| 6 1996 | НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ |
 | Журнал Компании “Видеокосмос” |
| Том 6 №6/121 | 11-24 марта 1996 г. |
| 6 1996 | НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ |
| Журнал Компании “Видеокосмос” |
| Том 6 №6/121 | 11-24 марта 1996 г. |
Журнал издается с августа 1991 года Зарегистрирован в МПИ РФ №0110293 © Перепечатка материалов только с разрешения редакции. Ссылка на “НК” при перепечатке или использовании материалов собственных корреспондентов обязательна. |
| Адрес редакции: Москва, ул. Павла Корчагина, д. 22, корп. 2, комн. 507 Тел/факс: (095) 282-63-66 E-mail: cosmos@space.accessnet.ru Адрес для писем и денежных переводов: 127427, Россия, Москва, “Новости космонавтики”, До востребования, Маринину И.А. |
| Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Ответственность за достоверность опубликованных сведений несут авторы материалов. Точка зрения редакции не всегда совпадает мнением авторов. |
| Банковские реквизиты ИНН-7717042818, “Информвидео”, р/счет 345019 в Межотраслевом коммерческом банке “Мир”, корр.счет 161435 в ЦОУ при ЦБ РФ, МФО 299112 (для иногородних — МФО (44531000), код ЕЕ |
| Номер сдан в печать — 24.04.96 |
 Учрежден и издается АОЗТ “Компания ВИДЕОКОСМОС”при участии: ГКНПЦ им. М.В.Хруничева. Мемориального музея космонавтики и Ассоциации Музеев Космонавтики. | ||
| Номер отпечатан фирмой “ITI” | ||
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ:
| ||
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
|
 |
| Том 6 №6/121 11-24 марта 1996 | НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ |
Первый выход “Скифов”
Разговор с орбитой
Подготовка к полету
Старт
Полетное задание
Шеннон на “Мире”
Хроника полета
Стыковка с “Миром”
 | Продолжается полет экипажа 21-й основной экспедиции в составе командира экипажа Юрия Онуфриенко, бортинженера Юрия Усачева на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-23” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Спектр” — СО |  |
12 марта. ИТАР-ТАСС. Завершается третья неделя космического полета Юрия Онуфриенко и Юрия Усачева. Сегодня основная часть рабочего времени экипажа отведена подготовке к выходу в открытое космическое пространство, намеченному на 15 марта. Космонавты проверяют системы жизнеобеспечения скафандров, в которых предстоит работать на внешней поверхности комплекса “Мир”, готовят необходимое оборудование и инструменты.
В программу дня включен также ряд научных исследований с использованием аппаратуры, функционирующей в автоматическом режиме. Проводятся измерения спектров ионизирующего космического излучения, эксперименты по регистрации галактических и солнечных вспышек, опенке радиационной обстановки на орбите.
По результатам медицинского контроля оба космонавта здоровы. Полет проходит нормально.
15 марта. И.Маринин. НК. Сегодня рано утром “Скифы” выполнили свой первый выход в открытый космос, открытие люка ШСО состоялось в 4:04 ДМВ (1:04), а закрытие — в 9:56. Об этом мы попросили рассказать бессменного заместителя руководителя полетом Виктора Дмитриевича Благова.
Он отметил, что, что этот выход в открытый космос был первым для обоих космонавтов. Причем, для Онуфриенко это и первый полет. Когда составляли план выхода, эта особенность была учтена. Сделали им щадящий режим, щадящую циклограмму. Время операций было специально растянуто, чтобы они все запланированное успели сделать. Плановая продолжительность составляла 4 часа 30 мин. Обычный выход планируется на шесть часов, но в этот раз объем работ небольшой.
Задачи выхода были такие:
1. Построить вторую грузовую стрелу.
2. Проверить место крепления второй СБ на “Кванте”.
3. Стыковка электрических разъемов.
Вторая грузовая стрела — довольно большая конструкция, массой примерно 200 кг. Она была доставлена предыдущим “Прогрессом” и хранилась на борту станции. Конструктивно стрела состоит из двух частей: корневой, которая крепится на станцию и собственно телескопической стрелы, которая соединяется с корневой частью специальным механическим замком. Это достаточно габаритная конструкция и чтобы с ней можно было работать в ШСО пришлось во время предыдущего выхода (февраль 1996 г. Ю.Гидзенко, Т.Райтер) вынести наружу средство передвижения космонавта в космосе — “Северинский велосипед” — так его называют в ЦУПе. Тогда, выполнив основную задачу выхода, при возвращении космонавты вынесли СПК на трап и закрепили его на механическом интерфейсе (маленькое стыковочное устройство) с магнитно-механическим замком. Для страховки, чтобы не качался и чтобы его не потерять в случае поломки механизма крепления, космонавты привязали его двумя фалами. Что с СПК делать дальше пока не ясно. Все его ресурсы закончились, но выбрасывать жалко, а пользоваться опасно. Кроме того, он немного мешает, т.к. трап с интерфейсом торчит примерно на метр от люка ШСО. И когда Усачев и Онуфриенко выносили стрелу, то пришлось протаскивать ее сверху через СПК.
И так, первая задача — собрать стрелу снаружи станции из двух частей в одну, установить ее на четвертой плоскости базового блока, напротив существующей.
Эта стрела необходима чтобы обслуживать вторую полусферу пространства вокруг базового блока. Пока, благодаря старой стреле, космонавты могут только в одной полусфере переносить грузы. А по другой плоскости им приходилось носить грузы по поручням. До сих пор грузы были средней массы, но такие тяжелые, как солнечная батарея, перемещать по кольцевому поручню проблематично. Поэтому давно была задумана вторая грузовая стрела и вот, наконец, она установлена.
Новая стрела немного отличается от той, которая уже работает на 2-й плоскости базового блока. Она имеет длину около 15 метров, т.е. примерно на метр длиннее старой. Это сделано для того, чтобы она доставала до стыковочного отсека на “Кристалле”. На этом отсеке сейчас закреплены две солнечные батареи, доставленные предыдущим шаттлом — российская и американская. И надо было, чтобы стрела до них дотягивалась. Старая стрела достает лишь до ШСО “Кванта-2” и космонавтам приходится часть пути идти по поверхности модуля. А новая стрела достает до стыковочного отсека “Кристалла”, что очень удобно. Ю.Маленченко и Т.Мусабаев во время своего первого выхода в сентябре 1994 г. на месте крепления стрелы вырубили нишу, дающую доступ к металлической конструкции ББ, и пробили отверстия для ее крепления. Так что все было подготовлено.
Сегодня Усачев и Онуфриенко успешно выполнили первую задачу — установили стрелу на штатное место, но выполнили эту работу с небольшой задержкой примерно в полчаса.
При перемещении второй грузовой стрелы по первой возникли проблемы: во-первых, ребята шли в первый раз и руководители полета их особенно не подгоняли. А во-вторых, у них было десять страховочных фалов на двоих, за которыми надо было следить и требующих последовательною (красный-синий) перецепления. У каждого космонавта на скафандре было по два фала, три упаковки (две со стрелой и одна с инструментом) и у каждой тоже по два фала. И когда они, Юрии, начали разбираться — как идти с тремя грузами вдвоем, то начали путаться с фалами. Им пришлось выяснять: Где чей фал? Какой от упаковок со стрелой, а какой от инструмента? Синий он или красный? В.Благов им сказал: “Вы не спешите пока, разберитесь сначала, а потом только двигайтесь...”.
Ведь дело серьезное: прицепишь два фала одного груза и ни одного другого и потеряешь... Это само собой удлинило время выхода, но проблемы с этим не было, т.к. запас по времени был большой — часа полтора.
Затем космонавты занялись второй задачей: подготовкой к установке солнечной батареи на 2-й плоскости “Кванта” (первого) (на стороне IV-й плоскости Б Б, — И.М.). Они проверили правильность установки механического интерфейса.
Это понадобилось потому, во время переноса туда первой солнечной батарей (снятой с “Кристалла”) (Г. Стрекалов, В.Дежуров 12 мая 1995 г), выяснилось, что интерфейс неправильно установлен (устанавливали в январе 1991 г. М.Манаров и В.Афанасьев). Интерфейс представляет собой такой шатер, поддерживаемый фермой на четырех ногах, сверху его — фланец, на нем установлен двигатель вращения СБ. Этот фланец был поставлен неправильно, вернее работа по его установке не была закончена. Кое-что было неправильно закреплено: например был клиновидный зазор — одна часть фланца касалась основания, а другая до нее не доставала. Кроме того, там три штыря (основа механических замков) были поставлены неправильно, вывернуто, и не зажимали.
Володе и Геннадию Михайловичу пришлось их чинить и дорабатывать во время выхода.
Это было при установке первой солнечной батареи на “Квант” и были опасения, что и с этой фермой было тоже самое. Проверка интерфейса была заранее предусмотрена в программе выхода. Усачев и Онуфриенко обнаружили, что зазора нет, два штыря стоят правильно, а один штырь отсутствует. У них в запасе был полный комплект штырей на маловероятный случай, вдруг не окажется ни одного. Космонавты поставили новый третий штырь, закончив тем самым подготовку фланца к установке на него СБ.
И третья работа: соединение одиннадцати кабелей, идущих от корпуса модуля по ферме шатра к электроприводу. Это кабели управления, телеметрии и, естественно, силовые. Всего надо было подстыковать 11 разъемов. Особенность наших солнечных батарей в том, что они секционированны для самозащиты и снимается электроэнергия от каждой секции по отдельному кабелю. Это позволит не потерять всю энергию от батареи в случае аварии одной из секций, например, от попадания метеорита.
Во время этой работы “Скифы” тоже немного отстали от графика и общая задержка составила более часа. Несмотря на это программа выхода выполнена полностью и место готово для подключения солнечной батареи. Длительность выхода составила 5 часов 51 минуту.
Пока не ясно, какая батарея будет установлена. По программе полета запланирована установка российской СБ, такой же, как была снята с “Кристалла” и установлена на “Кванте” в прошлом году. Американцы настаивают на установке новой американо-российской батареи, изготовленной.в США. Им срочно нужны телеметрические данные о ее работе и характеристики.
Особых препятствий для выполнения их просьбы нет. Американо-российская СБ немного длиннее нашей, но проверка показала, что это не помешает при подходе шаттла. В любом случае остается зазор не менее 1 м. Кроме того, она мощнее нашей (это “+”). Небольшой ее “-“ в том, что она имеет ручной привод, и чтобы ее раскрыть надо сделать примерно 1000 (тысячу) оборотов. Космонавтам придется менять руки и меняться местами самим. От такой работы упаришься и устанешь. Причем выход получается довольно тяжелый. Особенность установки СБ в том, что она будет закреплена на стреле, управляемой одним из космонавтов. Он подведет стрелу к СБ к месту крепления так, что второму космонавту, закрепившемуся на “Кванте” останется прицелиться и опустить ее, попав в штыри интерфейса крепления. Если это делать руками, то, во-первых, слишком большой массой придется ворочать, во-вторых — плохо видно. Держа руками СБ, надо поймать конус так, чтобы правильно сработали магнитные защелки. Причем самому космонавту, если он будет держать СБ руками, места крепления не видно — не хватает ширины обзора гермошлема. Чтобы выполнить эту работу, второму космонавту пришлось бы смотреть и корректировать. Из-за такой сложной операции и решили, что солнечная батарея будет привязана к стреле и один из космонавтов будет ее опускать к интерфейсу, а второй будет поворачивать и подгадав момент стыковать. Этот выход намечен на май.
Ближайшая головная боль космонавтов и управленцев — прием “Природы”. Как только удастся состыковать, настроить, включить в работу, появится возможность принять очередной грузовик и заняться подготовкой выхода по установке второй СБ на “Квант”. Эта СБ необходима, чтобы снабжать электроэнергией “Природу”, не имеющую собственных батарей.
19 марта. ИТАР-ТАСС. Сегодня научная часть программы полета экипажа включает в себя астрофизические, геофизические и технические эксперименты. Будет выполнен также очередной цикл медико-биологических исследований в рамках совместного российско-американского проекта “Мир — НАСА”.
В плане подготовки к работам по космическому материаловедению космонавты в ходе дня проведут несколько контрольных экспериментов на технологической установке “Оптизон”.
По докладам с орбиты и данным телеметрии, полет научно-исследовательского комплекса “Мир” проходит нормально.
20 марта. И.Маринин. НК. Вот уже месяц трудятся на орбите “Скифы” Юрий Онуфриенко и Юрий Усачев, выполняя напряженную программу полета. После отлета “Уранов” они были заняты сначала освоением комплекса, потом подготовкой к выходу в открытый космос. Теперь же занялись подготовкой комплекса к приему Шеннон Люсид. Поэтому только сейчас нам выделили время для разговора с экипажем.
Об этом я и посетовал “Скифам”, когда главный оператор предоставил мне гарнитуру связи.
И.М.: Наконец мне дали время, чтобы поговорить с вами. Вы так напряженно работаете, что нет ни одной свободной минуты в сеансах для посторонних разговоров.
Ю.У.: Так это же здорово, что нет времени, чтобы поговорить, что много работы! — откликнулся бортинженер.
Переполненный ощущения неимоверной ценности каждой минуты связи с экипажем я выпалил “Скифам” все космические новости, припасенные для них. Рассказал о земных впечатлениях Юры Гидзенко, Сергея Авдеева и Томаса Райтера, с которыми встречался на этой неделе; об оторочке запуска европейско-американского геостационарного спутника “Астра” и интригах, связанных с этим, а так же о возможных отсрочках из-за этого модуля “Природа” и “Прогресса М-31”. Рассказал и о проблемах финансирования российской части “Альфы”, а также о визите В.Черномырдина в ГКНПЦ им.Хруничева и его обещаниях организовать финансирование. И конечно, рассказал об отъезде Леонида Каденюка на Украину для подготовки и качестве первого украинского космонавта.
“Скифы” поблагодарили за новости, но чувствую, что я половину не успел рассказать, Юра Усачев предложил:
Ю.У.: Знаешь, Игорек, по моему, к нашему взаимному удовольствию будет если ты по пакетнику (связь между компьютерами на Земле и комплексе, по которой передается информация, — И.М.) подготовишь коротенькую справку с новостями, чтобы мы больше времени уделяли твоим вопросам, а не только новостям. Ведь для тебя и твоего журнала, видимо, более важны наши ответы? — на это предложение я конечно согласился и перешел к вопросам, многие из которых хотели бы задать читатели журнала.
И.М.: Юр, как вы, вообще, обосновались в станции? Обжили? Освоились? Как быт наладили?
Ю.У.: Это к какому Юрию вопрос, — со смехом спросил Усачев.
И.М.: К тому, который командир. Ведь он первый раз на станции и его впечатления наверно наиболее острые.
Ю.О.: Быт уже почти налажен. Ведь уже месяц прошел, а это, как ни крути, длительный полет. Два жилых места, две каюты, — коротко, по военному отрапортовал Онуфриенко.
И.М.: А спишь где? В каюте?
Ю.О.: А где же еще?
ИМ.: Ты же хотел ее Шеннон уступить, — вспомнил я наш разговор на Байконуре.
Ю.О.: Ну... обещал... Это на Земле было... Я пересмотрел свои взгляды, отсюда виднее — как лучше. — со смехом оправдывался Юрий, но все же джентльменские качества преобладали и он добавил, — Но раз обещал, значит сделаю...
И.М.: Ребят, к сожалению мы не присутствовали на вашем выходе и хотелось бы знать о ваших впечатлениях. Командир, ты выходил первый... — я имел ввиду, что он выходил первый раз, но Юра не дослушал, подумав, что я ошибся в вопросе и сразу поправил.
Ю.О.: К сожалению я выходил не первый, а второй. Юра открывал люк, а я выходил после него и поэтому впечатления слегка стерлись. Они (видимо впечатления, И.М.) были вторыми... А вот Юра поделится. А у меня остались очень яркие впечатления. Это конечно очень интересная и очень тяжелая работа. К ней надо готовиться и готовится. (Он имел ввиду неожиданности, с которыми они столкнулись и из-за чего значительно выбились из графика.)
И.М.: Юр, теперь уже Усачев, скажи, а как тебе понравилось работать вне станции? Ведь для тебя это был тоже первый выход.
Ю.У.: Знаешь. Игорь, очень сильное впечатление. Если сравнивать по какой-то общей шкале, то жизнь до полета и сам полет относятся друг к другу так же, как полет внутри станции и работа снаружи. Совершенно другими глазами смотришь и на комплекс снаружи, и, особенно, когда потом возвращаешься. Немного смещается точка зрения. И очень много впечатлений от всего: и от вида Земли, и от самой работы, ощущения скафандра... Потребуется наверное очень много времени, чтобы переварить все это до конца. Очень много очень ярких впечатлений.
И.М.: А что вы приготовили к приезду Шеннон? — сменил я тему разговора.
Ю.У.: Это в каком смысле приготовили? — уточнил бортинженер, но не дожидаясь ответа продолжил, — Мы сейчас занимаемся тем, что разгребаем “Спектр”, где планируем разместить Шеннон. Каюта, все же, для нее будет маловата. Мы решили предоставить ей целый модуль. По опыту Томаса Райтера, видимо, там будет действительно удобнее. И мы постараемся там все приготовить.
И.М.: Ну если по земному, то вы сейчас делаете приборку перед приходом гостей? — уточнил я.
Ю.У.: В общем то да. Понимаешь, очень много оборудования на комплексе. Вот у нас был весь стыковочный отсек превращен нашими предшественниками в склад. Нужен был ШСО для выхода в открытый космос и все из него переместили сюда. И вот уже несколько дней мы занимаемся переносом оборудования из стыковочного отсека в шлюзовой и распихиваем по всяким другим отсекам, чтобы освободить место для приема и экипажа шаттла и нового оборудования, который привезет STS-76.
Но тут вмешался сменный руководитель полетом:
СРП: Юра, у на остается 14 минут и я вынужден вас прервать. Я боюсь, что мы не управимся, у нас тут специалисты по ТЭЦ и по прокладке воздуховодов.
Ю.У.: Хорошо, если останется время, мы с Игорем договорим.
* Средняя заработная плата в Государственном космическом научно-производственном центре имени Хруничева по данным на январь составляет 887 тыс рублей (в том числе по филиалам: Ракетно-космический завод — 855.5 тыс рублей, KБ — 846 тыс рублей, Завод эксплуатации ракетно-космической техники (Байконур) -1740 тыс рублей и Завод товаров народного потребления — 633 тыс рублей с учетом социальных выплат). * Военно-космические силы России, планируют запустить 14-15 мая 1996 г. с космодрома Плесецк картографический спутник типа “Ресурс-Т” . Аппарат будет проводить заказные коммерческие съемки в рамках проекта SPIN-2 в течение 45 суток. |
22 марта 1996 г. в 03:13:04 EST (08:13:04 GMT) с площадки В стартового комплекса LC-39 Космического центра имени Кеннеди во Флориде произведен запуск космической транспортной системы с кораблем “Атлантис”. В составе экипажа — командир Кевин Чилтон, пилот Ричард Сиэрфосс, специалисты полета Роналд Сига, Майкл Клиффорд, Линда Гудвин и Шеннон Люсид.
Программа полета STS-76 предусматривает проведение третьей стыковки шаттла с российским орбитальным комплексом “Мир”, а также выполнение экспериментов в лабораторном модуле “Спейсхэб”. Астронавт Шеннон Люсид останется на борту “Мира” для работы в составе 21-й основной экспедиции.
 | И.Лисов по материалам НАСА, Центра Джонсона, Центра Кеннеди, Центра Маршалла, сообщениям ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс и Дж.Мак-Дауэлла. |  |
11 марта в Центре Кеннеди прошел смотр летной готовности STS-76 под председательством директора Центра Джонсона Джорджа Эбби с участием менеджеров НАСА из других участвующих центров. Было принято решение продолжать подготовку к запуску “Атлантиса” 21 марта в 03:35 EST (08:35 GMT). Итогам расследованием обгорания технологических защитных колец в сопловом стыке ускорителей “Колумбии” была посвящена дополнительная телеконференция 15 марта. На ней было установлено отсутствие угрозы безопасности старта “Атлантиса” и подтверждена намеченная дата.
12 марта закончились заключительные контрольные интерфейсные испытания полезных нагрузок и были закрыты створки грузового отсека. 13-14 марта проводились установка пиротехнических средств и наддув баков высококипящих компонентов топлива систем орбитального маневрирования и реактивного управления. 15 марта в кабину “Атлантиса” загрузили и проверили выходные скафандры. 16 марта был закрыт хвостовой отсек.
Астронавты Кевина Чилтона прибыли на полосу Посадочного комплекса шаттлов 18 марта в 00:06 EST (здесь и далее указывается восточное зимнее время EST, если не оговорено иначе). В два часа ночи в 1-й пультовой FR-1 Центра управления запусками с отметки Т-43 час начался предстартовый отсчет. Он включал в себя 30 час 33 мин встроенных задержек и должен был пройти по графику, характерному для полетов к “Миру”:
Табл.1. График предстартового отсчета STS-76
|
Стартовое окно 21 марта продолжалось 10 мин. Хотя оно начиналось в 03:35 EST, график предусматривал готовность к старту в 03:33. Точное же время должно было быть определено за 90 мин по результатам последнего определения параметров “Мира”.
Но уже в понедельник 18 марта вероятность отмены пуска в четверг оценивалась в 60%. На расчетный момент старта метеослужба ВВС предсказывала 40-60% облачности на высоте всего 600 м, сильный запад-северо-западный ветер (9-15 м/с) и всего +7.8°C. К 19 марта против запуска было уже 80%. Находящийся в США Валерий Рюмин, руководитель программы “Мир-НАСА” с российской стороны, предложил попросить божьей помощи в части погоды, потому что “все остальное готово”.
В ночь с 18 на 19 марта в баки компонентов системы энергопитания “Атлантиса” были закачаны жидкий кислород и жидкий водород. Эта работа была задержана на 5 часов, чтобы прошла гроза над Центром Кеннеди, и заправка закончилась только к 8 утра. На дату старта эта задержка не повлияла.
Утром 20 марта от корабля была отведена поворотная башня обслуживания. В 18:15 планировалось начать заправку внешнего бака. Тем временем в кабину корабля и в “Спейсхэб” загружались образцы для проведения экспериментов в полете. При подготовке к загрузке протеиновых образцов выяснилось, что постановщик экспериментов (Университет Калифорнии) использовал не то химическое вещество, которое нужно, в 12 из 300 образцов. Более того, использованный химикат мог повредить глаза астронавтов. Бракованные образцы с полета сняли.
Вся неделя во Флориде была ветреной. 20 марта суда для спасения и эвакуации ускорителей было решено оставить в порту вместо того чтобы направить, как обычно, заранее в район приводнения ускорителей, из-за сильного волнения там. Перед заправкой бака группа управления полетом собралась на совещание. В 13:30 (экипаж подняли два часа назад, но предстартовые операции должны были начаться для астронавтов только с ленча в 22:40) было объявлено решение отсрочить запуск на сутки. Как раз в это время ожидалось прохождение холодного фронта, а прогнозируемая в ночь скорость ветра не только превосходила пределы для аварийного возвращения в Центр Кеннеди, но и приближалась к предельной для старта. Была и опасность повреждения ускорителей в бурном море.
Чтобы “Атлантис” вновь мог попасть в орбитальную плоскость “Мира”, запуск был отложен на 23 час 38 мин — до 22 марта в 03:13 EST (08:13 EST). (“Нуль” графика подготовки был в 03:12.) Но если 21 марта станция проходила над районом старта за 25 минут до расчетного времени запуска, то 22 марта — уже за час. Новые баллистические условия оставили в стартовом окне только одну “форточку” длительностью 7 минут и изменили параметры орбиты выведения.
Новое расчетное время стыковки с “Миром” было 23 марта в 21:34 EST (02:34 GMT, 05:34 ДМВ), время расстыковки — 28 марта в 20:08 EST (01:08 GMT, 04:08 ДМВ). Посадка в Центре Кеннеди планировалась 31 марта в 07:03 EST (12:03 GMТ).
Собранное 21 марта в 17:15 совещание группы управления подтвердило запуск 22 марта и дало разрешение на заправку внешнего бака. В это утро погода обещала быть намного лучше: рассеянная облачность на 1800 м, ветер 4-6 м/с, температура +6°. Вероятность отмены старта по погоде оценивалась в 10% и была уже связана с низкой температурой при слабом ветре. Корабли-спасатели утром 21 марта были отправлены к расчетной точке.
Заправка внешнего бака была начата около 18:00 EST. Максимальная концентрация водорода при переходе к быстрому заполнению составила 177 миллионных. Точность заправки составила 0.01% для жидкого водорода и 0.07% для жидкого кислорода. Заключительная фаза предстартового отсчета прошла без серьезных замечаний и по графику.
В ночь, когда стартовал “Атлантис”, было холодно — +7.3°С, дул слабый ветер.
Уточненное время запуска — 03:13:04 EST — было выдержано безукоризненно. Включение основных двигателей №№3, 2 и 1 было выполнено в 03:12:57.404, 03:12:57.583 и 03:12:57.685. Включение ускорителей было зафиксировано в 03:13:03.999. Через доли секунды “Атлантис” ушел со старта.
На время прохождения зоны максимальною скоростного напора основные двигатели “Атлантиса” были дросселированы до 67% номинальной тяги, а затем вновь выведены на 104%. Ускорители были отделены в Т+128.885 сек; радиолокационное наблюдение показало, что их средства приводнения сработали штатно, но из-за ночного старта спуск ускорителей не наблюдался. Основные двигатели были отключены в Т+512.56 сек, отделение внешнего бака последовало через 10 секунд. Была отмечена неполадка: величина сигнала системы аварийного подрыва внешнего бака упала до 2.1 В на 7-й минуте и оставалась низкой до конца выведения.
Сбросив внешний бак, “Атлантис” вышел на переходную траекторию с максимальной высотой примерно 294 км над нисходящим узлом орбиты. Здесь через 43 минуты после старта пилоты провели маневр подъема перигея OMS-2, в результате которого к 08:56:15 “Атлантис” был выведен на начальную эллиптическую орбиту с наклонением 51.656°, высотой 158.05x293.77 км относительно сферы радиусом 6378.14 км и периодом 88.941 мин. Преследование “Мира” началось.
Согласно сообщению Мирового центра данных по ракетам и спутникам. “Атлантис” было присвоено международное регистрационное обозначение 1996-018А. Он также получил номер 23831 в каталоге Космического командования США.
При осмотре подвижной стартовой платформы на стартовом комплексе в одном из ее стальных листов была обнаружена трещина длиной 19.2 м, идущая от северного конца левого газоотводного отверстия до северного конца поверхности платформы. Такие трещины появляются время от времени и легко устранимы. Поэтому платформа MLP-2 будет использоваться по графику в июле при запуске STS-79.
В пятницу, во время спасательных операций в районе приводнения ускорителей, затонул один из трех парашютов правого ускорителя. Суда-спасатели эвакуировали ускорители и доставили их в Порт-Канаверал утром в воскресенье 24 марта.
Первый выход в космос американских астронавтов во время состыкованного полета со станцией “Мир” и первый длительный полет женщины-астронавта на российском космическом комплексе должны стать основными достижениями полета по программе STS-76.
В ходе STS-76 будет осуществлена третья стыковка шаттла с “Миром”. Астронавт Шеннон Люсид останется на “Мире” в составе экипажа 21-й основной экспедиции и проработает 142 дня. “Атлантис” заберет ее и доставит для длительного полета на “Мире” астронавта Джона Блаху. Всего в 1996-1998 гг. планируется еще шесть стыковок шаттлов с “Миром”.
Станция “Мир” будет использоваться как испытательный полигон для исследований в области конструкций и материалов, биотехнологии и физических процессов.
Будут вестись исследования Земли в таких областях, как биохимия океана, гидрология суши, метеорология, физика и химия атмосферы. Наблюдение и документирование быстропротекающих природных и вызванных деятельностью человека явлений будут вестись с использованием пассивных микроволновых радиометров, спектрометров видимого диапазона и радиолокатора бокового обзора.
Эксперименты по биологии и медицине и фундаментальной биологии включают оценку новых технологий систем жизнеобеспечения с повышенными возможностями мониторинга условий среды по биологическим и химическим параметрам.
Группа исследований по уменьшению риска для МКС включает несколько технологических новшеств, связанных с человеческим фактором и поддержанием здоровья и безопасности людей на борту. Полная оценка внутренней и внешней среды “Мира” — уровня слышимых шумов, радиочастотных помех, нагрузок на конструкции со стороны экипажа, бомбардировки станции частицами, стабильности состыкованной конфигурации — даст информацию для улучшения проекта Международной космической станции.
В группу микрогравитационных исследований входят эксперименты по биотехнологии, физике жидкости, горению, материаловедению. Будет оцениваться микрогравитационная обстановка на “Мире”.
Науки о космосе будут представлены сбором межзвездных и межпланетных частиц для углубления понимания происхождения и эволюции планетарных систем и жизни на Земле.
В грузовом отсеке “Атлантис” несет одинарный коммерческий лабораторный модуль “Спейсхэб”. стыковочную систему ODS и укладки с аппаратурой МЕЕР. В кабине корабля находятся еще две полезные нагрузки — образовательная ПН “Kid-Sat” и аппаратура эксперимента по радиолюбительской связи SAREX.
1. “Спейсхэб” впервые используется в полете к “Миру”. На “Атлантисе” установлен второй летный образец FU-2, который использовался ранее в полете STS-60. При выведении в модуле располагаются оборудование для выхода в открытый космос, российские грузы для станции “Мир” — пища, вода, батареи, навигационное оборудование, одежда, американские грузы для Шеннон Люсид, эксперименты по уменьшению риска для МКС. В модуле также находится европейская научная установка “Biorack” для исследований в области космической биологии и материаловедения.
В дополнение к короткому туннелю с шлюзовой камерой, использовавшимся ранее в комплекте со “Спейсхэбом”, за шлюзовой камерой будет установлен удлиненный туннель и 19-дюймовое расширение туннеля, изготовленные фирмой “Spacehab, Inc.”. С их помощью модуль будет расположен в оптимальной точке грузового отсека. Благодаря более заднему расположению по сравнению с предыдущими полетами, в “Спейсхэбе” удается разместить до 2180 кг полезного груза, доставляемого на “Мир” и с “Мира”.
Двойную стойку в “Спейсхэбе” занимают новый гиродин для замены неисправного на станции и индивидуальное оборудование и ложемент кресла для Шеннон Люсид. Три аккумуляторных батареи взамен возвращенных на STS-71 смонтированы на задней переборке модуля. Еще примерно 860 кг грузов находятся в мягких контейнерах — это емкости с пищей и водой, одежда и спальные принадлежности, средства персональной гигиены, преобразователь тока и набор запчастей.
На “Атлантисе” должна быть доставлена на “Мир” бортовая компьютерная система поддержки экипажа, которая поможет космонавтам привыкнуть к условиям длительного полета. Как сообщила руководитель Службы психологического обеспечения ЦУП в Калининграде Ольга Козеренко, система разработана специалистами НАСА и будет использоваться на российской станции до окончания программы “Мир-Шаттл”. Это компьютер с набором аппаратуры, в которую заложен большой объем справочной литературы, “подсказки”, как действовать в той или иной ситуации, любимая музыка и книги космонавтов. По мнению психолога, это оборудование облегчит жизнь на орбите, поможет экипажу полноценно работать, не отвлекаясь на “мелочи”, и хорошо отдыхать. Тем более такая система важна при длительных международных экспедициях.
Около 15 полных емкостей для воды, заполняемых из системы энергоснабжения “Атлантиса”, относятся к американскому грузу. С их учетом количество доставляемой на “Мир” воды превышает одну тонну. К американскому же грузу относится новая пленка. Пленка, уже отснятая на борту, а также осветители и телевизионная камера стыковочного отсека будут возвращены на Землю. Общая масса грузов, переносимых на “Мир”, достигает 1800 кг.
В “Спейсхэбе” хранится оборудование для выхода: поясные фиксаторы (DTO 672), специальные замки для фалов (DTO 671, 672), 35-миллиметровая камера с принадлежностями.
В “Спейсхэбе” доставляются аппаратура для оценки электрических полей “Мира” MEFC (Mir Electric Field Characterization) и крепежные скобы аппаратуры МЕЕР (Mir Environmental Effects Payload). Эти эксперименты являются частью “программы уменьшения риска” для МКС.
Аппаратура MEFC будет собирать данные по внешним и внутренним радиопомехам в диапазоне от 400 МГц до 18 ГГц. В ее состав входят анализатор спектра радиочастот, кабель литания, оконная антенна шаттла и компьютер обеспечения ПН общего назначения. Эксперимент будет проводиться на летной палубе “Атлантиса”, а перед возвращением аппаратура будет вновь складирована в модуле.
Еще одну двойную стойку в “Спейсхэбе” занимают установка ЕКА “Biorack” вместе с холодильником-морозильником биомедицинской лаборатории LSLE R/F (Life Sciences Laboratory Equipment Refrigerator/Freezer). “Biorack” — многоцелевая установка для проведения биологических исследований на растениях, клетках, тканях, бактериях и насекомых. Ее главная цель — исследовать влияние невесомости и космической радиации, в особенности высокоэнергичных частиц, на развитие этих объектов. В ходе полета STS-76 планируется провести 11 экспериментов на установке “Biorack” — по три от США, Франции и Германии и по одному от Нидерландов и Швейцарии. Экипаж посвятит установке 21 час.
“Biorack” состоит из инкубатора, перчаточного ящика, блока коммутации питания, панели данных по внешнему питанию и одной ячейки. В трех ячейках на средней палубе “Атлантиса” находятся блоки пассивного термоконтроля PTCU для экспериментальных контейнеров этой установки. Для контроля радиационной обстановки в “Biorack'e” и в других точках модуля и на средней палубе будет проводиться дозиметрический эксперимент.
Для хранения результатов экспериментов требуется один морозильник LSLE R/F, который будет работать при —22°С в полете и при посадке. LSLE R/F представляет собой компрессорный холодильник, поддерживающий температуры от +10 до —22°С. Он использовался в пяти полетах на шаттлах. Кроме результатов работ на “Biorack'e”, LSLE R/F будет хранить образцы слюны, крови и мочи членов экипажа ЭО-21. После возвращения образцы будут исследованы на предмет подтверждения ускорения образования почечных камней в невесомости и данных по метаболизму протеинов.
В “Спейсхэбе” доставляются на “Мир” компоненты для перчаточного ящика MGBX (для экспериментов по горению CFM и FFFT), пассивный акселерометр, запчасти для экспериментов по выращиванию протеинов.
Эксперимент Университета Королевы по жидкостной диффузии QUELD доставляется в мягкой емкости в “Спейсхэбе” и в ячейке на средней палубе.
Эксперимент по жидкофазному спеканию при высокой температуре, разработанный консорциумом по космическому материаловедению при Университете Алабамы, будет проводиться на борту “Мира” на установке “Оптизон” в течение двух недель во время ЭО-21. Будут опробованы комбинации различных металлов с целью получения металлических композитов.
2. Эксперименты, объединенные названием МЕЕР, разработаны в Центре Лэнгли и предназначены для сбора образцов орбитального мусора и микрометеороидов для их анализа и для характеристики условий на орбите будущей Международной космической станции с наклонением 51.6°. Одна из целей эксперимента — установить частоту и последствия столкновений частиц со станцией. Другая задача эксперимента МЕЕР — экспонирование выбранных и предложенных для использования на МКС материалов в условиях воздействия космического мусора и микрочастиц.
В состав МЕЕР входят 4 индивидуальных эксперимента. В эксперименте PPMD (Polished Plate Micrometeoroid and Debris) исследуется, как часто космический мусор бомбардирует станцию, каковы размеры и источник этих частиц и какой ущерб они могут нанести. Цель эксперимента ODC (Orbital Debris Collector) — захватить образцы частиц космического мусора и вернуть их на Землю для анализа. В экспериментах POSA-1 и POSA-2 (Passive Optical Sample Assembly) исследуется поведение материалов для Космической станции — красок, стеклянных покрытий, многослойной изоляции и различных металлов.
4 укладки PEC (Passive Experiment Carrier), каждая с одним из экспериментов МЕЕР, хранятся на боковых стенах грузового отсека в 11-й и 12-й секциях. Они будут установлены на поручнях стыковочного отсека с помощью хранящихся в “Спейсхэбе” скоб. Укладки пробудут на поверхности СО 18 месяцев — до конца 1997 — и будут возвращены экипажем STS-86.
3. Стыковочная система ODS, по-видимому, не отличается значительно от использованной в полете STS-74, и она также оснащена системой космического зрения SYS.
4. ПН “KidSat” (“HK” №21, 1995) позволит школьникам участвовать в космических исследованиях, получая снимки Земли с их собственного инструмента в космосе. Это — трехлетний пилотный проект, который будет летать на шаттлах раз в год. Учащиеся будут иметь возможность готовить аппаратуру — цифровое видео и цветную электронную камеру, — управлять наведением камеры непосредственно из класса и получать с борта снимки в близком к реальному масштабе времени с помощью сети Internet. Снимки будут использоваться в занятиях по истории, географии, геологии, физике, океанографии, математике и для иллюстрации текущих событий.
В проекте участвуют Лаборатория реактивного движения, Космический центр имени Джонсона, Университет Джона Гопкинса и Университет Калифорнии в Сан-Диего, и три школы. “KidSat” планируется подключить и проверить во второй день полета.
5. Астронавты “Атлантиса” сможет вести сеансы связи с помощью радиолюбительской аппаратуры SAREX. Их запланированными собеседниками станут учащиеся четырех американских школ и Университета Колорадо, а сверх программы — те радиолюбители, которым повезет застать астронавта за передатчиком. Радиолюбительские позывные имеют Сиэрфосс (КС5СКМ), Гудвин (N5RAX) и Сига (КС5ЕТН) и должна получить Люсид.
6. Один эксперимент Морской исследовательской лаборатории NRL будет проводиться во время полета STS-76 в контейнере GAS, закрепленном на стенке грузового отсека в 13-м секции по правому борту. Цель эксперимента TRIS (Trapped Ions in Space) — исследовать недавно обнаруженный пояс энергичных ядер, захваченных магнитным полем Земли (так называемые “аномальные космические лучи”), определить степень его радиационной опасности и понять механизм возникновения. Существование такого пояса было предсказано в 1977 г. и подтверждено в 1991 в результате сравнения данных исследователей NRL и российских ученых. С 1992 он наблюдался спутником SAMPEX на высоте 600 км, но достаточных данных для экстраполяции этих результатов на “мировско-альфовскую” орбиту высотой 350-450 км нет. Аппаратура TRIS ранее летала на шаттле в 1984 г.
7. В контейнере АРС на стенке грузового отсека находится лазерный дальномер TCS, используемый при сближении со станцией.
8. На 6-й день полета Линда Гудвин и Майкл Клиффорд должны выполнить 6-часовой выход в открытый космос, перенести четыре укладки эксперимента МЕЕР из грузового отсека шаттла на стыковочный отсек “Мира”, закрепить их на поручнях отсека и раскрыть. Астронавтам предстоит работать с общим американо-российским оборудованием для внекорабельной деятельности — страховочными фалами, фиксаторами для ног. Они должны вернуть на “Атлантис” установленную на стыковочном модуле “Мира” видеокамеру. Наконец, выход Гудвин и Клиффорда проводится в рамках серии EDFT по испытанию аппаратуры и процедур для внекорабельной деятельности на Международной космической станции.
В программу STS-76 включены также 11 дополнительных испытательных заданий, 7 детальных дополнительных заданий и 6 экспериментов по уменьшению риска.
Обязанности между астронавтами распределены следующим образом. Чилтон и Сиэрфосс отвечают за стыковку с “Миром”. Клиффорду досталась стыковочная система ODS, “система космического зрения” SVS, и обязанности старшего по переносу сосуда Дьюара, батарей, гиродинов. Воду тащит на себе Сиэрфосс. Сига ведет “Спейсхэб” и установку “Biorack”, обеспечивает выход Гудвин и Клиффорда, отвечает за русский язык (!), переносит замороженные образцы. Гудвин, помимо работ с научной аппаратурой, занимается установками “KidSat” и SAREX.
Массовая сводка “Атлантиса” приведена в Табл.2.
|
В 1978 г. НАСА набрало шесть первых женщин в отряд астронавтов. Это были Анна Фишер, Шеннон Люсид, Салли Райд, Джуди Резник, Кэти Салливан и Риа Седдон. С 1978 по 1996 подготовку в отряде НАСА прошли 28 американок.
Салли Райд первой из них слетала в космос в июне 1983 года. Кэтрин Салливан стала первой американкой в открытом космосе в октябре 1984. Айлин Коллинз стала первым пилотом шаттла в феврале 1995. Шеннон Люсид предстоит длительный космический полет, для нее он будет пятым.
Только три российских женщины совершили четыре космических полета. Первой была Валентина Терешкова. Светлана Савицкая летала дважды — во второй раз она была бортинженером и выходила в космос. Елена Кондакова, также бортинженер, выполнила длительный полет.
Шеннон первой из женщин стартует в космос в пятый раз. В этом полете ей предстоит идти по следам Лены. “Конечно, мне будет печально прощаться со всеми, — говорит Люсид. — Но это будет еще и очень здорово — ведь это то, к чему я готовилась.”
“Когда я была маленькой девочкой, я очень хотела быть пионером — как на американском Западе, и очень любила рассказы про них, — говорит Шеннон Люсид. — Но я думала: да, но я родилась не в то время. Я думала, что я все же могу стать исследователем. Но тогда я подумала: когда я вырасту, вся Земля, наверно, будет исследована.” В 4-м или 5-м классе Шеннон нашла рассказы о Роберте Годдарде и была поражена его работами. “Я начала читать научную фантастику, и я подумала: вот что я могу сделать, когда я вырасту — исследовать космос.”
Норман Тагард, единственный американец, проживший около 4 месяцев на “Мире”, посоветовал Шеннон занять себя работой, чтобы не скучать. В НАСА очень серьезно отнеслись к проблеме изоляции американского астронавта на станции. “Мы сделали много для того, чтобы увеличить частоту, с которой мы можем связываться с Шеннон,” — говорит и.о. менеджера программы “Мир-НАСА” Фрэнк Калбертсон. Люсид сможет раз в неделю смотреть и трижды в неделю слушать подборки новостей. Она также будет получать электронную почту от семьи.
Ну не то чтобы так запросто... “Каждый день моя семья будет отправлять послание на мой компьюсервовский адрес в Москве. Врач экипажа будет снимать его и, когда выдастся случай поговорить со мной, зачитает их мне... Это моя последняя линия связи.”
Одна из дочерей подобрала Шеннон книги, но Люсид так и не посмотрела, какие, и выяснит это только в полете.
Лена Кондакова тоже дала ей несколько ценных советов. Среди проблем, которые обсудили две женщины, не было вопроса о том, как ужиться с двумя мужиками. Люсид уверена в двух Юрах. “Они отлично работают вместе, и я нашла, что с каждым из них ужиться очень легко. Они очень старались добиться того, чтобы я чувствовала себя частью экипажа, а не гостем.”
Юрий Глазков, заместитель начальника Центра подготовки космонавтов, допустил 19 марта большую оплошность: он сказал, что с прибытием Шеннон Люсид на “Мир” там станет больше порядка и чистоты. “Потому что мы знаем, что женщины любят прибираться,” — так, по свидетельству агентства Рейтер, выразился Глазков.
Он также сказал, что американка положительно повлияет на российских членов экипажа — они “станут уделять больше внимания тому, как они себя ведут, как работают, как говорят”. Юрий Николаевич сказал много добрых слов про Шеннон — про ее внушительный научный опыт, тщательность в любой работе, оптимистичное настроение и более чем удовлетворительную физическую форму. Но та невинная вроде бы шутка “сыграла” очень сильно — несколько дней в Штатах обсуждался вопрос, является ли г-н Глазков шовинистом-женоненавистником и насколько всерьез в России воспринимают женщину исключительно в качестве средства поддержания уюта.
В том же интервью Юрий Глазков напомнил, что среди двух только что принятых космонавтов одна — женщина (Надежда Кужельная — Ред.), и заявил, что “если другие юные леди пожелают войти в наш отряд, мы не будем создавать каких-либо препятствий их желанию стать космонавтами”.
Вскоре после выведения операторы ЦУПа в Хьюстоне отметили признаки небольшой утечки жидкости из одной из трех гидравлических систем орбитальной ступени — той, которую питает вспомогательная силовая установка APU №3. Три гидросистемы обеспечивают работу исполнительных органов аэродинамического управления. После выхода на орбиту APU №3 дали проработать немного дольше остальных, чтобы понять, неисправен датчик или течь действительно есть. После выключения APU №3 признаки утечки более не наблюдались.
На орбите гидросистемы не нужны. Для нормальной посадки шаттла необходима работа двух гидросистем, но руководители полета предпочитают иметь третью в резерве на случай неполадок. Поскольку в 3-й гидросистеме все же осталось достаточно жидкости для ее работы при посадке, а других неполадок отмечено не было, Хьюстон разрешил продолжить полет. Маловероятно, что этот отказ как-либо скажется на его программе.
Первые несколько часов работы астронавты приводили “Атлантис” в полетное состояние. Еще до 08:00 EST был выполнен импульс NC-1, и “Атлантис” был переведен на орбиту высотой 228x291 км. В это время шаттл находился в 24300 км позади “Мира” и приближался к нему на 1285 км за виток.
В 08:13 первый рабочий день на “Атлантисе” закончился.
Днем группа управления собралась в Хьюстоне, чтобы обсудить проблему с гидросистемой. Было установлено, что утечка началась еще до старта, с началом работы высоконапорных насосов. Скорость утечки составляла примерно 1% полного объема жидкости в минуту. Это означало, что потеряно до 20% жидкости. Руководители полета пришли к выводу, что во время орбитального полета потери жидкости не будет, и необходимости сокращать его длительность нет.
Второй рабочий день на борту “Атлантиса” начался в 16:13 EST. Экипажу передали песню “Anywhere Is” (“Enya”).
К 18:30 “Атлантис” находился на орбите высотой 235x294 км и сближался с “Миром” на 1224 км за виток.
В 19:13 астронавты впервые перешли в модуль “Спейсхэб”. В течение ночи и ранних утренних часов они привели модуль в рабочее состояние, извлекли из него инструменты для выхода. Планировалось начать работу на установке “Biorack”, но точных данных об этом нет.
Майкл Клиффорд и Линда Гудвин проверили свои скафандры и аварийные установки индивидуального перемещения SAFER. Астронавты испытали аппаратуру радиосвязи и другое оборудование, необходимое для сближения с “Миром”.
Незадолго перед 04:30 Чилтон и Сиэрфосс провели маневр подъема апогея орбиты. “Атлантис” перешел на орбиту высотой 235x391 км с периодом 90.715 мин и уменьшил скорость сближения с “Миром” до 6.4° (около 720 км) за виток. До станции оставалось еще около 5500 км.
Чилтон, Сиэрфосс и Люсид обсудили ход полета и предстоящую работу Шеннон на “Мире”. С программой “Nightside” телекомпании NBC в 05:03. Люсид сказала ведущему Тому Миллеру, что она надеется — ее 4-месячный полет на “Мире” будет “большим приключением”.
Семичасовой отдых на “Атлантисе” продолжался с 08:13 до 15:13.
Третий рабочий день был посвящен стыковке с “Миром”. Через час после подъема, примерно в 16:13 EST (00:13 ДМ В), Чилтон и Сиэрфосс начали заключительные операции по сближению со станцией. Они выполнили маневр подъема перигея, в результате которой скорость сближения уменьшилась до 63 км за виток.
После одного витка по новой орбите, корабль достиг заданной точки в 8 морских милях позади “Мира”. Здесь в 18:51:38 EST (02:51:38 ДМВ) Чилтон выдал импульс перехвата TI и перевел “Атлантис” на траекторию встречи, которая сначала уводила корабль вниз, а затем снизу подводила к цели. План сближения выглядел так: шаттл приходит на радиус-вектор станции в 20:04 (04:04), зависает на 50 метрах в 20:39 (04:39), идет вперед в 21:02 (05:02), зависает вновь на 9 метрах в 21:23 (05:23) и стыкуется в 21:34 (05:34).
Реально все этапы, кроме собственно стыковки, проходили немного позже. В 19:50 (03:50), на расстоянии 7.3 км от станции, Чилтон провел вторую промежуточную коррекцию. К 20:10 (04:10) шаттл оказался примерно в 2.4 км ниже станции, на радиус-векторе. В 20:15 (04:15) командир “Атлантиса” перешел на ручное управление с заднего поста, наблюдая станцию через верхние иллюминаторы кабины. В 20:20 (04:20) расстояние уменьшилось до 460 м, “Атлантис” подходил со скоростью чуть больше 1 м/с.
На “Мире” подход шаттла пока не наблюдали — два Юры были обеспокоены этим и искали подходящий иллюминатор. В 20:27 (04:27) в 200 м от “Мира” Чилтон выполнил команду на разворот “Атлантиса” на 180° по рысканью, в положение хвостом вперед, соответствующее ориентации стыковочного отсека станции и узла на нем. Подход почти прекратился на расстоянии 180 м. В 20:40 (04:40) “Атлантис” получил разрешение задействовать лазерный дальномер и продолжил сближение на скорости около 9 см/с. В 20:53 (04:53) расстояние составило 102 м. Дэвид Вулф вел из Хьюстона переговоры с “Атлантисом”, Сергей Крикалев — с “Миром”.
В 20:57 (04:57) началась телепередача с “Атлантиса”. Корабль и станция замерли в 50 м друг от друга. В 20:55 (04:55) объекты вошли в тень. В 21:00 (05:00) “Атлантис” получил разрешение на дальнейший подход через 6 минут. Подход был продолжен в 21:07 (05:07). “Все в порядке,” — подтвердил в 21:24 (05:24) экипаж “Мира”. К 21:28 (05:08) Чилтон вышел на 9-метровую отметку и “повисел” здесь минуты три, вновь двинулся вперед — ив 21:34:05 EST (05:34:05 ДMB, 02:34:05 GMT) произошло касание.
Стыковку планировалось завершить в 21:53 (05:53), но демпфирование колебаний шло немного медленнее ожидаемого. В 21:43 (05:43) Хьюстон приказал “Атлантису” ждать с втягиванием кольца до команды. Втягивание началось только в 21:47 (02:47). Стыковка была выполнена на 57675-м (2-м суточном) витке станции и 29-м витке корабля.
24 марта. О.Шинькович. НК. Это всего лишь третья стыковка шаттла с нашей станцией, но по поведению и разговорам наземной команды ЦУПа можно сделать вывод: то, что произошло сегодня — уже будни космонавтики. В абсолютном спокойствии прошли все этапы стыковки, а количество журналистов и гостей на балконе зала управления не шло ни в какое сравнение, например, с 29 июня, когда пришел первый шаттл по программе STS-71.
На проверку герметичности и подготовку к открытию люка ушел виток. С американской стороны Рик Клиффорд наддул гермообъем стыковочной системы ODS. С нашей стороны в 07:04 ДМ В (23:04 EST) экипажу ЭО-21 было дано разрешение на открытие люка в стыковочном отсеке. Давление в СО в это время составляло 734 мм рт.ст.
Где-то в 07:06 (23:06) в ЦУПе прозвучал доклад экипажа: “Люк - “Мир” открыт”. Потом Юра Онуфриенко и Юра Усачев демонтировали крестовину, ручки и светильники. Пятью минутами позже экипаж STS-76 получил разрешение на выравнивание давления между шаттлом и СО.
В 07:27 (23:27) пошла картинка с борта шаттла. У люка собирались американцы, подтягивали кабели, оборудование, по отсеку бесконтрольно летали камеры, фотоаппарат и средства связи. И вот в 07:32 (23:32) командир Кевин Чилтон открывает дверь в “Мир”. Встречи, объятия. Процесс переместился в СО, где началось массовое фотографирование на память.
Затем Юрий Онуфриенко, держа в правой руке российский флаг, поплыл в базовый блок станции, призывая всех последовать его примеру. Было очень интересно наблюдать контраст, который образовывал новенький СО с сияющими стенами и видавшие виды отсеки станции с протянутыми рукавами воздуховодов, массой аппаратуры и полумраком.
В “гостиной” (базовом блоке) решено было провести пресс-конференцию, обмен подарками и пр. Юрам ЦУП настоятельно рекомендовал проложить воздуховод в ББ для удаления углекислого газа, народу здесь скопилось немало — 8 человек, местная вентиляция вряд ли справится.
“Скифы” и экипаж STS-76 поздравили друг друга с успешной стыковкой, Юра Онуфриенко отметил, что стыковка прошла на редкость мягко, без толчков, чем сделал своеобразный комплимент парящим рядом Кевину Чилтону и Ричарду Сиэрфоссу. (Чилтон назвал сближение, стыковку и первые минуты на “Мире” нереальными.) Юра добавил, что они с нетерпением ждали прибытия третьего члена ЭО-21 — Шеннон Люсид.
С подарков начали российские космонавты. Они вручили американцам чисто “мировские” сувениры — открытки, гашеные бортовым спецштампом и вымпелы с эмблемой программы “Мир-Шаттл” со своими автографами.
Гости ответили очень своеобразно. Для начала они подарили ребятам по форменной рубашке, которые американцы одевают в полете. Немало удивил командир Кевин Чилтон, заговоривший довольно разборчиво по-русски. Он сказал, что по уже сложившейся традиции, экипаж шаттла, прилетающего на “Мир”, дарит споим русским коллегам шоколад, и вручил Юрам по хорошему шоколадному зайцу. (Зайием его назвал сам командир “Атлантиса”, а в документации НАСА этот подарок именовался “шоколадным пасхальным кроликом”.) Ребята не преминули тут же откусить у зайца-кролика ухо, с орбиты послышался дружный смех. Кевин вручил также “Скифам” две книги, одной из которых была “Потерянная Луна” Джеймса Ловелла с автографом автора.
На этом торжественная часть на станции “Мир” закончилась, и вся компания полетела на “Атлантис” с ответным визитом.
И.Лисов.
После того как оба экипажа прослушали инструкции по технике безопасности на борту станции и шаттла, началась переноска доставленных грузов, научной аппаратуры на “Мир”.
Под занавес первого совместною дня Шеннон Люсид официально вошла в состав экипажа “Мира”. В 08:30 EST (16:30 GMT) руководители полета Билл Ривз в Хьюстоне и Николай Никифоров в Калининграде дали взаимное “добро” на ее переход под командование Юрия Онуфриенко. Формальным критерием для перехода стал тот факт, что на станцию перенесли ложемент Люсид для “союзовского” кресла — на случай аварийного возвращения.
Отбой для экипажа “Атлантиса” запланировали в 09:43 EST (17:43 ДМВ). Астронавтам был щедро отмерены 10 часов сна.
(Окончание следует)
12 марта. А.Краснов. ИТАР-ТАСС. Японское экспериментальное оборудование будет в течение нынешнего года установлено на российской орбитальной станции “Мир”. Договоренность об этом достигнута сегодня между Российским космическим агентством и японским Национальным управлением по исследованию космического пространства (NASDA).
Как сообщил журналистам представитель NASDA, в соответствии с подписанным сегодня в Токио соглашением, японское научное оборудование, которое в середине октября доставит на “Мир” российский беспилотный транспортный корабль, будет находиться там 2.5 месяца.
С его помощью японские ученые проведут ряд экспериментов по исследованию воздействия космического излучения на клеточные культуры. В частности, будет изучаться механизм восстановления клеток после облучения. Помимо этого, в рамках изучения возможности соблюдения гигиены в замкнутом пространстве обитаемого космического корабля будут осуществлены опыты по наблюдению за особенностями размножения микроорганизмов.
Полученные в ходе экспериментов данные в конце декабря доставит на Землю пилотируемый корабль “Союз ТМ-23”. Как пояснил представитель NASDA, они лягут в основу программы дальнейших биологических исследований на японском научном модуле, который планируется установить на международной пилотируемой космической станции.
20 марта. В.Романенкова, В.Гриценко. ИТАР-ТАСС. Бортовую компьютерную систему поддержки экипажа, которая поможет космонавтам привыкнуть к условиям длительного полета, доставит на станцию “Мир” американский “Атлантис”. Об этом корр. ИТАР-ТАСС сообщила сегодня руководитель Службы психологического обеспечения Ольга Козеренко. Старт “шаттла” намечен на 11 часов 35 минут по московскому времени 21 марта с космодрома на мысе Канаверал, а через 43 часа он должен пристыковаться к “Миру”.
Новая бортовая система разработана специалистами НАСА и будет использоваться на российской станции до окончания программы “Мир-Шаттл”, по которой американские астронавты отправляются работать на “Мир”. Это компьютер с набором аппаратуры, в которую заложен большой объем справочной литературы, “подсказки”, как действовать в той или иной ситуации, любимая музыка и книги космонавтов. По мнению психолога, это оборудование облегчит жизнь на орбите, поможет экипажу полноценно работать, не отвлекаясь на “мелочи”, и хорошо отдыхать. Тем более такая система важна при длительных международных экспедициях.
Особенность нынешнего полета заключается в том, что к уже находящимся на “Мире” россиянам Юрию Онуфриенко и Юрию Усачеву “Атлантис” “привезет” третьего члена экипажа — американку Шеннон Люсид. Она останется на орбите до начала августа, а “сопровождающие” ее на “шаттле” пять астронавтов США 30 марта вернутся на Землю.
13 марта. И.Лисов по сообщениям НАСА. Астронавт НАСА коммандер (капитан 2-го ранга) ВМФ США Венди Лоренс назначена менеджером оперативной деятельности НАСА в Звездном городке. Она заменит на этом посту подполковника ВВС США Чарлза Прекурта, назначенного недавно командиром STS-84 (“HK” №3, 1996). Лоренс должна прибыть в Россию в марте.
Как и пять ее предшественников, Лоренс будет обеспечивать тренировки и подготовку астронавтов НАСА в ЦПК имени Ю.А.Гагарина и выступать в качестве связующего звена между НАСА и руководством ЦПК.
Как известно, НАСА намеревалось направить Венди Лоренс на подготовку к длительному полету на “Мире” в качестве дублера Джона Блахи (”НК” №19, 1995). Однако ее кандидатура была отклонена российской стороной из-за несоответствия принятым антропометрическим стандартам. В сообщении НАСА ничего не говорится о том, что Лоренс будет проходить какую-либо подготовку на базе ЦПК. В сообщениях о назначении предыдущих координаторов НАСА такая фраза имелась.
15 марта. И.Лисов по сообщениям НАСА. Коммандер (капитан 2-го ранга) ВМФ США Кеннет Бауэрсокс назначен командиром второго полета по обслуживанию Космического телескопа имени Хаббла (HST). Подполковник ВВС США д-р Скотт Хоровитц будет пилотом его экипажа. Полет по программе STS-82 должен состояться в начале 1997 года.
Руководитель работ с полезной нагрузкой полковник ВВС Марк Ли, специалисты полета Грегори Харбо, Стивен Смит и Джозеф Тэннер были включены в состав экипажа STS-82 в качестве выходящих астронавтов и объявлены в мае 1995 г. О назначении д-ра Стивена Холи бортинженером и основным оператором манипулятора RMS было объявлено в феврале 1996 г.
В настоящее время программа STS-82 включает 4 выхода в открытый космос для работ с Космическим телескопом. Две пары астронавтов, работая поочередно, должны установить на HST новые научные приборы NICMOS (Near Infrared Camera/Multi-Object Spectrometer) и STIS (Space Telescope Imaging Spectrograph) (“HK” №11, 1995), заменить блок интерфейса данных DIU и провести другие работы по обновлению систем спутника.
Миссия STS-82 — четвертый полет Кеннета Бауэрсокса. В октябре-ноябре 1995 г. он был командиром STS-73. Скотт Хоровитц только что вернулся из своего первого полета по программе STS-75.
15 марта. Сообщение JPL. С целью укрепления организационной структуры марсианских программ в Лаборатории реактивного движения (JPL) создан Директорат по исследованию Марса.
“Исследование Марса все более становится центральным проектом НАСА XXI столетия,” — заявил директор JPL д-р Эдвард Стоун (Edward С. Stone). Планирование согласованной и эффективной программы исследования Марса с участием космических агентств Европы, Японии и России станет целью нового подразделения JPL.
Современные планы предусматривают отправку к Марсу двух аппаратов — одного орбитального и одного посадочного — в астрономические “окна” 1996, 1998, 2001, 2003 и 2005 г.
Руководителем “марсианского” директората назначен Норман Хейнс (Norman R. Haynes), ранее возглавлявший Директорат телекоммуникаций и управления полетами. Донна Ширли (Donna Shirley) осталась менеджером созданного в 1994 г. для работ по программам “Mars Pathfinder” и “Mars Global Surveyor” Отдела программы исследования Марса. Этот отдел вошел в состав нового директората.
16 марта. И.Лисов. НК. Реорганизация Отдела астронавтов (этот отдел неформально именуется отрядом астронавтов) Космического центра имени Джонсона в Хьюстоне прошла в декабре-январе. Детали этой реорганизации сообщил “НК” Майкл Кассутт, известный историк американских пилотируемых программ.
Роберт Кабана пока остается руководителем Отдела астронавтов, но летом, возможно, он вернется в летный статус. Линда Гудвин является его первым заместителем, но во время подготовки к полету STS-76 ее замещает Тамара Джерниган.
В Отделе астронавтов реорганизованы или созданы вновь отделения: обеспечения полетов (его недолго возглавлял Карл Мид, а сейчас — Блейн Хэммонд), эксплуатации корабля и его систем (Кеннет Камерон), оперативного планирования (Бернард Харрис), внекорабельной деятельности и роботизированных систем (его возглавляет, по разным данным, либо Джерри Росс, либо Марк Ли), компьютерного обеспечения Джеймс Ньюман), полезных нагрузок и жилых модулей (Джен Дэвис).
Как уже сообщали “НК”, в должности директора Центра Джонсона утвержден Джордж Эбби. С его именем связывают неожиданные изменения в статусе нескольких астронавтов. Так, восстановлен в летном статусе и назначен в экипаж ветеран отряда Стивен Холи. Недавно вновь начала активную подготовку к полету астронавт набора 1978 года Анна Фишер. В последним раз она назначалась в экипаж для полета в 1986 году, а несколько последних лет посвятила тому, чтобы “поднять семью”. Пока Фишер работает в отделении оперативного планирования.
Пост заместителя директора операций летных экипажей (Директорат операций летных экипажей примерно соответствует российскому ЦПК) достался после Холи бывшему командиру отряда Роберту Гибсону. Соответственно, Гибсон выбыл из летного статуса.
Джеймс Уэзерби является заместителем директора Центра Джонсона.
Стивен Освальд исполняет обязанности руководителя программы “Спейс Шаттл” в Вашингтоне вместо ушедшего в отставку Брайана О'Коннора. Неизвестно, однако, станет ли это назначение постоянным.
Пресс-конференция экипажа ЭО-20 в ЕКАБез сомнения, это один из самых дружных экипажей за последнее время. Что явилось этому причиной? Может тот факт, что все члены экипажа были примерно одного возраста? Или это результат удачного психологического подбора?
Но факт: на предварительном разборе полета они получили высшую оценку своей деятельности. Деятельность была более чем насыщенная — масса экспериментов в различных областях и по разным программам. Здесь и медицина и материаловедение, биология и физика невесомости, всё это в рамках российских исследований и программы “Евромир”. Немало выпало задач экипажу и по эксплуатации, ремонту систем комплекса. Надо прибавить еще два полноценных выхода за борт, приём шаттла с экипажем STS-74, два “Прогресса”.
На пресс-конференции каждый из экипажа высказал свои общие впечатления о полете. О программе рассказал ля всех Сергей Авдеев, командир же был краток.
— Пробыв на станции полгода, теперь кажется, что она так далеко, как какая-то мечта, как какой-то сон, — сказал Юра и в голосе его чувствовалась романтика.
А для Томаса полет все еще продолжается, закончится он лишь после полного разбора.
— Пока наши тела необходимы для ученых — мы еще в полете, — подытожил Райтер.
Потом ребята с присушим им юмором комментировали демонстрируемые слайды и видеофильм об экспедиции. В него вошли и кадры подготовки на Земле и множество бортовых съемок — одевание скафандров, выход в открытый космос, минуты отдыха на орбите — Томас с плейером в ушах улыбается своей жене Консуэлле (она на экране notebook'a) или сосредоточенно дергает струны на американской электрогитаре. Промелькнул кадр, где все трое сидят в самолете (уже после приземления) в национальных халатах и казахстанских “самбреро” — гостеприимные местные жители присвоили им звания почетных граждан города Аркалыка.
Ответы на вопросы журналистов заняли большую часть времени пресс-конференции.
На вопрос одного из реакционно настроенных журналистов, утверждавшего, что космонавты страдают от скудного пищевого рациона, Томас Райтер сказал: “Станция — не французский ресторант.” Конечно, на орбите своеобразная пища, но каких-то неудобств она не доставляет, естественно экипаж был рад тем свежим продуктам доставляемым на “Прогрессе” — овощи, фрукты. “И колбаса”, — добавил Томас.
Журналисты подняли уже обросший сплетнями вопрос о Нормане Тагарде — “великом американском мученике”, которого держали при информационном и физическом голоде на станции “Мир”. Мне кажется, Тагард ужаснулся бы, узнав какие страдания ему приписывают русские журналисты, падкие на “чернуху”. В связи с этим был задан вопрос экипажу — как на орбите было с развлечениями, сколько, например, видеофильмов в неделю они смотрели, чувствовали ли они свою культурную изоляцию?
Ответил командир. Комплекс предназначен для того, чтобы работать, этим мы там и занимались, сказал Юрий Гидзенко, и иногда график работ был настолько плотным, что нет даже времени вспомнить о своей “культурной изоляции”, жизнь на станции не сахар и не прогулка. Первый фильм мы посмотрели спустя лишь полтора месяца после старта. А вообще на борту богатая видео— и фонотека, музыку мы слушаем не только на плейере, но и через громкоговорящую связь станции, для создания настроения.
Отдых у экипажа начинался в пятницу вечером и был разнообразен. Часто ребята связывались по радиолюбительской связи со своими знакомыми и незнакомыми, разговаривали с семьями по телефону, пели под гитару, смотрели те же самые фильмы.
А Сергей Авдеев рассказал по просьбе журналистов одну из космических баек, реальных смешных ситуаций, произошедших на “Мире”. *К вопросу об ориентации и объемах станции*: Где-то уже через полтора месяца после стыковки произошел интересный случай. Сергей летел из базового блока в один из модулей и добравшись до переходного отсека остановился в нерешительности перед тремя люками, куда лететь? Около минуты он кружил по ПхО, выбирая себе нужный модуль, а появившийся откуда-то Томас висел рядом и смеялся: “Ну, выбирай! Выбирай!”
В завершении пресс-конференции глава постоянного представительства ЕКА в России Ален Фурнье-Сикр подарил дружному экипажу ЭО-20 сувениры — русские матрёшки, но изображены на них были не румяные барышни, а каждый из космонавтов в скафандре. Внутри героя сидели все его товарищи.
* Третий полет радиолокационной лаборатории SRL может состояться в конце 2000г., если ведущиеся сейчас переговоры НАСА и Министерства обороны США завершатся соглашением по финансовым вопросам. Цель полета SRTM (Shuttle Radar Terrain Mapping) — построение глобальной цифровой карты поверхности Земли. Директор НАСА Дэниел Голдин выступил за сотрудничество с Минобороны по этому проекту. Называется и еще одна, оптимистическая дата полета — февраль 1999 г. |
США. “Галилео” поднимает перииовий14 марта. И.Лисов по сообщениям НАСА, JPL, Рона Баалке. Орбитальный аппарат станции “Галилео” выполнил сегодня свой последний большой маневр — подъем перицентра орбиты, и готов к дальнейшему исследованию системы Юпитера.
Как известно, 7 декабря 1995 г. станция вышла на высокоэллиптическую орбиту спутника Юпитера. Однако эта орбита заходила глубоко в радиационные пояса планеты, где могла серьезно пострадать электроника станции. Для выполнения рассчитанной на 11 витков программы исследования системы Юпитера высоту перицентра орбиты было нужно поднять.
Расчетная величина импульса при маневре подъема перииовия PJR составляла 377.9 м/с (с учетом несбалансированных разворотов перед и после маневра). Основной двигатель станции с тягой 400 Н должен был проработать от 22 мин 47 сек до 24 мин 07 сек (номинальная длительность работы — 23 мин 41 сек).
Малые маневры коррекции орбиты ОТМ-1 и ОТМ-2 оказались излишними и были отменены. Работая в соответствии с принятой 7 марта программой, утром 13 марта аппарат развернулся в правильное положение для маневра (на 46.6° от направления на Землю), а во второй половине дня увеличил скорость вращения до 10.5 об/мин.
Маневр PJR выполнялся вблизи апоцентра, на расстоянии около 19.3 млн км от планеты. Двигатель был выполнен в 12:01 PST (20:01 GMT) и проработал 24 минуты. Скорость станции возросла на 377 м/с. или почти вдвое. Запас топлива в баках “Галилео” уменьшился с 31 до 11%.
15 марта станция вновь замедлила скорость вращения до 3 об/мин и вернулась в штатную ориентацию с антенной, направленной на Землю.
16 марта “Галилео” начнет сближение с Юпитером. Следующее важное событие произойдет 27 июня, когда орбитальный аппарат впервые пройдет на расстоянии 844 км от поверхности Ганимеда.
18 марта. И.Лисов по сообщениям НАСА и Рейтер. Сегодня на 27-й Лунно-планетной конференции в Хьюстоне ученые, обрабатывающие данные атмосферного зонда и орбитального аппарата “Галилео”, сообщили о новых результатах обработки данных атмосферного зонда. Зонд вошел в атмосферу Юпитера 7 декабря 1995 г., испытал при торможении перегрузки в 221 единиц и передавал данные на орбитальный аппарат в течение 57 минут.
Наиболее важным является сообщение о том, что соотношение гелия и водорода, составляющих вместе 99% атмосферы Юпитера, в действительности близко к наблюдаемому на Солнце. В первых сообщениях утверждалось, что отношение гелия к водороду (по массе) в атмосфере Юпитера равно 0.14. Однако более исчерпывающий анализ данных с гелиевого детектора HAD на атмосферном зонде, подтвержденных измерениями масс-спектрометра, привел к увеличению этого соотношения до 0.24. Соответствующее соотношение для Солнца равно 0.25.
Установленная близость отношений Не/Н означает, что химический состав Юпитера остался примерно таким же, каким был несколько миллиардов лет назад состав протопланетного облака. Новая оценка показывает также, что гравитационное осаждение гелия в глубинные слои Юпитера не происходило с такой скоростью, как на Сатурне, где оценка отношения Не/Н составляет всего 0.06%. Как сказал научный руководитель проекта “Галилео” д-р Ричард Янг (Richard Young), полученные данные означают, что внутренние области Юпитера намного горячее, чем у Сатурна. Ученым также может потребоваться пересмотреть размер каменного ядра, которое, возможно, находится глубоко в центре планеты.
Новые оценки по гелию “потянули за собой” изменение данных и по другим ключевым компонентам, например, по метану. Несколько тяжелых элементов, в том числе углерод, азот и сера, присутствуют на Юпитере в существенно больших количествах, чем на Солнце. Это означает, что серьезную роль в эволюции Юпитера сыграли выпадавшие на него метеориты и другие малые тела. Уровень воды в атмосфере Юпитера ниже солнечного.
Как уже сообщалось, атмосферный зонд, по-видимому, вошел вблизи южного края так называемого “горячего пятна”, наблюдаемого в ИК-диапазоне. “Горячее пятно” считается областью малой облачности. Единственный слой, обнаруженный нефелометром, тонок даже по земным меркам, и состоит, по-видимому, из гидросульфида аммония.
Молнии в расчете на единицу поверхности происходят в 10 раз реже, чем на Земле, но каждый разряд примерно а 10 раз мощнее земного.
Количество обнаруженных органических соединений минимально. Сложные углеводороды на Юпитере редки, и поэтому шансы обнаружить на этой планете биологическую активность, сходную с земной, очень малы.
Увеличилась оценка скорости ветра в атмосфере Юпитера. Если в январе ученые говорили о скоростях до 150 м/с, то сейчас называется величина 180 м/с. Ветры присутствуют значительно ниже единственного обнаруженного облачного слои. Это позволяет заключить, что источником энергии ветров является не солнечное тепло, но поток тепла из глубин планеты. Сильные ветры характерны и для других планет-гигантов.
Полный детальный отчет по результатам атмосферного зонда “Галилео” будет опубликован в журнале “Science” за 10 мая.