«Техника-молодежи» 1971 г №1, обл, с.2-3, 9, 11-15, 19-23, 26-29, 40, 46-47, 56, 60, 62-63

Невероятно трудные годы становления Советской власти. Почти неосуществимой мечтою казался тогда многим план электрификации России. Но когда первые наметки его в январе 1920 года были посланы Владимиру Ильичу, он ответил Кржижановскому: «...нельзя ли добавить план не технический (это, конечно, дело многих и нескоропалительное), а политический или государственный, то есть задание пролетариату! ...в десять-двадцать лет мы Россию всю и промышленную, и земледельческую сделаем электрической...»

МЫ ДОЛЖНЫ ОВЛАДЕТЬ МИРОМ! АЛЕКСАНДР ФЕРСМАН (СССР) - покойный академик, широко известный своими научно-художественными произведениями. Настоящее обращение ученого было найдено в его архивах и публикуется впервые. М ы должны овладеть миром! Пусть философы занимаются объяснением природы и мира, пусть смелые прыжки в мироздание стремятся вырвать человека из тоненькой пленки в 10 километров, где он пока гордо царствует, пусть научная фантазия уносит нас, как в сказке, в то будущее, где сплетаются пространство и время, энергия и вещество, сила и инерция масс, - мы, геохимики Союза Советских Социалистических Республик, хотим другого! Мы хотим овладеть тайнами Земли, чтобы подчинить ее себе и ею управлять. Мы сознаем, что еще мало знаем Землю и особенно мало знаем то, что делается вокруг нас, под нами и в нас самих. В сущности, дальше нескольких километров мы не углублялись внутрь Земли, и много лучше, чем Землю, знаем мы природу, солнце и звезды. Мы знаем, что только недавно мы начали проникать в тайны окружающего нас вещества и что окружающий нас мир стал представляться нам бесконечным количеством электромагнитных клубков, расположенных в идеальном порядке с точностью до миллионных долей сантиметра. Мы сознаем и то, что только в последние годы точные глаза химика и физика начинают понимать живую клетку и те гены, которые, как атомы жизненных процессов, являются аккумуляторами и передатчиками колебаний жизни. Мы знаем, как беспредельны мировые пространства, и чем больше мы узнаем, тем шире раскрывается мир неизвестного... И все-таки мы вполне уверены в победе над землей! Мы сменили старые философские рассуждения о мире действенным представлением о нем, и атом сделался для нас такой же реальной величиной, как окружающие нас деревья, камни, дома. Мы сменили старую разобщенность энергии и вещества на представление о том, что только в их сочетании рождается мир во всем его многообразии. Новые силы, измерявмые десятками миллионов вольт, уже начинают рождаться в руках ученых, и превращение металлов из фантазии алхимиков претворяется в реальное завоевание. Мы овладели силой энергетических клубков, законами их сочетания, и, начиная с кристалла и кончая человеческим творчеством и волей, мы овладели законами масс, законами сочетаний, законами коллектива и рождающихся из них сил природы и человека. Мы отбросили все наслоения, надстройки, идеалистические тормоза, мы оставили плохих философов с их исканиями вечера в полдень, фантазеров мысли без опыта, философствования без фактов, техников без знания числа. Мы решили завладеть природой для человека и при помощи человека. И в этой борьбе за овладение Землей мы нашли новые силы, силы и мощь миллионов и сотен миллионов коллективных порывов, и советская наука вырастает сейчас в эту науку воли и силы, знающую, чего она хочет. А хочет она овладеть атомом и всеми его путями, хочет подчинить законы его разрушения и созидания; она хочет подчинить его энергию, овладеть законами распределения вещества в природе, она хочет выйти за рамки своего незнания и завладеть знаниями всего мира. Она хочет и может и, значит, достигнет цели!

Это была уже не просто мечта об электрическом преобразовании первой в мире страны социализма - это был план-задание пролетариату.

Владимир Ильич исключительно серьезно относился к этому плану. Когда первая карта плана ГОЭЛРО была показана Ленину, он обратил внимание на то, что круги действия электрических станций не смыкались между собою. В этом варианте не было единого энергетического кольца европейской части России.

Ленин спросил, нельзя ли сделать так, чтобы энергетические кольца находили одно на другое, образуя единую систему. Ему ответили: при существующих мощностях и напряжениях это невозможно. Тогда Владимир Ильич просил подумать: нельзя ли предвидеть дальнейшее повышение мощностей станций и напряжения в линиях передачи?

Когда предложение Ленина было предусмотрено, круги сомкнулись.

Задумываешься, ведь не случайно же в эти годы, когда мечта, безусловно, торжествовала над реальностью, Владимир Ильич встретился с профессиональным мечтателем Гербертом Уэллсом.

«В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, - вспоминал впоследствии Уэллс, - я не мог увидеть эту Россию будущего. Но невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, как подымается обновленная и счастливая, индустриализованная коммунистическая держава. И во время разговоров со мной ему почти удалось убедить меня в реальности своего предвидения... Он во всяком случае видит мир будущего, преображенный и потрясенный заново».

Эти слова великого фантаста своего времени сегодня, в дни, когда мы отмечаем 50-летие плана ГОЭЛРО, звучат как признание Уэллса в его собственном бессилии понять и осмыслить убежденную правоту окрыленной мечты гениального вождя революции. Так от мечты о претворении скромного плана электрификации страны мы перешли к выполнению грандиозной атомной программы по энергетике. От грез Циолковского по освоению вселенной - к первому луноходу, бороздящему лунные долины.

Умел мечтать и понимал силу мечты и такой гигант, как Алексей Максимович Горький. В конце 1935 года великий русский писатель собрал у себя, а затем в редакции газеты «Правда» группу ученых-экономистов, писателей, кинорежиссеров. Он поставил перед ними задачу написать совместную книгу «Взгляд в будущее», чтобы нарисовать в ней картину жизни через 20-30 лет. Жаль, что грандиозный проект создания этой книги так и не был осуществлен.

«Фантазия - качество величайшей ценности» - эти слова тоже принадлежат Владимиру Ильичу.

Мечта продолжает энергично стучаться в двери завтрашнего дня.

С этой точки зрения представляется знаменательной международная встреча писателей-фантастов, которая проходила недавно в Японии.

По инициативе крупнейшего японского фантаста Сакё Комацу в Токио на симпозиум прибыли всемирно известные писатели Артур Кларк, Фредерик Поол, Брайн Олдис и др. Свое послание - научно-фантастическую поэму прислал Рэй Бредбери.

Делегация советских писателей привезла на симпозиум фильм «Семь шагов за горизонт» и выставку научно-фантастических картин «Мир завтрашнего дня», известную нашим читателям по международному конкурсу нашего журнала.

Нашей делегацией был сделан один из основных докладов «В поисках формулы завтрашнего дня» - о связи фантастики с наукой, состоялось развернутое выступление по японскому телевидению с показом научно-фантастических картин выставки. Писатели приняли участие в дискуссии о транспорте будущего, состоявшейся в Нагое после посещения университета, автозавода Тайота. и совместного пребывания на ЭКСПО-70.

На встрече в Токио, Нагое и Осаке шел оживленный разговор о перспективах развития литературы научной мечты между представителями научной фантастики самых разных направлений. Англичане и американцы, японцы и канадцы, советская делегация высказывали свою точку зрения по основным проблемам, которые волнуют человечество. Ведь литература мечты не может обойти в своем развитии главных, волнующих вопросов, которые составляют основу человеческого прогресса: «Каким представляется будущее нашей планеты!», «Каким будет человек завтрашнего дня!», «Каков предполагаемый результат столкновения человечества с технической революцией, происходящей в мире!»

Вера в светлый завтрашний день, опирающаяся на оптимизм советского мироощущения, - вот что характерно для советской фантастики. Коммунизм - единственный путь, который открывается перед человечеством. Ведь не зря же Владимир Ильич Ленин четко охарактеризовал новую эпоху во всемирном развитии: «Уничтожение капитализма и его следов, введение основ коммунистического порядка составляет содержание начавшейся теперь новой эпохи всемирной истории».

Никакая технократическая попытка найти якобы новые пути будущего для капиталистического общества не может увенчаться успехом. Техническая революция, происходящая в мире, не снимает неизлечимых противоречий капитализма.

Мрачная литература антиутопий, характерная для западных писателей-фантастов пессимистического и скептического направления мышления, являясь своеобразным предупреждением человечеству, не несет в себе жиэнеутверждения, а потому тоже обречена на бесперспективность.

Совместная работа и посещение участниками симпозиума всемирной выставки ЭКСПО-70 укрепили дружбу между фантастами разных стран.

Симпозиум фантастов показал единство мнений писателей по основным вопросам и завершился принятием общего меморандума «Жить в счастливом мире, рождению которого мы помогаем»...

Этот номер журнала в значительной части мы посвящаем научной мечте. Мы познакомимся со статьями и высказываниями ученых и фантастов, многие из которых принимали участие в международном симпозиуме, а многие откликнулись на просьбу редакции высказать свои соображения по вопросам развития научно-фантастической литературы. Не все фантасты, подобно Герберту Уэллсу, несмотря на талант свой и литературный опыт, способны охватить диалектику развития человеческого общества. Но и их высказывания, окрашенные подлинным гуманизмом и стремлением к светлому будущему, безусловно, представят интерес для наших читателей.

АРТУР КЛАРК (Англия) - известный ученый-астроном, фантаст и популяризатор, проживающий в настоящее время на Цейлоне. Его кинофильм «Космическая Одиссея 2001 года» и книга «Профили грядущего» принесли ему мировую славу. ФАКЕЛ ЦИВИЛИЗАЦИИ Впервые идея искусственного спутника в ее чистом виде появилась еще в рассказе Эдварда Хойла «Кирпичная Луна». В нем говорилось о том, что каждый год пропадало много моряков из-за навигационных ошибок. Автор писал: «Как было бы хорошо, если бы на небе появилась вторая Луна, в то время как настоящая Луна спрятана за тучами или невидима. Моряки могли бы ориентироваться по этой Луне и определять свое местонахождение в океане!» Мечта писателя материализовалась в навигационные спутники. Теперь судно может при любой погоде определиться в открытом океане с точностью до нескольких сот метров! В равной мере спутники стали небесными маяками, решившими проблему самолетовождения. Возможности применения спутников необычайны. Спутники прямой связи могли бы нести знания отсталым и слаборазвитым странам, каких еще немало в Южной Америке, Африке, большей части Азии. Телевизионные передачи по самым важным медицинским вопросам, передачи, обучающие людей письму и чтению, - вот что способно вывести людей из каменного века. Вместе с тем спутники - ключ к осуществлению домашней телефонно-телевизионной связи (на основе ее взаимодействия с электронновычислительными машинами). Разве не заманчиво работать и беседовать с друзьями, не выходя из дома! Революция в радио и телесвязи прежде всего разрешит наболевшие вопросы движения транспорта. Не исключено, что в будущем необходимость в поездках по деловым вопросам вообще отпадет. Таковы лишь некоторые аспекты использования спутников в околоземных пространствах на ближайшие десятилетия. В будущем космические полеты будут носить не столько прикладной, сколько духовный и философский оттенок. 400 лет тому назад Коперник разбил средневековую космологию и доказал, что Земля не является центром мироздания. Новая теория дала очень много науке и философии, хотя мало что изменила в обычном человеке. Для большинства людей наша планета и доныне продолжает оставаться вселенной. Они знают, что существуют другие миры, но эти знания ни в коей мере не меняют уклада их жизни. Не таков будет XXI век. За несколько десятилетий наши представления о мире изменятся больше, чем за всю эпоху Возрождения и век великих открытий. Чем будет Луна для наших детей? Тем же, чем 400 лет назад была Америка для европейцев, - миром, полным неизведанных тайн, надежд и возможностей. И для человеческого ума границы раздвинутся до Марса, Венеры. Вот почему полеты в космос даже небольших групп космонавтов могут сделать многое для ослабления напряженности нашего века, направив помыслы людей в космос, оторвав их от мирских сует. Вслед за космонавтами в просторы вселенной отправятся ученые - открывать неизведанные миры с помощью приборов, которые еще не родились. За ними придут поселенцы, они заложат основы новых великих культур. Факел цивилизации уже в прошлом много раз передавался от одной цивилизации к другой. Но разве могли создатели Вавилонской башни - одного из чудес света - представить современный Токио и Нью-Йорк! Также и мы не можем представить себе цитаделей, которые наши потомки однажды возведут на Меркурии или под холодными звездами Плутония. Но за пределами планетной системы вечно будет притягивать человека неизвестная звездная вселенная. Пространство между мирами бросает нам вызов. И если мы не примем этого вызова, история человечества сойдет на нет. Человечество должно думать о высотах, которых оно еще не достигло, иначе оно отступит назад, на миллионы лет, к первоначальной дикости. Исследование космоса - следующий шаг в земной эволюции. Шаг столь же важный, как и полмиллиарда лет назад, когда дикий человек впервые осознал, что он Гомо сапиенс - человек разумный.

Ученый писал об истоках зарождения в его уме потрясающего по своим перспективам изобретения - голографии, за которую он только что получил Ленинскую премию.

«С дерзостью, свойственной молодости, - пишет Ю. Денисюк, - я решил придумать себе интересную тематику, взявшись за какую-то большую, стоящую на грани возможности оптики задачу.

И тут в памяти выплыл полузабытый научно-фантастический рассказ И. Ефремова: производя раскопки, палеонтологи находят старинную плиту, над которой парит в воздухе объемный портрет пришельца из чужого мира, погибшего миллионы лет тому назад.

...Я не только не отрицаю своеобразное участие И. Ефремова в моей работе, но подтверждаю его с удовольствием.

Меня всегда поражала какая-то сверхъестественная способность художников слова предвидеть будущее столь образно».

Кстати, не об этом ли явлении писал в свое время и Сакё Комацу в своем рассказе «Когда вам грустно», повествуя об объемном телевидении? Ведь он тоже предвосхитил голографическое изображение.

Фантастика, питаемая сокровенными соками науки, обладает чудодейственной «обратной связью»: движет науку вперед, активно воздействуя на общий технический прогресс.

Суть науки сводится к тому, что она производит своеобразную атомизацию действительности. Используя атомы познания (понятия, концепции, абстракции, эмпирические законы), наука строит из них самостоятельное здание - модель реальности. Чтобы называться научной, построенная модель должна быть подтверждена опытом. Модель должна быть верифицируема. Это всем известный метод проб и ошибок!

Но если модель не верифицируется и проверка ее по тем или иным причинам невозможна, модель становится научной фантастикой. Есть в ней научные элементы, логические правила и приемы в их сочетании, но нет одного - испытания опытом.

Научно-фантастические идеи - тот же метод проб, причем взгляд фантаста может быть устремлен в будущее, в стороны, но назад - никогда!

Вот откуда та «кибернетическая» обратная связь между наукой и научной фантастикой.

Не скованная обязанностью верифицирования своих положений, фантастика вводит в оборот свои научные атомы (концепции, принципы, понятия и абстракции). Они необходимы для построения научного здания. Но в этом стремительном потоке почти необузданной фантазии, идущей в причудливом русле научных концепций, - намеки на овладение подлинным знанием.

Проходит какое-то время, и сама наука начинает оперировать новыми атомами, рожденными фантастикой. Завершился цикл взаимного оплодотворения двух начал. Человеческий разум поднялся еще на одну ступень познания.

Разве не такими были (во многом наивные, на сегодняшний взгляд) научно-фантастические произведения Свифта и Сирано де Бержерака, Жюля Верна и Герберта Уэллса, Беляева и Циолковского. Мысль великих фантастов прошлого внесла в духовный оборот человечества новые атомы для построения более точной модели окружающего нас мира.

Этот процесс продолжается и сегодня.

Двадцатый век (особенно вторая его половина) заставил ученых и фантастов изрядно поработать на благо человечества в извечной области времени и пространства.

Стремительно летит время. С каждым годом, с каждым часом движение его как бы ускоряется. Это не выдумка, это почти объективный фактор. Мы ощущаем его по быстроте процессов, происходящих в мире.

Когда-то для того, чтобы передать сообщение с одного конца Земли на другой, требовались месяцы, а порой и годы. Новости с Тихого океана шли в Москву долгим караванным путем, через бескрайние просторы Сибири, через хребты Саянских и Уральских гор. Трудности этого пути как бы сдерживали бег времени.

А ныне жители Владивостока с помощью телеспутника смотрят передачи из Москвы. В тот же миг, в то же мгновение слышат они слова, произносимые московским диктором, любуются движением балерины на подмостках Большого театра.

Наращивает темп конвейер времени. Перед нашими глазами по нему стремительно проносятся события, которые прежде потребовали бы для своего развития десятилетий! Сегодня они укладываются в месяцы и дни.

Уходили на запад каравеллы Магеллана, чтобы вернуться с востока. Путешествие вокруг земного шара было сопряжено с мучительным преодолением расстояния.

Сегодня космонавт облетает планету чуть ли не за час. Фактор времени решающим образом повлиял на фактор расстояния. Расстояния настолько сократились, что земной шар как бы уменьшился в диаметре. Этот психологический процесс, кстати говоря, противоречащий реальному расширению планеты, открытому Вегенером, в корне изменил трудности, стоявшие некогда перед человеком, преодолевавшим пространство.

Сколько трагедий принесло с собой открытие Северного полюса Земли. Там, в ледяной пучине, гибли отважные исследователи. Они умирали от голода и холода, они слепли от безжалостного арктического солнца, отражавшегося миллионами искр в снежных кристаллах полярных пустынь.

Сегодня обычный рейсовый самолет перенесет вас из Европы в Японию через Северный полюс.

А в ледяных и раскаленных просторах лунных морей уверенно двигается овеществленная человеческая мысль - луноход, походная инопланетная лаборатория.

Фантастический поток человеческих знаний - стремительно нарастающая лавина информации - сметает границы старых представлений, заставляя человека не только удивляться, но и искать новые подступы к познанию и восприятию жизни.

Диалектический разрыв между мечтой и действительностью будет существовать вечно, лишь постепенно сокращаясь, так же как «спрессовывается» время и «усыхает» диаметр нашей Земли.

Человеческая мысль, разум человеческий обладают исключительным и удивительным свойством предвидеть и предугадывать.

Всегда кто-то осмеливается встать на грань между мечтою и действительностью, кто-то берется первым прокладывать тонкий пунктир грядущих открытий, трассы неблизких событий, кто-то неустанно должен искать форму завтрашнего дня.

Это делают фантасты..

Мы живем в сложном мире, созданном матерью природой, и одновременно в мире, созданном нашими руками и разумом.

МОЛЕКУЛЫ НАЦИОНАЛЬНОГО СВОЕОБРАЗИЯ САКЁ КОМАЦУ (Япония) - один из самых известных японских фантастов. Книги его переведены на многие языки мира, в том числе и на русский. М ы счастливы приветствовать на нашем симпозиуме делегации научных фантастов США, СССР, Канады и Англии, впервые посетивших японскую землю. К нашему сожалению, к нам не смогли прибыть несколько писателей, снискавших себе мировую известность, - Айзек Азимов, Рэй Бредбери, Иван Ефремов и Станислав Лем. Позвольте их поприветствовать от имени всех собравшихся здесь делегатов. Что являет собою научная фантастика? Вымыслы, не связанные с действительностью? Бесплодные химеры? Развлечение для праздного ума? Ни то, ни другое, ни третье. Один из главных парадоксов современности можно было бы сформулировать следующим образом: наука достигла таких фантастических высот, что ее порой невозможно постичь, между тем как самые смелые фантазии способны обратиться в явь. Лет 40 - 50 назад популярной темой в научной фантастике была тема гибели человечества. В то время все без исключения читатели воспринимали подобное как вымысел и относились к этому бесстрастно, спокойно. Но вот было изобретено ядерное оружие, и человечество поняло вдруг, что любой безумец или маньяк способен погубить весь род людской простым нажатием кнопки. Раньше, читая о путешествиях на Луну и в космос, я полагал, что этого не произойдет вообще, либо относил космическую эпоху в грядущие века. К моему удивлению, фантастические пророчества сбылись, когда мне не исполнилось и сорока лет. Так действительность в некоторых областях порой обгоняет фантазию. Фантастику принято именовать «литературой для всей человеческой цивилизации». Однако это не значит, разумеется, что фантастический жанр в своем организме не содержит молекул национального своеобразия. Вот, например, космос. В отношении к нему разных народов и можно заметить это своеобразие. Как рассматривают космос и возможность обитания в нем жители Европы? Как относятся к космосу в Азии, где распространены буддийские представления о мире? Или в Японии, где считают, что каждый предмет имеет душу? Подобные различия в представлении людей Запада и Востока находят свое отражение и в научной фантастике. Поясню свою мысль на более конкретном примере. Во время посещения советского павильона на выставке ЭКСПО-70 я увидел рядом стенды о Сибири и стенды о космосе. Тогда-то я впервые и понял, как ощущают космос советские люди. Советский Союз - страна воистину бескрайних просторов, столь бескрайних, что мы, японцы, даже не можем их себе представить. Точно так же понятия «дремучая тайга», «тундра», «снежные пустыни», «свирепые морозы» для нас, японцев, - лишь абстрактные символы. В то же время советские люди не абстрактно, а вполне реально покоряют эту природу, осваивают эти суровые края. И мне кажется, что для России освоение космоса есть продолжение освоения Сибири. Как относятся к космосу американцы? Судить об этом можно хотя бы по тому факту, что они транслировали по телевидению момент прилунения «Аполлона-11». Даже при 99,9% гарантии успеха существовала какая-то доля возможности гибели космонавтов. Недавно мне довелось беседовать с норвежским писателем-фантастом Бринбадтом. Обсуждая с ним проблемы космогонии, я понял, в чем отличие представлений о космосе у норвежцев. Норвегия - извечная страна викингов, земля путешественников, таких, как Тур Хейердал. И им, видимо, дорога в космос представляется путешествием по волнам океана. ...Разные континенты, разные народы, разные взгляды на одну и ту же проблему. Не потому ли все большее распространение получает именно фантастическая литература, позволяющая окинуть мысленным взором ту же проблему в ее общечеловеческом аспекте.

Максим Горький дал блестящую характеристику окружающему нас миру. «Второй природой» назвал он все, что сотворено человечеством.

«Вторую природу» легче выдумать, в ней и легче орудовать мечте, хотя она представляется бесконечно запутанной и сложной. Именно эту «вторую природу» и выбрала местом своего действия научная фантастика.

Поле ее деятельности распространяется несравнимо глубже в завтрашний день, чем в прошлое. Это и понятно - ведь именно будущее и дает возможность необычайно широко развернуться человеческой фантазии.

Мы, советские люди, оптимистичны. Мы верим в светлое будущее человечества - коммунизм, верим в самого человека, в его гуманность, в его разум, в его силу. И мы не можем согласиться с теми пророками современности, которые говорят о будущем со страхом и неуверенностью.

Американский социолог Стивен Кайерс пишет: «Чем больше спутников, лазеров, автомобилей, тем меньше дружеских жестов, поцелуев и «люблю» лунными ночами. Мир пожирает себя изнутри, подобно мифическому чудищу. С равнинных дорог он давно вознесся к высокогорному шоссе, наращивая скорость, не замечая, как заносит его на поворотах. Колеса уже повисли над пропастью. Еще мгновение - и мы рухнем вниз - в объятия химер Хиросимы».

Нет, в этом мире, как силовым полем пронизанном поисками будущего, мы верим в его светлые стороны - в жизнь, в поцелуи и в «люблю», пускай даже в быстро несущемся автомобиле.

Нам кажется, это понимают сегодня многие писатели-фантасты, освоившие диалектику жизни и времени. Грозные картины мрачного завтра, выходящие порой из-под пера, - настойчивое предупреждение человечеству, призыв быть осторожнее на крутых поворотах истории.

С этих позиций становится, например, понятным пронизанное настороженной суровостью тревожного сигнала творчество английского фантаста Брайна Олдиса.

Но, может быть, предупреждая об опасностях, стоит больше задуматься и о путях к благополучному исходу? Не только отвергать, но и утверждать!

Касаясь развития научной фантастики и ее связей с наукой и техникой, нам хотелось остановиться на некоторых ее классических аспектах.

Первый из них: научная фантастика н техника.

Это один из самых актуальных вопросов. Во многих научно-фантастических произведениях авторы, подавленные бурным развитием техники и успехами ее в области счетно-решающих устройств, выдвинули как актуальную проблему подавление человека «мыслящими» машинами. В той или иной форме настойчиво проводится технократическая мысль о вырождении человечества: в одних произведениях читаешь, как заселяют Землю саморазмножающиеся механизмы, в других - высший машинный разум пытается уничтожить человека.

В своем прекрасном научно-фантастическом фильме «Одиссея 2001 года» не обошел этой проблемы и уважаемый Артур Кларк. Творчество этого писателя всегда привлекает к себе внимание. Борьба космонавтов с высшим разумом, восставшим против людей, показана в фильме Кларка блестяще. Но заканчивается киноповествование, к сожалению, грустным одиночеством человека в бесконечных просторах вселенной. И хотя человек самопроизвольно порождает новую жизнь, нам хочется верить, что человечество как единый творческий коллектив никогда не столкнется с проблемой борьбы с компьютерами.

Гигантская сложность человека, создающего самые сложные машины и механизмы, безграничные возможности этого человека и вера в него все это снимает, как мне кажется, надуманный антагонизм.

Невольно встает вопрос о втором аспекте фантастики: о человеке завтрашнего дня. Как будет меняться он? Каким видят его фантасты?

Лавина информации обрушилась на несчастного. Медицина дала ему запасные части, вплоть до искусственно пересаженного сердца. Нервные напряжения достигли крайних пределов.,. Однако мы не можем согласиться с теми писателями, которые говорят о вырождении человека в грядущем. Нам кажется неправомерным то искусственное изменение, те операции, которые многие, зачастую очень известные фантасты производят над человеком завтрашнего дня.

Станислав Лем, многие произведения которого с огромным интересом читаются во всех странах мира, рассказывает о человеке будущего - киборге. Это полуробот-получеловек, реконструирующий самого себя в зависимости от обстоятельств.

«Киборгизация заключается в удалении системы пищеварения, - пишет фантаст, - в связи с чем излишни зубы, челюсти и мышцы. Если проблема речи решается космически - постоянным применением средств связи, - исчезнет и рот. В ключевых точках организма расположены насосы, впрыскивающие в случае надобности то питательные вещества, то активизирующие тело лекарства, гормоны, препараты».

Что же осталось от человека, которого в доброе старое время называли «царем природы»?!

Человек будущего представляется нам гармонично развитым, одухотворенным и сохранившим все свои лучшие качества, выработавшиеся в нем на протяжении тысячелетий. Ведь сумело же человечество облагородить естественное для любого живого существа половое влечение, назвав его любовью, и возвысить его до вершин поэзии. Мне представляется в будущем полное раскрытие и эволюция человеческих чувств, искони заложенных в него природой. Они разовьются до высшего своего выражения в духовном мире.

Вот почему многие фантасты в основу воспитания человека будущего ставят именно воспитание чувств. Болгарский фантаст Дмитр Пеев идет еще дальше. Он мечтает о людях трехтысячного - мире гениев и талантов.

Остановимся еще на одном аспекте: научная фантастика и социально-общественные проблемы. Как ни странно, этот научный вопрос является краеугольным, когда мы говорим о будущем.

Да, скажут многие, но ведь были и есть фантасты, которые не могли и не могут представить себе социально-экономическую эволюцию общества.

Например, Герберт Уэллс, который встречался с основоположником первого социалистического государства Владимиром Лениным.

Видимо, гениальный английский фантаст был чужд социальным законам развития нового общества, которые не походили на известные ему законы прошлого. Он не понял Ленина.

Сегодня многие фантасты мира пытаются в своих произведениях научно проанализировать общественные отношения. Некоторые из них, критикуя отдельные явления, не могут подняться до широких обобщений. Другие, опираясь на законы диалектики, дают перспективную картину грядущего.

Интересно показывает прогрессивную борьбу с монополиями Фредерик Поол в переведенном на русский язык романе «Операция «Венера». Той же теме посвящен острый рассказ Сакё Комацу «Продается Япония».

«Туманность Андромеды» Ивана Ефремова рассказывает о коммунистическом обществе и путях к нему. Характерно, что роман этот стал бестселлером даже в капиталистических странах.

Я привожу этот перечень только для того, чтобы еще раз подчеркнуть значение науки об общественных отношениях как оружия в руках писателя-фантаста.

Подход к научной фантастике как к уникальному явлению современной литературы позволяет понять, почему эта область стала столь притягательной для мировых ученых. Физики-ядерщики Лео Сциллард и Отто Фриш, профессор биохимии Айзек Азимов, блистательный астрофизик Фред Холл, антрополог Чед Оливер, астроном Артур Кларк, творец кибернетики Норберт Винер, палеонтолог Иван Ефремов, японский врач Марио Кита, польский академик Леопольд Инфельд - вот достаточно убедительный список имен крупных ученых, которых научная фантастика «завербовала» в свои ряды.

Советский футуролог, доктор исторических наук И. Бестужев-Лада с полной ответственностью говорит о фантастах: «Нельзя пренебрегать свободным полетом фантазии, интуиции. Хотя в смысле точности это наименее надежный способ предвидеть будущее, он может быть особенно полезен при составлении долгосрочных прогнозов на 50, 100 и более лет вперед. Не раз случалось, что долгосрочные предсказания фантастов оправдывались точнее, чем утверждения узких специалистов».

Я не случайно начал разговор об одном из самых модных направлений сегодняшней науки - футурологии. Желание предугадать. будущее, предвидеть пути научно-технического прогресса, эволюцию общественных отношений заставило создать во многих странах специальные институты футурологии. И нет ничего удивительного в том, что параллельно с симпозиумом писателей-фантастов в Японии проходил международный конгресс ученых в Болгарии, посвященный прогнозированию и социальному планированию будущего общества.

Мне думается, участие писателей в этом сложном процессе предвидения будущего говорит о том. что последовательная логика развития научно-технических проблем должна на каком-то этапе заменяться интуицией. Этот своеобразный скачок абсолютно необходим как нарушение того здравого смысла, который иногда подводит сегодня на крутых поворотах дороги в завтрашний день

В заключение мне хочется остановиться еще на одной проблеме. Передовая фантастика мира активно выступает в защиту мира на нашей Земле, против войны.

Писатели-фантасты трудятся в неустанных поисках формулы завтрашнего дня. Каждый день и каждый час приближает их к открытию этой формулы. Но, как и всякая истина, формула грядущего будет непрерывно отступать, предоставляя возможность неустанно творить и фантазировать на благо людей. Это благодарная работа на человечество.

ИВАН ЕФРЕМОВ (СССР) - ученый-палеонтолог, один из самых известных советских фантастов. Его роман «Туманность Андромеды» переведен и издан во многих странах мира. ИНТЕРВЬЮ ИЗ АКАДЕМИИ ГОРЯ И РАДОСТИ З а последние годы в западной литературе утвердилась мысль о том, что научную фантастику пора освободить от эпитета «научная». Некоторые литературные течения в Америке, возглавляемые небезызвестным Г. Эллисоном, в своем стремлении обрести «чистую», «дистиллированную» фантастику идут еще дальше: заявляют о тормозящем влиянии науки на фантастический жанр. Чем же должна быть фантастика в представлении сторонников ее «сверхчистоты»! Ирреальным, полубезумным отражением мира в человеческом «я». Но против подобных попыток погрузиться в океан химер и безумий великолепно сказано было еще в древности: «Мудрость безумного - на краю мира; мудрость разумного - перед глазами его». Всякие поползновения разъединить науку и фантастику мне представляются совершенно неправомерными, архаичными. Как возникла научная фантастика? Почему она столь бурно расцвела именно в XX веке? Именно потому, что она - своеобразное зеркало развития науки, символ все большего расширения научного познания мира, показатель деградации религий. Я говорю «религий», ибо не только христианская, иудаистская религия или ислам деградировали в XX веке. В равной степени это относится и к брахманизму, и к буддизму. Изъять науку из фантастики - значило бы возвратиться к фантазированию дорелигиозного типа, к кострам палеолитических пещер, где бывалые охотники рассказывали страхи про крылатых драконов и белых единорогов. Любопытно, что «чистая» фантастика, публикуемая на Западе, мало чем отличается от подобных вольных измышлений, герои ее летают на драконах, попадают в нереальные общества на какие-нибудь первобытные планеты, сами при этом обращаясь в дикарей. Нарушается логика, причинность, диалектика, все летит в тартарары во имя отрыва от науки. Можно не сомневаться, что это мнимое освобождение не приведет литературу ни к чему другому, как к деградации. Точно так же, как и бездумное использование плодов науки и роста материальных ценностей. Человечество медленно освобождается от тяжелого механического труда. Настанет время - и в мире исчезнут представители так называемой «черной работы», как исчезли в нашей стране бурлаки, землекопы, кочегары паровозов и т. д. Не сомневаюсь, что в будущем материальные блага станут производиться в замкнувшемся кольце технологии - автоматами, роботами, электронновычислительными машинами, - а человек целиком отдаст себя творчеству. Наверное, это единственный выход из тупика, в который может завести наша материальная цивилизация. Потому что само по себе производство материальных ценностей ни о чем еще не говорит. К примеру, существуют на Земле обетованные уголки, где у каждого жителя - и телевизор, и холодильник, и автомобиль. Но буржуазные любители статистики забывают почему-то о том, что «вещные» приметы благополучия чаще всего соседствуют с равнодушием, самоубийством, безразличием к искусству, эмоциональной аморфностью, психической неполноценностью. Я убежден: вовсе не обязательно мерить уровень культуры человечества (как и отдельных стран) по материальному производству. Так, например, чтобы понять, какой грандиозный путь проделало наше государство за полвека, достаточно сравнить СССР и Америку по количеству врачей, артистов, ученых. Уж если сопоставлять, то по приметам культуры, по признакам духовного развития. Не только по нефти, электроэнергии, машинам, магнитофонам, электробритвам, жевательным резинкам, но и по Плисецким, Шостаковичам, Вавиловым! Впрочем, само по себе желание освободиться в творчестве от научных оков не столь уж примитивно. В какой-то мере оно отражает на Западе известное разочарование в науке: не в смысле ее могущества, возможности новых открытий, создания новых химических соединений, космических полетов и т. д., а разочарование в ее общественной благости, в гуманизме. Причина ясна: без соответствующей философии наука не может быть силой, направленной на устройство лучшего общества. И там, где этой общественной философии нет - речь идет о странах капитала, - разочарование в науке приняло колоссальные размеры. Вместо ожидаемых от ученых рекомендаций на самое ближайшее время: что делать с загрязнением вод, с нехваткой питьевой воды, с перенаселением, с эрозией почв, с истощением лесных запасов, со студенческими бунтами, с бедностью, с голодом, - люди получают сомнительные заверения облагодетельствовать бытие путем постижения законов макро- и микромира. Легко нарисовать на ватмане огромный серебряный пузырь, в коем - в тепле и радости - будут вращаться когда-либо все планеты солнечной системы. Гораздо труднее попытаться найти меры против заражения вод океана отходами американской атомной промышленности. Страх перед атомной бомбой, моральная пустота, отсутствие морально-этической базы у буржуазной науки заставило многих западных писателей отмежеваться от знания, уйти в область чистого вымысла, создавать там воздушные замки. Что я думаю о современной научной фантастике? Мне кажется, за последние годы мировая фантастика несколько отклоняется в сторону мелкотемья. Причина этого бедствия - погоня за мнимой развлекательностью. Однако нет никакого сомнения, что научная фантастика может быть литературой крупных тем - социальных, моральных, этических, - основанной на влиянии и внедрении науки в человеческое существование, в человеческую душу. Фантастика - это летопись из Академии Горя и Радости будущего. Она должна противостоять литературе извращений, массовых психических заболеваний, гибели мира, гибельного влияния необычайных изобретений или других планет на судьбы людские, должна противостоять безумию, облаченному в тогу творчества. Вернемся к началу наших заметок. С чего началась научная фантастика? С романов, посвященных открытиям на нашей земле. В прекрасных произведениях Жюля Верна наука - полноправный, полнокровный персонаж. Заслуга великого фантаста не в том, что он создал «Наутилус», а в том, что обрисовал научные предпосылки путешествий сквозь океаны. Будем же и мы следовать великому примеру: посвятим свое вдохновение не сказкам, не бесплодным мечтаниям, даже не техническим пророчествам, - вдохновение свое посвятим расширению границ познания мира человеком и человеку, создающему свое будущее на основе этого познания. Я помню, как дрожащими пальцами прикладывал тонкую проволочку к кристаллу детекторного радиоприемника, удивляясь, изумляясь, как может из этих железок и винтиков вытекать музыка. Во время своих сибирских путешествий я ездил на тройках, на почтовых, на перекладных. А молодежь сейчас бесшабашно поет: «Заправлены в планшеты космические карты...» - и запросто созерцает на экране движение лунохода, обходящего лунный кратер. Я не прожил и века, а, как видите, и на лошадях трясся, и на паровозах ездил, и на реактивных лайнерах летал. Все эти перемены не прошли даром для земного шара. Он съежился, как проколотый футбольный мяч, он стал привычным, обжитым. Почти не осталось тайн, удаляющихся как бы за горизонт при приближении к нему. Они, эти тайны, лежат более глубоко, чем те, которые пришлось открывать нашему поколению. Обращаясь к молодежи, я хочу повторить: дерзайте! Вам придется проникать с помощью циклопически громадных машин в глубины вещества, врываться в дебри земной коры, высаживаться на дальних планетах. Не грустите, что милая старая романтика непознанной Земли ушла от вас. Вместо нее родилась романтика, требующая гораздо большего напряжения сил, гораздо больше подготовки, психологической и физической, романтика проникновения в значительно более глубокие тайны познания. Будьте готовы к испытаниям. Пусть вам удастся войти в Великое Кольцо Будущего. Речь идет об ответственности перед всем народом, государством, а поскольку я уверен, что коммунистическое общество охватит все человечество неизбежно, то и перед человечеством.

ФРЕДЕРИК ПООЛ (США) - крупнейший писатель и издатель научно-фантастической литературы Америки. Главные книги: «Век ползунков», «Походка пьяницы». ЗВЕЗДНЫЙ КАТАЛОГ БУДУЩЕГО С уществует старинная притча про трех слепцов и слона. Один, дотронувшись до слона, говорит: «О, это похоже на стену». Другой потрогал ногу слона и утверждает: «Это дерево». Третий хватает слона за хвост и заявляет: «Ну что вы, это же веревка». Современные суждения о фантастике не менее разноречивы. Лично меня как писателя привлекает в фантастическом жанре возможность предсказывать события, явления, изобретения и т. д. Ни для кого не секрет, что космические путешествия, телевидение, атомная энергия, радиолокация, лазерные устройства и другие открытия сначала были предсказаны (или предугаданы) фантастикой. Впрочем, научная фантастика может не только предсказывать события, но и объяснять их. Один из моих друзей, профессор математики, занимается созданием думающих устройств. Его машины довольно близки к роботам, которые описаны у Карела Чапека. Бесспорно, все они еще примитивны. Но в них уже появляются признаки независимых существ, которые могут ходить, видеть, брать вещи, выполнять инструкции и даже давать команды. Любопытно, что универсальную программу управления профессор выработал, отталкиваясь от идей сугубо фантастических (таких, например, как «три закона роботов» А. Азимова). Или еще пример. Как-то я беседовал с профессором Фрименом Дайсоном, одним из ведущих космологов мира. Он занимается вполне реальными вопросами - исследованием полярных светил, эволюцией звезд и т. д., - оставаясь вместе с тем страстным почитателем научной фантастики. Одна из его гипотез связана с проблемами заселения околосолнечного пространства. Человечество, утверждает профессор Дайсон, не должно ограничиваться одними только планетами солнечной системы. На орбите вокруг Солнца находятся миллионы, а возможно, и миллиарды астероидов. Каждый из них - естественный резервуар, наполненный кислородом, водородом, азотом и углеродом - именно теми газами, которые столь необходимы для поддержания жизни. Нельзя забывать и о сугубо общественной роли фантастики. Она может предсказывать возможные изменения в мире, в котором мы обитаем, дать прообразы наших городов, показать разнообразные формы отношений между людьми, открывающиеся перед человечеством в будущем. Фантастика - это звездный каталог всевозможных вариантов будущего, из которого мы можем выбрать один вариант, который нам нравится, и уйти от другого, который мы считаем неподходящим. Уважаемый глава советской делегации в своем выступлении говорил о многом, с чем я полностью согласен. Я думаю, что вы простите меня, если я не соглашусь с ним в одном вопросе. Когда его спросили, существует ли антиутопическая научная фантастика в советской литературе, он ответил, что таковой не существует, поскольку русские - оптимисты. Я согласен, что хорошо быть оптимистом, я и сам оптимист. Да, мы можем найти пути, чтобы не умереть от атомного и водородного оружия, не погибнуть от загрязнения, перенаселения, разногласий и предрассудков. Но для этого надо смело смотреть всему в глаза, понимать, куда мы идем. Мои собственные истории часто бывают полностью антиутопическими. Они предостерегают, цель их - показать не розовые будни будущего, а то, чего следует избегать. Хотя я нахожусь здесь с приятной миссией, которая всех нас объединяет, я не могу не сказать о том, что меня беспокоит. Среди научных фантастов много людей моего возраста. Они, как и я, 25 лет назад были солдатами - в английской, в советской, в японской, немецкой и американской армиях! И мне кажется очень страшным, что всего четверть века назад мы не могли бы встретиться за одним столом. А сегодня мы добрые друзья, объединенные одним общим стремлением к будущему, одной надеждой, одними интересами. Каждый из нас в отдельности не властен предотвратить войну. Зато фантастическая литература в целом способна многое дать миру в этом направлении. Будем же гордиться благородной, миролюбивой миссией научной фантастики!

За последнее десятилетие, буквально на наших глазах, родилось, выросло и возмужало новое направление в искусстве - жанр научно-фантастической живописи. Свидетельство тому - только что закончившийся международный конкурс «Мир завтрашнего дня». Мы не беремся утверждать, что участники Всемирного симпозиума фантастов (да, картины победителей конкурса побывали и в Японии!) благоговейно рассматривали творения художников-фантастов, воображая, что перед ними - шедевры наподобие «Сикстинской мадонны». Мы не утверждаем также, что все, кто воочию созерцал эти творения в Польше, Болгарии, Югославии и Советском Союзе, были поражены необычностью формальных изысков либо сумасшедшими ракурсами. Зато мы убедились в главном: людей заинтересовали попытки заглянуть в будущее средствами живописи.

Можно не сомневаться в том, что каждый участник конкурса «Мир завтрашнего дня», беря в руки карандаш или кисть, хотел не только сам в какой-то мере предсказать грядущее, но и помочь заглянуть в него другим.

Не беда, что между работами теперь уже «маститых» А. Леонова (одна из последних картин космонавта «Кадр из космоса» - справа внизу), А. Соколова (его картина «Лазоревая планета» - слева вверху) и работами начинающих живописцев - дистанция огромного размера по технике и мастерству. Техника и мастерство - дело наживное. Главное в другом. И творение зрелого мастера, и первая в жизни картина (например, «Транспорт будущего» болгарского художника С. Лефтерова; на фоне картины шел рассказ по телевидению Японии о выставке «Мир завтрашнего дня») служат одной и той же благородной цели - приближению будущего. Кто знает, какие проекты возникнут при взгляде на эти полотна в воображении тех, кому сейчас 15, 20, 30 лет. Тех, кому суждено покорить пространство и время. Тех, в ком угадываются черты грядущих Ломоносовых, Циолковских, Королевых. Быть может, им, вечно юным властелинам Завтра, нужны как воздух эти многокрасочные письма собратьев по Мечте. Не о том ли писал еще на заре нашей цивилизации философ Лукреций Кар: «Рукам природы нужны новые элементы, чтобы создать после тебя других».

ДИМИТР ПЕЕВ (Болгария) - автор научно-фантастических и детективно-приключенческих повестей и пьес. В настоящее время - один из самых известных писателей-фантастов Болгарии. ЧЕРТЫ ТРЕХТЫСЯЧНОГО... Н аучная фантастика пользуется исключительным успехом у молодежи нашей страны. Три издания - журналы «Космос», «Наука и техника за младежта» и еженедельник «Орбита» - регулярно публикуют научно-фантастические произведения. Около 100 рассказов в год появляются на страницах периодической печати. В основном это произведения отечественных авторов, советских, английских, американских и японских писателей. Последние годы я увлекался детективной литературой. Однако сейчас я мечтаю вновь вернуться к научной фантастике. Я задумал научно-фантастическую повесть, состоящую из 10 глав. Ее условное название «В трехтысячном году». Вы спросите, почему я обратился к столь далеким временам. Двухтысячный год уже покинул зону фантастических провидений, он стал объектом научного исследования. Фантастика должна идти дальше, вторгаться в следующие столетия и тысячелетия. Каков будет облик трехтысячного года? Мне кажется, что через тысячу лет человек уже переживет самого себя. Дело в том, что в обозримом будущем мы, безусловно, научимся управлять механизмом размножения. Генетическое кодирование живой жизни даст возможность создать идеал человеческого общества, к которому мы стремимся. И я не боюсь утверждать, что мир завтрашнего дня будет населен лишь гениями, разносторонними гениями. Нет, меня не пугает, что гомо сапиенс в современном представлении отомрет. Замечательный термин «люди как боги» станет зримой реальностью, ибо житель будущего не только воплотит все физические и духовные идеалы современного человека, но и реконструирует, облагородит мир. До того, как моделировать самого себя, он создаст модель неживой и живой природы, подвластной его желанию. Все животные и растения, все существа промежуточной конструкции, находящиеся в стадии между животным и растением, станут развиваться по идеям человека-творца. Задача изобразить этот прекрасный, но одновременно странный и удивительный мир бесконечно трудна. Сегодня я чувствую себя неандертальцем, который должен предвидеть все, что произойдет через несколько тысяч лет. Мог ли он, дикий и несмышленый пращур, реально представить себе наше время великих научных, технических и социальных преобразований! Конечно, нет... Точно так же нельзя скрупулезно выписать образы людей в сказочном бытии трехтысячного года. Облик и характер человека, отстоящего от нашей эпохи столь далеко, предвидеть невозможно. Скорее всего я попытаюсь создать картину осуществленных идеалов. Могу заверить, что ее никак нельзя будет назвать раем, поскольку это слишком примитивное понятие. Рай был создан как идеал своего времени несколько тысяч лет назад, а за это время человечество прошло колоссальный отрезок своего пути, в корне изменив представление о райских кущах. Мир будущего вызовет к жизни множество совершенно неизвестных ныне проблем, прежде всего моральных. В качестве примера приведу одну из основных проблем: мир свободной воли, в котором все происходит по желанию индивида и общества. Нашу жизнь мы получаем в подарок, но никто не спрашивает нас, хотим ли мы родиться именно такими и с такою судьбой, какая выпадет нам. Думаю, что мораль трехтысячного года обяжет родителей перед созданием потомка спрашивать его: каким хочешь ты быть? Возможно ли такое? Возможно, если создать модель и вложить в нее все, что может пережить и перечувствовать человек после своего появления на свет. Когда модель пропустит через себя всю информацию, весь этот сложный, невероятно переплетающийся в своих отправлениях комплекс ощущений, ее запрашивают: хочет ли она жить и существовать в таком варианте? Если модель ответит утвердительно, по ее образцу и подобию создадут живого человека завтрашнего дня, полностью свободного, во всех аспектах понимания этого высокого слова. Своеобразно изменится и представление о смерти. К тому времени земная цивилизация овладеет ключом к бессмертию, разрешив раз и навсегда проблему жизненных функций. Половая любовь останется как самое острое ощущение, а не как воспроизводство себе подобных. Я не хочу шокировать читателей, но, мне думается, в далеком будущем воспроизводство человека будет осуществляться, безусловно, в «лабораторных условиях». Сегодня любовь, брак - во многом игра случая. Каждый из нас выбирает свой идеал из весьма ограниченного круга. В далеком будущем идеал, даже если человек и не встретил его, может быть создан именно для этого человека. И наконец, о воспитании. Далекие наши потомки будут генетически получать и нести в себе знания всех прожитых тысячелетий. В конце концов эта информация, воздействуя на сознание, станет инстинктом. Именно поэтому страсть к открытиям, жажда познания не только не притупятся со временем, напротив, обострятся. Стоит ли говорить, что понятие «узкий специалист» со временем исчезнет, канет в Лету. Человек станет развитым прекрасным существом, вполне достойным коммунистического общества, где ему жить и творить.

ИГОРЬ БЕСТУЖЕВ-ЛАДА (СССР) - советский футуролог, доктор исторических наук. Популярные и философские книги его по социологии и прогнозированию приобрели за последние годы большую популярность. РЯДОВЫЕ МЕТОДЫ РАЗРАБОТКИ ПРОГНОЗОВ Д ля футурологии (буквально: наука о будущем, исследование будущего) фантастика и утопия - обычные, рядовые методы разработки прогнозов среди сотни других. Они приходят на помощь, когда другие способы заглянуть в будущее неприемлемы, а это случается все чаще. Почему? Потому что развертывается научно-техническая революция с далеко идущими социальными последствиями. Происходит переворот в науке и технике, и вместе с ними переворачиваются многие веками устоявшиеся представления. Производство электроэнергии и многих материалов удваивается менее чем за десятилетие. Биология начинает практически решать вопросы о целенаправленном воздействии на развитие физического и психического облика человека. Из привычного нам мира окружающих вещей - макромира - человечество вторглось в две доселе неизвестные области - микромир атома и мегамир космоса. А ведь совсем недавно, считанные годы назад все это было заповедным полем фантастики. Разве мыслимо в таких условиях при разработке прогнозов ограничиваться только методами экстраполяции, то есть мысленного продолжения в будущее наблюдаемых линий развития? Что толку экстраполировать в далекое будущее, например, рост численности ученых, экономистов, шоферов, представителей ряда других профессий, число которых удваивается ныне за 5-10 лет, если можно точно рассчитать год, когда все взрослое население Земли станет учеными, либо экономистами, либо шоферами и т. д., а затем, видимо, настанет черед школьников, воспитанников детских садов, яслей? И вот разрабатываются для начала так называемые прогностические сценарии. «Освоение человечеством других планет солнечной системы, вероятнее всего, пойдет так: будут созданы постоянные орбитальные станции сначала около Земли, а затем около Луны, Марса, Венеры...» Позвольте, но ведь это фантастика! Сегодня - да. А завтра? Или: «Освоение дна Мирового океана желательнее всего начать со строительства сети научно-исследовательских станций...» Но это утопия! Сегодня - да. Но разве в принципе это те самые несбыточные мечтания, с которыми обычно связывают понятие «утопия»? Вот что означает фантастика для футурологии (и для множества других «логий»). Ну, а что, в свою очередь, дает футурология фантастике? Да, пожалуй, не меньше... Конечно, было бы глупо представлять дело так, будто футурология, научные прогнозы - это нечто вроде учебного пособия или справочника для писателей-фантастов. Во-первых, фантастика не обязательно книга «про будущее». Бывает и «про прошлое». Во-вторых, и это главное, о чем бы и о каком бы времени ни писал фантаст (если это фантастика всерьез, а не заполнение страниц с целью помочь читателю легче убить время), он обязательно пишет «про настоящее», он вместе с читателем бьется над извечными проблемами: как, ради чего живет человек и как, ради чего действительно стоит жить. Словом, даже если речь идет о Туманности Андромеды или о XXXI веке - не надо обманываться: автор занимается теми же проблемами наших дней, что и его коллеги во всех прочих видах художественной литературы. Только делает это особыми средствами - средствами фантастики. Как любят выражаться журналисты, будущее сейчас слишком активно вторгается в настоящее, и писателю-фантасту (да и не только фантасту), если он собирается всерьез размышлять со своим читателем о самых злободневных проблемах современности, не обойтись без предварительного основательного знакомства с социальной прогностикой, с современной футурологией. ...Летом прошлого года на противоположных концах земного шара почти одновременно собрались два различных всемирных конгресса. На одном из них (в Болгарии) социологи мира обсуждали проблемы социального прогнозирования, планирования и управления. На другом (в Японии) фантасты разных стран вели серьезный профессиональный разговор о своих проблемах. Конгрессы разные, а речь шла на обоих, по существу, об одном и том же: как решать труднейшие задачи, которые ставит перед человечеством научно-техническая революция, какое будущее ожидает человечество и что необходимо делать, чтобы это будущее стало светлым будущим всех народов земли.

Рэй Брэдбери - всемирно известный фантаст, автор книг «451° по Фаренгейту», «Марсианские хроники», «Вино из одуванчиков». Рэй Брэдбери не смог прибыть на Всемирный симпозиум фантастов; он прислал в адрес симпозиума приветствие в виде поэмы. По этому произведению в Токио было поставлено театрализованное представление. Поэму «Плыви, человек» мы печатаем с незначительными сокращениями. два настанет ночь, он выплывает Из сумрачных глубин воспоминаний И плещется в безмолвных волнах сна. Как древо многоцветное, маячит Его фонтан тяжелый... Белый Кит, Забытый всеми Моби Дик1 великий. Я с ним плыву, ныряю, обретаю Подводные виденья, Я брожу Средь грохота бесшумного проливов, Приливов и отливов, Средь течений Неведомых, 1 Моби Дик - огромный кит, описанный в романе Г. Мелвилла «Моби Дик».

Смерчей, водоворотов Диковинных... И медленно к рассвету За мной вослед всплывает Моби Дик. И бледными, печальными глазами В меня он вглядывается. Как будто В намеренье изречь: «Душа твоя В извечном противостоянье с плотью, А плоть твоя в извечном противленье Стихии океанской... Пусть навеки Канатами железных волн прикручен, Прикован к суше дикий океан, - Он весь мои владенья, А земля Тебе принадлежит. Противоборство Земли и моря, Противостоянье Волны́ и бéрега Воистину являют Издревле, с незапамятных времен Волшебную картину мирозданья, Гармонии вселенской торжество.

Сколь долго ты был немощен, ничтожен: Морскою тварью был, тритоном, рыбой, Но, следуя неведомому зову. Покинул лоно моря И поплыл По воздуху - Между холмов, деревьев. Снегов и радуг, И - о чудеса! - Нарек себя на суше Человеком, Став продолженьем Белого Кита. Я, Моби Дик великий, завершенье Круговорота бытия. Я эхо. Последний выдох тленья, увяданья. Ты первый вздох начала всех начал, Цветенье нескончаемое жизни. Я сверстник моря. Борозды судьбы Начертаны на лбу моем покатом. Издревле, с незапамятных времен Я вкраплен в сумрак океана синий И обречен на странствия - В проливах, В приливах и отливах. Ты свободен! Ты волен воспарить, как луч, иль птица. Иль облако. Ты властен заскользить На крыльях над Землей. Ты раздуваешь В горниле пламень голубой, И вмиг Железный зверь Тебя вздымает в небо, В объятия вселенной. Ты, дыша. Несешься средь просторов бездыханных. Космических, Сквозь пустоту пространств.

Сквозь бездны, бездны ты летишь в ракете. Обличьем столь похожий на меня. На Белого Кита. Твой звездный Моби - Весь средоточье пламени, и воли, И кожи металлической. Столь дивно Фосфоресцирующей в недрах мрака, Подобно океану пред грозой. Плыви же, звездный Человек! Плыви, Пока вдали Земля не засияет Звездой на манускрипте первозданном, Раскрученном задолго до того. Как раскрутились волны океана. Задолго до того, как воспылали Светила первобытного лучи В глубинах первобытного горнила. Дабы согреть невидимые руки. Плыви же. Человек! Я остаюсь. Плыви и помни: Старый мудрый Ной

Был брат мой, друг, собрат, единоверец. (Забудь все сказки про его ковчег!) Ты заложи основы звездной жизни. Стань праотцем ее. Создай для странствий Фосфоресцирующего Кита. Проплавай сорок дней. Иль сорок лет. Иль сорок тысяч лет со звездным Моби (Ты назовешь его Левиафаном!) - И замерцает средь кромешной тьмы Твоей мечты обетованный остров. Сойди на берег. Оплодотвори Нетронутую почву. Потом. Кровью, Слезами ороси ее. Засей Земными семенами И колосья По осени сожни на тучной ниве. Живи! Расти могучих сыновей И дочерей, Что зачаты когда-то В нетленных водах матери-Земли... Плыви же. Воплоти, Восчеловечь Бесчувственное, мертвое, слепое. Сойди на берег. Оплодотвори Песок и камень... Рано или поздно Стихия, пробужденная тобой. Родит героя. Странника, Скитальца Средь звездных обиталищ беспредельных, Взрастит собрата Белого Кита.

Плыви же, Человек! И помни Моби, Его тоску, мечту, любовь, страданья, Светила первобытного лучи В глубинах первобытного горнила. Я умираю. На костях моих Взрастут цветы невиданных мечтаний. Слова мои заплещут, как форель. Поднявшаяся на холмы вселенной Выметывать в потоках серебристых Фосфоресцирующую икру. Плыви! И безымянные планеты Земными именами нареки. Плодись! Расти могучих сыновей И дочерей, Что зачаты когда-то В нетленных водах матери-Земли. Пусть огласят их молодые крики Десятки, сотни, тысячи парсек. Отчаливай на звездном Моби Дике, О Человек! Перевел с английского Юрий Медведев

КРЫЛЬЯ, РАСКОВАННЫЕ ФАНТАЗИЕЙ ДЖУДИТ МЕРРИЛ (Канада) - писательница, составитель антологий по научной фантастике. Главные произведения - «Тени сердца» и «Дочери земли». Я не ошибусь, если позволю себе заявить: интернациональная встреча писателей-фантастов станет своеобразным стимулом творчества каждого из нас. Лично для меня значительность этой встречи связана еще и с общением с советскими коллегами по перу. У каждого писателя существует своя излюбленная тема, в полной мере отвечающая его пристрастиям и взглядам. Меня с самого начала творчества привлекает тема борьбы за мир. Мой первый рассказ я назвала «Мать». О чем он был? О ребенке, пораженном радиацией. О безмерных страданиях матери обреченного младенца. В то время я сама была молодой матерью и всякий раз содрогалась, когда вспоминала трагедию Хиросимы. Рассказ нравился всем без исключения издателям, кому я его показывала, но напечатать его никто не решался. Я уже оставила все надежды, когда редактор одного еженедельника в Филадельфии, Джон Келли, рискнул. И он не прогадал - рассказ понравился широкой публике. До сих пор горжусь, что это было первое выступление американского писателя-фантаста против ужасов атомной войны. Вслед за - «Матерью» я опубликовала произведение на сходную тему - «Выстрел в темноте». Напечатать его было еще трудней. Ничего не поделаешь: таковы издательские нравы в Америке. Сознаюсь: многое из того, что происходило и происходит в Америке, мне не нравится. Немало молодых людей, не желающих воевать во Вьетнаме, были вынуждены покинуть США. Я давно уже не молода, но все мои симпатии на стороне этой молодежи. И я уехала в Канаду. Как обстоит здесь дело с фантастикой? В каждом канадском университете читаются лекции по истории возникновения фантастического жанра, по теории фантастики, проводятся семинары, на которых обсуждаются новинки советской, американской, японской литературы. В общественной библиотеке Торонто собрана уникальная коллекция фантастических книг. Иногда ее нежно называют «библиотекой литературы, уносящей нас ввысь». До сих пор собственно канадская фантастика все еще остается подражательной. Я бы сравнила ее с ребенком, который бежит за своими старшими братьями и сестрами, крича: «Дайте мне тоже. И мне тоже». Надеюсь, со временем ребенок повзрослеет и сам захочет отведать романтики звездных трасс и «машин времени». Что я думаю о взаимоотношении науки и фантастики? Отвечу словами бессмертного Фарадея: «Наука опережает время, когда ее крылья раскованы фантазией». Каковы мои творческие планы? После симпозиума я уезжаю в Хиросиму. Буду собирать материал для фантастической повести, а главное - продолжать свою борьбу.

БРАЙН ОЛДИС (Англия) - один из самых популярных современных фантастов, литературный критик и составитель антологий. Главные его книги - «Нон-стоп», «Теплица», «Серая птица». ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ С аке Комацу, председатель нашего симпозиума, говорил о том, как из национальных особенностей складывается и развивается единый интернациональный язык научной фантастики. Поэтому, как англичанин, я расскажу о том вкладе, какой внесла в мировую фантастику английская литература. Глава советской делегации посвятил свой доклад тому, как решает современная техника мировые проблемы, стоящие перед человечеством. Мало кого мог бы, пожалуй, не увлечь его рассказ о громадных достижениях науки в его стране и во всем мире, о возможности таких смелых проектов, как построение дамбы через Берингов пролив. Он говорил как убежденный оптимист. Фредерик Поол вслед за ним выступил как пессимист. Подчеркивая потенциальную опасность, заложенную в развитии технических средств, американский фантаст нарисовал картину варварской эксплуатации и разрушения нашей прекрасной планеты. Должно быть, во многом он прав. Достаточно было нам выйти на улицу Токио, чтобы убедиться воочию в оправданности и настоятельности его опасений. Теперь должен говорить я. Я не оптимист и не пессимист. Я - скептик. Сомнение, скептическое отношение к обществу и его ценностям - именно эти качества характерны для творчества многих английских фантастов (не исключая и Герберта Уэллса). Нас не очень привлекает прогностика, поскольку прогностика в западных странах стала сейчас в чем-то бизнесом, большим бизнесом маленьких людей, не только не интересующихся искусством, но и вообще не имеющих никакого отношения к искусству, - всех этих псевдоастрологов, служителей «банков мыслей» и тому подобных учреждений. Научная фантастика должна быть прежде всего литературой, а не любимой игрушкой рехнувшегося ученого. Меня как писателя интересует отчасти критика нашего общества, которое, признаться, не лишено существенных недостатков. Промышленная революция первой пришла в Великобританию, так что мы имели время изучить и продумать ее влияние на все стороны жизни, понять опасные тенденции, заложенные в безудержном техницизме, и оценить дав­ление, оказываемое научно-техническим бумом на че­ловека и его мировоззре­ние. Высказывалось уже немало мыслей, как обуз­дать и направить эти силы нам же на пользу, мы да­же кое-чего добились в законодательном порядке. Так. например, впервые за последние полтораста лет в Темзе опять начали удить рыбу — после того, как за­водам и фабрикам запрети­ли сливать в реку отрабо­танные химикаты. Точно так же благодаря введению «бездымных зон» воздух удалось сделать гораздо чище. Знаменитым лондон­ским дымам и туманам, о которых так приятно читать у Диккенса или Голсуорси, приходит конец. В недавно изданном научно-фантасти­ческом романе Д. Дж. Комитона «Электрокрокодил» идея административного ре­гулирования растущей тех­ники развивается еще даль­ше. В нынешней Англии мы различаем в научной фан­тастике два основных те­чения. Одно из них, име­нуемое обычно «пульпой», получило свое название по той дешевой бумаге, на которой печатались первые научно - фантастические журналы в Нью-Йорке в 1926 году. Именно этим журналам, проникшим и в Британию, обязаны были первым знакомством с на­учной фантастикой многие из моих сверстников. Из «пульпы» вышли писатели, обладающие сегодня миро­вым именем. — Роберт Хейнлейн, Айзек Азимов, Артур Кларк. Другая струя — наша, отечественная. Своим учи­телем я назвал бы прежде всего Герберта Уэллса, од­ного из великих зачинате­лей всей современной науч­но-фантастической литера­туры (у истоков ее стоит, быть может, сам Шекспир). Далее Олдос Хаксли, Джордж Оруэлл, Синклер Льюис и, наконец, автор лучших книг во всей миро­вой фантастике — Льюис Кэрролл, который написал две сказки об Алисе. И ес­ли все эти люди «делали» научную фантастику, то прежде всего они делали большую литературу, а ли­тература гораздо важнее, чем непосредственно науч­ная фантастика. У каждого из этих писате­лей свои счеты с прогрес­сом. Что касается меня, то мне весьма хотелось бы, чтобы человечество научи­лось сначала жить и как следует вести себя на Зем­ле, прежде чем спешить осквернять другие пла­неты. Мы слишком много гово­рим о демографическом взрыве как великой «угро­зе» человечеству. На мой взгляд, проблемы прироста населения вовсе не обяза­тельно решать за счет воз­можного расселения по дру­гим планетам, за счет кос­моса. Надо приложить мак­симум усилий, чтобы укро­тить демографический взрыв здесь, на Земле. Но для решения такой слож­ной задачи одной техники мало. Необходимо развитие в первую очередь социаль­ных наук, необходимо но­вое осмысление самой че­ловеческой природы. В са­мом деле: кто мы такие? Мы существа, которые мало в чем могут быть уве­рены. Мы можем гордиться своими победами, но ни­когда не должны забывать о своих поражениях. Гово­ря биологически, мы, может быть, новый вид, лучшие и характернейшие черты которого еще не оп­ределились. В нас слиш­ком еще много зверя. Вот почему я скептик. Вот почему мне внушают бодрость и мужество пре­красные слова Уэллса: «Слишком долго мы стра­дали как животные: теперь мы должны стра­дать как люди». Наш мир — огромный реактивный самолет. Но мы не можем быть беспо­мощными пассажирами. Это касается в равной мере вопросов политики и тех­ники, достаточно прочно связанных между собой. Нынешнее человечество на­ходится покуда еще в мла­денческом возрасте. Нет никакого сомнения, что развиться в прекрасное, нравственное существо оно может лишь при одном ус­ловии — будучи воспитуемо в единой семье народов.

СТАНИСЛАВ ЛЕМ (Польша) - научно-фантастические произведения «Солярис», «Возвращение со звезд» и философская «Сумма технологии» принесли писателю-фантасту исключительную популярность во всем мире. МИР ПРИНЦИПИАЛЬНО ВОЗМОЖНЫХ ЧУДЕС У спехи и вес науки в жизни общества заставляют не сомневаться, что интерес к научной фантастике будет расти. Однако, листая книги фантастов, я начинаю испытывать тревогу. Что происходит, скажем, в американской фантастике? В ее авторском активе есть ряд настоящих, больших писателей. Зато подавляющее количество авторов наводняют рынок вульгарной, второсортной, продукцией. Гангстеры в космосе, убийцы на галактических орбитах, ковбои, модернизированные на космический лад, заселили страницы этих книг. Супермены в скафандрах утверждают право неких сверхсильных личностей, проектируют худшие стороны современной жизни на всю вселенную. Многие фантасты не могут вырваться из круга заколдованных, избитых тем. Герои их, пользуясь свободой фантастического жанра, вызывают духов, испускают флюиды, бездумно телепатируют - короче, отдаются мистике. Когда открыли Америку, конкистадоры хлынули на новый материк. Вслед за открытием начался немедленный и откровенный грабеж Америки. Так и здесь - как только состоялось открытие жанра новейшей фантастики, на его безграничные материки устремились толпы халтурщиков. Балансируя между тягой читателя к фантастике и уровнем его вкуса, авторы эти беззастенчиво подсовывают читателям фальшивый товар. Таковы будни фантастики, такова ее жизнь. Мировыми державами фантастики можно назвать СССР, затем США и Японию. Как ни странно, в некоторых странах, несмотря на высокое развитие науки и техники, жанр фантастики не сопровождается популярностью. Например, издательства ФРГ, Италии, Франции еще не приняли фантастику всерьез. В то же время поток дешевой, низкосортной литературы не перестает наводнять литературные рынки этих стран. Хотелось бы отметить, что в Советском Союзе любят, читают и ценят именно хорошую фантастику. Не каждая страна может похвастаться таким изобилием зрелых, требовательных читателей фантастики. Фантастика - это литература проблем человека и науки, литература о будущем. И если народ читает фантастику, то, значит, он смотрит вперед, связывает свою судьбу с судьбами науки. Наш быт заставлен продукцией техники и науки. Но помыслы человека идут дальше быта, к миражам будущего. Воображение человека всегда жаждало чудесного. Однако современный человек - реалист, чудесного он ждет не от нарушений законов природы, а от их логического продолжения. Фантастика погружает человека в мир принципиально возможных чудес. Она идет навстречу потребностям воображения человека XX века. Все больше и больше людей начинают понимать, что приключения развивающегося интеллекта относятся к числу самых острых, полнокровных приключений. Ведь каждое научное открытие - это своеобразный детектив, приносящий ученому острые минуты мучений, поиска, а затем мощный поток радости. Фантастика вводит читателя в мир самого острого из приключений - интеллектуального.

ВАСИЛЬ БЕРЕЖНОЙ (СССР) - украинский писатель. «Голубая планета» и «В мире звезд» - основные книги, изданные на украинском и русском языках. НАШ ГЕРОЙ - ЧЕЛОВЕК Украинских фантастов, как и всех фантастов мира, интересуют многие темы. И путешествия в грядущие времена, и следы далеких пришельцев из других миров, и тайны далеких галактик. Но самый сложный мир, самая удивительная галактика, по-моему, - это человек. Он основа всех произведений. Он главный герой творчества фантастов. Его эволюция, его внутренний духовный мир наиболее притягательны для писателя. Почему? Потому что мы творим для человека сегодняшнего и завтрашнего дня. И человек хочет видеть себя в своем развитии, в радостях и страданиях на пути к тому великому, что мы называем Будущим. На этом пути, как мне кажется, могут разрабатываться самые разнообразные темы: и общество будущего, и освоение космоса, и контакты с мыслящими существами других миров, и созданные человеном роботы. Да и жанр может использоваться любой: романы, рассказы, юморески, пародии, поэмы и драмы. Важны не форма произведения, не нруг научно-технических проблем, которые поднимает писатель-фантаст, - важно основное жизнеутверждающее содержание произведения и гуманное направление творчества писателя. Думается, это главное для фантастов всех стран, мечтающих работать на человечество.