подняться за облака.  Часа через три небо с пра-
вой стороны корабля побледнело, залилось румянцем и над бес-
конечными  грядами  тусклых  серовато-белых  облаков  взошло
большое горячее солнце. Все ожило, заискрилось, порозовело.
   Облет Венеры  по меридиану подходил к концу.  Игорь Ники-
тич,  уложив Максима,  Машу и полусонную Галю,  прикорнул  в
своем кресле,  приказав разбудить его, когда корабль достиг-
нет экватора.
   Первое кругосветное  путешествие в новом мире было закон-
чено за пятьдесят три часа.  Задержка в пути по сравнению  с
намеченным  сроком  произошла  во время полета в зимней зоне
планеты главным образом из-за обильного снегопада.
   По дальнейшему  плану предстояло облететь Венеру по эква-
тору.  Оставалось выбрать направление:  на восток или на за-
пад. Там, где находился "Уран", восемнадцатидневный, по зем-
ным расчетам,  день близился к концу.  На Венере было  около
трех  часов пополудни - значит,  до захода солнца оставалось
около пятидесяти пяти земных, или три венерных часа.
   Чтобы дать отдых утомленным людям, Игорь Никитич приказал
повернуть на восток,  так как при этом в ближайшие часы  ко-
раблю предстояло лететь над местами,  где уже не светило по-
рождающее ураганы солнце,  но и поверхность не  успела  нас-
только остыть, чтобы образовались холодные воз-

   Если наклон оси Венеры невелик,  то на ее экваторе Солнце
должно садиться,  как и на Земле,  приблизительно в 18 часов
по 24-часовой шкале времени. (Прим. автора.)

душные течения. Конечно, от планеты с таким капризным клима-
том, как Венера, можно было ждать самых непредвиденных фоку-
сов,  но Игорь Никитич твердо знал, что наиболее тихое время
суток, как правило, бывает в предзакатные часы и в сумерки.
   Снизив скорость  до  четырехсот  километров,  "Уран" взял
курс на восток-юго-восток,  учитывая поправку на сильный юж-
ный ветер.
   Ожидания Белова полностью оправдались.  В первые часы по-
лета погода была сносной.  На Земле,  конечно, она считалась
бы очень бурной,  но экипажу "Урана" казалось,  что наступил
безмятежный штиль.  Да и в самом деле, как было не радовать-
ся!  Не было ни страшных ветвистых молний,  ни  извивающихся
смерчей.  Жара  упала  до семидесяти градусов.  А на ветер и
болтанку путешественники уже научились не обращать внимания.
   Во время  этой передышки экипаж "Урана" полностью восста-
новил работоспособность.  Если не считать Игоря Никитича, то
больше всего досталось Гале.  Понимая,  что корабль не будет
без конца кружить вокруг планеты,  она спешила  сделать  как
можно  больше  снимков.  Мучительно хотелось спать,  но Галя
бодрилась, надеясь отдохнуть, когда стемнеет.
   Часов через  десять  наступили сумерки.  "Уран" продолжал
лететь над морем. К удивлению Гали, оно на закате стало поч-
ти спокойным. Температура тоже снизилась градусов до пятиде-
сяти.
   "Хотя "Уран" имел прекрасную тепловую изоляцию,  длитель-
ное пребывание в горячем воздухе стало, наконец, сказываться
на температуре внутри кабины. Пришлось заняться регулировкой
температуры воздуха, который поступал из очистных аппаратов.
В атмосфере по сравнению с безвоздушным пространством работа
их значительно ухудшилась, потому что для охлаждения приходи-
лось пользоваться обычной, "земной" аппаратурой.
   Когда стемнело,  "Уран" прибавил ход и снова  понесся  со
скоростью 800 километров в час.
   Время шло в заботах о воздухе, в прозаическом приготовле-
нии горячей пищи, без которой экипаж пробыл почти трое суток
в текущих научных наблюдениях. Внизу проплывали то светящее-
ся море,  то суша, местами покрытая фосфоресцирующими расте-
ниями.
   И вдруг  произошло  событие,  чуть было не погубившее ко-
рабль.  "Уран" летел под самыми облаками на высоте  примерно
семисот метров.  Внезапно на экране радара возникла гряда не
очень высоких,  пологих холмов.  Эта первая заметная  неров-
ность очень заинтересовала Синицына.  Игорь Никитич дал ука-
зание Максиму пройти над ней на высоте двухсот метров.
   Вскоре сквозь воздушную муть, с трудом рассекаемую мечами
прожекторов, проступили контуры широких бугристых пригорков.
   Коричневато-красные многокилометровые глыбы, отполирован-
ные дождями,  прорезанные глубокими морщинами оврагов, выпи-
рали  из-под  поверхности  планеты,  словно шляпы гигантских
грибов.
   Неожиданно скорость полета стала возрастать.  Максим сба-
вил ход,  но стрелка  спидометра  продолжала  упорно  ползти
вправо. Корабль начал терять высоту.
   Максим взял рукоятку на себя. "Уран" дернулся, но, словно
прижимаемый невидимой рукой, продолжал снижаться.
   Задрав нос и распластав крылья,  он все быстрей и быстрей
скользил  вниз по воображаемой наклонной плоскости,  в конце
которой его ждала широкая куполообразная вершина  с  крутыми
завитками пологих глыб по бокам,  несокрушимая, как шишкова-
тый лоб горного козла.  Она приближалась с невероятной быст-
ротой.
   Корабле полностью потерял управление.  Бледный как полот-
но, Максим безуспешно пытался выровняться. "Вот оно, чудови-
ще Зодиака!" - сверкнула невысказанная мысль,  и Галя почувс-
твовала, как жгучий липкий холодок облил ее плечи и спину.
   Игорь Никитич молча кинулся к дублирующему пульту и схва-
тился за рукоятки.
   - Ложись!  - прогремела команда,  и нос корабля  медленно
стал задираться к зениту.
   Страшный холм был уже рядом.  Неожиданно полыхнул нестер-
пимый грохот главного двигателя,  и задрожавший "Уран", про-
должая по инерции боком нестись вдоль  поверхности  планеты,
прекратил падение.
   Ржавый купол находился уже где-то внизу, невидимый в тем-
ноте.  Каких-нибудь пятьдесят метров отделяло корабль от его
монолитной вершины.
   Черная стрелка высотомера,  тоненькая стрелка жизни, тре-
петала на месте. Куда она поползет? Корабль напрягал все си-
лы, чтобы уйти от смертоносного массива.
   Однако Галя почему-то не чувствовала перегрузки. Она лег-
ко подняла голову и осмотрелась.  Остальные путешественники,
очевидно,  также не испытывали особых неудобств. А между тем
указатель ускорения показывал чудовищную цифру: десять "же".
Значит, Галя должна была весить не меньше полутонны.
   "Фу, какой страшный сон!" - думала она с тоской.
   Но, словно опровергая ее мысли,  грохот еще возрос. Каза-
лось,  что в ужасе перед гибелью взревел сам корабль.  И вот
тихо-тихо,  деление за делением, стрелка высотомера двинулась
вправо.  С каждым мгновением она бежала все быстрей, все ве-
селей,  а Галино тело наливалось благодатной тяжестью. Расп-
ластанная, словно приклеенная к полу, она с радостным облег-
чением трудилась над вздохами,  со счастливой улыбкой  глядя
на своих друзей,  на Белова,  переводившего корабль на гори-
зонтальный полет.
   Вынырнув из облаков,  "Уран" описал широкую дугу и выров-
нялся.  Тяжесть исчезла.  Ныли барабанные перепонки,  и  рев
воздушных двигателей казался глубокой тишиной.
   Игорь Никитич  указал  Максиму  на  рукоятку  управления,
встал и вытер рукавом потный лоб.  Когда через несколько ми-
нут путешественники вновь  обрели  способность  слышать,  он
спросил Николая Михайловича:
   - Магнитный железняк?
   Старый профессор молча кивнул.
   - Я так и подумал,  когда "Уран" понесся как бешеный. Вот
это месторождение,  а?  - И Игорь Никитич,  весело усмехнув-
шись, уселся за вахтенный журнал, давая понять, что инцидент
исчерпан.  Путешественники  поглядели друг на друга,  дружно
улыбнулись и покачали головой.  "Как подойдешь к такому, как
выразишь ему свое восхищение?"- думала Галя,  машинально за-
ряжая кассеты.
   Через несколько минут корабль, оставив роковой магнит да-
леко позади, снова спустился под облака и понесся к востоку.
   В ночной  зоне температура постепенно понизилась до двад-
цати, а затем после местной полуночи до пятнадцати градусов.
Ветер усилился и,  переменив направление, дул теперь с запа-
да. Снова начался изматывающий душу полет среди молний.
   На рассвете совсем похолодало. Наружные термопары показы-
вали восемь градусов ниже нуля.  На крыльях попутного  ветра
"Уран" летел со скоростью тысячу сто километров в час. Когда
совсем рассвело,  он вынырнул на поверхность облаков,  чтобы
определить свое местоположение, и, снова спустившись, понес-
ся дальше.
   Солнце двигалось по небу Венеры в двадцать пять раз быст-
рее обычного,  почти как на Земле. По мере того как оно под-
нималось к зениту, температура воздуха быстро росла. Рекорд-
ной цифры - 96 градусов по Цельсию,  - соответствующей точке
кипения воды, она достигла в час пополудни, после чего стала
понемногу снижаться.
   Десятки раз  в  течение  этого бесконечно тянувшегося дня
"Уран" был на краю гибели,  и только самоотверженная  работа
летчиков  спасала  его от столкновений со смерчами,  вслепую
бродившими по морю и суше,  от полной потери управления  при
неожиданных  падениях  в воздушные ямы и от внезапных кренов
при встречах с вихрями на скрещениях воздушных потоков.  Это
было настоящее испытание на выносливость и для корабля и для
экипажа.
   "Уран" летел  уже сравнительно недалеко от тех мест,  где
сто с чем-то часов тому назад путешественники впервые увиде-
ли поверхность Венеры и откуда были начаты облеты по мериди-
ану и по экватору. Внизу расстилалась коричневая безотрадная
суша.
   Солнце, по подсчетам Константина Степановича, должно было
стоять  уже  не  выше тридцати пяти градусов над горизонтом.
Погода стала заметно улучшаться.
   Неожиданно впереди опять показалось море.  Продолжать об-
лет до конца не имело смысла, так как на небольшом оставшем-
ся  участке  пути  не могло встретиться больших островов,  а
предвечернее время сулило относительно хорошую погоду и лег-
кий спуск.
   Игорь Никитич распорядился готовиться и  посадке.  "Уран"
снизился  и  полетел параллельно кромке прибоя.  Описав нес-
колько кругов над выбранным местом  и  не  обнаружив  ничего
опасного,  он  набрал  некоторую высоту,  Сидоренко выключил
двигатели и, затормозив корабль, превратил его в вертолет.
   Выбрав место метрах в двухстах от берега моря, Иван Тимо-
феевич, несмотря на все еще очень сильный ветер, мягко поса-
дил "Уран" на мокрый песок.
   Наступил долгожданный момент:  колеса рожденного  Геей  -
Землей - "Урана" коснулись поверхности иного мира.  Это слу-
чилось в понедельник 24. августа 19.. года в 2 часа 18 минут
58 секунд по московскому времени,  спустя сто пятьдесят одни
сутки три часа сорок восемь минут и пятьдесят восемь  секунд
после  того,  как эти же колеса отделились от металлического
помоста, выдвинутого над специальным ангаром Н-ского авиаци-
онного завода.

                          Глава 7

                           УРАГАН

                        Есть упоение в бою,
                        И бездны мрачной на краю,
                        И в разъяренном океане
                        Средь бурных волн и гроз-
                                           ной тьмы,
                        И в аравийском урагане,
                        И в дуновении чумы!

                                        Пушкин



   Одетая в скафандры,  команда "Урана" собралась в пропуск-
нике, готовясь спуститься на поверхность Венеры.
   Первый спуск  экипажа  на  планету  против желания Белова
сопровождался некоторым ритуалом.  Весь экипаж, особенно мо-
лодежь, настойчиво требовал, чтобы Игорь Никитич первым сту-
пил на поверхность Венеры,  и поэтому никто не  желал  выхо-
дить.  Видя,  что всех не переспоришь,  Игорь Никитич махнул
рукой и,  не ожидая дальнейших церемоний,  быстро сбежал  по
трапу. За ним по очереди спустились Ольга Александровна, Си-
доренко,  Константин Степанович,  Синицын,  Маша и, наконец,
Максим.  А Галя, хитрая Галя, которая в суматохе раньше всех
надела скафандр,  потихоньку вылезла с неразлучной кинокаме-
рой  под  мышкой  на крыло корабля и увековечила первые шаги
людей на Венере.
   Оставив дежурить в кабине Сидоренко и Иванова,  Игорь Ни-
китич разбил свой отряд на две группы. Чтобы как можно лучше
провести геологическую и биологическую разведки,  он прикре-
пил в помощь Синицыну Машу и Максима,  а в  помощь  Петровой
предложил Галю и себя.
   Хотя скафандры были не особенно тяжелыми,  бродить в  них
по  планете,  притяжение  которой почти не уступало земному,
было очень обременительно,  тем более что жара достигала пя-
тидесяти градусов,  а ветер валил с ног. Если бы не постоян-
ный приток свежего,  прохладного воздуха с повышенным содер-
жанием кислорода и примесью озона,  путешественники выбились
бы из сил через десять минут.
   Первое, что они обнаружили, было растение, похожее на ка-
мень.  Правда,  вблизи это сходство совершенно утрачивалось.
"Камень" состоял из целой колонии растений,  росших вплотную
друг к другу.  Гладкие стебли их на концах были увенчаны мя-
систой  короной.  Растения были прочны и гибки,  как капрон.
Корни их так глубоко уходили в грунт, что вырвать руками хо-
тя бы один стебель было совершенно невозможно.  Только с по-
мощью принесенной кирки удалось выковырять одно растение це-
ликом,  изрядно повредив его при этом.  Оно тут же было зас-
пиртовано Ольгой  Александровной.  Сильно  измятые  соседние
стебли  в течение нескольких минут расправились буквально на
глазах у людей и бесследно скрыли все повреждения.
   Ольга Александровна объяснила,  что,  вероятно, найденное
растение размножается спорами,  подобно земному папоротнику.
В  борьбе  с  постоянными ураганами оно приобрело необычайно
крепкий и эластичный стебель и длинный,  мощный корень, нем-
ного похожий на корень земного хвоща,  но не имеющий сустав-
чатого строения.
   Красноватый цвет  стебля  служил защитой от перегревания.
Как показали более поздние опыты, поверхность растения имела
свойство интенсивно отражать инфракрасные лучи.  В целом оно
напоминало первые земные растения-псилофиты,  которые  росли
на Земле около 450 миллионов лет назад на морских берегах.
   Пока Ольга Александровна  обрабатывала  первый  экспонат,
Николай Михайлович рылся в обломках камней,  отбитых при вы-
капывании растения.  Он обратил внимание путешественников на
то, что поверхность Венеры не имела почвы, то есть плодород-
ного слоя,  состоящего в основном из  веществ  органического
происхождения.
   На некоторых стеблистых растениях Ольга Александровна об-
наружила  грибовидные  кольцевые  наросты,  которые обладали
твердостью камня. Очевидно, на Венере, несмотря на ее огром-
ные свободные пространства, шла такая же отчаянная борьба за
существование,  как и на Земле.  И здесь находились любители
пожить на чужой счет вместо того,  чтобы добывать пищу собс-
твенным трудом.
   Открытие следовало за открытием,  Путешественники так ув-
леклись, что, идя за извивами морского берега, незаметно для
себя отошли от корабля километров на двенадцать.
   К счастью,  им не нужно было  возвращаться.  Радиотелефон
постоянно связывал их друг с другом и с кабиной "Урана", где
дежурные слышали не только каждое слово, но даже дыхание пу-
тешественников. Поэтому достаточно было короткого распоряже-
ния Игоря Никитича,  чтобы скрытый расстоянием и сеткой дож-
девых струй "Уран" быстро взмыл в небо и через несколько ми-
нут,  плывя с оглушительным ревом в ореоле двух огненных ко-
лец, опустился на песок в какой-нибудь сотне метров от путе-
шественников.
   - Ни дать ни взять Сивка-Бурка!  - заметил Николай Михай-
лович,  который впервые за долгое время обрел хорошее распо-
ложение духа.
   После ста с лишним часов непрерывной болтанки и одуряюще-
го грохота, а затем почти четырехчасовой прогулки в прорези-
ненных скафандрах по изнуряющей жаре сидеть за столом,  при-
няв холодный душ, было изумительно приятно.
   Все наслаждались отдыхом.  "Уран", подогнув свои стальные
ноги и сложив крылья,  плотно улегся на грунт. Не нужно было
пристегивать себя ремнями к сиденью,  можно было есть ложкой
из  настоящей  тарелки  горячий суп и смаковать тишину.  Еле
слышное сквозь стенки кабины  завывание  ветра  подчеркивало
уют.
   Усталые путешественники  вяло  перебрасывались   фразами.
Один Синицын говорил без умолку.  В чаду восторга от сделан-
ных открытий Николай Михайлович забыл,  что  эрудиция  боль-
шинства слушателей не уступает его собственной. Перейдя пос-
ле двухлетнего брюзжания на приветливый тон, он, видимо, уже
не мог сдержать себя и назойливо растолковывал всем,  почему
на Венере исчезли размытые водой и иссеченные ветрами  горы,
почему на поливаемой кипятком и отутюживаемой ураганами суше
почти не развилась растительность, словом, в полной мере ис-
пытывал терпение своих невольных слушателей.
   Ольга Александровна, как и положено хозяйке стола, слуша-
ла изысканно вежливо.
   Игорь Никитич и Константин Степанович  благодушно  улыба-
лись;  Маша молча наливалась раздражением; Максим, забыв обо
всем на свете,  любовался Машей; Галя витала в мечтах о том,
как она снимет морское дно,  а Иван Тимофеевич с самым серь-
езным видом разыгрывал простодушного  геолога,  задавая  ему
вопросы один наивнее другого.
   Принимая их за чистую монету,  Николай Михайлович с жаром
отвечал,  а Сидоренко,  не моргнув глазом, ахал и удивлялся.
Видно,  крепко надоел даже доброму дяде Ване  "колючий  гео-
лог"!
   Наконец Маша не  выдержала.  Покрывая  все  голоса  своим
громким контральто, она заявила:
   - Знаете, что говорил Александр Дюма? Он утверждал, будто
бы  бог  не дал женщинам бороды,  потому что они не могли бы
удержаться от болтовни даже во время бритья!
   Все переглянулись,  скрывая усмешку,  Иван Тимофеевич по-
перхнулся и закашлялся.
   Маша обвела  собеседников озорными глазами и вдруг в упор
уставилась на Синицына.
   - Не можете ли вы объяснить, профессор, какие причины вы-
нуждают некоторых мужчин носить бороду?
   Николай Михайлович ошалело посмотрел на Машу,  машинально
провел рукой по бороде и стал медленно краснеть.  Воцарилось
неловкое молчание.  Ни слова не говоря,  Синицын встал из-за
стола и ушел в кладовую, к своим коллекциям.
   Когда дверь за ним закрылась, Ольга Александровна накрыла
ладонью Машину руку.
   - Маша,  - произнесла она очень холодно и серьезно,  - не
кажется ли тебе, что со старым человеком можно было бы обой-
тись без дерзостей?
   - Да ну его,  Ольга Александровна, он какой-то противный.
То ворчал два года,  слова человеческого от него нельзя было
добиться, а тут затрещал, как попугай!
   - Человек дождался работы, понимаешь, настоящей своей ра-
боты,  и радуется. Ты за это время небось собрала материалов
на два тома, а он изнывал от безделья.
   - Вот именно,  от безделья.  О чем ни попроси,  ничего не
делал. Лодырь!
   - Да ты пойми, что он стар. Пусть это странно, назови как
хочешь,  но он просто не видит пользы в обыденной черной ра-
боте.  А найдись для него самая грязная  работа,  но  такая,
чтоб он понимал,  что без нее нельзя, и ты бы его не узнала!
   - Ну,  конечно,  вы всех готовы защищать! Лодырем он был,
лодырем и умрет!
   - Мария Ивановна!  - неожиданно вмешался  Игорь  Никитич,
который по своему обыкновению молча следил за разговором.  -
Я мог бы просто указать на  бестактность  вашего  поведения,
предложить  вам  извиниться  перед  профессором  Синицыным и
впредь вести себя более корректно,  но я сделаю иначе. Я вам
предсказываю,  что наступит день,  когда вы сами подойдете к
Николаю Михайловичу и попросите прощения.  Совесть  заставит
вас это сделать! Тогда вы сами будете наказаны.
   Маша пожала плечами.
   Галя в  душе была на стороне Капитанской дочки,  но после
слов Игоря Никитича задумалась.  Она уже знала, как тонко он
разбирается в людях,  и задалась вопросом,  почему лично она
не находит в Синицыне того хорошего,  что видят в нем и  Бе-
лов, и Ольга Александровна, и Константин Степанович. Во всем
этом надо было разобраться.  А для этого прежде всего следо-
вало проанализировать поведение Синицына.
   Но когда она стала перебирать в памяти его поступки,  пе-
ред ней возникла лишь вереница ехидных замечаний, постоянное
недовольство окружающими,  отказы от участия в  общих  рабо-
тах...  Нет,  Синицын был глубоко антипатичной личностью.  В
этом она была твердо убеждена.
   Тем временем разговор принял уже другое направление. Мак-
сим утверждал, что Венера никогда не станет родным домом для
человека. Люди,  говорил он, привыкшие в течение тысяч поко-
лений к двадцатичетырехчасовому ритму вращения Земли, не су-
меют срастись с медленным ритмом Венеры,  так как их нервы и
мозг не смогут перестроиться.
   Константин Степанович,  наоборот,  доказывал, что челове-
ческий организм очень легко приспосабливается к перемене ре-
жима:  попадающий  в Америку европеец даже не замечает,  что
бодрствует именно в те часы, когда привык спать.
   Но дело  не  только  в этом.  Под воздействием приливного
трения Земля замедляет скорость вращения, постепенно отдаляя
от  себя  Луну.  Земные сутки и лунный месяц в будущем будут
удлиняться, пока не сравняются друг с другом при значении 55
современных суток. И тогда Земля и Луна будут вращаться вок-
руг общего центра тяжести, как бы скованные цепью.
   На Венере работа приливов ничтожна, поэтому она и в буду-
щем будет делать один оборот за период  примерно  33  суток.
Значит,  через  миллионы лет должен наступить момент,  когда
скорости вращения Земли и Венеры сравняются.  Уже  тогда  на
холодной Земле условия жизни станут куда менее уютными,  чем
на Венере.
   Это замечание старого астронома вызвало веселые улыбки.
   - Подождите,  подождите смеяться, - сказал Константин Сте-
панович,- перспективы для использования Венеры не плохи. Ес-
ли человечество в ближайшие годы начнет  приспосабливать  ее
для  своих нужд и разовьет на ней растительный покров,  то в
будущем вместо одного мира оно будет обладать двумя.
   - А Марс? - спросил Максим.
   - Марс уже почти растерял  атмосферу.  Вероятно,  челове-
чество использует его для добычи каких-нибудь полезных иско-
паемых, но жить на нем вряд ли сможет.
   - Интересно то,  - заметил Игорь Никитич, - что по стран-
ной случайности сила тяжести почти на всех планетах не  пре-
вышает земной.  Человек, весящий на Земле восемьдесят килог-
раммов, весит на Меркурии тридцать один, на Венере - семьде-
сят два, на Марсе - около тридцати, на Юпитере - около двух-
сот пяти,  на Сатурне,  несмотря на его большие  размеры,  -
всего лишь восемьдесят пять,  на Уране - семьдесят семь и на
Нептуне - те же восемьдесят килограммов.  Значит,  только на
Юпитере  тяжесть  может помешать пребыванию на нем человека.
На других же планетах он либо будет чувствовать себя необыч-
но легким, либо даже не ощутит разницы в весе по сравнению с
Землей.  Понимаете,  какое это имеет огромное  значение  для
развития межпланетных сообщений!
   - Вот мы и знакомы с миром Венеры,  - заключил Константин
Степанович.  - Атмосфера ее содержит неисчислимые запасы уг-
лекислого газа.  Вода морей  носит  зачатки  жизни.  Правда,
здешние условия существования отличаются от земных, но в об-
щем мы здесь видим то,  что было на  земле  триста-четыреста
миллионов лет тому назад.  Это мир девонского периода палео-
зойской эры на Земле,  то есть эры древней жизни. Здесь есть
все  условия для ее развития,  особенно если за это примется
человек.  Избавив природу от слепых блужданий,  он  железной
рукой возьмет ее под уздцы и поведет по самой торной дороге.
И жизнь на Венере достигнет земного уровня не в сотни милли-
онов,  а,  может быть, лишь в сотни или даже в десятки тысяч
лет.
   Экспедиция медленно продвигалась на север. Путешественни-
ки не торопясь шли вдоль берега моря, иногда удаляясь в сто-
рону от него на несколько километров.  Каждая находка,  будь
то водоросль,  камень или слизняк,  выброшенный морем,  тща-
тельно осматривалась, заносилась в журнал и в зависимости от
ее свойств либо погружалась в формалин,  либо просто уклады-
валась в сумку.
   За день, вернее за восьмичасовой переход, путешественники
проходили километров до десяти-двенадцати, смотря по состоя-
нию по годы.  Впереди предстояло пятнадцатимесячное пребыва-
ние на Венере,  поэтому, чтобы не переутомиться, членам экс-
педиции было запрещено безудержно набрасываться  на  работу.
Нужно  было  тщательно обрабатывать предметы собираемых кол-
лекций, которые могли иметь подлинную научную ценность толь-
ко в том случае, если у каждого из них была специальная кар-
точка с описанием,  что он собой представляет,  когда и  при
каких  обстоятельствах найден и каким способом обработан для
консервации.  Кроме того, надо было своевременно и тщательно
упаковывать и укреплять все собранные образцы в кладовой.
   Как ни старался Игорь Никитич  образумить  своих  коллег,
сколько ни взывал он к их опыту,  они, одержимые жаждой отк-
рытии, как студенты - экспедиционные новички, собирали воро-
хи экспонатов, лишь начерно обработав, сваливали их в кладо-
вую и устремлялись на поиски новых.  Посоветовавшись с Конс-
тантином Степановичем, Белов решил пока больше не вмешивать-
ся, надеясь, что, утолив свою первую жажду, Синицын, Петрова
и  пристрастившаяся  к собиранию коллекций Капитанская дочка
сами успокоятся и начнут работать более ритмично.
   Жизнь на  корабле шла своим чередом.  Непрерывно работали
аппараты,  разлагающие воду для пополнения водородом  пустых
резервуаров, менялись износившиеся сопла...
   Однажды с Галей,  наблюдавшей все эти  хлопоты,  случился
маленький конфуз. Она заметила, что, закончив ремонт, летчи-
ки тщательно упаковали снятые огрызки изуродованных пламенем
труб и стали носить их в кладовую.
   - Зачем вам понадобился этот хлам? - спросила она у Ивана
Тимофеевича,  согнувшегося в три погибели под тяжестью срав-
нительно небольшой трубки.
   Дядя Ваня  поднял  голову  и  изумленно уставился на Галю
сквозь стекла скафандра.
   - Чув? - подтолкнул он Максима.
   - Слыхал! - ответил Максим явно издевательским тоном.
   - Ну и як?
   - Здорово!
   - Да чего вы смеетесь?  Ну зачем вам,  в самом деле,  эта
прогорелая дрянь?
   - А ты знаешь, из чего она сделана? - спросил Максим, де-
лая страшные глаза.
   - Нет...
   - Ведь это рений,  чистый рений,  который стоит в десятки
раз дороже золота!
   - Да что ты говоришь! Зачем же понадобилось делать из не-
го сопла?
   - А ты знаешь, при какой температуре он плавится?
   - Нет.
   - Опять нет!  Ну, слушай: при 3440 градусах! Он не соеди-
няется с водородом,  не окисляется при высоких температурах,
по твердости не уступает лучшим сталям. Ясно?
   У Гали  было  такое ощущение,  будто она на бегу со всего
размаха ухнула в яму с водой. Но делать было нечего. Остава-
лось положиться на молчаливость друзей...
   Скоро настали дни,  когда и на  кинооператора  навалилась
уйма работы. Гале приходилось фотографировать гнезда минера-
лов,  отполированные глыбы скал, выступающие из песка, пучки
водорослей на морском берегу, словом, все, на чем останавли-
вался взор исследователей, и Галя работала неутомимо.
   Однажды, не спросив разрешения у Белова,  она надела лег-
кий водолазный скафандр и собралась было опуститься в  море,
чтобы  сделать подводные съемки.  Однако она не успела поки-
нуть кабину, ее выдала Белову Ольга Александровна.
   Впервые за  все  время путешествия Игорь Никитич вышел из
себя. Он приказал доставить Галю к его рабочему столу.
   - Кто вам разрешил спускаться под воду?
   - Но ведь нужно же произвести подводные съемки.
   - Это  не  ответ!  Вы  не имели права их делать без моего
разрешения.  И на будущее время я вам категорически запрещаю
вести  какие-либо  специальные  съемки  без  согласования со
мной.  На ближайшие дни у нас намечено траление,  будьте до-
вольны и этим. Можете идти!
   - Слушаюсь!  - Галя повернулась, но, сделав несколько ша-
гов, остановилась и искоса посмотрела на Белова.
   Тот писал, не обращая на нее никакого внимания.
   - Игорь Никитич!..
   - Да?
   - Простите меня, пожалуйста...
   - Вы это говорите просто так,  или действительно  поняли,
какую глупость собирались сделать?
   - Ну что же страшного в том,  что я хотела  побродить  по
дну, снять любопытные раковины...
   - Идите сюда! - Игорь Никитич указал на соседнее кресло. -
Неужели  вы не понимаете,  что жизнь члена экспедиции дороже
самых интересных съемок?
   - Но ведь все мы поминутно рискуем жизнью! На Селигере вы
сами говорили, что у нас почти нет шансов на возвращение!
   - А  вы помните,  что я говорил в день вашего прибытия на
Н-ский завод?  Если нет твердой надежды на  возвращение,  то
путешествие становится бессмыслицей!
   - Но ведь вы же не будете отрицать, что мы страшно риску-
ем?
   - Да.  рискуем!  Но рискуем разумно,  рискуем только там,
где это неизбежно. А вы что затеяли? Лезть к ракушкам в гос-
ти? А вы уверены, чго там, кроме ракушек, нет других хозяев,
которые будут в восторге от вашего прихода...  с гастрономи-
ческой точки зрения?
   - Что вы, Игорь Никитич! До сих пор мы не встретили не то
что чудовищ, а даже насекомых и червей!
   - Ну,  хорошо!  Можете оставаться при своем мнении,  но в
море вы не полезете.
   Галя очень огорчилась. Море выглядело пустынным и не вну-
шало никакого страха,  поэтому опасения Игоря Никитича каза-
лись ей ненужной перестраховкой.
   На следующий день,  то есть после восьмичасового сна, ко-
торый последовал за этим малоприятным разговором,  Игорь Ни-
китич приказал достать небольшой пелагический трал,  хранив-
шийся  среди запасного оборудования.  Пользуясь сравнительно
тихой погодой.  он посадил "Уран" на воду и приступил к исс-
ледованию моря.
   Вначале трал был настроен для донного траления. Несколько
забросов  на  глубинах  около ста метров не принесли никакой
добычи,  кроме морской травы, похожей на красноватую мочалу.
Затем  стали попадаться кусты жестких,  пропитанных известью
водорослей,  и среди них огромные волосатые  черви  отврати-
тельного вида.
   При одном из забросов попалось несколько глоуторий и  до-
вольно большая пятиконечная морская звезда,  появление кото-
рой было встречено с шумной радостью. Настроив трал на боль-
шую глубину, поймали какую-то странную рыбу длиной около по-
луметра.  Ее голова и туловище были покрыты суставчатым кос-
тяным панцирем, позволявшим его обладательнице довольно лег-
ко извиваться. Длинный и тонкий хвост этой рыбы был мягким и
походил на змеиный. При виде этого маленького чудовища Нико-
лай Михайлович пришел в крайнее возбуждение.  Он  рассказал,
что подобные суставошейные рыбы, у которых все кости находи-
лись снаружи,  некогда обитали и в первобытных морях  Земли.
Значит,  развитие жизни на разных мирах шло по очень сходным
путям. Это открытие имело огромную принципиальную важность.
   Вскрытие рыбы было отложено до более удобного времени,  и
траление возобновилось с новым азартом. Через несколько заб-
росов в придонных слоях был пойман какой-то гигантский, чуть
ли не метровый жук-плавунец.  По бокам у  него  торчали  две
острые  суставчатые костяные шпоры,  а сзади тянулся длинный
одноперый хвост.  Эта морская диковина тоже оказалась рыбой,
одетой в костяной панцирь.  Николай Михайлович классифициро-
вал ее как акулообразную рыбу, имевшую сходство с древнейши-
ми  земными рыбами-астеролеписами.  При помощи своих жестких
грудных плавников астеродеписы ползали по дну в поисках  пи-
щи.
   В дальнейшем было поймано еще несколько панцирных рыб, не
имевших ни позвоночника, ни ребер.
   При одном из забросов  трал  захватил  нечто  такое,  что
прошло сквозь крепкую капроновую сеть, как майский жук через
тонкую паутину. "Оно" не сочло даже нужным показаться на по-
верхности.  По размерам прорванного участка сети было видно,
что животное имело не меньше метра в поперечнике.
   - Ну как? - спросил Галю Белов и показал взглядом на изу-
родованную сеть. - Может быть, все-таки полезете под воду?
   Галя смущенно молчала.  Игорь Никитич,  помедлив,  сказал
многозначительно: "Так-то!" - и отдал приказание заканчивать
работу.
   Следующий день был посвящен исследованию суши.  Оно нача-
лось при обычной, очень ветреной погоде. Но спустя три часа,
когда путешественники удалились  от  "Урана"  километров  на
семь, ветер неожиданно стих.
   Игорь Никитич с беспокойством осмотрелся.
   - Товарищи,  немедленно заканчивайте все, вызываю "Уран"!
- неожиданно скомандовал он.
   - Игорь  Никитич,  подождите немножко!  Только что улегся
этот сумасшедший ветер.  До захода солнца остались считанные
часы. Сейчас бы как раз и поработать! - запротестовали Ольга
Александровна и Галя,  увлеченные  рассматриванием  камушка,
подозрительно похожего на улитку.
   - В том-то и дело,  что он улегся ни с того ни с сего.  И
дождя нет.  Боюсь,  как бы Венера не сыграла с нами скверной
шутки. Иван Тимофеевич, ваше мнение?
   - А мое мнение такое,  - послышался голос полковника, ко-
торый дежурил с Машей в кабине "Урана",  - мое мнение такое,
что я уже сам собирался к вам лететь. Барометр упал ниже пя-
тисот миллиметров против средних шестисот сорока.  Мини сда-
еться,  зараз будэ такэ,  шо и чорты не разберуть! - добавил
он,  как всегда в минуты волнения, по-украински. - Ну, я вы-
летаю.
   Галя быстро собрала свое имущество  и  огляделась.  Из-за
низкого  широкого бугра показались бегущие Константин Степа-
нович,  Синицын и Максим.  Их фигуры отчетливо выделялись на
фоне огромной черной тучи.  Она шла на небольшой высоте, не-
естественно быстро поднимаясь к зениту.  Внизу клубилась ка-
кая-то жуткая синевато-серая муть,  в глубине которой возни-
кали и гасли отсветы молний.  Слышался нарастающий гул. Сом-
нений не было: надвигался ураган.
   Среди рева приближающейся бури Галины чуткие  уши  ловили
знакомый рокот двигателей "Урана".  Галя поняла, что если он
не подоспеет до того,  как поднимется ветер, их гибель неми-
нуема.
   Галя уже имела представление и о  земных  ураганах,  и  о
здешней скверной погоде.  Но она боялась даже подумать,  что
такое ураган на Венере!
   Игорь Никитич стоял и спокойно рассматривал надвигавшийся
хаос.  Галя жалела,  что из-за отсвечивающих  гнутых  стекол
скафандра не может уловить выражение его лица.  Почувствовав
на себе ее взгляд, Игорь Никитич повернул голову, и глаза их
встретились  Он  улыбнулся и кивнул в сторону летящего прямо
на  них  беснующегося  мрака,  как  бы  спрашивая  взглядом:
"Страшно?" - "С вами - нет", - отвечал взгляд девушки.
   Галя почувствовала,  как его рука обняла ее  за  плечи  и
чуть-чуть  притянула  к себе.  В первое мгновение она слегка
обиделась; ей показалось, что он хочет ее подбодрить.
   Но затем,  зная, как Игорь Никитич умеет читать в челове-
ческой душе, она поняла, что он на всякий случай прощается с
ней.  Не отводя от него взгляда,  она нашла его руку и креп-
ко-крепко ее пожала.
   Когда примчавшийся "Уран" уже почти коснулся песка,  про-
несся первый вздох урагана.  Корабль мгновенно взмыл на нес-
колько  десятков  метров,  спасаясь  от удара о поверхность.
Подгоняемые воздушным потоком,  путешественники то стремглав
бежали к кораблю, то падали и катились, как неуклюжие, тяже-
лые кули.
   "Уран" медленно снижался. Но он не мог уже опуститься на-
земь и выключить двигатели. Крылья его продолжали вращаться,
описывая  огненные круги и поднимая вокруг тучи песка и мел-
ких камней.
   - Ложитесь! - приказал Игорь Никитич.
   Полковник Сидоренко совершал невозможное: "Уран" плясал и
подпрыгивал  в  воздухе на расстоянии какого-нибудь метра от
поверхности Венеры.
   - Первым садится Иванов, помогает Медведев!
   - Игорь Никитич, я протестую! - раздался негодующий тено-
рок старого профессора.  - Пусть садится Ольга Александровна
или Галя, они ведь женщины!
   - Не рассуждать! Немедленно садитесь и принимайте команду
над кораблем!  - крикнул Игорь Никитич так, что Галя вздрог-
нула.  Константин  Степанович и Максим с трудом поднялись на
четвереньки и,  пятясь, скрылись в вихрях разбрасываемого во
все стороны песка.  Время тянулось так медленно, что уже че-
рез несколько секунд после их исчезновения Галя почувствова-
ла  беспокойство.  В  наушниках  она слышала тяжелое дыхание
обоих,  слышала, как Константин Степанович с надсадой произ-
нес:  "Не могу",  - а затем резкое "Ну же!" Максима и, нако-
нец, долгожданное "Готово!"
   - Садится Петрова, помогает Медведев! - раздалась следую-
щая команда.
   В этот момент новый порыв ветра высоко подбросил корабль.
На металлическом трапе беспомощно  висела  чья-то  фигура  в
скафандре.
   - Медведев!  - загремел Игорь Никитич.  - Подтягивайтесь,
подтягивайтесь, черт вас возьми, на руках!
   Контуры корабля медленно растаяли  в  налетевших  с  моря
лентах пены.  Видны были только два огненных круга,  которые
медленно снижались метрах в ста от  путешественников,  расп-
ластанных на песке.  Очевидно,  делая новую отчаянную попытку
спасти оставшихся, дядя Ваня потерял ориентировку.
   Странное инстинктивное  чувство надвигающейся беды заста-
вило Галю посмотреть в наветренную сторону.  Стараясь не за-
дирать головы,  чтобы не быть унесенной ветром,  она скосила
глаза в верхнее стекло.  Среди мчащихся по  воздуху  камней,
туч  песка  и потоков воды в окружающем мраке шевелилось ка-
кое-то огромное,  фантастическое,  как ей показалось,  живое
существо.  Оно приближалось с невероятной быстротой. Это был
растущий прямо из земли слоновый  хобот,  толщиной  в  сотню
метров  и концом терявшийся в тучах.  "Опять чудовище Зодиа-
ка!" - подумала Галя с иронией отчаяния.
   Извиваясь и  пульсируя,  это  порождение  кошмара мчалось
прямо на корабль.
   - Смерч! - закричала она не своим голосом.
   Очевидно, на корабле тоже заметили опасность. "Уран" сно-
ва взмыл кверху и застыл в воздухе.  Огненные круги на мгно-
вение погасли.  Вместо них изо всех четырех крыльев брызнули
пламенные струи.  Корабль отчаянно рванулся с места, но было
уже поздно. Серое чудовище задело его краем, бешено заверте-
ло  и  постепенно  втянуло в свою страшную утробу,  скрыв от
глаз обезумевшей Гали.
   Забыв обо всем,  Галя вскрикнула, приподнялась и, подхва-
ченная ветром,  полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнад-
цати  она  грохнулась наземь и покатилась по песку.  Она изо
всех сил цеплялась руками и ногами,  чтобы остановиться,  но
ветер то ставил ее на голову, то беспощадно швырял с боку на
бок.  Наконец,  ей удалось задержаться. Нужно было во что бы
то  ни  стало  лечь  головой в сторону ветра.  Рискуя каждое
мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно по-
ворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализо-
вал ее мускулы.  Что-то огромное, тяжелое перекатилось через
нее  и  исчезло во мраке.  В то же мгновение ее накрыла туча
мокрого песка, и наступила полная тьма.
   Галя сделала отчаянную попытку встать,  но неодолимая тя-
жесть пригвождала ее к грунту. С каждой секундой песок давил
сильнее и сильнее. Несколько мгновений она еще слышала в на-
ушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском  обору-
дования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл
мягкий настойчивый звон,  в котором быстро потонули все  ре-
альные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник уди-
вительно знакомый мужской голос, зовущий ее по имени: "Галю-
ша, где ты?".
   Галя совсем не удивилась,  что эти слова откосятся к ней.
Почему-то казалось,  что так и должно быть. Она увидела себя
крошечной девочкой,  которая,  увлекшись игрой,  забилась  в
тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бель-
евым шкафом.  Все ближе раздаются нарочито  громкие  тяжелые
шаги, и тот же родной голос говорит. "Куда же ты спряталась,
проказница?" Сердечко ее радостно трепещет.  Вот сейчас этот
большой,  ласковый, любимый обладатель волшебного голоса най-
дет ее, схватит на руки...
   Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков,
ни мыслей, ни самого небытия.

                          Глава 8

                     ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ

                     ...Погибшие есть в ней,
                     Пропавшие без вести есть.

                            В. Рождественский



   Хотя Сидоренко и понимал,  что сохранность корабля сейчас
превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но
после того как на "Уран" был доставлен Иванов, он не мог от-
казаться от попытки спасти  еще  хотя  бы  одного  человека.
Константин Степанович и Максим, который благополучно добрал-
ся до пропускника,  были почти вне опасности.  Но дядя  Ваня
помнил,  что среди четверых оставшихся внизу - две женщины и
старик. И, кроме того, там командир, организатор экспедиции,
ее  душа.  Он  не взойдет на корабль,  пока не будут спасены
все, до последнего человека. Значит, надо рисковать!
   При вторичном  спуске  Иван  Тимофеевич  нарочно снизился
немного в стороне от путешественников,  чтобы нечаянно их не
раздавить. Но едва "Уран" потерял высоту, как на него надви-
нулся смерч.  Выбора не было.  Пришлось, забыв о людях, спа-
сать корабль. Превратив его в самолет, дядя Ваня хотел избе-
жать роковой встречи, но не успел. Огромный вихрь втянул ко-
рабль в себя и,  завертев, потащил в облака. Включив воздуш-
ные моторы на полную мощность, летчик заставил "Уран" выско-
чить из смерча,  но при этом его так закружило, что он впер-
вые в жизни потерял ориентировку. Экран локатора потух. Про-
жекторы не включались. За окнами стояла, черная стена, изры-
гающая ливень.
   Чувствуя, что  теряет  сознание,  дядя  Ваня приостановил
двигатели помчавшегося вслепую корабля.  Где верх,  где низ?
Ему казалось,  что корабль вошел в штопор и падает на плане-
ту. Но можно ли этому верить? Стрелки приборов плясали перед
его отуманенным взором. Автопилот? Испорчен! Как странно ле-
тит корабль... Эх, только бы выйти за облака...
   ...Страшный удар,  треск разбитой аппаратуры - и полураз-
рушенный "Уран" накрепко засел в мокром песке.
   Свет погас сразу. Радиосвязь с экипажем оборвалась. Летя-
щие камни оглушительно барабанили по обшивке и стеклам.  Ко-
рабль быстро заносило песком.
   Едва оправившись от сотрясения, Иван Тимофеевич хотел бе-
жать на поиски пропавших.  Но до конца урагана нельзя было и
думать о том, чтобы оставить корабль. С досады он махнул ру-
кой и, включив аварийное освещение, пошел в пропускник.
   Константин Степанович и Максим  лежали  без  сознания.  С
трудом втащив их в кабину,  дядя Ваня начал стаскивать с них
скафандры.  Как ни дико ему после казалось, но он забыл, что
в кабине находится Маша и если бы не раздавшийся за его спи-
ной полувздох,  полустон,  то вряд ли бы  он  вообще  о  ней
вспомнил.
   Капитанская дочка кое-как поднялась на ноги  и,  цепляясь
за стены,  подошла к Сидоренко.  Они принялись вдвоем приво-
дить пострадавших в чувство. Максим скоро очнулся. При паде-
нии  он  успел  принять удобное положение и отделался только
огромной багровой шишкой на лбу.  У него ныло место ушиба  и
сильно болела голова,  но он был совершенно здоров.  Гораздо
хуже выглядел Константин Степанович, который с самого начала
закружился до бесчувствия. В момент падения он был совершен-
но беспомощен и не приготовился к удару. Он тоже вскоре при-
шел в себя,  но у него тут же началась рвота, сопровождаемая
сильным головокружением.  Кроме того, он жаловался на боль в
колене и в правом предплечье.
   Перевязав Константина Степановича и оставив  Максима  ме-
нять  компрессы  на  лбу старого астронома,  Иван Тимофеевич
отозвал Машу в сторону,  чтобы обсудить создавшееся  положе-
ние.
   Первым долгом они решили восстановить радиосвязь с  това-
рищами, оставшимися вне корабля, и выяснить, что с ними. Ре-
монт радиостанции взяла на себя Маша.  Осмотр  показал,  что
поврежденными  в основном оказались лампы,  которые вышли из
строя из-за сотрясения.
   Пока Иван Тимофеевич рылся в кладовой,  где хранились за-
пасы оборудования, Маша проверила проводку, запаяла несколь-
ко  обрывов и принялась за исправление силовой и осветитель-
ной сети. К тому времени, когда Сидоренко вернулся нагружен-
ный ворохом коробок,  электропроводка была полностью восста-
новлена.
   Большая часть  запасных  радиоламп и осветительных трубок
была испорчена.  Все же им удалось подобрать нужный ассорти-
мент  и тех и других,  и пока Иван Тимофеевич заканчивал ре-
монт освещения, Маша привела в порядок радиостанцию.
   Включили приемник.  Маша ожидала,  что из него послышатся
голоса пропавших товарищей. Но громкоговоритель молчал. Маша
еще раз проверила исправность установки. Полная тревоги, она
наклонилась к микрофону.
   - Говорит "Уран"!  Говорит "Уран"!  Я - Маша!  Отвечайте,
отвечайте!
   К ее неописуемой радости, громкоговоритель сразу же отве-
тил голосами Ольги Александровны и Синицына.  "Счастье,  что
хоть эти двое живы", - мелькнуло в ее сознании.
   - Наконец-то, Машенька! - радостно отозвалась Ольга Алек-
сандровна. - Мы уж было отчаялись!
   - Мы лежим,  засыпанные песком,  не можем шевельнуться, а
вы и в ус не дуете!  - зло прогудел Николай Михайлович. - Хо-
рошо,  что скафандры не дают песку нас раздавить.  Что у вас
случилось? Почему молчали до сих пор?
   Немного подумав. Маша ответила:
   - Мы все четверо живы.  "Уран" стоит на поверхности Вене-
ры,  где-то недалеко от моря,  и тоже засыпан песком... Пос-
тойте, что это такое? - оборвала она внезапно.
   Маша ясно расслышала тихое ритмичное постукивание,  доно-
сившееся откуда-то извне. Ее привычное ухо автоматически от-
метило:
   "...ивы ли вы?"
   И тут же наступила тишина.
   - Ничего  не понимаю,  - обратилась она к Сидоренко.  - Я
готова поклясться, что кто-то сейчас морзил. Вы слышали?
   Иван Тимофеевич  не успел ответить,  так как постукивание
возобновилось.  Мешая слушать, из громкоговорителя несся бас
Синицына:
   - Почему вы замолчали? Черт побери! Почему вы молчите?
   Чувствуя, что объяснения бесполезны,  Маша, не теряя вре-
мени,  щелкнула выключателем,  и в наступившей  тишине  ясно
различила выстукиваемые по обшивке "Урана" слова:
   - Я - Белов, живы ли вы? Я - Белов, живы ли вы?
   Маша радостно схватила первый попавшийся под руки тяжелый
предмет и,  подбежав к двери пропускника, где кабина не была
обшита линолеумом, забарабанила ответ:
   - Мы живы. Где вы находитесь? Целы ли?
   Последующий "разговор" был таков:
   - Я нахожусь у конца правого крыла, которое торчит из ку-
чи песка и камней. Я цел, но сильно помят. Радиостанция ска-
фандра повреждена. Как у вас дела?
   - У  Иванова  легкое  сотрясение  мозга и разбито колено.
Медведев только ушибся. Остальные здоровы. Установлена ради-
освязь с Петровой и Синицыным.  Они засыпаны песком.  - Маша
помедлила, потом застучала: - Связи с Ковалевой пока нет...
   Ответные постукивания прекратились. Подождав немного. Ма-
ша хотела сделать повторный вызов,  но Белов  сам  продолжил
разговор:
   - Установите по приборам направление,  где находятся Пет-
рова и Синицын, успокойте, как сумеете. Попытайтесь прорыть-
ся. Отсюда невозможно и нечем.
   - Что делается снаружи?
   - Ураган,  пронесся,  но ветер такой - стоять невозможно.
Солнце село.  Из-за туч полная темень.  Когда вы боролись со
смерчем,  я проследил место вашего падения.  Меня подхватило
ветром и протащило по воздуху и по земле с километр.  Я ока-
зался метрах в ста под ветром от вас.  Полз к вам,  но  нес-
колько раз меня отшвыривало назад.  Все. Приступайте к рабо-
те.
   Включив радио кабины, Маша успокоила бесновавшегося Сини-
цына и Ольгу Александровну и,  запеленговав место,  где  они
находились,  стала надевать скафандр. Уже одетые Сидоренко и
Максим стояли в дверях пропускника с кирками в руках. Подой-
дя к Константину Степановичу, Маша увидела, что он спит. Она
поставила около него термос с водой и направилась к двери.
   Внезапно ей пришла в голову счастливая мысль: а что, если
использовать взрывчатый материал?! Максим пошел в кладовую и
вскоре  вернулся,  доверху  нагруженный всем необходимым для
взрывных работ.
   Путешественники с  жаром принялись за работу.  Воспользо-
вавшись тем,  что под корпусом корабля оставалось  свободное
пространство,  они  отгребли  туда часть песка из-под крыла и
принялись рыть подобие пещеры. Правда, стены этой пещеры бы-
ли  очень ненадежны.  Пропитанный водой песок отваливался от
них целыми пластами, мгновенно уничтожая результаты предыду-
щих трудов. Но в конце концов пещера все-таки была выкопана.
После этого все трое взялись за рытье  прохода.  Проход  шел
под крылом.  Он был узок и низок,  так как емкость пещеры, в
которую сгребался песок,  не позволяла сделать его шире. Од-
нако проползти по нему, согнувшись в три погибели, было мож-
но.  Иван Тимофеевич выгребал песок и отбрасывал его к Маше.
Маша  сдвигала его по проходу дальше,  к пещере,  где Максим
тщательно заполнял им каждую щель.
   Через несколько  часов  изнурительного  труда было готово
лишь десять метров прохода.  Надо было спешить,  иначе засы-
панные друзья могли погибнуть.  И Маша приступила к выполне-
нию своего смелого плана.  Сменив дядю Ваню в  голове  этого
своеобразного забоя, она изменила его направление под прямым
углом и,  толкая перед собой небольшой  сверток  взрывчатки,
соединенный с бикфордовым  шнуром, протянутым до самого ко-
рабля,  стала осторожно копать.  Вскоре коридор вышел из-под
крыла и остался без крыши. Как Маша и ожидала, прежде чем он
обвалился,  ей удалось прорыться метра на два с половиной от
края  крыла.  Заряд остался в обвалившемся конце.  Кое-как с
помощью дяди Вани Маша выбралась из-под обвала.
   Остальное было просто.  Снова засыпав и плотно утрамбовав
проход метра на два от места его  поворота,  путешественники
вернулись к кораблю и подожгли шнур.  Опасения Максима, что
от сотрясения осыплются стенки пещеры,  не оправдались. Сла-
бый  взрыв разметал лишь слой песка,  находящийся непосредс-
твенно над зарядом,  и образовал довольно  пологую  воронку,
дно которой доходило до уровня прохода. Они убедились в этом
через час, как только закупоренный конец прохода был открыт.
Так,  благодаря Маше была одержана первая победа: спустя ка-
ких-нибудь десять часов после катастрофы все,  кто находился
в кабине "Урана", освободились из песчаного плена.
   Не обращая внимания на сыпавшиеся в воронку  камни,  Иван
Тимофеевич,  Маша  и  окончательно пришедший в себя,  хотя и
смертельно усталый Максим поползли на поиски Белова.  Он ле-
жал  под концом крыла почти без признаков жизни.  С огромным
трудом они протащили его по песчаному тоннелю в кабину и ос-
вободили от скафандра.
   Игорь Никитич был цел,  но все его тело было так  избито,
так густо покрыто кровоподтеками и синяками, что на него бы-
ло страшно смотреть. Каркас скафандра кое-где лопнул, и ост-
рые концы его обломанных ребер в нескольких местах впились в
тело, причинив не опасные, но очень мучительные ранения.
   Маша попробовала уложить Игоря Никитича в постель,  но он
только отмахнулся.
   - Нет, нет, оставьте! Буду я валяться из-за трех синяков!
Включите-ка лучше радио.
   Пока летчики промывали ему раны,  он,  временами ежась от
боли, кричал в микрофон:
   - Ольга  Александровна!  Николай  Михайлович!  Что вы там
приуныли? Ну-ка, отзовитесь скорей!
   - Игорь  Никитич?  Боже мой,  как хорошо!  - откликнулась
Ольга Александровна. - Как вы себя чувствуете?
   - Роскошно!  Как новорожденный младенец!  - ответил он со
смехом, подмигивая окружающим" и показывая глазами на спеле-
навшие его бинты. - Николай Михайлович, не слышу вас!
   - А что меня слушать?  - довольно  благодушно  пророкотал
"колючий геолог". - Лежу себе помаленьку да жду секурсу.
   - Ну,  лежите,  лежите! Мы сию минуту выходим вас искать.
Маша! Давайте-ка запасной скафандр,
   - Но ведь он не по вашей фигуре,  -  вполголоса  ответила
Капитанская дочка, - Может быть, вы все же останетесь?
   - Хватит. Некогда спорить. Тащите его сюда!
   Маша неохотно пошла в кладовую. Игорь Никитич приблизился
к койке, на которой лежал Константин Степанович, и осторожно
положил ему руку на лоб. Профессор с трудом поднял на Белова
мутный, тяжелый взгляд.
   - Вы?  - скорее догадался,  чем услышал Игорь Никитич.  -
Теперь все хорошо! Все хорошо.
   Слабая улыбка  тронула углы запекшихся губ старого учено-
го.
   - Конечно,  хорошо! Вот мы только сходим сейчас за докто-
ром. А вы пока поспите... Ладно?
   Константин Степанович покорно закрыл глаза.
   - А вы куда? - изумился Белов, увидев Машу, одетую в ска-
фандр. - Сейчас же снимайте,  вы остаетесь дежурить. Да смот-
рите хорошенько за профессором! - прибавил он шепотом.
   Маша охнула,  но не осмелилась спорить.  Только в горящих
глазах ее сквозили непокорство и глухая обида.
   А Игорь Никитич,  быстро надевая запасной скафандр, вслух
соображал:
   - Компас есть...  Маша!  Уточните пеленг!  Так... Значит,
азимут восемнадцати..  Отметим...  Кирки  с  собой.  Максим,
возьмите нить Ариадны!
   - ???
   - Ну,  моток тонкой стальной проволоки, да побольше! Так.
Теперь, кажется, все. Пошли!
   Найти заживо  погребенных Петрову и Синицына не представ-
ляло труда,  так как направление поисков было известно. Муж-
чины ползли, постепенно разматывая проволоку, соединявшую их
с кораблем.  Часа за полтора им удалось отползти от  корабля
на  четыреста  с лишним метров.  Двигаться приходилось почти
против ветра,  который за последние часы  несколько  изменил
направление.  Время  от  времени  Белов бил плашмя киркой по
песку и спрашивал у засыпанных,  слышат ли они звуки ударов.
Те  отвечали  с  досадой,  что ничего не слышно.  Синицын не
удержался от восклицаний о том,  что спасательный отряд, ви-
димо,  ищет их совсем не там, где надо. Волнуясь и сбиваясь,
слабеющим голосом он просил Белова снова  начать  поиски  от
корабля.  Было  ужасно  обидно слышать над самым ухом голоса
изнемогающих товарищей и не  иметь  возможности  оказать  им
помощь.
   Наконец Ольга Александровна, попросив Синицына помолчать,
сказала, что она слышит какой-то шум.
   - Сейчас я ударю три раза подряд, с интервалом в одну се-
кунду, - предупредил Белов.
   Едва прозвучал последний удар,  как  Ольга  Александровна
радостно воскликнула:
   - Слышу! Ясно слышу слева!
   - А я почти над собой! - подал голос Синицын.
   Долго велись осторожные раскопки,  которые стоили нечело-
веческих  трудов  измученным  людям.  Как  ни старался ветер
уничтожить их труд,  человеческое упорство преодолело все, и
через  два часа Николай Михайлович и Ольга Александровна си-
дели на песке, ослабевшие, помятые, но живые.
   Игорь Никитич предложил им ползти в сопровождении Максима
к кораблю,  но узнав,  что Белов и Сидоренко остаются на ро-
зыски Гали, оба категорически отказались.
   В том,  что Галю надо найти живой или мертвой,  никто  не
сомневался. Но где ее искать? Кто мог на это ответить?
   Ольга Александровна видела ее в последний раз в  тот  мо-
мент,  когда  она приподнялась на локтях и была унесена вет-
ром.
   Николай Михайлович  вообще ничего не видел,  потому что в
момент катастрофы думал лишь о том,  как спасти сумку с  об-
разцами минералов.  Это ему вполне удалось, пояснил он, пох-
лопывая по солидному мешку весом едва ли не  в  пару  пудов,
который был доверху набит камнями.
   Больше других мог бы сказать сам Белов, Он видел, как Га-
ля,  пролетев по воздуху метров пятнадцать,  упала на землю.
Когда она пыталась повернуться,  гонимый ураганом  большущий
камень  налетел на нее и смял,  как танк сминает придорожный
куст.  Затем туча песка от смерча,  рухнувшего  под  напором
"Урана", засыпала и ее и всех, кто был поблизости. Белов ус-
пел проследить и заметить место падения корабля. Он пополз к
бугру,  ставшему общей могилой,  надеясь кому-нибудь помочь,
но неосторожно приподнялся и был подхвачен мощной  воздушной
струей.
   Однако Игорь Никитич молчал.  Угрюмый,  сидел он рядом  с
друзьями и глядел на мрачную пустыню,  по которой разгуливал
ветер.
   Где-то рядом,  в  каких-нибудь  двадцати шагах лежала под
песком чудесная синеглазая девушка,  дороже которой не  было
никого на свете!  Может быть, она была еще жива, может быть,
звала его в предсмертных муках, а он, победивший земное при-
тяжение, не мог ей помочь. Нет, нельзя сдаваться!
   Белов попытался сосредоточиться.  Здесь,  на  месте  ямы,
тогда лежала Ольга Александровна.  Галя лежала рядом со сто-
роны моря.  Но откуда же дул ветер? Да, да, он дул вдоль бе-
рега.  Это был чистый норд. А сейчас он дует с моря, почти с
запада. Значит...
   Ольга Александровна с беспокойством наблюдала за странны-
ми маневрами Белова.  Он осторожно выполз из ямы  и  лег  на
бок.  Затем,  выбрав направление,  куда-то пополз, стараясь,
чтобы его не сносил ветер. И вдруг закричал:
   - Здесь надо рыть!
   Глядя, с  каким  ожесточением  Игорь  Никитич  разгребает
подхватываемые ветром мелкие камни,  спутники его в недоуме-
нии подтолкнули друг друга.  На мгновение им показалось, что
Игорь  Никитич сошел с ума.  Почему надо искать именно в том
месте,  а не в другом?  Чтобы найти Галю,  надо  методически
срывать весь этот песчаный массив.
   Ольга Александровна совершенно не к месту вспомнила анек-
дот  о том,  как некий "ученый",  чтобы поймать живого льва,
предложил просеять весь песок Сахары.  Ей стало вдруг  очень
смешно.  Помешавшийся Белов, откапывающий в несуразном месте
труп Гали? Ха, ха, ха!
   "Профессор Петрова,  придите в себя,  у вас приступ исте-
рии!" - мысленно скомандовала она себе.
   Чтобы овладеть собой, Ольга Александровна схватила первую
попавшуюся под руку кирку,  подползла к Белову и молча стала
помогать  ему разгребать песок.  Через несколько минут к ним
присоединились остальные, и работа закипела.
   - Фронтом,  фронтом копайте,  от меня до Максима!  Ведь я
определил место на глазок  и  мог  ошибиться!  -  командовал
Игорь Никитич, расставляя людей.
   Яма росла. А Игорем Никитичем и Ольгой Александровной ов-
ладевало нестерпимое беспокойство: первым - за точность сво-
его расчета,  второй - за последствия разочарования, которое
рано или поздно ожидало Белова.
   Когда кирка в  руках  Максима  заскрежетала  по  большому
круглому  камню,  похожему на наши ледниковые валуны,  Игорь
Никитич сразу насторожился. Он подполз и, отстранив Максима,
начал осторожно окапывать камень.  Затем,  подсунув под него
руки, приподнял над краем ямы и выкатил вон. Продолжая осто-
рожно отгребать песок; он скоро обнаружил кинокамеру. Теперь
они у кого не оставалось сомнений, что поиски идут по верно-
му следу. У всех была единственная мысль: скорее найти Галю,
не повредив ее скафандр неосторожным ударом.
   Ольга Александровна  про  себя изумлялась,  каким порази-
тельным глазомером,  а сейчас скорее чудесной интуицией ода-
рен  Игорь Никитич,  который сумел так просто решить,  каза-
лось,  безнадежную задачу.  И тут же в ее  уме  закопошилась
скверная  мыслишка:  оказался  бы  Белов таким же гениальным
угадчиком,  если бы под песком лежала не Галя,  а кто-нибудь
другой,  например она сама?  "Да!" - подсказал ей внутренний
голос.
   У нее мелькнуло нелепое желание очутиться на Галином мес-
те. Ольга Александровна тяжело вздохнула... и внезапно нащу-
пала рукой ткань скафандра!
   Галя лежала на песке без признаков жизни.  Сквозь  стекла
при свете нагрудных фонарей виднелось ее бледное лицо с зак-
рытыми глазами.
   - Здесь  я  бессильна ей помочь, - сказала Ольга Александ-
ровна.- Надо перенести ее в кабину.
   Как ни  осторожно  тащили  друзья  Галю по мокрому песку,
очевидно,  растрясли ее основательно,  потому что неожиданно
послышался  тихий стон.  Он прозвучал для всех,  как музыка:
Галя была жива!
   И вот в кабине "Урана" снова были все восемь путешествен-
ников.  Правда,  двое из них лежали в  постелях.  Константин
Степанович  -  с сотрясением мозга,  Галя - с тяжелым ушибом
спины.  Ольга Александровна нашла у нее перелом двух ребер и
отек правого легкого.  Счастье еще, что камень ударил сбоку.
Попади он в позвоночник - и не было бы с ними Той,  Что Гре-
зит.
   На лице Маши было написано ликование: скафандры оказались
превыше похвал. Они спасли жизнь всем, кто побывал в объяти-
ях урагана.
   Но Сидоренко и Белов были угрюмы - предварительный осмотр
"Урана" не предвещал ничего  хорошего.  Крылья  и  воздушные
двигатели были сильно повреждены.  Радиолокаторная установка
разбилась вдребезги.  Многие приборы управления испортились,
и было неясно, можно ли их исправить. По-видимому, разбилось
и шасси, хотя это и не было еще установлено. Многие внутрен-
ние механизмы были также повреждены. К счастью, уцелел глав-
ный двигатель. Значит, оставалась надежда на спасение.
   Собрав всех здоровых членов экипажа,  Игорь Никитич поды-
тожил результаты:
   - Повреждения огромны,  но исправить их можно. У нас, бу-
дем смотреть правде в глаза, остается на это суток двадцать,
может быть,  чуточку больше.  Солнце зашло сутки назад. Ночь
продлится еще суток шестнадцать. Кроме того, у нас в резерве
есть раннее утро, когда еще не будет ураганов и стоградусной
жары.  Вы сами знаете,  что первый же смерч,  который  здесь
пройдет,  прикончит наш корабль.  Значит, надо закончить ре-
монт до утра. Иначе...
   - Позвольте, Игорь Никитич! - перебил "колючий геолог".
   - Подождите,  я еще не кончил.  Ясно,  что мы  не  сумеем
восстановить все.  "Уран" больше не сможет летать как верто-
лет.  Не знаю, хорош ли он будет и как самолет. У нас больше
нет ни радара, ни прожекторов. Значит, если даже мы все, что
можно, исправим, нам придется сейчас же покинуть Венеру. Ос-
таваться на месте нельзя,  а поднявшись в воздух,  мы уже не
сможем снова опуститься на планету. Я знаю, что вы спросите,
как  быть  со  сроком пребывания на Венере?  - продолжал он,
сдерживая взглядом Николая Михайловича,  который  все  время
порывался вступить  в разговор. - Ведь мы должны были пробыть
здесь год и три месяца в ожидании нужного расположения Вене-
ры  и Земли.  Но есть хороший выход:  мы будем ждать подхода
Земли не здесь, а в мировом пространстве.
   Синицын растерянно озирался.  Опыт говорил ему, что слова
Игоря Никитича никогда еще не расходились с делом, но как он
собирается выйти из положения на этот раз, ни он, ни осталь-
ные путешественники,  кроме астрономов, не могли понять. Все
усвоили, что путь космического корабля между двумя планетами
лежит по полуэллипсу.  Лететь напрямик - не хватит  рабочего
вещества.  Остановить корабль на орбите Земли и там ждать ее
приближения - тем более.  Догонять Землю по орбите -  совсем
невозможно.
   "Как же он думает решить эту задачу, если по точным подс-
четам облегченный до предела "Уран" с полными баками жидкого
водорода может развить скорость не свыше двадцати одного ки-
лометра в секунду,  из которых десять с лишком нужны для от-
лета с Венеры,  три с половиной - для преодоления поля  сол-
нечного  тяготения,  а остальные семь - аварийный резерв для
маневров при подходе к Земле?" - размышлял "колючий геолог".
   - Ключ к решению таков. Большая часть энергии, затрачива-
емой кораблем при полете между планетами,  идет на преодоле-
ние  притяжения во время взлета.  Работа,  затрачиваемая при
полете с Венеры по полуэллиптической орбите и на Меркурий, и
на Землю,  и на Марс,  примерно одинакова. Небольшая разница
возникает из-за различного воздействия  солнечного  притяже-
ния.  Путь  надо рассчитать так,  чтобы корабль встретился с
нужной планетой на заданной точке ее орбиты.
   Конечно, для  нас  было бы гораздо полезнее ждать времени
вылета здесь, на Венере. Но если мы волей-неволей должны от-
сюда убираться,  то кто нам мешает встретиться с Землей, по-
бывав сначала на орбите Марса? А пока мы туда слетаем, Земля
успеет нас нагнать. Вот смотрите!
   Игорь Никитич положил на стол небольшой  чертеж.  На  нем
был изображен зодиакальный круг,  разбитый на градусы, с на-
чалом отсчета в точке весеннего равноденствия.






   В центре круга было нарисовано Солнце, окруженное орбита-
ми ближних планет.  Орбиты были нанесены с тщательным соблю-
дением масштаба и положения их главных осей. На орбитах было
показано положение планет в основные моменты  перелета.  Для
обозначений была использована старинная символика.  Меркурий
был обозначен знаком
   ^.Венера- +, Земля- "^ и Марс-6'.
   Так как масштаб не позволял разместить на чертеже  орбиты
остальные  планеты,  то на стыке Рыб и Овна был показан знак
Юпитера - г/.,  а на стыке Козерога и Водолея -  знак  "t  ,
указывающий направление на Сатурн.  Так как период обращения
этих планет вокруг Солнца равен приблизительно двенадцати  и
двадцати девяти земным годам,  то положение их среди звезд в
течение перелета не могло намного измениться.
   Путь "Урана" был обозначен жирной спиралеобразной линией.
   - Двадцать пятого марта тысяча девятьсот... года мы поки-
нули Землю. Летя по полуэллипсу, восемнадцатого августа того
же самого года мы прибыли на Венеру. - Игорь Никитич  показал
на чертеже траекторию корабля.  На Венере мы пробудем, веро-
ятнее всего, до девятнадцатого сентября. К этому времени она
окажется в точке орбиты, на которой стоит эта дата. Земля из
положения,  в котором она была двадцать пятого марта,  пере-
местится в положение, отмеченное девятнадцатым сентября. Ви-
дите, как далеко мы ее опередили?
   Нам нужно вылететь отсюда по такой кривой, которая позво-
лит Земле нас догнать.  Эту кривую рассчитала Мария  Иванов-
на.
   Маша молча наклонила голову.
   - Вот эта орбита,  смотрите! - показал Игорь Никитич ост-
рием карандаша на продолжение жирной черты.  -  Двигаясь  по
ней,  мы  к маю будущего,  тысяча девятьсот...  года долетим
почти до орбиты Марса.  К нашему счастью, его там не окажет-
ся,  а то бы он своим притяжением спутал нам все расчеты. Он
будет находиться на шестьдесят с лишним градусов позади.  На
таком расстоянии его влияние ничтожно. Затем мы начнем сбли-
жаться с Землей и пересечем ее орбиту пятого августа того же
тысяча девятьсот...  года,  как раз в тот момент,  когда она
подлетит к нужной точке.  Придется,  конечно,  полетать нес-
колько лишних месяцев, но тут уж ничего не поделаешь!
   - Если только это выполнимо, то выход очень неплох! - за-
метил Николай Михайлович.
   - А вы проверьте! - съязвила Маша.
   - Подлетая к Земле,  - продолжал Белов, - мы разовьем та-
кую скорость, что земной шар нас не сможет удержать. Но нап-
равление  нашего полета он резко изменит.  Мы обогнем его по
параболе и устремимся прочь,  теряя скорость  под  действием
притяжения.  Когда скорость уменьшится, мы включим двигатель
и чуточку подправим траекторию полета,  чтобы она из парабо-
лической стала эллиптической.  Тогда "Уран" станет спутником
Земли.
   Я вам как-то уже говорил, что скорость любого малого кос-
мического тела тем меньше,  чем дальше точка орбиты, в кото-
рой оно находится в данный момент от притягивающей его цент-
ральной массы.  Поэтому для нас очень выгодно вращаться вок-
руг  Земли по вытянутой орбите.  Когда мы будем медленно ле-
теть по самой удаленной от Земли части нашей траектории,  мы
запустим  двигатель и уничтожим нашу и без того незначитель-
ную скорость.
   - Что же будет дальше? - не вытерпел Синицын.
   - А дальше мы на мгновение повиснем над Землей  и  начнем
падать  на нее.  Чтобы не удариться в ее середину,  а сколь-
знуть сбоку, задев лишь атмосферу, таы оставим какую-то нич-
тожную орбитальную скорость,  Так как мы будем падать только
под воздействием земного притяжения,  наша скорость будет не
очень велика,  и,  промчавшись мимо Земли, мы не сможем без-
возвратно улететь.  Очень скоро земное  притяжение  повернет
нас обратно, и мы снова врежемся в атмосферу, но еще медлен-
нее,  чем в первый раз. Остальное в руках Ивана Тимофеевича.
Уж это его дело посадить нас в целости на Землю.
   - Ну,  знаете,  Игорь Никитич!  Вы просто...  Я не нахожу
слов! - воскликнул Николай Михайлович.
   - А тут и находить  нечего.  Это  общеизвестно!  -  снова
оборвала его Маша.
   Игорь Никитич строго взглянул на нее,  затем, обратившись
ко всем, заключил:
   - А теперь,  товарищи,  за дело! Первым Долгом надо выта-
щить "Уран" на поверхность.  Руками нам не откопать его и за
месяц.  Я предлагаю отрыть только крылья,  а затем  вытащить
его с помощью лебедок. Иван Тимофеевич, командуйте!
   Все, кроме больных,  надели скафандры и отправились рабо-
тать.
   Игорь Никитич остался один,  если не считать спящих Конс-
тантина Степановича и Гали.
   Думая, что его никто не видит,  Белов оперся  локтями  на
стол и, охватив голову, сжал ее изо всех сил.
   - Что делать,  что делать!  - простонал он, раскачиваясь,
как от сильной боли.
   - Да,  другого выхода нет! - неожиданно произнес Констан-
тин Степанович, открывая глаза.
   Игорь Никитич вздрогнул,  обернулся и испуганно  взглянул
на старого астронома.
   - Я все слышал! - вздохнул Константин Степанович, пытаясь
повернуться на бок.  - Дело,  конечно,  швах.  Своими руками
ввести корабль в такой мощный метеорный поток, как Персеиды,
- ужасно. Но что поделаешь, если нет другого пути? Как штур-
ман корабля, беру ответственность и на себя.
   Белов подошел к койке Константина Степановича и присел на
край.
   - Сколько,  по-вашему,  у нас шансов на благополучный ис-
ход? - спросил он, с волнением глядя на старого астронома.
   - Если учесть, что придется сделать вокруг Земли по край-
ней мере один полный оборот,  то шансов сорок из ста, может,
и останется, - ответил Константин Степанович, горько усмеха-
ясь.
   Оба замолчали, обдумывая положение.
   - Ну,  а сколько шансов у нас на взлет с Венеры? - в свою
очередь спросил он у Белова.
   Игорь Никитич как-то странно улыбнулся и,  отведя  глаза,
ответил нарочито равнодушно:
   - О, на этот счет можете быть совершенно спокойны!
   Астроном и  Белов были так заняты своими мыслями,  что не
услышали тихий вздох,  донесшийся с той стороны,  где  спала
Галя.
   Девушка лежала с широко раскрытыми глазами и старалась не
дышать. Она испугалась, что выдала себя и теперь ее заставят
дать слово о молчании. Молчать об этом невольно подслушанном
разговоре,  конечно,  нужно. Но гораздо приятнее молчать без
всяких обязательств. Сначала все происходящее вокруг воспри-
нималось ею как болезненный сон, как наваждение, но мало-по-
малу сознание возвращало ее к действительности,  и, наконец,
слова Константина Степановича обожгли мозг...  Персейды! Еще
одно чудовище Зодиака!  Самый мощный из метеорных потоков. И
в него войдет "Уран", когда приблизится к Земле в начале ав-
густа будущего года. Значит, на то, чтобы встретиться с Зем-
лей раньше,  не хватает рабочего вещества!  Недаром Маша все
время, пока шел осмотр корабля, сидела за расчетами. Правда,
самую  густую часть потока Земля пересекает только двенадца-
того августа,  пятого он будет  еще  не  очень  силен...  Но
все-таки какой риск! "
   Выздоровев, Галя сдержала данное себе слово: никто никог-
да не узнал, что она случайно проникла в тайну руководителей
экспедиции.  Но тогда ей даже в голову не приходило,  что  у
Игоря  Никитича  была  другая  тайна,  которую он скрывал от
всех,  даже от Константина Степановича. А эта тайна была го-
раздо страшнее!