Встали в 5.30. Утром стыковка с "Прогрессом-15". Прием грузового корабля всегда волнующее событие. С ним приходят новые приборы, а это значит новая интересная работа. Приходят и приятные для нас вещи: это сюрпризы товарищей, почта из дома, свежая пресса. Этот корабль важен для нас еще тем, что он последний и от него зависит, окончится ли наш полет на 130 сутках или будет продолжаться до завершения 175-суточной программы, так как он везет топливо, продукты, воду и т. д. И когда он состыковался, на душе стало легче, значит, полет продолжается, а остальное в наших руках.

Вот мы говорим: пришел грузовик, а как он пришел, как "Прогрессы" находят нас в космическом пространстве, стыкуются с нами? Поясню-ка это. Грузовик после старта в течение двух суток, выполняя маневры по командам с Земли, переводится на попадающую траекторию. Чтобы процесс сближения проходил управляемо и в момент стыковки были обеспечены заданные требования по точности и скорости касания, за 20-30 км до станции на "Прогрессе", как и на "Союзе", включается радиотехническая система "Игла", а дальше проходит взаимный поиск, так же, как я рассказывал раньше, когда писал о приходе экспедиции посещения. После захвата сигналов друг друга между кораблем и станцией начинается непрерывный обмен — ретрансляция. На станции радиосигналы грузовика обрабатываются для получения информации о дальности, скорости и угловом положении корабля, — что мы видим на приборах, и возвращаются обратно.

То же самое с радиосигналами происходит на грузовике, только с вычислением большего количества параметров, которые используются его автоматикой для управления процессом сближения. Все, тропка проложена. Корабль сближается и стыкуется, а мы только наблюдаем.

Все-таки интересно наблюдать процесс сближения, когда ты сидишь в станции. Развороты на корабль проходят с потряхиванием, скрипом, как в вагоне поезда на стрелках. При срабатывании двигателей ориентации слышны глухие удары по корпусу, как в барабан. Ускорение во время разворотов приличное, и все, что не закреплено, начинает летать, того и гляди что-нибудь по лбу ударит, если зазеваешься. Прошла стыковка. Причаливание смотрел в иллюминатор из отсека ПРК, к стыковочному узлу которого шел грузовик. Красиво.

Он был на фоне Земли, под ним блестела сталью в блике Солнца какая-то река. Видно было, побережье океана в небольших облаках, а грузовик, как зеленый кузнечик от цвета ткани теплоизоляции, в которую укутан, чтобы сохранить тепло в космосе, стремился к нам навстречу. Все прошло спокойно. Так что дорога накатана, надежная дорога.

После обеда на витке 2441 позанимались физо. Земля спрашивает, кто на чем тренируется? Толя говорит — Валентин бегает на дорожке, а я — на велоэргометре. Тогда Валентину посвящается песня "Выхожу один я на дорогу", а тебе, Толя, — "Вдоль по Питерской".

Это на велосипеде-то вдоль по Питерской, на весь шар земной! Лихо получается. Посмеялись.

Идем над Северной Атлантикой. Прямо на трассе под 25° справа впереди в солнечном блике вижу серебристую полоску змейкой длиной около 100 км. Передняя часть имеет овальное закругление радиусом около километра. Вода в блике Солнца стального цвета, а эта полоска, как серебряная струйка, как остаток инверсионного следа от самолета на небе. Посмотрел ее в визир "Пума" — структура этой полосы в отличие от общей поверхности видна более возбужденной. Здесь, в Атлантике, я наблюдал уже неоднократно такие полосы. Ширина их по длине одинакова, а по концам сужается или же один конец как обрезан. Чаще соотношение радиуса в конце полосы к ее ширине как у гусеницы. Цвет у них в зависимости от освещенности бывает темный или серебристо-белый, как сейчас. Думали, что это такое. Посоветовались с Землей. Оказалось — это зоны омывания подводных рифов.

На юго-восточном берегу озера Рудольф в Африке заметил необычное место, похожее на лунную поверхность, в сплошных кратерах, больше десятка правильной круглой формы, разных диаметров, с максимальным размером до 4 км. Впервые такое вижу. Но больше всего удивило, что в отличие от лунных кратеров с овальными краями я их воспринимал как огромные скважины, что создавало ощущение колодезной глубины.

Слышу, Толя из ПХО с Землей разговаривает: "Я вот смотрю, на Украине поля почти все убраны и вспаханы, желтое с черным перемежается". "А как погода?" — спрашивают. "Недельку можете наслаждаться. Облачность вся ушла на Восток". Хорошо виден Эльбрус.

Вечером получили добро на открытие люка в грузовой корабль. Мы сразу туда. Хорошо, здесь нет еще таможни.

Разгрузка "Прогресса". Спал плохо, в основном дремал. Весь день в грузовике. Вот что значит навык в работе, все знаешь, как подойти, с чего начать. Это можно сравнить с разделкой рыбы или туши, которую можно просто распотрошить и то с большим трудом или легко, быстро, красиво распластать и разделать. Так и у нас с грузовиком, за день почти весь разобрали, а по программе отводится три дня. Но когда нам сказали, что есть еще письма в контейнере на дне корабля, в том месте, где их закладывают прямо на старте через небольшой люк, то начал работать, как крот, разбирая грузы на своем пути, и через пару часов добрался. Отсек забит так, что приходится работать одному. Работал без очков, т. к. они запотевают и мешают, но не дай бог попадет стружка в глаз, тогда весь полет насмарку. Из грузовика вылез радостный, с письмами, лицо все блестело от пота и мелкой серебристой стружки.

Прислали письма биологи, пишут, что в последнее время растениям уделяется большое внимание в нашей и зарубежной прессе, особенно отмечает наши достижения в растениеводстве американская печать. А у нас огород разрастается не по дням, а по часам, поднялись огурцы, редис, огуречная трава и кинза. Зелени столько, как на кавказском столе.

В подарочном наборе прислали горчицу, мед, орехи миндальные, абрикосовые палочки, а наши жены положили крабов, икры, лука и чеснока. Вкусно, но вкуснее всего мой любимый тульский пряник, который Люсенька тоже прислала. Жаль, нет еще холодного молочка.

В конце дня вскрыли большой толстый красочно оформленный конверт. В нем оказались письма, набор детских рисунков и предложения ребят по возможным экспериментам в космосе.

Вас приветствуют участники первого международного конкурса «Малый интеркосмос».

Посылам вам наши идеи. Как вы думаете, смогут ли они чем-то пригодиться? Нам очень важно и интересно знать ваше наиболее авторитетное мнение. Лучшая для нас награда — если хотя бы часть их будет реализована».

Понравилось стихотворение

"А знаешь, а знаешь Где-то На чужой планете Возможно; в этот день И в этот час О звездах спорят Взрослые и дети И, нас не зная, Также думают о нас... Толя Кондратьев

Мы думаем о других цивилизациях как о самом сильном, что может потрясти наше воображение. А возможно, что нас удивит не меньше открытие мира, соседствующего рядом с нами, когда мы научимся понимать язык птиц, животных и общаться с ними.

Краткий перечень идей.

1. Исследовать в невесомости намокание дерева.

2. Разорвать дождевого червя. Будет ли происходить регенерация оторванной части, и сможет ли он там рыть норку?

3. Проследить поведение муравьев, их подвижность. Будут ли они и как строить в невесомости муравейник?

4. Запустить пчел и цветы, дающие нектар. Смогут ли пчелы собирать нектар и строить соты? Какова их геометрия? Какой получится мед?

5. Взять моллюска. Проследить, как быстро будет в нем расти жемчуг и какой формы?

6. Изучить в невесомости развитие головастика лягушки.

7. Проследить, какой будет аппетит у саранчи.

8. Взять в космос молоко и изучить его скисание.

9. Посмотреть, как будет развиваться куколка тутового шелкопряда и превратится ли она в гусеницу. Будет ли плести нити и какие?

10. Изучить процесс диффузии в космосе.

11. Запустить светлячков. Проверить, будут ли они светиться.

12. Доставить на борт станции петуха и курицу

— будет ли петух в космосе узнавать время суток (кукарекать)?

— осуществится ли между ними половая связь?

— снесет ли после этого курица яйцо?

— будет ли курица его высиживать?

— выведется ли из этого яйца цыпленок?

13. Сможет ли предсказывать землетрясение японская рыбка гуппи, и как она будет себя вести над сейсмоактивными районами Земли?

14. Проверить, одинаковое ли количество кислорода выделяется растением при фотосинтезе в космосе и на Земле.

15. Запустить летучую мышь. Будет ли она использовать ультразвук и в состоянии ли ориентироваться?

16. Запустить змею. Изучить линьку, координацию ее движений, выделение ядовитых веществ, размножение, поведение».

И много, много других предложений.

Когда мы их прочли, то главного ребята сразу добились, озадачив нас и заставив весело задуматься. Действительно, как ведет себя здесь петух, не говоря уже о курице? Будет ли кукарекать и сколько раз, ведь у нас восходов 16 в сутки. Или, казалось бы, какая разница для светлячка, где ему светиться — на Земле или в космосе. До этого я полагал, что он фосфоресцирует, а тут узнал, что у него светится само брюшко за счет биохимических процессов, выделяющих энергию. А на эксперимент со змеей мы, наверное, не решились бы, еще укусит.

Там же было письмо одной девочки из клуба космонавтики Московского дворца пионеров, поразившее нас удивительной теплотой.

Вам пишет Светка, просто Светка. Я пишу вам, а за окном моросит дождь, одиноко стоят мокрые деревья. Во Дворце пионеров звучит музыка, за перегородкой — хохот другой группы, «работающей» на тренажерах. Вы сейчас далеки от нас, но считайте, что вы с нами, с нами сидите за партой и смотрите в окно, на дождь, с нами хохочете, глядя на наши нелепые движения на снарядах, или просто сидите и смотрите с нами телевизор. За эти долгие месяцы вы стали близки нам, очень близки. Вы стали членами нашей веселой семьи. Мы ждем вас на Земле и у нас, в кружке.

Вы везде желанные гости

Света Вертушкина.

Будущий экипаж Союза-Т5 — А.Н.Березовой и В.В.Лебедев во время тренировок на случай возможного приводнения спускаемого аппарата.

Вечером зачитал приветствие Чечено-Ингушетии, так как на днях республике исполняется 60 лет, а с ее нефтяниками меня связывает большая дружба. Сбился, но Земля говорит, что они подправят.

Разгружаем грузовик. По сути дела, его вчера уже разгрузили, особенно помогло в этом сообщение, что письма внизу, на днище. Там же еще нашли укладки с яблоками, помидорами и творогом с клубникой. Поблагодарили за продукты. Особенно за лук и чеснок. Это у нас дефицит. А вот хлеб обычной расфасовки не пошел. И вкус уже не тот, да и с крошками хлопотно. Лучше, как всегда, маленькими буханочками на один прикус.

С утра немного завелся с оператором связи. Идет перекачка топлива, а он разговаривает не о том. Сейчас закончили перекачку воды из грузовика в «Родник» станции. Посадили две декоративные луковицы тюльпанов, полюбовался присланными цветами. Интересный момент. Я раньше как-то не обращал внимания: когда сидишь, то руки, если не держишься за что-то, всплывают и висят перед тобой, как будто лежат на невидимом столе, а для того, чтобы их опустить, надо напряжение мышц или за что-то взяться. Послушали последние известия. Посмотрели видеозаписи, хорошие прислали в этот раз, и идем спать. Завтра вставать рано, с утра — наблюдения нашей планеты, а время, когда проснуться, в голове сидит, как сторож, и если задумал встать в 5 или 6 часов утра, обязательно проснешься, хоть и страхуем себя побудкой от часов на приборной доске.

Подумал, почему так много неискренности. Видимо, это защитная реакция перед обществом, которое не может гарантировать справедливость. Спекуляция самым светлым для человека — откровенностью — вынудила его скрывать свои мысли, приучила к осторожности, а это привело к равнодушию. Часто от нас требуют честности те, кто сам ею не обладает, тем самым ставят людей в беззащитное, зависимое положение, а себя в роль судей. У неискренности есть и другое лицо, мерзкое — угодничество ради любой выгоды. А уродство некоторых дошло до того, что они даже не могут радоваться своему благополучию, если кому-то рядом не больно.

Самочувствие неплохое, но наступает апатия. Она вторглась и уже стоит рядом как враг. Только работа и еще раз работа обеспечит защиту, даст настроение, самочувствие и полет.

День ремонтных работ и продолжение работ с грузовиком. Заменили блок медицинской аппаратуры «Аэлита», отрегенерировали воду из контейнера технической воды в питьевую. Проводить визуальные наблюдения нет желания. Начинается утомление. Какая-то апатия. Чувствую, организм, как пружина, выбрал весь свободный ход, и теперь все идет под напряжением. Все приелось, хотя аппетит, дай бог, хороший.

Умываемся влажными салфетками, протирая лицо. Зубы чистим напальничками с антисептиком. Надеваешь на палец и трешь зубы, десны — приятно и удобно. Можно чистить и щеткой с пастой, но проблема полоскать рот, а протирать пасту с зубов салфеткой трудно и неприятно. Обязательно накладываем крем на лицо, чтобы не было сухости и раздражения, и все тело протираем влажными и сухими полотенцами. Приятно. В общем достаточно удобно.

После разгрузки «Прогресса» в станции кавардак, рядом со мной десяток регенераторов. Между нами с Толей плавают белые полотняные мешки, наполненные оборудованием. На потолке все свободное место заложили ящиками с продуктами. По интонации с Земли стало заметно, что они настраиваются оберегать нас, ведь летаем долго, разговаривают, как с больными, не понимая, что это еще хуже, только портят настроение.

Пробовали самостоятельно планировать программу работы на борту, но это утомительно. Когда же идет интенсивная работа — дни проходят легче Вечером в ПХО на любимом месте почитал журналы, а сейчас спать.

На связи днем проектант Леня Горшков сказал, что дополнительный «выход» в космос не состоится. Приходил Савченко, наши опасения о возможной засветке пленок «Пирамига» во время съемки от факелов срабатывающих двигателей подтвердились. Эксперимент, который специально провели во время второй экспедиции посещения, показал, что действительно пленка засвечивается. Рюмину мы говорили о своих опасениях, но он сказал: «А что мы можем теперь сделать?» Ответили: «Надо искать выход». И мы его нашли. Стабилизировались вручную погасив остаточные скорости визуально, по секстанту, и, не включая двигателей, проводили съемку в период, когда дрейф станции минимальный, при этом экспозиции получались до одной минуты при уходах, как показали снимки, до десятитысячной градуса в секунду. Сегодня медицина. Работал в «Чибисе» — это специальные герметичные штаны, в которых разрежением частично имитируется гравитация за счет притока крови к нижней части тела и при этом идет тренировка сосудов, как бы стоишь на земле. Особо плохих ощущений не было. Потом «Эхография». Около четырех часов сидел раздетый, записывая работу сердца, сосудов и, пока этим занимался, замерз, как цуцик.

Летать еще долго. Меня это беспокоит. Что-то сегодня Кобзев не тот. Пришел, не поздоровался, по имени не назвал, а так — сделайте. Решил его одернуть, поступить так же: «А это кто встревает в разговор?» В общем, отсюда все видно хорошо, как под микроскопом, наверное, так же, как и нас снизу.

Поздно вечером читал журналы, газеты. Приятно. Никак не могу закончить свое стихотворение «Маскарад», которое начал писать здесь. Вот пока его строки.

Чем мы живем и надо жить. Оглянемся вокруг. Слова, одни слова. Они как сорная трава забили все живое. И невозможно через них понять: Где истина, рожденная душой Или рожденная людскою клоунадой. Да — клоунадой, я не оговорился - Мы все участники большого маскарада. И с появлением на свет Нам волею людской Уже готовят маску, И краски наносить и образ выбирать Стараются с младенчества за нас, А если кто прозрел и понял, Что жизнь его становится подвластна Людским страстям и низменным законам, - Которые веками оттачивались на гильотинах И выдерживались в застенках, Ох, трудно же ему становится среди людей За эту роскошь — жить без маски, Великую бесценную свободу человека Дорогой ценой платили Во все века и времена...

Сегодня в последних известиях сказали, что у нас хорошее настроение и высокая работоспособность. Это правда. Земля ведь нас видит внешне и оценивает только настоящее наше состояние, не чувствуя и не понимая нашего состояния завтрашнего.

Хороший, редкий день. Побольше бы таких — и летать можно долго. А причина — хороший контакт с Землей.

Встали, дозаправили баки окислителя. На связи дежурный оператор Петр Иванович — представитель Центра подготовки космонавтов. Спрашивает: «Как настроение?» — «Хорошее. Мы его научились мастерить сами». Петр Иванович — наш ветеран отряда. Когда говоришь, что человека видно по работе, — это как раз тот случай.

Внешне и в разговоре с ним никогда не скажешь, какой он. А в этой работе раскрылся прямо его талант. Чрезвычайно дисциплинированный человек, я не помню, чтобы он забыл наши вопросы, не ответил. Его утренние новости прозвали «Колодинской мозаикой» — он их аранжировал шутками, анекдотами, новостями, сообщениями, и они стали неотъемлемой частью общения с Землей. Всегда стремится предложить свою помощь во время проведения экспериментов, напомнит время включения аппаратуры, смены режимов и т. д. Очень доброжелателен, перед сном всегда позвонит нашим женам, узнает, как дела дома, и все последние новости передаст нам, а это очень приятно. В общем, есть у человека свой почерк общения с нами, и он его старается совершенствовать. А для длительных полетов, и тем более межпланетных, общение с Землей — одна из важных сторон успеха. Сказал, что они выпустили памятку для дежурной смены, как разговаривать с экипажем. Чувствуется, в ЦУПе настроились нас всячески ограждать от случайных моментов. Первое, что заметили, — стараются с нами обоими разговаривать, не выделяя особо каждого.

Сегодня впервые была серьезная тревога, почувствовали запах гари от лака или изоляции. Быстро выключили все вентиляторы, чтобы отключить циркуляцию воздуха, закрыли люки в транспортный корабль, если дело дойдет до дыма, чтобы туда не попал. Взяли огнетушители и стали летать по станции, как ищейки, и нюхать, откуда идет запах...

После того, как обнаружили место, откуда идет запах, потребовалось время, чтобы разобрать панель. Когда вскрыли ее — увидели много пыли на вентиляторах обдува датчиков угловых скоростей, гироскопов и других приборов системы управления, которые там установлены. Да и не только пыли, много мелких предметов — кусочки изоляционной ленты, фломастер. По-видимому, что-то из них попало в вентилятор и заклинило его. Защита не сработала, и он перегрелся. Так что случай помог очистить эту приборную зону. Земле говорить об этом не стали, чтобы не создавать лишней паники, но панелью закрывать это место тоже не стали, чтобы еще понаблюдать.

Днем встретились с семьями, Люсенька пришла с букетом из веток ягодной рябины и клена. Сын прямо из школы в форме. Поговорили весело. Настроение у них хорошее. Был еще знакомый старпом с теплохода «Казахстан» — Володя с женой. Он рассказал, что в портах Западной Германии и Ирландии видел наши фотографии на страницах журналов в компании с фотографиями ковбоев и гангстеров из фильмов. Развеселил его вопрос. Спрашивает: «Вы не видели нас у Шпицбергена, мы там почти месяц одни ходили?» Видно, многие еще не знают, что когда в газетах сообщаются параметры орбиты, то наклонение ее к плоскости экватора, которое сообщается в градусах, — это есть максимальная широта тех районов Земли северного или южного полушария, над которыми мы летаем. Так, например, над Москвой мы никогда не пролетаем, а видим ее только сбоку, примерно на удалении 500 км, так как широта Москвы 56°, а наклонение нашей орбиты 51,6°.

Люся рассказала такой эпизод. Когда вчера ехала в автобусе, один дедушка, читая газету, где была статья о нашем полете, обратился к ней и сказал: «Какие молодцы эти ребята, сколько летают и все время у них хорошее настроение». А женщина рядом заметила: «А каково приходится их семьям». Люся говорит, так стало приятно на душе, аж слезы выступили. И нам здесь было приятно это услышать, почувствовать связь с людьми и их внимание.

На следующем сеансе связи увидел на экране телевизора Сережу и Женю. При этом Сережа сразу говорит мне: «Летаешь без ошибок», — его кто-то поправил: «Летаете». Молодец, действительно здесь все вместе. К сожалению, мало было времени поговорить. Женя почему-то обратился к нам не по имени, а «Эльбрусы». Все не знает, как настроиться на наш лад, а надо проще, что нужно — сами скажем, и меньше советов по медицине, а больше информации о делах, вовремя подсказать, где и в чем себя подкорректировать.

Попрощался, так как уходит в отпуск. Люся рассказала, что Виталька по дороге к нам говорил ей: «Я тоже буду лысый, как папа», — а она ему: «Может, и нет». «Да, но это так здорово, когда вены на лбу набухают от ума, как у папы». Родной мой, хоть и смешно, но спасибо. Сказали, что получили теплое письмо от моей первой учительницы Надежды Ивановны, которую поздравил отсюда с днем учителя.

Сейчас составляю таблицу по видимости звезд на свету. Яркие звезды, такие, как Сириус, Канопус, Вега, видны всю светлую часть витка, если находятся от Солнца или атмосферы Земли в угле более 20°, и Солнце светит в иллюминатор сбоку, иначе засвечивает. Вошли в тень. Смотрю заход Веги, и вдруг в месте ее захода какая-то звезда стала всплывать из-под горизонта на фоне Земли. Приблизившись к нему, она пропала. Теперь-то я понял, что изображение звезды наблюдал ранее по обе стороны вблизи горизонта. Видимо, это было зеркальное отражение заходящей звезды в океане. А удивило то, что я терял заходящую звезду в облаках атмосферы и видел ее всплывающее отражение. Интересно насколько должен быть штилевым океан и какие еще необходимы условия по состоянию атмосферы, угловому положению звезды над горизонтом и направлению ее линии захода, чтобы это стало возможным?

В конце дня пару часов поспал. Такая истома в теле. Первый раз в полете спал днем. Встал в 9 часов вечера. Тишина — посмотрел вдоль станции. Толя в ПХО читает журналы.

Проходим над Эверестом. Видим хребты с высочайшими вершинами мира. Они хорошо выделяются на фоне горной гряды Гималаев. На краю ущелья, известного как долина Катманду, вытянувшегося с севера на юг, нашел Эверест. Удивительно, все лезут на него, чтобы оттуда взглянуть на мир с предельной высоты землян, а нам его сверху даже трудно распознать.

После первого космического полета В.В.Лебедев во время отпусков трижды работал на БАМе, был командиром студенческого строительного отряда МАИ. На снимке: космонавт с группой строителей в Кувыкте; второй слева — известный бамовский бригадир, ныне герой Социалистического Труда Владимир Степанищев, третий слева — В. В. Лебедев.

Воскресенье. Болит голова. Давит лоб. Настроение апатичное. Ничего не хочется делать. Сейчас бы лег и спал. Но надо дождаться сеанса связи и получить радиограмму на завтрашнюю работу.

Ничего. Через два месяца все накопленное отрицательное начнем списывать назад. Полет закончится.

Днем приходили ребята из театрального Щукинского училища. Приятно волновались и хорошо нас развлекали. Попели с нами.

Летим в космосе. Вдвоем на все человечество Земли. Мы здесь, а мысли, проблемы какие-то безобразно мелкие. Обидно за такое несоответствие больших дел и мелких забот.

Выспался прекрасно. Спал около 11 часов. Встал, слабое было ощущение остаточной болезненности в голове, но оно скоро прошло. Ночью чувствовал желудок. Видимо, легкий гастрит.

До обеда готовились к экспериментам. Почти не разговариваем. Но только начали работать, заговорили. Когда начал делать эксперимент с «Эфо», смотрю, Толя подходит: «Давай делать вместе». Хорошо поработали. Три звезды записали при их проходе через атмосферу: бету Лебедя, Вегу и Альтаир. Здесь хорошо ощущаешь отдачу: глубоко позанимаешься на Земле, разберешься во всех тонкостях, а теперь легко. Я уверен полностью в своих возможностях и в любой ситуации найду себя. Мне надо только время, и все. А растерянности совершенно не бывает.

Сегодня в сеансе сканирования рентгеновским спектрометром по небу управление двигателями ориентации было в третьем режиме, когда по каналам рыскания и тангажа работает по шесть двигателей одновременно, а по крену — четыре. Слышно, как двигатели обоих коллекторов здорово молотят, отдаваясь глухими ударами по корпусу станции. Захотелось отбить этот режим, т. к. идет большой расход топлива, и перейти на экономный, когда работают двигатели ориентации только одного коллектора. Но через выключение программ нельзя — сорвешь весь эксперимент. Проанализировали и нашли возможность перехода — через главную команду на включение маршевого двигателя, не вводя условий, необходимых для его включения. Сразу сканирования стало более спокойным.

В сеансе связи спросили Землю, как перейти с третьего режима на второй без выключения динамики. Было интересно узнать, за сколько времени в ЦУПе найдут решение и какое. Отвечают: только через выключение программ. Да, но ведь в этом случае сорвется и эксперимент. Через 10 минут подтвердили наши действия.

Поверхность воды в прибрежной полосе в мозаике сплетений воздушных и океанских течений. Цвет ее зависит от ветровой эрозии, рельефа дна, глубин, донного грунта, окраски растительности на мелководьях, планктона, взвесей и угла Солнца. Помню, в некоторых статьях читал о том, что космонавты видели с орбиты отдельный дом..., корабль в море..., автобус, мчащийся по шоссе... Возможно ли это? Посмотрим.

Разрешающая способность глаза человека с хорошим зрением достигает 0,3-1 угловых минут в зависимости от контраста, что позволяет с высоты 350 километров различать предметы размером порядка 100 метров и видеть корабли, особо крупные здания. При определенных условиях атмосферы, освещении Солнцем, наличии тени возможно увидеть объекты и меньших размеров, но увидеть машину, да еще понять, что это автобус, невооруженным глазом нельзя. Для наблюдений с орбиты одного хорошего зрения недостаточно, поскольку мелкие объекты трудно выделить из множества подобных на сложном по цвету и структуре дробном фоне пробегающей поверхности Земли. Я не исключаю, что за счет сочетания редких условий в атмосфере над отдельными районами она может работать, как линза, и тогда возможно резкое улучшение видимости, но я этого не наблюдал.

Были случаи, смотришь на большие пространства песка в Африке или Австралии и на их фоне видишь отдельные горные образования, возникает ощущение приближения панорамы, видимо, за счет подстройки глубины зрения по контрастному объекту. Для линейных объектов, таких, как дороги, нефтепроводы, разрешение еще выше и достигает единиц угловых секунд, что составляет около 10 метров. Это связано с работой зрения, когда глаз, многократно пересекая линейный объект, отслеживает его, выделяя на окружающем фоне. Регистрация наземных объектов с помощью пленки и приборов ограничена возможностями объектива и чувствительных материалов, а глаз человека различает тысячи цветовых оттенков и их сочетаний. Вот почему визуальные наблюдения имеют смысл.

Видел сегодня в Нигерии кольцевые структуры, как бляхи горных пород, около десяти штук. Сфотографировал. Интересные снял пески — бежевые волны на красном фоне. Красива Земля. Природа не только великолепный мастеровой, но и художник.

Ночью плохо спал. Сегодня Земля решила провести эксперимент «Астрозонд». Для этого надо было запустить со станции блестящий цилиндр — зонд и сделать несколько замеров секстантом его углового положения относительно известных звезд при удалении зонда от станции. Ничего не поясняют, только говорят — сделайте. Разозлился. Весь день колготно. Вчера давило под ребро, а сегодня спина болит и сердце ноет. Пишу перед сном, голова тяжелая. Успокаивает работа над диссертацией.

Нравится мне с грузовиком летать, уютно — все лишнее туда. Завтра опять медицина. А еще два месяца. Только бы не сорваться и не заболеть.

Сегодня была вторая коррекция нашей орбиты только двигателем грузовика. Земля начала выполнять ориентацию станции в 4 часа утра. Проснулся от глухих ударов, ощущение, как будто сидишь в бочке, а по ней бьют палкой. При развороте станции ощущения, как в поезде, потряхивает. Управление динамикой и включение двигателя проводит Земля в автомате. Помню, перед полетом у проектантов были проработки для уплотнения программы полета во время сна экипажа — по командам с Земли проводить некоторые эксперименты с динамикой. Я тогда был против, теперь убедился, что был прав. Этого нельзя делать, так как одно из двух — или сон, или эксперименты. Так до утра и не спали, а лежали в полудреме, с интересом прогнозируя и ожидая, что будет дальше, и невольно втягивались мысленно в работу, контролируя ее этапы. Началась ориентация, а вот закончилась. Скоро разарретирование гироскопов. Так, пошли программные развороты. Скоро включение двигателя. Не выдержали, встали и прямо в нижнем белье перешли на первый пост управления. В 8 часов 46 минут на грузовике включился двигатель. Отработал 160 секунд. Получили определенное приращение скорости, а изменение скорости на один метр дает подъем или понижение высоты противоположной точки орбиты на 3,5 километра, в зависимости от ориентации станции на торможение или разгон.

Интересно, когда работал двигатель, то от ускорения, казалось бы, небольшого, вся ручная аппаратура из транспортного корабля через ПХО плыла в рабочий отсек, как по течению реки, мимо нас, наталкиваясь на люки, оборудование, а мы, как в воде, ловили ее и уворачивались от ударов кинокамер, фотоаппаратов, сумок. На веревочке повесил ластик и по нему следил за устойчивостью работы двигателя по изменению перегрузки. Ластик, как маятник, отклонился горизонтально и завис. При включении двигателя чувствуется легкий толчок, как трогается поезд, а при выключении плавно падает перегрузка.

Днем опять медицинские эксперименты. Стараемся надеть пояса и наклеить датчики пораньше, чтобы заранее проверить характер и качество сигнала, а потом сидишь раздетый и ждешь сеанса связи, когда пойдет телеметрия — передача данных на Землю. Замерз, температура в станции 18 градусов. После медицины минут 50 побегал на бегущей дорожке в хорошем темпе. Согрелся. Пот, как медуза, на лбу, колышется в такт, бегает по лицу, не расплывается и не стекает.

Улетел куда-то пенал с культурой ткани пшеницы. В нем посажены ее клетки на питательной среде, которые могут порождать цепь себе подобных клеток, разрастаясь до больших размеров.

Наш зеленый экипаж растет плохо. Кинза поднялась на 4-5 сантиметров и повяла... Единственно крепко стоят ростки огурцов. Огуречная трава и редис сразу завяли.

Идем в тени, смотрю звезды, выключив свет в ПХО и прикрыв люк ВРО, чтобы оттуда свет не мешал. На черном провале космоса масса ярких и россыпи мелких звезд, как ночной зимний лес в инее.

Прямо с постели начали телевизионный репортаж. Заранее послали телеграмму с поздравлением наземному измерительному комплексу и экипажам кораблей слежения с 25-летием создания системы космической связи и управления.

Находясь в космическом полете на борту комплекса «Салют-7» — «Союз-Т7» — «Прогресс-15», мы постоянно ощущаем вашу поддержку. Шлем горячий привет и наилучшие пожелания коллективам станции слежения, на территории страны и на кораблях, круглосуточно несущих вахту в водах Мирового океана.

Потом Коваленок поздравил нас с достижением его рекорда — 140 суток. И, вот чудак, стал нас учить, как дальше жить. Говорит, хорошо, что вы работаете с оптимизмом. Ну, вот и еще одну веху проехали. Впереди теперь новый рубеж, полет Ляхова с Рюминым — 175 суток. А через месяц обойдем и их.

На связи был наш инструктор и сказал, что наша оценка по работе хорошая, отношения с ЦУПом прекрасные. Главное — делаем дело и, не роняя свою честь, идем вперед.

Начали новый эксперимент с гамма-телескопом «Елена». Измеряем поток гамма-квантов и их вторичное излучение от взаимодействия с атмосферой над разными районами Земли и от стыкующихся кораблей. Когда лег спать, вспомнил, что пройдено 140 суток, и решил посмотреть дневник через каждый месяц. Удивительно, как много было пройдено трудных дней.

Встали поздно, около 11 часов. Проспали. Включили «Дельту», она сразу по программе начала динамику, и поехали ориентироваться. После построения гравитационной ориентации по входу в тень сделали несколько кадров зодиакального света с помощью камеры «ПСН». Потом переворошили всю станцию. Для «Дельты» нужна была кабель-вставка для сборки схемы, а я помню, что положил ее в сумку аппаратуры «Поза», на отсек научной аппаратуры, когда улетали от нас Леша, Саша и Света, а затем убрал за панель, чтобы не потерять.

Получив радиограмму на эту работу, по памяти вытащил кабель и считал, что у нас все готово. Когда настало время собирать схему, смотрю, а разъем не подходит. Сверяю маркировку кабеля, а он тот №2541, да не тот — дробь другая. Что делать? Осталось 3 часа до включения аппаратуры. В книге инвентаризации он не зарегистрирован, а коль так — это что иголку искать в стогу сена. Не могу найти. В станции уже ералаш от плавающих сумок, мешков, открытых панелей. Смотрю, а Толи нет. Заглянул за отсек научной аппаратуры — а он шланги АСУ разбирает. «Толя, нам схему собирать надо, а кабеля нет, скоро начало эксперимента. Что будем делать?» Я, говорит, не знаю, где он. И я тоже не знаю, но надо же искать. Часа через два смотрю — несет. А вообще, надо сказать, у Толи прямо нюх на затерянные вещи. Собрали схему связи оптического визира «Пума» с системой «Дельта», установив дополнительные кабель — вставки между блоками. Теперь мы будем иметь возможность автономно от Земли определять свое пространственное положение. Для этого навожу визир «Пума» на пару известных звезд и даю отсчет в систему «Дельта», а потом ввожу с пульта их координаты. С этого момента системе становится известно положение осей станции в пространстве, и мы теперь можем развернуться в любую точку на небесной сфере или на Земле, предварительно введя в машину только ее координаты. Около девяти лет назад, после полета на корабле «Союз-13» по астрофизической программе с телескопом «Орион-2», я мечтал о такой возможности — переходить от одной звезды к другой автоматически, без участия Земли. И вот теперь предложил эту методику, и она реализована.

На связи с нами Володя Алексеев. Мы его не слышали почти 2 месяца. Прошла вторая волна отпускников, значит, летаем уже долго. Видел Грецию — изрезанный полуостров, Афины, красивая вода, проливы, множество островов, а вдалеке — желтое в красноту плато Африки.

Нас спросили, что можем сказать по эскизам картин Соколова, которые нам прислали. Ответил: «Надо масштаб сделать более мелким, как мы видим. Не надо прорисовывать детали. Краски менее яркие, но линии раздела берег-море, горы-степь более контрастны.

Потом все еще зависит от времени: вечером в океанах, морях вода черная, утром белесая, днем голубая. При низком солнце видно много разводов на ее поверхности, от течений, ветровой эрозии — ряби, которая, бликуя, как чешуя, меняет окраску. У берегов вода зеленая от растительности, а дальше, но не везде, желтая полоса мелководья, переходящая в синюю гладь океана.

Реки надо рисовать с поймой и выносами дельты. На суше клетки полей не надо вырисовывать, их масштаб мельче и подавляется ландшафтом, а то получается, как одеяло из цветных лоскутков. Горизонт Земли белесый, потом слой голубизны и выше резко очерченная граница космоса, но не такая, как на картине».

Выходной. Быстро пробежала неделя. Попросил динамику для экспериментов с аппаратурой ПСН, ЭФО и для съемки кинокамерой рефракции заходящего Солнца, а то Земля экономит топливо и приходится для этой работы ловить моменты в произвольной ориентации. А это не так-то просто. Надо, чтобы станция в это время была обращена к горизонту именно тем иллюминатором, на котором установлен прибор, чтобы в его поле зрения попало Солнце или звезды и чтобы во время съемки они не ушли на край иллюминатора, когда их невозможно сопровождать прибором, так как станция при этом дрейфует с остаточными угловыми скоростями до 0,1 градуса в секунду. Поэтому удается не всегда довести задуманное до конца. Но жизнь учит выкручиваться из любой ситуации, и мы приспособились эти остаточные скорости, не расходуя топлива, гасить совсем иным способом — подтравливанием воздуха из шлюзовых камер, которых у нас две по периметру большого диаметра рабочего отсека. Приноровились, получалось. Правда, увлекались экспериментами и забывали потом выравнивать в них давление со станцией, чем ставили ЦУП в недоумение: что происходит на борту, почему вне зоны видимости давление падает в шлюзовых камерах, а в зоне оно постоянно. Поэтому хотелось хотя бы в выходной эти съемки выполнить спокойно, в нормальных условиях, с нужной ориентацией.

Земля дала добро на динамику для этих экспериментов, но заодно попросила оценить по Луне деформацию нашей связки транспортный корабль — станция и точность установки их визиров. Для этого в конце работы мы загоняли Луну в центр оптического визира станции и наблюдали ее положение в оптическом визире транспортного корабля, расположенного по той же оси. И там, и там Луна была в центре — значит, визиры соосны. Земле это потребовалось знать для того, чтобы убедиться в возможности выполнения ориентации и коррекции орбиты комплекса «Союз-Т6 — Салют-7 — Прогресс-15» только средствами транспортного корабля, так как в нем осталось много топлива, которое, конечно, хотелось использовать.

Все сделали, кроме съемки Солнца. Во время погружения за атмосферу потерял его, отслеживая кинокамерой с длиннофокусным объективом, угол зрения у которого почти равен угловому размеру Солнца, да еще мешал наблюдению плотный фильтр в тысячу крат.

Вечером встретились с семьями, когда проходили над Дальним Востоком. Там уже светало. Мне показалось, у Люси было плохое настроение. Виталька молодец: получил за неделю шесть пятерок и одну четверку. На Земле он нас такими успехами не радовал. Не обманывают ли? А то, может, это входит в нашу психологическую поддержку. Люся рассказала, что мой товарищ Олег Зебров нашел в Ленинграде мою первую учительницу — Надежду Ивановну и в День учителя с цветами пришел к ней домой поздравить от меня. Сегодня распрощались с оператором связи Володей — у него по программе начались полеты на самолетах. Дело в том, что связь в ЦУПе ведут наши ребята из отряда космонавтов. Мы летаем, а кто-то готовится, у них еще все впереди. Пожелали ему всего доброго.

Люся вчера мне говорит: «Валек, совсем соскучилась по тебе». Ответил: «Так, матушка, наскучаемся, что на всю жизнь нам хватит». Выходные. Эти дни не то, что на Земле, все интересы — внутри станции. Целый день петь не будешь, спать можно, но тоскливо, тихо, как в берлоге. Поэтому развлекаемся опять работой. На связь вышел комментатор Петр Пелехов. Говорит: «Хочу затронуть один вопрос. Перед этим я не зря спросил: «Устали вы или нет?» Внимательно слежу за вами и вижу, что вы работаете в выходные дни, то Валентин передает наблюдения по геологии, то Анатолий еще по каким-то экспериментам. Я понимаю — это все хорошо, и, наверное, можно сказать, вот же люди себя не щадят, но ведь в космос мы ушли надолго и как же там научиться отдыхать, без геологии, без экспериментов?» Ответили, пока только работой мы помогаем себе как можно дольше летать, потому что работа есть плановая, которую обязаны выполнять, и есть по душе. И когда мы в свободное время или выходные дни занимаемся ею, то получаем удовольствие, поднимается настроение, а значит, отдыхаем, набираемся сил. Поэтому, если ты сумел создать здесь свой мир, атмосферу увлечений, к чему тебя тянет, то не замечаешь время, этим живешь, черпая силы в этих интересах, переключаясь на них, отвлекаешься от трудностей, которые бывают в процессе работы, жизни, контакта с Землей.

Спрашивает: «А по-другому нельзя? Ведь можно книги туда брать, даже шахматы брали. Я не говорю о гитаре. Неужели это все исключается напрочь?» Книг у нас много. На каждого по два десятка приходится. Но это все служебная документация. Правда, есть и художественные книги, но читать их в космосе пока рано. Для этого на Земле времени достаточно. А здесь успеть бы начитаться книгой, которая за окном. Здесь не Антарктида, где место исследований одно, здесь все время оно разное. Как-то перед сном кроссворд разгадывали минут 20-25 и бросили, другие мысли, заботы мешают, не до того. Перед собой столько обязательств поставили, что ты, как на привязи, и должен им все время служить,

1. Бортовая программа полета
2. Эксплуатация систем
3. Динамика, стыковка, расстыковка
4. Эксплуатация ОДУ (объединенная двигательная установка)
5. Расконсервация, консервация
6. Справочные материалы
7. Нештатные ситуации
8. Тестовые проверки НА (научная аппаратура)
9. Геофизические эксперименты
10. Технологические эксперименты
11. Технические эксперименты
12. Научные эксперименты
13. Справочные материалы по НА
14. Медицинские эксперименты
15. Медицинское обеспечение
16. Биологические эксперименты
17. Кинофотосъемки
18. ТВ-репортажи
19. Нештатные ситуации по научной и Кф-аппаратуре
20. Справочные материалы по Кф-аппаратуре
21. Разгрузочно-погрузочные работы
22. Техническое обслуживание и ремонт
23. Выход
24. Внекорабельная деятельность
25. Срочное покидание станции ЭО (основной экипаж)
26. Срочное покидание станции ЭП (экспедиция посещения)
27. Совместная деятельность
28. Журнал визуальных наблюдений, часть 1 и часть 2
29. Информация с борта
30. Информация на борт

Сегодня все же удалось отснять рефракцию Солнца, когда, погружаясь за атмосферу, оно как бы сплющивалось за счет искривления солнечных лучей. Этот же эффект можно наблюдать и на Земле при заходе Солнца в море или на равнине. При этом на краях его диска появлялись зазубрины, а по поверхности огромного светила, просвечивающего атмосферу, проходили полосы. По форме зазубрин-ступенек, количеству, ширине и цвету полос можно судить о том, что атмосфера по высоте неоднородна, плавно и непрерывно уходящая в космосе. Плотность ее не просто убывает по высоте, а есть колебания в зависимости от присутствия аэрозольных слоев и температурных изменений: то слой разреженный, то плотный.

Отремонтировал «Оазис», на который давно бы плюнул, если бы не моя жена, которая работает в этой научной конторе. Затем поработал с ПСН и выполняли юстировку рентгеновского спектрометра.

Завтра напряженный день. Много новой работы, незнакомой по подготовке на Земле. Летаем долго, появляются новые задачи, а транспортные средства доставляют нам необходимую аппаратуру.

Что хочется сказать — вот нам с Земли часто повторяют фразу: «Берегите друг друга». Я до полета тоже ее принимал, и она была созвучна моим убеждениям, но здесь это звучит как общая фраза, красивая, но безжизненная. Правильнее здесь сказать: «Не переходите грань добрых отношений, будьте порядочны во всем от малого до большого».

Завтра исполняется 25 лет с начала космической эры, которая началась запуском советского спутника Земли. Помню, двадцатилетие этой даты я отмечал на Байконуре, когда готовили к полету станцию «Салют-6» и ее первый экипаж — Коваленка и Рюмина. Вечером, после работы, мы собрались в столовой на площадке, откуда был запущен первый спутник и стартовал Юрий Гагарин. За столом было много тех, кто создавал космическую технику, строил Байконур, первым прокладывал новую дорогу Человечества. Они рассказали, что приехали в эти места летом 1955 года. И работа здесь началась с поиска воды. Трудно верится, что всего за 2 года во времена послевоенной разрухи и многих лишений для нашего народа был построен целый город, стартовый комплекс с заводами, дорогами и осуществлен запуск первого искусственного спутника Земли. В телевизионном репортаже рассказал об этом. И в том, что именно нашей Родине, нашему народу историей было определено первой подняться на новый уровень познания, несомненно, есть своя великая закономерность. Хорошо помню те дни, когда люди толпами собирались вечерами на улицах, чтобы увидеть спутник. О времени его прохождения над городами страны тогда сообщалось по радио. А он был виден как обычная звезда, поражало только то, что она двигалась, мерцая на фоне неподвижных звезд. Все, кто видел это, чувствовали себя первооткрывателями. В то время многие не представляли, что такое спутник, какой силой выведен в космос, как он летает и что это за скорость — 8 километров в секунду. Соизмеряли ее с расстоянием до ближайшего города или Москвы, как быстро долетишь. Это была фантастика, ставшая вдруг реальностью и ими же самими осуществленная.

День запуска первого искусственного спутника Земли. В такой юбилей быть на орбите — это здорово. Прошло всего двадцать пять лет со дня, который потряс мир сообщением советского радио о событии, к которому так долго шло Человечество, и всего 25 лет потребовалось, чтобы прийти к студенческому спутнику «Искра», который нам довелось запускать в космос с борта станции.

Задумался о невесомости и как она меняет наше представление о жизненном пространстве. На Земле мы его связываем с площадью, на которой обитаем, а в космосе живем в объеме. Казалось бы, у птиц или рыб — полная свобода перемещений: живут и ориентируются в объеме, но они все равно гравитацией привязаны к поверхности, где есть верх и низ. Возьмем человека, который оказался в колодце, площадь в нем минимальна, а объем за счет глубины может быть сколь угодно большим, но он в этом случае мало что дает человеку, для него важна площадь обитания как его жизненное пространство.

Но если этот колодец положить горизонтально, то жизненное пространство из-за возможности перемещений сразу увеличивается, и, возможно, до бесконечности, хотя ограничено стенами. Вот так же и в космосе: дном нашего колодца является Земля, а стены — вся Вселенная, которые раздвигаются познанием. Оторвавшись от Земли, ощутив невесомость, человек, освобождается от ограничений в свободе перемещения не связан определенностью своего положения в пространстве, а значит, может формировать среду своего обитания по совершенно иным законам и требованиям. Тем самым человек приобрел возможность осваивать объем как любой пространственной конструкции, так и вне ее. По существу он начал жить в космическом пространстве, но пока только у Земли, сохраняя поэтому привычное представление: где Земля, там низ, а все, что от нее, — верх, независимо от того, в каком положении находится он или станция в пространстве. Осваивая совершенно новую среду обитания, человек меняет представление о мире, переосмысливает свою роль и возможности в нем. Как следствие изменяются культура, искусство, наука, архитектура, а точнее вся наша жизнь, что в конечном итоге ведет к изменению общественных отношений между народами и государствами. Когда-то, наверное, отомрет и понятие государственных границ, связанное с разделом владений на Земле, хотя, уверен, при этом появятся новые понятия, связанные с зоной влияния или обитания.

Космос поделить трудно, но когда-то и это станет реальным. Ощутив возможности объемного жизненного пространства пока в пределах орбитального полета, человек будет вынужден осваивать космос, потому что сам космос, открывая ему неограниченные перспективы, предъявит и свои условия, к которым он вынужден будет приспосабливаться и преодолевать так же, как он приспособился на Земле, освоив ее. Сегодня мы в космосе как первые путешественники, которых человечество, движимое стремлением расширить границы своего влияния, выпустило за порог своего дома, чтобы понять, что там, за горизонтом наших представлений о мире.

Человек когда-то порвет связи со своей колыбелью и будет жить в новом мире. Появятся новые зоны жизни. Сначала кто-то изберет Луну, кто-то Марс, а кто-то уйдет еще дальше, значит, возникнут новые обитаемые миры, а с ними и новые противоречия, т. к. вся жизнь человека была, есть и будет борьбой за существование. И от того, как он уйдет, какие связи у него останутся, будет зависеть его будущее. Покидая Землю, останутся люди ее друзьями или станут ее врагами? Не станут ли они равнодушными к ее судьбе? Так же, как дети, вырастая и покидая отчий дом, забывая его, нередко становятся безразличны даже к его разрушению. Не забудут ли они свою родину, которой для них будет уже вся Земля. Как когда-то отчаянные люди, покинув свои страны, ушли в Америку, чтобы создать Новый Свет, и, освоив его, переродились в новую нацию, растеряв кровные связи с землей своих предков, ощущение глубины своих корней. Уйдя от всех в стремлении быть свободными, они пришли к тому, что сами же стали подавлять свободу других.

Пока человечество не разлетелось во Вселенной, пока есть возможность приобрести единство взглядов, объединившись общей жизненной программой существования землян завтра, как граждан одной планеты, надо оттеснить разрушающие противоречия, оказаться выше их ради понимания далекой перспективы, для которой все разногласия — социальные, политические, национальные, — различные наслоения сегодня становятся не главными, хотя их надо уважать.

Осваивая космос, человек опережает свое сознание, поэтому нельзя, чтобы в космос уходили те, кто не живет интересами Земли.

Сегодня там врагов нет, он в нас самих, и нельзя допустить, чтобы он расселился в космосе. Природа, единожды создав разум, вверила его судьбу в его же руки. Мы недооцениваем скорости, с которой идет прогресс, не успеваем осознать его последствий. Но мы обязаны понять глобальность проблемы будущего, чтобы завтра не оказаться жертвами собственных непоправимых ошибок, так как сознание приобретает не только силу торможения, но становится источником нашей опасности.

Проснулся и вспомнил сон. Весело стало, приснится же такое, будто прилетел я домой на побывку, а завтра надо возвращаться.

Хорошо дома, Люся вкусно готовит, недаром мы с Виталькой прозвали ее «наша скатерть-самобранка». Быстро все делает, ловко, красиво и весело. Вот только гремит посудой при этом здорово. Вечером посидели, посмотрели телевизор, лег спать, а утром чуть не проспал первый автобус. Подъезжаю, смотрю: слева, за оградой из колючей проволоки, стоит ракета, и по всему видно, вот-вот улетит. Выпрыгиваю из автобуса, и к проходной, а там группа ребят, лет по двенадцать ко мне: «Дядя, вы космонавт?» Крикнул им, чтобы не задерживаться: «Нет, космонавт вон тот, военный, в автобусе». Пробегаю через проходную — и к ракете. Слышу шум, оборачиваюсь, а за мной ватага этих ребят бежит во главе с каким-то мальчишкой — казашонком и кричат: «Дядя космонавт, дай автограф!"

Вдруг все загрохотало треском рвущейся атмосферы, и ракета, моя ракета, полетела. Стою растерянно, смотрю на нее, уходящую в небо, и думаю: «Как же теперь там Толя без меня будет один...» И тут проснулся. Посмотрел — Толя надо мной спит. Все нормально, я здесь.

Чуть было не забыл, завтра у моей мамы день рождения. Спасибо тебе, родная, за жизнь, которую мне дала, и столько всего самого доброго для меня и моей семьи делаешь. Будь здорова, чтобы мы всегда радовались, когда видим на пороге своего дома веселую, добрую маму и бабушку. Написал это и как бы поздравил ее.

День ремонта. Прозванивали тестером цепи системы терморегулирования и проводили плавку на технологической установке «Корунд». Что-то плохо идет, — часто дает сбои автоматика. Нет возможности даже посмотреть на Землю.

Сейчас взглянул вокруг, ничего уже не обычного нет, к станции привык, нет невесомости, нет полета, а есть вот эта, несколько необычная для жизни обстановка. Удивительна невесомость. Открыл емкость для воды, а она там — в прозрачном мешке. Долго смотрел ее на свет. Как живые ведут себя в нем воздушные пузыри — два шара могут касаться друг друга, не сливаясь, или пластично меняют свою форму, сжимаясь, вытягиваясь или рассыпаясь на множество воздушных медуз, или матрешкой из вложенных друг в друга воздушных и водяных пузырей сверкают в свете ламп.

После разгрузки в станции кавардак, белые мешки висят с аппаратурой, как в бане тюки белья.

День рождения мамы. Попросил позвонить и поздравить ее.

Интересный и приятный день: наше предложение о проведении совместного астрофизического эксперимента бортовыми и наземными средствами реализовано. Провели его — и довольно чисто. Закончили работу поздно ночью. Перед сном выпили сок за здоровье мамы и посмотрели видеозаписи. Жизнь идет, как на подводной лодке: в каждом отсеке свои дела, никуда не выйдешь, целые дни одна работа и хлопоты по станции. Чувствуется, Земля ограничила круг людей, вступающих с нами в контакт. Берегут.

На связи руководитель медицинской группы: «Сегодня я буду говорить вам только приятные новости. Методисты оценивают ваши занятия на велоэргометре хорошо, считают, что они у обоих правильны, достаточны и даже несколько превышают норму. Крутите педали с нагрузкой до 1350 кГм/мин., что можно сравнить с ездой на велосипеде в гору наклоном до 30°. За тренировку выполняете работу по энерготратам 350-400 ккал. На бегущей дорожке нагрузка у обоих тоже возросла и при последних занятиях колеблется от 3,5 до 5 тысяч метров». Эта нагрузка меньше земной настолько, насколько меньше моего веса сила притяга амортизаторов к дорожке. Давление сейчас у меня 134/54, говорит, почти не отличишь от тех величин, которые были дома до полета. Минимальное точно им соответствует, а максимальное немного выше. Пульс в покое — 85, после нагрузки 158. Так что они довольны.

Празднуем День Конституции вместе со всеми. Отдыхаем три дня. Как бы не расклеиться, привыкли к упряжке, хоть и нелегко, но все время при деле. Встретились с семьями. Люся, видимо, не в себе. Даже испортилось настроение. Наверное, тоже устала или заболела. Не то лицо, не те фразы, без обычного подъема. Разговор какой-то неинтересный, часто переспрашивает. Не пойму, в чем дело. Спросил, говорит — все хорошо. И сын к встрече с отцом не готов. Спрашиваю о его делах, одно и то же талдычит — хорошо, и все тут. Встретился, называется.

В Южном полушарии весна. Юг и центральная часть Африки зазеленели, не узнать, как будто покрылись мхом. Вода стала иметь больше оттенков. А на мысе Горн снег еще сходит, открывается земля. У восточного побережья Америки большое бирюзовое поле планктона. В наших краях осень, поля желтые, видел, как от Арала золотистая полоса уходит на северо-восток — лес пожелтел.

Спали до 12 часов. Так не хотелось вставать. Сегодня баня. Все-таки много возни с ней при сборке и освобождении емкостей для воды. В будущем надо баню компоновать вместе с системой водообеспечения «Родник» и туалетом. Первым помылся я. Так хорошо, когда смывается вся гадость. После баньки говорю Толе: «Жаль, что магазина нет, некуда сбегать». В сеансе связи поговорили с Сашей Серебровым, а на следующий сеанс пришли французы и наши семьи. Все вместе пообщались. А через полтора часа вновь встретились. Почему-то Люся волнуется, сын выручает, молодец. Говорит: «Быстрей бы зима, мой день рождения, тогда ты с нами будешь на Земле». В общем, день прошел хорошо. При входе в тень смотрел горизонт Земли, кажется, понял, почему образуются голубые усы прожектора. Это при заходе солнца его скользящие лучи по горизонту пронзают атмосферу, преломляются, и мы наблюдаем их по обе стороны от Солнца в виде голубых лучей с синей тенью на поверхности облаков.

Интересно, меняется ли их угол преломления и угловое расстояние от направления на Солнце до вершины конуса лучей? И от чего это зависит: от состояния атмосферы (пыль, влага), распределения температуры, неоднородностей по высоте, от точки наблюдения?

Отдыхаем. Встали в час дня. Так жить трудно. Размагничиваешься, а днем лень что-либо придумывать, делать. Скорей бы рабочие дни.

Тяжело терпеть бездействие, но иногда надо и это уметь. А так хочется что-то активно делать, чтобы уйти из этого состояния нудно тянущихся трудностей. При этом, не понимая, делаешь себя еще хуже, получая на короткое время мнимое облегчение, а так, усугубляя свое положение, быстрее устаешь и новое положение не всегда лучше предыдущего. Лучше бороться сознанием, что это пройдет, и тогда действительно наступит отдых и радость, что ты сумел выстоять. Сегодня, чтобы занять себя заранее, собрали «Спектр-15» — болгарскую аппаратуру для спектрометрирования Земли в видимой и инфракрасной областях. Вечером ЦУП развлекал нас песнями под гитару. Потихоньку подпевали. В следующем сеансе попросили показать смену ЦУПа, интересно, какие они там. Многое уже подзабылось. Увидели ребят, много знакомых лиц, приятно было на них посмотреть. Девушки, какие они отсюда симпатичные, преподнесли нам букет из листьев клена. Потом все дружно, под гитару, спели несколько песен Окуджавы. Спасибо. А теперь — спать.

Три дня праздника сказались. Вылетели из рабочей колеи. Всю ночь ворочались, до 5 утра не могли заснуть, привыкли спать до 12. Днем было тяжко втягиваться в работу, зато к ночи уже разошлись. Настрой хороший. Днем занимались «Корундом». Что-то он у нас не идет. Дает сбои. Попросили разобраться и сообщить нам. Потом провели телевизионный репортаж, посвященный Дню сельского работника.

Смотрел вулкан Эль-Чечен, дымит, как из огромной трубы, белый шлейф дыма тянется в океан километров на 300. По сравнению с ним Этна просто чадит, как остывающая печь. Целый день болит голова. Все-таки лучше всю программу идти в упряжке и не расслабляться. Начали потихоньку готовить грузовик к расстыковке. Жаль его, хорошо с ним. Сменились операторы связи. Легче стало. Видимо, и здесь недопустимо долгое общение с одними и теми же людьми, устаешь, как от самого талантливого актера, певца, если видишь или слышишь их постоянно. В общем, теряется свежесть общения, появляется монотонность и накапливается усталость друг от друга.

Сегодня на связи сказал, что буду летать еще, правда, хотелось бы только чего-нибудь нового.

Вспомнилась наша группа космонавтов, сложная жизнь в ней, работа, и подумал, какой бы я сказал тост после возвращения:«

«Уважаемые товарищи, я искренне благодарю вас за то, что вы помогли мне хорошо подготовиться к полету и его выдержать. Я действительно говорю искренно. За все эти годы я, как в боксе спарринг-партнер, получил столько ударов прямых, сбоку, исподтишка, разной силы, что научился их переносить, вовремя реагировать, уходить от них и не обращать внимания на боль, если пропускал удар. Так что теперь с вашей помощью я закаленный боец. Поэтому предлагаю выпить за нашу дальнейшую здоровую жизнь. Уверен, вы на этом не остановитесь и также будете помогать мне и дальше добиваться успехов в космосе и на Земле».

Приснилась тарелка борща с паром и двумя ложками сметаны.

С утра были медицинские эксперименты. Показатели у меня хорошие — исходный пульс 80, после нагрузки на велоэргометре — 155. Отказал пылесос. В его двигателе отвалились три провода. Сделал. Приятно — без пайки, на одной смекалке.

Интересный день тестов. Готовились до часу ночи. Вводил массив кодов программы в «Дельту», и вдруг мне показалось, что транспарант «Ввод» не загорался. А это значит — у меня массив не ввелся. Летим над Союзом, выхожу на связь. Минут пять звал — тишина. Потом сослались, что связь отказала. Выходит сменный руководитель. Говорю: «Спите, что ли? У меня сомнения с уставками».

Голос у него был такой, как будто я позвонил ему ночью домой. Ладно, сдержался. Говорит, не ввелись. Прошу снова подтвердить голосом радиограмму, может, там ошибка. Еле успел зачитать мне коды, и мы ушли из зоны. Снова начинаю вводить, и опять контрольная сумма не совпадает. Тогда пошел в грузовик искать в мусоре старую радиограмму. Нашел, сверил, не совпадают несколько других кодов. Снова вводил до трех часов ночи, сопоставляя радиограмму с последними данными. Ввел. Когда посмотрел на сигнализацию, все было нормально. Все-таки не зря беспокоился, теперь спокойно на душе.

Завтра вечером серьезная работа. Работая в ПХО, надел наушники, слышу, пробивается вдалеке «Широка страна моя родная». Родиной пахнуло. До чего велика сила хорошей песни! Сразу может поднять настроение, сделать будни праздничными или грустными. Хорошие песни, как ключики к тайникам души, которые не всегда открыты и доступны окружающим. Душа человека — это мир, и хорошая песня может всколыхнуть, охватить его патриотизмом, лирикой, перенести в историю. Она в движении с человеком. Вот почему рождаются новые песни.

Пять месяцев полета. Не верится, что так долго летаем. Уже притупилось восприятие времени. Становится все тяжелее, тяжелее.

Стал считать дни. Раньше я этого не делал. Дни проскакивали незаметно. Чувствуется, накапливается усталость потому, как пропадает интерес к работе. Даже не тянет к иллюминатору, хотя это сейчас основное занятие и развлечение.

Не спал всю ночь. Вчера, точнее сегодня ночью, долго вводил уставки в «Дельту», устал и после уже не мог заснуть. Встал. Начал готовить аппаратуру. Огромное желание сделать как можно больше, лучше. Поэтому заранее надо все самим подготовить, проконтролировать, выяснить. Сейчас поворчал на Землю за вчерашнюю безалаберность с уставками, а мне отвечают: «Ну, Валентин, у тебя и шуточки, оператор ночью чуть не поседел от твоего неожиданного вызова». Я разозлился и сказал: «Это не шуточки, а работа».

Вообще зря. Надо сдерживаться, отсюда все равно ничего не докажешь. Сейчас позанимался на велоэргометре. Помогает. Надо находить силы, останавливаться и успокаиваться.

Сегодня работали с болгарской аппаратурой «Спектр-15». Сложная динамика с отслеживанием объекта при проходе от горизонта до горизонта. Задействовано в работе было около десяти приборов: видеомагнитофон «Нива», кинокамера, спектральная аппаратура, масс-спектрометр, ультрафиолетовый радиометр, французский прибор ПСН и чешский ЭФО. А вечером был новый режим «Дельты» для рентгеновского спектрометра по автоматическому поиску звезд спиральным и построчным сканированием.

Смотришь на Землю: затягивает все мысли, заботы и только одно остается — величие природы. Сидишь у иллюминатора и думаешь — до чего ты мало знаешь о ней, как трудно быть здесь просто созерцателем. Почему вот эта мощная облачность закручивается в спираль, почему сейчас южный горизонт многослойный, а северный ровный, выглаженный. Почему в безбрежных просторах океана стоит вот этот маленький островок и его не растерзала стихия? А звезды — бездна черноты. Счастливые мы, что можем работать в такой лаборатории Земли. Но мы здесь только ученики и долго, если не вечно, будем ими оставаться.

Тревожный сон. Голова тяжелая. За время полета пройдем серьезную школу умения сдерживать себя. Позанимался на бегущей дорожке и лег отдохнуть. Разговариваю с сыном и с отцом, их фотографии рядом. Вчера Благову говорю: «Виктор, ты там скажи руководству, чтобы не забыли меня включить дальше в программу полетов». Он аж расхохотался и сказал: «Вот это да! Я думал, ты после полета отдыхать будешь и пошлешь к черту космос. А ты, Толя, как?» — «И я тоже хочу летать». Ну что ж, я передам эти слова. Потом сказал, что работаем без ошибок. Знал бы, как это достается. От него узнал, что Люся пригласила ребят из ЦУПа на свой день рождения. Молодец. Здорово она дополняет меня и сглаживает острые углы.

Вечером отказал насос откачки конденсата НОК-З, установленный в магистрали одного из холодильно-сушильных агрегатов (ХСА), через которые прогоняется воздух. При этом влага оседает на его охлажденных пористых стенах и через определенное время по командам от автоматики откачивается в систему регенерации воды для восстановления. Решил прокрутить его вручную, Открыл панель левого борта, а там на ХСА висит огромная бульба водяной пены. Перешли на откачку конденсата ручным насосом и доложили Земле.

Вчера была встреча с акробатами, которые стали чемпионами мира в Англии. Красиво исполнили несколько упражнений. Умница Александра Спиридоновна, наша неутомимая общественница в федерации и большой друг акробатики. Хорошо и сердечно сказала. Этой чести я удостоился как председатель федерации акробатики СССР, которую возглавляю после гибели Владислава Волкова.

Сегодня была сильнейшая головная боль на уровне даже тошноты. Днем все время лежал, упершись темечком головы в борт, помогает. Ничего, перетерпел.

Наблюдал полярные сияния. Еще с глубокой древности они поражают воображение людей своей величественной красотой. Сегодня известно, что происходят они в результате проникновения заряженных космических частиц на высоту до 100 километров в полярных зонах, где силовые линии магнитного поля Земли образуют как бы воронку, тем самым позволяя космическим частицам возбуждать своей энергией атомы и молекулы верхних слоев атмосферы, тем самым вызывая ее свечение.

Состояние скверное. Запутались, мелочь, а испортилось настроение на несколько дней. С утра начали вручную откачивать конденсат из системы регенерации воды, а он не идет, так как заперта магистраль. Оказывается, не перешли на второй коллектор системы регенерации воды, не сообразили его открыть, а в радиограмме упустили, забыв, что работаем на втором контуре терморегулирования. Попался на мякине. Весь день не мог успокоиться. Лег спать — сердцебиение, пот, не мог уснуть, думал, сердце заколет — нет, выдержало. Слишком я впечатлительный. Чувствую, эти мелочи терзают меня и изнашивают, тяжело стало их переносить и к тому же не с кем поделиться, как на Земле.

Встал полуразбитый, хотя голова прошла. Снял насос НОК-З и разобрал его. Оказывается. полетел подшипник, как и предполагали. Еще месяц назад говорили Земле, что нам не нравится скрежет в насосе, когда он включался на откачку конденсата, а нас успокаивавали, ничего страшного — притирается. Вот и допритирались, что рассыпался сепаратор подшипника. Вышел на связь Рюмин, поговорили с ним по поводу этой ситуации. «Вы что, хотите летать и не ошибаться — такого не бывает, а это мелочи».

Днем встречались с семьями, приходили Евгений Федорович, профессор МАИ, научный руководитель еще моей кандидатской диссертации, большой друг нашей семьи, и Гена, мой товарищ по ЦК комсомола. Хорошо поговорили. Люся молодец, что приводит друзей, но мне кажется, что она стала скованней. Гена читал свои стихи, неплохие. Виталька хорошо со мной сегодня разговаривал. Люся говорит, что у него наклонности к гуманитарным наукам. Нашла чем обрадовать. Я все же надеюсь, он займется техникой. Закончится наша одиссея — и надо сыном заняться, а то с матерью дальше гуманитарщины не пойдет. Уходим из зоны, слышим, как наши дети наперебой вдогонку кричат: «До свидания, до свидания, до встречи». Ну, а теперь они побежали в буфет ЦУПа, нравится им это настолько, что иногда они опаздывают к следующему сеансу, и мы слышим, как их зовут матери.

Когда прояснится солнышко, в душе что-то давно пасмурно. Но я скажу: пролетать пять месяцев и сохранить добрые отношения с Землей и в экипаже — что не так-то просто. Так что все нормально.

Провели телевизионный репортаж, посвященный 7 ноября. Сегодня выходил на связь руководитель медицинской группы и сказал, что наша просьба о месте отдыха удовлетворена. Я попросился в санаторий «Лекани» в Боржоми, а Толя выбрал Кисловодск. Перед сном готовили скафандр к консервации. Толя говорит: «Хочется спать».

«Ложись, говорю, я сделаю». Остался.

Легли спать в 3 часа утра, а разбудили нас в 11. Подплываем на первый пост, стучит наш телеграф и плавает длинной змеей лента радиограмм по новой работе. Мы без завтрака быстрее снимать МКФ, освобождая иллюминатор для «Пирамига», заряжать его, синхронизировать, готовить «Дельту», документацию. В общем, еле успели.

Здоровье, чувствую, ухудшается. Как говорится, выбиваюсь из колеи. А это страшно, можно пойти вразнос. Глаза — ощущение такое, как будто отекли.

Помню, сын спросил меня: «Кто сильней: правда или ложь». Сложно было ответить. Действительно, кто сильней. Ложь? Она изворотлива, бывает в разных видах: от трусости, незнания, подлости, жадности, мести. Оно объединяет людей, но не в коллектив, связанный благородной целью, а в разного рода группировки — мафии, банды. Она доступней, понятней в своей выгоде, а поэтому нередко сильней правят. Правда призывает к борьбе за истину, и ее достижение может выходить за пределы человеческой жизни. Здесь нет быстрых успехов и никаких гарантий благополучия. Есть одно сознание значимости своей жизни, понимание ее смысла, пользы людям.

Правда нацелена в будущее, ложь — на сиюминутный успех. Поэтому правда неизменная, а ложь все время меняет форму и содержание. Но и правда правде бывает рознь. Если в основе ее лежит поиск истины, если она мобилизует на борьбу, а не развращает, не отвлекает перечислением правдивых фактов. Такая правда необходима людям, она не разрушает веру. К примеру, Совинформбюро во время войны говорило суровую правду о трудностях, потерях на фронте, в тылу, но ради одной цели — сплотить народ, поднять на борьбу. Но не отвлекалось правдой о предателях, дезертирах, которая разве нужна была рабочему, бойцу, честно несущим груз лишений в борьбе за Родину.

На египетских стелах во времена Тутанхамона было высечено на камнях имя Солнца «Ра». Пришли новые времена, и на камнях сбили бога, стерли имя Солнца. Прошли века, и ученые прошлого столетия все же прочли, что уничтоженное слово есть «Ра». Истина неизменна и просвечивается даже через толщу веков.

Сегодня день рождения Лиды, Толиной жены. Вечером вместе с ней приехали на связь и Люся с Виталиком. Они сели за стол, открыли бутылку шампанского, а мы подняли символически тубы, — я с горчицей, а Толя — с соусом. Виталик радует, стал получать одни «пятерки» и «четверки». Люся в хорошем настроении, приятно разговаривала. Правда, наши жены очень много говорят о том, как они нас ждут и скучают. Мы даже их одернули, говорим, что мы это знаем, вы нам что-нибудь интересное расскажите.

Смотрел за экватором в Южной Америке поля Бразилии. Очень отличаются от наших большими размерами, правильной квадратной формой, цветом — буро-красным, желтые с коричневым оттенком, много зелени, весна здесь в полном разгаре. А наши близкие просят, чтобы быстрее приходила зима — там посадка. Мы им говорим, солнышко уже опустилось за экватор, так что скоро снег.

Вечером вдвоем отметили день рождения Лиды. Толя сохранил две тубы с любимым соком, которые отметил наклейками из журнала «Мурзилка», чтобы легче было найти среди остальных туб с пищей.

Для этого случая мы оставили две пачки сублимированной клубники, три помидора и два яблока, а остальное взяли из буфета.

160 суток полета. Легли в 3 часа ночи, после того как закончили эксперименты.

Вышел на связь Женя Кобзев. Говорит: «Здравствуйте, ребята».— «Здравствуй». Спрашиваем: «Вернулся из отпуска?» — «Да, если это можно назвать отпуском, одни дела, заботы...». И вдруг неожиданно начал: «Я сейчас выгляжу так: взлохмачен, галстук рыжего цвета, нос лиловый...», и понес всякую ерунду красавчика. Получалось так, как бы — вот я, любите и жалуйте, сейчас покажу всем, как экипаж будет мне рад. Мы отреагировали спокойно, не поддержав разговора.

Сегодня Земля ошиблась. Сказали им: «Спасибо, что ошибаетесь, мы понимаем это так, что вы тренируете нас. Вы, наверное, не знаете, что мы стоим на «хвосте» друг у друга, и как только один хочет резко выступить, то другой давит на «хвост» — ведь нам летать долго и надо держаться». Вечером сменный руководитель полета впервые извинился за ошибки. С Толей разговорились. Почувствовал усталость.

Сегодня состоялась Государственная комиссия, где решался вопрос о продлении нашего полета. Не решили, мнения разделились, взяли тайм-аут, так как в случае продления полета посадка 8 декабря будет в ночное время, поэтому не обеспечиваются условия ее безопасности: первое — работа двигателя должна проходить на свету, чтобы мы могли контролировать ориентацию по Земле и в случае его отказа могли уточнить ориентацию при переходе на дублирующий двигатель. Второе — это требование поисково-спасательной службы: час светлого времени после приземления для организации поиска и эвакуации экипажа. И это требование не выполняется, так как посадка в темноте.

День медицины. Ждем решения о Госкомиссии — будет продление полета или нет. Пока в ЦУПе все молчат. Мы в работе зависли, даже не знаем, сажать нам по новой огород или нет.

Выполнили эксперимент с вакуумными штанами ОДНТ.

Пульс 82. давление 133 на 75. Хорошо. А. Д. доволен.

Передали радиограмму Госкомиссии о том, что настроены летать дальше.

«Уважаемый товарищ Председатель Государственной комиссии, товарищи члены Государственной комиссии.

Полтора месяца назад нам было предложено продлить работу на борту станции с целью расширения программы научных и прикладных экспериментов. Мы с этим предложением согласились, получили дополнение к программе полета, настроились на ее выполнение. Самочувствие наше хорошее.

Просим Государственную комиссию при рассмотрении вопроса о сроках завершения нашей работы на борту орбитального комплекса учесть наше желание, настрой и готовность выполнить дополнительную программу полета до конца. Мы понимаем сложность посадки в вечернее время и ответственность тех, кто принимает это решение, и даем согласие на нее.

Березовой, Лебедев».

К вечеру узнали, что Госкомиссия пошла на продление полета.

Сейчас вместе с Толей обсуждали сложившееся положение. Трудности объединяют.

День отдыха. Хорошо выспался. С утра на нас вышел Виктор Благов и сказал, что принято решение летать нам дальше, и передал привет от главного конструктора станции.

Днем занимались с электронным фотометром, собирали в кардане визир «Пума» и стыковали его с «Дельтой». Заменили приемники радиотелеметрической станции. Вечером пришли семьи. Люся пригласила моего друга по работе Германа с дочкой. Хорошая выросла девочка и большая уже. Мне показалось, что Люся с припухшими глазами, расстроена, что ли, но ведет себя хорошо, шутит. Спросили своих — показать вам мультик? Дети хором закричали: покажите. И почти весь сеанс мы с борта передавали вместо себя «футбол зверей». Дети довольны, а жены расстроились, что мало с нами были — не наговорились и не насмотрелись. Виталик стал большой, а все как маленький. Говорит мне: «Папа! Хватит летать, ты садись в корабль и прилетай, соскучились очень, мы с тобой елку наряжать будем». Ответил ему: «Сынок, в этом случае я буду ее не наряжать, а пилить и далеко от дома».

День отдыха — символический. Плохо засыпал, заснул около трех ночи, проснулся в 11.30 и прокимарил до часу дня. Встал и решил поставить НА штатное место передатчики радиотелеметрической системы, так как у нас первый комплект давно вышел из строя.

Мы когда их меняли, то подстыковали на кабель — вставках, а это неприятно, если что-то болтается и не на месте. Измучился, но все же удалось установить их на штатные места. Сейчас борт в таком же состоянии, как мы его приняли. Земля после замучила вопросами, как удалось это сделать и действительно ли они стоят так, как в документации, потому что конструкторы считали замену невозможной — слишком плотная компоновка приборов за панелями.

Днем занимались подготовкой «Пирамига», калибровали пленку с разными фильтрами.

Наблюдали восточное побережье Южной Америки. В районе мыса Горн видна полоса планктона шириной километров 80 и длиной около тысячи. Здесь он имеет необычный фиолетовый цвет, даже сизо-фиолетовый. Больше нигде такого не видел.

Раньше мы жили вехами длительных полетов ребят, а теперь они позади и мы расставляем их сами. Неделька пройдет — хорошо, следующая. Сейчас живем надеждой встречи последнего грузовика в начале ноября, а там — финишная прямая, останется месяц.

Интересную структуру наблюдал на западном берегу Африки напротив Канарских островов в виде набора разных цветных колец, как в детской пирамидке. В центре желтое пятно, потом идет серый круг, затем кольцо темных пород и все это в спирали красно-желтого песка. Посмотрел каталог. Оказывается, это хорошо известная кольцевая структура Ришат в Мавритании. А кольца — разные по составу осадочные породы, приподнятые в этом месте в виде купола за счет выдавливания из глубины магнетических пород. Затем время сделало свое дело — купол размыло, а устойчивые пласты в виде кольцевых гряд и уступов проявились красочной картиной на поверхности Земли, видимой только из космоса.

Ночью станция прошла трехтысячный виток. День астрофизических экспериментов. С утра начали подготовку аппаратуры. Закончили ее впритык к началу работы. Провели съемки «Пирамигом», дальше перешли на новый источник рентгеновского излучения по режиму звездной ориентации от «Дельты», который идет без нашего участия с поиском звезды спиральным или построчным сканированием участка неба узким полем зрения рентгеновского спектрометра. Это происходило в сеансе связи, и Земля, видя, что мы свободны, попросила ответить на вопросы комментатора Центрального телевидения. По голосу это был не Тихомиров. Мне понравилось, как он неожиданно задал вопрос: «По какому источнику вы сейчас работаете?» Мы сразу не смогли ответить, так как вблизи ярких звезд не было, а номер по каталогу мало о чем говорит. Тогда отвечаем — измеряли излучение звездных систем, галактик, черных дыр, это проходило без нас, автоматически. Однако все равно было неудобно, что не знаем. Хорошо, к этому времени к нам на борт уже доставили фотографии, полученные «Пирамигом» во время советско-французской экспедиции, и мы решили показать их. А он опять: «А какое это созвездие?» На снимке тысячи звезд, до 13 звездной величины. Отвечаем, что когда люди давали названия звездам, созвездиям, они так далеко еще не смотрели и столько их не видели. Наша же работа на снимках — точная ориентация и стабилизация, а остальное — дело аппаратуры.

Этот вопрос еще раз напомнил о том, что старый мой подход справедлив и здесь нельзя выполнять работу, не понимая, для чего она, плохо представляя объект наблюдения. Правда, мы могли бы оправдать себя: мол, объем экспериментов у нас настолько большой, что многие из них можно выполнять и не вдаваясь в подробности об исследуемых объектах, а целиком положиться на специалистов. Но это для работы, а в длительном полете нам эти знания необходимы для жизни, в них наша духовная, интеллектуальная пища. Со временем мы почувствовали в ней потребность и стали настаивать, чтобы специалисты перед каждой работой ставили нам задачу, цель, средства, состояние проблемы, чтобы не вытягивали из экипажа вопросы, а сами помогали их ставить и отвечать на них.

Такое отношение Земли к экипажу, как к рядовым исполнителям, сформировалось на начальном этапе пилотируемых полетов, когда техника настолько быстро развивалась, что те, кто готовился к полетам, все время были на уровне учеников в погоне за ней, а Земля была более подготовлена, так как в создании и управлении полетом непосредственно участвовали разработчики, и поэтому их мнения и решения долго оставались определяющими. Этой погоне космонавтов за техникой не видно было конца. И тогда Сергей Павлович Королев и его первый заместитель В. П. Мишин решили, что летать в качестве бортинженеров должны специалисты КБ, прошедшие серьезную школу проектирования, разработки систем, расчетов, испытаний, управления полетом и работы на стартовом комплексе космодрома. То есть люди, знакомые с полным циклом работ при подготовке космической техники к летным испытаниям. Поэтому они, обладая инженерным опытом, получив в отряде космонавтов знания всех систем в комплексе, освоив опыт предыдущих полетов и приобретя навыки в управлении кораблем, станцией на тренажерах и в космических полетах, скоро поднялись в понимании возможностей техники и конкретных полетных ситуаций значительно выше узких специалистов, и наступило время, когда мерки доверия к экипажу и апломб кое у кого остались прежними. А возможности экипажа стали намного больше понимания Земли.

Провел контроль систем транспортного корабля в режиме консервации. Все нормально, небольшие изменения давлений в баках за счет температурных колебаний. В следующем сеансе связи высказал Земле замечание: «Вы приходите на смену раз в четыре дня и не всегда можете управлять своим настроением, много допускаете ошибок». Обиделись. Выходит сменный руководитель Виктор и говорит: «Валентин, ну, как дела? Будем работать? А то ты нас расстроил». Я даже растерялся от такой постановки вопроса. Говорю: «Парни, мы не расслабляемся, держитесь и вы». Всколыхнулись, и опять пошла работа.

Интересно бывает, утром встанешь, посмотришь в иллюминатор и день покажется то пасмурным, а то солнечным. На земле это понятно, облака. А здесь все зависит от положения Солнца над горизонтом и по отношению к плоскости орбиты, от чего меняется освещенность районов Земли, которые привыкли видеть яркими, солнечными. А может, еще от настроения?

Перед сном подготовили приветствие Центру управления полетом:

«Дорогие друзья, поздравляем вас со всенародным праздником Великого Октября. Шестой месяц мы с вами единым, большим экипажем выполняем сложную программу полета, и хотя нелегко бывает порой, но удовлетворение от проделанной работы, от полученных результатов, а главное, от вашего понимания и поддержки во многом сглаживает трудности нашей жизни на борту.

Мы не сверхчеловеки, а обычные люди, и приятно, когда в сеансах связи вы стараетесь помочь нам музыкой, новостями, добрым словом. Мы сердечно благодарны вам за коллективное профессиональное и человеческое участие, которое является залогом успешного выполнения задания Родины. Еще раз поздравляем вас, желаем доброго здоровья, счастья, успехов во всех делах и начинаниях, обнимаем каждого и каждую.

Верный ваш друг, экипаж Березовой — Лебедев».

День отработки методики автоматической навигации с визиром «Пума» в режиме 67. Все было хорошо, но система «Дельта» третий раз дает сбой в синхронизации времени, то есть машинное время и московское разошлись на один час и все полетело. Мы в недоумении, что делать дальше — программа дня на грани срыва. Земля молчит. Чувствую, специалисты думают не о сбое машины, а считают это моей ошибкой.

Напряжение растет, рекомендаций никаких, ушли на следующий виток. Спокойно, хотя на душе муторно, под свою ответственность выключил машину. Вручную построили базовую ориентацию, перезапустили вычислительный комплекс, по новой ввели программы и выполнили режим автономной навигации. Затем вызвал из машины координаты положения осей станции в пространстве, сравнил их соответствие с координатами опорных звезд. Совпадение оказалось очень высоким. Земля довольна, но осадок от их растерянности и сомнений остался. В сеансе не выдержал и сказал Игорю Николаевичу, специалисту по «Дельте», что в трудностях надо быть товарищами, а не наблюдателями. Он ответил: «Валентин, извини, я понял». Баллистики попросили оценить, как обстоят дела с гравитационной ориентацией. Посмотрели, по визирам отклонение от вертикали по тангажу и крену — градуса 3, так что все хорошо.

В следующем сеансе связи вышел начальник отдела математического обеспечения «Дельты» Эрнест Валентинович и сказал, что они подали заявку с моим участием на изобретение по новым режимам навигации, которые с ними проектировал, а здесь отрабатываю.

Сегодня день более-менее свободный. На связи Виктор Благов осторожно начинает рассуждать, что если летать нам до 8 декабря, то будут сложности по баллистике в день посадки — нет света для визуального контроля ориентации по Земле во время работы двигателя на спуск. Поэтому надо бы сдвинуть посадку вперед еще на два дня. Спрашивает: «Как вы смотрите?» Мы рассмеялись и говорим: «Два дня, это не месяц». Слышим, вздохнул облегченно: «А мы думали, расстроитесь, молодцы, так что летаем до 10 декабря». Мы попросили его передать руководству нашу просьбу после расстыковки со станцией разрешить ее облет вручную, а при посадке выполнить ручной управляемый спуск.

Сегодня передумал много о структуре борта и его связях с вычислительной машиной и Землей. Записал несколько рекомендаций на будущее.

В эксперименте по световым маркерам, когда искал тестовые поля, переходя с 40° на 10°, потерял их и ошибочно удерживал в приборе огни небольшого города.

Смотрю Северную Америку, район Флориды. Сплошные пожары. Непонятно. Кажется, время к зиме, в чем дело?

Медицинский день. Лег спать и вспомнил своих, как войду в дом, и слезы полились из глаз. Видно, уже подкатывает тоска. Еще полтора месяца. Сегодня наш инструктор сообщил, что коэффициент ошибочных действий (отношение количества ошибок ко времени полета) у нас 0,27 и стал одним из лучших.

Посадил огород, здесь это не так-то просто — семена разлетаются, когда пробуем извлечь их из мешочка и поместить в искусственный грунт. Придумал — взял из медаптечки бинт, смочил его, опустил в мешочек с семенами, они прилипли, а затем крутил самокрутки и пинцетом вдавливал их между слоями почвы.

Снова проводили тест технологической печи «Корунд» и опять сбои — заклинило вал механизма выдвижения капсулы с материалом для кристаллизации, и двигатель перегрелся, плюнешь — кипит. Хорошо, Толя вовремя почувствовал тепло, дотронулся и обжегся.

В сеансе связи завелся на специалиста этого эксперимента и, видимо, обидел парня. Расстроился. Правда, потом сменный руководитель извинился, что «Корунд» столько доставляет нам хлопот. А затем он предложил прочесть статью из «Комсомолки» о Ященко, где сказано, как мы вместе с ним лежали в институте травматологии. Так получилось, что судьба остановила Володю Ященко травмой ноги перед Олимпийскими играми, а меня за месяц до старта. Помню, когда его привезли в палату, сказал ему: «Володя, нечего скисать, встанем, и давай назло судьбе установим рекорд — ты на Земле, а я в космосе». Статья мне напомнила это, и я попросил послать ему следующую телеграмму: «Володя, иду на рекорд, когда твой?».

А вообще хорошо было там, в ЦИТО, хоть и больно, но весело. В спортивном отделении лежали ребята и девушки из разных видов спорта, балета. Все в повязках гипса на ноге, руке или на шее, а выздоравливающие ухаживают за теми, кто после операции. Двери палат открыты, все вместе. Вечерами, когда врачи уйдут, в длинном коридоре устраивали показательные выступления похлеще ходьбы по канату. Кто на руках пройдет весь коридор с забинтованной ногой или стойку на костылях сделает, катались на скорость в кресле. Анекдоты, рассказы, шутки. Здесь нельзя было, стеснялись показывать свою боль или плохое настроение. Все терпели. А днем нудные нелегкие процедуры по разработке больных конечностей. Одна механотерапия по принудительному сгибанию ноги в колене под грузом — это школа терпеть. Даже сделали фотогазету с названием «Аборт судьбы», которое вначале смущало профессора Миронову — зав. отделением спортивных травм, но потом она признала выздоравливающий юмор и разрешила ее повесить на обозрение. Конечно, каждому из нас травма сорвала планы, поэтому мы свою судьбу представили как корабль, налетевший на рифы, а мы оказались в бушующем океане, и врачи, кто кого оперировал, бросают нам спасательные круги.

170 суток полета. Даже не верится самому, что столько уже отлетали, Наша штатная программа завершена. Завтра был бы спуск, но нет чувства сожаления, а есть только удовлетворение от того, что нам удастся дорогу в космосе продолжить еще на два месяца и пройти по космической целине. Это здорово — идти вперед. Самочувствие хорошее. Думаю, выдержим.

Во время обеда смотрел океан, Галапагосские острова, Кубу, Ямайку. До чего сильно зависит ощущение цветовых контрастов от положения Солнца над горизонтом.

Днем попросили динамику на эксперимент с ЭФО. Разрешили. Работали в режиме прогнозируемой ориентации, от «Дельты», при этом станция летела боком, вращаясь вокруг своей продольной оси, как бы обкатывая Землю с угловой скоростью, равной орбитальному вращению, что позволяло удерживать неподвижным горизонт в поле зрения иллюминатора. Отсняли на заходе звезду Гемма из созвездия Северная корона, Вегу из Лиры и Денеб из Лебедя. Неплохо.

В это время в ЦУПе были наши семьи, пришли на встречу, а мы даже не могли с ними поговорить, зато они послушали, как мы работаем. Потом два сеанса с ними разговаривали. Был Борис из Грозного. Пришел Борис Матвеевич Зубарев, первый заместитель министра геологии СССР, и сказал, что по нашим данным открыто месторождение газа в Прикаспии, а на БАМе — рудный район и еще несколько подтверждений. Рад, что окупаем свое пребывание здесь.

Люся сказала, что звонил Евгений Михайлович и просил передать привет. Виталик прочел стихотворение на английском языке. Гигант!

Традиционная фотография — космонавты с женами на Красной площади перед отъездом на космодром Байконур. На снимке (слева направо): А.Н.Березовой, Л.Г.Березовая, Л.В.Лебедева и В.В.Лебедев.

Выходной. Сегодня в 14 час. 20 мин. запуск «Прогресса-16». Спал 12 часов, правда, после еще часа три кайфовал в полудреме. Встали, поели и начали готовиться к завтрашнему рабочему дню. По программе — техническое обслуживание и ремонт станции, будем заниматься прозвонкой цепей системы терморегулирования (СТР), т. к. появились замечания по регулированию температуры. А также будем разбираться путем частных тестовых проверок, почему у нас проходят сбои в автоматике печи «Корунд», когда она выходит на температуру кристаллизации. Казалось бы, это можно сделать и завтра, но лучше подготовиться заранее. Земля отводит на это всего 30 минут, а мы только сегодня на подготовку к этой работе 2 часа потратили. Тридцать минут, это когда у тебя все готово, налажено, известно, а здесь как в большой кладовке, многое надо переворошить, чтобы найти нужное, проверить исправность приборов, блоков питания, подобрать инструмент, обеспечить доступ к месту работы. Ведь что такое прозвонить несколько разъемов, это не розетку в квартире. Кабельные жгуты в толстых бухтах кабелей закрыты панелями, плотно забандажированы, чтобы не рассыпались, и в них десятки, сотни разъемов. И не такая еще простая задача найти нужный его номер. В общем, как в любом деле, большая часть времени уходит на подготовку к работе.

Днем нам организовали программу отдыха. Кобзев связался с Кантемировской дивизией, где служил мой отец, а я оканчивал школу, и пригласил ее директора, Анну Петровну, к нам на связь. Она мне говорит: «Валентин, помнишь свой прыжок весной в 10 классе из окна школы? И как тебе говорили тогда, что теперь из-за своей глупости летать не будешь». Как не помнить! Мы изучали тогда «Молодую гвардию», и всем нам нравился Сережка Тюленин близостью мальчишеских порывов, смелостью, открытостью, преданностью. И я решил проверить себя, на что способен — прыгну со второго этажа школы, значит, буду летчиком. И хотя после этого оказался в больнице, а потом ходил на костылях, но спустя три месяца все же поступил в Оренбургское летное училище. А тут еще Тимонин, ведущий программы телевидения, говорит мне: «Все думают, что космонавты отличники учебы и хорошего поведения, а Анна Петровна в перерыве рассказала, что ты ни тем, ни другим не отличался, хотя в отряде космонавтов ты все экзамены сдаешь на отлично. Как это может быть». Не знаю. Наверное, в школе другие увлечения пересиливали понимание необходимости хорошо учиться. Погулять, пошкодить, спорт, столько открывается прекрасного в жизни, а тут нудная учеба изо дня в день. А когда появилась мечта, она меня и вытащила, деваться некуда, надо было учиться или продолжать валять дурака. Сейчас втянулся, правда, тоже бывает лень, только уже не от нее, а от усталости. Но рядом всегда стоит понимание: надо.

Вечером подготовил новый комбинезон к празднику, а то этот таскаю два месяца, и он весь потерся.

Цель, в которую я верю, — моя движущая сила, и никакие жизненные водовороты не могут мне помешать идти к ней.

Ноябрь, а мы все летаем. С утра начали ремонт «Корунда», а потом запустили его. Отработал 178 минут вместо 300, но специалисты довольны, говорят, что все хорошо. Наконец нашли ошибку: оказывается, коэффициенты усиления в термоэлементах были подобраны по оценкам прохождения режима на Земле, а в космосе они оказались другими и нагрев проходил быстрее, чем работали контрольные программы, процесс разошелся, и поэтому прошло автоматическое выключение печи. Ну что ж, теперь введем новые коэффициенты и будем растить кристаллы.

Прозвонили цепи СТР, доложили результаты, специалисты довольны. Оказывается, за счет выпадения влаги в гидроблоках нет переключения на резервные насосы.

Казалось бы, все хорошо, но вот неприятность — перед праздником, как назло, отказал видеомагнитофон. Пробуем отремонтировать, сложность в том, что описания, схем нет, да и сталкиваться с такой аппаратурой до этого не приходилось.

Провели телевизионный репортаж о ремонтных работах, кажется, получился. Перед этим раздели станцию, поснимали внутри панели, и в скелете силового набора показали ее начинку.

Нам сообщили, что назавтра запланирована пресс-конференция из мемориального музея космонавтики, что под памятником К. Э. Циолковскому на ВДНХ. В ней примут участие журналисты радио, телевидения и газет. Будут в музее и посетители.

После подъема занялся видеомагнитофоном, почти весь разобрал, снял все панели, расстыковал платы, добрался до механизма выброса кассеты и обнаружил, что соскочила пружина, а кулачок провернулся и застопорил механизм протяжки пленки. По делу надо бы такой ремонт делать специалисту, но здесь, где его взять.

В 16 ч. 21 мин. на витке 3128 состыковались с «Прогрессом-16». Сближение проходило спокойно, без проблем. Стыковка была на фоне горизонта. Красиво. Нас поздравили с прибытием 4-го грузовика. После стыковки Рюмин говорит: «У нас программа дальнейшего полета несколько меняется». Видимо, не знал, что Виктор Благов нам сказал уже об этом. Спрашиваем: «На сколько — месяц, два? Главное, говорим, чтоб к весне дома были или чтобы нас здесь не забыли, а так у нас аршин без натяга — день, два это ерунда».

Сейчас была пресс-конференция. По телевизору видим — собралось там человек 25— 30. Прошла неплохо. Правда, трудно с юмором, надо быстро реагировать на вопросы, и в то же время хотелось бы некоторые перевести в тональность шутки, а это не всегда получается.

Кто-то из журналистов спросил: «Валентин, перед стартом, когда мы беседовали у костра и ты читал свои стихи, там были строки о мальчишке, мечтающем о встрече во Вселенной. Что ты чувствовал, когда узнал о полете Гагарина?» Ответил то же самое, что каждый человек на земном шаре, если учесть, что мне было 17 лет. Это восторг парня, который читал фантастику, восхищался, мечтал. А тут вдруг русский парень, человек моего народа в космосе — это огромная гордость.

Земля: В последнее время вы видели что-нибудь новое, интересное? Слышу Толя отвечает: Видели, но только во сне. А что? Об этом по связи не расскажешь. Посмеялись.

Спрашивают: Во время разговора с Жан Лу Кретьеном вы говорили, что запустили его спутник, что имелось в виду? Объяснили: Когда Кретьен прилетел к нам, у него была маленькая капсула и в ней бумажка, на которой поставили автографы его друзья во Франции и здесь, в Москве, работники их посольства. И он попросил, когда выйдем в открытый космос, его запустить. Мы это сделали, и когда он узнал, что спутник запущен, сказал: «Это самый маленький спутник Франции».

Земля: Вы так долго летаете, что многие уже и отпуск отгуляли, а многие уже и забыли, что отгуляли. Улетали вы — еще ни одна веточка не зацвела, а сейчас уже все отцвело и снег лежит местами, а вы все летаете, летаете, летаете. Когда разговариваешь с людьми, обычно удивляются не тому, что так долго летают, а как вы там вдвоем, как складываются взаимоотношения. Сейчас о совместимости не спрашиваю, а хочу спросить вот о чем. Какая станция была бы лучше, вот такая, как сейчас, или в которой на каждого члена экипажа имеется отдельная каюта?

Ответил: Еще года 2-3 назад я слышал: кое-кто высказывал пожелания, что нужно делать каюты на станции, но я думаю, что пока экипаж состоит из двух — трех — четырех человек, это делать рано. Потому что здесь отдаляться друг от друга нельзя. Тесное общение здесь необходимо, оно помогает преодолевать все трудности, какие бывают, а это сближает. И в случае чего легче прийти на помощь друг другу или вместе быстро принять решение.

Земля: Вы подходите к рекорду, но мы знаем, что последние сантиметры, граммы, минуты самые тяжелые. Не чувствуете ли себя на пределе возможностей? Нет. Есть ощущение, что уже что-то сделали значительное, а устать — устали, конечно.

Подходим к Америке, она в дымке. Видны темные гряды гор на фоне красно-желтого песка — Калифорния. Поверхность земли здесь в разводах, складках темных пород, пятна песка различных оттенков.

Получил письмо от Председателя Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Я с ним давно знаком, и мы дружны. Человек он веселый, эмоциональный, с юмором. И чувствовалось: в письме ему очень хотелось поднять нам настроение.

Здравствуйте, дорогие наши Эльбрусы!

Назвавшись самой высокой вершиной Кавказских гор, вы сделали их выше всех гор, вместе взятых на Земле и поставленных друг на друга.

Дорогие Валентин и Анатолий!

Спасибо вам, что вы украсили торжества Чечено-Ингушской республики, небольшого уголка нашей Родины, приветствием из космической дали, которое привнесло в эти торжества такой дух, что нам показалось, будто наш праздник стал центром внимания всей Вселенной. Насколько символично, миллионный народ нашей республики празднует 60-летний юбилей, и это становится общей радостью великой страны, всех 270 миллионов многонационального народа, а вы, два ее сына, приветствуете республику из Космоса и даже посвящаете ей целый виток вокруг планеты. Спасибо превеликое! Такое братское внимание страны удесятеряет силы. Вы даже не представляете, как дороги вы всем советским людям независимо от того, на каком они говорят языке. Теперь, наши герои, мы рады будем вас встречать в Чечено-Ингушетии под ее знаменем, с 4-мя орденами. Передаю вам самые добрые пожелания от имени живущих в республике 42 наций и народностей.

Теперь, Валентин, о делах научных. Пролетая над Кавказскими горами, вы не могли не заметить там грандиозного сооружения, устремленного ввысь, и, наверняка, были озадачены этим. Это вы видели ракету на 60 человек, построенную по чертежам того самого Магомеда, что из Орджоникидзе, который лечил тебя травами и мазями после операции, когда ты повредил ногу. Как сказал Магомед, ракета должна быть запущена к вам в условленный момент. Экипаж готовится тоже под его руководством. Ракета заправляется коньяком 100-летней выдержки и смазывается жиром горной козы, чтобы меньше было трения и жары внутри. Среди отобранных самим Магомедом нет ни одной женщины, ибо нет ничего страшнее, как он говорит, женского языка, а его он так и не научился лечить.

Среди них мастера кавказской кухни, есть танцоры, джигиты, мастера по пошиву одежды. Он позаботился даже о том, чтобы каждому отъезжающему приготовить по хурджину всяких лечебных снадобий, ибо там негде будет их доставать. Был я у него недавно, возил сестру с ушибленной рукой. Врачи хотели ампутировать указательный палец, а Магомед, как ты знаешь, выругался в адрес этих белоколпачных лебедей и приложил к пальцу свою мазь. Палец, кроме шуток, заживает успешно, а Магомед тем сильней ругается и жалуется, что ему не создают необходимых условий для жизни и научной деятельности. Самое смешное было, когда он случайно увидел тебя на экране телевизора. От неожиданности аж подпрыгнул, крикнув: «О аллах, как он похож на того спортсмена, которому я ногу лечил». Мало ли бывает похожих людей, сказал я ему. Если он узнает, что это был ты, то всем нам жизни не даст и будет требовать лучших условий, так как лечил даже космонавта.

Так вот этот самый наш ученый Магомед взялся осуществить свой эксперимент — выход на орбиту целой группы людей. Он доказал выгодность этой операции. Среди тысячи преимуществ есть и такая, весьма гуманная сторона: чем больше людей, тем веселей.

Ракета, говорит, надежная, выдерживает до 4-5 баллов землетрясения. Не знаю, из чего сделан ее каркас, но внутри (он мне сказал по секрету) она отделана кошмой, чтобы лучше сохранялась заданная температура, да и менее была огнеопасна. Ведь среди отобранных есть и курящие. Магомед сказал, что табачный дым не только не помешает, а, наоборот, будет отпугивать от машины всяких насекомых, которые могут появиться там, в космосе. Кто их знает, что это за насекомые, но лучше держаться от них подальше. Вылет назначен на конец декабря, когда настанут морозные дни. Это тоже имеет смысл, чтобы не очень разогревалась ракета при подъеме.

Спросили у него о мощности ракеты — сколько лошадиных сил двигатель? Он хитро улыбнулся и ответил: «Не лошадиными силами измеряется мощность моей ракеты, а скоростью горных туров». «А турных сил сколько?» — Ответил: «Много». Видно, не хотел выдавать секретов.

Вот таков наш с тобой друг и наставник Магомед.

Всех вам благ.

Хажбикар БОКОВ

Хороший день. Встали в 10 часов. Земля разрешила сразу открыть люк корабля «Прогресс-16». Быстро выполнили эту операцию по старой схеме, упираясь в него ногами, так как присасывается уплотнительная резина. Открыли, грузовик пришел просторный, неплотно заполненный, весь упор сделали на доставку топлива.

Первым делом разыскали почту и подарки. Прочел, чувствую, что еще есть. Полез в грузовик, открыл первый контейнер, а там — письма, и мне штук 10. Много писем от друзей. Виталька хорошо пишет, прислали много газет, журналов, молодец Люся, теперь нам хватит до конца полета. Радости! Сразу с Землей весело стали разговаривать.

Путь на космическую орбиту проходит через длительную учебу и нелегкий труд, через изучение сложной техники, овладение многими специальностями, через бессчетные тренировки в воздухе, на земле и на воде.

После этого продолжили разгрузку. Завтра день будет трудный — выполняем новый эксперимент «Таврия», который мы на Земле не отрабатывали. Сегодня мне понравилось — много было специалистов на связи. Наши требования перед каждым экспериментом четко ставить задачи — выполняются.

К вечеру объелся сладостей, варенья, конфет, аж живот заболел. Художник Сережа Бочаров прислал в акварели Виталькин портрет (как живой) и рисунок Л. И. Брежнева с Гагариным, чтобы здесь, на борту, подписать его, погасить бортовой печатью, а после подарить ему. Около сотни конвертов прислали для автографов с космодрома и из ЦУПа.

Идем над Союзом, передают последние известия, бросил все и пошел спать, а перед сном хочу еще почитать письма, понаслаждаться.

Встал рано, около 7 часов, т. к. выполняем новый эксперимент «Таврия» по получению сверхчистых биологических материалов методом электрофореза. Решил пораньше все подготовить, проверить. Земля была удивлена, что мы так легко и без сбоев провели новый для нас сложный эксперимент.

Днем приходил Володя Ляхов, поздравил. Сегодня мы прошли его рубеж 175 суток, впереди только следы Попова и Рюмина, которые летали 185 дней.

Болит затылок, сижу на центральном посту, уперся затылком в раму приборной доски, а ногами в стол, чтобы полегче было. Завтра день будет интересный, трудный экспериментами с рентгеновским спектрометром СКР и «Дельтой».

Разгружаем грузовик. На дне его нашли маленький контейнер с яблоками, помидорами и желе из облепихи. Вкусно.

Когда сидишь у иллюминатора, то на смену эмоциям приходят глубокие раздумья.

День хороший. С утра вели наблюдение в районе Байкала. Смотрю разломы. Выпал первый снежок и очень хорошо стал подчеркивать рельеф земли, как утренняя дымка вдоль рек или в расщелинах гор. Провожу их измерения ручным секстантом и фиксирую времена «Дельтой» с расчетом координат подспутниковой точки, чтобы потом привязать измерения к трассе полета. Ну, думаю, хорошо поработал, рассчитаю и нанесу на карту несколько структур по геологии. Входим в связь, а Земля, не спросив нас, заняла «Дельту» телеграфом «Строка» и передает радиограммы. А это значит, что все измерения пошли насмарку. Ну я и высказал резко оператору, что надо спрашивать у нас, свободна «Дельта» или нет. В это время на связи были Кубасов, Иванченков, Гречко. Пришли поздравить с наступающим праздником. Хорошо поговорили. Я сказал ребятам, что в нашей семье этот праздник двойной — совпадает с днем рождения моей жены. Говорят, давай мы ей букет цветов от тебя передадим, приятно будет. Тогда попросил вложить в него и маленькую записку: «Поздравляю с днем рождения. Прими букет Земли от любящего тебя сердца в космосе».

На следующий сеанс пришел Елисеев, говорит, что все довольны нами. Молодцы, что пошли на рекорд, а то Рюмину уже тяжело его носить. Рюмин тоже поздравил с наступающим праздником и сказал, что ЦУП доволен нашей работой. Приятно, когда твою работу товарищи хорошо оценивают.

После обеда работали с «Дельтой» в режиме 67 по автономному определению своего пространственного положения. Все прошло хорошо, хотя тест спектрометра СКР показал, что с ним не все благополучно.

Закончился день. У нас звучит музыка, слушаем новые записи. Прислали хорошие русские песни.

С утра снова занимались «Таврией», потом начали подготовку к бане. Сейчас отвлекся и плохо поставил заглушку на емкость сбора урины, ее при перекачке выбило давлением, а вместе с ней и грязную воду вперемешку с уриной, которая в виде большой желтой капли висела на шланге. Ничего, убрал. Кстати, здесь нет брезгливости, понимая, что все это наше и никого больше. Принял душ.

На связь приходил Павел Романович Попович поздравить. Рассказал о рыбалке. Завтра 7 ноября.

Вечером закончился эксперимент «Таврия», разделение вещества прошло вдоль колонки не очень эффективно. Сделал забор фракций шприцем.

Стал болеть позвоночник. Знаю по Земле, у меня это бывает, когда мало занимаюсь спортом — мышцы слабеют. Позвоночнику при этом трудно удерживать вес и идет сжатие позвонков, а здесь, наоборот, — их растяжение.

Долго летаем, потеряли чувство времени. Знаем, что прошло много его, а ощутить, как на Земле — весна, лето, осень, зима, отпуск — нельзя. Здесь все в одном безликом времени — чередование света и тени 15 раз в сутки; и работа, как белка в колесе, только не мы крутим, а нас крутит.

Чувствуем, что все к нам в разговорах относятся осторожно, боятся задеть.

65-я годовщина Октября. Наш Великий праздник отмечаем в космосе. Вспоминаю, пятидесятую годовщину Октября мне довелось отмечать в другом океане — Индийском, где я на корабле «Виктор Котельников» участвовал в работах по обеспечению поиска автоматических станций «Зонд» после облета Луны и возвращения на Землю. Это были мои первые и очень памятные шаги работы в КБ Сергея Павловича Королева.

Когда мы проходили над Союзом, с нами установили связь прямо с Красной площади, немного показали парад, пригласили семьи, которые были там, и я смог поздравить Люсю с днем рождения. Милая, так сердечно она говорит, так хочет сделать хорошее, поднять настроение. Слышу, ее поздравили комментаторы телевидения. Там холодно, видим, дети замерзли. А мы, пролетая над страной, передавали праздничную эстафету городам, республикам, подтверждая величие достижений нашего талантливого, трудолюбивого, доброго народа.

В следующем сеансе вся смена ЦУПа дала нам отличный концерт. Оператор связи Виктор — сменный руководитель полета — играл на аккордеоне, а две девушки Наташи пели русские народные песни, а когда запели «Листья желтые», в это время мы летели уже над Монголией. Показали всех ребят в смене. Молодцы.

Ушли из зоны видимости, и наступила тишина. Толя ушел в ПХО, читает. А я думаю побегать на дорожке КТФ.

На станции убрались, повесили портрет В. И. Ленина, шарики надули, иллюминацию сделали из цветных люминесцентных индикаторов. Красиво получилось и уютно. А настроения праздничного нет.

Прямо с Красной площади наши семьи приехали в ЦУП к нам на встречу. Люся такая красивая. Первым вышел на связь Сережа, Толин сын, потом Лида, а Люся молчит. Пришла мама. Люсе подарили от ЦУПа ветку рябины, а я подарил праздничный шарик. Тогда Виталька говорит: «Пап, покатайся на шарике». Я сел на него, взял в руки дыню, которую нам прислали к празднику, а Толя за ниточку стал меня катать. Дети были довольны, смеялись. Потом Виталька доложил мне, что закончил четверть хорошо, а следующую постарается еще лучше.

Между сеансами в станции тишина. Разговаривать не хочется, включать музыку тоже. В следующем сеансе мы символически выпили за здоровье Люси сок из фляги и показали, как это делается в космосе. Лида сидит, обнимает Люсю. Им так не хотелось уезжать, они просили нас разрешить им остаться еще до следующего сеанса, а мы говорим: «Отдыхайте, езжайте домой». Через сеанс неожиданно для нас включили телевидение посмотреть, чем занимаемся. Потом предложили нам спеть. И мы хорошо все вместе попели, а в конце они исполнили песню, посвященную нашему полету. К вечеру приехал Береговой, тепло нас поздравил и сказал: «Вы, ребята, все уже сделали. Все спрашивают, когда вы сядете, мол, устали ребята, жалеть стали. Поэтому ваша задача поднять настроение и веселей быть на экранах. Правильно?».

Благов сказал, что Госкомиссия поставила им задачу посадить нас «в кол», то есть как можно точнее, так как посадка ночью. Под конец сеанса Георгий Тимофеевич говорит: «Ребята, все очень рады, довольны вашей работой».

Встал рано, в 6 часов утра, так как лег вчера в 8 вечера и сегодня решил посмотреть Дальний Восток, а записать на видеомагнитофон не могу, отказал. На станции тишина мертвая. Вытащил из холодильника икру, крабы, мясо перепелиное и поставил его греться. Начиная от Байкала и к Дальнему Востоку Земля покрыта слегка снегом, хорошо подчеркивающим рельеф местности.

Контуры Зейского водохранилища на карте и реальные не совпадают. Непонятно. Трудно вести привязку на однообразном ландшафте сопок. В тени отснял пленку ПСН. Снимал эмиссионные слои и восход Солнца. После стал ремонтировать видеомагнитофон «Нива». Разобрал, в общем, не так дела плохи. Отлетел ус на шестерне захвата пружины. Смотрю, Толя подходит и говорит: «Извини, я вчера был не прав». Это он о том, что мало мне оставил времени на разговор с семьей. Я молча протянул ему магнитофон, и мы стали работать. Весь день потратили на «Ниву».

Вечером немного разгружали «Прогресс», искали индикаторы проскока жидкости для системы регенерации воды, так как завтра их замена. Сейчас хочу посмотреть через визир «Пума» с 15-кратным увеличением, какие на закате появляются ступеньки по краям диска Солнца по цвету, ширине и сколько их.

180 суток. Виток 3232. Утром смотрел Дальний Восток. Сегодня хорошо просматривается Земля. Нет облачности, дымки. Увидел один разлом в районе Шимановска и замерил его угловое положение относительно горизонта. Рассчитал координаты, когда наносил его на карту, оказалось, он у меня уже был отмечен раньше. Это интересно. Я дважды нашел эту структуру. Еще по первому сообщению геологи проверяли этот район и подтвердили наличие там полиметаллов. Смотрел Украину. В районе Львова отметил разлом, хорошо подчеркнутый отдельными хребтами.

Когда подходишь к Англии и Ирландии, вода в Атлантике темно-синяя, с бирюзовыми полями планктона, а сейчас здесь вода сплошь голубая. Не пойму, от чего это зависит. Видимо, есть связь с временем года. Начали эксперимент «Таврия» с новыми колонками. Затем занялся «Оазисом». Установил два новых вегетационных сосуда с семенами пшеницы и овса. Ремонтировал «Ниву». Кажется, что-то получается. Уже есть звук, а изображение пока неважное. Полез в грузовик и нашел еще пакеты с земляникой и творог с клубникой. Неожиданное вдвойне приятно. Вчера вечером побаливало сердце, сегодня полегче. Это вегетатика. Побегал по дорожке, чувствую себя хорошо. Смотрю сейчас на программу полета. Интересно мы здесь живем — не по годовому календарю с принятой последовательностью дней недели, а у нас здесь свой календарь. Дни распределены по экспериментам — астрофизические, медицинские, технологические, ремонтно-профилактические работы, прикладные и отдых. Спроси нас, и мы даже не знаем, какой сегодня день недели.

Ровно месяц до посадки. Спал плохо, просыпался через каждые 2 часа, и так до утра. Встал в 8 часов, и началась рабочая карусель. Заметил, что прибавилось седины, и прилично. Ноет сердце, внутреннее состояние взвинченное. Много занимался сегодня геологией, особенно по Украине, кажется, разобрался, где что.

По Дальнему Востоку все-таки работать тяжело. Местность однообразная, сопки, но стараюсь получше разобраться. Сейчас запустили «Корунд». Набрали программу, кажется, пока работает нормально. Пролетая по станции, подумал — вдруг сейчас разгерметизация или пожар. Как обеспечить безопасность? Сейчас это будет сделать очень сложно — в процессе полета появились дополнительные эксперименты, а с ними новая аппаратура, кабели для стыковки ее с бортом, что не учтено было при создании станции. Кстати, в этом одна из серьезных проблем создания долговременных орбитальных комплексов, когда нужно предусмотреть в компоновке станции включение новых экспериментов по ходу полета.

День смерти Л. И. Брежнева, запуск «Колумбии», недомогание Толи. Проснулся около 5 часов утра. Хотел пораньше встать и записать Дальний Восток на видеомагнитофон. Смотрю. Толи нет в постели. Выглянул в рабочий отсек, а он скорчился и сидит на беговой дорожке. Спрашиваю: «В чем дело? Что с тобой?» Говорит: «Что-то нездоровится, видно, отравился. Боль в левом боку». Час проходит, смотрю, мучается человек. Взял аптечку и дал ему бисептол, после активированный уголь и еще дал ему аллохол. Проходим территорию Союза. Говорю: «Толя, не имею права молчать. Давай выходить на связь и докладывать». Согласился. Проходим вдоль побережья Дальнего Востока, на этом витке сеанс связи не запланирован. Делаю вызов: «Я Эльбрус-2, ответьте». Выходит дежурный наземного измерительного пункта в Уссурийске. Прошу организовать связь с Центром управления полетом. Выходит на связь Виктор. Прошу позвать врача. Прибежал минут через десять врач смены Валера. Объяснил ему все, и мы ушли из зоны.

Ну, а дальше все потихоньку стало раскручиваться. Правда, на следующем сеансе, это было около 8 утра, опять разговор с Валерой. В конце дает мне рекомендацию — сделать укол атропина.

Ну что же, впервые в жизни стал делать укол, на борту станции. Взял из аптечки шприц-тюбик, снял колпачок и говорю: «Толя, подставляй зад, колоть буду». Он просит: «Валь, только поосторожней». Я примерился, предварительно зажав половину иглы пальцами, чтобы она вся не вошла, и уколол. Толя сказал, что даже не почувствовал. Через час ему полегчало. К следующему сеансу собралась комиссия медиков, и решался вопрос, сажать нас или нет. Это был дикий случай. Девять лет готовиться к полету, полгода летать — и за неделю до рекорда сесть. А тут еще выходит Рюмин на связь и говорит: «Парни, все поисковые средства готовы к посадке, так что готовы завтра вас посадить». Вот это обрадовал! На связи, слышу, академик О. Г. Газенко обращается шутя: «Профессор Лебедев?» Отвечаю: «Слушаю, коллега». «Пропальпируйте, пожалуйста, больного». В общем, мне пришлось первому оказывать медицинскую помощь товарищу в космосе. После обеда Земля попросила на всякий случай подготовиться к спуску.

Провели небольшую консервацию. К середине дня Толя разошелся. Говорю: «Толя, что будем делать? Скажем, значит, посадка. Решай. Больше к этой вершине возможности подойти не будет». Говорит: «Я сейчас чувствую себя неплохо». «Ну что ж, тогда вперед». А сесть всегда успеем. К вечеру все успокоилось.

Вечером выходит Рюмин на связь и говорит: «В 19 час. 16 мин. американский корабль «Колумбия» пройдет под вами на удалении 80 км». В это время были в тени. Смотрели, так и не увидели.

Астрофизические эксперименты. Встал в 6 часов утра. Толя не спит, плавает по станции с фотоаппаратом. «Спрашиваю: «Почему не спишь?» — «Болят почки». Толя в этой ситуации держится, молодец. К сожалению, мои возможности врачевания ограничены.

Наш врач Кобзев с утра вышел на связь с вопросом: «У Толи есть сейчас боли?» Я не выдержал и сказал: «Надо думать, о чем спрашивать при всех, для этого есть другой канал».

Полгода на орбите. Откровенно говоря, не верится, что столько летаем и выдержали.

Встал пораньше. С пользой посмотрел Алтай, Казахстан. Описал результаты астрофизических экспериментов и начал опять ремонтировать видеомагнитофон. Все-таки удалось сделать. Сегодня просмотрели все кассеты, которые у нас на борту. Соскучились без телевизора, без него здесь тяжко.

Выпили сока за юбилей. Толя произнес тост: «Дай бог, чтобы остальные так же, как и мы, пролетали полгода».

К вечеру была встреча с семьями. Люся была скучная, а потом разошлась. Видно, есть на Земле какие-то проблемы.

Пролетали над Америкой, смотрю, вулкан Эль Чичона все дымит, шлейф стелется в океан километров на 300.