«Техника-молодежи» 1972 г №2, с.22-23

Любой мало-мальски обоснованный проект — плод безудержной фантазии автора — становился сенсацией, обходил страницы десятков газет мира, приобщал к аэронавтике новых и новых энтузиастов. Одним из них и был литовец Александрас Гришкявичус, чиновник Шяуляйского магистрата. «Первую мысль свободного полета» (как пишет сам Гришкявичус) возбудило в нем сообщение о летательной машине Хенсона, справедливо вошедшей в историю авиации. «Паролет» англичанина оснащен почти всеми элементами, без которых невозможен полет аппарата тяжелее воздуха. В течение второй половины прошлого века проект лондонца был той «печкой», от которой «танцевали» многочисленные последователи.

В своей книге Гришкявичус подробно анализирует известные ему системы летательных машин, выказывая незаурядные познания в аэронавтике.

Правда, в его отношении к жестко закрепленным крыльям «паролета» Хенсона чувствуется изрядный скептицизм. «Более старательное подражание птицам упростило бы конструкцию», — замечает Гришкявичус. Что ж, даже в своих ошибках литовский изобретатель стоял на уровне века, аэронавтическим девизом которого провозгласили «соответствие натуре» — копирование живых летающих существ. Будем снисходительны: вполне понятно заблуждение, порожденное стремлением перенести принципы живой природы на устройства искусственного происхождения. Даже в наше время нет-нет да появляются проекты новейших орнитоптеров, хотя по сравнению с прогрессом «жесткокрылой» авиации успехи махолетчиков ничтожно малы.

Делая ставку на бесперспективный способ летания, Гришкявичус высказывает любопытные соображения о физике колеблющегося крыла. Это и энергетические расчеты таких систем, и, что самое интересное, оригинальные рассуждения о главных трудностях аэронавтики. «Сможет ли человек только приделкой крыльев приобрести также и силу стремления — весьма сомнительно», — пишет Гришкявичус, подразумевая под «силой стремления» силу, движущую вперед летательный аппарат, трезвое суждение, справедливость которого подтвердили бы и Райты, и Блерио, и многие другие пионеры авиации! Чтобы взлететь, нужно разогнаться: ведь это и называется динамическим летанием... Есть в книге и собственные проекты автора — комбинации самолета с воздушным шаром.

В такой системе Гришкявичус видел панацею от бед аэронавтики — трудности взлета и поддержания равновесия. Даже Сантос-Дюмон, пионер европейской авиации начала XX вена, начал свои поиски с подобных проектов. «Самолето-баллон» оказался весьма живучей технической химерой. Литовский изобретатель был одним из тех, кто строил свои любопытные разработки на основе бесперспективной идеи.

Вопреки многолетним поискам «состоятельного гражданина, ценящего высокую мысль», летательные машины Гришкявичуса так и не были построены. «Оставьте внукам: может, они оценят?..» — сказано в обращении и читателям. Немало авторов тешили себя этой надеждой. Но имя Александраса Гришкявичуса не забыто потомками. Его знают и чтут как первого аэронавта Литвы.

А. ВИНТОВ

Любопытная штука — трактаты тех времен. Обилие фактического материала, формул, чертежей отнюдь не мешало их авторам рассуждать на темы морали, высказывать свои гражданские и научные принципы. Таков труд литовского ученого XVII века Казимира Семеновича «Великое искусство артиллерии. Часть первая», изданный в 1650 году.

«Это те тайны, дорогой читатель, которые так тщательно берегли старые пиротехники... Они не сознают и не понимают, чему учит повседневный опыт: если к горящей лампе приблизить тысячу незажженных, чтобы они зажглись от нее, то первая лампа не потеряет ни своего масла, ни своего пламени... Я с полным искренности сердцем выявил то, что нечестно было скрывать», — пишет Семенович. Шаг за шагом раскрывает он секреты своего ремесла...

Чтобы понять ценность «Великого искусства артиллерии», нам, людям XX столетия, нужно представить научную атмосферу тех далеких времен. Каждый, кто занимался постройкой пушек, изготовлением потешных «снарядов пьяного Бахуса и шаловливой Венеры, а не кровавого Марса» (так подчеркнул Семенович мирное назначение тогдашних ракет), действовал в одиночку, повторял эмпирический опыт предшественников. Свои записки мастера вели на каком-то тарабарском языке, символы которого понимали только они сами да некоторые из учеников. «...Я убедился в том, — пишет Семенович, — что иногда тяжелые альбомы и собрания таких заметок и секретов при тщательном их анализе оказывались очень легкими по содержанию».

Пожалуй, наиболее интересен для нас раздел «О ракетах». Анализируя движение этих снарядов в воздухе, автор осознает значение формы ракеты для ее баллистики. Проделав массу опытов, Семенович приходит к выводу, что равновесия летящей ракеты можно добиться и без классической палки-стабилизатора. Достаточно V-образного оперения — прообраза того, что придает устойчивость любой современной ракете.

Судя по одному из рисунков трактата, Семенович — автор ракетной батареи. Он получил ее, соединив семь пороховых снарядов. На другом рисунке изображена система из трех ракет — каждая из них может действовать независимо от других, а воспламенение происходит в определенной последовательности. Нетрудно догадаться, что это один из первых проектов многоступенчатой ракеты. Едва ли можно приписать авторство Казимиру Семеновичу: его работе над «Великим искусством артиллерии» предшествовало детальное изучение трудов 25 авторов. Вполне вероятно, что среди подсобной литературы оказалась рукопись К. Хааса, жившего в румынском городе Сибиу 120 годами раньше. Его изобретение и напоминает многоступенчатая ракета Семеновича.

Однако ценность трактата литовского ученого не в утверждении приоритета того или иного изобретения. «Великое искусство артиллерии» — своеобразная артиллерийская и ракетная энциклопедия своего времени, в которой даны рецепты технологии, употреблявшейся в течение двух веков после смерти автора. Немного сохранилось документов, которые рассказывают о жизни и деятельности Казимира Семеновича. Мы не знаем даже даты его рождения. Трудно сказать, каким образом приобрел этот литовский дворянин знания чуть ли не во всех науках. Бесспорно одно — Казимиром Семеновичем может гордиться его родина Литва.