Сканировал и обработал Юрий Аболонко (Смоленск)
НОВОЕ В ЖИЗНИ, НАУКЕ, ТЕХНИКЕ
ПОДПИСНАЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ
КОСМОНАВТИКА, АСТРОНОМИЯ
5/1987
Издается ежемесячно с 1971 г
ББК 68.48
О-47
Ознобищев С. К., Родионов С. Н.
О-47США на пути милитаризации космоса. – М.: Знание, 1987. – 64 с, ил. – (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Космонавтика, астрономия»; №5).
11 к.
В брошюре рассказывается о современном этапе эскалации гонки вооружений в США, связанном с планами развертывания системы вооружений в космосе по так называемой программе «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ).
Брошюра рассчитана на широкий круг читателей.
1307000000ББК 68.48
© Издательство «Знание», 1987 г.
Космический век наступил чуть позже ядерного, но не в этом их основное отличие. Ядерный век начался с атомной бомбы, что и предопределило на долгие годы использование ядерной энергии в военных целях, а переход к мирному использованию атомной энергии удалось осуществить значительно позже. Космический же век ознаменовался мирным, исследовательским характером космических полетов.
Дверь в космос для военно-промышленного комплекса США долгое время была в лучшем случае чуть приоткрытой, однако военно-промышленный комплекс не оставлял надежд взять в конечном итоге свое, т. е. получить возможность использовать космическое пространство для развертывания нового витка гонки вооружений, сулящего ему баснословные прибыли и занятость на многие годы вперед.
В этой брошюре как раз и рассказывается о том, как военно-промышленный комплекс США развертывал свою деятельность в космосе, начиная от первых разведывательных спутников и кончая программой «звездных войн», которая реально грозит превратить околоземной космос в поле боя и лишить человечество не только возможности мирного исследования космического пространства, но и самого права на существование.
МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ АМЕРИКАНСКОЙ ПРОГРАММЫ
«СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОБОРОННОЙ ИНИЦИАТИВЫ»
Предыстория речи президента США Рейгана о милитаризации космоса. Очередная попытка администрации США развернуть широкомасштабную сеть вооружений в космосе связывается с так называемой «Стратегической оборонной инициативой» (СОИ), которая была инициирована выступлением Рейгана по национальному телевидению 23 марта 1983 г. Снова был поднят вопрос о создании противоракетной обороны (ПРО), но уже на более высоком техническом уровне и с более амбициозными политическими целями.
Не вызывает сомнения, что выступление президента, начиная от формы подачи и кончая содержанием, было тщательно продумано и подготовлено идеологами реакционных кругов, которые играют главную роль в формировании политики современной администрации США. Еще задолго до марта 1983 г. в американской политической жизни стали намечаться тенденции к отказу от официальной доктрины ядерного сдерживания, которая, в частности, базировалась на Договоре об ограничении систем ПРО (1972 г.). Так, еще при Картере была поднята в печати шумная (но безрезультатная) кампания о значительных успехах русских в разработке новых технологий системы ПРО.
Все подобные кампании, кстати, идут по сходному сценарию – инициатором оказывается отставной руководитель какого-нибудь разведывательного ведомства, спешащий поделиться с широкой публикой «правдивой» информацией. Большую активность проявлял сенатор М. Уоллоп (республиканец от штата Вайоминг) – активный приверженец идеи размещения в космосе лазерных боевых станций для уничтожения атакующих ракет. Еще в 1979 г. он предложил законопроект (который, правда, не был поддержан в сенате), где говорилось о возможностях современной техники обеспечить в значительной степени безопасность от угрозы ракетной атаки. Вскоре после речи президента Рейгана Уоллоп обратился с письмом к сенаторам, в котором призывал к скорейшей демонстрации военных возможностей лазеров, размещенных в космосе.
Иную техническую (но не идеологическую) позицию занял отставной генерал Д. Грэм – бывший директор разведывательного управления министерства обороны и бывший заместитель директора ЦРУ. Его программная книга «Высокий рубеж», появившаяся в 1982 г., предусматривала развертывание боевых орбитальных станций с ракетами-перехватчиками на борту. Грэм демагогически утверждал, что на основе уже давно существующей техники и за весьма умеренную цену (около 10 млрд. долл.) можно создать первый эшелон ПРО. И если дополнить его развертыванием в космосе «экзотических» видов оружия (например, лазерного или пучкового) , то можно создать космический «зонтик» для полной защиты территории США от «ужасных русских ракет», Вся деятельность Грэма активно поддерживалась (и поддерживается до настоящего времени) крайне правой организацией «Фонд наследия» – неофициальным идеологическим штабом рейгановской администрации.
И в статьях Уоллопа, и в книге Грэма приводились конкретные технические параметры противоракетных систем. Но вот что сразу бросилось в глаза – приведенные параметры не выдерживают никакой критики. Особенно убедительно это было показано в докладе Управления оценки техники при конгрессе США в 1984 г. Однако похоже, что авторы проектов системы ПРО совершенно не беспокоились о техническом обосновании своих предложений. Более того, создается впечатление, что все эти проекты подчеркнуто технически безграмотны. Достаточно, мол, того, что приводятся хоть какие-то цифры – ведь средний американец не способен их проверить, но поверит авторам с еще большей охотой, особенно если эти цифры якобы подтверждают то, во что хотелось бы верить обывателю.
По-видимому, именно на обывателя, на среднего американца, и были ориентированы первые попытки поддержки возможности и необходимости пересмотра вопроса о создании системы ПРО. Американцев стали приучать к мысли, что такая оборона возможна и полезна для них – для выступления президента США готовилась благоприятная почва. Все это сопровождалось широкой антисоветской кампанией, где к стандартным утверждениям о «советской военной угрозе» добавились голословные обвинения в нарушениях Советским Союзом Договора по ПРО 1972 г., в попытках СССР развивать оборонительные системы, чтобы добиться решающего преимущества над Соединенными Штатами,
В мартовском выступлении Рейгану была отведена роль пророка, перед взором которого предстал образ близкого будущего, где вместо «гарантированного взаимного уничтожения» господствует «гарантированное взаимное выживание», где ядерное оружие стало «устаревшим и бесполезным». В этом «ви́дении», носившем прежде всего идеологический характер, не конкретизировались средства защиты от носителей ядерного оружия (прежде всего от стратегических баллистических ракет). Для президента создавался образ человека, искренне верящего в возможность такого будущего. Очень удобный образ, позволяющий избежать любых малоприятных дискуссий по существу проблемы! Этот образ предохраняет Рейгана от любых обвинений: будь то техническая некомпетентность, либо нелогичность поступков, либо простой обман.
Величайшим обманом настоящего времени стала сама речь президента от 23 марта 1983 г. Апеллируя к естественному человеческому инстинкту самосохранения и спекулируя на страхе перед ужасами ядерного конфликта, Рейган предложил американскому народу технологический подход к решению политической проблемы, основанный на «всемогущей американской технической гениальности» и обещающий создание непробиваемого противоракетного щита, который якобы укроет население Соединенных Штатов и их союзников.
Формирование «стратегической оборонной инициативы». Как уже было отмечено раньше, речь президента США носила идеологический характер и требовала перевода на прагматический язык, более привычный среднему американцу. Поэтому следующим шагом администрации США стало создание нескольких исследовательских групп, на рассмотрение которых выносились технические и политические аспекты новой стратегии «звездных войн». Это название с легкой руки сенатора Э. Кеннеди уже на следующий день после речи Рейгана стало синонимом его «ви́дения». Для десятков миллионов американцев и жителей других стран оно ассоциировалось с фильмом (имевшим большой кассовый успех), где «добрые» американцы, ловко пользуясь лазерными пистолетами и другим малопонятным оружием, уничтожали в космосе таинственные «силы зла».
Итак, в июне 1983 г. администрация США сформировала три исследовательские группы. Первая из них, состоящая из государственных чиновников под руководством директора управления стратегическими вооружениями Пентагона Ф. Миллера, изучала политические и стратегические аспекты. Те же задачи, в сущности, ставились и перед второй группой, состоящей из представителей неправительственных организаций во главе с калифорнийским юристом Ф. Хоффманом. Третья группа изучала проблемы оборонительной технологии. Она состояла из представителей промышленных фирм, государственных национальных центров и университетов, занимавшихся уже многие годы разработками в области ПРО (в том числе космической ПРО). Эту группу возглавил Д. Флетчер, бывший во времена Никсона и Форда директором НАСА и опять занявший эту должность вскоре после катастрофы «Челленджера».
Результаты исследований были представлены к октябрю 1983 г., причем только часть их попала в открытую печать сразу же. Отдельные дополнения публиковались еще в течение года, но в итоге, например, доклад комиссии Миллера так и не стал достоянием гласности в достаточно полном виде. Сравнивая два других доклада, можно убедиться, что выводы комиссий Флетчера и Хоффмана в ряде случаев значительно расходятся.. Как отмечал бывший сотрудник Агентства по разоружению и контролю над вооружениями Д. Хафнер, доклады групп служат скорее не подтверждением точки зрения президента Рейгана, а отражением существующего скептицизма касательно ее основных положений.
Обе комиссии пришли к выводу, что на базе имеющихся технологий не может быть создана система ПРО, отвечающая целям СОИ. Расхождения были связаны с оценками возможностей новой техники. Комиссия Флетчера была очень осторожна в своих оценках: «Принимая оптимистическую точку зрения на разрабатываемые технологии, мы пришли к выводу, что надежная, система ПРО в конечном итоге может быть реализована». По мнению комиссии Флетчера, окончательный ответ может быть получен через 10 – 20 лет полномасштабных исследовательских работ. Но конкретный план исследований был намечен только на ближайшую пятилетку с уровнем финансирования, колеблющимся от 18 до 27 млрд. долл. (в зависимости от того, какой из четырех проработанных вариантов развертывания исследований будет принят).
По мнению того же Хафнера, доклад комиссии Флетчера – это закамуфлированный по форме, но довольно откровенный документ. Его составители приложили все усилия, чтобы не поставить Рейгана в затруднительное положение, хотя на основе собственного опыта они знали, что не могут обещать достижения конечной цели президента. Доклад комиссии Хоффмана носил более конкретный характер. Широкомасштабная система ПРО, способная защитить население США, по мнению экспертов, пока что кажется невыполнимой задачей. Реальна лишь задача уменьшения ядерной угрозы путем развертывания систем с более умеренными техническими целями.
В октябре 1983 г. на базе докладов комиссий Флетчера и Хоффмана президенту США был представлен сводный доклад, в котором содержался вывод о принципиальной возможности создания эффективной системы ПРО и о демонстрации некоторых ее компонентов в начале 90-х годов. Впервые в этом официальном документе прозвучали слова о космических элементах системы стратегической ПРО.
В сводном докладе признается, что советские контрмеры могли бы подорвать эффективность систем ПРО, и поэтому задачи преодоления возможных контрмер должны стать столь же важными, что и задачи создания элементов ПРО. Авторы сводного доклада не поддержали высказывание Рейгана о том, что новая система ПРО могла бы позволить отказаться от доктрины «взаимного гарантированного уничтожения». Наоборот, по их словам, такая система укрепила бы ядерное сдерживание, так как даже ограниченная ПРО повышает выживаемость средств ответного удара и тем самым ослабляет риск ядерной атаки.
В сводном докладе содержалась также рекомендация создать одну единую организацию, отвечающую за координацию всех работ, ведущихся в рамках новой программы.
Реакцией администрации на сводный доклад стала директива № 119 («Инициатива в области стратегической обороны»), подписанная президентом в январе 1984 г. В этом документе впервые появилось определение «стратегическая оборонная инициатива» для разработки системы ПРО с элементами космического базирования. Директива предусматривала проведение программы исследований с целью выяснения технической возможности перехвата баллистических ракет потенциального противника на всех участках их траектории.
В соответствии с директивой № 119 министр обороны США К. Уайнбергер приказал в марте 1984 г. создать Организацию по осуществлению «стратегической оборонной инициативы» (ОСОИ), директором которой стал генерал-лейтенант ВВС Дж. Абрахамсон, работавший перед этим директором программы «Спейс Шаттл» в НАСА. Одновременно К. Уайнбергер подготовил доклад, где выводы комиссий Флетчера и Хоффмана были довольно сильно трансформированы, чтобы создать впечатление полного согласия между точкой зрения президента США и оценками его советчиков. Эти «причесанные» рекомендации комиссий Флетчера и Хоффмана и легли в основу программы СОИ.
Как «устроена» программа СОИ. Комиссия Флетчера пришла к заключению о необходимости создания многоэшелонной системы ПРО, причем каждый эшелон должен обеспечивать поражение ракет противника на соответствующем участке их траектории, выполняя при этом ряд определенных функций: поиск, обнаружение и распознавание целей, наведение и слежение, перехват и разрушение цели, общее руководство боевыми действиями. Траектория баллистических ракет, как правило, делится на четыре участка, требующие разного подхода с точки зрения специфики систем ПРО: активный (или разгонный), на котором последняя ступень ракеты ускоряется до максимальной скорости; послеразгонный, где происходит разделение боеголовок; баллистический, где боеголовки (истинные цели) и ложные цели движутся в космическом пространстве по инерции; конечный (терминальный), где боеголовки входят в атмосферу и поражают цель (иногда при рассмотрении опускается послеразгонный участок).
Гипотетическая система ПРО была проиллюстрирована Флетчером в статье, которую опубликовал американский журнал «Проблемы науки и техники» осенью 1984 г.1 Система поиска и обнаружения стартующих баллистических ракет обеспечивается датчиками, установленными на геостационарных спутниках и проводящими глобальные непрерывные наблюдения за всей поверхностью Земли (правда, при этом контроль за приполярными областями не столь эффективен). В течение нескольких секунд после ракетного старта инфракрасные датчики и связанные с ними ЭВМ определяют основные параметры ракетной атаки: число носителей, их тип, районы запуска. Ракеты-перехватчики, установленные на этих геостационарных спутниках, обеспечивают защиту от возможной атаки антиспутниковых систем противника.
1 См.. также: Бете X., Гарвин Р. и др. ПРО с элементами космического базирования // В мире науки. – 1985. – № 7.
Обработанная информация передается на семейства боевых платформ, находящихся на низкой околоземной орбите и служащих для поражения ракет противника на активном участке их траектории, а также спутникам слежения следующего эшелона, которые должны проследить за разделением боеголовок и ложных целей ракет, прорвавшихся через первый оборонительный эшелон (считается, что эти спутники слежения находятся на орбитах с высотой в диапазоне 5000 –
После завершения активного участка датчики геостационарных спутников теряют из вида выжившие ракеты. Контроль за ними переходит к системе датчиков второго эшелона, которые должны обладать способностью проследить за более холодными боеголовками и отличить их от ложных целей. Скорее всего, в данном случае будет предусмотрено зондирование на разных длинах волн, включая даже облучение мишеней импульсными лазерами или пучками частиц для оценки массы мишени. После выделения реальных боеголовок из большого числа целей датчики космического базирования направляют на эти боеголовки ракеты-перехватчики с неядерными головками, обладающие способностью самонаведения и механического разрушения цели.
Наконец, вся информация об атакующих объектах, прошедших сквозь этот оборонительный эшелон, передается системам слежения, и выделение целей последнего эшелона осуществляется инфракрасными датчиками, которые устанавливаются на высотных самолетах, поднимаемых в воздух по сигналу тревоги. В сочетании с наземными радарами эти датчики воздушного базирования определяют траектории ракет-перехватчиков наземного базирования, которые должны успеть перехватить боеголовки противника на достаточно большой высоте, чтобы свести к минимуму последствия высотного ядерного взрыва.
Действия разных датчиков и других элементов каждого эшелона, а также координация работы всех эшелонов в процессе всей операции должны управляться системой управления и связи (в американской литературе она называется системой С3 – сетью исключительно быстрых взаимосвязанных ЭВМ, размещенных в космосе и на Земле).
Каждый противоракетный эшелон должен обладать собственной (полуавтоматической или автоматической) системой ведения боевых операций, связанной с центральной системой, которая в принципе должна проследить от начала до конца за сотнями тысяч потенциально опасных объектов в космическом пространстве, среди которых как реальные боеголовки, так и ложные цели (или просто обломки ракет). Такая система, как правило, должна срабатывать автономно, без какого-либо вмешательства человека.
Как отмечал по этому поводу Флетчер, в настоящее время слабыми звеньями здесь являются: система поражения на активном участке, перехватчики для баллистического участка и участка подлета, датчики и математическое обеспечение (матобеспечение) систем слежения и дискриминации, проблема выживаемости космических эшелонов, создание ЭВМ для задач управления боевыми операциями. Сложными для решения представляются проблемы управления пучками, оптики пучков, наведения на цель и слежения за нею, подтверждения поражения.
По-видимому, понадобятся ЭВМ со скоростью операций не менее десятков (или сотен) миллиардов в секунду, с гарантированным сроком работы без сбоев порядка 10 лет. Такие ЭВМ должны обладать способностью не реагировать на радиационные и ударно-механические воздействия, характерные для ядерной атаки. Возможно, что для повышения сохранности часть ЭВМ придется вывести в дальний космос, примерно на половину расстояния между Землей и Луной. Весьма дорогой и сложной задачей может стать создание надежного матобеспечения, защищенного от всякого рода вмешательства и случайностей. Из-за огромного объема матобеспечения вряд ли достаточно быстро удастся обусловить гарантированное устранение ошибок в нем.
Приведенные здесь примеры помогают понять современную структуру СОИ. Это обширный комплекс независимых технических проектов (их число близко к 100), находящихся в разных стадиях развития и объединенных примерно в 30 программ. Последние, в свою очередь, распределены по пяти основным разделам.
Первый раздел – «Наблюдение, захват, сопровождение и оценка поражения цели» (по английской аббревиатуре – САТКА). Это наиболее дорогая часть программ: за первые 10 лет она потребует свыше 40% всех средств, выделяемых на СОИ. САТКА включает в себя разработку широкого класса радиоэлектронных и электронно-оптических систем – своего рода «глаз и ушей» системы ПРО, без которых самые мощные средства поражения были бы бесполезны. Полагают, что с точки зрения технической изощренности САТКА самая трудная и самая важная часть СОИ. С другой стороны, для технологии САТКА всегда открыт широкий военный рынок, на котором СОИ не выглядит доминирующим потребителем.
Второй раздел СОИ, потребляющий около 20% затрат, – это «оружие направленной передачи энергии» (ОНПЭ), самая «экзотическая» часть программы, привлекающая к себе наиболее широкий общественный интерес, что создает для американского обывателя обманчивое впечатление, будто бы именно этот раздел является ключевым для решения всей проблемы ПРО. В рамках этого раздела идет разработка мощных лазеров – импульсных и непрерывных, ориентированных на космическое базирование или на наземное (в последнем случае требуются переотражатели в космосе и методики компенсации атмосферных неоднородностей). Пока что именно лазерное оружие кажется основным претендентом для поражения атакующих ракет на активном участке их траектории.
Еще одним видом ОНПЭ служит пучковое оружие-поток нейтральных атомов водорода, разогнанных до околосветовой скорости. Ускорители космического базирования могут найти применение в баллистическом эшелоне ПРО, например, для распознавания боеголовок на фоне большого числа ложных целей. Для решения этой задачи можно использовать то обстоятельство, что компоненты ядерного запала (уран или плутоний) под действием частиц высокой энергии излучают большое количество нейтронов и гамма-квантов с характерной энергией. Технически возможно зафиксировать это вторичное излучение дистанционными методами. Ассигнования на пучковое оружие почти в три раза ниже, нежели на лазерное.
Около 25% всех ассигнований на СОИ падает на третий раздел – «Кинетические оружие». Это разного типа снаряды-перехватчики, разогнанные тем или иным способом (в основном ракетами) до значительной скорости (не менее нескольких километров в секунду) и разрушающие цель или контактно, или дистанционно (путем взрыва на сравнительно близком расстоянии). Эффективность кинетического оружия значительно повышается за счет использования систем самонаведения с инфракрасными датчиками. Другим направлением совершенствования оружия этого типа может стать возможность резкого увеличения скорости перехвата (десятки километров в секунду), что кажется реальным получить на основе так называемых электромагнитных ускорителей. Кинетическое оружие остается пока что единственным надежным средством поражения боеголовок на конечном участке траектории. Поэтому более ⅔ средств в рамках этого раздела планируется использовать на совершенствование кинетического оружия для конечного участка, но кинетические системы обладают значительным потенциалом поражения и на других участках траектории ракеты.
Четвертый раздел, «Анализ систем и боевое управление», по затратам мал – на его долю приходится лишь около 5%. В рамках этого раздела СОИ ведется разработка компьютерных управляющих систем. Следует отметить, что вопросы связи и обработки данных находятся в числе немногих проблем, которые считаются гарантированно решаемыми в обозримые сроки. Создание же надежного матобеспечения будет финансироваться из других источников (если это станет необходимым).
И наконец, последний раздел «Обеспечение» связан с разработкой систем энергообеспечения для всех компонентов полномасштабной системы ПРО, новых носителей с повышенной грузоподъемностью, средств технического обслуживания космических объектов. В общей сумме затрат на СОИ этот раздел представлен не столь сильно (около 10%), но реальная стоимость этой части ПРО проявится на последующих этапах.
Среди рекомендаций комиссии Флетчера было предложение о завершении определенных этапов разработок компонентов системы ПРО проведением демонстрационных экспериментов, которые должны показать как американской общественности, так и остальному миру (включая и потенциального противника) уровень достижений «американской технической гениальности». Содержащийся в докладе комиссии Флетчера перечень таких экспериментов выглядел чрезвычайно амбициозным и игнорировал все запреты, вытекающие из Договора по ПРО 1972 г. В современных планах ОСОИ демонстрационные эксперименты сохранились в сильно урезанном виде, и по каждому из них администрация США прилагает много усилий, чтобы показать соответствие таких экспериментов Договору по ПРО 1972 г.
Имеет смысл привести перечень этих экспериментов, проведение которых намечается на конец 80-х – начало 90-х годов:
серия наземных экспериментов с мощным химическим лазером, оснащенным большим зеркалом, для демонстрации возможностей управления лазерным пучком;
серия наземных экспериментов, демонстрирующих технологию распознавания цели, слежения за ней и наведения, с последующим выводом соответствующих приборов в космос на борту МТКК;
серия наземных экспериментов, в которых лазер, оборудованный оптическими элементами систем наведения, будет использован для поражения неподвижной наземной мишени (предполагается использовать лазер с такой длиной волны, которая не подходит для прохождения через атмосферу);
серия экспериментов с наземным маломощным лазером для демонстрации возможности прохождения лазерного пучка через атмосферу;
серия космических экспериментов для демонстрации возможности повышения эффективности системы спутников раннего предупреждения (но с обработкой данных не в реальном масштабе времени);
серия космических экспериментов для демонстрации технологии, позволяющей осуществлять слежение за космическими объектами и сбор информации об их внешних характеристиках;
серия самолетных экспериментов с оптическими датчиками, способными осуществлять слежение за траекторией ракет;
серия космических экспериментов, где с борта спутника запускаются и наводятся на цель перехватчики (якобы защита от антиспутникового оружия);
серия наземных экспериментов, демонстрирующих возможности электромагнитных пушек разгонять до больших скоростей снаряды разного типа;
серия космических экспериментов с электромагнитными пушками для демонстрации возможности наведения их снарядов на цель (якобы защита от антиспутникового оружия);
испытания неядерного атмосферного перехватчика, демонстрирующие его способность перехватить и ликвидировать боеголовки баллистических ракет в верхних слоях атмосферы;
испытания внеатмосферного неядерного перехватчика;
наземные испытания коротковолнового радара, позволяющего получать изображение цели;
запуск в космос длинноволнового инфракрасного датчика;
комплексные испытания системы, объединяющей в себе радар с формированием изображения, неядерный атмосферный перехватчик и соответствующую подсистему С3, для демонстрации возможностей создания «точечной обороны».
Итак, СОИ – это долговременный курс быстрого развития по широкому фронту военных и технических задач. Цель СОИ – не просто выяснить возможности создания ПРО, а активно стремиться сделать систему ПРО как можно более эффективной. В идеале СОИ должна была бы привести к созданию принципиально новых типов оружия в новой среде – космическом пространстве.
Заметим, что многие из демонстрационных экспериментов, упомянутых выше, явно противоречат букве и духу Договора по ПРО 1972 г. (особенно когда речь идет об испытаниях в космосе), хотя американская сторона стремится казуистически доказать, что таких нарушений нет. Выдвинутые же на встрече в Рейкьявике советские предложения направлены на то, чтобы СССР и США обязались строго соблюдать в течение 10 лет все положения Договора по ПРО, в частности, не проводить испытания космических элементов ПРО в космосе.
Американские ученые против СОИ. Выдвинутая Рейганом концепция СОИ получила широкое одобрение у американского общественного мнения; на американского обывателя подействовало не только само обещание защиты от ядерного оружия, но и достаточно быстрое развитие работ по СОИ. Для человека, не сведущего в физике и технике, одно только перечисление исследовательских программ уже подводит к мысли, что достижение конечной цели не за горами. Администрация США использовала для поддержки программы «звездных войн» и негативное отношение СССР к СОИ.
Но если широкую общественность США сбить с толку не так уж трудно, то более информированные и технически грамотные круги американского (да и всего западного) общества не проглотили наживку. По мнению журнала «Сайенс», Рейган был поражен резко отрицательной реакцией американских научных кругов на свою речь в марте 1983 г. Действительно, совсем немного времени прошло с тех пор, как американская общественность обсуждала проблемы ПРО в связи с планами администрации США развернуть системы ПРО «Сентинел» и «Сейфгард».
В ходе тех дебатов, которые повлияли на заключение Договора по ПРО в 1972 г., были четко сформулированы две причины опасности развертывания противоракетной системы: с технической точки зрения нельзя обеспечить эффективную защиту от массированной ракетной атаки; со стратегической точки зрения развертывание систем ПРО приведет к наращиванию наступательного потенциала противника, т. е. ПРО станет спусковым крючком нового витка гонки вооружений. Повторяем, все это стало понятным еще 15 лет назад. И первой реакцией многих ученых и политиков на речь президента стал недоуменный вопрос: «Что же сейчас изменилось?»
Во всяком случае, не могла измениться стратегическая оценка последствий размещения системы ПРО. Кроме того, ученые, хорошо знакомые с уровнем развития науки и техники и с возможными перспективами научно-технических «прорывов», не видели никаких признаков возможности опровергнуть первый из двух тезисов, отвергающих тенденцию к развитию ПРО. Только Э. Теллер афишировал недавно испытанный рентгеновский лазер с ядерной накачкой как технически революционный шаг, способный качественно изменить весь подход к проблеме; стратегической обороны (правда, время показало, что и эта реклама оказалась несостоятельной).
Наиболее активная оппозиция «звездным войнам» сформировалась в научных кругах. Самые известные научные организации, критиковавшие программу Рейгана, это Союз обеспокоенных ученых, Федерация американских ученых, Стэнфордский центр по международной безопасности и контролю над вооружениями, Национальная академия искусств и наук (Бостон). Национальная академия наук США и Американское физическое общество неоднократно на своих заседаниях отвергали идею создания абсолютной ПРО, как научно не обоснованную. В лагере критиков СОИ оказались многие известные политические и военные деятели – бывшие министры обороны США Р. Макнамара, Дж. Шлезинджер, Г. Браун, К. Клиффорд, бывшие президентские советники М. Банди, Дж. Уизнер и другие, а также значительное число сенаторов (например, Э. Кеннеди и П. Тсонгес) и членов палаты представителей.
Высокая научная информированность и эрудиция оппонентов дали им возможность проводить собственные стратегические и технические оценки перспективы СОИ, что поставило сторонников СОИ, включая администрацию США, в тяжелое положение. Возникла острая полемика между сторонниками и оппонентами СОИ, в которую включились специалисты и политики других стран. Ключевыми стали два вопроса: «Какой эффективностью может обладать многоэшелонная полномасштабная система ПРО?» и «Как повлияют на эффективность и надежность развернутой системы ПРО меры противодействия со стороны потенциального противника?»
Противники СОИ выпустили несколько докладов, оказавших большое влияние на формирование и сплочение оппозиции программе «звездных войн». В марте 1984 г. появился доклад Союза обеспокоенных ученых «Космическая ПРО», Почти одновременно вышел доклад Управления оценки техники при конгрессе США «Космическая ПРО на основе ОНПЭ». Стэнфордский центр по международной безопасности опубликовал исследование «СОИ Рейгана: политические и технические оценки, влияние на контроль над вооружениями».
Наконец, американская общественность ознакомилась с двумя докладами Комитета советских ученых в защиту мира против ядерной угрозы: «Перспективы создания космической противоракетной системы США и ее вероятное воздействие на военно-политическую обстановку в мире» (октябрь 1983 г.) и «Стратегические и международно-политические последствия создания космической противоракетной системы с использованием оружия направленной передачи энергии» (апрель 1984 г.).
Во всех этих работах совпадали основные выводы: непроницаемый противоракетный щит не может быть создан как на основе существующей технологии, так и на технологии обозримого будущего; для любой предложенной или воображаемой оборонительной системы уже существует набор контрмер, резко понижающих эффективность обороны или даже сводящих ее к нулю.
Реакция сторонников СОИ была различной. Например, министерство обороны США решилось на беспрецедентную акцию – оно потребовало у руководства Управления оценки техники при конгрессе США (УОТ) отказаться от своего доклада 1984 г. по причине якобы содержавшихся в нем грубых технических ошибок. Но Пентагон получил публичную пощечину: УТО назначило повторную очень авторитетную экспертизу, которая не нашла в докладе ничего ошибочного, и руководство УТО заявило, что не считает правильным отзывать этот доклад.
Для нейтрализации весьма представительной научной оппозиции сторонники СОИ лихорадочно искали независимых ученых, сопоставимых по рангу с членами Союза обеспокоенных ученых, но не придерживающихся их взглядов. Им удалось завербовать в свои ряды только одного – Р. Джастроу, возглавлявшего в свое время Центр космических полетов им. Годдарда НАСА, В своих выступлениях Джастроу не вел полемику с учеными, он ориентировался на дезинформацию малосведущей широкой общественности: использовал подтасовки фактов и цифр, допускал такие передержки, которые потом становились темой для анекдотов в научных кругах, намекал на некую политическую подоплеку активности Союза обеспокоенных ученых (правда, до обвинений типа «агенты Москвы» он не дошел), рекомендовал своим оппонентам «перестать заниматься не своим делом» и т. п. В конечном итоге его активность потеряла интерес публики.
Возражения оппонентам СОИ пытался также дать Флетчер, суть которых выражена в следующей его фразе: «Мы не смогли пока что создать эффективную защиту от баллистических ракет, но нам и не представили неопровержимых технических доказательств, показывающих, что такая защита невозможна».
И все же сторонникам СОИ пришлось учесть критику и признать наличие ряда принципиальных затруднений. В феврале 1985 г. специальный советник президента США и государственного секретаря П. Нитце, выступая с речью в Совете по международным делам, выдвинул два критерия, которым должна удовлетворять гипотическая система ПРО, Нитце сказал следующее: «Развитие технологии должно создать оборонительные системы, обладающие выживаемостью. В ином случае оборона сама станет заманчивой мишенью для удара... Новая оборонительная система должна также отвечать критерию стоимости – эффективности, т. е. повышение оборонительного потенциала должно обходиться достаточно дешево, чтобы у другой стороны не возникало стимула наращивать наступательный потенциал для преодоления обороны... Если новая техника не будет отвечать названным условиям, мы не собираемся ее развертывать».
Критерии Нитце (может быть, и без желания их автора) четко демонстрируют лживость утверждения, что СОИ (и последующая система ПРО) повысит стратегическую устойчивость в мире, приведет к снижению уровня наступательного оружия. Ведь первый критерий – это констатация неизбежности гонки специфических вооружений (контрмеры – с одной стороны, антиконтрмеры – с другой), главным образом в космическом пространстве. Второй критерий – самый неприятный для сторонников СОИ, поскольку всегда оборона стоила дороже наступления. Похоже, что в администрации США просто не верят, что второй критерий может быть удовлетворен.
Отражением определенной неуверенности в реальном успехе программы СОИ стали ежегодные действия конгресса, когда не только демократическая в своем большинстве палата представителей, но даже республиканский сенат регулярно уменьшали запросы администрации США на программу СОИ. Так, в 1984 финансовом (фин.) году ассигнования были уменьшены почти на 20% (в абсолютном исчислении на 0,4 млрд. долл.), в 1985 фин. г. – почти на 30% (около 1 млрд. долл.), в 1986 фин. г. – уже почти на 40% (1,8 млрд. долл.).
Явно обеспокоенное таким положением дел, а также намеками на возможность потепления в международных отношениях (после встречи в Женеве), руководство Пентагона и ОСОИ начали широкую пропагандистскую кампанию о «крупных технических прорывах» в реализации программы СОИ, которые смогут позволить завершить первый этап программы на несколько лет раньше. Эта шумиха вызвала большую степень недоверия со стороны независимых экспертов, у которых еще свежи были в памяти несколько скандалов, связанных с дезавуированием подобных оптимистических заключений.
Например, испытания рентгеновского лазера 23 марта 1985 г. рассматривались руководством ОСОИ как «шаг вперед на 10 лет», но через полгода один из физиков, принимавших участие в этом эксперименте, покинул Ливерморскую национальную лабораторию и заявил в печати о фальсификации результатов экспериментов. Специальные государственные комиссии, проверявшие этот инцидент, сослались на недостаточно точную калибровку измерительной аппаратуры, благодаря чему была найдена подходящая отговорка, чтобы замять скандал.
На сей раз проверкой положения дел в ОСОИ занялась по-настоящему группа сотрудников аппарата сенаторов У. Проксмайера, Б. Джонстона и Л. Чайлза, которая подготовила доклад, появившийся в марте 1986 г. Авторы доклада провели беседы с большим числом специалистов, принимавших в той или иной степени участие в реализации программы СОИ, причем беседы «не для печати» – с обязательством не упоминать в докладе конкретных имен. Представшая картина поставила под сомнение оптимизм руководителей разработки СОИ. Очень сомнительно, чтобы первый этап программы СОИ был выполнен в запланированные сроки, так как для ряда важнейших задач еще не найдено удовлетворительного решения – вот к какому выводу приходят авторы сенатского доклада.
Например, никто еще не смог предложить разумного варианта для обеспечения защиты боевых станций первого эшелона (предназначенных для поражения ракет на активном участке). Предлагавшиеся ранее пассивные методы обнаружения боеголовок на фоне ложных целей на баллистическом участке траектории, как сейчас представляется, вряд ли окажутся эффективными. Альтернативой этому могло бы стать использование активной дискриминации на основе лазерных пучков или пучков нейтральных частиц, обладающих умеренной интенсивностью по сравнению с тем, что требуется для средств поражения. Но эта техника еще не столь развита, чтобы можно было с уверенностью прогнозировать ее эффективность.
Разработчики СОИ по возможности попытались представить себе образ той транспортной космической системы, которая потребуется для вывода в космос всех элементов системы ПРО. После катастрофы «Челленджера» многие проблемы стали вырисовываться особенно ярко. По приведенным оценкам потребуется несколько тысяч запусков МТКК. Новый более грузоподъемный носитель вряд ли войдет в строй раньше 2000 г., но даже и с ним затраты на транспортировку элементов широкомасштабной системы ПРО окажутся неприемлемо высокими.
«Экзотические» средства поражения ракет, о которых много писалось 2 – 3 года назад, теперь уже практически серьезно не рассматриваются как первоочередные кандидаты в программу СОИ. Работы над химическими инфракрасными лазерами и ускорителями протонов (которые затем превращаются в атомы водорода) продолжаются по инерции, поскольку в них было вложено много средств в предыдущие годы.
В сенатском докладе отвергается часто высказываемая руководителями ОСОИ точка зрения, что только из-за финансовых сокращений конгрессом ОСОИ вынуждена идти на переоценку приоритетов в программе. Наоборот, указывается, что подобные переоценки прежде всего связаны с возникающими техническими проблемами, число которых все накапливается, и это может существенно замедлить ход всей программы. Авторы доклада ставят под сомнение правомерность принятого решения определить в начале 90-х годов характер дальнейшего развития широкомасштабной системы ПРО. Такой подход квалифицируется как рискованный в связи с наличием гораздо большего числа нерешенных проблем, чем предполагалось ранее.
Сенатский доклад фактически обвиняет ОСОИ в неправильном определении приоритетов исследований и напрасной трате значительных финансовых средств, а также в значительном дублировании работ в разных ведомствах. Наконец, ученые из ряда исследовательских центров начинают опасаться за свою научную репутацию в связи с рекламными и часто ложными официальными заявлениями руководства ОСОИ о якобы значительном прогрессе в исследованиях.
Без сомнения, сенатский доклад повлиял на решение конгресса США провести в 1986 г. самое серьезное (как в абсолютном, так и в относительном исчислении) сокращение ассигнований на программу СОИ.
После встречи в Рейкьявике администрация США начала исключительно активную кампанию в поддержку программы СОИ, пытаясь убедить уже начавшую колебаться широкую общественность, что ПРО будет нужна тогда, когда на Земле не останется ни одной ракеты с ядерными боеголовками. Это будет, мол, «страховой полис от русских, которым никак нельзя доверять». В этих условиях активизировались и крайне правые силы. Идеолог «Высокой границы» отставной генерал Грэм начал призывать к немедленному созданию так называемой «точечной» системы ПРО, предназначенной для защиты ракетных стартов, центров управления и других наиболее важных стратегических объектов. Грэм призывает использовать для этого не столь, может быть, совершенные виды средств поражения (в основном достаточно простые и не очень эффективные ракеты), но подобная мера, по его словам, даст США время для спокойного создания более эффективной широкомасштабной обороны от советских ракет.
Что скрывается под маской СОИ? Возникают законные вопросы, почему администрация США (отражающая взгляды крайне правых сил) так упорно держится за программу СОИ, за перспективы создания широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования, почему она прибегает к обману общественного мнения, почему игнорирует критические замечания о технической нереальности создания «непроницаемого щита» над территорией США, почему, наконец, отношение к СОИ стало символом доверия к президенту Рейгану?
Все сводится к желанию крайне правых сил в США и на Западе попытаться нарушить стратегическое равновесие, существующее в настоящее время между СССР и США, между Востоком и Западом. Это равновесие базируется на доктрине ядерного сдерживания, когда потенциальный агрессор твердо знает, что в ответ на ядерный удар по противнику он получит ответный удар с неприемлемым для себя ущербом. Огромная разрушительная сила ядерного оружия нивелирует некие различия в уровне техники, которые неизбежно существуют между Востоком и Западом и которые реакционные силы очень хотели бы использовать, чтобы добиться решающего политического преимущества. Тоска по утраченному в 60-х годах ядерному преимуществу толкает их на новые попытки повернуть назад колесо истории, и одной из таких попыток стала СОИ.
Что бы ни говорили сторонники СОИ, основная политическая цель этой инициативы предельно ясна: дать США возможность безнаказанного нанесения первого ядерного удара, возможность спрятаться от ответного удара за системой ПРО. Об этом советское руководство заявило сразу же после речи Рейгана в марте 1983 г. Попутно администрация США хотела бы убедить американский народ в том, что решение сложнейшей политико-стратегической проблемы может быть достигнуто чисто технологическим путем, односторонним проявлением «американского технического гения», а не путем честных переговоров между Востоком и Западом.
И наконец, надежда поставить СССР перед необходимостью реагировать на действия США, направленные на развертывание нового витка гонки вооружений, экономически куда более изнурительного, нежели все предыдущие. Американская сторона не скрывает, что для нее было бы куда удобнее, если бы СССР начал развертывать свою программу СОИ за счет тех средств, которые первоначально планировались на развитие мирной экономики, на повышение жизненного уровня советских людей.
Научный анализ, проведенный учеными нашей и других, в том числе западных стран, показывает, что законы физики делают крайне трудной с технической точки зрения возможность создания абсолютной системы ПРО. А меры активного противодействия, на которые пойдет другая сторона и которые обойдутся ей гораздо дешевле, вообще превращают мысль о создании «непроницаемого щита» в фантазию. Например, завершение разгона ракет в пределах атмосферы, для чего понадобятся более мощные двигатели, обесценивает многие из планируемых средств поражения. Простое увеличение ложных целей и ложных запусков перенасыщает возможности ПРО, которая «захлебывается» и теряет свою эффективность. Более подробно разбор возможных контрмер приводится в работах Комитета советских ученых в защиту мира, против ядерной угрозы1.
1 См.: Космическое оружие: дилемма безопасности. – М.: Мир, 1986.
Очень часто после таких рассуждений мы слышим от наших оппонентов следующее: «Если по вашим словам СОИ – это фантазия, то почему вы так резко выступаете против нее? Следовательно, вы все-таки чего-то боитесь и решение Рейгана задело вас за живое?» Решение Рейгана действительно задело за живое весь мир, но потому, что СОИ предполагает стать неизбежным спусковым крючком и стимулом для нового раунда гонки вооружений и в космосе, и на Земле. СОИ – это громадная политическая авантюра, ставящая под угрозу судьбу всего человечества.
В рамках программы СОИ львиная доля расходов запланирована на разработку новых элементов военной техники. Не вызывает сомнений то, что даже если ряд разработок как направления СОИ окажутся «тупиковыми» (в смысле их применения для создания эффективной системы ПРО), они все равно найдут широкое применение в других системах оружия, поднимая их возможности на качественно иной уровень. Только это должно оказать резко дестабилизирующий эффект, стать на пути возможной ликвидации ядерных вооружений, ограничения военных потенциалов пределами разумной достаточности.
Современный стратегический баланс – это сложное равновесие, учитывающее множество аспектов. Когда одна из сторон вводит в этот баланс оборонительный компонент, она резко меняет равновесие. Что же в этом случае делать другой стороне, чтобы восстановить положение баланса?
Можно заняться созданием аналогичной оборонительной системы, чего так хотели бы от нас США. Однако тщательный научный анализ приводит к выводу о том, что такое состояние, когда у обоих сторон существует стратегическая оборона, оказывается крайне неустойчивым. Прежде всего, такому состоянию свойственна крайняя неопределенность: ни одна из сторон не знает с уверенностью не только реальную эффективность обороны соперника, но и эффективность собственной обороны. Чтобы выяснить этот параметр, требуется провести такие полномасштабные испытания, которые эквивалентны мировой войне, не оставляющей после себя ничего живого.
Кроме того, когда в космосе будут развернуты оборонительные системы двух сторон, у одной из них всегда может возникнуть соблазн уничтожить одним залпом оборону соперника. Разумные оценки показывают, что сделать это гораздо проще, чем поражать атакующие ракеты, а на поражение боевых станций соперника пойдет всего лишь около 1 % боезапаса, имеющегося на собственных боевых станциях, т. е. такая акция не ослабит оборонительный потенциал. Поэтому для другой стороны наиболее естественной реакцией на развертывание оборонительных систем станет наращивание наступательного потенциала для компенсации тех потерь, которые она может понести от обороны первой стороны.
Реакцию первой стороны можно предугадать: она или увеличит оборонительный потенциал, или повысит в качестве компенсации наступательный потенциал, что делает неизбежными ответные шаги второй стороны, и т, д. Наиболее радикальный шаг к ослаблению нависшей над человечеством ядерной угрозы – это резкое сокращение ядерного оружия вплоть до полной его ликвидации. Похоже, что эта перспектива после встречи в Рейкьявике сильно напугала тех, кто ищет решение всех проблем с позиции ядерной силы. И для них единственное возражение против сокращения вооружения, имеющее, может, еще влияние на американскую общественность, связывается теперь с СОИ.
Сокращение ядерных вооружений и СОИ – вещи несовместимые. СОИ переводит ядерное противостояние на еще более высокий качественный и количественный уровни, когда равновесие становится все более шатким и вероятность возникновения ядерного конфликта резко возрастает. Именно поэтому СОИ вызывает столь негативное отношение со стороны всех трезво мыслящих людей.
В ЗЕРКАЛЕ ПРОШЛОГО: КУРС США НА ГОНКУ ВООРУЖЕНИЙ В КОСМОСЕ
В западной печати сейчас нет недостатка в материале, посвященном тому, каким станет мир после того, как широкомасштабная противоракетная система с элементами космического базирования будет принята на вооружение, какие шаги последуют за ее развертыванием, каким задачам она призвана служить. Можно выделить два подхода в этом направлении: официально декларируемый представителями администрации США и широко рекламированный средствами массовой информации; более детально разработанный, хотя и менее рекламируемый, а потому малоизвестный широкой общественности подход специалистов из Пентагона и различного рода центров по изучению военной политики США.
Несколько в стороне пока остаются более откровенные высказывания специалистов, рассматривающих системы «оборонительных» вооружений под углом зрения их использования в целях нападения. В данном разделе мы как раз попытаемся перекинуть «мостик» между прошлым американских военно-космических программ и их будущим. Необходимо сразу оговориться, что авторы позволяют себе прогнозировать по «наихудшему варианту», т. е. за исходную предпосылку принимается, что США будут продолжать взятый ими курс на размещение оружия в космосе, на все более активное его включение в военные планы Пентагона (хотя мы, конечно, не теряем надежды, что здравый смысл в конечном счете восторжествует в США).
Формирование в США военно-стратегических концепций использования космоса. Идея СОИ – редкий случай, когда концепция идет впереди создания вооружений, необходимых для ее практического осуществления. Тем не менее формирование военно-стратегической доктрины США относительно использования космоса началось давно и шло одновременно по нескольким направлениям. Существовало несколько исходных составляющих, задавших тон этому процессу задолго до того, как президент Рейган 23 марта 1983 г. произнес свою речь о «звездных войнах».
В первую очередь здесь необходимо назвать представление о роли и значении стратегической авиации, сложившееся в конце второй мировой войны. Созданная еще в 20-е годы работами итальянского генерала Д. Дуэ и американского генерала У. Митчелла, доктрина «воздушной мощи» легко трансформировалась на волне антисоветизма и панамериканизма в доктрину «аэрокосмической мощи», в которой космос рассматривался как естественное продолжение атмосферы, где господство должно принадлежать американским ВВС.
Запуск советского спутника 4 октября 1957 г. был использован определенными кругами в США для создания в стране атмосферы истерии по поводу «советской военной угрозы». Описывая настроение, которое царило в США в то время, ряд источников отмечает, что «запуск в СССР первого в мире искусственного спутника Земли явился для США одним из сильнейших потрясений в двадцатом столетии» и что этот запуск «послужил той вехой, которая разделила «благополучие» 50-х и горечь последовавших за ними неудач 60-х годов в истории США».
Был распространен слух о том, что русские собираются запустить ракету с ядерной боеголовкой на Луну во время лунного затмения 7 октября. В конце ноября была инспирирована еще бóльшая паника, когда в связи с необычной красной зарей появились сообщения о том, что и это «дело русских», которые посылают ракеты на Луну и производят ядерные взрывы.
На волне этих настроений мощный дополнительный импульс получили разработки различных военно-космических программ, таких, как программа ВВС 117-Л (в рамках которой, в частности, разрабатывались спутники разведки), а также программа ПРО Армии «Найк–Зевс» и несколько программ противоспутникового оружия. «Мы должны понять, что контроль над космосом будет военным фактом величайшей важности», – говорится в заявлении 17 лидеров демократической партии, включая бывшего президента Г. Трумэна, опубликованном всего через неделю после запуска спутника. «Война в воздухе вчерашнего дня станет завтра войной в космосе»1.
1 Salkeld R. War and Space. N. Y., Prentice-Hall., 1970, p. 134.
В поисках путей возврата утраченного превосходства вашингтонские администрации уделяли всевозрастающее внимание военному использованию космоса. Особо важную роль космические средства начинают играть с принятием Вашингтоном концепции «ограниченной» ядерной войны. «Если бы не спутники, – пишет сотрудник Управления оценки техники при конгрессе Т. Кэрас, – доктрина контрсиловых ударов, лежащая в основе концепции ограниченной ядерной войны, была бы вообще немыслима»2.
2 Karas T. Military Satellites and War-Fighting Doctrines. «Space Weapons – The Arms Control Dilemma», London and Philadelphia, SIPRI, Taylor & Francis, 1984, p. 47.
К настоящему времени в близких к Пентагону кругах сформировалось несколько точек зрения на проблему использования космоса в военно-политическом курсе страны и непосредственно в военных целях. Военные специалисты Пентагона разделились по подходу к оценке места и роли военных действий в космосе и из космоса в ядерной войне. Этих специалистов можно условно разделить на три группы.
Основная идея представителей первой группы заключается в том, что, поскольку космические аппараты очень уязвимы, их деятельность должна быть многократно продублирована наземными или морскими средствами. Дублирование порождает избыточность средств для выполнения тех или иных функций и, делая более надежным выполнение поставленных задач, одновременно понижает их значение. Но раз космические средства уязвимы, то встает вопрос о создании оружия для их уничтожения. Так на сцене появляется противоспутниковое вооружение.
Представители другого направления идут дальше. По их мнению, США должны обладать потенциалом для осуществления полного контроля над окружающим пространством, а космические средства существуют для того, чтобы обеспечить превосходство в космосе и оттуда содействовать проведению операций других родов войск. В устав ВВС США, изданный в 1982 г., внесено относящееся еще к 1959 г. высказывание генерала Т. Уайта: «Летчики во всем мире поняли, что контроль в воздухе над земной поверхностью позволяет добиться свободы маневра на земле и на море. По мере нашего прогресса в космической технике контроль над космосом обеспечит нам свободу маневра на земле и в атмосфере»1.
1 AFM1-6, Military Space Doctrine. Wash., GPO, 1982, p. 20.
В последнее время особую политическую поддержку со стороны администрации Рейгана получила группа, смотрящая на космос как на «высокий рубеж» – совершенно особую среду, в пределах которой можно реально вести военные действия и которая является потенциальным полем боя, где итоги военных действий способны оказать решающее влияние на исход вооруженного конфликта в целом. Согласно воззрениям этой группы оружие направленной передачи энергии (ОНПЭ), базируемое в космосе, даст огромный потенциал не только против космических целей, но и самолетов на больших высотах (а возможно, и наземных целей); а его использование «ведет не только к контролю над космосом, но и также над высотной частью атмосферы. На основе этого предположения нация, которая первая развернет это оружие, может выиграть безусловное стратегическое превосходство, преодолев ядерный щит противоположной стороны»2. К этому можно добавить, что представления перечисленных групп уже проникли в целый ряд официальных документов США, в частности в уставы ВВС3.
2 High Frontier. A New National Strategy. Wash., The Heritage Foundation, Watts and Lord, 1982, p. 977.
3 См., например, библиографию, приведенную в работах: Luрton D. Space Doctrines. Strategic Review, Fall 1983, p. 36 – 47; Lorenzini A., Fox С. 2001; A U. S. Space Force, Naval War College Review, March-April, 1981, p. 48 – 67.
Таким образом, изучение военно-стратегических установок, разрабатываемых в Пентагоне, указывает на то, что космические эшелоны, о создании которых так много говорят сейчас представители администрации США,– это отнюдь не «чистая оборона». И разговоры о том, что противоракетная космическая система не способна нанести какого-нибудь ущерба и не может внести вклада в гонку вооружений и дестабилизацию военно-политической ситуации, не больше, чем пропагандистский трюк.
И конечно, не может вызвать доверия высказывание о том, что создание разветвленной сети космических платформ, оснащенных лазерным оружием, когда каждый участок планеты будет постоянно находиться под наблюдением лазерной боевой системы... создаст новую ситуацию, когда ядерным ракетам будет притовопоставлено новое оружие, само по себе не обладающее способностью к массовому уничтожению»1.
1 Schneider B. Space-Based Lasers and the Evolution of Strategic Thougth. – Laser Weapons in Space. Policy and Doctrines, Ed, by K. Payne. Westview Press, Boulder, Co, 1983, p. 164.
Скорее наоборот, речь идет о дальнейшем развитии агрессивных наступательных концепций. Представители администрации США буквально с восторгом описывают «мирное» будущее, при котором ядерное наступательное оружие сделается «устаревшим и бессильным». Рейган даже любит порассуждать на тему о возможности передачи СССР технологии, необходимой для создания такой системы. Но вот что пишут по этому поводу более откровенные авторы: «Упреждающий удар по лазерным боевым платформам другой стороны станет первоочередной задачей для нации, вступающей в войну, что будет огромным искушением в случае кризиса»2.
2 Там же, р. 180.
Факты ясно указывают на то, что создание ударных космических вооружений в виде широкомасштабной противоракетной системы с космическими эшелонами нацелено на достижение военного превосходства. Но как обстоит дело с направленностью конкретных технических программ – может быть, история их развития свидетельствует об обратном?
Научно-технические предпосылки. Часто говорят: новое – это хорошо забытое старое. К проблеме развертывания оружия в космосе эта истина применима в полной мере. И для того чтобы определить размах возможной милитаризации космоса в будущем, стоит обратиться к проектам, разработка которых началась несколько десятков лет назад. У истоков этих проектов стояли гитлеровские специалисты штурмбанфюрер СС В. фон Браун и бригаденфюрер СС В. Дорнбергер, в конечном счете оказавшиеся в США.
Прежде чем сказать несколько слов о конкретных мероприятиях «доисторического» периода американской космической программы, следует напомнить о событиях более поздних, а именно о той шумихе, которая была поднята в США в 60-х годах по поводу якобы существовавших планов и даже подготовки СССР к выводу на орбиту так называемых частично-орбитальных бомб, получивших на американском военно-космическом «слэнге» сокращение ФОБС. О советской военной «угрозе из космоса» много писали, она фигурировала в слушаниях конгресса США. В действительности же именно американская сторона еще задолго до начала космической эры уделяла пристальное внимание подобным авантюристическим проектам.
В 1947 г. после непродолжительного пребывания в лагере для интернированных лиц в Великобритании Дорнбергер, едва приступив к работе в министерстве обороны США, выдвинул предложение создать космическую систему, включающую в себя сотни вооруженных ядерным оружием спутников, расположенных на различных орбитах. Так появилась идея. Реальными деталями она стала обрастать после осуществления первых космических запусков под разглагольствования о советской «космической угрозе».
В сентябре 1960 г. фирма «Боинг» получила первый контракт (второй последовал через месяц) на изучение возможности создания непилотируемого орбитального аппарата с суточным периодом обращения, который должен выводиться на эллиптическую орбиту и после одного оборота снижаться по баллистической траектории. Даже неспециалисту достаточно очевидно, для каких конкретных целей космическому аппарату придавались такие характеристики – для доставки к цели ядерного боезаряда. Общее название программы, составленное, как это принято, из первых букв слов, идентифицирующих программу, получилось достаточно символичным, если иметь в виду извечное стремление США к любой возможной форме превосходства (в том числе и в космосе), – БОСС (аббревиатура с английского «Стратегическая система орбитальной бомбы»).
Следующий, уже упоминавшийся контракт с фирмой «Боинг» ставил задачу совершенно недвусмысленную – создание «орбитальных аппаратов для бомбометания», обращающихся по орбитам на высотах до 2 тыс. км. В рамках этого проекта подлежал изучению и вариант пилотируемого аппарата.
Начало 60-х годов – это время, когда США, пользуясь отсутствием еще ряда важных соглашений, регламентирующих военную деятельность в космосе, лихорадочно нащупывали наиболее перспективные и быстродостижимые пути, которые могли бы позволить осуществлять «космический диктат». Попытки осуществления проекта БОСС тому наглядный пример – ведь к этому времени были созданы достаточно компактные ядерные взрывные устройства, появились достаточно надежные ракеты-носители, была хорошо отработана техника слежения, наведения и коррекции полета космических аппаратов.
Данное направление разработок понесло серьезный урон в связи с принятием в 1967 г. Договора о принципах деятельности государства по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, который своей статьей IV обязал государства-участники «не выводить на орбиту вокруг Земли любые объекты с ядерным оружием или любыми другими видами оружия массового уничтожения, не устанавливать такое оружие на небесных телах и не размещать такое оружие в космическом пространстве каким-либо иным образом».
Но, как наглядно показывает отношение США к различным международным соглашениям, в случае, когда определенное направление развития вооружений сулит, как кажется американской стороне, определенные выгоды и даже перспективу достижения превосходства, США могут заявить о своем возможном выходе из «неугодных» им договоров. И с позиций сегодняшнего дня мы можем сравнительно легко различить в старых проектах черты современных милитаристских планов США в космосе, реализация которых идет полным ходом.
Фашистских ученых, доставленных на территорию США, трудно «обвинить» в недостатке идей относительно того, как лучше превратить космос в очередное поле боя, на котором США заняли бы заведомо превосходящие позиции. Одновременно с разработкой наступательного оружия (ядерных бомб на орбите) Дорнбергер предложил приступить и к организации соответствующей «обороны». На свет появилась идея создания ПРО, основанная на использовании большого числа спутников, вооруженных небольшими ракетами.
Эта концепция была принята к разработке в США в начале 50-х годов под названием «Бэмби». Этот проект предполагал, что антиракеты будут запускаться через несколько секунд после старта МБР противника – на начальном участке траектории. Идея мгновенно стала давать боковые «отростки»: министерство обороны США принялось за изучение возможности создания аналогичной системы, но с запуском антиракет с борта самолета-гиганта типа С-5А.
60-е годы и особенно их конец – время, когда в США развернулась широкая дискуссия относительно целесообразности создания оборонительных средств в ядерный век. Итог обсуждений известен. США пошли на заключение с СССР документа исключительной важности – Договора об ограничении систем ПРО (1972 г.). Нельзя не заметить, что в те времена в отличие от сегодняшних объективные реальности расценивались в Вашингтоне как веский аргумент против авантюристической и опасной траты технических, денежных и людских ресурсов.
В 1963 г. министерство обороны США отказалось от разработок по проекту «Бэмби». По имевшимся расчетам, ежегодные расходы, необходимые для создания и эксплуатации такой системы, составили бы около 50 млрд. долл., что в то время примерно равнялось общей сумме ежегодных ассигнований США на оборону. В докладе заместителя начальника Управления перспективных программ МО США (ДАРПА) отмечалось, что, наряду с крайне высокой стоимостью, созданная система не будет обладать необходимой степенью надежности, и это также послужило соображением в пользу прекращения работ.
Если и говорилось о возможности осуществления перехвата головных частей МБР, то лишь после их входа в атмосферу. Однако одним из противников на пути таких планов стал высокопоставленный представитель администрации США – министр обороны Р. Макнамара, заявивший в конгрессе, что он санкционирует только такой проект создания ПРО, который сможет предусмотреть защиту обороняемого района от радиоактивных осадков в связи со взрывом МБР и антиракеты (в случае применения ядерного заряда).
Еще одной «генеральной идеей», получившей продолжение в наши дни, явились программы создания антиспутников. Помимо ставших уже сейчас хорошо известными систем «Найк–Зевс» (1963 г.) и «Тор» (1964 г.), существовали и многие другие проекты, не ставшие реальностью. В своем большинстве первые проекты предполагали не просто уничтожение спутника противника, а даже и такую своеобразную меру, как его инспекцию (проект «Сейнт», «Эрли Спринг»). В конце 1962 – 1963 гг. после прекращения разработок в рамках «Сейнт» были начаты работы по подобному проекту «Блю Джемини» и т. д. Забывая об истории, современные «лоббисты» военно-космических программ в США пытаются теперь обвинить СССР в стремлении к гонке противоспутниковых вооружений.
С начала «космических» разработок прослеживаются и проекты создания аппаратов с человеком на борту (типа современных МТКК «Спейс Шаттл»), планировавшихся для выполнения самых различных военных «миссий». По программе БОСС, в частности, проводилось совершенствование (пока что на бумаге) ракетоплана «Дайна Сор» и создание ракетоплана «Дайна Моус». О целях подобного усовершенствования наиболее наглядно свидетельствует расшифровка сокращения Моус «пилотируемая орбитальная система оружия».
От отдельных идей к обеспечению стратегии военно-космического превосходства США. У германских военных ученых, переживших крах «третьего рейха», были и другие идеи, нашедшие свое воплощение на благодатной почве американского милитаризма, рвущегося в космос. Приступивший в конце 40-х годов (по заданию Армии США) к разработке ракет большой дальности, фон Браун выступил одновременно и в качестве пропагандиста развертывания сети боевых космических станций. Так на заре космической эры, задолго до запуска первого спутника, формировалась некая комплексная концепция милитаризации космоса, заполнения его размещенным на космических платформах вооружением – как наступательным, так и «оборонительным».
Существовала и другая, казавшаяся тогда более реалистической ветвь работ в области военного использования нарождающейся техники. Сразу после войны под командованием руководителя воздушного корпуса США была организована работа в рамках проекта «Рэнд», на базе которого была впоследствии образована известная корпорация, быстро прошедшая путь от небольшой исследовательской программы до самостоятельной исследовательской организации воздушного корпуса, а затем и ВВС США.
Уже в 1946 г. «Рэнд» выпустила отчет «Предварительный проект по экспериментальным космическим кораблям, вращающимся вокруг Земли», речь в котором, в частности, шла о том, что военные космические аппараты могли бы служить идеальным средством для получения и сбора критически важной разведывательной информации, составления карт территории будущего потенциального противника с нанесением на них целей для бомбовых ударов. Отмечались высокая эффективность космических средств для выполнения этих функций, их способность охватить весь земной шар, тем самым закладывались технические предпосылки для глобальных военных притязаний США.
Эти два направления проходили «красной нитью» через все предполагаемое поле деятельности США в космосе. Как известно, направление, над разработкой которого трудилась корпорация «Рэнд», привело в конечном итоге к появлению гигантской разветвленной аэрокосмической промышленности США и огромной сети спутников, выполняющих самые разнообразные военные функции в интересах Пентагона. Но отнюдь не исчезла и первая ветвь военных разработок, отвечавшая устремлениям и политическим ожиданиям крайне правого крыла политической шкалы США и планам поддержания американской военной превосходящей мощи. На начальных этапах, когда США имели явное превосходство над Советским Союзом, реализация этих планов до поры до времени откладывалась.
Планов становилось все больше. К тем, которые упоминались выше, присоединялись новые. В начале 1958 г. в недрах созданного Управления перспективных программ МО США (ДАРПА) зародился совершенно уникальный проект «Лонгсайт», который приглашал любую компанию принять участие в разработках с целью определения как перспектив, так и границ возможностей использования военной техники в космосе. По этому проекту изучались и «лучи смерти» (речь шла об использовании СВЧ-излучения), и оружие, основанное на использовании антиматерии, и противоракетные щиты из мощного магнитного поля в космосе, и, в частности, пучки элементарных частиц в качестве возможного средства борьбы против баллистических ракет.
К тому же времени относятся разнообразные планы размещения космических станций на Луне, в зонах космического пространства между Землей и Луной – в так называемых точках либрации, где космические корабли или космические станции могли бы оставаться долгое время практически неподвижными относительно Земли и Луны.
В марте 1962 г. газета «Нью-Йорк таймс» сообщила, что ВВС США разрабатывают новую лазерную технологию для использования ее в целях создания будущих противоспутниковых систем. Надо сразу оговориться, что начало разработки лазерной технологии для целей поражения спутников противника означает и то, что начат какой-то новый этап и в противоракетной технике. Ведь лазер, как и многие другие средства, может быть с равным успехом применен и для тех, и для других целей.
Отмечались мнимые преимущества, которые дает применение ОНПЭ в этих целях. Следует сказать, что этот перечень за годы, прошедшие с тех пор, не изменился. Но следует также и подчеркнуть, что почти не претерпел изменений и перечень контраргументов, среди которых говорится и о возможных контрмерах противника, во многом сводящих на нет эффективность противоракетной системы, таких, как создание противником искусственных помех (например, дымовых завес), применение на ракетах абляционных покрытий и т. д. С того времени как эта аргументация увидела свет, прошло более 20 лет, однако эти же соображения содержатся в любом серьезном научном исследовании наших дней.
Мы уже упоминали о том, в какую сторону и как в США разрешился в тот период спор между сторонниками и противниками любой обороны, включая и «космическую». В начале 70-х годов вскоре после прихода к власти президент Никсон заявил: «Хотя инстинкт подсказывает мне обеспечить американский народ полной защитой от ядерного нападения, сейчас не в нашей власти это сделать... Ибо это может показаться противнику прелюдией к проведению наступательной стратегии, угрожающей советским силам устрашения».
В июне 1972 г. поступило сообщение, что министерство обороны США прекратило в связи с заключением Договора 1972 г. по ПРО научно-исследовательские работы по разработке лазерного оружия для противоракетных целей. Трудно сказать, насколько верным было это сообщение, но для того чтобы высказаться со всей прямотой, а главное, поступить так, как это сделал более 15 лет назад один из предшественников Рейгана на посту президента, пойдя на подписание столь важного документа, нынешнему хозяину Белого дома не хватает крайне важного для главы государства качества – политической воли.
КОМУ СЛУЖАТ КОСМИЧЕСКИЕ ПРОГРАММЫ США?
Пентагон и искусственные спутники Земли: возрастающая роль военных. Космическая эра человечества уже вступила в свое тридцатилетие. За это время исследование и использование космоса в мирных целях приобрело необыкновенный размах. Этот вид деятельности начал приносить реальные плоды в самых различных областях – метеорологии и навигации, спасении терпящих бедствие и металлургии, в производстве новых типов полупроводниковых материалов и предсказаний урожаев, в определении местонахождения полезных ископаемых и создании спутниковой связи. Есть многие и многие области, в которых весьма ощутимы результаты «космической деятельности» человека.
Совершенно иначе роль космоса понимается военно-политической элитой США, где с первых шагов по освоению «шестого океана» был взят курс на подчинение космических программ интересам военных. Весьма показательным является тот факт, что из всех американских спутников, выведенных на геостационарную орбиту, более 40%, например, представляют собой спутники военного назначения. В официальных правительственных документах указывается, что «возможности США по использованию своей военной мощи все в большей степени зависят от эффективности и надежности функционирования различных спутниковых систем».
В решении этих задач важное место отводится спутникам, входящим в систему управления, связи и разведки (С3 I). В США широко признается та роль, которую играют уже на протяжении длительного времени эти космические средства в получении информации о потенциальном противнике. Президент Л. Джонсон отмечал, что в этом смысле только разведывательные спутники в 10 раз окупили все затраты США на космос. По свидетельству бывшего директора ЦРУ У. Колби, с их помощью «можно различить номера советских автомашин».
В американской космической программе к настоящему времени выделились четыре наиболее крупные области применения спутников для военных нужд. В первую очередь это относится к системам связи. Если в недавнем прошлом такие авторитетные для западных специалистов источники, как Стокгольмский международный институт по исследованию проблем мира и ряд других, указывали, что 70% военной дальней связи США осуществляется с помощью спутников, то сейчас уже упоминается цифра 80%. Для американской «космической» политики характерно, что США при эксплуатации этих систем стараются не проводить четкого разграничения между выполнением гражданских и военных функций.
Так, например, спутники этого типа не только эксплуатируются для обеспечения связи с центрами управления ядерными силами США, но и применяются для обслуживания дипломатических каналов. В эту категорию спутников входят система связи ДСКС (аббревиатура с английского «Оборонная космическая система связи»), так называемая система «морской связи» («Флитсатком») и связи ВВС США («Афсатком»). Первая из них используется и для мирных целей, но в то же время рассматривается как ключевая при решении военных задач в отдаленных от США регионах планеты, для обеспечения деятельности американских сил, «развернутых в кризисных районах», а попросту говоря, в значительной степени для поддержки агрессивных действий администрации США в «горячих точках планеты».
Эти системы подвергаются постоянной модериизации. Например, в системе связи министерства обороны США, обслуживаемой спутниками «ДСКС», начинает осуществляться переход на более совершенные спутники «ДСКС-3», обеспечивающие повышенную устойчивость и живучесть связи, вдвое (до 10 лет) увеличенный срок эксплуатации. Усовершенствование военной связи привело к планам создания системы «Милстар», предназначенной для сбора и двусторонней передачи информации между национальным командованием и различными видами вооруженных сил.
Дело фактически обстоит таким образом, что спутники связи США являются неотторжимым элементом обеспечения политики «неоглобализма», так как крайне высокая зависимость вооруженных сил США от спутниковой связи может быть объяснена только одним фактором – провозглашенной в военно-политических документах «необходимостью» обеспечения «жизненно важных интересов» США в самых отдаленных от американской территории районах земного шара. Такое беспрецедентное понимание своей роли в мире требует постоянного военного присутствия американских войск в различных районах планеты, создания там военных баз и как следствие необходимости поддержания постоянной надежной связи, которая в данном случае может быть наиболее эффективно осуществлена через космос.
Для целей повышения секретности спутниковой связи создана специальная система передачи информации, минуя расположенные за пределами США наземные станции, т. е. по «цепочке» от спутника к спутнику и лишь затем на станцию, находящуюся непосредственно на американской территории. Тем самым ликвидируется уязвимое, с точки зрения военных, звено – линия связи, проходящая через воздушное пространство зарубежных государств. Идея такой «цепочки» находит свое воплощение в программе ИСЗ «ТДРСС» – аббревиатура с английского «Спутниковая система слежения и передачи данных», транслирующей информацию на высоте геостационарной орбиты с последующим ее приемом на наземной станции в Уайт-Сэндс (штат Нью-Мексико).
Важную роль выполняют также спутники разведки и наблюдения, в том числе спутники предупреждения о ядерном нападении, весьма значительное число спутников наблюдения о ядерных взрывах (около 18 спутников), спутники фотографической разведки и спутники секретного назначения, число которых и характер выполняемых ими задач тщательно засекречены.
Все большее значение придается в последнее время так называемым навигационным спутникам, которые не только способствуют определению точного местоположения войсковых соединений, но и значительно улучшают отработку точности наведения ракет. Использовавшиеся ранее для этих целей наземные системы имели ограниченную область применения и незначительную точность. В настоящее время в США все более полагаются на применение системы «Навстар», которая должна состоять из 18 спутников. По состоянию на сентябрь 1986 г. функционировало уже 7 спутников этой серии.
Существенное «вспомогательное» значение отводится министерством обороны США и таким, казалось бы, мирным областям, как метеорология и геодезия. Теория и практика «защиты жизненно важных интересов США» практически во всех районах земного шара – необходимость размещения значительных контингентов войск за пределами национальной территории, проведение регулярных маневров и обеспечение постоянной боеготовности своих зарубежных контингентов – требует точных прогнозов погоды и не менее точных топографических карт различных регионов мира. Для этих целей в последнее время все более и более широко используются спутники.
Здесь, пожалуй, следует обратить внимание на весьма важный фактор, определяющий стратегию администрации Рейгана по освоению космического пространства, – речь идет не просто о создании все новых и все более совершенных космических аппаратов военного назначения, а о все большей милитаризации всей гражданской космической программы, ее подчинении интересам военных. Один из симптомов этого явления присутствует и в военной метеорологии США. Наряду c использованием двух военных спутников, специально работающих по программе Пентагона, министерство обороны обеспечивается и информацией, получаемой с помощью сугубо гражданских спутников.
Такой подход к использованию космического потенциала связывается по крайней мере с несколькими практическими соображениями: стремлением обеспечить дублирование функций ряда важных спутников военного назначения и более «утилитарной» целью – сэкономить средства за счет использования гражданских спутников.
Эта направленность действий военных красной нитью проходит через всю историю освоения космоса в США. Достаточно напомнить, что на всем протяжении войны во Вьетнаме связь между США и Юго-Восточной Азией осуществлялась с помощью гражданских спутников связи «Синком-1» и «Синком-2». Это давало возможность передавать в Вашингтон в реальном масштабе времени важные военные сообщения и фотоматериалы. Командиры частей и подразделений, действовавших в различных районах Юго-Восточной Азии, нередко получали по этим же каналам связи из Вашингтона разведывательные и метеорологические данные, полученные с помощью спутников.
Дж. Фостер, возглавлявший в то время управление перспективных программ министерства обороны, отмечал, что война во Вьетнаме и перспективы участия США в других «ограниченных конфликтах» с особой силой продемонстрировали необходимость применения космических средств для обеспечения боевых действий. Сейчас это направление стало ключевым в военных планах США по использованию космического пространства. Как сообщил министр ВВС Э. Олдридж на слушаниях в конгрессе, при подготовке «акции» против Ливии в апреле 1986 г. и при оценке результатов бомбардировки Триполи использовалась информация, поступившая от разведывательных спутников, широко применялись также военные связные спутники, а для предсказания погоды использовались данные метеорологических спутников, в том числе и информация, полученная с помощью гражданских спутников.
Становятся понятными причины, побудившие США приступить к осуществлению целого комплекса мероприятий стоимостью более 100 млн. долл. направленных на повышение защищенности не только военных, но и гражданских систем связи. Эта деятельность, активно начатая при президенте Картере, продолжена нынешней администрацией США.
Особое значение администрация Рейгана придает совершенствованию упомянутой ранее системе управления, связи и разведки (куда входят и спутники связи). В одном из ежегодных докладов министра обороны К. Уайнбергера впервые появилось требование, чтобы этой системе придавался «приоритет, равный приоритету обслуживаемых ею систем оружия»1. Это означает, что если система С3 I обеспечивает стратегические силы, то показатели ее защищенности, например, должны быть не меньше, чем у данного вида вооружений.
1 Secretary of Defense Annual Report to Congress, F. Y. 1983, Wash., GPO, 1982, p. III – 77.
Чем важнее те функции, которые выполняет космический компонент системы управления и связи, тем характернее для нынешнего подхода в США к использованию космоса то, что эти функции во многом передаются гражданским спутникам связи.
В плане смешения военных и гражданских функций весьма показательным представляется упомянутая программа «Навстар», которая может быть использована для определения местоположения объектов и служить для точного наведения и управления действиями вооруженных сил. Ее «деятельность» тесно увязывается с обеспечением военных операций в различных точках планеты. Достаточно напомнить, что при осуществлении неудавшейся попытки освобождения американских заложников в Иране в 1980 г. ее организаторы во многом полагались на данные навигационного спутника при ориентировании американского подразделения на территории этой страны. Подобные спутники широко используются и при проведении других операций подобного рода, и, что еще более важно, при испытательных полетах носителей ядерных ракет.
Возможности системы, как они описаны в специальных изданиях, действительно велики. Об этом, в частности, свидетельствовали результаты испытаний, проведенных в начале 80-х годов министерством обороны США и продемонстрировавших, что система «Навстар» может выполнять исключительно важные военные задачи. В ходе испытаний положение неподвижных объектов определялось с ошибкой не более 8,15 м с вероятностью 68%, а положение подвижных объектов – с ошибкой не более 11,1 м с вероятностью 50% и не более 22 м с вероятностью 90%. При движении объектов на большой скорости ошибка при определении их местоположения возрастала не более чем на 2,5 м с вероятностью 90% 1.
1 Aerospace Daily, 1980, February 19, pp. 257, 258.
В частности, была продемонстрирована возможность использования системы «Навстар» для точной доставки средств поражения к целям (подробности эксперимента засекречены), для обеспечения движения самолетов по маршруту и их захода на посадку (до высоты 90 м), для обеспечения взаимодействия авиации и сухопутных войск и т. д. Результаты испытаний позволяют полагать, что система «Навстар» может повысить эффективность целого ряда военных операций. В частности, подсчитано, что 1465 истребителей, пользуясь системой «Навстар», смогут выполнить задачи 1714 истребителей, применяющих современные «некосмические» навигационные средства. Стоимость 249 истребителей (F-4, F-16, F-18), которые удастся при этом «сэкономить», превышает 7 млрд. долл.2
2 The Defense / Space Business Daily, 1980, March, p. 29.
В соответствии с тенденцией, все более проявляющейся в последнее время в космической программе США, система «Навстар» уже по своей конструкции задумана как система «двойного назначения», т. е. выполняющая одновременно и гражданские и военные функции. Секрет в том, что в информацию, которой может воспользоваться гражданский сектор, введена «поправка» на точность измерений. Так, например, если для гражданских потребителей возможно определить горизонтальные координаты с точностью до 1000 м, то для военных доступны более «детализированные» данные – возможность получения координат с точностью менее 10 м, а скорости – до 0,01 м/с.
Объединенный комитет начальников штабов провел недавно анализ с целью определения первоочередных задач в области защиты спутников от противодействия противника, причем на особое место была выдвинута задача обеспечения помехозащищенности спутниковых систем связи. Показательно, что в этом контексте в программе значительное внимание уделяется и гражданским спутникам-ретрансляторам, причем проблема модернизации этих спутников с учетом требования военных изучалась не представителями ведомств министерства обороны, а специалистами НАСА – гражданской организации, поддерживающей тесные контакты с Пентагоном.
От отдельных проектов – к милитаризации как политике США в освоении космоса. Беспрецедентная степень влияния Пентагона на деятельность НАСА как нельзя более ярко проявилась при развертывании работ по программе многоразового транспортного космического корабля (МТКК) «Спейс Шаттл». Как признал в то время помощник директора НАСА Дж. Ярдли, возглавляемая им организация нуждалась в поддержке министерства обороны США, так как только оно могло бы гарантировать НАСА правительственные ассигнования и дало бы возможность завершить строительство всех экземпляров МТКК. В частности, когда в 1979 г. возникла угроза срыва сроков завершения проекта «Спейс Шаттл», министерство обороны передало НАСА в виде дополнительных средств почти 1 млрд. долл. (по некоторым данным, военное ведомство вложило в проект до 2,8 млрд. долл.).
По настоянию военных были увеличены по сравнению с расчетными размеры грузового отсека корабля и степень его маневренности при входе в атмосферу (грузовой отсек МТКК размером 18 × 4,5 м позволяет доставлять на низкие орбиты грузы массой до 30 т). Известно, что в ходе эксплуатации МТКК проявлялось явное стремление оправдать «доверие» военных, в связи с чем МТКК активно участвовал (до катастрофы «Челленджера» 28 января 1986 г.) в осуществлении военно-космических программ Пентагона. Ему в основном отводилась роль космического «транспорта» министерства обороны при высоком проценте полетов по военным программам.
МТКК был активно задействован в проведении экспериментов по программе СОИ. В одном из последних полетов, в частности, осуществлялись опыты по захвату и сопровождению корабля лазерным лучом, изучались замеры степени компенсации излучения в атмосфере. Следует, однако, отметить, что большинство специалистов свидетельствует: возможность использования МТКК непосредственно в качестве боевого средства весьма ограниченна. В оценках учитывается, что для его подготовки к запуску требуется несколько месяцев, число аппаратов, находящихся в распоряжении США, невелико (4 до аварии), стоимость каждого свыше 2 млрд. долл.
Факты финансового участия Пентагона в создании МТКК не заслуживали бы столь подробного рассмотрения, если бы деятельность министерства обороны по «координации» усилий с гражданскими организациями в разработке МТКК не являлась еще одним стереотипом «поведения» военного ведомства в отношении интересующих его гражданских программ.
По указанию президента Рейгана в августе 1981 г. было начато осуществление анализа «космической политики» США, и представляется далеко не случайным, что руководство этой работой взял на себя Совет национальной безопасности. Результатом проведенного анализа явилась директива о национальной космической политике (июль 1982 г.). В соответствии с ней была создана межведомственная группа по космосу, во главе которой поставлен помощник президента по национальной безопасности, что в первую очередь свидетельствует о том, что военные призваны иметь привилегированные права в данном органе, а вопросы военной и гражданской космонавтики рассматриваются в едином комплексе. Такой организационный подход характерен для администрации Рейгана и фактически подготовлен всем ходом развития американской космонавтики. Не случайна также и высокая степень представительства в данной группе военных и специальных организаций: в нее входят заместитель министра обороны, директор ЦРУ, председатель объединенного комитета начальников штабов, директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению и т. п.
К моменту прихода к власти администрации Рейгана затраты Пентагона на военно-космические программы достигли 100 млрд. долл., а процесс милитаризации космоса получил ощутимый дополнительный импульс после одностороннего прекращения Соединенными Штатами в 1979 г. советско-американских переговоров по противоспутниковым системам. И тем не менее администрация Рейгана сочла необходимым предпринять в этом направлении, целый ряд дополнительных значительных шагов.
В объявленной 2 октября 1981 г. президентом Рейганом программе «модернизации стратегического вооружения» содержится, пожалуй, одно из первых официальных указаний на то, что администрация США в своих военно-стратегических построениях намерена осуществить возврат к идее стратегической обороны. В пояснительной записке Белого дома к этой программе, распространенной одновременно с речью Рейгана, говорилось, что в число «первоочередных» мероприятий входит «энергичное проведение расширенных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области ПРО, включая разработку технологии для соответствующих систем космического базирования».
Это заявление как внутри США, так и у их союзников было воспринято как указание на дальнейшую интенсификацию непрекращавшихся исследований в этой области в плане развития «мотивов», содержащихся в предвыборной платформе республиканской власти, опубликованной летом 1980 г.
В июне 1982 г. ВВС США объявили о создании с 1 сентября своего космического командования, призванного осуществлять централизованное руководство планированием и осуществлением военных операций в космическом пространстве. В связи с этим событием бывший в то время начальником штаба ВВС генерал Л. Аллеи недвусмысленно прокомментировал это событие, заявив, что «использование спутников для ведения войны жизненно важно для всех нас».
4 июля 1982 г. Белый дом опубликовал директиву президента о национальной космической политике. В ней говорилось, что «Соединенные Штаты будут продолжать разрабатывать потенциал противоспутниковых систем». В непосредственной связи с этой директивой министерство обороны приняло дополнительные меры, направленные на координацию усилий в области военного использования космоса. В частности, под председательством министра ВВС возник комитет по операциям в космосе, которому подведомственны все космические программы Пентагона. Администрация США, таким образом, вплотную подошла к формированию новой военной политики в этой области.
С известной речи, произнесенной президентом Рейганом 23 марта 1983 г., начинается отсчет «новой эры» в военной стратегии и политике США – «эры СОИ».
Среди важных организационных мероприятий, направленных на обеспечение дальнейшей милитаризации космической программы США, следует отметить начало функционирования в сентябре 1985 г. в системе министерства обороны Объединенного космического командования, составной частью которого стали космические командования ВВС и ВМС США, а также образование в августе 1986 г. космического командования Армии США. Централизация функций призвана способствовать объединению руководства разнообразными космическими системами под эгидой военных.
Середина 80-х: новые аспекты милитаризации космоса. Тенденции к конгломерации военных и гражданских интересов, все в большей степени насаждаемые в американской космической программе, утверждаются и в перспективном планировании. Так, в подписанной летом 1984 г. директиве президента о национальной космической политике НАСА и министерству обороны в административном порядке предписывается осуществлять совместную разработку планов исследования и использования космического пространства и на период после 1995 г. Предусматривается в том числе ведение конкретных совместных работ по созданию новых средств доставки и космических систем. В этой связи упоминается о необходимости разработки перспективных планов замены МТКК более совершенным аппаратом, отвечающим требованиям сторон (как гражданской, так и военной). В частности, разрабатываемый сейчас в США воздушно-космический самолет (ААП) должен обеспечивать в первую очередь нужды Пентагона.
Новой линией взаимодействия гражданского и военного направлений космической программы США стало проявление все более настойчивого интереса ОСОИ к техническим разработкам НАСА и к информации, получаемой от космических объектов научного назначения. Специально для целей налаживания сотрудничества с НАСА по инициативе ОСОИ организована так называемая координационная группа по космическим исследованиям.
Один из объектов интереса ОСОИ – это имеющиеся в распоряжении НАСА данные о влиянии космической среды на функционирование аппаратов во внеземном пространстве, имеющие при экстраполяции важное значение применительно к компонентам создающейся широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования. Для обеспечения лучших условий будущего «содружества» глава ОСОИ Дж. Абрахамсон идет на личные контакты с руководством НАСА. Аналогичные встречи инициируются и со стороны верхушки ВВС США.
Итак, военные круги США, на этот раз через посредничество вновь созданной организации ОСОИ, стремятся навязать финансовое «содействие» ряду программ НАСА. Критерием выбора здесь служит возможность использования программ НАСА для военно-космических целей. В частности, речь идет о выделении значительных средств на спутники «Хемсат» и «Малтипроуб», разрабатываемые НАСА. В данном случае еще раз подтверждается общая для «взаимоотношений» гражданских и военных направлений американской космической программы закономерность: ОСОИ крайне выгодно, чтобы разработки спутников вело НАСА, а их результаты использовались в интересах Пентагона.
В соответствии с программой спутник «Хемсат» предназначен для создания в космосе газовых облаков, а спутник «Малтипроуб», выполняющий роль датчика в космосе, будет применен для измерений характеристик лазерного луча, проходящего через искусственное облако (в частности, в целях определения показателя степени рассеивания луча, что очень важно для программы СОИ). Формально же НАСА создает эти спутники для получения информации о космической плазме.
Эти проекты далеко не единственные, к которым проявляют интерес военные в плане отработки компонентов программы «звездных войн». Можно назвать также совместную разработку НАСА и ВВС США спутника для исследования динамики ионосферы и ее воздействия на радиосвязь. Кроме того, пристальный интерес, о котором заявляют функционеры ОСОИ, проявляется к проекту спутника НАСА «Уинд», предназначенного для получения информации о воздействии солнечного ветра на земную магнитосферу; к запланированному НАСА изучению атмосферных и «космических» условий в полярных областях (спутник «Полар»); к проекту определения баланса энергий в атмосфере (спутник «Экватор») и многим другим.
Перечисленные проекты не являются чисто американскими. Они – составная часть международной программы исследования солнечно-земной физики. Значительная доля финансового участия (550 млн. долл.) в этой программе принадлежит «космическим» странам Европы, объединенным в Европейское космическое агентство, 70 млн. долл. выделяет Япония (США – 643 млн. долл.). Таким образом, можно сказать, что в современных условиях интересы военных США начали активно распространяться на всю структуру сотрудничества стран Запада в исследовании и использовании космического пространства, стремясь подчинить его своим интересам.
Уже упоминалось о том, что при развертывании программы МТКК Пентагон ассигновывал существенные средства в «помощь» этой программе. Тоже происходит и сейчас. В сенате США в одной из комиссий было предложено на 1987 фин. г. предусмотреть выделение по бюджету министерства обороны (а отнюдь не НАСА) 2,96 млрд. долл. на создание нового образца орбитальной ступени. Осуществлять, однако, работы (т. е. заключать соответствующие контракты в пределах указанной Суммы) по-прежнему должна гражданская организация НАСА. Так в современных условиях совершенствуется схема «совмещения» военных и гражданских направлений использования космического пространства в США.
Повышенная заинтересованность Пентагона в скорейшем восполнении космического флота объясняется, конечно, высокой приоритетностью, которую имеет МТКК в качестве «космического транспорта» Пентагона. ОСОИ определено 10 наиболее крупных направлений, в которых проведение экспериментов с участием МТКК дало бы наибольший эффект. Среди них такие важные для программы СОИ эксперименты, как стабилизация и наведение лазерного луча, быстрое перенацеливание лазеров высокой энергии, захват цели, ее сопровождение и наведение на нее луча лазера и т. д.
Речь идет о реанимации прежних планов использования МТКК, возобновлении тех экспериментов, в которых, по свидетельству специалистов, трудно обойтись без МТКК. Можно считать, что важным, если не определяющим стимулом решения об изготовлении нового образца орбитальной ступени МТКК явились интересы военных. При отсутствии новой орбитальной ступени у военных были бы ограничены возможности выполнения ряда уже утвержденных проектов. Отсюда и Высокая доля запусков по программам министерства обороны в перспективных планах использования МТКК.
В современных условиях наряду с милитаризацией гражданской космической программы США происходит активное вторжение военных в сопредельные области, а именно – подключение научных центров к военным разработкам. ОСОИ, в частности, привлекло к работам по своей программе такие известные научные центры, как университеты штатов Нью-Йорк и Техас, Калифорнийский университет, Стэнфордский и Флоридский университеты, Южнокалифорнийский университет в Лос-Анджелесе.
Дальнейшей эволюцией этого направления следует считать реализуемый проект создания (по предложению главы ОСОИ Дж. Абрахамсона, которое было поддержано министром обороны К. Уайнбергером) так называемого института СОИ, представляющего из себя некоммерческую организацию, призванную служить «мозговым центром» программы «звездных войн». Для работы в институте подбираются наиболее перспективные специалисты. Против появления этого нового «научного» подразделения выступил ряд известных политических фигур, в том числе сенаторы У. Проксмайр и П. Саймон, справедливо заявившие, что на деньги налогоплательщиков (планируется выделять около 30 млн. долл. в год на содержание этого учреждения) создается еще одна «лоббистская» организация, которая будет оказывать давление на конгресс в пользу интенсификации работ по программе СОИ.
Система АСАТ – первый «эшелон» гонки вооружений в космосе. В США и за их пределами не утихает широкая дискуссия по поводу опасностей, сулящих миру осуществлением программы СОИ, превращение которой в широкомасштабную ПРО с элементами космического базирования может произойти в достаточно сжатые сроки в связи с провозглашенным в США планом «раннего развертывания». Не меньше внимания уделяется противоспутниковым системам (ПСС), которые уже вступили в стадию испытаний и в случае принятия на вооружение станут развернутой системой оружия, специально предназначенной для уничтожения космических объектов.
Как и в других сферах своего военного строительства, американские государственные деятели пытаются оправдать необходимость развертывания данного вида оружия наличием подобной системы у Советского Союза. В этой связи в США развернута широкая дискуссия об «уязвимости» американских космических средств. Действительно, как сообщалось в нашей печати, Советский Союз имеет противоспутниковую систему, испытания которой завершены. Но США были первой страной, приступившей к разработкам в этой области и имевшей даже оперативные противоспутниковые системы. Новая противоспутниковая система АСАТ, таким образом, становится системой уже «второго» поколения, основанной на иных принципах действия. Стремясь предотвратить дальнейшее опасное развитие событий, именно СССР, а не США, в 1983 г. принял на себя в одностороннем порядке мораторий на вывод в космос противоспутниковых систем, выступил с предложением по их ликвидации.
В документах американских организаций, выступающих критически по отношению к политике США, справедливо подчеркивается, что отказ США вступать на современном этапе в переговоры с СССР по противоспутниковым системам диктуется единственной причиной – стремлением реализовать планы создания противоракетной системы космического базирования. Имеющийся опыт подходов США к решению этой проблемы, накопленный в результате переговоров с СССР по противоспутниковым системам (1978 – 1979 гг.), свидетельствует о полном нежелании американских правящих кругов перекрыть этот опасный канал гонки вооружений.
Несмотря на то что СССР делал все возможное для заключения соглашения по ПСС, и этот факт признается тогдашним главой американской делегации на переговорах Р. Бакхаймом, США в одностороннем порядке прервали переговоры. По его мнению, причиной такого шага со стороны США послужила в первую очередь не поднятая на Западе в то время шумиха вокруг афганских событий (что выдвигается как главный повод действий США), а сугубо внутренние мотивы1. При администрации Рейгана официальная позиция в отношении возможности запрещения противоспутниковой деятельности и заключения соответствующего соглашения подверглась значительным коррективам в сторону ужесточения.
1 Strategic Defense and Anti-Satellite Weapons, Hearing. Comm. on Foreign Relations, U. S. Senate, 98d Congr., 2nd Sess., U. S. GPO, Wash., 1984, pp. 191, 217.
Как без обиняков указывается на первой странице официального документа – доклада администрации США конгрессу (названного разве что с иронией «Политика США по контролю над вооружениями АСАТ»), «в настоящее время не существует каких-либо новых договоренностей или соглашений, заключение которых могло бы считаться целесообразным в контексте общих интересов США и их союзников, кроме тех, что уже являются руководством для осуществления военной деятельности в космическом пространстве»2. Признание как нельзя более откровенное. Характерно и другое – провозглашенное отношение США к уже заключенным международным соглашениям, которые рассматриваются не как ограничивающие, насколько это возможно, милитаризацию космического пространства, а в качестве своеобразного «руководства» военной деятельности в космосе.
2 Report to the Congress on U. S. Policv on ASAT Arms Control, 31 March 1984. U. S. GPO, 1984, p. 1.
Доклад появился в марте 1984 г., однако и до сих пор у официального Вашингтона нет проекта соглашения по проблеме ограничения противоспутниковой деятельности, как нет даже и стремления вести такие переговоры. То же относится и к более широкой проблеме предотвращения милитаризации космического пространства. Это и не мудрено, поскольку администрация Рейгана развивает активную деятельность не в направлении «контроля», а всячески выискивает все новые и новые оправдания своего негативного отношения к нераспространению гонки вооружений на космос. Выдвигается и тезис о невозможности «верификации» – проверки достигнутых соглашений, а тем более ликвидации военно-космических систем и, в частности, противоспутниковых.
История переговоров по любому направлению ограничения и сокращения вооружений показывает, что делегации США почти всегда пытались непомерно раздувать проблему «контроля», заставляя «телегу катиться впереди лошади». По этому поводу ведущий специалист Федерации американских ученых по проблемам космоса Дж. Пайк высказал предположение, что развертывание таких систем станет лишенным какой-либо рациональности, если удастся добиться ограничений на испытания, т. е. на ту фазу, которая, по его мнению, поддается уверенному контролю национальными техническими средствами стран.
На слушаниях в конгрессе США неоднократно указывалось, что вполне можно положиться на высокие возможности средств наблюдения из космоса не только в отношении самих ПСС, но и в отношении противоспутникового оружия с «побочными свойствами», не предназначенного специально для уничтожения спутников (какими служат, например, баллистические ракеты, противоракеты ПРО наземного базирования). Отмечая явно «завышенный» характер требований, предъявляемых американской стороной к возможностям «верификации» при различных теоретически допустимых вариантах договоренностей по ПСС, сенатор Л. Пресслер, специализирующийся по военным вопросам, не без доли сарказма заметил, что «если бы стандарты верификации, применяемые в настоящее время к ограничению вооружений АСАТ, были бы применены к ограничению ядерных вооружений, то мы не могли бы приступить к переговорам до тех пор, пока в эксплуатации находятся коммерческие самолеты, поскольку такие самолеты, как это ни покажется парадоксальным на первый взгляд, обладают побочными свойствами доставки ядерного оружия».
В последнее время в американской официальной риторике стало характерным выдвижение на первый план тезиса об угрозе не со стороны ПСС Советского Союза, а именно со стороны советских спутников. В одном из официальных заявлений директора управления перспективных программ МО США (ДАРПА) Р. Купера прямо заявляется, что «определенные низкоорбитальные советские спутники представляют серьезную угрозу нашим наземным, морским, аэрокосмическим силам, и мы должны иметь возможность нанести удар по этим системам в случае конфликта». В таком же духе высказался в конгрессе помощник министра обороны по вопросам международной безопасности Р. Перл.
Другими словами, руководители Пентагона заявляют, что угрозой являются советские спутники, по своим выполняемым функциям сходные с теми, которые имеются и в распоряжении США. И если высшие чины военного ведомства США считают, что в этих условиях «сдерживание» находится под угрозой, то это означает лишь, что непременным условием безопасности в официальном понимании США может быть только их военное превосходство в космосе, предусматривающее возможность поставить под удар спутники другой страны. Именно на достижение этой цели и направлено развитие системы АСАТ.
Опасность принятия на вооружение системы АСАТ не может быть преуменьшена. С ее помощью у вооруженных сил США появляется возможность поражать цели на высотах, которые по разным оценкам варьируются от 500 до 2 тыс. км. Это означает, что, используя «передовое базирование», в различных точках Земли система АСАТ будет находиться в выгодном положении для атаки по любому низкоорбитальному спутнику.
Поскольку система АСАТ составлена из «готовых компонентов», ассигнования на нее по сравнению с другими военными программами не так уж значительны, Всего за период с 1983 фин. г. по 1992 фин. г. на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, а также на испытания должно быть затрачено 1,350 млрд. долл., на производство – 2,498 млрд. долл., а общие затраты составят соответственно – 3,887 млрд. долл. (39,1 млн. предполагается вложить в этот период в капитальное строительство). В докладе, опубликованном Главным административно-бюджетным управлением США, содержится, однако, критика того, что программа АСАТ не только не уложилась в ассигнованную первоначально сумму – 3,6 млрд. долл., но и разработчикам не удалось добиться цели, которая ставилась Объединенным комитетом начальников штабов в 1981 г. – получить при помощи АСАТ возможность поражать спутники на высоких орбитах, включая и геостационарную.
Будут ли обладать лучшими или сравнимыми с АСАТ возможностями другие военные системы, имеющие упомянутые «побочные» противоспутниковые функции?
Объективный анализ свидетельствует, однако, о другом. Эти системы наверняка будут обладать гораздо меньшей эффективностью, чем специально разработанные для этих целей средства. Особый случай будет составлять применение для целей уничтожения спутников космических противоракетных систем, которые планируется развернуть в США в рамках широкомасштабной противоракетной системы. Общепринятым считается тот факт, что даже самая несовершенная подобная система будет обладать высоким противоспутниковым потенциалом, когда впервые станет возможным практически одновременное уничтожение всех ключевых спутников противника, что создаст крайне серьезную опасность для космических средств, значительно дестабилизирует военно-стратегическую ситуацию в плане создания стимулов для нанесения первого удара.
Стремление администрации Рейгана приступить к реализации планов милитаризации космического пространства посредством развертывания системы АСАТ вызывает растущее противодействие различных слоев американского общества. Свое концентрированное выражение настроения оппозиции получили в последнее время в конгрессе США, который в декабре 1985 г. впервые не удовлетворился заверениями президента относительно «необходимости» продолжения программы АСАТ и наложил запрет на ассигнования по испытаниям антиспутников против реальной мишени в космосе на 1986 фин. г.
О продолжающемся росте противодействия планам Белого дома по размещению оружия в космосе свидетельствует тот факт, что действие запрета продлено и на 1987 фин. г.1 Причем в целом «пакете» поправок эта инициатива является единственной, которая в результате достигнутого согласия между сенатом и палатой представителей не была подвержена компромиссным корректировкам.
1 Остается возможным проведение испытаний (которые и осуществлялись администрацией США в 1986 г.) по условной цели в космическом пространстве.
Несмотря на растущую оппозицию своим планам, администрация США продолжает упорно следовать избранному курсу, который в конечном итоге приведет к результатам, прямо противоположным не только интересам международной безопасности, но и декларируемым целям национальной безопасности самих США. Как отмечает известный ученый С. Дрелл, являющийся также членом совета директоров ассоциации по контролю над вооружениями и консультантом Управления оценки техники при конгрессе, «отсутствие у Советского Союза оружия, размещенного в космосе или направленного на поражение объектов в космосе, гораздо больше укрепит американскую способность сдерживания и стратегическую стабильность, чем наличие такого оружия у США».
На примере американской ПСС АСАТ проявляется весьма важная особенность современного развития вооружений: сравнительно небольшая по стоимости и масштабам программа способна оказать значительное дестабилизирующее воздействие на советско-американские взаимоотношения в военной области. Очевидно, что в условиях наличия ПСС даже случайная техническая неисправность, возникшая в системах спутника, может быть ошибочно истолкована и повлечь за собой самые серьезные последствия вплоть до начала военных действий. В условиях кризиса и напряженности в отношениях между сторонами даже единичное применение противоспутникового оружия может повлечь гораздо более серьезные последствия, чем в обычных условиях. Простое наличие противоспутникового оружия в этой ситуации будет фактором дополнительного и значительного подрыва стабильности.
Если не принять меры сейчас, то время для запрещения и уничтожения противоспутникового оружия может быть упущено. Продолжение испытаний этих систем в США, а тем более развертывание этого оружия (которое, если бы программа не была замедлена, могло бы быть начато уже в 1987 г.) явилось бы спусковым крючком милитаризации космического пространства. От этой первой ступени куда проще было бы перейти к развертыванию в космосе боевых космических станций. Заключение соглашения по ПСС в настоящее время, пока не появились новые поколения противоспутникового оружия, как нельзя более отвечало бы интересам международной безопасности, особенно учитывая, что был бы исключен важный путь разработки проектов АСАТ в рамках СОИ.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Современный этап развития военных программ может оказаться поворотным, поскольку гонка вооружений, если не удастся остановить ее прорыв в космос, может перекинуться в качественно новую среду, что приведет к труднопредсказуемым и крайне опасным последствиям. Пока что космос является уникальной средой, где нет оружия. Министр обороны СССР Маршал Советского Союза С. Л. Соколов отмечал, что «имеющиеся у обеих сторон спутники связи, навигации, предупреждения о ракетном нападении – это не ударные космические вооружения. Ни СССР, ни США в настоящее время не имеют оружия в космосе»1.
1 Правда. – 1985. – 6 мая.
Однако при нынешнем президенте США работы по программе милитаризации космоса, как никогда ранее, находятся в фокусе внимания администрации. Не случайно, что именно в годы правления Рейгана в 1982 г. ассигнования на космические программы министерства обороны США превысили суммы, выделяемые для исследования и использования космического пространства по линии гражданской организации НАСА (соответственно 6,7 млрд. долл. и 5,5 млрд. долл.). Этот разрыв продолжал увеличиваться, и в 1985 фин. г. Пентагону уже было ассигновано 12 млрд. долл., что почти вдвое превысило годовой бюджет НАСА.
Администрация США не просто ведет дело к созданию «оборонительных систем», а к развертыванию целого нового класса вооружений, которое будет обладать ударными функциями – способностью к поражению объектов во всех сферах – в космосе, в воздухе, в море и на суше. Политические и военные деятели США стараются обходить молчанием этот факт. Но иногда проговариваются сами создатели этих вооружений – люди, которым можно «доверять» в данном вопросе. Р. Будвайн, один из видных сотрудников Национальной Ливерморской лаборатории им. Лоуренса, ведущей работы по созданию оружия «звездных войн», близкий соратник Э. Теллера констатирует, что «некоторые из новых видов оборонительных систем могут быть использованы в качестве вспомогательного средства при нападении, включая нанесение первого удара (выделено авт.)»1.
1 Budwine R. Deterrence and defence. Proceedings, Internatinal Seminar on Nuclear War, Frice, August 1984. Servizio Documentazione dei Liaboratori Nazionali de Frascati dell’INFN, July 1985, p. 13.
Если здесь имеется в виду в первую очередь нападение на космические средства другой стороны, то в высказываниях сотрудника той же лаборатории физика Л. Вуда, непосредственного разработчика ОНПЭ, прослеживается дальнейший сценарий развития событий (как их видят «архитекторы» СОИ, исходя из реальных возможностей системы). Он без обиняков утверждает, что «стратегическая оборонная система... может уничтожать десятки тысяч самолетов, танков или артиллерийских установок в час»2.
2 Wood L. The Strategic Defence Initiative and the Prospects for International Cooperation in Space. The 29th Seminar for Diplomats, Klessheim, Austria, August 1986. Lawrence Livermore National Laboratory, 1986, p. 7.
Как и любое другое бюрократическое военное ведомство, ОСОИ стремится всячески привлечь внимание к своей деятельности и, пользуясь благосклонностью администрации США, еще более приподнять свои «заслуги» в ее глазах, оправдать рост ассигнований на программу СОИ и на свое собственное содержание.
Советский Союз активно выступает против планов милитаризации космического пространства. Перенос гонки вооружений в космос способен реально повлечь за собой крайне негативные военно-стратегические и международно-политические последствия, резко обострить политическую напряженность, создать условия, для военной конфронтации в космосе и возможности развязывания там вооруженного конфликта с его быстрым распространением на Землю. СССР делает все возможное, чтобы не допустить подобного развития событий. В отличие от США в нашей стране не проводятся исследования в области создания космических систем ПРО. Как заявил маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев, в СССР «ведутся работы по совершенствованию систем предупреждения о ракетном нападении, средств контроля, связи, навигации, по созданию наземной ПРО в разрешенных Договором по ПРО пределах. Мы полностью и пунктуально выполняем Договор по ПРО»3.
3 Новое время. – 1986. – № 48. – С. 7.
В ходе советско-американской встречи на высшем уровне в Рейкьявике советской стороной было предложено укрепить режим Договора по ПРО, когда стороны взяли бы на себя взаимное обязательство не использовать право выхода из Договора по ПРО 1972 г. по меньшей мере в течение 10 лет. При этом исследования и испытания в этой области были бы ограничены рамками лабораторий. Такой подход отвечает требованиям повышения устойчивости военно-стратегического равновесия, снижения вероятности возникновения ядерной войны.
Сохранение в неприкосновенности и укрепление режима строгих ограничений на системы ПРО и запрещение ударных космических вооружений являются важнейшими условиями, при которых возможно сокращение, а в дальнейшем и ликвидация стратегических наступательных вооружений. Необходимость осуществления этих мер в едином пакете очевидна – весь процесс ограничения и сокращения вооружений показал тесную взаимосвязь ограничений наступательных и оборонительных вооружений. Очевидно также, что в начале 70-х годов процесс ограничения стратегических вооружений был бы невозможен без заключения бессрочного Договора по ПРО в 1972 г. И в наше время, пока существует опасность прорыва в области создания противоракетных систем космического базирования, невозможно сколь-нибудь эффективное сокращение и последующая ликвидация стратегических ядерных вооружений сторон.
В случае если администрация США пойдет все-таки на развертывание широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования, то ответ СССР «будет эффективным, менее дорогостоящим и может быть осуществлен в более короткие сроки»1. При этом, как неоднократно отмечалось советскими руководителями, он не будет симметричным. Существуют реальные возможности сохранения неуязвимости советских МБР даже в условиях реализации программы СОИ.
1 Правда, – 1985, – 22 ноября.
Как заявил Главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения, заместитель министра обороны СССР, генерал армии Ю. П. Максимов, «эффективной контрмерой, по мнению советских ученых, например, может служить такая тактика осуществления пусков МБР, которая рассчитана на «истощение» космической противоракетной обороны путем ее ранней активизации за счет определенно подобранного порядка ответного удара. Это могут быть комбинированные запуски МБР и «ложных» ракет, запуски МБР с широкой вариацией траекторий... Кроме того, количественное наращивание МБР создаст ряд дополнительных трудностей для систем обнаружения противника, вызовет резкое падение эффективности систем перехвата и наведения ударных средств. К аналогичному результату ведет и увеличение числа боеголовок на ракетах»1. В работах советских ученых приводится развернутый перечень и других возможных контрмер, стоимость которых будет значительно уступать стоимости создания и развертывания планируемой в США противоракетной системы2.
1 Новое время. – 1986. – № 51. – С. 13.
2 Космическое оружие: дилемма безопасности. – М.: Мир, 1986.
Осознавая крайне негативные последствия реализации существующих планов «звездных войн», СССР противопоставляет им программу «звездного мира». Только в 80-е годы им выдвинут целый ряд широкомасштабных предложений. В августе 1981 г. СССР выдвинул проект Договора о запрещении размещения в космическом пространстве оружия любого рода, а через два года в августе 1983 г. последовала новая советская инициатива – проект Договора о запрещении применения силы в космическом пространстве и из космоса в отношении Земли.
В последнем советском проекте предусмотрен взаимный отказ обеих сторон от применения силы из космоса в отношении любых космических объектов, а также из космоса в отношении объектов на земле и в воздушном пространстве. В проекте детализируется понятие применения силы в отношении космических объектов, что предполагает обязательство «не уничтожать, не повреждать, не нарушать нормального функционирования и не изменять траекторию полета космических объектов других государств» (ст. 2, п. 3). Перекрываются возможные лазейки и обходные пути для противоспутниковых действий и для использования в этих целях разнообразных пилотируемых космических кораблей (ст. 2. п. 5).
Крайне важным в современных условиях представляется содержащееся в советском предложении требование о запрещении разработки, испытаний и развертывания в космосе новых систем оружия для нанесения ударов по космическим объектам и целям на Земле и в воздушном пространстве (ст. 2, п. 1) и о взаимной ликвидации имеющихся у СССР и США в стадии испытаний противоспутниковых систем (ст. 2, п. 4).
Шагом большой политической смелости явилось принятие СССР в августе 1983 г. одностороннего обязательства не выводить первым в космическое пространство каких-либо видов противоспутникового оружия пока другая сторона воздерживается от такого рода шагов. Ответом американской стороны было форсированное испытание противоспутниковой системы АСАТ, в том числе и с поражением реальной мишени в космосе. По инициативе СССР вопрос о сугубо мирном использовании космического пространства неоднократно поднимался на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Характерно, что США часто являются единственной страной, выступающей в оппозиции к соответствующим резолюциям Генеральной Ассамблеи.
Принятие предложений Советского Союза могло бы способствовать исключению космоса из сферы гонки вооружений. СССР выступает за гибкий и ответственный подход к ведению переговоров, за возможность взаимных уступок на основе принципа равенства и одинаковой безопасности, что и может обеспечить успех диалога. Поэтому серьезное обсуждение советских инициатив, выработка на их основе компромиссных вариантов, удовлетворяющих интересам участников, остаются возможными до тех пор, пока гонка вооружения в космосе не стала необратимой. Но именно США должны серьезно пересмотреть сам подход к подобным переговорам, последовательно выполнить их цели, как они были записаны перед началом регулярных встреч советских и американских делегаций в Женеве, и среди них заявленное стремление к выработке «эффективных договоренностей, направленных на предотвращение гонки вооружений в космосе».
Однако встреча в Рейкьявике как нельзя более убедительно продемонстрировала приверженность представителей администрации программе СОИ, вставшей на пути прекращения гонки вооружений. Как отмечалось в выступлении Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, «после Рейкьявика еще больше у всех на виду оказалась пресловутая СОИ как символ обструкции дел мира, как концентрированное выражение милитаристских замыслов, нежелания снять ядерную угрозу, нависшую над человечеством»1.
1 Правда. – 1986. – 15 октября.
Стремясь наглядно продемонстрировать поистине захватывающие перспективы мирного космического будущего человечества, СССР в августе 1985 г. выдвинул предложения по основным направлениям и принципам международного сотрудничества в мирном освоении космического пространства в условиях его немилитаризации и соответствующий проект резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. В этих предложениях были намечены основные направления возможного сотрудничества стран мира в деле мирного использования космоса, указывалось на желательность создания Всемирной космической организации по международному сотрудничеству в мирном исследовании и использовании космического пространства.
Предложения СССР представляют, по существу, поэтапную программу совместных практических действий международного сообщества по мирному освоению космического пространства, которая рассчитана на 3 этапа и имеет целью заложить до 2000 года прочные материальные, политико-правовые и организационные основы «звездного мира». Как весьма важную следует упомянуть выдвинутую СССР инициативу о создании с помощью ведущих космических держав международного центра для совместных исследований и разработки по заказам развивающихся стран образцов космической техники, ряд других положений, конкретизирующих предложение СССР.
Установленный в советской поэтапной программа срок ее реализации имеет символическое значение – в новое тысячелетие человечество должно войти не только без оружия массового уничтожения (к чему также призывает Советский Союз), но и без оружия в космосе, – и тогда освоение «шестого океана» станет бесповоротно служить делу мира.
ХРОНИКА КОСМОНАВТИКИ*
* ПРОДОЛЖЕНИЕ (см. № 11 за 1986 г.). По материалам различных информационных агентств приводятся данные о запусках некоторых искусственных спутников Земли (ИСЗ), начиная с октября 1986 г. О пилотируемых космических полетах рассказывается в отдельных приложениях. О запусках ИСЗ серии «Космос» регулярно сообщается, например, на страницах журнала «Природа», куда и отсылаем интересующихся читателей.
| 1986 г. |
6 ОКТЯБРЯ в КНР с помощью ракеты-носителя (РН) «Великий поход-2» выведен на орбиту 19-й китайский ИСЗ, который, согласно официальным сообщениям КНР, предназначался для изучения и фотосъемки земной поверхности в различных целях. 11 октября от ИСЗ отделился спускаемый контейнер (с отснятой пленкой), который в те же сутки был возвращен на территорию КНР.
20 ОКТЯБРЯ в СССР с помощью РН «Молния» на высокоэллиптическую орбиту с высотой апогея
25 ОКТЯБРЯ в СССР с помощью РН «Протон» запущен очередной (18-й) ИСЗ связи «Радуга». Выведенный на геостационарную орбиту к точке «стояния» 45° в. д., он получил международный регистрационный индекс «Стационар-9». Наряду с геостационарными ИСЗ типа «Горизонт» и «Экран», а также ИСЗ типа «Молния-1» и «Молния-3» на высокоэллиптических орбитах ИСЗ «Радуга» широко применяются в системах телевизионного вещания, действующих в нашей стране.
14 НОЯБРЯ в США с помощью РН «Скаут» на околополярную орбиту запущен исследовательский ИСЗ «Полар Биэр» («Полярный медведь»), предназначенный для изучения влияния различных высокоширотных природных явлений на радиосвязь. Для реализации этой космической программы было решено не создавать соответствующий ИСЗ, а взять из Национального музея авиации и космоса в Вашингтоне навигационный ИСЗ «Транзит», находившийся там уже в течение 8 лет в качестве экспоната, и установить на нем необходимую аппаратуру.
16 НОЯБРЯ в СССР с помощью РН «Молния» на высокоэллиптическую орбиту с высотой апогея
18 НОЯБРЯ в СССР с помощью РН «Протон» запущен очередной (13-й) ИСЗ связи «Горизонт», Выведенный на геостационарную орбиту к точке «стояния» 90° в. д., он получил международный регистрационный индекс «Стационар-6». Помимо использования для передачи телевизионных программ на сеть станций «Орбита», «Москва» и «Интерспутник», этот ИСЗ служит для связи с судами и самолетами при помощи дополнительных ретрансляторов.
26 ДЕКАБРЯ в СССР с помощью РН «Молния» на высокоэллиптическую орбиту с высотой апогея
| 1987 г. |
5 ЯНВАРЯ в СССР с помощью РН «Союз» на околокруговую орбиту высотой более 950 км запущен очередной (15-й) советский оперативный метеорологический ИСЗ «Метеор-2». Выводимые на околополярные орбиты, эти ИСЗ обеспечивают получение глобальных изображений облачности и подстилающей поверхности в видимом и инфракрасном диапазонах, а также наблюдение за потоком проникающей радиации в околоземном пространстве. Аппаратура ИСЗ «Метеор-2» может работать как в режиме запоминания, так и в режиме непосредственной передачи информации, поступающей в Государственный научно-исследовательский центр изучения природных ресурсов и в Гидрометеоцентр СССР.
22 ЯНВАРЯ в СССР с помощью РН «Молния» на высокоэллиптическую орбиту с высотой апогея
Научно-популярное издание |
Ознобищев Сергей Константинович
Родионов Станислав Николаевич
США НА ПУТИ МИЛИТАРИЗАЦИИ КОСМОСА
Гл. отраслевой редактор Л. А. Ерлыкин
Редактор Е. Ю. Ермаков
Мл. редактор Е. Е. Куликова
Обложка художника А. А Астрецова
Худож. редактор Т. С. Егорова
Техн. редактор Л. А. Солнцева
Корректор В. И. Гуляева
ИБ № 8827
Сдано в набор 24.02.87. Подписано к печати 20.04.87. Т 00479. Формат бумаги 84×1081/32. Бумага тип. № 3. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 3,36. Усл. кр.-отт. 3,57. Уч.-изд. л. 3,51. Тираж 31 948 экз. Заказ 503. Цена 11 коп. Издательство «Знание». 101835, ГСП, Москва, Центр, проезд Серова, д. 4. Индекс заказа 874205.
Типография Всесоюзного общества «Знание». Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4.
