Десятилетие «лунной гонки» приближалось к развязке, и каждый день сулил события неординарные. США вели неусыпное слежение из космоса за созданием стартовых сооружений на Байконуре. Весной 1968 г. фотографии нового пускового комплекса (Н-1) ЦРУ передало в NASA, и в начале лета эксперты Лоу идентифицировали их как «аналог» сооружениям Saturn V.

Лоу почувствовал опасность — две ракеты СССР почти «на выходе», Советы могут запустить в 1968 г. одного или двух космонавтов в облет Луны.* В начале августа он предложил пересмотреть план. Если полет А-7 в октябре удастся, А-8 без LM в декабре мог быть отправлен не на орбиту Земли и даже не в облет, а сразу на орбиту Луны. Это позволит отработать основные элементы межпланетного полета и «выдернуть хвост NASA из-под русского сапога, если он на нем стоит».

Главный администратор NASA Джеймс Вебб был в это время в Вене на конференции. Лоу поделился идеей с его заместителем Томасом Пейном и директором программы Apollo Сэмом Филипсом. Уэбб был осторожным «политическим бульдогом», год за годом отбивающим все атаки на Apollo на Капитолийском Холме. Пейн связался с Веббом через посольство США в Вене по секретному телефону, затем разговор продолжил Филлипс.

Вебб вопил по трансатлантической линии: «Вы не в себе? Мы даже не запускали корабль? Без лунного модуля?! Вы ставите агентство и программу под удар...»** Тем не менее Вебб согласился! Лоу тут же позвонил в Центр Маршалла — фон Браун обещал: проблем с Saturn V не будет. Команда Кристофера Крафта тоже дала положительный ответ.

* Предчувствия отчасти оправдались: 15-21 сентября 1968: «Зонд-5» — облет Луны; 25-30 сентября 1968: КК «Союз-2» и -3; 10-17 октября 1968: «Зонд-6» — облет Луны.

** Лунный модуль Apollo рассматривался как спасательная шлюпка миссии.

Командиром экипажа Apollo 8 был назначен Фрэнк Борман: 40 лет, полковник ВВС, Gemini 7, женат, два сына. На расследовании Apollo 1 ему было предоставлено «последнее слово NASA», которое решало судьбу программы. Борман сказал тогда: «Прекратите охоту на ведьм. Мы знаем, на что идем. Дайте нам слетать на Луну».

Экипаж А-8: Джеймс Аовем, Уилльям Андерс, Фрэнк Борман

10 ноября 1968 г., во время испытаний CSM, его позвали к телефону.

Слейтон: «Фрэнк, возвращайся в Хьюстон немедленно. Надо поговорить».

Борман: «Скажи сейчас, Дик, я занят».

Слейтон: «Нетелефонный разговор. Садись на самолет».

Всю дорогу он был зол, но, когда босс попросил закрыть дверь, осознал безотлагательность вызова. Слейтон хотел, чтобы Борман (А-9) и Макдивитт (А-8) поменялись местами. Под угрозой престиж нации! Борман согласился мгновенно. Навигатор Джеймс (Джим) Ловелл: 40 лет, капитан ВМС, Gemini 7, -12, женат, два сына, две дочери.

Когда в тот день он пришел домой, жена Мэрилин по его лицу поняла: что-то не так.

Ловелл: «Я хочу сказать тебе, что мы не едем в Акапулько на Рождество».

Мэрилин расстроилась: «Что значит — не едем? А где ты думаешь быть на Рождество?» Его глаза горели: «Ты не поверишь — на Луне!..»

Уилльям (Билл) Андерс: 35 лет, майор ВВС, женат, четыре сына и дочь. С весны 1968-го Андерс учился летать на опасном и плохоуправляемом тренажере LM. Он и Армстронг соревновались в лучшем исполнении лунной посадки. И когда Борман возвратился с планом замены, Андерс был разочарован — он терял свой модуль, а заодно и шанс прогуляться по Луне...

За день до запуска А-8 (20 декабря) легендарный Чарльз Линдберг, в 1927-м первым перелетевший Атлантику, прибыл позавтракать с астронавтами. Он рассказал им о встречах с Годдардом: «...Он задумал полет на Луну, но его сдержала фантастическая стоимость предприятия. Это могло бы стоить, — Линдберг задумался: ...миллион долларов!» При этих словах комната взорвалась от хохота...

Saturn V на платформе 39А походил на небоскреб: 363 фута высоты (на 6 этажей выше статуи Свободы) — памятник человеческой смелости и масштаб достижения Луны.

ЦУП: «Экипаж, статус?»

Борман, Ловелл и Андерс, хором: «Летим!»

Диспетчер: «Девять, восемь, семь... один. Зажигание!»

Поток бело-золотого огня вылился с обеих сторон стартовой платформы. В течение долгих секунд чудище напрягало путы, приковывающие его к земле: двигатели 1-й ступени набирали мощь. В СМ шума не было, но его экипаж ощущал растущую внизу силу. В Т-3 сек в кабину пришел отдаленный грохот, потом страшный рев, наконец — толчок и крик капкома: «Подъем!» Борман выдохнул: «Часы пошли». Saturn V ушел со старта 21 декабря 1968 г. в 12:51 по Гринвичу.

Стартовый ЦУП уступил командование ЦУПу в Хьюстоне. Капком Майк Коллинз: «Apollo 8, прекрасно смотритесь!»

«Сатурн» шел на гигантской колонне огня и света. Как только 1-я ступень отключилась, астронавтов «кинуло» вперед; Андерс был уверен, что если бы не ремни крепления, он проломил бы приборную панель головой.

Борман: «Хьюстон. 1-я ушла. Первый этап гладкий, второй будет еще глаже...»

Ловелл (со смехом): «Гладкий, глаже, кого ты дуришь»?

Андерс (саркастически): «Как при крушении поезда...»

Борман: «Суши штанишки!»

Т+188.6. Сбросилась САС, сняв защитный кожух СМ. Дневной свет ворвался в окна, блеснула яркая дуга океана и облаков на фоне темнеющего неба.

Т+695. Третья ступень с CSM на орбите: высота 189.4x190.14 км; наклонение — 32.5°; период обращения — 88.19 мин; орбитальная скорость — 7793 м/с (масса на орбите — 127.9 т). ЦУП убедился в исправности систем. За 10 сек до зажигания БЦВМ высветила код 99: «Вы уверены, что хотите сделать это?» Ловелл нажал «продолжить» — 3-я ступень ожила мягким толчком.

7+3:21:00 — CSM отделяется от 3-й ступени. Астронавты фотографируют установленный на ступени макет LM. А-8 удалялся с такой фантастической скоростью (10993 м/с), что пилоты видели, как уменьшается Земля.

Итак, впереди 66 часов «лунной дороги». CSM был сориентирован так, чтобы его продольная ось составляла угол 90±20° с направлением на Солнце, и проворачивался относительно продольной оси со скоростью 0.1 °/с для поддержания заданного температурного режима.

Т+5:40 — 55000 км от Земли. Установлена в рабочее положение остронаправленная антенна CSM. Астронавты сняли скафандры. Ловелл провел навигацию по звездам. СМ в невесомости, казалось, удвоился в объеме, тесная кабина стала просторной.

Был один неприятный фактор: «чудо техники» — система управления отходами. Экипаж А-7 написал об этом во внутренней записке: «Запах настолько неприятен, что будит даже от глубокого сна...» Андерс проштудировал записку и даже составил себе специальную диету, а теперь решил первым испытать космический туалет. Он долго и тщательно возился, убирая и протирая за собой. Ловелл внимательно отнесся к рекомендациям Андерса и тоже неплохо управился. Но несчастья с «системой» были впереди...

Т+10:55. В 96000 км от Земли для 1-й коррекции траектории включили на 2.4 сек маршевый ЖРД CSM с целью его испытаний перед переходом на селеноцентрическую орбиту и экономии топлива для ЖРД ориентации. С каждым часом Земля становилась все меньше — она уже была размером с бейсбольный мяч на расстоянии вытянутой руки.

Земля уменьшается на глазах

В Т+19 час Борман почувствовал тошноту и боли в желудке. И тут наступило, по мнению Андерса, самое страшное в этой миссии. Оказалось, их идеальный командир не научился пользоваться местным «туалетом»... От обмороков пилотов спасли лишь кислородные маски. Ловеллу и Андерсу пришлось помогать шефу — собирать «беспризорные частицы» бумажными полотенцами. Андерс назвал это «охотой на бабочек». «Морская болезнь» Бормана не утихала, и Андерс предложил ему сообщить о казусе в ЦУП.

Сам главврач программы Чак Берри вышел на линию, чего почти никогда не случалось. Оказывается, этот эпизод уже инициировал разговоры об отмене миссии. Берри заподозрил, что у Фрэнка вирусное заболевание и заражение экипажа — вопрос времени.

Борман успокаивал: «Мы хорошо себя чувствуем». Но даже если бы NASA решило прервать полет, время маневра поворота прошло — А-8 придется облетать Луну.

Т+55 час. В TV-сеансе показали Землю с расстояния 330000 км. Ловелл ощущал себя межпланетным пришельцем и пытался «угадать», обитаема наша планета или нет.

Борман направил камеру на Андерса: «Видите, он с зубной щеткой — регулярно чистит зубы». Андерс отпустил зубную щетку — и она стала вращаться в невесомости.

Третья ступень

Т+55:38 — CSM покинул поле тяготения Земли и вошел в поле тяготения Луны. В этот момент его скорость была наименьшей (994 м/с). Андерс беспокоился о системах, ему казалось, что Джим несколько беззаботен. Один раз он услышал запрос ЦУПа: «Apollo 8, переключитесь на...» Потом он увидел руку Ловелла, которая тянулась не к тому выключателю. Он остановил: «Джим, это не то!..» — «А-а... я думал, ты спишь, — сказал полусонный Ловелл. «Не те условия», — подумал Андерс. Т+61 час — произведена вторая (последняя) коррекция трассы.

Мог ли Жюль Верн представить себе вид из А-8? Джим Ловелл заслонял Землю большим пальцем вытянутой руки. Непередаваемое восхитительное сочетание взволнованности и предчувствия опасности! Но страх казался Ловеллу ничем, он гордился ролью навигатора у Луны: в случае, если А-8 потеряет связь с Землей, он использует звезды и навыки в морской навигации, чтобы вернуть экипаж домой.

Капком спросил: что видно? Андерс: «Ничего. Как в подводной лодке...» Он ни разу не видел Луны на всем протяжении полета — из-за угла их подхода она терялась в ярком свете Солнца. Приходилось слепо верить, что, когда они прилетят, она окажется там, где надо...

Баллистики Крафта могли обнаружить крошечные изменения в траектории А-8, измеряя допплеровский сдвиг радиосигналов. Борман был озабочен: окна СМ в плохой форме: самые большие затуманены, а боковые выглядели, будто их вымазали масляной тряпкой. Только два маленьких окна по обе стороны люка (окна сближения) оставались чистыми.

Обратная сторона Луны — кратер Циолковского

Т+68:04 — получено разрешение на переход на лунную орбиту.

Момент истины — зажигание ЖРД CSM произойдет за Луной, где астронавты могут полагаться только на себя, а их космическая машина — только на них. Луны «не видно», у них есть только «акустический маяк» — «потеря радиоконтакта с Землей» (LOS), момент начала отсчета до включения ЖРД.

Т+68:58:04 — пилоты почти ощутили «статический» шум в наушниках — СSM зашел за Луну. Пульс Бормана поднялся до 130, он с трудом верил этому: «Прямо с точностью до секунды». Они «пробегали» контрольные списки включения ЖРД, когда внезапно корабль окутала темнота. Андерс замер — они в тени Луны; когда глаза привыкли, он увидел небо, полное звезд, их было так много, что не различались созвездия. Он потянулся к иллюминатору и заметил четкую дугу, внутри которой звезд не было, только чернота, и внезапно был поражен жутким пониманием того, что это отверстие в звездах и была Луна.

За 3 минуты до зажигания А-8 внезапно влетел в солнечный свет. Ловелл выглянул в окно: «Эй, вижу Луну». Борман, не отрываясь от списка: «Видишь?» Ловелл: «Прямо под нами».

Андерс смотрел в свое окно: будто потоки масла стекали по стеклу. Черт возьми, думал он, окно подводит, но вдруг понял: это не грязь на стекле, это лунные горы! Они медленно проплывали под ними, освещенные косыми лучами солнца, отбрасывая длинные черные тени. «Горы Луны, — сказал он. — О, мой Бог...»

«Что неисправно?» — не отрываясь от списков, спросил Борман с тревогой.

Андерс: «Смотри на это». Борман (сосредоточенно): «Слишком долго смотришь...»

Ловелл толкнул «кнопку» — и заработавший двигатель прижал пилотов к креслам. На пол посыпались забытые в воздухе предметы, обретшие вес. Ускорение росло медленно, «шума» двигателя не было, только легкая вибрация. Время, казалось, замедлилось... Все знали, что двигатель должен работать 246 сек — ни больше ни меньше.

Через 120 сек Борман сказал: «Иисус, четыре минуты?..»

Ловелл: «Самые длинные четыре минуты в моей жизни...»

Последние секунды Андерс громко считывал в обратном порядке. Борман знал, что БЦВМ закроет клапаны ЖРД, но он не выдержал и толкнул кнопку выключателя — на всякий случай. «Остановка двигателя», — сказал Фрэнк, и невесомость вернулась. «О'кей», — вздохнул командир.

Т+69:73:14.5 — маршевый ЖРД снизил скорость CSM относительно Луны на 913 м/с, и они вышли на эллиптическую селеноцентрическую орбиту: высота 113x312 км, наклонение к плоскости лунного экватора — 12°, период обращения — 2 час 10 мин.

Динамик в ЦУПе «ожил» голосом Бормана: «Хьюстон. Двигатель сработал».

Один из диспетчеров не выдержал и завопил: «Мы взяли! Мы взяли! Они на орбите!..»

Apollo 8 дрейфовал над Луной, а три визитера смотрели на «обстановку» внизу. Всюду кратеры: гладкие, круглые, продолговатые, крошечные, плечом к плечу, один на другом. Часто одинокая гора поднималась из однообразия. Место напомнило пустынное поле битвы после глобальной войны.

Борман (со смехом): «Хорошо, нам это удалось. Это следы метеоритов, не так ли?»

Карр (ЦУП): «На что похожа Луна?»

Ловелл: «Серая, цвета нет, напоминает гипс...»

Андерс: «Или сероватый пляжный песок...»

Т+71:34. В TV-сеансе астронавты показали поверхность Луны. Земляне слушали комментарии. Борман: «Одно огромное одинокое пространство, безжизненное и угрюмое... Одетая серой пылью пустыня...» Ловелл: «Мили и мили пустынной местности. Ее всеобъемлющая безжизненность вселяет в душу благоговейный страх. Невольно думаешь, как хорошо нам живется на Земле. В беспредельных далях космоса наша планета выглядит прекрасным оазисом».

Т+73:35 — на третьем витке включили маршевый ЖРД (9 сек) и перевели CSM на орбиту 112.1x112.7 км (период обращения ~2 час). Андерс взял фото- и кинокамеру, чтобы снимать лунные детали. Его личный (утвержденный) план фотографирования был так плотен, что, когда Борман попросил сфотографировать понравившуюся деталь, Андерс сказал: «Не положено, нет в плане съемок...»

У. Андерс	Ф. Борман	Дж. Ловелл

На 4-м обороте Борман повернул CSM так, чтобы Ловелл мог видеть Луну через секстант. Когда маневр был закончен, Андерс поглядел из окна: «О, мой Бог! Посмотрите на картину там». Борман: «Что?» Андерс: «Земля встает. Ничего себе, прелесть».

Из-за горизонта Луны сине-белый полукруг поднимался в черное небо. Земля была особенно прекрасна на фоне Луны, и как мала она была! «Эй, не фотографируй ее, этого нет в плане», — Борман со смехом напомнил Андерсу его недавнее маленькое «хамство» командиру.

Андерс не слышал, он срочно звал Ловелла: «Дай мне цветную катушку, быстрей!» Ловелл уже вставлял ее, одновременно глядя в окно: «О, это прекрасно!» Андерс: «Спеши. Быстрей!» Джим хлопнул крышку кассеты, заменил объектив, отдал Андерсу камеру и через минуту уже спрашивал: «Сделал? Сделай несколько снимков и дай камеру мне!»

Но Андерс уже не снимал. Ловелл не отходил: «Ты уверен, что мы ее сняли?» Андерс ответил в своей привычной ироничной манере: «Да она взойдет снова, я думаю».

На 8-м орбитальном часу Борману надо было поспать. Он оставил Андерса отвечать за системы. Ловелл изучал восточную область Моря Спокойствия — участок для будущего первого прилунения. Одна из главных целей миссии состояла в изучении ориентиров для пилотов LM. Ловелл искал крупные валуны и другие препятствия, место казалось пригодным. Следующие витки они продолжали съемку и навигационные эксперименты.

На 14-м часу Борман проснулся и сразу заметил, что экипаж утомлен. Усталость чувствовалась в голосе Ловелла, а когда он занес неправильные команды в БЦВМ, вызвав предупреждающие сигналы, Борман и Андерс насторожились. Впереди еще 6 часов орбиты, «телешоу» на 9-м витке и уход от Луны. Борман включил микрофон: «Мы отменяем все. Я хочу, чтобы Джим и Билл отдохнули».

Андерс не придал значения тому, что слышал, он не собирался отдыхать на лунной орбите и храбро возразил: «Я хочу закончить». Ловелл тоже начал было ворчать, но Борман обрезал: «Я хочу, чтобы вы отправили свои задницы в кровать! Прямо сейчас!»

Андерс думал о неиспользованной пленке: «Но мне надо доделать...» Борман: «Ложитесь. Когда доберемся до дневного света, вы вылезете из мешков на два часа».

Так или иначе, но Фрэнк имел полномочия послать их в кровати в интересах поддержания боеготовности. ЦУП даже не собирался обсуждать решение командира (начальническая солидарность), Коллинз моментально радировал: «Мы соглашаемся со всеми вашими изменениями, увидимся» — и выключился.

Ловелл с чувством выполненного долга уплыл в свой мешок, но Андерс остался «сидеть» в кресле, надеясь убедить Бормана.

Борман, отбирая у него камеру: «Не волнуйся о съемках. Черт побери, Андерс, залезай в кровать прямо сейчас!»

Земля встает над горизонтом Луны

На удивление, забравшись в мешок, Андерс мгновенно уснул; когда через 2 часа «взрыв света» пробился в иллюминаторы, он чувствовал себя таким утомленным, что с трудом держал глаза открытыми (командиры Apollo всегда правы. — A.M.) и слушал щелканье камеры Hasselblad у окна Бормана. Опять задремал, думая о том, что вблизи Луны самым важным открытием для людей оказалось Земля...

Было кое-что еще в плане 9-го витка вокруг Луны. Ответственный в NASA по связям с общественностью радировал: «Фрэнк, зрителей будет как никогда много. Говорите подобающее». Перед рейсом Борман думал о духовном воздействии их полета. Но здесь — зрелище пустынной Луны, а его собственная планета — единственное цветное пятно вокруг — напоминало работу Бога-творца.

Т+85:40. TV-сеанс в связи с большим интересом землян продолжался почти 25 мин. В завершение Андерс, Ловелл и Борман по очереди читали из Книги Бытия: «В начале Бог сотворил небо... и назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями... и произвела земля... плод, в котором семя... и сказал Бог: да будут светила... светило большое... и светило меньшее, для управления ночью, и звезды... и увидел Бог все, что он создал...»

Т+89:19:16. За несколько минут до Рождества, на 10-м витке вокруг Луны, был включен маршевый ЖРД для перехода на трассу к Земле. Если все пройдет, как запланировано, А-8 появится из-за Луны через 19 мин после полуночи. Если двигатель не сработает, радиоконтакт наступит на 8 минут позже.

Напряженность нарастала; после 19-й минуты наступила полная тишина не только в здании ЦУПа, но и во всем Хьюстоне. На 25-й минуте (опоздание — 6 минут!) ожили экраны телеметрии: ЖРД проработал 203 сек, скорость CSM в момент выхода на траекторию полета к Земле составила расчетные 2700 м/с. И наконец из космоса послышался голос Ловелла: «Хьюстон, это Apollo 8...»

Маттингли почти кричал: «Привет, Apollo 8»! В Хьюстоне зажглись рождественские елки, полилось шампанское, задымили сигары, двери в великий 1969-й распахнулись!

Уход корабля от Луны Ловелл сравнил с захватывающим видом из реактивного самолета, покидающего на форсаже авианосец. А потом делать было почти нечего — обслуживание систем, новости ЦУПа с поздравлениями со всего света и сон. Андерс заснул на 45 мин во время дежурства. Его сменил Ловелл, пообещав «крепко стать на часы» и тоже сразу же уснул, не выключив микрофон, и вся Америка смеялась над храпом «лунного дневального».

Была проведена одна коррекция в 310000 км от Земли — ЖРД ориентации работали 14 сек. Еще от двух плановых коррекций отказались, CSM двигался по расчетной траектории.

В Т+104:24 и 127:59 — проведены 5-й и 6-й TV-сеансы. Астронавты показывали кабину и Землю в иллюминаторе. Андерс демонстрировал, как готовят пищу в космосе, а Борман позавидовал ЦУПу: «У вас еда на Рождество лучше, чем у нас». И напрасно — лишь после TV-сеанса они нашли обернутую в фольгу настоящую индейку в клюквенном соусе. Это было новшество — не сублимированная, а упакованная пища с обычной влажностью. И еще, сюрприз от Слейтона: три крошечных бутылки бренди. Но Борман поостерегся: «Отложите это». Бутылочки остались нераскрытыми. Андерс думал о входе в атмосферу. Когда ему было 4 года, в маленький калифорнийский город Вальехо приехал цирк. Он сидел на руках у деда возле самой арены. Акробат прыгал вниз головой со страшной высоты в бадью с водой, казавшуюся, наверное, ему из-под купола крошечной. Андерс не вспоминал об этом многие годы, а сейчас, глядя от Луны на далекую Землю, он подумал: «Это то, что делал тот парень в Вальехо! Мы попадем в нее?..»

Старт домой

Т+146.-31. Борман развернул корабль на 32° по тангажу и на 45° по рысканью. При входе в атмосферу СМ прошел над Сибирью и КНР под углом 118° к экватору. Вход начался на высоте 130 км над Землей и проводился с одним погружением, а не с двумя, как планировалось. Опустившись до 55 км, СМ за счет аэродинамического качества вновь поднимается (с рассеянием части теплоты нагрева) до 64 км и снова начинает снижаться. Угол входа 6.43°, скорость 11073 м/с.

Андерс в окно: «Туман снаружи». Борман поглядел: «Туман?» Андерс: «Или восход солнца»? Ловелл: «Может быть, восход солнца...» Но внезапно они поняли: это был не восход, а свет ионизированного газа. СМ рассекал верхние слои атмосферы столь быстро, что атомы лишались своих электронов, создавая пылающую плазму. Борман и Ловелл видели подобное при посадках «Джемини», но тогда свет не был столь ярок. И это только начало. Борман: «Проклятие — вот это будет полет...»

Момент входа был отмечен перегрузками в 0.05 д.

Борман: «Есть 0.5 д. Держитесь!» Ловелл: «Растут!» Их вдавливало в кресла с огромной силой. Ловелл стонал от стремительного замедления. Андерс видел отлетающие от модуля горящие куски размером с кулак — температура поверхности теплозащитного экрана СМ достигала 2650°С.

«Пять! — голос Джима был хриплым, — шесть!» — слон сидел на груди. Но худшее было позади — перегрузки начали спадать. Пропадание сигнала — 6 мин. Т+146:54. Дело оставалось за парашютами. Громкий треск, затем еще один.

Борман: «Вспомогательные...». Громкий свист клапана выравнивания давления кабины.

Теперь уменьшается уже Луна

Андерс: «Готовность главных!» Раздался страшный треск! Ловелл: «Видите их?» Борман, глядя в ночь: «Не видно...» Но, по показаниям высотомера, парашюты были в порядке.

Тормозные раскрылись на высоте 7 км, основные на трех.

Борман (спокойно): «Вот все и кончилось, кроме возгласов одобрения».

Ловелл (радостно): «Мы в хорошем состоянии, хотя летели, как шаровая молния». Приводнение происходило 27 декабря в Тихом океане, в районе острова Рождества, в 5.4 км от авианосца «Йорктаун». Высота волн 1-2 м.

Т+147:00:11. Наушники ожили рокотом вертолетов. «Apollo 8, — это воздушный босс-1: Добро пожаловать домой, джентльмены, не пройдет и минуты, как вы будете на борту».

В воде Борман должен был сразу отстрелить парашюты, иначе они могли опрокинуть СМ. Он не упустил момент, но их перевернули волны. В клапан выравнивания давления с шумом ворвалась вода. Андерс представил ситуацию со стороны: в Тихом океане, подвешенные как летучие мыши, в темноте, с пола на головы хлещет вода и падает всякий хлам — не совсем подходящая обстановка для возвращения космических завоевателей.

Вертолет завис над СМ, освещая его прожектором. С помощью надувных шаров-поплавков СМ перевернулся, прибыли пловцы и навели вокруг него кольцевой понтон. Через 1 час 13 мин открыли люк. После 6 дней проживания в «полетном туалете» астронавты привыкли и не замечали, как пахло внутри. Но заглянувший в открытую капсулу первый пловец отшатнулся, будто ему плюнули в лицо.

В вертолете Борман побрился (он помнил о своей «жидкой бороденке» после двух недель «Джемини-7» и на сей раз принял меры — электробритва ждала его). После торжественной встречи на авианосце — корабельный лазарет: анализы крови, рентгенологическое обследование. Поздравления президента США по телефону.

Потом команда «Йорктауна» подготовила для экипажа огромный торт в форме раскрытой книги истории покорения космоса с их именами, нанесенными на страницах. Ловелл растрогался и разоткровенничался: «Ох, ребята, я вам должен сказать, ощущеньице! Я думал, вернемся ли мы вообще...»

P.S. Из Книги Бытия: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему... и да владычествуют они... над всей землею... И совершил Бог к седьмому дню дела Свои...»

Через 6 дней 3 часа 11 минут три человека вернулись из безжизненной пустыни космоса. И не с тайнами Вселенной и Луны, а с только-только приоткрываемым человечеству новым чувством трепетного отношения к своей маленькой, прекрасной и бесконечно одинокой планете Земля.