В предыдущих главах достаточно подробно описана деятельность Оберта на различных этапах развития ракетно-космической техники. Частично там охарактеризована и роль фон Брауна в деле становления ракетной техники и космонавтики. И невольно возникает вопрос, почему все же фон Брауну, а не Оберту выпала задача осуществления великих идей, почему ученик стал выше учителя, когда дело коснулось промышленной реализации задуманного. Что это, постоянно мешавшая Оберту связь с Румынией, случайность биографии или некая закономерность, а следовательно, и неизбежность? Чтобы сделать попытку ответить на этот естественно возникающий вопрос, надо несколько подробнее обсудить проблему рождения новой техники, включив в рассмотрение не только Оберта и его окружение.

В свое время К.Э. Циолковский написал: "Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И в конце концов исполнение венчает мысль". В этом безусловно справедливом высказывании хотелось бы более подробно рассмотреть путь от научного расчета до исполнения. Он не так прост, как может показаться с первого взгляда. Что касается первого шага - мысли, фантазии, сказки, то здесь все ясно. Мечта о казалось бы несбыточном всегда сопутствовала (да и сейчас сопутствует) человечеству. Прогресс был бы немыслим, если бы не существовало мечты, желания, стремления добиться чего-то. Если эта мечта сегодня несбыточна, то это вовсе не означает, что она несбыточна вообще. Жесткая действительность, доказывающая ежечасно несбыточность мечты сегодня, не заставляет людей забыть или отбросить ее, а переводит эту мечту в своеобразное запоминающее устройство - сказку. Там она живет и постоянно напоминает о себе всем людям как бы дожидаясь времени, когда она сможет стать былью. Что касается фантазий и сказок, связанных с космическими полетами, то их очень много. Н.А. Рынин собрал их в одной из своих книг, входящих в его капитальный труд "Межпланетные сообщения".

Более сложно обстоит дело с тем, что Циолковский назвал "научным расчетом". Этот момент наступает тогда, когда общее развитие научных знаний достигает такой ступени развития, что находится человек (очень часто это несколько человек, живущих далеко друг от друга и работающих независимо), который способен увидеть путь к достижению мечты. На рассматриваемой стадии движения от мечты до ее реализации речь идет пока только об обнаружении принципиальной возможности осуществить то, что все считают несбыточной, а следовательно, и пустой мечтой. Отличный пример такого подхода дает первая работа К.Э. Циолковского "Исследование мировых пространств реактивными приборами", опубликованная в 1903 году. В этой, ставшей классической работе, Циолковский убедительно показывает, что единственным методом подъема на очень большие высоты и даже вылета в межпланетное пространство является ракета. Он показывает, что это не обычная для того времени пороховая ракета, а нечто совершенно новое: топливо для ракеты применяется жидкое, причем горючее и окислитель хранятся в разных баках и вступают в контакт друг с другом лишь в камере сгорания ракетного двигателя. В качестве топлива он предлагает жидкие водород и кислород. Написав уравнения движения ракеты, он приходит к очень важному принципиальному выводу: ракета способна поднять любой груз и развить любую скорость, конечно, если она сама имеет достаточную величину и если доля массы топлива в общей массе ракеты тоже достаточно велика. В своей работе он рассматривает и много других, тоже важных, но более частных вопросов: как управлять движением такой ракеты, указывает на необходимость использования автоматического управления и т.п.

Однако Циолковский всюду подчеркивает, что его работа не руководство для проектирования реальной космической ракеты, а лишь указания того направления, которое ведет к желанной цели. Он сам пишет в этой работе: "Моя цель возбудить к нему [поднятому им вопросу. - P.P.]интерес, указав на великое значение его в будущем и на возможность его решения..." Что касается предложения использовать для полета ракету, то Циолковский справедливо отмечает, что это "мысль не новая", а новое качество этой старой мысли дают расчеты, основанные на математическом описании полета ракеты. Говоря о своей ракете, он особо подчеркивает, что "вычисления, относящиеся к ней, дают столь замечательные результаты, что умолчать о них было бы большим грехом".

Следовательно, научный анализ проблемы (в отличие от эмоционального восприятия ее в сказке) дает возможность указать то направление в развитии техники, которое способно ее решить. Именно только направление, а не техническое решение. Об этом хорошо пишет и сам Циолковский: "Эта моя работа далеко не рассматривает всех сторон дела и совсем не решает его с практической стороны - относительно осуществимости; но в далеком будущем уже виднеются, сквозь туман, перспективы до такой степени обольстительные и важные, что о них едва ли теперь кто мечтает".

Во многом аналогичный характер имеет и первая работа Эсно-Пельтри, доложенная им в 1912 году на заседании Французского физического общества. Она содержит только указание на то, что с помощью ракеты можно выйти в космическое пространство и совершать межпланетные перелеты; это утверждение автора подтверждается расчетами, основанными на математической теории движения ракеты. Никаких указаний на способ технической реализации своего предложения Эсно-Пельтри тоже не дает. У него это имеет и дополнительное основание: рассматривая численный пример он взял "разумное" (по тем временам) отношение массы топлива к массе ракеты и сразу пришел к ошибочному выводу, что нужных для межпланетных перелетов топлив в природе не существует и что даже для полета на Луну придется использовать ядерную энергию. Циолковский был здесь и смелее и осторожней - он приводил потребное отношение масс топлива и ракеты, не переходя к вопросу о возможности его технической реализации. Во всяком случае и Эсно-Пельтри указывает лишь в основном правильное направление, в котором надо искать решение проблемы межпланетных перелетов, отнюдь не претендуя на то, что им найден и технически реализуемый облик ракеты.

Таким образом, два первых в истории ракетной техники математически и механически обоснованных предложения по вопросу о выходе человечества в космос сводились к тому, что указывалось направление, в котором следует искать решения грандиозной задачи, встававшей перед человечеством. Никаких достаточно глубоко проработанных предложений о способах технической реализации своих идей оба автора не приводили. Для первого шага в найденном совершенно новом направлении это было разумно. Обоих можно понять и в плане эмоциональном. Обнаружив путь, ведуший к осуществлению одной из самых дерзких идей человечества, не хотелось терять годы на проработку технических деталей реализации найденного решения, хотелось как можно раньше оповестить всех, что решение существует (пусть и в неявной пока форме).

Конечно, неявная форма доказательства существования решения задачи межпланетных полетов не могла заинтересовать трезвых промышленников. Во-первых, не ясно было кому (кроме безденежных мечтателей) это нужно, а во-вторых, было совершенно не ясно способна ли техника сегодняшнего дня реализовать подобную ракету. Достаточно было представить себе массу подлежащих решению проблем (как изготовить работоспособный двигатель, как его охлаждать, как управлять летящей ракетой, как решить вопросы теплового режима ракеты, как получить нужное соотношение массы топлива и массы ракеты и др.), чтобы отказаться от мысли тратить на такое дело деньги, которые можно использовать значительно более эффективно.

Следующий шаг в направлении реализации идеи межпланетного полета сводился, таким образом, к попытке показать не только принципиальную, но и техническую реализуемость ракетной идеи. Но для начала опытов с двигателями и ракетами опять были нужны деньги. Конечно, не те огромные суммы, которые потребовала бы реализация всей программы, однако даже скромных средств для первых опытов нельзя было достать. К тому же перед началом таких опытов следовало иметь достаточно подробно технически проработанный проект будущей ракеты, иначе оставалось неясным, с чем собственно экспериментировать. Отсюда стремление у новых пионеров ракетно-космической идеи проработать конструкцию будущей ракеты технически. Инетересно отметить что первые - Циолковский и Эсно-Пельтри - к конструированию так и не обратились даже в своих более поздних работах.

Пионерами, взявшими на себя доказательство технической реализуемости ракетной идеи, были прежде всего Годдард, Оберт, Цандер и Кондратюк. Первоначально надо было проработать некоторый, пусть самый предварительный проект самой ракеты или ее принципиальных элементов, чтобы быть готовым к постановке экспериментальных исследований. Это облегчало задачу - можно было работать в одиночку, с карандашом, бумагой и логарифмической линейкой, что не требовало особых средств. По сравнению с другими Годдард находился в лучшем положении: еще в 10-е годы он нашел источники финансирования и начал свои эксперименты. К сожалению, излишняя секретность работ мешала ему плодотворно включиться в общее дело. Что касается Оберта, то он публикует не только теорию, но и проекты ракет, космических аппаратов и их узлов в своих книгах 1923 и 1929 года. Цандер подробно анализирует в своих исследованиях работу ракетного двигателя и позже ставит соответствующие экспериментальные исследования. Книга Кондратюка полна мыслей, носящих характер технических предложений по созданию межпланетной ракеты. Для работ этой группы пионеров космонавтики характерно то, что их больше всего волнует техническая реализуемость космической ракеты, а не обнаружение принципиальной возможности межпланетных полетов.

Для этой группы пионеров ракетно-космической техники характерна так же, условно говоря, универсальность. Выше уже говорилось, что для создания космической ракеты предстояло решить много самых различных проблем, каждая из которых могла стать непреодолимым препятствием при попытке осуществления идеи космического полета. Надо было обнаружить эти "узкие места", показать возможность их преодоления, как бы заранее снять возражения возможных оппонентов. Ведь анализ вроде разумного предложения Жюля Верна стрелять по Луне из пушки показал, что оно нереализуемо из-за свойственного ему "узкого места" - развиваемого при старте ускорения. Поэтому у Цандера можно найти не только исследования по созданию работоспособного ракетного двигателя, но и расчеты межпланетных траекторий, мысли о системе жизнеобеспечения, идею комбинированного летательного аппарата -сначала самолета, а затем ракеты, а также идею сжигания металлического горючего и многое другое. У Кондратюка можно найти соображения о компонентах ракетного топлива, конструкции двигателя, траектории полета, переносимости ускорений организмом человека, о сопротивлении атмосферы, способе посадки при возвращении из космического полета на Землю, соображения об управлении ракетой и т.п. Особенно разнообразны аспекты проблемы межпланетных полетов у Оберта, об этом уже говорилось при обсуждении его книг 1923 и 1929 года.

На первых порах все эти проработки ведутся исследователями-одиночками. И это понятно, найти соратников в таком "несерьезном" деле очень трудно, в лучшем случае речь может идти о сочувствующих великой идее слушателях. Кроме того, завязку сложного, не имеющего аналогов летательного аппарата, лучше вести в одиночку, чтобы различные, часто противоречивые требования как-то увязывать, чтобы задумываемый летательный аппарат стал чем-то единым, а не превратился в совокупность не сводимых к единству систем и отдельных агрегатов. Подключение помощников разумно на следующей стадии - детальной проработки в основном уже продуманной конструкции. Здесь следует еще раз подчеркнуть, что речь идет о летательном аппарате, не имеющем аналогов, где немыслимо опереться на предшествующий опыт.

Это своеобразие метода решения задачи выхода в космос, характерное для самого начала работ, имеющих уже признаки инженерной деятельности, ставит тяжелые требования и к своим авторам. Человек, который берется за такое дело, должен быть подлинным энтузиастом идеи космонавтики, без этого его остановят первые же препятствия, которые он сразу обнаружит при попытке продумать основные конструктивные решения, ведущие к созданию космической ракеты. Он должен быть своего рода "универсалом" и смело браться за самые разные задачи - и конструктивного характера, и связанные с физическими процессами в необычных условиях и биологии, и медицины. Конечно, такая широта не может быть одновременно и глубокой. Узкий специалист всегда лучше знает предмет своей области работы. Но для основной завязки космической ракеты и не нужны узкие специалисты (их привлекут к работе позже), важно чтобы автор-первопроходец правильно видел основные закономерности тех областей знания, к которым он вынужден обращаться. Кроме того, здесь очень важна научная и техническая смелость, умение мыслить нестандартно. Все эти качества характерны для пионеров космонавтики, о которых идет речь.

После того, как проработаны основы конструкции будущей космической ракеты, наступает этап реализации. И здесь все пионеры космонавтики сталкиваются с одной и той же трудностью: никто не собирается финансировать такого рода работы. С другой стороны, и у самих авторов в процессе продумывания конструкции будущей ракеты и соответствующих расчетов возникли вопросы, требующие экспериментальной проверки. Часто эти вопросы можно решить на упрощенных и малых моделях ракет. Обращение к упрощенным и малым ракетам в значительной части снимает и проблему финансирования работ: здесь вполне достаточны суммы, которые могут предоставить отдельные или заинтересованные фирмы (как это было с киностудией УФА у Оберта), или фонды (как это было у Годдарда), или общественные организации (например, Осоавиахим в начале работ Ф.А. Цандера и С.П. Королева).

Малые и упрощенные ракеты или ракетные двигатели не требуют для своей реализации больших конструкторских и производственных коллективов. Здесь достаточно работать небольшими группами, которые собираются вокруг пионеров космонавтики. Последние уже опираются на существование (пусть пока на бумаге) технического решения проблемы космического полета и это способно воодушевить многих энтузиастов -теперь они видят, что великая идея обоснована не только математически, но и технически, а следовательно, настало время решать ее практически.

Именно такой путь проделывает рождающаяся космонавтика всюду, где возникли соответствующие возможности. В Америке работает Годдард с небольшой группой сотрудников над своими малыми ракетами, в Германии начинает свои работы Оберт, которые потом разрастаются и приводят в конце концов к десяткам пусков малых ракет на берлинском "ракетодроме", в СССР вокруг Ф.А. Цандера собираются энтузиасты, запустившие малые ракеты ГИРД-9 и ГИРД-Х. Пусть результаты всех этих пусков более чем скромны, они, тем не менее, сыграли выдающуюся роль в становлении ракетно-космической техники. И дело вовсе не в том, что на этих пусках удалось решить какие-то проблемы ракетной техники. Дело много серьезнее. Эти пуски показали, что ракеты, использующие жидкое топливо, способны летать. И этот факт привлек внимание влиятельных и обладающих большими финансовыми возможностями заказчиков - военных ведомств. Выше уже обсуждалась проблема постепенного движения к космическому будущему через этап боевых ракет, что позволяет эту сторону вопроса здесь повторно не обсуждать.

Вопрос, который здесь уместно обсудить, сводится к проблеме изменения организации работ при переходе пусков малых ракет силами немногочисленных энтузиастов к систематическим и трудоемким работам по "настоящим" ракетам, сначала боевым, а потом и космическим ракетам-носителям и космическим аппаратам. Рассмотрение этой задачи и позволит получить ответ на поставленный в начале главы вопрос: почему фон Брауну, а не Оберту выпала честь осуществления пилотируемого полета на Луну?

Современная Ракетно-космическая система представляет собою очень сложную совокупность самых разнообразных устройств. Это касается самой ракеты (двигатели различных типов с их сложной автоматикой; собственно ракета с топливными баками, системами опорожнения баков и автоматикой разделения ступеней; система управления движением ракеты; радиосистемы - командная радиолиния и система телеметрии; система бортовой энергетики и т.п.), это же касается и наземных служб (станции наблюдения за полетом ракеты с командной радиолинией и станциями приема телеметрической информации; стартовый комплекс с его системами доставки, установки и заправки ракеты топливом; технический комплекс, где идет окончательная сборка и испытания ракеты-носителя и космического аппарата и т.п.). Этот, далеко не полный перечень согласованных и работающих как единое целое систем показывает, что его создание абсолютно исключено, если всем этим занимается один человек с десятком помощников сколь бы ни были велики их желание и энтузиазм.

Не только объем работы, необходимой для создания и обслуживания современной ракетно-космической системы, становится непреодолимым для группы энтузиастов препятствием в деле создания такой системы. Может быть, еще более существенно то обстоятельство, что на каждом участке разработки такой системы должен стоять узкий специалист, глубоко знающий свое дело и, возможно, мало сведущий в проблематике всей ракетно-космической системы. Именно это имел в виду фон Браун, когда он в разговоре с Обертом утверждал в Пенемюнде во время войны, что сегодня здесь нужны не изобретатели, а инженеры. Широта взгляда, охват самых разных отраслей знания одним человеком (конечно, в ущерб глубине понимания), которая была столь нужной и полезной на предыдущем этапе движения от мечты о космосе к реальному его завоеванию, становилась теперь не только излишней, но даже вредной.

Само собою разумеется, что эту огромную работу (она охватывает тысячи ученых и инженеров) должен был кто-то объединять, сводить к согласованному единству и не только объединять и согласовывать, но и делать это оптимальным образом. Этого человека можно в какой-то степени сравнить с дирижером. Дирижер сводит оркестр к некоторому единству, он слышит не только звучание всего оркестра как целого, но и каждый отдельный инструмент и мгновенно реагирует, если кто-то из оркестрантов сфальшивит. Но сказанное вовсе не означает, что дирижер должен уметь играть на каждом инструменте своего оркестра. Для этого существуют узкие специалисты-оркестранты. Каковы же требования, которым должен был отвечать дирижер "оркестра", создававший ракетную или ракетно-космическую систему в те далекие годы, когда это совершалось впервые?

Последняя оговорка весьма существенна. Сегодня, создавая новую ракетно-космическую систему, руководитель этих работ самым решительным образом опирается на предшествующий опыт. К сегодняшнему дню в космос ушли уже тысячи ракет, запустившие на звездные орбиты тысячи космических аппаратов. Имеется огромный и разнообразный опыт космических полетов и это позволяет чувствовать себя достаточно уверенно, даже если разрабатывается что-то новое, оригинальное. В этом смысле сегодняшний руководитель новой космической системы находится в том же положении, что и руководитель проекта создания новой авиационной системы или новой подводной лодки. Совершенно иным было положение, например, фон Брауна или С.П. Королева, когда они создавали свои системы впервые, не имея возможности опираться на предшествующий опыт.

Нет сомнения, что руководителю создания первых ракетных и ракетно-космических систем тоже нужна была широта. Он должен был знать самые разнообразные системы, входящие в создаваемое им единство, знать их свойства, возможности и требования, которые они предъявляют к другим системам. Без этого увязка их в единое целое немыслима. Может быть, широта взгляда этих руководителей должна была быть даже больше чем у тех, кто двигался, как Оберт, от первых книг, статей, теоретических расчетов, к первым пускам малых ракет на берлинском "ракетодроме" или в ГИРДе. Но эта широта имела совершенно иной характер, чем у Оберта, Цандера и других пионеров космонавтики. У руководителей больших программ, в которых уже участвуют тысячи людей, широта сводилась к тому, что они должны были хорошо знать свойства и возможности применяемых ими систем, без понимания многих, даже очень важных тонкостей работы. Это было делом привлекаемых специалистов. У пионеров же широта сводилась к тому, что они сами, вместо специалистов, разрабатывали некие контуры будущих систем, сами пытались постигать тонкости их функционирования, ведь в их время узкие специалисты считали работы для ракетной, а тем более космической техники делом крайне несолидным.

Что касается собственно ракетной техники, то здесь руководители больших программ опирались на опыт, коренящийся в полулюбительских пусках малых ракет. В этих пусках было получено доказательство главного: ракетные двигатели работают, их можно охлаждать, ракеты способны летать, автоматические системы управления способны придать ракетам нужную устойчивость полета (это прежде всего показал Годдард, причем, в отличие от многих других его работ, о пусках ракет с автопилотом был опубликован соответствующий отчет). Без этого наглядного, видимого всем доказательства возможности создания ракет никто не стал бы финансировать большие проекты. Но не менее важно и то, что в этих первоначальных пусках был получен и опыт, который лег в основу возникавшей ракетной техники. Без этих пусков малых ракет был бы немыслим следующий шаг - большие проекты.

Возвращаясь к вопросу о том, каким требованиям должен был отвечать руководитель больших программ, сразу становится очевидным, что такой руководитель должен был быть выдающимся организатором работ. Иными словами он должен был обладать качеством совершенно необязательным для пионера космонавтики, работающего, как правило, в одиночку или с несколькими помогающими ему сотрудниками. Сам Оберт, говоря о фон Брауне, считал нужным подчеркнуть это обстоятельство. Он утверждал, что превосходил фон Брауна как математик, физик и изобретатель, но, безусловно, уступал ему как менеджер, в этом качестве Оберт сравнивал себя с ребенком.

Мне не приходилось наблюдать работу фон Брауна, я лишь читал о ней и слушал рассказы бывших его сотрудников. Однако я многие годы (в том числе и в довоенное время) работал под руководством С.П. Королева, положение которого как руководителя больших программ по ракетной и космической технике в очень многом походило на положение фон Брауна. Поэтому мне представляется, что обсуждение вопроса, поставленного в начале главы: почему фон Браун, а не Оберт осуществил задуманное им в 20-е годы, полезно начать с обсуждения выдающейся роли Королева в становлении отечественной ракетно-космической техники.

Уже в самом начале 30-х годов, когда С.П. Королев приступил к своим работам по ракетной технике, в Москве сложилась ситуация, во многом напоминающая берлинскую ситуацию конца 20-х и начала 30-х годов. Как и в Берлине в ГИРДе собралась небольшая группа энтузиастов-ракетчиков, причем в ее составе был такой выдающийся пионер космонавтики как Ф.А. Цандер. К тому времени он закончил основную массу своих исследований, часть из них уже была опубликована, фактически задолго до начала его работы в ГИРДе им была закончена и книга "Проблемы полета при помощи реактивных аппаратов" (она вышла в свет в 1932 году). Нет сомнения, что Ф.А. Цандер был наиболее сведущим в ракетной технике человеком из всех собравшихся вокруг него в ГИРДе. Казалось бы именно он, как и Оберт - пионер космонавтики должен был занять место начальника ГИРДа, но вместо Цандера начальником был назначен С.П. Королев. Уже тогда было ясно, что для должной организации работ необходимы совершенно другие способности и знания, чем те, которые нужны для научной работы, изобретательства или сочинения книг. Здесь нужны были не пионеры, а свершители их идей. Перед идущими вслед за пионерами руководителями больших ракетных, а потом и ракетно-кос-мических программ, возникали весьма своеобразные задачи. Выше уже, говорилось, что они должны были быть превосходными организаторами, но этого одного было бы слишком мало. Попробуем показать это на примере С.П. Королева.

Иногда говорят, что Королев был выдающимся инженером и ученым. С этим трудно согласиться, если придавать терминам "инженер" и "ученый" обычный смысл. Королеву лично не принадлежит ни одного какого-либо особенно интересного конструктивного решения сложного элемента конструкции, что характерно для выдающихся инженеров. Не был он и ученым в обычном смысле этого слова - в науке нет ни одной теории или теоремы Королева или большого и исчерпывающего экспериментального исследования сложного явления, связанного с его именем. Сказанное не следует считать принижением его роли, которую он сыграл в рождении космонавтики. Выдающихся ученых и инженеров много, Королев же был явлением уникальным. И эта его уникальность была связана с тем, что ему приходилось открывать новую эпоху в истории человечества - космическую.

Мне уже приходилось писать о том, что, пытаясь охарактеризовать эту уникальную способность Королева одним словом, я не смог найти лучшего чем "полководец". И это не результат поисков необычного и броского сравнения, а результат анализа особенностей деятельности Королева как руководителя программ и выявившихся при этом аналогий с деятельностью великих полководцев. Эти аналогии можно свести к шести пунктам.

. Крупные организаторские способности. Об этом уже говорилось выше в связи с оценкой деятельности фон Брауна. Совершенно очевидно, что это качество присуще и настоящим полководцам.

2. Умение решать не только задачи сегодняшнего дня, но умение выработать стратегическую линию, ведущую к далекой конечной цели и умение действовать ради достижения этой далекой и важной цели иногда казалось бы неоптимально для сиюминутной ситуации. Когда обсуждался вопрос о первом пилотируемом полете в космос, то было предложено около десятка различных вариантов решения этой задачи. Все эти варианты (кроме одного) предусматривали вертикальный подъем человека за пределы атмосферы (теперь такие полеты называют суборбитальными) и лишь один вариант предусматривал полет человека сразу на искусственном спутнике Земли. Королев остановил свой выбор на этом, единственном варианте. Тактически он был неправ - вертикальные пуски, в том числе с животными, были хорошо освоены, но стратегически его решение было безупречным - полет человека сразу на космическом корабле открывал беспредельные просторы для пилотируемой космонавтики будущего и ускорял наступление этой эпохи. В качестве другого примера подобных действий Королева можно привести случаи (и не один), когда он отказывался от сравнительно легких, очень эффективных проектов после того как первые результаты уже были им получены. Он "дарил" их для дальнейшего развития другим организациям, чтобы высвободить силы для дальнейшего движения в новые, трудные, еще не освоенные области космонавтики. Это всегда вызывало недовольство части его соратников, желавших продолжать успешно начатое, но всегда оказывалось правильным с точки зрения завоевания все новых и новых областей в будущем. Этот примат стратегически важного тоже качество хорошего полководца.

3. Умение воодушевить своих соратников, вселить в них уверенность в конечной победе (которая была далеко не всегда очевидна, ведь Королев и его "войско" бралось за задачи, которые еще никто и никогда не решал). Надо было стать непререкаемым авторитетом для всех, каждое решение которого подлежало безусловному исполнению. Это представлялось особенно важным по той причине, что в отличие от уже существующих отраслей техники, где разумность принимаемых решений почти очевидна и достижимость конечной цели не вызывает сомнений, в начальные годы становления ракетно-космической техники об этом не могло быть и речи. Такое воодушевление могло реализоваться лишь при одном дополнительном условии: Королев должен был (и он это всегда делал) брать всю ответственность за принимаемые решения на себя. Лишь знание того, что в любом случае, чтобы ни случилось, непосредственный исполнитель (а часто и виновник ошибки) никогда не станет козлом отпущения, что Королев всегда будет с ним, и "прикроет" его от гнева высоких начальников, создавало так нужное ощущение товарищества, принадлежности к одной "команде". Без этого никакое воодушевление невозможно, как невозможна и смелость при подготовке нетрадиционных решений.

4. Как и в военном деле, очень важной была твердость в проведении принятого решения, сила воли. И то и другое создавало у рядовых работников ощущение правильности избранного пути, столь нужное первопроходцам. Эти качества были необходимы не только для поддержания рабочей атмосферы внутри коллектива соратников, но и для ограждения его от "внешних опасностей", которые часто возникали в виде скептических мнений других организаций, предлагавших иногда внешне выигрышные, но на самом деле неэффективные (как позже выяснялось) альтернативы. Не менее важной была и решительность, стремление не прятаться за спины многочисленных экспертов и не терять, таким образом, драгоценное время.

5. Упомянутая в предыдущем пункте твердость не должна была переходить в упрямство. Если возникало серьезное препятствие на избранном пути, то надо было уметь предпринять, условно говоря, обходный маневр. Такие маневры существуют не только в военном деле, но и в технике. Чтобы иметь возможность подобного маневрирования, нередко одновременно разрабатывались различные варианты какой-то подсистемы, имевшие разные плюсы и минусы, и окончательный выбор делался в ходе работы, иногда на очень позднем этапе. Осуществление таких технических маневров требовало, конечно, перегруппировки сил и это тоже надо было смело осуществлять.

6. Очень важным, не поддающимся рациональному толкованию, было свойство руководителя, которое можно кратко охарактеризовать так: принимать правильные решения при недостатке информации. В отличие от уже существовавших отраслей техники и космонавтики сегодня, в начальные годы становления ракетно-космической техники многие решения надо было принимать почти вслепую. Говоря о космонавтике, можно, например, указать, что мы тогда почти ничего не знали о свойствах космического пространства, о влиянии невесомости не только на человеческий организм, но и на работу технических устройств и т.д. Сегодня все это известно, но в 50-е годы очень существенное не могло быть известно исполнителям, а решения все равно принимать было нужно. Я приведу здесь один, почти хрестоматийный пример. Когда велось проектирование первых автоматов для посадки на Луну, то важным был вопрос о характере лунного грунта. В зависимости от ответа на этот вопрос совершенно разный облик получали посадочные устройства. На многочисленных совещаниях по этому вопросу мнения планетологов разделились: одни считали лунный грунт твердым, наподобие земного, а другие утверждали, что Луну покрывает толстый слой тончайшей пыли и после посадки лунный автомат способен "утонуть" в ней, если не принять необходимых конструктивных мер (например, сделать посадочное устройство наподобие больших надувных "матрацев"). Голоса специалистов поделились приблизительно поровну. На последнем совещании по этому поводу, которое вел Королев, ситуация не изменилась. Но делать лунный автомат было нужно, терять время на продолжение бесплодных дискуссий не имело смысла, и Королев решил: "будем считать лунный грунт твердым". Это решение вызвало негодование половины специалистов как совершенно необоснованное. Но Королев оказался прав. Что позволило принять ему правильное решение при отсутствии достоверной информации? Сегодня ответа на этот вопрос не существует. Можно было бы считать, что он выбрал вариант "на авось" и угадал случайно. Однако ситуации, подобные описанной, повторялись по тому или иному поводу слишком часто, чтобы эту способность принимать правильные решения при недостатке информации можно было объяснять случайностями. В этом вопросе Королев опять походил на выдающегося полководца. Полководцы очень часто руководят сражением при недостатке информации не только о противнике, но иногда и о собственных войсках, и хороший полководец отличается от плохого способностью тем не менее принимать правильные решения.

Если вернуться к характеристике фон Брауна, который работал в похожих условиях, то можно предположить, что и он обладал аналогичным даром руководителя, ведущего своих сотрудников по неизведанным путям. Действительно, его сотрудники в своих воспоминаниях отмечают его выдающийся талант организатора, менеджера, способность сплотить разнородный коллектив для движения к единой цели. Особо отмечается некая "излучающая сила", характерная для его личности, которая позволяла ему привлекать к себе людей и убеждать их в своей правоте. Как и Королев он умел, судя по высказыванию Оберта, воодушевлять соратников, а не просто давать распоряжения. И в то же время хорошо знавший фон Брауна Зенгер, отмечая его замечательные способности, добавляет, что они были не творческого характера, т.е. что фон Браун, будучи выдающимся руководителем и крупным инженером не был одновременно и генератором научных и технических идей (впрочем, это, может быть излишне самокритично, признавал и сам фон Браун: "мы были всегда только жестянщиками...").

Краткое сопоставление деятельности Королева и фон Брауна говорит о том, что для того, чтобы возглавить работы по большим ракетным и ракетно-космическим проектам в далекие времена рождения ракетно-космической техники, прежде всего были нужны таланты, которые я назвал талантами полководца, а лишь во вторую очередь знание теории ракетной техники или умение сконструировать сложное устройство.

Приведенные выше соображения дают возможность понять то, что можно было бы назвать "трагедией пионеров". Пионеры работают в одиночку или с малым числом сотрудников. Фон Браун пишет об этом имея в виду Оберта, что великие открытия и духовные новшества нельзя заранее профинансировать или организовать. Они в муках рождаются в головах гениальных одиночек. В силу этого тут нет необходимости организовывать работу тысяч людей и многих организаций. У того, кто в одиночку (а иначе нельзя) берется за такое дело, важны глубокие знания в разных областях: талант инженера, ученого и смелого изобретателя. У Оберта это привело к тому, что, как сказал один из его биографов, 90% своего вклада в рождение ракетно-космической техники он совершил до 35-летнего возраста и позже оказывался как бы "не нужным". Для тех, кто возглавит потом создание ракетно-космической промышленности (не только заводов, но и соответствующих конструкторских и научных организаций) требуются, как уже говорилось, совершенно другие таланты. Поэтому здесь неизбежна смена руководителей, здесь, условно говоря, пионер передает эстафетную палочку своему ученику, а сам отходит на второй план. Оберт, по всей видимости, не понимал этого в 30-е и 40-е годы. Ему казалось, что его обходят, оттесняют от руководства тем, что он породил. На самом же деле здесь все было закономерно. И даже если бы он не жил в Румынии, трудился бы с другими пару лет на берлинском "ракетодроме", все равно работы в Пенемюнде возглавил бы фон Браун или кто-либо другой, обладавший сходными талантами, но ни в коем случае не Оберт. Точно также и у нас. Если бы Цандер не умер совершенно неожиданно в 1933 году в Кисловодске, то все равно становление ракетно-космической техники возглавил бы Королев, а не Цандер. И это из тех же соображений. Фон Браун очень точно охарактеризовал то новое, чем должен владеть руководитель, приходящий на смену основоположнику типа Оберта: умением организовать и профинансировать гигантские и сложнейшие работы.

В настоящей главе приходилось неоднократно упоминать о похожей роли в создании ракетной техники, которая выпала Королеву (в СССР) и фон Брауну (в Германии и США). Но похожи не только их роли, но и судьбы. Можно отметить почти мистическое соответствие их биографий. Оба они имели счастье начинать свою работу в ракетной технике в контакте с признанными пионерами - Королев с Цандером, фон Браун с Обертом. Оба они в это время увлекались планеризмом. Оба получили образование в высших технических учебных заведениях и получили звания авиационных инженеров. Оба начали практическую работу по ракетной технике в малых, полулюбительских группах - Королев в ГИРДе, фон Браун на берлинском "ракетодроме". Оба перешли на работу по заданиям военных ведомств - Королев в Реактивный научно-исследовательский институт, фон Браун в Куммерсдорф. Оба отличались выдающимися способностями организаторов и стояли у истоков того, что сегодня называют ракетно-космической промышленностью. Оба на начальном этапе вели свои работы в тоталитарных государствах: Королев - сталинском, фон Браун - гитлеровском. Оба в возрасте 32-х лет были репрессированы по надуманным обвинениям - Королев НКВД, фон Браун гестапо. Обоим были предъявлены одинаковые обвинения - Королеву во вредительстве, фон Брауну в саботаже. Обоим удалось вернуться к активным работам по ракетной технике. Королев запустил первый советский искусственный спутник Земли (он был и первый в мире), фон Браун - первый искусственный спутник в США. Оба были признанными руководителями космических программ своих стран и оба умерли от одной и той же болезни, проклятья нашего времени, от рака.

В заключение несколько слов о том, как обстоят дела сегодня. Сегодня "полководцы" более не нужны. Ракетная техника и космонавтика стали одной из развитых отраслей человеческой деятельности. Уже запущены сотни и тысячи ракет и космических аппаратов, накоплен огромный опыт, написаны сотни книг в том числе и учебников, короче -сегодня Ракетно-космическая техника имеет тот же характер, что и авиационная, и любая другая аналогичная по сложности отрасль человеческой деятельности. Время принятия решений при недостатке информации, характерное для первопроходцев, уже прошло. Это не значит, конечно, что современный руководитель больших космических программ не должен быть хорошим организатором, не должен уметь составлять перспективные ("стратегические") планы работ или не обладать сильной волей. Однако сегодня все эти и аналогичные качества не имеют той специфики, которая возникала у первопроходцев вследствие полного отсутствия того, что зовут "предшествующим опытом".
назад