6 июня. “Красная звезда”. В павильоне “Космос” на ВВЦ благодаря коллективу выставочного комплекса “Наука” открылась выставка-аттракцион “Русский космос”, посвященная 35-летию первого полета Ю.А.Гагарина и 50-летию основания ракетно-космической корпорации “Энергия” им. академика С.П.Королева. Посетители могут побывать в действующем макете орбитального комплекса “Мир”, полюбоваться панорамами Земли из иллюминаторов станции, испытать себя в маневренном бою на тренажере “Космический спасатель”. На другом тренажере — “Гравитест” — можно испытать “прелести” невесомости. Ну а голод можно уталить “космической пищей”, к услугам посетителей тюбики с различными экзотическими яствами. Ну и, как водится, обилие сувениров с космической символикой.

25 июня. А.Дробышевский. “Красная звезда”. Главнокомандующий ВВС РФ генерал армии Петр Дейнекин встретился с Гарри Мак-Киллоном — представителем бывшего кандидата в президенты США Росса Перо. С прошлого года Росс Перо оказывает помощь музею Центра подготовки космонавтов имени Ю.А Гагарина. В частности, он финансировал закупку аппаратуры и техники, оплатил стажировку трех сотрудников музея в Национальном музее авиации и астронавтики США в Вашингтоне.

На встрече в Главкомате ВВС шла речь о ряде международных проектов в области истории авиации и космонавтики. В частности, в будущем году в США в Национальном музее в Вашингтоне откроется долгосрочная выставка “Космическая гонка”, рассказывающая о соперничестве двух сверхдержав в области освоения космоса. Мак-Киллон намерен доставить на эту экспозицию удостоверение личности и партийный билет Юрия Гагарина, ряд других ценных экспонатов, которые после окончания выставки, естественно, вернутся в Россию.

12 июня. И.Лисов по сообщению ЕКА. Все помнят по школьным учебникам картинку “Круговорот воды в природе” — вода испаряется с поверхности океанов, переносится облаками, выпадает в виде дождей и возвращается в реках обратно в океан. Но есть и другой, в миллиарды раз более масштабный процесс. Вода образуется вблизи умирающих звезд, сохраняется в виде межзвездного льда, помогает образованию новых звезд, используется при строительстве планетных систем заполняет океаны... и тела живых существ.

Космическая инфракрасная обсерватория ISO работает уже полгода. Спектрометры коротких и длинных волн SWS и LWS обеспечивают детальный химический анализ. Фотометр ISOPHOT и камера ISOCAM также имеют важные спектрометрические возможности. Первым результатам работы ISO была посвящена научная конференция, которая прошла 29-31 мая в Центре исследований и технологий ЕКА в Ноордвейке с участием 300 астрономов из Европы, США и Японии.

Итак, один из неожиданных результатов ISO состоит в том, что вода образуется в окрестностях умирающих звезд из первичного водорода и кислорода, произведенного в термоядерной “топке” звезды. С помощью спектрометра LWS выполнены замечательные измерения линий водяного пара вблизи умирающих и рождающихся звезд. По спектральным данным определяется количество воды и физические условия, в которых она находится. Так, в случае новорожденной звезды GL 2591 водяной лед испарился под действием тепла светила, и температура водяного пара составляет +30°С. Количество его составляет 10 частей на миллион по отношению к водороду — очень много по космическим стандартам.

Как это не поразительно, вода даже способствует образованию звезды, говорит астроном из Лейденской обсерватории Эвин ван Дисхок (Ewine van Dishoeck). При коллапсе газопылевого облака его нагрев препятствует сжатию. Вода же, излучая исключительно в ИК-диапазоне, весьма эффективно охлаждает облако.

Спектрометр SWS и фотометр ISOPHOT обнаружили водяной лед в большом числе объектов. Например, SWS обнаружил водяной лед в NGC 7538, в облаке вокруг новорожденной звезды. Выполненные ранее наземные наблюдения позволяли зафиксировать водяной лед, а также замерзшие окись углерода и метиловый спирт в межзвездном пространстве. Приборы ISO “видят” все эти соединения намного более ясно, а также обнаруживают льды двуокиси углерода и метана, которые не наблюдаются с Земли. Французские астрономы смогли даже выделить лед с тяжелым углеродом ¹³С.

Двуокись углерода и метан обнаружены в поразительно большом количестве, которое заставляет увеличить оценки соединений углерода, находящихся в космосе. Так, вблизи NGC 7538 двуокись углерода занимает второе место после водяного льда. По данным ISO астрономы начинают полную ревизию замерзших летучих материалов в межзвездном пространстве, сравнивая их с характерными для Солнечной системы количествами. Руководитель американо-голландской научной группы Даг Уиттет (Doug Whittet) считает, что обнаружение СО₂ и СН₄ поможет понять поведение комет и происхождение жизни на Земле.

Пылевая компонента межзвездных облаков включает также песок и сажу, точнее, силикаты и углеводороды. (Аналогичные соединения присутствуют в кометах Солнечной системы.) Приборы ISO наблюдали силикаты и другие минералы как вблизи умирающих звезд (планетарная туманность NGC 6302), так и в пылевых дисках вокруг молодых звезд, где могут образовываться новые планеты. Спектрометр SWS подтвердил существование особой формы оксида кремния в протопланетных дисках — не обычной аморфной, а, по-видимому, кристаллической.

Широко распространенное излучение на волне около 12 мкм, впервые обнаруженное обсерваторией IRAS в 1983 г. в Млечном пути и других галактиках, как оказалось, принадлежит клочковатым облакам углеводородов. В межзвездном пространстве углеводороды образуют просмоленные зернышки типа сажи. Эти углеводороды обнаружены почти во всех наблюдениях ISOPHOT и ISOCAM, за исключением близких окрестностей звезд, где они разлагаются, и в частности — на внешних границах плотных газопылевых облаков.

Камера ISOCAM получила впечатляющие изображения межзвездной пыли во многих районах Галактики. В частности, мощные углеводородные облака были обнаружены на внешней границе пылевого облака у ρ Змееносца. Это — ближайшая к нам область недавнего звездообразования, удаленная всего на 500 св.лет. На снимках ISOCAM видно множество молодых звезд, не наблюдаемых в оптическом диапазоне, и замечательные волокнистые структуры в пылевых оболочках.

В октябре 1995 г., незадолго до запуска ISO, астрономы-любители сообщили об уменьшении яркости звезды R Северной Короны. Проведенное по следам этих сообщений измерение фотометром ISOPHOT длилось всего 1 минуту и показало, что старушка-звезда “закурила” — выдала облако сажи. К этому времени звезду можно было видеть только в телескопы, но в ИК-диапазоне ее яркость сохранилась.

ISO дает астрономам больше деталей о межзвездной среде, чем они могут полностью понять. В спектрах, которые еще надо проанализировать, таятся химические загадки. Некоторые пространственные структуры также заставляют астрономов чесать в затылке. Сосуществующие холодные и горячие области образуют сложные картины там, где прежде видели лишь “тепловатое среднее”.

“Вселенная — это очень сложное место, — говорит пионер ИК-астрономии Мартин Харвит (Martin Harwit). — Но ISO определяет ее общий состав, оценивает энергетический бюджет нашей Галактики и других, и многому нас учит в части демографии старых и молодых звезд. Меня первые результаты ISO вдохновляют.”

* Космический телескоп имени Хаббла позволил составить “мультфильм”, героем которого является Крабовидная туманность. Съемки проводились в течение нескольких месяцев, а снимки были разделены несколькими неделями, и ученые ожидали небольших изменений за такой период. Но объект, вспышка которого в виде Сверхновой была зафиксирована в 1054 г., оказался более динамичным, чем предполагалось. “Дымок” от топки — быстро вращающейся нейтронной звезды — разлетается со скоростью в 0.5 скорости света в двух полярных джетах. В том месте, где один из джетов входит в окружающую туманность и образует ударный фронт, картина значительно изменяется всего за несколько суток. * В 1995 г. страховые компании собрали 860 млн $ за страховку космических запусков. Суммарный объем страховок, предъявленных к выплате, составил 250 млн $.

12 июня. Сообщение JPL. Группа американских астрономов сообщила сегодня на сессии Американского астрономического общества в Мэдисоне об обнаружении ясных признаков районов образования новых звезд в спиральной галактике NGC 6946.

Съемка NGC 6946 проводилась с помощью инфракрасной камеры ISOCAM орбитальной обсерватории ISO, запущенной 16/17 ноября 1995 г. Камера была создана консорциумом под руководством д-ра Катерины Цесарски (Catherine Cesarsky) из Центра атомной энергии Франции. Обработка данных проводилась в Центре обработки и анализа инфракрасных изображений Лаборатории реактивного движения НАСА.

Обычно районы звездообразования скрыты завесой галактической пыли и газа. Однако приборы ISO способны “видеть” тепло, излученное из-под этих облаков. Инфракрасная “подпись” районов звездообразования представляет собой яркие пятна, видимые в диапазонах 7 и 15 мкм. В NGC 6946 центрами звездообразования являются как галактический центр, так и районы в спиральных рукавах.

“Мы знаем из изучения других галактик, что когда они сливаются или сталкиваются, они дают взрыв звездообразования, — говорит научный руководитель проекта ISO от НАСА д-р Джордж Хилоу (George Helou), который также возглавляет фундаментальный проект изучения свойств и эволюции межзвездной среды в нормальных спиральных галактиках с помощью ISO. — Но в данном случае нет столкновения и нет “виновника”, которого можно было бы назвать катализатором звездообразования.”

Открытие районов усиленного звездообразования в NGC 6946 поможет быстро обнаружить аналогичные области и в других галактиках и понять причины этого процесса.

Американские астрономы возглавляют еще несколько фундаментальных проектов, выполняемых средствами ISO — изучение квазаров (д-р Белинда Уилкс (Belinda Wilkes) из Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики), исследование пылевых остатков вокруг солнцеподобных звезд (д-р Эрик Беклин (Eric Becklin) из Университета Калифорнии в Лос-Анжелесе), рождение и смерть планетных систем (д-р Роберт Стенсел (Robert Stencel) из Университета Денвера). Более 100 американских астрономов получают наблюдательное время на ISO для выполнения других исследований.

Пресс-служба КБ “Арсенал”. Исполнилось 50 лет начальнику и Главному конструктору санкт-петербургского КБ “Арсенал” имени М.В.Фрунзе Борису Ивановичу Полетаеву. В чествовании Б.И.Полетаева приняли участие представители 54 предприятий и организаций России и ближнего зарубежья.

Б.И.Полетаев родился 13 июля 1946 года в г.Ленинграде. В 1970 г. окончил Ленинградский механический институт (ныне — Балтийский государственный технический университет) и начал свою трудовую деятельность в КБ “Арсенал” имени М.В.Фрунзе (в то время еще входившем в состав ПО “Арсенал” имени М.В.Фрунзе). Здесь он прошел путь от инженера-расчетчика до руководителя предприятия. Принимал активное участие в создании ракетных комплексов сухопутного и морского (подводного) базирования. (В последнее время появились отдельные публикации по этой ранее неизвестной странице деятельности “Арсенала”, однако они весьма неполно отражают действительные результаты этих, во многом пионерских, работ.)

С 1980 г. Б.И.Полетаев приступил к работам по космической тематике. Организаторские способности, накопленный в ракетной технике научно-технический опыт позволили Б.И.Полетаеву в сжатые сроки освоиться в новой сфере деятельности, внести творческий вклад в модернизацию космических комплексов с КА серии “Космос”, создание космических средств нового поколения и со временем возглавить это направление работ в КБ. В апреле 1995 г. приказом Генерального директора РКА он был назначен руководителем предприятия. Под его руководством КБ, несмотря на общеизвестные трудности ВПК, активно ведет работы по эксплуатации действующих космических комплексов и созданию новой космической техники.

Большое внимание уделяет Полетаев конверсионным работам. В 1995 г. запуском КА “Космос-2326” с дополнительной полезной нагрузкой начато выполнение первого конверсионного космического проекта КБ “Арсенал” совместно с Физико-техническим институтом имени А.Ф.Иоффе “Конус-А” (исследование всплесков космического гамма-излучения). С рядом фирм и организаций США ведутся работы по формированию совместного международного проекта “Предвестник-Э” по исследованию предвестников землетрясений из космоса. В течение ряда лет ведутся разработки по ветроэнергетике, медицинской технике и другим конверсионным направлениям. В последнее время ощущается возросший интерес к КБ “Арсенал” со стороны многих зарубежных партнеров. В ноябре 1995 г. в Мадриде Б.И.Полетаеву была торжественно вручена “Международная золотая звезда за превосходство в корпоративном имидже и качестве”, присвоенная КБ.

Б.И.Полетаев уделяет большое внимание подготовке инженерных кадров по космической технике, ведя преподавательскую работу на кафедре космических аппаратов Балтийского государственного технического университета, является автором ряда изобретений и научных трудов.

4.06.96. “Известия”. В.Скосырев, “Станислав Лем: Положили бы меня в холодильник лет на пятьдесят...”

04.06.96. “Сегодня”. М.Перегудов, “АКО “Полет” выходит на международный рынок космических запусков”.

06.06.96. “Сегодня”. В.Волнянская, “Космическая медицина спускается на землю”.

06.06.96. “Красная звезда”. А.Шанин, “Так питаются космонавты”, Е.Лисанов, “Второе рождение “Космоса””.

06.06.96. “Известия”. С.Лесков, “Американский чиновник инспектирует российскую космонавтику”.

06.06.96. “Труд”. В.Прокофьев, “61 секунда жизни “Ариан-5””.

07.06.96. “Финансовые известия” С. Свистунов, “Гибель “Ариан-5” ставит под угрозу лидерство европейского консорциума”.

08.06.96. “Деловой Мир”. “Некролог. Малей Михаил Дмитриевич”.

08.06.96. “Российская газета”. Я.Голованов, Трагедия в космосе. 25 лет назад 6 июня 1971 года стартовал экипаж “Союз-11””.

08.06.96. “Красная звезда”. В.Усольцев, “Огненный шар над Татарским проливом”, М.Ребров, “Проекты XXI века. Прикосновение к легенде о “ДЛБ””.

11.06.96. “Красная звезда”. М.Ребров, “Маленькие золотники большого космоса”.

13.06.96. “Известия”. С.Лесков, “На “Альфе” наших космонавтов будет не меньше, чем американцев”.

13.06.96. “Красная звезда”. В.Матяш, “Космос... в полевых условиях?”

13.06.96. “Сегодня”. М.Чернышов, “”Сиротский комплекс” землян не так уж бесполезен”.

14.06.96. “Российская газета”. В.Виноградов, “Охота за метеоритами”.

14.06.96. “Финансовые известия”. С.Свистунов, “Компьютерное обеспечение для “Ариан-5” требует доводки”.

15.06.96. “Красная звезда”. Указ Президента РФ от 13.06.96 г. “Дейнекину П.С. присвоено воинское звание генерал армии”, ИТАР-ТАСС, “Сведения о китайских ракетах в Пакистане противоречивы”.

18.06.96. “Финансовые известия”. “Ньюс корпорейшн” создает службу спутникового телевещания в Японии.

19.06.96. “Труд” Е.Шабаров, “Бездомный пес в космосе”. №53 — 06.96. “Инженерная газета”. В.Рогачев “Ракету готовили к двум стартам в один день”, А.Трушин, “”Космическим” рисункам тысячи лет”.

21.06.96. “Сегодня”. Л.Костров, “Партбилет Гагарина отправили в США”.

21.06.96. “Российская газета”. А.Валентинов, “В октябре 57-го космос стал нашим. Чей он сейчас?”

21.06.96. “Комсомольская правда”. А.Милкус, “Взрывы над степью”.

22.06.96. “Российская газета”. “Он стоял на Луне. Теперь потрогает руками “Титаник”.

22.06.96. “Сегодня”. М.Чернышов, “Ракета-носитель “Союз-У” пробыла в воздухе всего минуту”.

25.06.96. “Известия”. С.Лесков. “49-я секунда становится роковой для российских ракет. Случайность или халатность?”

25.06.96 “Красная звезда”. А.Дробышевский. “В Америке партбилет Гагарина оценят по достоинству”

26.06.96. “Комсомольская правда”. И.Елков, “Еще один “Союз” распался”.

26.06.96. “Российская правда”. А.Шаров, “Ракеты натощак тоже не летают”.

26.06.96. “Труд”. В.Головачев, “ЧП в космосе”.

27.06.96. “Российская газета”. “Указ президента РФ. О присуждении Государственных премий РФ 1996 г. в области науки и техники”.

28.06.96. “Труд”. Е.Ухов, “Сумасшедшая ночь, или Пришелец” с топором”.

28.06.96. “Красная звезда” А.Хольц, “ПРО нацелена .... в Клинтона”.

28.06.96. “Красная звезда”. М.Ребров, “Очередная экспедиция на “Мир” стартует в августе”.

28.06.96. “Российская газета”. А.Валентинов, “Абсолютное ничто, из которого вышло все.”

29.06.96. “Красная звезда”. А.Долинин, “Здесь разрабатываются “ядерные сценарии””.

29.06.96. “Правда”. Н.Игрунов, “С друзьями не расставайтесь”.

№48 — 06.96. “Инженерная газета”. Г.Арсланов, “Запредельная звезда”, В.Рогачев, “Пионер-6” бьет рекорды”.

№49 — 06.96. “Инженерная газета” В.Куликов, “Нашествие НЛО”.

№23 — 06.96. “Аргументы и факты”, “Ответ на вопрос о рекламе”.

№51 — 06.96. “Инженерная газета”. А.Медведенко, “Шампанское в невесомости”.

№54 — 06.96. “Инженерная газета”. А.Лабунский, “Разведчики планетных недр”.

№55 — 06.96. “Инженерная газета” А Лазарев. “У нашей планеты обнаружилась соседка”.

№56 — 06.96 “Инженерная газета”. В.Рогачев, “Два открытия Талилея””

№57 — 06.96. “Инженерная газета”. В Рогачев, “Первыми летят конструкторы!”

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ 60 лет назад 29 июня 1936 г. первый выпуск трудов РНИИ “Ракетная техника”. 50 лет назад 09 июня 1946 г. родился астронавт США профессор медицины Гаффни Фрэнсис Эндрю совершивший полет на шаттле по программе SLS-1. 21 июня 1946 г. организован НИИ реактивного вооружения (НИИ-4), ныне Центральный НИИ РВСН МО России. 27 июня 1946 г. начаты стендовые испытания первого в мире ЖРД со связанными оболочками — изобретение A.M. Исаева. 45 лет назад 1 июня 1951 г. Подписан приказ Министра вооружений СССР об организации серийного производства ракеты Р-1 (8А11) главного конструктора С.П.Королева на заводе N586 в Днепропетровске 40 лет назад 20 июня 1956 г. вышел приказ МОП о начале изготовления на заводе N586 в Днепропетровске геофизических ракет Р-5А и Р-2А со спасаемой головной частью по заказу АН СССР. 35 лет назад 10 июня 1961 г. председателем Государственного комитета по оборонной технике (ГКОТ) назначен Л.В.Смирнов. 30 лет назад 03 июня 1966 г. стартовал КК “Джемини-9А” с экипажем в составе Томас Стаффорд и Юджин Сернан. 25 лет назад июнь 1971 — начаты летно-конструкторские испытания блока “Е” лунного ракетного комплекса Н-1/Л-3. Запуск произведен с Байконура с помощью РН 11А511 (“Союз”). 06 июня 1971 г. началась первая длительная экспедиция на первой в мире долговременной пилотируемой орбитальнй станции “Салют”-”Союз-11” с экипажем в составе Добровольского Г.Т., Волкова В.Н., Пацаева В.И. 26 июня 1971 г. летчик-космонавт СССР Дважды Герой Советского Союза Шаталов В.А. (2-й набор 1963 г.), совершивший 3 космических полета (1969, 1969, 1971) покинул отряд космонавтов в связи с назначением помощником Главкома ВВС по подготовке и обеспечению космических полетов (вместо Н.П.Каманина). 25 июня 1971 г. состоялась третья попытка запуска ракеты “Н-1”закончившаяся аварией на старте. 30 июня 1971 г. в результате разгерметизации СА при спуске с орбиты погиб экипаж космического корабля “Союз-1 Г в составе Добровольского Г.Т., Волкова В.Н., Пацаева В.И. 20 лет назад 22 июня 1976 г. в СССР запущена орбитальная пилотируемая станция “Салют-5” (ОПС-3, “Алмаз”), предназначенная для решения поставленных Министерством обороны СССР задач. На ней проработали 2 экспедиции.

Фото 1. Экипаж “Союза-11” Т беседуют с Главным конструктором за сутки до старта, (слева направо — В.Пацаев, А.Николаев, В.Мишин, Г.Добровольский, В.Волков), фото А.Моклецова.

Часть 8. Полет первой экспедиции на борту ДОС “Салют”

Итак, 7 июня космонавты Георгий Добровольский, Владислав (Вадим) Волков и Виктор Пацаев заселили орбитальную станцию “Салют” и приступили к выполнению программы полета.

Не все просто складывалось на орбите. Космонавтам А.Николаеву, А.Елисееву, В.Шаталову, В.Быковскому, В.Горбатко и другим, работавшим в Евпатории в роли сменных руководителей полета, не раз приходилось проявлять изобретательность для смягчения обстановки на борту. Возникали сложности во взаимопонимании членов экипажа, что ставило несколько раз под вопрос выполнение программы полета до конца. Но трудности преодолевались и полет продолжался.

Но 16 июня на борту произошло чрезвычайное происшествие. Находящийся в это время на связи с экипажем Владимир Шаталов получил сообщение от Волкова, что они почувствовали сильный запах дыма. Николаев и Елисеев приняли решение готовить экипаж к срочной эвакуации. Они дали команду экипажу перейти в спускаемый аппарат и готовиться к расстыковке, одновременно попытаться установить причину возгорания. Кроме того дали задание перейти на второй энергоконтур и включить фильтры очистки атмосферы. Вскоре атмосфера очистилась и космонавты вернулись на станцию. По рассказу Валерия Быковского, Волков нервничал в сложившейся ситуации больше всех, пытался решать все проблемы сам, не считаясь с членами экипажа. От имени Василия Мишина ему передали: “Все решает командир экипажа. Выполняйте его распоряжения”. Волков ответил в резкой форме: “Мы все решаем экипажем. Мы сами разберемся, как нам быть”. По мнению Николая Каманина, для Владислава Волкова стала характерна торопливость, переоценка своих знаний, излишние эмоции и пренебрежительное отношение к мнению товарищей по полету и находящихся на командном пункте. Но, тем не менее, обстановка на борту разрядилась и руководство решило продолжить полет и методом последовательного включения аппаратуры найти место короткого замыкания.

На 20 июня намечался третий пуск лунной ракеты “Н-1” и по некоторым данным космонавты получали возможность наблюдать ее запуск и фиксировать факел в помощью специальной аппаратуры “Свинец”. Но 18 июня стало известно о переносе старта на 22 июня и возможность ее наблюдения пропала.

У врачей, которые контролировали выполнение экипажем медико-биологической программы, появились сомнения в возможности завершения полета в срок. Дело в том, что из-за отказов аппаратуры, а также из-за нежелания космонавты не полностью выполняли программу тренировок. Беговая дорожка использовалась редко, т.к. во время тренировок вибрировали антенны станции и солнечные батареи, булькало горючее в баках, а ее шум мешал спать. (В то время вахту на борту несли круглосуточно по очереди все члены экипажа). У вакуумной емкости, которую космонавты должны были использовать для оттока крови от головы (имитация гравитации) сломались две стойки из трех. Ее использование вызывало большие проблемы. У нагрузочных костюмов, которые космонавты должны носить, постоянно рвались амортизаторы. Все это могло привести к нежелательным изменениям мышечной и костной ткани.

Несмотря на пережитые стрессы, а может благодаря им, обстановка на борту постепенно нормализовалась и появилась надежда, что полет завершится, как и планировалось на 25-е сутки.

19 июня Виктор Пацаев справил в космосе свой день рождения.

24 июня экипаж “Союза-11” перекрыл рекорд продолжительности полета Николаева и Севастьянова. В этот же день Георгий Добровольский и Виктор Пацаев выполнили военный эксперимент “Свинец” по наблюдению и фиксированию ночного старта МБР. А старт “Н-1” перенесли теперь уже на 26 июня. На следующий день, 25 июня, эксперимент “Свинец” провели второй раз во время запуска твердотопливной ракеты с самоходной установки. Добровольский провел его идеально. В это же день вакуумная емкость сломалась окончательно, и пользоваться ей больше было нельзя.

26 июня все научно-технические эксперименты, предусмотренные программой, были завершены и экипаж начал готовиться к консервации станции и возвращению на Землю.

27 июня в 2 часа ночи “Н-1” все же стартовала, но опять неудачно.

Часть 9. Экипажи второй экспедиции на ДОС-1

Полет “Янтарей” продолжался, а в это время на Земле решался вопрос о составах экипажей следующей экспедиции

9 июня прошло заседание посадочной комиссии на случай штатной посадки, намеченной на 28-30 июня и на случай возможной аварийной посадки.

На комиссии отмечалось, что запуск следующей, второй, экспедиции на “Салют” уже намечен на 20 июля. Ресурсов станции по уточненным данным хватало до 20 августа. Поэтому сохранялась возможность выполнить два почти месячных полета.

Правда оставалась неясность с экипажами на “Союз-12”. Леонов и Колодин, естественно оставались основными претендентами на полет. Кого поставить третьим членом экипажа? Следующий экипаж (Губарев-Севастьянов-Воронов) имел мало времени на подготовку. Опытный Виталий Севастьянов практически не проходил подготовку совсем из-за дружественных встреч и поездок за границу. Как раз в это время, когда надо было наверстывать упущенное время и готовиться к полету, он находился во Франции.

Кроме этих пяти человек, в группе ДОС некоторое время готовились Анатолий Филипченко, Георгий Гречко и Олег Макаров, но об их полете говорить было еще рано.

Только 15 июня Николай Каманин провел совещание с руководством ЦПК и принял решение о начале подготовки экипажей ко второй экспедиции на ДОС-1. В экипаж Леонова вместо проходящего медицинское обследование Кубасова был включен Николай Рукавишников (если бы этот полет состоялся, то Рукавишников поставил бы неофициальный рекорд по частоте полетов. Промежуток между его полетами составил бы 101 день). Экипаж Губарева остался без изменений. Еще для трех экипажей назначили командиров и военных инженеров-испытателей. В них должны были быть включены инженеры ЦКБЭМ.

Таким образом, 15 июня экипажи на ДОС-1 приняли следующий вид.

1 экипаж: А. Леонов, Н. Рукавишников, П. Колодин

2 экипаж: В. Губарев, В.Севастьянов, А. Воронов

3 экипаж: П. Климук, бортинженер ЦКБЭМ, Ю. Артюхин

4 экипаж: В. Быковский, бортинженер ЦКБЭМ, В. Алексеев

5 экипаж: В. Горбатко, бортинженер и инженер-испытатель ЦКБЭМ.

К этому времени первые два экипажа уже тренировались в этих составах и должны были закончить подготовку к полету к 30 июня. В начале июля оба экипажа должны были на космодроме произвести последние тренировки и отсидку в корабле №33. Если для первого экипажа подготовка в режиме поддержания тренированности не составляла особого труда, то для второго экипажа две недели обещали быть очень напряженными.

16 июня непосредственная подготовка экипажей ко второй экспедиции на ДОС-1 началась.

Часть 10. Трагедия “Янтарей”

Тем временем полет “Янтарей” близился к завершению. К концу полета у космонавтов почувствовалась усталость и наметилось увеличение количества ошибок. Несмотря на это, консервацию станции экипаж провел по графику. Вечером 29 июня экипажу разрешили перейти в корабль и готовиться к расстыковке

При закрытии люка-лаза между бытовым отсеком корабля и спускаемым аппаратом не погас транспарант “Люк открыт”. Волков взволнованно закричал “Люк негерметичен, что делать, что делать?!!”. Алексей Елисеев спокойно проинструктировал: “Не волнуйтесь, люк закроется. Откройте люк, выберете штурвал влево до отказа, закройте люк и поверните штурвал вправо на 6.5 оборотов.” Добровольский и Волков выполнили инструкцию, но транспарант не погас. Дальнейшие повторения ничего не дали. Экипаж нервничал. Люк между БО и СА — последняя дверь между экипажем без скафандров и космосом. Если бы загерметизировать люк не удалось, то благополучная посадка была бы невозможна. Это была первая ласточка, а может быть, предупредительная сирена в пользу наличия на борту спасательных скафандров. Но судьбе, видно, этого предупреждения показалось мало. Проследовало второе, более страшное...

На Земле предположили, что барахлит контакт датчика на обрезе люка, поэтому рекомендовали экипажу подложить под концевик датчика бумажку. Добровольский подложил пластырь и после закрытия люка транспарант погас. Все обрадовались, потому что за 20 минут возни с люком нервы у всех напряглись до предела. Герметичность проверили сбросом давления в БО. Было все в норме.

В 21:25:15 корабль отстыковался от станции. По команде с Земли Добровольский замедлил расхождение и подвел корабль к станции для фотографирования, что и сделал Виктор Пацаев с расстояния 30-40 метров.

После этого экипаж полностью успокоился, и теперь ничто не мешало посадке.

30 июня в 1:35:24 должен был включиться двигатель корабля для торможения, но связь с кораблем неожиданно пропала. В 1:47:28 должно было произойти разделение отсеков корабля, но из-за отсутствия связи ни о работе двигателя, ни о разделении информации не было. Если бы двигатель не включился и корабль остался на орбите, космонавты могли бы выйти на связь по УКВ (1:49:37-2:04:07), но и этого не произошло.

На Земле предположили, что двигатель все же включился, корабль вошел в атмосферу и начали поиски в расчетном районе посадки.

Спускающийся СА был обнаружен средствами ПВО страны. В 1:54 поступило сообщение из командного пункта ВВС, что корабль находится на расстоянии 2200 км от расчетного места посадки. Далее его уже не выпускали из виду. В 2:02:54 на высоте около 7 км раскрылся парашют, и его обнаружили с встречающих вертолетов.

Корабль снижался в заданном районе, но связи с экипажем по прежнему не было. На стренге парашюта есть антенна УКВ — связь с экипажем должна была восстановиться. В 2:18 СА нормально приземлился в 202 км восточнее Джезказгана (47°20' с.ш.; 70°24' в.д.). Одновременно неподалеку сел вертолет поисковой службы. Через три минуты к СА подошли генерал Горегляд и полковник-врач Лебедев. После открытия люка они обнаружили экипаж в СА без признаков жизни

Врачи-реаниматоры сделали все возможное, но вернуть к жизни Добровольского Волкова и Пацаева не удалось.

После обследования тел космонавтов была обнаружена кровь в легких, кровоизлияние в мозг, порванные барабанные перепонки и выделение азота из крови — явные признаки смерти от разгерметизации.

После осмотра корабля выяснилось, что в кабине выключены все передатчики и все приемники. Плечевые ремни у всех космонавтов были отстегнуты, а ремни Добровольского сильно перепутаны и застегнут только верхний поясной замок. Один из вентилей воздушного клапана оказался вывернутым на 10 мм. Других отклонений от нормы комиссия не обнаружила.

Утром, прямо на месте посадки, СА наддули и выяснили, что аппарат герметичен и причиной разгерметизации мог быть только один из двух вентиляционных клапанов.

Позже, комиссия, под председательством В.М.Келдыша, восстановила картину происшедшего:

Сразу после разделения отсеков в 1:47:28 корабля в спускаемом аппарате началось резкое падение давления из-за несанкционированного отстрела пробки вентиляционного клапана. Через 10-15 сек. космонавты потеряли работоспособность. На 48-49 секунде наступила их смерть. Через 112 сек. давление упало до нуля.

Николай Петрович Каманин в своих дневниках описывает происшедшее так:

“Космонавты были достаточно работоспособны, они хорошо выполнили ориентацию корабля, точно включили ТДУ и были довольны работой двигателей. (Каманин не объяснил отсутствие связи с космонавтами перед включением ТДУ, — И.М.) Космонавты хорошо привязались и зафиксировались в креслах. В момент разделения космонавты во все глаза следили за давлением в СА — их не мог не беспокоить люк-лаз. Хлопок разделения — и начинается резкое падение давления. Добровольский отстегнул привязные ремни и бросился проверять люк. Люк оказался герметичен, но давление продолжает падать, слышен свист уходящего в космос воздуха. Трудно определить, где свистит воздух. Свистят передатчики, свистят приемники, свистят вентиляторы. Волков и Пацаев отстегивают плечевые ремни и выключают радио(связь). Свист воздуха слышится под креслом Добровольского — вентиляционный клапан. Добровольский и Пацаев пытаются найти и закрыть вентиль (закручен на 10 мм), но сил уже нет, они падают в кресла. Добровольский еще успевает застегнуть поясной замок перепутанных ремней. Весь воздух корабля с давления 920 мм до 0 вышел за 112 с. Через 4 с после начала падения давления количество дыханий у Добровольского подскочило до 48 (нормально —16). Агония началась через 3-5 с после разделения, а через 20-30 с наступила смерть. Вот и заткни в этой обстановке неизвестную дырку пальцем. (Именно с такой претензией выступил Василий Мишин, обвинив экипаж и Центр в недостаточной подготовленности экипажа, — И.М.). В бортовой инструкции о клапане написано только следующее: “В случае посадки на воду и при невозможности открыть люк из-за волнения моря, а так же в случае длительного отсутствия групп поиска (более часа), космонавтам разрешается открыть вентиляционный клапан.

Через час после посадки разрешается открыть!!!, а он открылся на высоте 170 км. Вот в чем причина гибели экипажа “Союза-11”.”

Этой трагедией история первой пилотируемой орбитальной станции практически закончилась.

Экипажи в составе А.Леонов, Н.Рукавишников, П.Колодин и В.Губарев, В.Севастьянов, А.Воронов, несмотря на трагедию, продолжали готовиться к полету на станцию. Только 9 июля было принято решение — вторую экспедицию на ДОС-1 не проводить. Решили также корабль 7К-Т существенно модифицировать, для чего оснастить его (как и “Востоки”, — И.М.) аварийно-спасательными скафандрами для космонавтов и вернуть систему наддува атмосферы корабля. Эти изменения повлекли сокращение экипажа до двух человек, снятию солнечных батарей, облегчению стыковочного узла и проведению других мероприятий по повышению надежности корабля и уменьшению его массы.

Для всех модификаций требовалось значительное время, а ресурс станции заканчивался в августе.

В течение нескольких месяцев с “Салютом” проводили сеансы связи, коррекции орбиты, принимали телеметрию о состоянии борта. В конце концов запасы горючего были исчерпаны и станция, постепенно снижаясь, 11 октября 1971 года (175 сутки полета) вошла в плотные слои атмосферы и разрушилась.

И.Маринин. НК. 23 мая 1996 г. исполнилось 30 лет со дня создания первого в Советском Союзе гражданского отряда космонавтов.

Главный конструктор ОКБ-1, где были созданы советские пилотируемые космические корабли типа “Восток”, Сергей Павлович Королев длительное время вынашивал идею послать в космос инженера — разработчика космической техники, чтобы он мог сам на высоком профессиональном уровне оценить эту технику в реальном космическом полете. На одноместном “Востоке” гражданского космонавта послать было невозможно: никто бы не доверил бы пилотирование космического аппарата “пиджаку”. Против этого были не только военные, но и ближайшие соратники Сергея Павловича. Обучить инженера пилотированию — дело не простое и не быстрое.

Другое дело, если бы в корабле летел экипаж, тогда одно из мест мог бы по праву занять инженер ОКБ-1.

Эту идею С. Королев вынашивал несколько лет. 3 декабря 1963 он пробил решение ЦК КПСС и СМ СССР о создании перспективного комплекса “Союз”. Этот комплекс предусматривал создание многоместного корабля 7К, который бы на орбите Земли стыковался с разгонным блоком 9К, дозаправлялся танкерами 11К и мог бы совершать не только полеты по орбите Земли, но и вокруг Луны. Проектная работа закипела, но проект оказался очень сложным и со временем упростился до создания только корабля 7К, модифицированного под орбитальный корабль (ОК). Окончательно корабль, создаваемый по программе “Союз” получил название 7К-ОК (11Ф615).

В связи с сильным отставанием от графика разработки корабля 7К-ОК Королев в начале 1964 года предложил инженерам своего проектного отдела проработать вопрос переделки одноместного корабля “Восток” в трехместный, пообещав одно место в экипаже предоставить проектанту. Очень скоро проектанты нашли возможность реализовать эту идею.

За счет снятия катапультируемого кресла, скафандров с системой наддува было предложено в том же объеме кабины разместить сразу трех космонавтов в индивидуальных ложементах. Конечно было тесновато, но сутки в таком положении пролетать можно, зато такой шаг “убил бы сразу двух зайцев”. Советский Союз обогнал бы американцев в создании многоместных кораблей и позволил бы впервые гражданским космонавтам подняться в космос.

13 марта 1964 г Военно-промышленная комиссия Совета Министров СССР рассматривался вопрос о переделке “Востока” в “Восход”. В результате было принято решение ВПК №59 от 13 марта 1964: сделать серию трехместных кораблей и отправить (корабль и ракету) на полигон в следующие сроки: 1-й корабль — 15 июня 1964, 2-й корабль — июнь 1964, 3-й корабль — июль 1964. ВВС должны подготовить экипаж, куда бы вошли: космонавт (военный, — И.М.), ученый (инженер ОКБ-1, — И.М.) и врач. Первый пуск был намечен на первую половину августа 1964 г. Отбор “пассажиров” завершить до 30 апреля 1964 г.

Этот проект был реализован полетом “Восхода” в октябре 1964 года (Планы значительно сдвинулись). Всего для полетов на “Восходе” было отобрано 4 гражданских. Это Георгий Катыс (доктор наук), Владимир Бендеров (летчик-испытатель Туполевской фирмы), Борис Егоров (только что уволился из ВВС и пришел работать в ИМБП) и Константин Феоктистов (проектант “Востока”, кандидат технических наук).

Таким образом, из пятерых кандидатов, прошедших медкомиссию в ЦНИАГе ОКБ-1, Королев предложил только Константина Феоктистова, который и полетел.

В дальнейшем программа “Восход” затормозилась, а после полета “Восхода-2” закрылась полностью. Группа гражданских космонавтов так и не была сформирована.

18 августа 1965 года произошли подвижки с программой “Союз”. Вышло решение ВПК №180 “О порядке работ по комплексу “Союз”. Оно утверждало план реализации проекта:

— сентябрь 1965 — защита эскизного проекта 7К-ОК;

— октябрь 1965 — защита аванпроекта.

Разработка и изготовление кораблей:

2 корабля — IV-й квартал 1965

2 корабля — I-й квартал 1966

3 корабля — II-й квартал 1966

Начало отработки на орбите со стыковкой двух беспилотных кораблей было намечено на 1-й квартал 1966 года, III-IV кварталы 1965 года — самолетные и морские испытания.

В сентябре 1965 в ЦПК начала подготовку группа военных космонавтов по программе “Союз”. Сергей Королев оставил за собой право присоединить к этой группе несколько инженеров из ОКБ-1 и как пример предложил Феоктистова.

Формировать группу космонавтов в ОКБ-1 Королев поручил инженеру Владимиру Бугрову. Чтобы попасть в списки кандидатов было необходимо личное заявление космонавта, положительные характеристики и не менее трех лет работы на предприятии.

Удовлетворявшие этим требованиям отправлялись на медицинское освидетельствование в недавно созданный Институт медико-биологических проблем. На это ушло несколько месяцев. Наконец ИМБП дало “добро” на подготовку к космическому полету.... сотрудникам ОКБ-1:

1. Анохин Сергей Николаевич, 19.03.1910

2. Бугров Владимир Евграфович, 18.01.1933

3. Волков Владислав Николаевич, 23.11.1935

4. Гречко Георгий Михайлович, 25.05.1931

5. Долгополов Геннадий Александрович, 14.11.1935

6. Елисеев Алексей Станиславович, 13.07.1934

7. Кубасов Валерий Николаевич, 7.01.1935

8. Макаров Олег Григорьевич, 6.01.1933

9. Рукавишников Николай Николаевич, 18.09.1932

10. Яздовский Валерий Александрович, 8.07.1930

11. Тимченко Владимир Александрович, 28.07.1931

Тем временем кончился 1965 год, а обещанных “Союзов” Королев так и не сделал. Поэтому вопрос о гражданских космонавтах повис в воздухе.

В начале 1966 ВПК приняло новые сроки создания 7К-ОК: 2 технологических пуска в августе 1966, 2 корабля с экипажами — сентябрь-октябрь 1966, 2 корабля с экипажами в ноябре 1966 года.

16 января 1966 года — не стало Сергея Павловича. Временно исполняющим обязанности ОКБ-1 стал его первый заместитель Василий Павлович Мишин, который развернул активную деятельность по созданию собственной группы космонавтов.

В мае 66-го Василию Мишину, теперь уже Главному конструктору ЦКБ Экспериментального машиностроения (так переименовали ОКБ-1) был представлен список кандидатов в космонавты-исследователи из 9 человек. В него вошли:

1. Анохин С.Н. — Герой Советского Союза, бывший летчик-испытатель, исполняющий обязанности начальника 90 отдела ОКБ-1. Именно ему предполагалось поручить руководство подготовкой гражданских космонавтов.

2. Бугров B.E. — старший инженер 9-го отдела (проектного).

3. Гречко Г.М. — начальник группы 17 отдела.

4. Долгополов Г.А. — начальник группы 11-го отдела.

5. Волков В.Н. —заместитель ведущего конструктора КК “Восток” и КК “Восход”.

6. Елисеев А.С. — инженер.

7. Кубасов В.Н — начальник группы 17-го отдела.

8. Макаров О. Г. — начальник группы 93-го отдела.

9. Тимченко В.А. — начальник группы.

Рукавишникова и Яздовского по каким то причинам в окончательный список не включили, хотя оба вновь прошли медкомиссию в ИМБП и получили допуск к подготовке первый 6 октября, а второй 22 октября 1965 года. Владимира Тимченко Мишин вычеркнул из списка собственноручно. По одной версии Мишин сделал это из-за производственной невозможности отпустить его на длительный срок подготовки, по другой — Тимченко нахватал выговоров (1965 — выговор, 1966 — строгий выговор) и поэтому ему дорогу в космос закрыли.

И вот, наконец, 23 мая 1966 г вышел приказ Главного конструктора ЦКБ ЭМ В.П.Мишина №43 (или 47) о создании 731-го летно-методического отдела и зачислении в него на должности испытателей: В.Бугрова, В.Волкова, Г.Долгополова, В.Кубасова. О.Макаров был назначен испытателем, начальником сектора, а А.Елисеев испытателем, начальником этой группы. Г.Гречко был назначен в этот же отдел на должность исследователя.

Таким образом, без согласования в инстанциях и утверждения в Министерстве общего машиностроения, была сформирована группа испытателей (пока еще не космонавтов) для участия в летно-конструкторских испытаниях пилотируемой космической техники. Именно инженеров этой группы Мишин планировал включать в экипажи “Союзов”. Это было для того времени большим самовольством. Например, военные кандидаты в слушатели-космонавты после получения заключения медицинской комиссии ЦНИАГа утверждались на Мандатной комиссии и только после этого оформлялись приказом Министра обороны или ВВС и дублировались приказом по ЦПК.

7 июля 1966 начальником летно-методического отдела Мишин назначил Сергея Анохина.

Таким образом, 23 мая 1966 года можно считать датой рождения первого гражданского отряда космонавтов.

Судьба этой группы сложилась непросто. Видимо, из-за валюнтаристского решения Василия Мишина, зачисление в эту группу не гарантировало включения в космические экипажи, подготовкой которых ведали ВВС. Для них же заключение ИМБП о годности к полету не имело никакого значения.

Мишин, чувствовал сопротивление военных и доказывал на всех уровнях необходимость полетов в космос разработчиков космической техники. Он, наконец, добился решения ВПК №144 от 15 июня 1966 года о включении в экипажи 7К-ОК ученых и инженеров.

Несмотря на это без заключения ПДМК из ЦВНИАГа гражданских на подготовку в ЦПК не приняли и они вынуждены были готовиться самостоятельно на собственной базе отдыха в подмосковном Калиниграде, маскируясь от других отдыхающих под футбольную команду ЦКБ ЭМ.

Отношение военных к гражданским космонавтам ярко иллюстрируются дневниками руководителя подготовки космонавтов генерал-полковника ВВС Николая Каманина, где он 1 июля 1966 года писал: “Тюлин, Бурназян, Мишин добились от ВПК (Смирнов) решения о подготовке для кораблей 7К-ОК смешанных экипажей. Это значит, что рядом с хорошо подготовленными военными космонавтами (Гагарин, Комаров, Николаев, Быковский) полетят “инвалиды” (Анохин, Фролов (видимо ошибка. — И.М.)), Макаров, Волков. Все эти “кандидаты” ОКБ-1 совершенно непригодны к полетам (мнение, основанное только на личных впечатлениях, пренебрегающее заключением ИМБП, — И.М.) по здоровью и еще не начинали подготовку к полету. Суточный полет Феоктистова и Егорова обозначился только галлюцинациями и переживаниями. Трехсуточный полет неподготовленных людей может закончиться белее печально. Этого не понимают Смирнов, Бурназян, Мишин и другие. По вопросу о смешанных экипажах я говорил с Вершининым и Руденко. Я просил их не давать согласие на включение в состав экипажей “инвалидов”. В крайнем случае мы должны отказаться от участия в таких плохо подготовленных полетах, пускай промышленность и Минздрав готовят полностью свои экипажи...”

В пику ВВС и лично Каманину Мишин своих кандидатов распределил по экипажам первых двух “Союзов”:

Основные: Долгополов, Елисеев, Волков;

запасные: Анохин, Макаров, Гречко.

запасные без экипажей: Кубасов и Бугров.

В конце июня он, вместе с Г.А.Тюлиным (Председателем Госкомиссии) и П.В.Цыбиным предложил согласовать гражданские экипажи лично заместителю главкома ВВС маршалу Руденко, попросив от космонавтов ВВС только опытного Владимира Комарова — летавшего космонавта, имеющего инженерное академическое образование.

Руденко не взял на себя ответственность в решении щекотливого вопроса и обратился к Г. А.Тюлину с просьбой прислать на согласование в ВВС официальное предложение о составе экипажей. К этому времени в ЦПК уже несколько месяцев проходили подготовку по программе “Союз” восемь космонавтов: Комаров, Горбатко, Хрунов, Быковский, Воронов, Колодин, Гагарин и Николаев.

В ответ на отказ Василий Мишин отменил занятия в ЦКБЭМ по конструкции корабля военных космонавтов, намеченные на 7 июля. Каманин это расценил, как попытку затормозить ход подготовки военных космонавтов с тем, чтобы подтянуть подготовку кандидатов в космонавты от ЦКБЭМ. А Мишин, тем временем, взял курс на скорейшую подготовку своих космонавтов.

6 июля Г. Тюлин прислал маршалу Руденко предложения Госкомиссии по экипажам, учитывающие интересы и ВВС и ЦКБЭМ (Об ученых конечно забыли).

7К-ОК №3 (№№1 и 2 должны были стыковаться в беспилотном режиме):

основной; дублер; командир от ВВС;

Комаров Беляев командир от MOM

Долгополов Гречко испытатель

Макаров Бугров испытатель

7К-ОК №4

Быковский Николаев командир от ВВС

Елисеев Анохин командир от MOM

Кубасов Волков испытатель

Окончательное решение намечено принять в процессе подготовки

По мнению Николая Каманина “... предложение Тюлина и Мишина все ставит вверх ногами. Промышленности мало того, что они зашились со строительством космических кораблей и четыре года не выполняют свои же планы и десятки решений ЦК КПСС и Правительства. Сейчас они хотят вклиниться в процесс подготовки космонавтов, изломать его и приспособить к своим ведомственным интересам”

Сближение позиций наметилось 13 июля, когда Н.Каманин приехал в ЦКБЭМ и в отсутствие Мишина убедил Цыбина в несуразности предложения готовить гражданских командиров кораблей за 2-3 месяца. В то же время Каманин дал понять, что не отказывается готовить к полетам ученых, врачей и сотрудников ЦКБЭМ при соответствующем допуске медицинской комиссии ЦВНИАГа.

Не зная этого, 18 июля Тюлин, Руденко (отказался подписать, — И.М.) и Бурназян направили письмо Смирнову на согласование в ВПК с прежними экипажами. Каманин, соответственно, направил письмо Министру обороны Малиновскому, подписанное главкомом ВВС Вершининым с просьбой.

“1. Поддержать позицию ВВС — посылать в космос только здоровых людей, закончивших программу подготовки в ЦПК.

2. Возбудить ходатайство перед Правительством о подтверждении решения Совета Министров от 3.08.60г (в котором говорится, что космонавтов в СССР для всех министерств и ведомств готовит только ЦПК ВВС) и о категорическом запрещении кустарной, ведомственной и упрощенной подготовки космонавтов помимо ЦПК ВВС.”

Маршал Малиновский одобрил предложения и наложил резолюцию: “Захарову, Вершинину. Подготовить записку и проект решения в ЦК КПСС. 20.07. 66”

Бой между MOM и ВВС разгорелся с новой силой, тем не менее, 20 июля “парламентеры” от ВВС — начальник ЦПК Н.Кузнецов, летчик-космонавт А. Николаев и сотрудник ЦПК Фролов встретились с В.Мишиным и наметили совместные шаги для решения проблемы.

3 августа 1966 Василий Мишин направил письмо Каманину с просьбой включить 8 космонавтов ЦКБЭМ для подготовки в Феодосии при отработке посадки на воду, но на следующий день отказался от этого. Зато на совещании в ЛИИ 5 августа по экипажам первых “Союзов” приняли взаимоприемлемое решение, командирами кораблей будут В.Комаров и В.Быковский, дублерами А.Николаев и Ю.Гагарин. Выходящими решили готовить Е. Хрунова и В.Горбатко от ВВС. Мишин настоял на подготовке выходящими С.Анохина и А Елисеева, а дублерами В. Волкова и В.Кубасова. Его поддержали только Литвинов и Цыбин, остальные высказались против.

Несмотря на это, 8 августа, маршал Руденко дал согласие на подготовку в ЦПК восьми кандидатов от ЦКБЭМ. А уже 17 августа Василий Мишин направил Каманину официальное письмо, в котором ссылаясь на решение ВПК №144 от 15 июня 1966 сообщает о том, что ЦКБЭМ совместно с Минздравом произведен отбор и подготовка космонавтов-испытателей: Анохин, Елисеев, Макаров, Кубасов, Долгополов, Волков, Гречко. Эти кандидаты направляются на подготовку в ЦПК. Каманин в принципе согласился, но настоял на получении гражданскими кандидатами заключения о годности в ЦВНИАГе, куда они и были направлены.

Мишин, узнав об этом, а так же о том, что восемь космонавтов ВВС вылетела в Феодосию для проведения водных тренировок, направил туда и Елисеева, Волкова, Кубасова и Гречко и дал команду: не давать корабля для занятий космонавтов, если в них не будет участвовать одновременно и кандидаты от ЦКБЭМ.

После длительных препирательств Н.Каманина и В.Мишина было принято совместное решение: пропустить гражданских через медицинскую комиссию в ЦВНИАГе.

31 августа 1966 всех кандидатов от ЦКБЭМ во главе с С.Анохиным принял Каманин и в тот же день всех восьмерых отправил в ЦНИАГ. Руководствуясь личным впечатлением от знакомства, он дал военным медикам указание В. Кубасова, Г. Гречко и В. Бугрова не задерживать более 3-4 дней (видимо они приглянулись и Каманин хотел их включить в экипажи в первую очередь, — И.М), остальных обследовать более обстоятельно. Несмотря на этот нажим уже 5 сентября с допуском к тренировкам в ЦПК при некотором послаблении требований вышли не только Кубасов и Гречко, но и Волков. У Бугрова, так же, как и у Анохина, обнаружились серьезные нарушения здоровья. Елисеев, Долгополов и Макаров продолжили обследование.

6 сентября 1966 года Каманин обстоятельно побеседовал с В. Волковым, Г.Гречко и В. Кубасовым. Кандидаты произвели хорошее впечатление, но Каманин по прежнему не верил в возможность их подготовки к полету за 2-3 месяца (Мишин в это время планировал произвести запуск двух пилотируемых Союзов” в декабре 1966).

Вскоре из ЦНИАГа вышел А.Елисеев с допуском на подготовку, а Макарова и Долгополова медики пока не пропустили. Требовалось дополнительное медицинское обследование Анохин и Бугров были забракованы окончательно.

С 1 октября В.Волков, Г.Гречко, В.Кубасов и А.Елисеев начали подготовку в ЦПК. Но вскоре произошел несчастный случай: 10 октября 1966 на парашютных прыжках сломал ногу Георгий Гречко. Остальные продолжили подготовку. Старт “Союзов” переехал на 10 января 1967 года, несмотря на это Каманин на всех уровнях утверждал, что не сможет подготовить к полету гражданских и требовал утверждения чисто военных экипажей. Наконец, 16 ноября 1966, Каманин пошел на уступки и предложил: для выхода выбрать самого подготовленного от ВВС Хрунова и от ЦКБЭМ — Елисеева.

После неоднократных совещаний и консультаций на встрече космонавтов с членами Госкомиссии 21 ноября на 31-й площадке Байконура Владимир Комаров предложил следующие экипажи: Основной — Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев; запасной — Гагарин, Николаев, Горбатко, Кубасов.

Госкомиссия официального решения тогда не приняла, но и возражений не высказала. Все были в принципе согласны.

Именно в таких составах экипажи продолжили подготовку и пришли к пуску “Союза-1”, закончившегося гибелью Владимира Комарова 24 апреля 1967 г.

Тем временем, борьба за право летать в космос гражданских космонавтов завершилась принятием 27 марта 1967 года Постановления ЦК КПСС и СМ СССР №270-105, утверждающее новое положение о космонавтах СССР. В нем, в частности, предусматривается создание групп космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей для испытания космической техники и качественного проведения научных экспериментов. Группа космонавтов-испытателей (бортинженеров) должна была комплектоваться из специалистов по конструкции кораблей, их систем и оборудования, участвующих в создании и испытаниях кораблей.

Зачисление в состав группы должно производиться по приказу MOM.

Это же положение открывало дорогу на орбиту и ученым, которые должны были готовиться в качестве космонавтов-исследователей для конкретной программы полета.

Группа ученых должна была формироваться совместным решением MOM, АН СССР, Минздравом и Министерством обороны.

Пункт 8 Положения возлагал обеспечение проведения медицинского отбора, контроль за состоянием здоровья и специальную медико-биологическую подготовку на Минздрав СССР.

Это была победа

22 апреля 1967 года во исполнении вышеизложенного Постановления с Положением о космонавтах вышел Приказ Министра общего машиностроения №145 “О подготовке космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей”. 4-м пунктом этого приказа поручается MOM при участии АН, МЗ м МО отобрать постоянную группу космонавтов-испытателей, а медицинский отбор производить Постоянно-действующей медицинской комиссии (ПДМК), состоящей из представителей МЗ и МО (читай: ИМБП и ЦВНИАГ, — И.М.)

На основании Положения о космонавтах и приказа MOM гражданские получили возможность начать подготовку к космическим полетам независимо от желания ВВС.

В течение 1967 года на медкомиссию были отправлены многие представители MOM и АН СССР. Там были представители не только ЦКБЭМ, но и ЦКБМ (Главный конструктор В.Н.Челомей), Института электросварки Патона из Киева, ИМБП, НИИАП и других. В ноябре заключение ПДМК о годности для подготовки к полету получили Виктор Пацаев и Владимир Никитский из ЦКБЭМ а так же Владимир Фартушный из киевского Института сварки Патона. Другой кандидат из этого института Панкин, прошедший медкомиссию в ИМБП еще в 1966 года заключения ПДМК не получил.

И вот, наконец, 27 мая 1968 года вышел долгожданный приказ министра MOM С.Афанасьева №163, который в первом пункте провозглашает: “Создать при ЦКБЭМ группу космонавтов-испытателей космических кораблей, разрабатываемых в ЦКБЭМ”. Таким образом, через два года самовольное решение Василия Мишина было узаконено вышестоящей инстанцией и сотрудники ЦКБЭМ, числившиеся инженерами-испытателями теперь получили официальный статус космонавта-испытателя

Вторым пунктом Приказа был определен состав первой официальной группы космонавтов-испытателей ЦКБЭМ. В нее конечно вошел К.Феоктистов, единственный гражданский, летавший в космос, инженеры-испытатели летно-методического отдела, прошедшие медкомиссию в октябре 1966 года в ЦВНИАГе и находящиеся на непосредственной подготовке к космическому полету, а так же вновь получившие заключение ПДМК инженеры. Список первого отряда космонавтов ЦКБЭМ выглядел следующим образом:

1. Феоктистов К.П. — зам. начальника отдела, доктор технических наук;

2. Волков В.Н. — ведущий конструктор;

3. Гречко Г.М. — начальник группы;

4. Кубасов В.Н. — начальник группы,

5. Елисеев А.С. — и.о. начальника группы;

6. Макаров О.Г. — и.о. начальника сектора;

7. Пацаев В.И. — начальник группы;

8. Рукавишников В.И. — начальник группы;

9. Севастьянов В.И. — начальник сектора;

10. Фартушный В.Г. — старший научный сотрудник Института электросварки им. Патона, кандидат технических наук;

11. Яздовский В.А. — начальник группы. Этим же приказом космонавт-испытатель Феоктистов был назначен инструктором-испытателем и ему присвоена квалификация “Космонавт 3-го класса”.

Таким образом 27 мая 1967 года можно считать датой второго, теперь уже законного, рождения гражданского отряда космонавтов.

В отличие от космонавтов военных, гражданские более удачно “осваивали” космос. Из 11 человек первого официального набора только двое не слетало в космос. Фартушный попал в автомобильную аварию и был отчислен по состоянию здоровья, а Яздовский неоднократно готовился к космическим полетам и был в составе основного экипажа КК “Союз-13”. Незадолго до старта его экипаж был заменен дублерами из-за психологической несовместимости в экипаже. Такое определение наложило клеймо на всю жизнь космонавтов. Ни он, ни его напарник Лев Воробьев, больше к подготовке не привлекались. Зато остальные полетали.

* Свыше 250 тысяч писем с подписями получили к началу июня организаторы акции “Пошли свое имя к Сатурну” в Лаборатории реактивного движения. Письма были отправлены из всех 50 штатов США и многих зарубежных стран. Подписи сканируются и помещаются на CD-ROM, который будет находиться на борту АМС “Кассини”. Прием подписей продлен до 1 января 1997 г., но может быть прекращен ранее, если исчерпается место на диске.

Гречко, Кубасов, Елисеев, Рукавишников побывали в космосе — 3 раза, причем Кубасов и Рукавишников были командирами. Севастьянов — два, а Макаров целых пять (4 — Хл.) раз стартовал в космос. Во время своего второго космического полета погиб Волков, во время первого — Пацаев.

Только Феоктистов больше не вышел на орбиту, но тем не менее, он не раз претендовал на второе кресло в корабле и даже был в составе основного экипажа “Союза Т”, но незадолго до старта сошел с дистанции по состоянию здоровья.

В последующие годы в отряд ЦКБЭМ (НПО “Энергия”, РКК “Энергия”) было проведено еще 11 наборов, куда было зачислено 44 космонавта. Из них двое только начали общекосмическую подготовку, двое недавно ее завершили. Из оставшихся 40 космонавтов не слетало в космос — только 10, причем трое уже проходят непосредственную подготовку в экипажах. Семеро уже не полетят никогда.

За прошедшие годы другие гражданские организации создавали у себя отряды космонавтов: ИМБП, АН СССР, ЦКБМ (НПО “Машиностроения”) и ЛИИ им.Громова. Но тот первый отряд ЦКБЭМ навсегда останется первым.

Джон Каспер родился 9 июля 1943 года в Гринвилле, Южная Каролина, но считает Гейнсвилл (Джорджия) своим родным городом. Среднюю школу окончил в г.Чэмбли, штат Джорджия, в 1961 году.

В июне 1966 года Каспер окончил Академию военно-воздушных сил США в Колорадо-Спрингс, штат Колорадо, став 22-м из 470 выпускников курса.

Он получил степень бакалавра наук по машиностроению, и ему было присвоено звание второго лейтенанта. В январе 1967 года в университете Пёрдью Джону была присвоена степень магистра наук по астронавтике.

Летчиком Каспер стал в 1968 году после подготовки на авиабазе ВВС Риз в Техасе. Затем на базе ВВС США Льюк в Аризоне он переучился на истребитель F-100 и был направлен в 35-й полк тактических истребителей, базировавшийся на авиабазе Фан-Ранг в Южном Вьетнаме. Там на F-100 он совершил 229 боевых вылетов. В 1970-1974 годах Джон Каспер был летчиком 493-й эскадрильи тактических истребителей и офицером по вооружению самолета F-4D 48-го полка тактических истребителей на базе Королевских военно-воздушных сил Лейкенхит в Англии. Он был командиром звена, офицером планирования эскадрильи и офицером по вооружениям полка, пилотируя самолеты F-100, а позже F-4. В 1971 году Каспер закончил школу офицеров эскадрильи.

В 1974 году Джон Каспер закончил школу летчиков-испытателей ВВС США на авиабазе Эдвардс в Калифорнии, после чего получил назначение на должность летчика-испытателя в 6512-ю испытательную эскадрилью на базе Эдвардс, где проводил испытания по доставке вооружений и испытания бортовой электроники на самолетах F-4 и А-7. Как руководитель группы испытаний F-4, он проводил первые испытания характеристик и испытания по сбросу вооружений на самолете F-4G “Wild Weasel”.

В 1975 году он заочно окончил авиационный командно-штабной колледж. В 1976-1980 годах Каспер был офицером по операциям, а позже командиром 6513-й испытательной эскадрильи на базе Эдвардс, где проводил испытания различных систем тактических вооружений. В 1977 году он заочно окончил Промышленный колледж Вооруженных сил.

В 1980 году Каспер получил назначение в штаб-квартиру ВВС США в Пентагоне, где был специальным офицером при заместителе начальника штаба по планированию и операциям. В 1982 году он стал заместителем руководителя отдела специальных проектов, где вырабатывалась позиция военно-воздушных сил на характеристики, оперативную концепцию, политику и структуру сил тактических и стратегических программ.

Каспер имеет налет более 7000 часов на 51 типе летательных аппаратов.

НАСА отобрало полковника Каспера кандидатом в 10-ю группу астронавтов в мае 1984 года. Общекосмическую подготовку он прошел в период с июля 1984 по июнь 1985. Параллельно Каспер обучался в Колледже воздушной войны ВВС США, который окончил в 1986.

С октября 1985 по ноябрь 1987 года Каспер был руководителем астронавтов, занимающихся усовершенствованием бортовых компьютеров и программного обеспечения шаттла. Затем он руководил группой астронавтов по вопросам управления носовым колесом, тормозными устройствами и шинами, развертыванием тормозного парашюта, а затем по вопросам посадки вообще. Он также был руководителем группы оценки в Лаборатории авиационной интеграции SAIL по усовершенствованию компьютеров шаттла и их программ.

24 февраля 1989 г. НАСА объявило о назначении Джона Каспера пилотом экипажа STS-36.

Свой первый полет в космос он совершил в качестве пилота “Атлантиса” с 28 февраля по 4 марта 1990 года. Корабль был выведен на орбиту с уникально высоким наклонением 62°, обусловленным характером секретной полезной нагрузки Минобороны США. Полет STS-36 длился 4 сут 10 час 18 мин 22 сек (по другим данным — 4 сут 10 час 19 мин 43 сек).

19 декабря 1990 г. Джон Каспер был назван пилотом экипажа STS-50 с микрогравитационной лабораторией USML-1, планировавшегося на июнь 1992 г. Однако 23 августа 1991 г. было объявлено, что вместо этого Каспер будет командиром STS-54 в ноябре 1992 г. Параллельно с подготовкой к полету в 1992 г. Джон Каспер работал оператором связи на этапе выведения и посадки в хьюстонском ЦУПе.

Во втором полете, STS-54, Каспер был командиром “Индевора”. Полет состоялся 13-19 января 1993 года и длился 5 сут 23 час 38 мин 47 сек На орбиту был выведен спутник-ретранслятор НАСА TDRS-F. были проведены измерения диффузного рентгеновского излучения области в созвездии Ориона, в окрестности Млечного пути, с помощью спектрометра DXS.

5 марта 1993 г Каспер был назван командиром STS-62.

Свой третий космический полет он совершил в качестве командира “Колумбии” по программе STS-62 4-18 марта 1994 г. На борту корабля находилась микрогравитационная ПН USMP-2; часть полета проходила на рекордно низкой высоте 195 км. Полет продолжался 13 сут 23 час 16 мин 41 сек.

В 1995 г. Джон Каспер был руководителем Отделения разработки операций Отдела астронавтов. 13 июня 1995 г. он был назван командиром STS-77. Этот полет будет для него четвертым.

Каспер — член Общества летчиков-испытателей, Ассоциации участников космических полетов, Американского института аэронавтики и астронавтики, Ассоциации владельцев и пилотов самолетов, Ассоциации выпускников Академии ВВС США.

Он награжден медалями Министерства обороны США: “За особые заслуги в воинской службе”, “За высокие заслуги в воинской службе”, “Заслуженный легион”, двумя крестами “Выдающийся летчик”, а так же 11-ю “Авиационными медалями”, 6-ю благодарственными медалями ВВС “За службу” и Южновьетнамским Крестом за храбрость. Кроме того он награжден высшей наградой НАСА медалью “За выдающиеся заслуги”, а так же медалями НАСА “За исключительные заслуги”, “За выдающееся руководство”, тремя медалями “За космический полет”, “За достижения в Национальной разведке”

Отец Джона, полковник в отставке Джон Каспер-младший, живет в Гейнсвилле. Мать, Дороти М. Каспер, умерла. Каспер женат на Кристине Гарднер Канн. У них двое детей — Роберт Канн (9 мая 1983) и Стефани Элизабет (1 февраля 1985).

У Джона каштановые волосы и голубые глаза. Его рост 175 см и вес 66 кг. Он летает на легких самолетах, увлекается бегом трусцой и любит слушать классическую музыку.

Кёртис Браун родился 11 марта 1956 года в г.Элизабеттаун в штате Северная Каролина. Там же в 1974 году он окончил среднюю школу “Ист-Блейден”. В мае 1978 года по окончании Академии ВВС США в Колорадо-Спрингс ему была присвоена степень бакалавра наук по электротехнике.

После окончания академии в звании второго лейтенанта Браун был призван в ВВС США. В июле 1979 года он завершил летную подготовку на авиабазе Лофлин в Дель-Рио, Техас. На авиабазе Дэвис-Монтан в Аризоне он переучился на штурмовик А-10 и с января 1980 года был направлен в состав 353-й тренировочной эскадрильи тактических истребителей на авиабазе Мёртл-Бич, штат Южная Каролина.

В марте 1982 года Кёртис Браун возвратился на базу Дэвис-Монтан, где служил летчиком-инструктором на самолетах А-10 в 357-й тренировочной эскадрилье тактических истребителей. В январе 1983 года он поступил в Школу вооружений истребителей ВВС США на авиабазе Неллис в Неваде, после окончания которой вернулся в Дэвис-Монтан в качестве инструктора по тактике и вооружению самолетов А-10.

В июне 1985 года Браун поступил в Школу летчиков-испытателей ВВС США на авиабазе Эдвардс в Калифорнии. После ее окончания в июне 1986 года он был направлен на базу ВВС Эглин во Флориде, где был летчиком-испытателем самолетов А-10 и F-16 в составе 3247-й испытательной эскадрильи.

Кёртис Браун налетал более 3700 часов на различных реактивных самолетах.

Капитан ВВС США Браун был отобран НАСА кандидатом в 12-ю группу астронавтов в июне 1987 года. В августе 1988 года он завершил общекосмическую подготовку с квалификацией пилота. После этого он был включен в работы по совершенствованию наземного имитатора шаттла и занимался отработкой полетной документации, руководил астронавтами группы обеспечения старта по посадке в корабль и выходу экипажа из корабля, контролировал межполетное обслуживание “Колумбии” и “Дискавери”, был ведущим оператором связи.

23 августа 1991 г. майор Кёртис Браун был объявлен пилотом STS-47. Свой первый полет в космос он совершил 12-20 сентября 1992 года. Браун был пилотом “Индевора” в полете STS-47 с американо-японской лабораторией “Spacelab J”. Полет продолжался 7 сут 22 час 30 мин 23 сек.

10 января 1994 г. НАСА объявило, что майор Кёртис Браун назначен пилотом STS-66. Второй полет подполковник Браун совершил как пилот экипажа STS-66, 3-14 ноября 1994 г. на “Атлантисе” с лабораторией для исследования атмосферы ATLAS-3. Полет продолжался 10 сут 22 час 34 мин 02 сек

13 июня 1995 г. было объявлено, что Кёртис Браун в третий раз назначен пилотом шаттла для полета по программе STS-77. Этот полет будет для него третьим.

Браун награжден медалью МО США “За высокие заслуги в воинской службе”, медалью ВВС “За особые заслуги”, благодарственной медалью ВВС “За службу”, двумя медалями НАСА “За космический полет”.

Он — член Ассоциации ВВС США и Ассоциации выпускников Академии ВВС США.

Мать Брауна, миссис Рэчел X. Браун, живет в Элизабеттауне. Его отец Кёртис Л. Браун-старший умер. Браун был женат на Ребекке Мелвин, они разведены. Их сын Грегори Скотт родился 9 ноября 1983 года.

Браун брюнет с голубыми глазами. Его рост 183 см, вес — 79 кг. Он увлекается обычными и водными лыжами, подводным плаванием, столярными работами, восстановлением старых автомобилей и управляемыми по радио моделями самолетов, парусным спортом и высшим пилотажем.

Энди Томас родился 18 декабря 1951 г. в Аделаиде, провинция Южная Австралия. Он вырос в семье бывшего летчика бомбардировочной авиации Королевских ВВС, но увлекся космосом под влиянием фантастических фильмов, таких как “Star Trek” и “Lost in Space”.

В 1973 Томас получил степень бакалавра по механике с отличием в Университете Аделаиды, а в 1978 г. там же защитил докторскую диссертацию по механике.

В 1977 г. Эндрю Томас переехал в США где начал работать исследователем в “Lockheed Aeronautical Systems Company” в г.Мариетта, штат Джорджия, США В это время он занимался экспериментальными исследованиями по управлению нестабильностями динамики жидкости и их последствиям в части аэродинамического сопротивления полету самолета. В 1980 д-р Томас был назначен главным исследователем компании по аэродинамике и возглавил исследовательскую группу, изучающую различные проблемы перспектив аэродинамики и летных испытаний самолетов.

С 1983 Эндрю Томас был назначен руководителем управления по перспективам наук о полете. Он руководил инженерами и учеными, занятыми в экспериментальных и расчетных исследованиях в области динамики жидкости, аэродинамики и аэроакустики. Он был также менеджером исследовательской лаборатории аэродинамических труб и других испытательных стендов.

В 1987 д-р Томас был назначен менеджером всего управления наук о полете фирмы “Lockheed”. Он управлял техническими работами по аэродинамике летательных аппаратов, системам управления и двигательным установкам, которые обеспечивали серийное производство самолетов. Его подразделение занималось также техническим и проектным обеспечением разработки перспективных аэрокосмических аппаратов, финансируемой ВВС и НАСА.

В 1989 г, получив американское гражданство (на двенадцатом году деятельности в США), Эндрю Томас поступил на работу в Лабораторию реактивного движения и вскоре после этого был назначен руководителем программы по производству материалов в космосе. Эта исследовательская работа обеспечивала материаловедческие эксперименты, проводимые в орбитальных полетах. Исследования выполнялись как в лабораторных условиях, так и в полетах на невесомость в самолете НАСА КС-135. Проводилась отработка технологии для обеспечения работ по летным экспериментальным установкам.

В марте 1992 г. Эндрю Томас был выбран кандидатом в астронавты НАСА в составе 14-го набора. В августе 1992 он приступил и в августе 1993 г. закончил общекосмическую подготовку, получил квалификацию специалиста полета и стал полноправным членом отряда астронавтов. Томасу было поручено обеспечивать старты и посадки шаттлов в Центре Кеннеди от имени Отдела астронавтов.

13 июня 1995 г. Эндрю Томас был назначен специалистом полета в экипаж STS-77. Полет на борту “Индевора” станет для него первым.

Томас — член Американского института аэронавтики и астронавтики и Американского физического общества.

Мать Томаса, Мэри Э. Томас, живет в Норт-Аделаиде, а отец, Адриан С. Томас — в Хэкэме, Южная Астралия.

Эндрю Томас холост, но, по словам его отца, после первого полета могут произойти изменения.

Томас — блондин с голубыми глазами. Его рост 173 см, вес 73 кг. Он увлекается верховой ездой и преодолением препятствий, горным велосипедом, бегом, виндсерфингом, играет на классической гитаре.

Дэн Борш родился 25 июля 1957 года в г. Бристол, штат Пеннсильвания, но считает Вестал в штате Нью-Йорк своим родным городом. Здесь в 1975 году он окончил среднюю школу “Вестал Сениор”. В июле 1975 г. Борш поступил в Военно-морскую академию США, и в мае 1979 г. окончил ее со званием бакалавра наук по физике (с отличием).

После окончания академии в звании энсайна Борш был призван в военно-морской флот. В качестве штурмана-бомбардира самолетов А-6Е “Интрудер” он прошел летную подготовку на базе Пенсакола во Флориде и в апреле 1980 года стал офицером-летчиком ВМФ США. В январе 1981 года он получил назначение в 34-ю штурмовую эскадрилью. Службу проходил в Средиземном море на борту авианосца “Джон Ф. Кеннеди” (CV-67) и в Северной Атлантике и Индийском океане на борту авианосца “Америка” (CV-66).

С января по декабрь 1984 года Дэн Борш учился в Школе летчиков-испытателей ВМФ США в Пэтьюксент-Ривер, штат Мэрилэнд, и закончил ее с отличием. До августа 1985 года он был летным офицером-испытателем проекта на самолетах А-6 “Intruder”, после чего был переведен летчиком-инструктором в Школу испытателей ВМФ США. В апреле 1987 года Борш получил назначение в качестве офицера по ударным операциям в распоряжение командующего 1-й патрульно-крейсерской группы и проходил службу в Индийском океане на борту крейсера “Лонг Бич” (CGN-9) и авианосца “Мидуэй” (CV-41).

Он стал затем офицером авиатехнического профиля и с июля 1989 года учился в аспирантуре ВМФ США в Монтерее. В 1991 году он защитил степень магистра по машиностроению.

Борш имеет налет более 2500 часов на 35 типах летательных аппаратов, совершил более 200 посадок на авианосцах.

Лейтенант-коммандер ВМФ США Борш был отобран НАСА кандидатом в 13-ю группу астронавтов в январе 1990 года. В июле 1991 года он завершил общекосмическую подготовку с квалификацией специалиста полета. Борш назначался в Отделение разработки операций Отдела астронавтов, работал над средствами управления и представления информации для шаттла и станции “Freedom”. В 1992 г. он был руководителем внешних связей астронавтов. Неоднократно работал в ЦУПе в качестве оператора связи.

16 марта 1992 лейтенант-коммандер Дэн Борш был назначен в экипаж STS-51. Этот полет планировался на февраль 1993 г., но из-за отсрочек свой первый полет в космос Борш совершил 12-22 сентября 1993 года в качестве специалиста полета STS-51 на “Дискавери”. Полет продолжался 9 сут 20 час 11 мин 06 сек; в ходе его был выведен экспериментальный спутник связи ACTS.

Через месяц, 28 октября 1993 г., НАСА объявило о назначении Борша в экипаж STS-68. Второй полет в космос он совершил 30 сентября — 11 октября 1994 г. на борту “Индевора” с Космической радиолокационной лабораторией SRL-2. Полет продолжался 11 сут 05 час 46 мин 09 сек

13 июня 1995 г. было объявлено, что Дэн Борш будет специалистом полета в экипаже STS-77. Этот полет будет для него третьим.

Дэниел Борш является членом Ассоциации выпускников Академии ВМФ США, Ассоциации выпускников Военно-морского института, членом Американского института аэронавтики и астронавтики, Ассоциации участников космических полетов.

Он награжден медалью МО США “За высокие заслуги в воинской службе”, двумя медалями НАСА “За космический полет”, Военно-морской благодарственной медалью “За службу” и медалью ВМС “За достижения”.

Родители Дэна, Дадли и Бетси Борш, живут в г. Шарлотт в Северной Каролине. Дэн Борш женат вторым браком на Рони Пэттерсон. От первого брака у него дочь Эмили Рут (19 февраля 1985), от второго — сын Робин Уилер (7 сентября 1994).

У Дэна каштановые волосы и голубые глаза. Его рост 163 см и вес 61 кг. Он увлекается теннисом, софтболом, виндсерфингом, лыжами и столярными работами.

Марио Ранко родился 26 января 1952 г. в Бронксе, штат Нью-Йорк, но своей родиной считает город Йонкерс. Здесь живут его родители, Марио и Филомена Ранко.

В 1970 г. Марио-младший окончил среднюю школу “Кардинал-Хейс” в Бронксе. В 1974 г. после окончания Сити-колледжа в Нью-Йорке он получил степень бакалавра наук по метеорологии и физической океанографии. В 1976 г. Ранко получил степень магистра наук по метеорологии в Университете Рутгерса (Нью-Брансуик Нью-Джерси).

Дальнейшая карьера Марио Ранко изобиловала крутыми поворотами. После выпуска из Университета Рутгерса он в течение года работал гидрологом-исследователем, занимался поиском подземных вод на Лонг-Айлэнде по заданию Геологической службы США. В 1977 он поступил на службу в полицию штата Нью-Джерси, и, после окончания Полицейской академии штата Нью-Джерси, некоторое время прослужил полицейским. В июне 1978 г Ранко поступил на службу в ВМФ США, в сентябре 1978 окончил Школу кандидатов в офицеры ВМФ в Ньюпорте (Род-Айлэнд), принял присягу и получил назначение в Лабораторию океанографических и атмосферных исследований ВМФ в Монтерее в качестве метеоролога-исследователя. В его обязанности входила разработка средств по тактическому обеспечению в связи с окружающей средой.

С апреля 1981 г. по декабрь 1983 г. Ранко служил офицером-метеорологом и геофизиком на десантном корабле “Nassau” (LHA-4). Во время этого похода он получил статус боевого офицера надводного флота и палубного офицера.

В январе 1984 г. Марио Ранко получил назначение в подразделение Океанографического командования ВМФ при аспирантуре ВМФ в Монтерее. Здесь он был инструктором Геофизической лаборатории технической готовности ВМФ. В декабре 1985 г. он принял на себя командование 4-м океанографическим отрядом и совершил плавание на океанографическом судне “Chauvenet” (T-AGS 29) для гидрографических и океанографических исследований в Яванском море и Индийском океане.

После декабря 1986 г. Ранко перешел в Западный военно-морской океанографический центр в Пёрл-Харборе и был офицером службы окружающей среды флота.

С этой должности в июне 1987 г. Марио Ранко был отобран кандидатом в астронавты НАСА в составе 12-го набора. В августе 1988 г. после годичной общекосмической подготовки он получил квалификацию специалиста полета. Работал в Отделении разработки операций, участвуя в проектировании, изготовлении и испытаниях системы покидания корабля; в Отделении обеспечения миссий, в Лаборатории авиационной интеграции SAIL, испытывая и оценивая летное программное обеспечение для конкретных полетов; помогал подготовке шаттлов к полетам в Космическом центре имени Кеннеди. Позже он работал оператором связи.

24 мая 1990 г. было объявлено, что лейтенант-коммандер Марио Ранко назначен в экипаж для полета по программе STS-44, который планировался тогда на март 1991 г. Первый полет он совершил в качестве специалиста полета на корабле “Атлантис” по программе STS-44 с 24 ноября по 1 декабря 1991 г. На орбиту был выведен спутник раннего предупреждения DSP и проведены два эксперимента “Военный в космосе”. Полет длился 6 сут 22 час 50 мин 42 сек

Еще до первого полета, 23 августа 1991 г., Ранко был назначен в экипаж по программе STS-54 в качестве специалиста полета. Свой второй полет Ранко совершил 13-19 января 1993 г.; он и Грег Харбо в течение 4.5 часов работали в открытом космосе. Полет продолжался 5 сут 23 час 38 мин 47 сек

13 июня 1995 г. Ранко получил назначение в экипаж STS-77, вместе со своим командиром по STS-54 Джоном Каспером. Этот полет будет для него третьим.

Сохранил ли Ранко воинское звание, неясно. В августе 1993 г. он все еще был лейтенантом-коммандером, а в июне 1995 г. и в последующих сообщениях был представлен как гражданское лицо.

Марио Ранко награжден медалями МО США “За высокие заслуги в воинской службе”, “За особые заслуги в воинской службе”, медалями ВМС “За достижения” и “Эксперт по пистолетной стрельбе” Кроме того он награжден двумя медалями НАСА “За космический полет”. Ранко имеет и другие награды.

Марио Ранко женат на Сьюзен Кей Фрайесс. У них — дочь Мариа Маргарет (13 июля 1988) и сын Карл Кристофер (9 июля 1990).

У Марио Ранко каштановые волосы и карие глаза. Его рост 183 см, вес 70 кг. Он увлекается спортом — в 1973 получил специальную награду по атлетике в Сити-колледже, — играет в хоккей (играл за сборные Сити-колледж и Университета Рутгерса), софтбол, рэкетбол, бегает на лыжах, любит турпоходы и увлекается астрономией.

Марк Гарно родился 23 февраля 1949 г. в Квебек-Сити, Канада. Он учился в школах в Квебек-Сити и Сен-Жан (провинция Квебек), а также в Лондоне (Англия). В 1970 г. он получил степень бакалавра наук по технической физике в Королевском военном колледже в Кингстоне. В 1970 Гарно получил стипендию Атлона, в 1972 г. — стипендию Национального исследовательского совета, и в 1973 защитил докторскую диссертацию по элетротехнике в Имперском колледже науки и технологии в Лондоне.

В 1974-1976 д-р Гарно был офицером по боевым системам на судне “Algonquin”. В 1976-1977 он служил инструктором по морским системам вооружений в Школе канадского флота в Галифаксе и разработал тренажер для подготовим морских офицеров по боевому применению ракетных систем на эскадренных миноносцах класса “Tribal”. С 1977 по 1980 Гарно был инженером проекта по морским системам вооружений в Оттаве. Затем он вернулся в Галифакс, в техническое подразделение Королевских ВМФ Канады, которое занималось отработкой и испытаниями судового оборудования, и участвовал в разработке буксируемой самолетом мишени для зачетных стрельб морской артиллерии.

В 1982-1983 гг. Марк Гарно учился в Командно-штабном колледже Канадских вооруженных сил в Торонто; во время учебы, в 1982, получил звание коммандера (капитан 2-го ранга). В 1983 он был вновь переведен в Оттаву и стал руководителем проекта по морским системам связи и аппаратуре и системам радиоэлектронной борьбы.

Тем временем 29 сентября 1982 г. на торжественной церемонии по случаю 20-летия запуска первого канадского спутника “Alouette” было объявлено о соглашении между Канадой и США, в соответствии с которым 5 канадских астронавтов должны были быть направлены в отряд НАСА для подготовки в качестве специалистов полета. Когда в Канаде был объявлен отбор, было получено более 4000 заявлений.

5 декабря 1983 г было объявлено, что Марк Гарно отобран в составе шести кандидатов для полетов на шаттле. К этому времени с НАСА были согласованы два полета канадских астронавтов на шаттле — в 1985 и 1986 г. В них планировалось провести серию канадских экспериментов CANEX, испытать усовершенствованную систему управления канадского манипулятора RMS, исследовать поведение человека в невесомости.

По некоторым данным, Роберта Бондар и Марк Гарно были основными кандидатами на первый полет в 1985 г. Но 2 февраля 1984 было объявлено, что Канаде предоставляется третье место на шаттле — в экипаже 51 А, который должен был вывести на орбиту канадский спутник связи “Anik C1” уже в ноябре 1984 г.

С февраля 1984 г. Гарно был прикомандирован от Министерства национальной обороны к Канадской программе астронавтов и начал подготовку в НАСА. 19 марта 1984 он был назван основным кандидатом на место специалиста по полезной нагрузке в экипаже 51А, а Роберт Тирск стал его дублером. 13 июня НАСА объявило, что в связи с использованием для полета 41G “Челленджера” вместо планировавшейся ранее “Колумбии” в экипаж вводятся дополнительные специалисты по полезной нагрузке. Одним из них стал Марк Гарно, переведенный с 51 А. Возможно, реальной причиной этого перемещения стало включение в программу 51А возвращения спутников “Palapa B2” и “Westar 6”, что сделало ее достаточно рискованной для участия в полете непрофессионалов.

Свой первый полет Марк Гарно совершил 5-13 октября 1984 г. в качестве специалиста по полезной нагрузке на борту “Челленджера”. Полет по программе 41G длился 8 сут 5 час 23 мин 33 сек. Гарно выполнял эксперименты по канадской программе CANEX.

В январе 1986 Гарно получил звание кэптена (капитан 1-го ранга), но в 1989 ушел в отставку из ВМФ Канады и стал заместителем директора Канадской программы астронавтов. В этой должности Гарно осуществлял техническое и программное обеспечение следующих полетов канадских астронавтов — Роберты Бондар в январе и Стива Маклина в октябре 1992 г.

В июле 1992 г. астронавты Канадского космического агентства Крис Хэдфилд и Марк Гарно были отобраны для подготовки в качестве специалистов полета в НАСА. В течение года, начиная с 3 августа 1992, Гарно прошел общекосмическую подготовку в составе 14-го набора астронавтов НАСА, и первым из уже летавших специалистов по полезной нагрузке получил статус специалиста полета. Затем он работал над техническими вопросами в отделении по исследованиям на Космической станции Отдела астронавтов, был оператором связи во время полетов шаттлов.

13 июня 1995 г. он был назван специалистом полета экипажа по программе STS-77. Это будет его второй космический полет — спустя 11 с половиной лет после первого.

Гарно является почетным членом Канадского института аэронавтики и космоса, членом Ассоциации профессиональных инженеров провинции Новая Шотландия, Военно-морской лиги Канады, Канадской инженерной академии. В 1980 он был удостоен Канадского военного ордена. В 1984 г. после своего первого полета Марк Гарно был произведен в офицеры Канадского Ордена, получил медаль НАСА “За космический полет”, в 1985 был удостоен трех почетных докторских степеней — Университета Лаваля в Квебеке, Технического университета Новой Шотландии и Королевского военного колледжа. В 1988 г. он был избран почетным членом Канадского общества авиационной медицины. В 1990 г. стал почетным доктором Коллеж Милитэр Руаяль де Сен-Жан.

Родители Марка, Жанна и Андре Гарно, живут в Оттаве. Он женат на Памеле Соум (Pamela Soame). В семье двое близнецов — Ив и Симона, которые родились 8 января 1976 г.

У Марка каштановые волосы и карие глаза. Его рост 183 см, вес 86 кг. Он увлекается полетами, подводным плаванием, сквошем, теннисом, любит возиться с машиной и ремонтировать дом. В 1969 и 1970 он участвовал в трансатлантических плаваниях на 18-метровом яле с экипажем из 13 человек. Его “секрет успеха” заключается в следующей цитате: “Хотя я не всегда следовал своим собственным советам, и все еще очень далек от того, чтобы быть мудрецом, которым я старался стать, я нашел полезным не воспринимать себя слишком серьезно. У всех нас бывают неудачи и разочарования в жизни, и чувство юмора может действительно помочь в пути.” А совет, который Марк дает другим, таков: “Верь в себя и имей смелость пройти на 10% дальше, чем ты считаешь своим пределом. Ты будешь удивлен, и с тех пор как ты превзойдешь свои собственные ожидания, ты уже никогда не согласишься на меньшее, чем ты способен.”

Распорядок дня на сегодня строго расписан по минутам. Оба экипажа, наши методисты, командиры и начальники по традиции собрались в нашей комнате, где мы провели последние дни перед стартом, и после теплых слов прощания и пожеланий удачного старта мы выпили по бокалу шампанского, посидели минуту молча, Юрий Николаевич Глазков сказал “с Богом” и мы вышли из комнаты. Расписались по традиции на двери комнаты, где мы жили эти дни, и пошли на улицу, где во дворе нас ждали автобусы. Они повезут нас до МИКа на 2-й площадке, а потом — к ракете. Звучит традиционная песня о том, что нам снится не рокот космодрома Персонал гостиницы желает нам удачи, мы бормочим слова благодарности и садимся в автобус. Автобусы выдерживают определенную скорость — мы должны приехать к МИКу в назначенное время. В автобусе телевизор и там специально для нас подготовленная видеопрограмма. Леонид Якубович желает нам с экрана удачной работы и возвращения. Это очень приятно, сказано было от души. Я не первый раз еду из Ленинска на двойку”, но сейчас это дорога в один конец, обратно в Ленинск автобусы вернутся без нас (Бог даст). Вот мы и добрались. В МИКе нас ждут. Мы завтракаем, вернее нам предлагают завтрак, чай, но есть совсем не хочется — то ли от волнения, то ли оттого, что еще просто очень рано. На столе красная икра, зелень, петрушка, укроп. Я взял пучечек и завернул его в пакет — для Василия и Сан Саныча — они наверное, забыли эти запахи и вкус. Мы с Валерой и Алексеем Поляковым пошли покурить, благо в запасе было больше “14 минут”. Потом начались записи ЭКГ, давления, мы еще раз переодеваемся в чистое белье — это уже стартовое, и идем в соседнюю комнату одевать скафандры. Проверяем их на герметичность, расположившись в ложементе. Все нормально. “Мы уже в доспехах” — традиционная встреча — свегда через стекло с руководителями РКА, НПО, ВКС. Потом короткая встреча с журналистами и вперед!

В строгом соответствии с графиком мы выходим из МИКа. Виктор докладывает председателю Госкомиссии (Иванову) о готовности экипажа к старту Владимир Леонтьевич желает нам счастливого полета, и мы садимся в автобус. У МИКа много народа — мы машем им в ответ на пожелания. Автобус отъезжает от МИКа и мы видим “парящую” на старте нашу ракету. По дороге к старту в определенном месте автобус останавливается, и мы, по традиции, выходим “на колесо”. Потом, здесь же, у автобуса прощаемся с дублерами, далее поедет только наш автобус, а они вернутся на смотровую площадку и будут следить за стартом оттуда. Метров за 100 до старта автобус останавливается, Юрий Николаевич Глазков со слезами на глазах прощается с нами, и мы вышли из автобуса. У старта нас встречают Ю.П.Семенов, Н.И.Зеленщиков, Ю.Коптев... Они провожают нас до старта, желают удачи, мы вместе фотографируемся. И вот мы у подножки нашей ракеты. Мы еще раз фотографируемся экипажем на ступенях к лифту — к которым я шел с 1988 года и к которым так рвутся мальчишки, девчонки и взрослые дяди и тети. Мы машем всем на прощание — они остаются, не знаю, кто из нас более счастлив сейчас.

Мы входим в лифт, и вот мы уже на площадке перед люком в бытовой отсек корабля. В лифте нас сопровождает В.П.Гузенко, и мы по традиции отдаем наши белые перчатки, выданные нам после одевания скафандров. На площадке специалисты, обслуживающие старт и корабль. Они помогают нам забраться в БО, потом я забираюсь в СА и занимаю свое кресло. За мной входит Валера и замыкает команду Михалыч. В СА тесновато, мы кряхтим и возимся, чтобы расположиться удобнее, ведь предстартовая подготовка занимает около 2-х часов. Затягиваем привязные ремни, устанавливаем связь с нашим инструктором в бункере и окунаемся в привычную атмосферу предстартового осмотра. До старта более 2-х часов. Мы успеваем как следует разместиться и выполняем привычные, многократно отработанные на тренажере операции. И если бы не подрагивания и небольшие вибрации ракеты, (видимо идет заправка баков) можно было подумать, что идет очередная тренировка. Мы проверяем скафандры на герметичность, контролируем состояние систем. Время трата приближается, и слегка нарастает волнение, сердечко начинает биться чуть чаще, мы чувствуем как отходит кабель-мачта, ракета слегка раскачивается, подрагивает, как большой и сильный живой организм. Отходит мачта “земля-борт” — последняя “пуповина”, связывающая нас с системами стартового комплекса (если не считать нижнего пояса опор, в которых зажата ракета), инструктор из бункера транслирует предстартовые операции, готовность старта. Ракета качнулась, мы слышим гул двигателей, звучит команда “контакт подъема”, и мы уже летим! Мягко нарастают перегрузки, небольшие вибрации, чувствуется мощная устремленность ракеты. Проскакивает мысль, что это, наверное, сумма стремлений многих людей, рвущихся в космос. Наша работа на этом участке полета — контроль состояния систем и прохождения команд. Первая ступень отработала, перегрузка спадает на некоторое время и начинает расти снова. Сброшен ГО (головной обтекатель) — я впервые вижу Землю с высоты 40 км, уже заметна кривизна горизонта — она действительно круглая — Земля. Сработала вторая и третья ступени, корабль с небольшим толчком отделяется от носителя и вскоре оператор связи поздравляет нас с выведением на орбиту. Связь из бункера на старте передается Центру управления полетами в подмосковном городе Калининграде и Миша желает нам счастливого полета. Мы затянуты привязной системой, поэтому невесомости пока не чувствуем, но знаем, что она наступила — по нашим индикаторам — игрушкам. Настороженно прислушиваюсь к собственным ощущениям. Как организм отреагирует на новые условия — пока никаких симптомов “болезни движения”. Чувствуется удивительная легкость, я то и дело смотрю в иллюминатор — благо он совсем рядом. Михалыч с Валерой советуют не увлекаться и не так интенсивно крутить головой, но удержаться невозможно, и я каждую свободную минутку припадаю к иллюминатору. В корабле становится темнее — мы входим в тень Земли, где-то над Индийским океаном, видны вспышки гроз и “бездна звезд”. Мы контролируем состояние систем корабля после выведения, потом снимаем скафандры, переодеваемся в полетные костюмы, и тут приходит чувство голода. Мы обедаем, потом пользуемся туалетом в БО. Это достаточно удобное приспособление. Чувствуется напряжение первого дня. Михалыч засыпает в СА поперек кресел, а мы с Валерой в БО. Кризиса отсутствия понятия верх — низ не было, казалось, новое состояние и положение вещей само-собой разумеющимся. Засыпаю, зафиксировав ноги резинкой. Спалось в эту первую “невесомую” ночь хорошо, и если бы не небольшой прилив крови к голове, то было бы совсем комфортно. Мы побрились, умылись, почистили зубы и стало совсем хорошо.

Маневры и сближение прошли без замечаний, и все мы (оба экипажа) ждем стыковки. Автомат привел нас достаточно точно, и после небольшого толчка мы стыкуемся с “Миром” Полнейшее чувство нереальности происходящего. Пока не доходит, что все это происходит со мной. Это слишком фантастично, чтобы быть реальностью.

(Продолжение следует)

* Как сообщило радио “Свобода”, американский астронавт Эдвин Олдрин, один из первых ступивших на Луну, вскоре станет одним из первых, кто увидит воочию легендарный океанский лайнер Титаник”. Олдрин примет участие в специальной экспедиции, которая в августе предпримет попытку поднять на поверхность этот корабль, затонувший в Атлантике в 1912 году при столкновении с айсбергом. Поправки предыдущим номерам: “НК” №10.1996, стр. 47. Подпись под фотографией следует читать: “Экипаж “Союза-10” — Н.Н.Рукавишников, В.А.Шаталов и А.С.Елисеев. “НК” №11.1996, стр. 38 ошибочно указано время запуска ИСЗ “Galaxy 9”. В действительности этот спутник был запущен 24 мая в 01:10 GMT Редакция приносит читателям извинения за неточности и ошибки, допущенные по вине редакции.

назад

в начало