Английской канонерке «Сторожевому» было поручено ревизовать и размножить склады, предназначенные для обслуживания полярных экспедиций. Ей предстояло побывать в Смит-Зунде, а может быть и севернее, если лед не помешает ее дальнейшему продвижению. Капитан Кесвик находил положение весьма благоприятным. Быстро был пройден залив Кэн, середина которого была совершенно свободна ото льда; канонерка на всех парах вошла в пролив Кеннеди и без труда продвинулась до 80,7° широты. Там она стала на якорь и выслала лодку для розысков подходящего пункта, где можно было бы на этом скалистом берегу соорудить складочное место на 3,600 порций провианта.

В скалах, окружающих маленькую бухту, нашли естественную пещеру, где можно было хранить припасы в полной безопасности. В то время, как почти вся команда была занята переноской провианта, лейтенант Прим с двумя матросами взобрался на утес, возвышающийся над пещерой, чтобы построить на нем каменную сигнализационную будку. Верхушка утеса была обращена к широкой, покрытой льдом, равнине, так что будка должна была быть видна издалека, как с моря, так и с суши. Место было очень удачно выбрано, так как эта будка, эта «каменная баба», предназначалась для сохранения документов, указывающих местоположение всех складов в округе. Поэтому такие «каменные бабы» обычно строились на возвышенных, открытых местах, чтобы путники, проникающие сюда, издали могли их видеть. Каменная постройка была настолько закончена, что офицер уже мог вложить туда жестяную коробку документами; матросы закладывали отверстие и надстраивали верхушку, чтобы сделать будку еще выше. В это время лейтенант Прим, карабкаясь по скалам, заметил вдали несколько темных точек и сразу догадался, что это мускусные быки. Они направлялись к югу и медленно приближались к месту, где работали матросы. В Приме тотчас проснулся охотник; он схватил ружье и приказал матросам следовать за ним, когда они закончат работу. Он надеялся на удачный выстрел. Скоро Прим исчез за выступами скал.

Матросы тоже рыскали по окрестностям; разыскивая крупные камни для того, чтобы закончить постройку, как вдруг на севере, вправо от того места, куда ушел офицер, заглядевшись на мускусных быков, они увидели появившуюся над горизонтом темную точку. Точка быстро разрасталась, и, к немалому их удивлению, обратилась в гигантскую птицу, направившую свой быстрый полет прямо на них. В полной растерянности дивились они на это необычайное явление; потом побежали к будке за ружьями. Но так как загадочный зверь уже совсем приблизился к ним, их охватил страх, и они предпочли как можно скорей спуститься с утеса, чтобы укрыться в пещере, где работали их товарищи. Пробираясь между обломками скал и постоянно оглядываясь на чудовище, они сбились с пути и подошли к отвесному краю пропасти, наполненной льдом. Вдруг тот, что шел впереди, испустил страшный крик. Он оступился на крутом спуске и полетел в бездну, ударяясь о выступы скал. Его товарищ с ужасом глядел ему вслед и попытался был к нему спуститься. Цепляясь руками, он уже достиг следующего выступа скалы, как вдруг над нем сверкнуло огромное брюхо чудовища со свернутыми крыльями. Он затрепетал в суеверном страхе, и ноги его дрожали, у него не было больше сил держаться, и он тоже рухнул в пропасть.

Как только марсиане, прибывшие с полюса на воздушной лодке, которую матросы приняли за крылатое чудовище, увидели, какое несчастье они невольно причинили своим появлением, они тотчас медленно и осторожно спустились на лодке в пропасть. Скоро они нашли залитые кровью тела несчастных. Хотя не было никакой надежды вернуть их к жизни, марсиане все ж не хотели оставить трупы людей в пропасти. Так как было бесполезно брать их в лодку, марсиане уложили их в подвешенную к ней сетку. Потом лодка поднялась из бездны и причалила к вершине утеса. Там марсиане убедились, что оба матроса мертвы. Они опустили трупы к подножию будки и сдвинули лодку в сторону в надежное место. Двое остались в лодке, а другие двое снова вернулись к каменной постройке для того чтобы поближе ознакомиться с нею. Отверстие в стене не был еще замуровано, и они вскоре нашли коробку с документами. Они открыли ее и стали разглядывать непонятные им письмена.

В то время, как они были заняты этим, вернулся лейтенант Прим. Лодка марсиан была скрыта за выступом, и он не видел ее; да и раньше, увлеченный охотой, он не заметил ее приближения. Теперь перед ним было двое чужих, странно одетых людей, завладевших его бумагами, а рядом — он в ужасе отшатнулся — лежали его матросы, бездыханные, с раздробленными черепами. Сомнения не было — он видел перед собою убийц! Он вскинул ружье и окликнул их.

Марсиане с изумлением подняли глаза. Указывая на погибших матросов, они пытались объяснить Приму, что вытащили их из пропасти. Он же приказал незнакомцам положить бумаги обратно и сдаться. Разумеется, они друг друга не поняли. Он еще раз повторил приказание, но марсиане не думали уходить, несмотря на требования Прима. Тогда раздался выстрел, и пуля пробила жестяную коробку, которую один из марсиан держал в руках. Тотчас грянул второй выстрел, но марсианин успел отбежать в сторону, и пуля прошла мимо, не задев его. К следующее мгновение ружье вывалилось из обессиленных рук Прима.

— Он не был ранен, но рука его была парализована, он не мог пошевельнуть ею. Другой марсианин своим телелитным револьвером поразил двигательные нервы его руки.

В это время команда, занятая переноской провианта в пещеру, закончила свою работу. Дежурившая на английской шлюпке стража обратила внимание на воздушную лодку, вскоре впрочем скрывшуюся за выступами скал, и предупредила о ней остальных моряков. Те под предводительством унтер-офицера тотчас же решили подняться на утес. Тут раздались выстрелы, и они ускорили шаги. Мгновение спустя, они с криком взбегали на вершину утеса. Прим, оправившись от минутного замешательства, левой рукой выхватил из-за пояса револьвер и кинулся на марсиан, крича: — Ко мне, ребята! Вот они, убийцы! Хватайте их!

Марсианин снова поднял свое оружие (товарищ его не был вооружен), и офицер тотчас выронил револьвер: теперь он не мог пошевельнуть и левой рукой.

Но в это мгновение кто-то ударил марсианина в спину, и он упал. Матросы бегом бросились в аттаку. В рукопашной схватке марсиане были бессильны. Они знали это и поэтому не пытались больше защищаться. По приказу взбешенного офицера марсиан связали, и матросы погнали их к берегу кулаками.

Услышав выстрелы и крики, марсиане, оставшиеся в воздушной лодке, насторожились. Они не могли с достаточной быстротой вскарабкаться по скалам, скрывавшим от них место боя, и поэтому лодка поднялась на такую высоту, откуда можно было следить за всем происходящим. Как только они увидели, что их товарищи взяты в плен, они попытались прийти им на помощь, но приближающаяся лодка была встречена огнем англичан. Пули проникали в прочные стены лодки и хотя и не пробивали их, но все же марсиане опасались, что какая-нибудь шальная пуля повредит хрупкий механизм летательного аппарата. Поэтому они стремительно поднялись на такую высоту, на которой обстрел уже не был для них опасен, и стали советоваться, что им делать дальше. В их распоряжении было два телелитных ружья, и этого было вполне достаточно для того, чтобы с этой высоты уничтожить или обезоружить весь экипаж канонерки и освободить пленных товарищей. Но так как лодка, поддаваясь воздушному течению, стояла не вполне спокойно, и пленники окруженные матросами, тоже двигались, то нельзя было надеяться на верный прицел и вполне рассчитать действие выстрела.

Пока марсиане колебались, англичане втолкнули пленников в лодку и, быстро работая веслами, отчалили от берега. Марсиане на своем летательном аппарате следовали за ними и вскоре увидели вдали военное судно. И вот, когда они на всем лету приближались и нему, они вдруг к ужасу своему заметили, что механизм руля действует не вполне исправно. Теперь они могли только до некоторой степени управлять своей лодкой и поэтому решили, как можно скорей, вернуться на остров у полюса.

Этот перелет занял вдвое больше, времени, чем при нормальных условиях. С острова они снеслись с внешней станцией, откуда можно было телефонировать на Землю. И тогда им на помощь был вызван Илль, так как его воздушный корабль был снабжен отталкивающими снарядами и приспособлен как для обороны, так и для аттаки.

Капитан Кесвик подозрительно покачал головой в ответ на доклад лейтенанта Прима, который, впрочем, не счел нужным особенно распространяться о своей неудачной охоте. Пленники с трудом могли выпрямиться, и Кесвик никак не мог понять как могли они без оружия размозжить крепкие головы его матросов. Еще более удивило его то, что руки лейтенанта, казалось, были парализованы. Для дальнейшего выяснения дела, прежде всего, нужно было учинить допрос обоим чужестранцам, но они не говорили ни слова.

Кесвик подошел поближе и стал разглядывать их. Он заговорил с ними по-английски, по-французски и, наконец, на единственном языке, который он еще кое-как знал, — по-китайски. Пленники стояли потупившись и мрачным взглядом глядели на веревки, которыми они были связаны. Но, наконец, они впервые подняли глаза на капитана. В этом взгляде не было никакой вражды, но он горел глубоким упреком и могучей гордостью. Кесвик невольно отступил перед этим взглядом. Стоявшие вокруг офицеры и матросы тоже были охвачены странным смущением.

— Развяжите их, — сказал капитан. — Этого здесь не нужно, и обращайтесь с ними прилично.

Как только веревки были сняты, старший пленник заговорил. Хотя Кесвик не понимал ни слова, он почувствовал, что ему рассказывают о чем-то совсем небывалом и необъяснимом. Он только пожимал плечами.

— В этом деле я ничего не могу решить самостоятельно, — сказал он старшему офицеру. — История с воздушным кораблем слишком загадочна. Если бы мы не увидели эту штуку собственными глазами, я ни за что в нее не поверил бы. Эти не похожи на жителей Земли. Понять их совершенно невозможно. Мы захватим их с собою в Англию; да к тому же, здесь мы уже выполнили свою задачу.

Канонерка развела пары и направилась к югу.

С бешенной быстротой, на высоте двенадцати километров над европейским северным морем, летел воздушный корабль Илля навстречу берегам Гренландии.

— Атмосферное давление 170 миллиметров. — Элль отвел глаза от барометра и задумчиво поглядел на стену, за которой дремала Исма. Илль с величайшей предусмотрительностью заботился об ее здоровье.

— Постарайтесь уснуть, — сказал он ей. — Вам надо отдохнуть. Когда мы достигнем больших широт, мы замедлим полет и спустимся ближе к поверхности Земли. Тогда мы разбудим вас.

Мягкая маска, соединенная с клапаном кислородного аппарата, покрывала нос и рот Исмы. Кисть руки была охвачена эластичным браслетом, с помощью которого биение ее пульса передавалось измерительному прибору. На внешней стене каюты два циферблата указывали частоту и силу ее дыхания и пульса. К этим циферблатам и был теперь прикован взгляд Элля. «Все вполне нормально», улыбаясь сказал Илль, уловив взгляд племянника. Потом он снова стал смотреть на стекло ориентировочного прибора. Проэкционный аппарат, прикрепленный к нижней части корабля, отображал на стекле местность, над которой они пролетали.

Прошел час, и корабль миновал вечные льды гренландского материка. Широкие равнины глетчера Гумбольдта спускались к морю. Воздушный корабль замедлил полет. Начинался быстрый спуск, скорость которого, однако, давала возможность пассажирам постепенно осваиваться с более высоким атмосферным давлением. Теперь они были на высоте 1.500 метров.

Илль тихо раздвинул дверь и вошел в каюту Исмы. Когда он снял маску с ее лица, она проснулась и с удивлением посмотрела вокруг. Он вынул ее руки из браслета и сказал, что она может встать, если хочет. После, этого он снова, удалился и задвинул за собою дверь.

Несколько минут спустя Исма вошла в общую каюту. На ее щеках появился румянец. Она смущенно спросила:

— Где мы?

— На западном берегу Гренландии, на 80° северной широты, — сказал Элль, протягивая ей руку. Она опустилась в кресло и прикрыла глаза руками. Она долго молчала.

— Я хочу видеть, где мы пролетаем, — сказала она.

Они прошли из каюты в главную часть корабля. Почти все боковые окна были открыты; из них можно было любоваться окружающим простором.

Яркое северное сияние простирало свои трепетные лучи по всему небосклону, а на северо-востоке разгорался бледный свет утренней зари. Внизу, мерцая смутными отблесками, тянулись ледяные громады глетчера, отвесной гигантской стеной спускавшегося к морю. На западе, у самого горизонта, темнело свободное ото льда водное зеркало залива Кэн.

Исма стояла молча, охваченная величием этого зрелища.

— Вернемся в каюту, — сказал Илль. — Сейчас там, внизу, еще ничего нельзя разглядеть, но потом мы спустимся к западу. Скоро взойдет солнце — станет светло, и воздух потеплеет. А пока надо вас подкрепить. Пропускать завтрак не рекомендуется даже в самых необычайных случаях жизни. Элль позаботился о том, чтобы здесь ваш утренний кофе был вам подан так же, как во Фридау.

Элль дословно перевел слова дяди.

Они отправились в каюту, и Илль, на этот раз сделав исключение в честь Исмы, так же присутствовал за общим завтраком, хотя сам он удовольствовался лишь несколькими глотками марсианского напитка.

Он не переставал следить за ходом корабля и не отрывал глаз от экрана проэкционного аппарата.

Когда Элль и Исма вновь вышли на палубу, было уже совсем светло. Корабль, расправив широкие крылья, плавно несся над поверхностью моря на высоте трех тысяч метров. Он приближался к земле Гриннеля и летел вдоль открытого фарватера, прямо на север.

Исма, взяв зрительную трубу Элля, внимательно разглядывала берег. Окрик марсианина, стоявшего на вахте на носу корабля, вывел ее из задумчивости.