В феврале 1938 года в НИИ-3 под руководством А. Г. Костикова были начаты работы по созданию средств для залпового огня или стрельбы очередями реактивных снарядов с химическими боеголовками. В это время НИИ-3 по заказу ГАУ разрабатывал индивидуальные пусковые станки для стрельбы реактивными снарядами с химическими боеголовками. Первоначально техническим заданием ГАУ предусматривалось создание легких пусковых станков, которые можно было бы транспортировать на огневую позицию на автомобиле, снимать и устанавливать вручную на линии огня с временем подготовки к стрельбе не более одного часа.

В июне 1938 года конструктор Е. С. Петров разработал чертежи такого станка по традиционной, ранее уже испытанной схеме. Однако проект этот был забракован заказчиком и техническим советом института.

5 июля 1938 года в институте приказом директора Б. М. Слонимера был объявлен закрытый конкурс на создание лучшей конструкции пускового станка, в условиях которого оставалось прежнее техническое задание ГАУ. В конкурсе приняли участие 18 специалистов института.

27 августа 1938 года инженер И. И. Гвай предоставил проект мобильной многозарядной залповой установки для стрельбы реактивными химическими снарядами. В проекте была обоснована не только конструкция установки, но и тактика применения принципиально нового боевого средства: заряженная установка скрытно занимает боевую позицию, время подготовки к стрельбе составляет 3-4 минуты (вместо одного часа по заданию), длительность залпа из 24 снарядов — несколько секунд; после последнего выстрела установка сразу же покидает позицию и тем самым становится неуязвимой для ответного огневого удара противника.

В официальных письмах директора НИИ-3 В.М. Слонимера, направленных в 1938-1939 годах наркому боеприпасов СССР И. П. Сергееву, инициатором идеи создания механизированной установки для химического нападения, одновременно открывающей возможность в связи с этим применения ракетных снарядов в сухопутных войсках РККА, назван главный инженер института А. Г. Костиков.

Тут автор вынужден остановиться и коснуться крайне нелюбимой им темы — спора о приоритетах в изобретениях. Уже 40 лет на страницах отечественной прессы идет баталия — ищут отца «Катюши». Ну, прямо, как в многочисленных мексиканских сериалах никак не могут определить отца ребенка. Главный претендент на роль отца — Андрей Григорьевич Костиков (1899-1951 гг.). В 1933 году Костиков поступает в РНИИ и работает там над созданием жидкостных реактивных двигателей на кислородно-керосиновом топливе. В 1936 году его назначают начальником отдела жидкостных ракетных двигателей. В августе 1937 года был отстранен от должности, а в ноябре арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности директор института Клейменов. Одновременно был арестован главный инженер Лангемак. В январе 1938 года их осудили и расстреляли.

Новым директором НИИ-3 был назначен Б. С. Слонимер, до этого никогда не занимавшийся реактивной техникой, а главным инженером — А. Г. Костиков. В марте и июне 1938 года все по той же 58-й статье были арестованы еще два ведущих специалиста — Глушко и Королев. Уже тогда возникла версия, что эти специалисты были арестованы по доносам Костикова. Костиков действительно конфликтовал со всеми арестованными специалистами. В НКВД из НИИ-3 был направлен «Акт экспертизы», где негативно характеризовались работы Королева и Глушко. Под актом в числе других стояла и подпись Костикова. Однако самих доносов Костикова, похоже, никто до сих пор не видел. Так что степень вины Костикова на сей день установить невозможно. Для этого нужно хорошо поработать в архивах НКВД, а туда наши вожди-демократы — большие любители гласности, независимых исследователей пускать не собираются.

Тем из читателей, кто не знаком с работой советских НИИ, автор лишь может объяснить, что по официальной документации просто невозможно понять, кто и что делал. Так, автор в середине 80-х годов разработал АСУ ТП «Карбамид», и в толстом томе документации был указан как исполнитель, а главным конструктором был указан престарелый руководитель, начальник моего начальника, который увидел проект, лишь когда подписывал документацию. Так было, так видимо, и далее будет в России.

На взгляд автора, гораздо интереснее писать о технических характеристиках оружия, его испытаниях, боевом применении и т. п., нежели о склоках в советских НИИ. А к «отцовству» надо подходить чисто формально: кто был указан в проекте главным конструктором, тот и пан, а склочников посылать куда подальше. Замечу, что меня, грешного, даже при такой осторожной позиции, и то часто поливают помоями. Так, к примеру, некая Л. Б. Кизнер* писала: «Отметим, что Широкорад также ошибается, когда утверждает, что Петропавловский занимался динамо-реактивной пушкой. На самом деле Петропавловский никогда ими не занимался». А через страницу: «Петропавловский свою реактивную пушку неправильно назвал газодинамической, точно так же, как Рябушинский допустил ошибку, назвав свою динамореактивную пушку реактивной». Куда там Широкораду классифицировать пушку Петропавловского, если тот сам не знал, что натворил.

* Кизнер Л. «Одни только факты». М. , 1995. С. 79-80. 266

Что же касается того, кто был создателем комплекса М-13, то тут надо назвать десятки и даже сотни имен, от простых инженеров до высших руководителей, которые взяли на себя ответственность за серийное производство комплекса. Надеюсь, что подтверждением данного тезиса будет вся эта книга.

Первые две самоходные пусковые установки для 132-мм ракет были изготовлены в НИИ-3 в начале декабря 1938 года. Пусковая установка была на шасси автомобиля ЗИС-5 и имела 24 однопланочные направляющие желобкового типа, установленные на специальной раме поперек оси автомобиля.

С декабря 1938 по февраль 1939 года на Центральном военно-химическом полигоне под Москвой проводились полигонные испытания химических снарядов РСХ-132. Председатель комиссии по испытаниям В. Д. Грендаль подписал акт, в котором давалась высокая оценка системы: «...идея стрельбы большим количеством ракет является, безусловно, правильной и актуальной... При надлежащем конструктивном оформлении авторакетная установка будет представлять собой мощное средство артиллерийского нападения».

Комиссия также отметила и ряд существенных недостатков. Конструкция пусковой установки позволяла производить пуск реактивных снарядов только перпендикулярно продольной оси автомобиля, причем струи горячих газов повреждали элементы установки и автомобиль. Не обеспечивалась безопасность при управлении огнем из кабины автомобиля. Пусковая установка сильно раскачивалась, что ухудшало кучность стрельбы реактивных снарядов. Автомобиль ЗИС-5 имел ограниченную проходимость. Снаряды дали очень плохую кучность, что, впрочем, было вполне терпимо для химических боеприпасов.

Приняв во внимание замечания комиссии, коллектив НИИ-3 приступил к работе по совершенствованию ракетного оружия для сухопутных войск. В снарядах РС-132 дисковая диафрагма была заменена на колосниковую, что значительно уменьшило выброс недогоревших частиц порохового заряда из ракетной камеры и рассеивание снарядов по дальности. Была произведена замена миткалевого воспламенителя на влагоустойчивый в жестком футляре, так как большинство отказов и затяжное воспламенение ракетного заряда происходило из-за отсыревания или разрушения миткалевого воспламенителя.

Из-за частых отказов в воспламенении ракетного заряда одним центральным пиропатроном в РС-132 было введено дублированное зажигание с помощью двух так называемых пиросвечей. Они размещались на переднем ведущем пояске снаряда по обе стороны от направляющего штифта. Это конструктивное изменение позволило значительно сократить время заряжания боевой машины, так как при вкладывании снаряда на направляющие электроконтакты пиросвечей приходили в соприкосновение с токо-подводящими контактами направляющей планки.

Была изменена конструкция стабилизаторов. Литые дюралевые стабилизаторы заменили стальными штампованными, сваренными из двух половинок. Вес при этом немного увеличился, но зато жесткость за счет продольных гофров возросла в несколько раз.

В 1939 году в НИИ-3 были разработаны две пусковые установки для 132-мм ракет.

Установка МУ-1 (механизированная установка, 1-й образец) имела удлиненные направляющие, но они по-прежнему были расположены перпендикулярно оси машины. Установка МУ-1 монтировалась на шасси автомобиля повышенной проходимости ЗИС-6. Число направляющих осталось прежним — 24, но располагались они на раме в шахматном порядке. Угол возвышения направляющих изменялся в пределах от +15° до +45°. Рама пакета направляющих имела угол горизонтального наведения ±5°. На автомобиле имелось два складывающихся домкрата, которые вывешивали тыльную часть пусковой установки в боевом положении. Для точного наведения пусковой установки в горизонтальной плоскости на ней был установлен артиллерийский прицел и панорама от 122-мм гаубицы.

Испытания МУ-1 выявили ее плохую устойчивость при стрельбе (раскачивание), что приводило к большому рассеиванию снарядов. Поэтому в НИИ-3 был создан новый образец пусковой установки МУ-2.

Пусковая установка МУ-2 имела 16 направляющих желобкового типа, расположенных вдоль оси автомобиля. Каждые две направляющие соединялись (спаривались), образуя единую конструкцию, названную спаркой. Спарок было восемь. В установке МУ-2, как и в МУ-1, применялось поддомкрачивание машины. Но, благодаря расположению направляющих вдоль шасси автомобиля, силы, раскачивающие пусковую установку, прилагались по оси машины на два домкрата, находившихся вблизи центра тяжести. Поэтому раскачивание стало минимальным. В установке МУ-2 заряжание производилось с казенной части, то есть с заднего конца направляющих. Это было более удобно, и время заряжания значительно сократилось. Все 16 снарядов можно было выпустить за 7-10 секунд.

В августе 1939 года пусковая установка МУ-2 была изготовлена и прошла заводские испытания. 19 сентября 1939 года БМ-13* была принята от НИИ-3 представителем ГАУ для полигонных испытаний. (Рис. 93)

* Название пусковой установки БМ-13 дается автором для удобства читателя. На самом же деле пусковая установка в документах 1941 г. имела несколько названий: «артустановка для пуска 132-мм PC», «механизированная установка для РС-132» (протокол технического совещания по вопросу конструктивных изменений в чертежах от 8. 04. 1941 г. на заводе им. Коминтерна), «автоустановка для пуска РС-132». С начала войны, с активизацией работ по дальнейшему совершенствованию установки, она стала называться еще разнообразнее. В архивных документах в период от 4 июля до 1 декабря 1941 г. встречаются следующие названия: «установка для пуска РС-132», «автоустановка для РС-132 мм», «изделие М-13», «механизированная установка М-13», «М-13 на ЗИС-6», «боевая машина М-13». Наиболее часто встречалось с началом войны название «машина М-13» и название «автоустановка для пуска РС-132». Однако автор, чтобы не создавать путаницы, установки для ракет М-13 на шасси автомобиля ЗИС-6 называет БМ-13.

С 28 сентября по 9 ноября 1939 года на НИАПе проводились полигонные испытания 132-мм и 203-мм осколочно-фугасных реактивных снарядов, пусковых установок МУ-1, БМ-13 (МУ-2) и универсальной пусковой установки. Испытания выдержала только пусковая установка БМ-13 и реактивный снаряд М-13.

В конце декабря 1939 года реактивный снаряд М-13 и пусковая установка БМ-13 были одобрены ГАУ, и НИИ-3 дали заказ на изготовление пяти таких установок для проведения войсковых испытаний. Кроме того, Артиллерийское управление ВМФ заказало одну пусковую установку БМ-13 для использования ее в системе береговой обороны.

В течение лета и осени 1940 года НИИ-3 изготовил шесть пусковых установок БМ-13. Пять из них отправили на полигон для проведения испытательных стрельб. Шестую пусковую установку вместе с партией сигнальных и осветительных 140-мм реактивных снарядов, разработанных под руководством В. А. Артемьева и Л. Э. Шварца, для проведения испытаний отправили в Севастополь. Ее испытания были закончены в апреле 1941 года. Комиссия рекомендовала принять осветительные снаряды на вооружение береговых батарей.

Бывший нарком боеприпасов П. Н. Горемыкин после войны вспоминал, что военные, ссылаясь на недостаточную кучность реактивных снарядов, заказывали их в небольших количествах — в основном опытные образцы и партии. В течение 1940 года заводами было изготовлено всего 1000, а до 1 мая 1941 года — 10 788 снарядов М-13. Незначительны были заказы и по пусковым установкам.

В январе 1941 года Наркомат общего машиностроения получил от ГАУ заказ на изготовление в течение 1941 года всего лишь 40 пусковых установок БМ-13, из них 20 — во втором квартале и 20 — в третьем квартале. (Рис. 94, 95)

С 15 по 17 июня 1941 года на Софринском полигоне под Москвой состоялся показ руководителям партии и правительства новых образцов вооружения, в их числе находились и опытно-экспериментальные образцы пусковой установки для 132-мм реактивных снарядов, изготовленные НИИ-3.

21 июня 1941 года, за день до начала войны, пять боевых машин БМ-13 были осмотрены лично И. В. Сталиным, пояснения по системе давал Костиков. В этот же день было принято правительственное постановление о развертывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки БМ-13 и о начале формирования ракетных войсковых частей.

Местом серийного производства БМ-13 был выбран завод им. Коминтерна в Воронеже. Еще 6 февраля 1941 года из НИИ-3 в Воронеж направили чертежи пусковых установок. По получении заводом чертежей НИИ-3 на установку выяснилась необходимость их серьезной конструктивной переработки. Это вызывалось, во-первых, необходимостью внесения в них изменений в соответствии с замечаниями, касающимися конструктивных упрощений и повышения тактико-технических характеристик, и, во-вторых, требованиями технологии промышленно-серийного производства пусковых установок. В течение марта-апреля конструкция ряда основных узлов пусковой установки подверглась на заводе коренной переработке и получила новое конструктивное решение, отвечающее особенностям опытно-серийного производства. Коренным конструктивным изменениям подверглись коробчатая конструкция спарки направляющей, которая была заменена на швеллерную балку задняя опора поворотной рамы, конструкция механизма вертикального наведения и др.

Чертежи общего вида установки, разработанные в КБ завода им. Коминтерна, были готовы к 10 июня 1941 года. Однако при разработке чертежей в КБ завода установка не была ни конструктивно, ни технологически закончена отработкой для серийного производства и боевой эксплуатации. Отдельные узлы установки, например направляющие, не были испытаны и оказались недостаточно прочными, а поворотное устройство было выполнено в двух вариантах. Выбор лучшего из них состоялся при испытаниях двух первых опытных установок на полигоне 5 июля 1941 года, то есть после начала войны.

Первые две пусковые установки БМ-13, изготовленные на заводе им. Коминтерна, были отправлены в Москву утром 2 июля 1941 года. 5 июля установки были испытаны на подмосковном полигоне, а затем направлены на московский завод «Компрессор» (№ 733) для устранения недостатков.

С 10 июля 1941 года завод им. Коминтерна приступил к выпуску пусковых установок и до 26 июля являлся единственным предприятием в стране по их производству. 26 июля первую установку выпустил завод «Компрессор». На 12 августа 1941 года, как явствует из донесения военпреда завода «Компрессор», в части Красной Армии было поставлено уже 53 установки, причем заводом им. Коминтерна из этого числа была изготовлена 41 установка.

Конструкция серийных установок БМ-13, изготовленных в июле-августе 1941 года, была далека от совершенства. С фронта доносили, что часто отрывались планки на направляющих из-за плохого их крепления, при предельных углах возвышения и при некотором горизонтальном довороте поворотного механизма стабилизаторы некоторых снарядов задевали за домкраты. 16 августа 1941 года был случай срыва стабилизатора и по этой причине падения снарядов в районе наблюдательного пункта. Естественно, что выявленные недостатки конструкции немедленно устранялись.

К 1 ноября 1941 года заводами им. Коминтерна, «Компрессор» и «Красная Пресня» было изготовлено 456 пусковых установок БМ-13 на шасси ЗИС-6 и 15 пусковых установок для реактивных снарядов М-13 на шасси автомобиля ЗИС-5. Заметим, что попытка монтажа пусковых установок для М-13 на шасси автомобиля ЗИС-5 оказалась неудачной и производство их было прекращено.

В конце сентября 1941 года СКВ завода «Компрессор» приступило к созданию пусковой установки для М-13 на шасси трактора СТЗ-5 (производства НАТИ), обладающего большой грузоподъемностью, хорошей проходимостью и большим моторесурсом. Вес трактора составлял 6 тонн, мощность бензинового двигателя 52 л. с. Создание пусковой установки М-13 на шасси трактора СТЗ-5 было вызвано двумя причинами. Во-первых, проходимость автомобиля ЗИС-6 по нашим дорогам осенью оставляла желать лучшего, а во-вторых, автомобилей ЗИС-6 выпускалось очень мало. (Рис. 96)

Конструкция артиллерийской части в силу специфических особенностей рамы ходовой части трактора (большие динамические, вибрационные и ударные нагрузки на марше из-за более короткой базы у рамы) подверглась существенным изменениям. В конструкцию пусковой установки был введен специальный узел — подрамник. На подрамнике производились монтаж и крепление всех основных узлов артиллерийской части установки, а затем он (вместе с закрепленными на нем узлами установки) крепился через амортизирующую прокладку к раме шасси трактора крепежными хомутами. Этим удалось снять большие динамические нагрузки с конструкции артиллерийской части пусковой установки на марше. Крепление артиллерийской части на шасси через амортизирующие прокладки стало применяться во всех установках. Другим новшеством было изменение конструкции фермы качающейся части пусковой установки, в результате чего был получен нулевой исходный угол возвышения пакета направляющих против +15° у установки М-13 на шасси ЗИС-6. Это позволило вести огонь прямой наводкой.

Рис. 96. Пусковая установка РС-132 на гусеничном тракторе СТЗ-5-НАТИ

Но пусковая установка БМ-13 на шасси трактора СТЗ-5 имела и недостатки, главным из которых являлась малая скорость (10-14 км/час) и небольшой запас хода (около 200 км) трактора СТЗ-5, что резко снижало маневренные возможности частей реактивной артиллерии.

Опытные образцы пусковых установок для снарядов М-13 на шасси СТЗ-5 прошли полигонные испытания в октябре 1941 года и были приняты на вооружение. Их серийное производство было начато на заводе им. Коминтерна в Воронеже. Однако из-за указанных недостатков установки ее выпуск ограничился малой серией.

На заводе «Компрессор» пытались сделать установку для пуска снарядов М-13 на легком танке Т-40 или близком к нему по конструкции танке Т-60. Проведенные в сентябре 1941 года испытания пусковой установки М-13 на танке Т-40 дали удовлетворительные результаты. Были отмечены неплохие баллистические качества установки, но на вооружение она принята не была. Причиной этого стало нарушение балансировки центра тяжести танка из-за изменения веса заряженной и незаряженной пусковой установки, в связи с чем ходовая часть танка испытывала значительные перегрузки на марше.

В июле 1942 года в СКБ-2 завода им. Кирова в осажденном Ленинграде началось проектирование пусковой установки для 132-мм ракет М-13, получившей индекс КАРС-1. КАРС — это сокращение от названия «короткая артиллерийская ракетная система». В качества шасси был взят тяжелый танк КВ-1. Установка представляла собой бронированный контейнер с открывающейся передней крышкой, внутри которого на направляющих были установлены два реактивных снаряда. Всего на танке (на грязевых крыльях) монтировалось четыре таких контейнера. Танк мог залпом или последовательно произвести пуск восьми снарядов, причем стрельба была возможна только по направлению движения танка. Наведение в обеих плоскостях производилось корпусом танка. Испытания танковой установки с различной длиной направляющих (2000, 1200, 1250 и 2400 мм), проведенные 7-8 августа, 17-30 августа и в октябре 1942 года, показали удовлетворительные результаты. Было установлено, что «полученные данные по кучности и дальности почти не отличаются от табличных данных» для направляющих длиной 5000 мм. На основании испытаний был сделан вывод, что КАРС может стать эффективным дополнительным вооружением танка КВ.

Пусковая установка КАРС была одобрена Главным управлением ракетного вооружения гвардейских минометных частей Красной Армии, которое рекомендовало принять ее для вооружения танков КВ. Вместе с тем отмечались и недостатки установки, такие, как отсутствие независимого (от корпуса танка) горизонтального и вертикального наведения, что значительно снижало маневренность огня, а также увеличение бокового рассеивания реактивных снарядов в 1,5 раза по сравнению со штатной пусковой установкой М-13. Однако в связи с прекращением производства танков KB установка в серию не пошла.

Успехи в создании танковой пусковой установки КАРС-1 способствовали тому, что в конце 1942 — начале 1943 года Челябинским заводом «Компрессор» была разработана конструкция подобной установки на 1,5-тонной машине ГАЗ-АА. Установка получила индекс КАРС-2. Проведенные полигонные испытания показали, что длина направляющих в 1250 мм не обеспечивала требуемой кучности стрельбы реактивными снарядами. Возможный угол горизонтального обстрела оказался недостаточным, а его увеличение требовало значительных доработок (изменения формы кабины автомобиля, увеличения веса установки, что привело бы к невозможности ее монтажа на шасси 1,5-тонного автомобиля). В связи с этим производство КАРС-2 было признано нецелесообразным.

Как уже говорилось, количество автомобилей ЗИС-6 было ограничено, а через несколько месяцев после начала войны выпуск их вообще был прекращен. Однако зимой 1941-1942 годов в СССР начали поступать американские, канадские и британские автомобили. В связи с этим было создано несколько типов пусковых установок на шасси автомобилей «Студебеккер», «Интернейшн», «Остин», «Форд» (канадский), «Джемси», «Шевроле», «Додж», «Бедфорд» и др. Некоторые автомобили оказались негодными для использования их в качестве боевых машин. Так, например, в заключении комиссии СКВ при заводе «Компрессор», подписанном В. П. Барминым, А. Н. Васильевым, Н. Ф. Конойко, об осмотре прибывших с фронта в июле 1942 года установок М-13, смонтированных на шасси «Додж», фиксировалось, что автомашины «Додж» не должны в дальнейшем использоваться под монтаж установки М-13 вследствие повреждения лонжеронов при эксплуатации. Подобное заключение было сделано и по автомобилю «Шевроле», и по некоторым другим. Это привело впоследствии к уменьшению количества типов применяемых автомобилей, иностранных марок для монтирования на них пусковых установок. Наибольшее распространение получили автомобили «Студебеккер», «Интернейшн» и «Форд-Мармон». (Рис. 97)

В годы войны пусковые установки для ракет М-13 и М-8 выпускали заводы «Компрессор» (Москва), им. Коминтерна (Воронеж), «Челябкомпрессор» (Челябинск), «Уралэлектроаппарат» (Свердловск), им. Куйбышева (Киров), Механический (Пенза), Фрезерных станков (Горький), им. Карла Маркса (Ленинград), им. Шевченко (Харьков), «Красная Пресня» (Москва) и др.

Рис.97. Боевая установка БМ-13 на шасси «Студебеккер»

Глава 3

Пусковые установки для 82-мм ракет М-8

Проектирование пусковых установок для 82-мм реактивных снарядов в НИИ-3 не проводилось. Впервые проектирование таких установок было начато в июле 1941 года в СКБ завода «Компрессор». Предварительная проработка задания, проведенная в июле 1941 года в СКБ, показала, что на базе шасси автомобилей ЗИС-5 и ЗИС-6 возможно создание 38-зарядной самоходной пусковой установки с направляющими типа «флейта», которые применялись в авиации для самолетных ракетных установок. При этом достигалось сокращение сроков разработки установки и ее изготовления, так как эти направляющие можно было получить с серийного завода-изготовителя, а также использовать ряд узлов и деталей от установки М-13.

В начале июля завод «Компрессор» изготовил два опытных образца пусковых установок с 38 направляющими. Один из образцов был установлен на шасси автомобиля ЗИС-5, второй — на шасси ЗИС-6.

Испытания этих образцов пусковых установок для 82-мм реактивных снарядов прошли на подмосковном артиллерийском полигоне 30 июля 1941 года. Установки были заряжены полным комплектом снарядов и испытывались на прочность установок, плотность и площадь поражения при залповой стрельбе 38-ю снарядами. Испытания дали положительные результаты. К принятию на вооружение рекомендовалась установка на автомобиле ЗИС-6 как более маневренная.

На техническом совещании в СКБ завода «Компрессор», которое проводилось 9 августа 1941 года, было решено для повышения надежности установки уменьшить количество направляющих до 36, так как их компоновка не исключала возможности задевания оперением ракеты (при малых углах стрельбы) за кожух винта горизонтального наведения. Установка получила индекс БМ-8-36. (Рис. 98)

Пусковая установка БМ-8-36 была принята на вооружение Красной Армии 6 августа 1941 года и передана для серийного производства на заводы «Компрессор» и «Красная Пресня». К началу сентября 1941 года заводы изготовили 72 установки этого типа, а к ноябрю — 270 установок.

Рис. 98. Боевая машина БМ-8-36 на шасси ЗИС-6

В начале октября 1941 года по заданию Главного управления вооружений гвардейских минометных частей конструкторская группа СКБ завода «Компрессор», возглавляемая В. А. Тимофеевым, совместно с бригадой конструкторов из НИИ-3 разработала 24-зарядную пусковую установку БМ-8-24 на шасси легких танков Т-40 и Т-60. Установка предназначалась для стрельбы реактивными снарядами М-8 всех модификаций. Она отличалась высокой проходимостью, имела укрытие для боевого расчета в корпусе танка и позволяла вести стрельбу прямой наводкой. (Рис. 99)

В середине сентября 1941 года две 24-зарядные пусковые установки на танках Т-40 уже были изготовлены и в 20-х числах сентября представлены на испытания. В программу испытаний входило: выявление преимуществ и недостатков установки М-8, смонтированной на танке, по сравнению с установкой М-8, смонтированной на автомобиле ЗИС-6; определение предельной дальности и рассеивания 82-мм реактивных снарядов при стрельбе из испытываемых установок; выявление возможности и целесообразности стрельбы при углах направляющих 0° и меньших.

Рис. 99. Боевая машина БМ-8-24 на шасси танка Т-60 (Т-40)

По результатам испытаний было установлено, что на легком танке Т-40 или Т-60 можно монтировать установки для пуска 82-мм реактивных снарядов. Монтаж пусковой установки на легком танке давал некоторые преимущества по сравнению с пусковой установкой, смонтированной на автомобиле ЗИС-6. Это увеличение сектора обстрела по горизонту и большая проходимость, что обеспечивало большие возможности в выборе огневой позиции. Однако рассеивание реактивных снарядов при стрельбе на средних углах возвышения (около 25°) оказалось больше допустимого, и из-за этого пусковая установка на легком танке Т-40 не была принята на вооружение.

В июле 1941 года конструкторы Бращенко, Ковалев и Зенков* предложили проект пусковой установки для 82-мм реактивных снарядов на станке пулемета «Максим» системы Соколова. На пулеметном станке устанавливалось шесть направляющих типа «флейта».

* Их инициалы автору не удалось установить.

В конце июля — начале августа установка прошла полигонные испытания. Как говорится в акте испытания от 3 августа 1941 года, «установка обеспечивала вполне нормальный полет снарядов», но из-за ряда серьезных дефектов она была снята с дальнейших испытаний. В числе недостатков были отмечены непрочность крепления направляющих, одна из направляющих имела большой люфт, параллельность направляющих в горизонтальной и вертикальной плоскости не была соблюдена, что приводило к большому рассеиванию снарядов при стрельбе. По мнению комиссии, установка требовала больших конструктивных доработок: кроме устранения перечисленных недостатков, рекомендовалось установить прицельное приспособление, упростить конструкцию пиропистолетов* и др. После устранения всех недостатков, по мнению полигона, из установки можно вести огонь по живой силе противника. Тем не менее к работам по пулеметным установкам больше не возвращались.

* Пиропистолет (огневая связь) — запальное устройство для запуска (сообщения огня топливному снаряду).

В июле-августе 1941 года в НИИ-3 была спроектирована мотоциклетная установка для 82-мм реактивных снарядов. В коляске мотоцикла на специальной платформе было смонтировано 12 авиационных направляющих типа «флейта», снабженных пиропистолетами.

Заводские испытания мотоциклетной пусковой установки проводились 8 сентября 1941 года. Было сделано 11 пусков ракет, причем оператор находился на мотоцикле. Отмечено, что принципиальные вопросы ведения стрельбы реактивными снарядами с мотоцикла решены положительно. Прочность и экранизация (от действия газовой струи) были признаны удовлетворительными. Из недостатков отмечалось: сбивание горизонтальной наводки после каждого выстрела; действия с механизмом вертикального наведения неудобны; перезарядка занимает много времени (4 минуты). Комиссия рекомендовала усилить платформу, защитить ее от попадания грязи в направляющие, обшив низ металлическим листом. Несмотря на недостатки, установка была представлена на полигонные испытания, которые проводились 17 сентября 1941 года и показали, что установка не удовлетворяет требованиям, предъявленным к реактивному оружию. Из 12 произведенных пусков 6 снарядов упали на расстоянии 50 м от установки. При пусках наблюдалась сильная сбиваемость всего мотоцикла в боковом направлении. Работы над установкой были прекращены.

Начиная с сентября 1941 года в ГАУ поступило несколько предложений по монтажу пусковых установок 82-мм реактивных снарядов на аэросани. Но эти проекты не были осуществлены по двум причинам. Во-первых, установки имели сезонные шасси, то есть могли передвигаться только по снежному или ледяному насту, что исключало их действие при оттепели, а также на тех участках фронта, где снежного покрова не было. Во-вторых, существующие аэросани из-за своей малой грузоподъемности допускали монтаж лишь четырех направляющих, что снижало эффективность залпового ракетного оружия. В декабре 1941 года было выдвинуто предложение о буксировке аэросанями самоходных саней со смонтированными на них установками. Было изготовлено несколько образцов пусковых установок для ракет М-8 и М-13 на санях, однако в серию они не пошли. (Рис. 100) Еще раз вопрос о монтаже пусковых установок на аэросанях поднимался в сентябре 1942 года, но также безрезультатно.

В начале ноября 1941 года была предпринята попытка создать установку для пуска 82-мм реактивных снарядов на дистанцию прямой видимости бойца, то есть для непосредственного сопровождения пехоты. Как видно из архивных материалов, установка не имела штатного основания, так как при испытаниях размещалась на деревянном помосте. Было сделано пять выстрелов. Испытания показали плохую устойчивость при стрельбе, установка сильно сбивалась, для придания ей начального положения (после выстрела) требовалось много времени. При последнем выстреле снаряд сделал «клевок» и упал в 20 м от установки. Из-за большого числа конструктивных недоработок установка не была рекомендована к принятию на вооружение.

Рис. 100. Пусковая установка М-13 на санях

В СКВ завода «Компрессор» впервые создали пусковую установку для непосредственного сопровождения пехоты. В начале 1944 года там была разработана зарядная самоходная бронированная установка под названием «Штурмовик» на шасси автомобиля ЗИС-6. В «Штурмовике» впервые было реализовано наведение на цель из кабины с помощью механического привода. Установка предназначалась для пуска 132-мм реактивных снарядов. Полигонные испытания «Штурмовика» прошли в мае 1944 года, но из-за низкой кучности стрельбы установка не была принята на вооружение.

В ноябре 1941 года были начаты работы по проектированию пусковых установок на одноконной повозке. В соответствии с тактико-техническим заданием требовалось разработать 16-зарядную установку для 82-мм реактивных снарядов. В разработке принимали участие НИИ-3 и ЦКБ-19 Наркомата судостроительной промышленности. Были изготовлены опытные образцы установок и в августе 1942 года проведены их сравнительные испытания. 12-зарядная установка М-8-М, разработанная ЦКБ-19, была принята на вооружение. Промышленность получила заказ на 355 таких установок, но по изготовлении 163 установок их производство было прекращено. Конная пусковая установка, разработанная НИИ-3, на вооружение принята не была, и дальнейшие работы по ней были прекращены.

В 1942 году Горьковский завод фрезерных станков разработал 60-зарядную пусковую установку на шасси автомобиля ГАЗ-АА для 82-мм реактивных снарядов, но из-за перегрузки шасси широкого распространения она не получила. Было изготовлено всего 50 таких установок.

В 1942 году было разработано два проекта установок для пуска 82-мм реактивных снарядов с плеча человека. Установки предназначались для борьбы с танками. Один из проектов был разработан ЦКБ ЦАГИ. В нем предусматривалось для уменьшения рассеивания сообщать вращение реактивному снаряду за счет истечения газов через тангенциальные сопла. В мае 1942 года разработка этой установки была закончена группой специалистов Наркомнефти под руководством А. П. Островского. Установка получила название «Система». Испытания показали неудовлетворительную кучность стрельбы «Системы», и установка на вооружение принята не была.

В марте 1942 года на Горьковском заводе фрезерных станков был разработан проект и изготовлен образец опытной пусковой установки на шасси автомобиля «Студебеккер». Испытания проводились в начале апреля. При пуске реактивных снарядов сорвало крышу кабины, вылетели стекла, и установка была снята с испытаний.

Рис. 101. Боевая машина БМ-8-48 на шасси автомобиля «Студебеккер»

Осенью 1941 года испытывали 82-мм пусковую установку БМ-8-36 на шасси автомобиля ЗИС-5. Установка показала удовлетворительные баллистические качества, но не была принята на вооружение из-за плохой проходимости по грунтовым дорогам. Была спроектирована и пусковая установка БМ-8-36 на шасси ЗИС-6, но с шасси, как уже говорилось, была большая «напряженка», и на вооружение эта пусковая установка принята не была.

Летом 1942 года на вооружение поступило несколько пусковых установок для 82-мм ракет М-8 на шасси импортных автомобилей. Так, СКБ завода «Компрессор» смонтировало пусковую установку БМ-8-36 на автомобиле «Шевроле».

В апреле-июне 1942 года в СКБ завода «Компрессор» конструкторской группой В. М. Васильева была спроектирована 48-зарядная пусковая установка БМ-8-48. Особенность ее конструкции состояла в применении двух пакетов направляющих типа «балка» от пусковой установки БМ-8-24 на шасси танка Т-40. Эта пусковая установка стала основной для стрельбы реактивными снарядами М-8 и состояла на вооружении до конца войны. В качестве шасси для БМ-8-48 использовались в основном автомобили «Студебеккер» и «Форд-Мармон». (Рис. 101)

Реактивная установка М-20 имела тот же калибр (132 мм), что и М-13, но существенно больший вес. Это не позволяло запускать такие снаряды с нижнего ряда направляющих установки БМ-13 из-за малого запаса прочности направляющих, да и всей установки. Поэтому решено было производить пуск реактивных снарядов М-20 со штатных пусковых установок БМ-13 и БМ-13Н только с верхних направляющих. Таким образом, число ракет в залпе уменьшилось с 16 до 8.

В мае 1942 года в СКБ завода «Компрессор» конструкторская группа В. А. Рудницкого по заданию Главного управления вооружений гвардейских минометных частей разработала специальную пусковую установку рамного типа — пусковой станок М-30 для 300-мм реактивных снарядов М-30. За основу этой весьма простой пусковой установки были взяты германские метательные приборы обр. 1940 и 1941 гг. , из которых немцы стреляли 28-см и 32-см реактивными снарядами.

Пусковой станок М-30 при стрельбе устанавливали непосредственно на грунт и на нем помещали четыре снаряда в специальной укупорке («ящик 30»). Внутри ящика имелись направляющие полосы, по которым снаряд скользил при выстреле. В этой укупорке реактивные снаряды поступали с заводов и складов, из нее и запускались. Затем по предложениям с фронта в СКБ был разработан двухрядный способ заряжания, что позволяло с каждого станка М-30 пускать 8 снарядов. Такие станки начали поступать на фронт с весны 1943 года. Плотность залпа возросла в два раза. (Рис. 102)

Для осуществления пуска на внутренней поверхности укупорки имелись продольные деревянные бруски, обитые металлическими полосками, по которым скользили снаряды при пуске. С торца укупорка имела съемное дно, что обеспечивало беспрепятственный выход снаряда при стрельбе. Станок был изготовлен в виде легкой наклонной рамы из стальных угольников. На раму в один ряд укладывались и закреплялись с помощью съемных стяжек четыре укупорки со снарядами М-30. Рама в нижней части имела сошники, удерживающие ее от смещения при залпе. В передней части рамы имелась съемная вертикальная опора, придававшая раме необходимый для стрельбы угол возвышения. Направление стрельбы задавалось непосредственно при установке рамы на позиции. Стрельба велась путем подачи импульса электрического тока к снаряду по проводам от спаренной подрывной машинки. Машинка обслуживала группу пусковых станков через электрораспределительное устройство («Краб»). При смене позиций пусковые станки вручную грузились и перевозились на обычных бортовых автомобилях.

Рис.102. Пусковой станок (рама) М-30

Станки как пусковые устройства имели ряд преимуществ: простую конструкцию, невысокую стоимость, упрощенный процесс заряжания. Но имелись и существенные недостатки: низкая мобильность, сложность горизонтального и вертикального наведения в заряженном состоянии, недостаточная точность наводки, возможность аварийного схода снаряда в связи с увлечением за собой в полет плохо закрепленной укупорки. Малая длина направляющих приводила к увеличению рассеивания снарядов. Установка рам на позиции, монтаж на них укупорки со снарядами, их крепление, подключение электропроводов, придача угла возвышения и т. д. требовали выполнения значительного объема работ. Вследствие относительно небольшой дальности полета снарядов М-30, позиция установок выбиралась близко от передовой линии, что повышало вероятность их обнаружения и уничтожения противником.

По постановлению Государственного Комитета Обороны от 8 июня 1942 года после успешных полигонных испытаний пусковой станок М-30 был принят на вооружение и запущен в серийное производство. Станки М-30 широко применялись в 1942-1943 годах на всех фронтах при прорыве обороны противника.

Станки М-30 использовались также и для пуска реактивных снарядов повышенной фугасности М-20, имевших в головной части взрывчатое вещество весом 18,4 кг. Для этого на раме станка М-30 размещали шесть съемных направляющих. Это позволяло производить пуск одновременно шести снарядов М-20.

Для пуска снарядов М-31 первоначально использовались станки М-30, а затем, в октябре 1943 года, был принят на вооружение станок М-31, разработанный в Главном управлении вооружений гвардейских минометных частей по предложению инженер-майора Н. Н. Юрышева и изготовленный на заводе «Буровая техника».

В декабре 1943 года конструкторская группа В. А. Рудницкого СКВ завода «Компрессор» разработала более совершенный 8-зарядный пусковой станок М-31 с двухрядным заряжанием снарядов. В январе 1944 года после полигонных испытаний станок был принят на вооружение и успешно применялся в войсках на завершающем этапе войны.

В мае 1944 года был принят на вооружение 6-зарядный пусковой станок М-31 облегченного типа, аналогичный по конструкции 8-зарядном станку.

В 1943 году была спроектирована пусковая установка для ракет М-31 на автоприцепе, внешне похожая на классическую артиллерийскую систему. Был изготовлен опытный образец, но в серию установка не пошла. (Рис. 103)

Рис.103. Пусковая установка М-31 на автоприцепе

С января 1943 года в СКБ завода «Компрессор» были начаты работы по созданию пусковой установки для снарядов М-30 и М-31 на автомобильных шасси.

Первым опытом стала установка станка М-30 на шасси автомобиля ЗИС-6. В феврале-марте 1944 года нечто подобное сделали на шасси «Студебеккера». В качестве направляющих использовались заводские укупорки реактивных снарядов. Опытная пусковая установка БМ-31 успешно прошла испытания и использовалась в боевых действиях. Установка была снабжена специальным комплектом заряжающего устройства — съемным рольгангом, храпами, досылателем и др. (Рис. 104)

В том же СКБ в марте 1944 года была создана пусковая установка БМ-31-12 для реактивных снарядов М-31 на шасси автомобиля «Студебеккер». Ее отличительной особенностью был пуск реактивных снарядов не из транспортной укупорки, а из специально разработанного сварного пакета — так называемых сотовых направляющих. (Рис. 105)

Рис.104. Пусковая установка М-31 на базе «Студебеккера»

Рис. 105. 12-ти зарядная самоходная пусковая установка БМ-31-12

Для стопорения снарядов на направляющих при движении установки было разработано специальное приспособление, состоящее из верхней и нижней поперечных планок с колодками для закрепления снаряда спереди в походном положении, двух задних откидных решеток с тарелями и натяжными устройствами (для закрепления снаряда со стороны среза сопла) и системы рычагов, позволяющих опускать или поднимать откидывающиеся решетки и тем самым стопорить или освобождать снаряды. Одновременно это устройство служило блокировкой, исключающей самопроизвольный запуск снаряда в походном положении установки.

Испытания пусковой установки БМ-31-12 с сотовыми направляющими проводились в апреле-мае 1944 года. Целью испытаний было определение боевой эффективности, прочности, устойчивости при стрельбе и в походном положении, удобства заряжания и обслуживания, правильности размещения отдельных узлов и механизмов установки. Испытания показали высокие тактико-технические характеристики пусковой установки БМ-31-12. В отчете полигона отмечалось, что стрельба из БМ-13-12 снарядами М-31 возможна и безопасна при нахождении стреляющего как в кабине, так и вне ее. Установка БМ-31-12 устойчива не только при опущенных домкратах, но и при поднятых.

В конце 1943 года конструкторская группа А. Н. Васильева СКБ завода «Компрессор» по заданию Главного управления вооружения гвардейских минометных частей начала разработку пусковой установки для стрельбы проворачивающимися в момент запуска и на траектории снарядами М-13УК (улучшенной кучности) и М-13-ДД (увеличенной дальности), а также снарядами М-13 и М-20.

В 1944 году была разработана 10-зарядная самоходная пусковая установка БМ-13-СН на шасси автомобиля «Студебеккер». Главной особенностью этой установки было то, что в ней впервые применили спиральные (винтовые) направляющие, при движении по которым оперенные реактивные снаряды получали вращение с небольшой угловой скоростью. Это значительно повышало их кучность. При стрельбе с пусковой установки БМ-13-СН кучность снарядов М-13-ДД возросла в 1,5 раза, а М-13УК — в 1,1 раза по сравнению с кучностью при стрельбе со штатной пусковой установки БМ-13Н.

Спиральная направляющая представляла собой четыре прутка: три прутка из гладких стальных труб, а четвертый — стальной квадратного сечения. Четвертый пруток был ведущим и имел Т-образный паз для штифтов снаряда. Все прутки имели спиральную форму, углы закручивания были различными по длине. Взаимное расположение прутков спиральной формы придавало направляющей форму как бы орудийного нарезного ствола. Внутренний диаметр этого ствола был равен 132,8 мм, направляющие имели длину 4 м, а общий угол спирали направляющих на этой длине составлял 480°. Направляющие ячейки были смонтированы в четырех кассетах, которые укреплены на ферме в два ряда. Ферма представляла собой решетчатую платформу, сваренную из угольников.

Ферма вместе с пакетом направляющих могла поворачиваться в вертикальной плоскости относительно оси, расположенной во втулках кронштейнов поворотной рамы.

Подъемный механизм винтового типа. При помощи подъемного механизма пакету направляющих ячеек можно придавать углы от +10° до +45°.

Поворотный механизм винтовой. При помощи поворотного механизма можно было поворачивать пакет направляющих в пределах 10° влево и вправо от центрального положения.

Прицел установки взят от 76-мм пушки ЗИС-3.

Таким образом, в конструкции пусковой установки БМ-13-СН и ее направляющих воплотилась возникшая в СКВ перспективная идея улучшения кучности стрельбы твердотопливных неуправляемых ракет без потери в дальности, как это имело место у вращающихся за счет истечения газов снарядов М-13УК и М-31УК.

Установка БМ-13-СН успешно прошла полигонные и ходовые испытания и была запущена в серийное производство. В 1945 году было изготовлено около 100 таких установок. Ими вооружили несколько частей реактивной артиллерии. (Рис. 106, 107)

Рис. 106. Боевая машина БМ-13-СН со спиральными направляющими

Данные установки БМ-13-СН

Конструктивные данные

Число направляющих ячеек Длина направляющих ячеек, м Внутренний диаметр ячеек, мм Угол ВН, град Угол ГН, град Усилие на рукояти маховика механизма ВН, кг Усилие на рукояти маховика механизма ГН, кг Габариты боевой машины в походном положении, мм: длина ширина высота Весовая сводка, кг Пакет направляющих ячеек Артиллерийская часть БМ-13-СН в походном положении без снарядов БМ-13-СН в боевом положении: со снарядами М-13 или М-13УК со снарядами М-13-ДД-1 Эксплуатационные данные Время перехода из походного положения в боевое, мин Время залпа, с Время заряжания, мин: снарядами М-13 и М-13УК снарядами М-13-ДД-1

10 4 132,8 -10°; +45° ±10° 10-12 10 6365 2200 3115 1550 2470 6250 6680 6880 1,5-2 3-5 2,0-2,5 3,0-5,0

В середине 1944 года в СКВ завода «Компрессор» были созданы пусковые установки со спиральными направляющими БМ-31-СН для реактивных снарядов М-31.

В том же СКБ в 1944 году конструкторская группа В. А. Рудницкого разработала 32-зарядную пусковую установку БМ-8-СН со спиральными направляющими для пуска снарядов М-8.

Для испытания направляющих запуском реактивных снарядов М-8 были разработаны и изготовлены двухметровые образцы с крутизной спирали 30, 50, 90, 135, 180 и 225° на один погонный метр длины. Испытания показали, что для снаряда М-8 наименьшее рассеивание обеспечивается при угле закрутки 180° на один погонный метр.

Рис. 107. Боевая машина БМ-13-СН (вид сзади)

В конце апреля — начале мая 1945 года были проведены испытания пусковой установки БМ-8-СН. Кучность стрельбы с БМ-8-СН снарядами М-8 возросла в 4-11 раз. Однако в связи с окончанием войны и снятием снаряда М-8 с производства пусковая установка БМ-8-СН на вооружение принята не была.

Таблица 49

Боевые машины на шасси иностранных марок находились на вооружении до конца 50-х годов. С конца 40-х годов начался выпуск боевых машин:

— БМ-13Н на шасси полноприводного автомобиля ЗИС-151 (индекс ГРАУ-У-9416); (Рис. 108, 109)

— БМ-13НМ на шасси автомобиля ЗИЛ-157 (индекс ГРАУ — 2Б7); -

— БМ-13НММ на шасси автомобиля ЗИЛ-131 (индекс ГРАУ -2Б7Р).

Артиллерийская часть всех этих машин совершенно одинаковая, за исключением Б-13НММ, которая имела подножку для наводчика.

Рис. 108. Боевая машина БМ-13Н на шасси автомобиля ЗИС-151

Автомобиль ЗИС-151 серийно изготавливался с 1949 года. Мощность его двигателя составляла 92 л. с. при 2600 об/мин. Максимальная скорость по шоссе 55 км/час. Расход топлива был сравнительно велик — 47-55 литров на 100 км.

Автомобиль ЗИЛ-157 серийно выпускался с 1958 года. Мощность его двигателя составляла 110 л. с. при 2800 об/мин. Максимальная скорость по шоссе 60 км/час. Расход топлива по шоссе 38,5 литра на 100 км при скорости 30-40 км/час. Объем основного бака 150 литров, дополнительного 65 литров.

Автомобиль ЗИЛ-131 серийно выпускался с 1966 года. Мощность его двигателя составляла 150 л. с. при 3200 об/мин. Максимальная скорость по шоссе 80 км/час. Расход топлива по шоссе 40 литров на 100 км при скорости 30-40 км/час. Объем основного бака 170 литров, дополнительного 170 литров.

Рис. 109. Шасси автомобиля ЗИС-151 от боевой установки БМ-13Н

Боевые машины Б-13Н (У-9416), БМ-13НМ (2Б7) и БМ-13НММ (2Б7Р) могли стрелять осколочно-фугасными снарядами М-13, М-13УК и М-13УК-1.

К 1991 году боевые машины БМ-13НММ использовались в качестве пристрелочных и учебных в полках РСЗО «Ураган».

Данные боевой машины БМ-13Н

С конца 40-х годов выпускались боевые машины БМ-31-12 на шасси автомобиля ЗИС-151.

В августе 1942 года начальник передвижных ремонтных мастерских А. Ф. Алферов, офицеры X. Я. Суляев и Л. Р. Репс Черноморской оперативной группы гвардейских минометных частей Северо-Кавказского фронта предложили создать переносную горную пусковую установку для 82-мм реактивных снарядов. Установки этого типа предполагалось использовать при обороне троп и перевалов в Кавказских горах, недоступных для полевой артиллерии и самоходных реактивных пусковых установок.

В пояснительной записке от 3 сентября 1942 года к проекту горной пусковой установки, составленной Суляевым и Репсом, предлагалось два варианта монтажа установки. По первому варианту горная пусковая установка монтировалась на «козлах» (на станке), по второму — на двухколесной тележке. В обоих вариантах установка имела 8 направляющих типа «флейта» с пиропистолетами от пусковой установки БМ-8-36. Упоры (сошники) на установках не предусматривались. Установки были просты по конструкции, не имели прицела и независимого наведения по азимуту. Стрельба из установок производилась с помощью аккумуляторной батареи и прибора управления огнем, приводимого в действие дистанционно.

Оба варианта горных пусковых установок были изготовлены оперативной группой в передвижных ремонтных мастерских. Опытные образцы прошли испытания стрельбой. Испытания показали достаточную устойчивость от опрокидывания и безотказность действия пусковых установок. Для командования Северо-Кавказского фронта провели показные стрельбы из этих опытных установок; результаты были хорошие.

Опытные горные пусковые установки имели и недостатки: была отмечена необходимость дальнейшего упрощения их конструкции и технологии изготовления; наибольшие трудности были связаны с разработкой узлов прицеливания и горизонтального наведения.

5 сентября 1942 года эскизный проект «горной установки PC», выполненный армейскими специалистами на Кавказе, в двух вариантах был направлен на рассмотрение командующему гвардейскими минометными частями В. В. Аборенкову. После ознакомления с ним в Главном управлении вооружений гвардейских минометных частей его направили на завод «Компрессор» с просьбой «весьма срочно произвести на основе этого проекта разработку чертежа горной пусковой установки». Не дожидаясь окончания разработки установки, Аборенков 19 сентября 1942 года предписал командировать конструктора СКБ завода «Компрессор» на Северный Кавказ для отработки чертежей созданной там установки и помощи в организации производства.

21 сентября 1942 года на Кавказ выехала группа из трех человек: представителя Главного управления вооружений гвардейских минометных частей Н. Н. Юрышева, конструктора СКБ завода «Компрессор» Ф. И. Есакова и военпреда Главного управления вооружений гвардейских минометных частей на заводе «Компрессор» Е. А. Доброхотова.

Ознакомившись с опытным образцом горной пусковой установки, они внесли в конструктивную схему опытного образца ряд принципиальных изменений. В установке направляющие типа «флейта» были заменены на направляющие типа «балка». Пусковая установка получила возможность изменять угол возвышения и возможность разворота по горизонту, что было необходимо в боевых условиях. Вместо электрического способа ведения стрельбы с помощью прибора управления огнем от аккумуляторной батареи был применен более эффективный способ ведения стрельбы «огневой связью» — с помощью патрона и пистолета. Был внесен и ряд других изменений.

Введение в конструкцию механического способа «огневой связи» вместо электрического было принципиально новым приемом. Это позволило отказаться от сверхдефицитной в то время и тяжелой аккумуляторной батареи, прибора управления огнем и электропривода. Огневая связь осуществлялась при помощи двух рядов трубок на верхнем и на нижнем ряде направляющих, соединяющих между собой торцевые полости сопел реактивных снарядов. Каждый ряд трубок имел свой механический запал. Запалы были объединены в единый пистолет — запальник, в который закладывались две гильзы патрона пистолета ТТ с черным порохом вместо пули. При выдергивании чеки из курка пиропистолета его два бойка ударяли по капсулам заложенных в него патронов. Порох в них воспламенялся и поджигал пороховую массу двигателей двух реактивных снарядов — одного в верхнем ряду, другого в нижнем. Горячая струя газов из сопел снарядов по трубкам направлялась в сопла соседних снарядов. Чека из пистолета-запальника выдергивалась с помощью шнура.

Доработанная горная пусковая установка разбиралась на три части для удобства транспортировки. Вес ее составил 68,5 кг, из них 36,4 кг приходилось на четыре направляющие длиной 970 мм каждая, которые заменили собой восемь направляющих типа «флейта», при этом установка осталась 8-зарядной.

В акте испытаний установки от 22 октября 1942 года были сделаны следующие замечания и предложения: переработать направляющую (упростить, облегчить, усилить); усилить жесткость ног основания и соединить их дополнительной связью с кругом; увеличить устойчивость установки; усилить кольцо поворотного круга.

Испытания установки показали ее высокую боевую эффективность. Горная пусковая установка была одобрена Военным Советом Черноморской группы войск и передана для производства авторемонтным мастерским и железнодорожному депо Сочи и Сухуми. На 1 октября 1942 года было изготовлено 48 установок, из них 8 с электрозапалом и 40 с огневой связью. Они были сведены в 12 горно-вьючных батарей М-8. (Рис. XXXII цветной вклейки)

В СКВ завода «Компрессор» по техническому заданию Главного управления вооружений гвардейских минометных частей от 2 декабря 1942 года проводилось дальнейшее совершенствование горной пусковой установки. В техническом задании говорилось: «...изготовить не позднее 15 декабря 1942 года один образец горной установки...»

Разработанная в СКВ завода «Компрессор» горная пусковая установка была более совершенна по сравнению с ранее созданными. Разработчикам удалось повысить ее устойчивость, уменьшить сбиваемость вертикальной наводки при пуске реактивных снарядов, снизить вес установки до 51 кг и уменьшить ее габариты. Установка разбиралась на три части: нижнюю, в виде четырехстопорного складывающегося штатива паукообразной формы; верхнюю, в виде стойки, поворачивающейся по горизонту на угол 45°; пакет направляющих, угол возвышения которого мог изменяться от 0° до +48°. Пакет имел четыре сдвоенные направляющие длиной 1 метр с прикрепленными к ним лотками по типу серийных направляющих типа «балка» пусковой установки БМ-8-24, но значительно облегченных (рис. 110).

Рис. 110. Горная пусковая установка для 82-мм снарядов М-8

На Пензенском машиностроительном заводе по чертежам СКВ завода «Компрессор» был изготовлен опытный образец горной пусковой установки. Испытания установки проводились с 12 по 26 июля 1943 года. Установка была признана достаточно прочной, безопасной и удобной в обслуживании. По результатам испытаний горная вьючная пусковая установка была рекомендована для серийного изготовления и для принятия на вооружение.

В 1944 году в ходе боевых действий в Карпатах горные пусковые установки армейские умельцы устанавливали на автомобилях типа «Виллис».

17 ноября 1941 года начальник ЦКБ-19 Народного комиссариата судостроительной промышленности обратился в ГАУ с предложением оснастить железнодорожные платформы ракетным оружием. Предложение было одобрено. Было решено смонтировать на пяти двухосных 20-тонных железнодорожных платформах 10 установок для пуска 82-мм реактивных снарядов и на двух таких же платформах две установки для пуска 132-мм снарядов.

В ноябре же 1941 года СКБ завода «Компрессор» получило задание разработать пусковые установки для 132-мм и 82-мм реактивных снарядов на двухосных 20-тонных бронированных железнодорожных платформах. Эти установки предназначались для обороны Москвы. Создание таких установок на железнодорожных платформах для того времени было совершенно новой инженерной задачей. При их проектировании предстояло учитывать и решать в сжатые сроки многие сложные вопросы: определение количества направляющих и их взаимное расположение на платформе для каждого калибра ракет; создание поворотных устройств установок, позволяющих вести круговой обстрел; защита платформ и элементов установок от истекающих под давлением горячих газов при пуске ракет; удобство заряжания и обслуживания установок; возможную предельную скорость движения и торможения платформы; влияние жесткости платформы и железнодорожного полотна на кучность стрельбы, расположение и количество запаса снарядов и т. д. В мировой практике не имелось никаких рекомендаций по этим вопросам.

Разработка пусковых установок на железнодорожных платформах и их изготовление производились в условиях эвакуации завода «Компрессор». СКБ завода для выполнения этого задания осталось в Москве. Артиллерийские части установок изготовить не представлялось возможным, поэтому были использованы артиллерийские части от штатных пусковых установок БМ-13 на гусеничном тракторе СТЗ-5, БМ-8 на автомобиле ЗИС-6 и БМ-8-24 на танке Т-40. Для основания артиллерийских частей, требующих кругового разворота по азимуту, требовались шаровые погоны типа танковых для вращения башен. Достать их также оказалось невозможным. Пришлось для этой цели использовать бандажи паровозных колес и изготавливать из них шаровые погоны (как это было в гражданскую войну для установки 76-мм пушек обр. 1902 г. на бронепоездах). На железнодорожных платформах были разработаны бронированные надстройки для защиты боевого расчета и запасных комплектов боеприпасов.

СКБ разработало три пусковые установки на бронированных железнодорожных платформах: 16-зарядную для 132-мм реактивных снарядов М-13, 48— и 72-зарядную для 82-мм снарядов М-8*. По чертежам, разработанным в СКБ, в декабре 1941 года было изготовлено пять пусковых установок на бронированных железнодорожных платформах: три — для пуска реактивных снарядов М-13, и две (48-зарядные) — для пуска снарядов М-8. Установки участвовали в битве за Москву. (Рис. 111, 112)

* Установка для пуска 82-мм реактивных снарядов имела наибольшее количество направляющих (72) среди полевых пусковых устройств, спроектированных в течение второй мировой войны.

В марте 1942 года бронепоездам № 659 «Козьма Минин» и № 702 «Илья Муромец» были приданы по одной бронеплощадке с пусковыми установками М-8-24.

12 августа 1942 года в состав 62-го отдельного дивизиона бронепоездов (бронепоезда № 653 «Мичуринец» и № 701 «Советская Армения») передали две бронеплощадки с четырьмя пусковыми установками М-8.

Тогда же бронеплощадки с пусковыми установками 132-мм снарядов М-13 были приданы бронепоездам № 686 и № 697 57-го отдельного дивизиона бронепоездов.

Рис. 111. Отдельный дивизион железнодорожных ПУ БМ-13-16 Рис. 112. Пусковая установка под РС-132 мм на бронированной железнодорожной платформе

В конце 1942 года были созданы пусковые установки ПУ-8, устанавливаемые на дрезинах. Эти установки предназначались для запуска 82-мм ракет М-8 и имели 12 направляющих.

В феврале 1942 года Артуправление ВМФ выдало техническое задание СКВ завода «Компрессор» на проектирование корабельных артиллерийских установок для реактивных снарядов М-13 и М-8. Разработка этих проектов была завершена СКВ под руководством В. П. Бармина в мае 1942 года.

Установка М-8-М обеспечивала пуск 24 82-мм снарядов М-8 за 7-8 секунд. Установка М-8-М была башенно-палубного типа и состояла из качающейся части (блока направляющих на ферме), прицельного устройства, механизмов наведения и электрооборудования. Качающаяся часть с помощью оси качания и опорного винта механизма вертикального наведения шарнирно закреплялась на основании установки и могла менять угол возвышения в пределах от +5° до +45°. Поворотное устройство с шаровым погоном давало возможность качающейся части установки поворачиваться на угол 360° по горизонту. На поворотной части основания установки, в ее надпалубной части, крепились механизмы наведения, прицельное и тормозное устройства, сиденье наводчика (он же стрелок), прибор ведения огня и электрооборудование. (Рис. 113)

Установка M-13-MI обеспечивала пуск 16 снарядов М-13 с восьми двутавровых направляющих (балок) за 5-8 секунд.

Установка M-13-MI была надпалубного типа и могла быть смонтирована на крыше боевой рубки бронекатера (по предложению СКВ) или устанавливаться вместо кормовой артиллерийской башни бронекатеров проекта 1124.

Рис.113. Общий вид морской реактивной установки М-8-М

В мае 1942 года первую установку M-13-MI отправили с завода «Компрессор» в город Зеленодольск, где она была установлена на бронекатер проекта 1124. Несколько позже в Зеленодольск была доставлена и установка М-8-М. Опытный образец установки M-1-13MI был установлен на бронекатере БКА № 41 (с 18 августа 1942 года — № 51; заводской № 314) проекта 1124, а опытный образец установки М-8-М — на бронекатере БКА № 61 (заводской № 350) проекта 1125. Акт испытаний установки M-13-MI на бронекатерах был утвержден 17 июля 1942 года. (Рис. 114, 115)

Рис.114. Пусковая установка ракет М-13-М, снятая с бронекатера

Рис.115. Пусковая установка под РС-132 мм на бронекатере

Приказом наркома ВМФ от 29 ноября 1942 года реактивные установки М-8-М и M-13-MI были приняты на вооружение. Промышленности был выдан заказ на изготовление 20 установок M-13-MI и 10 установок М-8-М. (Рис. 116)

В августе 1942 года на заводе «Компрессор» была изготовлена пусковая установка М-13-МII для 32 132-мм снарядов М-13. Установка M-13-MII была башенно-палубного типа, ее конструктивная схема аналогична схеме пусковой установки М-8-М. В Зеленодоль-ске пусковую установку М-13-МII смонтировали на бронекатере БКА № 315 проекта 1124 взамен кормовой артиллерийской башни. Осенью 1942 года установка М-13-МII прошла испытания на бронекатере и была рекомендована к принятию на вооружение. Однако на вооружение ее не приняли, а опытный образец остался в Волжской флотилии.

Осенью 1942 года реактивными установками М-8-М было оснащено 10 посыльных катеров типа Я-5 («Ярославец») водоизмещением 23,4 тонны. Филиал ЦКБ-32 на заводе № 640 разработал варианты вооружения торпедных катеров реактивными установками М-8-М. Головной катер по проекту 213 был построен на тюменском заводе № 639 и отправлен на испытания в город Поти. 5 мая 1943 года катер был принят и получил наименование «Московский ремесленник трудовых резервов». К июлю 1943 года в строй Черноморского флота были введены еще пять таких катеров. Их пусковые установки имели 24 направляющие.

Боевая эксплуатация пусковых установок М-8-М и М-13-М на морях, реках и озерах выявила ряд их конструктивных недостатков. Поэтому в июле-августе 1943 года СКБ завода «Компрессор» начало проектирование трех корабельных пусковых установок улучшенного типа 8-М-8, 24-М-8 и 16-М-13. Проектируемые установки отличались от прежних более надежным стопорением реактивных снарядов на направляющих в условиях шторма на море; увеличением скорости наведения установки на цель; уменьшением усилий на ручках маховиков механизмов наведения. Был разработан автоматизированный прибор ведения огня с ножным и ручным управлением, позволяющий вести стрельбу одиночными выстрелами, очередями и залповым огнем. Обеспечивалась герметизация поворотного устройства установок и их крепления к палубам корабля.

Артуправление ВМФ предлагало укоротить длину направляющих для 132-мм снарядов с 5 до 2,25 м. Однако опытные стрельбы показали, что при коротких направляющих очень велико рассеивание снарядов. Поэтому на пусковых установка 16-М-16 длина направляющих была оставлена прежней (5 м). Направляющие всех пусковых установок, использованных на бронекатерах, представляли собой двутавровые балки.

Работы над 82-мм пусковыми установками М-8-М по указанию заказчика (Артуправления ВМФ) были прекращены на стадии эскизного проектирования.

В феврале 1944 года СКВ завода «Компрессор» закончило разработку рабочих чертежей установки 24-М-8. В апреле 1944 года завод № 740 изготовил два опытных образца 24-М-8. В июле 1944 года установки 24-М-8 успешно прошли корабельные испытания на Черном море. 19 сентября 1944 года установка 24-М-8 была принята на вооружение ВМФ.

Рабочие чертежи реактивной установки 16-М-13, предназначенной для пуска 16 ракет М-13, были закончены СКВ в марте 1944 года. Опытный образец был изготовлен свердловским заводом № 760 в августе 1944 года. Корабельные испытания 16-М-13 прошли на Черном море в ноябре 1944 года. В январе 1945 года пусковая установка 16-М-13 были принята на вооружение ВМФ.

Всего в ходе Великой Отечественной войны промышленностью было изготовлено и поставлено флотам и флотилиям 92 установки М-8-М, 30 установок M-13-MI, 49 установок 24-М-8 и 35 установок 16-М-13. Эти системы были установлены как на бронекатерах проектов 1124 и 1125, так и на торпедных катерах, сторожевых катерах, трофейных немецких десантных баржах и др.

Рис. 116. Артиллерийский катер АКА-5 на базе торпедного катера Г-5 с установкой М-8-М

На кораблях и катерах с начала 1942 года в инициативном порядке устанавливались самодельные пусковые установки. Так, в начале 1942 года старший лейтенант Г. В. Терновский и военинженер 3-го ранга Н. С. Попов сконструировали решетчатые пусковые установки для ракет М-8. Эти установки навешивались на корабельные орудия. Наведение установок производилось механизмами наведения самого орудия. Первые две установки прикрепили к 45-мм пушкам 21-К на катере МО-084. Экспериментальные стрельбы с катера были проведены 2 и 4 марта 1942 года под Анапой в присутствии адмирала Г. Н. Холостякова. Летом 1942 года на трех торпедных катерах типа Г-5 Черноморского флота было поставлено по 4-6 самодельных направляющих для пуска 82-мм ракет М-8. (Рис. 117)

В начале 1943 года по инициативе старшего лейтенанта Г. В. Терновского на черноморский катерный тральщик КАТЩ-606 «Скумбрия» было поставлено двенадцать 8-зарядных пусковых установок 8-М-8. Любопытно, что «Скумбрия» до войны была рыболовным катером с деревянным корпусом, ее водоизмещение составляло всего 32 тонны. Тем не менее «Скумбрия» несколько раз наносила удары по немецким позициям в районе Новороссийска. (Рис. XXXIII цветной вклейки)

Рис. 117. Пусковая установка М-8 на большом тендере, использовавшаяся на Онежском озере и Балтийском море

Ставились «самоделки на коленке» и на бронекатерах. Вот, например, зимой 1942-1943 годов в инициативном порядке в 7-м дивизионе катеров ОВРа (охраны водного района) Ленинградской военно-морской базы на двух бронекатерах проекта 1124 (БКА-101 и БКА-102) были сделаны самодельные пусковые установки для 82-мм снарядов М-8. Простейшие направляюще из стальных реек были навешены на стволы 7б-мм пушек Ф-34. На каждый ствол сверху ставилась и крепилась к нему хомутами рейка для запуска одного снаряда.

Оба бронекатера несколько раз проводили обстрел снарядами М-8 вражеского побережья, причем после пуска снарядов орудия могли нормально вести огонь. А один раз, по воспоминаниям командира дивизиона В. В. Чудова, бронекатер БКА-101, находясь северо-западнее острова Лавенсаари, выпустил два снаряда М-8 по немецкому малому миноносцу типа Т.

Проку от «самоделок на коленке» на море было мало.* Их кучность стрельбы была очень плоха, а сами установки «не обеспечивали безопасности», то есть представляли большую опасность для команды, чем для противника. В связи с этим приказом наркома ВМФ от 24 января 1943 года было запрещено конструирование и изготовление пусковых реактивных установок без ведома Главного морского штаба ВМФ.

* Другой вопрос — применение самодельных пусковых установок для реактивных снарядов на суше, особенно в ходе уличных боев, где они были буквально незаменимы.

Насколько было целесообразно устанавливать пусковые установки с реактивными снарядами М-8 и М-13 на бронекатерах? На взгляд автора — это вопрос спорный. У катеров проекта 1124 при установке реактивного вооружения артиллерийская мощь уменьшалась в два раза. У катеров проекта 1125 существенно возрастала осадка и падала скорость хода. Пусковые установки ракет не были бронированы, их заряжание и наведение осуществлялось прислугой, не защищенной от огня противника. Наконец, попадание даже одной пули в реактивный снаряд на пусковой установке могло привести к гибели катера. Фактически после установки реактивного вооружения пусковой катер переставал быть бронекатером. Все те же установки для реактивных снарядов ставились и на другие морские и речные суда почти всех типов, от разъездных и торпедных катеров до рыболовецких сейнеров. Поэтому, на взгляд автора, целесообразнее было ставить реактивные снаряды на небронированные суда и катера, а бронекатера должны были использоваться как чисто артиллерийские корабли. Другой вопрос, что при отсутствии других плавсредств иного выхода не было.

Первая ракетная батарея иод командованием капитана И. А. Флерова выехала на фронт вечером 1 июля 1941 года. В батарее было семь установок БМ-13, изготовленных НИИ-3, и одна 122-мм гаубица (для пристрелки).

14 июля в 15 часов 15 минут по приказу начальника штаба артиллерии фронта генерал-майора артиллерии Г. С. Кариофилли батарея произвела залп по скоплению живой силы и танков фашистов в районе Орши. Второй залп 94 снарядами был произведен в 17 часов 20 минут. Стрельба велась из шести пусковых установок, так как на седьмой был поврежден электрический кабель от пульта управления стрельбой к пироконтактам снарядов.

Появление на фронте батареи капитана Флерова явилось полной неожиданностью для руководства абвера и вермахта. Главное командование сухопутных сил Германии 14 августа оповещало свои войска: «Русские имеют автоматическую многоствольную огнеметную пушку... Выстрел производится электричеством. Во время выстрела образуется дым... При захвате таких пушек немедленно сообщать». Через две недели появилась директива, озаглавленная «Русское орудие, метающее ракетообразные снаряды». В ней говорилось: «...войска доносят о применении русскими нового вида оружия, стреляющего реактивными снарядами. Из одной установки в течение 3-5 секунд может быть произведено большое число выстрелов... О каждом появлении этих орудий надлежит донести генералу, командующему химическими войсками при верховном командовании, в тот же день».

В 20-х числах июля 1941 года на Западный фронт прибыла вторая батарея реактивной артиллерии в составе девяти пусковых установок БМ-13, которая поступила в подчинение 19-й армии, а в состав 16-й армии — третья батарея из трех БМ-13. В течение августа и сентября в действующую армию отправили еще пять батарей реактивной артиллерии.

22 июля была отправлена батарея реактивной артиллерии и на Ленинградский фронт. Командовал ею лейтенант П. Н. Дегтярев. Батарея состояла из четырех пусковых установок БМ-13 (двух огневых взводов), взвода управления и взвода боепитания. В ее составе было 50 грузовых автомобилей, перевозивших 1500 снарядов. Первый залп был произведен 3 августа в 22 часа ровно на Лужском оборонительном рубеже по скоплению фашистских войск в районе Кингисеппа. В последующем подразделения и части реактивной артиллерии Ленинградского фронта формировались в условиях блокадного Ленинграда, в котором на заводе имени Карла Маркса было налажено массовое производство установок БМ-13, а на заводе № 4 имени М. И. Калинина — производство реактивных снарядов.

В ходе боевого применения батарей реактивной артиллерии выяснилось, что плотность одного залпа (2-3 снаряда на гектар) недостаточна для надежного поражения живой силы и огневых средств противника. Не оправдался и расчет на применение 122-мм гаубицы в качестве пристрелочного орудия. Для реактивных снарядов М-13 пристрелка не имела практического смысла.

Поэтому в конце июля 1941 года Верховный Главнокомандующий принял решение о незамедлительном переводе реактивной артиллерии на новую организацию. Ее основной организационной единицей стал полк. При этом создавались части, на вооружении которых наряду с машинами БМ-13 и снарядами М-13 поступали также боевые установки БМ-8 и 82-мм снаряды М-8.

По приказу Верховного Главнокомандующего от 8 августа 1941 года началось формирование первых восьми полков реактивной артиллерии. Это стало важной вехой в ее истории. Новым формированиям присваивалось наименование гвардейских минометных частей резерва Верховного Главнокомандования, чем подчеркивалось исключительное значение, придававшееся реактивному оружию.

Этим же приказом возлагалась персональная ответственность командующих войсками фронтов и армий за принятие необходимых мер по сохранению секрета нового оружия и по предупреждению захвата его противником.

Согласно штатной организации, каждый гвардейский минометный полк состоял из трех дивизионов М-13 или М-8. В дивизионе было три батареи, а в батарее — четыре боевые установки. Кроме того, в полк входили зенитный дивизион и подразделения обеспечения. Но в связи с острой нехваткой зенитных средств многие ракетные части убывали на фронт без них.

Штатная организация реактивной артиллерии на базе полка обеспечивала резкое повышение плотности реактивного огня. Залп полка М-13 состоял из 576, а полка М-8 — из 1296 реактивных снарядов.

Формирование гвардейских минометных частей шло очень быстро. Уже 12 августа дивизион одного из вновь создаваемых полков отправился на фронт, а 19 августа вслед за ним отправились еще два дивизиона. К 12 сентября закончилось формирование всех восьми полков — задание Верховного Главнокомандующего было выполнено за месяц. До конца сентября был создан еще один, девятый по счету, полк.

Однако по требованиям командующих фронтов, главным образом Западного, усиливать каждую стрелковую дивизию, действующую на главном направлении, хотя бы одним дивизионом М-13 или М-8, стали переформировывать значительную часть гвардейских минометных полков в отдельные дивизионы. Всего в ноябре-декабре 1941 года было переформировано в отдельные дивизионы непосредственно на фронтах десять из четырнадцати полков. Кроме того, за этот же период было сформировано 28 новых отдельных дивизионов.

Отдельные дивизионы имели в своем составе две батареи по четыре боевые установки в каждой, то есть всего восемь установок. В то же время было начато формирование трехбатарейных отдельных дивизионов, вооруженных боевыми установками БМ-8 и БМ-13 (по 12 на дивизион), смонтированными на шасси танков Т-40, Т-60 и тракторов СТЗ-5, для боевых действий в лесисто-болотистой местности.

Общая численность частей полевой реактивной артиллерии к 1 декабря 1941 года составляла 7 полков (из них три М-13 и четыре М-8) и 52 отдельных дивизиона. На их вооружении насчитывалось 356 боевых установок БМ-13 и 231 боевая установка БМ-8, всего 587 установок.

К 6 декабря 1941 года под Москвой в составе Калининского фронта было два дивизиона гвардейских минометных частей, Западного фронта — 34 дивизиона и Юго-Западного фронта — 12 дивизионов, всего около 500 боевых машин.

В ходе наступления иод Москвой в наших частях возник «снарядный голод». Это привело к снижению эффективности «гвардейских минометов». К примеру, в 50-й армии на два дня боя было запланировано 0,5 боекомплекта на орудие и по одному дивизионному залпу для полевой реактивной артиллерии. Реактивные снаряды доставлялись на передовую прямо с заводов-изготовителей. В 50-ю армию (в район Тулы) в ночь на 7 декабря 1941 года на семи транспортных самолетах было доставлено два дивизионных залпа мин для полевой реактивной артиллерии. На следующую ночь автомобильным транспортом туда же прибыло 3,5 дивизионных залпа реактивных мин.

В ноябре и декабре 1942 года отдельные дивизионы М-30, а затем и полки М-30 начали сводить в бригады по четыре или по шесть дивизионов в каждой. Всего до конца года было сформировано 17 бригад, которые назывались тяжелыми гвардейскими минометными бригадами М-30.

В начале декабря 1942 года приступили к формированию тяжелых гвардейских минометных дивизий полевой реактивной артиллерии в составе двух бригад М-30, четырех полков М-13, штаба дивизии и батареи управления. На вооружении дивизии насчитывалось 96 боевых установок БМ-13 и 576 рам М-30. Залп дивизии состоял из 1536 мин М-13 и 2304 мин М-30, всего из 3840 мин общим весом 230 тонн.

В течение декабря были сформированы 1, 2, 3 и 4-я тяжелые гвардейские минометные дивизии, в состав которых вошли восемь бригад М-30 (из 17) и 16 полков М-13, частью сформированных вновь и частью — из числа бывших на фронтах. Дивизии были отправлены на Северо-Западный (1-я), Донской (2-я и 3-я) и Воронежский (4-я) фронты. В январе 1943 года были сформированы еще две дивизии (5-я и 6-я), и началось формирование 7-й дивизии (последней), законченное в феврале.

Однако первое же применение дивизий в бою показало, что сочетание в одном соединении таких различных по тактико-техническим характеристикам вооружения частей, как дивизионы М-30 и М-13, не оправдывало себя. Поэтому от подобной организации отказались и перешли на однородное вооружение дивизий.

С февраля 1943 года началось переформирование гвардейских минометных дивизий реактивной артиллерии на новые штаты. В состав дивизии включались три бригады М-30, каждая из которых имела четыре огневых дивизиона (по 72 рамы в дивизионе). Залп дивизии (864 рамы, 3456 мин М-31) при общем весе около 320 тонн был в 1,4 раза тяжелее, чем в прежней дивизии.

С весны 1943 года части М-30 стали применять двухрядный способ укладки снарядов на рамы М-30 (8 снарядов вместо 4), в результате чего появилась возможность вдвое сократить количество рам М-30 в дивизионе (36 вместо 72), но количество снарядов в их залпах оставалось прежним.

По мере формирования артиллерийских корпусов прорыва гвардейские минометные дивизии полевой реактивной артиллерии включались в состав этих корпусов. На 1 июня 1943 года в составе 2-го артиллерийского корпуса прорыва находилась 3-я гвардейская минометная дивизия, в 7-м корпусе — 2-я, в 4-м корпусе — 5-я. Остальные четыре дивизии (1-я с одной бригадой, 4-я и 6-я, имевшие по две бригады, и 7-я с тремя бригадами) еще оставались в Москве на переформировании и доукомплектовании. Бригады этих дивизий получали уже только по 36 восьмизарядных рам М-30 на дивизион.

Кроме бригад, входящих в состав гвардейских минометных дивизий, в артиллерии РВГК имелись и отдельные бригады. На 1 июня 1943 года в полевой реактивной артиллерии насчитывалось 17 бригад в составе гвардейских минометных дивизий и 8 бригад отдельных. Четырех бригад в составе дивизий еще недоставало. Формирование частей тяжелой полевой реактивной артиллерии продолжалось.

На 1 июня 1943 года в составе полевой реактивной артиллерии РВГК имелось 7 дивизий и 8 отдельных бригад М-31, 114 полков (из них 20 полков М-8, 94 полка М-13) и 31 отдельный дивизион (в том числе 12 дивизионов М-8 и 19 дивизионов М-13). На вооружении всех этих соединений и частей имелось 2536 боевых установок и 5695 рам М-31 против 2884 боевых установок и 5760 рам, положенных по штату.

За вычетом того, что было выделено в корпусную и армейскую артиллерию и что формировалось для них, непосредственно в артиллерии РВГК оставались те же 7 дивизий, 8 отдельных бригад, 104 отдельных полка (13 полков М-8 и 91 полк М-13) и 21 отдельный дивизион (8 отдельных дивизионов М-8 и 12 отдельных дивизионов М-13), имевших налицо 2325 боевых установок и 5695 рам. По сравнению с данными на конец первого периода войны количество наличного вооружения в частях и соединениях РВГК возросло примерно на 17% по боевым установкам и на 25% — по рамам. Таким образом, несмотря на то что из средств реактивной артиллерии РВГК за время рассматриваемой кампании (апрель-июнь 1943 года) выделилось значительное количество частей в корпусную и армейскую артиллерию, ее численность продолжала увеличиваться.

В кавалерийских корпусах к 1 июня 1943 года по штату состояло 84 пусковые установки М-8 и 48 пусковых установок М-13, а фактически их было 32 и 37. Стрелковые корпуса реактивной артиллерии не имели. См. Таблицу 51.

К середине 1943 года численность соединений и частей полевой реактивной артиллерии достигла той величины, при которой в обстановке того времени она удовлетворяла потребности фронтов в ней. Необходимость форсирования ее дальнейшего численного роста отпала. Поэтому за время летне-осенней кампании 1943 года в количестве частей и соединений этого вида артиллерии существенных изменений не произошло. Остались те же семь

Таблица 51

За время с 5 июля по 31 декабря 1943 года на фронты из учебного лагеря были отправлены две дивизии М-31 (4-я и 7-я), 8 отдельных бригад М-31, 11 полков М-8 и М-13 и 6 полков М-8 (трехбатарейного состава) для кавалерийских корпусов.

К концу кампании почти все части и соединения реактивной артиллерии, за исключением 1 дивизии, 15 отдельных полков и 5 дивизионов, находившихся в тылу и имевших всего лишь 8-9 % наличного вооружения реактивной артиллерии, были на фронтах. На вооружении всех соединений и частей полевой реактивной артиллерии на 1 января 1944 года имелось 2,7 тысячи боевых установок БМ-8, БМ-13 и 5,3 тысячи рам М-31 против 2,3 тысячи установок и 5,7 тысячи рам на 1 июня 1943 года.

Таблица 52

В апреле 1944 года в войска начали поступать снаряды улучшенной кучности М-13УК и М-31-УК.

Таблица 53

Таблица 54

С июня 1944 года начали поступать машины БМ-31-12 для ракет М-31 и М-31УК.

С сентября и до конца 1944 года были сформированы семь бригад БМ-31-12 и шесть переформировано из бригад М-31. Двенадцать таких бригад были включены в состав семибригадных артиллерийских дивизий прорыва. Восемь из них к 1 января 1945 года уже находились в дивизиях, а четыре были в стадии формирования. Одна бригада (в составе одного дивизиона) оставалась в московском учебном лагере в качестве базы боевой подготовки формируемых частей.

Таблица 55

По штату бригада М-31-12 состояла из трех огневых дивизионов, по 12 боевых установок в каждом, паркового дивизиона и тыловых подразделений.

Начиная с июня 1944 года боевыми машинами БМ-31-12 перевооружались дивизионы бригад, оснащенные рамными установками М-31, — по одному дивизиону в каждой бригаде. К концу 1944 года во всех 27 бригадах один дивизион был перевооружен установками БМ-31-12. См. Таблицы 56-59.

Состав полевой реактивной артиллерии РВГК за время кампании января-мая 1945 года уменьшился на пять полков, переданных в армейскую артиллерию танковых армий (два полка) и в корпусную артиллерию 9-й гвардейской армии (три полка).

В ходе кампании в соединениях реактивной артиллерии продолжалась замена рам М-31 на боевые установки БМ-31-12. Было перевооружено 20 дивизионов, в результате чего число дивизионов БМ-31-12 в бригадах дивизий и отдельных бригадах увеличилось до 84.

Таблица 56

Таблица 57

Таблица 58

Таблица 59

В некоторых полках М-13, вооруженных боевыми установками БМ-8, последние были заменены штатными боевыми установками БМ-13.

Особо стоит отметить роль реактивной артиллерии в ходе взятия Берлина. Так, при форсировании канала Тельтов 3-й гвардейской танковой армией на участке наступления шириной 4,5 км было сосредоточено 1110 орудий и минометов всех калибров, 146 самоходных артиллерийских установок и 215 боевых установок полевой реактивной артиллерии БМ-13 и БМ-31-12. Наступление началось в 7 часов 30 минут утра 24 апреля и лишь к 10 часам утра 25 апреля 3-я гвардейская танковая армия окончательно форсировала канал.

В уличных боях часто бывало и так, что дома на одной стороне улицы занимал противник, а на противоположной — наши подразделения. Для того чтобы выбить противника из занимаемых им домов, нужно было либо надежно подавить его, либо разрушить дома, в которых засели немцы. В таких случаях очень эффективно применялись тяжелые снаряды полевой реактивной артиллерии (М-31). Их поднимали на вторые и третьи этажи зданий, занятых нашими частями, и, благодаря простоте производства выстрела (направляющей рамой служила сама укупорка), прямо с подоконников посылали снаряды в окна домов на противоположной стороне улицы, в которых находились немцы. Разрываясь внутри зданий, снаряды производили большие разрушения и вызывали пожары. (Рис. 118)

Рис. 118. Переносной пусковой станок М-30

В ходе боев за Берлин средние командиры создавали импровизированные штурмовые группы, оснащенные реактивными снарядами. Их так и называли: штурмовые группы PC. Получали они по одной-две направляющие, 3-4 снаряда М-13 или М-20, иногда М-31 в укупорке. Стреляли прямой наводкой с подоконников зданий, а то и прямо с земли.

В ходе Берлинской операции советская реактивная артиллерия израсходовала 372 230 снарядов калибра 82, 132 и 300 мм.

Таблица 60

Таблица 61

Таблица 62

Таблица 63

Первые опыты стрельбы ракетами по дирижаблям были произведены в начале XX века во Франции. Для этого использовались зажигательные ракеты. В России в 1909 году М. М. Поморцев предложил «для борьбы с воздухоплавательными целями установить пусковые станки на автомобили».

Практические пуски опытных зенитных ракет, созданных на базе осветительных ракет, были проведены в том же 1909 году близ Сестрорецка.

В СССР работы над зенитными ракетами впервые были начаты в 1940 году в НИИ-3. Там была спроектирована зенитная пусковая установка с 12 направляющими для стрельбы реактивными снарядами М-13. Она монтировалась на одноосном прицепе. В боевом положении пусковая установка устанавливалась на четырех откидных домкратах. Испытания ракет прошли неудачно, и работы по ним были прекращены.

В ноябре 1941 года командир взвода зенитных пулеметов 64-го батальона аэродромного обслуживания младший лейтенант Н. И. Баранов спроектировал зенитные установки для стрельбы авиационными ракетами РС-82 и PC-132. В этих установках были использованы направляющие и другие элементы авиационных пусковых установок. По указанию генерала И. П. Журавлева на полевом авиационном заводе изготовили четыре 24-зарядные установки для реактивных снарядов РС-82 калибра 82 мм и две 12-зарядные установки для реактивных снарядов PC-132 калибра 132 мм. Ракетные установки были проверены опытными стрельбами и для них составлены таблицы для зенитных и наземных стрельб. Дивизион в составе шести ракетных установок осуществлял прикрытие аэродромов под Тихвином и на Ладожском озере.

Установки были смонтированы на шасси автомобиля ЗИС-5. Максимальный угол возвышения установок 85°. Снаряды были оснащены дистанционными трубками.

По образцам зенитных ракетных установок Н. И. Баранова на аэродромах Ленинградского и Волховского фронтов отдельными изобретателями и рационализаторами изготавливались в инициативном порядке 2-, 4-, 6-, 8— и 12-зарядные зенитные установки для пуска реактивных снарядов М-8.

Впервые в боевых условиях две пусковые зенитные установки, созданные Н. И. Барановым, были применены 14 ноября 1941 года; оператором одной из пусковых установок был сам изобретатель. Под деревней Сорожа, недалеко от Тихвина, при защите от воздушного нападения штаба Северной группы 4-й армии зенитными ракетами был сбит немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88». В качестве снарядов применялись штатные авиационные ракеты М-8.

Несколько типов импровизированных зенитных пусковых установок для ракет М-8 и М-13 было создано на Черноморском флоте в 1942-1943 годах. Первый случай стрельбы ракетами с корабля по самолетам произошел 2 апреля 1942 года. В связи с этим в 1944 году в Военмориздате были даже напечатаны таблицы стрельбы снарядом М-13 с баллистическим индексом ТС-13 по самолетам. Снаряды оснащались дистанционной 6-секундной трубкой. Рекомендовалось создавать неподвижные завесы по самолетам с наклонной дальностью 2400 м.

Кроме армейских и флотских умельцев, проектированием зенитных пусковых установок в годы войны занимался и специализированный на создание пусковых установок конструкторский коллектив СКБ завода «Компрессор».

В 1943 году по заданию Главного управления вооружения гвардейских минометных частей СКБ разработало зенитные пусковые 40-зарядные установки на шасси автомобиля ГАЗ-АА и на одноосном прицепе для 82-мм реактивных снарядов М-8. Образцы установок были испытаны на прочность, безопасность, безотказность действия стрельбой и пробегом. Испытания прошли с положительными результатами. Но дальнейшие испытания системы выявили недостаточную боевую эффективность реактивного снаряда М-8. Зенитные установки не были приняты на вооружение, и работы в этой области в СКБ были прекращены.

В 1942-1945 годах в Германии наряду с работами над управляемыми зенитными ракетами («Вассерфаль», «Шметтерлинг», «Энциан» и др.) была создана неуправляемая зенитная ракета «Тайфун». По своим весогабаритным характеристикам она была близка к советской «Катюше» (М-13). Длина ракеты составила 1970-2000 мм, диаметр корпуса (калибр) 100 мм, размах стабилизаторов 220 мм.

Ракета «Тайфун» изготавливалась в двух вариантах: «Тайфун Р» и «Тайфун F». Основное различие вариантов Р и F было в двигателе. Вариант Р имел твердотопливный (пороховой) двигатель, развивавший тягу 2100 кг в течение 1,5-1,7 секунды. Ракета развивала максимальную скорость около 1150 м/с. Потолок ракеты — около 13 км, при этом горизонтальная дальность была около 12 км. (Рис. 119)

Стабилизация ракеты осуществлялась четырехкрылым стабилизатором. Крылья были косонаправленные (около 1°). За счет этого ракета имела небольшое вращение, до 150 об/мин. Рассеивание на больших высотах стрельбы составляло 1/140 от наклонной дальности стрельбы.

Боевая часть ракеты содержала 0,7 кг взрывчатого вещества взрывного ударного действия.

Рис. 119. Немецкая жидкостная неуправляемая зенитная ракета «Тайфун F» 1 — ударный взрыватель; 2 — заряд ВВ; 3 — электровоспламенитель газогенератора; 4 — кордитный газогенератор; 5 — разрывные мембраны; 6 — бак горючего «визоль» (виниловые эфиры); 7 — бак окислителя «сальбай» (98— 100% HN03); 8 — разрывные мембраны; 9 — пробка для задержки подачи окислителя; 10 — камера сгорания; 11 — поршень в горловине сопла.

Габариты и внешний вид ракеты «Тайфун F» почти не отличались от варианта «Тайфун Р». Боевые части обеих ракет были одинаковы. Жидкостный реактивный двигатель ракеты «Тайфун F» развивал тягу 615 кг в течение 2,5 секунды. В качестве горючего использовалась смесь бутилового эфира с аммиаком, а окислителя — азотная кислота. Ракета «Тайфун F» имела больший, чем «Тайфун Р», потолок — 15,4 км.

Стрельбу ракетами «Тайфун-F» и «Тайфун Р» предполагалось производить с буксируемых пусковых установок на повозке от 88-мм зенитной пушки. Оба варианта «Тайфуна» были доведены до стадии серийного производства. Однако разгром Германии Советской Армией помешал немцам начать массированное применение ракет «Тайфун». Хотя отдельные случаи боевого применения имели место.

Оба варианта «Тайфуна» попали в руки советского командования. 14 апреля 1948 года вышло постановление Совета Министров № 1175-440 о развертывании работ по созданию неуправляемых зенитных ракет.

Руководство СССР поручило НИИ-88 доработать ракету «Тайфун F» (с жидкостным двигателем), для чего там был создан специальный отдел № 6 во главе с главным конструктором Павлом Ивановичем Костиным. Советский вариант «Тайфуна F» получил название Р-110 «Чирок». Потолок этой ракеты был не менее 18 км.

В ходе испытаний «Чирка» на полигоне Капустин Яр возникли проблемы с кучностью стрельбы. Как писал В. В. Казанский*: «...низкую кучность немцы (и мы тоже) хотели компенсировать большим количеством выпускаемых по самолетам ракет, тем не менее в ТТЗ она была указана и военные настаивали на ее достижении... Поскольку реально оценить кучность в воздухе не представлялось возможным, баллистики КБ П. И. Костина с согласия военных перенесли заданные отклонения на горизонтальную плоскость, упустив при этом, что рассеивание снарядов у цели в воздухе и при их дальнейшем неуправляемом полете к земле будет, естественно, отличаться. Но это упущение вошло в официальные документы, после чего началась долгая и безуспешная борьба за его требуемую кучность по квадрату на земле, естественно, к успеху не приведшая. Попытки главного конструктора доказать заказчику (Министерству обороны) с помощью баллистических расчетов неправомерность принятого решения были весьма долгими. К этому добавились периодические прогары камер сгорания ракет (примерно по каждой 14 — 15-й ракете), причем все обычные механические методы (замена марок стали, изменение диаметра отверстий в форсунках) к успеху не приводили. И только при передаче этого вида ракеты в ОКБ-3 Доминика Доминиковича Севрука, где были собраны настоящие двигателисты-жидкостники, этот вопрос был сразу решен за счет добавки струек окислителя на стенку камеры сгорания. Однако к этому времени (это был уже 1953 год) заказчик потерял интерес к этому виду зенитного вооружения, так как высотность самолетов стала значительно превосходить досягаемость «Чирка»».

* «Дороги в космос». Воспоминания ветеранов ракетно-космической техни-; С ки и космонавтики». М. , Издательство МАИ, 1992. С. 99-100.

Увы, тут память явно отказала Казанскому. Во-первых, в 1953 году рабочий потолок как бомбардировщиков, так и истребителей не превышал 10 км (вспомним Корейскую войну), а рабочая высота полета перспективных истребителей и бомбардировщиков не превышала 18 км. А во-вторых, в СССР работы над неуправляемыми зенитными ракетами в 1953 году не прекратились. Так, были продолжены работы по зенитной системе РЗС-115, в состав которой входили пороховые неуправляемые ракеты «Стриж» (аналог «Тайфуна Р»).

Пусковые установки для системы РЗС-115 были спроектированы в ГСНИИ-642 и изготавливались заводом № 232 «Большевик». В соответствии с тактико-техническими требованиями самостоятельно действующая огневая единица (батарея) РЗС-115 должна была обеспечивать выпуск около 1500 снарядов за 5-7 секунд. Для обеспечения этого требовалось батарейному комплексу включить в себя 12 пусковых установок на 120 стволов каждая с зарядным оборудованием (общий залп 1440 снарядов) и т. д.

Пусковая установка была буксируемой. На ней монтировался пакет из 120 трубчатых направляющих. Длина направляющей 3145 мм. Угол вертикального наведения от +30° до +88°, угол горизонтального наведения 360°. Максимальная скорость вертикального наведения 9 град/с, горизонтального наведения — 20 град/с.

В походном положении пусковая установка перевозилась незаряженной. Вес ее составлял 12 тонн. В качестве тягача мог использоваться гусеничный тягач АТ-С или автомобиль ЯАЗ-214. Скорость буксировки определялась возможностями тягача.

Габариты установки в походном положении: длина (со стрелой) 9,1 м, ширина 3 м, высота 3,37 м, клиренс 390 мм.

При переходе пусковой установки из походного положения в боевое ходы отделялись. Время перехода из походного положения в боевое или обратно составляло около 60 минут. После этого установка заряжалась, время заряжания 3-4 минуты. Вес заряженной пусковой установки (без ходов) составлял 20,5 тонны. Время пуска всех 120 снарядов с пусковой установки регулировалось с 6 до 30 секунд.

В составе батареи находился прицеп со счетно-решающей аппаратурой (ПУС), работавшей по данным радиолокационной станции СОН-30. Пределы работы ПУС по дальности цели от 0 до 50 км, по скорости цели до 600 м/с. Вес прицепа с ПУС 5,6 тонны.

Как показали испытания, радиолокатор СОН-30 уверенно сопровождал снаряд «Стриж» автоматически по всем координатам со среднеквадратичными ошибками: по наклонной дальности — 17 м; по нормали к наклонной дальности в плоскости стрельбы — 24 м; по нормали к плоскости стрельбы — 21м.

Работы по РЗС-115 с самого начала шли с отставанием от графика из-за сложностей с пороховым двигателем и перегруженностью исполнителей другими заказами. В феврале 1954 года были успешно закончены заводские испытания пусковой установки и снаряда «Стриж». По результатам заводских испытаний пусковые установки и снаряды были доработаны, и в ноябре 1955 года на полигонные испытания были представлены две пусковые установки и 2500 снарядов.

В марте 1956 года в в/ч 15 644 были закончены с положительными результатами полигонные испытания двух пусковых установок и снарядов «Стриж». Во время этих испытаний были отстреляны баллистические таблицы, которые заложили в разработанный НИИ-20 МОП счетно-решающий прибор.

Комплексные полигонные испытания РЗС-115 в составе радиолокационной станции СОН-30, счетно-решающего прибора, командного пункта батареи и трех пусковых установок (вместо 12 штатных) были проведены на НИАПе в период с декабря 1956 по июнь 1957 года.

По результатам комплексных испытаний РЗС-115 руководство ПВО страны сделало следующие заключения: «Вследствие малой досягаемости снарядов «Стриж» но высоте и дальности (высота 13,8 км при дальности 5 км), ограниченных возможностей системы при стрельбе по низколетящим целям (менее чем под углом 30°), а также недостаточного выигрыша в эффективности стрельбы комплекса по сравнению с одной-тремя батареями 130-мм и 100-мм зенитных пушек при значительно большем расходе снарядов, реактивная зенитная система РЗС-115 не может качественно улучшить вооружение зенитных артиллерийских войск ПВО страны.

На вооружение Советской Армии для оснащения частей зенитных артиллерийских войск ПВО страны систему РЗС-115 принимать нецелесообразно».

Тут стоит отметить довольно любопытный нюанс — ни в одном из документов дела о разработке и испытаниях ракеты «Стриж» нет ни одного сравнения ее с зенитными управляемыми ракетами (ЗУР) С-25 и С-75, которые к 1957 году были уже в серийном производстве. Или управляемые ракеты были столь засекречены, или планировалось использовать «Стрижи» параллельно с зенитными управляемыми ракетами для выполнения разных задач. Например, ЗУР должны были поражать одиночные самолеты, а «Стрижи» — большие скопления стратегических бомбардировщиков.

По мнению автора, неуправляемые зенитные ракеты имели право на существование в первое послевоенное десятилетие. К сожалению, доработка ракет типа «Стриж» очень сильно затянулась. А эти ракеты могли бы сыграть существенную роль в Корее, где американские бомбардировщики Б-29 действовали в сомкнутом строю. Причем неуправляемые ракеты были бы весьма эффективны при стрельбе по тесно летящим большим группам «летающих крепостей». Мало того, они заставили бы рассыпаться строи бомбардировщиков, после чего те становились бы легкой добычей самолетов МиГ-15.