142:50. Оставив Джина Сернана с гравиметром, Джек прошел 30 м вверх по склону, чтобы осмотреть светлый камень высотой с метр: рыхлая матрица сильно разрушена, он лежал здесь давно.

Второй камень был серо-зеленой брекчией – вдвое выше, более округл, однороден и менее разрушен. Сернан отколол два фрагмента. Признавая ценность участка S-2*, капком EVA Роберт Паркер передал предложение комнаты поддержки продлить сбор образцов на 10 мин за счет S-3.

«Мы подумаем», – ответил Шмитт. Сернан спросил, отдавая Джеку отколотые куски: «Боб, сколько у нас времени?» – «20 мин, если возьмете дополнительные 10». – «Пожалуй, возьмем». Пришло время прочесать Шмитту граблями насыпь, а Сернану делать панораму.

«Видите LM?» – подозрительно спросил Паркер. «Нет», – ответил Сернан автоматически. Долина скрывалась из виду, и до возвращения на скарп ЦУП будет требовать неукоснительно соблюдать график, опасаясь трудностей с навигацией. Функцией Паркера было передавать рекомендации ЦУПа, но чрезмерная удаленность команды от спасительного LM сильно пугала Боба, и он все время тормошил астронавтов.

Спускаясь со склона, Шмитт посмотрел на блок, мимо которого до этого шел вверх: невзрачная серая брекчия, и решил взять скол только что замеченного специфического включения. Сернан нанес ряд ударов молотком, но безрезультатно: камень сдвигался и энергия ударов рассеивалась. Шмитт внимательно осмотрел блок и показал, куда бить. Сернан стукнул – осколок задел руку Джека и упал в нескольких метрах ниже по склону.

Анализ на Земле показал, что именно этот «нечаянный» образец оказался почти чистым оливином (дунитом) возрастом 4.5 млрд лет – самый старый образец из привезенных с Луны.

Станция 2

Нужно было взять образец грунта под камнем. Сернан дважды толкнул блок ботинком. Шмит не отказался от хорошего «паса» и добавил свой толчок: «Команда-17» выиграла мини-матч у «Камней Нансена».

Второй грабельный сбор сделали ниже по склону. Все, что Шмитт брал в руки, было комьями реголитной брекчии. «Пора двигать», – решил Сернан. «Пошли», – согласился Шмитт. Всего на S-2 работали 64 мин.

«Держись!»
«Следуй по нашим следам, пока не перевалим через бугор (эскарп), – посоветовал Шмитт. – Я хорошо вижу место следующей станции». – «Черт возьми!» – воскликнул Сернан. Выехав из низины, он впервые увидел открывшуюся перед ними перспективу долины с такой высокой точки. Но LM не был виден и отсюда.

144:09. Паркер сообщил план короткой S-2a (LRV-4): пара камней и измерения гравиметром. Очень довольный лихой ездой, Сернан затормозил у 2-метрового кратера в 0.5 км от S-2. Сошли с ровера, включили гравиметр. Джин фотографировал склон камерой с 500-мм линзой, пока Шмитт брал образцы камня и почвы.

Увидев желто-коричневый камень, Джек удивился. Но яркая окраска оказалась лишь бликом отражателя телекамеры ровера. Идея найти на лунной поверхности камень розоватого оттенка, казалась абсурдной.

Теперь до S-3 будет один большой спуск по т.н. «светлой мантии». Кратеры и небольшие дюны скрыл отраженный свет, а ехать нужно было быстро. Ровер бешено скакал по склону к следующей остановке в подошве скарпа под высоким валом большого старого кратера Лара** (1.7 км от Нансена).

На луномобиле стоимостью в 7 млн $ имело смысл выполнить программу исследований по максимуму, и последняя команда Apollo стремилась вложить в траверз побольше целей.

* Остановка (Station). Для EVA-II: S-2–S-5, для EVA-III: S-6–S-9.

** Название неофициальное, в честь главной героини нашумевшего на Западе в 60-х романа Б.Пастернака «Доктор Живаго».

«Я все еще не знаю, где LM», – подкалывал Паркера Шмитт.

Самый древний из найденных лунных камней

«О'кей, держись!» – предупредил Сернан, начав спуск с очередного холма.

Из-за слабой гравитации колеса ровера так слабо цеплялись за грунт, что он мог перевернуться.

«Смотри! – смеялся Сернан, отворачивая от очередного препятствия. – Держу пари: по моему пульсу можно судить, по какой местности мы проезжаем...» Врачи ЦУПа, контролирующие его биомедицинские датчики, хватались за голову, опасаясь лунного ДТП. У подножия горы он в шутку потребовал зафиксировать рекорд скорости ~17.5–18 км/ч.

«Балет»
Путь в 0.8 км до Station 3 был легким. В 144:25 Шмитт доложил: «Боб, мы у 30-метрового кратера, в светлой мантии, в 200 м от оправы Лары».

144:30. Работали раздельно: Сернан яростно вбивал двойной керн, Шмитт копал траншею.

К этому времени у Шмитта появились сильные боли в предплечьях: всю дорогу до S-2 он придерживал рукой нагрудную камеру, крепление которой ослабло. Добравшись до Нансена, Сернан сжал ему скобу крепления, но длительное напряжение мышц в надутом скафандре не прошло даром.

Выкапывая очередной камень, Джек оперся на колено и уронил мешочек с образцом. Пришлось опускаться на четвереньки. При подъеме снова повалился всем телом и задел стоявшую рядом сумку SCB, вывалив собранные образцы. Пришлось просто лечь набок и закладывать их обратно. Наблюдая на мониторе за его мучениями, Паркер радировал: «Джек, Хьюстонский фонд балета хочет пригласить тебя в труппу на следующий сезон». В ответ Шмитт сделал два подскока на правой ноге, лихо закидывая назад левую. Маленький безымянный лунный кратер с тех пор навечно получил официальное название «Балет».

Станция 3

Снимая скарп в пересечении с флангом Северного массива, Сернан спросил: что делать дальше? «Ничего! Садитесь в ровер и уезжайте», – был ответ. S-3 уже «съела» лишние 10 мин, и Паркер нервничал: «Теперь-то вы готовы?» – «Да сэр, – подтвердил Сернан и в шутку добавил: – Боб, я все это фотографировал с неснятой крышкой». – «Прекрасно!» – отрезал капком. На «Балете» пробыли 37 мин вместо 20 по плану. В 145:06 продолжили путь.

«Вокруг все оранжевое!»
S-4 предполагалась у кратера Шорти, в 1.4 км от Лары. Геологи надеялись, что это жерло бывшего вулкана. Ровер мчал их к S-4 (4.1 км от LM), где они все еще будут за «радиусом невозврата пешком» (4 км).

Боль в руке Шмитта усилилась, и он уже не рисковал приступать к сбору образцов, пока командир не закончит работы у ровера. Не сразу он заметил необычный оттенок почвы. На S-2a солнечный зайчик на грунте уже вводил его в заблуждение, но теперь оттенок не исчезал. Вокруг него все было оранжевым! «Эй! – возбужденно окликнул он Джина. – Оранжевая почва!»

Станция 4

«Не двигайся, пока я не увижу», – скептически ответил Сернан, чистивший ровер. «Я перемешиваю ее ногами!» – воскликнул Шмитт.

Наконец Сернан подошел: «Действительно... Подожди минуту, я подниму щиток. – Сомнения исчезли. – Она оранжевая!»

Джек возбужденно рыл траншею, а Джин чистил объектив телекамеры, чтобы Хьюстон мог все это увидеть, и принес гномон и мешки для образцов. ЦУП заказал двойной керн.

Розовый грунт на Станции 4

«Колонку в оранжевой почве?» – волнуясь, переспросил Шмитт. – «В серой мы можем взять в любое время», – с удовольствием съязвил Паркер.

Еще когда Сернан вбивал трубу, Паркер снова «взялся за свое» и предупредил, что продления S-4 не будет, лимит времени обратного пути неприкосновенен.

На западной и северной стенах кратера тоже было много оранжевого вещества; оно радиально опускалось в яму. Но времени уже не было: запаса кислорода могло не хватить на возвращение пешком к LM в случае поломки ровера. Руководство приказало немедленно ехать на S-5.

Запыхавшимся голосом Сернан пытался описать, что видел, но Паркер его вежливо прервал: «Расскажешь, когда приедете домой». – «Таковы правила игры, Джин, и с ними надо считаться», – закончил диалог руководитель полета Джерри Гриффин. Всего на Шорти пробыли 34 мин.

В каменном лесу
«Мы едем, Хьюстон», – сообщил Сернан в 145:57, спустившись с фланга Шорти.

«37 сек опережения», – облегченно вздохнул Паркер.

Маршрут снова лежал навстречу солнцу, и Сернан двигался зигзагом. Проехав 1.3 км, сделали краткую остановку LRV-7 у старой депрессии Victory – заложить заряд ВВ (EP-1) и взять «сачком» быстрый образец. Еще через 0.9 км – LRV-8, и наконец поехали по перешейку между Горацио и Камелотом.

Камелот. Станция 5

146:26. Камелот оказался завален даже сильнее, чем казалось издали. Но крупные блоки лежали лишь на южной его части, остальная оправа оставала
сь чиста. Джин припарковался сразу за полем камней на южной оправе. «На S-5 у нас 25 мин», – спокойно объявил Паркер.

Телекамера сопровождала Шмитта, шагающего прямо через блоки размером в 0.5-1.5 м. Большая часть испещренных оспинами валунов была словно врыта в грунт ударным воздействием. Подошел Сернан и начал работать молотком. Он сильно, но безуспешно стучал по указанному Джеком камню. Взяв у него молоток, Шмитт одним ударом отделил фрагмент размером с кулак. «Красиво», – похвалил Сернан. «С 15 лет с молотком», – похвастался Шмитт геологической подготовкой.

Паркер попросил найти камень, покрытый пылью. Шмитт подошел к валуну, торчащему из грунта. Ему показалось, что слой в сантиметр, покрывающий камень, не пыль, а реголит, наброшенный ударным воздействием. Джек хотел взять образец местного грунта для сравнения, но Паркер поторопил: берите реголит в первом доступном месте – и добавил: «А еще больше мы хотим, чтобы вы уехали оттуда немедленно».

В 146:55 тронулись в 850-метровый пробег назад к LM, «макушка» которого в 147:04 замаячила над последним гребнем. EVA-II продолжалась 7 ч 37 мин. Проехали на луноходе 19.8 км, собрали 56 образцов общей массой 36 кг.

Поднялись в LM, отрегулировали систему подачи кислорода, поужинали, пообщались с Эвансом и расположились на отдых. Глядя на Землю через верхнее окно, Джек сказал: «Завтра ответим на все оставшиеся вопросы…» Шмитт спал 6 ч, а Сернан всего 3 ч.

Астронавты Луны
На окололунной орбите Рональд Эванс думал только о членах своего экипажа. От неудач с экспериментами, усталости и одиночества он стал раздражительным: «В кабине воняет! От мыла нет проку. Хорошо бы парни вернулись с дезодорантом...» Помня о мучениях команды А-16, Шмитт и Сернан забрали все ароматизирующие аэрозоли на Луну.

Начало EVA-3

Эванс хорошо знал Сернана еще с военно-морской аспирантуры. Они смертельно напились, когда из экипажа «выдернули» Джо Энгла. Однако Шмитт как-то сразу вошел в их компанию. Эванс любил Джека за труд и постоянство, называя его «Доктор Камень».

У Луны Рон понял еще одно: в астронавты можно брать самых разных людей; они будут работать – кто хуже, кто лучше, но экипажи Apollo всегда побеждали не потому, что были героями или «идеально сбалансированной командой». В них каждый понимал: главное – не его личный полет, а Лунная миссия.

Утром EVA-III чувствовалось небольшое утомление. Астронавты попросили ЦУП еще час на сборы. Особой нужды «гнать коней» не было.

Вспомнили, как на Земле Джек настаивал на 4-х выходах на Луну. Он работал над проектом J-миссии и знал, что первоначально задуманные четыре EVA были очень критичны в случае аварии по воде и электропитанию. Сернан наблюдал «борьбу Шмитта» как бы со стороны. Когда планировщики его спросили, что он думает по этому поводу, Джин ответил: «Мы сможем сделать это, но я уважаю и ваше мнение». Шмитт тогда сильно обиделся на Сернана. Этим бы все и кончилось, но сейчас, глядя на свои опухшие ладони и изодранные пальцы Джина, Джек понял: командир всегда прав...

В EVA-III им предстояло 7 ч езды по ухабам и сбор образцов на склонах гор. Цель последнего траверза – исследование северо-восточного угла долины Таурус-Литтров. Северный массив надо было сравнить с Южным и с куполами Скульптурных холмов.

Предполагаемые стоянки образовывали дугу длиной 4 км, очерченную радиусом 3.5 км от LM. Ожидалось, что по темпу последняя вылазка будет мягче предыдущей.

Станция 6

В 163:35 вышли на Луну и включили телекамеру. Полчаса готовили ровер, погрузили в багажник комплекты зарядов ВВ (EP-2,5). Шмитт включил передатчик SEP и установил EP-3, а по пути нашел кусок, показавшийся ему «мелкозернистым базальтом». А Джин осмотрел уже поврежденный пылью фиксатор двери «багажника» ровера. Пыль – их враг: она забивала все и была сильнейшим абразивом.

В 164:24 ровер уже катил по череде плавных невысоких валов и балок, не засоренных камням, через залитый солнцем пейзаж на скорости ~12–13 км/ч.

Всего до первой станции EVA-III – S-6 – надо проехать 2.9 км на север и еще 400 м на восток по основанию склона к большому валуну, проложившему 1500-футовую борозду скатывания, замеченную на орбитальных фотографиях.

На расстоянии 1.6 км от LM взяли сачком образец равнины (LRV-9). В 164:40 подъехали к кратеру Генри. Шмитт отметил, что он напоминал кратер Горацио: ближняя оправа чиста от валунов. За пределами Генри обогнули 100-метровый кратер Locke и дальше – 300 м по прямой к поворотному пункту их маршрута – валуну 6-метровой высоты – «Камню Поворота». Остановились. Шмитт выкопал сачком образец почвы (LRV-10). Объехали, осматривая камень, и повернули на северо-восток к цели – большому темному камню, казавшемуся издали черной точкой (S-6).

Камень Трейси
После 28 мин траверза, проехав 3.6 км от LM, ровер достиг огромного камня, расколотого на 5 кусков (самый большой 6х10 м) и лежащего чуть ниже склона горы. Припарковались в 20 м от южного фрагмента. Шмитт, опасаясь опрокинуться вместе с ровером с крутого холма (20°), спрыгнул на грунт и шутя предложил подложить камни под колеса.

164:53. На стоянку S-6 Паркер отвел 1 ч 20 мин.

Шмитт рассмотрел цепочку фрагментов 25 м длиной, поднялся до ее вершины, осмотрел след камня на склоне и подошел к теневой стороне валуна: «Крупнопористый мелкокристаллический… Пузырьки сплющены… Листоватость не проходит через весь камень…» – «Потрясающе», – ответил Паркер. ЦУП ждал сюрпризов.

Закончив с гравиметром, Сернан присоединился к Джеку для взятия сколов. По иронии судьбы Шмитт не мог держать молоток, им же самим созданный для лунных исследований, – ручка оказалась слишком толста. На Земле все пришли к выводу, что переделывать что-либо уже поздно; пусть Сернан с его массивными руками будет «молотком миссии», а Шмитт станет показывать, от какого камня откалывать образцы.

Станция 6

Обходя части валуна, Шмитт мысленно соединял его. У верхнего фрагмента он даже несколько раз подпрыгнул, чтобы лучше разглядеть детали. Коричнево-серый камень сформировался, когда магма прихватила в себя куски сине-серой брекчии. Через 36 мин Джек доложил: «Боб, я думаю, мы сделали все, что могли». Одно было ясно: просто взяв обломок одного из нижних фрагментов и уехав, они упустили бы главное – история этого камня была историей горного массива.

Через годы Шмитт скажет: «На Луне реагируешь на миллионы визуальных данных, а подробнее разбираешься не во многих…» Телекамера поймала момент, когда он поднял позолоченный светофильтр и на мгновение стал не безликим астронавтом, а улыбающимся Гаррисоном Шмиттом – геологом самого отдаленного полевого участка человечества.

Впоследствии Сернан жалел, что не успел написать на покрытом пылью камне имя дочери – Трейси*, но нужно было еще взять керн и грабельный сбор. Джин лихо запрыгал со склона и, не рассчитав толчок, начал медленно и театрально падать. На экране падение выглядело страшнее, чем на самом деле: слой пыли был толстым и мягким и из него не торчали камни. Операторы ЦУПа и через 30 лет вспоминал этот инцидент с замиранием сердца, а Сернан не помнил его уже через минуту.

* Алан Бин исправил это упущение: изображая это место на своих лунных картинах, он добавил имя Трейси. С тех пор валун S-6 официально именуется «Камень Трейси».

Геологов на Земле вдохновил осмотр валуна, и, когда ЦУП спросил, из какой геологической остановки (S-7, -8 или -9) можно взять время для ALSEP, шеф ученых запальчиво ответил: «Берите из Apollo 18».

165:57. Шмитту пришлось спуститься 100 м по склону в направлении следующей станции, где его догнал Сернан на ровере. Проехав 800 м на восток вдоль подножия массива, припарковались около 2-метрового валуна. Полагая, что тип камней вряд ли резко изменится, на S-7 решили сделать только панораму и краткую представительскую коллекцию.

166:10. Сернан осмотрел большой валун: «Содержит светлый фрагмент...» Шмитт присоединился и подтвердил: «…проходит по всей высоте, около 1.5 м толщиной». Жила показывала, что расплав был горячим и проник в щели под давлением, т.е. минералы слились в недрах, а не на выплеске магмы на поверхность. Легко отбили молотком соседний обломок, но пришлось поработать, чтобы получить кусок самой жилы.

S-7 заняла лишь 20 мин, но работали чрезвычайно эффективно. Сколы с нового камня стали продолжением оперативного анализа валунов на S-6 и развивали изучение процессов, которые создали Таурус-Литтров.

Лунный слалом
Траверз на S-8 (2.5 км), вопреки опасениям, прошел ровно.

166:33. Отъехали от склона Северного Массива, срезая угол Уэссекской расселины, объехали с юга небольшой кратер SWP*. У кратера Bowen повернули на 90° на северо-восток, поднялись на холм с мелким кратером в центре, усыпанный осколками камня. Геологическая пауза (LRV-11) – и через 150–200 м уткнулись в практически чистый склон Скульптурных холмов.

* Назван в честь Научной рабочей группы (Science Working Panel), разработавшей программу А-17.

166:50. Шмитт пробежал вверх по склону 100 м, чтобы посмотреть глубокий кратер с черным валуном на бровке. Камень оказался необыкновенно твердым куском лунной коры, покрытым стеклом и явно откуда-то заброшенным на склон. В ожидании Сернана, который сделает сколы, Шмитт фотографировал самую высотную панораму миссии. Командир был все еще занят, и Шмитт решил попробовать скатить камень вниз, чтобы Сернан над ним поработал.

От толчка болтинком валун вяло кувырнулся несколько раз и остановился.

«Давай! Катись, катись!» – разбрасывая пыль, Джек повторил попытку.

Подоспел Сернан и начал стучать молотком по камню: «Я раньше такого не видел». (На Земле его датируют ~4.34 млрд лет.)

Спуск к роверу представлял собой знаменитый «слалом Шмитта»: большими прыжками кенгуру Джек скакал вниз, изображая лыжный спуск по кочкам. Получилось эффектно, правда, внизу он признался: «Трудновато вертеть бедрами...»

Плановые 30 мин S-8 закончились. Стирая пыль с ровера, Джин обнаружил, что один из зажимов, держащих кустарный буфер, потерялся.

167:36. Поехали на полной скорости к кратеру Ван Серг, похожему на Шорти, оранжевая почва которого питала надежды геологов на его вулканическую природу. Буфер болтался, и двигались «под проливным дождем пыли».

Постоянно маневрируя, приблизились к местности, заваленной камнями с футбольный мяч. Ровер был рассчитан на неровности в 14 дюймов (35 см), но у самого Ван Серга было слишком много больших камней, которые могли повредить днище. Сернан решил не продираться сквозь частые блоки и припарковался в 75 м от юго-восточной оправы кратера.

Харрисон Шмидт у камня Трейси

167:54. Шмитт изумился обилию камней вокруг: «Напоминает молодой ударный кратер, – отклонил он вулканическую версию. – Пойду на оправу и посмотрю, что мы имеем».

Здесь хаотично торчали сильно разрушенные блоки под толстым покровом реголита. Разочарованные геологи ЦУПа были в замешательстве. Ван Серг – «сухая дыра»; хотелось сразу уехать поискать что-нибудь поинтереснее.

Паркер сообщил: осталось 10 мин. Шмитт откликнулся: «Боб, мы должны выяснить, что здесь за камень!» Ван Серг не был вулканическим, но его специфика подталкивала к исследованиям.

Фотографируя следы валуна на Северном массиве, Джин обнаружил фрагмент с толстым стеклянным покрытием. А Шмитт увидел «коровью лепешку»: несколько лужиц вязкого стекла затвердели, не разгладившись.

Заканчивали рыть траншею, и Хьюстон угрюмо не прерывал. Неожиданно Шмитт вскрыл «светлый материал» на глубине 15 см. Джек подумал: если бы они прилунились здесь и это был бы их первый образец, они могли заключить, что темная мантия покрывает равнину. Теперь, уже исследовав долину, он знал, что это не так.

Геологи ЦУПа предложили выполнить двойной керн. Шмитт сомневался: грунт с камнями и Сернану будет трудно вбить трубу. «Давай попробуем», – сказал Джин.

Вначале труба остановилась, но после нескольких мощных ударов поддалась, погрузилась полностью и еще легче вышла. Геологи просили продлить S-9, но директор рейса Джерри Гриффин отказал: «Сернан и Шмитт жаловались на боль в руках: 6 час на поверхности оказались физически трудными. Вчера они много ехали на ровере, сегодня был быстрый рывок и много работы на крутых склонах». (Он был прав: вернувшись в LM, Шмитт только помогал упаковывать боксы с камнями; это все, на что были способны его руки.)

Станция 8

Готовя ровер к возвращению, Сернан пожаловался, что после такой убийственной дороги многие вращающиеся детали уже заело. Пыль разъела перчатки Шмитта и стерла до металла резину на ручке геологического молотка. Астронавты выложили на грунт комплект ВВ (EP-5) и в 168:47 тронулись обратно.

Планета металлических сердец
Вернувшись к LM в 169:14, они обнаружили, что защелка геологического багажника сломалась окончательно и инструмент высыпается на поверхность. После Ван Серга не досчитались ручек-удлинителей совков и грабель, но, к счастью, сумки, заполненные образцами, за борт не выпали.

У LM требовалось провести официальную церемонию. Астронавты стояли перед телекамерой, и Сернан, держа в руке камень, объяснял: «Его возраст... миллиарды лет… Он состоит из многих частиц со всей Луны... Фрагменты срослись, чтобы преодолеть космические силы…» Он указал на мемориальную пластину на опоре LM и прочел: «Здесь человек закончил первый этап исследования Луны… Может, дух мира, с которым мы прибыли сюда, найдет свое отражение в жизни всего человечества…» И, сильно волнуясь и запинаясь, закончил: «Кто-нибудь из вас… возвратится… прочитать это и продолжить исследование Apollo…»

После этих слов щемящая тоска всколыхнулась в душе Шмитта, и он понял: «Все кончилось».

170:19. Ровер установлен в 150 м от LM. Когда видишь эти видеокадры, охватывает странное чувство, словно телекамера становится глазами старого верного коня: сперва он неустанно следит за каждым движением хозяина, потом, словно отказываясь прощаться, опускает взгляд «в ноги» и долго глядит на его следы – и вдруг резко поднимается и уже не может оторваться от маленькой белой фигурки, навсегда уходящей от него…

170:50. EVA-III продолжилась 7 ч 15 мин. Проехали 13.5 км, взяв 66 кг лунных пород. Всего на счету А-17 ~11З кг образцов и 2000 снимков. Через 4 ч наступил последний отдых на Луне. Шмитт проспит 6 ч, Сернан – 5 ч. Джин лежал в трещащей и скрипящей «консервной банке» и думал не о том, как они вернутся на Землю, а о том, что это ужасно мало – 3 дня на исследование таких мест, как Таурус-Литтров.

15 декабря, 188:01. Старт с Луны. Через 15 сек ступень LM программно изменила свой строго вертикальный подъем и начала отклоняться на запад. И в это мгновение телекамера ровера, следившая за подъемом, слишком резко пошла вверх. Солнце засветило дисплеи в ЦУПе, модуль вспыхнул в отблесках и на мгновение создалось впечатление, будто он медленно падает назад на Луну, объятый пламенем...

До инфарктов не дошло: за 35 сек камера успела вернуться в нормальное положение… Однако на этом волнения не закончились: начальная орбита LM отличалась от расчетной по высоте апоселения и наклонению. В 188:55 Сернан скорректировал ее двигателями ориентации, как в далеком 1969-м его командир Том Стаффорд (А-10), и через 20 мин после подъема с Луны стали видны проблесковые огни CSM.

Станция 9

При 1-й попытке Эванс промахнулся: штырь стыковочного узла не попал в «воронку». При 2-й – не сработали замки. Стыковка получилась лишь с третьего раза. В 190:00 кабина наполнилась долгожданной дробью сработавших замков, и Сернан почувствовал: он пришел домой.

По плану отводилось 3 ч на переход в CSM и перенос образцов. Но болтанка, треск и вибрация не утихали – из 12 замков защелкнулось только 10. Эванс спешно пылесосом очищал скафандры Сернана и Шмитта и все доставленные с Луны предметы. Астронавты нервничали и торопились, и тут ЦУП вышел на связь: «Мы хотели бы занять минуту вашего времени и прочитать заявление президента США…»

Шмитт был в бешенстве: им срочно надо убираться из LM, а голос продолжал: «…Покидая поверхность Луны, мы осознаем не то, что оставляем позади, а то, что ждет впереди…» Потом динамик выдал фразу, которая окончательно испортила Джеку настроение: «Возможно, люди ходили по Луне последний раз в этом столетии, но исследование космоса продолжается...»

Это были слова президента, который закрыл Apollo. Шмитт не хотел больше слушать. Он ненавидел эти слова из-за их недальновидности.

Возвращение на орбиту

Джин Сернан гордился A-17: 75 ч на Луне, 22 из них – вне корабля, почти 19-мильный автопробег и ни одной серьезной проблемы с LM.

При подготовке миссии Сернан был против дополнительных 2 дней на орбите по возвращении с Луны. Но теперь, в комфорте CSM, он отдохнул, освоился и впитывал в себя спокойные картины Луны в иллюминаторе. Когда пришло время улетать, ему уже не хотелось покидать орбиту.

17 декабря в 236:39 CSM пошел к Земле. В конце тех же суток, в 257:32, Эванс на 45 мин вышел в космос, чтобы изъять кассеты с пленкой панорамной камеры. Страхующий его Сернан сказал: «Не спеши, у тебя впереди целый день… До дома еще далеко». A-17 был в 296 тыс км от Земли.

19 декабря 1972 г. в 304:18 СМ вошел в атмосферу Земли и в 304:31:05 спустился на парашютах в Тихий океан в 500 км южнее Самоа. Когда он коснулся воды, диспетчерская была не просто набита людьми: всех менеджеров, когда-либо работавших по программе Apollo, тянуло в эту комнату, чтобы увидеть конец последней миссии. Зал тонул в дыме сигар и флагах США. Люди хлопали, обнимались и пожимали руки.

Дело сделано. Домой!

На этом великом финише руководство NASA чувствовало себя создателем пирамиды, в которую лег последний камень. В сумерках был званый вечер и гулянья в честь завершения «Самого большого предприятия Человечества». Но ощущения праздника, как в 1969-м, не было, и в разгар бесконечных помпезных спичей один из шефов программы Джорж Лоу, немного помолчав, тихо сказал: «А знаете, другого Apollo не будет…»

P.S. Конечно, все миссии Apollo были не более чем быстрыми разведывательными высадками на конкретном участке. Дж.Кеннеди заставил NASA в срочном порядке создать систему, способную выполнить прилунение с возвращением. Задач сложнее, чем изучение поверхностного слоя Луны и контура геологической истории, не ставилось. Кое-кто был против продолжения полетов и говорил это сразу после A-11: «Что-то мы затянули… Почему бы не уйти, прежде чем мы убьем кого-нибудь…»

Через 20 лет после полета A-17 Джин Сернан скажет: «Когда я летел к Луне 2-й раз, некоторые люди думали, что я сумасшедший... Возвращение на Луну будет труднее ее достижения. Я не знаю, хватит ли сегодня ума на то, что мы делали в Apollo, и мужества так рисковать, как в первый раз».