В КОСМОСЕ - «ВОСТОК-2»

  • Когда под утро в доме захлопали двери и раздались оживленные голоса Сайруса Итона, Н. П. Каманина и других товарищей по поездке, я быстро поднялся с постели, оделся и вышел к ним, совершенно уверенный, что Герман Титов - в космосе. Да, это было так: «Восток-2» уже совершал второй виток вокруг планеты!
  • Надо ли говорить, сколько было у нас радости! Ее разделяли с нами наши гостеприимные хозяева - Сайрус Итон и его семья. Они захлопотали, стараясь создать как можно больше удобств для связи с Москвой, для перевода на русский язык непрерывных радпосообщений о полете Германа Титова, транслируемых канадскими и американскими радиостанциями.
  • Первой моей мыслью было как можно скорее передать телеграмму Герману Титову и поздравить его с новой выдающейся победой советской науки и техники.
  • - Пиши, - сказали мне товарищи, передавая авторучку и блокнот. - «Космос. Титову».
  • - Может быть, «майору Титову»? - подсказал кто-то.
  • - Дойдет и так, - возразил Николай Петрович, - в космосе один Титов.
  • «Дорогой Герман, - писал я, - всем сердцем с тобой. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую».
  • Нахлынувшие вдруг чувства к другу, смело свершающему новый, более сложный, чем довелось выполнить мне, полет в космосе, так переполнили меня, что я даже запнулся - что же сказать дальше?
  • - Пиши, - подбодрили меня товарищи, - пиши: «С волнением слежу за твоим полетом, уверен в успешном завершении твоего полета, который еще раз прославит нашу Родину, наш советский народ. До скорого свидания».
  • - Подпишемся все вместе? - спросил я друзей.
  • - Нет, - запротестовали они,-Герману будет приятно получить радиограмму именно от тебя. Так и подписывай: «Твой друг Юрий Гагарин».
  • На борту «Востока-2» эта радиограмма, пройдя полсвета, прозвучала в то время, когда Герман, пролетев в космосе более 200 тысяч километров, уже пошел на шестой виток вокруг Земли. Потом, когда мы встретились в районе приземления, он сердечно поблагодарил меня за нее.
  • Пока мы составляли депешу в космос, на ферме Сайруса Итона шли приготовления к отъезду на аэродром. Туда, к самолету, уже был вызван Иван Груба со всем экипажем. Мы вручили привезенные с собой подарки Сайрусу Итону, его жене и дочери - очень славной девушке, начавшей изучать русский язык, и помчались в Галифакс. Погода была плохая. Туман закрывал землю. Низко, чуть ли не касаясь верхушек деревьев, нависли дождевые облака. Но мы верили в летное мастерство командира нашего Ил-18. Всем хотелось как можно скорее вылететь на Родину, чтобы поспеть в район приземления «Востока-2» к тому времени, когда Герман закончит программу полета и вернется на родную советскую землю. Сайрус Итон и все окружающие канадские друзья хорошо понимали наше возбужденное состояние и всячески помогали организации вылета Ил-18.
  • И вот тепло, по-дружески распрощавшись с ними, мы уже в воздухе, Иван Груба виртуозно пробил облака, над нашим воздушным лайнером засияло солнце.
  • Летя над Атлантикой, каждый то и дело вглядывался в высокое чистое небо - казалось, вдруг он увидит «Восток-2», проходящий где-то над нашим Ил-18. И весь путь до Исландии, а затем в ночном небе над Северным морем и Скандинавией мы провели в непрерывных разговорах о полете Германа. По картам отмечали пройденный им путь, живо обсуждали перехваченные в эфире сообщения московского радио. Вспомнили, что ровно шестнадцать лет назад, 6 августа 1945 года, полковником американских военно-воздушых сил Робертом Льюисом была сброшена на японский город Хиросиму первая атомная бомба, убившая и искалечившая сотни тысяч мирных жителей, что от лучевой болезни еще и сейчас в Японии умарают люди. Мрачную дату - 6 августа 1945 года, день первой атомной смерти - ныне в истории человечества перечеркнула новая, светлая дата - 6 августа 1961 года, день нового триумфа советской науки, достижения которой в освоении космоса прежде всего направлены на благосостояние человека, на дело мира.
  • Когда стало известно, что Герман отдохнул, поспал и продолжает выполнять программу полета, я тоже решил прилечь. Но и на этот раз спалось тревожно. Хотя я твердо верил в безопасность нашей первоклассной космической техники, верил в силы и возможности своего друга, все-таки чувство беспокойства все время жило в душе, Ведь близилось время приземления «Востока-2» - заключительного и очень трудного этапа полета. Прикорнув ненадолго, я вскочил и с помощью летевших со мной журналистов написал добавление к статье, уже переданной с борта Ил-18 в «Правду».
  • «Час назад, - говорилось в этом добавлении, - на борт нашего самолета, летящего из Канады в Москву, поступило очередное сообщение, что «Восток-2» продолжает свой блестящий рейс над планетой. Проделав гигантскую работу на орбите вокруг Земли, Герман Титов уже отдохнул в полете. Его пульс отличный. Самочувствие бодрое. Все ручное и автоматическое управление кораблем работает безукоризненно.
  • По часам вижу - близится время посадки. Я знаю, сейчас у Германа Титова наступают самые ответственные минуты: приземление в заданном районе, 12 апреля в эти же часы суток я тоже испытывал волнение и хорошо понимаю всю ту ответственность, которую несет Герман Титов, и всем сердцем разделяю с ним его чувства. Я уверен, что этот отличный парень с честью выдержит все испытания и полностью выполнит сложную и нелегкую программу второго в истории полета человека в космос. Герман Титов - коммунист, он выдержит все, что выпадет на его долю. Сейчас мы оба - он по орбите, опоясывающей планету на огромной высоте, а я из западного полушария - летим на восток, навстречу солнцу. Мы скоро обнимем друг друга, мой верный крылатый товарищ!»
  • Бортрадист Алексей Бойко тотчас же передал эту радиограмму в Москву, Снова взошло солнце и радостным светом нового дня залило воды Балтики, зеленые поля братских социалистических республик нашей Родины. Ил-18 все ближе и ближе подходил к Москве.
  • ...Мы прилетели на Внуковский аэродром почти в то же время, когда Герман Титов приземлился в тех самых местах, куда немногим больше ста дней вернулся из космоса и я. Через некоторое время мы вылетели к нему.
  • Я застал Германа Титова в знакомом двухэтажном живописном домике, в котором я отдыхал после своего возвращения из космоса. Сухощавый, гибкий, сильный и необыкновенно ловкий, он, несмотря на все тяготы суточного пребывания на орбите, дышал здоровьем, и только в красивых выразительных глазах его чувствовалась усталость, которую не могла погасить даже улыбка. При виде его у меня дрогнуло сердце. Мы обнялись по-братски и расцеловались, объединенные тем, что каждый из нас пережил в космосе.
  • С чисто профессиональным интересом перелистал я бортовой журнал космического корабля, лежавший ни столе. Записи в нем были сделаны четким, разборчивым почерком, на страницах встречались беглые рисунки: пятиконечные звезды и спирали. «Совсем как на страницах рукописей Пушкина»» - подумал я, вспомнит? любовь друга к творчеству великого поэта. Я даже подумал, что хорошо было бы опубликовать записи наблюдений, сделанных в космосе.
  • Не сговариваясь, мы отложили обмен мнениями на следующий день и около часа гуляли на крутом, поросшем густой травой берегу Волги, прислушиваясь к волнующим гудкам пароходов, всматриваясь в голубые зарницы не то затухающей, не то разгорающейся грозы. Ныли комары, и, как перед дождем, летали стрекозы. К домику приходило много людей.
  • Космонавт охотно разговаривал с ними, фотографировался, дарил автографы. Пришли пионеры, принесли букеты полевых цветов, повязали Титову красный галстук.
  • Незаметно наступил вечер, и нас позвали ужинать. За столом, уставленным фруктами, собрались космонавты. И опять-таки никто не спрашивал о полете. Все деловые разговоры перенесли на другой день.
  • Герман взял стакан чаю, жадно вдохнул его аромат, залюбовался золотистым цветом, с удовольствием выпил, сказал:
  • - Вода в космосе не так вкусна.
  • Андриян Николаев заметил, что в последнее время появляются произведения, посвященные покорению советскими людьми космоса. Космическая тема захватила мастеров искусств, вторглась в кино, живопись, литературу. Особенно много пишут стихов. Сочиняют и начинающие талантливые молодые люди, пишут и признанные поэты. Я сказал, что киевский поэт Леонид Вышеславский прислал мне рукопись своего нового поэтического сборника «Звездные сонеты». В рукописи сорок восемь сонетов. Шесть из них мне особенно понравились, и я передал их в «Правду».
  • Пришел врач Андрей Викторович, напомнил Герману Титову, что пора спать, но тут к нему явился корреспондент «Правды» с просьбой написать для газеты автограф и протянул бланк фототелеграммы. Кто-то подал ручку, наполненную черной тушью, и Герман написал:
  • «От всей души приветствую читателей «Правды» и в их лице весь советский народ с блестящей победой советского строя, нашей науки к техники.
  • Я рад, что партия и правительство оказали мне доверие продлить и приумножить то, что сделано нашей Родиной в освоении космоса.
  • Сделано много, но предстоит сделать еще больше!»
  • Это мы прочитали на второй день, просматривая «Правду» и другие газеты. Все они были посвящены полету «Востока-2».
  • Пришли корреспонденты центральных газет, попросили Титова провести пресс-конференцию. Она состоялась на втором этаже. Отдохнувший за ночь Герман выглядел свежо и бодро. Он вошел быстро, переставил со стола вазу с букетом, затем потянулся к ней, вынул розу и то нюхал ее, то обрывал лепестки.
  • На вопрос, как он себя чувствует, ответил:
  • - Вы это сами видите... Отдохнул и готов снова приступить к работе. - И провел рукой по тщательно выбритой щеке.
  • - Ваша первая мысль, первое чувство, когда вы вернулись на Землю и увидели своих соотечественников? - спросил корреспондент «Красной звезды».
  • - Когда я приземлился, то подумал: ну вот, работа закончена, работа, в которой принимали участие многие специалисты страны. Я испытывал радостное чувство исполненного долга, радовался тому, что порученное задание выполнено и я вновь на советской земле.
  • Кто-то поинтересовался, сколько раз чередовались день и ночь в полете.
  • - На каждом витке, - ответил майор Титов. - Таким образом,- сказал он шутливо, - за одни сутки я отработал семнадцать дней и семнадцать ночей.
  • С увлечением космонавт говорил о космическом корабле как об одном из совершеннейших творений современной техники, щурил зеленоватые глаза и улыбался.
  • - Управлять кораблем легко и приятно,-сказал он,- можно его ориентировать в любом положении. В полете я чувствовал себя хозяином - пилотом корабля. Корабль был послушен моей воле, моим рукам.
  • Титов говорил стоя, жестикулируя руками. В такой позе его было легко рисовать. С теплотой и сердечностью отозвался он о создателях космического корабля:
  • - Это не только замечательные специалисты, но и прекрасные, душевные люди. При всей их занятости они находили время побеседовать со мной, ответить на все мои вопросы.
  • Он с похвалой отозвался о научных и производственных коллективах, участвовавших в создании корабля и в его подготовке к полету.
  • Титова спросили:
  • - Как вы спали в космосе и какие видели сны? Под дружный смех присутствующих космонавт ответил, что он всегда спит хорошо и снов никогда не видит.
  • - Сны смотреть некогда, - отшучивался он, - во сне надо отдыхать. В полете я хорошо выспался. Постель, правда, не пуховая, но выспаться можно.
  • Титову задали вопрос: совпадают ли его ощущения и впечатления с теми, что видел и испытал Гагарин?
  • - Все полностью совпадает, - ответил он.
  • В заключение пресс-конференции журналисты поздравили Германа с знаменательным событием в его жизни: Центральный Комитет КПСС принял его в члены ленинской партии. В ответ на это Герман сказал:
  • - Я безмерно благодарен Центральному Комитету нашей партии за оказанное мне доверие. Я заверяю ЦК КПСС, Советское правительство, что и впредь буду выполнять все задания так, как это положено коммунисту.
  • Первая пресс-конференция Титова продолжалась свыше часа. Отщелкали фотоаппараты, погасли ослепительные вспышки блицев. Космонавт, попрощавшись с журналистами, вышел из комнаты. В коридоре его поджидали врачи. Режим дня был строго подчинен требованиям науки.
  • Вечером мы незаметно ушли к Волге и, пройдя немного по высокому берегу, прилегли на густую зеленую траву.
  • - Ну, рассказывай, - попросил я.
  • Герман Титов- человек сдержанный и немногословный. Но я знал, что мне он скажет все, вплоть до самого сокровенного, ибо то, что мы видели и пережили в космосе, сроднило нас на всю жизнь.
  • - Я ведь все рассказал на пресс-конференции, - попробовал отшутиться Герман и, улыбнувшись, начал говорить: - Ты ведь знаешь, что, снаряжая меня в космический полет, ученые прежде всего хотели узнать, сможет ли человек находиться и работать в условиях невесомости длительное время.
  • Титов сорвал травинку и покусывал ее. Я сбоку любовался им. Возбуждение, вызванное пребыванием в космосе, еще не прошло. Глаза его по-прежнему светились темным блеском.
  • Полет «Востока-2», конечно, не был похож на развлекательное путешествие. Подробно объясняя мне каждый виток, Герман говорил:
  • - На седьмом витке, в семнадцать часов по московскому времени, я почувствовал голод и поужинал. Пролетая над Мексиканским заливом, был очарован красивым салатовым цветом воды у береговой кромки. Находясь над Вашингтоном, передавая сердечное приветствие американскому народу, я подумал, что через четверть часа буду над нашей столицей. Впервые путь от Вашингтона до Москвы был пройден за восемнадцать минут! Космос сблизил столицы двух великих держав... На этом витке я снова взялся за ручное управление кораблем и, доложив по радио Земле об отличном самочувствии, стал готовиться ко сну. - Герман улыбнулся своей открытой улыбкой. - Самочувствие, может быть, и нельзя было назвать отличным, так как я все же испытывал неприятное ощущение, сходное с первыми признаками морской болезни. Оно больше всего давало о себе знать при резких движениях головой, но все же не сказывалось на работоспособности... Я заснул быстро и спал без сновидений. В отличие от отдыха на Земле, не надо было во время сна переворачиваться с боку на бок... Сон освежил, неприятное чувство укачивания уменьшилось.
  • Из того, что рассказывал Герман, многое мне было известно. Правда, в своем полете мне не довелось поспать. Он поведал, что, пролетая над Южной Америкой, в ночной тьме видел два фосфоресцирующих пятна - по-видимому, огни больших бразильских городов, в которых я только что побывал, - Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу. Огни появились и исчезли, оставив в душе радостное чувство неразрывной связи с людьми.
  • Хорошо рассказывал Герман о Луне и звездах. Человек он наблюдательный, и ничто не ускользнуло от его внимательного взора. Он заметил, что звезды в космосе не мерцают. Что только в Советском Союзе видны колоссальные массивы возделанной земли.
  • Герман Титов слышал голоса радиостанций всех материков Земли, говорящих о советских космических кораблях, и в ответ с борта «Востока-2» передавал приветы. На третьем витке, находясь над Европой, он передал приветствие народам Советского Союза и Европы, а затем, пересекая южную часть Западного полушария, - народам Южной Америки. Когда «Восток-2», оставив за собой более 200000 километров космического пути, на пятом витке проходил над Китаем, такое приветствие было передано народам Азии. Находясь над Мельбурном, Герман приветствовал жителей пятого материка - равнинной Австралии. Из космоса был передан привет также и народам Северной Америки.
  • Позже, просматривая вороха газет и журналов, мы натолкнулись на сообщения американской прессы, где было написано, что голос «Востока-2» звучал подобно колоколу. Речь шла о приветственных радиограммах, которые космонавт-2 произносил на родном языке, понятном в этот день народам всего мира.
  • Почти весь полет Герман Титов провел с открытым гермошлемом. Так было удобнее работать. Необходимости закрывать лицо не было: полная герметизация кабины корабля не нарушалась ни на минуту. Да и питаться с открытым гермошлемом куда удобнее.
  • - Вот так, то любуясь Землей, то выполняя задания, намеченные программой полета, то отдыхая во время пребывания корабля в тени Земли, я совершал последние витки, - продолжал рассказывать Титов. - На семнадцатом витке стал готовиться к спуску: закрепил предметы, которыми пользовался в полете, придирчиво проверил средства приземления, подготовил скафандр. С легким шумом включилось автоматическое устройство, обеспечивающее торможение корабля и спуск на Землю. Я с благодарностью вспомнил конструкторов, они ничего не забыли и все предусмотрели в корабле.
  • Включилась тормозная двигательная установка. Запуск ее ощутился по шуму, по исчезновению невесомости и нарастанию перегрузки. Перегрузка при спуске подействовала благотворно, то ли потому, что исчезло противное чувство укачивания, то ли потому, что дело было сделано и я возвращался на нашу милую Землю. Из любопытства при спуске я оставил открытыми иллюминаторы и за это при вхождении в плотные слои атмосферы был вознагражден потрясающей картиной бушующего багрового пламени за бортом. Иллюминаторы желтели, на стеклах образовался налет. Перегрузка возросла до предела. Вес тела увеличился в несколько раз. Зрение по-прежнему оставалось острым, я различал все оттенки пламени, метавшегося снаружи, от алого до багрового; дыхание, хотя и было затруднено, все же оставалось достаточно глубоким и равномерным. Перегрузка постепенно стала уменьшаться. Слышались звуки, подобные шуму реактивного двигателя,--корабль стремительно приближался к Земле.
  • Мне было предоставлено право выбора: опуститься на Землю на парашюте или в корабле. Я избрал парашют. Произошел отстрел люка и затем катапультирование. Через несколько секунд закачался на стропах парашюта. Я всегда любил прыжки с парашютом: после напряженных секунд падения наступает состояние блаженного покоя, необыкновенно приятной тишины. И этот прыжок тоже как рукой снял всю усталость от суточного полета, успокоил нервы.
  • ...«Восток-2» опустился по одну сторону железнодорожного полотна, а Герман Титов - по другую. Сильным, порывистым ветром его проволокло по жнивью. Земля была мягкая и уменьшила силу удара. Наконец-то после стольких часов полета космонавт оказался на родной земле! Теплая, согретая августовским солнцем, она пахла свежим зерном и соломой. Как было приятно встать на нее, ощутить под ногами привычную почву, сделать первые шаги! До чего же прекрасна земля! И небо и море с ней никак не сравнимы...
  • Привыкнув в полете все делать по точному расписанию, Герман взглянул на часы. Было 10 часов 18 минут по московскому времени. Он быстро прикинул в уме, сколько пробыл в полете. 25 часов 18 минут. Больше суток! Эти сутки оправдали всю его жизнь.
  • Я, конечно, не записывал, но помню этот разговор почти слово в слово. Титов не делает конспектов перед выступлением, но говорит всегда умно и содержательно. Я часто слышал его и как-то даже подумал, что к его речам ничего не добавишьи ничего из них не выбросишь, То, что он рассказывал на берегу Волги, можно было свободно печатать в газете или журнале.
  • Нас отыскали и позвали ужинать. Титов ел мало, выпил стакан боржоми и съел яблоко. Он любит яблоки и не раз говорил, что в его родных краях отличные яблоневые сады. За столом он молчал, и я знал, что мысли его далеко, может быть, в родном алтайском селе Полковникове или Москве. Во время нашей встречи он несколько раз вспомнил о своей жене - Тамаре.
  • Когда Титов лег спать мы, жившие с ним в одном домике, вновь заговорили о его полете.
  • - То, что сделал Герман, просто непостижимо, - оказал Андриян Николаев, - и американцы, если им удастся запустить свои корабли на орбиту, еще не скоро повторят то, что совершил Герман.
  • Думается, наш интерес к тому, как тренируются американские космонавты и что это за люди, был вполне естествен. Американские специалисты отбирали космонавтов среди летчиков. Кандидату в космонавты предъявлялись жесткие требования: идеальное здоровье, высшее образование и первая ученая степень в области технических или физико-математических наук, налет не менее 1500 часов, возраст не старше 40 лет и рост не более 178 сантиметров. Заполнялась также анкета, в которой было 570 вопросов.
  • 70 человек были отобраны на первом этапе, В ходе всесторонней проверки выявилась способность каждого переносить нечеловеческие нагрузки. На специальном устройстве - велоэргометре - летчик вращал ногами колеса с меняющимся сопротивлением. Те, у кого при частоте пульса 180 ударов в минуту оказались лучшие покаэатели в преодолении сопротивления, были допущены к дальнейшим испытаниям; проверке на вибростенде, качающемся столе, в химической камере. Каждый кандидат обязан был перенести шестикратную перегрузку на центрифуге, температуру плюс 54 градуса в термокамере.
  • Тщательно исследовалась психическая устойчивость, изучался склад характера. Для этого летчика помещали на три часа в темную звуконепроницаемую камеру, где он выполнял ряд заданий.
  • Из семидесяти кандидатов все испытания выдержали только семь летчиков: Алан Шепард, Вирджил Гриссом, Джон Гленн, Уолтер Ширра, Малколм Карпентер, Гордон Купер, Дональд Слейтон.
  • Подготовкой космонавтов в США руководили Комитет по биологическим наукам и Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства. Физическая подготовка проводится по индивидуальным планам. Каждый занимается своим любимым спортом, лишь бы он вырабатывал выносливость, сообразительность, скорость.
  • Американцы планируют спуск своих космонавтов в океан, и поэтому для них обязательны все виды плавания, прыжков с трамплина и подводное плавание с аквалангом. Эти занятия проводились вместе с командой подводных подрывников в Литл-Крике. Плавание, по мнению специалистов, важно тем, что создает состояние, похожее на невесомость, и помогает отработке двигательных навыков. Часто тренировки проводятся с завязанными глазами. Каждый из семи космонавтов проплывал под водой с аквалангом до 1500 метров. Опасаясь, что корабль может приземлиться где-нибудь в Сахаре, американцы тренировали своих космонавтов в пустыне, заставляя их обходиться минимальным количеством воды, умело защищаться от палящих лучей солнца.
  • ...Титова встречали несколько близких друзей. Всем не спалось в эту тихую душную почь, и, выйдя на веранду, все стали предаваться воспоминаниям.
  • - А помните, как к нам приезжал маршал Малиновский? - сказал один из товарищей.
  • Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский прибыл к нам вскоре после моего полета.
  • Он приехал вечером в наш профилакторий. Там его ждали космонавты с женами. На четверть часа раньше прибыл главнокомандующий Военно-Воздушными Силами Константин Андреевич Вершинин. Он встретил министра обороны и представил ему космонавтов.
  • Разговор начался в столовой за ужином. В нем приняли участие маршал авиации С. И. Руденко и наш наставник генерал Н. П. Каманин. Говорили не о прошедшем, даже не о настоящем, а о будущем, о том, что предстоит сделать.
  • Выступали методисты, инженеры, врачи. Говорили то, чем жили, о чем думали. Андрияи Николаев, человек с практическим умом и здравым смыслом, пожаловался на ряд ведомств; один морской летчик, томясь тоской по полетам и горя нетерпением, со всей откровенностью, к которой располагал задушевный разговор, высказал все обиды. Он говорил о тренировочной аппаратуре, спортивных сооружениях, о быте, не сказал только одного, что ему хочется поскорей взлететь в космос. Нетерпение чувствуется у многих наших товарищей, и, улавливая его признаки, я думаю о великом умении ждать. Ведь вся жизнь человеческая состоит из сплошных ожиданий, всегда на что-то надеешься, всегда чего-то ждешь.
  • Сказал несколько слов и я. Мол, сделано много, но предстоит сделать во сто крат больше.
  • Маршал Советского Союза внимательно слушал, и по выражению его спокойного открытого лица я понимал, что он доволен встречей и отдыхает в нашей среде. В заключение он так и сказал:
  • - Понравился мне сегодняшний разговор, и прежде-всего тем, что он деловой. Все товарищи говорили со знанием дела. Но надо не забывать, ради каких возвышенных целей наша страна устремляется в космос. Это делается не ради славы, не ради сенсаций, а во имя науки, ради блага всего человечества.
  • Рослый, сильный, отважный полководец понравился всем. Было похоже, что в каждом из нас он обретал своих сыновей. Я смотрел на его широкую грудь, покрытую разноцветными орденскими ленточками, стараясь разобраться, какие ордена получены в Великой Отечественной войне. Еще мальчиком я читал в газетах и слышал по радио о том, как войска под командованием Р. Я. Малиновского освобождали Румынию, Венгрию, Австрию.
  • А Родион Яковлевич продолжал говорить, и было похоже, что умными, внимательными глазами сердцеведа он наблюдает за всем, что творилось в наших душах.
  • .- Сколько раз случалось, что первую борозду в той или иной отрасли отечественной науки прокладывали военные. В стане наших недругов частенько раздаются истошные вопли: «Русские военизируют космос. Какая это наука?» Да, мы самоотверженно штурмуем космос, но делают это не только люди в погонах, но и гражданские, Но как у тех, так и у других нет иных целей, кроме мирных.
  • Министр обороны обратился к истории, назвал имена наших соотечественников: Макарова, Лазарева, Пржевальского, Беринга, Лаптевых, Арсеньева. Нам было приятно, о каждом иа названных мы в свое время читали книги, из их прекрасных биографий черпали все, что могло пригодиться для становления характера. Это как бы подтверждало мысль, что советских космонавтов страна воспитывала на героическом прошлом своего народа.
  • - Одним словом, космическая целина освоена,- заключил министр. Он еще раз обратил внимание наших руководителей на воспитание высокой моральной закалки, духовного мира, идейной убежденности.- Без этой основы основ,- сказал он,- нельзя рассчитывать на успех столь сложных испытаний, которые придется держать вам в космических просторах. Космонавт должен обладать волевым характером, иметь железные нервы.
  • Заключительная часть встречи прошла в просторном зрительном вале, освещенном мягким полусветом. По предложению нашего парторга Павла Поповича, который тоже готовился к полету, хором спели полюбившиеся всем «Подмосковные вечера». Жаль, что композитор Василий Соловьев-Седой не слышал нашего пения,- он бы остался доволен. Пели мы с чувством.
  • ...Утром космонавты, в том числе и я, улетели из района приземления «Востока-2» в Москву, а на другой день я с волнением и радостью встречал своего прославленного друга на Внуковском аэродроме.
  • Самолет подрулил к трибуне. Герман, встреченный бурными аплодисментами, быстро спустился по трапу и, все убыстряя шаги, прошел по красной ковровой дорожке, четко отрапортовал о выполнении задания партии и правительства.
  • Полет Германа Титова был вдохновляющей победой самого передового строя, принесшей величайший успех советской науке. По дороге в Кремль и в Георгиевской зале мне все вспоминался наш ответ с Титовым на вопрос друзей - что же будет дальше?
  • - А дальше - советские космонавты готовы ко всему, все сделают для партии, для Родины, для народа!
  • Именно об этом прежде всего говорил я на многих митингах и дружественных встречах в новой зарубежной поездке в братскую Венгрию, Эта поездка состоялась сразу же после полета «Востока-2», и мой рассказ о подвиге Германа Титова был первым зарубежным рассказом о новом достижении советской науки и техники.
  • На сей раз в поездку к венгерским друзьям я отправился вместе с Валей. С нами была и маленькая Галочка. Словом, полетели на Ил-14 почти всей семьей - дома осталась только Леночка.
  • Из Москвы до Будапешта путь не близкий, в воздухе пришлось пробыть много часов, да и августовские грозовые фронты, которые пересекали наш маршрут, изрядно поболтали машину. Но и малышка и Валя перенесли полет хорошо. Даже поспали немного в самолете и, выйдя из него на Ферихедьском аэродроме, выглядели совсем свежо.
  • Здесь нас ждала торжественная встреча. Валя - ведь это была ее первая зарубежная поездка - даже растерялась немного от гула приветственных возгласов, раздававшихся со всех сторон из огромной толпы, заполнившей площадь перед зданием аэропорта, от множества букетов, перевязанных ленточками красно-бело-зеленого цвета - цвета национального флага Венгерской Народной Республики, от непрерывного щелканья аппаратов фотокорреспондентов. Они, надо сказать, особенно азартно «обстреливали» Валю - ведь на руках у нее была Галинка, широко раскрывшая свои глазенки и весело прислушивавшаяся к звукам оркестров.
  • Вместе с встречавшими товарищами мы поднялись на импровизированную трибуну. Поздравив трудящихся Вепгрии с наступающим праздником - Днем Конституции Венгерской Народной Республики от имени всех советских летчиков-космонавтов, я коротко рассказал об успехах советской космонавтики, о полете Германа Титова, о всенародной встрече, устроенной ему всего десять дней назад на Красной площади в Москве, о том, что беспримерный рейс космического корабля «Восток-2» представляет собой не просто очередное достижение научно-технической мысли, не просто подвиг советского человека. В нем как бы сконцентрировались н мощь нашей первоклассной индустрии, и высшие достижения советской науки и техники, и благотворная жизненная сила советского строя, раскрывающего таланты и способности масс, дающего человеку подлинную свободу для созидательного труда и вдохновенного творчества.
  • Эта часть выступления вызвала бурную овацию всех собравшихся в аэропорту. С первых же минут пребывания на гостеприимной венгерской земле мы, советские гости, были окружены исключительным вниманием и заботливостью всего венгерского народа. Валей и Галинкой еще на аэродроме завладели женщины, составившие свою, «женскую», программу поездок по Будапешту в те часы, когда я был занят. Вообще-то, честно говоря, каждый день у нас был расписан буквально по минутам. И хотя это было несколько трудновато, но ведь и нам хотелось побольше увидеть в такой чудесной стране, как Венгрия, встретиться как можно с большим числом прекрасных людей, живущих на берегах голубого Дуная.
  • После торжественной встречи, которую устроили советским гостям будапештцы, стоявшие тесными шпалерами вдоль всего пути от аэродрома до того здания на горе, где мы должны были расположиться, состоялся визит в Президиум Венгерской Народной Республики. Он происходил в здании парламента - одном из самых красивейших сооружений Будапешта. Здесь, в зале имени Мункачи - выдающегося венгерского художника, под его картиной, изображавшей вождя венгров Арпада, который привел их на берега Дуная более тысячи лет назад, завязалась дружеская беседа с руководителями венгерского правительства и Венгерской социалистической рабочей партии. Говорили, конечно, прежде всего о космических полетах, совершенных в Советском Союзе, о нерушимой дружбе народов наших стран. Об этом шел разговор и за обедом, данным венгерским правительством здесь же, в здании парламента.
  • В просторном, так называемом Охотничьем зале за стол длиною около сорока метров уселись все приглашенные, в числе которых было немало передовых рабочих промышленных предприятий и представителей сельского хозяйства.
  • - Неземные дела советских космонавтов, - прочувствованно сказал один из них, - значительно продвигают вперед дело мира на всей земле.
  • Сейчас, - продолжал он, - на земном шаре вряд ли можно встретить человека, который не задумывался бы над тем, что сыновья страны, всего только сорок лет назад сбросившей иго царизма и капитализма, первыми вышли в космос. Это творческий подвиг освобожденного народа, высоко держащего знамя человеческого прогресса.
  • Во второй половине дня мы поехали на одну из центральных площадей венгерской столицы - площадь Героев. От края до края она была заполнена народом. Над людским морем колыхались многочисленные транспаранты со словами привета советской науке, советскому народу. Ветер развевал венгерские и советские флаги. Архитектура зданий, окружающих площадь, чем-то напоминала классическую архитектуру старых зданий Ленинграда, в котором мне довелось побывать еще студентом индустриального техникума во время производственной стажировки.
  • На митинге мне предоставили слово. Как и на аэродроме, я говорил главным образом о полете советского космического корабля «Восток-2», о том, что, вернувшись из этого полета, рассказывал нам, космонавтам, Герман Титов. И думаю, это было правильно: ведь новая выдающаяся победа советской науки и техники, достигнутая всего неделю тому назад, была у всех на устах: подробности полета «Востока-2» сейчас, разумеется, интересовали всех, от мала до велика, и, наверное, услышать об этих подробностях от советского космонавта было особенно интересно. Видимо, это так и было, ибо площадь слушала мое выступление очень внимательно, часто прерывая его бурными аплодисментами в адрес Германа Титова.
  • Когда я закончил свой рассказ, на трибуне стало еще многолюднее. Сначала появилась делегация рабочих с широко известного завода «Чепель». Она принесла в подарок герб Венгерской Народной Республики, сплетенный из колосьев. Затем пришли почтальоны в форменных фуражках, со светлыми пуговицами на кителях. Они извлекли из кожаных сумок пачки писем и телеграмм, отправленных в Будапешт на мое имя из разных городов и сел страны. Вот на трибуну взбежала стайка девушек с букетами цветов. Они под одобрительный гул всех собравшихся на площади окружили нас с Валей и крепко расцеловали в щеки - таков, как мне объяснили, народный обычай.
  • День близился к концу, и, хотя мы уже порядком устали, все же устоять от соблазна побывать на стадионе, куда пригласили нас товарищи, чтобы посмотреть на игру венгерских футболистов, не смогли. И надо сказать, это была действительно мастерская игра, сразу захватившая нас своим стремительным темпом, прекрасно разыгрываемыми комбинациями, остротой атак, то и дело возникавших у одних и других ворот. Вначале сражались известные футбольные команды - венгерская «Вашаш» и югославский «Партизан». Эта игра закончилась победой хозяев поля - венгерских футболистов - 1:0. Когда стемнело и зажглись мощные прожекторы, на поле вышли еще два коллектива - венгерского спортивного клуба и итальянской «Флоренсии». Они, пожалуй, играли еще интереснее, еще острее. Это был настоящий большой футбол.
  • Всего только три дня отводила программа нашей поездки на пребывание в Венгрии. Вот почему завтра же, несмотря на дождливую погоду, мы ранним утром на машинах выехали в Комло - молодой шахтерский город, отмечавший в эти дни свое десятилетие. Дорога туда пролегала через несколько небольших венгерских городков, в каждом из них нас шдала сердечная встреча. Проезжали и через один из самых древних венгерских городов - Печь, основанный более двух тысяч лет назад. Печь расположен на большом холме, на вершине которого возвышается старинный храм. Возле этого памятника древности состоялся митинг, собравший все население города.
  • Товарищи, ехавшие со мной, рассказывали об ожесточенных боях, происходивших в этих местах на заключительном этапе Великой Отечественной войны, когда войска Советской Армии изгоняли гитлеровцев из Венгрии. Венгерская земля, как и земля многих других стран Восточной Европы, обильно полита кровью советских воинов, мужественно выполнявших свою великую освободительную миссию. Нам было приятно видеть, что венгерский народ свято хранит память о своих освободителях, погибших смертью храбрых в боях за независимость Венгрии. У надгробных обелисков и памятников, установленных на могилах советских воинов, лежали венки из живых цветов, летний ветерок колыхал венгерские и советские флаги.
  • Красивая горная дорога привела нас в середине дня к Комло, расположенному в большом ущелье. В городе много зелени; листва тополей, быстро выросших за несколько лет, вытягивалась до окон третьих этажей аккуратных шахтерских домов. Горняки и их семьи уже ждали нас на центральной площади, возле памятника В. И. Ленину. Над толпой реяли флаги всех стран социалистического содружества, покачивались разноцветные воздушные шары. Многие из рабочих, пришедших на митинг, были при орденах и медалях, полученных за ударный труд. Праздничность обстановки подчеркивали большие букеты цветов, которыми была украшена трибуна. Цветочный дождь падал на людей и с неба. Над площадью то и дело проносились легкие самолеты местного аэроклуба, и летчики сбрасывали с них сотни маленьких букетиков полевых цветов.
  • Немало хороших слов в адрес советских космонавтов, наших ученых, инженеров и техников, создавших замечательные космические корабли, было сказано на митинге венгерскими товарищами. В своем ответном слове я поздравил шахтеров с Днем Конституции и десятилетним юбилеем их молодого красивого города, передал привет от друзей-космонавтов.
  • - У нас, в Советском Союзе, - сказал я, - благодаря заботам народа есть на чем летать в космос, а мы, советские космонавты, как пионеры, всегда готовы к выполнению новых заданий по освоению просторов Вселенной...
  • После митинга в здании городской школы был устроен товарищеский обед с шахтерами. Мэр города, бывший горняк, с крепкими, изъеденными угольной пылью руками, прочувствованно сказал на этом обеде:
  • - Наши горожане хотят вместе с вами, товарищ Гагарин, встретить здесь, в Комло, советского космонавта-сто... Надеемся, что такое радостное событие произойдет еще при жизни всех, кто встречал вас сегодня...
  • Вот какие высокие темпы развития прочили венгерские товарищи советской космонавтике! Обещая передать их пожелания всем своим друзьям, я в свою очередь выразил уверенность, что семья советских космонавтов к тому времени значительно возрастет, что в составе экипажей новых и новых космических кораблей рука об руку с советскими специалистами расширять дороги в космос будут и венгерские космонавты и представители всех других стран могучего социалистического лагеря, объединенного великим учением марксизма-ленинизма. Шахтеры с большим энтузиазмом восприняли эти слова и сказали, что они были бы несказанно горды, если бы первым венгерским космонавтом стал кто-либо из парней, окончивших ту школу, в которой мы обедали.
  • Обратный путь в Будапешт мы проделали поездом с остановками на нескольких небольших станциях, расположенных в сельскохозяйственных районах страны. Жители этих районов, отмечая не только День Конституции, но и праздник первого урожая - «День первого хлеба», собирались к приходу нашего поезда на станциях, приносили нам цветы и большие караваи хлеба, выпеченного из муки свежего помола. Как и в Комло, эти встречи с венгерскими крестьянами были очень сердечными, хотелось на каждой станции побыть подольше. На ведь железнодорожный график - дело сложное, ломать его было нельзя, и по сигналу седоусого кондуктора, начальника поезда, приходилось прекращать задушевные беседы, спешить в вагон.
  • Вечер мы провели в Будапеште. Венгерские друзья пригласили нас на ужин в так называемую «Трехгорку»- небольшой ресторан, расположенный на горе над Будапештом. Отсюда открывался замечательный вид на освещенную вечерними огнями венгерскую столицу, на широкий Дунай. В ресторане подавали национальные блюда, и в том числе знаменитую «поджарку на деревяшке» - очень вкусное кушанье. Для того чтобы расправиться с этим блюдом, каждому был подан небольшой, похожий на перочинный, ножик с деревянной рукояткой. Их полагается брать с собой как сувениры, что, разумеется, чтобы не отступать от правил, было нами и сделано. Дома иногда, в особенно торжественных случаях, я не раз пользовался за обедом этим ножичком, вспоминая о будапештской «Трехгорке».
  • Вечер наш закончился песнями. Сначала венгерские друзья спели под скрипку несколько своих национальных песен, а потом потребовали от меня и Вали, чтобы мы дуэтом исполнили «Я люблю тебя, жизнь» -песню, которая, как они читали в газетах, пользуется в нашей семье известной популярностью. Что было делать? И хотя голоса у нас с Валей не ахти уж какие, мы все же постарались, что называется, не ударить лицом в грязь и удовлетворили желание венгерских товарищей. А потом все вместе, хором, спели «Подмосковные вечера», мелодию которых знают теперь, пожалуй, во всех странах мира.
  • Как известно, на территории Венгерской Народной Республики находятся части Советской Армии. Естественно, что воины этих частей попросили меня, хоть ненадолго, заехать к ним, рассказать о космических полетах, о своих впечатлениях о Венгрии. Наутро состоялась эта встреча. На ней, кстати, я неожиданно для себя повидал одного из своих товарищей по Оренбургскому училищу летчиков - старшего лейтенанта Анатолия Карманова. Мы тепло поздоровались, вспомнили друзей - бывших курсантов, а теперь авиационных командиров.
  • - В нашем полку, - сказал Анатолий Карманов, - есть несколько летчиков-оренбуржцев. Все мы стараемся высоко держать честь родного училища и сейчас, готовясь к XXII съезду партии, настойчиво боремся за новые успехи в летной учебе и службе...
  • Программа третьего дня нашего пребывания в Венгрии предусматривала небольшую поездку по Дунаю вместе с группой венгерских журналистов. Для этой цели был выделен прогулочный теплоход «Сабадшаг». В прошлом этот речной корабль принадлежал императору Францу Иосифу, а теперь, являясь народной собственностью, используется для туристских целей. В воскресные и праздничные дни на «Сабадшаге», сверкающем большой медной трубой, обычно совершают экскурсионные поездки группы рабочих будапештских промышленных предприятий, студенты, школьники.
  • Нашей поездкой руководил начальник Дунайского судоходства Янош Белаи - крупный мужчина в синем форменном кителе с золотыми капитанскими нашивками на рукавах и красивой фуражке, покрытой белоснежным чехлом, В прежние времена Янош Белаи был рабочим завода «Чепель». Партия выдвинула его на новую работу, с которой, судя по всему, он справляется довольно успешно. Пока мы шли вверх по Дунаю, Янош Белаи оживленно рассказывал о достопримечательностях здешних мест о порядке судоходства на реке, о том грузообороте, который осуществляют венгерские речники как на внутренних, так и на международных рейсах. Все это было очень интересно, и мы задали Япошу Белаи немало вопросов.
  • После обеда в кают-компании «Сабадшага» состоялась пресс-конференция. По сути дела, это была задушевная беседа, в ходе которой мы обменивались с венгерскими газетчиками своими впечатлениями о Венгрии, делились планами будущих поездок в зарубежные страны, замыслами о дальнейших работах по изучению космического пространства. Шел разговор о возможностях новых полетов, о предстоящей учебе советских летчиков-космонавтов в Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, о тех работах, которые ведутся в США в области космонавтики, в частности о «прыжках» в космос американских астронавтов Шепарда и Гриссома. Чувствовалось, что венгерским журналистам близка и интересна космическая тема, что они стараются воспользоваться представившимся им случаем и побольше узнать о всем том, что сопутствует этой теме.
  • В конце беседы одним из товарищей был задан несколько неожиданный йопрос.
  • - Сейчас, товарищ Гагарин, - сказал он, - в «Правде» и других советских газетах публикуются очерки о героях наших дней - передовиках производства и сельского хозяйства, о видных ученых, конструкторах, изобретателях. Вы и Герман Титов, как и другие советские космонавты, - тоже герои наших дней. А кого из героев вы сами берете себе в пример? Кто самый первый герой нашего времени?
  • На минуту я невольно задумался. Мысленно передо мною встали многие советские люди, чья жизнь составляет славу и гордость нашего народа-созидателя. Перед глазами как бы промелькнул Василий Чапаев, ведущий в бой против каппелевцев свою легендарную дивизию; Валерий Чкалов в полете над Северным полюсом; Александр Матросов, закрывший своим телом амбразуру вражеского дзота; Валентина Гаганова у ткацкого станка; Николай Мамай в забое; Хамракат Турсункулов на хлопковом поле... Вспомнились мне и выразительные, полные творческой мысли лица академика Сергея Павловича Королева и других ученых, инженеров и рабочих, создающих замечательную космическую технику... Вспомнились Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович и другие друзья-космонавты... Все советские люди, где бы они ни трудились, учатся жить и работать, следуя требованиям нашей Коммунистической партии, следуя заветам великого Ленина, создавшего партию, основавшего наше социалистическое государство. Вот об этом я и рассказал венгерскому журналисту.
  • Вечером под сводами так называемого Куполового вала венгерского парламента правительством Венгрии мне была вручена высокая награда - орден Знамени Венгерской Народной Республики первой степени.
  • В Куполовом зале собрались все руководители ВСРП и венгерского правительства, представители трудящихся Будапешта и близлежащих районов, иностранные дипломаты, журналисты. С чувством большой благодарности, хорошо понимая, что награждение венгерским орденом прежде всего относится не к моим заслугам, а к творческому труду всего нашего народа, я принял высокий знак отличия и в меру своих возможностей постарался подчеркнуть это в своем ответном слове.
  • С правительственного приема, на котором, кстати сказать, были и танцы, мы вернулись поздно. Галочка уже спала. А нам надо было собираться в дорогу - вылет на Родину назначался на утро. До отъезда на аэродром мы с Н. П. Каманиным успели съездить на утреннюю охоту в одно из будапештских охотничьих угодий. Мне удалось подстрелить муфлона и оленя, а выбежавшее из зарослей стадо кабанов я пропустил.
  • - Ничего, - утешали меня егеря, - когда приедете к нам в следующий раз, к числу охотничьих трофеев прибавятся и кабаны.
  • ...И вот снова Ферихедьский аэродром. Последние горячие рукопожатия, еще и еще букеты цветов, перевязанные красно-бело-зелеными ленточками.
  • - До новых встреч, дорогие венгерские друзья! До свидания, голубой Дунай!
  • ...Вся наша страна тогда, осенью 1961 года, жила предстоящим XXII съездом Коммунистической партии Советского Союза. Радио и газеты приносили радостные вести. Вступали в строй новые доменные печи, мартены, прокатные станы. Шахтеры сообщали о своих трудовых победах. Одна за другой сельскохозяйственные области рапортовали правительству о выполнении взятых на себя обязательств.
  • С волнением читали мы в «Правде» Призывы ЦК КПСС к 44-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Там был призыв, затрагивающий самые сокровенные струны наших душ: «Слава советским ученым, конструкторам, инженерам, техникам и рабочим, обеспечившим впервые в истории триумфальные полеты советских космонавтов на мощных космических кораблях вокруг земного шара!
  • Слава героическим советским космонавтам!»
  • - Это адресовано вам, - говорил я товарищам, усердно готовившимся к полетам в учебном центре.
  • Я и Герман Титов были взволнованы и горды - Московская партийная организация избрала нас делегатами на XXII съезд КПСС.
  • В октябре мы оба находились в отпуске. Отдыхали в Крыму на красивой даче, где в свое время жил Алексей Максимович Горький. Стояла мягкая, золотая осень. Накануне съезда мы собрались лететь в Москву, приготовили вещи. Но тут со мной произошла маленькая неприятность - совершенно случайно я упал и довольно глубоко рассек левую бровь, ударившись об острый угол кирпича, которыми для красоты окантовывают на юге садовые дорожки. Глаз затек, бровь вспухла, и ехать с таким лицом в Москву было неудобно. Я сильно переживал и остался на несколько дней в Крыму, вручив свою судьбу докторам, которые довольно искусно заштопали рану.
  • 17 октября, в 10 часов утра, в Кремлевском дворце начал работу XXII съезд ленинской партии. Этот день вызвал много дум. Я размышлял над тем, какой вклад внесли мы, космонавты, в общий трудовой котел. Построенные советским народом искусственные спутники Земли и космические ракеты позволили человеку проникнуть и космос, создали предпосылки к открытию новых явлений и законов природы в исследовании планет и Солнца. Первые полеты людей в космос принесли много новых данных науке, стали достоянием ученых многих стран.
  • То, что сделало нами в апреле и августе, будет развито и приумножено нашими товарищами. Счет в дальнейшем будет вестись не на сотни тысяч космических километров, а на миллионы. И время, проведенное человеком в космосе, будет измеряться не часами, а сутками.
  • Что позволило советским людям, коммунистам, первыми в мире преодолеть цепкие силы земного тяготения и вырваться за пределы атмосферы? Что помогло создать мощные ракеты, вынесшие наши космические корабли в просторы Вселенной? Передо мной лежал проект новой Программы КПСС. Каждая строка ее открывала новые горизонты, словно прожектором освещала важнейшие явления современности, волнующие всех людей земного шара.
  • Вчитываешься в вещие слова, полные веры в творческие силы нашего народа, и становится ясно, что еще в грозовые октябрьские дни 1917 года под руководством великого Ленина закладывались стартовые площадки наших многотонных космических ракет. Успехами советской космонавтики положено начало грандиозному штурму безбрежного океана Вселенной. Прав был поэт, когда писал:

    Мы со своей мечтою дерзновенной
    Отныне - корабельщики Вселенной.
    Вселенная - открытый океан!

    Летчики-космонавты всегда ощущают могучую силу миллионов своих собратьев по труду, их согревает тепло человеческих сердец. Мы уверены в успехе космических полетов, потому что снаряжают нас в далекий путь советские ученые, инженеры, техники и рабочие - товарищи по классу, единомышленники по партии.

  • Мы не раз писали в газетах о крупнейших советских ученых, всегда полных жизнерадостности и оптимизма, которые в тесном содружестве со многими творческими коллективами создали космические корабли и рассчитали их полеты по орбитам вокруг нашей планеты. Такие люди украшают Землю, а их жизнь и дела навсегда вошли в историю нашей Родины. Эти ученые, хотя их мало кто знает по именам, стали любимцами народа. Громкая слава их никогда не поблекнет и не увянет, а с каждым годом будет возрастать и приумножаться, как слава великих первооткрывателей новых горизонтов.
  • Я ходил по берегу моря и думал, что история возложила на нашу партию, на советский народ великую миссию-быть первооткрывателями, пионерами коммунистического общества. Проект новой Программы КПСС получил горячую поддержку всей партии, всего советского народа. Десятки тысяч простых людей высказали свои думы, свои чаяния на страницах газет, и мы с Германом Титовым тоже написали заметку, которую опубликовала «Правда» в день открытия съезда.
  • Внимательно слушал я по радио отчетный доклад Центрального Комитета КПСС XXII съезду, а на другой день, когда привезли центральные газеты, прочел его от начала до конца с карандашом в руках.
  • Душа моя рвалась в Кремлевский дворец. И море, и горы, и цветы как бы утратили свои краски, поблекли, и я впервые в жизни затосковал. Ранки заживали, но моя голова была еще забинтована. А как хотелось скорее попасть на съезд, где лучшие люди страны выступали с его высокой трибуны. Многих я знал в лицо, со многими разговаривал. В жизни этих товарищей не было пустоты, они не знали, что такое разочарование, и, какой бы пост ни занимали, были рядовыми тружениками на великой стройке коммунизма. Каждый из них с головой окунался в быстрое течение нашей жизни, вместе со всем народом делил тяжести и невзгоды в годы бурь и тревог.
  • В газете я увидел фотографию Германа Титова и Николая Мамая, разговаривающих с делегатами съезда в перерыве между заседаниями. Я знал знаменитого донецкого шахтера, вознесшего труд на небывалую высоту, Я не выдержал, пошел к врачу и сказал:
  • - Как хотите, но я больше не могу сидеть здесь и завтра отправляюсь в Москву.
  • По выражению моего лица врач понял, что меня уже не удержать никакой силой.
  • - Еще пару деньков, и можно ехать, - дипломатично сказал врач, снимая повязку и покачивая головой.
  • Он знал, что буржуазная пресса писала, будто я заболел какой-то «космической» хворобой, ходили слухи, что я разбился в автомобильной катастрофе, и ему хотелось, чтобы я своим появлением на съезде прекратил все эти неприятные домыслы.
  • И я успел на съезд. Новое здание - Кремлевский дворец съездов, сооруженный из стекла и стали, в котором проходили заседания, - чем-то напомнило космодром. Хорошо помнится грохот аплодисментов, которым встретили делегаты появление на трибуне Германа Титова. Он произнес великолепную речь, выражающую думы и чаяния всех космонавтов. И мне кажется, есть смысл привести ее здесь почти целиком.
  • - Товарищи! - сказал тогда он.-Я не ошибусь, если назову себя самым молодым коммунистом среди присутствующих здесь делегатов съезда. Ведь в моем партийном билете проставлена дата, вдвойне мне памятная и вдвойне дорогая, - седьмое августа тысяча девятьсот шестьдесят первого года. В этот день, как вам известно, космический корабль «Восток-2» завершил свой семнадцатый оборот вокруг нашей планеты и, послушно выполняя волю советских людей, опустился в заданном районе приземления. В этот день - 7 августа - мне выпала честь рапортовать партии, ее Центральному Комитету о выполнении заданий на космическом корабле «Восток-2».
  • Это были волнующие минуты в моей жизни. В самом деле, мне, сыну народного учителя, у которого деды и прадеды были батраками, наша Советская власть, партия коммунистов дали крылья в жизнь. Летчик-истребитель, а затем летчик-космонавт - это великая честь. И перед полетом я заверил партию, весь советский народ, что отдам все свои силы, но задание выполню.
  • И вот теперь мне оказана высокая честь быть делегатом XXII съезда Коммунистической партии Советского Союза. То, что меня досрочно приняли в члены партии я избрали делегатом на этот съезд, для меня самая высокая награда.
  • Замечательная традиция сложилась у нашего народа - встречать исторические события и революционные праздники новыми успехами в труде. От людей старшего поколения, тех, кто штурмовал Зимний, сражался с врагами на фронтах минувших войн, кто строил домны и электростанции, создавал колхозы и совхозы, эта традиция переходит из поколения в поколение.
  • Нынешний съезд ознаменован поистине грандиозными победами на всех участках коммунистического строительства. Прими же, партия, и наш скромный подарок! В честь XXII съезда мы, космонавты, совершили полеты на космических кораблях «Восток» и «Восток-2», проложив впервые в мире трассы космических полетов.
  • Мы по праву гордимся тем, что космические корабли стартуют с советских космодромов. Двести двадцать миллионов советских людей - вот та сила, которая поднимает их к звездам.
  • В этом новом прекрасном Дворце, - продолжал Титов, - среди делегатов съезда я вижу многих товарищей, принимавших непосредственное участие в подготовке и обеспечении полета в космос. Эти товарищи создали мощную многоступенчатую ракету, надежный космический корабль, в котором космонавт чувствует себя словно в прекрасной, благоустроенной квартире.
  • Более двадцати пяти часов прожил я в кабине космического корабля «Восток-2», совершившего семнадцать витков вокруг Земли. И жил я вполне нормальной жизнью, несмотря на то что был в состоянии невесомости. В кабине я работал, производил вычисления, делал записи, вел киносъемки, дважды брал ручное управление кораблем и пилотировал его. Словом, наша социалистическая промышленность и наша советская наука создали никем не превзойденный по совершенству космический корабль, пилотируемый человеком. Мечта самых дерзких фантастов стала былью. Разве это не является одним из многочисленных доказательств мощи нашей советской экономики, расцвета нашей пауки, ума и таланта наших людей, раскрывшихся под живительными лучами идей марксизма-ленинизма!
  • Возьмите такой вопрос - обеспечение жизнедеятельности космонавта в условиях невесомости. Это очень сложный комплекс научных проблем, и надо отдать должное нашим ученым, конструкторам, инженерам, врачам, рабочим, сумевшим решить задачи, связанные с этой проблемой.
  • В кабине космического корабля удобно работать. В ней свежий, чистый воздух, как в сосновом лесу после хорошего грозового дождя. Во всяком случае, в городах он далеко не такой. Но это, конечно, временно. Наши градостроители позаботятся об этом и сделают атмосферу городов чистой. В кабине корабля можно и хорошо отдыхать. Как вы знаете, задание на космический сон было не только выполнено, но и на полчаса перевыполнено.
  • Во время полета мне приходилось питаться космической пищей, которая находилась в тубах. Вкусно, питательно. По крайней мере, так уверяют врачи.
  • Отличная теплоизоляция сохраняет нормальные условия для космонавта даже при вхождении корабля в плотные слои атмосферы. Специальная система жизнеобеспечения поддерживает постоянные благоприятные условия в кабине корабля даже тогда, когда на его поверхности температура очень высока.
  • В Отчете Центрального Комитета КПСС говорилось об успехах и задачах, в частности, по развитию радиотехники и средств связи. И в этой области нашим народом достигнуты огромные успехи. Вы сейчас слушаете меня через репродукторы, наушники. Вот так же отчетливо я слышал Землю там, в космосе, во время полета. Наши советские станции были удалены на десять - двенадцать тысяч километром от космического корабля, а связь осуществлялась непрерывно, без помех. На Земле с помощью телевизионной аппаратуры непрерывно следили за тем, что происходит внутри корабля. Глазок телепередатчика все время смотрел на меня, и я знал, что десятки людей непрерывно следят за экранами телевизионных приемников.
  • Товарищи! В недалеком прошлом я - летчик-истребитель. Летая на современных самолетах-истребителях, я уже имел представление о величайшем техническом прогрессе в развитии авиации. Ныне наша авиация находится на еще более высоком уровне. Наши летчики установили более половины мировых авиационных рекордов, Недавно советский летчик Александр Федотов на краснозвездном самолете показал невиданную скорость - более 2700 километров в час. Другой советский летчик, Георгий Мосолов, на самолете достиг огромной высоты - около тридцати пяти километров.
  • Итоговым творческим отчетом наших агитаторов перед народом и партией в преддверии XXII съезда КПСС был воздушный парад на Тушинском аэродроме. Парад, длившийся почти два часа, показал, что за последние годы в Советском Союзе произошло кардинальное обновление Воздушного Флота. Неизмеримо возросли скорость, дальность и потолок авиации. Над аэродромом проходили реактивные машины, вооруженные ракетами различного назначения. Всесокрушающ и грозен ракетный удар этих крылатых машин! Новейшее оружие неотвратимо попадает в цель. Его боевая мощь в несчетное число раз превышает силу обычных авиационных бомб.
  • - В будущем на космических кораблях, - говорил Герман, - будут летать штурманы, инженеры, ученые различных специальностей, но в настоящее время космонавтов целесообразнее готовить из летчиков-истребителей - это дешевле, быстрее и надежнее.
  • Товарищи! Мои друзья-космонавты готовятся к новым полетам. Ведь эра освоения космоса только началась, и мы гордимся тем, что Юрию Алексеевичу Гагарину и мне выпала честь открывать ее. Впереди новые, более сложные космические маршруты. Все новые и новые советские люди по неизведанным маршрутам полетят в космос, будут изучать его, раскрывать и дальше тайны природы ставить их на службу человеку, его благосостоянию, службу миру.
  • Я бережно храню самый дорогой для меня документ - партийный билет. Его номер - 09753678. Что это значит? Это значит, что ныне в партии около десяти миллионов человек - целая армия активных строителей коммунизма, разведчиков неизведанных далей истории человечества, которая творится руками коммунистов, руками всего советского народа. Ей, десятимиллионной партии, мы обязаны всем тем, чего мы достигли, всем нашим великим счастьем радостного труда!
  • Когда Герман Титов сошел с трибуны, а другой товарищ занял его место, я все еще находился под впечатлением услышанного. Речь Германа была сконденсирована, сжата, и произнесена она была так, что доставила радость. Это был гимн человеческой энергии, организованности, страстной увлеченности любимым делом. Если бы мне выпало счастье выступить на съезде, я сказал бы то же самое. Да и выступал Герман Титов не столько от своего имени, сколько от имени всех космонавтов.
  • Пребывание на съезде духовно обогатило меня, я словно взобрался на вершину горы, с которой увидел широкие просторы будущего страны и народа. Несколько раз пришлось выступать мне потом с трибуны Кремлевского Дворца съездов, и всегда Кремль казался мне космодромом. Отсюда наша страна начала свой старт в прекрасное будущее - коммунизм.

    ЗА ГИМАЛАЯМИ И ГИНДУКУШЕМ

  • Через месяц после XXII съезда партии, в конце ноября, началась ваша большая поездка по Азии. В ней принимала участие и Валя. На сей раз нам путь лежал за Гималаи и Гиндукуш - в Индию, на остров Цейлон и в Афганистан.
  • Солнечным полднем Ил-18, борт которого мы шутя между собой стали называть родным домом, приземлился на аэродроме Палам, вблизи Дели - столицы Республики Индии, Было по-летнему тепло, и нам, всего несколько часов назад ежившимся от дождливой, прохладной ночн в Ташкенте, была особенно приятна делийская погода. Сразу же после встречи у самолета с представителями индийской общественности кортеж машин направился в город. С любопытством оглядывались мы вокруг. И природа, и постройки, и люди, приветливо машущие нам руками,-все выглядело необычно. Я много читал об Индии, ее народе, ее древней культуре. Перед отлетом, взяв в библиотеке два томика заметок советских журналистов о поездках в страны Азии, еще раз освежил в памяти то, что знал об этой сказочной стране, почерппул немало сведений. Все было новым, интересным.
  • Первыми в Дели нас ждали индийские журналисты. Около трехсот корреспондентов газет, радио и телевидения собралось на открытом воздухе, в саду, устланном «коврами. В ходе пресс-конференции, на которой, как обычно, было задано много вопросов, нам передали первые подарки, В числе их - карандашный портрет Германа Титова, выполненный глухонемой девушкой-делийкой по имени Микти Дос. Было приятно, что, встречая меня, жители Индии помнят и о втором советском космонавте, моем «небесном брате». От его имени я тепло поблагодарил за подарок и попросил передать Микти Дос только что выпущенную издательством «Правда» книгу записок Германа Титова о полете «Востока-2» - «700000 километров в космосе».
  • Начавшись пресс-конференцией, первый день в Индии продолжался по заранее составленной программе - завтрак у премьер-министра Республики Джавахарлала Неру, выступление по телевидению, большой гражданский прием на стадионе, где вместе с Д. Неру и Валей мы совершили на открытом автомобиле круг почета и где после речей развернулся увлекательный спортивный праздник, потом еще один прием и еще один официальный ужин.
  • Дели - красивый город, В той его части, которая называется Ныо-Дели, - широкие улицы, проспекты, много памятников, правительственных учреждений, построенных в величественном восточном стиле. Мы побывали во многих районах Дели - у могилы борца за свободу и независимость Индии легендарного Ганди, возле Красного форта, где еще сохранились пушки, из которых колонизаторы в прошлом веке расстреливали восставших делийцев, поднялись на семидесятиметровую башню Кутб-Минар, сооруженную свыше 750 лет назад, посетили делийский университет и встретились там с тысячами студентов, выступали на массовом митинге на Рамлила Граунд, осмотрели промышленную выставку, в которой принимали участие около двух десятков стран.
  • Исключительно интересно прошел организованный Делийским аэроклубом авиационный праздник.
  • Лучшие индийские планеристы и планеристки - Ахрам Локрин, Суриандра Гилл, Рад Матру и другие - показали нам свое мастерство. Индийские конструкторы, готовясь к этому празднику, построили новый планер.
  • - Как его назвать? - спросил нас генеральный секретарь клуба В. Б. Гупта.
  • - «Дружба», - единодушно предложили мы.
  • Так было и сделано. На фюзеляже нового планера я крупно написал русскими буквами и на языке хинди слово «Дружба», накрепко скрепляющее взаимные чувства советского и индийского народов.
  • Девизом дружбы был отмечен весь 5000-километровый маршрут нашей поездки по Индии. Каждый, с кем нам довелось встречаться, старался по-своему выразить искренние чувства к советским людям. Запомнилась девушка, протолкнувшаяся к нам на промышленной выставке и надевшая мне на руку браслет - знак братания. Трогателен был порыв седобородого старика в чалме с мальчиком, видимо внуком, на руках, поджидавшего нас у выхода с многотысячного митинга на Рамлила Граунд, чтобы надеть на Валю сплетенную его руками гирлянду цветов. Подобные гирлянды из белых, красных и золотистых цветов преподносились нам всюду - таков существующий в Индии традиционный народный обычай.
  • Первым городом, в который мы вылетели, начиная поездку по стране, был полуторамиллионный Лакхнау, находящийся к востоку от Дели. Около ста лет назад он был центром восстания сипаев против колонизаторов. В память об этом в городе установлен обелиск. Ныне промышленный Лакхнау является и городом студентов - в нем кроме ряда фабрик и заводов расположен один из крупнейших университетов Индии. Мы, разумеется, побывали в нем. Выступая перед студентами и преподавателями, до отказа заполнившими просторный университетский двор, я напомнил о том, что истоки дружбы между народами Индии и России лежат в глубине веков, что еще в давние времена русский путешественник Афанасий Никитин приплыл с берегов Волги к берегам священного Ганга, что полтораста лет назад, в пору Отечественной войны 1812 года, индийские купцы, находившиеся в Астрахани, предлагали финансовую помощь русскому народу, самоотверженно отражавшему нашествие наполеоновских полчищ. Когда по ходу выступления я назвал Бхилаи, где с помощью советских специалистов построено крупнейшее в Индии металлургическое предприятие, студенческий митинг разразился бурной овацией.
  • В заключение нашей дружеской встречи в университете руководитель факультета физики профессор Р. Н. Шарпа вручил мае диплом, на котором причудливой вязью букв восточного алфавита было написано, что советский космонавт Ю. Гагарин избран пожизненным членом клуба исследователей космоса.
  • Весь день в Лакхнау прошел в официальных визитах и собраниях. Мы побывали в аэроклубе, в местном отделении Индийско-советского культурного общества (ИСКО), приняли участие в народном празднике, организованном в парке «Виктория», провели обстоятельную беседу с журналистами. На собрании членов ИСКО, проходившем под огромным шатром, многие из выступавших говорили на русском языке. Я рассказал здесь о работе и решениях XXII съезда КПСС, о том, как советские люди борются за утверждение великих принципов коммунизма. Члены общества подарили мне бюст Ганди и белую «топи» - головной убор, вроде пилотки, который в Индии носят многие общественно-политические и государственные деятели.
  • Чудесное утро, свежее, напоенное росой, разбудило лес заводскими гудками. Снова в путь. Теперь, пересекая всю Индию с востока на запад, мы летели к берегам Аравийского моря - в четырехмиллионный Бомбей, так называемые океанские ворота страны.
  • На бомбейском аэродроме Санта-Крус все пятиэтажное здание аэропорта было заполнено народом. Нас тут встречали официальные лица и президент ИСКО доктор А. В. Балига. На всем пути от аэродрома до города стояли толпы людей. Тотчас же после визита к губернатору штата на берегу залива, в отеле «Тадж-Махал», состоялась пресс-конференция. На нее собралось около трехсот журналистов. В числе их мне было приятно увидеть индийского писателя и общественного деятеля Ходжу Ахмад Аббаса, с которым мы беседовали еще летом в Москве. Мы тепло улыбнулись и даже, кажется, заговорщически подмигнули друг другу. Позднее X. А. Аббас издал в Индии книгу о советских космонавтах, под названием «Пока не достигнем звезд». В ней сказано немало хороших слов в адрес советского народа.
  • В ходе пресс-конференции X. А. Аббас попросил меня сказать несколько слов молодежи Индии.
  • - Мне бы хотелось принять участие, - сказал я, - в полете на космическом корабле с группой молодых космонавтов разных национальностей - русскими, индийцами, американцами... Это был бы мирный научный космический корабль. Давайте будем все вместе стремиться к тому, чтобы эта мечта осуществилась. Ведь не является ли наша Земля таким космическим кораблем, который несется в просторах Вселенной? Этот корабль принадлежит всем нам, всем народам, и его команда должна жить в мире и дружбе...
  • Из многочисленных бомбейских встреч трудно выделить какую-либо одну. Все они были яркими, запоминающимися. Исключительно интересной, например, была вечерняя поездка на бомбейскую киностудию. Мы ехали туда, как, впрочем, и при посещении других мест, в сплошной толпе народа. На студии, здание которой было празднично иллюминировано, собрались ведущие киноартисты, художники, композиторы, многочисленный технический персонал. Все выглядело очень празднично. Меня и Валю тут же пригласили на сцену, в глубине которой стояла массивная статуя Будды, и попросили сказать несколько слов. Но ведь я же не киноработник, а всего лишь рядовой кинозритель. Хотя, впрочем, вспомнив, что мне довелось участвовать в съемках документальных фильмов «Первый рейс к звездам» и «Снова к звездам», решил рассказать об этом небольшом опыте и тем самым решить и «космическую» тему в своем выступлении. Оно, кстати сказать, было выслушано с большим одобрением, что, разумеется, прежде всего надо отнести за счет того всеобщего интереса, который проявлялся самыми различными слоями народа Индии к освоению космоса. В заключение я пожелал всем кинозвездам бомбейской студии - а их было тут немало - светиться так же ярко, как светятся звезды в космосе.
  • Во время небольшого концерта к нам с Валей, лицо которой индийские киноартистки уже успели украсить национальным «бинди» - пятнышком на лбу, подошел Радж Капур - актер, хорошо известный советским зрителям. Было интересно побеседовать с этим веселым, общительным человеком, как бы сошедшим с экрана. В жизни он примерно такой же, каким мы видели его в фильмах, сценарий которых, между прочим, написаны X. А. Аббасом, так неожиданно встретившимся на пресс-конференции в отеле «Тадж-Махал».
  • Индия - страна больших контрастов. Совсем рядом с красивыми, либо старинного, либо современного типа, зданиями можно увидеть очень бедные жилища, слепленные из глины и соломы, сложенные из дикого камня, В потоке автомашин вдруг на середине улицы, даже в центре города, попадается неторопливо бредущая корова. Водители автомашин резко тормозят и осторожно объезжают стороной это считающееся в Индии священным животное. В многоликой толпе наряду с людьми, облаченными в длинные национальные одежды, светлые, черные или красные тюрбаны, стоят индийцы или индианки в европейских костюмах, сшитых, что называется, по последней моде. И вот, когда мы вечерними улицами возвращались с киностудии, в глаза невольно бросился еще один, довольно типичный контрастный штрих: на широких панелях, у стен хорошей архитектуры домов десятками, сотнями укладывались на ночлег люди. Это бедняки, не имеющие никакого крова, никакого пристанища. Все их имущество - ветхое сари или халат да небольшой заплечный мешок, на который вместо подушки можно положить голову. И таких бездомных людей в Индии, к сожалению, еще много. Мы их видели не только в Бомбее, но и в Калькутте, и в Хайдарабаде, и даже в Дели...
  • Бомбейские друзья, показывая город, его достопримечательности, пригласили нас в свой Институт здоровья- школу йогов.
  • Она расположена на красивой набережной, неподалеку от Аквариума, где собрано множество образцов богатейшей фауны Индийского океана. Вице-директор этой школы доктор Винекар и другие педагоги провели нас по аудиториям. Инструктор Напбалкар, сухощавый, гибкий человек, показал ряд упражнений, выполняемых учениками школы. Он то распластывался ничком на небольшом коврике, то замирал на несколько минут, поджав ноги, в самых неудобных позах, то стоял на голове... Упражнения, несомненно, требовали большого физического напряжения, но Напбалкар проделывал их без каких-либо видимых усилий. Его лицо все время было неподвижным, бесстрастным, а дыхание и все движения строго размеренными. Все это, конечно, достигалось длительной тренировкой.
  • Мне невольно в эти минуты припомнились тренировочные занятия, проводимые в нашей группе летчиков-космонавтов. Они, надо сказать, порою выглядели куда труднее, чем упражнения, практикуемые в школе йогов. Но ведь и цели, преследуемые ими, были совсем иными. Однако, как бы там ни было, знакомство с системой подготовки йогов дало интересный материал для размышлений, которыми потом, вернувшись на Родину, я поделился с нашими медиками и руководителями физической подготовки.
  • Индия - одна из стран Азии с огромным населением. Это наглядно ощущалось на тех гражданских приемах, как тут называют массовые митинги, которые проводились в честь приезда советских гостей. В Бомбее, например, на такой гражданский прием, устроенный в Ширвази-парке, собралось около 300000 жителей города. Дело происходило вечером, и в свете прожекторов на трибуне, украшенной цветами, ярко выделялись большие портреты В. И. Ленина и борца за свободу индийского народа Ганди. Тут же на красочном плакате была показана схема полетов советских искусственных спутников Земли и наших космических кораблей. Гражданский прием начался с того, что представители 70 различных общественных организаций вынесли на трибуну почетные гирлянды цветов, вручили советским гостям памятные подарки, и в том числе кокосовые орехи - символ успеха. Затем - речи. Выступавшие горячо говорили о необходимости бороться за мир, за всеобщее и полное разоружение. И я в своем слове, обращенном к участникам митинга, сказал о том, что как было бы хорошо, если бы все страны разоружились и стали соревноваться, кто выше и дальше будет летать в космос, кто сделает больше научных открытий.
  • Душой всех наших встреч с индийскими трудящимися было ИСКО, насчитывающее в стране около 200 филиалов. В беседах с нами члены этого общества рассказывали о большой работе, проводимой в целях развития и укрепления дружественных связей между Индией и СССР, о пропаганде достижений советского народа среди широких слоев населения городов и сельских районов. Почти в каждом отделении этого общества созданы курсы изучения русского языка, и слушатели этих курсов старались обязательно перекинуться с нами парой теплых, сердечных фраз.
  • Вечером после собрания бомбейского отделения ИСКО мы побывали в гостях у президента общества доктора Балиги. Возле дома на Нетаджи Бос Роуд, 69, расположенного на берегу залива, где на пятом этаже находится квартира доктора, собрались жители всех ближайших кварталов. Весь вечер на лестничной клетке дома и в самой квартире доктора толпились люди. Каждому хотелось поговорить с советскими гостями, пожать им руки, оказать несколько идущих от сердца слов привета. Часы, проведенные в квартире президента ИСКО, задушевная беседа с ним, его женой Камалой и их ближайшими родственниками и знакомыми еще и еще раз показали нам, с каким живейшим интересом воспринимается индийским народом все то, что происходит в Советской Союзе, как радуются наши друзья за Гималаями каждому новому успеху советских людей в строительстве коммунизма.
  • Во время этих бесед зашла речь о недостойной вылазке американского журнала «Мэн», в одном из номеров которого, видимо специально продававшемся в эти дни в некоторых киосках, брался под сомнение сам факт полета космического корабля «Восток».
  • - Успехи Советского Союза в освоении космоса, - гневно сказал доктор Балига, - не дают покоя кое-кому за океаном, где пока никак не могут догнать советских ученых и конструкторов...
  • Не знаю, как шла продажа этого номера журнала «Мэн», но мои товарищи по поездке видели, как в книжных киосках нарасхват раскупались изданные местными издательствами книги о космических полетах, осуществленных в СССР, и в том числе книга «Дорога в космос». На всех беседах и пресс-конференциях нам задавалось много вопросов, касающихся технической стороны организации космических полетов, подготовки советских космонавтов. На все эти вопросы мы старались давать как можно более полные ответы. И это естественно, ибо результаты полетов советских космических кораблей должны принадлежать мировой науке.
  • И вот уже Бомбей, красивая набережная которого своей конфигурацией и даже архитектурой зданий чем-то напомнила нам Рио-де-Жанейро, остался крупной памятной вехой на нашем маршруте. Впереди - семимиллионная Калькутта, носительница славных традиций освободительной, революционной борьбы индийского народа за свою свободу и независимость, родина Рабиндраната Тагора. Здесь - новые знакомства, новые встречи с журналистами, с членами так называемого Делового клуба, с калькуттской молодежью на стадионе и в аэроклубе, еще один полумиллионный гражданский прием, еще одно большое собрание членов местного отделения ИСКО.
  • На этом собрании, кстати сказать, индийские женщины, под всеобщее одобрение, обрядили Валю в свой национальный костюм - синее сари, воскурили в честь советских гостей фимиам, хором спели на русском языке песню «Широка страна моя родная». И вновь мы встретили тут многих наших друзей, говорящих по-русски: Роя - генерального секретаря ИСКО, принимавшего нас в Калькутте, рабочего джутовой фабрики Исмаила Надна, побывавшего в Москве на фестивале молодежи, семейство учителя Бендарджи... И это, конечно, еще более усиливало дружескую, непринужденную обстановку многотысячного собрания.
  • В Калькутте запомнился такой эпизод. На небольшом пароходе, направляясь в сокровищницу богатейшей индийской флоры - государственный ботанический сад, мы плыли по реке Хугли - ответвлению священного Ганга. Путь лежал вдоль причалов калькуттского порта, в котором стояли десятки океанских пароходов многих стран. Их экипажи при приближении нашего судна поднимали на мачтах флаги расцвечивания, выкрикивали приветствия Советскому Союзу. А в районе одной джутовой фабрики на берег вышла большая толпа рабочих с многочисленными красными флагами. Они ярко алели на фоне фабричных труб, как бы символизируя любовь индийского рабочего класса к советскому народу.
  • Зигзагообразный маршрут нашего Ил-18, подобно молнии, прочертил всю карту Индии, закончившись в Хайдарабаде - главном городе одного из крупнейших штатов страны - Андхра-Прадеш. Этот город, застроенный типичными для юга невысокими зданиями с плоскими крышами, насчитывает около полутора миллионов жителей, в нем расположен университет, где обучается до 20000 студентов. К слову сказать, почти все они по-южному темпераментны; шумливые парни и девушки приняли участие в митинге, собранном по случаю нашего приезда на площади возле университета.
  • В Хайдарабаде и его окрестностях находится немало интересных исторических памятников. В их числе - развалины знаменитой Голконды, крепости, построенной в XIII веке поблизости от алмазных копей. Мы побродили возле высоких, сложенных из камня стен, полюбовались старинными пушками, послушали увлекательную историю, рассказанную экскурсоводом о легендарных сокровищах Голконды и борьбе за ее клады, длившейся много лет.
  • А вечером нас провели в Хайдарабадский музей. Он по своим экспонатам, размещенным почти в трехстах комнатах, считается лучшим в Индии, Тут собрана масса уникальных произведений индийского искусства - старинные кораны, красивейших рисунков ковры, картины, скульптуры. Вале особенно понравилась выполненная из мрамора фигурка индийской женщины. Ее плечи покрывала накидка такой тончайшей работы, что казалось, это не мрамор, а легчайшая кисея, колышущаяся от дуновения ветерка. Изумительное мастерство!
  • Прощаясь с Хайдарабадом, мы прощались со всей Индией, так радушно принявшей нас, с ее удивительно сердечным народом, который высоко ценит помощь, оказываемую ему Советским Союзом в развитии отечественной промышленности, в укреплении деловых и культурных связей между нашими странами.
  • На юге Индии и в середине декабря, когда в средней полосе пашей страны звенят морозы, а дороги заметают снежные вьюги, было жарко. Но еще большим жаром пахнуло нам в лица, когда Ил-18 приземлился в Коломбо - столице Республики Цейлон. Ослепительным было солнце Цейлона, ослепительна изумрудная зелень этой жемчужины Индийского океана и еще более ослепительны улыбки тысяч и тысяч сингалов и тамилов, с исключительной сердечностью принявших на своей родине советских гостей. «Добро пожаловать, товарищи! Коммунистическая партия Цейлона» -- крупно выделялось на одном из множества красных флагов и плакатов, растянутых между пальмами при въезде в Коломбо.
  • «Красный ковер - советским гостям» - с такими заголовками вышли на следующее утро газеты Цейлона, описывающие наш приезд в Коломбо и радушный прием в правительстве республики. Действительно, вся страна оделась в красные флаги и транспаранты со словами привета советскому народу. Когда мы ехали вдоль океана на юг, в город Галле по дороге, пролегающей среди пальмовых рощ, справа и слева нескончаемой стеной стояли жители прибрежных селений, рыбацких поселков. Всюду возникали летучие митинги. «Джайвева!» - «Добро пожаловать!»-таким плакатом встречало нас буквально каждое селение.
  • Здесь, на Цейлоне, все было удивительным и интересным. И люди с черными как смоль волосами, одетые в летние белые саронги и сари; и величественные пальмы, подступающие к самой береговой кромке; и мерно покачивающиеся на океанских волнах рыбачьи лодки - катамараны; и множество буддийских монахов, бритоголовых, в ярких желтых одеждах; и рабочие слоны, переносящие огромные бревна; и запах выжигаемых кокосовых орехов; и уклад жизни в селах и городах, и, самое главное, - по-детски застенчивая радушность, с которой встречали нас всюду, как на побережье или в гористых, глубинных районах страны, так и на болотистом севере, в Джафне. Народ Цейлона совсем недавно избавился от колониального угнетения, обрел независимость. За это время страна в своем развитии сделала немало успехов.
  • - В советских людях, - сказал нам секретарь Компартии Цейлона Питер Кейнеман,-наш народ видит свой завтрашний день...
  • Эта мысль нашла яркое выражение в символичном макете космической ракеты, возвышающейся над людской толпой, собравшейся на митинг в древнем городе Анурадхапура. Она была сооружена поблизости от священного дерева, под которым, согласно преданиям, Будда начал свое учение. На макете этой ракеты крупно выделялась надпись: «Восток-3, 1962 год». Так наши цейлонские друзья прочили советской науке и технике новые успехи в космонавтике. И они, кстати сказать, ошиблись только в одном - 1962 год стал стартом не одного, а двух советских космических кораблей - «Востока-3» и «Востока-4», совершивших длительный групповой полет.
  • Если второй день нашего пребывания на Цейлоне был целиком отдан поездке по его юго-западному побережью, вплоть до самого южного города страны Матара, находящегося всего в пяти градусах широты от экватора, то на следующее утро мы устремились к центру республики - в провинцию Канди. Сначала дорога шла мимо залитых водой рисовых полей, а затем поднялась в горы. По пути заехали на одну из многочисленных чайных плантаций в районе города Кегалла, осмотрели небольшую фабрику чая. Как и следовало ожидать, на ней преобладал ручной труд. И просушка, и резка чайного листа, и упаковка готового чая - все производилось руками работниц. Это был тяжелый, утомительный труд.
  • И в Кегалла, и в Матале - небольших горных городках, и в Канди - столице провинции Лига цейлоно-советской дружбы устраивала массовые митинги, на которых мне пришлось выступать с рассказами о полетах советских космонавтов. Хотя в жару это было делать и утомительно, но я выступал с удовольствием - хотелось как можно подробнее, как можно больше рассказать тысячам и тысячам простых людей такой далекой от нас страны, кал Цейлон, о том, как живет и трудится советский народ, каких огромных достижений он добился в строительстве коммунистического общества. Было приятно выступать на этих митингах еще и потому, что цейлонцы удивительно внимательные слушатели; по их горячим глазам и горячим улыбкам чувствовалось, что мои слова, переведенные на их родной язык, доходят до самого сердца.
  • В провинции Канди есть замечательное по своей красоте место - ботанический сад Перадения, основанный 150 лет назад. Тут собраны образцы не только цейлонской флоры, но и растений всех континентов. Осматривая его, мы припомнили подобный ботанический сад под Калькуттой, и трудно было сказать, какой иэ них лучше.
  • - Оба хороши, - заметила Валя, когда, сажая в Перадении дерево дружбы, мы обменялись мнениями на сей счет.
  • И еще одва местная достопримечательность очень понравилась нам. Я имею в виду озеро в Канди, созданное около 200 лет назад из втекающих в специально вырытую котловину горных ручейков. Сейчас в этом озере разведены огромные черепахи. Выползая на берег, они греются на солнце, глядя подслеповатыми глазами на скользящие по светлой воде прогулочные яхты. А кругом - горы, покрытые буйной южной растительностью. Красивый уголок!
  • Поздним вечером, спустившись с гор, мы попали на небольшой, «семейный» прием, устроенный в домике министра просвещения. Сюда приехала и Сиримаво Бандаранаике - премьер-министр Республики Цейлон, вдова руководителя цейлонского народа Соломома Бандаранаике, на могилу которого в городе Кегалла мы только что возложили венок.
  • Сирамаво Бандаранаике, смуглая, черноволосая женщина с очень милым, симпатичным лицом, чем-то напомнила нам наших кубанских казачек. Такие же мягкие, но вместе с тем энергичные движения, теплая улыбка, ласковые темные глаза. Она очень понравилась Вале, и у них завязался непринужденный женский разговор.
  • Сиримаво Бандаранаике приехала со своими детьми. У нее две взрослые дочери - Сунетра и Чандрина - и сын - Анура. Журналисты занялись девушками, а я по душам поговорил с юношей, Анура хотел быть и летчиком и врачом. Я сказал, что космонавтике нужны и авиаторы и медики, что самое главное - хорошо учиться, что впереди у него, как и у всей цейлонской молодежи, много хороших дорог в жизнь и что самое главное - выбрать из них такую, которая бы принесла как можно больше пользы его трудолюбивому народу.
  • Рано утром на небольших четырехмоторных самолетах, типа «Нерон», мы вылетели в Анурадхапуру и в Джафну, находящиеся на севере страны. В Анурадхапуре - древней столице Цейлона, основанной примерно 2000 лет назад, сохранилось много старинных храмов и памятников Будды. Возле некоторых из них и по сей день горят огни. В одном из таких храмов буддийские монахи окропили меня «священной» водой, спели молитву и вручили цветок лотоса. Я в свою очередь подарил им книгу «Утро космической эры».
  • После митинга в Джафне, где, кстати сказать, многие мужчины были с «бинди» - золотистыми и красными кружочками на лбу, мы вылетели в Коломбо. Пилот нашей машины - сингал Ситунай, летающий на пассажирских самолетах больше десяти лет, пригласил меня к штурвалу. Что же, это было заманчиво - попилотировать незнакомый самолет вблизи от экватора! Над океаном клубилась кучевая облачность. Я провел машину между двух мощных облаков и повел ее курсом на Коломбо.
  • - О'кэй! - сначала по-английски сказал мне Ситунай, когда мы вместе приземлили ее на аэродром. А затем, белозубо улыбнувшись и как бы складывая слово по буквам, добавил: - Хар-а-шье!
  • Последний день в Коломбо - городе, уже полюбившемся нам своей зеленью, пальмами, радушными, гостеприимными жителями. Заключительная пресс-конференция, собрание членов Лиги цейлоно-советской дружбы, небольшой домик, который сплошь увешан картинами Верещагина, Репина, Айвазовского и репродукциями с произведений советских художников, лекция о космонавтике в университете, проходившая под председательством президента ассоциации цейлонских ученых профессора С. С. де Сильва, многочисленные вопросы профессоров и студентов...
  • - Придет время, - сказал я в заключение этой лекции, - и кто-нибудь из молодых цейлонцев, сменив саронг на космический скафандр, в одном экипаже с советскими космонавтами полетит в просторы Вселенной...
  • На другой день Ил-18 стремительным прыжком в несколько тысяч километров перенес нас от синих вод Индийского океана к отрогам Гиндукуша-в Кабул, И здесь, в свободолюбивом, независимом Афганистане, на каждом шагу ощущалась та же атмосфера большой дружбы народа к Советскому Союзу. О ней говорилось и на митинге на одной из центральных площадей столицы страны, и и актовом зале высшего учебного заведения на встрече с афганской молодежью, и на правительственном приеме.
  • В дружеских беседах, завязывавшихся на этом приеме с советскими гостями, наши собеседники не раз подчеркивали, что афганский народ глубоко благодарен великому Ленину за его действенную поддержку борьбы Афганистана за независимость. Афганцы выражали сердечную признательность за ту помощь, которую оказывают им советские специалисты в строительстве дорог и промышленных предприятий, в геологических изысканиях, в развитии культуры в стране.
  • Случилось так, что мы улетали из высокогорного Кабула в день рождения Вали, Когда самолет, перевалив Гиндукуш, лег на курс к Ташкенту, товарищи по путешествию сердечно поздравили нас с этим семейным праздником.
  • В Ташкенте мы пробыли несколько часов. В городском театре я рассказал трудящимся города о нашей поездке в Индию, на Цейлон, в Афганистан - страны, лежащие за хребтами Гималаев и Гиндукуша, народы которых обладают большой культурой, традициями, идут своим путем развития. Миллионы и миллионы людей, говорящих на разных языках, но одинаково понимающих значение слов «мир» и «дружба», которые скрепляют человечество в единое целое, радушно встречали советских людей, видя в них представителей нашего великого народа - строителя коммунистического общества. Как символ их чувств в памяти остался большой плакат, возвышавшийся над людским морем одного из митингов: рабочий и крестьянин, высоко вскинув вверх серп и молот, уверенным шагом идут вперед, провозглашая то, что начертано на знамени нашего народа, - мир для всех народов планеты Земля.

    В АФРИКЕ И СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ

  • В памятную среду 12 апреля 1961 года орбита моего космического корабля пролегала над Африкой. Именно здесь, над ее пустынями, на борт «Востока» поступил соответствующий сигнал, включился тормозной двигатель и началось снижение к плотным слоям атмосферы. Тогда я видел Африку с высоты космического полета. Но вот: в конце января 1962 года настал день, когда мне вместе с сопровождающими товарищами довелось ступить на африканскую землю и провести в нескольких ее странах немало интересных, запомнившихся на всю жизнь дней, повстречаться с народами, населяющими эти страны, познакомиться с их бытом и богатой национальной культурой.
  • Первым пунктом на пути нашего нового маршрута дружбы, как образно назвали его в зарубежной прессе, был Каир, в который мы прилетели; прямо из Москвы на Ил-18, ведомом очень опытным летчиком Н. И. Михайловым, без каких-либо промежуточных посадок. На Каирском аэродроме нас ожидало много народу, был выстроен почетный караул, ибо эта поездка совершалась по приглашению командования египетских вооруженных сил. Еще по дороге с аэродрома в город, к тому дому на берегу Нила, где нам предстояло жить, мне показали местные утренние газеты с дружескими шаржами. На одном из них я был изображен стоящим среди знаменитых египетских пирамид и горячо пожимающим руку ожившему сфинксу. А вот другой рисунок: советский космонавт взобрался на высокую каирскую башню, в руках у него оливковая ветвь - символ мира.
  • Именно так, как посланцев мира, и приветствовали египтяне советских гостей на всем пути к красивейшему зданию президентского дворца Эль-Кубба. Здесь в книге почетных посетителей от имени всех товарищей по поездке я написал: «Мы тронуты теплотой встречи и надеемся провести здесь несколько приятных дней». И они действительно оказались очень интересными! Ведь Египет - страна древней культуры. Знакомство с ее историческими памятниками в самом Каире, а также в Луксоре, где и по сей день производятся археологические раскопки, в Александрии и других местах оставило глубокий след в памяти.
  • Разве можно забыть сердечные встречи с рабочими крупнейшей текстильной фабрики в Хелуане, с моряками Суэцкого канала, со студентами Каирского и Александрийского университетов, которые внимательно слушали мои лекции о развитии советской космонавтики, с десятками тысяч участников спортивного фестиваля молодежи, со строителями небывалого сооружения - высотной Асуанской плотины, которая поможет арабскому народу сделать плодородными миллионы гектаров земель Нубийской и Ливийской пустынь!..
  • Арабский народ в знак признания огромных заслуг советской науки, и техники в освоении просторов Вселенной вручил мне высшую награду страны - «Орден Нила», передал на хранение золотые ключи от ворот Каира и Александрии. Летчики военного колледжа в Бильбейсе на авиационном празднике, устроенном в честь нашего приезда, крыльями своих самолетов вписали в голубое египетское небо мои инициалы «Ю. Г.».
  • Замечу, кстати, что летчики Бильбейского военного колледжа на этом празднике показали высокое летное мастерство. Был продемонстрирован высший пилотаж, причем на очень низких высотах, почти у самой земли. Тут же, на рулежных дорожках аэродрома, состоялся парад курсантов. Затем мы осмотрели учебные лаборатории, классы, спортивные сооружения. По поручению товарищей я написал в книге посетителей: «С большим удовольствием побывал в гостях у коллектива военного колледжа. Очень понравились полеты и пилотаж курсантов в инструкторов. Хорошие условия для подготовки хороших летчиков. Желаю летчикам, обучающимся в колледже, больших успехов и хороших полетов».
  • В заключение нам вручили памятные медали колледжа. Все эти и другие знаки внимания не могли не волновать меня до глубины души, и порою я просто терялся, не зная, как лучше выразить свои чувства, как ответить на радушие и гостеприимство жителей многих городов страны.
  • - Полет «Востока» будет жить вечно, как наши пирамиды, - говорили нам египтяне на всех дружеских встречах.
  • Одна такая встреча особенно запомнилась. Она произошла в советском культурном центре в Каире. Повидать советских гостей сюда пришли представители арабской интеллигенции. Они страстно и горячо говорили о дружбе с Советским Союзом, восхищались его успехами.
  • - Египет - страна солнца, - проникновенно сказал известный арабский ученый-астроном Абдель Хамид Самах, - но Советский Союз первым сделал решающий шаг в космос!
  • Трогательным было и выступление арабской девушки Саусэн аль-Тухами, которая от имени каирской молодежи приветствовала нас на русском языке. Потом слово взял арабский поэт Абдаррахман аль-Хамиси. Он принес с собой папирус с поэмой, написанной еще 12 апреля 1961 года, через несколько часов после того, как в Египте узнали о полете «Востока». Товарищи говорили мне, что строфы иэ этой поэмы арабские студенты, обучающиеся в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова, декламировали на Красной площади в тот день, когда я прилетел из района приземления «Востока» в Москву. Тем более было приятно встретиться с арабским литератором. Он на этом вечере прочитал новые стихи. В переводе на русский язык они звучали примерно так: «В моей деревне спросили: Гагарин такой же, как мы все? Да, он такой же, как все люди: с двумя руками, с двумя ногами и хорошей улыбкой на открытом русском лице. Он такой же, как мы, но только храбрости у него хватает на два мира - на нашу Землю и на всю Вселенную...»
  • Было несколько неловко выслушивать эти красивые, звучные слова, сказанные в мой адрес. Но я понимал, что они выражали мысли поэта, рожденные встречей не только со мной, советским космонавтом, но и со всеми моими товарищами, приехавшими в Египет с дружественным визитом, что они относятся ко всем советским людям, ко всему нашему великому народу, идущему во главе мирового прогресса.
  • Целую неделю мы провели на египетской земле. Всюду, где бы мы ни появлялись, нас сразу окружали арабские журналисты. Летучие пресс-конференции возникали повсюду: на пароходе во время поездки по Нилу, в самолете, летящем в Верхний Египет, при осмотре известных памятников древности в Луксоре. Даже на знаменитой каирской башне, откуда открывался замечательный вид на столицу и ее окрестности, где в маревой дымке возвышались массивы пирамид, пришлось довольно долго беседовать с работниками арабского радио, которые тут же передали наш разговор во все страны Арабского Востока. Они, в частности, спросили, не брал ли я с собой в полет на «Востоке» какого-либо талисмана.
  • - Да, у меня был такой талисман, - ответил я, - удостоверение, что Юрий Гагарин является гражданином Советского Союза. Это самый надежный талисман!
  • На следующий день египетские журналисты, принеся свежие каирские газеты с крупно набранным шапками: «Гагарин избирается в Советское правительство»,- первыми поздравили меня с выдвижением кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР и тут же попросили дать им по этому поводу небольшое интервью.
  • Признаться, меня очень взволновало известие о том, что земляки со Смоленщины выдвинули мою кандидатуру для выборов в верховный орган Советской власти. Ведь какая это огромная честь-быть депутатом советского парламента! Хватит ли у меня сил и знаний для того, чтобы выполнять такие ответственные государственные задачи, которые возлагаются на депутатов Верховного Совета СССР? Но воля народа - закон для каждого гражданина нашей социалистической Родины.
  • - В нашей стране, - сказал я каирским журналистам, - депутат советского парламента - слуга народа. Я постараюсь оправдать доверие своих земляков и отдам все свои силы той борьбе, в которой участвуют все советские люди, - за мир, за коммунизм!
  • Дни летели быстро. Я очень жалел, что в этой поездке со мной не было Вали. Ей, конечно, было бы интересно посмотреть на древние памятники египетской культуры, на все те замечательные ценности страны, которые мы увидели в каирском национальном музее, познакомиться с работами, ведущимися арабскими и советскими специалистами, а районе строительства высотной Асуанской плотины, послушать звучный говор арабов, одетых в просторные национальные одежды- «голобеи», полюбоваться голубым Нилом, волнами Средиземного моря, мерно набегающими на песчаные пляжи, послушать напевные арабские мелодии, увидеть красочные национальные танцы... Чтобы как-то донести до нее все краски интересной жизни, раскрывшейся перед нами в Египте, я много фотографировал, запасся памятными сувенирами, кое-что записывал, чтобы потом, по возвращении на Родину, подробно рассказать и Вале и товарищам-космонавтам обо всем увиденном и услышанном на египетской земле.
  • И вот настал день отлета. Отзвучали государственные гимны, исполненные при проводах оркестром почетного караула. Наш Ил-18, накрыв крылом сравнительно узкую, тянущуюся вдоль Нила зеленую полосу посевов хлопка, взял курс на запад. Нам предстояло гигантским прыжком -с короткой остановкой в Триполи - пересечь всю Африку, выйти к ее западному побережью и приземлиться в столице Республики Ганы - Аккре. Встречные ветры знойной Сахары несколько «сломали» график полета, и в Аккру мы прибыли уже затемно. Тысячи людей собрались на аэродроме, В свете прожекторов радушно блестели белозубые улыбки ганцев. Широким строем у самолета замерли шеренги пионеров, одетых в широкополые и мягкие, как у буров, шляпы. Ко мне первым приблизился их вожатый - веселый паренек Аджей Куи. Он звонко на русском языке отрапортовал: - Добро пожаловать в Гану!
  • Вместе с Аджеем Куи мы ряд за рядом обошли весь почетный караул ганских пионеров. Было удивительно приятно всматриваться в серьезные лица мальчиков, преисполненных чувством возложенной на них почетной миссии. И наверное, каждому из них очень хотелось попросту, по-мальчишески подбежать к космонавту, попросить у него автограф, подарить памятный значок, как это не раз делали мальчишки и у нас в Советском Союзе, и во многих других странах. Но пионерская дисциплина, видимо, сдерживала их вполне понятные желания. И это было очень трогательно.
  • Крепко пожав руку Аджею Куи и пожелав пионерам успехов в учебе, во всех их начинаниях, я распрощался с ними, и мы поехали в город. Это были неповторимые минуты. Мы неожиданно оказались в центре большого народного праздника. Над Аккрой горела иллюминация-сотни пятиконечных звезд. Во влажном тропическом воздухе мерцали тысячи огоньков - почти у каждого, кто стоял на пути с аэродрома в город, в руках находилась зажженная свеча. Нам объяснили: таков народный обычай - освещать гостям дорогу. На перекрестках улиц то и дело можно было увидеть группы девушек н юношей, исполнявших национальные танцы. На главной площади в свете прожекторов выделялся большой плакат, на котором русскими буквами было написано: «Ура, человек из космоса среди нас!»
  • А утром наш Ил-18 вновь поднялся в воздух. Впереди - Либерия, одна из старейших независимых африканских стран, населенная как туземными племенами, так в потомками негров, впервые прибывших сюда из Америки более сотни лет назад. Видимо, в память об этом на государственном гербе Либерии на фоне восходящего солнца изображена каравелла, подплывающая на туго надутых парусах к берегу, покрытому пальмами. Над этим изображением надпись; «Любовь и свобода привели нас сюда». Такой герб можно было видеть всюду - на официальных бумагах, на почтовых конвертах, на зданиях правительственных учреждений, увенчанных полосатыми с белой звездой флагами.
  • И столица страны Монровия, и другие ее города, и глубинные населенные пункты полны резких контрастов. Возле ультрасовременного здания Дукор-отеля, возвышающегося на берегу Атлантического океана, можно увидеть незатейливые, крытые пальмовыми листьями хижины рыбаков; чуть свернув в сторону с шоссе, обставленного рекламными щитами, мы порою попадали в маленькие деревушки, жители которых трудятся в условиях, очень схожих с обстановкой крепостннческо-помещичьего строя; приземлившись где-либо в глубине страны на скоростном самолете, пилотируемом либерийским экипажем, мы тотчас же встречались с представителями местных племен, лоснящиеся на солнце тела которых были едва прикрыты экзотическими украшениями... И так почти на каждом шагу - с одной стороны, западная цивилизация, а с другой-африканская «самобытность». Но и в этих весьма своеобразных условиях о достижениях советской космонавтики в Либерии знали многое, и не только в кругах столичной интеллигенции. Тысячи людей, живущих в сотнях километров от Монровии, слышали о полетах советских космонавтов.
  • Президента республики, пригласившего нас, к сожалению, в эти дни не оказалось в стране. Но уже через несколько часов после нашего приезда - а мы, кстати сказать, в то время были единственными советскими людьми, находящимися на территории Либерии, - в торжественной обстановке государственный секретарь от имени президента вручал мне почетный орден - «Африканскую звезду» на широкой голубой ленте, познакомил с министрами, пригласил побывать на новостройках, рудниках и каучуковых плантациях, познакомиться с жизнью и культурой народа. Целый денъ мы пробыли в различных министерствах и правительственных учреждениях, где нам подробно рассказывали о внутреннем положении страны. Ее справедливо называют кладовой железа и каучука, широко экспортируемых во многие государства Запада и Востока. Прибыли от добычи каучука и руды составляют главную статью доходов Либерии. Они увеличатся, если страна будет не только вывозить каучук и руду, но и перерабатывать их на местных предприятиях, переговоры о создании которых ведутся с рядом африканских государств.
  • И в Монровии, и в других местах строятся новые жилые городки для рабочих и служащих, больницы, школы. Ведь в Либерии чуть ли не все население подвержено заболеванию малярией, а что касается образования, так только немногим более 10 процентов детей школьного возраста имели возможность учиться. Мы ездили на новостройки, посетили район, где из легких строительных материалов возводились небольшие домики для семейных рабочих, побывали в министерстве общественных работ на недавно введенной в строй тепловой электростанции. Но главным, конечно, в наших поездках по стране было посещение каучуковых плантаций и горнорудных разработок.
  • Целый день, например, мы провели на ЛАМКО - либерийско-американско-шведском предприятии горнорудной промышленности. На берегу Атлантического океана, в Бьюкене, компания строит большой морской порт, ведет в глубь страны трехсоткилометровую железную дорогу. По ней из горного района Нимба будет доставляться на пароходы богатейшая - 65 процентов железа - руда, добываемая открытым способом. Шведские геологи и инженеры - а их мы особенно много встретили в Нимбе - на специальных курсах обучают младший технический персонал, комплектуемый из местного населения. Многие жители окрестных селений - а в них, как рассказывал нам геолог Мартин Бейер, приехавший сюда из Стокгольма, впервые белого человека увидели всего несколько лет назад - стали водителями бульдозеров, шоферами грузовых автомобилей, дорожными мастерами.
  • Стоял очень жаркий день. В воздухе столбом крутилась красноватая пыль, поднимаемая машинами при объезде горнорудных разработок. Буквально через полчаса все наши костюмы были пропитаны этой пылью, а лица и руки стали красными. Но, несмотря на это, все были довольны: увидели много примечательного, познакомились с интересными людьми.
  • Перед отъездом с рудников на открытой веранде домика дирекции был сервирован завтрак. Рядом с тремя флажками - либерийским, американским и шведским, - символизирующими акционерную компанию, стоял ваш, советский. За столом шли оживленные разговоры о мирном сосуществовании государств с различными социальными системами. В конце завтрака повара внесли большой торт. Он изображал ракету с космическим кораблем «Восток». Пришлось мне, вооружившись кондитерской лопаточкой, разрезать этот торт и раздать всем по кусочку. Торт оказался очень вкусным.
  • Почти весь следующий день был посвящен знакомству с каучуковыми плантациями. Рощи гевеи - деревьев-каучуконосов - простираются в Либерии на многие мили. Это скорее не рощи, а целые леса. На каждом дереве - небольшая чашечка, в которую стекает каучуковое молоко. Наполнившаяся чашечка опорожняется сборщиком каучука, и в коре дерева делается новый надрез. Операция, казалось бы, несложная, но она требует определенной системы, значительного количества людей. Труд их оплачивается весьма своеобразно. Совершенно случайно на плантации мистера Вильяма Дэнниса - африканского капиталиста, бывшего когда-то министром финансов Либерии и щеголявшего в пробковом колониальном шлеме,- мы увидели, как это делается.
  • Один за другим на приемный пункт - бетонное, крытое пальмовыми листьями здание в виде сарая - приходили рабочие с цинковыми ведрами, наполненными каучуковой массой. Каждое ведро придирчиво взвешивалось на весах, похожих на безмен. В зависимости от его веса рабочий получал плату - латунный кружочек с дыркой. По краям этого кружочка выбита надпись: «В. Дэннис. Плантатор». Тут же, в каптерке, кружочек можно было обменять на пару сушеных рыбин или полмиски крупы.
  • - Сдал ведерко каучука -- получай рыбину, - едко пошутил кто-то из нас.
  • Стоит ли говорить о том, что, услышав, как шумели сборщики каучука возле каптерки, получая за латунные «доллары мистера Дэпписа» скудную пищу, мы уже по-иному стали воспринимать любезности владельца плантации, доказывавшего свое хозяйство. Когда все стихло, рабочие, их жены и дети, узнав в приехавшем на плантацию советском летчике, как они говорили, «человека, побывавшего выше всех в небе», устроили импровизированный праздник с национальными песнями и ритуальными плясками под барабаны, обтянутые крокодильей кожей. Мы раздали молодым африканцам несколько экземпляров захваченного с собой иллюстрированного сборника «К звездам». И надо было видеть, с каким интересом они рассматривали помещенные в нем фотографии, узнавая на них меня и Германа Титова, снятых на Красной площади. Многих привлек снимок, изображавший меня в ту пору, когда я работал и учился в литейном цехе Люберецкого завода.
  • - О!-уважительно говорили они между собой.- Рашен спейс из уоркер! - Русский космонавт - рабочий!
  • Вечером, проехав десятки африканских деревень, жители которых украсили свои жилища пальмовыми листьями и разлапистыми ветвями банановых деревьев - символом плодородия, мы оказались в провинции Гбарнгбе. Здесь под звуки барабанов нас встретил Совет вождей старинного африканского племени «Кпелле». Это племя избрало меня почетным вождем. Мне вручили копье и полосатую мантию. По случаю приезда советских гостей племя «Кпелле» устроило праздник. Один за другим на площадку под пальмами, окруженную толпой одетых в национальные костюмы людей, выходили загримированные и разукрашенные плясуны. Каждый исполнял танец своеобразного, трудно передаваемого словами рисунка. В конце народного спектакля выступил целый коллектив: четверо атлетически сложенных мужчин и четверо подростков. Взрослые танцоры держали в руках длинные, остро отточенные ножи. Они плясали, ловко перебрасывая друг к другу в мелькании ножей своих партнеров - десяти - двенадцатилетних парнишек. Признаться, было жутковато смотреть на столь опасный танец. Мы все облегченно вздохнули, когда наконец он закончился вполне благополучно.
  • Тут, в Гбарнгбе, диковатом крае, заселенном туземными племенами, нам еще и еще раз довелось убедиться, что вести о замечательных успехах советского народа в освоении космоса живо интересуют самых различных людей. Во время ужина мною на добрый час завладел восьмидесятилетний седой Басси Памба - старейший вождь племени «Кпелле». Он потребовал от меня рассказа об устройстве корабля «Восток». Беседа эта, в которой я старался как можно популярнее объяснить старику африканцу, что такое орбита, как ракета-носитель выводит на нее космический корабль, как возникает состояние невесомости, в чем именно заключаются трудности космического полета, протекала при посредстве переводчиков на трех языках - русском, английском и том из двадцати восьми наречий, существующих в Либерии, на котором говорит племя «Кпелле». Когда Басси Памба что-либо недопонимал, он сразу задавал вопросы. Их содержание убеждало, что старик старается поглубже проникнуть в суть дела, как следует понять сложный для него вопрос.
  • Либерийцы, как, видимо, и все жители Африки, любят пляски. Когда по возвращении в Монровию заместитель мэра города миссис Эллен Сандемание устроила прием, в здании муниципалитета неожиданно для нас развернулся большой бал. Весело, непринужденно танцевали все - министры, дипломаты, все приглашенные. Пришлось, конечно, поддержать эти танцы и нам. Мне кажется, это произвело хорошее впечатление - русские гости, подхватив негритянских дам, лихо кружили их и в румбе и в довольно сложных фигурах так называемой «монровийской кадрили».
  • Ранним утром уже знакомой дорогой мы выехали из Монровии в Робертсфилд, где стоял Ил-18. Последние рукопожатия провожающих лпберийцев, и мы снова в воздухе. Теперь наш путь пролегал над саваннами Нигерии и желтыми песками Ливийской пустыни. Ночевка в Триполи, который архитектурой зданий и всем укладом жизни напоминал нам Кабул, и вновь продолжение полета над лазоревым Средиземным морем к берегам Греции. Прильнув к иллюминаторам, мы с вполне понятным любопытством вглядывались в проплывающие за разорванными облаками скалистые островки греческого архипелага. Вот и Афины - легендарный, вечный город, как любовно называют его греки.
  • Сразу же при выходе из самолета попадаем в кипящее людское море. На всех улицах стоят люди. На перекрестках то и дело возникают заторы - толпа преграждает дорогу машинам. Отовсюду несутся возгласы: «Филия! Ирини! Россия!» - «Дружба! Мир! Советский Союз!» Это была подлинно народная демонстрация искренних, дружеских чувств, питаемых греческим народом к нашей стране.
  • Надо сказать, что все три дня, проведенные нами в Греции, несмотря на некоторые старания полиции, по вполне понятным причинам опасавшейся больших скоплений народа, проходили под знаком дружбы. Всюду - при осмотре Акрополя, при посещении Академии наук и афинской обсерватории, в часы поездки с визитами к официальным лицам - около нашей делегации собирались тысячи людей, громко скандировавших приветствия советскому народу, советской науке и технике. Когда мэр греческой столицы пригласил меня в муниципалитет, чтобы вручить золотую медаль и диплом почетного жителя Афин, на площади и прилегающих к ней улицах собрались десятки тысяч афинян. Они пришли сюда с красными флагами, распевая советские песни. Так, стихийно, несмотря на старания кое-каких кругов, которые не очень-то были расположены к приему советских гостей, вновь возникла крупная народная демонстрация.
  • Руководство и члены Греко-советского общества, по приглашению которого мы прибыли в Афины, устроили почетный обед. В пику местным официальным властям, он был организован в самом фешенебельном ресторане на берегу Эгейского моря. Многие из выступавших на этом обеде из-за вполне понятных опасений произносили речи, прибегая к иносказанию. Но они одинаково были понятны и нашим друзьям и нам. А вечером в одном из центральных отелей Греко-советское общество устроило еще один прием. На него пришло по меньшей мере около трех тысяч человек. Выстроившись длинной очередью, они один за другим подходили ко мне и сопровождавшим меня товарищам, чтобы пожать нам руки, обменяться приветствием, улыбкой.
  • И на обеде в приморском ресторане, и на этом приеме мне довелось побеседовать с известным в Греции поэтом, лауреатом Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Костасом Варналисом. Это убеленный сединами человек. Но зато какая у него молодая душа, как огненно сверкали его живые, выразительные глаза, когда он горячо, взволнованно говорил о советском народе, о Москве!
  • В отличие от других маршрутов, в Греции мы не ездили по стране. Видимо, в этом сказалась позиция правительственных, властей, которые даже не дали санкции на осмотр достопримечательностей соседнего с Афинами Пирея. Ведь Пирей - крупный портовый, рабочий город, и там с нетерпением ждали советских гостей. Но мы, к сожалению, не были вольны в своих маршрутах и должны были ограничиться Афинами. Но и здесь, разумеется, есть немало достопримечательностей, с которыми полезно познакомиться. Прежде всего, это, конечно, Акрополь с его бессмертной колоннадой, с музеем, где сохранились образцы древней греческой культуры. Когда мы поднялись на Акрополь, на нас как бы пахнуло ароматом греческой мифологии, каждый из нас в эти минуты припомнил многое из того, что читал в детские и юношеские годы о Греции.
  • ...Молодая Республика Кипр являлась четвертым по счету островным государством, в которых довелось побывать нашей группе с дружественными визитами. Киприоты своей радушной встречей с первых же минут прилета в столицу республики Никосию чем-то напомнили нам пламенных кубинцев, сердечных сингалов и тамилов с пышнозеленого Цейлона - такие же открытые улыбки, горячие сердца!
  • В Никосию мы попали поздно вечером. Всю дорогу от аэродрома до города колонну наших машин эскортировали сотни молодых парней на мотоциклах и мотороллерах. Так, между прочим, было и во время поездки по городам Кипра. Всюду, километров за 15-20 до намеченного пункта поездки, нас встречали группы добровольцев-мотоциклистов и сопровождали к месту митинга или собрания. В вечер прилета буквально вся Никосия собралась на центральной площади. В лучах прожекторов вились стайки голубей, звучал Гимн Советского Союза. Над толпой колыхались плакаты с надписями о мире, о дружбе с СССР. Словом, встреча советских гостей здесь вылилась в народную демонстрацию политического характера. Так было и в других городах этой страны, по своей природе очень похожей на Крым.
  • На Кипре примерно полмиллиона жителей. Мы побывали почти во всех главнейших городах республики-в Никосии, в Фамагусте - родине Отелло, в Ларнаке - промышленном центре, Лимасоле - портовом городке, встретились со многими десятками тысяч трудящихся. На кипрской земле немало английских военных баз. Вот почему ораторы, приветствуя советских гостей, особенно горячо говорили о мире и дружбе. Испытывая вполне понятное беспокойство от напряженности международной обстановки, они приходили на митинги с требованиями усилить борьбу за мир, пускали в небо стаи голубей.
  • О стремлении к миру говорил нам и президент республики архиепископ Макариос, энергичный, живой человек с умными, добрыми глазами. И во время первого официального визита к нему, и позднее, во время обеда с министрами и другими членами правительства, мы видели его одетым в черное церковное одеяние, с большим крестом на груди. Однако это не мешало архиепископу заинтересоваться книгой «Утро космической эры» и вести довольно долгий разговор о подробностях полетов космических кораблей «Восток» и «Восток-2».
  • Товарищи рассказывали, что, когда мы уезжали от архиепископа Макариоса, он, стоя на ступеньках президентского дворца, дважды осенил меня вслед крестным знамением, желая, видимо, и мне и всем друзьям-космонавтам новых успехов в освоении просторов Вселенной.
  • Когда вспоминаешь теплые, солнечные дни, проведенные на Кипре, словно вновь ощущается аромат цветущих миндалевых деревьев, видятся набегающие на берег волны Средиземного моря и тающие в дымке горы и в памяти возникают лица новых друзей, с которыми довелось познакомиться и хорошо, по-товарищески, поговорить. В Фамагусте это был один из руководителей Общества кипро-советской дружбы Андреас Пуйорос, в Ларнаке - рабочий Никос Димос, с гордостью носящий на руке памятное кольцо с серпом и молотом, подаренное ему одним из советских людей, в Лимасоле-мэр города Костас Партасидис, в Никосии - Христос Димитриадис, генеральный секретарь национально-демократической организация кипрской молодежи, который бывал в Москве и, в частности, видел меня на первомайской демонстрации на Красной площади. В моей записной книжке помечены имена и многих других товарищей с Кипра, которые приложили немало усилий к тому, чтобы наша поездка по стране была не только интересной, но и полезной для дела укрепления дружбы между нашими странами.
  • На третий день, утром, перед самым отъездом на аэродром, кипрские журналисты пригласили меня на заключительную пресс-конференцию. На ней, как и в Греции, зашел разговор о намечавшемся в те дни полете американского космонавта Джона Гленна. Еще в Египте мы видели журнал, в котором подробно описывались приготовления к этому полету, приводилась схема орбит его капсулы, проходящих несколько севернее экватора, в которой он должен был трижды обогнуть Землю. Однако, как известно, полет Д. Гленна все время откладывался из-за неполадок в технике. Что можно было сказать кипрским журналистам по этому поводу? Разве только то, что в Советском Союзе принят иной порядок подготовки и осуществления космических полетов. Ни мне, ни Герману Титову не приходилось откладывать свои старты. Они состоялись именно в те сроки, которые были заранее намечены. Подготовка к полетам «Востока» и «Востока-2» проходила без предварительной шумихи и какого бы то ни было «подогревания» общественного мнения публикацией всякого рода сомнительных в своей достоверности сообщений. Когда старты «Востока» и «Востока-2» были осуществлены, сразу же об этом рассказало московское радио, сообщило ТАСС. С полетом же Д. Гленна происходило иначе: американская пресса широко раструбила о нем на весь мир, а старт все откладывался и откладывался.
  • - И мне по-человечески обидно за Гленна, - сказал я тогда в заключение беседы с кипрскими журналистами, - он десять раз усаживался в свою капсулу и десять раз из-за всяких обстоятельств вынужден был откладывать полет. Большая трепка нервов!
  • Через несколько дней после нашего возвращения в Москву из этой большой поездки по Африке и Средиземноморью пришло сообщение, что полет Джона Гленна наконец состоялся. Это был первый в США полет человека по космической орбите. Для его осуществления была использована ракета-носитель «Атлас» с тремя жидкостными двигателями. Д. Гленн находился в капсуле, выведенной ракетой с мыса Канаверал на орбиту высотой от 160 до 250 километров над поверхностью Земли. Орбита проходила над Атлантическим океаном, Африкой, Индийским океаном, Австралией, Тихим океаном и США. На втором витке, как сообщалось в прессе, обнаружились неполадки в системе автоматического управления капсулой - она стала быстро вращаться. Д. Гленн вынужден был включить ручное управление и продолжал полет, нспольэуя и его и автоматику. Выполнив задание, американский космонавт приводнился в Атлантическом океане и затем вместе с капсулой был поднят на борт эскадренного миноносца военно-морских сил США.
  • В тот же вечер мы с Германом Титовым - я с Кипра, он из нашего Звездного городка - отправили Д. Гленну поздравительные телеграммы, выразили уверенность, что совершенный смелым американцем космический полет будет так же служить делу мира, как послужили этой цели и полеты советских космических кораблей «Восток» и «Восток-2». Несколько позднее Герман Титов побывал в США и смог лично увидеться с Джоном Гленном, побывал у него дома и еще раз передал ему теплый привет от советских летчиков-космонавтов.

    ХОРОШО, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ!

  • Каждая зарубежная поездка, и моя, и Германа Титова, которого тоже приглашали иностранцы, была интересной, обогащала познания, расширяла кругозор, свидетельствовала, с какой любовью и уважением относятся трудящиеся всех континентов к советским людям. Но кроме увлекательных путешествий на наших земных орбитах были и дела поважнее. И «космические», и учебные. Многие космонавты стали слушателями Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. Нам с Титовым пришлось поначалу вести как бы двойную нагрузку - негоже было отставать в выполнении академических заданий от Николаева, Быковского, Леонова и других товарищей. Спасибо нашим друзьям - Комарову и Беляеву,- они всегда приходили на помощь, если у кого-либо из нас что-то не клеилось, если встречались затруднения в академической учебе.
  • Своей чередой шла жизнь и в Звездном городке. Началась подготовка к новому космическому полету. Предполагалось, он будет, в отличие от полетов «Востока» и «Востока-2», групповым и более длительным. Наиболее вероятными кандидатами на этот полет были Андриян Николаев и Павел Попович. Что ж, это можно было только приветствовать. Николаев и минувшем августе прошел всю подготовку к полету на «Востоке-2», дублируя Титова, и показал отличные «космические» качества. Под стать ему был и Попович. Да и времени до намеченного срока нового полета было достаточно - ребята могли подготовиться к нему на все сто процентов.
  • Произошли изменения и в составе группы. В нее влились девушки - спортсменки-парашютистки. Каждой предоставили комнату в гостинице, познакомили с программой занятий, рассказали о задачах теоретической подготовки и практических тренировок, показали просторные светлые классы и лаборатории, оснащенные необходимой аппаратурой. Уже на другой день в девичьей группе начались занятия. Расписание было жестким. Девушки усиленно постигали новые для них науки, в том числе астрономию, ракетную технику, специальные космические дисциплины. В программе их подготовки, так же как и в мужской группе, много времени отводилось спорту. Дело у них пошло быстро. Все они раньше занимались спортом и сравнительно скоро начали выполнять сложные гимнастические упражнения не хуже нас, мужчин.
  • Девичья группа в отряде космонавтов являлась своего рода экспериментальной. Как поведет себя женский организм в космосе? По этому поводу было много споров. Одни из медиков и биологов считали, что женский организм способеп приспосабливаться к любой обстановке и переносить любые трудности, возникающие как при больших перегрузках на старте и приземлении корабля, так в в состоянии невесомости. Другие придерживались противоположного мнения и доказывали, что слабый пол не приспособлен ко всем сложностям и неожиданностям космического полета. Что касается меня, то я был уверен: женщины смогут работать в космосе так же, как и мы, мужчины. Наблюдая за подготовкой девушек, помогая им, мы порой гадали, кто из них отправится в космос первой? По всем показателям впереди шла худенькая текстильщица из Ярославля - Валя Терешкова.
  • Валентина Владимировна Терешкова родилась в трудовой крестьянской семье. Детство ее прошло в приволжской деревушке, в трех десятках километров от Ярославля. Окончив семь классов, она поступила работать сначала на Ярославский шинный завод, а затем стала работницей текстильного комбината «Красный Перекоп». По вечерам Валя посещала заочный техникум легкой промышленности. Но и этого для ее кипучей натуры было мало - она стала парашютисткой местного аэроклуба. В группу космонавтов пришла, имея на счету около ста прыжков с парашютом.
  • Весна 1961 года взбудоражила комсомолию. Многие юноши и девушки, читая о полете «Востока», как бы увидели самих себя, поняли, на что они способны, если подчинят свои желания одной цели - служению Родине. Именно в те дни у Вали Терешковой, как она рассказывала мне об этом, и зародилось еще не осознанное, но сильное желание вступить на путь, ведущий к звездам. Это было своеобразное веление времени. И где бы она ни была - у станка, на комсомольских собраниях или в аэроклубе,- ее не покидала дерзкая мысль стать космонавтом. Небо для нее приобрело новое значение, она по-иному увидела и звезды, и Луну, и жемчужные россыпи Млечного пути...
  • В Звездный городок Терешкова приехала в скромном демисезонном пальтишке, в мальчиковых ботинках, платочке, расписанном цветами. Она привезла с собой большой чемодан, который вызвался отнести в ее комнату Андриян Николаев. Чемодан оказался претяжелым. Валерий Быковский шутил: в нем гири и гантели. Но там были книги: Валя любила читать. В ее библиотечке было и первое издание книги записок «Дорога в космос». Она рассказывала, что у себя дома, в Ярославле, часто задумывалась над ее страницами, находя в моем жизнеописании много схожего со своей биографией.
  • После полета Титова, вновь взбудоражившего девушку, она пришла в партийный комитет «Красного Перекопа» и поверила свои мысли секретарю партийной организации - Валентине Федоровне Усовой, бывшей ткачихе.
  • - А ты уверена в себе?
  • - Да!
  • - Тогда решайся...- по-матерински напутствовала Усова.
  • Валя написала письмо о своем желании стать космонавтом. Письмо было глубоко продумано, каждая строка его убеждала и доказывала. Человек, к которому попало это душевное послание, правильно понял его, увидел мужественную душу девушки-патриотки. После долгого ожидания мечта текстильщицы осуществилась - ее зачислили в группу девушек, отобранных для подготовки к космическим полетам.
  • Приближалась годовщина полета «Востока». И тут вдруг мы узнали - Центральный Комитет партии и Советское правительство решили в честь первого в мире полета человека в космос учредить ежегодное празднование Дня космонавтики. Мой друг Алексей Леонов записал в своем дневнике: «Ура! Теперь есть наш праздник - День космонавтики. Все у нас так поначалу растерялись, что даже не знали, как же его отмечать. Решили на всякий случай прежде всего сделать генеральную уборку Звездного городка. Потом был митинг, в 17.00 поехали в Кремль на торжественное собрание. Было приятно чувствовать себя немножко именинником. Все государство, весь народ чествовали космонавтов, ученых и конструкторов. В Кремлевском дворце съездов очень хорошо выступили Юрий и Герман. Без конспектов, своими словами, от души. Речи их вызвали овацию. Надо больше летать, чтобы и выступающих больше было...»
  • Я, признаться, в те дни как бы заново и, наверное, с еще большим внутренним волнением пережил все, что происходило ровно год назад - в апреле шестьдесят первого. Снова все центральные газеты и журналы напечатали фотографии, на которых была сняты я и Герман Титов, опубликовали статьи о полетах «Востока» и «Востока-2». В «Правде» была помещена наша, с Титовым корреспонденция - «Вперед, всегда вперед!». И на торжественном собрании в Кремлевском дворце съездов нам обоим предоставили слово. Находясь на трибуне, я видел в переполненном зале дорогие лица товарищей-космонавтов, которым предстояли звездные трассы, ученых и конструкторов, Главного конструктора и его ближайших помощников. Заканчивая выступление, я сказал:
  • - Землю нашей Советской Родины называют берегом Вселенной. С этого берега все чаще и чаще наши краснозвездные корабли будут уходить в загадочные, неизвестные просторы космических далей. И сегодня, в День космонавтики, который отмечает весь наш народ, мне от имени всех космонавтов хочется сказать сердечное спасибо советским ученым, инженерам, техникам и рабочим, которые своим упорным и самоотверженным трудом подготовили человечеству путь в глубины Вселенной...
  • А через несколько недель после Дня космонавтики - новая зарубежная поездка. На сей раз Общество австро-советской дружбы пригласило меня и Валю погостить в Австрии, встретиться с ее народом. Мы с благодарностью приняли это приглашение и после первомайских торжеств вылетели в Вену. Вместе с нами летели и наши постоянные спутники - корреспонденты «Правды», только что отметившей свое славное 50-летие, «Красной звезды», молодого журнала «Авиация и космонавтика» - и кинооператор Дмитрий Гасюк, много поработавший над документальными фильмами о полетах «Востока» и «Востока-2» - «Первый рейс к звездам» и «Снова к звездам».
  • Красавица Вена очаровала нас своими утопающими в цветущей сирени улицами, просторными бульварами, старинными зданиями. Очень радушной, может быть, только чуточку сдержанной, чем, скажем, на экспансивной Кубе или в знойной Бразилии, была и первая встреча с нашими новыми австрийскими друзьями на венском аэродроме Швехат.
  • По дороге в город к отелю «Империал», в котором должна была расположиться наша делегация, профессор Гуго Гляйзер - президент Общества австро-советской дружбы, общительный, убеленный сединами человек, много шутил. Рассказывая о том, что вчера в Вене было дождливо и холодно, а сегодня к нашему прилету установилась теплая, солнечная погода, он привел шутливую австрийскую поговорку, которая в переводе на русский язык звучит примерно так: «Когда ангелы путешествуют, погода меняется к лучшему...» К числу ангелов я, разумеется, причислить себя не мог, и спустя пару дней, когда над Австрией задождило, мы, напомнив профессору его поговорку, сказали, что сама природа отрицает причастность космонавтов к ангельскому сословию, что они такие же простые люди, как и миллионы других людей.
  • Вся первая половина дня по приезде в Вену была отведена официальным визитам. Затем в зале «Конкордия» состоялась расширенная пресс-конференция с австрийскими и иностранными журналистами. Как всегда, было задано много вопросов, касающихся советской космонавтики и работ, ведущихся в Советском Союзе в области изучения космического пространства, зарубежных поездок космонавтов. Журналисты восторгались успехами нашей страны. Принимая восторги как должное, я сказал:
  • - Вы не знаете СССР. Вам многому еще придется удивляться.
  • Нас позабавил последний из трех десятков вопросов, заданных на пресс-конференции, проходившей в быстром, стремительном темпе.
  • - Герр Гагарин,- спросил меня один из австрийских журналистов,-в ваших записках рассказывается, что на свадьбе с Валентиной Ивановной к столу подавались беляши. Что такое беляши?
  • Ни я, ни Валя не могли сдержать улыбки. И поскольку вопрос относился скорее к кулинарии, чем к космонавтике, я под всеобщее одобрение попросил Валю поделиться с присутствующими секретом приготовления беляшей, вкусного кушанья, которым меня в бытность курсантом Оренбургского училища угощали в доме Валиных родителей. Замечу к слову, видимо, именно для того, чтобы австрийские друзья смогли познакомиться с нашими русскими беляшами не только теоретически, но и практически, через несколько дней на приеме, устроенном в советском посольстве, гостям разносили это «экзотическое» блюдо. Оно, насколько удалось заметить, пользовалось большим успехом.
  • Много интересных, встреч произошло у нас за этот день в Вене: и возле памятника советским воинам 3-го Украинского фронта, освободившим столицу Австрии от гитлеровцев, и у лесов строящегося нового жилого здания, и во время телевизионной передачи, которая велась прямо из номера гостиницы, и в венском оперном театре, где мы слушали «Аиду» с участием итальянских артистов и виднейшего австрийского дирижера Герберта Караяна. Товарищи из Общества австро-советской дружбы всячески старались, чтобы нам было легко и удобно, чтобы все встречи проходили в свободной, непринужденной обстановке.
  • Наутро, следуя заранее согласованной программе, мы выехали на машинах в Верхнюю Австрию. Большая часть двухсоткилометрового пути до одного из крупнейших промышленных центров - Линца, «города железа», как называют его в стране, пролегала по берегу Дуная. Он был очень красив в эту майскую пору, В прибрежных селениях чистенькие, аккуратные домики под черепичными крышами буквально утопали в распустившейся сирени. На лугах, похожих на огромные газоны, ярко зеленела молодая трава. По реке, протекающей то по низине, то между отвесных, скалистых и поросших деревьями берегов, плыли самоходные баржи с грузами и небольшие рейсовые пароходы. Все окружающее радовало глаз.
  • В Линц мы добрались к полудню и после официальных визитов направились на металлургический комбинат «Фест». Это одно из самых мощных предприятий австрийской тяжелой промышленности. На его главном заводе трудится около 25000 рабочих и служащих.
  • В заводоуправлении на беседе, проходившей возле большой, во всю стену, перспективной схемы комбината, австрийские инженеры рассказали, что «Фест» поставляет в Советский Союз часть своей продукции.
  • Мне как бывшему литейщику было очень интересно осмотреть металлургический комбинат, задать несколько вопросов чисто профессионального характера инженерам и рабочим. При выходе из мартеновского цеха нас, советских гостей, окружила большая группа рабочих. Все были в спецовках и, как это принято в Западной Европе, и круглых, похожих на каски, защитных головных уборах. Сразу завязалась непринужденная беседа. Интересный диалог развернулся во время этой беседы между мной и пожилым литейщиком Гуго Кисслером, отцом четырех детей. Один из присутствовавших при сем советских журналистов записал этот диалог дословно. Вот как он звучал.
  • Я. Давно работаете на заводе?
  • Кисслер. Пятнадцать лет.
  • Я. Преклоняюсь перед вашим трудом.
  • Кисслер. Что вы, геноссе Гагарин... Это я преклоняюсь перед вами, героем мира.
  • Я. Спасибо, но вы сказали слишком громко... Вы знакомы с жизнью людей нашей страны?
  • Кисслер. Раньше ваша страна для меня выглядела, видимо, так же, как для вас космос перед полетом. Теперь знаю больше: слышал кое-что от товарищей, которые были у вас, и кое-что сам читал в книгах, журналах. Ваша страна привлекает наше внимание.
  • Я. Придет время, и из вашей стали будут делать космические корабли.
  • Киселер. Наша сталь, видимо, подойдет для кораблей. Она хорошей марки. Мы, австрийские рабочие, мечтаем вместе с вашими металлургами отливать мирные корабли. Это было бы для нас счастьем.
  • Я. Ну что ж, я передам нашим рабочим ваше желание.
  • Кисслер. Мне хочется спросить вас как космонавта: какое чувство вы испытывали в полете?
  • Я. Видимо, такое же, как и вы, когда стоите у мартеновской печи,- чувство ответственности за порученное дело. Работа есть работа.
  • Кисслер. Мы так и думали.
  • Я. Мы немного отвлекли вас от работы. Прошу извинить.
  • Кисслер. Не за что. Я очень рад встрече и простоте братской беседы. Спасибо.
  • Мы простились с австрийским сталеваром как друзья. Гуго Кисслер не мог проводить нас до автобуса, на котором совершался объезд комбината,- он нес дежурство у мартеновской печи. Но его товарищи, уже освободившиеся от работы, еще долго жали нам руки, звали к себе в гости домой, обещали прийти на лекцию о советской космонавтике, которую я должен был прочитать вечером в спортзале народной школы. Мы уже отъехали от цеха, а металлурги все еще приветливо взмахивали руками и кричали нам вслед приветственные слова. Мне в эту минуту подумалось: как един в своих мыслях, в своих устремлениях рабочий класс, что трудовых людей всех стран, независимо от их государственного устройства, накрепко сплачивают великие идеи марксизма-ленинизма, борьба за светлое будущее всего человечества, за мир во всем мире.
  • Вечерняя лекция в здании народной школы - скорее это была не лекция, а митинг, собравший несколько тысяч жителей Линца,- прошла хорошо. Ее транслировали по радио, и товарищи, проезжавшие в это время по городу, видели большие группы людей, толпившихся возле уличных репродукторов и внимательно слушавших рассказ о полетах «Востока» и «Востока-2». Митинг этот неожиданно для нас всех закончился пением старого советского авиационного марша: «Все выше, и выше, и выше...», который затянули курсанты расположенной в Линце летной школы, а затем подхватила и добрая половина присутствующих в зале. Пели, конечно, и мы, пели с каким-то особенно приподнятым настроением. Еще бы, ведь это была наша, советская песня, мощно звучавшая на далеких берегах Дуная...

    далее

    назад