ПЕРЕД СТАРТОМ

Вылет самолета, который должен доставить нас на космодром Байконур, назначен на 8 часов утра 9 марта 1965 года. Термометр показывает в Москве 16 градусов мороза, а на космодроме, как нам сообщили, стоит солнечная теплая погода, там 16 градусов тепла. На одном из подмосковных аэродромов, откуда мы должны взлететь, стоит уже готовый к вылету самолет Ан-10. Через несколько минут после нашего прибытия подъехала «Волга», из которой вышли первый космонавт мира Ю. А. Гагарин, командир первого космического экипажа В. М. Комаров и два стройных, одетых в парадную форму офицера. Это Павел Иванович Беляев и Алексей Архипович Леонов – новый космический экипаж, которому предстояло выполнить очень сложный, никем до этого не проводившийся эксперимент в космосе.

П. И. Беляева и А. А. Леонова я хорошо знаю по предыдущим космическим полетам, встречался с ними в Москве. На космодроме А. А. Леонов вместе с нами провожал на старт и встречал в районе приземления первую в мире женщину-космонавта В. В. Терешкову.

Сейчас же после крепких рукопожатий, у нас завязывается оживленный разговор. А поговорить нам есть о чем. На аэродроме находятся наставники и руководители космонавтов, среди которых Герой Советского Союза Н. П. Каманин, глубоко уважаемый всеми космонавтами. Провожать на космодром, а также в далекий, трудный и ответственный космический рейс П. И. Беляева и A. А. Леонова прибыли В. В. Терешкова, А. Г. Николаев, B. Ф. Быковский. Валентина Владимировна вручила Алексею Архиповичу Леонову букет тюльпанов. На прощание она сказала! «До свидания, друзья. Счастливого вам полета и космического путешествия. До скорой встречи в Москве!».

Всех приглашают в самолет. Мы занимаем места в его просторных салонах. Рядом со мной садится Алексей Архипович Леонов, на задних сиденьях – Павел Иванович Беляев и Владимир Михайлович Комаров. Один из них, В. М. Комаров, уже побывал в космосе в качестве командира корабля «Восход», а П. И. Беляеву предстоит впервые совершить полет также в качестве командира корабля, но с другой, более сложной программой. Но тем не менее опыт, накопленный в полете В. М. Комаровым на трехместном корабле, где впервые на борту находились научный сотрудник и врач, необходимо передать своему другу и коллеге. Я хорошо слышу их разговор. В. М. Комаров неторопливо, очень подробно говорит об управлении кораблем, о работе всех его систем и особенно об использовании автоматического цикла для спуска корабля с орбиты и его приземления. Впервые в практике космических полетов мягкая посадка была применена во время полета корабля «Восход-1» 12 – 13 октября 1964 года. За время полета от Москвы до Байконура они почти не расставались друг с другом.

Юрий Алексеевич Гагарин занял место в другом салоне, ближе к пилотской кабине. Этого мужественного, скромного и обаятельного человека все мы беспредельно любили и относились к нему с глубоким уважением. Павел Иванович Беляев во время нашей встречи в Звездном городке задолго до предстоящего полета с большой теплотой говорил об этом замечательном товарище: «С Юрием быть вместе – это большое удовольствие. Умный, добрый, простой и в то же время строгий к себе и к своим товарищам по работе, он всегда являлся примером для нас во всех отношениях».

12 апреля 1961 года все системы корабля «Восток» как бы держали «космический экзамен». Держал экзамен и человек, который на этом корабле впервые поднялся на небывалую высоту, равную 327 километрам. За один виток полета вокруг Земли он «залпом» перенес громадные перегрузки, переход к невесомости, вслед за нею еще более трудное, чем ускорение взлета, стремительное торможение. Юрий Гагарин первым стал на новую ступень скоростей, достигнутых космической техникой. Этот мужественный человек Земли, наш соотечественник своим беспримерным подвигом продолжил путь во Вселенную и доказал, что человек может успешно выйти за пределы нашей планеты и совершать там космические полеты.

Вот и сейчас Ю. А. Гагарин летит на космодром Байконур не только для того, чтобы быть свидетелем еще одного полета советского корабля в космос, но и для передачи своего опыта и осуществления контроля предстартовой подготовки экипажа и всего стартового комплекса к выполнению нового и ответственного научно-технического эксперимента.

Самолет выруливает на взлетную полосу. В точно назначенное время он взлетает и берет курс на космодром.

Внизу земля покрыта толстым слоем снега. Нужно сказать, что за все время, сколько мне приходилось совершать на самолетах необычные рейсы на космодром Байконур, я впервые вижу землю, покрытую снегом. Для меня и для всех пассажиров этого самолета это как-то непривычно. Дело в том, что все полеты наших космонавтов осуществлялись в основном в такое время, когда еще было тепло и наша Земля была покрыта зеленой растительностью, принимая своих космических посланцев.

Разговаривая с Алексеем Архиповичем Леоновым, мы вспомнили все события, которые происходили в дни совместного нашего пребывания на космодроме. Мы смеялись, когда я ему напомнил о той карикатуре, которую Он нарисовал в стенной газете о представителях прессы в предстартовые дни, до полета «Востока-5» и «Востока-6» в июне 1963 года. После этого Алексей Архипович показал мне фотографию дочурки Виктории, которой в апреле исполнилось 4 года. Видно было, что он ее очень любит.

Павел Иванович Беляев продолжал вести разговор с первым в мире командиром многоместного космического корабля В. М. Комаровым. Так они вдвоем были все время вместе почти до самой посадки нашего самолета на аэродроме космодрома.

Алексей Архипович Леонов не мог долго сидеть на одном месте. Жизнерадостный, веселый, очень подвижный и общительный, он все время вел разговор то с одним, то с другим пассажиром. Этот волевой и решительный человек, сколько я его знаю, никогда не унывает. Он умеет всегда подбодрить товарища, найти с ним общий язык и расположить к себе своего собеседника. Павел Иванович Беляев – человек другого склада. Он неразговорчив, вдумчив и застенчив. На вопросы он отвечает коротко и ясно. К нему, к этому человеку большой души, все относятся с большим уважением.

Полет продолжается, скоро конец нашему воздушному путешествию. В наш салон заходит командир корабля и объявляет «До посадки остается один час. Скоро будем снижаться». Каждый из нас продолжал спокойно заниматься своим делом. Только Юрий Алексеевич Гагарин, зайдя к нам, сказал: «Чего спите? Пора вставать, а то и космодром проспите».

Ю. А. Гагарин, подойдя к П. И. Беляеву и обнимая его, сказал: «Ну, что, Павел, задумался? Вот прилетим и сейчас же будем заниматься делом». В ответ на эти слова П. И. Беляев ответил: «Я всегда готов».

Самолет начал снижаться. Вот и знакомый аэродром, на который уже много раз приходилось садиться и с которого взлетали после успешного запуска и приземления наши герои, беря курс на столицу нашей родины Москву. Вскоре после посадки и подруливания к месту стоянки к самолету направилась большая группа встречающих. Среди них вижу Председателя Государственной комиссии, академика С. П. Королева, его заместителей и Других членов комиссии, которые к этому времени уже находились на космодроме. Встречать всех прилетевших из Москвы пришли руководители космодрома, начальники служб, а также авиаторы.

Вперед пропускаем Ю. А. Гагарина, В. М. Комарова, потом П. И. Беляева, А. А. Леонова и их дублеров Е. В. Хрунова и В. В. Горбатко. Космонавтов очень тепло и сердечно приветствуют все встречающие. Навстречу идут Председатель Государственной комиссии и С. П. Королев, которые по-отечески приветствуют космонавтов и всех прибывших этим рейсом из Москвы.

Накануне старта спортивный комиссар И. Г. Борисенко разъясняет А. А. Леонову и П. И. Беляеву положения Спортивного кодекса ФАИ

Здесь же у самолета завязываются деловые разговоры. С. П. Королев интересуется самочувствием космонавтов, их настроением.

После этой непродолжительной встречи садимся все вместе в автобус и едем в гостиницу, в которой в октябре 1964 года проводил свой досуг в предстартовые дни до полета экипаж космического корабля «Восход».

В этот же день сразу после обеда П. И. Беляев, А. А. Леонов, а также Ю. А. Гагарин, В. М. Комаров и Н. П. Каманин с группой технического персонала уехали на стартовую площадку для тренировки. На следующий день будущий экипаж с самого утра и до позднего вечера находился на стартовой площадке, готовясь к новому космическому полету.

В монтажно-испытательном корпусе я встретился с Сергеем Павловичем Королевым, который попросил меня зайти к нему. Дело в том, что С. П. Королев еще в Москве просил меня разъяснить некоторые вопросы, связанные с регистрацией и оформлением новых категорий космических рекордов, которые могут быть установлены экипажем космического корабля «Восход-2».

На следующий день, 11 марта, у нас произошла встреча, но не в его рабочем кабинете, как ранее предполагалось, а в монтажно-испытательном корпусе (МИК), у корабля «Восход-2», где в это время П. И. Беляев и А. А. Леонов проводили тренировки в кабине. Я показал С. П. Королеву Спортивный кодекс ФАИ и рассказал ему о новых категориях космических рекордов, которые были вынесены для рассмотрения на очередном заседании Международной астронавтической комиссии ФАИ. Внимательно выслушав меня, он задал несколько вопросов, касающихся регистрации новых рекордов в связи с полетом экипажа «Восход-2». В конце нашего разговора он сказал: «Мне все понятно, но самое главное и основное для нас с вами – это выполнить намеченную программу полета, посадить корабль с людьми, а потом уже подвести итоги».

После этой беседы я остался у корабля и вместе с космонавтами, учеными, инженерами продолжал наблюдать за тренировками П. И. Беляева и А. А. Леонова. Тут же находились летчики-космонавты Ю. А. Гагарин и В. М. Комаров, которые в процессе тренировки давали своим друзьям необходимые советы.

Практические предстартовые тренировки космонавтов непосредственно в кабине корабля проводились и раньше. Это необходимо для того, чтобы каждый космонавт смог лично, как говорят, обжить свое рабочее место, проверить все свои действия, еще раз осмотреть расположение в кабине корабля всех тумблеров, кнопок, приборов.

П. И. Беляев и А. А. Леонов очень внимательно и точно выполняли все то, что они должны делать в космосе во время полета на космическом корабле.

То, что должен выполнить А. А. Леонов, ни один космонавт, побывавший в космосе до этого, не выполнял. А. А. Леонову предстояло выйти из кабины космического корабля и находиться (плавать) некоторое время в космосе, в то время как корабль совершает свой полет с огромной скоростью (около 8 км/с или 28 тыс. км/ч). Этот опыт, связанный с пребыванием космонавта вне космического корабля в процессе свободного космического полета, имеет большое научное значение. Каким мужеством должен обладать этот человек, какую силу воли он должен иметь для того, чтобы выполнить это почетное, ответственное и рискованное задание!

Вот почему С. П. Королев и его помощники сейчас уделяют большое внимание этим практическим тренировкам и действиям космонавтов непосредственно в космическом корабле. Космонавт А. А. Леонов по программе полета выйдет из корабля и в течение некоторого времени будет находиться около него, а П. И. Беляев будет вести тщательный контроль за действиями своего товарища, за работой систем и оборудования и по необходимости должен оказать ему практическую помощь, если этого будет требовать сложившаяся обстановка.

Как убедились, дело это сложное и очень ответственное. Конечно, в выполнении этого эксперимента большая роль отводится в первую очередь космонавту. Но тем не менее большое внимание должно быть уделено также всем приборам и системам, находящимся как на борту корабля, так и на Земле, которые обеспечивают космонавту выполнение этого задания.

Когда смотришь на космический корабль, который стоит в полной готовности к стыковке с ракетой-носителем, еще раз убеждаешься в том, как велики технические достижения советской космической техники, призванной нести верную службу человечеству в деле освоения космического пространства.

Как-то после очередной тренировки, когда мы возвращались со стартовой площадки в гостиницу, я спросил у Алексея Архиповича Леонова, как он относится к этим тренировкам. Вот что он мне сказал: «С самого начала, еще до приезда на космодром, когда мы приступили к практическим тренировкам, мне было как-то неловко в скафандре. Он ограничивал все мои движения и действия. Но я поставил перед собой задачу – не замечать этого, а упорно и настойчиво продолжать тренировки по заранее разработанной программе. Программа, конечно, была сложная. И вот сегодня, когда я проходил очередную тренировку с Павлом Ивановичем Беляевым, я уже не замечал этой неловкости. Вот что значит тренировка. Конечно, без скафандра лучше, как это было у экипажа «Восход». Но у них была одна программа полета, а у нас другая, и мы должны лететь в скафандрах. У нас с П. И. Беляевым другие задачи полета, и тут без скафандра не обойтись». Павел Иванович Беляев на этот же вопрос ответил мне так: «Тренировка – дело необходимое и обязательное для космонавта. Без отработки и тщательной отшлифовки определенных навыков не может быть и речи о точном выполнении космонавтом всей программы полета. Вот почему я и Алексей Архипович уделяем этим занятиям большое внимание».

Ракета-носитель направляется на стартовую площадку

Космонавты готовились к полетам не только сидя в кабине корабля. П. И. Беляеву и А. А. Леонову ежедневно помимо этих занятий, в вечернее время приходилось Детально изучать трассу своего полета, заполняя бортовой журнал, проходить тренировки по практическому ведению радиосвязи.

Последние предстартовые дни были очень насыщены более сложными и упорными тренировками, которые проводились под строгим медицинским наблюдением и контролем. Конечно, до этого космонавтов П. И. Беляева и А. А. Леонова врачи также непрерывно беспокоили своими процедурами и проверками. Но это проходило в обычных условиях в процессе последовательного и предварительного контроля. Сейчас другое дело. Космонавтам осталось несколько дней до полета, и врачи, отвечая за состояние их здоровья, естественно, усилили контроль и наблюдение. Космонавт, отправляясь в космос, Должен быть здоровым и крепким в физическом отношении. Только при этих условиях можно дать гарантию, что программа полета и все летное задание будет им выполнено своевременно, точно и успешно.

Кроме физической подготовки, космонавт должен пройти теоретическую, техническую и специальную подготовку на академических базах, в конструкторских бюро, научно-исследовательских учреждениях, в госпиталях, кино- и фотостудиях, в штурманских классах, тренировку на координацию движений, целенаправленные действия в условиях невесомости, умение ориентировать и стабилизировать свое тело в пространстве с помощью фала. Так, например, на операции, связанные с выходом А. А. Леонова из корабля в космическое пространство и его возвращение, было запланировано 120 минут. За это время предстояло произвести шлюзование по схеме корабль – шлюз – космос, осуществить три отхода – возвращения на 5 – 7-метровое расстояние от корабля, оценить особенности свободного плавания в космосе, сориентировать свое тело по отношению к заданным осям координат, произвести ряд запланированных поворотов и выполнить работы по монтажу и демонтажу киноустановки. Программа выхода заканчивалась обратным шлюзованием космонавта по схеме космос – шлюз – корабль.

Космонавту П. И. Беляеву предстояло выполнить более 50 целенаправленных двигательных актов и 15 контрольных операций. Космонавту А. А. Леонову – соответственно 41 и 9. Экипажу предстояло, кроме всего этого, провести около 500 сеансов связи. Итак, подготовка К очередному полету идет строго по утвержденному графику.

П. И. Беляев и А. А. Леонов все свое свободное время отдают физической подготовке. Они проводят тренировки с гантелями, много бегают, делают специальные физические упражнения, играют в волейбол и настольный теннис – и все это под врачебным контролем. Врачи космонавтов Андрей Викторович и Иван Михайлович свое дело знают хорошо. Они имеют большой практический опыт работы. И не случайно они пользуются среди своих пациентов – космонавтов большим авторитетом.

Дни проходят быстро. Скоро закончится предстартовая подготовка, потом, как всегда, будет заседать Государственная комиссия. После этого П. И. Беляев и А. А. Леонов уедут от нас в домик, где все космонавты перед стартом в космос проходят медицинский осмотр и контроль. А потом – в космос на корабле «Восход-2», в этот почетный и ответственный космический рейс.

О сформировании экипажа «Восход-2» мы знали еще до полета на космодром. Командиром корабля был определен П. И. Беляев, а совершить выход из корабля в открытый космос было поручено А. А. Леонову. Так они и проходили все необходимые тренировки, запланированные программой предстоящего полета. Государственной комиссии предстоит утвердить уже созданный экипаж корабля «Восход-2» и программу выполнения нового научно-технического эксперимента.

Для каждого космонавта в отдельности в конструкторском бюро были сделаны свои кресла со спинками-ложементами, изготовлены новые скафандры, которые во многом отличаются от предыдущих. Если раньше скафандры были ярко-оранжевого цвета, то сейчас они совершенно белые. Конструкторы новых скафандров в разговоре со мной сказали, что скафандры, в которых П. И. Беляеву и А. А. Леонову предстоит совершить полет и выполнить выход из корабля в космос, имеют свои отличительные особенности. Во-первых, они сшиты из новых тканей и включают в себя индивидуальную автономную систему жизнеобеспечения для работы человека в космосе вне корабля. Во-вторых, новые скафандры белого цвета для того, чтобы они лучше отражали солнечные лучи и поэтому меньше перегревались. Эти же скафандры являлись и спасательными в случае аварийной разгерметизации кабины. Шлем скафандра А. А. Леонова снабжен светофильтром для защиты зрения от ослепляющего света Солнца. В оболочку был введен второй герметизирующий слой на случай повреждения скафандра микрометеоритом или острым предметом. Страховка космонавта обеспечивалась с помощью специального фала, в составе которого был стальной трос и электрические провода для передачи на борт корабля данных медицинских наблюдений и технических измерений, а также осуществления телефонной связи с командиром корабля.

Для поддержания давления и газового состава атмосферы, регулирования температуры тела космонавта и выполнения некоторых других задач в портативной переносной установке, внешне напоминающей ранец, вмонтирована аппаратура системы жизнеобеспечения.

Индивидуальная автономная система жизнеобеспечения обеспечивает питание космонавта кислородом, удаление вредных примесей и тепла. Кислород в скафандр подается из баллонов. Часть этого кислорода поглощается космонавтом, а остальная масса газа обтекает его тело, насыщается углекислым газом и влагой, нагревается и выбрасывается из скафандра в космос. Такая система обеспечивает кратковременный выход А. А. Леонова в космос.

Схема системы шлюзования и жизнеобеспечения космонавта в скафандре: 1 – автономная система жизнеобеспечения космонавта; 2 – страховочный фал с проводами связи и телеметрии; 3 – светильник; 4 – поручни; 5 – леера; 6, 7 – кинокамеры; 8 – клапан сброса давления из шлюза; 9 – крышка люка с электроприводом; 10 –дублирующий пульт управления системы шлюзования; 11 – предохранительный клапан шлюза; 12 – кинокамера; 13 – светильник; 14 – механизм выравнивания давления в шлюзе и кабине; 15 – крышка люка корабля с электроприводом; 16 – пульт управления системы выхода в космос; 17 – бортовые блоки системы жизнеобеспечения космонавтов в скафандрах; 18 – автономная система наддува шлюза; 19 – электроуправляемые клапаны; 20 – индикаторы давления газа; 21 – кресла космонавтов; 22 – система наддува скафандра и кабины; 23 – электрокоммуникации; 24 – кислород; 25 – воздух

Схема выхода космонавта из корабля через шлюзовую камеру: 1 – начало наполнения шлюзовой камеры; 2 – подготовка космонавта к выходу (надевание ранца); 3 – выход космонавта в шлюзовую камеру; 4 – закрытие основного люка и сброс давления из шлюзовой камеры; 5 – выход космонавта из шлюзовой камеры; 6 – космонавт вне корабля; 7 – возвращение в шлюзовую камеру; 8 – наполнение шлюзовой камеры; 9 – открытие основного люка и вход космонавта в кабину; 10 – сброс давления в шлюзе

...На космодроме погода резко изменилась. Подул северный ветер, пошел снег, температура опустилась ниже нуля. Стало холодно. Но такая погода не может быть помехой для космонавтов и для тех, кто готовит космический корабль.

На космодроме я встретил прилетевших сюда корреспондентов «Правды» Н. Н. Денисова, «Комсомольской правды» – В. М. Пескова, ТАСС – А. П. Романова, «Известий» – Г. Н. Остроумова, АПН – В. В. Михайлова, «Красной звезды» – Н. А. Мельникова и Всесоюзного радио – Ю. А. Летунова. Им предстоит выполнить почетную обязанность – освещать в печати события, которые будут происходить здесь, на космодроме, и в космосе.

Не теряя времени, они сразу же включились в работу, интересуясь всем, что уже произошло на космодроме и что должно произойти. Вскоре они встретились с С. П. Королевым, Председателем Государственной комиссии, ведущими конструкторами, специалистами космодрома и космонавтами.

75 минут длилась беседа С. П. Королева с корреспондентами, на которой мне посчастливилось присутствовать. Я постараюсь передать эту беседу, записанную на магнитофонную ленту радиорепортером Ю. Летуновым:

«Трехэтажное здание. Длинный коридор. Из комнаты, на двери которой табличка «Технический руководитель», выходит среднего роста человек в темно-сером костюме и синей шерстяной рубашке.

Останавливается с кем-то. Спрашивает, внимательно слушает. Дает совет. Посматривает на часы. В кабинете, где обычно собирается Государственная комиссия, его ждут журналисты. Открыты блокноты, включен микрофон.

– Ну, товарищи, я готов ответить на ваши вопросы. Как вы желаете провести беседу – задавать ли вопросы, или вам что-нибудь рассказать нужно?

Так начал с журналистами беседу Главный конструктор космических кораблей накануне старта «Восход-2». Как и в предыдущие поездки на космодром, я сделал немало документальных записей.

Но эта беседа с С. П. Королевым мне особенно дорога. Ученый говорил о многом, это были его раздумья вслух:

– Ну, что можно рассказать об этом полете? Полет необычайный даже для наших космических представлений. Особенность и специфика этого полета заключается в том, что один из космонавтов должен на орбите через шлюзовую камеру выйти в космос и провести там короткое время. Находясь в космосе, летчик-космонавт должен будет выполнить ряд операций, связанных с движениями, с маневрированием в космосе, нужных для киносъемки. Он сам производит съемку, и его, в свою очередь, снимают с борта корабля. Затем он должен снять киноаппарат с кронштейна, спрятать свой киноаппарат в карман, забраться снова в шлюз, провести все операции по шлюзованию и затем вернуться в корабль, после чего полет будет продолжаться по обычной, известной нам орбите. Зачем нужно выходить в космос, почему такое значение мы придаем именно этому эксперименту? – задает вопрос Сергей Павлович. И сам отвечает: – Я думаю, что на это очень просто можно ответить: летая в космосе, нельзя не выходить в космос, как, плавая, скажем в океане, нельзя бояться упасть за борт и не учиться плавать.

Все это связано с целым рядом операций, которые могут потребоваться в дальнейшем при встрече кораблей. Выход из корабля очень сильно упрощает проведение специальных наблюдений в космосе и, наконец, он потребуется в тех случаях, когда нужно будет что-либо поправить на корабле. Мы, например, думаем всерьез над тем, что космонавт, вышедший в космос, должен уметь выполнить все необходимые ремонтно-производственные работы вплоть до сварки. Это не фантастика, это необходимость! Чем больше люди будут летать в космос, тем больше эта необходимость будет ощущаться.

Наконец, надо считаться и с тем, что может в конце концов сложиться такая ситуация, когда один корабль должен оказать помощь другому. Но каким образом? Ведь корабли представляют собой очень защищенную в тепловом, а значит, и в прочностном отношении конструкцию. Можно подойти к кораблю и ничего, собственно говоря, не сделать, потому что, если его просто разгерметизировать через входной люк, то люди там погибнут.

Поэтому должна быть отработана такая система шлюзования, система жизнеобеспечения и выхода из Корабля, которая давала бы возможность оказать помощь.

Главный конструктор говорит с нами о предстоящем первом выходе человека в космос из кабины корабля, но говорит так убежденно, что мне кажется: он уже видит, как на орбите идет монтаж, сборка тяжелых станций и обсерваторий...

Сергей Павлович подводит некоторые итоги, а мысль обращена в будущее:

– За последние короткие годы, когда на наших глазах совершено столько полетов в космос, мы незаметно переходим к иному качеству. Смотрите: летали одноместные корабли, потом пошли трехместные, и сейчас двухместный корабль идет. Можно заранее сказать, что вряд ли теперь будут летать одноместные корабли. Вряд ли. И я думаю, что не ошибусь, если предскажу и следующий шаг. Скоро возникнет вопрос о том, что вряд ли есть смысл такие дорогостоящие системы, как космические корабли, пускать на несколько суток в космос. Наверно, надо их запускать на орбиту и оставлять там на весьма длительное время.

А снабжение этих кораблей всем необходимым, а также доставку смены экипажа надо производить с помощью упрощенных космических аппаратов, которые, конечно, должны иметь шлюзование для того, чтобы выполнять свои функции, подстыковываясь к системе кораблей на орбите.

Вот так мы незаметно продвигаемся по пути качественного изменения наших представлений и наших направлений работы по освоению космического пространства пока в ближнем космосе, при орбитальных полетах у Земли.

Вот, собственно, что я хотел рассказать. Но вместе с тем я хочу сказать, что мы не ставим никаких рекордных Целей. Конечно, разумный риск есть. Он всегда остается и будет. Если по каким-то причинам, – я надеюсь, малозначащим, потому что все основное, мне кажется, отработано и предусмотрено, – возникнут неожиданности, как во всяком новом деле, и будет рискованно осуществлять выход в космос, то...

Сергей Павлович помолчал, немного подумал и продолжил:

В этом случае сам по себе полет не теряет своей Ценности и значения, потому что это полет двухместного корабля. Мы его продлим до двух-трех суток, предусмотрена обширная программа научных и чисто технических наблюдений и измерений.

В отличие от всех предшествующих полетов этот полет очень сложный по технике и многотрудный, так сказать, дельный. Надо быстро провести целый ряд операций. Экипаж должен вначале установить порядок на борту, что требует определенного внимания. Если на это дело мы отводили раньше весь первый виток и начало второго витка, то сейчас на это отводится ровно две минуты!

Сергей Павлович повторяет: «Две минуты!»

– Через час после выхода на орбиту, – продолжает Главный конструктор, – мы надеемся услышать доклад о том, что космонавт вышел из корабля, проведя все довольно сложные операции. Открывается люк – выход в шлюз, закрывается люк, готовится космонавт в шлюзе, разгерметизируется шлюз, открывается люк наружу, выходит космонавт.

Все рассмеялись. Потом кто-то из журналистов тихо сказал: «А что если...? По теории вероятности...» Возникла неловкая пауза... Сергей Павлович нахмурился. Потом я узнал, что академику Королеву перед стартом «Восхода-2» не давала покоя мысль о риске, связанном с выходом в открытый космос. Робко произнесенный и недоговоренный вопрос попал на подготовленную почву. И Сергей Павлович спокойно ответил:

– Все, что связано с космосом, требует большого внимания, товарищи. Очень большого внимания. Системы наши позволяют осуществлять всевозможные комбинации. Если что-то там не сработает, то космонавт, во-первых, сразу будет знать об этом, а во-вторых, он имеет средства для того, чтобы попробовать по дублирующей цепочке воспроизвести эту операцию.

Вот, собственно говоря, принцип, который положен в основу. Нашим товарищам-летчикам сказано: «Безрассудно не рискуйте, но задачу выполняйте, добивайтесь». Если нельзя автоматически открыть, допустим, выход в шлюз, то открывайте его вручную, убедившись в том, что ничего не произошло, кроме, допустим, дефекта самого электропривода.

Мы ведь, например, часто включаем свет в комнате, а лампочка не загорается. Тогда делаем пару лишних движений, лампочка загорается, и мы об этом забываем. На корабле это событие! Если включил, а привод не пошел, значит, стоп! Надо посмотреть, что случилось. Либо повторить, либо, может быть, перейти на ручной привод.

Таких примеров можно было бы назвать очень много. Нужно сказать что на Земле была осуществлена огромная отладочная предварительная программа. Сегодня как раз Государственная комиссия одобрила выполнение этой программы и полученные результаты...

Интересно было знать мнение Сергея Павловича о космонавтах.

– Я бы отметил основную черту Леонова – живость ума. Это первое. Второе – хорошее усвоение им технических знаний. Третье – прекрасный характер. Он художник, сам рисует, очень общительный, очень, по-моему, добрый и располагающий человек. Смелый летчик. Он технически прекрасно владеет современными реактивными истребителями. Мне кажется, что этот человек заслуживает самого большого доверия.

Что касается командира корабля, то он обладает такими же качествами, что и Леонов, но он был командиром эскадрильи, значит имеет опыт командный. Человек он очень спокойный, неторопливый, я бы сказал, даже немножко медлительный, но очень основательный. Он не мастер говорить длинные и красивые речи, но тем не менее он все делает очень, я бы сказал, фундаментально. Как раз такое сочетание и нужно, наверное.

Второй экипаж, запасной, тоже отличный. Это все товарищи из первой группы, из первого отряда, из которого вышли Гагарин и все остальные.

– А каково значение нового эксперимента по сравнению с полетом Гагарина?

– Тогда был первый крупный, большой шаг, и сейчас будет, я бы сказал, весьма заметный шаг, этапный. Выход в космос, так же как первый полет в космос, – это элемент первооткрывания.

Журналистов интересует вопрос об автономном плавании космонавта, о возможности отхода от корабля.

– А зачем надо уходить далеко от корабля, – подхватывает Сергей Павлович, – зачем ходить пешком между двумя хорошими автомашинами, стоящими на разных шоссе?

Есть ли в этом необходимость? Вылезти из машины, сменить колесо или просто подышать воздухом, – наверное, это нужно, или поправить что-то, поговорить с соседом, или, если вы рядом поставили две машины, то вы вышли, поговорили, можете зайти в машину соседа посидеть, или он садится в вашу машину, а зачем же вам тащиться по бездорожью? Какая в этом необходимость в космосе?

Чувствуется, что этот вопрос волнует конструкторов. Эта важная проблема. Академик улыбается. В глазах хитринка. Его интересует, что думают по этому поводу не конструкторы, не ученые, а журналисты...

– Тут можно, конечно, и пофантазировать немного. Скажем, большие корабли, может быть, очень близко друг к другу не будут подходить. Будут находиться на расстоянии в десятки километров. Только радиотехнически будут друг друга видеть. Спрашивается, как перейти из одного корабля в другой?

Наверное, все-таки не в скафандре с индивидуальным комплектом питания, кислородным или каким-то другим движком. Тогда уже надо делать космическое такси, космическую шлюпку, чтобы передвигаться на длительное расстояние. Потому что и в весовом отношении, и в тепловом, и по безопасности все-таки пускать человека, как песчинку, в космос, допустим, на двадцать километров рискованно. Не лучше ли сделать такси? Ему надо дать возможность видеть свой корабль и тот корабль, куда он идет, дать возможность вернуться на свой корабль. Надо иметь связь. И на всякий аварийный случай дублирование и прочее. Так проще сделать какую-то легкую штуку, не связанную с земной тяжестью, которая вам позволит передвигаться!

– Значит, этот вопрос обсуждался?

– Ну, я сказал, что мы фантазируем, – смеется Сергей Павлович. – Вот мы сейчас с вами и обсуждаем, творчески участвуем в разработке. Можно будет потом сказать, что творчески это было подготовлено во время встречи с корреспондентами.

– Сможет ли прийти командир корабля на помощь Леонову?

– Могу сказать, что в случае, если с товарищем Леоновым что-то будет не в порядке и он будет неработоспособен в какой-то момент, то командир имеет возможность сам покинуть корабль и прийти на помощь Леонову. Наш «Восход-2» такую возможность дает. Оставив его в режиме автоматической ориентации, командир корабля может покинуть корабль, выйти на помощь космонавту. Имеется возможность разгерметизировать корабль на довольно длительное время, что также значительно облегчает функции экипажа.

Сейчас, после успешного полета Леонова и Беляева все это уже воспринимается не так остро. Мы знаем, что полет завершен благополучно. Уже нет былого напряжения, драматизма, если хотите.

И все равно, мне кажется, очень интересно следить за мыслью ученого. Ведь сколько различных вариантов надо представить... Все предусмотреть...

Прежде чем технику передают космонавтам, ее испытывают в лабораториях, термо- и барокамерах. До четырех тысяч раз проходят испытания отдельные системы...

Вот обычная исследовательская работа. Идет сборка корабля. Все в порядке. Но вдруг оператор, сидящий за пультом, сообщает, что транспарант при включении одной из систем зажигается на какие-то доли секунды позднее. Снова проверка. Снова задержка. Вроде ерунда! Транспарант ведь зажигается! Но нет – продолжают исследования, проверяют схемы, документацию. Сопоставляют данные и приходят к выводу, что, возможно, отказало одно реле. Это «возможно» – несколько часов работы. Снимают прибор, снова исследование. Причем у людей, занимающихся космической техникой, выработался стиль: пока не сделано, пока намеченная работа не выполнена – никто не уходит.

Главный конструктор с большим уважением говорит о людях, с которыми он работает: «Тот, кто формально относится к делу, в коллективе долго не проживет. Или он заболеет нашим делом, станет энтузиастом, или отойдет в сторону». Сергей Павлович просит нас, журналистов, не забывать о коллективе. Он подчеркивает, что время одиночек в науке кончилось.

Когда-то, – вспоминает он, – я сам мог решать все вопросы. Помню, конструировал самолет – мог крылья сделать на несколько сантиметров длиннее или короче. Мог решить, рассчитать сам. Сейчас машины считают. Важны и сейчас и ум, и трудолюбие, но жизнь выдвигает такие огромные задачи, что одному человеку, как бы он ни был талантлив, эти задачи решить не под силу.

Корреспонденту «Красной звезды» хотелось, чтобы Сергей Павлович особо остановился на творческом участии космонавтов в подготовке корабля. Вопрос задан, как говорится, без обиняков: «Можно ли считать, что космонавты творцы?»

Сергей Павлович выдерживает паузу, потом тихо, поначалу несколько рассерженно, отвечает:

– Допустим, ученым, конструкторам, инженерам надо решить очередную важную задачу... Дело сложное Бывает так, что ни тот не видит путей решения, ни этот. Они спорят. И приходят в конце концов к единому мнению. В нашей практике сплошь и рядом бывают такие случаи, когда мы спорим и не приходим к определенному мнению. Мы никогда не решаем приказом. И никогда не давим. Никогда никто никого не заставляет подписывать решение или инструкцию, до тех пор, пока люди не будут убеждены... В этом, я считаю, жизненная сила всех советских творческих коллективов. Я знаком с авиационниками, знаком с подводниками. Мне кажется, что у них такая же картина, как у нас. Стиль один и тот же. Никто не говорит: «Это мое, а это – твое. Говорят: это наше».

Поэтому мой вам совет такой. Отмечать творческое участие космонавтов нужно потому, что это справедливо и правдиво. Безусловно, наши летчики очень творчески участвовали в подготовке корабля. Но сказать, что они творцы так же неправильно, как сказать, что мы творцы. – Мы – у-ча-стни-ки.

Если вы думаете, что Главный конструктор какой-нибудь системы или корабля – творец этого корабля, вы заблуждаетесь. У Главного конструктора есть прямые обязанности, за которые он и морально, и по закону несет прямую личную и единоличную ответственность. Скажем, исходные данные. Спорят с ним сотни людей в течение трех месяцев. Наступает момент, когда эти данные должны быть утверждены...

За утвержденные данные по закону и по совести ответственность несет персонально и единолично Главный конструктор. За методику, за безопасность.

Ведь можно методически построить работу так, что не все предусмотришь, чего-то не сделаешь. Но жизнь не обманешь, и это «что-то» обязательно вылезет! Разве может один Главный конструктор это предусмотреть? Не может. Это – плод коллективного труда! Методику надо выработать, надо отсеять все лишнее. Надо взять главное, основное, надо установить порядок и надо его утвердить. Вот за это Главный конструктор несет персональную и единоличную ответственность в отличие от скульптора.

У меня есть приятель, известный скульптор, народный художник СССР. Как-то мы разговаривали с ним около памятника Репину, который он тогда делал. Вдруг говорит: «Одну минуточку. Одну минуточку...» А там леса из паршивых досок, нестроганые, с какими-то набитыми ступеньками. И этот почтенный седой человек вдруг, как белка, по этим лесам полез. Достал из кармана какую-то штуковину и провел черту на скульптурном лице. Провел. Отступил. Потом нанес еще одну черту. Удовлетворенно посмотрел... Сунул резец в карман и так же быстро, как будто ничего не было, сошел с лестницы.

Что он увидел? Я смотрел, смотрел, ничего не увидел, – прекрасная скульптура! Но он что-то увидел во время разговора со мной! Вот это – индивидуальное творчество. Наверное, ему никто не поможет. Он один все делает. Он один видит своего Репина...

Поэтому неправильно говорить про нас, что мы творцы. Мы участники.

Главный конструктор увлеченно рассказывает о сложностях разработки различных систем. Ведь космонавтика – это детище многих наук и отраслей техники. Все лучшее, что создали металлургия и химия, радиотехника и автоматика, – все это вложено в космонавтику.

Ученый рассказывает о различных возможных вариантах выхода из корабля в космос, высказывает свою точку зрения, почему остановились на шлюзовании, рассказывает, сколько опытов провели конструкторы, прежде чем утвердить систему.

Говорит он и о «костюме», в котором Леонов выйдет в космос, о системе жизнеобеспечения.

Вот только одна из проблем, с которой встретились конструкторы скафандра, – как совместить жару и холод? В космосе температура в тени ниже, чем в самых холодных районах Земли. С солнечной стороны – свыше ста градусов. При выборе материалов для космического скафандра – снова тысяча испытаний. Вначале проверка отдельных элементов, затем проверка всего скафандра в термобарокамере при высоких и низких температурах в условиях вакуума.

Был создан манекен, который испытывали на центрифуге, на вибростендах, на специальных машинах. Если опыты проходили успешно, скафандр надевали на испытателя, и снова проверки – на земле, в воздухе, на море, в ледяных бассейнах.

Сергей Павлович подробно говорит об этом:

– Скафандр представляет собой дублированную систему высокой надежности и прочности, рассчитанную на специфические условия работы в космосе. Скафандр является надежной оболочкой, в которой находится космонавт. И в то же время эта система позволяет ему передвигаться, сгибать руки, ноги, поворачиваться, выполнять все необходимые маневры.

Система жизнеобеспечения создает комфортабельные условия, такие же, как в корабле. Значит, никаких особых скидок здесь нет. Кислородное питание, продувка, вентиляция скафандра – все это осуществляется по высоким санитарным нормам. Поэтому, собственно, пребывание в сфере невесомости в скафандре, на мой взгляд, не сулит и не несет при исправном действии всех частей никаких осложнений космонавту. Что касается условий жизнеобеспечения в самом корабле, то они отличные, как вы знаете, на всех наших кораблях. Там много места, свежий воздух, холодная вода, прекрасно приготовленная пища по вкусу каждого космонавта.

Я не знаю, что заказали наши товарищи, но, наверное, всякие деликатесы вроде воблы там есть...

– Система переговоров существует?

– Система переговоров между космонавтами существует, а также каждого космонавта с Землей. Одним словом, здесь полный сервис.

– А телевидение?

– На командном пункте мы будем видеть по телевидению то, что делается на корабле внутри, моменты выхода и нахождения космонавта вне шлюза корабля.

– И это будет в начале второго витка?

– Мы предполагаем, что в номинале это будет так. А если у нас возникнут какие-то задержки или неясности, то мы не связаны временем и можем повторить это и на следующем витке.

Сергей Павлович посмотрел на часы:

– До встречи на старте*.

* Мост в космос. М.: Известия, 1971, с. 229 – 241.

До старта остались одни сутки.

Сегодня, как и раньше, П. И. Беляев и А. А. Леонов, выполняя точно установленный распорядок дня, начали день с физической зарядки под контролем врача. После завтрака мы с ними вместе в одном автобусе уехали на стартовую площадку, где намечена очередная предстартовая тренировка. Сегодня космонавты попали в распоряжение врачей. Сразу же после приезда они были приглашены в специально оборудованную комнату, где установлена разнообразная аппаратура. Сначала на теле А. А. Леонова, потом П. И. Беляева были установлены датчики, которые по телеметрии будут передавать на Землю данные о физиологическом состоянии и самочувствии космонавтов. Сейчас, как никогда, датчики должны четко и точно работать, в особенности у А. А. Леонова, который будет находиться в особых условиях космического полета. Приборы на Земле должны будут принимать по радиотелеметрическим каналам объективные данные о состоянии космонавта. Очень важно знать состояние космонавта (его пульс, частоту дыхания, электрокардиограмму и т. д.) до его выхода из корабля непосредственно в космос, при нахождении в открытом космосе и после этого нового эксперимента, который, несомненно, принесет новые данные о влиянии всех факторов космического полета на организм человека.

Вот почему большое внимание уделяется работе датчиков в лабораторных условиях на Земле.

В этот же день П. И. Беляев и А. А. Леонов еще раз примеряли свои скафандры, но уже на специальных креслах-ложементах, установленных в комнате. Эти кресла – точная копия кресел, установленных на корабле. Космонавтов окружили специалисты, придирчиво проверяющие каждый элемент этого довольно сложного космического обмундирования. Это вполне понятно, так как скафандр космонавта фактически является для него вторым кораблем в случае разгерметизации кабины космического корабля. Но это в том случае, если космонавт совершает космический полет внутри корабля, а А. А. Леонов должен осуществлять полет не только в корабле, но и за его пределами, т. е. непосредственно в космосе, на большой высоте и с огромной скоростью, Равной 28 тысячам километров в час. Поэтому скафандр космонавта, свободно передвигающегося в космосе, должен быть исключительно прочным и обеспечивать выполнение этого сложного эксперимента. Кажется, будто все уже сделано, проверено, уточнено, рассчитано и проанализировано, но технический руководитель еще и еще раз требует от своих подчиненных, обеспечивающих готовность ракеты-носителя, космического корабля и космонавтов П. И. Беляева и А. А. Леонова, повторных проверок.

Наконец, все сделано, пора собираться на техническое совещание, на котором будут подведены итоги всей работы по завершению этого сложного, длительного, упорного и кропотливого труда многих специалистов. Заседание Государственной комиссии состоится завтра.

В назначенное время все мы вместе с космонавтами и группой корреспондентов направляемся на стартовую площадку, где будет заседать комиссия.

Приезжаем и через некоторое время занимаем места в большом зале трехэтажного кирпичного здания. Впереди нас за длинным столом сидят П. И. Беляев и А. А. Леонов Зал заседаний заполнен до отказа. Вокруг кинокамер суетятся операторы, налаживая свою аппаратуру. Ровно в 16.00, как и было назначено, в зал входят Председатель и члены Государственной комиссии, академики С. П. Королев, В. П. Глушко, руководители космодрома, начальники служб обеспечения.

Председатель комиссии объявляет повестку дня:

1 Доклад технического руководителя о готовности к пуску ракеты-носителя и космического корабля.

2. Утверждение экипажа космического корабля «Восход-2».

Сергей Павлович доложил комиссии о том, что программа подготовки завершена и что в настоящее время уже проводятся последние операции. В заключение он сказал: «Вношу предложение вывести ракету и корабль на стартовую позицию». По второму вопросу слово было предоставлено П. П. Каманину, который внес предложение об утверждении экипажа «Восход-2». Обращаясь к Председателю Государственной комиссии, Н. П. Каманин сказал: «Товарищ Председатель Государственной комиссии! Вношу предложение командиром корабля «Восход-2» назначить подполковника Беляева Павла Ивановича, летчиком-космонавтом, выходящим в космическое пространство, – товарища Леонова Алексея Архиповича».

Вопросы повестки дня всеми членами комиссии были утверждены единогласно.

Затем слово было предоставлено П. И. Беляеву, который сказал: «Товарищ Председатель и члены Государственной комиссии! Разрешите поблагодарить вас за то высокое доверие, которые вы оказали мне, назначив командиром космического корабля «Восход-2». Я приложу все свои силы и знания, чтобы с честью выполнить это ответственное и большое задание». Затем выступил А. А. Леонов. Он сказал: «Большое спасибо вам за большое доверие осуществить полет и новый эксперимент, связанный с выходом в космос. Приложу все силы и навыки, чтобы выполнить задание. Самочувствие у меня отличное, готов к полету».

Юрий Алексеевич Гагарин и Павел Иванович Беляев

Затем к своим друзьям обратился первый космонавт мира Ю. А. Гагарин. Он сказал: «Я рад, что вам доверили выполнить это задание. Полет будет сложным и ответственным. Я знаю, что вы полностью подготовлены к этому заданию. Мы все, находящиеся на Земле, готовы в любую минуту оказать вам необходимую помощь, если этого будет требовать обстановка. Желаю счастливого полета и благополучного возвращения на родную землю. До скорой встречи, друзья!»

Председатель стартовой команды, выступая на этом заседании, поздравил А. А. Леонова и П. И. Беляева с их утверждением и пожелал успеха в выполнении программы, связанной с осуществлением непосредственного контакта человека с космосом.

В заключение выступил С. П. Королев, который сказал: «Дорогие Павел Иванович и Алексей Архипович! Вам предстоит выполнить почетную и сложную задачу, совершить новый шаг, первыми открыть дверь в космос. Значение этого эксперимента велико. Желаю вам всего хорошего. До скорой встречи!»

После заседания все стали поздравлять П. И. Беляева и А. А. Леонова с их утверждением. В этот же день, как это положено по правилам Спортивного кодекса Международной авиационной федерации, я встретился с П. И. Беляевым и А. А. Леоновым для официальной предстартовой беседы и оформления всех необходимых документов.

Встреча состоялась в присутствии представителей прессы, радио, телевидения и кино. На этой беседе присутствовали летчики-космонавты Ю. А. Гагарин и В. М. Комаров.

Перед началом беседы я от имени авиационных спортсменов сердечно поздравил П. И. Беляева и А. А. Леонова с утверждением Государственной комиссией одного – в качестве командира корабля «Восход-2», а другого – в качестве второго пилота, выходящего в космическое пространство.

Потом все вместе заполнили карточку общих сведений, в которой указали подробные данные о космонавтах и технические сведения, относящиеся к ракете, к полету космического корабля «Восход-2» и выполнению П. И. Беляевым и А. А. Леоновым нового научного эксперимента, который должен быть во всех отношениях абсолютным мировым рекордным техническим достижением.

После этого я им рассказал, что в результате их полета на корабле «Восход-2» они могут установить мировые рекорды, регистрация которых пока, к сожалению, еще не предусмотрена существующим Спортивным кодексом ФАИ. «Тут ничего страшного нет, дорогие друзья, – сказал я П. И. Беляеву и А. А. Леонову. – Для советских летчиков-космонавтов это не новость, так как своими полетами каждый из них, начиная с Ю. А. Гагарина и кончая полетом «Восхода» с экипажем в количестве трех человек, уже не однажды вносил существенные поправки в положение Спортивного кодекса о регистрации новых космических рекордов. Так что сейчас вам также предоставляется право, как это делали раньше ваши друзья, открыть счет новой категории рекордов и, соответственно, своим полетом внести необходимые поправки в кодекс». В заключение я от всей души пожелал П. И. Беляеву и А. А. Леонову успешно выполнить сложное научно-техническое задание по выходу человека из корабля в открытый космос, которое должно войти в мировую историю как выдающееся достижение советской науки.

КОСМОДРОМ БАЙКОНУР

В сообщениях радио и газет о запусках очередных автоматических космических аппаратов или пилотируемых кораблей часто встречаются два коротких слова: космодром, Байконур. Сейчас они широко известны во всем мире, олицетворяют место нашей страны, откуда стартуют посланцы в космос и куда возвращаются космонавты после орбитальных полетов. Байконур – перекресток космических и наземных трасс. Здесь построен ряд стартовых комплексов, технических позиций, измерительных пунктов, других современных инженерных сооружений. Сюда, к космодрому, тянутся живые нити тесных связей работников космодрома со многими научно-исследовательскими институтами, конструкторскими бюро, заводами, организациями, учреждениями. На космодроме живут и трудятся многие из тех замечательных людей, которые в пятидесятых годах разбудили казахстанские степи грохотом первых космических стартов. «Здесь гением советского человека начался дерзновенный штурм космоса (1957 год)». Эти слова навечно начертаны на пьедестале обелиска, установленного на космодроме Байконур в память о запуске первого в мире искусственного спутника Земли. Сейчас в получасе езды на автомобиле от места старта живет, трудится и растет многотысячный современный город. Все здесь, как и на других стройках, началось с палаток строителей в бурой солончаковой степи. Климатические условия этих мест весьма суровы – жаркое, сухое лето и морозная, малоснежная, с сильными ветрами зима. Перепады температуры – от пятидесяти градусов жары до сорока градусов мороза. Природа также своеобразная: редкая травянистая растительность, быстро выгорающая летом, верблюжья колючка и перекати-поле, весной – цветущие тюльпаны, редкие кусты саксаула – вот, пожалуй, почти и весь растительный мир этих мест. И все же раз в году, а это бывает в апреле, нельзя без восхищения смотреть на бескрайние и уходящие к самому горизонту ковры из тюльпанов. И люди, живущие здесь, всегда с нетерпением ждут этих прекрасных дней. Букеты тюльпанов можно увидеть в подземном командном пункте, или «бункере», как его здесь все называют, в квартирах, гостиницах, на столе Государственной комиссии, в салонах самолетов, улетающих с космодрома, в столовых, магазинах, в кабинах водителей автомашин и в руках ракетчиков, идущих на стартовую площадку для подготовки ракеты-носителя к очередному пуску.

Отсюда, с Байконура, в просторы космоса провожали в пору тюльпанов Ю. А. Гагарина. А затем отсюда стартовали и все другие советские космонавты и космонавты из социалистических стран и Франции. Отсюда уходили в межпланетные полеты автоматические станции «Венера», «Марс», стартовали космические аппараты для изучения Луны серий «Зонд» и «Луна», ряд искусственных спутников серии «Космос» и многие другие.

Возвратимся на время к истории космодрома Байконур.

В 1954 году была создана комиссия по выбору места для строительства космодрома. В состав ее вошли специалисты по ракетно-космической технике, планированию и строительству крупных наземных комплексов, геодезисты.

Выбор пал на необжитой район Казахстана – Байконур-

История сохранила два любопытных документа. Первый – книга английского писателя Джона Уорделла «В киргизских степях», изданная в начале века. В этой книге речь идет о Байконуре. Царское правительство разрешило английскому «Акционерному обществу Атбасарских медных руд» вести здесь разработки. Сюда из ближайших и отдаленных селений было набрано около двухсот рабочих – русских, казахов и киргизов, которые трудились здесь в неимоверно тяжелых условиях. Рассказу о Байконуре предпосланы слова: «Накануне индустриализации».

Второй документ такой. В газете «Московские губернские ведомости» за 1848 год писалось: «Мещанина Никифора Никитина за крамольные речи о полете на Луну сослать в поселение Байконур».

В этих двух фактах парадоксального меньше, чем символичного, а «крамольные речи» Никифора Никитина именно здесь обратились в явь запуском первого советского лунника. И настоящая индустриализация этого необжитого района началась четверть века назад, когда сюда прибыли советские специалисты, чтобы построить первый космодром нашей планеты. Исходным пунктом строительства всех объектов и сооружений космодрома стала маленькая железнодорожная станция.

Строительством руководил опытный строитель Г. М. Шубников, а одним из первых руководителей космодрома был назначен А. И. Нестеренко. Наиболее ответственные участки строительства возглавлялись опытными строителями, такими, как А. А. Васильев, М. И. Халабуденко, И. М. Гурович, А. А. Ткаленко и другими. Уже в 1954 году были разработаны и выданы ведущими в СССР центральными проектными институтами задания на проектирование комплексов космодрома, 12 февраля

1955 года было принято решение о строительстве, и вскоре в солончаковых байконурских землях начались строительные работы. Первым делом по установленной традиции был забит колышек. Этот день вошел в историю как день рождения первого в мире на нашей планете космодрома.

В самые напряженные дни строительства зимой 1956 года вынималось и вывозилось из котлована 15 тысяч кубических метров грунта в сутки. Не менее сложным в этот суровый зимний период оказался и процесс бетонирования. Приходилось оборудовать громадные тепляки и круглосуточно отапливать их при помощи времянок, чтобы поддерживать необходимую температуру, при которой можно вести бетонные работы. Предстояло также смонтировать тысячи тонн металлоконструкций и сложнейшего оборудования, уложить сотни километров трубопроводов и кабелей, сделать автодороги, железнодорожные подъездные пути и многое другое.

Сколько трудового героизма и самоотверженности проявили советские люди, обеспечившие к концу 1956 года строительство первоочередных объектов. Теперь большой коллектив испытателей смог приступить к непосредственной наладке наземного испытательного оборудования и подготовке к предстоящим испытаниям.

Уже в первых числах марта 1957 года на космодром была доставлена первая ракета-носитель. Работа закипела с удвоенной энергией. Ведь это была первая ракета, которой предстояло проложить в космос новый, большой путь для исполнения дерзновенных замыслов человечества.

Ракета-носитель – это воплощение творческих замыслов и итог вдохновенного труда многих коллективов и, в первую очередь, КБ, руководимого С. П. Королевым. Сам Сергей Павлович прибыл на космодром в длительную командировку в апреле 1957 года. А до этого сколько ему пришлось отдать сил и энергии, чтобы из замыслов и проектных расчетов вышли рабочие чертежи, а по ним была изготовлена ракета-носитель, доставленная на космодром по частям – блокам (ступеням)! Уже 4 марта 1957 года С. П. Королев утвердил «техническое задание № 1», согласно которому должны были проводиться доработки прибывшего на космодром летного образца ракеты с учетом замечаний, выявленных в ходе испытаний макетного образца. На это требовалось время. И вот после выполнения предусмотренных механических и электрических доработок в состав испытателей космодрома включаются и представители конструкторских бюро, принимавших участие в разработке и изготовлении ракеты и ее составных частей. Все они вместе приступили в монтажно-испытательном корпусе (МИКе) к испытаниям и проверкам ракеты-носителя. На повестку дня поставлен вопрос о запуске первого в мире искусственного спутника Земли.

Основным и главным вдохновителем и организатором подготовки и запуска ракет-носителей и первых искусственных спутников, пилотируемых кораблей и межпланетных станций являлся Сергей Павлович Королев. Он был душой проектировщиков, разработчиков, производственников и испытателей, его беззаветно любили и уважали все наши летчики-космонавты.

Сейчас названия улиц жилой части космодрома – современного города, выросшего из поселка, напоминают нам о первых строителях, о создателях ракетно-космических систем, о героях-космонавтах. Зеленые магистрали города выходят на площади, на центральной из которых поставлен памятник В. И. Ленину. Современные кварталы домов. В городе институт, техникум, несколько школ, прекрасный клуб, кинотеатр, стадион с

плавательным бассейном. Здесь, в городе, свой телецентр, свой парк культуры и отдыха. Все так же, как в других молодых городах страны. Но, прожив тут несколько дней, замечаешь, что жизнь здесь имеет свои особенности. Вот в гостиницах появилось больше приезжих. Значит – скоро запуск пилотируемого корабля или автоматической межпланетной станции. Немалая часть жителей принимает участие в подготовке к запуску космических летательных аппаратов. А на окраине города, в здании и парке гостиницы завершают подготовку к полетам новые космонавты. В свое время в обсуждении проекта гостиницы, названной «Космонавт», активное участие принимали Ю. А. Гагарин и его товарищи. Основные предложения космонавтов были приняты строителями. В результате в здании есть специальные помещения для занятий и тренировок, комнаты для врачей и специалистов, участвующих в подготовке полета, а на территории гостиницы – целый спортивный комплекс, в том числе открытый бассейн для плавания. Привлекают внимание и посаженные в ряд деревья. Это аллея космонавтов. Количество деревьев на этой аллее соответствует общему числу космонавтов, совершивших полеты в космос с космодрома Байконур.

Недалеко от гостиницы «Космонавт» проходит прямая как струна дорога к стартовым комплексам, техническим позициям и измерительным пунктам космодрома Байконур. Это место работы многих жителей города. Оснащение стартовых комплексов, технических позиций и измерительных пунктов космодрома производит огромное впечатление. Здесь, в степи, собраны, кажется, все новейшие достижения современной науки и техники. Проиллюстрируем это утверждение примерами функционирующих стартовых сооружений Байконура для запусков различных типов ракет-носителей. Известно, что У нас в стране эксплуатируются и двух-, и трех-, и четырехступенчатые ракеты-носители, выводящие на околоземную орбиту от нескольких сотен килограммов до десятков тонн полезной нагрузки. Эти ракеты-носители эксплуатируются в различных модификациях, и для них на Байконуре построен ряд специальных стартовых комплексов и технических позиций. Так, со стартового комплекса ракеты-носителя «Восток» (и ее модификаций) выводились в космос корабли «Восток» и «Восход», некоторые спутники серий «Молния», «Метеор», первые автоматические межпланетные станции серий «Луна», «Зонд», «Венера», «Марс» и др.

В свою очередь, со стартового комплекса ракеты-носителя «Протон» выводятся в космос некоторые спутники серий «Протон», «Космос», «Экран»», «Радуга», автоматические межпланетные станции «Луна-15» – «Луна-24», «Зонд-4» – «Зонд-8», «Венера-9» – «Венера-12», «Марс-2» – «Марс-7», орбитальные станции серии «Салют». Имея много общего, эти стартовые комплексы тем не менее резко отличаются и по внешнему виду, и по размерам, и, конечно, по составу и характеристикам технического и испытательного оборудования, спроектированного применительно к тем типам ракет-носителей и космических аппаратов, которые запускаются и выводятся в космос.

А пока совершим небольшое путешествие к стартовой площадке легендарных «Востоков». Машина мчится по асфальтированной дороге. Через некоторое время мы на месте. Справа от нас выстроилось в один ряд несколько домиков. На двух из них – мемориальные доски. Одна из них свидетельствует: «В этом доме жил и работал Главный конструктор Сергей Павлович Королев, 1956 – 1966 гг.». На другом надпись: «В этом доме провел ночь перед первым в мире полетом в космос Юрий Алексеевич Гагарин, 11 – 12 апреля 1966 года».

Недалеко от домиков стоит большое здание. Это монтажно-испытательный корпус, в котором осуществляются сборка космических кораблей и отдельных ступеней ракеты-носителя, пристыковка ракеты к кораблю, а также все комплексные испытания. Здесь трудится большое число специалистов, от которых зависит буквально все – начиная от подготовки сложнейших систем, блоков, узлов и агрегатов ракет-носителей, стартовых устройств, космических кораблей и кончая стартом в космос наших космонавтов.

Вот перед нами стоит очередной космический корабль, который со всех сторон – от приборного отсека до орбитального отсека, находящегося на вершине корабля, – охвачен «лесом» подвижных, плотно примыкающих к нему рабочих мест. Сборщики, монтажники и испытатели, работая в белых халатах на своих площадках, готовят к полету это сложное сооружение. С чем можно сравнить работу этих тружеников? С работой провизора, часовщика, хирурга? Трудно сказать. Они выверяют все, как Провизоры, имеют дело с деталями и узлами которые по своей сложности намного опередили самые точные современные часовые механизмы, а по своей скрупулезности люди в белых халатах похожи на хирургов, делающих сложные операции. Можно часами любоваться их поистине ювелирной работой.

Рядом с кораблем в этом огромном помещении на специальных платформах лежат ступени с мощными ракетными двигателями, которые после их сборки составят ракету-носитель. Здесь трудится много сборщиков, монтажников, испытателей, проверяющих ступени с разнообразной телеметрической, автоматической аппаратурой и другими системами.

И вот уже космический корабль полностью подготовлен к соединению с ракетой. Но выполнять эту работу еще рано. Дело в том, что по программе предстартовой подготовки космонавты должны пройти специальные тренировки в кабине корабля, где установлена разнообразная сложная аппаратура. Космонавты в кабине корабля на Земле в течение долгих часов проводят тренировки на многочисленных приборах, доводя свои действия до автоматизма.

Наконец наступает время для выполнения операций, связанных с соединением космического корабля с ракетой-носителем. Корабль устанавливают в горизонтальное положение, «одевают» его в обтекатель. В это время ракета, уже полностью подготовленная, медленно подвозится к космическому кораблю и соединяется с ним узлами крепления. До старта остаются считанные дни. Назавтра назначен вывоз ракеты и корабля из монтажно-испытательного корпуса на стартовую площадку. У носителя остаются специалисты. Нужно еще раз все проконтролировать, проверить.

Рано утром огромные двери монтажно-испытательного корпуса медленно раздвигаются.

К закрепленной на специальной длинной платформе ракете с космическим кораблем подходит тепловоз. И с традиционным «почетным эскортом» в составе Государственной комиссии, конструкторов, руководителей космодрома он трогается в путь. Через некоторое время мы на старте. Машинист останавливает тепловоз. Специалисты включают мощные подъемники, и ракета с кораблем в головной части медленно переходит из горизонтального положения в вертикальное. Захваты установщика крепко прижимают ее к себе, затем к ракете осторожно приближаются опорные фермы и ферма обслуживания... Приятно наблюдать четкую, рассчитанную по минутам, слаженную работу большого коллектива людей, умело использующих всевозможную вспомогательную технику и оснастку. Вскоре ракета, окутанная сетью кабелей, площадками для стартовой команды, готова к заправке топливом. Специалисты проверяют правильность и надежность соединения коммуникаций. Все в полном порядке. Последний этап наземной подготовки заканчивается.

Наконец все готово. Звучит приказ «Стартовым расчетам покинуть старт!» Люди отъезжают на безопасное расстояние, в укрытие.

Со смотровой площадки наблюдательного пункта все смотрят туда, где высится громада стройной серебристой ракеты.

Объявлена пятиминутная готовность. Все как бы вымерло. Работает автоматика пуска, идет наддув топливных баков, закрываются дренажные клапаны. Выводятся на режим двигатели.

Старт! Огромная вспышка ослепляет: лавина огня вырвалась из-под ракеты и, отразившись от бетона, клубами стала ее заволакивать. В уши ударил страшный гул. Ракета медленно, а затем все быстрее поднимается ввысь. Космонавт покидает космическую гавань Страны Советов – Байконур. Путь в космос начался, и менее чем через десять минут ракета-носитель выведет пилотируемый корабль с космонавтом на расчетную орбиту. Этому мужественному космонавту, посланцу нашей страны, всего человечества, предстоит выполнить сложную программу исследований и экспериментов, сделать еще один важный шаг в развитии космонавтики. Пожелаем же ему успехов и благополучного возвращения на родную Землю!

А теперь давайте вспомним о тех исторических событиях, которые происходили на космодроме перед запуском космического корабля «Восход-2», и его старт 18 марта 1965 года с космонавтами на борту П. И. Беляевым и А. А. Леоновым.

Вместе с С. П. Королевым и журналистами садимся в автомашины и едем на стартовую площадку. До подхода тепловоза с ракетой и кораблем осталось несколько минут. Обходим площадку в сопровождении С. П.

Королева и рассматриваем все ее сооружения. Трудно передать словами все, что видишь здесь, на этом историческом месте, откуда не раз стартовали мощные ракеты, унося в космос советские космические корабли.

Фермы обслуживания, как лепестки фантастического цветка, лежат на своих опорах вокруг пустого стартового устройства и готовы по команде обхватить ракету.

Пока мы рассматривали все сооружения на стартовой площадке, подошла длинная платформа с огромной ракетой и космическим кораблем. Мотовоз с ракетой останавливается. По командам, которые все время слышатся по радио, мощные гидравлические подъемники начали медленно поднимать ракету, устанавливая ее на стартовом устройстве. Расположившись вокруг стартового устройства, наблюдаем за интересной работой, которую четко выполняет стартовая команда. Чувствуется большая слаженность в работе этого замечательного коллектива. Вот специальные устройства начали медленно поднимать ракету, на вершине которой находится космический корабль «Восход-2». Как только ракета приняла строго вертикальное положение, все фермы обслуживания медленно, с большой осторожностью начали обхватывать ее со всех сторон. Ракета, опутанная со всех сторон кабелями, со множеством площадок для работы стартовой команды, готова к заправке топливом. По радиокомандам работники стартовой площадки быстро занимают свои места на площадках. Они проверяют подсоединения всех коммуникаций стартовых сооружений к ракете.

Мы оставляем ракету и спускаемся вниз, чтобы увидеть еще раз стартовое сооружение. Зрелище поистине грандиозное. Внизу под ракетой огромная яма, где сооружен лоток, предназначенный для отвода выхлопных газов во время работы ракетных двигателей. Дно и стенки этого лотка выложены огнеупорными плитами. По глубине и ширине в этот лоток можно свободно поместить большой многоэтажный дом.

Недалеко от стартового устройства – бункер, где находится пусковой расчет. Входим в бункер и знакомимся с его оборудованием. Отсюда ведется управление пуском. В бункере, глубоко под землей, во всех его помещениях установлена разнообразная электронная и радиотехническая аппаратура, энергопитающие агрегаты, пульты, стенды с большим количеством кнопок, рычажков и сигнальных лампочек. Мы долго с большим интересом и вниманием рассматриваем стартовый ключ и кнопку пуска, которые не раз включали и нажимали опытные операторы, запуская ракеты и космические корабли. Отсюда производятся отсчет времени предстартовой подготовки, а также управление полетами ракет и кораблей во взаимодействии с измерительными пунктами и координационно-вычислительным центром.

В какой бы отсек или помещение мы ни зашли, везде чувствуется подтянутость, аккуратность, четкость, исполнительность и точность. Это и понятно, потому что там, где ведется подготовка ракет-носителей и космических летательных аппаратов к старту и полету, где осуществляется старт и управление всем полетом, не может быть каких-то неточностей в работе аппаратуры или нечетких действий людей, обеспечивающих эти важные операции.

Итак, ракета на месте. Осталось сделать самое важное и ответственное дело – заправить ракету топливом, проверить все системы корабля и ракеты-носителя.

В этот же день, как всегда, за сутки до старта состоялся митинг всего личного состава стартовой команды. У подножия ракеты ровно в 16.00 собрались ученые, конструкторы, космонавты, журналисты, стартовики. На митинг прибыли Председатель Государственной комиссии и ее члены, С. П. Королев и его помощники. В 15 часов 50 минут прибывает большой голубой автобус, из которого выходят П. И. Беляев и А. А. Леонов. Все встречают их громом аплодисментов. На митинге выступили представители стартовой команды и ученых, которые заверили экипаж корабля «Восход-2» в том, что ракета и космический корабль готовы к старту.

Затем слово было предоставлено экипажу «Восхода-2». Выступая перед собравшимися, командир корабля П. И. Беляев сказал: «Дорогие товарищи! Разрешите выразить сердечную благодарность нашим ученым, конструкторам, инженерам и работникам стартовой команды за тот большой труд, который они вложили в подготовку к полету в космос корабля «Восход-2». Особую симпатию и признательность я выражаю работникам стартовой команды, этим замечательным труженикам, которые так много сделали для нашего полета. Всем космическим кораблям, которые они раньше готовили для полета наших космонавтов, как известно, дана высокая оценка. Мы уверены и знаем, что пуск и сам полет будут хорошими. Постараемся оправдать, дорогие друзья, ваше доверие. Спасибо за добрые пожелания. До скорой встречи».

Выступивший А. А. Леонов сказал: «Дорогие товарищи! Всем, кто здесь присутствует, и тем, кто не присутствует на этом митинге, низкий поклон за то доверие, которое оказываете нам. Мы знаем, что ваша техника, на которой нами будет осуществляться полет, не подведет. Я четвертый раз присутствую здесь на этом космодроме и видел старты в космос советских кораблей. Я волнуюсь не потому, что завтра старт, а потому, что я уверен в нашем благородном, ответственном и почетном труде. Заверяем, что задание нами будет выполнено с честью. Спасибо, дорогие товарищи, за все. До скорой встречи!».

П. И. Беляев и А. А. Леонов под громкие аплодисменты обходят всех собравшихся на этот предстартовый митинг.

Ракета на стартовой площадке

После этого они поднимаются на вершину ракеты к космическому кораблю вместе с С. П. Королевым, который по уже установившейся традиции должен передать экипажу корабль «Восход-2».

Затем и нам была предоставлена возможность подняться к космическому кораблю для того, чтобы еще раз осмотреть его кабину, в которой будут осуществлять свой звездный рейс П. И. Беляев и А. А. Леонов.

В этот же день после официальной передачи корабля его экипажу Павел Иванович Беляев и Алексей Архипович Леонов уехали в домик для предстартового отдыха и медицинского контроля. В этом домике по традиции перед полетом в космос находились Ю. А. Гагарин, Г. С. Титов, А. Г. Николаев, П. Р. Попович, В. Ф. Быковский, В. В. Терешкова, В. М. Комаров, К. П. Феоктистов и Б. Б. Егоров.

Назавтра по решению Государственной комиссии назначен старт корабля «Восход-2».

18 марта рано утром я вместе с корреспондентами направился на стартовую Площадку. Сюда уже прибыли П. И. Беляев и А. А. Леонов, у которых врачи начали устанавливать датчики, а затем специалисты помогали им надевать костюмы и скафандры. В. М. Комарову, К. П. Феоктистову и Б. Б. Егорову потребовалось всего несколько минут, для того чтобы надеть свои космические куртки и брюки, а экипажу «Восход-2» на это потребовалось гораздо больше времени. Столько же времени затратили на надевание скафандров и другие космонавты, которые совершили свои космические полеты на кораблях «Восток». Наконец, датчики установлены, скафандры надеты. Проверка показала, что все в порядке. Теперь можно садиться в специальный автобус и ехать на стартовую площадку для посадки в корабль «Восход-2».

Я и корреспонденты едем вместе с космонавтами. Проходит несколько минут, и наши машины – у ракеты, которая стоит в ожидании полета.

Всю ночь перед стартом шел снег. Степь вокруг стартовой площадки стала белой. Снег лежит на вершине корабля, на фермах обслуживания, на рабочих площадках.

Подъезжает автобус. Из него выходят П. И. Беляев и А. А. Леонов в белых скафандрах. На лобовой части их гермошлемов хорошо видны ярко-красные буквы «СССР».

На стартовой площадке космонавтов встречают Председатель Государственной комиссии, ее члены, С. П. Королев, конструкторы, Ю. А. Гагарин, Б. Б. Егоров. Космонавты неторопливо идут по заснеженным плитам. Командир корабля «Восход-2» П. И. Беляев подходит к Председателю комиссии и по-военному докладывает: «Товарищ Председатель Государственной комиссии! Экипаж космического корабля «Восход-2» к полету готов. Командир корабля подполковник Беляев». С. П. Королев и Председатель Государственной комиссии, а затем Ю. А. Гагарин, В. М. Комаров и Б. Б. Егоров обнимают космонавтов и желают им счастливого полета и благополучного приземления на родной земле. Мы также пожелали П. И. Беляеву и А. А. Леонову всего хорошего в этом новом, интересном и ответственном полете.

Настало время, когда космонавты на лифте должны подняться к космическому кораблю. Первым шагает А. А. Леонов. Перед входом в лифт, прощаясь со всеми, он поднимает руку. Лифт быстро доставляет его к космическому кораблю. Затем поднимается П. И. Беляев. Космонавты останавливаются на верхней площадке и машут нам руками. П. И. Беляев и А. А. Леонов с помощью специалистов занимают в корабле свои рабочие места.

Стартовая площадка пустеет. Одни направляются на командный пункт, другие – на наблюдательный. Мы, как и раньше, выезжаем на то место, откуда очень хорошо видно и ракету, и космический корабль. Это – смотровая площадка. Здесь уже установлены телевизионный приемник, выносные радиотехнические устройства и оптические приборы.

По радио объявляется 30-минутная готовность.

– Алмаз, я Заря. Как меня слышите? – запрашивает Ю. А. Гагарин у П. И. Беляева.

– Заря, я Алмаз, – отвечает Беляев. – Слышу хорошо. Все идет нормально, влажность 40%, температура в кабине +10°.

Затем в разговор вступает А. А. Леонов, который сообщает Ю. А. Гагарину: «Чувствую себя хорошо, готов к полету и выполнению задания».

Я все время посматриваю на секундомер. Идут последние минуты.

Объявлена 15-минутная готовность.

Обслуживающий персонал оставляет стартовую площадку. Хорошо видно, как от ракеты отходят заправочная, а затем кабельная мачты. Прекращается всякая Непосредственная связь бортовых систем космического корабля и ракеты с Землей. Они переводятся на автономное управление и бортовое питание. В это время стартовая система удерживает ракету своими механизмами.

Идет отсчет времени.

С экипажем по радио связывается С. П. Королев, который сказал: «Желаю вам всего хорошего. До свидания. До скорой встречи».

На борт «Восхода-2» П. И. Беляеву и А. А. Леонову по радио передают о том, что недавно звонили из ЦК КПСС и передали им пожелания счастливого старта и полета, а также благополучного приземления на родной советской земле. «Большое спасибо за эти добрые пожелания», – передал по радио командир корабля «Восход-2» П. И. Беляев.

Секундомер отсчитывает последние минуты. Взоры всех присутствующих устремляются к ракете, которая, уже освобожденная от ферм обслуживания, готова вывести на заданную высоту корабль «Восход-2» с космонавтами на борту.

– Алмаз, я Заря. Не волнуйтесь, делайте все спокойно, – предупреждает Ю. А. Гагарин.

– Заря, я Алмаз, – отвечает А. А. Леонов. – Чего мне волноваться, лежи и думай, как жить дальше.

В разговор с экипажем «Восхода-2» вступает В. М. Комаров, который желает П. И. Беляеву и А. А. Леонову полностью и хорошо выполнить программу полета.

Секундомер показывает 9 часов 55 минут московского времени.

Объявлена 5-минутная готовность!

С борта корабля П. И. Беляев передает, что все в порядке, к старту готовы.

Стрелка секундомера неумолимо бежит, отсчитывая последние секунды.

На экране телевизора хорошо видны лица космонавтов. По радиотрансляционной сети раздаются последние предстартовые команды.

– Внимание – минутная готовность!

– Алмаз, я Заря. Внимание – минутная готовность!

Из бункера, где расположен пульт управления, слышен четкий и повелительный голос ответственного за пуск:

– Ключ на старт!

Включается временной механизм пульта управления. С этого момента время старта соответствует расчетному с точностью до сотых долей секунды.

– Есть ключ на старт! – отвечает оператор.

– Протяжка один!

– Есть протяжка один!

– Продувка!

– Есть продувка!

– Ключ на дренаж!

– Есть ключ на дренаж! Есть дренаж!

– Зажигание!

– Алмаз, я Заря. Зажигание!

Отвечает П. И. Беляев:

– Вас понял, зажигание.

– Предварительная!

– Есть предварительная!

В эти последние секунды все присутствующие на смотровой площадке с напряжением смотрят только на ракету в ожидании ее отрыва.

– Промежуточная... Главная!

– Подъем!

Слышен глухой грохот. Из-под ракеты во все стороны разлетаются клубы дыма. Потом в какое-то мгновение из сопл ракетных двигателей вырывается яркое пламя. Гул резко увеличивается и разрастается.

Секундомер, который лежит на столе, медленно уползает от меня в сторону. Ракета с ярким хвостом пламени медленно отрывается от стартового устройства. Беру в руки хронометр и нажимаю кнопку. Контрольная стрелка застывает на цифре «12». 10 часов 00 минут 00 секунд московского времени.

Ракета уже на большой высоте, со шлейфом яркого пламени врезается в облака и скрывается из глаз. Потом на какие-то мгновения несколько раз появляется в разрывах облаков. Гул и треск смешиваются в единый сплошной шум, потом постепенно, медленно затихают. Вокруг стартового устройства воцаряется мертвая тишина. «Восход-2» уже на большой высоте.

– Алмаз я, Заря. Все идет отлично. Все параметры выдерживаются. Счастливого пути! – передают с командного пункта на борт корабля «Восход-2».

– Заря, я Алмаз, – понял вас. Вижу Землю. Небо очень и очень красивое. Полет проходит нормально. Самочувствие отличное, – отвечает П. И. Беляев.

Уже давно не слышно работы ракетных двигателей, а люди все стоят как бы в ожидании нового старта.

– Алмаз, я Заря. Как дела с перегрузками?

– Заря, я Алмаз. Дела идут хорошо, перегрузки небольшие, – отвечает командир корабля П. И. Беляев.

Проходит некоторое время – и космический корабль на заданной высоте.

На экране телевизора видим П. И. Беляева и А. А. Леонова, которые заняты своей работой.

С космонавтами поддерживается устойчивая связь по KB- и УКВ-каналам.

Уходим на командный пункт, где к этому времени уже успели определить все необходимые предварительные данные полета «Восхода-2». Нам сообщили, что максимальная высота составляет 497,7 километра. Период обращения корабля равен 90,944 минуты.

Как только корабль «Восход-2» вышел на высоту, равную 497,7 километра, уже стало ясно, что его экипаж установил свой первый абсолютный мировой рекорд высоты. Такой высоты до этого не достигал ни один летательный космический аппарат с человеком на борту.

В 11 часов 8 минут все присутствовавшие с волнением слушали сообщение ТАСС о полете «Восход-2».

18 марта 1965 года в 10 часов по московскому времени в Советском Союзе на орбиту спутника Земли мощной ракетой-носителем выведен космический корабль-спутник «Восход-2», пилотируемый экипажем в составе командира корабля – летчика-космонавта полковника Беляева Павла Ивановича, второго пилота – летчика-космонавта подполковника Леонова Алексея Архиповича.

Корабль-спутник «Восход-2» выведен на орбиту, близкую к расчетной.

По предварительным данным, период обращения корабля-спутника вокруг Земли составляет 90,9 минуты, минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) и максимальное (в апогее) равно соответственно 173 и 495 километрам, наклонение орбиты около 65 градусов.

С бортом космического корабля «Восход-2» непрерывно поддерживается двусторонняя радиосвязь.

По докладу командира корабля товарища Беляева Павла Ивановича, а также по данным телеметрических измерений, экипаж удовлетворительно перенес вывод корабля на орбиту и переход в состояние невесомости.

Товарищи Беляев и Леонов проводят работу в соответствии с программой исследований, самочувствие их хорошее.

Сообщения с борта космического корабля «Восход-2» передаются на частотах 143,625; 17,365 и 18,035 мегагерца. На корабле установлен также передатчик «Сигнал», работающий на частоте 19,996 мегагерца.

Все бортовые системы космического корабля функционируют нормально.

Дальнейшие сообщения о ходе полета будут передаваться всеми радиостанциями Советского Союза.

В КОСМОСЕ «ВОСХОД-2»

Сразу же после старта корабля «Восход-2» начал работу командно-измерительный комплекс, в состав которого входит много измерительных пунктов, расположенных на территории СССР вдоль трассы полета пилотируемого летательного аппарата. Измерительные пункты оборудованы разнообразной по назначению телевизионной и радиотехнической аппаратурой, которая обеспечивает телеметрические измерения по контролю за состоянием здоровья космонавтов, за условиями в кабине корабля, за работой систем ориентации корабля, шлюзования, ручного управления, переговорной связи и различных приборов и элементов конструкции корабля, а также измерение уровня космической радиации в кабине космонавтов. Обработка данных контроля и орбитальных измерений в процессе полета корабля «Восход-2» ведется на электронно-вычислительных машинах, установленных на измерительных пунктах и в координационно-вычислительном центре (КВЦ).

В частности, по телеметрическим каналам было передано, что частота пульса в предстартовый период у П. И. Беляева достигала 80 ударов в минуту, а у А. А. Леонова – 86. На участке выведения пульс был соответственно 86 и 90, а в орбитальном полете (1-й виток) – 92 и 95.

Были точно определены высота полета корабля и его скорость. Скорость корабля при прохождении точки орбиты с максимальной высотой 497,7 километра на первом витке была равна 7,31 километра в секунду.

После старта «Восхода-2» мы вместе с журналистами уехали на командный пункт, откуда по телевизору наблюдали с начала и до конца за полетом корабля и выходом Леонова в открытый космос.

В этом полете экипажу корабля «Восход-2» предстояло выполнить следующую обширную программу научно-технических исследований:

1. Старт ракеты с космическим кораблем-спутником «Восход-2» в 7 часов 00 минут по гринвичскому времени 18 марта 1965 года.

2. Полет на 16 витков вокруг Земли с посадкой на территорию СССР на широте 51° с. ш. При нормальном полете посадка производится с использованием автоматической системы ориентации.

3. На втором витке полета корабля по орбите второй пилот осуществляет выход из корабля в космическое пространство и выполняет ряд экспериментов согласно заданию на полет.

4. При плохом самочувствии одного из членов экипажа или ненормальностях в работе бортовой аппаратуры корабля посадка может быть произведена досрочно с использованием автоматической системы или ручного управления.

Решение о досрочной посадке с использованием ручного управления принимается после консультации с Землей. В случае отсутствия связи с Землей решение о спуске может быть принято командиром корабля самостоятельно.

5. Во время полета командир корабля и второй пилот ведут радиосвязь по KB- и УКВ-каналам. УКВ-связь поддерживается в зоне действия УКВ-станций. По KB связь с Землей ведется в каждые полчаса московского времени.

Пользование широковещательным приемником производится по усмотрению командира корабля.

6. При полете по орбите члены экипажа корабля выполняют следующее.

КОМАНДИР КОРАБЛЯ:

– проводит контроль и наблюдение за приборами;

– осуществляет контроль, наблюдение и весь необходимый комплекс действий, связанных с выполнением выхода второго пилота из корабля в космическое пространство и его возвращением в корабль;

– выполняет ручную ориентацию корабля; определяет время ориентации, расход рабочего тела, время успокоения, легкость удержания корабля в ориентированном положении и удобство работы;

– ведет радиосвязь с Землей и связь со вторым пилотом в процессе выхода его в космическое пространство и при возвращении в корабль;

– контролирует работу бортовых систем;

– наблюдает за земной поверхностью при различной освещенности; производит фотографирование и киносъемку;

– определяет возможность проведения визуальной и астрономической ориентировки;

– ведет запись в бортовой журнал и на бортовой магнитофон.

ВТОРОЙ ПИЛОТ:

– ведет радиосвязь с Землей;

– проводит контроль оборудования и параметров бортовой аппаратуры;

– совместно с командиром корабля выполняет необходимые операции по проверке и подготовке систем управления выходом из корабля в космическое пространство;

– осуществляет выход из корабля в космическое пространство, выполняет монтажные и демонтажные работы, ведет связь с командиром корабля;

– исследует условия работы человека в процессе выхода из корабля, свободного плавания в космосе и возвращения в корабль;

– по указаниям с Земли корректирует бортовые часы и производит сверку «Глобуса»;

– выполняет наблюдения и исследования из кабины корабля в процессе орбитального полета, производит фотографирование и киносъемку.

Кроме того, при полете по орбите члены экипажа корабля:

– 4 раза принимают пищу и воду, оценивают особенности приема пищи, пользуются ассенизационным устройством, по очереди спят;

– выполняют программу научных исследований;

– выполняют вестибулярные и психологические пробы, физические упражнения, производят медицинский самоконтроль.

Производится наблюдение и контроль за функциональным состоянием организма космонавта в процессе его выхода из корабля и пребывания в космическом пространстве.

После срабатывания тормозной двигательной установки командир корабля передает сообщение на Землю о работе аппаратуры.

После торможения в плотных слоях атмосферы (при спуске с орбиты) космический корабль с экипажем на борту совершает приземление.

После приземления экипаж осматривает корабль, командир корабля сообщает о приземлении и самочувствии членов экипажа.

Настоящая программа полета была рассмотрена и одобрена Президиумом Федерации авиационного спорта СССР.

...Полет космического корабля «Восход-2» продолжается.

С бортом корабля непрерывно поддерживается двусторонняя радиосвязь. Космонавты П. И. Беляев и А. А. Леонов начали проводить работы в соответствии с программой исследований. Все системы корабля работают нормально.

В конце первого витка экипаж корабля приступил к подготовительным работам для выхода человека в открытый космос.

– Ну, что же, Леша, начнем? – спросил Павел Беляев.

– Начнем, – ответил ему Леонов.

Леонов отцепил ремни кресла, Беляев помог ему надеть на спину ранец индивидуальной системы жизнеобеспечения с запасом кислорода. Потом подключил его к скафандру. Беляев наполнил шлюзовую камеру. Таким образом, газовый состав воздуха и давление стали одинаковыми и в кабине корабля, и в шлюзовой камере.

Алексей Леонов в шлюзовой камере перед выходом в открытый космос

После этого были проверены все системы шлюзования и корабля.

Убедившись, что все нормально, командир нажал кнопку, и люк в шлюзовую камеру начал медленно открываться. Когда люк был полностью открыт, Леонов заглянул в него и увидел там свет матовых лампочек, киноаппарат и пульт управления, с которого он мог самостоятельно управлять системой шлюзования.

Командир корабля подал Леонову команду о начале шлюзования.

Леонов приподнялся над креслом. Невесомость сейчас же дала о себе знать. Он легко «вплыл» в шлюзовую камеру и на какое-то мгновение задержался. Создал необходимое давление в скафандре, проверил его герметичность, радиосвязь с командиром корабля, закрытие гермошлема и светофильтров, подачу кислорода из баллонов, которые находятся в ранце. Все подготовительные операции по выходу из шлюзовой камеры (ШК) в космос Леонов выполнил досрочно. Он стремился быстрее осуществить свой выход в космическое пространство.

– Все нормально. Готов к выходу, – доложил он Беляеву.

– Рановато, Леша, – передал по радиосвязи Беляев Леонову.

Командир корабля еще раз проверил состояние Леонова, показания приборов, работу всех систем, обеспечивающих его выход.

Незадолго до открытия наружного люка шлюзовой камеры частота пульса у Леонова была 100 ударов в минуту. Это соответствовало тому, что наблюдалось у него при учебных тренировках в условиях вакуума термобарокамеры. В это же время, когда Беляев проводил наиболее интенсивную подготовительную работу (более 30 радиотелефонных переговоров с Леоновым, два больших репортажа на Землю, сверка трассы полета, включение подачи кислорода в шлюзовую камеру, включение ручной ориентации корабля, контроль по индикатору за действиями второго пилота и многое другое), частота пульса у него достигала также 100 ударов в минуту. Это говорит о том, что два мужественных человека в это время переносили не только значительные физические нагрузки, но находились в большом волнении за судьбу этого важного эксперимента. В первую очередь это относится к А. А. Леонову, который сознавал, что он первым выходит в открытый космос. Оставаться при этом спокойным, естественно, было просто невозможно.

– На выход! – отдал команду Беляев и закрыл люк кабины.

Леонов остался в шлюзовой камере. Он потрогал руками фал, длина которого равнялась 5 метрам 35 сантиметрам. Один конец фала прикреплялся к скафандру, а другой – к обрезу шлюзовой камеры корабля.

В 11 часов 28 минут 13 секунд Беляев стравил давление в шлюзовой камере, то есть полностью ее разгерметизировал. В 11 часов 32 минуты 54 секунды был открыт люк шлюзовой камеры. С этого времени Леонов стал находиться в глубоком космическом вакууме.

Привожу часть радиопереговоров во время непосредственного нахождения Леонова в космическом пространстве.

«Леонов. Люк шлюзовой камеры открыт. Вижу свет. Люк ШК пошел. Люк ШК полностью открыт!

Беляев. Понятно, понятно. Заря-4, я Алмаз. Слышу Вас. Алмаз-2 люк ШК открыл только что, открыл люк ШК. Все идет нормально! Все идет хорошо! Я Алмаз, прием. Леша, доклад. Как у тебя дела, Леша?

Леонов. Дела отличные. Я уже на обрезе нахожусь.

Беляев. Алмаз-2 начал выход. Кинокамера включена?

Леонов. Понял. Я Алмаз-2. Снимаю крышку. Выбрасываю. Кавказ! Кавказ! Кавказ вижу под собой! Начал отход! (В этот момент Беляев объявил миру: «Человек вышел в космическое пространство! – И. Б.).

Беляев. Я Алмаз. Перемещение массы влияет на корабль.

Леонов. Пошел, пошел! Подхожу к шлюзу!

Беляев. Хорошо, хорошо! Вижу тебя хорошо!

Леонов. Снова начинаю отход. По-моему, влияет положение человека на корабль.

Беляев. Я Алмаз. Отход космонавта от корабля влияет на корабль в целом... Хорошо отошел, как дела, Леша?

Леонов. Отлично! Отлично!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Беляев. Две минуты осталось!

Леонов. Да, да! Сейчас. Никак не могу кинокамеру оторвать.

Беляев. Подготовиться к входу.

Леонов. Понял! Понял! Снял кинокамеру, снял!

Беляев. Алмаз-2 чувствует себя хорошо. Входит в шлюз. Снял кинокамеру. Леша, отдохни! Ничего не говори! В шлюз вошел?

Леонов. Вошел! Вошел!

Беляев. По готовности доложи закрытие люка.

Леонов. Можно закрывать крышку.

Беляев. Закрываю крышку люка ШК. Крышку люка ШК закрываю!

Леонов. Закрывается. Крышка люка закрывается.

Беляев. Весна, Заря! Я Алмаз. Алмаз-2 находится в шлюзовой камере. Крышка люка ШК закрыта. Все в порядке. Я Алмаз. Прием».*

* Леонов А. А., Лебедев В. И. Психологические особенности деятельности космонавтов. М.: Наука, 1971, с. 40.

Вот какие записи в бортовом журнале вели космонавты. Привожу выдержки из бортового журнала:

«Страница 40. Виток №2. Леонов А. А.: При переходе ясно представлял положение тела в пространстве... Во время начала ориентации находился в шлюзе. Вращение корабля не ощутил ни в начале, ни в конце ориентации.

Страница 63. Выход, скафандр, кислородный прибор КП-55. Волга:

– перегрузки выведения – отлично;

– не было ли местных болевых ощущений? – не было;

– удобства надевания КП-55 – удобно;

– открытие люка СА (спускаемого аппарата) – отлично;

– пересоединение от блока В₂ и переход О₂ ШК (шлюзовой камеры) – удобно;

– переход из СА в ШК без затруднений. Командир поправил ранец, легко проплыл через люк СА;

– проверка герметичности СК (скафандра) – герметичен. Падение давления (p = 0,01 атм);

– сброс давления из ШК, самочувствие – самочувствие отличное;

– открытие люка ШК – сработал очень быстро. По мере открытия люка освещенность шлюза увеличивалась;

– освещенность ШК со светофильтром – удовлетворительная;

– без светофильтра – отличная;

– крышка люка закрыта – удовлетворительно;

– крышка люка открыта – отлично;

– прохождение через люк ШК – без затруднений.

Страница 64. Положение после выхода из ШК:

– перевод кинокамеры С-97 на дальний захват – не делал;

– первый отход – отошел на длину фала без закрутки;

– усилие при отталкивании – очень незначительное;

– ощущение рывка от фала – нет;

– влияние фала на перемещение вне ШК – на ощупь не влияет, оказывает влияние в конце;

– фотографирование – не фотографировал;

– отсоединение С-97 – легко;

– вход в ШК (бухта фала) – фал собирается легко, на карабин;

– закрытие люка ШК – быстро, отлично;

– снятие ранца – легко;

– вход в СА – развернулся в шлюзе, вошел в СА головой, повернул назад и вошел отлично;

– снятие крышки «Взора» – легко;

– пересоединение – легче, чем на тренировках.

Страница 65.

– Эвакуация коммуникации – быстро, без концов;

– крепление кинокамер – неудобное. Пришлось снять перчатки и развернуться в шлюзе головой в СА...;

– плотность светофильтра – нормальная, все видно;

– нет ли подсвета? – оставлял подсвет, в К-пространстве закрыл полностью, операцию выполнил без труда;

– работа со светофильтром – трудно, но можно.

Было ли жарко, достаточность вентиляции?

а) в СА – достаточно, даже холодно;

б) в ШК – нормальные условия;

в) вне ШК – нормально, даже не потел;

г) при входе в ШК – жарко от нагрузки;

– пользование кислородом в ШК, вне ШК – не пользовался;

– давление в ранце начальное – 197 атм.;

– давление в ранце конечное – 155 атм.

Страница 66.

– Падение давления в ШК за 7 минут – практически не заметно;

– давление в ШК после перепуска из СА – на 5-й минуте нахождения в открытом космосе перешел на давление 0,27.

Подвижность увеличилась.

Самочувствие отличное. Подача кислорода отличная. Во время отходов и подходов очень устали кисти рук»*.

* Леонов А. А. Шаги во Вселенной. – Авиация и космонавтика, 1966, № 5, с. 27–31.

В 11 часов 34 минуты 51 секунду А. А. Леонов вышел из шлюзовой камеры в космическое пространство. При открытии люка шлюзовой камеры и при выходе Леонова в космос частота пульса у него быстро нарастала и была равна 147 – 162 ударам в минуту, а частота дыхания достигала 31 вдоха – выдоха в минуту. Это объясняется прежде всего повышенной физической нагрузкой I нервно-эмоциональным напряжением. Интересно также заметить, что температура скафандра на освещенной солнцем стороне составляла +60°С, в тени –100°С, а внутри скафандра температура была +18°С.

А. А. Леонов, оказавшись один на один с космосом, прямо перед собой увидел черное-черное небо. Звезды кие, но не струятся, не мерцают. И Солнце не земное – без ореола.

А. Л. Леонов в открытом космосе (кадры, заснятые кинокамерой)

Он снял заглушку с киноаппарата С-97 и бросил ее в сторону Земли. Затем начал проводить предусмотренные программой наблюдения и эксперименты. Он совершил пять отходов и подходов в космосе, причем самый первый отход был сделан на минимальное расстояние – 1 метр – для ориентации в новых условиях. В первых отходах случались развороты тела вбок и назад, в последующих – упражнения осуществлялись правильно и уверенно, что свидетельствовало о приспособлений организма к необычной ситуации в безопорном пространстве.

За работой Леонова в открытом космосе все время наблюдал Беляев. Убедившись, что у Леонова все идет хорошо, программу выполняет он собранно, четко и ровно, Беляев по радио передал своему другу: «Дела хороши, Леша! Пульс, дыхание хорошие. Отлично плаваешь!».

Когда А. А. Леонов находился за бортом корабля, он услышал голос диктора Юрия Левитана, который передавал по московскому радио сообщение ТАСС о полете корабля «Восход-2» и о его выходе в космос.

Сегодня, 18 марта 1965 года, в 11 часов 30 минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход-2» впервые осуществлен выход человека из корабля в космическое пространство.

На втором витке полета второй пилот летчик-космонавт подполковник Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство, удалился от корабля на расстояние до пяти метров, успешно провел комплекс намеченных исследований и наблюдений и благополучно возвратился в корабль.

С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя тоже хорошо.

При осуществлении дальнейшего полета корабля «Восход-2» будут проводиться:

– отработка систем космического корабля;

– медико-биологические исследования в условиях космического полета и другие научные исследования.

Товарищи Беляев и Леонов продолжают проведение работ в соответствии с программой.

Все бортовые системы космического корабля функционируют нормально.

Дальнейшие сообщения о ходе полета будут передаваться всеми радиостанциями Советского Союза.

На пятой минуте после выхода в космос А. А. Леонов снижает давление в скафандре до 0,27 атмосферы. Это дает ему возможность улучшить подвижность.

Время шло быстро. Заканчивались последние минуты пребывания Леонова в космосе. Пора в корабль, где его с нетерпением ждал Беляев. Леонов сделал все, что от него требовалось. Он не потерял напрасно ни одной секунды. Над Енисеем П. И. Беляев дал Леонову команду прекратить проведение экспериментов и подготовиться ко входу в шлюзовую камеру.

Леонов начал выполнять указание командира. Он снял с внешней стороны шлюзовой камеры киноаппарат и сделал попытку втолкнуть его в шлюз. Но камера быстро плыла навстречу Леонову. С большим усилием он ее задержал. Держась левой рукой за обрез шлюза, Леонов почувствовал, что его подняло вверх. Потом космонавт зацепился обеими руками за шлюз и вставил обе ноги в него. Ногами он задержал выплывающий киноаппарат. Потом Леонов вошел в шлюзовую камеру. Это произошло в 11 часов 47 минут 00 секунд. Через 1 минуту 40 секунд за Леоновым закрылся люк шлюзовой камеры корабля.

После закрытия крышки люка частота пульса у А. А. Леонова падает: через минуту со 160 до 138 ударов. Войдя в шлюз, А. А. Леонов сделал несколько оборотов и, вращая головой, энергично перемещался. Эти действия представляют интерес с точки зрения переносимости многоплоскостных вращений в условиях невесомости.

Космонавту потребовались довольно большие физические усилия для того, чтобы из космоса возвратиться обратно и занять свое место в корабле. Фактически Леонов находился в условиях открытого космоса уже с 11 часов 28 минут 13 секунд, когда была произведена полная разгерметизация шлюзовой камеры корабля. Продолжался этот беспримерный научный эксперимент до 11 часов 51 минуты 54 секунды, когда начался наддув шлюзовой камеры корабля, после того как космонавт зашел в нее и за ним закрылся люк.

Таким образом, в условиях открытого космического пространства Алексей Леонов находился 23 минуты 41 секунду. Продолжительность пребывания А. А. Леонова вне космического корабля составила 12 минут 09 секунд.

Вот некоторые впечатления А. А. Леонова о выходе его в открытый космос и выполнении экспериментов:

«Меня часто спрашивают: была ли какая-то непривычная острота, екнуло ли сердце, когда я шагал в космос? Откровенно отвечаю: нет, этого не было. Даже не похолодело внутри. Ничего, кроме легкости, свободы, я не почувствовал. Только самые приятные ощущения –, больше никаких. Возможно, я вас разочаровал. Как, спросите вы, такой необычный шаг (везде пишут: открыта дверь во Вселенную) и никакой нервной встряски? Почему все обошлось так просто, без сюрпризов и неожиданностей?

Конечно, нельзя сказать, что я вовсе не волновался. Это будет неверно. Все-таки у меня немного подскочил пульс. Но, видимо, это было то волнение, которое бывает при необычной работе и которого сам не замечаешь. Иными словами, обычное волнение, присущее всем людям. А вообще, как я помню, был предельно собран, хладнокровен и относительно спокоен.

По-моему, самая важная причина спокойствия (хотя по характеру я далеко не хладнокровен) – это всесторонняя подготовленность к выходу в свободный космос. Я имею в виду подготовку на земле. Можно без конца перечислять, как и где мы тренировались. Скажу коротко: подготовка состояла из двух этапов. Первый – общефизический, куда включались прыжки в воду, парашютный спорт, акробатика, упражнения на батуте, лопинге... Одним словом, все виды спорта, связанные с нагрузкой на органы равновесия, вестибулярный аппарат, с отрывом от площади опоры. Это была хорошая школа. Ее прошли все наши космонавты. Второй этап – специальный, где были многочисленные летные и наземные испытания, в том числе невесомость в самолете, действия в барокамере, отработка отдельных элементов выхода и всего комплекса в целом... Мы проигрывали полет. Это тяжелая работа. Но зато она полностью окупилась в космосе. Во-первых, дала уверенность в эксперименте. Во-вторых, приучила к точности и последовательности. Я почти все делал в космосе так, как на тренировках, не отступая от установленного порядка. Это самое важное.

Есть и другой «секрет»: картина космической бездны так меня очаровала, захватила, что не осталось в душе места для каких-то других ощущений. Только успевай смотреть, поражаться да выполнять программу. Самое большое чувство, которое я испытал в космосе, – ошеломляющая необычность. Виды из космоса я представлял по рассказам товарищей. Но недаром говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Увидел я бесконечный простор Земли, половину земного шара, а нашу страну – от Черного моря до Сахалина. И не из узкого иллюминатора, а из открытого космоса, широко, объемно. Я уже говорил: над Черным морем вышел из корабля. Вгляделся: какая красота! Я люблю Черное море. Оно приятно мне в любую погоду. Когда-то часами сидел на берегу, смотрел на переливы красок. С высоты вода выглядит не такой, как с берега, – она однотонная, темно-синяя, с переходом в цвет вороного крыла. Видно, «виновато» солнце – обесцвечивало воду. Заметил в открытом море корабль. В какой-то фантастической книге, помню, герой разглядел из космоса флотилию кораблей. Все они отбрасывали на воду густые тени. Я не увидел теней – со всех сторон корабль равномерно освещался Солнцем. Будто он купался в потоке света.

В космосе намного больше видишь красок, чем на Земле. И на Земле, конечно, эти краски тоже встречаются, но они не так ярки. Я залюбовался закатом солнца. Направо, налево, вверх повернул голову – чернота. А между землей и небом будто сияние – красная, палевая, желтоватая полосы. Тревожное зрелище. Чем-то сходно с картинами художника Куинджи. Только отчетливее, контрастнее и, пожалуй, мощнее краски. «Космическая природа» – особый мир.

Над кубанскими просторами я «встретился» в эфире с Юрием Гагариным. Он заботливо спросил: «Как себя чувствуешь?» Я ответил: «Вижу много. Трудно сразу рассказать». Юрий рассмеялся. Спрашивает меня о настроении, а я: «Вижу много...» Распирают меня впечатления. Юрий не повторил своего вопроса: он и так понял, что Настроение у меня восторженное. Мы старые друзья – хорошо понимали друг друга. Когда Юрий летал, я тоже «встречался» с ним в эфире. И тоже спросил о настроении. Он весело ответил: «Привет блондину». Я вспомнил об этом и теперь передал: «Привет всем. А отдельно – ландышам». Ландышами мы в шутку называем друзей-космонавтов. Это был не только привет, а и благодарность. Весь отряд космонавтов во главе с Юрием Гагариным готовил нас к полету. Каждому хватало дела: кто помогал на тренировках, кто ехал в конструкторское бюро или на завод, что-то там увязывал, пробивал, кто советовал, как заполнять бортжурнал... Все относились к нашему полету, как к своему, и порой забывали, кто же летит – мы или они сами. Разве это забудешь! Представился случай сказать теплое слово друзьям. И я от души послал из космоса свой горячий привет. Юрий воспринял его с душой (я же говорил – у нас особый контакт) и ответил: «Понял. Спасибо».

В космосе – мертвая тишина. Ведь звуки расходятся вследствие колебаний частиц воздуха, а его здесь нет. Должен признаться: я почти не чувствовал этого космического безмолвия – не было времени, как говорится, взять космическую тишину на зубок. Какая она – не знаю. Знакомство с ней отдаленное. Со мной говорил Павел, я докладывал ему обо всем увиденном из космоса, через корабль держал связь с Землей. В эти десять минут космос наполнился шумом. Один мой голос чего стоил – гремел, как труба! Потом мы с Павлом смеялись: «Такой тарарам устроили, всколыхнули космическую тишину». Представляю, сколько голосов загремит там через два-три года. Дремучая тишина уберется куда-нибудь в закоулки.

Не ощущал я и громадной скорости корабля, своего полета за ним. Казалось, корабль повис в космической бездне. На земле мчишься на машине, скорость заметна по деревьям, строениям, которые мелькают перед глазами. Закроешь глаза и чувствуешь движение – по гулу мотора, по встряске. А в космосе ничего не мелькает. Беззвучен корабль – из него доносится только голос Павла. Корабль для меня тоже был как бы планетой. Одинокой планетой в безбрежном океане. Он казался мне огромным, видимо, потому, что его не с чем сравнивать. Фантастическое зрелище! Посмотришь на звезды – они неподвижны. Солнце будто впаяно в бархат неба. Только Земля несется перед глазами. Впечатление именно такое: не сам летишь, а Земля. Небольшое движение корабля я почувствовал, когда от него оттолкнулся. Корабль пошел в противоположную сторону. Я говорил об этом случае и сейчас вспомнил его, как говорится, к слову. Все-таки иногда заметно движение корабля.

В самом космосе мне больше всего понравился простор. Вольно, свободно паришь, как птица. Запросто раскидываешь руки, ноги. Будто чувствуешь крылья – сам летишь. Скафандр чуть-чуть стесняет движения, но к нему у меня нет претензий. Он как бы часть моего тела. В моем «территориальном владении» большая площадь. Можешь удалиться от корабля назад, вправо, влево, на всю длину фала, можешь лететь вперед, даже опережая корабль. Меня не удерживают стенки корабля, я не в замкнутом пространстве. Чудесное это состояние – «гулять» там, наверху, как у себя дома.

За двенадцать минут пребывания в открытом космосе у меня были, пожалуй, два самых приятных момента. Первый – когда выходил из корабля, второй – когда над Волгой услышал Москву, голос Юрия Левитана. Раздольная Волга, на которую я смотрел из космоса, и торжественное сообщение диктора о нашем полете – какое это было волнующее сочетание!»*

* Красная звезда, 1965, 10 апр.

А вот что рассказывает об этом командир корабля «Восход-2» П. И. Беляев:

«Врачи-психологи часто говорят о психологическом барьере. Человеку, мол, надо преодолеть внутренние препятствия, прежде чем выйти из корабля, шагнуть в бездну. С края пропасти страшно шагать – перед глазами огромная высота, пустое, ничем не ограниченное пространство. Боязно потерять привычную среду, опору, одним словом – корабль. У человека возникают эмоциональные реакции, мышечная скованность, иллюзии падения... Видите, сколько страхов переживает космонавт перед выходом в открытый космос. А мы и не догадывались об этом. Только на Земле, вернувшись из полета, услышали о психологическом барьере. Мы были так заняты в космосе, что некогда было думать о подобных вещах. Важно другое: Алексей Леонов перед выходом в открытый космос не испытывал никаких иллюзий, никакой скованности, а тем более страха.

Почему я так уверенно говорю за Алексея? Потому что четко, ясно видел на экране телевизора выражение его глаз, лица. Будто он находился рядом со мной, протяни руку – и достанешь. Не надо было вглядываться, чтобы понять его ощущения. Я хорошо знаю Алексея: человек он открытый, что у него на душе, то и на лице. Отражается, как в зеркале. На лице и в глазах его я увидел беспредельный восторг. Вначале, правда, его удивила яркость Солнца. Оно так светило, что напоминало электросварку. Даже пробивалось сквозь мощный светофильтр гермошлема. А на Земле через него с трудом рассматриваешь предметы. Они выглядят темноватыми. Сильное Солнце в космосе! Но все-таки оно не мешает смотреть, работать в этих необычных условиях. Огляделся кругом. Глаза у него разгорелись. Такая открылась картина! Захватывало дух.

По натуре Алексей – очень любознательный человек. Как говорят, хлебом не корми, дай только посмотреть что-то новое, интересное. В городе он всегда тянет на незнакомые улицы, что-то открывает и для себя, и для нас. На охоте в лесу залюбуется каким-либо деревом или птицей, забывает о ружье. А тут перед глазами цветная карта Земли, с дымчатыми горами, сине-черным морем, в черном бесконечном колодце немигающие звезды... Вид из космоса кого угодно захватит. А у Алексея особое, художественное видение, богаче, чем у меня или другого космонавта. Он еще с Земли по-особенному рассматривал космос. Ярки, разнообразны краски на его «космических» рисунках. Но тогда он «видел» космос по рассказам товарищей да в своем воображении, а тут разглядел собственными глазами. Краски оказались в десятки раз ярче и разнообразнее. И не только краски. В космосе все необычно, все поражало. Поражало с первого взгляда. Я услышал возбужденный голос Алексея: «Как здесь светло, как хорошо!..» В восторге он стукнул рукой по обрезу люка, я слышал звук. В корабле все звуки передаются отчетливо. Стукнул по обшивке – слышно. Задел чуть-чуть – тоже слышно. Звуки проходят через металл, по борту корабля.

Я уже раньше рассказывал, что Алексей рвался побыстрее выйти в космос, а я придерживал его. Убедился, что пульс и дыхание нормальные, сам он тоже в норме, сказал: «Давай». Это было в шлюзовой камере, у самого люка. Теперь Алексей смотрел на космическую бездну из люка. Я немного боялся: увлеченный красотой космоса, он опять заторопится, оттолкнется резко, и будет закрутка. Но напрасно я тревожился, он все делал так, как учили.

На тренировках Алексей выходил из корабля неторопливо, спокойно. Мы взяли на вооружение девиз Андрияна Николаева: «Главное – спокойствие». Алексей выход из корабля проделал по элементам: сначала оторвал от обреза люка одну руку, потом ногу... Тихонько отошел сантиметров на двадцать. Улыбнулся: полный порядок. Я до этого почти не дышал. Волновался за друга. Он хоть бы что, а я волновался. После его улыбки легче стало на душе. Но все-таки напряженно жду: что дальше? Он плавно оттолкнулся, чуть раскинул руки. Слышу: «Все хорошо, самочувствие отличное». Голос прежний – возбужденный, радостный. И меня будто согрел его голос. Я так же радостно, с внутренним волнением передал на Землю: «Человек вышел в космическое пространство». Дважды повторил это сообщение.

Не простое это сообщение – можно сказать, событие мирового значения. Первый житель Земли вступил на путь «самостоятельного» полета, свободного передвижения в космическом океане. Раскрыта дверь во Вселенную. Раньше мы читали об этом в фантастических рассказах и повестях. Раньше это была мечта. Теперь она стала действительностью. Я ждал этого мгновения. Я был подготовлен к нему. И все-таки куда девалось мое хладнокровие, моя «подготовленность», когда Алексей Леонов шагнул в открытый космос. В космосе – мой друг по мечте, по стремлению, по полету! При моем участии, на моих глазах он совершил небывалое. Разве можно было об этом говорить людям Земли спокойно!

Я испытывал чувство большой гордости за свой народ, за нашу партию, за наших ученых, конструкторов, инженеров, работников, поднявших нас в космос. Возможно, это громкие слова, но они правильные. Мы не говорили их в космосе, говорим сейчас – без них не передашь полноту наших мыслей и ощущений. В космосе мы слышали определения, которые неслись со всей планеты: «Сенсационно!», «Потрясающе!», «Великолепно!» Мы относили их к нашей стране, смело и последовательно овладевающей тайнами космоса»*.

* Красная звезда, 1965, 10 апр.

Анализируя работу А. А. Леонова в открытом космосе после окончания этого уникального эксперимента в истории космонавтики, авторы книги «На орбите вне корабля» Ю. Н. Глазков, Л. С. Хачатурьянц и Е. В. Хрунов указывают, что у космонавта были моменты значительного эмоционального напряжения, в той или иной степени оказывающие влияние на его состояние: «Мы не ставили себе целью раскрыть вообще причины возникновения эмоционального напряжения у человека. Этот вопрос требует отдельного обсуждения. Мы будем говорить о причинах эмоционального напряжения человека, выходящего в открытый космос.

Одной из причин возникновения эмоционального напряжения выходящего космонавта можно считать необычность окружающей среды, повышенную вероятность появления сложной ситуации, заботу о своей жизни, обусловленную древним инстинктом самосохранения. С этим спорить не приходится. Соприкосновение человека с космосом таит в себе больше опасности, чем полет в кабине корабля. Однако эмоции выходящего в космос космонавта не могут быть сведены только к чувству самосохранения.

Большое значение в генезисе эмоций человека, выходящего в открытый космос, имеет стремление к достижению поставленной цели. В открытом космосе человека окружает все необычное. Делая каждый новый шаг, космонавт анализирует явления, стремясь не пропустить то, что в будущем сделает его деятельность более рациональной, более полезной, т. е. он как бы накапливает опыт, при необходимости используя и совершенствуя его.

И еще одна причина эмоционального напряжения космонавта – это, по теории П. В. Симонова, дефицит прагматической информации, т. е. недостаток сведений о среде функционирования и навыках, необходимых для выполнения поставленных заданий в этой среде. Как было сказано выше, в ходе подготовки экипажей, в программе полета которых запланирован выход в открытое космическое пространство, не удается полностью моделировать физические условия безопорного пространства. Поэтому между прогнозируемым представлением о безопорном пространстве и реальными ощущениями появляются рассогласования. В этом также одна из причин эмоционального напряжения».

Советский человек совершил, казалось бы, невероятное. Он покинул надежно защищавший его космический корабль и вышел в таинственный мир космоса. Леонов сделал первые шаги в безопорном космическом пространстве. Он свободно передвигался и выполнил ряд экспериментов, имеющих огромное практическое значение для дальнейшего изучения и исследования космического пространства в интересах мировой науки. Космонавт Леонов «как бы лицом к лицу» встретился с космосом.