Очередной экипаж на корабле «Союз Т-8» стартовал к станции «Салют-7» 20 апреля 1983 года. Первоначально в состав второй основной экспедиции входили Владимир Титов, Геннадий Стрекалов и Ирина Пронина. Однако уже после окончания подготовки вместо И. Прониной в экипаж включили Александра Сереброва. Сразу после выведения выяснилось, что не раскрылась антенна системы «Игла», а поскольку на борту не было других средств определения скорости сближения со станцией и взаимной дальности, стыковка не состоялась. Космонавтам пришлось вернуться на Землю, не солоно хлебавши.

27 июня 1983 года стартовал корабль «Союз Т-9» с Владимиром Ляховым и Александром Александровым — дублеры В. Титова и Г. Стрекалова, которые теперь сами стали дублерами. После стыковки был образован орбитальный комплекс «Союз Т-9» — «Салют-7» — «Космос-1443» массой около 47 тонн, причем впервые космонавты побывали на борту транспортного корабля снабжения. После завершения программы совместного полета 14 апреля 1983 года «Космос-1443» был отделен от орбитального комплекса. 23 августа 1983 года возвращаемый аппарат ТКС совершил мягкую посадку, доставив на Землю около 350 кг грузов и результатов экспериментов.

К осени готовился запуск экипажа третьей основной экспедиции в составе Владимира Титова и Геннадия Стрекалова, которые были лучше подготовлены к работе с ТКС «Космос-1443». Кроме того, с их прибытием станция становилась постоянно обитаемой. 26 сентября 1983 года за несколько минут до старта космического корабля «Союз Т» с Владимиром Титовым и Геннадием Стрекаловым загорелась ракета-носитель. Буквально за мгновение до взрыва сработала система аварийного спасения, и спускаемый аппарат с космонавтами был уведен в сторону, после чего спустился на парашюте в километре от горящего старта.

Все работы пришлось проводить оставшимся на борту станции космонавтам. С целью увеличения энергетических возможностей орбитальной станции В. Ляхов и А. Александров совершили два выхода в открытый космос, установив и развернув две дополнительные солнечные батареи. После успешного завершения программы второй основной экспедиции продолжительностью 150 суток космонавты 23 ноября 1983 года вернулись на Землю.

8 февраля 1984 года на орбиту был выведен корабль «Союз Т-10» с экипажем третьей основной экспедиции в составе Леонида Кизима, Владимира Соловьева и космонавта-исследователя врача Олега Атькова. В ходе выполнения программы третьей основной экспедиции к станции были запущены две экспедиции посещения.

Первая из них, стартовавшая 3 апреля 1984 года на корабле «Союз Т-11», доставила на борт станции международный экипаж: Юрий Малышев, Геннадий Стрекалов и гражданин Индии Ракеш Шарма. Между прочим, и здесь произошла замена одного из членов экипажа. Заболевшего Н. Рукавишникова (еще один неудачник) заменил Г. Стрекалов.

Корабль «Союз Т-12», стартовавший 17 июля 1984 года доставил на станцию вторую экспедицию посещения в составе: Владимир Джанибеков — командир, Светлана Савицкая — бортинженер, Игорь Волк — космонавт-исследователь. Впервые женщина-космонавт Светлана Савицкая, а это был ее второй полет, исполняла обязанности бортинженера. Игорь Волк — опытный летчик-испытатель — готовился к полету на многоразовом корабле «Буран». В этом полете впервые в мире женщина-космонавт Светлана Савицкая вышла в открытый космос вместе с В. Джанибековым. У этого полета также была своя предистория. В начавшихся полетах шаттлов все чаще участвовали женщины, а на четырнадцатый полет был запланирован выход Кэтрин Салливан в открытый космос (он и состоялся 5 октября 1984 года). Ну как тут уступить, а единственной подходящей кандидатурой оказалась, естественно, Светлана Савицкая. Дублировала ее Екатерина Иванова, но она занимала во втором экипаже должность космонавта-исследователя. А вот из "бурановских" космонавтов никто в дублирующий экипаж не вошел. В отличии от других экспедиций посещения эта продлилась 12 суток.

Между прочим, для И. Волка с посадкой работа не закончилась. Ему пришлось пилотировать Ту-154, а затем и МиГ-25. Все это делалось для исследования работоспособности космонавтов, которые должны были пилотировать «Буран», в том числе после возвращения из космоса.

Программа третьей основной экспедиции оказалась очень насыщенной. Космонавты Л. Кизим и В. Соловьев 6 раз выходили в открытый космос, проведя в общей сложности за бортом 22 часа 50 минут, что явилось мировым рекордом. Они провели ремонт магистралей двигательной установки и смонтировали еще две дополнительные солнечные батареи. Попутно этот экипаж установил новый мировой рекорд продолжительности пилотируемых космических полетов (237 суток) и благополучно вернулся на Землю.

На начало 1985 года был запланирован запуск экипажа четвертой основной экспедиции. К старту готовились два экипажа: основной — Владимир Васютин, Виктор Савиных и Александр Волков, дублирующий — Александр Викторенко, Александр Александров и Евгений Салей. Экипажи уже готовились к вылету на космодром, когда в феврале 1985 года со станцией внезапно пропала связь. Терять дорогостоящую и не исчерпавшую своего ресурса станцию было жаль. Поэтому для ее спасения отобрали самых опытных космонавтов Владимира Джанибекова и Виктора Савиных, которые стартовали к станции 6 июня 1985 года на корабле «Союз Т-13». Им пришлось стыковаться вручную с безмолвной и неориентированной станцией. После блестящей стыковки выяснилось, что на станции абсолютно нет электричества, не работает ни один прибор, а температура внутри станции ниже 0°С. Шаг за шагом космонавтам пришлось восстанавливать работоспособность станции. Уникальная операция по спасению станции завершилась успехом, и станция продолжила полет в пилотируемом режиме.

Сразу после восстановления ориентации станции к ней был запущен грузовой корабль «Прогресс-24» (21июня 1985 года), доставивший не только компоненты топлива и оборудование, но и продукты питания, поскольку прежние запасы испортились. Теперь можно было перейти к выполнению научной программы. 17 сентября 1985 года стартовал корабль «Союз Т-14», доставивший на борт станции экипаж в составе Владимира Васютина, Георгия Гречко и Александра Волкова. Тем самым был восстановлен первоначальный состав четвертой основной экспедиции. А В. Джанибеков и Г. Гречко 26 сентября возвратились на Землю на корабле «Союз Т-13». Так впервые была проведена частичная смена экипажа.

А на следующий день 27 сентября 1985 года под названием «Космос-1686» был запущен транспортный корабль-модуль, созданный на базе транспортного корабля снабжения — детища В.Н. Челомея. При этом из возвращаемого аппарата убрали систему жизнеобеспечения скафандров, ложементы и пульты ручного управления, а в ФГБ разместили мощную фотоаппаратуру «Пион-К». 2 октября «Космос-1686» успешно состыковался со станцией, доставив на нее грузы. Кроме того, он же использовался и как межорбитальный буксир.

Восстановленный экипаж четвертой основной экспедиции приступил к полноценному выполнению программы, однако через 65 суток полет пришлось прервать из-за обострившегося заболевания В. Васютина.

Прерванный полет не позволил советским деятелям от космонавтики добиться абсолютного приоритета — послать в космос чисто женский экипаж. Этот полет был запланирован на 4 марта 1986 года после отстыковки от станции «Космоса-1686». Командиром корабля должна была стать, естественно, Савицкая. Другие же члены экипажа — Елена Доброквашина и Екатерина Иванова опыта космических полетов не имели. Дублировал их чисто мужской экипаж, поскольку второй Савицкой у нас не было. После досрочного завершения четвертой основной экспедиции запуск женского экипажа был исключен из программы. Савицкая ушла в декретный отпуск, а остальным слетать так и не довелось — в 1987 году подготовка женщин к полетам была прекращена. Это еще раз показало, что никакой долгосрочной программы полетов женщин у нас не было, а полеты Савицкой были чисто пропагандистской акцией.

Несмотря на то, что станции «Салют-6» и «Салют-7» с двумя стыковочными узлами были шагом вперед по сравнению с первыми «Салютами», моноблочное построение этих станций сильно ограничивало использование научной аппаратуры, ведь ее нужно было выводить вместе со станцией. Этого недостатка были лишены многоблочные станции, тем более, что эта идея была не нова. Наиболее полное свое воплощение эта идея нашла в проекте многоцелевого орбитального комплекса.

После увольнения В.П. Мишина в 1974 году программа МОК была закрыта. Однако возглавивший НПО «Энергия» В.П. Глушко начал свою деятельность с формирования новой программы объединения, в состав которой входила в том числе и разработка постоянной орбитальной станции ПОС, которая, в свою очередь, в перспективе должна была заменить «Салюты». Был разработан проект ПОС. Станция состояла из шести модулей массой по 100 тонн, выводимых перспективной ракетой-носителем РЛА-150 и соединенных между собой через герметичный шлюз-коллектор одним из торцев так, что получалась ортогональная "звезда". Модули имели различное целевое назначение: жилой модуль, обсерватория, исследовательские лаборатории, производство для получения новых материалов. Экипаж станции планировался в составе 12 человек. Корабли снабжения, проектируемые на базе технических решений корабля «Союз», имели увеличенный спускаемый аппарат для доставки и спуска 6 человек.

Этот проект не получил дальнейшего развития по той же причине, что и лунный экспедиционный комплекс «Звезда». Все силы и средства были брошены на создание многоразовой космической системы «Буран».

В этих условиях можно было ориентироваться только на существующие ракеты-носители «Союз-У» (11А511У) и «Протон-К» (8К82К) с использованием имеющегося задела по орбитальным станциям «Салют» и транспортным кораблям «Союз». В 1976 году НПО «Энергия» выпустило технические предложения по созданию усовершенствованных долговременных орбитальных станций 17КС №7, 8. На станции кроме осевых стыковочных узлов имелось два боковых стыковочных агрегата на переходном отсеке для стыковки исследовательских модулей, выводимых ракетой-носителем «Союз». Весь комплекс получил название 27КС. В августе 1978 года был выпущен эскизный проект, в котором станции оснащались уже четырьмя боковыми стыковочными агрегатами для стыковки модулей на базе «Союзов» и «Прогрессов». Причем, кроме четырех пристыкованных модулей предусматривалось создание автономного модуля 19КА30 для астрофизических исследований в гамма-диапазоне. Он единственный из этой серии модулей был доведен до конца. После запуска 11 июля 1990 года под названием «Гамма» астрофизический модуль 1,5 года проработал на орбите, передавая ценную научную информацию.

В связи с перегрузкой ОКБ и завода НПО «Энергия» работами по созданию долговременной орбитальной станции «Салют-7», транспортного корабля 7К-СТ, многоразовой космической системы «Буран», а также в связи с закрытием работ по теме «Алмаз» в 1979 году для разработки конструкторской документации и изготовления станции 17КС №7 и ее модулей были привлечены КБ «Салют» и завод имени М.В. Хруничева.

Станция 17КС №7 на первый взгляд имеет примерно те же формы, что и прежние «Салюты», поскольку они определяются ракетой-носителем, то есть «Протоном». Зато содержание ее принципиально новое. Станция 17КС является базовым блоком орбитального научного комплекса 27КС и предназначена для проживания экипажа, приема исследовательских модулей и управления всем комплексом. При массе 20900 кг на базовом блоке полностью отсутствует научная аппаратура, она размещается в модулях. Базовый блок оборудован двумя осевыми стыковочными узлами как на прежних «Салютах» и четырьмя боковыми стыковочными агрегатами, расположенными на переходном отсеке. Все модули кроме «Кванта» пристыковываются к осевому стыковочному узлу на переходном отсеке, а затем механическим манипулятором переносятся на один из четырех боковых стыковочных агрегатов. Радиотехническая система «Игла» была заменена на систему «Курс», позволяющую транспортным кораблям и модулям стыковаться со станцией без ее разворота, что сделать весьма нелегко при ее полной конфигурации, когда масса все станции достигает 130 тонн. Вместо трех панелей солнечных батарей установлены две общей площадью 80 м², а дополнительная электроэнергия будет вырабатываться солнечными батареями модулей и вновь монтируемыми уже в космосе панелями СБ. Для увеличения зоны радиосвязи была введена радиосистема «Антарес» с остронаправленной антенной для связи через спутник-ретранслятор «Альтаир», находящийся на стационарной орбите, который в печати получил название «Луч», а первый из них назвали «Космос-1700». Большинство систем и агрегатов базового блока сделаны ремонтопригодными, что дало возможность ремонтировать системы в полете, а также заменять отказавшие блоки на исправные. Кроме того, конструкция станции и архитектура бортовых систем позволяет наращивать ее возможности в ходе полета. Такой подход к построению бортовых систем позволил эксплуатировать станцию в пилотируемом режиме целых 15 лет, что впятеро превысило гарантированный ресурс, который по ТЗ составлял 3 года.

Базовый блок рассчитан на работу экипажа в составе 2-3 человек, но на ней могут работать и 5-6 человек, доставленных на борт двумя транспортными кораблями. А как показал опыт программы «Мир» — «Шаттл» станция обеспечивает пребывание на станции даже 10 человек. Для экипажа на борту созданы комфортные условия: впервые на нашей станции были оборудованы две спальные каюты (на «Скайлэбе» это уже было).

После передачи в 1982 году всех работ по модулям в КБ «Салют» было принято решение — использовать модули, выводимые ракетой-носителем «Протон-К». В качестве основы их конструкции использовалась схема транспортного модульного корабля, состоящего из собственно модуля 37К с двумя стыковочными узлами и функционально-грузового блока от транспортного корабля снабжения, также разработанного в КБ «Салют». После стыковки транспортного модульного корабля с базовым блоком комплекса 27КС функционально-грузовой блок массой около 10 тонн должен был отделиться, оставив модуль в составе комплекса. Для станций только с двумя стыковочными узлами такая схема модуля была оправданной, поскольку отделившийся ФГБ освобождал стыковочный узел модуля, имевшего сквозной проход.

Запуск первого такого модуля 37КЭ («Квант») планировался еще к «Салюту-7», но из-за задержки в изготовлении он был запущен уже к «Миру».

Был выпущен проект на модули дооснащения 37КД, исследований в области технологии 37КТ, исследования природных ресурсов Земли и для решения военно-прикладных задач 37КП и грузовой 37К. В ходе проектирования выявилась малая весовая отдача такой схемы и высокая сложность и трудоемкость изготовления ФГБ. Специалисты НПО «Энергия» предложили в качестве отсека доставки использовать агрегатный отсек базового блока, который был бы вдвое легче ФГБ, но научно-технический совет Министерства общего машиностроения принял решение в пользу КБ «Салют».

Тем не менее, в 1984 году в КБ «Салют» и НПО «Энергия» был принят переработанный проект "самоходных" модулей для орбитального комплекса 27КС. Основой для него послужил созданный на базе транспортного корабля снабжения корабль-модуль ТКС-М («Космос-1686»), работавший совместно со станцией «Салют-7». За счет того, что отпала надобность в специальном буксире для модуля, вес его полезной нагрузки увеличился с 3 до 5 тонн при сохранении той же стартовой массы в 21 тонну. На базе ФГБ в КБ «Салют» было разработано четыре специализированных модуля: дооснащения 77КСД («Квант-2»), стыковочно-технологический 77КСТ («Кристалл»), оптический 77КСО («Спектр») и для исследования природных ресурсов Земли и экологический 77КСИ («Природа»).

Середина 80-х характеризовалась пиком затрат на многоразовую космическую систему «Буран», поэтому все остальные космические программы отошли на второй план, в том числе комплекс 27КС («Мир») и автоматические межпланетные станции «Фобос». Но работы по «Бурану» затягивались, его старт "уплывал" на 1987-1988 год. Весной 1984 года В.П. Глушко и Ю.П. Семенов были вызваны к секретарю ЦК КПСС Г.В. Романову, который поставил перед ними задачу срочно завершить работы по станции 17КС №7 к XXVII съезду КПСС. Кому же нужен пуск после съезда? И это при том, что станция «Салют-7» еще летала и с ней можно было поработать как минимум 2-3 года.

Базовый блок станции 27КС под названием «Мир» массой 20 900 кг был выведен на орбиту 20 февраля 1986 года с помощью ракеты-носителя «Протон-К», как раз во время работы XXVII съезда КПСС. Как говорится, главное вовремя отрапортовать.

Для работы на станции 13 марта 1986 года стартовал экипаж первой основной экспедиции в составе командира Леонида Кизима и бортинженера Владимира Соловьева на корабле «Союз Т-15». После стыковки космонавты начали расконсервацию станции и приведение ее в режим пилотируемого полета. Пришедшие грузовые транспортные корабли «Прогресс» доставили на борт станции различные грузы и топливо. На самом базовом блоке нет никаких научных приборов, в то же время на продолжающей полет орбитальной станции «Салют-7» находилось много научной аппаратуры, доставленной туда за 4 года полета. Поэтому 5 мая 1986 года космонавты Л. Кизим и В. Соловьев на корабле «Союз Т-15» совершили перелет со станции «Мир» на «Салют-7», где продолжили научные эксперименты. Завершив работу на «Салюте-7», космонавты законсервировали станцию и 25 июня перелетели обратно на «Мир», захватив с собой 400 кг научного оборудования. Это был первый межорбитальный перелет. 16 июля 1986 года экипаж вернулся на Землю после 125 суток полета.

После этой экспедиции закончилась программа пилотируемых полетов на станцию «Салют-7». Для проведения ресурсных испытаний в условиях длительного космического полета с помощью двигателей станции и ТКС связка «Салют-7» — «Космос-1686» была поднята на гораздо более высокую орбиту высотой до 490 км, где она должна была находиться до 2000 года. До этого момента предполагалось с помощью орбитального корабля многоразового использования «Буран» возвратить по отдельности станцию и ТКС для исследования их в земных условиях. Но жизнь внесла свои коррективы. Торможение комплекса оказалось гораздо выше ожидаемого. Топлива для повышения орбиты или контролируемого схода с орбиты уже не было. В результате 7 февраля 1991 года комплекс "зарылся" в атмосферу и, развалившись на части, упал на Землю. Некоторые из его обломков массой до тонны упали в Южной Америке, к счастью не принеся какого-либо вреда.

В 1986 году было проведено испытание усовершенствованного транспортного корабля «Союз ТМ», запущенного 21 мая в беспилотном варианте. Он был оборудован радиотехнической системой «Курс» и предназначался для стыковки именно со станцией «Мир». После успешного совместного полета он стал использоваться для доставки экипажей на орбитальную станцию.

6 февраля 1987 года на корабле «Союз ТМ-2» стартовал экипаж второй основной экспедиции в составе Юрия Романенко и Александра Лавейкина. После стыковки станция начала функционировать в режиме непрерывного пилотирования. Надо сказать, что в состав первого экипажа для этой экспедиции входили В. Титов и А. Серебров, а Ю. Романенко и А. Лавейкин были их дублерами. Но по дороге на космодром заболел Серебров, и в космос полетели их дублеры, а Титову в который раз не повезло.

Главным событием этой экспедиции явился запуск 31 марта 1987 года ракетой-носителем «Протон-К» специализированного астрофизического модуля 37КЭ «Квант», предназначенного для внеатмосферных астрофизических исследований, и стыковка его со станцией 9 апреля, правда со второй попытки. Но и после стыковки не произошло стягивания объектов. Космонавтам срочно пришлось выходить в открытый космос. Они обнаружили, что стягиванию аппаратов мешает мешок с отходами, попавший в стыковочный узел. После его удаления модуль прочно встал на свое место на агрегатном отсеке базового блока. На следующий день ФГБ был отстыкован, освободив второй стыковочный узел модуля для приема грузовых и транспортных кораблей.

В состав научного оборудования модуля «Квант» входила международная орбитальная лаборатория «Рентген» с телескопами «Пульсар Х-1», «Сирень-2» и ультрафиолетовым телескопом «Глазар». С помощью аппаратуры, установленной на модуле, было совершено много научных открытий в рентгеновском диапазоне.

22 июня 1987 года в космос на корабле «Союз ТМ-3» стартовал международный экипаж: Александр Викторенко, Александр Александров и гражданин Сирийской Арабской Республики Мухаммед Фарис. Экспедиция посещения также длилась 8 суток, но не для всех. Александрову пришлось остаться на станции вместо Лавейкина, у которого обнаружились серьезные отклонения в сердечно-сосудистой деятельности. А. Лавейкин вернулся на Землю с А. Викторенко и М. Фарисом. Таким образом, произошла частичная смена экипажа.

Экипаж третьей основной экспедиции Владимир Титов и Муса Манаров стартовал вместе с пилотом «Бурана» Анатолием Левченко (его дублером был еще один пилот «Бурана» Александр Щукин) 21 декабря 1987 года на корабле «Союз ТМ-4». После стыковки произошла пересменка — полная замена экипажа основной экспедиции на борту станции. Ю. Романенко, вернувшийся на Землю 29 декабря вместе с Александровым и Левченко, установил новый мировой рекорд продолжительности пилотируемых космических полетов — 326 суток.

В свою очередь экипаж третьей основной экспедиции В. Титов, которому наконец-то повезло, побил и этот рекорд, пробыв в космосе ровно 1 год с 21 декабря 1987 года по 21 декабря 1988 года. За это время космонавты трижды выходили в космос для ремонта телескопа модуля «Квант» и установки стрелы для переноски различных грузов.

Этот же экипаж принял две экспедиции посещения. Первая из них советско-болгарская стартовала 7 июня 1988 года на корабле «Союз ТМ-5» и длилась 10 суток. В ее состав вошли Анатолий Соловьев, Виктор Савиных и бывший дублер первого болгарского космонавта Александр Александров. Тем самым вернули должок за неудачный полет Г. Иванова.

Состав же другой экспедиции посещения, стартовавшей 29 августа 1988 года на корабле «Союз ТМ-6» был более необычен. Командиром экипажа был Владимир Ляхов, а вот бортинженера не было. На его месте сидел врач-исследователь Валерий Поляков, отправившийся в полет на 1,5 года. А вот космонавтом-исследователем стал полковник ВВС Афганистана Абдул Ахад Моманд, которого просто покатали, как бы извиняясь за причиненный советским вторжением ущерб Афганистану. Кандидатов в космонавты от этой страны отобрали в начале этого года, так что никакой подготовки просто не было, ведь нужно не менее года. Да и никакой космической программы в Афганистане, разоренном междоусобной гражданской войной, даже и быть не могло.

После стыковки В. Поляков присоединился к экипажу третьей основной экспедиции. А вот посадка Ляхова и Моманда проходила с приключениями. В отличии от предыдущих «Союзов» на «Союзе ТМ» в целях экономии топлива перед включением тормозного двигателя отделялся бытовой отсек. Так было и на этот раз. Но сразу после его отделения произошла потеря ориентации, поэтому двигатель не включился. Попытка построить ее за один виток не увенчалась успехом. Тогда посадка была перенесена на следующие сутки, и экипаж все эти сутки провел в скафандрах в спускаемом аппарате. А ведь в нем был ограниченный запас кислорода и вовсе не было никаких удобств, в том числе туалета. Через сутки посадка прошла успешно, но после этого вернулись к старой схеме, то есть разделение отсеков теперь происходит после отработки тормозного импульса.

Под занавес третьей основной экспедиции в период пересменки на борту станции «Мир» работал французский космонавт Жан-Лу Кретьен, который стартовал 25 ноября 1988 года на корабле «Союз ТМ-7» вместе с экипажем четвертой основной экспедиции Александром Волковым и Сергеем Крикалевым. Впервые экспедиция посещения так долго работала станции (26 суток). Впервые иностранный космонавт Ж.-Л. Кретьен вышел в открытый космос с борта советской станции вместе с Волковым. 21 декабря 1988 года француз вернулся на Землю с В. Титовым и М. Манаровым, а на борту остались А. Волков, С. Крикалев и В. Поляков.

Экипаж следующей основной экспедиции (А. Викторенко и А. Серебров), старт которой был намечен на апрель 1989 года, должен был принять модуль дооснащения 77КСД («Квант-2») и провести испытания средства передвижения космонавтов СПК. Однако сроки запуска модулей, которые должны были быть запущены еще в 1987-1988 годах, все время переносились. Становилось ясно, что раньше конца 1989 года пуска не будет. Поэтому Серебров как основной испытатель СПК был переведен в следующий экипаж, а вместо него был назначен А. Баландин. Уже на космодроме в результате неправильного наддува был поврежден приборно-агрегатный отсек «Союза». Поскольку резервного корабля не было, запуск отменили. Космонавты А. Волков, С. Крикалев и В. Поляков приземлились 27 апреля 1989 года после 152 суток полета, причем продолжительность полета Валерия Полякова составила "всего лишь" 243 суток вместо 1,5 лет.

После завершения четвертой основной экспедиции экипажи опять переформировали. В первый экипаж пятой основной экспедиции вошли Александр Викторенко и Александр Серебров, а во второй — Анатолий Соловьев и Александр Баландин. В это же время готовились по программе основной экспедиции и еще два экипажа: Виктор Афанасьев, Виталий Севастьянов и Римас Станкявичус, а также Геннадий Манаков, Геннадий Стрекалов и Виктор Заболотский. При этом два "бурановских" пилота Римас Станкявичус и Виктор Заболотский должны были работать на станции только во время пересменки, однако к концу 1989 года подготовка к полету "бурановских" космонавтов была прекращена.

Вообще же 1989 год оказался довольно богат на события. В феврале умер Генеральный конструктор НПО «Энергия» В.П. Глушко. Полгода предприятие было бесхозным, и только в сентябре был назначен новый Генеральный конструктор. Им стал Юрий Павлович Семенов, бывший до этого первым заместителем Глушко и отвечавший за орбитальные станции.

В феврале того же 1989 года было подписано первое коммерческое соглашение между организацией «Главкосмос» и японской телевизионной компанией TBS (Ти-Би-Эс) о полете на советской орбитальной станции «Мир» японского журналиста. Это соглашение, а также прибытие в Звездный городок из Японии двух кандидатов в космонавты вызвало бурю в советских средствах массовой информации: почему мы не первые? Был организован конкурс в газетах на тему «Почему я хочу лететь в космос?». В результате было отобрано 6 журналистов, в том числе двое из «Красной звезды» и журналистка из «Воздушного транспорта» Светлана Омельченко. Надо сказать, что еще Королев предлагал организовать полет в космос журналиста. Кандидатами на этот полет были Ярослав Голованов и Юрий Летунов. Но со смертью Королева эта идея заглохла. На сей раз противником полета советского журналиста выступило руководство НПО «Энергия». Тогда главные редакторы ведущих советских газет обратились за поддержкой к Генеральному секретарю ЦК КПСС М.С. Горбачеву. И хотя он дал добро, но это на руководство НПО «Энергия» никак не повлияло. А после распада СССР эта идея и вовсе сошла на нет, поскольку все экспедиции посещения проводились, как правило, на коммерческой основе, ну а платить за полет нашего журналиста никто не захотел.

Но это все будет потом, а пока же на первом плане в 1989 году было возобновление работы орбитального комплекса «Мир» в пилотируемом режиме. Но перед этим 23 августа 1989 года под именем «Прогресс М» был запущен усовершенствованный грузовой транспортный корабль 7К-СГ (11Ф615А55), созданный на базе транспортного корабля 7К-СТ («Союз ТМ»). Так же, как и «Союз ТМ» грузовик оснащен БЦВМ и солнечными батареями, что значительно расширило его возможности.

6 сентября 1989 года стартовал космический корабль «Союз ТМ-8» с космонавтами Александром Викторенко и Александром Серебровым. На долю этой же экспедиции выпал прием модуля дооснащения 77КСД «Квант-2». Он был запущен 26 ноября 1989 года. После выведения не раскрылась одна из панелей солнечной батареи. В результате многочисленных попыток панель, в конце концов, раскрылась. Однако в процессе сближения со станцией произошел срыв. Усилиями специалистов удалось внести коррективы в программное обеспечение и 6 декабря модуль «Квант-2» пристыковался к переходному отсеку станции. На следующий день с помощью механического манипулятора модуль был перестыкован на боковой узел. Образовавшуюся конфигурацию станции специалисты назвали сапогом.

Модуль дооснащения 77КСД «Квант-2», первый из семейства модулей, был создан на базе транспортного модульного корабля — преемника транспортного корабля снабжения. Основу его составил функционально-грузовой блок, названный теперь приборно-грузовым отсеком. Для размещения научной аппаратуры был создан приборно-научный отсек. Для обеспечения выхода в открытый космос в верхней части модуля находится шлюзовой отсек с диаметром выходного люка 1 метр (все остальные люки имели диаметр 0,8 метра). Все отсеки могут быть изолированы друг от друга герметичными люками. Общий объем отсеков составляет 65 м³. На модуле установлены стационарная душевая кабина и гиродины, обеспечивающие ориентацию орбитального комплекса почти без расходования топлива. Мощность двух панелей солнечных батарей модуля с независимым наведением на Солнце составила 6 кВт, что дало существенную прибавку в системе энергоснабжения комплекса. Снаружи приборно-научного отсека установлена автоматическая поворотная платформа с телевизионным видеоспектральным комплексом. «Квант-2» доставил также на «Мир» новые скафандры для выхода в открытый космос «Орлан-ДМА» и средство передвижения космонавтов СПК, аналогичное американскому с той лишь разницей, что в отличие от американцев наш "космический мотоцикл" был связан со станцией страховочным тросом. Скафандры и СПК созданы в НПО «Звезда» под руководством Г.И. Северина.

26 января 1990 года космонавты Викторенко и Серебров провели испытание новых скафандров в открытом космосе, впервые использовав шлюзовой отсек модуля дооснащения. Наконец 1 февраля 1990 года в космосе была испытана установка для передвижения космонавта за пределами пилотируемого комплекса. Александр Серебров, управляя работой двигателей СПК, удалялся от орбитального комплекса на расстояния до 33 метров, совершал маневрирование в пространстве, развороты. 5 февраля испытания СПК были продолжены. На сей раз им управлял Александр Викторенко, удаляясь от станции на расстояния до 45 метров. Общая продолжительность полета составила 152 суток. Она положила начало непрерывному функционированию орбитального комплекса «Мир» в пилотируемом режиме, который продолжалось в общей сложности более 10 лет.

Во время работы шестой основной экспедиции с Анатолием Соловьевым и Александром Баландиным, доставленных на станцию 11 февраля 1990 года кораблем «Союз ТМ-9», был запущен 31 мая 1990 года технологический модуль 77КСТ «Кристалл».

Модуль «Кристалл» предназначен для опытно-промышленного производства полупроводниковых материалов, очистки биологически активных веществ, используемых для получения новых лекарственных препаратов, выращивания кристаллов различных белков, а также проведения астрофизических, геофизических и технических экспериментов. Кроме научного оборудования модуль оснащен также двумя андрогинными стыковочными узлами новой конструкции для приема «Бурана».

В ходе 179-суточного полета космонавтам Соловьеву и Баландину пришлось совершить два внеплановых выхода в открытый космос. В ходе первого из них космонавты занимались ремонтом плохо закрепленной теплоизоляции «Союза». При возвращении на станцию космонавтам не удалось полностью закрыть крышку люка модуля «Квант-2», которую они же неаккуратно открыли в начале выхода. Пришлось разгерметизировать следующий, приборно-научный отсек. Поэтому следующий выход был посвящен ремонту этого люка, но без соответствующего инструмента этого сделать не удалось.

В отличии от всех предыдущих и последующих седьмая основная экспедиция (Геннадий Манаков и Геннадий Стрекалов), которая началась запуском 1 августа 1990 года корабля «Союз ТМ-10», была менее богата событиями. Да и продолжительность ее (131 сутки) явно не тянула на рекорд. Пожалуй стоит отметить лишь попытку ремонта выходного люка модуля «Квант-2» 29 октября, хотя она и оказалась безуспешной, и запуск 27 сентября 1990 года грузового корабля «Прогресс М-5». Этот грузовик был впервые снабжен возвращаемой капсулой, которая вернула на Землю после отстыковки «Прогресса» 28 ноября до 50 кг груза с результатами экспериментов, фотопленку и т.п.

В процессе пересменки, когда на станцию прибыл стартовавший 2 декабря 1990 года на транспортном корабле «Союз ТМ-11» экипаж восьмой основной экспедиции Виктор Афанасьев и Муса Манаров, состоялось и посещение станции японским журналистом — старшим редактором и комментатором программы международных новостей телевизионной корпорации TBS Тоехиро Акияма. Правда, перед стартом произошло небольшое ЧП: дублера японца — журналистку Риоко Кикути положили в больницу с острым приступом аппендицита. Этот полет японского журналиста принес двойную выгоду. Помимо 12 миллионов долларов, полученных за полет иностранного пассажира, на борту станции была оставлена самая современная видеоаппаратура, что позволило теперь получать более качественную картинку с борта. Работа восьмой основной экспедиции оказалась весьма насыщенной. Экипаж совершил 4 выхода в открытый космос, в ходе которых провел испытания стрелы для переноски грузов и установил новую, а также наконец-то отремонтировал крышку выходного люка.

Во время работы восьмой основной экспедиции произошла и одна достаточно серьезная нештатная ситуация. Грузовик «Прогресс М-7», запущенный 14 марта 1991 года, никак не хотел стыковаться со станцией со стороны агрегатного отсека. Космонавтам В. Афанасьеву и М. Манарову пришлось на корабле «Союз ТМ-11» отстыковаться от переходного отсека, облететь комплекс и вручную пристыковаться к агрегатному отсеку. В ходе облета и стыковки космонавты обнаружили неисправность антенны системы «Курс» на модуле «Квант». После этого грузовик, совершавший полет вблизи комплекса, пристыковался к станции со стороны переходного отсека. В одном из последующих выходов в космос антенна была отремонтирована. Общая продолжительность восьмой основной экспедиции составила 175 суток.

Корабль «Союз ТМ-12», стартовавший 18 мая 1991 года, доставил на орбитальный комплекс «Мир» не только экипаж девятой основной экспедиции Анатолия Арцебарского и Сергея Крикалева, но и технолога кондитерской фирмы «Марс» Хелен Шарман.

Это был второй полет на коммерческой основе. Но если предыдущий полет прошел без финансовых проблем, то с этим вышел полный конфуз. Началось с того, что в Англии была образована некая частная компания «Britain in space» («Британия в космосе»), которая договорилась с «Главкосмосом» о полете первого англичанина на советской орбитальной станции и организовала конкурс по всей стране по отбору кандидатов. Из 13000 кандидатов были отобраны Х. Шарман и чемпион Англии по прыжкам с парашютом Тимоти Мейс, которые вскоре приступили к тренировкам в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. Однако уже на заключительном этапе подготовки стало ясно, что собрать 12 миллионов долларов этой компании не удастся. Тогда всю финансовую ответственность взял на себя Московский народный банк, рассчитывавший выбить впоследствии из англичан деньги. Полет состоялся, но получить за него удалось лишь треть суммы. Как говорится — "бизнес по-русски".

Между прочим, на 1990-1991 годы пришелся пик усилий, по большей части безуспешных, специально для этого образованного «Главкосмоса» по привлечению иностранных государств для полета их граждан на советских космических кораблях и станциях. К кому только не обращались. В этот список вошли Аргентина, Бразилия, Канада, Израиль, Иран, Италия, Финляндия, Южная Корея и даже Малайзия. Просил покатать за свои деньги даже известный американский певец Джо Денвер. Но венцом этого стала инициатива американской частной компании «Спейс Тревел Сервисис» по организации полета на советском космическом корабле простого американца. Для этого другая частная компания «Спейс коммерс» организовала лотерею, в ходе которой собиралась не только выбрать кандидата на полет, но и получить средства для оплаты, естественно, не без выгоды для себя. Но поскольку в штате Техас лотереи запрещены, то ее организаторы сели за решетку. В этом смысле гораздо надежнее оказались соглашения на межгосударственной основе и с теми странами, для которых космические исследования являлись не эпизодом, а частью государственной программы по науке. Таковыми явились договоры с Австрией, Германией и соглашение с Францией о пяти полетах французов в течение 90-х годов.

В ходе 145-суточного полета экипаж девятой основной экспедиции совершил 6 выходов в открытый космос, смонтировав 14-метровую ферменную конструкцию.

На конец 1991 года первоначально планировалось два пуска к «Миру». В октябре должен был стартовать экипаж десятой основной экспедиции Александр Волков и Александр Калери вместе с гражданином Австрии Францем Фибеком. Вслед за этим в ноябре должна была стартовать экспедиция посещения, в первый экипаж которой входили Валерий Корзун, Александр Александров и космонавт-исследователь Токтар Аубакиров, а во второй — Василий Циблиев, Александр Лавейкин и Талгат Мусабаев. Наличие в экипажах космонавтов, казахов по национальности, явилось следствием "парада суверенитетов" союзных республик, который привел в 1991 году к развалу Советского Союза. Назарбаев -глава Казахстана, на территории которого находится космодром Байконур, настоял на участии в космическом полете представителя этой союзной республики. Во всем Советском Союзе с трудом удалось найти двух достойных кандидатов. Один из них, Т. Аубакиров был летчиком-испытателем фирмы А.И. Микояна, а Мусабаев — летчиком гражданского флота. После ускоренной подготовки они были включены в экипажи.

Тогда же Первый секретарь ЦК Компартии Украины Л.М. Кравчук предложил организовать полет чисто украинского экипажа. Командиром его предлагался Леонид Каденюк, когда-то входивший в отряд космонавтов ЦПК (набор 1976 года), а после отчисления за развод с женой, попавший в "бурановский" отряд ГКНИИ ВВС. Космонавтом-исследователем стал бы Юрий Крикун из числа уже отобранных журналистов. Правда, на должность бортинженера у Украины кандидатуры не нашлось. После распада Советского Союза эта идея тихо скончалась, поскольку на Украине денег на космический полет не было, а бесплатно катать Россия никого не собиралась.

К моменту развала СССР социалистическая экономика пришла в упадок, денег на космос выделялось все меньше и меньше. Поэтому было решено сэкономить на одном из пусков, выполнив при этом все обязательства. В результате «Союз ТМ-13», запущенный 2 октября 1991 года, доставил на борт станции «Мир» командира десятой основной экспедиции Александра Волкова и двух космонавтов-исследователей: казаха Токтара Аубакирова и австрийца Франца Фибека. Пожертвовали Сергеем Крикалевым, которому пришлось остаться на второй срок. Продолжительность полета десятой основной экспедиции составила 175 суток, но для Крикалева полет растянулся на 312 суток, причем всего Крикалев совершил 7 выходов в открытый космос, и общая продолжительность его прогулок за бортом станции составила 36 часов 39 минут — мировой рекорд. Но самое интересное заключалось в том, что и Волков, и Крикалев, стартовав как граждане Советского Союза, вернулись на Землю уже как граждане России.

Экипаж «Союза ТМ-14», запущенного 17 марта 1992 года, также оказался интернациональным. В него вошли командир одиннадцатой основной экспедиции Александр Викторенко и бортинженер Александр Калери, а также гражданин Германии Клаус-Дитрих Фладе. На этот полет, длившийся 146 суток, выходов в космос не планировалось, но один все же пришлось провести для замены неисправных гиродинов.

Корабль «Союз ТМ-15», стартовавший 27 июля 1992 года, доставил на борт орбитального комплекса «Мир» не только экипаж двенадцатой основной экспедиции в составе Анатолия Соловьева и Сергея Авдеева, но и Мишеля Тонини, первого француза, полетевшего в рамках десятилетнего соглашения между Россией и Францией. Пересменка на сей раз длилась дольше обычного, поскольку программой предусматривалась продолжительность работы французского космонавта 14 суток. Космонавты же основной экспедиции за 189 суток полета совершили 4 выхода в открытый космос, в ходе которых они провели монтаж выносной двигательной установки.

Начавшееся с конца 80-х годов сокращение финансирования отечественной космонавтики с введением свободных цен превратилось просто в обвал. В начале 1992 года на полном серьезе рассматривалось затопление орбитальной станции «Мир», но, в конце концов, хватило здравого смысла не делать этого. Правда пришлось пожертвовать «Бураном», второй запуск которого и стыковка его с «Миром» в беспилотном варианте планировались на этот год, а также отнести на последующие годы запуск последних двух модулей «Спектр» и «Природа». В то же время 1992 год оказался достаточно знаменательным и в некотором смысле переломным для российской пилотируемой космонавтики. В ходе визита в США Президента России Б.Н. Ельцина в Вашингтоне было подписано соглашение, предусматривающее создание корабля-спасателя на базе «Союза ТМ» для американской орбитальной станции «Фридом», стыковку шаттла с орбитальным комплексом «Мир» в 1994 году и длительную работу на станции одного астронавта, а также полет на шаттле в 1993 году российского космонавта. В ходе визитов в Россию директора НАСА Д. Голдина это соглашение было конкретизировано. Количество полетов российских космонавтов на шаттлах было увеличено до двух. Кандидатами на эти полеты были названы Владимир Титов и Сергей Крикалев. Также в октябре в Центр подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина прибыли кандидаты в космонавты от Европейского космического агентства, которые прошли курс общекосмической подготовки. Правда, о полетах на российских кораблях и станциях речи еще не было, как не было и соответствующего соглашения, но разговоры об этом уже начались.

Среди многочисленных полетов экипажей к станции «Мир» следует выделить старт 24 января 1993 года космического корабля «Союз ТМ-16» с космонавтами Геннадием Манаковым и Александром Полещуком. Корабль «Союз ТМ-16» был оснащен андрогинным стыковочным узлом АПАС-89 и был предназначен для стыковки с «Бураном» в качестве корабля-спасателя, однако из-за закрытия программы «Буран» он был использован для доставки на станцию тринадцатой основной экспедиции. Учитывая особенность стыковочного узла корабля, он пристыковался не к осевым стыковочным узлам базового блока, а ко второму осевому стыковочному узлу модуля «Кристалл», предназначенному для встречи «Бурана». Кстати, впервые к орбитальному комплексу «Мир» оказалось одновременно пристыковано 3 корабля: транспортные корабли «Союз ТМ-15» и «Союз ТМ-16», а также грузовой корабль «Прогресс М-15». В ходе полета, длившегося 179 суток, космонавты совершили два выхода в открытый космос, в процессе которых перенесли привода многоразовых солнечных батарей с модуля «Кристалл», где они могли помешать стыковке шаттла, на модуль «Квант». Кроме того, была впервые проведена стыковка грузового корабля «Прогресс М-16», в телеоператорном режиме. В этом режиме экипаж, находящийся на станции, управляет грузовым кораблем с помощью телевизионного изображения, получаемого от установленных на "грузовике" телекамер. Телеоператорный режим управления является резервным и используется при отказе системы «Курс» на грузовике, но в данном случае проводилось его испытание перед сбросом отработавшего грузовика в Тихий океан.

Этот полет имел и свои отрицательные моменты. Все чаще стали проявляться отказы бортовой аппаратуры и, в первую очередь, бортовой вычислительной машины. Все больше времени космонавты стали уделять ремонтно-восстановительным работам в ущерб научным исследованиям. Это и неудивительно, ведь пошел уже восьмой год полета базового блока орбитального комплекса «Мир» при заявленном ресурсе 3 года.

В марте 1993 года в Звездный городок прибыли на подготовку к космическим полетам на орбитальном комплексе «Мир» продолжительностью 30 и 135 суток кандидаты в космонавты от Европейского космического агентства немцы Ульф Мербольд и Томас Райтер, испанец Педро Дуке и швед Кристер Фуглесанг. Но еще более важные события 1993 года были связаны с расширением контактов между Российским космическим агентством и НАСА. В ходе встреч между директорами НАСА и РКА Д. Голдиным и Ю.Н. Коптевым была достигнута договоренность о 3-4 дополнительных полетах американцев на «Мире» помимо уже утвержденного, а также об оснащении модулей «Спектр» и «Природа» американской научной аппаратурой. Таким образом, многократно переносившиеся запуски этих модулей становились более реальными. Но самым интересным было намерение России и США вести проработку совместного вывода орбитальной станции. В ноябре 1993 года Президент США Б. Клинтон предложил НАСА использовать возможности России для строительства международной космической станции, а в декабре страны, участвующие в этом проекте, официально пригласили в свой круг Россию.

1 июля 1993 года на корабле «Союз ТМ-17» стартовал экипаж четырнадцатой основной экспедиции в составе Василия Циблиева, Александра Сереброва, а также французского космонавта Жан-Пьера Эньере, пробывшего в космосе три недели. Экипаж совершил 5 выходов в открытый космос, но два из них оказались сорванными: сначала из-за отсутствия циркуляции воды в контуре терморегулирования скафандра Циблиева, а затем из-за непоступления кислорода из основного баллона скафандра Сереброва. Но больше всего событий произошло в конце этой экспедиции. Сначала продлили продолжительность со 145 до 197 суток из-за несвоевременного изготовления носителя на самарском заводе «Прогресс» по финансовым причинам, в связи с чем сократили время пересменки с 6 до 4 суток. Прощание же со станцией чуть было не закончилось трагически. После отстыковки корабля «Союз ТМ-17» от станции космонавты совершили облет и приблизились к модулю «Кристалл» для фотографирования его стыковочного узла, к которому должен будет стыковаться «Спейс Шаттл». При приближении к нему корабль начал разгоняться вместо торможения, отказываясь подчиниться командам экипажа. В результате «Союз ТМ-17» ударился по касательной боком в переходной отсек базового блока рядом со стыковочным узлом. Возникло опасение за жизнь не только экипажа этого корабля, но и за жизнь космонавтов, находящихся на станции. К счастью дело ограничилось повреждением теплоизоляции. Как показало расследование, аварийная ситуация возникла из-за неправильного положения одного из тумблеров.

Начало следующей, пятнадцатой основной экспедиции ознаменовалось скандалом. Врач-исследователь Герман Арзамазов, второй раз дублировавший Валерия Полякова, направил в Межведомственную комиссию письмо, в котором выразил сомнение по поводу готовности Полякова к полету. Комиссия, изучив реальное состояние дел, пришла к выводу о несостоятельности подобных утверждений, а по просьбе космонавтов основного и дублирующего экипажей Арзамазов был отстранен от подготовки. 8 января 1994 года стартовал космический корабль «Союз ТМ-18», доставивший на станцию экипаж пятнадцатой основной экспедиции в составе Виктора Афанасьева, Юрия Усачева и врача-космонавта Валерия Полякова. В. Поляков должен был проработать в космосе 1,5 года, однако из-за задержки с запуском пробыл на орбитальной станции 14,5 месяцев (438 суток) и приземлился 22 марта 1995 года вместе с экипажем семнадцатой основной экспедиции на корабле «Союз ТМ-20». Валерий Поляков установил абсолютный мировой рекорд продолжительности полета в космосе, не побитый и по сей день.

Первое же задание, которое получили космонавты, было сфотографировать место соударения корабля «Союз ТМ-17» с орбитальной станцией, что они и сделали в ходе перестыковки корабля «Союз ТМ-18» с агрегатного отсека на переходной отсек. Полученные изображения успокоили специалистов и позволили спокойно продолжать дальнейшую эксплуатацию станции. В основном же программа этой экспедиции продолжительностью 182 суток была посвящена медицинским исследованиям, кроме того, экипаж значительную часть времени уделял ремонтно-профилактическим работам на стареющей станции.

С 1994 года началась новая фаза сотрудничества между Россией и США в соответствии с ранее заключенными соглашениями. На первом этапе состоялся полет российского космонавта на шаттле. Сергей Крикалев совершил полет вместе с американским экипажем на корабле «Дискавери» с 3 по 11 февраля 1994 года. В состав экипажа шаттла входили также командир Чарльз Болден, второй пилот Кеннет Райтлер, уроженец Коста-Рики Франклин Чанг-Диас, Джен Дэвис и Роналд Сига. И хотя этот полет никакого отношения к орбитальным станциям не имел, он явился первым шагом на пути реализации программы создания международной космической станции.

В состав экипажа шестнадцатой основной экспедиции, стартовавшей 1 июля 1994 года на корабле «Союз ТМ-19», вошли бывшие дублеры В. Афанасьева и Ю. Усачева Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев. Оба космонавта не имели опыта космических полетов, поэтому первоначально планировалось включить в состав экипажа опытного Геннадия Стрекалова, который бы после стыковки со станцией и 8-суточного полета вернулся бы на Землю с Афанасьевым и Усачевым. Однако затем решили сэкономить на одном из космонавтов, а это, в свою очередь, позволило отказаться от запуска одного грузовика. В этим экипажем связан и еще один интересный момент. В свое время Мусабаев готовился по программе полета казахского космонавта, а после его завершения перешел на общекосмическую подготовку в ЦПК имени Ю.А. Гагарина уже как офицер российской армии. Несмотря на это, казахская сторона объявила о втором полете казахского космонавта в составе международного экипажа. Хотя в этом и была определенная доля правды, поскольку Мусабаев выполнил несколько экспериментов, подготовленных учеными Казахстана.

Программой 126-суточного полета было предусмотрено 4 выхода космонавтов в открытый космос, однако было выполнено только два. Отменили перенос солнечных батарей с модуля «Кристалл» на «Квант», поскольку старт модуля «Спектр» "уехал" на май 1995 года, а мощность имеющихся солнечных батарей в ходе длительного полета снизилась в результате деградации до минимально допустимого уровня. Перенос же их с модуля на модуль был сопряжен с риском новой потери мощности.

Запуск 25 августа 1994 года грузового корабля «Прогресс М-24» был вполне рядовым событием, однако когда через двое суток корабль подошел к станции, возникли автоколебания, и система управления отменила стыковку. Через сутки сделали еще одну попытку. Поначалу сближение шло штатно, однако непосредственно перед стыковкой началась "раскачка" грузовика, в результате чего штырь стыковочного узла грузовика попал не в конус, а в шпангоут стыковочного узла станции. «Прогресс» развернулся, ударил боком по станции и, спружинив на солнечных батареях, ушел в сторону. Ситуация становилась критической. Топлива на грузовике оставалось только на одну попытку. Решено было провести стыковку в режиме телеоператорного управления, испытания которого провел еще Манаков, но штатно этот режим не использовался ни разу. Тем не менее, Юрий Маленченко блестяще выполнил стыковку грузовика в этом режиме.

Запуск 4 октября 1994 года корабля «Союз ТМ-20», доставившего на борт станции «Мир» экипаж семнадцатой основной экспедиции, в состав которого вошли Александр Викторенко, Елена Кондакова и космонавт Европейского космического агенства, немец Ульф Мербольд, ознаменовал собой начало нового этапа сотрудничества. Мербольд уже имел опыт космических полетов на шаттле и работе на орбитальных лабораториях «Спейслэб» и международной микрогравитационной лаборатории IML-1. Но длительность полета шаттла не превышала 10 суток, здесь же ему предстояло проработать 32 суток, что являлось рекордом для экспедиции посещения.

Появление же в экипаже инженера НПО «Энергия» Елены Кондаковой, тем более в качестве бортинженера на длительный полет, было более интригующим. Как известно, предыдущий набор женщин в отряд космонавтов состоялся в 1980 году. Из этой группы Светлана Савицкая совершила два космических полета на станции «Салют-7». После отмены запуска чисто женского экипажа их подготовка к полетам была фактически прекращена в 1987 году, поскольку по заявлениям руководства НПО «Энергия» полеты женщин на ближайшее время не планировались. Тем более удивительным выглядело появление в отряде космонавтов Елены Кондаковой. Картина станет более ясной если сказать, что Кондакова — жена бывшего космонавта, а ныне заместителя генерального конструктора Валерия Рюмина. В то же время это не умаляет профессиональных достоинств Елены Кондаковой, установившей мировой рекорд продолжительности пребывания женщин в космосе - 169 суток.

Одновременное пребывание на станции в течение месяца 6 человек существенно увеличило нагрузку на системы жизнеобеспечения и энергоснабжения. А при снижении мощности солнечных батарей это не могло не привести к аварийной ситуации, которая и возникла на борту комплекса «Мир» 11 октября. В этот день из-за перегрузки по энергопитанию полностью разрядились аккумуляторные батареи базового блока, многие системы обесточились, погас даже свет и пропала радиосвязь с Землей. Естественно разрушилась ориентация, и панели СБ стали отворачиваться от Солнца. В течение двух суток специалисты Центра управления полетом и космонавты боролись за восстановление работоспособности комплекса. С помощью транспортного корабля удалось сориентировать комплекс, начался заряд аккумуляторных батарей. После этого началось постепенное включение бортовых систем станции и, в первую очередь, системы ориентации. Аварийную ситуацию удалось ликвидировать.

В продолжение первого этапа российско-американского сотрудничества 3 февраля 1995 года с мыса Канаверал стартовал многоразовый корабль «Дискавери», на котором находился еще один российский космонавт Владимир Титов. Кроме него в состав экипажа шаттла входили командир Джеймс Уэзерби, второй пилот Айлин Коллинз (между прочим — женщина), а также специалисты по операциям на орбите Бернард Харрис, Майкл Фоул и Дженнис Восс. В этом полете «Дискавери» совершил облет на близком расстоянии (до 10 метров) станции «Мир». Результаты этого полета показали реальность сближения и стыковки шаттла с орбитальным комплексом «Мир».

Но для стыковки шаттла с орбитальным комплексом «Мир» необходимо было оснастить его стыковочным узлом. Поэтому в преддверии второго этапа многоразовый корабль «Атлантис» был отправлен на модернизацию, в ходе которой на него был установлен андрогинный стыковочный узел АПАС-89, разработанный и изготовленный в РКК «Энергия». Этот узел разрабатывался еще для советского многоразового корабля «Буран» и прошел испытания в ходе полета корабля «Союз ТМ-16». Им же был оснащен и технологический модуль «Кристалл», к которому и планировалось пристыковать шаттл.

Второй этап российско-американского сотрудничества начался 14 марта 1995 года запуском корабля «Союз ТМ-21» с международным экипажем в составе Владимира Дежурова, Геннадия Стрекалова и американского врача Нормана Тагарда. Восемнадцатая основная экспедиция пробыла на станции «Мир» 115 суток. В ходе полета основное внимание уделялось медико-биологическим экспериментам. Одновременно в ходе 5 выходов космонавтов Дежурова и Стрекалова была проведена подготовка к приему нового модуля «Спектр». Для этого одна из многоразовых солнечных батарей была перенесена с модуля «Кристалл» на «Квант», а другая просто сложена.

Но самым значительным событием восемнадцатой экспедиции стал запуск 20 мая 1995 года с помощью ракеты-носителя «Протон-К» модуля «Спектр» (77КСО). Как и предыдущие модули он создавался на базе функционально-грузового блока транспортного корабля снабжения. Но в отличие от них «Спектр» полетел гораздо позже запланированного срока, а за это время изменились и состав научной аппаратуры, и даже его назначение. Первоначально модуль «О» планировался для решения задач научного и военно-прикладного назначения. Для этого его предполагалось оснастить оптической системой «Октава» для отработки методов обнаружения запуска баллистических ракет и слежения за окружающим космическим пространством. Однако после запуска модуля «Кристалл» в 1990 году стало ясно, что из-за неготовности научной и военно-прикладной аппаратуры старт модулей «Спектр» и «Природа» задерживается, а после распада СССР и снижения уровня финансирования космической отрасли запуски были отложены на неопределенный срок.

Новую жизнь этим модулям дало российско-американское соглашение о сотрудничестве в космосе, подписанное в Вашингтоне в июле 1993 года, в соответствии с которым на модули устанавливалось 600-700 кг американской научной аппаратуры. В своем новом обличье модуль «Спектр» предназначен для проведения исследований природных ресурсов Земли, верхних слоев земной атмосферы, космических излучений, медико-биологических исследований и т.п. Модуль оснащен двумя парами солнечных батарей: основными площадью 56 м² и дополнительными площадью 76 м², размещенных на негерметичном отсеке. Объем герметичного отсека составляет 62 м³. В модуле имеется шлюзовая камера для выноса научной аппаратуры в открытый космос.

1 июня 1995 года модуль «Спектр» пристыковался к осевому стыковочному узлу переходного отсека базового блока орбитального комплекса «Мир». С его приходом масса орбитального комплекса «Мир» возросла со 105 до 123 тонн. На следующий день модуль был перестыкован на боковой узел. После этого были выданы команды на раскрытие дополнительных солнечных батарей. Одна панель раскрылась, а вот вторая нет. Это, конечно же, снижало вырабатываемую мощность. Требовался выход космонавтов для ее освобождения. Однако, поскольку эта операция не отрабатывалась на Земле, космонавты Дежуров и Стрекалов высказались против выхода. К тому же Стрекалов оказался физически не готов к выходу, не прошел тест. В результате выход был отменен, а после возвращения на Землю космонавтам на 15% уменьшили вознаграждение за отказ выполнить указания Земли.

В ходе полета восемнадцатой экспедиции американский астронавт Норман Тагард установил национальный рекорд продолжительности полетов (115 суток), побив достижение, установленное еще в 1974 году экипажем третьей экспедиции на орбитальной станции «Скайлэб». Столь малая продолжительность восемнадцатой экспедиции объяснялась запланированной сменой экипажа с помощью шаттла. Если же по какой-либо причине старт шаттла не состоялся бы, то экипажу пришлось бы остаться на станции до сентября, когда стартовал следующий «Союз». Однако 27 июня 1995 года стартовал космический корабль «Атлантис», на борту которого находился экипаж девятнадцатой основной экспедиции Анатолий Соловьев и Николай Бударин. 29 июня 1995 года состоялась первая стыковка шаттла с орбитальным комплексом «Мир», и впервые российский экипаж был доставлен на борт станции на иностранном транспортном корабле. После первой стыковки шаттла с «Миром» на орбите образовался комплекс общим весом 220 тонн. Общий экипаж связки «Мир» — «Атлантис» составил 10 человек. Эти показатели оказались рекордными. Кроме Соловьева и Бударина в шаттле находились командир «Атлантиса» Роберт Гибсон, пилот Чарльз Прекурт, специалисты по операциям на орбите Элен Бейкер, Грег Харбо и дублер Н.Тагарда Бонни Данбар. А. Соловьев и Н. Бударин остались на станции, а В. Дежуров, Г. Стрекалов и Н. Тагард вернулись в шаттле на Землю. Впервые многоразовый транспортный корабль был использован для доставки экипажа на орбитальную станцию и возвращения на Землю.

Расстыковка «Атлантиса» с «Миром» производилась 4 июля по определенному сценарию. Сначала Соловьев и Бударин на корабле «Союз ТМ-21» расстыковались, совершили облет станции и зависли в 90 метрах от нее. Затем начал отходить шаттл, и этот процесс российские космонавты снимали видеокамерой. После удаления его на расстояние порядка 135 метров «Союз ТМ-21» совершил обратный облет и пошел на стыковку. Теперь уже съемку вели из «Атлантиса». В этот момент сначала отключилась система «Курс» на «Мире», а затем сбилась БЦВМ, и станция начала терять ориентацию. Космонавтам Соловьеву и Бударину пришлось срочно стыковаться в ручном режиме, что они успешно и осуществили.

Поскольку восемнадцатая и девятнадцатые основные экспедиции являлись как бы двумя половинками одной полноценной экспедиции, то продолжительность полета Анатолия Соловьева и Николая Бударина составила всего лишь 75 суток, хотя за это время они успели дважды выйти в открытый космос и освободить застрявшую панель солнечной батареи модуля «Спектр».

При первой стыковке «Атлантиса» к стыковочному узлу модуля «Кристалл» пришлось перестыковывать этот модуль с бокового на осевой узел базового блока, поскольку солнечные батареи базового блока упирались прямо в шаттл. Поэтому количество полетов шаттла к «Миру» ограничивалось ресурсом манипулятора перестыковки. Чтобы избежать этих ограничений, при следующей стыковке «Атлантиса», запущенного 12 ноября 1995 года, с экипажем в составе командира корабля Кеннета Камерона, второго пилота Джеймса Хэлселла, специалистов по операциям на орбите Джерри Росса, Уильяма Мак-Артура и канадца Криса Хэдфилда на борт станции было доставлено большое количество приборов и грузов, а также специальный стыковочный отсек (316ГК), созданный в РКК «Энергия». Этот отсек массой около 4 тонн, пристыкованный к модулю «Кристалл», отдалял шаттл от базового блока, что позволило избежать в дальнейшем перестыковок модуля «Кристалл» с бокового на осевой узел. К этому отсеку в последующем причаливали все американские шаттлы. Кроме того на внешней стороне стыковочного были уложены две многоразовые солнечные батареи.

В момент второй стыковки шаттла с «Миром» на борту станции работал уже экипаж двадцатой основной экспедиции в составе Юрия Гидзенко, Сергея Авдеева и космонавта ЕКА немца Томаса Райтера, доставленных на орбиту 3 сентября 1995 года на корабле «Союз ТМ-22». Это был второй длительный полет представителя Европейского космического агентства, рассчитанный на 135 суток. Самым значительным в этой экспедиции было увеличение ее продолжительности со 135 до 179 суток, то есть на 44 дня. Это связано с задержкой в изготовлении ракеты-носителя «Союз-У2» на самарском заводе «Прогресс» вследствие недостаточного финансирования. Кроме того, было осуществлено три выхода в открытый космос, причем каждый из космонавтов выходил дважды.

В 1995 году было подписано соглашение между Российским и Германским космическими агентствами о еще одном полете немецкого космонавта на станции «Мир». И хотя от Европейского космического агентства два длительных полета совершили немцы, все же Германия была заинтересована в собственных космических исследованиях. Поэтому вскоре прибыли в Звездный городок и приступили к подготовке бывший дублер К.-Д. Фладе Райнхольд Эвальд и Ганс Шлегель. Намеревались послать на «Мир» своих представителей южнокорейская телевизионная компания KBS и промышленная корпорация «Самсунг», но дальше переговоров дело не пошло.

21 февраля 1996 года был запущен космический корабль «Союз ТМ-23», доставивший на орбитальную станцию двадцать первую основную экспедицию в составе Юрия Онуфриенко и Юрия Усачева. В этом экипаже в процессе подготовки произошла замена бортинженера. Вместо отстраненного от спецподготовки по медицинским показателям Александра Полещука в состав экипажа был включен только что вернувшийся из космического полета Юрий Усачев. За период до прихода «Атлантиса» они успели сделать выход в открытый космос для установки новой грузовой стрелы и подготовки к переносу одной из МСБ со стыковочного отсека на модуль «Квант».

К этому времени вошел в стадию реализации третий этап российско-американского сотрудничества по программе «Мир-НАСА». Он предусматривал постоянную работу американских астронавтов на орбитальном комплексе «Мир» в течение 2 лет. При этом доставка их на станцию осуществляется с помощью шаттла. В результате американцы получали опыт длительных пилотируемых полетов, необходимый при эксплуатации международной космической станции, а Россия с одной стороны получала валюту, которой ей так и не хватало, а с другой — использование шаттла для доставки грузов на станцию позволило отказаться от нескольких пусков грузового корабля «Прогресс» (тоже экономия).

22 марта 1996 года с космодрома на мысе Канаверал стартовал многоразовый корабль «Атлантис», на борту которого помимо командира корабля Кевина Чилтона, второго пилота Ричарда Сирфосса, специалистов полета Рональда Сиги, Майкла Клиффорда и Линды Гудвин находилась и "космическая бабушка" 53-летняя Шеннон Люсид, для которой это был уже 5-й полет. После стыковки с «Миром» она стала первооткрывателем двухлетней космической вахты американских астронавтов на российском орбитальном комплексе. Всего же за два года на борту станции «Мир» должны были побывать, сменяя друг друга, 7 американских астронавтов. Поскольку кабина экипажа шаттла довольно тесновата, то для доставки грузов в первом полете «Атлантиса» был использован герметичный отсек лаборатории «Спейслэб», а начиная с третьего полета, — коммерческий модуль «Спейсхэб», в котором можно разместить около 2 тонн грузов. В принципе это сравнимо с грузоподъемностью «Прогресса», зато шаттл такой же величины груз может спустить с орбиты, что для «Союзов» и «Прогрессов» недостижимо. В ходе совместного полета Л. Гудвин и М. Клиффорд совершили выход в открытый космос.

23 апреля 1996 года наконец-то спустя 10 лет после запуска базового блока орбитальной станции «Мир» стартовала ракета-носитель «Протон», которая вывела на орбиту последний исследовательский модуль «Природа» (77КСИ). Этот модуль так же, как и «Квант-2», «Кристалл» и «Спектр» создан на базе функционально-грузового блока ТКС и именуется как исследовательский экологический. В паре со «Спектром» он пролежал на заводе до середины 90-х годов. После начала реализации российско-американских соглашений на модуле «И» было размещено 900 кг американской научной аппаратуры. Правда в связи с этим пришлось изъять многоразовую солнечную батарею, установленную на торце модуля. Электропитание бортовых систем в ходе автономного полета до момента стыковки обеспечивалось 160 литиевыми одноразовыми батареями. Естественно, что это ограничивало продолжительность автономного полета, поэтому стыковка планировалась на 3-5 сутки. Объем герметичного корпуса модуля составляет 65 м³. Примечательной особенностью модуля «И» является наличие на внешней поверхности антенны радиолокатора бокового обзора «Траверс-1П».

Сразу после старта выяснилось, что половина из 160 литиевых батарей отключена и подключить их никак не удается. Пришлось вести модуль к «Миру» по укороченной схеме, и через 3 суток стыковка успешно состоялась в автоматическом режиме. На следующие сутки модуль «Природа» встал на свое законное место на боковой стыковочный узел. Таким образом, орбитальный комплекс «Мир» приобрел законченный вид, причем его вес составил около 135 тонн.

Программа 194-суточного полета двадцать первой основной экспедиции оказалась очень насыщенной. Помимо приема многоразового корабля «Атлантис» и целевого модуля «Природа» космонавты Юрий Онуфриенко и Юрий Усачев совершили 6 выходов в открытый космос, в ходе которых перенесли со стыковочного отсека и установили на модуле «Квант» российско-американскую многоразовую солнечную батарею, а также развернули новую ферменную конструкцию. Большую часть полета они провели в обществе американки, а в последние две недели к ней добавилась еще и француженка.

17 августа 1996 года стартовал космический корабль «Союз ТМ-24», который доставил на орбитальную станцию «Мир» экипаж двадцать второй основной экспедиции в составе Валерия Корзуна и Александра Калери. Надо сказать, что Корзун и Калери готовились как дублеры. В состав основного экипажа двадцать второй экспедиции первоначально были включены Геннадий Манаков и Сергей Трещев. Но когда они еще готовились как дублеры по программе двадцатой экспедиции, за низкие оценки на экзаменах и слабое знание бортовых систем Сергей Трещев был заменен на Павла Виноградова. Незадолго до старта врачи вдруг обнаружили у Геннадия Манакова нарушения в сердечной деятельности — микроинфаркт. Можно было бы провести замену только командира, но тогда экипаж состоял бы только из нелетавших космонавтов. Поэтому в космос отправились их дублеры Валерий Корзун и Александр Калери. Вместе с ними прилетела и очаровательная француженка Клоди Андре-Деэ, которая вернулась на Землю через 16 суток вместе с экипажем двадцать первой экспедиции.

16 сентября 1996 года с задержкой в 45 суток стартовал корабль «Атлантис». Его пилотировали командир корабля Уильям Ридди, второй пилот Теренс Уилкатт, специалисты полета Томас Эйкерс, Джером Эпт, Карл Уолз и бывший дублер Люсид Джон Блаха, которому и предстояло ее заменить. Такая задержка объяснялась техническими причинами. Дело в том, что при предыдущем старте «Колумбии» было замечено истечение раскаленных газов через уплотнители твердотопливных ускорителей. А ведь именно по этой причине погиб «Челленджер». Потребовалось 1,5 месяца на разбирательства. В результате вместо запланированных 143 суток Шеннон Люсид провела в космосе 188 суток, установив не только национальный рекорд, не побитый до сих пор, но и превысив мировой рекорд для женщин Елены Кондаковой. В ходе совместного полета был установлен еще один рекорд. Впервые на орбите летал комплекс суммарной массой 241 тонна.

При достаточно спокойном течении 197-суточного полета двадцать второй основной экспедиции экипажу Валерия Корзуна и Александра Калери пришлось дважды принимать шаттл. При второй стыковке «Атлантис», стартовавший 12 января 1997 года доставил на борт станции сменщика Блахи Джерри Линенджера, помимо которого на корабле находились командир корабля Майкл Бэйкер, второй пилот Брент Джетт, специалисты полета Джеймс Висофф, Джон Грунсфелд и Марша Айвинс.

На долю двадцать третьей основной экспедиции (Василий Циблиев и Александр Лазуткин), стартовавшей вместе с немцем Райнхольдом Эвальдом 10 февраля 1997 года на корабле «Союз ТМ-25», выпали самые большие испытания за все время эксплуатации орбитального комплекса «Мир». Череда неудач началась еще во время пересменки с 22-й экспедицией. При сжигании в генераторе кислорода очередной кислородной шашки возник пожар. Космонавты быстро его потушили, но из-за сильного дыма пришлось провести 36 часов в противогазах а затем в респираторах. После посадки 2 марта корабля «Союз ТМ-24» с космонавтами В. Корзуном, А. Калери и Р. Эвальдом было решено повторно пристыковать на освободившийся стыковочный узел грузовой корабль «Прогресс М-33», совершавший автономный полет в период пересменки. Управление стыковкой вел экипаж в телеоператорном режиме. В этом режиме экипаж, находящийся на станции, управляет грузовым кораблем с помощью телевизионного изображения, получаемого от установленных на "грузовике" телекамер. Но как раз это изображение сначала было неустойчивым, а затем вовсе пропало, и стыковку отменили. Только космонавты отошли от неудачи со стыковкой, как выявилась утечка сразу в нескольких местах этиленгликоля — теплоносителя из гидроконтура системы терморегулирования. Это, с одной стороны, привело к повышению температуры в отсеках станции, а с другой — пары этиленгликоля вызвали раздражение слизистой оболочки глаз и носоглотки. Космонавтам пришлось потратить много времени в поисках мест утечки и их ликвидации. И это не считая отказов отдельных систем и агрегатов таких, как система получения кислорода «Электрон», система откачки конденсата, установка поглощения углекислого газа «Воздух», система связи через спутник-ретранслятор «Альтаир» и т.п. На этом фоне светлым пятном стал выход в открытый космос 29 апреля американца Джерри Линенджера и Василия Циблиева.

А 15 мая 1997 года стартовал в очередной раз корабль «Атлантис», доставивший 17 мая на станцию «Мир» экипаж из 7 человек. По составу этот экипаж больше напоминал «Ноев ковчег»: командир корабля Чарльз Прекурт, единственная женщина-пилот в отряде космонавтов США Эйлин Коллинз, астрофизик с двойным англо-американским гражданством Майкл Фоул, уроженец Перу Карлос Норьега, американец китайского происхождения Эдвард Лу, космонавт Европейского космического агентства француз Жан-Франсуа Клервуа и русская женщина-космонавт Елена Кондакова. Майкл Фоул заменил на станции Джерри Линенджера, который пробыл в космосе 132 суток. Появление Кондаковой в составе экипажа «Атлантиса» было обусловлено приглашением американцев российской стороне о включении российского космонавта в экипажи шаттлов при полетах к «Миру».

После их посадки 24 мая казалось бы появилась возможность спокойно проводить научные исследования. Но тут вновь пошла черная полоса. На конец июня был запланирован запуск очередного "грузовика", но для его приема нужно было освободить один из стыковочных узлов. И 25 июня «Прогресс М-34» был отстыкован от станции. Но прежде, чем утопить его в Тихом океане, решено было еще раз проверить стыковку в режиме телеоператорного управления, окончившуюся неудачей 4 марта 1997 года из-за отсутствия телевизионной картинки с «Прогресса М-33». На сей раз изображение было хорошим, но из-за переутяжеленности на 500 кг грузового корабля и смещения центра масс динамика его движения существенно отличалась от той, которая была заложена в алгоритмы сближения. В результате, не успев затормозиться, «Прогресс М-34» по инерции скользнул по базовому блоку и ударился в одну из панелей солнечной батареи модуля «Спектр». От удара в корпусе модуля образовалась трещина, и воздух начал вытекать из станции. Разгерметизация в космосе — вещь исключительно опасная, ведь именно из-за нее погиб экипаж «Союза-11». В таких случаях космонавты обязаны были немедленно покинуть станцию на транспортном корабле, но тогда станция осталась бы необитаемой, а, учитывая ее нынешнее состояние, это привело бы к потере станции. Космонавты, проявив завидное самообладание в условиях понижающегося давления, сумели расстыковать разъемы кабелей, идущих из модуля «Спектр», и закрыть люк модуля крышкой. Падение давления в станции было остановлено.

Но беда не приходит одна. В результате расстыковки кабелей было потеряно до половины электрической мощности. Кроме того, по сигналу «Авария ЦВМ» система ориентации перешла в так называемый индикаторный режим, то есть, по существу, станция стала неориентированной, а панели солнечных батарей стали отворачиваться от Солнца. Возник дефицит электроэнергии. Космонавтам с помощью двигателей корабля «Союз ТМ-25» удалось восстановить ориентацию. Для проведения на станции ремонтных работ был задержан запуск грузовика «Прогресс М-35», и он состоялся только 5 июля 1997 года. В перечень доставленных грузов входила и гермоплата, которую нужно было установить в люк модуля «Спектр» для подсоединения кабелей от оставшихся неповрежденными панелей солнечных батарей «Спектра». Для установки люка космонавты должны были, надев скафандры, разгерметизировать переходной отсек и установить гермоплату вместо крышки и подсоединить разъемы. Но при подготовке этой операции 13 июля у командира экипажа Василия Циблиева обнаружили небольшую сердечную аритмию. В таких условиях не могло быть и речи о его работе в скафандре, и выход отменили. Но прежде, чем его отменили окончательно, космонавты А. Лазуткин и М. Фоул проводили тренировки по стыковке и расстыковке разъемов. По ошибке был отсоединен кабель от датчиков угловых скоростей, в результате бортовая вычислительная машина выдала сигнал «Авария СУД» и прекратила работу. Комплекс вошел в неуправляемый режим, в результате чего освещенность солнечных батарей упала, начали отключаться системы. Всю ночь с 16 на 17 июля специалисты ЦУПа совместно с экипажем боролись за живучесть станции. В конечном итоге космонавты расконсервировали корабль «Союз ТМ-25» и с помощью его двигателей соориентировали станцию, а значит и солнечные батареи, после чего стало возможным постепенное подключение систем станции. Учитывая крайнюю утомленность В. Циблиева и А. Лазуткина, вызванную непрекращающейся полосой нештатных ситуаций, из которых приходилось выбираться, решено было все работы по модулю «Спектр» поручить следующему экипажу.

Казалось бы, все позади, но напоследок судьба подготовила В. Циблиеву и А. Лазуткину еще одно испытание. При приземлении 14 августа 1997 года не сработали двигатели мягкой посадки, и спускаемый аппарат довольно ощутимо стукнуло. Это произошло всего лишь второй раз за всю историю полетов космического корабля «Союз». Как говорится: вот уж не повезет, так не повезет.

Поскольку следующей основной экспедиции еще только предстояло восстановить электроэнергетику, полет французского космонавта Леопольда Эйяра решено было перенести на следующий пуск. Поэтому 5 августа 1997 года был запущен космический корабль «Союз ТМ-26» с экипажем 24-й основной экспедиции в составе Анатолия Соловьева и Павла Виноградова. После пересменки космонавты провели 22 августа запланированный "выход" в модуль «Спектр» для замены крышки на гермоплату и подключения разъемов, что позволило увеличить энергопотребление бортовых систем станции. При выходе 6 сентября в "закрытый" космос А. Соловьев и М. Фоул осмотрели поверхность модуля с целью обнаружения повреждений, но места утечки так и не нашли.

К сожалению, и этому экипажу не удалось избежать происшествий. Так 15 сентября всего лишь в 470 метрах от станции пролетел американский военно-исследовательский спутник MSTI-2, запущенный еще 9 мая 1994 года. Но это был всего лишь эпизод. А вот участившиеся отказы бортовой вычислительной машины, приводящие к потере ориентации, беспокоили гораздо больше. В связи с этим некоторые американские политики призывали прекратить совместные полеты с "этими русскими".

Тем не менее, 25 сентября 1997 года с космодрома на мысе Канаверал стартовал «Атлантис», который 27 сентября произвел стыковку со станцией «Мир». На борту шаттла находились командир Джеймс Уэзерби, пилот Майкл Блумфилд, специалисты полета — русский Владимир Титов, француз Жан-Лу Кретьен и американцы Скотт Паразински, Венди Лоренс и Дэвид Вульф. И перед этим стартом произошла замена. На смену М. Фоулу должна была полететь Венди Лоренс. Но в связи с необходимостью ремонтных работ в открытом космосе возможным было и участие в них американца, а миниатюрная американка была слишком мала для российского скафандра. Поэтому на «Мире» остался ее дублер Д. Вульф. Сама же В. Лоренс хотя и побывала на «Мире», но вернулась на Землю в том же шаттле. В ходе совместного полета С. Паразински и В. Титов выходили в открытый космос с борта «Атлантиса». С помощью шаттла на станцию «Мир» был доставлен один комплект новой БЦВМ, а второй — на «Прогрессе М-36», запущенном 5 октября 1997 года. Вообще же грузоподъемность шаттла позволила решить многие проблемы по снабжению станции «Мир», особенно в условиях низкого финансирования отечественной космической отрасли. Но самое главное, что с помощью шаттла удалось доставлять с борта орбитальной станции на Землю не только результаты экспериментов, но и отдельные приборы и агрегаты, исчерпавшие свой ресурс, для исследования их в земных условиях.

В ходе полета, длившегося 198 суток, экипаж ЭО-24 шесть раз выходил в открытый космос, в том числе дважды в разгерметизированный модуль «Спектр», при этом один раз Павла Виноградова заменил американец Дэвид Вульф. После этого Анатолий Соловьев, которому в полете исполнилось 50 лет, стал мировым рекордсменом, совершив в общей сложности 16 выходов в открытый космос и проведя за бортом 77 часов 46 минут. Правда при выходе 3 ноября Соловьева подстерегала та же неприятность, с которой он столкнулся в 1990 году, когда не удалось плотно закрыть при возвращении в модуль «Квант-2» выходной люк. Попытки исправить ни к чему не привели, и ремонт оставили на долю следующей экспедиции. Также безуспешной оказались поиски трещины в корпусе модуля «Спектр». После завершения полета этой экспедиции у Анатолия Соловьева общая продолжительность пяти его полетов составила 651 сутки, в том числе 4 длительных экспедиции. Это второй результат после Валерия Полякова.

22 января 1998 года с космодрома на мысе Канаверал стартовал уже переоборудованный корабль «Индевор», который 24 января произвел стыковку со станцией "Мир". На борту шаттла находились командир Теренс Уилкатт, пилот Джо Эдвардс, а также специалисты полета — Джеймс Рейли, Бонни Данбар, Майкл Андерсон, Эндрю Томас и российский космонавт, узбек по национальности Салижан Шарипов. Э. Томас стал последним американцем на борту станции «Мир», заменив Д. Вульфа.

В тот же день, 29 января 1998 года, когда «Индевор» отстыковался от «Мира», с Байконура стартовал корабль «Союз ТМ-27», доставивший на орбитальный комплекс экипаж двадцать пятой основной экспедиции в составе Талгата Мусабаева и Николая Бударина, а также космонавта-исследователя, гражданина Франции Леопольда Эйяра, который пробыл на орбите 3 недели. Экипаж этой экспедиции совершил 5 выходов в открытый космос, в ходе которых была заменена выносная двигательная установка, отремонтирован выходной люк модуля «Квант-2», хотя первая попытка 3 марта выйти через этот люк в космос окончилась неудачей. Космонавты так и не смогли открыть его. Пришлось дожидаться инструментов, доставленных на станцию «Мир» очередным грузовиком. Общая продолжительность полета двадцать пятой основной экспедиции составила 210 суток.

8 июня 1998 года завершилась программа работы на орбитальном комплексе «Мир» американских астронавтов, которая началась 24 марта 1996 года полетом Шеннон Люсид и длилась более 2 лет. При этом шаттлы произвели 9 стыковок со станцией «Мир», а на ее борту 7 американских астронавтов совершили длительные полеты, самый продолжительный из которых совершила Шеннон Люсид — 188 суток. Американский многоразовый корабль «Дискавери», стартовавший 2 июня 1998 года, забрал со станции Эндрю Томаса, чье время пребывания на орбите составило 140 суток 15 часов. В состав экипажа помимо уже побывавшего на «Мире» командира корабля Чарльза Прекурта, второго пилота Доминика Гори, специалистов по операциям на орбите Дженет Каванди, Франклина Чанг-Диаса и неутомимой Венди Лоренс вошел также российский космонавт 59-летний Валерий Рюмин. И хотя он совершил свой последний полет 18 лет назад, в завершающий полет к «Миру» его, как первого заместителя Генерального конструктора и руководителя программы «Мир» -«Шаттл» с российской стороны, пригласил персонально руководитель этой же программы с американской стороны Фрэнк Калбертсон. Сам Калбертсон также хотел совершить полет вместе с Рюминым, но руководство НАСА не позволило просто так кататься своим чиновникам, хотя и бывшим астронавтам. Правда у Рюмина официальной задачей была инспекция орбитального комплекса, с которой он, надо полагать, справился.

После окончания второго этапа российско-американского сотрудничества российская сторона предлагала совершить еще один, десятый полет шаттла к «Миру», но американцы посчитали, что они накопили достаточный опыт длительных полетов в предверии начала эксплуатации международной космической станции, и от дальнейших полетов отказались. С просьбой послать на станцию «Мир» своих космонавтов обращались к России такие страны, как Малайзия и Индонезия, но разразившийся в Юго-Восточной Азии острый финансовый кризис, а в Индонезии и политический кризис, заставил их отказаться от этой идеи. Зато возникло экзотическое предложение режиссера Юрия Кары о съемках на борту станции «Мир» художественного фильма по роману Чингиза Айтматова «Тавро Кассандры». Несколько актеров прошли даже медицинскую комиссию. Среди прошедших сквозь "сито" были Юрий Стеклов и Наталья Громушкина. Однако такой полет не вписывался в планы Российского космического агентства, а для заказа отдельного космического корабля требуются большие деньги и длительный период его изготовления.

Запуск очередного экипажа двадцать шестой основной экспедиции задержался и состоялся лишь 13 августа 1998 года. Корабль «Союз ТМ-28» пилотировали Геннадий Падалка, Сергей Авдеев и космонавт-исследователь, бывший помощник Президента России Юрий Батурин, который вернулся на Землю с Мусабаевым и Будариным через 12 суток. Чтобы не катать пассажиров, для Батурина была разработана целая программа исследований. Сам Батурин в свое время работал в НПО «Энергия» и даже пытался пробиться в отряд космонавтов. Так что мечта его сбылась. Но поскольку второго такого настойчивого и здорового кандидата в госструктурах не нашлось, то дублировал его сначала представитель военно-космических сил, бывший военпред Юрий Шаргин, а затем, когда его отправили подлечиться, дублером стал врач ЦПК Олег Котов.

Самым волнующим эпизодом во время этой экспедиции стала встреча планеты Земля с метеоритным потоком Леониды 15-17 ноября 1998 года. Накануне этого события космонавты Г. Падалка и С. Авдеев вышли в открытый космос и установили на поверхности станции ловушки для микрометеоритов. Специалисты высказывали опасения, что существует вероятность (хотя и маленькая) того, что микрочастицы, имеющие скорость в несколько десятков километров в секунду, прошьют обшивку станции. В результате космонавтам пришлось наиболее опасный период просидеть в спускаемом аппарате корабля «Союз ТМ-28», но, конечно же, ничего страшного не произошло. Общая продолжительность полета двадцать шестой основной экспедиции составила 199 суток.

Но данная величина относилась только к командиру экипажа Геннадию Падалке. Сергею Авдееву пришлось остаться на станции на второй срок, как в свое время Сергею Крикалеву. Дело в том, что после 13 лет полета, что также явилось рекордом для пилотируемых аппаратов, орбитальная станция «Мир» сохраняла вполне работоспособное состояние и предполагалось продлить ее эксплуатацию до 2000 года. Но, учитывая, что с 1999 года должна была начаться эксплуатация международной космической станции, весной 1998 года было принято решение о прекращении ее эксплуатации и сведение ее с орбиты до конца 1999 года. А за это время на станции должны были побывать еще три экспедиции.

Однако не успели просохнуть чернила на этом постановлении, как в июле 1998 года заместителем Председателя Правительства России Борисом Немцовым было принято решение о прекращении работ с пилотируемым комплексом «Мир» и его затоплении в июне 1999 года. Такое решение вызвало недовольство в различных российских политических, промышленных и научных кругах. И хотя в декабре 1998 года новый премьер-министр Евгений Примаков отменил данное постановление, все же денег, заложенных в бюджет 1999 года на эксплуатацию станции «Мир», хватало только до августа 1999 года. А дальше станцию надо было топить. Причем уже был разработан сценарий затопления станции. В ходе полета последней (или "крайней", как говорят сами космонавты) будет постепенно понижена орбита комплекса до 200 км, после чего космонавты покинут станцию. Без экипажа орбита станции будет понижена до 120 км. Заключительное торможение будет проведено с помощью двигателей пристыкованного «Прогресса» и самой станции.

В конце февраля 1999 года на корабле «Союз ТМ-29» должен был стартовать экипаж двадцать седьмой основной экспедиции (Виктор Афанасьев и Сергей Трещев) вместе с гражданином Словакии. К этому моменту два словацких космонавта (Иван Белла и Михал Фулиер) вели подготовку к полету в Звездном городке. Общая продолжительность работы двадцать седьмой основной экспедиции должна была составить 199 суток, то есть работа продолжалась бы до августа месяца — момента сведения станции «Мир» с орбиты. Но тогда осталось бы невыполненным соглашение о длительном полете на станции французского космонавта, для чего в Звездный городок прибыли Жан-Пьер Эньере и ставшая его женой Клоди-Андрэ Деэ. Правда, поначалу соглашением предусматривался 120-суточный полет, однако денег у французов хватало только на 35 суток. В конечном итоге сошлись на 168 сутках, и в результате было принято решение сформировать смешанный экипаж, в котором место Сергея Трещева занял французский космонавт. А поскольку места в корабле для российского бортинженера не нашлось, Сергею Авдееву предложили остаться на станции еще на один срок.

20 февраля 1999 года, как раз в день 13-й годовщины запуска базового блока станции «Мир» с космодрома Байконур на корабле «Союз ТМ-29» стартовал экипаж двадцать седьмой основной экспедиции в составе командира корабля Виктора Афанасьева, француза Жан-Пьера Эньере и словака Ивана Беллы, который вернулся на Землю через 8 суток вместе с Геннадием Падалкой. На борту орбитального комплекса «Мир» остались Виктор Афанасьев, Сергей Авдеев и Жан-Пьер Эньере.

В ходе работы на борту комплекса «Мир» двадцать шестой и двадцать седьмой экспедиции на Земле продолжались дебаты по поводу продления жизни орбитального комплекса, по крайней мере, еще на три года. За это выступали уже не только разработчики ракетно-космической техники и депутаты Государственной Думы. Теперь даже Генеральный директор РКА Ю.Н. Коптев, ранее склонявшийся к досрочному затоплению «Мира» во имя Международной космической станции, выступил в поддержку дальнейшей эксплуатации орбитального комплекса «Мир». Правительство Е.М. Примакова согласилось с предложением РКК «Энергия» но с условием финансирования после августа 1999 года из внебюджетных средств. Поначалу руководство РКК «Энергия» с энтузиазмом восприняло это сообщение, полагая, что проблем с привлечением инвесторов не будет, хотя для продолжения эксплуатации станции «Мир» требуется порядка 250 миллионов долларов в год. Начали подготовку и два экипажа: Сергей Залетин и Александр Калери, Салижан Шарипов и Павел Виноградов. Уже и Казахстан начал подготовку к набору еще одной группы из двух казахских космонавтов: одного летчика и одного ученого-исследователя. И даже склонный к неожиданным поступкам саратовский губернатор Дмитрий Аяцков объявил о своей готовности совершить космический полет в 2001 году. Однако шли месяцы, а потенциальные инвесторы, лишь слегка засветившись, тут же исчезали из поля зрения. Речь шла и об одной австралийской фирме, и о странах Ближнего Востока, и сотрудничестве с Китаем, который находится накануне запуска своего первого космического корабля. Одно время на горизонте появился даже 51-летний английский бизнесмен Питер Ллевеллин, занимающийся переработкой мусора, а по другим сведениям — мошенник международного масштаба. Он обещал финансовую помощь, а мы же должны были прокатить его в космос. Однако и с этим ничего не вышло.

В общем-то, в этом нет ничего удивительного, поскольку все наиболее развитые в космическом отношении страны заняты в проекте создания международной космической станции, и лишних денег для станции «Мир» у них нет. Для других же стран сумма в 250 миллионов долларов чересчур неподъемна. Правда, остаются еще нефтяные шейхи и Саддам Хусейн, но им тоже нет дела до станции «Мир». В России даже был создан Фонд сохранения орбитального комплекса «Мир» с участием депутатов Государственной Думы. Но, как и большинство других фондов, этот служил лишь кормушкой для его правления, а на дело остались лишь крохи.

Поскольку время шло, а денег не прибавлялось, то рано или поздно неизбежно встал бы вопрос — с помощью каких средств обслуживать станцию «Мир». Созданный задел по транспортным кораблям «Союз ТМ» и «Прогресс» был предназначен для программы Международной космической станции. Их использование для полетов на «Мир» было чревато как минимум скандалом и как максимум отлучением от программы МКС. На это, конечно, никто бы не пошел. И 1 июня 1999 года состоявшийся в РКК «Энергия» Совет главных конструкторов принял решение о прекращении в августе 1999 года эксплуатации орбитального комплекса «Мир» в пилотируемом режиме и переводе его а автоматический режим, поскольку денег не было ни на продолжение эксплуатации, ни на его затопление.

Принятое решение было в каком-то смысле провокационным. Ведь орбита будет все равно понижаться, и в конечном итоге произойдет неконтролируемый вход в атмосферу в совершенно произвольной точке. Аналогичная ситуация происходила и со станцией «Салют-7», но тогда никто не пострадал. Теперь же от этого никто не был застрахован, и возможная оплата за нанесенный ущерб намного превысит сумму, необходимую для контролируемого схода с орбиты и затопления станции в Тихом океане. К тому же не было никакой гарантии, что в автоматическом режиме не произойдет сбоя ориентации, и станция не превратится в неуправляемый объект. Тем более, что в ходе двадцать седьмой экспедиции начало падать атмосферное давление в станции. Несмотря на тщательные поиски, космонавты так и не смогли найти место утечки воздуха. Ясно, что это решение было не последним и за ним неизбежно должны были последовать другие.

Пока шли баталии продолжался полет двадцать седьмой экспедиции. В ходе его французский космонавт Жан-Пьер Эньере и Виктор Афанасьев совершили выход в открытый космос. Кроме того, был проведен эксперимент по разворачиванию крупногабаритной рефлекторной антенны диаметром 6,1 метра, разработанной грузинскими учеными, для чего уже Афанасьев вместе с Сергеем Авдеевым дважды выходили в космос. Наконец 28 августа 1999 года «Союз ТМ-29» вместе с экипажем двадцать седьмой экспедиции после 189 суток полета совершил посадку. Для С. Авдеева полет длился 380 суток, а всего он пробыл в космосе 748 суток, побив мировой рекорд Валерия Полякова. Жан-Пьер Эньере, в свою очередь, стал рекордсменом по длительности пребывания в космосе среди нероссийских космонавтов, опередив американку Шеннон Люсид, которая также устанавливала свой рекорд на станции «Мир». Станция «Мир» была переведена в беспилотный режим полета после почти 10-летней непрерывной работы в пилотируемом режиме. Вместе со станцией продолжил полет и грузовой корабль «Прогресс М-42». Поскольку впервые за 10 лет станция «Мир» продолжила полет в беспилотном режиме, а БЦВМ, являющаяся «сердцем» системы ориентации, была склонна к отказам, то грузовиком был доставлен на «Мир», а космонавтами установлен аналоговый контур системы ориентации на базе блока управления причаливанием и ориентации от корабля «Союз».

К моменту завершения двадцать седьмой экспедиции в Звездном городке возобновил подготовку актер Владимир Стеклов. Планировалось, что в ходе двадцать восьмой экспедиции будут проводиться съемки космических эпизодов фильма Юрия Кары «Тавро Касандры» по роману Чингиза Айтматова. Причем роль операторов должны будут исполнять профессиональные космонавты, а Стеклов исполнит роль космонавта, отказавшегося покидать обреченную станцию. Ну прям как в жизни. А для решения всех финансовых вопросов Юрий Кара привлек известного американского продюсера Джона Дейли.

В ходе автономного полета станции 1 февраля 2000 года к станции был запущен модифицированный грузовой транспортный корабль «Прогресс М1-1» (11Ф615А55 №250). Основным отличием его от предыдущей версии грузовика «Прогресс М» является возможность доставки большего количества топлива (1500 кг вместо 800 кг). Кроме того, в системе управления вместо старой БЦВМ «Аргон-16» установлен новый бортовой вычислительный комплекс. Еще одним новшеством явилось использование на борту автономной системы навигации, совместимой как с отечественным «Глонассом, так и с американской GPS. Главной задачей этого грузовика было поддержание орбиты комплекса «Мир» до момента принятия окончательного решения о судьбе станции.

Однако самая главная новость, касающаяся судьбы российского орбитального комплекса «Мир» прозвучала из Лондона 17 февраля 2000 года. Там состоялось подписание договора, согласно которому РКК «Энергия» передала российскую орбитальную станцию «Мир» в аренду международной компании MirCorp Ltd. с целью коммерческого использования ее ресурсов. Договор подписали Ю.П. Семенов и президент компании Джеффри Манбер. Компания MirCorp Ltd. обязалась отвечать за финансирование станции, для чего предполагалось привлекать средства инвесторов и реализовывать различные коммерческие проекты. Компания планировала вложить в станцию 200 миллионов долларов и привлечь на «Мир» потенциальных клиентов следующими коммерческими услугами: космический туризм, научные, медицинские и фармацевтические исследования в интересах частных фирм и компаний, съемка поверхности Земли по заказу, выполнение различных рекламных проектов (съемка фильмов, клипов и рекламных роликов). Согласно расценкам недельное пребывание на «Мире» обошлось бы потенциальному туристу в 20-40 миллионов долларов.

Вообще-то сложилась пикантная ситуация. Станция «Мир» со всеми ее потрохами построена на государственные денежки. Однако акционерное общество, каковым стала РКК «Энергия» приватизировала станцию, а затем сдала ее в аренду. В принципе, так в нашей стране происходит сплошь и рядом. Но одно дело, когда это касается недвижимости, а другое — когда речь идет о национальном достоянии. Правда, само государство давно уже махнуло рукой на свое достояние и, разрешив продолжать эксплуатацию с привлечением частных инвестиций, фактически одобрило приватизацию.

Как бы то ни было, но именно на деньги компании MirCorp Ltd. была организована двадцать восьмая экспедиция. Началась она запуском 4 апреля 2000 года космического корабля «Союз ТМ-30» с Сергеем Залетиным и Александром Калери. Правда, планировалась она всего на 45 суток. Но это все же лучше, чем ничего. Вообще-то экипаж должен был состоять из трех человек — третьим был актер Владимир Стеклов. Однако отвечавшие за финансирование кинопроекта Юрий Кара и Джон Дейли так и не перечислили положенной суммы, и актер остался на Земле. Несмотря на кратковременность последняя, как оказалось, экспедиция на «Мир» была насыщена событиями. Во-первых, была обнаружена утечка воздуха в заглушке, закрывающей вход в модуль «Спектр». Во-вторых, космонавты С. Залетин и А. Калери совершили выход в открытый космос, в ходе которого были обнаружены следы пожара в месте установки дополнительной солнечной батареи на модуле «Квант». В целом же, из-за сокращения экипажа на одного человека экспедиция была продлена до 73 суток. 16 июня 2000 года завершилась пилотируемая часть полета орбитального комплекса «Мир».

Но это мы сейчас знаем, что двадцать восьмая экспедиция оказалась не крайней, а последней. А тогда руководители компании MirCorp Ltd. были настроены оптимистично. Они предполагали организовать в ноябре 2000 года двадцать девятую экспедицию (экипаж — Салижан Шарипов и Павел Виноградов) продолжительностью два месяца, во время которой на станции будет развернут первый космический Интернет-портал для передачи данных и видов Земли из космоса. А феврале 2001 года на станцию должен был прибыть экипаж тридцатой экспедиции (Талгат Мусабаев и Юрий Батурин). С ними должен был прилететь и космический турист, который бы вернулся на Землю через 10 суток вместе с экипажем двадцать девятой экспедиции. На эту роль претендовал итальянец Карло Виберт, ранее работавший в Европейском космическом агентстве.

Однако вскоре стало ясно, что вариант с итальянцем «отпал». Зато появился «железный» кандидат в космические туристы. Им стал 60-летний американец Денис Тито. Самое интересное, что Д. Тито долгие годы работал на космос в Лаборатории реактивного движения в Пасадене, но затем стал предпринимателем, в результате чего его состояние достигло 250 миллионов долларов.

Постепенно сроки стали сдвигаться вправо. Двадцать девятая экспедиция переместилась на январь 2001 года, а тридцатая — на июнь того же года. И дело было не только в нехватке денег. Не хватало и кораблей, как транспортных, так и грузовых. Ведь нужно еще было обеспечивать снабжение Международной космической станции. Похоже, что Ю.П. Семенов, выступая в защиту станции «Мир», просто блефовал, стараясь выбить побольше денег из бюджета. Ведь обеспечить две станции грузовыми и транспортными кораблями РКК «Энергия» просто не в силах. Только для МКС их нужно не менее 8 в год, а такого количества не производилось даже в лучшие советские годы. И получается, что для выполнения программы коммерческих полетов на «Мир» требуется взять транспортные корабли с программы МКС. А это чревато исключением России из этой программы за невыполнение своих обязательств. Вот тогда бы мы действительно после естественной кончины «Мира» на долгие годы, если не десятилетия, остались бы без пилотируемой космонавтики. Да и разговоры о том, что «Мир» еще может долго летать, — в пользу бедных.

Однако ситуация стала разрешаться естественным образом. Время шло, а денег все не прибавлялось. Попытки компании MirCorp Ltd. найти богатых инвесторов заканчивались ничем. Потому планы пилотируемых полетов на «Мир» сначала повисли в воздухе, а затем и вовсе испарились без следа. К тому же из-за повышенной солнечной активности станция снижалась все быстрее и быстрее, и этот процесс уже в феврале 2001 года мог стать неконтролируемым. Поэтому состоявшийся 3 октября 2000 года в РКК «Энергия» Совет главных конструкторов зафиксировал ситуацию и принял решение немедленно направить к станции грузовик с топливом для поддержания орбиты. Правда, окончательного решения о судьбе станции принято не было. Вместо этого было принято обращение к Правительству России с просьбой решить ее судьбу. Обращение, надо сказать, несколько странное, поскольку Правительством уже принимались постановления о завершении работ с «Миром». Но все же у многих теплилась призрачная надежда, что деньги из госбюджета будут все-таки выделены. Тем более, что на теме спасения «Мира» пытались нажить капитал многие политики. При этом приводились аргументы, совершенно абсурдные с технической точки зрения.

17 октября 2000 года к станции «Мир» стартовал грузовой корабль «Прогресс М-43». С его помощью удалось несколько поднять орбиту. Но кардинально проблемы это не решало, поскольку орбита продолжала понижаться, в результате чего станция уже в январе 2001 года могла «зацепить» атмосферу. Становилось очевидным, что время уже ушло. Тем не менее, компания MirCorp Ltd. продолжала надувать щеки, выступая с многообещающими заявлениями. Правда, из-за отсутствия денег уже были отменены обе длительные экспедиции на «Мир», а для Дениса Тито предполагалось организовать в январе 2001 года кратковременную экспедицию. Прозвучало также, что зимой 2001-2002 года на орбиту отправится победитель конкурса телеигры, проводимой телеканалом NBC, в связи с чем компания MirCorp Ltd. к февралю 2001 года сможет получить 117 миллионов долларов за счет продажи акций.

Однако от всех этих планов денег не прибавлялось, а компания MirCorp Ltd. оказалась не в состоянии выполнить свои финансовые обязательства. Выяснилось, что и у РКК «Энергия» нет денег не только на продолжение полета станции, но даже на ее нормальное затопление. Следствием этого явилось совещание, состоявшееся в Росавиакосмосе 19 октября 2001 года. На нем было принято решение о затоплении станции. Но на это нужны были деньги, поэтому руководство РАКА обратилось за помощью в правительство. В результате Правительством России было выделено 750 миллионов рублей, а 16 ноября 2000 года на заседании Правительства РФ было принято окончательное решение о затоплении станции 27-28 февраля 2001 года. 30 декабря 2000 года по этому поводу было принято Постановление Правительства РФ №1035.

Схема затопления станции предусматривала запуск к ней в январе 2001 года грузового корабля «Прогресс М1» с увеличенным запасом топлива, который должен обеспечить торможение всего орбитального комплекса «Мир» с последующим затоплением в заданном районе Тихого океана. При этом торможение должно быть проведено после естественного снижения станции до высоты 250 км. На случай отказа системы управления станции и невозможности стыковки с ней грузовика в Звездном городке готовились два экипажа: С. Шарипов — П. Виноградов и Т. Мусабаев — Ю. Батурин. Космонавты могли бы в случае нештатной ситуации, состыковавшись со станцией, обеспечить стыковку с ней грузового корабля в режиме телеоператорного управления.

По мере приближения часа «Х» в России нарастала истерия по поводу предстоящего затопления «Мира». Особенно усердствовали коммунистическая фракция в Госдуме и поддерживающие их средства массовой информации, такие как «Правда», «Завтра» и «Советская Россия». При этом в своем обличении «губителей, или даже палачей, народного достояния» они не гнушались даже подтасовывать факты. Так звучали высказывания о том, что станция вполне работоспособна, и что в ее составе два совершенно новеньких модуля. При этом совершенно забывая о том, что один из них («Спектр») дырявый и для работы в нем космонавтов совершенно непригоден. Еще одним аргументом против затопления были стенания по поводу судьбы 100000 работников ракетно-космической отрасли, которые окажутся без работы. Но, естественно, никто из плакальщиков не упомянул, что те же 100000 человек будут продолжать свое дело, обеспечивая полет Международной космической станции в течение ближайших 15 лет. В то же время «Миру» в любом случае оставалось бы летать считанные годы. Ну а разговоры о национальном престиже, приоритете, не подкрепленные техническими и финансовыми аргументами, в пользу бедных.

Гораздо более весомыми были голоса сторонников затопления. По сути, наиболее серьезными их аргументами были многократно перекрытый технический ресурс станции и невозможность по финансовым соображениям обеспечивать полет двух орбитальных станций. Особенно опасен был выход из строя бортовых систем станции и ее неконтролируемое падение на густонаселенные районы земного шара. Наша страна уже дважды оказывалась в неприятной ситуации после падения на территории Канады в 1977 году спутника морской разведки УС-А («Космос-954») с ядерным реактором и после падения обломков орбитальной станции «Салют-7» в Южной Америке в 1991 году. Но станция «Салют-7» вместе с ТКС «Космос-1686» весили 40 тонн, а орбитальный комплекс «Мир» тянул на все 130. Возможность падения такой махины вызывало волнение во всем мире. На этом фоне достаточно грустным оказалось празднование 15-ой годовщины полета станции «Мир».

Однако эмоции эмоциями, а полет комплекса неуклонно приближался к завершению. 24 января 2001 года стартовал «могильщик» «Мира» — грузовой корабль «Прогресс М1-5», на борту которого находилось 2678 кг топлива. Правда, не обошлось без волнений, когда на несколько суток пропадала телеметрия с борта станции и когда незадолго до старта грузовика затормозились гиродины. Пришлось даже несколько задержать старт, запланированный поначалу на 16 января. Однако все обошлось. Готовившиеся экипажи С. Шарипова — П. Виноградова и Т. Мусабаева — Ю. Батурина переключились на программу МКС.

Последующие после стыковки грузовика два месяца прошли в напряженном ожидании. Орбита комплекса понижалась с ускорением. По ходу дела была скорректирована программа затопления. Решено было дождаться снижения орбиты до высоты 210-215 км (вместо 250 км) и только после этого тормозиться. Такой высоты «Мир» достиг 22 марта 2001 года. В этот день начались динамические операции по построению ориентации с помощью БЦВМ, которая была включена еще 12 марта. Сам процесс торможения проходил по трехимпульсной схеме, чтобы при каждом последующем включении двигателей корректировать ошибки предыдущего включения. При этом было выжжено все топливо в грузовом корабле. В 8 часов 44 минуты 24 марта 2001 года орбитальный комплекс «Мир», весивший на тот момент 129,7 тонн, вошел в плотные слои атмосферы. На высоте примерно 80 км началось разрушение комплекса. В 9 часов по московскому времени обломки комплекса упали в южной части Тихого океана. Немногочисленные зрители на тихоокеанских островах наблюдали полет группы ярких болидов, строем пролетевших в сумеречном небе. В этот момент вся группа управления в ЦУПе молча встала как при прощании с близким другом или родственником.

Несмотря на всю грусть расставания, российский орбитальный комплекс «Мир» достойно ушел со сцены, завершив поистине эпохальный полет, который стал выдающимся достижением не только российской, но и мировой космонавтики.

Первые 15 лет наступившего тысячелетия отечественная пилотируемая программа будет завязана на международной космической станции. Конечно, подобная ситуация вызывает недовольство доморощенных ура-патриотов, несмотря на то, что сейчас все страны стремятся объединить свои усилия в освоении космоса. Но, по-видимому, только это позволит выжить российской пилотируемой космонавтике.

далее