В начале 1928 года Оберт закончил работу над книгой. Теперь она была в издательстве и можно было посвятить свое время другим вопросам. Эти "другие вопросы" пришли сами в виде телеграммы и были совершенно неожиданны.
Всемирно известный кинорежиссер, Фриц Ланг, работавший на киностудии УФА, поставивший замечательный двухсерийный фильм "Нибелунги" (он с огромным успехом шел и в Советском Союзе) обращался к Оберту с заманчивым предложением. Его жена, писательница и автор сценариев Tea фон Гарбу, сочинила некую фантастическую историю, которую под названием "Женщина на Луне" Ланг хотел бы поставить. Однако, по мнению режиссера, это можно сделать лишь в том случае, если будет получена научная консультация специалиста. Ланг не хотел, чтобы его фильм был бы научно-безграмотен. Занять место научного консультанта Ланг и предлагал Оберту.
Два обстоятельства хотелось бы отметить в связи со сделанным предложением. Во-первых, сама тема - полет на Луну - была скорее всего стимулирована "межпланетным бумом", возникшим в Германии в 20-х годах. В свою очередь этот бум имел главным источником книгу Оберта 1923 года, и, следовательно, Оберт оказывался косвенной причиной рождения "лунного" сценария. Во-вторых, Ланг выбрал среди многих писавших на тему о межпланетных полетах, не кого-либо, а именно Оберта. Это опять же косвенно свидетельствует о том, что он был самым крупным специалистом в этой области в глазах тех, кто подобными вопросами интересовался. Таким образом, и сама тема сценария, и приглашение Ланга не были случайностью.
Взвесив полученное приглашение, Оберт в конце концов согласился. Решение это не могло быть легким, ведь надо было уехать на многие месяцы, а дома оставалась жена, трое детей и вскоре ожидалось появление четвертого ребенка. Надо было договориться в гимназии о получении длительного отпуска, как у нас говорят "за свой счет". Следовало учесть и то, что предстоящая в Берлине работа была не работой над созданием ракеты, а всего лишь консультацией на киностудии. С другой стороны, это все же была работа на ракетную тему, а не преподавание физики, работа в столице Германии, где вероятность встречи с энтузиастами-ракетчиками была много выше, чем в румынском городке Медиаше. Кроме того, обращение к широкой общественности не через книги, статьи и лекции, а с помощью такого мощного средства как кино тоже могло быть полезным.
Сборы были достаточно длительными. Получив приглашение Ланга в мае, он в июле был в Берлине. На киностудии УФА, в ее мастерских Оберт начал с того, что стал проектировать "настоящую" лунную ракету. Он хотел, чтобы по возможности все было "как на самом деле". При этом он посчитал нужным произвести даже вычисления, позволившие ему указать точную траекторию полета, маневрирование космического корабля перед посадкой на лунную поверхность, активное торможение корабля ракетными двигателями во время посадки и многое другое. Его лунная ракета оказалась гигантским сооружением высотой в 42 м и многое в ее конструкции предвосхищало будущее (например водородно-кислородное топливо для верхней ступени ракеты), хотя позже многое и оказалось не таким как в фильме. Например, ракета "Сатурн V", устремившая к Луне космические корабли "Аполлон", стартовала с наземных стартовых сооружений, в то время как в фильме - с водной поверхности. Зато доставка ракеты из монтажного корпуса к месту старта была предсказана правильно. И в фильме, и через 40 лет в натуре гигантская ракета перемещалась в вертикальном положении с помощью гусеничной тяги.
Стремление Оберта сделать в фильме все безукоризненно-строгим с научной точки зрения не всегда соответствовало законам киноискусства. Желание актеров, чтобы в кабине лунного космического корабля были бы лестницы, по которым они смогли бы сновать вверх и вниз, явно противоречило тому, что в длительном свободном полете в этой кабине будет царить невесомость. Эта и многие другие конфликтные ситуации, в которых стороны (актеры и консультант) занимали непримиримые позиции, тактично гасились режиссером, который умел находить некие примиряющие конфликтующие стороны варианты.
Вскоре работа консультанта приобрела еще одну составляющую, резко изменившую жизнь Оберта на киностудии. Вилли Лей, писатель и один из активных членов недавно созданного "Общества межпланетных сообщений", в будущем известный историк ракетной техники и космонавтики, предложил киностудии УФА поручить Оберту не только научные консультации, но и дать ему возможность построить и запустить (до появления фильма на экранах кинотеатров) небольшую настоящую ракету. Эта идея воодушевила не только режиссера, но и что более важно, отдел рекламы киностудии. Специалисты по рекламе понимали, что старт такой ракеты будет блестящей рекламой для готовящегося к прокату фильма. Нужны были средства для этой затеи. Фриц Ланг дал на эту работу 5000 марок, а другие 5000 марок отпустила киностудия УФА из своих средств. Таким образом, совершенно неожиданно Оберт стал обладателем 10000 марок для экспериментальных работ над ракетой. Осторожные финансисты киностудии заботились не только о рекламе. В заключенном в 1929 году с киностудией договоре Оберт обязательно должен выплачивать ей 50% доходов от изобретений, которые он, возможно, сделает при работе над этой ракетой, если он такие доходы в будущем будет получать. И это должно было длиться до 31 декабря 2020 года.
Будущие доходы не слишком беспокоили Оберта, но он понимал, что взялся за почти непосильную задачу. Ведь до запланированной премьеры фильма оставалось три месяца, а ему надо было за это время спроектировать, отработать и запустить жидкостную ракету на высоту 50 км. Рекламные заявления киностудии о готовящемся пуске такой ракеты уже стали заполнять прессу, хотя это и совершалось против воли Оберта, понимавшего сложность стоящей перед ним задачи. Но возможность практической работы над ракетой была столь заманчива, что не использовать этой возможности казалось совершенно немыслимым.
Запланированные сроки готовности ракеты настоятельно требовали форсированной работы, а следовательно, толковых помощников. Первым таким помощником Оберта стал А.Б. Шершевский, помощник безусловно очень плохой. Александр Борисович Шершевский, родом из России, жил в те годы в Берлине. Его рекомендовала Оберту редакция одного периодического издания, в котором помещались статьи по ракетно-космической тематике. Рекомендация не была совершенно безосновательной. Шершевский опубликовал к тому времени несколько статей о ракетах в различных журналах и издал в 1929 году в Берлине свою книгу "Ракета для езды и полета", носившую научно-популярный характер. Оберт мог ожидать от такого человека реальной и быстрой помощи, тем более, что был с ним несколько знаком: известно, что с 1926 года Шершевский переписывался с Обертом.
В 30-е годы мне приходилось встречаться с А.Б. Шершевским, и должен сказать, что это был человек поразительно сочетавший начитанность с каким-то невероятным стремлением к безделью и патологической ленью. Возможно, что это было особенностью его психики. Бывают люди с очень хорошей памятью при полном отсутствии творческих способностей. Спрашивая Шершевского о чем-либо связанном с авиацией, можно было всегда получить точную справку о том, в каком журнале (он указывал и год и номер журнала) и кем написана статья на эту тему. Но получить от него даже малейший комментарий к содержанию статьи или книги было невозможно. Его лень имела, вероятно, в своей основе эту полную неспособность к творческой деятельности. Ему абсолютно ничего нельзя было поручить; где бы он формально ни работал, он всегда ничего не делал. Вскоре после начала работ по ракете это природное "дарование" Шершевского пришлось познать и Оберту - его помощник ничего не делал. Не следует забывать, что в то время, как Оберт с головой погрузился в заботы, связанные с подготовкой экспериментальной ракеты, в издательстве Ольденбурга шла интенсивная работа над его "Путями осуществления космических полетов", и это тоже требовало постоянного внимания автора. Возможно, что именно потому, что Шершевский оказался никуда не годным помощником в работе над ракетой, Оберт поручил ему ведение корректур своей книги. Оберт скорее всего полагал, что автор ряда компилятивных научных статей и книги "Ракета для езды и полета" сможет справиться хотя бы с такой задачей. Однако и здесь он ошибся.
В 1947-1948 годах в Советском Союзе издавалась в несколько сокращенном изложении, ставшая классикой, книга Оберта. Мне был поручен перевод и редактирование книги. При ее редактировании я испытал чувство сильнейшего удивления - она явно противоречила стойким представлениям о немецкой точности и аккуратности. В книге оказалось много опечаток в формулах (поэтому все формулы мне приходилось выводить заново), ссылки на формулы и страницы нередко были неправильными, номера некоторых формул пропущены, иногда разные формулы значились под одинаковыми номерами и так далее. Всего в русский текст пришлось внести более ста исправлений. В 80-х годах, встретившись с Обертом, я попытался понять причину этой странности. Он с нескрываемым раздражением ответил, что поручил чтение корректур и, следовательно, устранение мелких погрешностей текста А.Б. Шершевскому. Однако и тут Шершевский ничего не делал, ограничившись тем, что подписывал не глядя присылавшиеся из редакции материалы.
Единственное дело, в котором Шершевский действительно помогал Оберту, была переписка последнего с Циолковским. Здесь помощник переводил письма шефа на русский язык и даже умудрялся печатать их на пишущей машинке с русским алфавитом. Но это вряд ли окупало зарплату, которую он получал. В конце концов бездеятельность и какая-то инфантильность помощника осточертела шефу. Оберт рассказывал мне, что поведение Шершевского было совершенно абсурдным не только на работе, но и в жизни. У него были очень плохие зубы, Оберту он объяснял это тем, что у него нет денег на врача. Тогда Шершевский получил от своего шефа нужную сумму на лечение и к негодованию последнего накупил на эти деньги сладостей. Во время практических работ с моделью жидкостного ракетного двигателя Оберт решил расстаться со своим "помощником", придав своему решению точную словесную формулировку: "То, что Вы фактически у меня совершенно не работаете, я хочу оформить официально".
В качестве второго помощника Оберт пригласил Рудольфа Небеля, пришедшего по маленькому газетному объявлению. Может быть он выбрал среди немногочисленных претендентов именно его, поскольку Небель был летчиком и гордо сообщил, что сбил в боях одиннадцать неприятельских самолетов. Оберту был нужен энергичный помощник, имевший опыт работы в авиации. Небель действительно оказался, отличие от Шершевского, полезным сотрудником.
Надо было срочно приступать к работам по ракете. Рекламный отдел киностудии хотел, чтобы и эта ракета была "гигантской" - высотой примерно 13м. Ему нужен был рекламный эффект. Оберт и Небель понимали нелепость такого требования. В конце концов руководство киностудии УФА согласилось на ракету размером в два метра с запасом топлива (бензин и жидкий кислород) в 16 литров. По расчетам Оберта столь калорийное топливо могло позволить ракете достигнуть высоты 40 км. Рекламный отдел превратил их в 70 км и дал об этом сообщение в печать, Сообщалось и о месте старта будущей ракеты. Им был выбран небольшой остров в Балтийском море. Рекламный отдел киностудии сообщил даже точную дату пуска ракеты - 19 октября 1929 года. Работа рекламного отдела не пропала даром. Об этой ракете начала усиленно писать пресса, и Вилли Лей, вспоминая об этом через двадцать лет, говорил, что ему приходилось почти ежедневно писать одну-две статьи для различных периодических изданий и газет. Нашелся даже предприимчивый человек, выпустивший открытку с видом местности, где будет осуществлен запуск, и открытка эта охотно раскупалась. Рекламный отдел, как видно из сказанного, прекрасно справился с порученным ему делом.
Хуже обстояло дело с работой по ракете. Оберт проявил большую смелость, выбрав столь калорийное топливо. Тут же нашлись специалисты, которые высмеивали этот выбор. По их мнению, смешение жидкого кислорода с горючим неминуемо приведет к взрыву. Тем более были нужны убедительные эксперименты. Опытные работы по жидкостным ракетным двигателям еще только начинались. Никто не имел в этом деле ни малейшего опыта. Было даже неясно, будет ли топливо гореть без взрыва, как будет гореть и возможен ли жидкостной ракетный двигатель технически, а не только теоретически. В те дни в Европе еще ничего не знали об успешном запуске жидкостной ракеты в марте 1926 года Годдардом в США: Годдард вел свои работы в глубоком секрете.
Оберт принял решение начать опыты не с какой-либо моделью реактивного двигателя, а сначала в "академической" постановке. Он изучал поведение тончайшей струйки бензина, направленной на сосуд с жидким кислородом. Успех этого скромного опыта побудил Оберта произвести проверку одного из своих теоретических предположений, для чего надо было налить более весомый слой бензина на поверхность жидкого кислорода. Горящий бензин повел себя неожиданно - с невероятной интенсивностью начал он внедряться в жидкий кислород, и горение перешло во взрыв. Взрывной волной экспериментатора швырнуло через помещение, в котором ставился опыт. У Оберта лопнула одна барабанная перепонка и был поврежден левый глаз. Врачи обещали спасти глаз и требовали, как все врачи, абсолютного покоя. Но время было наиболее дефицитной материей во всем проекте, и Оберт стал продолжать работу. Несколько недель он плохо видел и плохо слышал, но работа шла.
Как в свое время, чуть не утонув в плавательном бассейне, он сумел из этого эпизода извлечь полезную информацию для космонавтики, так и теперь из происшедшего взрыва он извлек информацию, крайне необходимую для разработки жидкостного ракетного двигателя. При переходе горения во взрыв Оберт успел сделать чрезвычайно важное для него наблюдение. Существовавшее до того представление о процессе горения было основано на опыте сжигания обычных горючих материалов в воздухе. Все они, например, дрова, горят с поверхности. Если, например, сжигать большое полено, то гореть оно будет медленно. Пока не сгорит верхний его слой, следующий в глубину гореть не может - доступ воздуха к нему исключен. Если пожелать сжечь это полено очень быстро, то надо его предварительно наколоть на мелкие поленья, а еще лучше - на тонкие лучины, чтобы необходимый для горения воздух мог поступить сразу ко всем частям полена, даже тем, которые были первоначально в его глубине. Следовательно, дробление топлива важный и неизбежный шаг, если желательно быстро сжечь большие массы топлива, а ведь именно это Оберт и наблюдал во время взрыва. Чтобы разобраться в обнаруженном явлении, он поставил специальные опыты, наблюдая горение отдельных капель горючего, падающих в жидкий кислород.
Оберт обнаружил, что в процессе горения капли жидкого бензина сами начинают быстро дробиться, а возникшие в результате такого дробления более мелкие капли, в свою очередь, дробятся дальше, и это обеспечивает очень быстрое горение. Как если бы горящее полено в результате горения само "кололось" бы на тонкие поленья. Не углубляясь здесь в физику этого явления хотелось бы просто отметить, что сделанное наблюдение вселяло уверенность в возможность быстрого сжигания жидкого топлива в небольшой камере сгорания ракетного двигателя. Может быть, здесь уместно заметить, что своим открытием самодробления горящих капель жидкого топлива Оберт положил начало целому научному направлению. Сегодня процессы распыла, испарения, смешения и горения топлива в камерах сгорания жидкостных ракетных двигателей являются постоянной темой научных коллективов во многих странах. Процесс этот оказался много сложнее, чем это себе представляли в конце 20-х и в 30-е годы. Так бывает почти всегда - разрешение одних вопросов тут же рождает множество других, это нормальный процесс научного познания сложных явлений. Для нас важно, что у истоков изучения, как теперь говорят, рабочего процесса в камере сгорания, стоял Оберт.
В мастерских киностудии УФА, изготовлялась тем временем опытная камера сгорания, спроектированная Обертом. Через шесть недель она была готова. Сегодня внешний вид камеры кажется необычным. Топливо подавалось в камеру не в дальней ее от сопла части, как теперь говорят, головке, а впрыскивалось со стороны сопла навстречу продуктам сгорания, сама же камера сгорания была не цилиндрической или шарообразной, как сегодня, а сужалась по мере удаления от сопла. Эта необычная форма дала возможность автору назвать двигатель "Кегельдюзе" (Слово "кегель" имеет в немецком языке и смысл "конус" и поэтому, быть может, это название уместно перевести как двигатель с конической камерой сгорания. Что касается слова "дюза", то сегодня это понимают как "сопло", но в 20-е годы так нередко называли весь двигатель, и поэтому приведенный вариант перевода имеет право на существование.)
Надо было начинать испытания двигателя. Несмотря на опасение, что повторится взрыв, камера сгорания показала спокойную надежную работу. И в последующих экспериментах она ни разу не подвела. Это был первый работоспособный жидкостной ракетный двигатель в Европе. Теперь было практически доказано, что такие двигатели существовать и успешно работать могут, и это окрылило многих нарождавшихся ракетчиков как в Германии, так и в других странах. Оберт поспешил поделиться радостной вестью с Циолковским. В своем письме от 24 октября 1929 года (на русском языке) он пишет: "Вам будет, наверно, интересно сообщение, что мне наконец удалось сконструировать такое бензиновое сопло, которым я доволен во всех отношениях. Оно горит превосходно и потребляет на пространство в прибл. 10 куб. см. 40 куб. см. бензина и 80-90 куб. см жидкого кислорода в секунду, веся немного больше одного кислограмма. До сих пор старания конструировать годную ракету не приводили к результату из-за трудности изготовить годное сопло. Теперь, однако, дорога к исследованию мировых пространств реактивными приборами кажется открытой".
В связи с этим письмом хотелось бы сделать три замечания. Во-первых, как уже говорилось, слово "сопло" надо понимать как "двигатель"; во-вторых, чувствуется как Оберт гордится тем, что большое количество топлива ему удается сжигать в маленькой камере. Действительно, объем поступающего топлива (40 + 90) 130 куб. см/с сгорает в объеме 10 куб. см. Следовательно, процесс сгорания длится менее 0,1 с. И, наконец, третье: Оберт вполне осознает, что практически доказав возможность успешной работы жидкостного ракетного двигателя, он сделал космонавтику из мечты реальностью, пусть далекой, но реальностью. После Оберта можно было где угодно начинать практические работы по ракетам с надеждой на успех, и вскоре действительно начались такие работы по жидкостным ракетным двигателям Валье, Винклера, а в СССР - Глушко. Можно смело сказать, что современная ракетная техника в своем фундаменте содержит в качестве одного из краеугольных камней и опыты с "Кегельдюзе". Более ранние и не менее успешные эксперименты Годдарда никакого влияния на рождение ракетной техники не оказали; это своеобразное "наказание" за неоправданную секретность. Ракета Годдарда 1926 года вместо того, чтобы стать исходным пунктом развития ракетной техники, стала своеобразным курьезом истории этой техники.
Оберт очень высоко ценил практические успехи, которые стали возможными благодаря тому, что Фриц Ланг решил привлечь его к постановке фильма "Женщина на Луне". Неудивительно, что готовившуюся в это время к изданию книгу "Пути осуществления космических полетов" Оберт снабдил посвящением на целую страницу: "Tea фон Гарбу и Фрицу Лангу с благодарностью посвящается".
Приближалась премьера фильма, а "настоящая" ракета была далека от завершения. Оберт, Небель и Клаус Ридель (заменивший уволенного за бездеятельность Шершевского) работали в мастерских киностудии день и ночь. Предстояло сделать полноразмерный двигатель для ракеты, ведь "Кегельдюзе" была лишь уменьшенной моделью будущего агрегата, Кроме того, возникли и заботы другого рода. Ракета должна была подниматься в воздухе и поэтому ее аэродинамические свойства, от которых зависела устойчивость полета, надо было тоже проверить экспериментально. Обычно это делается путем продувки в аэродинамической трубе соответствующей модели, сейчас это было исключено - такой эксперимент был дорогим, а главное, требовал много времени. Оберт решил, что качественное представление о правильности выбранной им аэродинамической схемы может дать опыт, сводящийся к наблюдению характера падения модели ракеты с большой высоты. Была найдена соответствующая фабричная труба, и с нее сброшена деревянная модель ракеты. Небелю удалось даже сфотографировать падающую ракету. Опыт вполне удался, и участники эксперимента были в целом довольны его исходом.
Рекламный отдел киностудии и тут оказался на высоте. Перевернув фотографию и сделав с помощью такого несложного приема падающую ракету взлетающей, он передал свой вариант фотографии в прессу и на следующий день газеты, поместив эту фотографию на своих страницах, сообщили о "первом экспериментальном старте ракеты Оберта". Попытки дать в газетах опровержение этой "утки" ни к чему не привели. Вскоре стало абсолютно ясно, что хотя опыты с "Кегельдюзе" и с падающей моделью ракеты, доказывали правильность пути избранного энтузиастами-первопроходцами, времени для проведения настоящего пуска ракеты до премьеры не хватает. Оберт судорожно пытается найти решение рекламной проблемы на обходном пути, создав более простой вариант ракеты.
Сегодня представляется, что этот "упрощенный вариант" был вовсе не проще исходного. Предлагалось построить ракету, использовав гибридный ракетный двигатель. Твердое горючее надо было сжигать в жидком кислороде. Такая схема появляется даже в газетах (рекламный отдел, как видно из этого, был неутомим). Ракета должна была быть большой, высотой в 10 метров, с аэродинамическими стабилизаторами в нижней части корпуса и воздушными рулями (работающими от гироскопического автомата) в верхней части. Можно спорить о том, был ли новый вариант проще старого, но совершенно ясно, что и он не мог быть осуществлен в пару недель.
С точки зрения истории ракетной техники этот проект интересен тем, что в нем впервые была предложена схема гибридного ракетного двигателя. Вероятно, полезно заметить, что первая советская не твердотопливная ракета, использовала именно гибридную схему. Речь идет о ракете "ГИРД-09", разработанной под руководством С.П. Королева по проекту М.К. Тихонравова. Она стартовала 17.08.1933 года и достигла высоты около 400 метров. Ракета, правда, не имела гироскопического прибора для управления полетом.
Премьере фильма "Женщина на Луне" был обеспечен заслуженный успех и без пуска ракет Оберта. Рекламный отдел опять нашел, что сообщить. Оказывается, осенние месяцы и связанная с ними непогода заставляют сместить все эксперименты на более позднее время. Кроме того, в результате взрыва проф. Оберт испытал нервный шок и нуждается в длительном отдыхе. Очевидно, что рекламному отделу киностудии нужен был не столько пуск ракеты, сколько постоянный шум в прессе, который задолго до премьеры фильма привлек бы к нему всеобщее внимание. Немаловажную роль в успехе фильма во всем мире сыграло и то, что он был построен на серьезной научной основе, связанной с тем, что малейшие научные и ракетно-технические детали, вплоть до лунных ландшафтов, не проходили мимо внимания Оберта. С известными оговорками можно утверждать, что по фильму можно было учиться основам космонавтики.
Было бы грубой ошибкой утверждать, что работа Оберта в мастерских киностудии УФА фактически дала лишь огромный шум в прессе. Привлечение внимания широкой общественности к проблемам ракетной техники было, конечно, очень важным результатом работы группы Оберта, но далеко не единственным и даже не главным. Главным надо считать то, что впервые (ведь о работах Годдарда никто ничего не знал) от слов перешли к делу. Вместо бумаг, формул, книг и лекций появились мастерские, модели, эксперименты и даже взрывы, так хорошо знакомые всем, кто практически работал в ракетной технике в довоенное время. Неудивительно, что именно в это время Оберт защищает свои изобретения рядом патентов. Ведь наступает время практических дел.
Другой стороной этого "главного" результата было и то, что около такого живого дела начала собираться группа ракетчиков-энтузиастов, они уже не дали угаснуть тому маленькому пламени реальных дел, которое зажег Оберт. На этот огонек, видимый всем (вот кардинальное отличие от Годдарда!), стали стекаться те, которые позже внесли огромный вклад в ракетно-космическую технику. Ближайшие помощники Оберта - Небель и Ридель - остались в истории ракетной техники не столько как участники работ в мастерских киностудии, сколько как активные деятели ракетной техники последующих лет. Работа группы Оберта освещалась не только в прессе, рассчитанной на массового читателя. Об этих работах регулярно сообщал единственный тогда в мире специализированный журнал "Ракета". В результате, многие, желавшие посвятить свою энергию новому делу, посещали Оберта и знакомились с его работами уже не по книгам. Это тоже приводило к тому, что "теория" стала быстро переходить в "практику". Начавшийся и быстро нараставший в Германии переход к практическим делам и был главным результатом работы группы Оберта в мастерских киностудии УФА.
После того, как фильм Ланга вышел на экраны мира, работа Оберта в мастерских киностудии потеряла всякий смысл (для киностудии, конечно). К этому моменту Оберт стал признанным авторитетом по всем проблемам ракетной техники, ведь именно в это время вышла его основополагающая книга "Пути осуществления космических полетов", дополненная сведениями о его практических работах над экспериментальной ракетой. Неудивительно, что руководящие работники "Общества межпланетных сообщений" пытаются в этот момент найти средства для продолжения работ, Оберт и Небель сами тоже ищут, как теперь принято говорить, спонсоров, но все это не дает нужного эффекта - не следует забывать, что 1929 год был годом начала всеобщего экономического кризиса. Оберт все же продолжает работать в мастерских киностудии над своей ракетой. Когда кончились 10000 марок, киностудия отпустила небольшую сумму на продолжение работ, но и они быстро кончились отчасти и потому, что Небель оказался человеком, способным в короткое время растранжирить любые суммы. Киностудия еще раз подтвердила свое намерение некоторое время поддерживать работы. Оберт на основании этого обещания продолжает размещать заказы, но когда его долг достиг 30000 марок, выясняется, что студия ничего платить не будет. Оберт частично оплачивает долги с помощью полученной из Франции премии в 10000 франков, но большего сделать не может. До конца своих дней Оберт возмущался тем, что киностудия, заработавшая на фильме 8 миллионов марок пыталась заставить расплатиться с долгами учителя гимназии, доход которого не превышал 200 марок.
Оберт вынужден бросить все дела и уехать домой, в Румынию. Перед отъездом он оставляет Рудольфу Небелю доверенность на ведение всех дел, связанных с его экспериментальной ракетой. Этот момент интересен как формальный акт, которым Оберт пытается сохранить свой маленький коллектив единомышленников в Германии. Стремление к сохраненению начатого дела живым имело большие последствия. "Общество межпланетных сообщений", в руководство которого входил и Оберт, в конце концов выкупает у киностудии незаконченную ракету, двигатель "Кегельдюзе", пусковую установку, которая должна была обеспечить старт ракеты, и другие изделия, связанные с незаконченной работой. Одновременно Небель начинает проектировать свою ракету очень малых размеров (Оберт считал это делом ненужным и оказался в конце концов прав). Короче - работа продолжается. В начале 1930 года Небелю удалось заинтересовать "Государственный химико-технологический институт" в Берлине, причем его руководитель, доктор Риттер, обещал даже дать официальное заключение о ракетном двигателе Оберта, если двигатель покажет удовлетворительные качества при его испытании. Такое официальное заключение государственной организации было бы важным аргументом при переговорах с различными обществами, фирмами и институтами. В июне 1930 года, Оберт возвращается в Берлин. Поскольку в гимназии начинались летние каникулы, то не пришлось даже испрашивать разрешения на отпуск.
К июлю 1930 года "Кегельдюзе" и все необходимое для работы двигателя было смонтировано на испытательном полигоне института. Работали там в основном энтузиасты, среди них и студенты технической высшей школы в Берлине. Одного из них звали Вернер фон Браун, он станет позже одним из основоположников космической ракетной техники начала космической эры. После ряда успешных пусков двигателя 23 июля 1930 года были проведены официальные испытания. Они тоже прошли вполне успешно.
Двигатель был помещен (для охлаждения) в ведро с водой. Сопло двигателя было направлено вверх, а само ведро стояло на весах, что делало возможным измерение тяги. Бензин и жидкий кислород подавались в камеру сгорания под давлением сжатого азота. Это давление (за редуктором) равнялось десяти атмосферам. Расход горючего и окислителя измерялся как разность между начальным и конечным содержанием их в баках. На официальных испытаниях двигатель проработал 1,5 минуты.
Доктор Риттер указал в своем заключении, что двигатель развивал тягу в 7 кг в течение первых 45,6 с. Расход бензина был 1,0 кг, кислорода - 6,6 кг. Скорость истечения продуктов сгорания - 756,0 м/с. Кроме официального заключения, доктор Риттер написал письмо в организацию, которая могла бы поддержать продолжение опытов. В этом письме он указывал, что испытания "Кегельдюзе" подтвердили возможность получения больших скоростей истечения в течение длительного времени и что это открывает возможность использования таких двигателей на жидком топливе для ракет, имеющих целью исследование стратосферы. К сожалению, письмо доктора Риттера не привело к кардинальному изменению положения дел.
Серию удачных опытов с жидкостным двигателем стимулировала усилия ракетчиков-энтузиастов, которые опирались уже не только на книги Оберта и его последователей, но и на опыты группы, собравшейся вокруг него, а также на начавшиеся после этого опыты других энтузиастов идеи покорения космоса с помощью жидкостных ракет, пожелавших работать отдельно (Валье, Винклер). Трагическая смерть Валье привела к тому, что эксперименты с ракетами стали запрещаться. Надо было найти "укромное местечко" для продолжения экспериментов.
Энергичный Рудольф Небель стал усиленно искать такое место в Берлине и нашел его недалеко от Рейникендорфа, рабочего пригорода Берлина. Здесь во время первой мировой войны хранились боеприпасы. Тут были массивные бетонные сооружения (бывшие склады), окруженные земляными валами. Площадь участка была около пяти квадратных километров. Этот участок земли был немедленно арендован за символическую сумму в 10 марок, и 27 сентября 1930 года "торжественно" открыт испытательный полигон, который назвали "ракетодромом" (Raketenflug-platz). Сюда привезли экспериментальную ракету Оберта, ее деревянную модель и все остальное, что могло понадобиться для предстоящей работы. И работы здесь, действительно, начались, но, к сожалению, без Оберта.
Оберт был вынужден вернуться в Румынию. Никто в Германии его работы финансировать не собирался и в Берлине ему делать было нечего. Энтузиасты, собравшиеся вокруг берлинского ракетодрома в Рейникендорфе, были в лучшем положении. В Берлине они были дома, имели там жилье и хоть какие-то средства к существованию. Что касается Оберта, его жены и четырех детей, то в столице Германии им места не находилось. И тем не менее идейным вдохновителем этих энтузиастов оставался Оберт.
Очень точно писал об этом позже Вернер фон Браун: "Проведенные Обертом в конце 20-х годов в Берлине опыты, приведшие к созданию "Кегельдюзе", жидкостного ракетного двигателя, который впервые в 1930 году был успешно продемонстрирован, были новым рывком в Неизведанное. Они стали исходным пунктом развития ракетного дела в Германии, от которого идет прямая линия к мощным ракетам, космическим кораблям, спутникам и межпланетным зондам наших дней".
Почти такую же оценку берлинского периода деятельности Оберта дает и Вилли Лей. В 1969 году, в связи с успешными полетами к Луне по программе "Аполлон", вспоминая начало практических работ по жидкостным ракетам, он писал: "Единомышленниками фон Брауна была большая группа его предшественников - Гансвиндт, Валье, Винклер, Гоман, Эсно-Пельтри, Нордунг, Небель, Ридель и другие пионеры космонавтики, которые вошли в историю в 1925-1933 годах. Но в начале всех стоит Герман Оберт!!!"
назад