Однако предстояло еще доказать приемлемость данной схемы на всех уровнях. В мае 1962 года Чарльзом Фриком были сделаны соответствующие представления директору офиса пилотируемых космических полетов Б. Холмсу и заместителю директора НАСА Р. Симэнсу. Кстати, тогда же, то есть 6 мая, были выпущены предварительные основные положения по лунному модулю, хотя сама схема полета была еще не утверждена. Надо сказать, что определенные опасения все же были. Так, например, по прикидкам «Чэнс Воут» лунный модуль должен весить порядка 13,6 тонны, что требовало массы полезного на трассе Земля-Луна в 38,5 тонн. В то же время в проектируемую Центром имени Маршалла ракету «Сатурн С-5» закладывалась величина 34 тонны. Более того, в начале мая Центрами Эймса и Льюиса, а также компанией «Норт Америкэн авиэйшн» рассматривалась вариант прямой схемы с использованием одной ракеты «Сатурн С-5» при экипаже из двух человек.

Складывалась парадоксальная ситуация. С одной стороны, вроде бы уже принято решение в пользу ракеты «Сатурн С-5» и лунной экспедиции со стыковкой на лунной орбите. Но с другой стороны, продолжались попытки пересмотреть это решение и навязать другие. 25 мая 1962 года руководитель пилотируемых космических полетов НАСА Брейнерд Холмс потребовал от директоров Центров пусковых операций, космического корабля и имени Маршалла составить графики возможных работ до 1967 года по реализации лунной экспедиции каждым из трех рассматриваемых способов. При этом для прямой схемы планировалось использование ракеты-носителя «Сатурн С-8» с восьмью двигателями F-1 на первой ступени, с восьмью двигателями J-2 на второй ступени и одним двигателем J-2 на третьей ступени. От Центра имени Маршалла требовался также график создания ракеты «Нова», у которой на второй ступени должны были стоять два двигателя М-1. От каждого Центра требовалось дать оценку относительно возможностей достижения поставленных задач, основных проблем и рекомендаций по возможным вариантам.

С таким двусмысленным положением надо было кончать, ведь уже почти все руководство НАСА было за стыковку на лунной орбите. Одним из последних сдался Вернер фон Браун, который опасался, что его люди останутся без дела в этом случае. 22 июня 1962 года заместитель директора НАСА по пилотируемым космическим полетам Джозеф Ши представил Совету по управлению пилотируемыми космическими полетами результаты изучения схемы лунной экспедиции. В этот же день Совет, рассмотрев предложение, единодушно решил:

Ø полет на Луну с использованием ракеты «Сатурн С-5» и стыковка на лунной орбите является наиболее приемлемым;

Ø необходимо немедленно начать работы по двухступенчатой ракете «Сатурн С-1В» (будущая «Сатурн-1В») с запуском в середине 1965 года;

Ø необходимо немедленно начать работы по лунному модулю;

Ø продолжить работы по ракете «Нова».

Эти решения были доложены руководству НАСА. 28 июня 1962 года наконец-то было достигнуто полное согласие и в руководстве НАСА, о чем было официально заявлено 11 июля 1962 года в Вашингтоне. Это заявление положило конец всем разногласиям и открыло «зеленую улицу» работам по лунной экспедиции со стыковкой на лунной орбите, хотя еще почти полгода продолжались попытки Консультативного комитета по науке при Президенте США (PSAC) изменить позицию НАСА. Такой выбор объяснялся более ранней возможной датой посадки на Луну по сравнению с другими схемами и меньшей (на 10-15%) стоимостью. Кроме ракеты «Сатурн С-5» для полетов на орбите вокруг Земли предполагалось использовать двухступенчатую ракету «Сатурн С-1В», вторая ступень которой представляла бы собой третью ступень S-IVB от ракеты «Сатурн С-5». В то же время должны продолжаться исследования по варианту прямой схемы с экипажем из двух человек и ракетой «Сатурн С-5», а также по ракете «Нова».

Что касается последних двух положений, то это была всего лишь формальная уступка все еще многочисленным сторонникам прямого метода, в том числе из Консультативного комитета по науке при Президенте США (PSAC). А вот создание ракеты-носителя «Сатурн С-1В» было инициировано по настоянию Роберта Гилрута, который полагал, что для испытаний командного модуля корабля «Аполлон» на околоземной орбите ракета «Сатурн С-1» или «Сатурн-1» явно слабовата.

Ракета-носитель «Сатурн С-1В» (впоследствии ее назвали «Сатурн-1В») представляла собой дальнейшее развитие ракеты «Сатурн-1» и предназначалась первоначально для отработки командного модуля штатной комплектации, как в беспилотном, так и пилотируемом вариантах. Первая ступень S-IB отличалась от аналогичной для «Сатурна-1» увеличенным объемом топливных баков и наличием 8 форсированных двигателей Н-1 тягой 93 тонны каждый. Вторая ступень S-IVB была оснащена одним двигателем J-2 фирмы «Рокетдайн», работающем на жидком кислороде и водороде, с тягой 102 тонны. Она была унифицирована с третьей ступенью ракеты «Сатурн-5». При стартовом весе 570 тонн ракета-носитель «Сатурн-1В» могла выводить на орбиту полезный груз массой 18 тонн. Первый запуск этой ракеты состоялся 26 февраля 1966 года.

После утверждения схемы лунной экспедиции неохваченным осталось создание непосредственно лунного посадочного корабля. 25 июля 1962 года были опубликованы требования, а 2 августа Центр пилотируемых космических кораблей в Хьюстоне пригласил 11 промышленных фирм представить свои предложения по лунному модулю. В их числе были «Локхид Эйркрафт», «Боинг», «Нортроп», «Линг-Темко-Воут», «Дуглас Эйркрафт», «Дженерал Дайнэмикс», «Рипаблик Авиэйшн», «Мартин-Мариетта», «Норт Америкэн авиэйшн», «МакДоннел Эйркрафт» и «Грумман», которая долгое время на свои средства вела изучение проблем сближения на окололунной орбите. Уже 5 сентября такие предложения были представлены. На предложение не ответила лишь компания «МакДоннел», занятая кораблем «Джемини», а «Норт Америкэн авиэйшн», головная фирма по командному модулю, отклонила предложение. Правда, тогда же компания «МакДоннел» с подачи руководства НАСА совместно с Лабораторией космических технологий изучала вопрос использования корабля «Джемини» в качестве корабля-спасателя застрявших на Луне астронавтов, но дальше бумаги дело не пошло.

Изучив представленные предложения, НАСА 7 ноября 1962 года объявило о выборе компании «Грумман» в качестве головного подрядчика по созданию лунного посадочного модуля. На выборе сказалось самостоятельное изучение специалистами этой фирмы проблем сближения и стыковки на окололунной орбите.

Чуть ранее, в сентябре 1962 года, Центр пилотируемых космических кораблей опубликовал предварительный план полетов по программе «Аполлон». Сюда входили 10 запусков ракеты «Сатурн С-1», в том числе с макетом командного модуля, четыре беспилотных запуска ракеты «Сатурн С-1В» с последующим переходом к пилотируемым полетам, шесть беспилотных запусков ракеты «Сатурн С-5». Седьмой пуск должен быть уже пилотируемым. Посадка человека на Луну планировалась на конец 1967 года.

3 апреля 1963 года вместо Чарльза Фрика менеджером по проекту «Аполлон» был назначен Роберт Пиланд. Дальше пошло по нарастающей. В течение 1963 года были окончательно заключены контракты со всеми подрядчиками по разработке и изготовлению космических кораблей «Аполлон» и ступеней ракет-носителей семейства «Сатурн».

Как уже говорилось, для реализации программы посадки человека на Луну была выбрана трехступенчатая ракета-носитель «Сатурн-5» — так с 7 февраля 1963 года стала называться ракета «Сатурн С-5». Ответственным за создание всех ракет семейства «Сатурн» и двигателей для них являлись Центр имени Маршалла и его директор Вернер фон Браун. Контракты на производство ступеней ракеты «Сатурн-5» были выданы наиболее известным американским авиакосмическим компаниям.

Первая ступень S-IC (изготовитель — фирма «Боинг») была оснащена пятью кислородно-керосиновыми двигателями F-1 компании «Рокетдайн». Их проектная тяга составляла 680 тонн или 1,5 миллиона фунтов, однако, реальная тяга составляла 691 тонну, а при отдельных пусках достигала 700 тонн. Удельный импульс двигателя F-1 на уровне моря составил 263 секунды, а в вакууме — 304 секунды. Давление в камере сгорания — 65 атмосфер. Длина ступени составляла 42,1 метра, диаметр ступени — 10,1 метра, а по лопастям стабилизатора — 19,2 метра. Стартовая масса первой ступени составляла 2280 тонны, а ее сухая масса — всего лишь 131 тонну. Таким образом, их соотношение (17,4) составило рекордно высокую даже по сегодняшним меркам величину. Сборка первой ступени осуществлялась в Мичуде близ Нового Орлеана (штат Луизиана), то есть там же, где компания «Крайслер» осуществляла сборку ступени S-IB для ракет «Сатурн-1» и «Сатурн-1В». Огневые испытания полностью собранной ступени проводились в 56 км от Мичуда в Перл Ривер (ныне Центр НАСА имени Стенниса). Поскольку ступень таких размеров невозможно было провезти по дорогам, ее транспортировка осуществлялась на барже сначала по реке Миссисипи, а затем через Мексиканский залив к мысу Канаверал.

На второй ступени S-II (изготовитель — компания «Норт Америкэн авиэйшн», переименованная впоследствии в «Норт Америкэн Рокуэлл») было установлено 5 кислородно-водородных двигателей J-2 компании «Рокетдайн». Каждый двигатель в пустоте развивал тягу 104 тонны при удельном импульсе 430 секунд. Давление в камере сгорания — 54,4 атмосферы. Степень расширения сопла — 27,5. Длина второй ступени S-II составляла 24,8 метра, диаметр ступени — 10,1 метра. Стартовая масса ступени составляла 481 тонны, а ее сухая масса — 36 тонн. Ступень изготавливалась на заводе компании «Норт Америкэн Рокуэлл» в Хантингтон Бич (штат Калифорния) и также транспортировалась водным путем.

В качестве третьей ступени использовалась вторая ступень S-IVB (изготовитель — компания «Дуглас Эйркрафт») ракеты-носителя «Сатурн-1В», в составе которой она и прошла летные испытания. Ступень была оснащена одним двигателем J-2, аналогичного установленным на второй ступени. Длина третьей ступени S-IVB с переходником составляла 17,8 метра, диаметр ступени — 6,6 метра. Стартовая масса ступени составляла 118,8 тонны, а ее сухая масса — 11,4 тонны. Ступень изготавливалась на заводе компании «Дуглас Эйркрафт» в Сил Бич (штат Калифорния). В отличие от первых ступеней третья ступень перевозилась по воздуху с помощью специально оборудованного транспортного самолета.

Полностью собранная ракета «Сатурн-5» вместе с кораблем «Аполлон» при длине 110 метров имела стартовый вес 2750 тонн, при этом она выводила на опорную орбиту полезный груз массой 127 тонн с довыведением (вместе со ступенью S-IVB), а на трассу перелета к Луне 42 тонны. При последних трех лунных экспедициях (этап J) стартовый вес ракеты-носителя «Сатурн-5» возрос до 2940 тонн, масса полезного груза на опорной орбите — до 135 тонн, а на трассе перелета к Луне — до 48 тонн. Выведение на околоземную орбиту обеспечивалось первой и второй ступенями носителя, а также первым включением двигателя третьей ступени. Вторым включением двигателя ступени S-IVB корабль «Аполлон» переводился на траекторию полета к Луне, после чего ступень отделялась и за счет слива остатков топлива направлялась на траекторию попадания в Луну.

Для запуска ракет «Сатурн-5» на мысе Кеннеди (так с декабря 1963 года стал называться мыс Канаверал) был построен специальный стартовый комплекс, включающий здание вертикальной сборки ракет и две стартовые позиции №39А и 39В. Предполагалось создание еще одной стартовой площадки, но ее строительство было заморожено. Здание вертикальной сборки высотой 160 метров, располагавшееся в 5 км от старта, позволяло производить сборку одновременно четырех ракет «Сатурн-5». Там осуществлялась стыковка корабля «Аполлон» с ракетой и их проверка. Доставлялась ракета, уже установленная на пусковой платформе, на стартовую позицию в вертикальном положении специальным гусеничным транспортером. Вывоз ракеты на старт осуществлялся за 2 месяца до пуска. На стартовой позиции пусковая платформа с ракетой устанавливалась на специальные опоры, после чего к ней подводилась мобильная башня обслуживания.

Космический корабль «Аполлон» состоит из основного блока и лунной кабины. На стартовой позиции в верхней части ракеты установлен основной блок. За ним в переходном отсеке, соединяющим основной блок и третью ступень S-IVB, размещена лунная кабина. Общая масса корабля «Аполлон» составляет 43 тонны.

Основной блок или командно-служебный модуль массой 28,8 тонны является центральным элементом пилотируемого лунного комплекса «Аполлон». Он состоит из командного и служебного модулей.

Командный модуль или отсек экипажа (он же спускаемый аппарат) корабля «Аполлон» массой 5,6 тонны имеет форму конуса с углом полураствора 33°, высотой 3,5 метра и диаметром у основания 3,9 метра и предназначен для размещения трех астронавтов от момента старта и до посадки на воду. Свободный объем в кабине составляет 6,1 м³. Состав атмосферы в отсеке экипажа аналогичен космическим кораблям «Меркурий» и «Джемини»: чистый кислород при давлении 267 мм рт. ст. При старте и посадке астронавты одеты в скафандры, которые используются также при выходах в космос и на поверхность Луны.

В верхней части командного модуля располагается стыковочный узел типа "штырь" с системой внутреннего перехода. Кроме лаза в стыковочном узле в кабине имеется еще один люк для посадки экипажа, а также для выхода в открытый космос. Вся поверхность командного модуля покрыта теплозащитным экраном, представляющего собой сотовую конструкцию (стеклопластик), заполненную абляционным материалом из фенольно-эпоксидной смолы. Максимальная толщина теплозащиты на лобовом экране составляет 63 мм.

Командный модуль обладает аэродинамическим качеством 0,5 за счет смещения центра тяжести, что позволяет совершать управляемый спуск в атмосфере с целью снижения перегрузок. Вход в атмосферу Земли происходит со второй космической скоростью. За счет аэродинамического качества создается подъемная сила, и аппарат «выскакивает» из атмосферы. После чего он повторно входит в атмосферу уже с меньшей скоростью. Такая схема снижает не только перегрузки, но и тепловые потоки, воздействующие на аппарат. Перегрузки в ходе первого погружения в атмосферу не превышали 6,5 единиц, а в ходе второго — 6g. Спуск осуществляется на трехкупольном парашюте с диаметром основных парашютов 26,8 метра. Командный модуль совершает посадку на воду в Тихом океане. В случае аварии ракеты на старте система аварийного спасения, состоящая из трех РДТТ тягой по 70,3 тонны, обеспечивает увод отсека экипажа с астронавтами.

Служебный модуль или двигательный отсек имеет форму цилиндра длиной 3,94 метра и диаметром 3,91 метра. Масса двигательного отсека не превышает 23,3 тонны, из них 19 тонн составляет топливо — «аэрозин-50» и четырехокись азота. Маршевый двигатель AJ10-137 с тягой 9,3 тонны и удельным импульсом 314 секунд компании «Аэроджет-Дженерал» обеспечивает торможение и выход на окололунную орбиту, сход с нее и разгон к Земле. Степень расширения сопла — 60. Двигатель рассчитан на 750 секунд работы и 50 включений. Кроме маршевого на боковой поверхности служебного модуля размещены четыре блока вспомогательных двигателей по четыре двигателя в каждом, предназначенных для ориентации и проведения небольших коррекций. Тяга каждого такого двигателя 45 кг.

Система управления и навигации для основного блока была разработана Приборной лабораторией Массачусетского технологического института. Головным подрядчиком по изготовлению системы была фирма «АС Электроникс» (отделение компании «Дженерал Моторс»). Сердцем системы являлась бортовая ЦВМ компании «Рейтеон».

В системе энергопитания основного блока используются кислородно-водородные топливные элементы компании «Пратт-Уитни». В качестве резерва в двигательном отсеке установлена серебряно-цинковая батарея емкостью 400 Ампер-часов, аналогичная установленной в лунной кабине. Кроме того, в самом отсеке экипажа имеются химические батареи с общей емкостью 98 Ампер-часов.

Разработку основного блока осуществляла по заданию НАСА компания «Норт Америкэн Рокуэлл», ранее называвшаяся «Норт Америкэн авиэйшн». Изготовление и сборка основного блока велись на заводе этой же компании в Дауни, штат Калифорния .

Лунная кабина или лунный модуль предназначена для доставки двух астронавтов с лунной орбиты на поверхность Луны, обеспечения их пребывания на поверхности и доставки с поверхности Луны на окололунную орбиту. Лунная кабина массой состоит из посадочной и взлетной ступени. На посадочной ступени установлен двигатель компании TRW Systems, обеспечивающий сход с орбиту и посадку на лунную поверхность. Тяга двигателя, работающего на тех же компонентах топлива, что и маршевый двигатель основного блока, регулируется в пределах от 476 до 4467 кг. Двигатель рассчитан на многократное (до 20 раз) включение. Степень расширения сопла — 47. Запас топлива достаточен для совершения горизонтального маневра перед посадкой. Посадка лунной кабины производится на 4 опоры. Для обеспечения посадки установлен посадочный радиолокатор компании «Райан», работающий в диапазоне ~10 ГГц.

На взлетной ступени размещена кабина астронавтов массой 4,8 тонны, ее полезный объем 5,4 м³. В верхней части расположен приемный конус стыковочного узла. Для наблюдения лунной поверхности в процессе посадки в боковой стенке расположены два треугольных окна-иллюминатора. Кроме люка в стыковочном узле в боковой стенке имеется квадратный люк для выхода на поверхность Луны. Двигатель взлетной ступени, разработанный компанией «Белл Аэросистемс», создает тягу в 1590 кг и не регулируется. Казалось бы, масса взлетной ступени больше тяги двигателя, и астронавтам не удастся взлететь. Однако сила тяжести на Луне в 6 раз меньше земной.

Система управления лунной кабины во многом аналогична системе управления основного блока. Для обеспечения встречи с основным блоком на лунной орбите на взлетной ступени установлен радиолокатор компании RCA, работающий при дальностях от 15 метров до 740 км. Система энергопитания в отличие от основного блока построена с использованием серебряно-цинковых аккумуляторов. При этом на посадочной ступени установлено четыре батареи по 400 Ампер-часов, а на взлетной ступени — еще две по 310 Ампер-часов.

Масса лунной кабины перед сходом с орбиты составляет 15000 кг. При последних трех лунных экспедициях (этап J) масса лунной кабины возросла до 16300 кг, включая вес лунохода LRV (200 кг). Высота лунного модуля — 7 метров. При старте с Земли лунная кабина находится за командным модулем внутри переходника.

Разработку и изготовление лунной кабины осуществляла по заданию НАСА компания «Грумман Эйркрафт Инджиниринг».

Схемой полета предусматривалось выведение корабля «Аполлон» на трассу полета к Луне с помощью трех ступеней ракеты-носителя «Сатурн-5». С помощью первых двух ступеней и первого включения двигателя третьей ступени S-IVB обеспечивался выход на опорную круговую орбиту высотой 190 км и наклонением 32,6°. С помощью второго включения двигателя ступени S-IVB обеспечивался переход на траекторию полета к Луне. По окончании разгона командный модуль отделялся, разворачивался на 180о, стыковался с лунной кабиной и извлекал ее из переходника, после чего ступень S-IVB отделялась.

Выход на окололунную орбиту производился с помощью маршевого двигателя командного модуля. Двое астронавтов в скафандрах переходили через внутренний люк в лунную кабину и отстыковывались от основного блока. Затем лунная кабина с астронавтами совершала посадку на поверхность Луны, где они в течение 36 часов (на этапе J — 67 часов) проводили исследования, по окончании которых взлетная ступень стартовала с Луны (посадочная ступень оставалась на Луне) на окололунную орбиту и стыковалась с командным модулем. После перехода астронавтов в основной блок лунная кабина отбрасывалась и падала на Луну, а командный модуль стартовал к Земле. Перед входом в атмосферу отсек экипажа отделялся от двигательного отсека и совершал парашютный спуск и посадку на воду в Тихом океане.

С момента принятия программы «Аполлон» ее претворение в жизнь шло планомерно и последовательно, обеспеченное как финансированием, так и вниманием не только руководства НАСА, но и руководства США. Программа «Аполлон» была объявлена национальной программой и пользовалась поддержкой значительной части населения Соединенных Штатов Америки. Кстати, поддержка населения была возможна только при условии открытости космической программы и отсутствия всяческих секретов. Чего стоит только присутствие на во время старта экспедиции «Аполлон-11» на мысе Кеннеди порядка 1 миллиона зрителей.

Совсем иначе обстояло дело в Советском Союзе. В отличие от США в СССР не было государственного органа, который бы подобно НАСА определял космическую политику и отвечал за развитие космической техники в нашей стране. Фактически в течение трех десятилетий руководил космической отраслью секретарь ЦК КПСС Д.Ф. Устинов, который руководствовался больше политическими интересами и личными пристрастиями, а не интересами науки и научно-технического прогресса. Он же подготавливал Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по всем важнейшим космическим проектам. От него зависело — дать ли "зеленую" улицу проекту или утопить его, как это было с «Алмазом». Все решения проводились через ВПК — комиссию по военно-промышленным вопросам при Совете Министров СССР, которым также долгие годы руководил Л.В. Смирнов. Тандем Устинов-Смирнов полностью решал все вопросы космической отрасли и, таким образом, нес полную ответственность за все провалы советской космонавтики. Ведь именно они докладывали о состоянии дел в космической отрасли первым лицам государства. И от того, как они представляли руководству положение дел, зависела дальнейшая судьба проектов. Руководству же в лице Генеральных секретарей ЦК КПСС Н.С. Хрущева и Л.И. Брежнева больше были нужны сиюминутные, громкие пропагандистские победы в космосе как "торжество идеалов коммунизма", а вовсе не планомерное изучение космического пространства.

В этих условиях развитие космической техники в СССР происходило, в основном, по инициативе главных конструкторов ракетно-космической техники С.П. Королева, М.К. Янгеля, В.Н. Челомея. Их положение осложнялось тем, что до 1965 года, когда было образовано ракетно-космическое министерство — Министерство общего машиностроения, предприятия-разработчики космической техники входили в Министерство вооружения (ОКБ-52 Челомея — в Министерство авиационной промышленности). Естественно, что для Министерства обороны, основного заказчика Министерства вооружения, главным были разработка и создание новых образцов боевой техники, в том числе и баллистических ракет. Космонавтика же была в роли пасынка, и главным конструкторам нужны были невероятная энергия, настойчивость и даже смекалка, чтобы, заинтересовав военных, получить деньги на космические разработки. Именно поэтому наряду с транспортным «Союзом» разрабатывались военно-исследовательский, разведчик и даже перехватчик. Многоразовый корабль «Буран» создавался по техническому заданию Министерства обороны, даже такие ракеты-носители, как УР-500 и Н-1 первоначально были заявлены как межконтинентальные баллистические ракеты для доставки сверхмощных ядерных зарядов до 100 Мт. И уж совсем абсурдным выглядело в планах освоения Луны создание там военных баз. Но министрам обороны тех лет Р.Я. Малиновскому и А.А. Гречко было, по большому счету, наплевать на пилотируемую космонавтику. А Академия наук СССР играла в определении перспектив развития космических исследований второстепенную роль. Такой ведомственный подход, отсутствие единого, а не единоличного руководства космическими исследованиями, незаинтересованность высшего советского руководства в развитии космонавтики и привел к краху советскую лунную программу.

В этих условиях вышедшее 23 июня 1960 года Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О создании мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в период 1960 — 1967 годов» на первый взгляд выглядело достаточно серьезно, ведь в нем предусматривалось проведение в 1960-1962 годах проектно-конструкторской проработки и необходимого объема исследований в целях создания в ближайшие годы новой космической ракетной системы со стартовой массой 1000-2000 тонн, обеспечивающей вывод на орбиту вокруг Земли тяжелого межпланетного космического корабля массой 60-80 тонн, мощных жидкостных ракетных двигателей, двигателей на жидком водороде, ядерных и электрических двигателей. В этом Постановлении, выпущенном с подачи С.П. Королева, были также намечены такие этапы в выполнении этой программы:

ü облет вокруг Луны с экипажем 2-3 человека;

ü вывод корабля на орбиту вокруг Луны, возвращение на Землю;

ü организация ряда экспедиций на Луну для изучения ее грунта, рельефа, выбора места для построения лунного поселения;

ü строительство лунной базы;

ü налаживание постоянных транспортных перелетов по маршруту Земля — Луна — Земля;

ü облет Марса и Венеры кораблями с экипажем 2-3 человека и выбор места для создания исследовательских баз;

ü создание базы на Марсе, требующая регулярных межпланетных полетов.

На деле же это Постановление оказалось пустым звуком или, точнее, декларацией о намерениях, поскольку оно не было подкреплено организационными мероприятиями и достаточным финансированием, которое, как и прежде, велось по остаточному принципу. Да и при наличии туманных целей никаких конкретных задач перед разработчиками не ставилось. А задача посадки на Луну виделась как "прекрасное далеко".

В этих условиях в очередной раз проявили инициативу главные конструкторы С.П. Королев и В.Н. Челомей. Как уже рассказывалось, в ОКБ-1 под руководством С.П. Королева с конца 50-х годов начались работы по теме «Союз», которая предусматривала создание корабля для маневрирования в космосе и стыковки с другими космическими аппаратами. Параллельно рассматривались различные варианты программ и схем по облету Луны с экипажем на борту. Однопусковая схема предусматривала выведение космического корабля на траекторию облета Луны в 1963 году с помощью ракеты-носителя Н-1 с первоначально заявленной грузоподъемностью 40-50 тонн, но, учитывая туманные сроки создания Н-1, от этого варианта вскоре отказались.

Поскольку единственным и самым мощным носителем начала 60-х годов являлась Р-7 ("семерка"), то все последующие варианты лунного облетного комплекса стали прорабатывать на базе существующего задела, то есть Р-7, но так как ее грузоподъемность составляла около 6 тонн, то требовалось несколько запусков. Правда, к июлю 1962 года был проработан вариант четырехступенчатой ракеты-носителя 8К78 с использованием кислородно-водородных двигателей на третьей и четвертой ступенях для пилотируемого облета Луны. Однако даже в этом случае полезная нагрузка, выводимая на трассу перелета к Луне, была бы слишком мала. Существовали два варианта двухпусковой схемы, проработанных в отделе М.К. Тихонравова в 1960 — 1961 годах:

1. Двумя пусками ракеты-носителя Р-7 выводятся прототип корабля «Восток» с баком горючего и бак кислорода с двигателем от блока Л; после их стыковки — старт к Луне.

2. Двумя пусками Р-7 выводятся корабль типа «Союз» или «Север» и кислородно-водородный разгонный блок, которые после стыковки стартуют к Луне.

Детальная проработка показала недостаточность по массе предложенных схем. Однако после выступления 25 апреля 1961 года Президента США Джона Кеннеди, объявившем о стремлении США выйти в космосе на первые позиции и доставить космонавта на поверхность Луны до конца 60-х годов эти работы особенно активизировались. В 1962 году отделом М.К. Тихонравова было предложено совместить работы по созданию перспективного корабля и лунного ракетного комплекса для облета и исследования Луны. С.П. Королев поддержал эти начинания.

Правда, в проспекте, озаглавленном «Комплекс для сборки космических аппаратов на орбите спутника Земли (тема «Союз»)» и подписанном главным конструктором ОКБ-1 С.П. Королевым 10 марта 1962 года, лунный комплекс собирается на орбите с использованием модифицированного космического корабля «Восток» (3КЖ) с космонавтом-монтажником на борту. В этом документе впервые дается обоснование возможности использования для отработки стыковки и сборки на орбите. Космический корабль «Восток-Ж» мог быть использован для сборки на орбите ИСЗ космической ракеты, состоящей из трех одинаковых ракетных блоков. С помощью такой космической ракеты предлагалось выполнить облет Луны специальным кораблем Л1 типа «Север» с экипажем из 1-3 человек. Согласно проспекту космический корабль Л1 имел оригинальную компоновку, состоящую из двух корректирующих ДУ (передней и хвостовой), жилого отсека, спускаемого аппарата и агрегатного отсека, со стороны которого к кораблю пристыковывалась связка из трех разгонных блоков. Спускаемый аппарат имел аэродинамическое качество, что позволяло ему совершать маневр в атмосфере для уменьшения перегрузок, воздействующих на экипаж.

Самое интересное, что уже 16 апреля 1962 года было принято Постановление Совета Министров СССР о создании комплекса для облета Луны, хотя не было никакой серьезной технической экспертизы. Эта программа и получила официальное название «Союз».

Был определен облик ракетно-космического комплекса «Союз» для облета Луны с экипажем из двух человек на базе ракеты-носителя 11А57 — последней модификации «семерки». В состав комплекса входили (в порядке выведения на орбиту):

Ø ракетный блок 9К, который выводился на орбиту высотой 226 км и наклонением 65° в незаправленном состоянии;

Ø четыре корабля-танкера 11К, автоматически стыковавшихся с ракетным блоком в "активном" режиме и заправлявшие его окислителем (11КА) и горючим (11КБ);

Ø пилотируемый корабль 7К, осуществлявший стыковку с заправленным ракетным блоком 9К.

Вес каждого из кораблей (5800 кг) определялся грузоподъемностью ракеты-носителя 11А57. Облетный корабль 7К+9К переводился с помощью двигателя разгонного блока 9К тягой 4,5 тонны на траекторию облета Луны. Уже тогда корабль 7К по форме напоминал нынешний «Союз». Во всяком случае, спускаемый аппарат имел форму автомобильной фары и обладал аэродинамическим качеством 0,3. Наличие подъемной силы позволяло снизить перегрузки до 7-8 единиц при возвращении от Луны. После серьезной проработки был выпущен эскизный проект по комплексу для облета Луны 7К+9К+11К с экипажем из 2 человек, который был подписан С.П. Королевым 24 декабря 1962 года. Программа высадки космонавтов на Луну в это время просто не рассматривалась.

20 марта 1963 года эскизный проект был одобрен Экспертной комиссией под руководством М.В. Келдыша. С середины 1963 года начался выпуск конструкторской документации. Что касается сроков, то на всех уровнях С.П. Королев заявлял, что в 1964 году «Союз» обязательно полетит, хотя все понимали их нереальность.

3 декабря 1963 года было выпущено еще одно Постановление Совета Министров СССР по комплексу «Союз», в котором, в частности, закреплялось за куйбышевским заводом «Прогресс» изготовление беспилотных аппаратов 9К и 11К. Корабль 7К С.П. Королев, естественно, оставил у себя.

Начиная с 1961 года, в ОКБ-52 также велись проработки по лунному кораблю, причем Генеральный конструктор В.Н. Челомей предлагал свой вариант облета Луны. Корабль ЛК выводился на околоземную орбиту с помощью 2-ступенчатого варианта ракеты-носителя УР500К («Протон»), а затем с помощью специального разгонного блока А переводился на петлеобразную траекторию полета к Луне. После пролета на близком расстоянии от Луны и возвращения к Земле спускаемый аппарат корабля входил в атмосферу со второй космической скоростью и совершал мягкую посадку. Корабль состоял из разгонного блока с ЖРД, приборно-агрегатного отсека и возвращаемого аппарата конусовидной формы диаметром 2,8 метра, напоминавшего кабину экипажа американского корабля «Джемини». Первоначально предполагалось, что пилотировать корабль будет один космонавт, позже удалось найти возможность для размещения в возвращаемом аппарате второго космонавта.

На первом этапе проектирования пролетного корабля работа шла довольно вяло, поскольку не имела поддержки Министерства обороны и не было достаточного финансирования. В августе 1964 года руководство страны, зная о ходе работ по проекту «Аполлон», почувствовало, что первенство в космических исследованиях ускользает, и издало Постановление ЦК КПСС и Совета Министров от 3 августа 1964 года «О работах по исследованию Луны и космического пространства». Пилотируемый облет Луны и высадка советского космонавта на ее поверхность в 1967-68 годах, то есть раньше американцев, стало главной задачей советской пилотируемой программой.

Таким образом, в отличие от американцев в нашей стране параллельно разрабатывались два варианта лунной экспедиции. Первый предусматривал облет Луны без посадки на ее поверхность и возвращение на Землю. Второй — выведение на орбиту Луны корабля с двумя космонавтами на борту, высадку одного космонавта на Луну и возвращение на Землю. Причем, корабли, создававшиеся по этим программам, были принципиально различными в отличие от американцев, для которых облет Луны был лишь этапом программы «Аполлон», да и от него они отказались, поскольку облет Луны почти ничего не давал ни с точки зрения науки, ни с точки зрения отработки космического корабля. Кстати, в том же 1964 году С.П. Королев пытался объединить обе программы, предложив использовать для облета Луны ракету Н-11 со стартовым весом 700 тонн, состоящую из ракетных блоков Б, В и Г (ступени ракеты Н-1), и лунный орбитальный корабль из комплекса Н1-Л3. Но эта попытка не увенчалась успехом, поскольку Н-11 была сопоставима по грузоподъемности с челомеевской УР-500К.

Главная задача программы пилотируемого облета Луны была чисто политическая — опередить американцев с полетом к Луне. Ее осуществление было поручено В.Н. Челомею. Королевский проект 7К-9К-11К как более сложный, требовавший шесть запусков «семерки» и пять стыковок на орбите, в осуществлении поддержки не получил. Разработка кораблей 9К и 11К была прекращена, корабль 7К переориентирован на орбитальные полеты, получив название «Союз» (7К-ОК). За С.П. Королевым же оставалась высадка космонавта на поверхность Луны по программе Н1-Л3. С.П. Королев, правда, предложил В.Н. Челомею в качестве разгонного блока использовать модифицированный блок И, а лунный корабль создать на базе корабля 7К. Однако в этом случае лунный корабль фактически создавался в Подлипках, а не в Реутове, поэтому В.Н. Челомей от предложения отказался.

С.П. Королев очень болезненно отнесся к появлению конкурента и выдвижению на первые роли В.Н. Челомея, поэтому после смещения с поста Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева он добился, чтобы работы по облетному аппарату также были переданы в его ОКБ-1. Однако прежде, чем это случилось, произошли серьезные изменения в управлении экономикой Советского Союза. В середине 1965 года Высший совет народного хозяйства был преобразован в Совет Министров СССР, при этом Председатель ВСНХ Д.Ф. Устинов стал секретарем ЦК КПСС. Были упразднены некоторые госкомитеты, но зато создано Министерство общего машиностроения, которое возглавил Сергей Александрович Афанасьев. Оно объединило практически все предприятия ракетно-космической отрасли, в том числе реутовское ОКБ-52. И хотя в рамках Минобщемаша было множество научно-исследовательских институтов, занимавшихся проблемами создания космической техники, все же в отличие от НАСА это было чисто промышленное министерство. Оно занималось исключительно координацией работ в соответствии с планами, спущенными из Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР и ЦК КПСС. Само же в разработке таких планов фактически участия не принимало. Особенно это касалось пилотируемых полетов. Здесь по-прежнему инициатива принадлежала главным конструкторам. А дальше все зависело от их способности пробивать свои предложения через ВПК и ЦК КПСС.

26 августа 1965 года у председателя ВПК Л.В. Смирнова состоялось совещание по рассмотрению вопросов «О состоянии работ по исследованию космического пространства, Луны и планет». Результаты рассмотрения оказались неутешительными, особенно на фоне американской программы «Аполлон». ОКБ-52 не разработало и не представило графика создания лунного облетного корабля и ракеты-носителя с разгонным блоком, не утверждена схема облета Луны. Не без влияния С.П. Королева совещанием было поручено Министерству общего машиностроения в недельный срок представить график изготовления и отработки ракеты УР-500К, совместно с С.П. Королевым и В.Н. Челомеем в двухнедельный срок рассмотреть и решить вопрос о возможности унификации разрабатываемых пилотируемых кораблей для облета Луны и высадки экспедиции на ее поверхность, в месячный срок представить программу ЛКИ ракеты УР-500К и пилотируемого корабля. Этим решением закладывалась мина под Челомея. Ведь очевидно, что унифицировать мог бы только С.П. Королев, у которого в загашнике были и корабль 7К, и лунный орбитальный корабль программы Н1-Л3. А у Челомея на тот момент — только лунный облетный корабль ЛК. Хотя, по правде говоря, практически ничего общего у 7К-Л1 и ЛОК не было. Фактически это были абсолютно разные корабли. Говоря об унификации кораблей, С.П. Королев блефовал: для достижения цели — победы над конкурентом — все средства хороши.

Между прочим, был извлечен на свет и подзабытый вариант 7К-9К-11К в качестве резервного. Но это было лишь для отвода глаз. На самом деле в ОКБ-1 уже прорабатывался лунный облетный корабль на базе корабля 7К, ракеты УР-500К и разгонного блока Д. Решающими оказались результаты проверки, проведенной комиссией Министерства в течение сентября-октября в ОКБ-1 и ОКБ-52. Оказалось, что в Реутове кроме деревянного макета ЛК и показать нечего. В то же время в Подлипках был достигнут значительный прогресс в разработке блока Д и корабля 7К, который уже находился в процессе изготовления.

По результатам проверки, несмотря на сопротивление В.Н. Челомея, 25 октября 1965 года вышло Постановление «О сосредоточении сил конструкторских организаций промышленности на создании ракетно-космического комплекса для облета Луны». В соответствии с этим Постановлением за ОКБ-1 закреплялось создание пилотируемого корабля и разгонного блока, а за ОКБ-52 — создание трехступенчатой ракеты-носителя УР-500К. При этом сохранялась задача облета Луны в 1967 году. В развитие Постановления 13 ноября 1965 года вышел приказ министра С.А. Афанасьева, в соответствии с которым были утверждены количества и графики изготовления пилотируемых кораблей, получивших обозначение 7К-Л1 (11Ф91).

Уже 30 ноября 1965 года был выпущен аванпроект по ракетно-космическому комплексу Л1, а через две недели — 13 декабря 1965 года — в ОКБ-1 были подписаны «Исходные данные на корабль 7К-Л1». В этот же день С.П. Королевым и В.Н. Челомеем были утверждены «Основные положения по ракетно-космическому комплексу УР-500К — 7К-Л1», в соответствии с которыми в качестве разгонного блока был определен блок Д. 15 декабря 1965 года С.П. Королев представил Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР проект, названный «УР500К-Л1», который и был утвержден как основа лунной облетной программы СССР.

Очевидно, что за столь короткий срок, прошедший с момента совещания у председателя ВПК Л.В. Смирнова, невозможно было бы детально разработать такой сложный проект как 7К-Л1. Понятно, что С.П. Королев заранее готовился к сражению с В.Н. Челомеем за лидерство в лунной гонке. Таким образом, и в этот раз Королев вышел победителем. Но это была пиррова победа. Ведь к этому моменту в ОКБ-1 одновременно разрабатывались космический корабль 7К-Л1 для облета Луны, орбитальный и посадочный аппараты для посадки на Луну по программе Н1-Л3, а также корабль 7К-ОК («Союз»), предназначенный для отработки стыковки и для последующей доставки экипажей на орбитальные станции. Такое распыление сил и средств, и так значительно уступающих американским, привело к задержке работ по всем программам, а в результате, к поражению в лунной гонке.

Сейчас уже трудно сказать, выполнил бы эту задачу Челомей или нет. Очевидно только, что работы в ОКБ-1 от этой дополнительной нагрузки только пострадали. Возможно, наилучшим решением был бы отказ от облета Луны, как в свое время сделали американцы. Однако в условиях катастрофического отставания от графиков создания лунного комплекса Н1-Л3 существовала иллюзия, что хотя бы с помощью облета можно будет утереть нос американцам.

Для ускорения работ по созданию облетного аппарата по программе «УР500К-Л1» было решено создавать его на основе спроектированного к тому времени пилотируемого космического корабля 7К-ОК («Союз»). Из-за ограничений по массе полезного груза в 5,5 тонн, выводимого к Луне, на корабле 7К-Л1 не было бытового отсека, и весь полет два космонавта проводили в спускаемом аппарате. Был также снят запасной парашют, что явно понижало надежность.

Штатно 2-местный корабль 7К-Л1 (11Ф91) выводился на опорную околоземную орбиту высотой 205 км с помощью трех ступеней ракеты-носителя «Протон» (УР500К) и первого включения разгонного блока Д (11С824). Масса лунного облетного комплекса Л1 на старте составляла 27 тонн, на опорной орбите после первого включения блока Д — 19 тонн, из них 5,68 тонны — масса корабля 7К-Л1, а 13,36 тонны — масса разгонного блока Д. Разгонный блок, который разрабатывался как 5-я ступень ракеты Н-1, был оснащен двигателем 11Д58 собственной разработки тягой 8,5 тонны и работающим на керосине и кислороде. С помощью второго включения корабль 7К-Л1 переводился на траекторию перелета Земля-Луна. В ходе полета возможно было проведение нескольких коррекций траектории с помощью двигательной установки корабля. После пролета на близком расстоянии от Луны и возвращения к Земле спускаемый аппарат корабля входил в атмосферу со второй космической скоростью и совершал мягкую посадку.

Прорабатывался вариант, при котором корабль 7К-Л1 выводился на околоземную орбиту в беспилотном режиме. Экипаж стартовал на корабле 7К-ОК («Союз») и ракете «Союз» (11А511). После стыковки кораблей космонавты должны были перейти в скафандрах через открытый космос и изогнутый туннель из бытового отсека 7К-ОК в спускаемый аппарат корабля 7К-Л1.

Как уже говорилось, в отличие от своего предшественника корабль 7К-Л1 состоял из двух отсеков: спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека. Причем их габариты полностью повторяли габариты соответствующих отсеков корабля 7К-ОК. В спускаемом аппарате устанавливались кресла-ложементы для двух космонавтов, совершавших весь полет без скафандров. Диаметр спускаемого аппарата составлял 2183 мм, масса — 2,9 тонны, а общий его объем — 5,5 м³. Для обеспечения спуска со второй космической скоростью было разработано новое теплозащитное покрытие. Максимальные перегрузки при управляемом спуске и двойном погружении в атмосферу составляли 6,5 единиц. Снаружи на спускаемом аппарате была установлена остронаправленная антенна для связи с Землей. В случае аварии ракеты-носителя спасение экипажа обеспечивалось с помощью твердотопливной ДУ САС.

При внешнем сходстве приборно-агрегатных отсеков кораблей 7К-ОК и 7К-Л1 их начинка коренным образом отличалась. И если двигатель тягой 415 кг был заимствован с «Союза», а систему ориентации разрабатывал сам коллектив ОКБ-1, то систему управления для корабля 7К-Л1 разработал коллектив НИИАП под руководством Н.А. Пилюгина. Эта система, предназначенная для управления и стабилизации во время работы двигательных установок корабля и блока Д, впервые в нашей стране была построена на базе трехстепенной гиростабилизированной платформы и спецвычислителя «Аргон-11» разработки НИЦЭВТ. Таким образом, управление разгонным блоком осуществлялось «с головы».

Ведущим конструктором по кораблю 7К-Л1 поначалу был Б.В. Рублев, а с мая 1967 года им стал будущий Генеральный конструктор Юрий Павлович Семенов.

Главная задача программы Л1 была чисто политическая — опередить американцев с полетом к Луне, из научных задач выполнялась только фотосъемка поверхности Луны при облете. Но до пуска космонавтов необходимо было отработать космический корабль в беспилотном варианте. Поэтому программа летно-конструкторских испытаний 7К-Л1 первоначально предусматривала 10 беспилотных запусков, один пилотируемый облет Луны (намечавшийся на 26 июня 1968 года), затем еще два беспилотных пуска, а четырнадцатый запуск должен был опять стать пилотируемым. В 1967 году в Центре подготовки космонавтов была сформирована группа для облета Луны. В нее вошли: Валерий Быковский, Валерий Волошин, Георгий Добровольский, Петр Климук, Алексей Леонов, Павел Попович, Юрий Артюхин, Анатолий Воронов, Олег Макаров, Николай Рукавишников, Виталий Севастьянов и Георгий Гречко. Были сформированы экипажи: Леонов — Макаров, Быковский — Рукавишников и Попович — Севастьянов. Позже в группу вошел математик Валентин Ершов.

Учитывая обилие работ в ЦКБЭМ по разным темам, создание корабля 7К-Л1 шло тяжело. Срывались все сроки. На фоне планомерного создания американского лунного комплекса «Аполлон» это выглядело особенно удручающе. Поэтому постоянно шли «накачки» со стороны секретаря ЦК Д.Ф. Устинова, председателя ВПК Л.В. Смирнова и министра общего машиностроения С.А. Афанасьева, которые, впрочем, мало помогали делу. 4 февраля 1967 года вышло очередное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором отмечалось неудовлетворительное положение дел с выполнением Постановления от 3 августа 1964 года в части полетов к Луне. Новое Постановление подтверждало сроки первого пилотируемого облета Луны — июнь-июль 1967 года, а первой экспедиции на Луну — сентябрь 1968 года. Короче говоря, надо было встретить трудовыми успехами 50-летие Великого Октября и опередить американцев. Это была явная «липа». Какой мог быть июль 1967 года, когда не было еще вообще ни одного пуска по программе Л1.

Первый пуск по программе Л1 был осуществлен со стартовой площадки №81 10 марта 1967 года под обозначением «Космос-146». На орбиту с помощью ракеты-носителя УР-500К (8К82К) был выведен макет корабля 7К-Л1 (11Ф91) и разгонный блок Д (11С824), отработка которого и являлась целью запуска. В результате двух включений двигателя блока Д аппарат разогнался до скорости выше второй космической. 8 апреля 1967 года под индексом «Космос-154» на околоземную орбиту был выведен еще один макет корабля 7К-Л1. Из-за отказа в системе управления, приведшего к преждевременному сбросу двигателей системы обеспечения запуска, не включилась основная ДУ блока Д.

Первый запуск беспилотного штатного корабля 7К-Л1 (11Ф91 №4) был осуществлен 28 сентября 1967 года и закончился аварией 1-й ступени ракеты-носителя «Протон». Еще один пуск корабля 7К-Л1 №5 22 ноября 1967 года закончился аварией второй ступени ракеты-носителя. В обоих случаях сработала система аварийного спасения, правда, сама посадка прошла не совсем штатно.

Запуск 2 марта 1968 года корабля 7К-Л1 №6 под названием автоматическая станция «Зонд-4» прошел успешно, и в течение 7 суток корабль совершал полет по сильно вытянутой эллиптической орбите с максимальным удалением от Земли 300 000 км. Из-за неготовности системы ориентации спуск корабля осуществлялся по баллистической траектории, и в связи с посадкой вне территории СССР спускаемый аппарат был подорван над Бискайским заливом.

Казалось бы, теперь можно пускать к Луне. Однако запуск корабля 7К-Л1 №7 в апреле 1968 года окончился срабатыванием системы аварийного спасения. Причиной неудачного пуска явилось замыкание на корпус гироплатформы и сброс готовности спецвычислителя.

Первый достаточно успешный запуск корабля 7К-Л1 №9 был осуществлен 15 сентября 1968 года. Корабль, названный в печати «Зонд-5», впервые в мире совершил облет Луны и через 7 суток после старта спускаемый аппарат вошел по баллистической траектории в атмосферу и совершил посадку или приводнился в Индийском океане. Впервые также была сфотографирована Земля с расстояния 85000 км. В качестве "пассажиров" на борту корабля находились черепахи. Несмотря на удачное завершение полета, программа полета была выполнена лишь частично, так, например, аппарат должен был совершить управляемый спуск в атмосфере, но из-за сбоев в системе ориентации аппарат перешел на баллистический спуск и совершил посадку в Индийском океане, а не на территории Казахстана, как предполагалось.

10 ноября 1968 года был осуществлен запуск корабля 7К-Л1 №12 («Зонд-6»). Программа его полета была в основном выполнена. Успешно выполнен облет Луны с фотографированием ее поверхности с расстояния 800 км, впервые осуществлен управляемый спуск в атмосфере межпланетного аппарата и посадка на территории Казахстана. Однако в ходе полета произошла разгерметизация спускаемого аппарата, а на высоте 5 км преждевременно отстрелился парашют, в результате чего аппарат упал в 16 километрах от стартовой площадки №81. Из-под обломков были извлечены первые цветные фотографии Луны.

При таком обилии отказов как корабля 7К-Л1, так и ракеты-носителя УР-500К, невозможно было решиться на пилотируемый полет. Последний раз пилотируемый запуск корабля 7К-Л1 был намечен на 9 декабря 1968 года, но в декабре 1968 года космический корабль «Аполлон-8» с тремя астронавтами на борту вышел на окололунную орбиту, совершил 10 витков вокруг Луны и благополучно вернулся на Землю. После этого программа пилотируемого облета Луны перестала иметь смысл, приоритет был утерян. И, хотя уже были сформированы экипажи (первыми должны были полететь А.А. Леонов и О.Г. Макаров), программа Л1 была закрыта. Оставшиеся корабли 7К-Л1 были использованы для отработки техники полета к Луне. Из трех пусков один был аварийным, а два — «Зонд-7» (8 августа 1969 года) и «Зонд-8» (20 октября 1970 года) — выполнили облет Луны и возвратились на Землю. Все силы ЦКБЭМ, которое в то время уже возглавлял преемник Королева В.П. Мишин, были брошены на проект Н1-Л3 — высадку человека на поверхность Луны. После прекращения программы облета Луны в марте 1969 года группа "лунных космонавтов" была значительно сокращена. Оставшиеся два экипажа, Леонов — Макаров и Быковский — Рукавишников продолжили подготовку к высадке на Луну по программе Н1-Л3. Таким образом, еще один корабль, пройдя все этапы испытаний, оказался необлетанным космонавтами.

По сути дела, единственным положительным результатом всей программы Л1 явилась отработка четырехступенчатого варианта ракеты-носителя УР-500К. Совсем скоро ею воспользовались в ОКБ-301 под руководством Г.Н. Бабакина для запуска к Луне и планетам Солнечной системы автоматических межпланетных станций.

Еще более печальной оказалась судьба советской программы высадки космонавта на Луну. Она по всем параметрам: по организации работ, по принятым конструкторским решениям, по организации наземным испытаний, — отличалась от аналогичной американской программы «Сатурн-Аполлон» в худшую сторону. Началом этой программы можно считать Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 23 июня 1960 года, о котором говорилось выше. В своей космической части оно носило скорее декларативный характер, поскольку на эти цели не было выделено фактически ни рубля. В то же время создание мощных баллистических ракет находило поддержку у советского руководства и хорошо финансировалось Министерством обороны. Этим обстоятельством воспользовались главные конструкторы. О создании ракеты УР-500 и ракеты-носителя УР-500К под руководством В.Н. Челомея уже рассказывалось в главе «Многоместные корабли». М.К. Янгель инициировал разработку у себя двух мощных ракет. Первая из них — Р-36 с двигателями В.П. Глушко прошла весь цикл создания и была принята на вооружение, долгие годы оставаясь самой мощной МБР в мире с ядерной боеголовкой в 10Мт (по классификации НАТО SS-9). На базе Р-36 была создана ракета-носитель «Циклон» в двух и трехступенчатом вариантах. Другая же — Р-56 со стартовым весом 1200 тонн и массой выводимой нагрузки 30 тонн предназначалась в качестве МБР для доставки ядерного заряда мощностью 50 Мт и в качестве ракеты-носителя для выведения тяжелой орбитальной станции массой 30 тонн. Но, поскольку ни та, ни другая задачи не привлекли внимания Н.С. Хрущева, Р-56 так и осталась на бумаге.

К моменту начала работ по Н-1 в ОКБ-1 был проведен большой объем исследований по определению размерности носителя, выбору для него двигателей и топлива. При этом рассматривались варианты ракет не только с традиционными ЖРД на компонентах топлива керосин-кислород, АТ-НДМГ и даже кислород-водород, но и с применением ядерных ракетных двигателей. Еще 30 июня 1958 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, по которому в ОКБ-1 проводились научно-исследовательские работы по изучению возможностей создания баллистических ракет и ракет-носителей с ядерными двигателями. К этим работам были привлечены ОКБ-456 В.П. Глушко и ОКБ-670 М.М. Бондарюка, а также НИИ-1. В качестве рабочего тела для ЯРД, чей удельный импульс должен был составить не менее 430 секунд, предлагалось использовать либо чистый аммиак (ОКБ-456), либо его смесь со спиртом (ОКБ-670).

В эскизном проекте, выпущенном в конце 1959 года, рассматривались два варианта одноступенчатых баллистических ракет и два варианта ракет-носителей с ЯРД. Ядерно-химическая ракета ЯХР-2 была скомпонована по пакетной схеме по типу «семерки». Шесть «боковушек» первой ступени имели в общей сложности 36 ЖРД НК-9 Н.Д. Кузнецова тягой по 52 тонны. На центральной второй ступени устанавливался ядерный двигатель тягой 140-170 тонн, причем он начинал работать перед отделением боковых ракетных блоков. При стартовой массе 850-880 тонн ракета ЯХР-2 была бы способна выводить на низкую орбиту полезный груз массой 35-40 тонн. Кстати, в ходе дальнейших проработок была показана возможность использования водорода в качестве топлива для ЯРД, но в то же время было признано, что на тот момент реальным является создание тяжелых ракет с использованием ЖРД на освоенных компонентах топлива. В последующем возможно использование водорода, и только в отдаленной перспективе можно будет ставить на ракеты ядерные двигатели.

В этом же эскизном проекте были рассмотрены помимо ЯХР-2 и другие варианты ракет-носителей. Одна из них имела стартовую массу 2000 тонн и при наличии на второй ступени ЯРД была способна вывести на орбиту полезный груз массой 150 тонн. Однако на первой ступени требовалось установить 50 двигателей НК-9 (других просто не было). Конечно, это было нереально. Требовалось создать более мощные кислородно-керосиновые двигатели. Правда, тогда же В.П. Глушко предложил создать для такой суперракеты двигатели тягой 500-600 тонн на токсичных компонентах, но С.П. Королев и В.П. Мишин эту идею отвергли.

В то же время никаких серьезных задач перед создателями космической техники не ставилось, да и некому было их ставить. Никакого аналога НАСА в нашей стране не было. Академия наук для этой цели не годилась. «Чистая» наука в нашей стране имела очень скромное финансирование и скромные масштабы. Серьезные деньги выделялись на науку только в случае решения задач в интересах обороны страны как, например, при создании ядерного оружия. Конечно, баллистические ракеты тоже подпадали под эту категорию, но заявленная грузоподъемность в десятки тонн была слишком велика для боевых ракет. А ведь именно военные оплачивали создание любой ракетной техники. Требовалось обосновать необходимость создания тяжелых ракет-носителей.

С.П. Королев прекрасно понимал, что без тяжелых ракет-носителей невозможно дальнейшее освоение космического пространства. Об этом говорит хотя бы тот факт, что еще в 1956 году в рабочих планах ОКБ-1 была намечена проработка по ракете-носителю массой 1000 тонн и суммарной тягой ЖРД 1500 тонн. Эта же тема обсуждалась и на совещании главных конструкторов 16 июля 1957 года, то есть меньше чем за 3 месяца до запуска первого спутника. Естественно, что при отсутствии задач и полезных нагрузок, стартовая масса ракеты-носителя бралась фактически «с потолка». Поначалу была названа цифра в 1000 тонн, чуть позже — 2000 тонн. А в принципе, можно было бы назвать любую цифру. Останавливало лишь опасение спугнуть военных, являвшихся основными заказчиками ракетной техники.

Впрочем, была еще одна возможность: «забить» тему через ВПК в Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Но для этого необходимо было заинтересовать первое лицо государства, каковым в то время являлся Н.С. Хрущев. А пробиться к нему через окружавший его аппарат было очень сложно. Однако «гора сама пришла к Магомету». В январе 1960 года Н.С. Хрущев вызвал на «ковер» главных конструкторов. В ходе беседы он выразил озабоченность ходом работ по освоению космического пространства и особенно перспективой дальнейшего развития и продвижения этих работ. Результатом встречи явилась подготовка проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по дальнейшему освоению космического пространства. 7 и 12 апреля 1960 года С.П. Королев направил письма в ЦК КПСС и Совет Министров письма с изложением, как ближайших планов, так и перспективной программы освоения космического пространства.

В этих письмах впервые было заявлено создание тяжелых межпланетных кораблей, названных объектами «Н» («Наука»). То есть поначалу буквой «Н» обозначались именно межпланетные корабли, а уж потом выводящие их ракеты. При этом предполагалось их создание в два этапа:

Первый этап — 1960-1963 годы — объекты Н-I разрабатываются с максимальным использованием имеющегося опыта по созданию МБР, ЖРД, систем управления и т.д. Объекты Н-I должны обеспечить вывод на орбиту вокруг Земли аппаратуры весом 40-50 тонн. В число объектов Н-I входили:

ü межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для облета вокруг Луны;

ü межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для выхода на орбиту вокруг Луны, при этом масса его на лунной орбите составит 10-12 тонн.

Второй этап — 1964-1965 годы — объекты Н-II разрабатываются с возможностью использования для вторых и последующих ракетных ступеней ЯРД, двигателей на новых химических компонентах топлива и т.д.

Объекты Н-II должны обеспечить вывод на орбиту вокруг Земли аппаратуры весом до 60-80 тонн. К объектам Н-II относились:

ü межпланетный корабль массой 10-12 тонн с экипажем 2-3 человека для посадки на Луну, при этом задача посадки выполнялась при одновременном запуске нескольких аппаратов;

ü межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для облета Марса и Венеры;

ü межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для посадки на Венеру и Марс, при этом задача посадки выполнялась при одновременном запуске 3-4 кораблей, только один из которых возвращался обратно.

Таким образом, задачи были не столько поставлены, сколько продекларированы без соответствующего обоснования. Для решения поставленных задач С.П. Королев предлагал создание новой комплексной системы со стартовым весом ракеты-носителя порядка 1000-2000 тонн (опять же без обоснования), обеспечивающей вывод на орбиту вокруг Земли тяжелого межпланетного корабля массой 60-80 тонн. Собственно говоря, С.П. Королев уже пытался протолкнуть создание тяжелых ракет-носителей в Постановление от 10 декабря 1959 года, но тогда оно не прошло. Естественно, что все эти полеты к планетам военным были «до лампочки». Поэтому в письме рассматривалась возможность вывода на орбиту с помощью тяжелых ракет-носителей разведывательных и связных спутников, а также спутников-перехватчиков. Предлагались также варианты использования этих ракет для переброски по баллистической траектории крупных боевых грузов, а также ядерных боеголовок массой от 40 до 100 тонн.

Уже в этом проявились коренные отличия в создании пилотируемых космических проектов в нашей стране и в США. Во-первых, в США для реализации программы пилотируемых полетов была создана гражданская организация — НАСА, на которую была возложена вся ответственность, чего в нашей стране нет до сих пор. Во-вторых, американцы поначалу долго выбирали цель, а уж затем создавали средства для достижения этой цели. Мы же сперва начали разрабатывать носитель, и только потом под его возможности начали подгонять появившуюся позже задачу высадки человека на Луну. В третьих, американские военные сами стремились в космос, свидетельством чему явилась борьба между Армией, ВМФ и ВВС за право запуска первого американского спутника. Мало того, именно в недрах исследовательских организаций Министерства обороны США появились первые проекты полета человека в космос: Х-15, 7969, «Адам», «Дайна-Сор», «Горизонт», «Лунекс» и другие. Для наших военных ракеты были лишь большой «катюшей», а их космические фантазии не шли дальше разведывательных спутников.

В процессе подготовки С.П. Королеву стали известны детали предложений В.Н. Челомея по созданию целого семейства ракет-носителей (смотри главу «Многоместные космические корабли») и космических аппаратов различного назначения, в том числе пилотируемых. Поэтому С.П. Королев, с одной стороны, попытался оказать влияние на ВПК и Госкомитет по оборонной технике с целью устранения конкурента (распыление средств). С другой стороны, 30 мая 1960 года он представил новый проект Постановления, в котором учел работы В.Н. Челомея, но отвел ему второстепенную роль, ограничив его созданием ракеты-носителя со стартовой массой 600 тонн — будущая УР-500К. Что касается работ непосредственно ОКБ-1, то в проекте Постановления они были записаны следующим образом:

1. Создать в течение 1960-1962 годов новый носитель (объект Н-I) с двигателями на химических источниках энергии, обеспечивающий выведение на орбиту кораблей-спутников весом до 40-50 тонн и выведение на траекторию (при второй космической скорости) межпланетных кораблей весом до 10-20 тонн.

2. Создать в течение 1963-1967 годов на базе носителя Н-I более совершенный носитель Н-II, обеспечивающий выведение на орбиту кораблей-спутников весом до 60-80 тонн и выведение на траекторию (при второй космической скорости) межпланетных кораблей весом 20-40 тонн за счет использования на второй и последующих ступенях вновь разрабатываемых ЯРД, двигателей на новых химических источниках энергии, электрореактивных двигателей малой тяги.

4. Создать межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для облета Луны с возможностью непродолжительного нахождения около Луны с последующим возвращением на Землю (объект КЛ). Срок создания объекта КЛ — 1961-1964 годы.

5. Создать межпланетный корабль с экипажем 2-3 человека для полета к Марсу и Венере с облетом этих с последующим возвращением на Землю (объект КМВ). Срок создания объекта КМВ — 1962-1965 годы.

Комплексные эскизные проекты по носителям предлагалось разработать и представить во втором квартале 1961 года (Н-I) и в 1962 году (Н-II). Обращает на себя внимание тот факт, что во главу угла уже ставилось создание тяжелых ракет-носителей Н-I и Н-II. Замечу также, что использование в аббревиатуре латинских цифр приводит зачастую к путанице. На самом деле Н-II — это Н-2, а не Н-11. Анализ этого документа показывает также, что о посадке человека на Луну нет и речи. Что это, попытка С.П. Королева скрыть свои планы в части пилотируемого полета на Луну или отсутствие таковых? Дальнейшее развитие событий склоняет нас ко второму варианту. Ведь в начале 60-х годов в ОКБ-1 шла серьезная проработка фактически только облетного корабля (тема «Союз»). О посадке на Луну у нас стали говорить только после выступления Президента США Джона Кеннеди 25 мая 1961 года, а реально приступили к проекту в 1964 году.

Но все это произойдет позже, а пока вернемся в 23 июня 1960 года. В этот день было принято сразу несколько Постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР по ракетно-космической технике. Во-первых, было принято Постановление о разработке эскизного проекта ядерного ракетного двигателя. Во-вторых, принято Постановление о разработке в ОКБ-52 (В.Н. Челомей) космического пилотируемого ракетоплана военного назначения. Но самым главным было Постановление «О создании мощных ракет-носителей, спутников, космических кораблей и освоении космического пространства в 1960-1967 годах», куда вошли последние предложения С.П. Королева. К нему же примыкало Постановление, обязывающее Министерство обороны подготовить в третьем квартале 1960 года предложения по военному использованию ракеты Н-1.

Как уже говорилось, Постановления носили исключительно декларативный характер. Направления развития космической техники были выбраны без серьезной экспертизы, а уж сроки и вовсе попахивали волюнтаризмом, сравнимые, разве что, с построением коммунизма за 20 лет. Неслучайно, что большинство из этих Постановлений, как, впрочем, и многих других, выполнены не были. Ядерный ракетный двигатель и пилотируемый ракетоплан так и не были созданы. Военным Н-1 тоже не понадобилась. По сути, если не считать ближайших планов, из этого Постановления выросла только челомеевская «пятисотка», а также Н-1, хотя облик ее существенно изменился.

Тем не менее, Постановлением от 23 июня 1960 года работам по созданию тяжелых ракет-носителей было дано формальное «добро». Формальное потому, что реального финансирования этих работ не было. Тяжелые ракеты никак не вписывались в планы Министерства обороны, а потому военные не имели особого желания их заказывать. Однако тяжелые ракеты-носители нужны были самим главным конструкторам, которые понимали, что без них невозможно дальнейшее продвижение в космос.

О предложенном В.Н. Челомеем семействе ракет-носителей и о разработанной в ОКБ-52 под его руководством «пятисотке» рассказывалось в главе «Многоместные корабли».

В ОКБ-586 под руководством М.К. Янгеля прорабатывалась гигантская ракета-носитель РК-100 со стартовой массой 2000 тонн и массой выводимого полезного груза порядка 100 тонн. Она представляла собой связку из шести боковых блоков (первая ступень ракеты Р-16), расположенных вокруг такой же первой ступени Р-16, являющейся второй ступенью этой ракеты. Однако такая связка была слишком сложна, а потому ненадежна. Поэтому в днепропетровском ОКБ-586 начали проработку тяжелой ракет Р-56. Но об этом чуть позже.

Проработки по тяжелым носителям в ОКБ-1 начались еще до первого старта «семерки». О разработке эскизного проекта ядерно-химической ракеты ЯХР-2 уже говорилось выше. Ядерные двигатели позволяли существенно увеличить массу полезного груза. Однако рассчитывать на них в ближайшем будущем было бы рискованно. Очевидно, что создать в приемлемые сроки тяжелый носитель можно было только с использованием ЖРД. Естественно, что для них нужны были более мощные двигатели, чем установленные на существующих и перспективных МБР. Но прежде чем приступить к их созданию, необходимо было определиться с выбором компонентов топлива. С.П. Королев был сторонником жидкого кислорода и керосина по причине их меньшей стоимости и безвредности. А вот В.П. Глушко, бывший в то время монополистом в области создания мощных ЖРД, намучавшись с кислородно-керосиновыми двигателями, стал активным проповедником НДМГ. Несимметричный диметилгидразин (НДМГ) вместе с азотной кислотой (АК-27) или четырехокисью азота (АТ) образовывал самовоспламеняющееся топливо. Кроме того, все эти компоненты были долгохранимыми. Однако как НДМГ, так и АТ, были очень токсичны, что не нравилось С.П. Королеву. В конце концов, разногласия по этому поводу привели к разрыву между В.П. Глушко и С.П. Королевым, но обо всем по порядку.

Первые серьезные разногласия между Королевым и Глушко наблюдались еще при создании «семерки», когда С.П. Королеву пришлось взять на себя разработку и создание управляющих двигателей для первой и второй ступени ракеты Р-7. Дальше — больше. При создании третьей ступени «семерки» головным разработчиком двигателя был назначен тот же В.П. Глушко, который, однако, настоял на применении в качестве топлива пары НДМГ — жидкий кислород. С.П. Королев, не препятствуя Глушко, все же внес в Постановление параллельную разработку ракет-носителей 8К73 с двигателями В.П. Глушко на всех ступенях и 8К72. Двигатель для третьей ступени ракеты 8К72 разрабатывался в ОКБ-1 с привлечением авиационного ОКБ-154 С.А. Косберга. В конце концов, именно ракета-носитель 8К72 обеспечила полет первых «лунников» и первые пилотируемые полеты. А двигатель 8Д711 конструкции В.П. Глушко был отработан только в 1962 году. Получается, что если бы С.П. Королев не подстраховался, то не видать бы нам приоритета в области пилотируемых полетов и освоения Луны.

Это был серьезный удар по самолюбию В.П. Глушко. Однако более серьезными оказались их разногласия при разработке межконтинентальной баллистической ракеты Р-9, которой предполагалось заменить ракету Р-7. Поначалу ракета создавалась в двух вариантах: Р-9А (жидкий кислород и керосин) и Р-9В (азотная кислота и керосин). Для ракеты Р-9В (8К76) А.М. Исаев создавал связку двигателей тягой по 40 тонн. Но вскоре С.П. Королев настоял на создании только кислородно-керосинового варианта — Р-9А или 8К75, что, вообще-то говоря, было ошибкой. Воспользовавшись тем, что из-за сокращения авиации авиационные ОКБ остались без работы, он привлек к работе над Р-9 куйбышевское ОКБ-276, возглавляемое Н.Д. Кузнецовым. На первой ступени предполагалось установить четыре двигателя НК-9, чьи проектные характеристики были существенно выше, чем у разрабатывавшегося в Химках двигателя РД-111 (8Д716). Но разработка авиационных и ракетных двигателей — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. У Н.Д. Кузнецову отсутствовала экспериментальная база для отработки ЖРД, да и соответствующего опыта не было. Чем, собственно, и воспользовался В.П. Глушко. Он добился в обход Постановления решения об установке своих двигателей на первой ступени ракеты Р-9А в качестве единственного варианта.

Четырехкамерный двигатель РД-111 при тяге в 141 тонну был значительно мощнее своих предшественников РД-107 и РД-108. Однако при его отработке в камере сгорания регулярно возникали высокочастоные пульсации давления, которые приводили к авариям. Эти аварии, с одной стороны, задержали принятие на вооружение МБР Р-9, а, с другой стороны, привели В.П. Глушко к мысли, что невозможно создать в приемлемые сроки кислородно-керосиновые двигатели большой мощности. К тому же он увлекся созданием двигателей для янгелевских ракет Р-12, Р-14 и Р-16 на высококипящих компонентах.

Впрочем, еще до принятия Постановления по тяжелым носителям честолюбивый В.П. Глушко направил 12 февраля 1960 года письма С.П. Королеву и в Госкомитет по оборонной технике, в которых предлагал создать тяжелые четырехступенчатые носители на базе своего двигателя РД-111: Р-10 со стартовой массой 1500 тонн и Р-20 со стартовой массой 2000 тонн. Даже простой подсчет показывает, что в этом случае потребовалось бы установить на первой ступени Р-10 не менее 15 четырехкамерных двигателей РД-111 и 20 двигателей или 80 камер на Р-20. Естественно, что С.П. Королев отверг слабо проработанные предложения В.П. Глушко.

На начальной стадии разработки Н-1 мнения С.П. Королева и В.П. Глушко по поводу выбора компонентов топлива и мощности единичного двигателя различались, но казалось, что в споре родится истина. Сам Королев, хотя и отдавал предпочтение кислороду и керосину, но не отвергал с порога предложения Глушко об использовании на первой ступени пары НДМГ плюс азотная кислота (АК-27), а на второй и третьей ступенях НДМГ и жидкого кислорода. Но вот использовать на первой ступени Н-1, чей стартовый вес определили в 2000 тонн, предложенный В.П. Глушко однокамерный двигатель с тягой порядка 100 тонн он счел неприемлемым, ведь в этом случае двигатели пришлось бы устанавливать по кольцу в два ряда.

9 августа 1960 года С.П. Королев утвердил план-график выдачи и согласования технических заданий по комплексу Н-1. А первые ориентиры для разработки эскизного проекта Н-1 были поставлены на большом совещании главных конструкторов, состоявшемся 23 сентября 1960 года на космодроме Байконур. Это совещание рекомендовало провести разработку носителя Н-1 по каркасной схеме со стартовым весом 2000 тонн, способным вывести на орбиту полезный груз массой 70-75 тонн. Эти ориентиры требуют некоторого пояснения. Во-первых, масса полезного груза в 75 тонн была выбрана из совокупности решаемых задач, в первую очередь посадки тяжелых автоматических станций на поверхность Луны, Марса и Венеры, а также пилотируемого облета этих планет. Задачи высадки человека на Луну была лишь одной из многих и решалась с помощью запуска двух ракет Н-1 и сборки лунного комплекса на околоземной орбите. Во-вторых, при выборе компоновочной схемы ракеты был отвергнут первоначальный вариант «семерочного» типа с шестью боковушками и принят за основу моноблочный вариант. Для облегчения топливных баков решено было подвешивать их внутри каркаса, то есть вернуться как бы к схеме «Фау-2», от которой отказались еще при создании первой советской баллистической ракеты Р-2.

На этом же совещании были определены основные направления разработки двигателей для Н-1. К этим работам были привлечены помимо главного монополиста в лице В.П. Глушко (ОКБ-456) и ОКБ-2 А.М. Исаева бывшие авиационные КБ: ОКБ-275 (Н.Д. Кузнецов), ОКБ-154 (С.А. Косберг) и ОКБ-165 (А.М. Люлька). В результате сокращения авиации многие из них остались без работы. Именно поэтому коллективам, возглавляемым А.И. Микояном (ОКБ-155), С.А. Лавочкиным (ОКБ-301), В.М. Мясищевым (ОКБ-23), пришлось заниматься созданием различных типов ракет. Конструкторские бюро, специализировавшиеся на создании авиационных двигателей, переключились на создание ракетных двигателей. По результатам совещания 1 октября 1960 года В.П. Глушко, Н.Д. Кузнецову, А.М. Исаеву и А.М. Люльке были выданы технические задания на разработку ЖРД замкнутой схемы для Н-1 с очень высокими рабочими характеристиками, большим давлением в камере сгорания, высоким удельным импульсом и небольшой массой, причем тяга двигателей и компоненты топлива жестко не задавались.

Следующее расширенное совещание главных конструкторов по Н-1 также состоялось на космодроме 31 января 1961 года. На нем С.П. Королев представил унифицированный вариант моноблочной схемы Н-1, который был независим от различных вариантов двигателей. Ситуация складывалась довольно оригинальная. Идет разработка нового носителя, а ясности с двигателем нет никакой. В.П. Глушко к этому времени уже полностью переключился с предлагавшихся им ранее компонентов кислород — НДМГ и азотная кислота — НДМГ на пару АТ — НДМГ. У Н.Д. Кузнецова в ОКБ-276 были проведены эскизные проработки однокамерных кислородно-керосиновых двигателей тягой 170, 300 и 600 тонн. Поскольку уровень тяги, достигнутый на тот момент одной камерой, составлял 45 тонн (НК-9), решили ограничиться для двигателя первой ступени тягой в 150 тонн. Во-первых, двигатель такой мощности можно было изготовить и отработать на существующей производственно-технической и экспериментальной базах, в то время как разработка двигателя тягой порядка 600 тонн потребовало бы создание новой производственной и экспериментальной баз. Это значительно бы увеличило сроки создания ракеты. А во-вторых, двигатель тягой 150 тонн, но с высотным соплом, хорошо «привязывался» ко второй ступени Н-1. Кроме того, при многодвигательной установке возможно резервирование двигателей, то есть отключение отказавшего в полете двигателя. Хотя С.П. Королев по-прежнему склонялся в пользу кислородно-керосиновых двигателей, было решено продолжить проработку вариантов ракеты Н-1 и на других компонентах топлива. В развитие этого совещания 1 марта 1961 года были согласованы ТЗ на разработку ЖРД для Н-1 с В.П. Глушко, Н.Д. Кузнецовым, А.М. Исаевым и А.М. Люлькой. Впрочем, А.М. Исаев и А.М. Люлька стали заниматься кислородно-водородными двигателями для верхних ступеней, а «главный приз» разыграли В.П. Глушко и Н.Д. Кузнецов.

13 мая 1961 года вышло очередное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О пересмотре планов по космическим объектам в направлении выполнения задач оборонного значения». Оно было явно инициировано Министерством обороны. Военным как основным заказчикам ракетной техники не нравилось, что ведущие ракетно-космические ОКБ сосредотачиваются на создании ракет космического назначения, отвлекая значительные финансовые, материальные и интеллектуальные ресурсы от разработки боевых ракет.

С.П. Королев, хотя и стремился к созданию именно тяжелой ракеты космического назначения, все же хорошо понимал, что игнорировать военных нельзя. Поэтому он постоянно слал письма в Министерство обороны с просьбой представить предложения по военному использованию Н-1. К этому их обязывало и одно из Постановлений от 23 июня 1960 года. Более того, учитывая слабую заинтересованность в Н-1 военных, в ОКБ-1 под эту ракету разрабатывалась тяжелая орбитальная станция. При этом станция должна была решать в основном военные задачи: «сверхразведка», борьба с аппаратами противника в космосе, поражение наземных целей, связь и ретрансляция и так далее. И только во вторую очередь должны были решаться научные и прикладные задачи.

Кроме того, в рамках НИР «Раскат» прорабатывалась возможность создания на базе Н-1 тяжелой МБР, способной доставить на межконтинентальную дальность 17 боеголовок с ядерным зарядом. Хотя, конечно, называть оружием гигантскую ракету, которая месяцами собирается на полигоне, больше месяца готовится к старту и хранится в заправленном состоянии не более суток, было бы несерьезно. К тому же, «циклопический» стартовый комплекс был бы абсолютно не защищен от любого нападения с воздуха и из космоса.

Таким образом, для создания тяжелой ракеты Н-1 не было серьезного обоснования, как, впрочем, и обоснования ее стартовой массы, не было и серьезных задач для нее. Во всяком случае, ни Академия наук СССР, ни Министерство обороны таких задач не ставили, хотя в Постановлении от 13 мая 1961 года все же была записана дата начала летных испытаний Н-1 — 1965 год. Правда, стоит заметить, что Академия наук поддерживала исследования космического пространства, но ее влияние на партийное руководство страны было минимальным, чего не скажешь о влиянии военно-промышленного комплекса и Министерства обороны СССР.

Такая незаинтересованность военных в Н-1 привела к появлению 16 апреля 1962 года Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О создании образцов межконтинентальных баллистических и глобальных ракет и носителей тяжелых космических объектов». В соответствии с этим Постановлением в ОКБ-586 под руководством М.К. Янгеля началась разработка тяжелых МБР Р-36 и Р-46, также тяжелого носителя на их основе Р-56. Чуть позже в развитие этого Постановления 29 апреля 1962 года появилось еще одно, согласно которому в ОКБ-52 под руководством В.Н. Челомея началась разработка ракеты УР-500. А в конце года 24 сентября было принято еще одно Постановление о разработке коллективом ОКБ-1 глобальной ракеты ГР-1 (8К713) на базе ракеты Р-9, но с двигателем НК-9 Н.Д. Кузнецова. Что же касается работ по Н-1, то Постановлением они ограничивались выпуском в 1962 году эскизного проекта и оценкой стоимости ракетного комплекса. Здесь сказалось не только сопротивление военных, но и нежелание Н.С. Хрущева тратить на Н-1 огромные средства, необходимые для решения народнохозяйственных задач.

Это был серьезный удар по планам С.П. Королева. И хотя в тот же день вышло Постановление о начале разработки комплекса «Союз», но это было слабым утешением. Однако он решил не сдаваться и 16 мая 1962 года подписал эскизный проект по Н-1, состоящий из 29 томов и 8 приложений. А со 2 по 16 июля проходило рассмотрение эскизного проекта. Экспертную комиссию возглавлял Президент Академии наук СССР М.В. Келдыш.

В представленном эскизном проекте основными ближайшими задачами для разрабатываемой ракеты Н-1 провозглашались следующие:

А. Выведение тяжелых космических летательных аппаратов на орбиты вокруг Земли с целью исследования природы космического излучения, происхождения и развития планет, радиации Солнца, природы тяготения, изучения физических условий на ближайших планетах, выявления форм органической жизни в условиях, отличных от земных и т.д.

Б. Выведение автоматических и пилотируемых тяжелых ИСЗ на высокие орбиты с целью ретрансляции передач телевидения и радио, обеспечения прогноза погоды и т.д.

В. При необходимости вывод тяжелых автоматических и пилотируемых станций боевого назначения, способных длительно существовать на орбитах и позволяющих производить маневр для одновременного вывода на орбиту большого количества ИСЗ военного назначения — так называемый «Орбитальный пояс».

Очевидно, что высадка на Луну к первоочередным задачам не относилась. Правда, она декларировалась среди основных этапов дальнейшего освоения космоса:

ü облет Луны с экипажем из двух-трех космонавтов;

ü вывод КА на орбиту вокруг Луны, высадка на Луну, исследование ее поверхности, возвращение на Землю;

ü осуществление экспедиции на поверхность Луны с целью исследования почвы, рельефа, проведение изысканий по выбору места для исследовательской базы на Луне;

ü создание на Луне исследовательской базы и осуществление транспортных связей между Землей и Луной;

ü облет экипажем в два-три человека Марса и Венеры и выбор места для исследовательской базы;

ü создание исследовательских баз на Марсе и осуществление транспортных связей между Землей и планетами;

ü запуск автоматических аппаратов для исследования околосолнечного пространства и дальних планет системы (Юпитер, Сатурн и т.д.)

Именно для решения всех вышеперечисленных задач и предлагалась тяжелая ракета Н-1 с грузоподъемностью в 75 тонн. Причем большинство задач решалось с помощью одного пуска Н-1. «Орбитальный пояс» мог быть создан после 10 запусков Н-1. Для высадки человека на Луну необходимо было собрать на околоземной орбите лунный комплекс массой порядка 150 тонн (два пуска Н-1). Марсианский комплекс весил бы уже не менее 600 тонн (8 пусков Н-1). Впрочем, все эти расчеты были весьма приблизительными, поскольку детальной проработки этих аппаратов и межпланетных кораблей не было.

Представленная в эскизном проекте трехступенчатая ракета Н-1 (11А52) при стартовой массе 2160 тонн, диаметром у основания 16 метров была способна выводить на круговую орбиту высотой 300 км полезный груз массой 75 тонн. Все три ступени были оснащены кислородно-керосиновыми двигателями Н.Д. Кузнецова, главного конструктора Куйбышевского авиамоторного ОКБ-276, которое осталось без работы из-за сокращения советской авиации в начале 60-х годов. На первой ступени (блок А) было установлено 24 двигателя НК-15 тягой по 150 тонн (167,5 тонн в вакууме) каждый, расположенных по кольцу, на второй ступени (блок Б) — 8 таких же двигателей с высотным соплом НК-15В и тягой по 175 тонн, на третьей (блок В) — 4 двигателя НК-9В с тягой по 40 тонн, который разрабатывался еще для ракеты Р-9, но с высотным соплом. Двигатели Н. Д. Кузнецова, работающие по замкнутой схеме с дожиганием газогенераторного газа, обладали очень высокими характеристиками. При давлении в камере сгорания 147 атмосфер двигатель первой ступени НК-15 обладал удельным импульсом 296 секунд на уровне моря и 331 секунду в пустоте, двигатель второй ступени с высотным соплом НК-15В имел удельный импульс в вакууме 347 секунд, таким же удельным импульсом обладал и двигатель третьей ступени НК-9В. Расположение жестко закрепленных двигателей по кольцевой схеме позволяло реализовать управление полетом ракеты форсированием и дросселированием диаметрально противостоящих двигателей. Кроме того, такое расположение двигателей при избыточной тяге позволяло без ущерба отключать в полете неисправный двигатель, а для равновесия и противоположный.

К моменту завершения разработки эскизного проекта С.П. Королев окончательно разругался с главным конструктором ракетных двигателей В.П. Глушко. Последний отказался делать кислородно-керосиновые двигатели для Н-1 и предлагал использовать свои двигатели на высококипящих, самовоспламеняющихся, но токсичных компонентах топлива АТ и НДМГ. В.П. Глушко также разработал двигатель для первой ступени РД-253 с тягой 150 тонн и давлением в камере сгорания 150 атмосфер, а также его высотный вариант для второй ступени Н-1 — РД-254. Однако по удельному импульсу РД-253 уступал НК-15: 285 (316) и 296 (331) секунд соответственно. Использование двигателей на несимметричном диметилгидразине с меньшим удельным импульсом, естественно, снижало массу выводимой полезной нагрузки при том же стартовом весе носителя, а это не устраивало С.П. Королева, не говоря уже об их токсичности. История подтвердила правоту С.П. Королева в вопросе выбора компонентов для ракеты космического назначения. Когда В.П. Глушко, уже, будучи Генеральным конструктором НПО «Энергия», приступил к созданию многоразовой космической системы «Буран», то для первой ступени он выбрал кислородно-керосиновый двигатель РД-170, разработанный под его же руководством в КБ «Энергомаш» (бывшее ОКБ-456).

Ракета Н-1 имела оригинальную конструкцию со сферическими подвесными топливными баками и несущей внешней оболочкой, а также с кольцевым расположением ЖРД на каждой ступени. Причем все ступени ракеты были геометрически подобными. Кстати именно С.П. Королев еще при создании ракеты Р-2 отказался от такой схемы в пользу несущих топливных баков, что давало выигрыш по массе. Возвращаясь к несущей оболочке, он проигрывал по массе полезного груза, но на это у Королева были свои основания. Он планировал создать целое семейство ракет большой грузоподъемности серии «Н» со стартовыми массами в 7000 (Н-2), 12000 (Н-3) и 18000 (Н-4) тонн, подставляя под уже разработанную ракету новую более мощную первую ступень. То есть ради туманной перспективы ухудшались характеристики разрабатываемого носителя. Для сравнения отношение веса заправленной ступени и сухой массы первой ступени S-1C ракеты-носителя «Сатурн-5» составляло 17, а у Н-1 по данным эскизного проекта — всего лишь 11.

Несмотря на отсутствие конкретных заданий в ОКБ-1 долгое время велись проработки по носителю Н-2, при этом его стартовый вес непрерывно возрастал от 3700 тонн при полезной нагрузке в 185 тонн до 11000 тонн при массе полезного груза 350 тонн. Некоторые из промежуточных вариантов имели индекс Н1-0. Чтобы обеспечить такую грузоподъемность мощность ДУ первой ступени должна быть колоссальной. При классическом построении ДУ должна была состоять из 100 двигателей типа НК-15, но с доведением тяги до 175 тонн. Цифра совершенно невероятная. И даже при наличии двигателя с тягой 700 тонн их требовалось порядка 25. Поэтому рассматривались и экзотические варианты с применением на первой ступени наряду с ЖРД и турбореактивных двигателей, которые отличает высокий удельный импульс за счет использования атмосферного кислорода. Ракетные ступени таких размеров невозможно было перевезти даже на небольшие расстояния из монтажно-испытательного корпуса на стартовую позицию, поэтому ее надо было собирать прямо на старте, что при жутких климатических условиях пыльного Байконура стало бы величайшей авантюрой. Да и доставка на космодром полезного груза массой несколько сот тонн выглядит задачей практически неразрешимой. Таким образом, попытка С.П. Королева построить универсальную ракету-носитель, позволяющую выводить полезную нагрузку от единиц до нескольких сот тонн, завела его в тупик. Да и сегодня, спустя 40 лет после начала космической эры, каждая ракета-носитель занимает свою нишу по грузоподъемности. А увеличение массы полезного груза, выводимого той же ракетой, достигается путем установки дополнительных стартовых ускорителей.

Вопрос транспортировки встал и при создании Н-1, так как ракетные ступени таких размеров невозможно было провезти по железной дороге. В результате в 5 километрах от стартовой позиции (площадка 110) был построен завод — монтажно-испытательный корпус (площадка 112), на котором производилась сварка и сборка ступеней Н-1 из отдельных элементов, изготовленных на куйбышевском заводе «Прогресс» и доставленных по железной дороге. Для обеспечения жильем рабочих рядом с заводом построили небольшой город (площадка 113).

На первом этапе отработки Н-1 предлагалось создать ракету-носитель Н-11 на базе второй и третьей ступеней (блоки Б и В) ступеней ракеты-носителя Н-1. При стартовой массе 750 тонн ракета Н-11 была бы способна вывести на околоземную орбиту полезный груз массой около 25 тонн. Причем поначалу ракета оснащалась двигателями НК-9 с последующей заменой их на двигатели НК-15. Одновременно ракету Н-11 можно было использовать как МБР, способную доставить боеголовку с ядерным зарядом мощностью 25 Мт, как глобальную ракету с ядерным зарядом мощностью 2,2 Мт и как носитель для выведения на орбиту Земли боевых кораблей и спутников различного назначения.

Впоследствии С.П. Королев неоднократно выходил с предложением создать на базе ступеней ракеты-носителя Н-1 унифицированный ряд ракет:

∆ Н-11 (11А53) с применением 2, 3 и 4 ступеней (блоки Б, В и Г) ракеты Н-1 со стартовой массой 700 тонн и полезным грузом массой 20 тонн на околоземной орбите;

∆ Н-111 (11А54) с применением 3 и 4 ступеней (блоки В и Г) ракеты Н-1 и второй ступени ракеты Р-9А со стартовой массой 200 тонн и полезным грузом массой 5 тонн. Однако ракета Н-11 не нашла поддержки, поскольку в ОКБ-52 уже шла разработка ракеты УР-500К с такой же грузоподъемностью. Ну а ракета Н-111 была ничем не лучше «семерки», тем более что та уже была сделана, отработана и выпускалась серийно.

В эскизном проекте были рассмотрены и перспективы повышения грузоподъемности Н-1 за счет применения на верхних ступенях водорода в качестве топлива. Замена керосина на водород только на третьей ступени позволило бы увеличить массу полезного груза на 15 тонн. В случае применения водорода на второй и третьей ступенях масса полезного груза возрастала уже на 25 тонн и составляла около 100 тонн. Для расчета принимались проектные параметры двигателя, создававшегося в ОКБ-165 под руководством А.М. Люльки. Его удельный импульс должен был составить 445 единиц.

Еще большего увеличения грузоподъемности можно было получить, установив на третьей ступени ядерный ракетный двигатель с тягой 30-40 тонн. При применении в качестве рабочего тела водорода удельный импульс достигал 900 единиц, а прибавка в массе полезного груза составила бы 60 тонн.

В случае создания на базе первой ступени Н-1 двухступенчатого носителя Н-II при использовании на второй ступени ЯРД, проекты которого прорабатывались в ОКБ-670 М.М. Бондарюка и ОКБ-456 В.П. Глушко, вес полезного груза возрастал на 125 тонн и составлял уже 200 тонн.

Обращает на себя внимание тот факт, что в эскизном проекте рассматривалась исключительно ракета-носитель без привязки к конкретному аппарату. Весь спектр возможных полезных нагрузок лишь декларировался. Ничего не было сказано и о разгонных блоках, с помощью которых автоматические аппараты и пилотируемые корабли должны были выводиться на трассу полета к Луне и планетам солнечной системы.

Экспертная комиссия во главе с М.В. Келдышем одобрила проект. Однако, отметив отсутствие конкретных полезных нагрузок для Н-1, она подчеркнула, что первоочередной задачей создания Н-1 является ее боевое применение, в том числе для доставки сверхмощного ядерного заряда до 100 Мт. Кроме того, комиссия рекомендовала применять вертикальную сборку ракеты на космодроме. В целом решение экспертной комиссии сыграло положительную роль в судьбе Н-1. 24 сентября 1962 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, посвященное Н-1. В нем была утверждена кооперация и планы создания ракеты Н-1. Подтверждалась дата начала летных испытаний — 1965 год. Однако при этом стендовую отработку автономных двигателей третьей ступени предписывалось закончить в 1964 году, двигателей второй и первой ступеней — в 1965 году. В том же году планировалось окончание строительства стартовой позиции и сдача ее в эксплуатацию. Сроки были установлены явно нереальные, но С.П. Королев и слышать не хотел о более поздних сроках.

Но главным были все же не сроки, а деньги. Цифры потребных затрат были занижены, поскольку реальная стоимость программы Н-1 просто не прошла бы через Госплан и Министерство финансов. Деньги нужны были Н.С. Хрущеву для подъема сельского хозяйства, а военным — для скорейшего восстановления равновесия по стратегическим ядерным вооружениям с Соединенными Штатами Америки. Именно поэтому из Постановления были вычеркнуты строки о создании стенда для огневых испытаний первой ступени Н-1. С.П. Королев рассчитывал, что все огневые стендовые испытания для всех ступеней можно ограничить единичными двигателями, приспособив уже существующие стенды в НИИ-229 под Загорском (ныне город Сергиев Посад).

И здесь он натолкнулся на активное сопротивление со стороны своего заместителя по испытаниям Л.А. Воскресенского, который справедливо считал, что до начала летных испытаний необходимо отработать на огневом стенде каждую ступень в сборке. Отработка ракеты методом пусков была хороша лишь для небольших ракет, но для Н-1 она была неприемлема. С.П. Королев же опасался, что включение в Постановление упоминания о стендах, вызовет негативную реакцию высшего руководства, которое и так было недовольно большими затратами на создание Н-1. В конце концов, в НИИ-229 были созданы стенды для отработки второй и третьей ступеней Н-1. Естественно, что для сборки этих ступеней там же был построен небольшой завод. Первая же ступень в сборке так нигде и не отрабатывалась. Предложение создать стенд на Байконуре с последующей его переделкой в стартовый комплекс было отвергнуто по причине удлинения сроков строительства последнего. Одним словом, решили сэкономить. Но именно неотработанная первая ступень стала причиной неудач всех четырех пусков Н-1.

Одновременно с принятием Постановления по комплексу Н-1 от 24 сентября 1962 года Академии наук СССР было дано задание в трехмесячный срок представить конкретные предложения по космическим объектам под Н-1. Однако в декабре 1962 года на заседании МНТС по космическим исследованиям при Академии наук СССР был рассмотрен план, который предусматривал выполнение исследований в 1963-1964 годах в основном с помощью автоматических станций. Об Н-1 речи не было.

Такое положение дел не устраивало С.П. Королева. Тем более что звучали голоса против создания тяжелых космических аппаратов и интенсификации работ по Н-1. В очередной раз пришлось С.П. Королеву брать инициативу в свои руки. К февралю 1963 года в ОКБ-1 были проработаны предложения по использованию ракеты-носителя Н-1 и созданию для него первоочередных космических объектов. Предложения были представлены в докладе К.Д. Бушуева и обсуждены 22 апреля 1963 года на Ученом совете ОКБ-1, а затем 28 апреля 1963 года на заседании Президиума Междуведомственного научно-технического совета, председателем которого был М.В. Келдыш. По мнению С.П. Королева с помощью Н-1 можно было решать следующие научные задачи, как автоматическими станциями, так и пилотируемыми кораблями:

ü изучение и освоение Луны;

ü изучение планет Солнечной системы;

ü непосредственное изучение небесных тел, Земли, космического пространства с помощью обитаемой станции — Орбитального космического института.

Как видно, планы у С.П. Королева были обширные. Хотя, возможно и не стоило бы пугать ими военных и руководство страны: Н.С. Хрущеву нужны были деньги на подъем сельского хозяйства, а военным — на ликвидацию ракетного отставания от США.

Что касается большой орбитальной станции, то дальше перечня решаемых на ней задач дело не пошло. Также ограничилось упоминанием дело создания тяжелых автоматических станций для полета к Марсу, Венере и дальним планетам. По тяжелому межпланетному кораблю (ТМК) в ОКБ-1 с начала 60-х годов шли проектные проработки, однако до реализации этого проекта было очень далеко. Тем более что для этого требовалось создание электрореактивных двигателей с ядерно-энергетической установкой. Подробнее об этом будет рассказано в следующей главе.

Предложения по изучению и освоению Луны были озвучены более конкретно. В частности, на базе Н-1 могли быть созданы следующие космические объекты:

Ø корабль для облета Луны весом порядка 24 тонны с возвращением к Земле;

Ø спутник Луны (без возвращения к Земле) весом порядка 14 тонн;

Ø пилотируемый спутник Луны с последующим возвращением его к Земле весом порядка 10 тонн;

Ø самоходный аппарат с мягкой посадкой на Луну (без возвращения на Землю) весом порядка 6 тонн (посадочный вес до 8 тонн);

Ø экспедиционный комплекс для высадки людей с оборудованием на поверхность Луны и с возвращением на Землю.

Для решения последней задачи необходимо было собрать на околоземной орбите (используя метод стыковки, разрабатываемый по теме «Союз») ракетный комплекс массой порядка 200 тонн с помощью трех запусков ракеты Н-1. Осуществление экспедиции с людьми на поверхность Луны впервые стала рассматриваться как основная задача программы изучения и освоения Луны. Все остальные задачи были всего лишь сопутствующими.

К этому моменту наступила полная определенность в американской программе «Аполлон». С.П. Королев хорошо понимал складывающуюся ситуацию — если не начать работы немедленно, то потом можно и не догнать. Однако руководство страны, от которого зависело принятие решения, не понимало этого или не хотело понимать. Что уж говорить о военных. Министерство обороны, главный заказчик ракетно-космической отрасли, было абсолютно не заинтересовано в создании тяжелого носителя и освоении Луны. Оно полагало, что Н-1 лишь отвлекает предприятия отрасли от создания нового поколения межконтинентальных баллистических ракет Р-36, УР-100 и РТ-2.

С.П. Королев также понимал, что для проталкивания решения о начале работ по освоению Луны необходимо обзавестись союзниками. Военные отпадали по причине, указанной выше. Академия наук была больше заинтересована в исследовании космического пространства автоматическими аппаратами, о чем свидетельствовал предложенный ею план исследований в 1963-1964 годах. По правде говоря, такой подход был оправдан. При пилотируемых полетах на первый план выходят технические проблемы, связанные с безопасностью полета человека в космос. И только затем решаются научные задачи. Все это нашло подтверждение во время запусков американских «Аполлонов» к Луне. Их научная ценность была сопоставима с результатами, полученными с советских и американских лунных автоматических станций, чего нельзя сказать о стоимости.

Однако С.П. Королев воспользовался тем, что еще в Постановлении от 24 сентября 1962 года за Академией наук была записана подготовка предложений по созданию первоочередных космических объектов для Н-1. 7 мая 1963 года он направил в правительство письмо, в котором напомнил, что Академия наук вместо предложений ограничилась расплывчатым планом исследования космического пространства на 1963-1964 годы. 27 июля 1963 года С.П. Королев направил предложения ОКБ-1 об использовании ракеты Н-1 и создании на его базе первоочередных космических объектов председателям Госкомитетов по оборонной технике С.А. Звереву и по радиоэлектронике В.Д. Калмыкову с просьбой поддержать эти предложения перед ВПК.

В результате этих усилий в августе 1963 года Академией наук СССР был подготовлен перспективный план работ на 1965-1975 годы, который, хотя и не содержал предложений по созданию первоочередных космических объектов, тем не менее, предполагал:

ü существенное увеличение роли человека как в прямых исследованиях в космосе, так и в освоении и изучении Луны и планет Солнечной системы, при этом планируются облеты и спутники Луны, Марса и Венеры с человеком на борту, кратковременные экспедиции на Луну с целью ее изучения, подготовки к организации обитаемой лунной обсерватории и экспедиции на Марс;

ü исследование Луны и планет для создания на них обитаемых и автоматических обсерваторий и станций для проведения фундаментальных астрофизических и космофизических исследований;

ü создание обитаемых орбитальных станций для систематического и комплексного изучения Земли, околоземного космического пространства, Солнца, астрофизических и медико-биологических исследований;

ü увеличение удельного веса изучения дальнего космоса с помощью автоматических станций на ракетах-зондах с удалением от Земли на сотни миллионов километров и с выходом на большие высоты за плоскость эклиптики;

ü дальнейшее развитие космических систем, имеющих народнохозяйственное значение (связи, метеорологии, навигации), и создание новых служебных систем — космической службы Солнца, космической ионосферной службы, геофизической и дозиметрической систем.

Как развитие этот план предусматривал для ОКБ-1 следующие работы:

1. Автоматическая лунная станция для отработки мягкой посадки на базе носителя 8К78.

2. Космический корабль для облета Луны человеком с возвращением на Землю (с использованием стыковки на орбите — тема «Союз»).

3. Самоходный автоматический аппарат для обследования заданных участков лунной поверхности в целях подготовки операции по высадке экипажа.

4. Космический корабль — спутник Луны с экипажем для длительных полетов вокруг Луны в целях картографирования ее поверхности с возвращением на Землю.

5. Разработка экспедиционного комплекса:

a) высадка на поверхность Луны запасного корабля с ракетой возвращения (без экипажа);

b) высадка на поверхность Луны корабля с экипажем и ракетой возвращения с задачами непосредственного физического наблюдения, фотографирования и взятия образцов лунной породы (с комплексом стыковки на орбите);

c) высадка на поверхность Луны самоходного аппарата для обслуживания экспедиции;

d) возвращение экипажа экспедиции на Землю (1967-1968 годы).

6. Организация на Луне постоянной обсерватории для систематических исследований Луны, Земли, Солнца, космофизических и астрофизических исследований.

7. Автоматические аппараты для изучения атмосферы, околопланетного пространства и поверхности Марса.

8. Тяжелый межпланетный корабль с экипажем для облета Марса и подготовки экспедиции на Марс.

9. Тяжелый межпланетный пилотируемый корабль с электрореактивным двигателем для полетов к Марсу, и Венере с выходом на орбиту спутников планет и возвращением на Землю.

10. Экспедиционный комплекс на Марс.

11. Автоматические аппараты для полетов к другим планетам Солнечной системы.

Как видно, планов громадье. Пожалуй, все это вполне сгодилось бы в качестве хорошо продуманной стратегии освоения космического пространства. Здесь явно чувствовались фантазия и рука С.П. Королева. Но, к сожалению, речь шла о конкретном плане, а вот самой конкретики в нем-то как раз и не было. Кроме временных рамок (1965-1975 годы) в нем не было никаких сроков. План абсолютно не учитывал экономические реалии нашей страны, поскольку никакой экспертизы его не проводилось, а в самом плане не было раздела с технико-экономическим обоснованием. Возможно, С.П. Королев с помощью Академии наук СССР хотел привлечь внимание советского руководства к захватывающим перспективам освоения космического пространства. Однако реакции с их стороны на этот план не последовало.

Тем не менее, эта перспективная программа исследования космического пространства в 1965-1975 годах явилась базой для подготовки в ОКБ-1 предложений по исследованию и освоению Луны в 1963-1968 годах, которые были утверждены С.П. Королевым 23 сентября 1963 года. Для изучения и освоения Луны предлагалось создание космических комплексов по пяти взаимосвязанным темам.

Тема Л1 предполагала сборку на орбите лунного облетного комплекса с использованием пилотируемого корабля 7К, разгонного блока 9К и танкеров-заправщиков 11К, выводимых на околоземную орбиту ракетой-носителем 11А511. Об этой теме, интенсивно разрабатываемой в тот момент в ОКБ-1, уже рассказывалось чуть ранее в этой главе.

Сборка на околоземной орбите лунного комплекса по теме Л2 была абсолютно аналогична сборке по теме Л1. Однако в качестве полезной нагрузки на траекторию полета к Луне выводился не пилотируемый корабль 7К, а лунный самоходный аппарат 13К. Этот луноход помимо проведения научных исследований должен был помочь в выборе района посадки лунной экспедиции. Со временем этот проект был воплощен в жизнь. Однако лавры достались Г.Н. Бабакину и возглавляемому им коллективу ОКБ-301, где был разработан легендарный «Луноход». Правда, он уже не был привязан к пилотируемой лунной экспедиции, да и запуск его к Луне осуществлялся с помощью одной ракеты-носителя «Протон-К» без промежуточной сборки на околоземной орбите.

Проведение пилотируемой лунной экспедиции числилась как тема Л3. Первоначально ее реализация задумывалась по трехпусковой схеме, то есть с помощью трех пусков ракеты Н-1. Лунный комплекс, собираемый на околоземной орбите, состоял из космической ракеты и собственно корабля Л3, за основу при создании которого предполагалось взять корабль 7К. Космическая ракета, в свою очередь, состояла из:

¨ разгонной ступени, обеспечивающей выведение экспедиционного корабля с монтажной орбиты на траекторию полета к Луне;

¨ корректирующей двигательной установки, обеспечивающей коррекции траектории;

¨ тормозной ступени, обеспечивающей торможение корабля при подлете к Луне;

¨ посадочно-взлетного устройства с юстировочной двигательной установкой, обеспечивающей мягкую посадку корабля экспедиции на поверхность Луны;

¨ стартовой ступени, обеспечивающей взлет экспедиционного корабля к Земле;

¨ системы управления.

Космическая ракета выводится на околоземную орбиту одним носителем Н-1, а затем дозаправляется на орбите из двух специальных заранее выведенных на орбиту носителем Н-1 танкеров с топливом. Затем с помощью ракеты-носителя 11А511 на орбиту выводится корабль Л-3 с экипажем из 2-3 человек и стыкуется с космической ракетой, то есть фактически это уже четырехпусковая схема. Масса космической ракеты на монтажной орбите должна была составить порядка 200 тонн. Рассматривался также вариант сборки космической ракеты из трех одинаковых блоков, выводимых также с помощью Н-1.

Полет на Луну и посадка на ее поверхность проходит по прямой схеме без промежуточного выхода на окололунную орбиту. Старт с Луны и выход на траекторию полета к Земле также проходит по прямой схеме. Масса комплекса на трассе перелета Земля-Луна должна была составить массу 62 тонны. Вес корабля Л-3 при посадке на Луну — 21 тонна, при подлете к Земле — 5 тонн, вес спускаемого аппарата — 2,5 тонны. Время пребывания экипажа на поверхности Луны — 5-10 суток.

Предложенная схема фактически повторяла ранний вариант лунной экспедиции, предложенный НАСА. Та же сборка на орбите, та же прямая схема полета к Луне, только вместо Н-1 у американцев должна была использоваться ракета-носитель «Сатурн С-2» или «Сатурн С-3». Правда, к этому моменту американцы, рассмотрев различные варианты, пришли к необходимости создания большой ракеты «Сатурн С-5» грузоподъемностью 127 тонн и реализации на ее базе и при одном ее пуске лунной экспедиции со встречей на окололунной орбите. Ракета Н-1 при грузоподъемности в 75 тонн сделать такого просто не позволяла.

Зато одного носителя пуска Н-1 было вполне достаточно для обеспечения запуска пилотируемого корабля типа 7К с экипажем из 2-3 человек с выходом на орбиту вокруг Луны — тема Л-4. Основной задачей такой экспедиции было бы изучение естественного спутника с близкого расстояния, картографирование его поверхности с последующим возвращением на Землю. Для разгона комплекса к Луне можно было бы использовать связку из трех блоков 9КМ или специально разработанную четвертую ступень. Масса корабля Л-4 на трассе Земля-Луна — 17 тонн, на орбите вокруг Луны — 12 тонн, при подлете к Земле — 5,5 тонн.

Для более детального и долговременного изучения Луны предлагалось также создать тяжелый самоходный аппарат Л-5, способный перевозить 3-5 человек или 3500 кг груза со скоростью до 20 км/ч. Этот луноход можно было доставить на лунную поверхность за один пуск Н-1.

Обращает на себя внимание то, что предложения по лунным комплексам были весьма схематичны. К тому же использование универсальной ракеты-носителя Н-1, создаваемой под все возможные задачи, приводило к необходимости большого числа стыковок крупногабаритных блоков для сборки лунного экспедиционного комплекса. Это, конечно же, резко снижало надежность экспедиции. Но был и еще один момент. Два запуска ракеты Н-1 даже с соседних пусковых установок площадки 110 можно было производить с интервалом не меньше чем в 15 суток, поскольку на два стартовых стола была запроектирована и построена одна заправочная система. Следовательно, требовалось время на пополнение запасов топлива. Еще больше времени (не менее 30 суток) требовалось на восстановление стартового стола при последовательном пуске двух ракет Н-1. Таким образом, от старта первой ракеты Н-1 до запуска пилотируемого корабля Л-3 могло пройти не менее 1,5 месяцев. Все это время бортовые системы космической ракеты должны были находиться в работоспособном состоянии. Для этого требовалось и обеспечение нормального теплового режима, и, соответственно, электроснабжения, чего нельзя было бы достичь без установки солнечных батарей. При этом любой сбой, а тем более авария, приводили к еще большей задержке, а то и к отмене лунной экспедиции.

далее