Рейтинг с комментариями. Часть 4-2

12 октября 1492 - испанская экспедиция открыла Америку. Христофор Колумб (Испания)
1493 - "Земное яблоко" - один из первых глобусов. Мартин Бехайм (Германия)

12 октября 1492 - испанская экспедиция открыла Америку. Христофор Колумб (Испания)

Фернандо Колон: «Адмирал был хорошо сложен, рост же имел выше среднего, лицо длинное, скулы слегка выдающиеся, ни тучностью, ни худобой не отличался. Нос у него был орлиный, глаза синевато-серые, кожа белая с красноватым оттенком. В молодости волосы у него были светлые, но к тридцати годам совсем поседели» Имеется не менее трехсот портретов Колумба, выполненных только известными художниками. Все они созданы в пору, когда великого мореплавателя уже не было в живых. Имеется, правда, два изображения, относящиеся к 1500 годам и с некоторой натяжкой признаваемые зарисовкой облика Колумба. Одним из наиболее ранних изображений Колумба считается портрет, в 20-х годах XVI века приобретенный итальянским гуманистом Паоло Джовио. Это весьма посредственное произведение искусства кое в чем соответствует «словесному портрету» Фернандо Колона, Лас Касаса, Тревизана и Овьедо. А выше - портрет Колумба, написанный в середине XVI века флорентийским художником Ридольфо Гирлондайо.

Компилировано с замечательной книжки: Яков Михайлович Свет "Колумб"
Ну как космонавтика без Колумба? Колумбиада Жюль Верна, "Колумбы Вселенной" - целый жанр фантастики 20-х-30-х, "Колумбия" - корабль первой экспедиции на Луну и первый шаттл, многие спутники, телескопы, модули с названием "Колумбус"... Колумб - это символ. Первооткрывательства, человеческой дерзости, упорства, попрания всяческих горизонтов и пределов.
Колумб обладал множеством талантов - умел договариваться, доказывать истину, красноречиво врать. Он две трети жизни провёл на палубе корабля, посетил и открыл разные страны, острова, материк, континент, Новый Свет. В анналы вошёл случай, как он дурачил необразованных туземцев с лунным затмением. Наверно, он был великолепным штурманом и выдающимся капитаном. Но в астрономии он был, говоря по-современному, крепкий юзер. Ничего сам не открывал и не изучал, но то, что написали, знал основательно. А поскольку он первым побывал в Новом Свете, то и все астрономические действа, начиная от простого любования на светила до попыток определения долготы и расстояния до дома астрономическими методами было там впервые.
Есть шанс не только и не столько рассказать о Колумбе, сколько об астронавигации в его время, астрономических инструментах капитана, да и вообще - сравнить первооткрывателей пятивековой выдержки с космонавтами пятидесятилетней давности.
Без биографии Колумба разговор не завязывается... Итак.
«Джованни де Колумбо из Маконезе, житель селения Кинто, обещал Гильельмо де Брабанте, выходцу из Германии, ткачу-суконщику, здесь присутствующему, и торжественно подтвердил ему, что он исполнит и действенным образом совершит нижеследующее: отдаст сына своего Доминико, а лет ему одиннадцать или около этого, в слуги и ученики названному Гильельмо на шесть ближайших лет, дабы тот обучился ткацкому ремеслу». 21 февраля 1429 года.
Это отец Колумба.
«Братья Христофор и Бартоломео, лигурийцы родом, принадлежали к плебейскому сословию и были шерстянщиками (lanificii). Отец их был ткачом, сыновья чесальщиками шерсти, а жили они торговлей»
Это уже о будущем Адмирале Океана
Жили торговлей, но жили они очень плохо. Генуя потерпела поражение на всех фронтах, потеряла рынки - Чёрное море, почти весь Архипелаг. Турки взяли Константинополь. Доминико, ставший мужем, а потом и отцом пятерых детей, вечно был в долгах, год за годом скатываясь в нищету. У Колумба было три брата (один умер в детстве, двое последовали за Колумбом в Америку) и одна сестра. Отец скрывался от кредиторов, продал приданное жены Сусанны, его чуть было не посадили в тюрьму, из Генуи он уехал в Савойю, но ростовщики достали его и там. Он умер в 1499 году в такой же нищете, но успел узнать о всемирной славе своего сына.
Точная дата рождения Христофора Колумба неизвестна. 1451 год, где-то между 25 августа и 31 октября (хотя и тут есть сомнения). Учился он в какой-то школе (цех шерстянщиков содержал свои школы), где выучился грамоте и каллиграфии (почерк у него был красивый). И это всё. Латыни и прочему он учился намного позже.
Хотя он родился в Генуе, морской державе, но в том её квартале, который не имел с морем ничего общего. Как же Колумб стал моряком? Есть любопытная гипотеза. Очевидно, когда отец сидел в лавке, сын занимался разъездной торговлей. Вполне возможно, что передвигался он не по суше, а по морю, каботажил на каких-то баркасах. Он сам пишет 21 декабря 1492 года в дневнике своего первого плавания к берегам Нового Света: «Я хожу по морю 23 года и не покидал его никогда на срок, достойный упоминания». Тогда ему был 41 год...
К XIII веку генуэзцы обошли все Средиземноморье, а в конце этого столетия добрались до гаваней Персидского залива. В 1291 году братья Уголино и Вадино Вивальди, решили открыть новый путь в Индию, в обход Африки. Они проследовали через Гибралтарский пролив, но затем бесследно исчезли в Атлантике.
В конце 1473 или в 1474 году Колумб покинул Геную и ушёл в море.
Пару лет он плавал (вероятно) простым матросом в Средиземном море, а в 1476 году попал за Гибралтар. Пять кораблей (4 генуэзских и один фламандский) вышли из Генуи и благополучно миновали Гибралтарский пролив. Гасконец Гийом Казенов, вошедший в историю под кличкой Колон Старший, командовал в тех водах пиратской эскадрой под французским флагом. Генуя была предельно нейтральна, но это его не остановило. 13 августа 1476 года Гийом Казенов, командуя эскадрой в составе тринадцати своих кораблей и пяти кораблей португальского капитана Педро де Атайде, встретил у мыса Сан-Висенти генуэзскую флотилию. И напал на нее.
Неравный бой длился два часа, причем генуэзцы оказали пиратам героическое сопротивление и вывели из строя четыре корабля противника. Два генуэзских судна вырвались и ушли к кастильским берегам. Многие моряки с затопленных генуэзских кораблей добрались до берега вплавь. Их вылавливали и переправляли на сушу жители близлежащего португальского города Лагуша. Они спасли и Колумба, который, как предполагают, во время боя находился на фламандском корабле «Бекалла».
Оправившись от ран, Колумб добрался до Лиссабона, где его радушно встретила генуэзская колония (человек 20-30, но весьма влиятельных). Колумб попал в свою стихию. Португалия вела тяжёлую войну с Кастилией, на суше несла поражения, но на море оставалась сверхдержавой. Пока турки отбирали владения у европейцев на востоке Средиземноморья, португальцы приступили к колониальным захватам. Изрядная часть побережья Африки оказалась под их контролем. Работорговля, золотые рудники в Гвинее, ценные породы дерева, даже кое-какие пряности - доход от мореплавания был неплохой. Португалия была настолько морской державой, что хронисты жаловались на нехватку землепашцев - все ушли в моряки. А потом вырубили и весь лес на постройку кораблей.
В Лиссабоне Колумб уже через пару месяцев женился. Фелипа Мониз де Перестрелло была послушницей доминиканского монастыря Сантуш, где жили и воспитывались дочери знатных лиссабонцев. Устав в монастыре был строгий, но пострига послушницы не принимали и по собственной воле могли выходить замуж.
А уже 12 декабря 1476 он покинул Лиссабон и Португалию. Уцелевшие генуэзские корабли после битвы с пиратами собирали уцелевших моряков. И уже через полдня стоянки уходили в Англию. Колумб побывал в Англии и Ирландии. Фернандо Колон в «Мемории» удлинил его плавание до Исландии и даже до 73° с.ш., якобы цитируя не дошедшие до нас отцовские рукописи. («В феврале 1477 года я проплыл за Тиле, остров (oltre Tile, isola), сто лиг, южная часть которого отстоит от экватора не на 63 градуса, как кое-кто считает, а на 73 градуса»). До сих пор спорят, бывал ли он там.
Затем Колумб стал ходить на Мадейру за сахаром, начал продавать книги и увлёкся чтением. Как раз в те годы в южной Европе стали возникать типографии, с деревянных досок печатавшие книги и карты. Да, карты. Колумб и даже чаще его младший брат Бартоломе стали торговать бумажными картами, которые пришли на замену дорогим портоланам.
«Ombre de muy alto ingenio sin saber muchas letras» (человек весьма изобретательный, но не слишком понаторевший в науках) - так про Колумба писали знавшие его люди. Но он в эти годы одолел латынь и много премудростей, причём не покидая палубы. Он чаще всего бывал на Мадейре, здесь в 1478 у него родился сын Диего, ходил в Гвинею, за золотом и рабами, получал практический опыт каботажных, но всё же океанских походов. Именно на Мадейру приносили волны не европейские и не африканские вещи - неведомые растения, странные лодки, трупы узкоглазых людей.
А торговать с Востоком становилось всё труднее - турки наступали. Меж тем генуэзские картографы в 1457 году составили карту мира, которая вобрала в себя сведения Никколо Конти, якобы добиравшегося аж до островов Малайского архипелага или, по крайней мере, собравшего о них сведения, как и о прочих странах Дальнего Востока.
Колумб, видимо, встречался со своими земляками-картографами, в частности, с довольно известным составителем морских карт Никколо Кавери, но трудно установить, какое влияние оказали на него эти деятели.
Океан - один! Его можно переплыть, держа курс на запад. Мысль о реальности такого плавания выражали Аристотель и Сенека, Плиний Старший, Страбон и Плутарх, в средние века теория Единого океана была освящена церковью. Её признавали арабский мир и его великие географы Масуди, ал-Бируни, Идриси. Не сомневались великие ученые XIII-XIV веков, в частности Альберт Великий и Роджер Бекон, в этом убежден был и Данте. И уж, конечно, верили в это моряки. Оставалось определиться с расстоянием. Пожалуй, 1000 км без вида берега, в открытом океане, в те годы было очень смелым предприятием. Корабли старались держаться каботажных путей и не терять берег из вида. Собственно и суда не были предназначены для таких переходов. Но к концу XV века португальцы создали легкие каравеллы и «науш редондуш» - тяжёлые вместительные грузовые корабли. Появилась возможность не причаливать к берегу месяцами.
Вряд ли Колумб был первый, кто замыслил пересечь океан. Но решился - первым. Абсолютно безумный замысел. Мы сейчас знаем, на что Колумб замахнулся: Канарский остров Ферро (Йерро) лежит на 18° западной долготы, а Токио на 139°47' восточной долготы. И расстояние между ними (если преодолевать его с востока на запад) 202°13', длина же градусного расстояния на 28° северной широты составляет 98,365 километра.
202°13' Х 98,365=19042 километра. Колумб не был безумцем и на такое бы не решился. Ни один корабль тогда не мог пройти такой путь без пополнения провианта и ремонта. Колумб мог придумывать любые безумные планы, но корабля у него не было. Тем, у которых были деньги и корабли, над было показать расчёты пути, выполнимый проект. И Колумб начал считать.
Во-первых, он твёрдо верил в библейские книги, а Ветхий завет утверждал, что бог сделал Землю из 6 частей суши и одной части моря. Но это как бы не слишком достоверно. Птолемей считал, что по ширине суша равна океану, его предшественник, греко-сирийский географ I века н. э. Марин Тирский доказывал, будто суша значительно «длиннее» моря. Марин Тирский рассчитал, что на сушу из 360 градусов земной окружности приходится 225 градусов, а на океан всего лишь 135 градусов. Естественно, Колумб предпочёл Марина Тирского. Еще в III веке до н. э. Эратосфен установил, что на меридиане Асуана градусное расстояние равно 700 стадиям. 700 стадий соответствуют 110,25 километра. На широте Канарских островов она меньше - 98,365 километра. 135 Х 98,365=13216 километров. Много! Но нет ли расчётов поновее? Альфарган в 827 году по поручению халифа Мамуна проверил расчеты греков и нашел, что на меридиане города Ракки, расположенного в верховьях Евфрата, длина градуса равна 56⅔ милям. Арабская миля соответствует 1973 метрам, и, следовательно, в альфаргановском градусе было 111,767 километра. Но - Колумб берёт на арабскую, а итальянскую милю, в которой всего 1480 метров. После такой операции длина градуса сразу же сократилась на 25 процентов, а протяженность статридцатипятиградусного океана соответственно уменьшилась: 56⅔ х 1480 х 135=11339 километров. Много! Но Марин Тирский жил в те времена, когда восточная оконечность Азии была римлянам и грекам неведома. Азия кончалась где-то за Золотым Херсонесом - современным Малаккским полуостровом. Но Марко Поло побывал за этой гранью, в Китае, и кое-что разузнал о стране Сипанго, или Чипангу, - Японии. Стало быть, рассуждал Колумб, суша вмещает в себя не 225, а куда больше градусов. И к цифре Марина Тирского он добавил еще 58 градусов - 28 на Китай и 30 на Японию. Теперь на долю Океана осталось всего лишь 77 градусов. Но открытое и неведомое море начиналось только за Канарскими островами, самые же западные из них отстояли в 9-10 градусах к западу от Лиссабона; стало быть, с урезанной величины в 77 градусов можно было сбросить еще 9 градусов. Оставалось 68 градусов. Получена «истинная» дистанция, отделяющая Канарские острова от Сипанго - Японии: 68 х 56⅔ х 1480=5710 километров.
Вот с таким расстоянием, почти в 4 раза меньше от действительного, Колумб и начал искать спонсоров. 5 тыс.км - это всё равно рекордное, прямо-таки запредельное расстояние. Примерно, как полёт "Аполлона-8" в сравнении с предыдущими космическими полётами. Не факт, что Колумб смог бы преодолеть эти 5 тыс км, возможно, он надеялся на какие-то острова. И он действительно их встретил всего лишь через 3 с чем-то тысячи километров. Но это было много позже.
А "классическая история" с письмом и картой Тосканелли, которые, якобы, надоумили Колумба плыть на запад? Не факт, что письмо было вообще (карта не сохранилась, письмо многие считают фальшивкой), ещё меньше вероятности, что Колумб их видел, а также переписывался с флорентийским астрономом. И уж совсем мало оснований считать, что Колумб придал им хоть какое-то значение. Если верить найденной копии письма, которое, якобы, Колумб переписал лично (зачем?), то по Тоcканелли, от Лиссабона до страны Манзи (Южный Китай) с ее великолепной гаванью Кинсай было: 26 Х 250=5250 миль. Вероятно, итальянских (другие мили ещё длиннее), значит, в полтора раза больше, чем считал Колумб. По какой карте сверял свой путь Колумб, неясно, но какие материалы его вдохновляли на плавание, известно. Многие дневники, отчёты, письма Колумба не сохранились. Сохранились его книги. Поля книг густо усеяны заметками, биографы их называют маргиналии. В моём детстве нещадно наказывали детей, которые пишут что-то на полях книг. И это правильно. Но когда-то эта дурная привычка была и у взрослых. И это поистине золотые россыпи для искусствоведов и историков! В личной библиотеке Колумба самая ценная книга - это «Imago Mundi» - «Образ мира» французского эрудита, кардинала Пьера д'Айи (известный как Алиак). По всей вероятности, «Imago Mundi» Колумб приобрел в 1481 году и с этой книгой не расставался до самой смерти.



Генуэзская карта мира 1457 года
На полях Колумбова «Imago Mundi» 898 пометок-маргиналий. Правда, не все они сделаны рукой великого мореплавателя. Книгой пользовался и Бартоломе Колумб, а почерк у него был очень сходен с почерком старшего брата. Есть и пометки позднейших владельцев этого труда. Однако львиная доля маргиналий принадлежит Христофору Колумбу. Именно у Пьера д'Айи будущий великий мореплаватель отыскал оценки и мнения, которые он положил в основу своего проекта. Это весьма посредственная книга, но Колумб был ей очарован. Что же он писал на полях книг? Маргиналия № 480: «Земля - круглая сфера. Земля делится на пять климатических зон. Земля делится на три части». Маргиналия № 43: «Конец обитаемой земли на Востоке и конец обитаемой земли на Западе суть достаточно близкие и посередине малое море». Маргиналия № 365: «Близ Атласских гор живут слоны, равным образом и в Индии. Стало быть, одно место от другого лежит не на большом расстоянии». Маргиналия № 677: «Expertum est quod hoc mare est navigabile in paucis diebus, ventus conveniens» - «на опыте показано, что сие море кораблями проходимо за малое число дней при благоприятных ветрах». 8 маргиналий посвящены "переводу" арабских миль в итальянские. Вначале он ссылается, на разных авторитетов, например, на Жозе Визиньо (Визиньо был членом комиссии Лиссабонской математической хунты, которая в 1484 или в начале 1485 года отвергла проект Колумба), который определенно утверждает, что градус равен 56⅔ милям и в земной окружности (по экватору) насчитывается 20400 миль (и это верно, ибо мили арабские!) Из текста же 689-й маргиналии явствует, что имеются в виду итальянские мили. Самые короткие и самые «выгодные» для проекта западного пути. Вторая по важности книга - латинское издание 1485 года «Книги» Марко Поло. 366 маргиналий. Марко Поло, вероятно, был неграмотен. Во всяком случае, книгу писал сосед Марко по тюремной камере, не очень грамотный лигуриец Рустиччано. На долгие годы книга стала бестселлером для всей Европы. Колумб был также ей околдован. В книге лишь сухопутные пути, давно обрезанные турками, но есть слова волшебные, которые Колумб переписывает, как заклинания: «корица», «драгоценные камни», «золото». И ещё «Historia Rerum» Энея Сильвия Пикколомини издания 1477 года. Это была география нового поколения. 861 маргиналия! И ещё поэмы древнеримского Сенеки, предвещавшего открытие нового мира. Колумб перевёл этот отрывок на испанский: «Настанут в мире времена, когда Океан ослабит связи вещей, и откроется большая земля, и новый мореплаватель, подобно тому, кто вел Ясона и носил имя Тифис, откроет новый мир, и тогда не будет остров Тиле последней из земель».
Колумб искал богатых и властных людей, которые могли бы снарядить экспедицию в надежде стать ещё богаче. Есть свидетельства, что он предложил проект землякам - генуэзцам. Ох, вряд ли. Путь из Генуи ещё более удлинял путь, а именно португальцам принадлежали самые западные острова, именно им Папа подарил право экспансии на юг и запад, именно в Португалии строились самые "океанские" корабли, именно там были самые опытные моряки.
Естественно, что живя в Португалии, Колумб предложил свой проект королю Жуану II. Произошло это в самом конце 1483 или в первые месяцы 1484 года.
Король гасил мятежи португальских феодалов и расправлялся с заговорщиками. В августе 1484 года смута была растоптана и осенью дошел черед до Колумба.
Жуан II придавал огромное значение дальнейшим открытиям в Африке. Во что бы то ни стало он стремился проложить путь в Индию, и его капитаны - Дього Азамбужа и Дього Кан удлиняли разведанный путь вдоль побережья уже не на 500, а на 2500 км за экспедицию. Дього Кан в 1484-1486 годах прошел далеко на юг вдоль берегов Камеруна, Конго и Анголы и открыл устье великой реки Заир (она же Конго). Западному направлению при дворе Жуана II особого внимания но уделялось, хотя частники заплывали довольно далеко на запад от Азорских островов.
В Португалии до сих пор утверждают, что Америку открыли португальцы, называя имена Жуан Ваз Корте-Реал - 1472 год и Дього ди Тейве лет на 20 раньше. Однако, даже если они чего-то и достигли, они это что-то не открыли, ибо суть их подвигов миру осталась неизвестна.
Колумб добился встреч с королём и в обмен на свои будущие открытия потребовал титул Главного адмирала Моря-Океана и дворянское звание, должность вице-короля новооткрываемых земель, десятую долю доходов с этих территорий, восьмую часть барышей от грядущей торговли с новообретенными странами и золотые шпоры.
Португальские первопроходцы никаких требований отродясь не выдвигали, поэтому Жуан II не спешил выполнять требования Колумба. К тому же Колумб требовал, чтобы португальская корона снарядила для него три каравеллы, выдала годовой запас провианта и массу безделушек для менового торга с обитателями земель, которые доведется открыть в дальнем плавании.
Король Жуан II передал предложение Колумба «Математической Хунте» - лиссабонской академии, в которой заседали выдающиеся астрономы и математики. Проект Колумба подвергся экспертизе. В ней приняли участие несколько португальских ученых. Основную роль играл богослов и златоуст Дього Ортис де Вильегас-Кальсадилья, епископ Сеуты, выходец из Испании. Он опирался на двух видных членов Хунты - Жозе Визиньо и маэстро Родриго. Оба были врачами и астрономами, оба исповедовали иудейскую веру. Колумб знал Жозе Визиньо лично и относился к нему с глубоким уважением, как к наиболее крупному авторитету по части космографии. Математическая Хунта дала свое заключение, вероятно, в начале 1485 года. До нас оно не дошло. Тем не менее - проект отвергли. Причин может быть только две: либо эксперты сами подсчитали размеры океана и уличили Колумба в подтасовке, либо король посчитал его требования неприемлемыми. Колумб был в Португалии ещё весной 1485 года, позже он её покинул. Несть числа версий и обстоятельств оставления Колумбом Португалии (это и вправду важно - португальцы лишились Великого исторического шанса захватить и Америку в придачу. Однако версию побега с некоемыми секретами надо исключить. Всё проще. В 1483-1485 Колумб обнищал, залез в долги, в 1485 у него умерла жена, сына, которому было 7 лет, надо было куда-то пристроить. Тихо, чтоб не узнали кредиторы, Колумб страну оставил. Вообще португальские короли хорошо знали цену всяким географическим тайнам - рубили головы болтунам без промедления. Двух перебежчиков достали и в Севилье. Одного убили, другому зашили рот серебряной проволокой, доставили в Лиссабон, пытали и казнили. Ничего такого с Колумбом не случилось. Он и после этого переписывался с королём, а в 1488 приезжал в Португалию по делам. И это означает, что ничего секретного Колумб не знал и его проект никакой ценности не имел.
Колумб отправил брата Бартоломе в Англию, в надежде, что тот заинтересует проектом западного пути короля Генриха VII, а сам, вероятно, планировал оббивать пороги власти во Франции или в Генуе. Но прежде поехал в испанскую Кастилию, в город Ульву, там жила его свояченица Виоланта Мулиарт*, в девичестве Виоланта Мониз. Надо было пристроить куда-то сына.
До Ульвы оставалось километров 10, когда сын Колумба выбился из сил и они зашли отдохнуть в монастырь Рабида в трёх милях от Палоса. И этот незначительный факт оказался судьбоносным. Колумб без всякой опаски рассказал о своём проекте - и чудо! - настоятель монастыря Антонио де Марчена и ещё один монах план Колумба одобрили. Антонио де Марчена был недурным астрономом и кое-что смыслил в космографии. Он посоветовал своему гостю, не теряя времени, отправиться к королевскому двору. И дал Колумбу рекомендательные письма к приближенным королевской четы. Так вспоминал Колумб во время третьего плавания: «Все те, кто были прикосновенны к этому проекту Колумба и слушали мои рассуждения, поднимали меня на смех, исключая двух монахов, которые меня неизменно поддерживали»
*Супруги Мулиарт воспитали Диего и за это заслужили признательность Колумба. Виоланте Мулиарт он с 1502 года выплачивал пенсию в 10 тысяч мараведи, которую Диего в 1509 году увеличил вдвое
Если у Колумба и были раньше другие планы, то с рекомендациями появился шанс протолкнуть Проект в Испании.
Испания всё ещё была слабой и бедной страной. В лето 1485-го королева Изабелла правила Кастилией одиннадцатый год. Шестнадцатый год она состояла в браке с Фердинандом, сперва наследным принцем, а затем королем Арагона. Женились они по принуждению влиятельных лиц, старавшихся пресечь междоусобную войну в Кастилии. Женились втайне от брата Энрике, который предлагал сестре иных женихов. Гости прибывали на свадьбу, переодетыми в купцов, разрешение от папы (молодожёны были троюродными родственниками) было сфабриковано и получено позже. Фердинанду было 17, Изабелле - 18. С кончиной отца Фердинанда, короля Хуана II, в 1479 году Кастилия и Арагон вступили в тесную унию. Образовалась двуединая кастильско-арагонская держава - ядро будущей великой Испанской империи. Изабелла после смерти своего слабоумного брата Энрике IV получила раздробленную неурядицами страну, жалкую во всех отношениях. Изабелла возродила государство. Расплодившихся рыцарей собрала в войско, строптивых давила нещадно. В одной только Галисии с лица земли сметены были сорок шесть замков. В 1480 году королева сокрушила кастильскую знать одним ударом. Были отменены все пожалования щедрого короля Энрике IV, у магнатов отобраны «незаконно» приобретенные ими владения. Все прибыльные доходные статьи были захвачены государством. Было трудно и в том же 1480 году Изабелла позвала на помощь церковных радикалов. В Испании была учреждена святая инквизиция. Радикалы взялись искоренять врагов церкви и короны. Врагами были объявлены мавры и евреи, в Кастилии их было седьмая часть населения, эта седьмая часть была богаче шести христианских частей. В Арагоне было то же самое. Затем пришла очередь еретиков и дурных христиан, а такими считались крещеные мавры (мориски) и крещеные евреи (мараны). Сотни людей были сожжены на кострах, их богатство перешло к государству. Эти деньги позволили создать армию для войны с последним оплотом мавров в Европе - богатой Гранадой. Была создана огромная бюрократическая машина. В почёте было доносительство, доносчик получал часть имущества казнённого. В почёте были тайные осведомители. Но торговля развивалась, страна стремительно прогрессировала. Чем-то мне это напоминает 1930-е в СССР. Но одно резкое отличие было. И не только от СССР. Королевская чета непрерывно колесила по стране, лично вникая везде и во всё. Так, с апреля по ноябрь 1486 года королевская чета побывала в 42 городах Кастилии, и это был еще не самый «кочевой» год. Местные чиновники решительно не могли пребывать в спокойствии и работали на совесть. Вместе с правителями перемещался весь двор, вся бюрократическая машина, установившая всякие регламенты. Колумб перемещался вместе со двором, добиваясь встречи с правителями. Не помогали и рекомендации. Да и вообще - Колумб был иностранец, с такими не слишком церемонились. Как вообще Колумб существовал?



Изабелла и Фердинанд после свадьбы
Богослов Талавера, советник королевы, помог Колумбу аудиенцию получить. Всего лишь через полгода. Наступила зима. Зимой в Испании не воюют. Королевская чета покинула Кордову и отправилась в Новую Кастилию. В маленьком городке Алькала-де-Энарес, расположенном близ крайне захолустного городка Мадрида, королевский двор ненадолго стабилизировался. В пятницу, 20 января 1486 года, королева и король соизволили дать Колумбу аудиенцию. Там Колумб, исполнив все полагающиеся регламентом церемонии, показал карту проекта. Правители отнеслись к проекту с недоверием и приближённые их это недоверие только разжигали. Колумбу удалось лишь одно: проект должен был быть передан эксперту. И этим экспертом оказался сторонник Колумба Антонио де Марчена. 24 февраля 1486 года Марчена получил аудиенцию у королевы и короля. И наполовину спас дело. Он убедил королевскую чету передать просьбу Колумба специальной комиссии и посоветовал во главе ее поставить своего друга Эрнандо де Талаверу.
Дело осложнялось алькасоваским договором. В 1479-1480 годах Кастилия и Португалия провели переговоры и поделили океан. На карте намечена была горизонтальная линия. Она пересекала Атлантику к югу от Канарских островов. Все моря и земли к югу от этой линии объявлены были португальскими. Канарские же острова и часть Моря-Океана к северу от них отошли Кастилии. Для неспешного решения проблемы необычного дела были созвана комиссия. Однако началась весна, потом лето, королевская чета колесила по Испании, за ней весь двор, с ним и комиссия, а с комиссией и Колумб. Не до проекта было. Но, к счастью для Колумба, наступила очередная зима. 7 ноября 1486 года двор прибыл в Саламанку - «Иберийские Афины», город, который на всю Европу славился своим университетом. В Саламанке королевская чета провела почти всю зиму, и за эти месяцы комиссия Талаверы неоднократно обсуждала дело Колумба. Наступила очередная весна, Колумбу "на пропитание" выплачивались какие-то жалкие деньги, комиссия обдумывала дело. 30 января 1487 года королевская чета покинула Саламанку и, проинспектировав по пути 13 городов, в начале марта прибыла в Кордову. 7 мая 1487 года кастильские войска осадили Малагу, стало вообще не до Колумба. Малагу удалось взять только 18 августа. На радостях король с королевой подарили Колумбу аудиенцию (конец августа или сентябрь). Вновь многочисленные эксперты отвергли расчёты Колумба, а экономисты советовали не разбрасываться, пока идёт война. Вторая аудиенция, данная королевской четой, не оправдала надежд Колумба. Однако королева и король воздержались от окончательного ответа. Колумба оставили на довольствии. 15 октября 1487 года он получил четыре тысячи мараведи по непосредственному указанию их высочеств (заработок рабочего или моряка за 4 месяца, но такие подачки он получал не каждый месяц). Королевский табор отбыл на север, а обескураженный Колумб остался в Кордове.
В Кордове Колумб познакомился с девицей Беатрис Энрикес де Арана, круглой сиротой. Было ей в ту пору 19-20 лет. Колумб познакомился с Беатрис летом или ранней осенью 1487 года, а 15 августа 1488 года у нее родился сын Фернандо. В брак с Беатрис Колумб не вступил, что крайне шокировало некоторых биографов великого мореплавателя. Обстоятельства заставили Колумба покинуть Беатрис и новорожденного сына, но он никогда не забывал о ней и дважды, в 1502 и 1505 годах, наказывал своему старшему сыну Диего ни в коем случае не забывать о матери его брата. Диего выполнил отцовскую волю и в своем завещании отказал мачехе известную сумму. Но Фернандо, родной сын Беатрис, ни разу о ней не упомянул. Его можно понять - как незаконнорожденный он ни на что не мог претендовать и, вероятно, претерпел немало жизненных трудностей. Колумб ценил и семью Беатрис. Кузен Беатрис, Диего де Арана, был одним из его наиболее верных соратников по первому плаванию, и именно ему Колумб доверил пост коменданта крепости Навидад, первого европейского поселения в Новом Свете.
Колумб жил очень скромно, не пил даже дешёвого вина, его доходы были меньше, чем у простого моряка. И в 1487 он начал торговать "тиснёными" (печатными) книгами.
Между тем либо в 1487, либо в первой половине 1488 года Колумб узнал, что король Жуан год назад послал капитана-донатария азорского острова Тейшейра Фернана Дулмо на поиски таинственного острова Семи городов. Это легендарный остров Антилья, часто изображаемый на картах времён Колумба почти посередине нынешней Атлантики (позже его именем назвали Антильские острова)
С этим Дулмо и жителем Мадейры Афонсо ди Иштрейто король действительно заключил в июле 1486 года соглашение, причем Жуан II дарил еще не открытый остров Семи городов «названному Фернану Дулмо, его наследникам и потомкам». А по дополнительному соглашению, подписанному королем спустя 11 дней после основного, половина всех еще не открытых земель передавалась компаньону Дулмо, Афонсо ди Иштрейто.
Дальнейших сведений об этой экспедиции не имеется, и, возможно, Дулмо и Иштрейто вообще не выходили в открытое море.
Однако Колумб был взволнован. Не без основания он подозревал, что его Проект хотят просто украсть. Он немедленно написал португальскому королю. Жуан II на письмо Колумба отозвался быстро, причем ответ его был исключительно любезным. Он назвал Колумба «нашим особым другом», пригласил его в Португалию и заверил, что дозволит въезд и выезд из португальских владений. Письмо король подписал 20 марта 1488 года и адресовал его в Севилью. Однако, получив это послание, Колумб решил еще раз попытать счастья при дворе королевской четы, благо приближалась весна и табор их высочеств уже устремился на юг. В конце марта или в начале апреля 1488 года Колумб прибыл в Валенсию, где по пути к границам Гранадского эмирата пребывал двор, а затем в свите короля и королевы последовал за ними в Мурсию и здесь находился до конца июня. Единственным достижением третьей кастильской весны была еще одна «получка». 18 июня 1488 года Колумбу выдали по приказу королевской четы три тысячи мараведи.
В Мурсии он ровно ничего не добился, и, видимо, ему не удалось даже получить аудиенцию у Изабеллы и Фердинанда. С конца июня 1488 года до мая 1489 года имя Колумба ни разу не упоминается в кастильских документах. Вероятно, он откликнулся на любезность Жуана II. И опять неудача - Бартоломео Диаш вернулся на родину в декабре 1488 года с победой - он обогнул южный мыс Африки и прошёл полторы сотни лиг к северу, убедившись, что берег идёт точно к Индии. Но экипаж взбунтовался и пришлось вернуться. На картах появился мыс Доброй Надежды, у Португалии появилась уверенность, что Индия вот-вот будет достигнута. Зачем нужен западный путь?
В 1489 год мечта Колумба была при смерти. Королевская чета Испании хранила гробовое молчание. Героические гранадские мавры сдаваться не собирались. Португалия отказала. Бартоломе Колумб получил отказ и от английского короля Генриха VII. Братья решили предложить свои услуги французской короне. То ли в 1489, то ли в 1490 году Бартоломе направился во Францию и там вел переговоры с Анной де Боже, дочерью покойного короля Людовика XI и старшей сестрой малолетнего монарха Карла VIII. Сам Колумб не раз порывался уехать во Францию и дважды - в 1489 и 1491 годах - едва не осуществил это намерение. В 1489 он решил, что в Испании есть богатые люди и помимо королей - Колумб сообщил о своем замысле герцогу Мединасидонии. Владения герцога Андалузии были сильно урезаны королевой, он лишился изрядной части доходов, но был всё ещё богат и имел свой флот. Именно у него королева взяла взаймы в 1493 году 5 миллионов мараведи на вторую экспедицию Колумба. Про проект Колумба герцог знал давно, в 1487 он уже имел беседу с Колумбом. В январе и феврале 1489 года Мединасидония не раз встречался с Колумбом, но в конце концов герцог решил с этим предприятием не связываться. Вероятная причина - не хотел вызвать неудовольствие королевы, ибо выходил за пределы своей акватории, хотя Лас Касас полагал, что либо Мединасидония не поверил Колумбу, либо не оценил величия его замысла, либо не счел возможным посылать в дальние моря экспедицию, пока шла война в Гранаде.
Потерпев неудачу у герцога Мединасидонии, Колумб обратился к другому андалузскому магнату, герцогу Мадинасели. Дон Луис де ла Серда, пятый граф и второй герцог Мединасели, был «беднее» Мединасидонии (но богаче королевы). У герцогов Мединасели также были свои гавани и суда. Им принадлежала гавань Пуэрто-де-Санта-Мария, соседка Кадиса, одного из лучших портов Кастилии. В этой гавани и велись переговоры между герцогом и Колумбом. В 1493 году герцог писал кардиналу Педро Гонсалесу де Мендосе, что хотел отправить Колумба в путь на трех-четырех кораблях, но затем раздумал, опасаясь прогневить королеву. Вероятно, переговоры герцога Мединасели с Колумбом происходили в марте - апреле 1489 года. В мае Колумб получил приказ явиться ко двору. 12 мая 1489 года Изабелла предписала всем местным властям Андалузии предоставить бесплатный приют Христофору Колумбу на пути его следования в Кордову, где пребывал королевский двор. Вероятно, королева приняла решение снарядить экспедицию, как только (вот-вот) возьмут Гранаду и очистят Испанию от мавров. Но мавры спутали планы королевы и Колумба. Они не сдались. Они яростно отбивались от испанских рыцарей в 1489-м и весь 1490 год. Только к лету 1491 года испанцам удалось вплотную подойти к городу. И тогда королевская чета решила заложить у стен Гранады большой военный лагерь и взять город измором. За восемьдесят дней лагерь был сооружен. Этому боевому стану присвоено было название Санта-Фе, ставки Святой Веры. Все деньги были потрачены, голодная Гранада не сдавалась, Колумб скитался по полотняному городу Святой Веры без дела. К осени он дошел до отчаяния. Бартоломе уже год сидел во Франции, но юный король Карл VIII развлекался и никакого ответа не давал. Колумб направился осенью 1491 года в Рабиду - делиться горестями. 6 лет жизни потеряно напрасно! Монах Хуан Перес оказал Колумбу прием такой же теплый, как бывший настоятель Рабиды Антонио де Марчена шесть лет назад. Он был исповедником королевы и пользовался немалым влиянием при дворе, к его советам прислушивались Изабелла и ее царедворцы.
Однако Колумб пребывал в бедственном состоянии - шестилетние скитания!
«Видел его в городе Могере, и был он в нужде» - так говорил свидетель Ферран Перес Камачо.
«Довелось мне слышать, что дон Христофор Колумб очень нуждался и монахи Рабиды дали ему пищу» - это слова свидетеля Фернандо Мартина Гутьереса.
Очевидно, письмо королеве Хуан Перес отправил в середине октября 1491 года, а в ноябре по вызову Изабеллы Колумб и его новый покровитель прибыли в лагерь Санта-Фе.
В королевской ставке собрались все влиятельные сановники обеих корон. Здесь же находился папский легат, генуэзский прелат Алессандро Джеральдини, горячий сторонник Проекта.
А 2 января 1492 года Гранада капитулировала. Одиннадцатилетняя война окончилась. И уже в январе 1492 года проект Колумба был одобрен.
Свидетели сего обсуждения не оставили мемуаров. Имеем мы мифическую историю, написанную биографами Колумба о жестоких спорах, о том как королева склонилась к противникам Колумба, но к ней явился Луис де Сантанхель (влиятельный советник) и перетащил её на сторону друзей Колумба. А Колумб всё уже проклял и поехал из Гранады в Кордову, чтобы поехать во Францию и там уломать местного короля. Но "альгвазил, посланный королевой, настиг Колумба в двух лигах от Гранады, у моста Пинос, генуэзец возвратился в королевский лагерь, и все его требования были немедленно и полностью удовлетворены". А требования были немалые: из перечня, предъявленного Жуану II, Колумб вычеркнул лишь золотые шпоры.
Вряд ли Колумб намеревался уехать как раз тогда, когда разобрались с Гранадой и его сторонники осаждали королеву. Возможно о своём "отъезде" он и сам не знал.
Требования Колумба - чепуха, королева была принципиально цинична и в нужный момент отобрала у Колумба всё пожалованное, кроме пустых титулов. Вот финансовый вопрос Изабеллу заботил. Муж, король Арагона, не собирался давать ни гроша - его дела были в Средиземном море. У Колумба набралось уже немало влиятельных сторонников, но решать и платить надо было королеве. Много, очень много для послевоенной казны, ещё надо было нарушить королевское слово и изгонять иноверцев из сдавшейся Гранады, отнимая у них богатство, опасно было ввязываться в сомнительный проект. Есть миф, что королева заложила свои драгоценности (в ломбарде своего мужа, в арагонской казне), но якобы её порыв отклонили, поверив на слово. По другой версии (100 лет спустя написанной) драгоценности взяли, выдав 16 тыс. эскудо. Однако и это миф. Королева заложила всё, что имела, ещё в 1489 году валенсийским и барселонским дельцам, была вся в долгах.
Только 17 апреля 1492 года королевская чета подписала с Колумбом "капитуляцию". Так в то время назывался документ capitulacion - перечень разделов договора. Условия капитуляции были таковы: Колумбу навечно жаловались титулы Адмирала Моря-Океана и вице-короля всех земель, которые ему посчастливится открыть. Адмиральский титул переходил к его наследникам. Со всего, что будет добыто в новооткрытых землях, Адмирал должен был получать десятую часть и восьмую долю прибылей от торговли с этими землями. Адмиралу предоставлялись права разбора всех тяжб. Одна беда - Католические короли, как называли Изабеллу и Фердинанда мастерски умели нарушать любые соглашения, если им было выгодно.
30 апреля 1492 года, королевская чета утвердила свидетельство о пожаловании Колумбу титулов. Титулы жаловались навечно «от наследника к наследнику», и одновременно бывший шерстянщик из Генуи возводился в дворянское звание и мог «именовать и титуловать себя доном Христофором Колумбом».
Вся экспедиция стоила всего-навсего два миллиона мараведи. Причем кастильская корона вложила в это предприятие только миллион 140 тысяч мараведи, деньги королева взяла в долг.
Полмиллиона внес сам глава экспедиции - Колумб. Кошелек его был пуст, но теперь ему открыли кредит прозорливые земляки. 500 тысяч мараведи Адмиралу выдал Хуаното Берарди. Раз адмирал рассчитывал на 1/8 доходов, то он и должен был внести 1/8. Издержки составили 4 миллиона мараведи, но фактически удалось обойтись вдвое меньшей суммой.
Недостающие 360 тысяч мараведи израсходовали (и при этом безвозмездно) власти города Палоса, в котором снаряжалась экспедиция.



Корабли Колумба 1492 года
Их высочества в пересчете на золото истратили на подготовку великой экспедиции килограммов десять. По самым скромным подсчетам, за триста лет своего владычества в Новом Свете Испания там добыла и оттуда вывезла такое количество драгоценных металлов, которое соответствовало 3 миллионам килограммов золота.
В порту Палоса закипела работа по подготовке экспедиции. В Испании много портов, почему Палос? И на этом экономили короли. В 1486 году Палос осмелился нарушить приказ королевы и не послал корабли на помощь неаполитанскому королю, за это на город наложено наказание: ежегодно снаряжать 2 каравеллы сроком на 3 месяца. Город не принадлежал королеве, им совместно владели три магната - герцог Мединасидония, граф Миранда и братья де Сильва. Но, определив, что Палос станет исходной гаванью экспедиции Адмирала, их высочества тут же выкупили половину города у его владельцев. Это недорого - в городе было 3-4 тыс. населения. 23 мая 1492 года Колумб прибыл в Палос и зачитал приказ королевы "за 10 дней снарядить 3 каравеллы" при гробовом молчании народа. Корабли нашлись, но в экипажи, кроме Колумба, не записался никто. Мало того, что экспедицию считали безрассудной и смертельно опасной, никто не хотел гибнуть в океане под капитанством безвестного иноземца. Первые 4 члена экипажа были колодники, спасённые Колумбом от виселицы. Бартоломе Торрес убил в драке местного глашатая, а трое его друзей - Хуан де Могер, Педро Искьердо и Алонсо Клавихо - пытались его освободить и попались. Но ещё в апреле 1492 королевская чета предусмотрела полный отказ моряков и разрешила вербовать смертников. К слову сказать, все четверо сходили с Колумбом в Америку без нареканий и в мае 1493 королева их помиловала. Колумб вернулся в Рабиду и выработал там план вербовки экипажа. Сошлись на том, что помочь может только Мартин Алонсо Пинсон, уважаемый местный капитан. Но он как раз повёз в Рим сардины и вернулся лишь 15-18 июня. Он провёл переговоры с Колумбом и 23 июня приступил к вербовке. Без Пинсона вряд ли экспедиция была бы удачной и не факт, что состоялась бы вообще. Пинсон умел сулить выгоды, объехал окрестности и быстро набрал экипажи.
В пятницу, 3 августа 1492 года, в восемь часов утра, якоря были выбраны. Три корабля, 90 человек отправились в исторический рейс. «Нинья» и «Пинта» были каравеллами, флагман «Санта-Мария» принадлежал к классу кораблей, которые в Испании назывались «нао» - большой грузовой корабль.
Теперь самое время выяснить, какие средства навигации имел Колумб.
1. Карты. Портоланы, украшенные рисунками и позолотой, которыми пользовался Колумб, до нас не дошли. Но другие карты тех лет дают представление. Достоверность их была ничтожной. Меж "Чипанго" и Европой имелось узкое море, в котором пребывали довольно большие мифические острова - Антилья и Земля Св.Брендана.
2. Компас. У Колумба был компас, уже усовершенствованный и разбитый на 16 румбов, вроде этого:
Как утверждают, Колумб первым обнаружил, что стрелка компаса отклоняется от направления на Полярную звезду, т.е открыл магнитное склонение. Он скрыл это от экипажа, чтоб не испугать моряков. Наверно, так и было, но Колумб тут не был первым. До нас дошли солнечные часы-компас образца середины XV века, сделанные в Германии, где магнитное склонение уже указано. Чем далее на север, тем нагляднее отклонение стрелки от направления на Полярную. Колумб точно был в Англии, возможно и намного севернее, было бы странно, что он этого не знал. Но подлинным исследователем магнитного склонения стал португальский капитан Жан де Кастро (1500-1548). В его на редкость аккуратных бортовых журналах за 1538-1541 гг. содержится целый ряд высокоточных измерений магнитных склонений.
Возможно, у Колумба была и буссоль - морской компас.
3. Лаг. Он не был ещё изобретён со своими знаменитыми узлами. Скорость судна определяли по щепке с грузом (или, например, апельсину), брошенному у носа корабля. Стоящий на корме считал секунды, размеренно произнося некое дежурное слово (в русском флоте лет через 200 твердили "эйнень-твентих", его произносить - ровно секунду). Когда предмет оказывался у кормы, секунды умножали на длину корабля. Кстати, каравеллы Колумба были длиной всего 20 м, а флагман - аж 40.
При этом, разумеется, можно было допустить очень серьезную ошибку, ведь наблюдатель не мог учесть скорость попутного или противного течения, а оно либо форсировало, либо замедляло движение судна.
Часто пишут, что с помощью астролябии Колумб определял координаты, а потом вёл двойную бухгалтерию. В корабельный журнал писал расстояние поменьше, а в личный дневник - истинные. Так, например, 10 сентября 1492 г. записано: "За сутки пройдено 60 лиг, а исчислено 48 лиг, чтоб не наводить на людей страх".
Но главное, что требовалось - долгота. Долготу измерять не умели. Кстати, Колумб точно был первым, который определил долготу Нового Света (хотя и неправильно, но об этом ниже)
А вот широту можно было определить либо по высоте Полярной звезды, либо по высоте солнца в полдень, в то время уже существовали таблицы, в которых было указано, какой широте соответствует угол возвышения над горизонтом солнца в полдневный час. Но беда заключалась в том, что угол этот измерялся крайне неточными приборами, квадрантом и морской астролябией, причем пользоваться ими было невероятно трудно при малейшем волнении на море.

Так измеряли высоту светил над горизонтом

Время измерялось тоже скверно. Оно на кораблях рассчитывалось по песочным часам - ампольетам. Песок пересыпался из верхней склянки в нижнюю за полчаса, после чего приставленный к этому прибору юнга должен был перевернуть ампольеты, а вахтенный начальник отметить на грифельной доске очередной интервал времени. Однако время можно было уточнить по солнцу или по Полярной звезде (если эти светила не скрывались за облаками). Но это только местное время.
В результате допускались колоссальные ошибки. На обратном пути Колумб и его кормчие разошлись, определяя место корабля, на 10 градусов, или почти на 900 километров!
Со стороны корабли выглядели весьма эффектно. Их борта выше ватерлинии были алые, как кровь, на парусах красовались геральдические фигуры и кресты, в торжественных случаях поднимался королевский штандарт - полотнище с гербом Кастилии и Леона. У экспедиции был свой флаг - белый прямоугольник с зеленым крестом, концы креста венчали арагонские короны. При входе в чужеземные порты и при высадке на новооткрытую землю вывешивался вымпел с литерами F и Y - инициалами Фердинанда и Изабеллы.
На кораблях было несколько бомбард - небольших пушек, стреляющих каменными ядрами, и фальконетов - длинноствольных пищалей. На случай ближнего боя были взяты аркебузы и арбалеты.
«Нинью» и «Пинту» передали в распоряжение экспедиции власти города Палоса, искупив этим свои былые провинности. «Санта-Марию» Колумб законтрактовал у ее бывшего владельца.
Существует миф, что «Нинью» ("детка") назвали в честь известной палосской проститутки, но это не так. В то время корабли имели два названия - будничное и официальное. «Нинья» официально называлась «Санта-Кларой». Она принадлежала раньше Хуану Ниньо, жителю города Могера (он тоже участвовал в экспедиции). «Пинта» была из Палоса. Как называлась она официально, неизвестно, бытовому своему имени она обязана одному из бывших владельцев, некоему Пинто. «Санта-Мария» - это официальное имя. Почему-то ее кличка «Гальега» («Галисийка») не привилась. Колумб арендовал ее у уроженца селения Сантоньи близ Сантандера Хуана де ла Косы.
Колумбоведы сумели выяснить имена всех (!) участников плавания и даже узнать о них многое. Явление совершенно необычайное: вопреки всем традициям на кораблях первой экспедиции не было ни монахов, ни священников.
Три корабля в пятницу, 3 августа 1492 года, при крепком северном ветре взяли курс на юг. Это был знаменательный день в истории Испании. Потрясающую новость обсуждали все. Нет, начало исторического плавания как раз никого не заинтересовало. Накануне, в четверг, 2 августа, истек последний срок указа их высочеств от 31 марта 1492 года. Указа о поголовном изгнании из кастильского и арагонского королевства всех евреев. Последние корабли с изгнанниками покинули гавани Испании в ночь со 2 на 3 августа. С наступлением дня - любой иудей, какого бы пола и возраста он ни был, обнаруженный на территории Кастилии, подлежал казни.
Корабли с последними изгнанниками утром 3 августа уже были в открытом море и держали курс на Лиссабон, Геную, Марсель, Оран, Алжир, Ла-Рошель и Лондон. Не менее 100 тысяч человек. Возможно они встретили в море и каравеллы Колумба.
Колумб, вероятно, успел выяснить и характер течений в "море-океане" - удивительно точно был проложен маршрут. Сначала до Канарских островов на юг и далее на запад. От берегов Пиренейского полуострова к Канарским островам следует очень сильное Канарское течение. Сразу же к югу от этих островов оно круто поворачивает на запад и вливается в струю Северного Пассатного течения. Это течение в полосе восточных пассатов пересекает Атлантический океан в интервале между 25 и 10 градусами северной широты и доходит до берегов Кубы и Флориды. А в обратном направлении, от Антильских островов в Испанию, надо держать путь в зоне Гольфстрима, который пересекает Северную Атлантику с юго-запада на северо-восток и выносит корабли к Азорским островам. Именно так шел Колумб домой в 1493 году, вторично избрав единственно верную трассу. Именно так все корабли ходили ещё столетия. Колумб, таким образом, открыл кольцевые течения в Атлантике и тем самым предопределил всю систему трансокеанской навигации.
Между тем уже в начале пути в экспедиции появились диверсанты. Гомес Раскон был совладельцем «Пинты» и соумышленником главного «диверсанта» - Кинтеро. Дважды на судне ломался руль, потом появилась течь. Этим двоим очень не хотелось идти через океан. Поймать за руку их не удалось, однако капитан «Пинты» Мартин Алонсо Пинсон намекнул заговорщикам, какова будет их участь, в случае, если подобные происшествия повторятся, и в дальнейшем на «Пинте» аварий больше не было. Однако поврежденный корабль нуждался в замене или ремонте, а поэтому решено было «идти к острову Гран-Канария, дабы заменить каравеллу». Противные ветры помешали пристать к этому острову и Колумб увел два корабля на Гомеру, куда прибыл 12 августа. Он надеялся заменить «Пинту» одним севильским кораблем, но этого корабля не дождался. Пришлось оставить во флотилии «Пинту». Ремонт «Пинты» затянулся и был закончен только в первых числах сентября.
6 сентября Колумб вновь вышел в море, взяв курс на запад. Часто день 6 сентября 1492 года считают началом первого океанского перехода.
Корабли почти сразу попали в полосу восточных пассатов и шли на запад необыкновенно быстро, случалось, что за сутки они пробегали по 60 лиг, а 60 лиг - это около 150 морских миль.
Они шли даже слишком быстро! Земли не было, а возвращаться назад против такого ветра было бы крайне сложно. Команды заволновались, но уже 9 сентября Колумб начал преуменьшать пройденный путь (процентов на 20, больше было бы опасно - моряки тоже умели считать). Так заведена была «двойная бухгалтерия». Адмирал ничуть этим не смущался. Сама церковь оправдывает «ложь во спасение». В данном же случае от поведения участников экспедиции зависел и успех большого дела.
13 сентября взбунтовались стрелки компаса. «В первые часы ночи, - писал Фернандо Колон, - компасные иглы отошли на северо-восток на полчетверти [четверть - 11¼ градуса], а к утру они отошли еще на полчетверти, и отсюда он, Адмирал, заключил, что стрелка глядит не на звезду, которую называют Полярной, а в другую точку, определенную, но невидимую. Это отклонение, до той поры никому не ведомое, по праву вызвало удивление, и еще больше изумило оно на третий день, когда от тех мест прошли сто лиг и стрелки в начале ночи отошли на целую четверть, а к утру снова показывали в то место, где находилась Полярная звезда».
Это было явление магнитного склонения, и Колумб сразу же сообразил, что не везде и не всегда стрелка компаса точно указывает на север. Отныне он постоянно сверял по Полярной звезде показания путеводного прибора.
16 сентября появилось «множество пучков зеленой травы, и, как можно было судить по ее виду, трава эта лишь недавно была оторвана от земли. Поэтому все полагали, что корабли, находятся вблизи какого-то острова, и, по мнению Адмирала, это был именно остров, а не материк. Он говорит: «Материк лежит еще дальше». Так было открыто Саргассово море. Островов там не было, лишь позже фантасты стали описывать там "Остров погибших кораблей" и проч. ужасы.
22 сентября подули встречные ветры, но они не огорчили, а обрадовали команды - люди убедились, что и тут бывают не только ветры, дующие от Европы. 5 октября закончилась трава - корабли покинули Саргассово море.
6 октября Пинсон предложил идти на юго-запад. Колумб проигнорировал предложение, но 7 октября взял курс на четверть румба к югу. Вовсе не Пинсона он послушал - он увидел перелётных птиц и повернул по их курсу. И опять был предельно прав: если бы он шёл прежним курсом, вышел бы точно на мыс Канаверал, откуда через 477 лет будет стартовать "Колумбия" к Луне. Это было бы очень символично, только рискованно - вдоль берегов Флориды Гольфстрим так силён, что при штиле выбросил бы флотилию на северо-восток в открытое море.
Корабли шли за птицами день за днём, а земли не было, команда "Санта-Марии" взбунтовалась. В самом деле Адмирала собирались отправить за борт. Биографы Колумба винят в подстрекательстве Пинсона. Вряд ли. Более вероятна версия события, изложенная в 1536 году кузеном братьев Пинсонов: "Адмирал сообщил о бунте и просил совета, на что Пинсон сигнализировал - «Сеньор, вздерните пяток этих людишек или бросьте их в море, а ежели вы на это не решитесь, мы подрулим к вам и разделаемся с ними сами»". Зачинщиком на этот раз был другой владелец другого корабля - Хуан Ниньо. Как владелец «Ниньи», он, естественно, хотел уберечь свою собственность и как можно скорее в целости и сохранности вернуть «Нинью» в родную гавань. В эти роковые дни глава экспедиции вел себя с великой выдержкой и несгибаемым мужеством. Люди открыто поносили Адмирала, они грозили сбросить его в море, но он спокойно беседовал с бунтовщиками и доказывал им, что все их опасения и тревоги неосновательны. Он не затаил недобрых чувств к виновникам волнений на кораблях, и многие из них принимали участие в последующих экспедициях великого мореплавателя и пользовались его неограниченным доверием. Колумб уговорил экипаж на 3 дня отсрочки. Бунт стих и по другой причине - 11 октября, а именно в этот день трехдневная отсрочка прекращения экспедиции пришла к концу, признаки суши стали настолько явными, что ропот на кораблях смолк, и о возвращении в Кастилию позабыли думать даже самые отъявленные бунтовщики. В море появились явно наземные растения, сучья и даже какие-то дощечки, явно обработанные. В час заката, когда команда «Санта-Марии» собралась, чтобы хором пропеть «Salve Regina», Адмирал обратился к морякам с речью. "Берег - с божьей помощью - близко! Первому, кто его увидит, дана будет годовая пенсия в 10 тысяч мараведи и бархатный камзол". Естественно, в эту ночь не спал никто. Даже при зарифлённых парусах корабли быстро шли вперёд. Ещё в 10 вечера Адмирал, а потом и другие видели какие-то огни впереди, но историки считают это просто воспалённым воображением. "Пинта" шла впереди и в 2 часа ночи 12 октября 1492 года Родриго Бермехо, он же Родриго де Триана*, матрос в экипаже «Пинты», с носовой надстройки прокричал капитану: «Tierra, Tierra! - Земля! Земля!». Вдали, на западе, он увидел невысокий холм или утес, его вершина слегка поблескивала, будто покрытая лунным светом.
* Он судился с Колумбом, пытаясь доказать, что именно он открыл Новый Свет, но дело проиграл. Премию он не получил тоже - она была присуждена Колумбу, который предусмотрительно первым "увидел свет". Годовую пенсию в 10 тысяч мараведи получала Беатрис Энрикес Арана, и корона платила ей деньги со сборов, взимаемых у кордовских мясников.
Мартин Алонсо Пинсон дал выстрел из бомбарды. Он приказал убавить паруса. «Пинта» замедлила ход, спустя несколько минут ее догнала «Санта-Мария».
Утром первый остров Нового света предстал перед мореплавателями. Вероятно, это был остров Гуанахани, Колумб его назвал Сан-Сальвадор. Хотя не все историки с этим согласны. Моделирование плавания приводило к острову Уотлинг. Но это неважно, это были Багамские острова. Жители их назвали себя лукайцами - людьми островов. Колумб, убеждённый, что попал "в Индии", назвал их indios. Русский язык оказался куда более богатым, различая индейцев и индийцев (и то многие путают), а вот на испанском, английском и многих прочих жители Индии и аборигены Америки обозначаются одинаково по вине Колумба. Приходится сразу добавлять прилагательное - American Indians.
Лукайцы, аборигены Багамского архипелага, принадлежали к семье таинов, довольно многочисленного народа, который в ту пору обитал и на Больших Антильских островах - Кубе и Гаити. Эти мирные рыболовы и земледельцы в эпоху Колумба все еще жили в каменном веке. Ходили совершенно голыми. Возделывали юкку, маис, ямс, ловили рыбу сетями и вершами, жили в круглых «бохио» - хижинах, крытых пальмовыми листьями и единственным их оружием было короткое копье с наконечником из кости или рыбьего зуба. Островитяне отличались веселым нравом: часто устраивали «арейто» - празднества с плясками и песнями; очень любили игру, подобную футболу.
На этом острове жило полторы тысячи человек, на соседних островах - десятки тысяч. Тридцать лет спустя Пьетро Мартир де Ангьера вскользь отметит в своей книге о Новом Свете: на всех Лукайских островах осталось одиннадцать индейцев. Возможно, что к тому времени Гуанахани стал необитаемым островом. И начало этому положил Колумб. Узнав, что золота и пряностей тут нет, он выведал, в каком направлении лежит большая земля, выпросил у местного вождя 7 юношей якобы для обследования острова и отчалил. Лишь 1 из этих семи, названный Адмиралом Диего, смог выучить испанский и сопровождал Колумба и во второй экспедиции как переводчик. Двое сбежали, остальные умерли - на корабле или в Испании.
27 октября флотилия достигла Кубы. Колумб не сомневался, что дошёл до Китая и отправил делегацию к наиболее главному вождю. Во главе с толмачём Луиса де Торреса, знатока арабского и халдейского языков. Нашли они ставку Главного, но там были те же голые туземцы, а арабского языка не знал решительно никто.
13 ноября 1492 года Адмирал направился на восток на поиски золотого острова Банеке, о богатствах которого говорили местные индейцы. Он его не нашёл. Впоследствии выяснилось, что это был скудный островок Большой Инагуа, затерявшийся на южном краю Багамского архипелага. Кто-то кого-то не понял - не было там вожделенного золота. В разгар бесплодных поисков острова Банеке, 21 ноября, внезапно исчезла «Пинта». Пинсон самовольно покинул Адмирала, желая первым добраться до золотых россыпей Банеке, их посулил ему разыскать один индеец. Он их тоже не нашёл. Между тем Колумб узнал, что восточнее Кубы лежит большой остров Бохио и отправился туда. В среду, 5 декабря, корабли подошли к северо-западной оконечности очень большого острова Бохио. Адмирал назвал его Эспаньолой - Испанской землей. В ту пору на Эспаньоле обитало не менее трехсот тысяч индейцев-таинов и существовало пять «почти государств» - мощных племенных союзов. Тридцать лет спустя на этой земле останется лишь шестнадцать тысяч индейцев…
Затем Колумб принялся за розыски золотого Сибао. А в ночь на 25 декабря «Санта-Мария» села на риф. Руль доверили юнге, считая, что судну ничего не грозит. Спасти судно не удалось. Обстоятельства оказались весьма странными. Весь груз, однако, удалось спасти.
Будучи человеком верующим, Колумб счел катастрофу событием, предопределенным господом. Адмирал решил соорудить близ места катастрофы форт и поселить там 39 человек. Этих колонистов поневоле он намерен был забрать домой год спустя, ни на минуту не сомневаясь, что доведет свой корабль в Кастилию и снова вернется в «Индии». Крепость решено было назвать фортом Навидад (Навидад - по-испански рождество), а для сооружения этого опорного пункта были использованы останки «Санта-Марии». Адмирал сам руководил строительными работами. В команде «Ниньи» надо было оставить лишь самых опытных моряков. Бесполезных, смутьянов - оставили. Комендантом крепости Адмирал назначил Диего Арану, кузена доньи Беатрис. Оставив в крепости годовой запас зерна, сухарей, вина, обильный артиллерийский припас и лодку, Адмирал тепло распростился с местным вождём Гуаканагари и 2 января 1493 года покинул бухту Навидад. С ним отправился в Кастилию юный индеец - родич Гуаканагари. Адмирал не удержался от искушения и продемонстрировал индейцам накануне отбытия сокрушительный эффект корабельных бомбард. С борта «Ниньи» открыт был огонь по остову «Санта-Марии», и потрясенные индейцы окончательно утвердились в могуществе своих гостей. Это первый известный случай применения пороха в Америке.
6 января 1493 года замечена была «Пинта». Вскоре Адмирал встретился с Мартином Алонсо Пинсоном, который заявил, будто отделился от флотилии против своей воли, чему глава экспедиции не поверил. «Адмирал скрыл, однако, свои чувства, не желая потакать сатане, который стремился помешать ему в этом плавании и изрядно мешал до сих пор».
Затем корабли подверглись обстрелу в одной из бухт. В этой части Эспаньолы обитали племена сигуайо, родичи карибов. Индейцы обстреляли пришельцев из луков, и Адмирал окрестил негостеприимную бухту заливом Стрел. 16 января корабли вышли из залива Стрел, прихватив с собой одного пленника-индейца, и после неудачной попытки отыскать в этих водах остров, якобы населенный безмужними женщинами-воительницами, Адмирал взял курс на северо-восток, четверть к северу. Начался переход в Кастилию.
Уверенность, с которой Колумб повёл корабли на север, поражает. Неизвестно, в Европе ли он выяснил, где чаще море выносит "заокеанские" предметы или уже на Багамах узнавал о течениях, но он сразу попал в струю Гольфстрима. Но ветры были противные и лишь 31 января Колумб по Полярной звезде определил, что достиг 37-го градуса (на самом же деле он был в тот день на 3-4 градуса южнее), то есть широты Лиссабона, и повернул на восток. Фактически он в последующие дни, следуя этим курсом, чуть отклонился на север и центральную часть Атлантики прошел примерно на 36-й широте. Гольфстрим спутал все карты. Адмирал и кормчие никак не могли прийти к соглашению, обсуждая, где именно находятся корабли. Они понимали, что их несёт не только ветер, но и течение, но определить его скорость в те времена было невозможно.
10 февраля в кормовой рубке поднялся горячий спор. Висенте Яньес Пинсон и кормчие - Пералонсо Ниньо и Санчо Руис де Гама утверждали, что корабли давно миновали Азорские острова и вступили в воды Мадейры. Колумб полагал, что флотилия идет южнее Азорских островов и находится на 150 лиг западнее тех мест, на которые указывают кормчие. Прав был Адмирал, интуиция его не подвела, он верно оценил пройденное расстояние и снова доказал, что в искусстве водить корабли превосходит лучших мореходов Кастилии.
А 11 февраля началась буря. Причём буря не рядовая, о ней много лет спустя с ужасом вспоминали европейские моряки. Зима оказалась одна из самых холодных и свирепых за целые века. В тот год потерпели крушение сотни судов, генуэзская гавань была покрыта льдом, в Лиссабоне штормы не давали кораблям выйти в море месяцами. 10-бальные штормы трижды настигали каравеллы. Балласта было мало (запасы кончились), остойчивость кораблей была невелика, адмирал и капитан лично стояли на вахте, предупреждая рулевого об каждой волне. Малейшая неточность обернулась бы гибелью. В ночь с 13 на 14 февраля «Пинта» исчезла. «Нинья» осталась одна, а шторм не ослабевал. Утром 14 февраля, корабль оказался в центре великого циклона, и никто уже больше не сомневался, что «Нинье» грозит неминуемая гибель. Адмирал был совершенно спокоен, он верил в судьбу и бога. Ни на минуту не упуская из виду рулевого, Колумб приказал принести колпак с горошинами, одну из них Адмирал пометил крестом, а затем велел тянуть жребий. Тот, кому попадет меченая горошина, обязан будет совершить паломничество к святой Марии Гвадалупской (это знаменитый монастырь далеко от моря - между Мадридом и Португалией) . Жребий пал на самого Адмирала. Затем снова встряхнули колпак, и вторично моряки в нем шарили, вытягивая горошины. Некто Педро де Вилья вытащил горошину с крестом. Ему теперь предстояло паломничество к святой Марии Лоретской, город же Лорето лежал близ Анконы, на итальянской земле. И наконец, в третий раз был брошен жребий, и Адмирал с желанной горошиной в руке поклялся отправиться на поклон в храм святой Клары в городе Могере (это в Андалусии, близ Португалии). И дан был еще один обет: «По прибытии на первую же землю в одних рубахах направиться крестным ходом на благодарственную мессу в церковь, посвященную нашей владычице». А напоследок Адмирал вложил в бочонок лист пергамента, на котором вкратце были отмечены все открытия, совершенные в плавании, и на обороте листа указал, что бочонок и его содержимое всякому, кто сие выловит в море, следует без промедления доставить королю и королеве. Бочонок был сброшен в бушующий океан, и спустя некоторое время ветер отошел к западу и стих. Колумб и прежде полагал, что действует как избранник господа, а после чудесного спасения в дни великого шторма в свою миссию уверовал безгранично. Вообще странно, что Колумб дважды вытянул горошину с крестом. То ли это ловкость рук, то ли и вправду - совпадение.
Колумб не спал 5 суток, почти не ел, у него стали отниматься ноги, его поразительная выносливость неизменно удивляла его спутников.
Похоже, свои силы он черпал из своей веры. Ведь в чём видел он итог своих путешествий? Стать богаче, сделать богаче страну, народ, королей, друзей, детей - это всё вторично. Везде настойчиво он писал, что добытые богатства надо употребить на новый КРЕСТОВЫЙ ПОХОД, отвоевать вновь Иерусалим. Позже он пенял королевской чете, что те даже не помышляют об отвоевании христианских святынь.
15 февраля мелькнула какая-то земля, ветер отогнал от неё прочь и лишь 18 февраля "Нинья" пробилась к берегу и бросила якорь. Адмирал был прав: корабль действительно кружился близ Азорских островов и стал на якорь у берега острова Санта-Марии неподалеку от селения Носса Сеньора Душ Анжуш.
Санта-Мария была португальским владением, и правил на ней некто Жуан де Каштаньейра, которому велено было задерживать все суда, плавающие под иностранными флагами.
Посланцы Каштаньейры вручили Адмиралу мирное послание и обещали доставить на «Нинью» свежую провизию. На следующее утро, во исполнение обета, данного пять дней назад, пятнадцать моряков отправились в одних рубахах в местную часовню, чтобы воздать должное пречистой деве Марии. Португальцы выскочили из засады, схватили всех и отправили в тюрьму. Затем сам Каштаньейра подошел на лодке к «Нинье» и потребовал, чтобы корабль немедленно введен был в гавань. Адмирал мог «забыть» пленников на Санта-Марии, на корабле все еще оставалось тридцать крепких моряков, но он поступил иначе. «Нинья» отошла от Санта-Марии к соседнему острову, там весь экипаж приведен был в боевую готовность. Три дня спустя Адмирал снова привел «Нинью» к острову Санта-Мария. Колумб показал необыкновенную твёрдость и предъявил необыкновенные титулы и королевские грамоты. Во избежание худшего комендант счел разумным выпустить задержанных моряков. 24 февраля Адмирал вышел в открытое море и взял курс на Кастилию. 26 февраля началась жестокая буря, которая без перерывов свирепствовала целую неделю. При этом дули противные юго-восточные ветры, и «Нинью» относило на северо-восток, так что с каждым днем она все больше и больше отдалялась от желанных берегов Андалузии. В ночь на 4 марта буря достигла неистовой силы. «Все думали, что ждет их гибель в волнах, которые обрушивались с обоих бортов на палубу корабля. Ветер же, казалось, поднимал каравеллу в воздух». «Нинья» уцелела и вышла к самому устью Тэжу, неподалеку от Лиссабона. Измочаленный корабль требовал ремонта и Колумб решился ввести корабль в порт Лиссабона. Он немедленно уведомил о своем прибытии короля Жуана II, известив его о своих открытиях. Глава экспедиции объяснил, по какой причине вынужден был зайти в устье Тэжу, и просил, чтобы король дозволил ему прибыть в Лиссабон и закупить кое-какие припасы. Короля в Лиссабоне не было и это решило дело. Уже 14 лет Португалия и Кастилия жили в худом мире. Как раз в эти дни в гавани стоял огромный боевой корабль португальского флота и командовал им прославленный мореплаватель Бартоломео Диаш (он первым обогнул Мыс Доброй Надежды, позже открыл Бразилию и погиб со всем кораблём при возвращении). Португальский флотоводец потребовал, чтобы Адмирал отдался в его руки и под конвоем проследовал на берег; Колумб категорически отверг ультиматум, после того как Диаш ознакомился с полномочиями главы экспедиции, Колумбу была предоставлена свобода действий.
8 марта пришел ответ от короля. Жуан II просил Адмирала явиться в королевскую резиденцию. Тот тут же отправился к королю, захватил с собой трех индейцев, образцы диковинных заморских растений и золотые вещицы, приобретенные на Кубе и Эспаньоле, утром 9 марта он прибыл в монастырь Марии Благостной, где зимовал король. Они встречались дважды или трижды, Колумб вёл себя дерзко, упрекая "дорогого друга" в былом пренебрежении к его проекту, теперь открытия достанутся Испании. Царедворцы советовали королю убить Колумба как можно быстрее. Жуан II не внял их советам. Воевать с Кастилией ему не хотелось. Убить вообще весь экипаж не составляло труда, но весть уже нельзя было скрыть - об открытии новых земель говорили тысячи. И король сдержал ярость: на второй аудиенции он вел себя как радушный хозяин, оказывая неслыханные милости нежеланному гостю. Адмиралу разрешено было сидеть в присутствии Жуана II - привилегия, которой удостаивались лишь принцы крови и самые знатные магнаты. 11 марта король отпустил Адмирала, и день спустя, посетив по пути португальскую королеву донью Леонор, командир экспедиции вернулся на «Нинью».
13 марта «Нинья» направилась на юг. На следующий день она обогнула мыс Сан-Висенти и вошла в кастильские воды. А день спустя, незадолго до полудня, Адмирал с утренним приливом миновал отмель Сальтес и, поднявшись вверх по Рио-Тинто, привел корабль в Палос. Это был 225-й день беспримерного плавания. Пятница, 15 марта 1493 года.
Когда «Нинья» пришвартовалась к пристани, на борт поднялись инквизиторы и потребовали, чтобы им предъявили списки команды. В списках числились лишь правоверные католики, но инквизиторы заметили на палубе индейцев и готовы были приступить к дознанию. Тогда Адмирал принес одну из золотых масок касика Гуаканагари, перерубил ее пополам, и большую часть вручил инквизиторам, которые тут же покинули корабль.
С тем же приливом, но чуть позже в Палос пришла «Пинта». Она не погибла во время жестокой февральской бури, она уцелела и в мартовский шторм. Мартин Алонсо Пинсон дошел до Кастилии раньше Адмирала, буря вынесла его не к Лиссабону, а к галисийской гавани Байоне близ города Виго. Он поспешил известить о своем возвращении королевскую чету (двор всю зиму и всю весну сидел в Барселоне), он просил аудиенции у Изабеллы и Фердинанда, но в этом ему было отказано. Королева и король желали получить отчет о плавании не от Мартина Алонсо Пинсона, а от главы экспедиции. Этот отказ был для Мартина Алонсо Пинсона катастрофой. Приведя «Пинту» в Палос, он тайком сошел на берег, затворился в своем доме и умер недели три спустя.
Вот так закончилась знаменитая экспедиция, раздвинувшая пределы мира и давшая невероятный толчок цивилизации.
Вести об открытии Нового Света опередили Колумба, Его письмо перепечатывалось, переиздавалось и переводилось.
Вот и всё об этом революционном плавании. Дальнейшая биография Колумба - очень вкратце.
В Севилье у Иконных ворот постоянно была толпа - там поселился Колумб и "заморские люди". Часами там стоял и девятнадцатилетний саламанкский студент, Бартоломе Лас Касас. Он был поражён личностью Колумба, видел его только издали, но стал его биографом, иной раз слишком восторженным и ошибающимся, но благодаря ему мы многое знаем о Колумбе.
Только 20 апреля Колумб и 6 его пленников-индейцев добрались до католических королей. Пиарщиком Колумб был замечательным. Индейцы мучились, но не снимали золотых масок - гуаяс, на их плечах были клетки с попугаями, в волосах торчали разноцветные перья. Колумб мастерски разыграл представление. Короли также блеснули неслыханной, невероятной милостью - Колумбу был предложен табурет. И в Испании в присутствии их высочеств сидеть было дозволено только принцам крови и грандам из самых родовитых фамилий.
А после торжеств состоялась ещё одна встреча - деловая. Королевская чета уже не странствовала по стране - в декабре 1492 какой-то каталонец совершил покушение на короля и тяжело ранил Фердинанда. Да и назревали более серьёзные дела - надо было закрепить за Испанией открытые земли. Ещё до встречи с Колумбом, 30 марта 1493 года королевская чета поспешила обнародовать указ, воспрещающий кому бы то ни было плавать в «Индии» без «нашей лицензии». Нарушение этого указа каралось смертью.
25 сентября 1493 года началась 2-я экспедиция Колумба. 17 кораблей (5 судов нао и 12 каравелл). По пути зашли на Канары, за 22 дня пересекли океан и 3 ноября увидели землю. Колумб сознательно взял южнее. Остров Доминика, Малые Антильские острова. Населяющих острова воинственных карибов Адмирал лично назвал каннибалами (людоедами). Да, у них существовало чисто ритуальное людоедство, но были они образцовыми вегетарианцами. "Каннибальство" послужило прекрасным поводом к охоте на них и через 30 лет они были истреблены поголовно. Колумб опять блестяще показал себя, как адмирал моря-океана - за 22 дня пересёк Атлантику, причём другим путём и 17 дней вёл большую флотилию через рифовый лабиринт Малых Антильских, не потеряв ни одного корабля. И он нашёл поселение Навидад, где оставил первых 39 европейцев в Новом Свете. Увы, никто не дожил до возвращения Колумба. У индейцев удалось узнать: как только Колумб отплыл в Европу, колонисты занялись грабежом и насилованием женщин, сводили друг с другом счёты вплоть до убийств, затем отправились за золотом воевать соседнее племя. Но там туземцы оказались не столь миролюбивы. Захватчики были перебиты, после чего Навидад был взят и сожжён. Там к тому времени оставалось всего несколько человек после взаимного самоистребления.
Советники подсказывали Колумбу, что есть хороший повод расправиться с местными, но тот не согласился и сохранил хорошие отношения с местным вождём Гуаканагари (позже, когда все племена поднялись на войну против захватчиков, тот остался лояльным). Не то, чтобы он был большим гуманистом, надо было собрать деньги на крестовые походы, а для этого, если золота мало, везти в Европу рабов. Он произвёл расчёт (через 5 лет): ежегодно можно отправлять из Индий четыре тысячи невольников. Издержки составят всего лишь 6 миллионов мараведи, а выручить можно будет миллионов сорок, ведь португальцы даже за самых дряхлых рабов дают 8 тысяч мараведи. Этот расчет Адмирал сопроводил таким примечанием: «И пусть даже умирают рабы в пути - все же не всем им грозит такая участь». Вот тут Колумбу не повезло крупно: у португальцев были свои рабы - из Африки, в Испании же принудительный труд себя изжил, началось экономическое стимулирование, нужда в рабах отпала. Денежная рента сменила барщину и оброк, феодализм рушился и сам Колумб немало в этом поучаствовал.
Испанские короли не воодушевились ввозом в Испанию каннибалов, не восторгали их и тропические красоты. На вторую экспедицию Колумба было потрачено 20 млн мараведи, а он прислал золота только на 10 млн (да и то из-за большого везения - нашли небольшое месторождение).
В четверг, 12 июня 1494 года, была дана команда свистать всех наверх. Экипаж «Ниньи» выстроился на палубе, и нотариус флотилии дон Фернан Перес де Луна зачитал удивительный документ. То был акт, коим торжественно и формально заверялось, что земля Хуана никакой не остров, а материк и «начало Индий и их конец, так что, следуя этой землей, можно посуху дойти до Испании», и заключительный параграф акта был сформулирован так: «…а всякий, кто когда-либо осмелится утверждать противное тому, что здесь значится, да уплатит штраф в сумме десять тысяч мараведи, и да будет урезан у него язык, а если подобное скажет грумет [матрос второй статьи] или лицо равного положения, то получит он сто плетей и лишен будет языка»
Аббат Лусена, любознательный «пассажир» экспедиции, открыто заявил, что, по его разумению, Куба не материк, а остров, и Адмирал не счел возможным лишить его языка. Лусене по возвращении в Изабеллу строго-настрого приказано было не покидать Эспаньолу. Он, таким образом, отделался неким подобием «подписки о невыезде».
За лето 1494 года Адмирал совершил новые выдающиеся открытия. На картах мира прорезались южные берега Кубы, открыта была Ямайка, прояснились контуры Эспаньолы.
В последние дни плавания Адмирал тяжело заболел, пять месяцев, проведенных в постоянных трудах, основательно расшатали его здоровье. В Изабелле Адмирала вынесли на берег на руках, ходить он не мог.
Затем пришлось бороться с мятежниками - убийцами и садистами и с индейцами, возмущёнными этими убийцами. Адмирал раскрывал заговоры и терял корабли от дезертирства. Только за год войны в 1494-1495 годах население острова сократилось в три раза.
Золота было мало, Колумб отправил в Испанию 550 рабов-индейцев, плененных в походах осени 1494 года. В пути погибло не менее 250 человек, те же индейцы, которым довелось выжить, имели жалкий вид. Сперва королевская чета велела назначить рабов к продаже, но спустя четыре дня свое решение изменила (пока о законности распродажи не выскажут своего мнения сведущие богословы и юристы).
Мнения законоведов и богословов понадобились Изабелле и Фердинанду отнюдь не потому, что сердца их преисполнились симпатией к рабам-индейцам. Простой расчет показывал, что торговля заморскими невольниками никакой выгоды короне принести не может. Везли рабов два месяца и за это время содержание их и охрана обошлись казне в миллион мараведи. В дороге чуть ли не половина невольников погибла, а на уцелевших индейцев никакого спроса не было. Косвенно тем самым осуждалось и поведение Адмирала, который, вместо того чтобы озолотить казну, занялся вывозом в Кастилию неходкого товара. «Сердобольная» королевская чета в январе 1496 года распорядилась отправить 50 индейцев на галеры. Как-то надо же было использовать даровую рабочую силу!
10 марта 1496 года Адмирал на двух кораблях - «Нинье» и «Санта-Крус» - вышел из бухты Изабеллы и взял курс на Кастилию. Власть он передал «аделантадо» Бартоломе Колумбу и имел неосторожность главным судьей острова назначить кавалера Франсиско Ролдана. Посетив Гваделупу, Адмирал направился на северо-восток и 11 июня после долгого и тяжелого перехода через Атлантику прибыл в Кадис. Второе плавание, которое в общей сложности продолжалось два года и девять месяцев, закончилось. Торжеств ему не устраивали.
Тем временем португальцы подбирались к Индии. 8 июля 1497 года Васко да Гама вышел в плавание и акции Адмирала внезапно повысились в цене. О нем вспомнили, он стал нужен. Иx высочества подтвердили права, титулы и привилегии Адмирала. 23 апреля 1497 года королевская чета дала Адмиралу согласие на установление майората, отныне он, подобно главам знатнейших фамилий Кастилии, имел право передать своему старшему сыну все свои титулы и привилегии. Надо было собирать новую экспедицию. В 1493 году от волонтеров не было отбоя, в 1497 году с превеликими трудами шел набор будущих колонистов, 330 вакансий никак не удавалось заполнить. Что же касается подневольных переселенцев, то и тут надежды королевской четы не оправдались. Ведь осужденных за ересь брать в Индии запрещалось, а с убийцами и ворами дело не клеилось. Очевидно, сотню преступников удалось все же послать за море. То были так называемые «омисианы» - смертоубийцы - и «дезорехадос» - люди, у которых отсечены были уши за менее тяжкие правонарушения. На Эспаньоле тем временем главный судья Франсиско Ролдан создал самую настоящую банду, воевал с соплеменниками, а индейцев истреблял просто садистскими методами. Колонисты-преступники сразу же перешли к нему.
Плохо было с деньгами. Для отправки третьей экспедиции требовалось не менее четырех миллионов мараведи, а к зиме удалось наскрести лишь две трети этой суммы. К тому же королевскую чету постигло большое горе, умер наследный принц Хуан, и при дворе на время забыли об Адмирале и его экспедиции.
Колумбу тоже было не до плаваний - после возвращения из кубинского плавания он четыре месяца пластом пролежал в постели. Боли в суставах не давали ему покоя, они терзали его днем и ночью, и лекари утверждали, что он страдает недугом королей - подагрой. Медики наших дней склонны думать, что Адмирал болел полиартритом.
План третьей экспедиции был продуман наилучшим образом, и именно поэтому новое плавание Адмирала привело к величайшим открытиям. По ряду признаков Адмирал заключил, что обширные земли, быть может даже один из выступов Азиатского материка, должны лежать к югу от ранее открытых им островов. В двух первых экспедициях корабли шли на запад примерно на широте Канарских островов, теперь Адмирал наметил иной маршрут. Путь к Индиям должен быть проложен градусов на десять южнее.
Шесть кораблей вышли в плавание в последние дни мая из Севильи и 30 мая покинули гавань Сан-Лукар-де-Баррамеду. Адмирал сперва зашел на острова Порто-Санто и Мадейру, где он не бывал уже много лет. 16 июня флотилия оставила рейд Фуншала и взяла курс на остров Гомеру. У берегов Гомеры Адмирал показал себя как лихой боевой командир. Он отбил кастильский корабль у французских пиратов. Прибыв на Гомеру, Адмирал отправил три корабля Карвахаля на Эспаньолу.
4 июля 1498 года Колумб вышел в море и направился на юго-запад, чтобы выйти на широту Сьерра-Леоне. Через 17 дней, 31 июля показалась земля. Тринидад. Потом Колумб открыл побережье Южной Америки, устье Ориноко. Поняв, сколь огромна река, делающая пресным целый залив, Колумб 15 августа 1498 года отметил, что на юге расположен очень большой материк, доныне неведомый, и при этом сослался не только на такие признаки, как пресное «озеро» Пария, но и на пророка Ездру. 1 августа 1498 года европейцы впервые увидели Южную Америку, а 5 августа 1498 года люди из Старого Света впервые ступили на землю гигантского материка.
Колумб ничуть не сомневался, что это Азия. Но материк был явно не на месте и Колумб начал "поправлять" Птолемея.
Птолемей был прав, Земля - шар. Но, отмечает Адмирал, Птолемею известно было лишь одно полушарие, восточное. Западного полушария он не знал и по неведению счел его идеальной полусферой. А это не так. На самом деле Земля грушевидна. Округлая часть груши - это полушарие, ведомое Птолемею, но другое полушарие имеет вид той половинки груши, к которой прикреплен черенок. Эта часть нашей планеты слегка вытянута, и на ней имеется возвышение, подобное тому месту груши, от которого исходит черенок, некая выпуклость, точь-в-точь такая же, как сосок женской груди. Оттого и происходят такие несоответствия с компасом и картами.
Итак, 13 августа 1498 года Адмирал вышел из Пасти Дракона (выход из залива Пария, где мощные водовороты). Он повел флотилию на запад, вдоль северного берега полуострова Пария и на следующий день открыл не очень большой остров Маргариту (Жемчужный). Жемчуга здесь было очень много. Однако, желая поскорее прибыть на Эспаньолу, он не стал задерживаться на Маргарите и пошел на северо-запад. Курс был избран верный, но Адмирал не знал, что в этой части Карибского моря имеется сильное восточное течение. Оно отнесло корабли к западу, и в результате к южному берегу Эспаньолы флотилия вышла не у новой столицы острова, города Санто-Доминго, а в 120 милях к западу от нее. Случилось это 21 августа, и корабли отдали якоря у острова Беата (ныне он называется Альта-Вела). К величайшему удивлению Адмирала, у берегов Беаты он встретился со своим братом Бартоломе, наместником Эспаньолы. Бартоломе Колумб оказался в этих местах совершенно случайно, он гнался за судами Карвахаля, который по ошибке прошел мимо Санто-Доминго и уплыл куда-то на запад. И это море постепенно становится тесным...
31 августа 1498 года флотилия вошла в гавань Санто-Доминго. Третье плавание благополучно закончилось. Оно продолжалось всего лишь 92 дня и привело к открытию Южной Америки.
Адмирал вернулся на Эспаньолу тяжело больным. Снова мучила его «подагра», но куда хуже было другое. Еще в заливе Пария плохо стало у него с глазами. Они наливались кровью, болели, и порой зрение ему изменяло, и он почти совершенно ничего не видел. Быть может, это был хронический конъюнктивит, быть может, глаукома - судить об этом трудно, и болезнь эта была неизлечима, по крайней мере теми средствами, которыми располагали врачи того времени.
Меж тем королевская чета решила, что Колумб достаточно поработал, пора его отстранить от дел. И от доходов. Они назначили на Эспаньолу ретивого дурака, Бобадилью, поручив ему разбираться с множеством доносов на Колумба и его родственников. 7 сентября Бобадилья направил к Колумбу двух монахов-францисканцев, которые вручили Адмиралу личное послание королевской четы от 26 мая 1499 года. Послание очень краткое: «Дон Христофор Колумб, наш Адмирал Моря-Океана, Мы повелели подателю сего, командору Франсиско Бобадилье, переговорить с вами от нашего имени относительно всего, что он вам сообщит. Предписываем вам оказать ему содействие и ему ввериться. В Мадриде, 26 мая 1499 года. Я, Король. Я, Королева».
Колумб вынужден был отправиться в Санто-Доминго и, вероятно, 14 или 15 сентября прибыл в столицу острова. Бобадилья велел заковать Адмирала в кандалы и препроводить в крепость, и там его ни разу не посетил и ни разу с ним не переговорил, запретив всякие сношения с узником. Никто не желал накладывать цепи на Адмирала, и вызвался это сделать какой-то повар по фамилии Эспиноса. Спустя несколько дней в кандалы был закован и Бартоломе Колумб, прибывший в Санто-Доминго. Адмирал был убежден, что Бобадилья предаст его смерти. Но тот не рискнул - отправил узников в кандалах в Кастилию. В начале октября 1500 года корабли ушли на восток. Бобадилья назначил Алонсо Вальехо командиром флотилии. Лас Касас хорошо знал Вальехо и отзывался о нем как о своем друге и человеке благородном и честном. В пути Вальехо сам предложил Адмиралу снять с него оковы, но получил отказ. «Пусть, - сказал Адмирал, - снимают с меня кандалы те, кто распорядился их на меня надеть». Понимал, что не Бобадилья был инициатором.
25 ноября 1500 года флотилия прибыла в Кадис. Три колодника - Адмирал Моря-Океана и его братья Бартоломе и Диего - под конвоем сошли на пристань. Кадис встретил закованного в цепи Колумба гробовым молчанием.
Королевский двор пребывал в Гранаде, и оттуда скоро пришли отрадные вести. Изабелла и Фердинанд сожалели о неприятностях, причиненных Адмиралу, и приглашали его в свою ставку. Когда именно велено было освободить Адмирала, толком неизвестно. Во всяком случае, еще в первых числах декабря Адмиралу был вручен королевский дар - две тысячи дукатов, сумма изрядная, но вряд ли способная искупить грехи их высочеств. Кандалы были сняты, но Адмирал до конца своих дней с ними не расставался и распорядился положить их в свой гроб. Отныне он дал себе зарок никогда не снимать рясы францисканского ордена и в этом облачении прибыл ко двору.
Королева вместе с Колумбом проливала слёзы о несправедливости, но, утешая Адмирала, ни словом не обмолвилась о возвращении его на Эспаньолу.
Спустя несколько месяцев королевская чета решила назначить правителем Индий командора Николаса де Овандо, пятидесятилетнего эстремадурского полумонаха, полурыцаря. Вице-король Индий лишился своего вице-королевства, ему оставлены были лишь пустые титулы, и решение это было окончательным и бесповоротным. Отныне корона, и только корона, правила заморскими землями.
Почти весь следующий, 1501 год королевская чета просидела в Альгамбре. Там же жил и Колумб. При дворе жили оба его сына - королевские пажи. Старшему пошел двадцать третий год, младшему было тринадцать лет. Король Фердинанд огнем и мечом подавлял восстания гранадских мавров, вспыхнувшие после того, как их высочества нарушили соглашение с Боабдилем, бывшим эмиром Гранады. В сентябре 1501 года началась подготовка к грандиозной заморской экспедиции. По своим масштабам она превосходила вторую экспедицию Адмирала. Тридцать два корабля и 2500 человек должны были пересечь Море-Океан и дойти до Индий. Но эту великую армаду было поручено вести не Адмиралу, а дону Николасу де Овандо, новому правителю островов Индий и материковой земли, назначенному на этот пост 3 сентября 1501 года.
Правда, открывать еще не открытые заморские земли Овандо не собирался, совсем другие цели преследовала его экспедиция. Овандо вменялось в обязанность навести на Эспаньоле порядок. Флотилия нового правителя вышла из устья Гвадалквивира 13 февраля 1602 года. Вел ее Антонио де Торрес. В конце апреля того же года корабли прибыли в Санто-Доминго. Сразу же по прибытии Овандо стал наводить порядок. Он обуздал Ролдана, бандитствующего мятежника, повесил наиболее ретивых мятежников, а Бобадилью сместил.
6 февраля 1502 года Адмирал дослал большое письмо королевской чете. То были практические советы моряка: Каталина, дочь их высочеств, отбывала в Англию, к своему жениху, и Адмирал сочинил нечто вроде краткого навигационно-географического руководства, полезного для юной путешественницы. И стал готовиться в 4-ю экспедицию - с твёрдым намерением достигнуть индийского Каликута. В состав снаряжаемой флотилии входили четыре каравеллы, «Санта-Мария», или «Капитана» (флагман), «Гальега», «Сантьяго-де-Палос», или «Бермуда», и «Вискайна». Это были небольшие суда типа знаменитой «Ниньи».
Флотилия снаряжалась в Севилье и оттуда вышла 13 апреля 1502 года. Но не к берегам Индий, а в Кадис, где на корабли погружен был провиант. В среду, 9 мая, корабли покинули Кадис и взяли курс на Канарские острова. Без каких бы то ни было происшествий Адмирал в четвертый раз пересек с востока на запад Атлантику и 15 июня отдал якорь у острова Мартиника. 29 июня Колумб направил капитана Педро де Торрероса с запиской правителю Овандо. Как раз в это время Овандо готовил к отправке в Кастилию большую флотилию, а между тем по многим признакам Адмирал заключил, что вот-вот нагрянет сокрушительный ураган. На этот счет он предупредил Овандо и попросил разрешения ввести свои корабли в гавань. Разрешения Овандо не дал и, пренебрегая советами Адмирала, приказал капитанам своей флотилии выводить корабли в море. Ураган налетел на следующий день, и девятнадцать кораблей пошли ко дну. Погиб командир флотилии, старый соратник Адмирала Антонио де Торрес, погиб Ролдан, погиб бывший судья-ревизор Бобадилья, которого Овандо отправил в Кастилию. Из всей флотилии уцелел лишь один корабль - маленькое суденышко «Агуха», и на нем было доставлено в Кастилию принадлежащее Адмиралу золото. Колумб углядел в этом божий промысел - злодеи наказаны, ибо иначе в Кастилии были бы прощены.
3 июля Колумб собрал небольшую флотилию и отправился искать пролив "на Каликут". И открыл новую страну. У материкового берега порой трудно было лотом нащупать дно, и поэтому Адмирал назвал новооткрытое побережье страной Ондурас (honduras - по-испански «глубины»). В слове honduras начальное h не произносится, чего не знали русские картографы XVIII века. С их легкой руки страна, открытая Адмиралом, стала называться на наших картах столь часто упоминаемым россиянами Гондурасом.
14 сентября - Никарагуа. На речном баре в большой реке затонула одна из лодок, экипаж ее погиб. Ныне эта река называется Рио-Гранде, Адмирал же наименовал ее Рио-де-лос-Десастрес - Рекой Злосчастий. Корабли шли на юг. Коста-Рика. В большой бухте - нынешней гавани Пуэрто-Лимон - флотилия задержалась на несколько дней. 5 октября Адмирал покинул эту бухту, и спустя несколько дней флотилия достигла желанного пролива. По крайней мере, так решили моряки: корабли вступили в обширный архипелаг, и проходы между островами сулили радужные надежды. Суда «шли меж островов, словно прогуливаясь по улицам, и вершины мачт цеплялись за древесные ветви». Но моряков ждало горькое разочарование. Все эти проходы вели в обширную бухту, которая названа была Гольфо-дель-Альмиранте - Адмиралтейским заливом. На берегах этой бухты моряки встретили индейцев, у которых к шее были подвешены золотые диски с тарелку величиной. Диски эти местные щеголихи охотно меняли на два-три бубенчика. 3 тысячи процентов чистой прибыли! Дальше берег поворачивал к востоку и в сушу вдавался огромный залив Чирики. Простояв в этом заливе десять дней, Адмирал вдоль берегов земли, которую индейцы называли Верагуа, или Панамой, направился на восток. И здесь у местных обитателей были золотые диски, и они, кроме того, за бесценок отдавали пришельцам золотые амулеты, отлитые в форме птиц, и морякам угодно было счесть этих птиц орлами.
6 января 1503 года Адмирал привел суда к устью не очень большой реки Белен (испанцы Беленом называют Вифлеем, и об этом евангельском городе Адмирал вспомнил потому, что 6 января по католическому календарю был день явления волхвов в Вифлеем). Войти в эту реку невероятно трудно, но зато в ее устье корабли спокойно могут отстаиваться в бурю, песчаный бар защищает эстуарий Белена от яростных атак с моря. Адмиралу посчастливилось еще и потому, что на следующий день разразился шторм, который погубил бы корабли, если они задержались бы у скалистого побережья близ входа в реку Белен. «От жары и сырости, - писал Фернандо Колон, - сухари набрали в себя столько червей, что, бог тому свидетель, ночью, тайком, люди пожирали сухарное крошево, кишащее червями, а некоторые так притерпелись к червям, что не выбрасывали их, ибо было не до брезгливости, - избавляясь от червей, люди лишались ужина». Но там нашли золотой песок. Тогда Адмирал решил основать на Белене поселение, оставить в нем часть людей под командой Бартоломе Колумба, а самому возвратиться в Кастилию за подкреплением. Выбрано было место для укрепленного городка, и Адмирал дал ему название Санта-Мария-де-Белен. Худшего места для крепости Колумб не мог бы найти на всем побережье Центральной Америки. Оно славится частыми и неистовыми ливнями. В марте 1503 года ливней не было, и моряки возвели небольшое поселение. Они построили 19 домов и пришли к убеждению, что в дальнейшем будут здесь жить припеваючи, намывая в ближних песках золото. Но наступила великая сушь. Белен обмелел, и флотилия оказалась в ловушке - вывести ее в море через бар не удавалось никакими силами. Между тем до той поры весьма мирный сосед пришельцев касик Кибиан стал проявлять враждебные намерения. Адмирал решил нанести удар первым. Диего Мендес пробрался в селение Кибиана и захватил в плен касика и десятка три его соратников. Кибиан, однако, из плена бежал и тут же открыл военные действия. 6 апреля в городке Санта-Мария-де-Белен меньше всего думали о Кибиане и его воинстве. Одержимый лихорадкой, Адмирал в тот день проводил через бар флагманский корабль и каравеллу «Сантьяго-де-Палос» и «Вискайну». «Гальега» оставалась на старом месте, ее решено было использовать как плавучую базу крепости. Все моряки заняты были проводкой судов, им уже удалось протащить через отмель флагман, в крепости оставалось десятка два христиан и сторожевой пес. Четыреста индейцев напали на поселение, но выручила собака. Она заблаговременно учуяла врага. Защитники крепости успели подготовиться к отражению атаки. В битве у ворот крепости несколько ее защитников было ранено, в их числе оказался Бартоломе Колумб. Индейцы отступили, но близ крепости натолкнулись на лодку с флагмана: капитан Диего Тристан и несколько матросов грузили на нее бочки с водой. В короткой схватке Диего Тристан и его люди были убиты. Из двенадцати моряков только одному бондарю Хуану де Нойе удалось спастись. Первое поселение европейцев (если не вспоминать викингов) на материке Америка пришлось бросить. Меж тем Колумб был в бреду, услышал небесный глас и записал позже "разговор с богом". Бог укорял его в недоработках предприятия в целом. Мало того, что Колумб был страстно верующим и мистиком (например, он считал даже своё имя Христофор - "несущий бога" - судьбоносным), у него разладилась и психика. Что явно видно из его писем.
На Ямайке, девяносто дней спустя, речь посланца божьего была вставлена в письмо их высочествам. И назидания ради Адмирал вложил в уста господнего глашатая упреки королевской чете… 16 апреля 1503 года три корабля покинули устье Белена. «Я отправился в путь, - писал Адмирал, - с именем святой троицы в пасхальную ночь на прогнивших, сплошь дырявых и изъеденных червями кораблях… без лодок, без снаряжения, а предстояло либо пройти морем семь тысяч миль, либо погибнуть в пути с сыном и братом и большим числом людей».
У мыса, который Адмирал назвал Мраморным (вероятно, это мыс Пунта-де-Москитас современных карт), решено было дальше вдоль панамского берега не плыть, и корабли взяли курс на север. Произошло же это потому, что кормчие сочли, будто флотилия так далеко зашла к востоку, что перемахнула через меридиан Санто-Доминго, хотя на самом деле до этого меридиана еще оставалось пятьсот с лишним миль. Адмирал же вынужден был согласиться с кормчими, на этот раз решимость покинула его, быть может, потому, что он был невероятно истомлен долгим плаванием и истерзан лихорадкой. Флотилия двинулась на север. Следуя этим курсом, Адмирал 12 мая вышел не к Эспаньоле, а к Кубе, точнее, к архипелагу Сады Королевы. Между тем на всех кораблях обшивка пришла в такое состояние, что, по словам Фернандо Колона, напоминала пчелиные соты.
Суда чудом держались на плаву, всем было ясно, что флотилию надо завести в удобную гавань. Адмирал все же надеялся на западный ветер и три недели лавировал у кубинских островов. В конце концов решено было идти к Ямайке, и 25 июня 1503 года Адмирал ввел свою флотилию в бухту Санта-Глория (ныне она называется Сент-Аннс) на северном берегу этого острова. Корабли заведены были на песчаный берег, укреплены подпорками и стали на долгие месяцы сухопутным убежищем экспедиции.
116 моряков выброшены были на обитаемый остров. Обитаемость не очень радовала Адмирала. Рядом находилось индейское селение, очень мирное, но главе экспедиции ведомы были повадки его спутников - ангельски кротких аборигенов они могли довести до белого каления. Прокормить орду изголодавшихся людей было делом нелегким. Провиантскую часть взял на себя добрый гений экспедиции Диего Мендес. Был установлен обменный курс для торговых операций. Одна лепешка кассавы отдавалась за два стеклянных шарика, две утии (зверьки, подобные кроликам) шли за вязальный крючок, меру кукурузы приобретали за бубенчик. 7 июля 1503 года Адмирал написал свое знаменитое письмо, не питая, однако, надежды на скорую доставку его в Кастилию. По существу, экспедиция очутилась в западне, своими силами корабли отремонтировать было невозможно, а пускаться в плавание на этих источенных червями посудинах равносильно было самоубийству. Спас всех опять тот же Диего Мендес. Он решился выйти в море на каноэ. От Ямайки до мыса Тибурон на западной оконечности Эспаньолы 108 миль, от Тибурона до ближайшего испанского селения - Асуа - миль триста. В XVI веке никто не плавал в открытое море на лодках, плотах и каноэ и переход через пролив, отделяющий Ямайку от Эспаньолы, был в глазах современников Мендеса великим подвигом. За пять дней оба каноэ дошли до мыса Тибурон, причем последние два дня смельчаки шли при очень малом ветре; страдая от жажды, их спутники индейцы нерасчетливо выпили всю пресную воду. Мендес покинул Ямайку в июле 1503 года, и только в марте 1504 года Овандо разрешил ему явиться в Санто-Доминго и зафрахтовать за счет Адмирала судно. У правителя кораблей было немало, но он отказался хотя бы один из них предоставить своим землякам, терпящим бедствие.
Между тем о судьбе Мендеса на Ямайке решительно ничего не было известно. Наступила антильская зима, не очень холодная, но ветреная и сырая. Люди жили на кораблях в грязи и тесноте, мяса и вина не было, многие утратили надежду на спасение. Адмирала мучил артрит, он прикован был к постели, и маленькой колонией правил Бартоломе Колумб. В конце 1503 года братья Поррас, распространив предварительно слух, будто Адмирал и не собирается возвращаться в Кастилию, - въезд ему туда, говорили они, запрещен, - сплотили вокруг себя всех недовольных. 48 мятежников подписали тайное соглашение и избрали Франсиско Порраса своим капитаном. 2 января 1504 года братья Поррас с бандой своих сообщников ворвались на флагман, и Франсиско Поррас заявил тяжело больному Адмиралу, что он и его друзья решили отправиться в Кастилию. Когда Адмирал стал увещевать мятежников, они на него набросились, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Адмирала не выручили верные ему люди. Братья Поррас захватили несколько каноэ и со всеми своими сторонниками отплыли к восточной оконечности Ямайки, по пути разоряя индейские селения. Они дважды пускались в море, желая добраться до Эспаньолы, и дважды возвращались на Ямайку. В конце концов на острове образовалось два стана - адмиральский и братьев Поррас. Адмирал тщетно пытался умиротворить мятежников, а 29 мая 1504 года они напали на его ставку. В завязавшейся битве «главнокомандующему» вооруженных сил адмиральской ставки Бартоломе Колумбу удалось одержать верх. Пороха не было, дрались мечами и ножами, причем в бою отличился шестнадцатилетний Фернандо Колон. Смутьяны, попав в плен, запросили пощады, и Адмирал их помиловал. Он взял под стражу только зачинщиков - братьев Поррас.
Ровно за три месяца до сражения с мятежниками произошло одно весьма знаменательное событие. Впервые в Новом Свете удалось доказать, что человек, знающий астрономию, гораздо могущественнее прочих, астрономию не знающих. К тому же впервые была определена долгота места в Новом Свете. В конце зимы христиане основательно разорили своих соседей-аборигенов. Спутники Адмирала требовали много пищи, по словам Фернандо Колона, каждый из них съедал не меньше, чем дюжина индейцев. Бубенчики уже не котировались. А сами себя прокормить европейцы не умели. В этом критическом положении Адмиралу помог альманах Региомантана. В нем было указано, что 29 февраля 1504 года состоится затмение луны. Адмирал прикинул, в котором часу луна скроется на Ямайке, - к счастью, это должно было произойти вечером - и днем созвал всех соседних касиков. Когда вожди собрались, он заявил им, что господь гневается на них, ибо они плохо кормят гостей. «Следите за луной, - сказал Адмирал, - и вы в этом убедитесь». Индейцы только посмеялись, но за луной стали наблюдать. Затмение началось в положенное время, и индейцы сбежались к Адмиралу, умоляя его вернуть им луну. Адмирал, ни слова не говоря, ушел в рубку и появился на палубе, когда затмение пошло на убыль. Он заявил индейцам, что внял их просьбам, но за это потребовал, чтобы христиан бесперебойно снабжали всяческими припасами. С этой поры спутники Адмирала отъедались вволю, а вождь бледнолицых пришельцев стяжал славу великого волшебника. Точно таким же образом халдейские жрецы и множество их последователей, умевших вычислять затмения, наводили страх на правителей и народ, выгадывая себе привилегии. В Новом свете впервые так поступил Колумб. А зачем он молча удалился в кабину? Оказалось, не просто затем, чтобы не слушать стенания несчастных индейцев, лишившихся луны. Он определял также долготу места, зная способ древних греков. Однако определил он долготу с огромной ошибкой в полтора часа. О причине гадают до сих пор - ошибся ли сам, была ли ошибка в таблицах или он специально вводил в заблуждение - неизвестно. Кстати, в Палосе он также определял долготу (зная расстояния и время, это несложно). И тоже сделал ошибку аж в 23 градуса. Невероятно! Что-то тут не так.

Колумб "крадёт луну" у туземцев

В конце июня 1504 года в бухту Санта-Глория вошла небольшая каравелла, посланная из Санто-Доминго Мендесом. Капитан ее, Диего Сальседо, хорошо знавший Адмирала, взял на борт всех участников экспедиции и 29 июня отправился в Санто-Доминго. Казалось бы, пришел конец двухлетним мукам и невзгодам, но на коротком пути к Санто-Доминго Адмиралу и его спутникам пришлось хлебнуть немало горя. Каравелла дала течь, надломилась грот-мачта, корабль потерял ход и шесть долгих недель тащился до Санто-Доминго.
13 августа 1504 года Адмирал прибыл в столицу Эспаньолы. Теперь хозяином Санто-Доминго был Овандо, и для него Адмирал был нежелательным пришельцем, королевская чета не раз внушала своему новому наместнику, что Адмиралу на Эспаньоле делать нечего.
Овандо в отличие от своего предшественника Бобадильи был тонким дипломатом. Он с большой свитой прибыл на пристань и с почетом встретил Адмирала. Но прошло несколько дней, и в присутствии высокого гостя Овандо приказал снять оковы с Франсиско Порраса и освободить зачинщиков мятежа из-под стражи. И он отказался выделить провиант для участников четвертой экспедиции и не дал Адмиралу кораблей, необходимых для доставки в Кастилию экипажей экспедиции. За свой счет Адмирал вынужден был содержать всех своих людей, в том числе и бывших мятежников, за свой счет нанял он корабль, за свой счет закупил провиант на обратную дорогу в Кастилию. Адмирал издержал миллион мараведи, Овандо не истратил на нежелательных гостей ни гроша. Он очень внимательно выслушивал просьбы Адмирала и с прискорбием отвечал: «К сожалению, ничем помочь не могу - на сей счет нет указаний их высочеств…». С Адмиралом в Санто-Доминго прибыло сто с лишним человек, а зафрахтовать удалось лишь один-единственный кораблик. На нем с трудом удалось разместить пятую часть команды экспедиции. Самого Адмирала, его брата Бартоломе, сына Фернандо и двадцать два моряка. 80 человек остались на Эспаньоле, на родину они не вернулись. 12 сентября 1504 года Адмирал покинул Санто-Доминго и вышел в море. Судно чудом держалось на воде, но кое-как его удалось довести до берегов Кастилии. 7 ноября 1504 года остатки четвертой экспедиции возвратились в Испанию. Адмирал сошел на кастильскую землю в гавани Сан-Лукар-де-Баррамеда. Это было его последнее плавание, и продолжалось оно два года пять месяцев и двадцать восемь дней.


8 или 9 ноября 1504 года Адмирал прибыл в Севилью. Он остановился в холодном и пустом доме в квартале Санта-Мария, неподалеку от кафедрального собора. Жестокий приступ «подагры» приковал его к постели, а двор их высочеств пребывал в пятистах милях от андалузской столицы, в городке Медине-дель-Кампо. Ноющая боль в суставах доводила Адмирала до исступления. До Севильи доходили тревожные слухи - королева тяжело больна, возможно, дни ее сочтены. А на королеву Адмирал возлагал все свои надежды, королю он никогда не доверял и короля считал виновником многих своих злосчастий. Полтора года назад, на Ямайке Адмирал отрекся от мирских благ и объявил, что ему не нужны «почести и прибыли». Но в ноябре 1504 года, возвратившись в Кастилию, он отдался былым страстям. С точностью до мараведи пытался он определить, насколько обсчитала его казна и какие суммы он мог бы получить, если бы их высочества не нарушили своих былых обязательств.
Адмирал требовал от казны 60 тысяч песо - четверть тонны чистого золота. Причем сумма эта должна была лишь возместить обсчеты казны, а в дальнейшем Адмирал рассчитывал ежегодно получать не меньше 10 миллионов мараведи в год. На эти деньги можно было приобрести 100 килограммов золота. Такой доход получали в Кастилии богатейшие магнаты. Получил он 5 килограммов. И в то же время Адмирал грезил о вызволении Иерусалима и горы Сионской. Вероятно, в конце ноября 1504 года он отправил королевской чете пространное письмо, в котором излагал свое крестоносное кредо.
Болезнь не отпускала Адмирала, а он во что бы то ни стало хотел добраться до королевской ставки. В конце ноября у Адмирала явился великолепный план. В кафедральном соборе хранился катафалк недавно умершего архиепископа Уртадо де Мендосы; катафалк можно использовать как носилки, мулов - как тягловую силу. Так ли уж далеко до Медины-дель-Кампо, всего лишь 500 миль, три недели пути. Но уже 1 декабря Адмирал сообщил Диего, что этот план осуществить не удастся. Усилились холода, хуже стало со здоровьем… Адмирал решил остаться в Севилье, ко двору он послал брата Бартоломе. А 3 декабря до столицы Андалузии дошла скорбная весть. Умерла королева.
В начале 1505 года Адмирал пришел к мысли, что ему уже не суждено плавать в Море-Океане и что в Индию он больше не попадет. И он написал королю письмо. Формально отрекался от своего права управлять Индиями, сознавая, вероятно, что король не станет назначать на пост вице-короля всех новоприобретенных земель неопытного юнца Диего, который при дворе числился в должности не то камердинера, не то телохранителя при особе короля. В самом конце января или начале февраля 1505 года у Адмирала состоялась очень приятная встреча, и о ней 5 февраля 1505 года он писал Диего: «Беседовал с Америго Веспуччи, который тебе передаст это письмо, а едет он ко двору по навигационным делам. Это очень достойный человек. Фортуна ему изменила, как изменяла многим, и его труды оценены далеко не в той мере, как они того заслуживают. Он готов отстаивать мои интересы и споспешествовать моему благу, хотя сие не в его власти… И он решил сделать все для меня, что только сможет…»
Королю Фердинанду стало решительно не до Колумба. Умершей королеве наследовала её дочь Хуана Безумная. Она страдала психической болезнью и её права осуществлял её муж Филипп Бургундский, который не прочь был прибрать к рукам Кастилию. Король готовился к решительной схватке со своим зятем.
А Колумб изо всех сил стремился к королю - последней надежде на справедливость. Катафалк, мулы... И тут препятствием стало... дворянское звание Колумба. В 1494 году их высочества запретили всем лицам благородного происхождения ездить на мулах. На коне Адмирал совершить путешествие в Topo был не в силах, а вето на мулов имел право снять только король. Фердинанд внял просьбе Адмирала. 23 февраля 1505 года он подписал разрешение приехать тому на мулах.
Колумб встретился с королём. Часть его просьб была удовлетворена и в январе 1506 года Бартоломе Колумб получил 261 655 мараведи - жалованье за годы четвертого плавания. Фернандо Колону выплатили за участие в экспедиции 127 тысяч мараведи. Велено было погасить задолженность Адмирала за последние годы, а его первенцу Диего король положил твердый оклад 50 тысяч мараведи в год. Таким образом, в последний год своей жизни Адмирал не бедствовал, и заблуждаются те его биографы, которые утверждают, что умер он в нищете.
И тем не менее в Сеговии Адмирал потерпел поражение. Король обошелся с ним как с назойливым попрошайкой: он кинул Адмиралу подачку и этим оскорбил его куда больше, чем прямым отказом. Мало того - Фердинанд осенью 1505 года предложил право на управление Индиями обменять на вполне реальный титул правителя городка Каррион-де-лос-Кондес в Леоне. В глазах Адмирала это было совершенно чудовищно. Колумб требовал, чтобы воздали ему по заслугам, он считал, что святая троица, двенадцать апостолов и дева Мария уготовали ему пост бессменного владыки Индий. А ему подсовывали какой-то жалкий заштатный городок.
Король, однако, меньше всего думал об Адмирале и о несчастных индейцах. Он вступал в брак. В апреле 1506 года пятидесятидвухлетний жених должен был повести к венцу семнадцатилетнюю невесту, девицу Жермену де Фуа. Была она внучатой племянницей Фердинанда и просто племянницей короля Франции Людовика XII. Вчерашнего врага Людовика XII нужно было использовать в борьбе с Филиппом Бургундским и императором Максимилианом. Фердинанда не остановило даже клятвопреступление: полгода назад он обещал умирающей Изабелле на всю жизнь остаться вдовцом. Но покойная королева всегда считала, что государственные интересы превыше всего, и ради этих интересов легко поступалась любыми клятвами, наверно, она была бы не против. Предстояла битва за кастильскую корону, где же тут было помнить об каком-то дряхлом Адмирале.
На свадьбу прибыли и враги - Хуана и Филипп. И Колумб направил к Хуане и Филиппу своего брата Бартоломе с письмом: «... нижайше прошу вас оценить мои намерения и побуждения и надеюсь, что будут мне возвращены мое состояние и моя честь, как то записано в моих документах». Бартоломе Колумб отбыл с письмом, наступил май.
Во вторник, 19 мая 1506 года, Адмирал выразил желание формально, в присутствии нотариуса и свидетелей, утвердить свое завещание. Медленно, параграф за параграфом, прочел завещание нотариус. Пункт первый: «Я признаю моего дорогого сына дона Диего моим законным наследником как в части всего моего достояния, так и в части должностей, которые ему надлежит занимать по праву преемственности… и если не будет у него сына, то тем же образом пусть станет наследником мой сын Фернандо…».
20 мая 1506 года Христофор Колумб умер в Вальядолиде и последние его слова были: «In manus tuas, Domine, commendo spiritum meum» - «Душу мою предаю в твои руки, господи»… Аминь». Ему было всего 54 года.

Подлинная подпись Христофора Колумба. Если допустить, что верхние строки написаны на латыни - то расшифровываются они как: «Я слуга Всевышнего Спасителя». А нижняя строчка «Xpo Ferens» - это древняя формула, означающая, что он несет свет Христа, то есть своими делами решает мессианскую задачу (спасает мир).

А в 1507 или в 1509 году начались посмертные странствия Адмирала. Сперва на черном катафалке прах великого мореплавателя перевезли из Вальядолида в Севилью, и он покоился лет тридцать в монастыре Санта-Мария-де-лас-Куэвас, в часовне святой Анны. В середине XVI века мертвый Адмирал отправился в Индии. Тело из Севильи доставили в Санто-Доминго. У алтаря кафедрального собора в каменной усыпальнице два с половиной века пролежали останки Адмирала. Тут же похоронили брата Адмирала Бартоломе, сына его Диего, внука его Луиса. На усыпальницах не было надгробных эпитафий, и после того, как умерли свидетели погребения, никто уже толком не знал, где покоится прах Адмирала и где лежат останки его сына и брата. В 1795 году Испания уступила Франции восточную половину острова Эспаньола (западную половину французы захватили в 1697 году). Не в меру энергичный командир испанской флотилии приказал доставить на флагман прах Адмирала и перевезти его в Гавану. Там состоялись четвертые похороны, на этот раз в гаванском кафедральном соборе. В 1877 году один епископ обследовал кафедральный собор в Санто-Доминго и пришел к выводу, что в Гавану отправили останки сына Адмирала - Диего. Завязалась долгая и бесплодная дискуссия, и установить, чьи кости или тела переселились в Гавану, так и не удалось. В 1898 году Испания потеряла Кубу. Испанское правительство приняло решение: прах Адмирала перенести в Севилью. В январе 1899 года Адмирала вновь перевезли через Море-Океан. Ныне он покоится в севильском кафедральном соборе.
Теперь о названии Нового света. Колумб на голову достойнее всех причастных к открытию Америки. А названа она так в честь Америго Веспуччи. Веспуччи не виноват. Ничего он не открыл, хотя и участвовал минимум в трёх экспедициях в Южную Америку чуть позже Колумба и по его карте. Это он назвал страну Венесуэлой (маленькой Венецией). Написал обстоятельные письма о природе Нового света, подозревая, что никакая это не Азия. Колумба он очень уважал и даже не подозревал, что огромный континент будет назван в его честь. Умер в 1512-м.
Письма Веспуччи, жестоко препарированные и перевратые при переводах активно переиздавались, широко распространились по Европе и ещё в 1504 году книгопродавец Иоганн Оттмар, издавший «Третье путешествие», соединил название «Новый Свет» с именем Америго, но нигде нельзя найти даже малейшего указания на то, что самому Америго было известно об этом, или что он этому содействовал. Напротив, предложение назвать Новый Свет «Америкой», то есть страной Америго, было сделано впервые книгопродавцем Мартином Вальдзеемюллером в лотарингском городке Сен-Дье, напечатавшим в 1507 году перевод с французского, путешествие Америго в книге «Cosmographiao introductio etc., insuper quatuor Americi Vespucii navigationes».
Недостаток сочинений, писанных рукой Христофора Колумба, и необыкновенное усердие, с которым друзья Америго, старались распространять известия о его путешествиях, имели последствием, что любознательная публика встретила эти первые сведения о Новом Свете всеобщим одобрением. Книга Вальдзеемюллера обратила на себя большое внимание и имела четыре издания 1507, 1509, 1535 и 1554 годов. Его предложение назвать Новый Свет в честь Америго «Америкой» вскоре было всеми одобрено. Это имя встречается уже на всеобщей географической карте, рисованной в 1520 году Апианом, далее, в издании Помпония Меда Вадиана и на одной карте вышедшего в 1522 году в Меце издания Птолемея, так что вскоре название Америки было принято всеми учёными (кроме испанских). Разъяснил такой казус Александр Гумбольдт, который изложил его в своих «Критических исследованиях об историческом развитии географических сведений касательно Нового Света».
Некоторое время на картах иногда (но далеко не всегда) обозначали Америкой лишь сушу южную. В 1538 году великий фламандский картограф Гергард Меркатор окрестил так все земли Нового Света, и с той поры утвердилось название, которое случайно сорвалось с пера лотарингского космографа. Утвердилось везде, кроме Испании. Там до конца XVIII века Новый Свет называли либо просто Индиями, либо Западными Индиями.
А про навигационно-астрономические инструменты я буду добавлять.

1493 - "Земное яблоко" - один из первых глобусов. Мартин Бехайм (Германия)

Якобы портрет Бехайма

Фантасты, космонавты, просто мечтатели и поэты так много сравнивали нашу Землю (а потом Луну и иные планеты) с глобусом или с шаром (что одно и то же - по латыни "глобус" означает "шар"), что пора разобраться с этим предметом, а также с его создателями.
О шарообразности земли умные люди догадывались давно, особенно жившие на побережье морей и наблюдавшие уходящие корабли. Впрочем, немало было и таких, что представляли Землю как некий каравай, снизу плоский, а сверху выпуклый. На чём-то этот каравай держался. Но самые умные из умных видели лунные затмения, знали, что это такое и отчётливо понимали, что живут на шаре, свободно висящем в космосе без всяких подпирающих его слонов и черепах.
Тем не менее, понимать - это одно, а зримое представление - совсем другое. Это примерно как объяснять четвёртое измерение, пребывая в наших трёх родимых. Слепить из чего попало шар и объявить это моделью Земли - это замечательное новшество, но трудно будет найти первооткрывателя. И шар - это всё-таки ещё не глобус. На нём должны быть "города и страны". Желательно, в нужном месте.
Предания сообщают, что первая модель земного шара ("globus") создана около 150 г. до н. э. Кратетом Малльским из Киликии, жившим в Пергаме; о нём упоминают Страбон и Гемин. Последний сообщает, что Кратет снабдил свой глобус системой координат («кругов»).
Но гораздо более были распространены небесные глобусы (армиллярные сферы), что не совсем то. В средние века вперёд в космографии вышли мусульмане и, как сообщают летописцы, глобусы создавал астроном из Бухары Джамаль ад-Дин и другие. Но до нас они не дошли. А вот глобус Мартина Бехайма дошёл и каждый может его видеть в Германском национальном музее Нюрнберга. Пожалуй, он единственной, на котором совершенно отсутствует Америка. Нет, конечно, антиамериканисты-прикольщики до сих пор имеют на вооружении глобус, на котором Америка отсутствует напрочь. И, наоборот, есть также такая шутка - "глобус Украины". Шутка появилась задолго до того, как Украина стала независимой. Я ещё в детстве слышал анекдот, там девочка спрашивает у продавца "глобус Украины и чернила для пятого класса". Однако шутка оказалась вполне коммерчески выгодной и в продаже появился не только глобус Украины, но и Республики Беларусь, а теперь вот и Ростовской области, который я, как ростовчанин просто обязан показать:


Слово "глобус" породило шибко мощные слова, такие как "глобализация", "глобальный", им стали именовать многое совершенно нешарообазное ("Мне до Щелковской - метро, а от Щелковской - автобус, а в авоське шесть кило овощных консервов «Глобус»"). Появились очень неплохие глобусы Луны, Марса, Меркурия. Созданы глобусы огромной величины. Самый большой в мире вращающийся глобус под названием Эрта ("Eartha") расположен в главном офисе компании DeLorme - компании по производству картографической продукции. Глобус находится в американском городе Ярмут, штате Мэн, приблизительно в 15 минутах к северу от Портленда. Земной Шар составляет 41 фут в диаметре и весит две с половиной тонны. Он столь большой, что вам придется подняться по лестнице на третий этаж, чтобы увидеть северное полушарие. Там соблюдён масштаб 1 к миллиону и изображён весь рельеф, включая подводный. Для него построено специальное стеклянное здание:


А в Нью-Йорке на Всемирной выставке 1964 г. демонстрировался совсем большой - Унисфера. Стальной шар диаметром 37 м весил более 400 т. Он и сейчас есть. Только он не вращается. Вот он:

Навигационная система «Глобус» на панели управления космического корабля «Восход» Первые космонавты у глобуса

И в космосе глобус побывал очень давно, много раньше многих предметов. С 1960 года в качестве инструмента навигации на космических кораблях использовались индикаторы местоположения и места посадки (ИМП) «Глобус». Там крутится самый настоящий глобус, но маленький. Были они и на советских и на американских КК.
Глобус был не только более нагляден, но и гораздо точнее множества карт, ибо плоские карты просто невозможно сделать без искажений. Измерять расстояния было не очень удобно, но не беда - к глобусу прилагалась кривая линейка.
А уж фантасты... Каждый развивает мысль усовершенствовать глобус или наделить его чудесными свойствами. Вот, скажем,
- Я вижу, что вас интересует мой глобус.
- О да, я никогда не видела такой вещицы.
- Хорошая вещица. Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, невнятно произносящие названия мест. Кроме того, каждая третья из них немного косноязычна, как будто нарочно таких подбирают. Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно. Вот, например, видите этот кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война. Если вы приблизите глаза, вы увидите и детали.
Маргарита наклонилась к глобусу и увидела, что квадратик земли расширился, многокрасочно расписался и превратился как бы в рельефную карту. А затем она увидела и ленточку реки, и какое-то селение возле нее. Домик, который был размером в горошину, разросся и стал как спичечная коробка. Внезапно и беззвучно крыша этого дома взлетела наверх вместе с клубом черного дыма, а стенки рухнули, так что от двухэтажной коробки ничего не осталось, кроме кучечки, от которой валил черный дым.
Модель земного шара полюбилась многим и проникла в самые отдалённые и неожиданные места планеты. Помню, поздним вечером 24 августа 1991 года мы (трое: я, сын - недавно исполнилось 6 лет, дочь - 3 недели назад стало 12) спустились с перевала Адзапш в абхазский посёлок Псху (история посёлка совершенно уникальна). Продукты кончились, связь с Большим миром (Сухуми) поддерживалась только драным вертолётиком Ми-2, абсолютно голым внутри и снаружи и даже дырявым. Дорога к морю была непроезжей и даже, якобы, уже непроходимой (смыло в пропасть). Еда кончилась совсем. Ужинали чаем без сахара (заварку я выпросил у местных). С нетерпением ждал утра и открытия местного магазина. Местные, у которых я спрашивал о его местоположении, с подозрением интересовались, что я там собрался делать. Я там собрался покупать еду. Любую. Магазин работал. Еды там не было ни малейшей, даже соли или уксуса. Зато продавались школьные тетради, спички и множество глобусов, самых разнообразных, ими были заставлены все полки. И это разнообразие в отрезанном от мира ауле на сотню дворов меня крайне поразило. Кто их туда завёз? Кто их там мог купить? Спички продавались по 10 коп. за коробок (в Ростове 20 коп, а внизу, в Сухуми, по рублю), так что я рубль всё же потратил. С голода умереть было невозможно - в брошенных садах ветки ломились от груш, яблок, слив, орехов, которыми никто, кроме свободнобродящих свиней с крестом* на шее не интересовался.
* Он же рогатина, колтки, крестовилина, крякло и т.д - треугольная рамка на шее свиньи, чтоб не пролезала куда не надо.
К концу дня с третьего раза хитростью, наглостью и чудом удалось проникнуть в вертолёт, он чудом не разбился от перегрузки при перелёте через хребет, вечером наловили на ужин барабулек и окуньков и поставили палатку на городском пляже. Начальник пляжа пришёл в сумерках, чтобы нас выгнать, но ввиду наличия детей разрешил остаться и просил меня купить в Ростове моющиеся обои. Я не купил - не до того стало, государство рухнуло, везде стали стрелять, хорошо хоть удалось уехать, как оказалось, уже из независимого государства (то ли Абхазии, то ли Грузии), а через год там началась и полномасштабная война.
Но я отвлёкся.
Самым известным и старейшим сохранившимся до наших дней глобусом является «Земное яблоко» немецкого географа и навигатора Мартина Бехайма, изготовленное в 1493-1494 годах для городского совета Нюрнберга. Глобус Бехайма орнаментирован изображениями флагов, монархов на тронах, снабжён множеством любопытных надписей и воспроизводит географические представления своего времени, в основе которых лежали карты Птолемея с учётом изменений, внесённых путешествиями Марко Поло и экспедициями португальцев.
Мартин Бехайм (Бёхайм, нем. Martin Behaim, лат. Martinus de Bohemia, порт. Martinho da Boemia) родился 6 октября 1459 г в Нюрнберге, в богатой купеческой семье, происходившей из Богемии и обосновавшейся в городе в начале XIV века. Нюрнберг тогда был франконском вольным городом (получившем право самоуправления, самостоятельного сбора налогов, военной обороны и судебной власти на своей территории). Отец Мартина торговал с Венецией и избирался в городской сенат. Мартин принимал участие в делах отца; после его смерти в 1474 году работал вместе со своим дядей Леонардом и Йориусом ван Дорппом, торговцем тканями из Мехелена, посещал ярмарку во Франкфурте. В 1478 году переселился в Антверпен, где работал в красильной мастерской; там же обучился арифметике. Есть сведения, что Бехайм учился у Иоганна Мюллера, крупнейшего астронома и математика того времени.
В 1484 году Бехайм появился в Лиссабоне с торговыми целями. Сохранились сведения, что Бехайм участвовал в знаменитом плавании Диогу Кана к берегам Африки (1484). Экспедиция продлилась 19 месяцев; за это время португальцы открыли неизвестные ранее области Гамбии и Гвинеи, дошли до устья реки Конго и вернулись с грузом перца и корицы.
В 1485 был посвящён в рыцари королём Жуаном II. В 1488 году он женился на дочери своего друга Йосса ван Хуртера, фламандца на португальской службе, занимавшего пост губернатора островов Пику и Файал (из Азорского архипелага). Бехайм поселился на Азорах. Вероятно, он имел титул придворного астронома и картографа. Бехайм был также близок к «кружку математиков» - обществу придворных учёных, занимавшихся прежде всего вопросами физики, астрономии и навигации.
В 1490 году Бехайм вернулся в родной город по торговым делам, а также за получением оставленного матерью наследства. Георг Хольцшуэр, член городского совета, путешествовавший в Египет и Святую землю и интересовавшийся географическими открытиями, убедил его остаться в городе и создать глобус, на котором были бы отражены последние открытия португальцев. К 1492 году глобус был готов; на нём были отражены географические познания европейцев накануне открытия Америки.
Глобус задумывался как образец для изготовления последующих типографским способом, а также для побуждения купцов финансировать экспедиции. Нюрнбергский учитель математики Рупрехт Кольбергер обтянул глиняный шар тканью и покрыл его клеем. Затем нюрнбергский художник и резчик Георг Глоккендон разрисовал его, разделив на 24 сегмента и обозначив два полюса, взяв за основу карту, купленную Бехаймом в Португалии. Кстати, заплатили за работу только в 1494 году.

А была она (в переводе на русский) вот такая:

Но больше нас интересует Атлантика. Америки и Тихого океана на картах не было, а расстояние от Канар до Чипангу казалось не слишком большим:





"Земное яблоко" в музее Величина глобуса, прозванного «Земным яблоком», - 507 мм в диаметре; на нём нет указаний широты и долготы по современному методу, но есть экватор, меридианы, тропики и изображения знаков зодиака. На глобусе встречаются те же географические ошибки, что и в картах . Также представлены краткие описания различных стран и изображения их жителей.
Первый спутник всего на 7 см больше глобуса Бехайма и было бы так символично нанести на его поверхность контуры материков, жаль, что для лучшей наблюдаемости его пришлось отполировать.
В июле 1493 года Мартин Бехайм отправился обратно в Португалию. Сведения о его жизни после создания «Земного яблока» крайне скупы. Известно, что он занимался торговлей на острове Файал до 1506 года, а затем переехал в Лиссабон, где и умер 29 июля 1507 в большой бедности, причины которой неизвестны. Ему было 47 лет.
Почти наверняка он встречался с Колумбом, но Колумб его глобуса не видел и вообще вряд ли руководствовался его картами. Более чем возможно, что он встречался с Магелланом, во всяком случае Пигафетта утверждал, что в Патагонии Магеллан успокаивал экипажи утверждениями, что «... такая дорога существует, он ее знает и видел на морской карте короля Португалии, которую когда-то начертал искусный кормчий и мореплаватель Мартин де Боэмиа» (имеется в виду Мартин Бехайм). Магеллан соврал - не мог Бехайм ничего знать о проливе, мог лишь интуитивно изобразить некий канал, который "обязан был" соединять океаны.
После "земного яблока" Бехайма началось повальное увлечение глобусами. Это действительно был скачок в познании мира, несмотря на то, что контуры материков стали похожи на настоящие только лет через 200.



Картина 1902 года. Бехайм, очевидно, молодой (тогда ему было только за 30)

В 1935 г. Международный астрономический союз присвоил имя Мартина Бехайма кратеру на видимой стороне Луны.

далее к файлу 4-3

назад к файлу 4-1