30 лет первому советскому отряду гражданских космонавтов

И.Маринин, С.Шамсутдинов. НК.

27 мая 1968 г. Приказом Министра общего машиностроения С.А.Афанасьева №163 в ЦКБ ЭМ (бывшее ОКБ-1) была создана постоянная группа космонавтов-испытателей, куда вошли 11 человек.

Таким образом победой завершилась многолетняя борьба разработчиков ракетно-космической техники с Военно-воздушными силами за право испытаний космических аппаратов в реальных космических полетах. А началась эта борьба практически сразу после полетов Ю.А.Гагарина и Г.С.Титова.

В феврале 1962 г. С.П.Королёв направил в Правительство документы с обоснованием необходимости участия в полетах специалистов ОКБ-1 и ученых Академии наук СССР. Несмотря на сопротивление Военно-воздушных сил, которым было поручено готовить космонавтов из своих рядов, в лице генерала Н.П.Каманина, идея Королева была поддержана. Создание в ОКБ-1 на базе КК «Восток» многоместного корабля «Восход», на котором вместе с военным командиром могли полететь и гражданские, делало эту идею вполне реальной. В апреле 1964 г. в ОКБ-1 был создан летно-испытательный отдел № 90 (позже – №731 и др.), а в мае того же года исполняющим обязанности начальника этого отдела был назначен Сергей Николаевич Анохин – Герой Советского Союза, Заслуженный летчик-испытатель СССР. Ему было поручено руководство подготовкой кандидатов на полет от ОКБ-1.

В мае-июне 1964 г. от ОКБ-1 для отбора по программе «Восход» на медицинское обследование в ЦВНИАГ были направлены инженеры Владислав Волков, Георгий Гречко, Владимир Зайцев, Олег Козюба, Валерий Кубасов, Олег Макаров, Николай Рукавишников, Анатолий Сидоров, Константин Феоктистов, Евгений Фролов и Валерий Яздовский. Козюба, Фролов, Зайцев и Сидоров были забракованы врачами на разных этапах обследования, остальные в июне 1964 г. получили «добро».

Личным решением С.П.Королева в ЦПК для непосредственной подготовки к полету был направлен только К.П.Феоктистов. Он же, не имея конкурентов из ОКБ-1, и полетел в космос, став первым гражданским космонавтом. После полета в октябре 1964 г. Феоктистов вернулся к прежним обязанностям заместителя начальника 93-го отдела – начальника сектора, поскольку постоянно действующего отряда в ОКБ еще не было.

С.П.Королев делал все возможное для создания собственного отряда космонавтов. Он обращался в Военно-промышленную комиссию Совета Министров СССР с предложениями о создании отряда в ОКБ-1. Но вопрос стал решаться только тогда, когда появилась возможность включать в экипаж «Союзов» гражданских космонавтов-исследователей.

Опережая события, С.П.Королев в 1965 г. направил большую группу инженеров ОКБ-1 на медицинское освидетельствование, правда, уже в ИМБП (создан в октябре 1963 г.), которому был поручен медицинский отбор гражданских космонавтов. Из нескольких десятков кандидатов было отобрано 12 человек, но никакого решения по их дальнейшей судьбе принято не было.

Уже после кончины С.П.Королева, 9 апреля 1966 г. В.П.Мишин, исполнявший обязанности Главного конструктора, выпустил приказ № 25 по фирме о формировании в летно-методическом отделе ЦКБ ЭМ группы испытателей.

Была сформирована комиссия по отбору, в которую вошли Бушуев, Цыбин, Правецкий (начальник 3-го управления Минздрава СССР), Анохин, Феоктистов, Тишкин (секретарь парткома) и Зуев (секретарь завкома). Возглавил комиссию М.К.Тихонравов.

Все инженеры, прошедшие медкомиссию в ИМБП год назад, были вновь обследованы. Личные дела получивших заключение о годности к спецтренировкам были рассмотрены комиссией. В результате В.Мишину было представлено девять кандидатов.

В тот же день 23 мая 1966 г. он издал приказ №43 о создании в летно-методическом отделе №731 (так стал называться 90-й отдел после реорганизации) группы испытателей и включил в неё следующих сотрудников ЦКБ ЭМ:

1. Сергей Анохин – и.о. начальника 90-го отдела,

2. Владимир Бугров – старший инженер 9-го отдела – на должность испытателя,

3. Владислав Волков – заместитель ведущего конструктора – на должность испытателя,

4. Георгий Гречко – начальник группы 17-го отдела – на должность исследователя – начальника группы,

5. Геннадий Долгополов – начальник группы 11-го отдела – на должность испытателя,

6. Алексей Елисеев – старший инженер 27-го отдела – на должность испытателя – начальника группы,

7. Валерий Кубасов – начальник группы 17-го отдела – на должность испытателя,

8. Олег Макаров – начальник группы 93-го отдела – на должность испытателя – начальника сектора.

Владимир Тимченко, тоже успешно прошедший медицинское обследование и представленный комиссией Мишину для утверждения, был им лично вычеркнут.

Сергей Анохин Владимир Бугров Владислав Волков Георгий Гречко

Геннадий Долгополов Алексей Елисеев Валерий Кубасов Олег Макаров

Начальником этого отдела 7 июля 1966 г. был назначен Сергей Анохин (ранее он был исполняющим обязанностей).

Перед испытателями отдела была поставлена задача проведения всех видов испытаний оборудования и снаряжения, предназначенного для полетов человека в космос, подготовка программ полетов и научных исследований, разработка бортовой документации, участие в управлении полетами. В ЦКБ ЭМ были созданы специальные динамические стенды-тренажеры для отработки навыков управления космическими аппаратами.

Казалось, теперь ничто не мешает начать подготовку молодых гражданских испытателей к полетам, и в июле 1966г. В.П.Мишин направил новоиспеченных космонавтов на базу ЦПК для морских тренировок. Но их прибытие вызвало неудовольствие ВВС. В частности, Н.П.Каманин выразил сомнения в юридической правомерности их подготовки и отсутствием медицинского заключения военных врачей ЦВНИАГа. В.П.Мишин был вынужден с этим смириться и в сентябре 1966 г. направил известную восьмерку на медицинское обследование в ЦВНИАГ. В результате очень пристального обследования пятидесятипятилетний Сергей Анохин (кстати, во время испытаний самолета потерявший правый глаз), а также Владимир Бугров и Геннадий Долгополов были сначала задержаны для дообследования, а затем и вовсе забракованы.

Все испытатели, получившие заключение о годности к спецтренировкам, были распределены по программам «Союз» и Л1 и начали техническую подготовку на базе предприятия, летную в ЛИИ им.Громова и непосредственную подготовку к полетам в ЦПК. В то же время забракованные врачами Анохин, Бугров и Долгополов остались в группе. Долгополов готовился в группе до мая 1967 г., Анохин 18 августа 1967 г. приказом В.П.Мишина был включен в группу по программе «Н1-Л3» и даже некоторое время проходил подготовку, а Бугров был включен в группу «Н1-Л3» даже в 1968 г. Тем не менее, без разрешения медиков никто из них на непосредственную подготовку в ЦПК не попал. Анохин продолжил руководство отделом. (В ноябре 1974 г., с приходом В.П.Глушко вместо В.П.Мишина, он был понижен в должности до начальника сектора. И только в ноябре 1978 г., в возрасте 68 лет его назначили заместителем командира отряда космонавтов-испытателей). Долгополов 3 мая 1967 г. был переведен в 003 отдел на должность ведущего темы, а Бугров 12 июля 1968 г. стал ведущим конструктором лунного корабля Л3.

Что касается правовой базы подготовки гражданских космонавтов, то с замечаниями Каманина тоже пришлось согласиться. Создание Мишиным группы испытателей не было подкреплено решениями вышестоящих органов и, с точки зрения ВВС, было чистым самоуправством. Но отказаться от участия в полетах инженеров ЦКБ ЭМ ВВС уже не могло. Тем не менее, надо было упорядочить все, что касается пилотируемых полетов: их подготовки, подготовки космонавтов и содержания отрядов космонавтов.

В Министерство общего машиностроения, Военно-промышленную комиссию Совета министров СССР и другие инстанции поступили предложения из ЦКБ ЭМ. В результате 27 марта 1967 г. вышло Постановление ЦК КПСС и СМ №270-105 «О подготовке космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей», в котором были обобщены и согласованы предложения MOM, МО, Академии наук и Министерства здравоохранения. В результате были утверждены положения:

– о подготовке космонавтов-испытателей (летчиков), прошедших полный курс подготовки в ЦПК ВВС,

– о подготовке космонавтов-испытателей (бортовых инженеров) из специалистов по конструкциям кораблей, их системам и оборудованию,

– о подготовке космонавтов-исследователей из ученых специалистов различных отраслей науки.

Постановление определило головные министерства по подготовке космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей. Так, по технической подготовке головным назначено MOM, по отдельным разделам научной программы – АН и МЗ, по летчикам-космонавтам – МО, по медицинскому обследованию и физической подготовке – МЗ, а по медико-биологической подготовке и подготовке к полету – МО с участием МЗ.

Постановлением утверждено «Положение о космонавтах», в соответствии с которым MOM, АН, МЗ и МО поручено:

– отобрать и утвердить постоянную группу космонавтов-испытателей,

– отобрать и утвердить группу космонавтов-исследователей.

Таким образом появилась реальная правовая база для создания отрядов космонавтов на предприятиях MOM (отряды были созданы в ЦКБ ЭМ и ЦКБМ), Академии наук (несколько раз образовывался, но так и не функционировал) и Минздрава (в ИМБП).

Этим же постановлением МЗ и МО поручено создать Постоянно действующую медицинскую комиссию для проверки состояния здоровья космонавтов-испытателей и исследователей, допущенных к полетам.

Постановлением также предусмотрена и система вознаграждений за космический полет.

Во исполнение этого Постановления 22 апреля 1967 г. вышел соответствующий Приказ MOM №145.

После принятия таких документов ничто не мешало ЦКБЭМ на законном основании создать свою постоянно действующую группу космонавтов-испытателей и гарантированно участвовать в испытаниях космической техники собственной разработки и изготовления. Были подготовлены соответствующие документы.

Виталий Севастьянов Николай Рукавишников Виктор Пацаев Валерий Яздовский

В результате 27 мая 1968 г. Приказом министра MOM С.А.Афанасьева при ЦКБ ЭМ создана группа космонавтов-испытателей.

Все испытатели первой группы, имевшие заключение о годности из ЦВНИАГа: Волков, Гречко, Кубасов, Елисеев и Макаров, а также пришедшие позже Виталий Севастьянов (испытатель с 31 января 1967 г.) и Николай Рукавишников (испытатель с 1 февраля 1967 г.), были назначены космонавтами-испытателями. Кроме того, на должности космонавтов были назначены и новобранцы: начальник группы 324-го отдела Виктор Пацаев; начальник группы 723-го отдела Валерий Яздовский, прошедший медицинский отбор еще в 1964 г. с Константином Феоктистовым, а также научный сотрудник, кандидат технических наук из Института электросварки Е.О.Патона в Киеве Владимир Фартушный. Этим же приказом единственный летавший гражданский космонавт К.П.Феоктистов был назначен на должность инструктора-испытателя космических кораблей, и ему была присвоена квалификация «Космонавт 3-го класса». Правда, при исследовании личного дела К.П.Феоктистова выяснилось, что В.П. Мишин не выполнил приказ министра С.А.Афанасьева и Константин Петрович остался в прежней должности заместителя начальника 211-го отдела, а 12 сентября 1968 г. он был назначен (с повышением) заместителем начальника 2-го комплекса и начальником отделения. (На должность «Инструктор-космонавт-испытатель 3-го класса» он был официально поставлен только 1 января 1977 г., будучи уже заместителем главного конструктора. В этой номинальной должности он пробыл до октября 1987 г., т.е. 10 лет, заработав таким образом пенсию космонавта.)

Таким образом в первый отряд космонавтов-испытатели ЦКБЭМ вошли:

1. Феоктистов К.П. – заместитель начальника отдела, доктор технических наук,

2. Волков В.Н. – ведущий конструктор,

3. Гречко Г.М. – начальник группы, старший научный сотрудник, кандидат технических наук,

4. Кубасов В.Н. – начальник группы,

5. Елисеев А.С. – исполняющий обязанности начальника группы,

6. Макаров О.Г. – исполняющий обязанности начальника сектора,

7. Пацаев В.И. – начальник группы,

8. Рукавишников В.И. – начальник группы,

9. Севастьянов В.И. – начальник сектора, кандидат технических наук,

10. Фартушный В.Г. – старший научный сотрудник Института электросварки (Киев), кандидат технических наук,

11. Яздовский В.А. – начальник группы.

Следует заметить, что в этом приказе должности кандидатов в космонавты были указаны старые, то есть до приказа Мишина от 23 мая 1966 г., которым он многих перевел на должности испытателей в 731-й отдел. В связи с этим возникает опасение, что формирование группы испытателей в 1966 г. было личной инициативой Мишина и MOM не был об этом осведомлен.

Не всем членам этой первой группы удалось слетать в космос. Валерий Яздовский готовился к полету в качестве бортинженера основного экипажа «Союза-13» с Львом Воробьевым. Незадолго до полета из-за психологической несовместимости членов экипажа они были отстранены от полета и вскоре отчислены из отряда. Владимир Фартушный готовился к полету с экспериментом по космической сварке на установке «Вулкан» с Алексеем Губаревым, но программа полетов была пересмотрена, и эксперимент провёл Валерий Кубасов на «Союзе-6». А Фартушный продолжал подготовку до 1970 г. и был отчислен после автомобильной катастрофы по состоянию здоровья.

От «Янтаря-1» до «Кометы»

В.Сорокин специально для НК.

Спутник «Космос-2349», совершивший полет с 17 февраля по 2 апреля этого года, относится к аппаратам типа «Комета», в свое время имевшим конструкторское обозначение «Янтарь-1КФТ», а во время летных испытаний – «Силуэт» [1].

Рождение проекта этого аппарата напрямую связано с рождением всей программы «Янтарь».

РН «Союз-У» с КА «Комета» на старте.

1. 11Ф622 «Янтарь-1»

Работа над темой «Янтарь» началась в СССР в 1964 г. В рамках этой программы предполагалось создать новое поколение спутников оптической разведки. Первое поколение таких аппаратов (спутники обзорной фоторазведки 11Ф61 «Зенит-2» и детальной фоторазведки 11Ф69 «Зенит-4») было разработано в ОКБ-1 под руководством С.П.Королева. В 1962-63 гг. работы по «Зенитам» перешли в Филиал №3 ОКБ-1 в Куйбышеве, где по документации ОКБ-1 был налажен выпуск «Зенита-2», а также по эскизному проекту ОКБ-1 велась разработка конструкторской документации и изготовление «Зенита-4». В 1964 г. Приказом министра обороны №0045 комплекс обзорной фоторазведки «Зенит-2» в составе КА 11Ф61 и РН 11А92 был принят на вооружение Советской Армии. 16 ноября 1963 г. начались летно-конструкторские испытания и космического аппарата детальной фоторазведки 11Ф69 «Зенит-4».

Однако эти аппараты были сравнительно велики (масса 4700-4800 кг), по сравнению с первыми американскими спутниками-фоторазведчиками серии Corona. В связи с этим Министерство обороны СССР выдало задание на разработку новой серии спутников обзорной и детальной фоторазведки, получившей название «Янтарь». Эти аппараты должны были обладать существенно улучшенными техническими характеристиками. Особенно это касалось повышения сроков активного существования в орбитальном полете КА. Ведь штатная продолжительность полета «Зенита-2» и «Зенита-4» составляла всего 8 суток. Спутники серии «Янтарь» должны были быть легче своих предшественников. Для их запуска предполагалось использовать не РН серии Р-7, а более легкие ракеты-носители [3]. Разработку аппаратов «Янтарь» поручили конструкторскому бюро «Южное» (главный конструктор – М.К.Янгель). Ранее в этом КБ велась работа над малыми спутниками серии ДС. Это же бюро занималось и ракетами-носителями легкого класса.

Для создания спутников фоторазведки в КБ «Южное» было решено разработать новое поколение аппаратов с возвращаемой капсулой. Для этого предполагалось создать унифицированную платформу, получившую обозначение ДС-У4. Для вывода на орбиту предполагалось использовать РН 65С3 «Космос-1».

К концу 1964 г. КБ «Южное» разработало предэскизный проект унифицированного ИСЗ ДС-4 со спасаемой капсулой. В рамках этого проекта предполагалось создание КА оптической разведки двух типов: обзорного фотонаблюдения 11Ф622 «Янтарь-1» и детального фотонаблюдения 11Ф623 «Янтарь-2». КБ «Южное» предложило и ряд гражданских направлений использования ДС-У4. Среди них проекты ДС-У4-Т (технологический) и ДС-У4-Б (биологический). Однако ни один из ИСЗ этих серий так и не был выведен на орбиту [2]. Как отмечалось в заключении экспертной комиссии, эти проекты не получили развития «из-за невозможности существенного снижения веса космического аппарата». Оба «Янтаря» при тех требованиях, которые выдвинуло Минобороны, не могли «вписаться» в энергетические возможности не только РН 65С3, но даже РН 11К69, которая только-только прорабатывалась в то время в КБ «Южное». К тому же, конструкторское бюро было сильно перегружено работами по созданию баллистических ракет для РВСН. После выпуска проектных проработок работа по «Янтарям -1 и -2», впрочем, как и по всей платформе ДС-У4, была прекращена [3].

2. 11Ф630 «Янтарь-1КФ»

В то время как в КБ «Южном» пытались создать легкие «Янтари», в Филиале №3 ОКБ-1 тоже велся поиск новой концепции спутника-фоторазведчика.

В 1964 г. в Куйбышеве производились проектные работы по модернизации старых спутников серии «Зенит». Вместе с тем в том же году в Филиале №3 начали искать принципиально новый подход к техническому облику перспективных космических комплексов. Так тема «Янтарь» перекочевала на берега Волги.

С 1967 г. в Филиале №3 создавалась базовая модель спутника-фоторазведчика нового поколения. Он получил название «Янтарь-2К» и предназначался для ведения детального фотонаблюдения. Спутник имел большой спускаемый аппарат конической формы, возвращаемые капсулы, приборно-агрегатный и двигательный отсек.

Год спустя, в 1968 г. Филиале №3 начал разрабатываться космический комплекс обзорного фотонаблюдения и картографирования второго поколения «Янтарь-1КФ»[3], велась разработка эскизного проекта. (К первому поколению картографических аппаратов относится спутник 11Ф629 «Зенит-4МТ», первый запуск которого состоялся в 1971 г. После принятия на вооружение в 1976 г. этот топографический спутник получил название «Орион».) За основу была принята опять же схема с коническим СА. Параллельно были подготовлены материалы для составления эскизного проекта на ракету-носитель 11А511М под объект «Янтарь-1КФ». Этот носитель разрабатывался в конце 60-х – начале 70-х годов под многие куйбышевские аппараты, но использовался лишь для вывода на орбиту с космодрома Плесецк все тех же топографических спутников «Зенит-4МТ», и то только с 1971 по 1976 гг.

Тем временем в начале 1969 г. был завершен этап эскизного проектирования ракетно-космического комплекса «Янтарь-2К». Работы над этим аппаратом велись при тщательном контроле высшего руководства военно-промышленного комплекса. 12 мая 1969 г. по поручению ЦК КПСС от 24 апреля 1969 г. состоялось совещание министров Министерства обороны, Министерства общего машиностроения и Министерства оборонной промышленности СССР по комплексу «Янтарь». На этом совместном совещании было принято решение положить конструктивно-аппаратурную базу спутника «Янтарь-2К» в основу проекта программы развития средств фотонаблюдения. Программа должна была включать в себя:

– комплексы детального и высокодетального наблюдения «Янтарь-4К», «Янтарь-6К» и «Янтарь-8К»;

– комплексы обзорного и картографического наблюдения «Янтарь-1КФ», «Янтарь-3КФ» и «Янтарь-5КФ»;

– комплекс оперативного наблюдения «Малахит».

Всестороннее обсуждение этой программы на различных уровнях выявило основные направления, на которых Филиалу №3 ЦКБЭМ (название ОКБ-1 с 1966 г.) было предложено сосредоточить свои усилия. Это были комплексы 11Ф650 «Янтарь-6К», 11Ф661 «Янтарь-6КС», 11Ф630 «Янтарь-1КФ»[6].

В соответствии с этим решением в 1969-1970 гг. в куйбышевском КБ велся поиск путей создания нового комплекса обзорного и картографического наблюдения «Янтарь-1КФ», унифицированного с «Янтарем-2К». В том же 1970 г. начались опытно-конструкторские работы по этому комплексу. В соответствии с принятым в 1971 г. пятилетним планом, до 1975 г. должны были пройти испытания комплекс «Янтарь-1КФ» с принятием его на вооружение Советской Армии [3].

Однако работы в Куйбышеве шли не так быстро, как хотелось бы. КБ было перегружено работами по «Янтарю-2К», модернизации «Зенитов», созданию новых модификаций ракет-носителей на базе 11А511. Лишь в декабре 1972 г. был выпущен эскизный проект комплекса «Янтарь-1КФ». Нужно было предпринимать срочные меры для ускорения работ по аппарату.

3. «Янтарь-1КФТ»

Чтобы ускорить создание нового топографического спутника, Филиал №3 предложил использовать в его составе уже отработанные элементы и целые отсеки спутников «Зенит». В 1972 г. появился проект комплекса «Янтарь-1КФТ». Его предлагалось создать все на той же базе спутника «Янтарь-2К», но с установкой на него спускаемого аппарата от спутников типа «Зенит». Проект оказался достаточно простым и привлекательным.

Новый фотокомплекс «Жемчуг-104», разрабатываемый Красногорским заводом, должен был в несколько раз повысить точность координатной привязки объектов и обеспечить построение карт более крупного масштаба по сравнению с картами, создаваемыми на основе информации от космических аппаратов «Зенит-4МТ». Использование панорамной фотоаппаратуры должно было улучшить линейное разрешение на местности по сравнению с комплексом «Зенит-4МТ» при одновременном увеличении полосы захвата [3].

26 марта 1973 г. отказ от «Янтаря-1КФ» и создание комплекса «Янтарь-1КФТ» было узаконено Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР №182-63.

Разработка нового проекта однако стала неожиданно пробуксовывать. Военные заложили очень высокие требования по точности привязки, детальности съемки и ширине захвата. К тому же, прорабатывались варианты оперативной доставки части отснятой пленки в возвращаемых капсулах. Масса аппарата постоянно росла. Встал вопрос о носителе для «Янтаря-1КФТ».

Уже в 1972 г. в самом начале работы над 1КФТ стало очевидно, что ракета-носитель 11А511 или 11А511М не сможет вывести аппарат на орбиту. Поэтому уже в Постановлении N182-63 было предусмотрено создание новой модификации РН 11А511К. В 1975 г. в Центральном специализированном конструкторском бюро (ЦСКБ, так с 1974 г. назывался Филиал №3 ЦКБЭМ) были разработаны технические предложения по такой РН.

Один из вариантов компоновки «Кометы». Плакат ЦСКБ.

Интересный эпизод того времени. Как вариант носителя 11А511К в ЦСКБ стал прорабатываться носитель на новом типе топлива – циклине. Эту РН было решено создавать на базе РН 11А511У, поэтому она получила индекс 11А511У2. В необходимости разработке нового более грузоподъемного варианта «семерки» удалось убедить министра общего машиностроения С.А.Афанасьева. 5 июня 1975 г. он издал приказ №178 о создании РН на базе 11А511У с улучшенными энергетическими и эксплуатационными характеристиками. В 1976 г. в ЦСКБ были разработаны технические предложения и эскизный проект на модернизацию носителя 11А511У. Проведена оценка нескольких вариантов модернизации путем форсирования двигательных установок нижних ступеней, применения циклина на 3 ступени и установки двигателя 11Д58. Однако в том же году на основании решения ВПК эта работа была исключена из планов ЦСКБ как слишком дорогостоящая и малоперспективная, а также в связи с проводимыми разработками в КБ «Южное» ракеты-носителя 11К77 «Зенит-2». Лишь в 1978 г. работы по «циклиновой» ракете удалось возобновить. 24 мая 1978 г. вышел новый приказ Афанасьева №189 «О модернизации ракеты-носителя 11А511У». Приказом вновь предусматривалось создание ракеты-носителя 11А511У2, на центральном блоке которой предполагалось применение циклина. Однако энергетических возможностей любой модификации «семерки» уже не хватало.

Проведенная ЦСКБ совместно с Красногорским заводом и Белорусским оптико-механическим объединением Министерства обороной промышленности оценка проектных материалов по комплексу «Янтарь-1КФТ» показала, что «в силу недостаточного совершенства располагаемой [в то время] элементной базы массогабаритные характеристики космического аппарата при выполнении основных требований тактико-технического задания Министерства обороны превышают энергетические возможности планируемой для использования ракеты-носителя 11А511У «Союз-У» и могут быть обеспечены лишь ракетами-носителями 8К82К или разрабатываемой 11К77.»

В то же время (во второй половине 70-х годов) появились планы замены морально устаревших ракет серии «Союз» на РН 11К77 «Зенит-2». Поэтому в постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 31 мая 1976 г. №409-147 «О создании космического комплекса «Янтарь-1КФТ» для решения задач картографирования» предлагалось разработать технические предложения на два варианта комплекса «Янтарь-1КФТ» с ракетами-носителями 8К82К и 11К77. Это было выполнено в ЦСКБ в третьем и четвертом кварталах 1976 г.

В первом квартале 1977 г. были разработаны технические предложения на весь комплекс «Янтарь-1КФТ». Их защита была проведена в марте 1977 г. на совместном Научно-техническом совете Министерства общего машиностроения и Министерства обороны СССР. В ноябре 1977 г. была завершена разработка эскизного проекта на комплекс «Янтарь-1КФТ». Для решения поставленных военными задач вес аппарата вырос до значений, «соответствующих энергетическим возможностям ракет-носителей 8К82К и 11К77 повышенной мощности».

Однако переход на новый тип носителя требовал очень больших доработок по системам КА. В то же время работы по созданию аппаратуры «Жемчуг-104» на Красногорском заводе и Белорусском оптико-механическом объединении тоже очень сильно отставали от графика. Поэтому работы по комплексу «Янтарь-1КФТ» в середине 1977 г. были опять временно прекращены [3].

4. «Силуэт»

В I квартале 1978 г. в ЦСКБ было разработано дополнение к эскизному проекту по комплексу «Янтарь-1КФТ». Проведенные проработки показали, что ракеты-носители 8К82К «Протон-К» и 11К77 «Зенит-2» не удовлетворяют ряду требований, определяющихся спецификой решаемых задач.

Тем не менее, в новом Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР №7-3 от 4 января 1978 г. создание космического аппарата с широкой полосой обзора «Янтарь-1КФТ» определялось как одна из важнейших задач. Разработка комплекса велась уже 10 лет. Нужно было принимать какое-то решение: или менять тактико-техническое задание в сторону его упрощения, или вообще отказаться от проекта.

Запуски КА «Янтарь-1КФТ» / «Силуэт» / «Комета»
Обозначение	Дата старта	Ракета-носитель	Дата посадки	Длительность полета	Примечания
Космос 1246	18.02.81	11А511У	13.03.81	23
Космос 1370	28.05.82	11А511У	11.07.82	44
Космос 1516	27.12.83	11А511У	09.02.84	44
Космос 1608	14.11.84	11А511У	17.12.84	33
Космос 1673	08.08.85	11А511У	19.09.85	42
Космос 1784	06.10.86	11А511У	11.11.86	36
Космос 1865	08.07.87	11А511У	14.08.87	37
Космос 1896	14.11.87	11А511У	25.12.87	41
Космос 1944	18.05.88	11А511У	23.06.88	35
Космос 1986	29.12.88	11А511У	11.02.89	44
Космос 2021	24.05.89	11А511У	06.07.89	43
Космос 2078	15.05.90	11А511У	28.06.90	44
Космос 2134	15.02.91	11А511У	01.04.91	45
Космос 2174	17.12.91	11А511У	30.01.92	44
Космос 2185	29.04.92	11А511У	12.06.92	44
Космос 2243	27.04.93	11А511У	06.05.93	9	КА вышел из строя при запуске и неконтролируемо сошел с орбиты
Космос 2284	29.07.94	11А511У	12.09.94	45	Отказ парашютной системы. Подорван на Земле
Космос	14.05.96	11А511У		-	Разрушение ГО на 50-й сек полета
Космос 2349	17.02.98	11А511У	02.04.98	44

В то же время на Красногорском заводе велась работа по созданию новой малогабаритной панорамной фотоаппаратуры. Она не отвечала высоким требованиям Министерства обороны. Однако при использовании ее в сочетании с конструктивно-аппаратной базой КА «Янтарь-2К» и спускаемым аппаратом типа «Зенит» появлялась возможность реализации задач, возложенных на ракетно-космический комплекс «Янтарь-1КФТ», правда, с несколько более низкими характеристиками.

Поэтому 6 апреля 1978 г. совместным решением Министерства общего машиностроения и Министерства оборонной промышленности работы по спецаппаратуре «Жемчуг-104» были прекращены, и были определены сроки создания нового, более перспективного малогабаритного панорамного фотоаппарата (МПФА) для комплекса «Янтарь-1КФТ».

С другой стороны, пошло на компромисс и Министерство обороны. Полученный в ходе проектирования научно-технический задел было предложено той же кооперацией использовать для создания во второй половине 70-х годов «нового перспективного космического комплекса обзорного фотонаблюдения и картографирования со спускаемым аппаратом типа «Зенит». При этом Главное управление космических средств Министерства обороны СССР (ГУКОС) изменило тактико-техническое задание с тем, чтобы космический аппарат «Янтарь-1КФТ» мог бы выводиться на орбиту ракетой-носителем 11А511У «Союз-У» [3].

В состав спецаппаратуры «Янтаря-1КФТ» вошли топографическая камера «Яхонт-1» (открытое название ТК-350) с разрешением на местности 10 метров для получения изображений с высокими измерительными свойствами, т.е. с малыми геометрическими искажениями; панорамный фотоаппарат высокого разрешения «Топаз» (открытое название КВР-1000) с объективом «АПО-Октан-8» и с разрешением на местности 2 метра для обеспечения информационного наполнения карт, соответствующего их масштабу; два звездных фотоаппарата для внешней привязки снимков топографического фотоаппарата [7].

Тогда же спутник «Янтарь-1КФТ» и получил собственное название «Силуэт».

Реализация проекта сдвинулась с мертвой точки. В 1979 г. был защищен эскизный проект «Силуэта», в 1980 – началось изготовление экспериментальных и первого летного аппаратов, проводилась отработка систем аппарата на наземных стендах.

Первый запуск «Силуэта» («Космос-1246») состоялся 18 февраля 1981 г. с космодрома Байконур с помощью РН 11А511У. Полет продолжался 23 дня, хотя штатный ресурс спутника был рассчитан на 45 суток полета. Однако более короткие полеты первых аппаратов новой серии были обычной практикой ЦСКБ.

Уже следующий «Силуэт» («Космос-1370») достиг плановой продолжительности полета. После его полета прекратились запуски топографических спутников прежнего поколения «Орион». В том же году «Силуэт» был принят в эксплуатацию. Летные испытания комплекса проходили в период с 1981 по 1986 гг. Испытания показали, что «комплекс может быть эффективно использован при составлении топографических и специальных карт местности». В июле 1987 г., после седьмого запуска «Силуэта», комплекс был принят на вооружение Советской Армии. При этом ему было присвоено название «Комета»[7].

На сегодняшний день предпринято 19 попыток запуска КА «Комета». С 1981 по 1993 гг. ежегодно запускался как минимум один аппарат. В последнее время из-за финансовых проблем пуски проводятся значительно реже и носят частично коммерческий характер.

Все КА запускались с космодрома Байконур РН 11А511У. Длительность полета КА как правило составляет 44-45 суток, хотя были и более короткие полеты.

По сообщению агентства «Интерфакс» от 20 мая, Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками Госдумы РФ не рекомендовал ратифицировать межправительственное соглашение с Украиной о средствах систем предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства. По мнению членов комитета, проект внесен без заключения правительства и затрагивает полномочия Президента РФ. Кроме того, положения соглашения, которые касаются вопросов двойного подчинения и боевого применения средств СПРН и СККП, их подконтрольности украинской стороне и ряд других могут обернуться «непредсказуемыми последствиями для военной безопасности России».

Из 19 запусков «Кометы» два были неудачными.

«Космос-2243» («Комета» №16) при запуске 27 апреля 1993 г. вышел из строя. Зарубежные наблюдатели отметили вспышку в конце работы третьей ступени. И хотя КА был выведен на номинальную орбиту, тем не менее, в результате неконтролируемого естественного снижения через 9 суток он вошел в плотные слои атмосферы и разрушился вдоль трассы полета над европейской частью России. Судя по тому, что спутник оказался на расчетной орбите, можно было предположить, что взрыв произошел на самой «Комете».

Вторая неудача произошла 14 мая 1996 г. с «Кометой» №18. Через 50 с после запуска из-за отклонения от технологии изготовления и изменения конструкции произошло разрушение головного обтекателя РН. КА был аварийно подорван.

Источники:

1. И.Маринин. «Комета» на орбите Земли. НК №4/5, 1998.

2. В.Агапов. К запуску первого ИСЗ серии «ДС». НК №6, 1997.

3. Военно-космические силы. Военно-исторический труд. Т.1. – М., 1997.

4. М.Тарасенко. Военные аспекты российской космонавтики. – М., 1992.

5. КА картографической съемки «Комета». НК №10, 1997.

6. В.Сорокин. «Янтарная» история. НК №№17-19, 1997.

7. Военно-космические силы. Военно-исторический труд. Т.2. – М., 1998.

35 лет полету «Восток-6»

От редакции: 16 июня 1998 года исполнится 35 лет первому в мире полету женщины в космос. Этой женщиной волей судьбы стала освобожденный секретарь Комитета комсомола Ярославского ткацкого комбината тридцатишестилетняя (?) Валентина Владимировна Терешкова. Ее полет на корабле «Восток-6» продолжался 2 суток 22 часа 50 минут и до сих пор остается уникальным. Ни одна женщина в мире, кроме Терешковой, не совершала космический полет в одиночку. О том, как готовилось и происходило это историческое событие, рассказывает непосредственная участница подготовки к этому полету, дублер В.В. Терешковой Ирина Бояновна Соловьева.

И.Б.Соловьева специально для НК.

Недавно наша страна отметила знаменательный юбилей – 40-летие Космической эры. 1957 год... Первый Искусственный Спутник Земли, который весил около 80 кг. И спустя всего 3,5 года в Космос полетел Человек! За такой короткий срок был создан пилотируемый космический корабль, решены сложнейшие технические и медико-биологические проблемы жизнедеятельности и безопасности человека в полете.

Не прошло и года после полета Ю.А. Гагарина, как было принято постановление о подготовке женщин к космическому полету. На фоне решения различных приоритетных для страны задач запуск женщины в космос имел тогда особое политическое значение для пропаганды достижений социализма. Этот полет не только демонстрировал социальные ценности общества (равенство прав и свобод его членов), но и доказывал надежность космической техники, которая в данном случае символизировала надежность существующей социалистической системы.

Сейчас в печати нередко появляются публикации о первых космонавтах. В них зачастую много надуманного, неверного и почему-то недоброжелательного. О том времени, вероятно, больше должны писать очевидцы, чтобы не было смещения в оценке событий с позиций современных взглядов.

В преддверии 35-летия первого полета женщины в космос мне хочется рассказать о подготовке нашей космической группы, остановиться на некоторых вопросах, возникающих при встречах с журналистами.

Набор женской группы космонавтов проходил в строжайшем секрете. К первичному медицинскому отбору были привлечены девушки из аэроклубов Москвы, Рязани, Ярославля, Курска, а также члены сборных команд СССР по авиационным видам спорта. Все кандидаты прошли тщательное медицинское обследование в госпитале. Окончательное решение о зачислении в группу принимала мандатная комиссия, которая обсуждала не только состояние здоровья и анкетные данные кандидата, но и выявляла также его отношение к полету, к подготовке, настрой на сложные физические тренировки, дисциплину, ограничения и т.д.

12 марта 1962 года считается днем рождения нашей группы. В этот день в Центр подготовки прибыли мы с Татьяной Кузнецовой и встретили там Валентину Терешкову, с которой были уже знакомы по медкомиссии. На другой день утром мы познакомились с преподавателем физкультуры Н.П. Кузиным. Наша новая жизнь началась с зарядки...

Старшей группы была назначена Валентина Терешкова – парашютистка из Ярославля, комсомольский работник, общительный и веселый человек. Именно она отстаивала интересы группы перед командованием и всегда могла договориться с нашим начальником Г.Г. Масленниковым, который был с нами очень строг.

Татьяна Кузнецова – самая молодая в группе, практически недавно со школьной скамьи, но уже мастер спорта, член сборной команды Москвы по парашютному спорту.

Жанна Ёркина – парашютистка из Рязанского аэроклуба, закончила Педагогический институт, преподаватель французского языка.

Валентина Пономарева – единственная в группе летчик, спортсменка Центрального аэроклуба, закончила Московский авиационный институт, замужем, имеет сына.

Мой Свердловский аэроклуб был далеко от Москвы, вне ее космических планов. Мне предложили пройти отбор в группу космонавтов в ЦК ДОСААФ. В то время я настолько была увлечена прыжками и соревнованиями, что первой моей мыслью было: «Неужели я не нужна команде? Почему меня отдают?» И позднее не раз возвращалась к мысли вернуться в спорт, но по мере успешного прохождения медкомиссии сделать это было все сложнее.

И вот нас в группе пять человек. Мы зачислены в Отряд космонавтов. Все для нас было новым и фантастическим: и тренажеры, и тренировки, и люди, нас окружающие. С любопытством приглядываемся к Андрияну Николаеву и Павлу Поповичу, которым вскоре, летом 1962 года, предстоит полет. Все сотрудники Центра подготовки: методисты, врачи, инженеры – такой еще молодой и немногочисленный коллектив – были как единая семья, хорошо знали друг друга, гордились своей работой, очень заботливо относились к космонавтам.

Наша подготовка сразу пошла полным ходом. Теоретические занятия по системам корабля проводили маститые Б.Раушенбах, К.Феоктистов, а также молодые инженеры – будущие космонавты В.Севастьянов, В.Волков, О.Макаров. На этих лекциях наша группа и встречалась в полном составе, да еще на занятиях по физической подготовке, которые проводились ежедневно. А в остальном занимались по индивидуальным графикам: одна идет на тренажер, другая – на медицинские или психологические исследования, третья – на вестибулярные тренировки.

Особое внимание уделялось подготовке на стендах, моделирующих факторы космического полета: центрифуге, барокамере, термокамере, полетам на невесомость. Нас готовили по тем же программам, что и мужчин к первому полету, но требования были несколько снижены: и по сурдокамере, и по вестибулярной подготовке, и по центрифуге. На ней воспроизводился режим выведения и аварийного спуска с орбиты с перегрузкой до 10 единиц. Специалистом по этим тренировкам была тоже женщина – Ада Радгаповна Котовская, очень заботливо опекавшая нас. Все эти тренировки позволили нам познакомиться с различными нагрузками штатных и нештатных вариантов полета и самим оценить реакцию организма на такие воздействия.

Дублеры: Валентина Пономарева (слева) и Ирина Соловьева на занятиях.

Большое значение придавалось летной и парашютной подготовке. Нас готовили на транспортном самолете Ил-14 и реактивном истребителе УТИ МИГ-15. Конечно, мы летали с инструктором, но это был уже не тренажер, а управление летательным аппаратом в реальном полете с выполнением всех необходимых действий. Наибольшие успехи и удовольствие получала от этих полетов, вероятно, Валя Пономарева, так же как все остальные от прыжков с парашютом.

Парашютная подготовка имела практическую направленность, поскольку при возвращении на Землю предусматривалось катапультирование космонавта из корабля и приземление его на парашюте. Нашим инструктором был опытный испытатель, Заслуженный мастер спорта Н.К.Никитин. Особенно сложны были прыжки в скафандре на сушу и на море. Например, нужно было не только удачно приводниться, но еще и «спасти» себя – воспользоваться НАЗом; извлечь из контейнера резиновую лодку, наддуть, залезть в нее, подать знак аварийной посадки и установить радиосвязь с поисковым самолетом. Все это очень непросто было сделать в скафандре, имеющим ограничения и по подвижности, и по терморегулированию, да еще при относительно сильном волнении моря. По ходу наших тренировок шла доработка подвесной системы парашюта, приспособление ее элементов под физические возможности женщин.

(Продолжение следует)

НОВОСТИ ИЗ АМКОС

Музею космоса в Калуге – 30 лет

К.Савкин, В.Давыдова. НК.

Одним из основных музейных комплексов в области космонавтики в России является Государственный музей истории космонавтики им.К.Э.Циолковского в Калуге. Тридцать лет назад был заложен первый камень в основание музея.

В 1960-м году был объявлен открытый архитектурный конкурс на проект музея в колыбели космонавтики – городе Калуге. Местом его расположения был выбран высокий берег реки Яченки (сегодня – Яченское водохранилище) напротив знаменитого калужского бора. Здание должно было разместиться на краю старого липового парка, в центре которого похоронен Циолковский. Для города, среда которого буквально насыщена историческими реликвиями, новый музей становился поистине космическим гостем...

На конкурс было представлено более 200 проектов. Победители – москвичи: профессор Б.Бархин, архитекторы Н.Орлова, В.Строгий, К.Фомин при участии инженера Л.Бабайцевой. После детального обсуждения проект был переработан (здание перенесено к северной границе парка, объем увеличен в полтора раза). В авторский коллектив вошли архитектор Е.Киреев и инженеры А.Гуревич и М.Цинман. Строительство велось местной организацией «Калугаоблпромстрой».

Архитектура музея решена в современных простых и лаконичных формах. Корпус здания, в виде вытянутого прямоугольника, с плоским перекрытием, имеет глухие продольные и прозрачные торцовые стены. С южной стороны в корпус здания врезан алюминиевый эллипсоид планетария, придающий архитектурному облику музея особую динамичность.

Планетарий на 120 мест оборудован проекционным аппаратом «Меркурий». Экспозиционные залы, при четком тематическом разграничении, составляют единое пространство. Современные архитектурные формы гармонично сочетаются с отделкой интерьеров новыми материалами. Композиционное и цветовое решение создают благоприятный фон для экспонатов музея. Художественное оформление, выполненное в духе социалистического реализма, подчеркивает идейное содержание экспозиции. Космическое здание музея стало памятником того романтического периода в освоении космоса, когда вся страна следила за каждым полетом, каждым новым космическим достижением. И за прошедшие 30 лет число этих достижений несоизмеримо возросло. Однако пространство музея не расширилось, и первоначальная пустота выставочного зала сменилась настоящим столпотворением космических аппаратов. «Молния», «Луна-9», «Луна-16», «Венера-1», «Марс-3»... Часть экспонатов, в том числе и ракета-носитель «Восток», эффектно «толпятся» уже рядом с музеем, на гребне откоса. И это самая полная космическая экспозиция в стране.

Экспонаты и сегодня продолжают поступать от предприятий-изготовителей. Не так давно воронежский завод КБ «Химавтоматика» передал музею кислородно-водородный двигатель. Есть договоренность о передаче от КБ «Энергомаш» четырехкамерного двигателя РД-170. Однако его размеры (4х4м) усложняют и без того трудноразрешимую проблему доставки.

По словам директора Евгения Николаевича Кузина, проблемы у музея – те же, что и у всей страны. Третий год все финансирование ограничивается заработной платой сотрудников. За 1966-97 гг. долг музея достиг 500 млн. рублей. Работоспособность учреждения обеспечивается в основном за счет энтузиазма людей, большая часть которых работает с самых дней его основания. Пятая часть из них – заслуженные деятели культуры.

Конструкции и инженерные системы здания, так же как и у станций на космической орбите, подвержены старению. За последние десять лет была отремонтирована отопительная система – для замены разводки пришлось разбирать мозаичные полы и фальшстену. Были также отремонтированы пришедшие в аварийное состояние железобетонные пандусы, неоднократно обновлялась кровля из рубероида (срок ее службы – около 3-х лет). На сегодняшний день ремонт до конца не доведен.

К сожалению, музей, имеющий государственный статус, практически отрезан от страны, ибо поток туристов в последние годы значительно сократился. Если раньше музей принимал до полумиллиона посетителей в год, то сегодня лишь около 150 тысяч. Тем не менее, в последнее время заметно некоторое оживление иногороднего туризма, и соседняя гостиница «Зуль» чаще располагает гостей на 3-дневный срок.

Лишенный возможности архитектурно-пространственного развития, космический музей (предполагаемая 2-я очередь на 1992-93 гг. не реализована) все-таки развивается в самом «земном» направлении. Наряду со всемирно известным калужским домом-музеем Циолковского, в прошлом году по инициативе коллектива музея и его силами открыт филиал в г.Боровске, где некоторое время жила семья ученого. Разработана концепция открытия филиала в калужском доме Чижевского. (Правда, для реставрации здания и освоения первых полученных двух комнат пока нет средств.) Вынашиваются идеи развития и познавательно-развлекательных направлений деятельности.

Человеческие, личные связи работников музея сегодня явно преобладают над космическими. Сотрудники проводят 500-600 лекций в год в школах-интернатах, других учебных заведениях города и области (за первый квартал 1998 г. уже прочитано 300 лекций). Каждой весной на празднование Дня космонавтики в город съезжаются гости (и в этом году космонавты – традиционные почетные калужане – не забыли город Циолковского). Осенью, к 17 сентября – дню рождения Циолковского – снова съедутся ученые на ежегодные чтения – из Германии, Японии, США. В последние годы собирается до 250 человек (раньше – около 500).

Многие из экспонатов музея (в том числе – «с орбиты») подарены космонавтами, членами «космических» семей. В год поступает 2-3 тысячи музейных предметов (всего сейчас в основном фонде около 40 тысяч экспонатов). Много реликвий передано супругой Валерия Петровича Глушко. Кстати, одна из новых улиц города названа его именем. Сюда, в новые дома переселяются по федеральной программе жители Байконура. Калуга становится все более космической.

Хотя обсуждавшийся недавно вопрос о передаче Музея истории космонавтики в ведение органов местного самоуправления снят с повестки дня – его деятельность неотделима от жизни всего города, его культурных связей. Здание музея стало архитектурным символом Калуги наряду со старинными Торговыми рядами, Каменным мостом, Палатами Коробовых.

Недавно часть экспонатов передана на три месяца для выставки в финский город Лахти – побратим Калуги. Там экспозиция разместится частично в историческом музее, частично – в Музее радио. Поехал в Лахти и велосипед фирмы «Дукс», на котором Константин Эдуардович разъезжал когда-то в старом липовом парке...