НОВОСТИ
КОСМОНАВТИКИ

Журнал АО "ВИДЕОКОСМОС"

---

2-15 июля 1994

14(77)

Журнал “НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”
Издается с августа 1991 года
Учредитель и издатель: Акционерное общество
”ВИДЕОКОСМОС”
Издательство: Гильдия Мастеров “РУСЬ”
Формат: 60x90 1/16, объем: 3,5 п.л.
Тираж: 1000 экз.
Заказ № 313
Адрес типографии:
129164, г.Москва, Малая Московская ул. 8/12
НПТК “Логос”
Журнал зарегистрирован
в Министерстве печати и информации РФ.
Регистрационный номер 0110293.

ISBN 5-851-82-042-Х

“Новости космонавтики” Адрес редакции: 127427, Россия, Москва, ул. Академика Королева, д. 12, строение 3, комн. 8 Телефон: 217-81-47 Факс: (095)-217-93-79

---

№ 14

2-15 июля 1994

НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ

---

Выпуск подготовили:
Главный редактор: И.А.Маринин
Ответственный выпуска: К.А.Лантратов
Литературный редактор: В.В.Давыдова
Редакторы по информации:
В.М.Агапов, М.В.Тарасенко,
С.Х.Шамсутдинов
Редактор зарубежной информации:
И.А.Лисов
Компьютерная верстка: А.А.Ренин
Рассылка Е.Е.Шамсутдинова
Телефон редакции 217-81-47

© “НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”.
Перепечатка материалов только с разрешения редакции. Ссылка на “НК” при перепечатке или использовании материалов собственных корреспондентов обязательна.
Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Ответственность за достоверность опубликованных сведений несут авторы материалов. Точка зрения редакции не всегда совпадает с мнением авторов.

В НОМЕРЕ:

Отстыковка грузового корабля от ОК “Мир”

Стыковка “Союза ТМ-19” с комплексом “Мир”

Бортовая пресс-конференция

Посадка КК “СоюзТМ-18”
Итоги полета ЭО-15
США. Полет “Колумбии” по программе STS-65

Подготовка к полету

Программа полета STS-65

Запуск “Колумбии”

Хроника полета
США. Компьютеры для шаттлов
Новости из ЦПК
Россия. Первая послеполетная пресс-конференция “Дербентов”
Россия. Экипаж STS-63 в Звездном городке
Россия. Ожидается приезд экипажа STS-71
Новости из НАСА
США. Назначен экипаж STS-69
США. Новый координатор НАСА в России
США. О финансировании НАСА
Новости из КНЕС
Франция-Россия. На “Мир” вновь полетит женщина
Международная космическая станция
США. Изменен порядок сборки МКС
Автоматические межпланетные станции
Состояние межпланетных станций
США. Начата разработка АМС “Марс Глобал Сервейор”
Искусственные спутники Земли
КНР. Запуск ИСЗ FSW-2
Россия. Запуск ИСЗ “Космос-2282”
Запуск ИСЗ PanAmSat-2 и BS-3N
Россия. На орбите — “Надежда”
К запуску ИСЗ “Космос-2281”
Россия. Полет КА “Фотон” успешно завершен
Космодромы
Казахстан-Россия. Решение проблем Байконура необходимо
Казахстан-Россия. Обстановка на космодроме критическая
Проекты. Планы
Малайзия запустит спутник на РН “Ариан”
Австралия. Правительство утверждает проект “Экспресс”
Новости астрономии
ЕКА-США. “Хаббл” обнаруживает первичный гелий
Люди и судьбы
Интервью командира STS-60 Чарлза Болдена
США. Ричард Кови уходит в отставку
“Ракетный” президент
Юбилеи
“Почившие” лунные планы
Юбилей Плесецкой части
ЦСКБ — 35 лет
Дневники генерала Н.П.Каманина
Короткие новости. 8,21,31,46,51,55,59,62

ПИЛОТИРУЕМЫЕ ПОЛЕТЫ

Старт “Союза ТМ-19”

(Взгляд из ЦУПа)

1 июля. НК. К.Лантратов, И.Лисов. Наблюдать запуск в ЦУПе в чем-то хуже, но в чем-то лучше, чем на Байконуре. Конечно, здесь нет ни проводов космонавтов, ни грома стартующей ракеты, Зато сюда оперативно поступает вся информация о ходе подготовки к пуску, его проведении, и, если можно так выразиться, его последствиях.

Планируемая на 1 июля последовательность операций по подготовке и запуску “Союза ТМ-19” была следующей (везде в статье указано декретное московское время, меньшее летнего на 1 час):

Табл. 1. График предстартовой подготовки и запуска 09:30-10:30 термостатирование корабля 11:00-13:00 заправка ракеты-носителя компонентами топлива 13:15 прибытие экипажа на стартовую позицию 13:25 посадка экипажа в корабль, включение систем радиосвязи 13:55-14:55 проверка систем и оборудования корабля 14:45 взведение САС 14:50-15:05 разведение ферм обслуживания 14:55-15:05 набор стартовой готовности 15:19 начало выдачи предстартовых команд 15:24:50 старт 15:33:40 выход корабля на орбиту ИСЗ 15:34-15:36 раскрытие элементов конструкции 16:11-16:20 выдвижение штанга стыковочного механизма в исходное положение 16:56-17:30 тестовые проверки бортовых систем

Погода в Байконуре виделась из ЦУПа вполне нормальной: облачность 2-3 балла, нижняя кромка облаков 4500 м, видимость 10 км, ветер западный со скоростью 2 м/с, температура +32°С, давление 745 мм рт.ст., влажность 34%.

Пока на космодроме шла подготовка к старту, на цуповском балконе уже в который раз обсуждался статус бортинженера корабля “Союз ТМ-19” Талгата Мусабаева. Накануне по каналам ИТАР-ТАСС было распространено заявление пресс-центра Военно-космических сил, о том, что “предстоящий полет космического корабля “Союз ТМ-19” вряд ли можно назвать международным. Такая формулировка явно надуманная и сама постановка вопроса является некорректной”. Пресс-центр ВКС официально заявил, что “полет экипажа 16-й основной экспедиции на орбитальную станцию “Мир” в составе Юрия Маленченко и Талгата Мусабаева в ВКС рассматривают как обычный. Ведь оба космонавта — подполковники российских Военно-воздушных сил. Подготовка же к полету и сам полет стопроцентно оплачены российскими налогоплательщиками.” Однако в тот же день казахстанская сторона, сославшись на президента России Ельцина, опровергла это заявление, также назвав его некорректным. Никаких заявлений из пресс-центра президента по этому поводу не было. РКА считает экспедицию ЭО-17 российско-казахстанской. А сам Талгат Мусабаев не раз уже повторял, что считает себя просто “космонавтом планеты”

Если сравнивать этот полет с последними предшествующими и предстоящими международными полетами, он, мягко говоря, выделяется из общих правил. Перед всеми космическими экспедициями российских космонавтов с представителями других государств сначала заключалось соглашение, где определялся статус космонавта, сроки полета, оплата услуг, предоставляемых Россией. В данном же случае никаких сообщений о таком соглашении не было. Талгат Мусабаев до последнего момента готовился как российский космонавт. Даже официальное фотографирование экипажа в ЦПК велось на фоне только российского флага. Об оплате же Казахстаном полета космонавта пока ничего не слышно. Идут только неофициальные заявления об возможном уменьшении арендной платы России в этом году за комплекс Байконур.

Между этими разговорами подошло время очередного сеанса связи с орбитальным комплексом “Мир” (14:04-14:22) на его 47830-м (15-м суточном) витке. Естественно, первые вопросы с борта: “Ну как там “Агаты”?” А затем — разговор о предстоящей скоро посадке Виктора Афанасьева и Юрия Усачева. Что куда положить в спускаемом аппарате, что оставить на “Мире”. Валерий Поляков проконсультировался у представителя Государственного центра медико-биологических проблем (бывший ИМБП) по своей медицинской программе, сообщил о возвращаемых на Землю пробах крови.

Последние шаги по Земле. Экипаж ЭО-16 Ю.Маленченко и Т.Мусабаев. Фото И.Маринина

— Только их надо сразу поместить в холод, — предупредил врач-космонавт, — а то в прошлый раз неудачно получилось. Обидно было. Это было не по-человечески, не по государственному.

Затем он уточнил детали эксперимента “Монимир” по исследованию осаночных и установочных рефлексов в условиях невесомости. Его первый раз выполнял еще в конце 1991 года австрийский космонавт Франц Фибек. Теперь для “Монимира” на станцию прибудет новая математическая версия, новое сиденье, по-новому будут располагаться телекамеры для наблюдения космонавта (не на потолке, а в районе первого поста).

Тем временем в 14:18 началась телетрансляция с борта “Союза ТМ-19”. Так как в спускаемом аппарате на этот раз только два космонавта, наблюдать за их работой было удобно. Для этого требовалась лишь одна телекамера.

А на балкон главного зала управления (ГЗУ) ЦУПа стали подтягиваться зарубежные гости. Командир отряда космонавтов НПО “Энергия” Александр Александров провел небольшую экскурсию для своих американских коллег Дэвида Листмы и Стивена Нейджела. Прибыла на балкон ГЗУ почти половина французского отряда космонавтов: Мишель Тонини, Жан-Пьер Эньерэ, главная кандидатка на предстоящий в 1996 году полет на “Мир” по программе “Кассиопея” Клоди Андре-Деэ и ее предполагаемый дублер Леопольд Эйар.

Подготовка же к запуску “Союза” шла своим чередом. В 14:36 экипаж приступил к проверке скафандров, в 14:36:40 на первой байконуровской площадке, именуемой “гагаринским стартом”, началось разведение ферм обслуживания, в 14:45 на ракете-носителе 11А511У2 “Союз” была взведена система аварийного спасения (САС), закончилась проверка экипажем бортовых систем корабля. Затем последовали объявления 30-минутной (14:55:50), 15-минутной (15:05:23), 10-минутной (15:09:54), 5-минутной (15:15:15) готовности. В 15:09:10 экипаж подтянул пристяжные ремни, закончилась эвакуация технического персонала со стартовой площадки.

На верхний правый экран ГЗУ транслировался репортаж с Байконура, снятый накануне. Корреспондент рассказывал:

— Нам удалось получить интервью у экипажа, особенность которого в том, что оба они — новички.

“Новички” тем временем (15:15:36) сообщили:

— Гермошлемы закрыты. На борту — порядок, к старту готовы.

Затем команды пошли со все нарастающим темпом:

Табл. 2. Последние предстартовые операции 15:19:09 “Минутная готовность” 15:20:00 “Ключ на старт” 15:21:02 “Протяжка-1” 15:22:04 “Протяжка-2” 15:22:15 “Ключ на дренаж” 15:23:02 “Есть включение наддува” 15:24:12 “Земля-борт” (Отведена кабель-заправочная мачта) 15:24:32 “Пуск” 15:24:42 “Предварительная” 15:24:47 “Промежуточная”

В 15:24:50 ДМВ (12:24:50 GMT), строго по плану, прошла команда “Подъем”.

Невозмутимый “Агат-1” вместо традиционного “Поехали!” спокойно сообщил: “Приняли”.

Комплекс “Мир” в этот момент шел над Центральной Африкой по традиционному “стартовому” витку, трасса которого проходит над районом космодрома. 47831-й (1-й суточный) виток с долготой восходящего узла 10° в.д. начался, судя по цуповской карте, в 15:22, но номер витка на табло “щелкнул” лишь в 15:23:55.

Космонавты спокойно переносили полет. Секунд через 30 после старта Юрий Маленченко успокоил тех, кто остался на Земле:

— На борту порядок. Самочувствие хорошее.

И оба “Агата” помахали в телекамеру руками. А автоматика ракеты продолжала делать свое дело. В 15:26:45 была сброшена двигательная установка САС, через три секунды отделились четыре боковых блока первой ступени (здесь и далее расчетное время дано в скобках: 15:26:48), в 15:27:32 корабль освободился от головного обтекателя (15:27:30).

Ракета шла ровно, “индикатор невесомости” в кабине корабля — куколка на веревочке — практически не качался. В 15:29:35 отделилась вторая ступень (15:29:37), последовал сброс хвостового отсека третьей. Двигательная установка третьей ступени отключилась в 15:33:35 (изображение кабины дернулось), и наконец в 15:33:38 “Союз ТМ-19” отделился от ракеты-носителя (15:33:40) и начал полет по орбите искусственного спутника Земли.

А вот отделение было практически не заметно на экране в ЦУПе. Не было обычных в таком случае рывка или дерганий. Просто “индикатор невесомости” плавно поплыл вверх. Не было и объявления об отделении по громкой связи. Может потому в ЦУПе не сразу поняли, что выведение корабля закончено. Лишь 30 секунд спустя на балконе раздались аплодисменты. А комплекс “Мир” тем временем пересек северную частью Красного моря и летел над Аравийским полуостровом.

Сразу после выхода на орбиту началось раскрытие элементов корабля: в 15:33:55 раскрылись радиоантенны системы связи “Союза”, в 15:34:00 распахнулись солнечные батареи, а в 15:34:09 раскрылись радиоантенны системы сближения и стыковки “Курс”.

Стартовый расчет ВКС с честью выполнил свою работу и передал управление кораблем в ЦУП. На прощанье председатель Государственной комиссии, командующий ВКС генерал-полковник Владимир Иванов передал экипажу:

— “Агаты”, я 10-й. Счастливого вам полета. До встречи на Земле.

— “Агаты”, я — ЦУП. На связь, — тут же включился в работу руководитель полета Владимир Соловьев. — Юра, вы нас слышите?

— Ага, — озадачено сообщил “Агат-1”.

— Ребята, у нас все нормально, — успокоил космонавтов Соловьев. — Это вот такое разделение. Мягкое, прямо скажем. Давайте, работайте с главным оператором. Все у вас раскрылось. Все в порядке.

В 15:35:50 Юрий Маленченко с помощью специальной указки, позволяющей, оставаясь в кресле, дотянуться до панели управления, отключил телекамеру на корабле. На “Союзе” началась обычная работа. Через 10 минут полета ЦУП разрешил космонавтам ослабить притяжные ремни и поднять стекла гермошлемов. В то же время стали известны фактические параметры орбиты “Союза”: высота 202х222км; период обращения 88.5 мин; наклонение 51.6° (расчетные параметры были 202х240км; 88.6 мин; 51.6°).

Первые минуты на орбите пролетели незаметно. И вот уже Владимир Соловьев передает на борт:

— Ребята, до конца сеанса осталось полторы минуты. Выходите на следующий сеанс вовремя. Тут много команд будет с пульта. Как у вас там настроение?

— Настроение хорошее, — бодро ответил Талгат Мусабаев.

— Хорошее? Ну давайте, удачи вам. Сразу после того, как “Союз ТМ-19” ушел из зоны радиовидимости, ЦУП связался с экипажем “Мира” (зона через Уссурийск продолжалась до 15:59) и успокоил “Дербентов”:

— У “Агатов” все нормально.

Дальше на связь со станцией вышел космонавт Муса Манаров. Разговор зашел о скором возвращении Виктора Афанасьева и Юрия Усачева на Землю.

— Первый скандал после посадки будет при открытии люка. Там (в Казахстане — К.Л.), наверное, надо будет таможенный контроль пройти? — предположил Манаров, и тут же посоветовал. — А пока до вас далеко, вы бы приватизировали комплекс.”

— Это будет сложно, — с улыбкой посетовал Валерий Поляков.

КОРОТКИЕ НОВОСТИ • В Россию доставлено научное оборудование ЕКА, предназначенное для доставки на ОКС “Мир” с “Прогрессом” в августе 1994 года. Масса приборов 150 кг. При посадке представитель ЕКА Ульф Мербольд сможет забрать с собой 16 кг образцов. • Космическая платформа Space Flyer Unit, которая должна быть снята с орбиты “Индевором” в полете STS-72 в августе 1995, будет выведена на орбиту японской РН Н-2. В число полезных нагрузок входит биологический эксперимент Масамити Ямашиты с тритонами, выполненный в ходе полета STS-65/IML-2. • Российские и американские специалисты считают желательным повторный полет ЭФУ RAMSES, находящейся на борту “Колумбии'', заявил гендиректор КНЕС Жан-Даниэль Леви. Но организация полета третьей Международной микрогравитационной лаборатории на шаттле упирается в бюджетные ограничения. Установка создана специалистами Франции, Бельгии и Испании. • НАСА планирует модифицировать посадочную полосу шаттлов в Космическом центре имени Кеннеди. Желобки, сделанные на полосе для улучшения стока воды, будут смягчены. Эта мера уменьшит износ шин при посадке и позволит повысить предел скорости бокового ветра с 15 до 20 узлов (10 м/с), тем самым уменьшив вероятность отмены запуска по метеорологическим условиям.

Россия. Полет орбитального комплекса “Мир”

Продолжается полет экипажа 15-й основной экспедиции в составе командира Виктора Афанасьева, бортинженера Юрия Усачева и врача-космонавта Валерия Полякова на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-18” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Прогресс М-23”

Отстыковка грузового корабля от ОК “Мир”

2 июля. По сообщению пресс-центра ВКС и В.Истомина. В 11:46:49 ДМВ (08:46:49 GMT) произведена отстыковка автоматического грузового корабля “Прогресс М-23” от стыковочного узла модуля “Квант”. Команды на расстыковку должны были выдаваться с НИПа в Улан-Удэ, но из-за сбоев с электропитанием на этом НИПе пришлось выдавать команды с НИП в Уссурийске, и поэтому расстыковки задержалась на 2 минуты. Других замечаний не было, расстыковка произошла в автоматическом режиме, космонавты вместе с ЦУПом контролировали ее.

После ориентации грузового корабля в 17:44 ДМВ включилась его двигательная установка. Затем в 17:55:45 от корабля отделилась возвращаемая баллистическая капсула. Основная часть корабля разрушилась в плотных слоях атмосферы около 17:57:35 ДМВ. “Дербенты” выполнили съемку горения корабля при помощи ультрафиолетовой аппаратуры “Фиалка”.

А в 18:09:00 ДМВ (15:09:00 GMT) возвращаемая баллистическая капсула совершила посадку в 75 км северо-восточней города Орска (51°41' с.ш. 59°29' в.д.). Недолет до расчетной точки посадки составил 45 км. На Землю были доставлены отснятые на орбите экипажем ЭО-15 фотопленки.

2 июля. По сообщению радиостанции “Маяк”. Вечером 2 июля на территорию города Оренбург упали два раскаленных металлических шара. Диаметр каждого из них был ~400мм, а вес ~ 15кг. Шары упали недалеко от нефтехранилища, но по счастливой случайности не попали ни в одну из емкостей с горючими материалами. Ни к каким разрушениям или жертвам падение шаров не привело. Измерения радиационного фона на месте падения не зафиксировали никаких аномалий.

Представители Министерства обороны России, сообщил ведущий панорамы “Маяка” Юрий Коротков, заявили, что, наиболее вероятно, это были несгоревшие обломки грузового транспортного корабля “Прогресс М-23”, что по мнению реакции “НК” маловероятно.

В.Истомин. 2 июля помимо работ по расстыковке с “Прогрессом” и наблюдения его горения в атмосфере космонавты поговорили со своими семьями и выполнили влажную уборку станции перед приходом смены. По докладу ЦУПа “Дербенты” знали, что у “Агатов” все идет штатно и они готовы к стыковке. Космонавты выбрали пятый режим работы системы” Воздух”, который обеспечивает пониженное содержание углекислого газа в станции.

3 июля. НК. К.Лантратов. И.Лисов. Стыковка — дето серьезное. В истории нашей космонавтики восемь раз из-за неудач при этой операции экипажам не удавалось выполнить программу своего полета. Правда, последний случай произошел более 11 лет назад. После этого (тьфу-тьфу-тьфу) все проходило нормально. Как и сегодня.

С утра 3 июля Виктор Афанасьев и Юрий Усачев на “Мире” выполнили тренировку сосудов ног при помощи костюма “Чибис”. Остальное время до стыковки “Дербенты” готовились к встрече с “Агатами”. И если для Афанасьева и Усачева “Агаты” — товарищи, которым они передают станцию, то для Валерия Полякова — товарищи на ближайшие 4 месяца полета. Это третий случай на станции, когда человек, отработавший одну экспедицию, остается на вторую. Первым был все тот же Валерий Поляков, сначала работавший с Владимиром Титовым и Мусой Манаровым (ЭО-3), а затем продолживший полет с Владимиром Волковым и Сергеем Крикалевым (ЭО-4). Тогда, из-за переноса запуска ЭО-5 с апреля на сентябрь, Полякову не удалось поработать в составе третьей экспедиции. Вторым космонавтом, оставшимся “на второй срок”, стал Сергей Крикалев. Ему из-за спешно организованного полета первого казахского космонавта пришлось отработать помимо ЭО-9 еще одну экспедицию — ЭО-10. Правда, для Валерия Полякова переход из ЭО-15 в ЭО-16 — плановый. А еще предстоит влиться и в ЭО-17.

А тем временем экипаж “Союза TM-19” с 13:54 (здесь и далее — декретное московское время) занялся построением орбитальной ориентации корабля перед выполнением режима сближения. С 14:50 шло автономное сближение “Союза” с орбитальным комплексом “Мир”. В его рамках на 15:00 был запланирован первый импульс последнего двухимпульсного маневра дальнего сближения с “Миром”. Через 20 минут после него планировалось включить на борту корабля систему сближения и стыковки “Курс”.

В 15:23:45 начался предстыковочный сеанс связи с “Союзом”.

— “Агаты”, слышим вас. Как у вас там дела, как первый импульс? — поинтересовался ЦУП.

— Первый импульс отработан в 15:00:46. Отработали 18 метров [в секунду], — доложил Юрий Маленченко (пометки в квадратных скобках добавлены авторами — К.Л., И.Л.).

— Сейчас начался тест второго комплекта “Курс”, — включился в разговор Талгат Мусабаев.

— Принято. Просьба вести репортаж.

— Дальность 213 [км]. Аварий инструкций нет, — сообщил “Агат-2”.

— Принято. Наблюдаем ваш формат 43. Можете репортаж уже не вести. Спасибо.

Тем временем параллельно шел разговор и с экипажем станции (ее зона началась в 15:22:36). ЦУП проконсультировал “Дербентов” по работе системы связи для ретрансляции телеизображения, идущего с “Союза”.

Руководитель полета Владимир Соловьев, помня о предыдущей расстыковке, заботливо сообщил “Дербентам”:

— Я еще хотел напомнить. У нас на транспортной машине правило такое: вы в СА не уходите, поскольку у нас безопасность обеспечивает приходящий экипаж. Но на всякий случай вы будете готовы, чтобы там люки все были приоткрыты. С транспортником мы специально ничего не делаем, команды давать не будем, но чтоб дорожка была.

Немногословный, но ответственный, как и любой командир, Виктор Афанасьев коротко ответил:

— Хорошо.

В 15:33:05 корабельная система “Курс” “нащупала” станцию и провела ее “захват”. Аппараты в это время разделяло 158 км и они сближались со скоростью 82 м/с. Сведения о дальности (метры) и скорости (м/с) во время сближения и стыковки приведены в таблице I. Скорость, как производная дальности, отрицательна. Часть данных снята с телевизионного формата (Ф), остальные с голоса комментатора.

Табл. I. Время (ДМВ)   Даль- ность Ско- рость Время (ДМВ)   Даль- ность Ско- рость Виток 47862/33/01 15:29 К 180000 ... 15:39:00 Ф 135110 -58.34 15:31:09 Ф 16970 -94.7 15:40:00 Ф 131500 -55.20 15:32:00 К 164000 -87 15:41:00 Ф 128480 -52.59 15:33:05 К 158000 -82 15:42:00 Ф 125420 -50.29 15:35:07 Ф 150590 -73.89 15:43:00 Ф 122450 -48.32 15:38:00 К 138400 -61.3 15:44:00 Ф 119600 -46.73         15:45:00 Ф 116850 -45.43 Виток 47863/34/02 16:26:00 К 6000   16:40:17 Ф 352 -1.71 16:27:57 К 5000 -12.0 16:41:00 Ф 279 -1.54 16:29:19 К 4100 -13.1 16:41:20 Ф 252 -0.97 16:31:20 Ф 2749 -9.2 16:41:40 Ф 233 -1.00 16:36:18 К 1000 ... 16:42:00 Ф 212 -1.00 16:37:00 К 850 ... 16:42:20 Ф 195 -1.02 16:37:50 К 700 ... 16:42:40 Ф 178 -0.98 16:38:24 К 600 ... 16:43:00 Ф 161 -0.68 Начало зависания 16:43:20 Ф 154 0.01 16:46:00 Ф 157 0.01 16:44:00 Ф 154 0.00 16:48:30 Ф 161 0.01 16:45:20 Ф 155 0.01         Начало причаливания 16:49:11 Ф 162 -0.97 16:52:40 Ф 32 -0.24 16:49:33 Ф 140 -0.97 16:53:00 Ф 26 -0.24 16:50:00 Ф 116 -1.00 16:53.20 Ф 20 -0.21 16:50:20 Ф 96 -1.00 16:53:40 Ф 19 0.21 16:50:40 Ф 78 -1.00 16:53:50 Ф 21 0.22 16:51:00 Ф 67 -0.38 16:54.00 Ф 22 0.22 16:51:20 Ф 60 -0.38 16:54.30 Ф 17 -0.21 16:51:40 Ф 53 -0.37 16:55:02   ... ... 16:52:00 Ф 47 -0.37 Касание 16:52:20 Ф 38 -0.24

А в 15:34 произошло достаточно редкое событие: на дальности 150 км экипаж “Союза” заметил на своем мониторе “Мир”.

— Наблюдаем выше и левее от центра. На нашей “клетке” наблюдается точка, — сообщил Талгат Мусабаев.

— “Агаты”, по ВСК вы можете однозначно сказать, что это станция? — засомневался ЦУП.

— Наверняка это — станция. Потому что одна точка и больше ничего нет, — убеждал тех, кто на Земле, “Агат-2”.

— Принято. Отлично. Чтобы на 150 километрах увидеть станцию... — оператор связи изумленно помолчал и добавил. — Молодцы.

На борт “Союза” начали передавать новые данные для заключительного маневра дальнего сближения с учетом тех импульсов, которые были уже выданы. Космонавты сверяли времена, секунды, углы, килограммы. В 15:37 снова на связь вышел Владимир Соловьев:

— Ребят, вы после зоны УКВ не выключайте. Дело в том, что когда у нас кончится зона НИПов, вы, может быть, хотя дальность велика, сможете поговорить с “мировским” экипажем. Попробуйте их повызывать, потому что они вас временами слышат на линейке УКВ-2.

— Приняли, — ответил “Агат-2”.

— Тут Афанасьев говорит: они ведь сейчас впереди вас, и они как бы зайдут за горизонт. Если вы сейчас точку эту потеряете, то это значит точно, вы на станцию смотрите.

Чувствовалось недоверие Земли, что на таком большом расстоянии можно “засечь” станцию.

— И еще. У нас в 15:46:39 зона кончится и сразу после нее в 15:49 должен быть этот самый “ломовой” импульс. Вы внимательно его посмотрите. Сорок три метра, — напомнил Соловьев.

А в 15:43:15 Талгат Мусабаев довольно сообщил:

— Все, станция ушла с ВСК. Ее не видно.

Сомнения в том, что космонавты видели станцию, отпали.

— У вас тоже сейчас вход в тень будет, — предупредил оператор.

Сеанс закончился в 15:46:39. Перед его окончанием Земля передала последние напоминания и пожелания на “Союз”:

— Следующий сеанс через СР 16:19-17:08, а УКВ 16:57-17:20. Успешной вам работы и до следующего сеанса.

Связь со станцией возобновилась в 16:24:40

— СР не подвел. Комплекс и корабль шли над Южной Америкой.

— Отработали 43 метра. Начали в 15:49:12. — сразу же сообщил результаты последнего маневра “Агат-1”.

— “Агаты”, периодически сообщайте дальность и скорость, — попросил ЦУП. Дело в том, что на земных экранах “гуляли” только одни помехи. Ничего не было видно и отвратно слышно. Космонавты были в докладах крайне лаконичны: сообщали только дальность и скорость. Комплекс и корабль шли восточнее побережья Южной Америки, параллельно ему.

Наконец, в 16:37 в ЦУПе появилась “картинка”. Сверху был обрез Земли, а станция летела под ней.

— Наблюдаем ваш формат 44, довольно устойчиво, — передал оператор связи. — Видим Землю сверху, очень красиво.

Станция постепенно “выползла” на фон Земли, закрытой облачностью. В этот момент “Мир” летел над Атлантическим океаном, приближаясь к экватору. Модуль “Кристалл” смотрел в левый нижний угол цуповских экранов, “Квант-2” — в правый верхний. Хорошо был виден стыковочный узел “Кванта”.

В 16:41:55 модуль “Кристалл” пошел вниз, “Квант-2” — вверх. “Мир” развернулся против часовой стрелки и занял привычную при стыковке конфигурацию.

— “Агаты”, наблюдаем разворот по крену.

В 16:42:50 “Союз ТМ-19” вышел на ось стыковочного узла “Кванта”. Тем временем “Мир” на экране чуть-чуть “занесло” против часовой стрелки от положения, когда “Кристалл” смотрит вертикально вниз, а “Квант-2” — вверх (в действительности же сам “Союз” чрезмерно развернулся по часовой стрелке). Но этот крен был быстро выровнен автоматикой. Автоматику “Союза” вообще на всех стадиях стыковки вела себя очень прилично: экипажу оставалось только контролировать ее работу.

В 16:43:20 корабль завис в 154 м от “Мира”. Корабль затормозил очень мягко, его скорость сразу стала “по нулям”.

— “Агаты”, я — ЦУП. Как различаете станцию? — поинтересовались с Земли.

— Очень хорошо различаем, — сообщил Юрий Маленченко.

До расчетного момента касания оставалось еще минут двадцать. Дело в том, что стыковки со станциями всегда проводились в зоне радиовидимости наземных измерительных пунктов (НИП). Во время этих сеансов с космических аппаратов в ЦУП поступает телеметрическая информация. При связи же через спутник-ретранслятор с орбиты передается только телевизионное изображение и разговоры космонавтов. Первый НИП начинался в 16:57. Тем временем на Земле прошло маленькое совещание. В нем участвовали генеральный конструктор и генеральный директор НПО “Энергия” Юрий Семенов, его заместитель Валерий Рюмин и руководитель полетом Владимир Соловьев. Судя по всему, кем-то из них была сказаны гениальные слова, что-нибудь вроде: “А чего им там висеть и ждать НИПа? Пусть стыкуются”. Поэтому уже в зоне видимости “Альтаира” космонавты получили разрешение на причаливание. Как сказал после стыковки Владимир Соловьев: “Ну надо же когда-то и без телеметрии стыковаться.”

В 16:49:11 корабль выдал импульс и разогнался до 1м/с. Расстояние до станции начало сокращаться. Несколькими импульсами скорость была уменьшена, в один момент (16:53:30) — даже слишком. Перетормозив, “Союз” медленно начал отдаляться от “Мира”. Но автоматика быстро поправила сама себя.

В 16:55:01.5 ДМВ (13:55:01.5 GMT) произошло касание корабля “Союз ТМ-19” со стыковочным узлом модуля “Квант” орбитального комплекса “Мир” (расчетное время 17:06 с допуском 10 минут). Касание было достаточно мягким. Произошел механический захват, пошла штанга.

Через минуту после касания была отключена внешняя телекамера корабля. А еще через минуту орбитальный комплекс “Мир” с уже вошедшим в его состав “Союзом ТМ-19” наконец вошел в зону наземных пунктов. Дальнейшие операции по стыковке проходили без замечаний.

В 17:18, когда космонавты были заняты контролем давления в отсеках корабля, закончился сеанс связи. ЦУП напутствовал “Агатов”:

— Ну у вас уже конец сеанса. Следующий сеанс — как договаривались: 18:32:09 — 18:49:16. Мы думаем, что вы свяжетесь уже со станции.

— Надеюсь, стучим по дереву, — согласились космонавты. .

Так и получилось. За время отсутствия связи экипаж “Союза ТМ-19” проконтролировал герметичность стыка и отсеков корабля, выравнял давление между кораблем и комплексом, перешел в бытовой отсек и открыл переходной люк. Когда “Мир” вошел в зону радиовидимости НИПа “Санкт-Петербург”, “Агаты” были уже на станции.

— Сбросите динамику чуть позже, — ЦУПу не терпелось увидеть экипажи. — Включите “Анну-86”.

В разговор вмешалось руководство — Владимир Соловьев:

— Вить, так вот вы все-таки скажите: люки то вы как — открывали?

— Уже все. А как же они бы к нам попали? — удивился Афанасьев.

— Вот сейчас у нас есть картинка. — удовлетворенно сообщил руководитель полетом.

— Ага, Юра... Талгат, покажи личико. Как самочувствие?

На экране ЦУПа был виден стол в базовом блоке. За ним висел Талгат Мусабаев в компании с Юрием Усачевым. Из правой каюты виднелся Юрий Маленченко. Он усиленно брился.

— Ребята удивительно хорошо пришли: бодренькие, свеженькие, — улыбнулся “Дербент-2”.

— А Юра там бреется? Правильно, — одобрил действия “Агата-1” Соловьев. — Юра, как самочувствие, как у вас жизнь?

Маленченко пришлось отправить бритву в свободный полет. Потом он долго боролся с гарнитурой. Наконец ему помог “Агат-2”. Он же развернул командира к телекамере лицом. А то с Земли уже неслось:

— Что-то ты таким местом к обществу?

— ЦУП, “Агат-2” и “Агат-1” на приеме, — бодро сообщил Мусабаев.

— Ребята, мы вас хорошо видим, хорошо слышим, — передал Владимир Соловьев. — Поздравляем всю вашу команду, что вы там появились.

— Благодаря вашему чуткому руководству, — заметил Талгат.

— Я понимаю: Восток — дело тонкое, — улыбнулся Соловьев.

Тем временем оставленный без внимания “Агат-1” быстренько перебрался обратно в каюту — добриваться.

— Ребят, давайте мы сбросим картинку, — предложил Усачев.

На экране появляется видеозапись, сделанная во время перехода “Агатов” в модуль “Квант”: Виктор Афанасьев перед люком с каким-то букетом, к нему подлетают Валерий Поляков и Юрий Усачев. Наконец открывается люк. Первым на станцию влетает Юрий Маленченко, и попадает в крепкие объятия “Дербентов”. “Агату-1” вручают хлеб-соль. Юра пробует. Затем Маленченко пролетает вглубь “Кванта” и на “Мир” попадает Талгат Мусабаев. Ему тоже изрядно достается. Наконец все пять космонавтов собираются перед телекамерой и машут руками. А затем — вперед, вглубь “Мира”.

— Вот примерно так это все проходило, — подвел итог телепередаче Юрий Усачев.

А затем практически до конца сеанса связи “Агаты” и “Дербенты” принимали поздравления с таким серьезным делом, как стыковка.

После же ужина космонавты начали выполнение своего первого эксперимента в этой экспедиции: перенесли из “Союза” и установили под светильники чашки Петри с белками растительного происхождения, которые будут выращиваться до 9 июля, а затем будут спущены на Землю (эксперимент “Максат”).

В.Истомин. 4 июля — первые сутки совместных работ. До завтрака Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев провели эксперимент “Салива-Ф”: исследование путей прохождения лекарств по организму космонавта. После завтрака “Дербенты” знакомили “Агатов” с размещением оборудования на станции “Мир”: хотя в ЦПК есть макеты всех модулей, воспроизвести реальную обстановку борта в ЦПК не представляется возможным. Поэтому так важна передача вахты от одного экипажа к другому.

До обеда состоялся телесеанс с комментатором “Останкино” Сергеем Слипченко. А после него “Дербенты” провели “Агатов” по маршруту срочного покидания на случай ЧП на станции. Затем, вооружившись книгой “Передача смены”, Афанасьев и Усачев детально показывали, где какое оборудование, в каком состоянии. Вновь прибывшим космонавтам была продемонстрирована и работа экипажа в случае реального срабатывания сигнала “Напряжение мало”: такой сигнал прошел в 16:56 на базовом блоке (ББ). При осмотре оборудования “Агаты” заметили расчековку одного из огнетушителей, о чем сразу же сообщили в ЦУП. Поменяли космонавты часть бортовой документации. Правда, по описи в нее должны были быть вставлены новые листы по экспериментам “Монимир” и “Оптоверт”, но их космонавты не нашли.

5 июля до завтрака Юрий Маленченко выполнил эксперимент “Ликвор” по изучению содержания жидкостных сред и их соотношение у оператора в динамике длительного космического полета. Затем был проведен сеанс работы с телеуправляемой платформой АСП-Г-М. Сначала было автоматическое наведение телекамер на Гусиное озеро (около Байкала). Но, к сожалению, район был закрыт облаками. Затем космонавты сканировали платформой горизонт в поисках серебристых облаков. Они не были обнаружены. Зато когда станция стала разворачиваться в дежурную ориентацию, космонавты засекли их и сфотографировали.

После обеда опять был сеанс работы с платформой плюс съемка серебристых облаков. И на этот раз облака были отсняты. А вот работа с платформой не получилась: по началу сеанса АСП-Г-М начала совершать разворот со скоростью 2.5°/сек и вследствие этого вышла на программные концевики. Как показал анализ, ручка управления была отклонена от нейтрали. Космонавтов попросили проверять перед сеансом положение ручки. Остальное время космонавты передавали друг другу смену как по штатным режимам, так и по научному оборудованию. Только доктор Валерий Поляков никому ничего не показывал: ведь он оставался на станции.

ЦУП ночью был вынужден отменить второй сеанс связи через спутник-ретранслятор “Альтаир” ввиду плохих приходов электроэнергии.

6 июля новые листы по экспериментам “Монимир” и “Оптоверт” были найдены и космонавты “бросились” их выполнять. Сначала это был Юрий Маленченко, а после обеда — Талгат Мусабаев. “Монимир” — это исследование действия невесомости на позные и установочные реакции, а “Оптоверт” — исследование взаимодействия сенсорных систем при оптической и кинетической стимуляции.

Был проведен сеанс и с АСП-Г-М. Замечаний не было. Результат аналогичен вчерашнему: серебристые облака отсняты, а район наведения платформы закрыт облаками. Остальное время “Агаты” продолжали знакомиться со станцией.

7 июля Виктор Афанасьев и Юрий Усачев до завтрака сдали кровь для проведения анализов по уровню эритроцитов и изучению изменений в системе иммунитета. После завтрака Валерий Поляков взял пробы воздуха на наличие фреона. А затем состоялась пресс-конференция, на которой был сотрудник “Новостей космонавтики” Константин Лантратов и с которым космонавты говорили дольше всех.

После обеда Виктор Афанасьев с Юрием Усачевым выполнили тренировки сосудов ног в костюме “Чибис”. ЦУП в это время выполнял проверки системы управления движением в транспортном корабле “Союз ТМ-18”. Тест прошел успешно. Но после окончания ориентации для теста она “не снялась”, так как следующей была задана дежурная ориентация, которая не формирует признак “готовность системы ориентации”. Поэтому ЦВМ оставила ориентацию для теста, что привело к непостроению ориентации для эксперимента “Мезосфера” по съемкам серебристых облаков.

7 июля. НК. К.Лантратов. На этот раз с космонавтами можно было не только разговаривать, их можно было еще и видеть, а они видели говорящего с ними. Около дюжины журналистов собрались на балконе главного зала управлении ЦУПа. Но не только они. Здесь же были жена и отец Юрия Усачева. А жены Виктора Афанасьева, Юрия Маленченко и Талгата Мусабаева наблюдали за этой встречей в Звездном городке.

Вопросов и к “Дербентам”, и к “Агатам”, и к “Дербенто-Агату” Валерию Полякову было много: серьезных и шутливых, чисто технических и философских.

По заявлению Виктора Афанасьева, самым ценным, что он и Юра Усачев оставляют на орбите, является Валерий Поляков. Но от себя врач-космонавт добавил, что самое ценное, так это сам комплекс — чудо XX века.

Естественно, был задан и вопрос Талгату Мусабаеву. “Чьим космонавтом он себя считает?” Талгат ответил уже привычно: “И казахстанским, и российским.” Он показал сначала пришитый на левом рукаве полетного комбинезона флаг России, а затем пришитый на правом флаг Казахстана.

Интересовались журналисты и продуктами казахской национальной кухни, попавшими на орбиту. К всеобщему разочарованию ни кумыса, ни плова “Агаты” на “Мир” не привезли. Ограничились фруктовыми печеньем, плодоовощными и кондитерскими изделиями. А вот два “Дербента”, которым предстоит возвращение на Землю, говорили о более простых вещах. Виктор Афанасьев, улыбнувшись, сказал, что мечтает сразу после посадки почувствовать главный запах казахстанской степи — запах полыни. Это, пожалуй, главный запах всех летних посадок наших космонавтов. А вот Юрию Усачеву захотелось понюхать свежих яблок. Что ж, полгода на орбите — это не месяц в санатории.

Не знаю, как у космонавтов обстоит дело с религией, но к Библии, давно уже летающей на “Мире”, теперь прибавился Коран. Не первый, впрочем — священную книгу мусульман привозили на “Мир” и Мухаммед Фарис, и Абдул Ахад Моманд. Но куда они делись, уже никто не помнит.

Задавался вопрос и о шефстве “дедушки Валеры” над космическими новичками Маленченко и Мусабаевым. Но, как сказал Поляков, никакого шефства не надо.

— Ребята уже тем, что нормально дошли до станции, подтвердили свою профессиональную пригодность и право на самостоятельную работу.

Ну и естественно, были вопросы от “Новостей космонавтики”. Перво-наперво я обратился к старожилам “Мира”:

— Когда мы в “Новостях космонавтики” отражали ваш полет, то удивились: на редкость мало было различных отказов и неудач. В чем главный секрет такой успешной работы?

Ответ Валерия Полякова оказался самым наглядным: он постучал себя по голове, она, мол, всему причина.

— Я понял, Валерий Владимирович, — засмеялся я. — И все таки...

— То, что комплекс в таком хорошем состоянии — это заслуга не только экипажа, но и тех, кто этот комплекс обслуживают, — сказал Виктор Афанасьев. — И то, что системы, рассчитанные на такой длительный полет себя оправдывают. Можно идти дальше... Можно идти дальше и с точки зрения научной аппаратуры для проведения новых научных экспериментов. Комплекс работает.

— В том, что комплекс так редко ломался, если можно так громко сказать, в этом не наша в общем то заслуга, — добавил Юрий Усачев. — Мы только поддерживали его, а ремонт не был нашей основной задачей. А то что он такой — это заслуга конструкторов, разработчиков, идеологов НПО “Энергия”'. Потому что здесь что-то ремонтировать очень сложно, эти принципы должны были быть заложены еще на Земле.

— Костя, ребята, конечно, же скромничают, — внес свою лепту в разговор о станции Валерий Поляков. — Большая заслуга в этом, конечно, и разработчиков, и в мудрости ЦУПа и специалистов НПО. Но самое главное — это профилактическое направление работ, предупреждение поломок там, где это было возможно. И тот высокий профессионализм, которым они обладают, чтобы предупредить эти поломки. Но поломки были, были очень серьезные. И я даже иногда с грустью думал, что не удастся выполнить миссию, которую так ждут для продвижения в будущее. Но тем не менее все выше сказанное позволяет этот комплекс сохранять и передавать следующим в работоспособном состоянии.

Следующий вопрос был для “Агатов”:

— Насколько сильно отличается то, что вы почувствовали на орбите от того, что ожидали почувствовать?

Первым отвечал Юрий Маленченко:

— В первые минуты очень производит впечатление та насыщенность комплекса. Вроде бы те же объемы, те же конструкции, что и макеты в ЦПК. Но попав сюда, чувствуешь очень существенную разницу. И первые дни оставила большое впечатление сама невесомость. Та легкость, с которой можно передвигаться по всему комплексу. Комплекс очень огромный. Можно разогнаться и очень долго лететь, есть повороты. Но и самое главное — это то, что мы видим в иллюминаторы. Пробыв здесь всего несколько дней, мы уже успели посмотреть практически весь земной шар, все континенты. Хотя и не так уж мы много у иллюминаторов были, потому что время пересменки очень насыщено работой. Все здесь очень красиво и интересно смотрится.

К словам командира присоединился и бортинженер:

— Первые минуты пребывания в космосе нам тоже запомнились. Первые минуты — это выведение, тяжесть, которая придавливала нас при этом. Далее мы с Юрой на орбите выведение увидели Землю немного с другой высоты, чем привыкли ее видеть как летчики. Это было на порядок выше. И уже это нас здорово впечатлило как летчиков. Далее после всех маневров мы попали на орбиту фазирования. Это уже 300 километров. Еще раз восхитились. Ну и, конечно, венцом всего является наше пребывание здесь — на комплексе “Мир”, где высота нашего полета составляет 418 километров. Это совершенно другой вид той матушки-Земли, над которой мы летали как летчики. Ну и, конечно, сама невесомость. Нам в Центре подготовки создавали ее на специальных самолетах по 25 секунд. Но такой длительной невесомости, как здесь, где она стала нашей жизнью, мы не испытывали. Это трудно передать. Это надо почувствовать.

— Спасибо. “Дербенты”, ждем вас послезавтра на Земле, а вам “Агаты” счастливого полета и до встречи. Мы будем вам как и прежде всегда сообщать самые последние новости в области космонавтики.

— Костя, спасибо тебе за участие в экспедиции, — поблагодарил Юрий Усачев. Если честно, то о такой оценке наших с Игорем Марининым радиосеансов я и не мечтал. А Валерий Поляков напоследок напомнил:

— Костя, в августовский грузовик положи “Новости космонавтики”. Мы для ваших изданий выделили место в нашей библиотеке и идет хорошая подборка.

— Обязательно. Мы еще по традиции каждому экипажу вручаем подшивку номеров, где освещен весь их полет. Вам, Валерий Владимирович, судя по всему, достанется очень тяжелый комплект.

Было еще очень много вопросов. Ведь сеанс через спутник-ретранслятор просто бесконечен. А ответами, судя по всему, остались довольны и журналисты, и космонавты.

В.Истомин. 8 июля космонавты приступили к укладке оборудования в “Союз ТМ-18”, и как результат этой работы — полная загрузка спускаемого аппарата возвращаемыми грузами и бытового отсека отработанным оборудованием. Провели космонавты и телесеанс по рекламе кухонного процессора, выпускаемого НПО “Энергия”. Правда, сами космонавты им не пользуются: столько цитрусовых, чтобы отжимать из них сок на процессоре “Энергия”, им не присылают. Спать космонавтов положили пораньше: завтра ранний подъем.

9 июля. HК. К.Лантратов. Посадка — всему делу конец. Приблизительно так можно передать смысл заключительного аккорда космического полета — посадки. Космонавты встали в 04:30. После расконсервации “Союза ТМ-18”, Виктор Афанасьев и Юрий Усачев попрощались с Юрием Маленченко, Талгатом Мусабаевым и особенно с Валерием Поляковым. С последним они пробороздили просторы космоса 182 дня и ночи.

В 7 часов “Дербенты” закрыли за собой переходной люк, проконтролировали герметичность стыковочных люков, надели скафандры, перешли в спускаемый аппарат и закрыли люк в бытовой отсек.

В 09:02 была построена орбитальная ориентация комплекса “Мир”. Она должна поддерживаться до штатного момента расстыковки (10:10). Сам орбитальный комплекс обращался в это время по орбите с параметрами: максимальная высота 417 км, минимальная высота 387 км, период обращения 92.5 мин. наклонение 51.7°. С этой орбиты Виктору Афанасьеву и Юрию Усачеву предстояло спускаться на Землю.

— “Дербенты”, расстыковку разрешаем штатно в 10:10, — сообщил в 10:06:30 оператор связи. — Информация в индикаторном режиме.

Через минуту на экраны ЦУПа начала передаваться телевизионная картинка с внешней телекамеры “Союза ТМ-18”, пристыкованному к переходному отсеку базового блока “Мира”. В 10:09:10 “Дербентам” сообщили, что на станции введен индикаторный режим.

— Поняли, расстыковка в 10:10, штатно, — подтвердил сообщение Виктор Афанасьев.

В 10:10:02 он сообщил:

— Выдали команду, крюки открыты. Прошла некоторая заминка.

— Ну чего, Вить, сейчас они точно откроются, — успокоил командира корабля руководитель полетом Владимир Соловьев.

— Да, сейчас нормально, — подтвердил Афанасьев. — Транспарант погас.

— У нас тоже нет обжатия. Видимо сейчас будет освобождение.

В 10:12:59 ДМВ (07:12:59 GMT) “Союз ТМ-18” оттолкнулся от осевого стыковочного узла переходного отсека базового блока и стал медленно отходить от станции.

— Мягко пошли, — комментировал отход корабля Афанасьев.

Посредине экрана в ЦУПе стал виден стыковочный узел на ПхО. Модули располагались по диагонали экрана: в левом нижнем углу — “Кристалл”, в правом верхнем — “Квант-2”. Владимир Соловьев предупредил:

— Виктор, мы сейчас включаем динамику на станции. Чуть-чуть — градусов на 4-5 — ее поправим.

На экране эта операция прошла незаметно. А тем временем “Дербент-1” продолжал рассказывать о происходящем:

— Метров 17. Она уходит чуть влево от нас. Двигатели отработали 8 секунд (10:17:12). Все нормально. Теперь уходим правее и вверх.

— Интересно посмотреть на комплекс со стороны, — включился в переговоры Юрий Усачев. — Жаль Солнце мешает, хорошая получилась бы картинка.

На правую сторону экрана в ЦУПе тоже выплыло яркое Солнце. Картинка стала блеклой, контуры “Мира” — расплывчатыми. Камеру пришлось отключить. Памятуя о столкновении корабля “Союза ТМ-17” со станцией при расстыковке и последующем облете, каких либо съемок “Мира” на этот раз не планировалось.

— “Дербенты”, запишите следующий сеанс: 11:34-11:58. И СР (спутник-ретранслятор — К.Л.) будет 12:29-13:20, — предупредил ЦУП. — К следующему сеансу готовьтесь к спуску. До следующей зоны.

В 10:23:40 “Союз” ушел из зоны радиовидимости на час с небольшим. В 11:36 уже велись активные переговоры по спуску с орбиты:

— “Дербенты”, напоминаем: пуск “Чайки” по КРЛ.

— Принято. Пока не наблюдаем включения питания. Есть пуск “Чайки” (11:37:03).

— Принято. Наблюдаем ваш 42-й формат. Можете контролировать навигацию.

— Контролируем навигацию. Есть работа ДПО, — сообщил Юрий Усачев.

В 11:39 началось построение орбитальной ориентации корабля. Сначала начался поиск Земли по информации от датчика инфракрасной вертикали (ИКВ). В 11:42 за счет разворота корабля по крену началось наведение оси чувствительности датчика ИКВ на центр Земли.

В 11:47 на связь с экипажем “Союза” вышел начальник ЦПК Петр Климук:

— “Дербенты”, я — “Кавказ”. Примите данные по посадке. Самолет вас ждет в Аркалыке. Точка посадки в 101 километре к северу от Аркалыка. Облачность 5-8 баллов, кучевка, возможен дождь, видимость — более 10 километров, ветер юго-западный, 5-8 метров в секунду. +25 градусов Цельсия. Местность — ровная, я сам там садился. Хорошее место.

— А какой нижний край облачности? — поинтересовался Виктор Афанасьев.

— 1000-1200 метров. Там вас будет ждать Юра Глазков. На аэродром на Чкаловскую вы прибудете в 19:00. Там вас будут встречать родственники. Счастливой посадки.

— Ребята, у вас все в порядке. Мы проиграли весь режим на Земле. Все должно получиться хорошо, — подбодрил “Дербентов” оператор связи. — Как у вас там самочувствие, настроение?

— Спасибо, Миша, нормально, — передал командир.

— Все ребята тут вам желают мягкой посадки.

В 11:53 начался разворот “Союза” по каналу рысканья. А через пять минут сеанс связи закончился.

— В следующем сеансе ждем вашего репортажа о включении двигателя, — предупредила Земля.

— Слышим вас хорошо, “Дербенты”, — бодро сообщил космонавтам в 12:30:51 Владимир Соловьев. — Как ориентация?

— Ориентация — хорошо, — успокоил Виктор Афанасьев. — В 12:29:38 прошла команда на разворот.

— У нас перерыв в связи будет. Ориентировочное 12:47 до 12:53. Так что будьте готовы, — сообщил Соловьев и добавил. — Вы нам передавайте все, а то у нас телеметрии нет. Есть только ваши голоса.

Напомню, что во время сеансов связи через СР “Альтаир”, телеметрическая информация с борта космических аппаратов не поступает.

— Крышка — есть? — поинтересовался руководитель полетом.

— Есть, — сообщил Афанасьев. Разговор шел о крышке на торце приборно-агрегатного отсека, закрывающая основной двигатель комбинированной двигательной установки (КДУ) корабля “Союз ТМ”.

— Есть индикаторный режим, — сообщил в 12:37:32 командир корабля. Это означало включение двигателя.

— Так включился двигатель? — переспросил руководитель полетом.

— Да, уже набрали 7 метров [в секунду], — успокоил его Юрий Усачев.

Дальше пошли доклады о работе КДУ: командир докладывал о величине отработанного импульса, а бортинженер — о времени работы двигателя.

— 10 метров, 12. 15. 18 метров, — монотонно сообщал Афанасьев, — 22, 30, 32, 36...

— 30 секунд работы двигателя, 40, 50, 60, минута... — вторил ему Усачев.

Наконец КДУ отработала положенные 256.3 секунды, уменьшив скорость “Союза” на 115.2 м/с.

— Двигатель выключился, крышка закрыта, — удовлетворенно сообщил Виктор Афанасьев.

Космонавты закрыли гермошлемы скафандров и приготовились встретить перегрузки.

— Как у вас там высота? — поинтересовался Владимир Соловьев.

— 386.

— На момент разделения должна быть в районе ста сорока.

В этот момент настал запланированный перерыв в радиосвязи. В 12:52:30 в ЦУПе раздались лишь голоса “Агатов” со станции. Они помогли Земле разобраться в текущей ситуации.

— Мы их слышали минуты две назад. — сообщил Валерий Поляков. — У них все было в порядке.

Связь в этот день решила пошалить. Экипаж “Союза” в ЦУПе было хорошо слышно практически на всем этапе спуска с орбиты, а Афанасьев и Усачев Землю не слышали. Но командир, как и положено, во время схода с орбиты аккуратно вел репортаж (в скобках указано время поступления сообщения в ЦУП. — К.Л.):

— Высота 266, если слышите (12:56:53)... 250, все нормально (12:57:50)... 225 (12:59:52)... 211 (13:00:50)... 198, на борту порядок (13:01:44)... Высота 185. Земля стала заметно ближе (13:03:10)...

Земле оставалось быть только посторонним слушателем. Тем временем на “Мире” готовились наблюдать разделение отсеков “Союза ТМ-18” и вход их в атмосферу. “Агаты” должны были снимать эти процессы с помощью видеокамеры LIV и аппаратуры “Фиалка”. Разделение должно было произойти над африканским побережьем Средиземного моря. К сожалению, “Агаты” ничего не увидели. После этого ЦУП отпустил космонавтов отдыхать до конца дня.

А тем временем в 13:05:58 Афанасьев передал:

— Есть предварительное разделение. А через 3 секунды:

— Есть разделение. Есть отход. Разделение прошло вовремя.

В 13:06:21 на корабле заработал ультракоротковолновый маяк. В 13:09:12 спускаемый аппарат вошел в плотные слои атмосферы, его окутала плазма и связь с ним прервалась. Спускаемый аппарат вошел в атмосферу под углом 1.5° с левым креном. В 13:09 начался управляемый спуск корабля (по словам Александра Сереброва, за последние годы только спускаемый аппарат “Союза ТМ-17” садился с правым креном, — КЛ.).

Дальше все шло как всегда: на высоте 10.7 км над Землей была отстрелена крышка парашютного контейнера, на высоте 9.5 км раскрылся тормозной парашют, на высоте 7.6 км он отделился и был введен в действие основной парашют. Затем на высоте 5.8 км от спускаемого аппарата отделился лобовой теплозащитный экран, а на высоте 5.7 км произошла перецепка основного парашюта на симметричную подвеску.

В 13:26:07 в ЦУПе было объявлено, что экипаж одного из вертолетов поисково-спасательной службы наблюдают спускаемый аппарат под парашютом; в 13:27:55 — экипаж одного из самолетов установил с космонавтами радиосвязь.

И наконец в 13:32:52 ДМВ в ЦУПе объявили, что спускаемый аппарат корабля “Союз ТМ-18” совершил посадку в 112 километрах севернее города Аркалык. На самом деле посадка состоялась в 13:32:35 ДМВ (13:32:35 GMT).

А уже через две минуты около спускаемого корабля сели два вертолета и в 13:39 был открыт люк в СА. “Дербенты” вернулись на Землю.

В.Истомин. 10 июля “Агаты” отдыхали. В этот день все космонавты разговаривали со своими семьями.

11 июля Талгат Мусабаев выполнял съемку территории Казахстана при помощи видеокамеры LIV. В это день сеансов работы с АСП-Г-М не было, но уже записанную телеинформацию космонавты передали в ЦУП. Вечером во время телесеанса через спутник-ретранслятор космонавты передали поздравление по случаю 25-летия выхода первого человека на Луну.

В этот день сработали сразу 3 датчика дыма, но оказалось, что это было ложное срабатывание.

12 июля было проведено целых три сеанса по геофизическим экспериментам. В первом было автоматическое наведение и съемка районов Казахстана и России при помощи платформы АСП-Г-М. Во втором сеансе при помощи той же платформы проводилось сканирование и съемка серебристых облаков. В третьем серебристые облака снимались на видеокамеру LIV.

Приступили космонавты и к регламентным работам. Были заменены блок колонок очистки в системе регенерации воды из урины (СРВ-У) и первичный преобразователь газоанализатора кислорода в водороде. В 12:00 сработал сигнал “напряжение мало” в модуле “Кристалл”. Радиограмма по выходу из этой ситуации была составлена некорректно. Поэтому космонавты и выключили все, что можно на всем комплексе, хотя можно было ограничиться только модулем “Кристалл”. Валерий Поляков доложил, что окончательно вышел из строя пульт беговой дорожки в том же модуле.

ИТОГИ ПОЛЕТА ЭО-15 Космический корабль: “Союз ТМ-18” (11Ф732№67) Старт: 8 января 1994, 13:05:34 ДМВ (10:05:34 GMT) Место старта: Казахстан, космодром Байконур, площадка №1 Стыковка: 10 января 1994 14:50:20 ДMB (11:50:20 GMT) на модуль “Квант” (37КЭ) Посадка: 9 июля 1994, 13:32:35 ДМВ (10:32:35 GMT) Место посадки: Казахстан, в 112 километрах севернее города Аркалык Длительность полета: 182 сут 00 час 27 мин 01 сек Командир: Герой Советского Союза, Летчик-космонавт СССР Виктор Михайлович Афанасьев Бортинженер: Юрий Владимирович Усачев Врач-космонавт: Герой Советского Союза, Летчик-космонавт СССР Валерий Владимирович Поляков (продолжает полет в составе ЭО-16) Программа полета: программа 15-й основной экспедиции на орбитальном комплексе “Мир” (ЭО-15) Перестыковка: 24 января 1994, отделение от модуля “Квант” (37КЭ) в 06:12:00 ДМВ (03:12:00 GMT), стыковка на ПхО базового блока (17KC № 127) в 08:01:05 ДМВ (05:01:05 GMT) Работы с транспортными грузовыми кораблями: “Прогресс М-21” (11Ф615 А55 №221): запуск 28 января 1994, 05:12:10 ДМВ (02:12:10 GMT), стыковка 30 января 1994, 06:56 ДМВ (03:56 GMT) к модулю “Квант” (37КЭ), расстыковка 23 марта 1994, 04:18 ДМВ (01:18 GMT), вход в атмосферу 23 марта 1994, 08:13 ДМВ (05:13 GMT) “Прогресс М-22” (11Ф615 A55 №222): запуск 22 марта 1994, 07:54 ДМВ (04:54 GMT), стыковка 24 марта 1994,09:39:37 ДМВ (06:39:37 GMT) к модулю “Квант” (37КЭ), расстыковка 23 мая 1994. 03:58:38 ДМВ (00:58:38 GMT), включение ТДУ 23 мая 1994, 07:52 ДМВ (04:52 GMT) “Прогресс М-23” (11Ф615 А55 №223): запуск 22 мая 1994, 07:30:04 ДМВ (04:30:04 GMT), стыковка 24 мая 1994, 09:18:35 ДМВ (06:18:35 GMT) к модулю “Квант” (37КЭ), расстыковка 2 июля 1994, 11:46:49 ДМВ (08:46.49 GMT), включение ТДУ 2 июля 1994, 17:44 ДМВ (14:44 GMT), посадка ВБК 2 июля 1994, 18:09:00 ДМВ (15:09:00 GMT) в 75 км северо-восточней города Орска

Ночью, когда экипаж уже спал, технический сеанс связи через спутник-ретранслятор начался с задержкой на 5 минут.

13 июля космонавты провели еще один сеанс съемок районов Казахстана и России при помощи платформы АСП-Г-М. Записать информацию по Казахстану не удалось: отказал магнитофон. А по территории России информация была получена в реальном масштабе времени через НИПы.

Примечание: После получения независимости Казахстаном самый оснащенный НИИ на Байконуре постепенно терял свои мощности. И теперь он не принимает ни телевизионную информацию, ни телеметрию. Осталась только телефонная связь. Даже послав своего космонавта на орбиту, Казахстан рассчитывает только на российские НИПы. Поэтому при съемках Казахстана приходится пользоваться магнитофоном.

Съемка серебристых облаков прошла без замечаний.

А у Юрия Маленченко основное время сегодня было занято медицинскими экспериментами. Он выполнил эксперимент “Микровиб” по исследованию свойств кожи и мышц, испытывающих микровибрации, эксперимент “Пультранс” по исследованию адаптации сердечно-сосудистой системы и эксперимент “Когимир” по исследованию устойчивости высших психических функций.

Талгат Мусабаев тоже выполнил эксперимент “Когимир”. Много времени в течение дня он посвятил поиску штанги для научного оборудования, которая будет устанавливаться во время выхода. Штанга была найдена, но — не того диаметра.

В течение дня произошел прорыв емкости для сбора твердых отходов. Пролилось 150 мл. Космонавты устранили течь и убрали протекшие фекалии.

14 июля был проведен очередной сеанс съемок по территории Казахстана и России. Видеомагнитофон на этот раз работал. Правда, Казахстан был закрыт облаками, что редко для этого времени года. Территория России была свободна от облаков.

Основное время космонавты меняли сменную панель в первом контуре обогрева базового блока. Принимал участие в этой работе и Валерий Поляков. Он же выполнил эксперимент “Когимир”.

В ходе дня на связь с “Агатами” выходил руководитель полета Владимир Соловьев. Он попросил космонавтов повторить “лунное” приветствие. Прошлое ему не понравилось из-за качества. Вечером в специально запланированном сеансе космонавты повторили приветствие.

КОРОТКИЕ НОВОСТИ • 135-суточный эксперимент в ИМБП по имитации условий космического полета начнется в сентябре. Испытатели будут использовать российские скафандры и есть французскую пищу. В число российского экипажа из пяти человек войдет космонавт-исследователь "Красной звезды" Александр Андрюшков.

15 июля был проведен очередной сеанс съемок по территории Казахстана и России. В этот раз погода не подвела. Продолжились и съемки серебристых облаков. Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев провели измерения массы тела и объема голени. Выполнили они и исследование активности сердца в покое.

Но основное время дня космонавты потратили на замену сменной панели насосов внешнего гидроконтура в модуле “Кристалл”. “Изюминкой” дня стал телемост с Францией, где собрались люди на празднование 25-летия выхода на поверхность Луны человека. Правда не обошлось без накладок. Российская и французская стороны плохо договорились, кто что обеспечивает, и только за три минуты до конца сеанса Франция вышла на связь. Поэтому программа телемоста оказалась несколько смазана.

США. Полет “Колумбии” по программе STS-65 И.Лисов по материалам НАСА, Космического центра имени Джонсона, Космического центра имени Кеннеди, сообщениям ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс, ЮПИ.

8 июля начался 63-й полет по программе “Спейс шаттл” — полет “Колумбии” с Международной микрогравитационной лабораторией IML-2.

Приземлившись 18 марта в Космическом центре имени Дж.Ф.Кеннеди по окончании полета STS-62, “Колумбия” в тот же день была поставлена во второй отсек корпуса обслуживания орбитальных ступеней. Лаборатория IML-2 была загружена в грузовой отсек 9 мая, а переходный тоннель установлен 20 мая. 8 июня корабль был переведен в здание вертикальной сборки для стыковки с внешним баком и твердотопливными ускорителями, и утром 15 июня занял свое место на стартовом комплексе LC-39A. Смотр летной готовности 23 июня подтвердил старт 8 июля в 12:43 по местному времени (здесь и далее — EDT, если не указано иначе) с длительностью стартового окна в 2.5 часа.

В воскресенье 3 июля был заменен и прошел проверку контроллер основного двигателя №3. Предстартовую подготовку это не нарушило.

43-часовой предстартовый отсчет был начат в 06:00 EDT (10:00 GMT) во вторник 5 июля, включал в себя 35 час 43 мин встроенных задержек и проходил в соответствии с графиком:

Июль 05	06:00	T-43 ч	Начало отсчета
Июль 05	22:00	T-27 ч	Встроенная задержка на 4ч
Июль 06	02:00	T-27 ч	Продолжение отсчета
Июль 06	10:00	T-19 ч	Встроенная задержка на 8ч
Июль 06	18:00	T-19 ч	Продолжение отсчета
Июль 07	02:00	T-11 ч	Встроенная задержка на 20ч23м
Июль 07	22:23	T-11 ч	Продолжение отсчета
Июль 08	03:23	T-6 ч	Встроенная задержка на 1ч
Июль 08	04:23	T-6 ч	Продолжение отсчета
Июль 08	07:23	T-3 ч	Встроенная задержка на 2ч
Июль 08	09:23	T-3 ч	Продолжение отсчета
Июль 08	12:03	Т-20 м	Встроенная задержка на 10м
Июль 08	12:13	Т-20 м	Продолжение отсчета
Июль 08	12:24	Т-9 м	Встроенная задержка на 10м
Июль 08	12:34	Т-9 м	Продолжение отсчета и старт в 12:43 EDT

По состоянию на 5 июля, прогноз погоды на день запуска давал 40-процентную вероятность отмены старта по метеоусловиям. Причиной этого могли послужить ливни и грозы в прибрежной зоне. Вероятность нарушения погодных условий 9 и 10 июля была еще выше — 60%. За три первых июльских дня на район мыса Канаверал вылилось 193 мм осадков, в то время как за весь июнь — 202 мм. Метеорологи станции ВВС “Мыс Канаверал”, обслуживающие по совместительству и пуски НАСА, обещали слои облачности, закрывающие от 20 до 30% неба, на высотах 1100-2300, 3000-3700 и 7600-8500 м. Первый из них тоже мог оказаться препятствием старту, поскольку правила требуют не менее чем 80-процентно-го чистого неба на высотах до 3000 м. Прогноз обещал юго-восточный ветер со скоростью до 15 узлов, видимость 11 км, температуру +29° и влажность 72%.

К началу отсчета стартовая команда Центра Кеннеди прибыла в третью пусковую центра управления запуском. Оттуда она наблюдала за контрольными проверками системы электропитания орбитальной ступени, систем управления полетом и обработки данных. Было проверено летное программное обеспечение (ПО), загруженное в два бортовых запоминающих устройства, и системы представления. В бортовые компьютеры загрузили резервное ПО. Были взяты пробы микробной среды в запасенной на “Колумбии” питьевой воде.

В течение 5 июля выполнялись укладка оборудования и материалов для экспериментов на летную и среднюю палубы, шла подготовка к заправке баков системы электропитания криогенными компонентами топлива.

Самолеты с семью членами экипажа “Колумбии” — командир Роберт Кабана, пилот Джим Халселл, специалисты полета Рик Хиб, Карл Уолз, Лерой Чиао и Дон Томас, представительница Японии специалист по полезной нагрузке Чиаки Мукаи — приземлились на посадочном комплексе шаттлов в Космическом центре имени Кеннеди в 13:55, с полуторачасовым опозданием против графика. За неделю до старта астронавты перешли на раздельный режим дня. Красная смена, состоящая из обоих пилотов, Рика Хиба и Чиако Мукаи, сохранила привычный распорядок, в то время как синяя — Карл Уолз, Лерой Чиао и Дон Томас — перешли на дневной сон. На орбите астронавты будут работать в две 12-часовые смены.

Четверо из семи членов экипажа '”Колумбии” отправляются на орбиту впервые; в нескольких последних полетах новички составляли на борту подавляющее меньшинство. Доналд Томас — в соответствии со своей полетной должностью четвертого специалиста полета — должен стать 200-м американцем, стартующим в космос. Но выйдя на орбиту, он станет только 197-м. Лерой Чиао и Дон Томас подготовлены для экстренного выхода в космос, если он окажется необходимым. Роберт Кабана и Карл Уолз отвечают за медицинскую часть полета, Джеймс Халселл и Карл Уолз — за кинофотосъемку и обслуживание систем корабля.

Не менее 60 японских корреспондентов и десятки официальных представителей прибыли во Флориду на космический старт женщины, еще до полета ставшей в Японии национальной героиней. Чиаки, кстати, по принятым правилам передачи японских имен, должна писаться Тиаки, но мы решили не менять сложившееся написание.

В качестве милого “подарка” НАСА 5 июля начали забастовку 750 рабочих-членов Международной ассоциации механиков из персонала, работающего в Центре Кеннеди. В число их входили специалисты по операциям с топливом и по системам жизнеобеспечения. Причиной стачки послужил конфликт из-за зарплаты с фирмой “EG&G Florida”, осуществляющей обслуживание Центра Кеннеди в рамках 1.9-миллиардного контракта от НАСА.

Около 23:00 стартовый комплекс был закрыт для работ по испытаниям на сопротивление контроллера пиротехнических инициаторов и для заправки баков корабля кислородом и водородом для топливных элементов.

Заправка баков бортовой системы хранения и распределения криогенных компонентов и четырех дополнительных баков на платформе EDO в хвостовой части грузового отсека продолжалась с 04:00 до 13:30 6 июля; по окончании ее используемый для заправки разъем в средней части корпуса ОС был отстыкован и убран, а стартовый комплекс открыт для обычных операций. Стартовая команда выполнила включение системы связи шаттла.

К моменту возобновления отсчета в 18:00 работы по допуску к старту космической транспортной системы и стартового комплекса завершились. Наземный персонал начал приводить кабину в стартовое состояние. На летную и среднюю палубы были установлены кресла для пяти членов экипажа (командирское и пилотское — несъемные).

Члены экипажа “Колумбии” посвятили 6 июля отработке планов полета и проверке оборудования.

7 июля в течение почтя всего дня отсчет простоял на Т-11 час. В два часа ночи началась загрузка в “Спейслэб” критичных по времени объектов — весьма нетривиальное удовольствие, поскольку выполняющие эту процедуру техники вывешиваются на веревках внутрь лаборатории из кабины экипажа через переходной тоннель. Были запущены и переведены в горячий режим инерциальные измерительные блоки IMU и включена система связи орбитальной ступени. В многочисленные кинокамеры для съемки старта и полета была заряжена пленка. Был заполнен бак воды для системы шумоподавления на старте.

19-часовой последний этап укладки оборудования в лабораторию закончился в 16:00; загрузка оборудования в кабину экипажа продолжалась. Примерно в 17:30 вращающаяся башня обслуживания была отведена от космической транспортной системы в стартовое положение.

Метеослужба по-прежнему гарантировала на полуденные часы 8 июля лишь 60-процентную вероятность старта. “Если метеорологи нам помогут, — прозрачно намекнул директор программы “Спейс шаттл” в Центре Джонсона Брюстер Шоу, — мы стартуем завтра и начнем эту миссию.” Астронавты были ознакомлены с прогнозом по Флориде и заатлантическим точкам аварийной посадки (в случае невыхода на орбиту “Колумбия” могла приземлиться в Банджуле (Гамбия) либо Бен-Герире (Марокко)). В остальное время они уточняли детали летного задания и план работ на день старта. Синяя смена — астронавты Уолз, Чиао и Томас — вторую половину дня отдыхала.

Основной целью полета STS-65 является проведение экспериментов в Международной микрогравитационной лаборатории IML-2 (International Microgravity Laboratory), расположенной в лабораторном модуле “Спейслэб” производства Европейского космического агентства в грузовом отсеке шаттла.

Программа работ подготовлена шестью космическими агентствами (США, Японии, Европы, Канады, Франции и Германии). Постановщиками 82 экспериментов являются ученые 13 стран (США, Япония, Бельгия, Британия, Германия, Голландия, Италия, Испания, Канада, Норвегия, Франция, Швейцария, Швеция).

Программа состоит примерно пополам из медико-биологических и материаловедческих экспериментов. Первая половина требует наибольшего внимания экипажа, вторая — максимального использования энергоресурсов шаттла. Биологическая часть программы посвящена поиску ответа на вопрос о влиянии тяжести на формирование жизни в том виде, как мы ее знаем. Есть и более прикладные задачи. В предыдущих полетах было показано, что в космосе удается вырастить чистые кристаллы протеинов, пригодные для рентгеноскопического анализа. Определенная таким образом структура кристаллов поможет в создании многих лекарств, так как активное вещество предстоит разместить внутри структуры протеиновой молекулы. Материаловедческая часть включает эксперименты по физике жидкости, получению многочисленных кристаллов и сплавов. Многие эксперименты IML-2 являются повторением или развитием работ, проведенных в полете STS-42/IML-1 в январе 1992, а также других космических экспериментов.

Проведением экспериментов будет руководить центр управления работами на “Спейслэбах” в ЦКП имени Маршалла в Хантсвилле, но группы поддержки будут также размещены в центрах Кеннеди и Джонсона, а также в Амстердаме, Брюсселе, Неаполе, Тулузе и Кельне.

Помимо лаборатории IML-2, на “Колумбии” должны быть проведены несколько экспериментов, оборудование которых размещено в кабине экипажа, а также выполнены 14 детальных испытательных заданий и 17 детальных дополнительных заданий.

В Международную микрогравитационную лабораторию входят 19 экспериментальных установок, размещенных в двадцати 19-дюймовых стойках лабораторного модуля. Кроме семи астронавтов, на орбиту отправляются шесть золотых рыбок, четыре пескаря, четыре огнебрюхих тритона, 126 медуз Aurelia Ephyra, 11200 морских ежей, 500 дрозофил, 180 икринок жаб, растительные и животные клетки и ткани, семена.

Основные сведения о полезных нагрузках и заданиях STS-65 приведены в табл. 1. В графе “Комментарий” дано неформальное описание, не являющееся, как правило, переводом оригинального названия.

На борту IML-2 планируется провести эксперименты а области материаловедения, физики жидкости, биотехнологии, исследования “качества” невесомости и средств ее улучшения, космической биологии; физиологии человека, радиационной биологии.

Большая изотермическая печь LIF (НАСДА, Япония) предназначена для плавления, равномерного перемешивания и быстрого охлаждения различных составов в вакууме. Рабочая температура установки достигает 1600°С. Охлаждение производится газообразным гелием. На ней предполагается исследовать зависимость между структурой, способом обработки и свойствами материалов. На LIF будут выполняться три эксперимента с пятью образцами, в ходе которых планируется изучить образование металлокерамических композитов (титано-алюминиевый сплав с добавкой диборида титана), полупроводникового сплава индий-галлий-сурьма, и выполнить жидкофазное спекание для получение вольфрамо-железо-никелевого соединения (других способов его получения нет). В полете STS-47/Spacelab J на большой изотермической печи было получено 8 образцов.

На установке для электромагнитной бесконтейнерной обработки TEMPUS (Германия), отправляемой в полет впервые, предполагается получить образцы сверхчистых металлических сплавов с записью процесса затвердевания. Образец в процессе тепловой обработки можно перемещать, вращать и растягивать. Началом кристаллизации может стать точечный “укол”. Работа установки почти полностью контролируется микропроцессорами. На TEMPUS'e в ходе восьми экспериментов предполагается обработать 22 образца с температурами плавления от 890° до 1850°С.

Блок пузырьков, капель и частиц BDPU (ЕКА) содержит оптическое диагностическое оборудование, датчики и камеры для изучения поведения жидкостей. Из семи экспериментов по два подготовлены в Италии. Германии и США и один — в Бельгии.

На европейской же установке критической точки CPF, летавшей ранее на IML-1, в четырех экспериментах исследуется поведение вещества в критической точке жидкость-газ.

Система измерения ускорений шаттла SAMS, разработанная НАСА, летит в десятый раз. Три блока датчиков для измерения ускорений по трем координатам размешаются вблизи установок BDPU, CPF и TEMPUS.

Точность измерения составляет 10^-6 g. Информация хранится на лазерных оптических дисках. Контроль качества микрогравитационной обстановки будут также осуществлять германская аппаратура измерения квази-постоянных ускорений QSAM, предназначенная для измерения медленных остаточных ускорений с частотами 0-0.04 Гц с точностью 10^-7 g. А в японском экспериментальном виброизолирующем блоке VIBES в двух экспериментах будет испытан специальный материал, предназначенный для уменьшения возмущающих ускорений от перемещения членов экипажа и работы экспериментальных установок.

На усовершенствованной установке ЕКА по кристаллизации протеинов APCF кристаллы этих веществ будут выращиваться с использованием трех различных технологий (газовая диффузия, диффузия жидкость-жидкость и диализ). Видеозапись процесса позволит ученым изучить эти процессы после полета и определить физические механизмы, управляющие ростом кристаллов. Установка занимает в “Спейслэбе” две стойки. Запланированы 17 экспериментов.

Французская аппаратура RAMSES и японская FFEU предназначены для разделения биологических компонентов методом электрофореза. На FFEU должны быть выполнены три эксперимента (с клетками гипофиза крыс, выделением ДНК нематод и разделением гибридных клеток и продуктов их жизнедеятельности). RAMSES предназначен для изучения механизма электрофореза в невесомости и оценки влияния на него микроускорений в двух экспериментах.

В лаборатории “Колумбии” установлены две японские биологические установки, впервые испытанные в ходе полета STS-47/Spacelab J по японской национальной программе.

Экспериментальная установка для водных животных ААЕU будет использована для изучения спаривания, оплодотворения, эмбрионального развития, вестибулярных функций и поведения тритонов и рыб. Установка состоит из большого аквариума для крупных рыб и четырех малых аквариумов кассетного типа для тритонов и мелких рыб. Члены экипажа будут иметь возможность наблюдения каждого из аквариумов и доступ в них. Имеются средства крепления видеоаппаратуры для записи. Шесть золотых рыбок будут объектами изучения вестибулярной адаптации к невесомости и к тяжести. От четырех оплодотворенных самок огнебрюхого тритона, оставленных до нужного момента в состоянии зимней спячки, на орбите будет получена икра. На развивающихся эмбрионах планируется изучить развитие органа равновесия и датчиков углового ускорения (полукольцевых каналов). И наиболее известный из экспериментов в AAEU — спаривание двух пар пескарей, известных в Японии под именем медака — малыш должны вылупиться на восьмой день после спаривания. Разведение рыб считается одним из наиболее вероятных источников питания в длительных автономных экспедициях.

В термоэлектрическом инкубаторе TEI с набором клеточных культур ССК будут проводиться исследования с растительными и животными клетками.

Европейская установка “Biorack”, предназначенная для изучения воздействия невесомости и космической радиации на клетки, ткани, растения, бактерии, мелких животных и другие биологические образцы, совершит свой третий полет.

Движение и поведение одно— и многоклеточных организмов при уровнях искусственной тяжести от 0.001 до 1.5 g станет возможным с помощью оснащенной микроскопом германской центрифуги NIZEMI. Биологические объекты для NIZEMI наиболее разнообразны. На ней планируется провести семь биологических, а также один технологический эксперимент с наблюдением затвердевания модельного прозрачного сплава (суксинонитрил-ацетон).

В области физиологии человека на “Колумбии” будут вестись исследования в рамках программы исследования и поддержки здоровья и работоспособности экипажа в длительных полетах EDOMP (НАСА). Длительными в данном случае считаются полеты продолжительностью от 12 до 17 суток, а под гордым именем программы объединяются два эксперимента (аппарат LBNP и забор проб воздуха на наличие микробов). Впервые EDOMP фигурировала как программа в полете STS-50/USML-1 в июне-июле 1992.

Спинномозговой ствол и невросенсорная система астронавтов будут объектом изучения в канадском эксперименте SCM. Цель — проверить, влияет ли на функции спинного мозга удлинение позвоночника. Изменения будут фиксироваться при помощи специального ультразвуковой и следящей аппаратуры и стереофотографий. Ранний вариант этого эксперимента проводился на IML-1.

Астронавты будут определять способность опознавать и реагировать на изображения с помощью компьютерного тренажера PAWS в ходе эксперимента, подготовленного Лабораторией имени Армстронга ВВС США. Эксперимент будет проводиться ежедневно в течение всего полета. Изображения, позаимствованные из унифицированного набора для тестирования военнослужащих авиации, армии и флота, включают вращающиеся фигуры, последовательности букв, математические расчеты, пространственные картины и наборы цифр, а также нестабильное изображение, движение которого надо отслеживать. Персональный компьютер фиксирует скорость и точность управления трекболлом — устройством графического ввода, — а также время, необходимое на обработку выдаваемой испытуемому информации. При этом потребуется выполнять по две задачи одновременно на двух половинах экрана и быстро переключаться между ними.

Изучение влияния космической радиации на биологические объекты является целью германского эксперимента “Biosiack”, проводимого в STS-65 в четвертый раз. “Biostack” — часть многонациональной программы изучения воздействия на живое бомбардировки высокоэнергстическими космическими частицами с большим зарядом ядра. Биологические образцы и радиационные детекторы располагаются “бутербродом” в герметичном контейнере.

Японский радиационный монитор реального времени RRMD предназначен для испытания методов предсказания уровня космическом радиации на борту будущих космических аппаратов.

Далее идут немногочисленные эксперименты, не входящие в состав IML-2. Коммерческая установка для выращивания кристаллов CPCG, финансируемая Отделом концепций и технологий НАСА, совершает на “Колумбии” свой пятый полет. Установка использует коммерческий рефрижератор/инкубатор на средней палубе шаттла. 60 образцов шести видов протеинов будут опробованы в ходе полета.

Министерство обороны США проводит один эксперимент на борту “Колумбии” и один по наблюдению ее с Земли. В ходе эксперимента AMOS электронно-оптическая станция ВВС на острове Mayи (Гавайи) фиксирует характеристики выбросов от работы двигателей, сбросов жидкости и явление ночного свечения шаттла. Полученная информация используется для калибровки инфракрасных и оптических датчиков станции. Эксперимент MAST является частью пятилетней исследовательской программы по изучению воздействие морских судов на экологию моря. Его цель состоит в том, чтобы определить, как производимые судами загрязнения изменяют отражающие свойства облаков. Эксперимент также поможет понять воздействие на облака аэрозольных продуктов и результирующее, их влияние на климат.

Эксперимент OARE посвящен исследованию торможения шаттла в верхней атмосфере. Сердцем OARE является миниатюрный электростатический акселерометр MESA, способный регистрировать ускорения величиной до 10^-9 g. Измерения аппаратурой OARE дополняют выполняемые при помощи системы измерения ускорений шаттла SAMS в составе IML-2, Аппаратура OARE разработана Исследовательским центром имени Льюиса в Кливленде.

Наконец, аппаратура радиолюбительской связи SAREX-II совершает полет на “Колумбии” не просто для удовольствия астронавтов, а как честь образовательной программы. В ходе полета планируются сеансы связи с 11 школами США, школой в Ингольштадте (Германия) и детским научным центром Татебаяши в Гунме (Япония).

В таблице 2 содержится весовая сводка STS-65 (в килограммах).

Таблица 2 Стартовая касса (при включении SRB) 2050672 Посадочная масса “Колумбии” 103079 Сухая масса “Колумбии” с двигателями 82299 IML-2 9610 CPCG 26.3 OARE 112.9 SAREX-II 16.8 MAST 29.9 DTO/DSO 93.0

Рабочий день трех астронавтов синей смены начался с подъема в 21:00 7 июля. Полчаса спустя они завтракали. Астронавты красной смены в полночь отправились спать; подъем был назначен на 07:48. Ночью и утром 8 июля отсчет продолжался без замечаний. Система связи с хьюстонским ЦУПом была приведена в рабочее состояние. На отметке Т-9 час были приведены в действие бортовые топливные элементы. Час спустя началась эвакуация зоны опасности взрыва, и стартовый комплекс был закрыт для заправки внешнего бака. На отметке Т-7 час 30 мин кондиционированный воздух, используемый для продувки грузового отсека и других частей орбитальной ступени, был заменен нейтральным азотом. На Т-6 час 45 мин IMU были переведены в оперативный режим.

В течение часовой встроенной задержки на Т-6 час подготовка к заправке была завершена, стартовый комплекс полностью эвакуирован. После брифинга по метеоусловиям группа управления дала разрешение на заправку внешнего бака. С возобновлением отсчета в 04:23 началось захолаживание магистралей, за которым последовала трехчасовая заправка бака жидким кислородом и жидким водородом.

Была произведена калибровка инерциальных измерительных блоков и опробовано качание двигателей орбитального маневрирования.

Во время двухчасовой задержки на Т-3 час специальная группа проверила отсутствие льда на внешней изоляции топливного бака.

После подъема четверо астронавтов красной смены и трое из синей встретились за приемом пищи, который для одних был завтраком, а для других ленчем. Около 08:48 командир, пилот и бортинженер (Уолз) прослушали (через спутник из Хьюстона) информацию о погоде в Центре Кеннеди и на африканском побережье. Затем они сменили одевших за это время летные скафандры Хиба, Чиао, Томаса и Мукаи. Во время съемки, сопровождавшей одевание скафандров, Чиаки улыбалась, махала рукой и демонстрировала зрителям почти международный жест хорошего настроения — поднятый кверху палец.

Около 09:28 астронавты отбыли из здания контрольно-испытательной станции и полчаса спустя прибыли в “белую комнату” стартового комплекса LC-39A дли посадки в корабль.

Первым через люк в кабину экипажа проследовал командир. Второй — Чиаки. Посадка экипажа закончилась незадолго до 10:00.

После того как проверка свези была успешно завершена, наземный персонал закрыл и загерметизировал входной люк. Около Т-60 мин астронавтов еще раз ознакомили с погодой, включая результаты облета района старта командиром отряда Робертом Гибсоном.

С возобновлением отсчета на отметке Т-20 мин бортовые компьютеры и резервные полетные системы были переведены в стартовое состояние. Вентиляционные клапаны кабины были закрыты.

Когда началась последняя встроенная задержка на Т-9 мин, ограничения по погоде на случай аварийного приземления в Центре Кеннеди выполнены не были. Руководитель пуска, группа управления полетом и руководитель испытаний от НАСА провели последнее предстартовое совещание по готовности к пуску. Решено было возобновить отсчет с намерением вновь остановить его на Т-5 мин и ждать погоды. Отсчет был возобновлен в 12:34. Две минуты спустя погода была признана удовлетворительной, и остановка не потребовалась.

Девять последних минут отсчета включили в себя следующие события:

Т-09:00	Запуск наземной автоматики пуска
Т-07:30	Отвод галереи посадки экипажа
Т-05:30	Запуск бортовых самописцев
Т-05:00	Запуск вспомогательных силовых установок (APU)
Т-05:00	Взведение средств аварийного подрыва внешнего бака и твердотопливных ускорителей
Т-04:55	Начало дренирования жидкого кислорода
Т-03:55	Опробование аэродинамических поверхностей корабля
Т-03:30	Опробование системы отклонения камер основных двигателей
Т-02:55	Наддув бака жидкого кислорода
Т-02:55	Начало отвода вентсистемы газообразного кислорода
Т-02:35	Перевод топливных элементов на бортовые компоненты
Т-01:57	Наддув бака жидкого водорода
Т-01:00	Отключение подогревателей соединений
Т-00:55	Переход на бортовое электропитание
Т-00:31	Старт автоматической фазы запуска
Т-00:06.6	Включение трех главных двигателей
Т-00:00	Включение твердотопливных ускорителей и старт

Космическая транспортная система оторвалась от старта ровно в 12:43:00 EDT, или 16:43 GMT. “Колумбия” поднималась в жаркое и душное небо.

“Старт “Колумбии” в многонациональный исследовательский полет,” — воскликнула комментатор пуска Лайза Мэлоун — полет, который по плану должен был продолжаться 13 сут 17 час 56 мин.

Твердотопливные ускорители отработали штатно, отделились и приводнились в Атлантике. Уже к 13:15 корабли НАСА подошли к ним для начала спасательных операций. А “Колумбия” продолжала 8.5-минутное выведение на трех основных двигателях, по окончании работы которых вышла на переходную эллиптическую траекторию.

“И как там, наверху?” — задал вопрос экипажу оператор связи астронавт Чарлз Прекурт. “Это фантастика, — отозвался Лерой Чиао. — Точно так, как вы говорили”.

В 12:58, когда “Колумбия” шла по переходному эллипсу на высоте 144.5 км над Атлантикой, были отключены APU.

Через 42 минуты после старта “Колумбия” отработала импульс довыведения OMS-2 (67 м/с) и вышла на околокруговую орбиту высотой 297x302 км над экваториальным радиусом Земли (299x307 км над поверхностью эллипсоида) с периодом 90.4 мин. Шестеро американских астронавтов и одна японка присоединились к уже обитающим в космосе пятерым российским космонавтам, одного из которых почему-то велено считать казахским. Впрочем, и двенадцать человек в полете, и четыре страны на орбите уже случались (в декабре 1990-го и январе 1992-го соответственно).

КОРОТКИЕ НОВОСТИ • Германия заморозит свой взнос в бюджет ЕКА на уровне 1 млрд. марок (625 мдрд. $) в год на несколько ближайших лет.

На послестартовой пресс-конференции (14:00) руководитель программы “Спейс шаттл” Лорен Шривер признался, что инженеры изучают происхождение яркого белого “облачка”, которое появилось на какую-то секунду вблизи выхлопной струи двигателей системы примерно через минуту после старта. Облако в форме слезы вызвало удивление зрителей, но Шривер пояснил, что это мог быть результат конденсации при прохождении влажного слоя в атмосфере. (Вспышка через минуту после старта настолько нехорошо напоминает предвестники гибели “Челленджера”, что от одного этого сообщения стало не по себе.)

Обследование сооружения стартового комплекса LC-39A не выявило каких-либо повреждения сверх обычных на площадке или структурах обслуживания.

Хроника полета

8 июля, пятница. Сутки 1.

Через два часа после старта экипаж “Колумбии” приступил к расконсервации космической лаборатории. Около 14:53 была развернута бортовая антенна связи диапазона 14/11 МГц.

Красной смене досталось в основном готовить и проверять оборудование IML-2. Синяя в 16:00 отправилась на краткий 6-часовой сон, с тем чтобы в 23:28 EDT заступить на дежурство и начать выполнение научной программы.

Чиаки Мукаи запустила первый эксперимент в лаборатории IML-2 в 15:35 EDT. Это была усовершенствованная установка кристаллизации протеина APCF Европейского космического агентства, которая будет работать непрерывно в течение всего полета. Но лишь в 16:21 Ричард Хиб, Джеймс Халселл и Чиаки Мукаи проникли в лабораторный модуль. Хиб и Халселл привели его в рабочее состояние досрочно, за несколько минут до 17:00. Управление работой аппаратуры из Хантсвилла началось получасом позже.

Чиаки проверила установку “Biorack”, готовя ее к загрузке контейнеров с образцами, хранимыми на средней палубе. Вместе с Риком она провела перенос контейнеров.

В тритоньем аквариуме Мукаи обнаружила две свежеотложенных икринки. Хиб обследовал пескарей и сообщил, что они выглядят здоровыми, и плавают в произвольных направлениях. Он открыл также окно установки AAEU, чтобы осмотреть золотых рыбок, которые также оказались в хорошем состоянии.

Командир Роберт Кабана принял участие в работах по физике жидкости, установив термостаты и включив питание лазера и камеры в установке CPF. Один из постановщиков экспериментов CPF, д-р Херманн Кляйн (Hermann Klein) из Кельна, наблюдал при помощи видеосистемы нагревание до критической температуры гексафторида серы. (Далее у авторов экспериментов приставка “доктор” опускается — ни одного без этой степени я не нашел — И.Л.)

В конце смены Кабана проиграл для специалистов хьюстонского ЦУПа снятую в кабине во время старта и выведения видеопленку, комментируя события.

“Колумбия” находилась в отличном состоянии. Наземный персонал не отметил каких-либо существенных проблем.

Незадолго до полуночи синяя смена приступила к работе. Лерой Чиао и Доналд Томас трудились в лабораторном модуле. Карл Уолз как бортинженер взял на себя контроль систем орбитальной ступени, и выполнил первый контрольный цикл на рабочей станции по оценке работоспособности PAWS.

Дон Томас ввел конканавалин-А в контейнеры с лимфоцитами человеческой крови и заложил их в “Biorack” — половину на хранение, половину — на центрифугу. Томас проделал эту же операцию для другого эксперимента, также проводимого Аугусто Коголи (Augusto Cogoli) из Цюриха — по изучению способности Т— и В-лимфоцитов соединяться в невесомости. Он также ввел стимулятор роста в контейнер с клетками иммунной системы человека для французского эксперимента, и антигены (чужие протеины) в культуру клеток иммунной системы мыши.

Лерой Чиао привел в действие медленно вращающуюся центрифугу с микроскопом NIZEMI. Он выбрал культуру медуз, развивавшихся на Земле в течение 10 дней до старта, и заложил их в установку. В микроскоп было видно, что медузы быстро плавали.

Астронавты привели в действие системы контроля “качества” невесомости и радиационной обстановки.

Дон Томас закончил выполнение на “Вiorack'е” одного из двух экспериментов Дидье Шмитта (Didier Schmitt) из Франции, связанного с производством протеина цитокина, вызывающего деление иммунных клеток. В невесомости, как показали предыдущие исследования, производство клеток иммунной системы резко падает, и причины этого неясны. Зато управление скоростью размножения клеток сулит успех в борьбе с раком. Томас также подготовил фотоаппаратуру для покадровой съемки развития корней в космосе, перенес образцы костной ткани мыши с центрифуги в статические ячейки.

В 07:00 астронавты красной смены просыпались после первого сна. .”Колумбия” беэ замечаний шла по орбите 298x302 км.

Красная смена в часы своей работы (с 10:48) распределилась аналогично синей. Рик Хиб к Чиаки Мукаи работали в “Спейслэбе”, а командир и пилот — в кабине шаттла.

В аквариуме AAEU были обнаружены три икринки пескарей. Рыбы не подвели исследователей и спарились в первые же сутки.

Чиаки Мукаи закончила на “Biorack'e” эксперимент, призванный решить проблему развития в невесомости икры лягушек. На IML-1 эмбрионы имели необычнуютолщину оболочек клеток. Но из икринок, оплодотворенных на Spacelab J, получились нормальные лягушки — возможно, “неполадки” самоустранялись на более поздней стадии развития. Эксперимент на IML-2 направлен на изучение начальных стадий деления клеток с обнаружением момента начала нестандартного развития. Чиаки заменила также поддоны с пищей для дрозофил.

Д-р Ингрид Блок (Ingrid Block) из Института аэрокосмической медицины в Кельне просмотрела видеозапись эксперимента с одноклеточным организмом Physarum polycephalum на центрифуге NIZEMI. Организм ведет себя в этих условиях подобно клеткам человеческого эмбриона, нервным клеткам и лимфоцитам. Позже на NIZEMI изучалась минимальная величина искусственной тяжести, необходимая для правильного роста простейших водорослей.

Хиб и Мукаи измерили свой рост для эксперимента SCM, а Кабана и Халселл провели работу на установке PAWS.

Чиаки и специалисты на Земле по пунктам прошли инструкцию по проверке установки TEMPUS с тем чтобы вечером начать на ней эксперименты. Наземная группа CPF продолжала исследование тепловых потоков и плотностной стабилизации в жидкости. Этот эксперимент должен закончиться утром.

В 18:51 Чиаки Мукаи и ее товарищам пришлось сделать незапланированный перерыв в работе, чтобы принять приветствия от японских официальных представителей. Президент Японского космического агентства Масато Ямано (Masato Yamano) говорил с Мукаи из Хантсвилла, новый министр науки и техники (тем не менее — женщина) Макико Танака (Makiko Tanaka) — из Токио, а вице-премьер и министр иностранных дел Японии Йохеи Коно (Yohei Kono) принес cвoи поздравления по телефону из Неаполя. Что ж, лучше, когда все сразу!

Роберт Кабана провел сеанс радиолюбительской связи с учениками школы Блэр в городе с великолепным именем Санрайз (Восход Солнца) в штате Флорида.

За исключением небольшой неисправности в “ванной комнате” шаттла, замечаний к оборудованию корабля не было. В ассенизационной системе на непродолжительное время застрял поршень для сжатия твердых отходов. Пилот Халселл выполнил проверку ycтройства и привел его в штатное состояние.

По состоянию на 19:00, в соответствие с заданием 13 из 19 экспериментальных установок были запущены. Однако с включенной накануне вечером японской установки радиационного мониторинга RRMD на Землю не поступали данные, и специалисты готовили рекомендации по ремонту. А пока астронавтам пришлось поработать в роли комментаторов. AAEU и TEI работали штатно.

Вечером 9 июля суда-спасателя твердотопливных ускорителей доставили их в Порт-Канаверал. Ускорители были помещены в ангар AF, где 11 июля начнется их послеполетный осмотр.

Синяя смена встала около 21:00, но передача вахты состоялась за полночь.

Чиаки завершила эксперимент “Цитокин” на установке “Biorack”. Она ввела в контейнеры моющее вещество и буквально “смыла” из него лимфоциты. Обе центрифуги установки пришлось подключить к одному мотору, поскольку второй отказал.

Хиб обсудил со специалистами по TEMPUS'y условия работы с алюминиево-медно-железным образцом, прежде чем начинать процесс вновь. В этом эксперименте был подвешен, расплавлен и охлажден маленький образец, но до завершения его оказалось, что образец движется к стенке контейнера и его пришлось извлечь. Цель — изучить образование квазикристаллов, третьей формы существования твердых тел, открытых всего 10 лет назад. Томас начал и второй эксперимент на TEMPUS'e, в котором будут изучены вязкость и поверхностное трение переохлажденного расплава.

В 01:44 Карл Уолз и Дон Томас, оба уроженцы Кливленда, участвовали в телевизионном интервью с местной станцией. По этому случаю астронавты продемонстрировали телезрителям эмблемы, наклейки и майки, посвященные Кливленду. Карл и Дон рассказали, как их школьные занятия помогли им стать астронавтами и как повлияла на их решение высадка американских астронавтов на Луну. Они обсудили важность экспериментов IML-2 для длительных космических полетов.

Ночная смена прошла продуктивно. Чиао и Томас поместили контейнеры с зеленой водорослью Chara на центрифугу NIZEMI и настроили микроскоп для наилучшей видимости. Видеоизображение смотрел Андреас Зиверс, постановщик эксперимента из Бонна. В конце смены Томас закончил работу с водорослью. К удивлению ученых, чувствительные к гравитации кристаллы в клетках Chara не только сместились от “земного” положения (это было известно), но и остановились в новом. Что заставило их остановиться, пока неизвестно, но авторы эксперимента выразили восхищение тем, как быстро и уверенно астронавт выбрал наилучшие клетки для съемок. Чиао провел на NIZEMI второй цикл работ с медузами, который наблюдала автор эксперимента Дороти Спангенберг (Норфолк, Вирджиния). Он осмотрел золотых рыбок и убедился в их здравии.

Томас остановил в “Biorack'e” развитие корней генетически измененной разновидности рапса и законсервировал их для изучения на Земле. Этот эксперимент проводит норвежец Тор-Хеннинг Иверсен (Tor-Henning Iversen).

Утром был проведен весьма волнующий эксперимент: на TEMPUS'e плавили золото. А следующий образец никелево-оловянного сплава пришлось отложить: видеокартинка показала, что он находится не в центре капсулы. После повторной калибровки эксперимент на сплаве золота и меди прошел штатно.

Синяя смена, передав вахту, ушла спать в 10:30.

Утром Ричард Хиб восстановил кабель высокоскоростной связи японской радиационной аппаратуры. Первое действие, рекомендованное Землей, было: покачать кабель. Этого оказалось достаточно для возобновления передачи на Землю.

Чиаки Мукаи насчитала в аквариуме с пескарями 10 икринок и сообщила, что рыбы более активны, чем в первый день, но по-прежнему кажутся не ориентирующимися в невесомости. Она в первый раз покормила рыб.

Чиаки сбросила на Землю видеоизображения дрозофил в эксперименте Роберто Марко (Roberto Marco). Известно, что в невесомости мушки быстрее стареют — вероятно, вследствие более активного движения и дыхания.

После полудня завершился первый эксперимент на установке CPF, продолжавшийся 43 часа, причем группа Кляйна получила вдвое больше видеокадров, чем ожидала.

Хиб после полудня и Мукаи ближе к вечеру отсидели свои 45-минутки в устройстве создания отрицательного давления на нижнюю часть тела LBNP. За день до посадки им предстоят четырехчасовые “прогоны”.

Халселл потренировался в осуществлении посадки шаттла на компьютерном тренажере PILOT. Кабана тем временем выполнял командирский обход корабля, заглядывая через плечо коллег и интересуясь их исследованиями. Закончив обход, командир углубился в наблюдения Земли с 302-километровой высоты рабочей орбиты “Колумбии”. На замечание с Земли о двух быстро пролетевших днях он ответил: “Хотелось бы, чтобы было побольше времени посмотреть через окна”.

Ночная смена астронавтов проснулась около 21:00 и вышла на работу в 22:28. Вечером отказали два видеомагнитофона для записи данных в “Спейслэбе”, но четыре оставшихся работали исправно.

Единственной неполадкой систем корабля за время дежурства синей смены было преждевременное прекращение сброса за борт излишка чистой воды. Сброс был остановлен, поскольку было зафиксировано быстрое падение температуры на выходном отверстии. Выход системы сброса подогревается с тем, чтобы сбрасываемая вода не замерзала. Карл Уолз провел серию проверок, чтобы определить, не появился ли на сопле лед.

Лерой Чиао загрузил в центрифугу NIZEMI культуру одноклеточного организма Loxodes siraitus, а в японский блок VIВЕХ — солевой раствор с красящим веществом. Если установка не сможет погасить вибрации, краска должна разойтись по контейнеру. Чиао намеренно тряхнул установку во время видеопередачи для Хисао Азума (Hisao Azuma).

Еще один сброс видеоданных был сделан для эксперимента с Т— и В-лимфоцитами. Антониус Михельс (Antonius Michels) из Амстердамского университета наблюдал распространение волны в гексафториде серы в установке CPF.

Дон Томас сообщил, что золотые рыбки в AAEU чувствуют себя нормально. Затем он ввел двум самкам тритонов стимулирующий откладывание икры гормон. Двум остальным гормон ввели еще на Земле.

Во время третьей синей смены Чиао и Томас периодически работали с установкой.”Biorack”, перемещая контейнеры из одних ее устройств в другие. Томас зафиксировал еще одну группу образцов рапса и поместил в фотоотсек семена кресс-салата для их проращивания.

В конце синей смены начался эксперимент в TEMPUS'e, продолженный в четвертую красную смену.

Рано утром Томас установил видеокамеру у AAEU и передал для Кенити Идзири первые изображения его пескарей. Наблюдатели в Хантсвилле видели, как четыре прозрачных рыбки размером с гуппи плавали в произвольных направлениях. К удовольствию биологов, рыбы с готовностью продемонстрировали “брачное поведение”. Уже Чиаки Мукаи сфокусировала камеру поточнее, чтобы дать возможность подробнее рассмотреть икринки.

Четверка “дневных” астронавтов поднялась в 07:30, и приняла смену около 09:00. “Синие” ушли спать в 11:45.

Утром наземная группа управления экспериментом ТЕМPUS осторожно извлекла металлический образец, застрявший в установке, и с облегчением приняла сообщение Хиба, что металл не сплавился с нагревающими катушками. Хотя установка и фокусничала, с начала полета были получены отличные результаты. Расплавленное золото удалось переохладить на 200°С, что никогда ранее не делалось, и был испытан способ определения удельной теплоемкости редкого металла, предложенный Хансом Фехтом (Hans Fecht). После полудня установка работала с никель-кремниевым расплавом, имеющим необычные свойства стеклообразования.

Измеряя свой рост для канадского эксперимента SCM, Рик Хиб сделал маленькое открытие. “По моей быстрой прикидке, я, кажется, подрос на дюйм или около того, так что теперь я слишком высокий для того, чтобы летать в космосе! — воскликнул он. — Надеюсь, что меня не слышит руководитель летной программы”. “Мы все слышали!” — тут же отозвался ЦУП. Рост астронавта до полета составлял 6 футов 3 дюйма (190 см), а верхний предел НАСА для астронавтов — 6 футов 4 дюйма (193 см). Кстати, его напарница Чиаки Мукаи имеет рост 157 см.

Большая часть послеполуденных работ Мукаи и Хиба была связана с экспериментом SCM. Как и на Земле, астронавты подавали электрические импульсы в область лодыжки и с помощью датчиков на голове замеряли время прихода сигнала в головной мозг. В течение трех минут они сжимали резиновый мячик, фиксируя рост кровяного давления. Во время дыхательного упражнения, предназначенного для оценки нервной регуляции сердечной деятельности, писалась ЭКГ сердца. Часть времени, отведенного для ультразвуковых исследований по SCM. Хиб использовал для настройки электроники эхокардиографа. Прибор используется при работе с SCM и LBNP.

Астронавты подобрали образцы и настроили съемочную аппаратуру установки NIZEMI. На CPF был закончен 13.5-часовой прогон эксперимента А.Михельса по изучению теплопереноса в жидкости вблизи критической точки и начат второй из четырех запланированных.

Причины падение температуры в системе сброса жидкости остаются неясными. Специалисты ЦУПа продолжают оценку данных. Пока излишек производимой на борту воды будет сбрасываться через альтернативную испарительную систему FES.

Вечером Рик Хиб и Чиаки Мукаи провели процедуру стереоскопического фотографирования собственных позвоночников, предусмотренную экспериментом SCM для документирования их длины и диапазона движений. Эту операцию повторят в середине и в конце полета, а результаты сравнят с земными. Возможно, эксперимент поможет определить причину болей в спине, испытываемых астронавтами.

Хиб извлек из “Biorack'a” самцов дрозофил, чтобы наблюдать их поведение и перемещение. Вечером Мукаи работала с инкубатором ТЕI, фотографируя рост и дифференциацию клеток костного мозга задних лап молодых грызунов.

Подъем синей смены состоялся около 20:00, а красная смена закончилась после 22:00.

Дон Томас снял с установки AAEU емкость с тритонами и сообщил, что из первой икринки вылупился тритоненок. Он поднес емкость как можно ближе к камере, чтобы специалисты на Земле смогли разобраться в обстановке. Взрослые тритоны чувствовали себя хорошо и были активны.

По командам Д.Спаненберг из Хантсвилла Лерой Чиао подправил освещение для ее опыта с медузами на установке NIZEMI. Затем он загрузил контейнер с плесенью Physarum роlycephalum и подготовил очередной цикл наблюдений для Ингрид Блок.

Чиао и Томас сняли с “Biorack'a” два эксперимента с лимфоцитами, начатые в первые сутки полета. На CPF продолжалась работа с образцом гексафторида серы.

Томас настроил TEMPI'S по указаниям Анжелики Дифенбах (Angelika Diefenbach) и подготовил установку к работе с циркониево-никелевым образцом, раствор которого обладает свойствами металлического стекла. Образец нагрели до 1250°С, а затем подвергли переохлаждению. За ходом процесса наблюдали сразу три исследовательские группы — из Калифорнийского и Массачусеттского технологических институтов и Университета Вандербилта.

В связи с проверкой состояния системы сброса излишков воды утром был отложен сброс отработанной воды через отверстие, непосредственно соседствующее с подозреваемым и аналогичное ему. Днем сброс отработанной воды был выполнен и прошел без замечаний.

Утром Дон Томас закончил исследование температурно-зависимых потоков жидкости в японской установке VIВЕХ (руководитель работы — Масо Фурукава (Maso Furukawa)). Одной из целей было добиться перетекание из одной камеры в другую, и это удалось, причем пройденное расстояние оказалось таким же, как и на Земле. В сущности, испытывались принципы будущего аккумулятора излишнего тепла для Космической станции.

Кабана, Халселл, Хиб и Мукаи поднялись в 07:45 и приняли смену в 09:30. “Синие” с 10:30 отдыхали.

Утром Чиаки Мукаи сообщила о рождении в AAEU еще одного “члена экипажа” — малька пескаря — из икры, оплодотворенной до старта.

Мукаи и Хиб провели по второму сеансу “отсидки” в LBNP с фиксацией параметров жизнедеятельности. Поскольку накануне Рик отремонтировал эхокардиограф, он и Чиаки провели ультразвуковое обследование позвоночника.

На центрифуге NIZEMI завершились работы с плесенью Ингрид Блок. За ними последовали краткое наблюдение зеленой водоросли Chara и более длительная работа с корнями кресс-салата.

В середине дне Мукаи в первый раз занялась европейским пузырьково-капельным блоком BDPU и подготовила его к работе. Убедившись в готовности установки, Хиб зарядил его экспериментом по изучению взаимодействия трех параллельных слоев несмешивающихся жидкостей. Но когда он вытянул две металлические мембраны, разделявшие жидкости, никакого изучения не последовало: силиконовое масло обволокло нижний и верхний слои флюоринерта, которые соединились между собой. Д-р Джин Костер (Jean Koster) из Колорадского университета призналась, что экспериментаторы подозревали такую возможность.

Рик Хиб зарядил TEMPUS никель-оловянным образцом, предназначенным для глубокого переохлаждения. Образец, однако, затвердел раньше, чем предполагалось.

Часть своего времени Роберт Кабана посвятил сбросу на Землю видеосъемок работ и исследований на борту и наблюдении Земли за последние 24 часа.

Рик и Чиаки извлекли из инкубатора TEI и заморозили образцы клеток костной ткани, предназначенные для изучения скорости их производства.

Синяя смена приняла вахту в 20:30, и ночь не принесла новых неисправностей. Два видеомагнитофона в “Спейслэбе” оставались негодными.

Чиао обследовал золотых рыбок и занялся работой с “Biorаск'ом” — экспериментом по потере кальция в костной ткани. Эксперимент был начат в первые часы полета. Томас выполнил работу по норвежскому эксперименту с корневой системой генетически измененных растений.

На NIZEMI Томас провел последний эксперимент с водорослью Chara и выполнил технологический эксперимент с модельным сплавом. Чиао вел в это время переговоры с постановщиком эксперимента Клаусом Леонарцем (Klaus Leonartz) по ходу эксперимента.

Завершился голландский эксперимент на CPF, которая работала безупречно. Ближе к утру Томас установил в CPF контейнер с экспериментом Ричарда Феррела (Richard Ferrell) по изучению энергопереноса в жидкости вблизи критической точки. Позже на Землю было сброшено видеоизображение процесса.

Чиао провел подготовку к первому включению французской электрофоретической установки (ЭФУ) RAMSES.

Томас поместил в BDPU контейнер с фреоном и начал калибровку установки совместно с Йоханнесом Штраубом (Johannes Straub) из Мюнхена. Он же обсудил с командой МТИ видеосъемку с TEMPUS'a. Эксперимент с 10-миллиметровым шариком меди пришлось прервать, так как он коснулся стенки.

Подъем красной смены состоялся в 06:45. Первая половина дня была выходной для Чиаки Мукаи — ей дали четыре часа. После ленча японка вернулась к работам в “Спейслэбе”, а Рик Хиб отправился отдыхать. Синяя смена сдала вахту в 08:20 и спала с 09:30.

За исключением возни с магнитофонами, астронавты провели день в наблюдении за ходом второстепенных экспериментов и рутинной работой “по дому”.

Хиб внимательно наблюдал за работой с циркониево-кобальтовым образцом в TENTPUS'e, в то время как с Земли шли команды на его подвеску и плавление. “Сегодня образец очень стабилен,” — сообщил астронавт. Земля давала короткие импульсы нагрева, чтобы выяснить, как быстро они меняют температуру образца и определить его удельную теплоемкость.

На установке “Biorack” Хиб перенес несколько образцов из зоны хранения в охладители или наоборот, а затем заменил поддоны с кормом для дрозофил. Мухи, сообщил он, живехоньки и отменно жужжат. На 19:00 10 из 19 экспериментов на установке были выполнены.

Чиаки начала свою полусмену с эксперимента с корнями кресс-салата на NIZEMI. “Все семена проросли,” — сообщила она руководителю эксперимента Дитеру Фолькману (Dieter Volkmann) из Боннского университета. Как и большинство исследователей, работающих на NIZEMI, он намерен выяснить минимум искусственной тяжести, на который отреагируют ростки.

Когда утром Рик Хиб впервые запустил электрофоретическую установку FFEU, выяснилось, что внутренняя охлаждающая система работает неверно. Японская группа, подготовившая установку, отложила первый эксперимент, который должна была выполнять Чиаки. Она тем временем начала работу с большой изотермической печью LIF, запланированную первоначально на утро субботы 16 июля. Включив установку, Чиаки запустила эксперимент Рэндалла Джермана (Randall М. German) из Пенсильваннского университета на автоматическое выполнение.

Уолз, Чиао и Томас поднялись около 18:00 и в 21:00 должны были сменить товарищей.

Дон Томас и Лерой Чиао отработали свою смену поочередно и по полдня отдыхали. Ночью астронавты передали на Землю комментарии к трем экспериментам IML-2. Карл Уолз, в основном занимавшийся системами шаттла, подробно объяснил использование рабочей станции для оценки работоспособности PAWS.

В аквариуме ночью вывелся второй тритончик, но позже Томас обнаружил, что одна из самок скончалась. Кассета с дохлой тритонихой была извлечена из установки, две остальные остались. Остальные тритоны и пескари выглядели здоровыми. В первой половине своей смены Томас открыл также окно аквариума с золотыми рыбками, чтобы они получили “дневное” освещение. Новорожденный получил имя “Шесть франков” по номеру секции 6F, где он родился, и по этому случаю техасский ученый Майкл Уайдерхолд, автор эксперимента, получил от НАСА в подарок... сигару.

Чиао обработал и перенес образцы корней кресс-салата из инкубатора NIZEMI на хранение. Видеоизображения были сброшены Дитеру Фолькману. Чиао вновь загрузил в NIZEMI медуз Д.Спаненберг.

Томас установил в BPDU контейнер, предназначенный для исследования формы и движения газовых пузырьков в силиконовом масле. “Живое” изображение и видеозапись процесса в CPF были переданы для Р.Феррела.

Лерой Чиао провел эксперимент на ЭФУ RAMSES в первую половину своей смены. Однажды в ходе эксперимента он сообщил о пузырьке в контейнере. После этого Карл Уолз держал камеру, а руководитель эксперимента Виктор Санчес (Victor Sanchez) из Тулузы наблюдал происходящее. Увидев, что разделение идет, Санчес решил продолжать опыт до конца.

Томас обсудил с Хантсвиллом подготовку TEMPUS'a к работе с ниобий-никелевым образцом. Уильям Джонсон (КТИ) пронаблюдал весь цикл плавления, левитации и переохлаждения. Томас описал также работу аппаратуры измерений квази-постоянных ускорений в модуле “Спейслэб” и ход эксперимента на RAMSES'e.

Боб Кабана, Джим Халселл, Рик Хиб и Чиаки Мукаи проснулись примерно в 05:45 и через два часа приступили к работе. Уолз, Томас и Чиао отдыхали с 09:30.

Командир и пилот в 11:23 выделили 15 минут для записи в “Сегодняшем шоу” телекомпании NBC, где обсуждали цели полета и роль исследований на “Колумбии” для “Альфы”, а также сравнили свою прежнюю работу в качестве летчиков-испытателей с нынешней деятельностью пилотов-астронавтов. Интервью выйдет в эфир утром в воскресенье.

Хиб и Мукаи провели полный день в лаборатории. Они работали с канадским экспериментом SCM и вели исследования на блоке физики жидкости BDPU.

“Ночная” смена стала скорее “вечерней”, поскольку поднялась незадолго перед 18:00. “Дневная” ушла на отдых в 21:00.

Вечерние часы были заняты работой с TEMPUS'om, NIZEMI, “Вioгrаск'ом”, CPF. Уолз организовал передачу изображения Чиао, работающего с ЭФУ RAMSES, и провел обзор персональных компьютеров, используемых экипажем.

Красная смена поднялась в 05:45 и через два часа, на 109-м витке, сменила синюю, которая с 08:45 отдыхала.

Мукаи и Хиб провели очередной цикл работ по изучению состояния спинного столба SCM. Продолжались работы с ВPDU, CPF, NIZEMI, был выполнен эксперимент по изучению тепловой диффузии.

Роберт Кабана продемонстрировал для земных наблюдателей ежедневные заботы экипажа — приготовление пищи, обслуживание корабля и наблюдения Земли. Командир занимался также ремонтом отказавшего накануне фотоаппарата. Он обнаружил внутри камеры погнутую ось и выпрямил ее, используя для этого круглогубцы.

Пролетая над Штатами, Джеймс Халселл с помощью аппаратуры коротковолновой связи SAREX связался со средней школой “Вест-Монро” в своем родном Кливленде.

Кабана, Халселл и Хиб обсудили цели полета и жизнь на орбите с дюжиной школьников в телепередаче компании TBS (16:35). Детей интересовало, каково быть астронавтом, что делают члены экипажа в свободное время и изменилось ли их отношение к Земле с тех пор как они поднялись в космос. Командир ответил, что Земля из космоса кажется прекрасной голубой планетой, окруженной тонким и хрупким слоем атмосферы, который защищает ее от губительного ультрафиолета. Это зрелище, сказал он, усиливает понимание того, что человечество должно заботиться о планете.

С 20:00 работу продолжали Уолз, Томас и Чиао. “Колумбия” продолжала полет по орбите высотой 293x302 км.

По сообщению газеты “Space News”. НАСА выбрало в качестве стандартного переносного компьютера для использования на борту шаттла цветной ноутбук IBM ThinkPad 755с. Ранее в трех полетах испытывалась модель ThinkPad 750с — в первый раз во время полета STS-61 к Космическому телескопу. Астронавты использовали этот компьютер для передачи и представления файлов систем мультимедиа, демонстрации “бегущей” карты Земли, изучения радиационной обстановки в космосе и работы с другой полетной информацией.

Контракт на сумму 400 тыс $ предусматривает поставку НАСА 60 экземпляров персональных компьютеров. После испытаний они будут допущены к полетам на шаттлах с конца 1994-начала 1995 года.