17 ноября. К.Лантратов. НК. Всего три дня длился совместный полет Мира и Атлантиса. Лишь два с половиной дня были открыты люки между станцией и шаттлом. Казалось бы, времени для ответов на праздные вопросы журналистов у экипажей нет. Но руководства полетов орбитального комплекса и американского корабля пошли аж на две часовые пресс-конференции. Все-таки освещение такого пока еще редкого события, как стыковка американского шаттла с российской станцией, — дело не маловажное. Тут и свой престиж можно поднять, и своему правительству лишний раз напомнить о себе.

Первая пресс-конференция шла с 11:00 17 ноября, вторая — с 16:00 в тот же день. Во время них оба экипажа находились в базовом блоке российского орбитального комплекса. Это, все-таки, самое просторное место на 220-тонной сборке Мир-Атлантис, всем места хватит. Обе телевстречи с журналистами проводились через американские средства: кабели от видеокамеры и микрофона тянулись на шаттл, сигнал шел через спутники системы TDRSS. Во время этих пресс-конференций на связь по очереди выходили журналисты из Хьюстона, подмосковного Калининграда, Парижа и Монреаля, как бы представляя все четыре стороны объединенного экипажа: США, Россию, ЕКА и Канаду.

Утром российскую часть пресс-конференции вел Александр Герасимов из НТВ. Кстати, именно он в марте этого года назвал находившегося теперь на борту станции Мир Кеннета Камерона “американским шпионом”. Однако на этот раз про шпионаж не было сказано ни слова.

А волновали российских журналистов прежде всего две темы. Во-первых, на все лады дискутировалось мнение, что станция Мир с ее нынешним международным экипажем — прообраз Международной космической станции Альфа (“Вот только японского космонавта для полноты картины не хватает.”) — С таким сравнением полностью были согласны и космонавты, и астронавты.

Сергей Авдеев:

— То, что Мир, — прообраз будущей Международной станции, пожалуй, прежде всего ощущают российские космонавты, которые на ней летают. В прошлом полете я работал с французами, сейчас весь полет — с представителем Европейского космического агентства, а последние дни — с американцами и канадцем. Я на себе ощущаю, как тут работают международные коллективы. И эта работа идет успешно. Такой обмен опытом важен, я думаю, как для нас, так и для всех людей, которые работают сейчас на станции. Причем я говорю не только про человеческий подход, но и про технический. Одно дело летать две недели, — другое — целый год. Тут разные принципы и в системе связи, и в участии Земли в рабочем процессе. Причем, как одна, так и другая сторона, взаимодополняют друг друга. Мы с Юрой и Томасом уже давно летаем, вошли в свой режим. И вдруг приходит шаттл буквально на несколько дней. Тут мы очень резко почувствовали в чем тут отличия, в чем — преимущества шаттла, а в чем — долгосрочных станций, на которой мы летаем.

Технических аспектов работы на станции следующего поколения и Томас Райтер. Говорил он о самом наболевшем, видимо, за время полета на Мире:

— Есть отличия в использовании вычислительной техники. На будущей станции будут использоваться в несколько раз более мощные компьютеры, которые будут помогать в лабораториях выполнению задания лучше, чем сейчас.

Еще одним техническим аспектом разговора о будущей Международной станции стал вопрос к российским космонавтам об оптимальной численности экипажа Альфы и оптимальном времени работы на ней.

Отвечал сначала Сергей Авдеев, как пролетавший в космосе наибольший срок среди всех восьмерых участников пресс-конференции:

— Представьте маленькую отдаленную деревеньку, хутор. Сколько надо человек, чтобы этот хутор жил нормально? А у нас не просто хутор здесь, не просто коровы, сено. У нас — трудная работа. Причем, не только все определяет работа. Тут очень много деталей, нюансов, в которые “замешаны” Земля, несколько ЦУПов. И каким образом работать в космосе будет прежде всего зависеть от поставленных задач.

Юрий Гидзенко добавил:

— Что касается сроков, то полгода пребывания на орбите — это более чем достаточно. Оптимум — 4-5 месяцев, Но еще очень многое будет зависеть от конфигурации будущей станции. Пока экипаж определяется в 4-6 человек.

Второе, что ни менее интересовало российских журналистов, так это психологическая совместимость экипажей. Хотя, думаю, в данном конкретном случае такой вопрос в космосе не мог встать остро — слишком уж короткий срок отводился на совместную работу. И все же...

Юрий Гидзенко:

— Что касается нашей совместной работы, то она началась еще за полгода до нашего совместного полета. И сейчас, когда астронавты прилетели к нам, мы уже не притирались характерами. И мы вполне можем обняться и показать, что это — прообраз будущей станции.

После объятий Кеннет Камерон добавил по-русски:

— Юрий абсолютно прав. Каждый экипаж перед совместной работой должен проходить подготовку в каждой из стран, чтобы знать друг друга уже на Земле. И если в космосе возникнет непредвиденная ситуация, он уже будет знать, кто как будет действовать. Экипаж Атлантиса и экипаж Мира знали друг друга перед полетом, и я был уверен, что совместный полет после стыковки будет успешным. Я думаю, можно сказать, что все мы — хорошие друзья. Наша работа на орбите очень эффективна.

Сергей Авдеев:

— Действительно важно, чтобы знакомство и дружба начинались не здесь, в космосе, а на Земле. Астронавты приезжали в Звездный городок, мы ездили в Хьюстон. Задолго до полета. Поэтому мы уже до полета хорошо знали не только другую технику, но и друг друга. Так что наша дружба завязалась еще на Земле.

А Кеннет Камерон добавил:

— По моему, это — самое главное для успеха на орбите.

После таких ответов даже как-то странно прозвучал вопрос: “Доставило ли удовольствие российским космонавтам посещение экипажа шаттла?”

Юрий Гидзенко:

— Конечно, огромное удовольствие. Это вообще грандиозное событие в пилотируемой космонавтике. Мы с огромным удовольствием работали с экипажем Атлантиса, много сделали, хорошо общались, хорошо отдыхали. Это, безусловно, незабываемые дни для нас. Я думаю, что для американских и канадского астронавтов — тоже.

Не осталась в стороне и политическая сторона полета. Однако “всплыла” ее неожиданная сторона. На станцию Мир был доставлен флаг ООН. Первоначально его планировалось возвратить с американским кораблем на Землю к дню 50-летия Организации Объединенных Наций. Но день этот уже прошел. Что же будет с флагом?

Юрий Гидзенко:

— Наши планы не поменялись. Флаг ООН, который прилетел вместе с Союзам на станцию Мир будет отправлен на Землю кораблем Атлантис. Мы разговаривали с генеральным секретарем ООН Бутросом Гали. Он подтвердил свое пожелание, чтобы этот флаг оказался в штаб-квартире Организации Объединенных Наций. И мы с удовольствием передадим этот флаг экипажу Атлантиса, который спустит его на Землю.

Был поднят на пресс-конференциях даже внутриполитический российский вопрос: “Как собираются голосовать Юрий Гидзенко и Сергей Авдеев на декабрьских выборах? Доставлены ли им какие-нибудь бюллетени?”

Юрий Гидзенко:

— Шаттл нам доставил много различного научного оборудования, оборудования дооснащения. Но вот до бюллетеней дело не дошло. Мы, возможно, воздержимся от голосования. Вам, я так полагаю, на Земле трудно разобраться во всех этих политических партиях, которые будут участвовать в выборах. Нам же в космосе еще труднее ориентироваться во всем этом. Так что мы вам предоставим такое право.

Сергей Авдеев поддержал аполитичность своего командира:

— В том информационном потоке, который идет на станцию, нам просто не в состоянии рассказать обо всех этих партиях. К тому же, мы не так часто получаем грузовики. Предыдущий, например, пришел с газетами, которые вышли еще до нашего старта...

А Юрий Гидзенко добавил:

— Мы ведь тут много работаем. И на еще что-то отвлекаться нет просто времени. Вы лучше задавайте вопросы о той работе, которую мы делаем.

Но были заданы вопросы не только о работе, но и об отдыхе на орбите. Какой может быть отдых за два с половиной рабочих дня? Но журналистов все равно интересовал досуг космонавтов и астронавтов. Ведь нашли же они время поиграть на гитарах намедни Виктору Черномырдину? “А какие еще таланты проявились в совместном экипаже в полете? — дознавались корреспонденты. — Может кто-то из вас хорошо рисует, поет, рассказывает анекдоты?”

Юрий Гидзенко:

— Вчера вечером, собравшись вместе двумя экипажами, мы нашли в себе таланты спеть песни под гитары на английском и русском языках. Получилось, вроде бы, неплохо. Это уже мы не Виктору Степановичу пели, а между собой.

Ну и, конечно, был затронут “самый животрепещущий вопрос” для российской космонавтики: “А вы пьете на борту водку?” Задали его на этот раз германские журналисты.

Отвечать взялся “неподкупный и независимый” Томас Райтер:

— На борту это запрещено. На Земле мы бы выпили может пива или водки. Здесь же мы, конечно, пьем только сок.

Такое заявление европейского космонавта, всегда стремящегося к правдивой и точной оценке всего происходящего, звучало очень авторитетно. А командир станции Юрий Гидзенко, на котором лежит ответственность за порядок и дисциплину на Мире, добавил:

— Это мы вам предоставим возможность выпить там за нас.

И чисто риторически прозвучал вопрос корреспондента CNN: “Хотелось бы вам когда-нибудь в том же составе работать на Международной космической станции Альфа?”

Юрий Гидзенко ответил со всей откровенностью:

— Конечно, хотелось бы. Это, наверное, видно по нашим лицам. Мы сейчас постоянно общаемся. Все мы очень довольны состоявшейся работой и хотели бы в дальнейшем продолжить ее.

От редакции: В ближайшем из разговоров с “Уранами” ваши корреспонденты подробнейшим образом обсудят период совместного полета с Атлантисом.

17 ноября. К.Лантратов. НК. Незаметно пролетело время, отведенное на совместную работу экипажей Мира и Атлантиса. Завершены все запланированные эксперименты, перенесены все намеченные грузы, проведены все оговоренные встречи и пресс-конференции.

Что такое два с половиной дня для астронавтов Атлантиса? Треть полета. Что — для экипажа Мира? Миг, крошечная часть их полугодовой экспедиции. Конечно, можно было позавидовать американцам и канадцу. Ведь им предстояло скорое возвращение на Землю. Но, пожалуй, и астронавты с легкой завистью поглядывали на своих коллег с Мира: сколько им еще предстоит сделать интересного.

Но вот настала пора расставаться. В последний раз космонавты и астронавты собрались в гостеприимном, просторном базовом блоке орбитальной станции. Последние слова, последние рукопожатия.

— “Ураны”, “Ураны”, как слышите? Ответьте ЦУПу, — тщетно старалась докричаться до Мира Земля в начале заключительного совместного сеанса связи (18:11-18:26 ДМВ).

Лишь минут через пять послышался ответ Юрия Гидзенко:

— Все нормально, ЦУП. Слышим вас хорошо.

— У вас линейки были включены, а мы все кричим, кричим, — подсказали с Земли космонавтам. — Как вы там?

— Да мы тут потихоньку прощаемся, — вздохнул Юрий.

Выдав несколько первоочередных команд, ЦУП перешел к последним перед расставание наставлениям:

— Ребят, вам, наверное, уже сказали, и вы понимаете: шампунь, продукты, предметы личной гигиены вы оставляете на борту. Но пользоваться ими пока не надо до особого распоряжения.

— Хорошо.

— А что у вас с переносами туда-обратно?

— Все нормально. Сейчас последние пленки добиваем и их тоже отдаем.

— Хорошо. Мановакууметр дайте, пожалуйста.

— 793, — сообщил Гидзенко.

— Юр, десятую емкость вам отдали с шаттла? — поинтересовался руководитель полета Владимир Соловьев.

— Десятую? А, конечно отдали, — заторопился с ответом Юра. Под емкостью № 10 подразумевалась, скорее всего, десятая канистра с водой с Атлантиса. Хотя, кто знает...

Наконец экипаж Мира наладил телевидение. Можно было последний раз посмотреть на всех восьмерых участников этой увлекательной миссии.

Перед телекамерой в станции летали три розовые гвоздики, привезенные Атлантисом на Мир. Они выглядели еще достаточно свежими. Видимо, в невесомости цветы дольше не вянут.

— Мы все подготовились, — доложил Юрий Гидзенко.

— Ребят, что мы хотим сказать, — взял слово ЦУП. — Сейчас здесь корреспондентов нет (кроме, естественно, корреспондентов Новостей космонавтики — К.Л.), осталась одна рабочая смена. Наша смена хотела бы сказать вам большое спасибо за работу как объединенному экипажу, поздравить вас с хорошей работой и пожелать успешного завершения программы американскому экипажу.

— Спасибо, спасибо вам за то, что поддерживали нас, помогали нам, — ответил за всех “Уран-1”.

Но вот пришло время прощаться.

— Всякому хорошему делу когда-то приходит конец, — философски заметил Юра. — Наступила минута расставания. Через некоторое время мы закроем люки, проверим давление, и завтра шаттл уйдет. Но перед тем, как окончательно попрощаться, в предыдущем сеансе экипаж шаттла вот здесь оставил эмблемы — Мир-Шаттл-НАСА-РКА и полета STS-74 — и расписался около своих фамилий.

Видимо, традиция, заведенная экипажем STS-71, прижилась. Место для эмблем нашлось над люком из рабочего отсека базового блока в промежуточную камеру. Там 29 июня сразу после стыковки приклеила эмблему STS-71 Бонни Данбар. Все участники того полета расписались вокруг нее. Теперь астронавты STS-74 рядом разместили наклейку со своей эмблемой, а также эмблему программ Мир-Шаттл и Мир-НАСА. Расписались астронавты, естественно, вокруг своей эмблемы.

— Мы тоже подготовили им небольшие подарочки, — продолжал тем временем Гидзенко. — Вот, как по русскому обычаю в путь-дорожку что-нибудь перекусить...

Томас Райтер передал Юре целлофановые пакетики со всякой съедобной всячиной, и командир станции стал их раздавать астронавтам, приговаривая:

— Мы собрали вам тут вот в таких пакетиках немного фруктов, печения, сок, естественно. Чтобы на шаттле не так скучно возвращаться было. Сухарики еще...

“Мировского сухого пайка” хватило всем астронавтам. Тем временем Томас нырнул в командирскую каюту по левому борту станции и вытащил оттуда стопку белых футболок.

— Есть у нас еще такие футболки, в которых мы занимаемся физкультурой, — пояснил Юра. — Естественно, в этих мы еще не занимались физкультурой. Они новые. Мы на них поставили печати, что они на станции были, и сами расписались. Если астронавты захотят, то они могут тоже на них расписаться.

С этими словами Юра принялся раздавать футболки, а Томас опять отправился в каюту командира. Определенно, бортинженер-2 играл сегодня роль Снегурочки, а командир Мира — Деда Мороза, раздающих подарки из новогоднего мешка.

— И еще один такой подарок у нас есть, — сообщил Юра. Это у нас такие есть сувенирные конверты. На некоторых из них есть наш экипаж, на некоторых — стыковка шаттла со станцией Мир. Есть и вот такая картинка: шаттл, Мир, РКА, НАСА, ЕКА... Много всего наворочено. И фамилии наши и астронавтов есть... Мы хотели бы вручить всем астронавтам по три таких конверта. Сейчас я их по порядочку раздам...

Юрий будто сдавал колоду карт, вращаясь по кругу и пуская по воздуху каждому из экипажа Атлантиса по конверту.

— Не-не-не, это другой, — остановил он отказавшегося было брать второй конверт Джеймса Халселла. Видно пилот шаттла подумал, что ему достался лишний подарок, а это просто Гидзенко начал раздавать новый тип конвертов. — Мы на них тоже расписались, поставили печати... Спасибо вам большое за все.

— Спасибо вам большое за подарки, — растрогано поблагодарил по-русски Юрия, Сергея и Томаса Кеннет Камерон. — У нас тоже есть подарок-сюрприз. Но мы его вам вручим в стыковочном отсеке перед закрытием люков. Этот совместный полет был для нас успешным. Мы сделали все наши работы. И мы надеемся, что в будущем наши совместные космические программы будут расширяться. По моему, этот стыковочный отсек станет символическим мостом в наших программах. Спасибо вам.

— Спасибо и вам, — произнес Юра. Все присутствующие в базовом блоке Мира принялись обниматься и пожимать друг другу руки.

— Спасибо, ребята, — поблагодарил “Уранов” ЦУП. — Красивое было зрелище. А каждому астронавту надо бы еще около эмблемы поставить по звездочке. Если кто еще раз попадет па станцию Мир, то поставит вторую звездочку.

— Дай Бог, чтобы, действительно, вернулись, — улыбнулся Юра Гидзенко. — Теперь мы идем потихонечку в стыковочный отсек.

С камерой это было делать неудобно.

— Мы все запишем, — предложил Сергей Авдеев. — И эту кассету отдаем STS-74, а вы ее посмотрите через некоторое время уже на Земле.

— Но только там, где вы прощаетесь, вы запишите на свою, чтобы завтра передать во время СР-овского сеанса, — предупредили из ЦУПа. — Юр, теперь — по делу. У нас осталось сверить форму 14. Мы это успеем сделать на последнем сеансе. И еще, Юр, мы попытаемся в 20:45 дать тебе минутки полторы поговорить с домом.

— Чудесно, — кивнул командир.

— Тогда мы в дежурном режиме, а вы выключайте телевидение, — ЦУП. — А мы еще минут десять посмотрим телевидение. Всем спасибо и до свидания.

Космонавты и астронавты разлетелись по станции, картинка с Мира исчезла. Расставание на этот раз проходило без постороннего присмотра. Что подарил экипаж Атлантиса космонавтам пока осталось неизвестным. Но самым главным подарком была, пожалуй, сама экспедиция посещения, приход гостей с Земли. Маленькая “отдушина” в полугодовом космическом марафоне “Уранов”.

Люки между стыковочным отсеком Мира (СО) и шаттла (ODS) должны были быть закрыты в 18:30.

В.Истомин. Закрытие люка состоялось примерно в 20:30 ДМВ (12:30 GMT). После этой процедуры каждый из экипажей работал по своей программе. Но скорее всего, им хотелось немного отдохнуть.

В 09:42 управление взяла на себя станция Мир и держала ориентацию вплоть до момента расстыковки 11:15:44 ДМВ (03:15:44 GMT). Момент расстыковки фиксировался на аппаратуру SAMS и “Микроакселерометр”. Была также включена аппаратура “Индикатор” и “Астра-2”. После того как шаттл отошел от станции его снимали на видеокамеру LIV и ультрафиолетовую аппаратуру “Фиалка”. Первый раз это происходило на дальности 160-200 м в интервале 12:55-13:05. Во втором интервале времени 14:05-14:20 космонавты ошибочно заложили не ту ориентацию, что необходима для съемки. Земля их оперативно поправила. Но “Ураны” реабилитировали себя, засняв шаттл на больших расстояниях в 15 и 16 часов.

18 ноября. К.Лантратов. НК. В 11:15:44 ДМВ (08:15:44 GMT) завершился совместный полет станции Мир и шаттла Атлантис STS-74. Корабль отстыковался от орбитального комплекса, оставив в его составе стыковочный отсек, доставленный им.

План работ на 18 ноября предусматривал расстыковку корабля Атлантис с комплексом Мир с 11:12 до 11:17, расхождение на расстояние 120 метров до 11:32, облет на расстоянии 120-150 метров (два оборота вокруг станции) с 11:32 до 13:00. При этом дважды (в 11:51 ив 12:14) корабль должен был пересечь радиус-вектор станции. В 13:00 предполагалось выдать на Атлантисе импульс на торможение для окончательного расхождения с Миром.

До расстыковочной зоны связи (11:13:00-11:29:04 через наземные ОКИКи) контакт со станцией поддерживал из хьюстонского ЦУПа руководитель российской группы координации Сергей Крикалев. На передаваемом из ЦУП-Х телеизображении было прекрасно видно, что Сергей сидит на уже привычном за последние дни месте за стойкой с надпись “Capcom”. Его напарником при расстыковке был, как и при стыковке, астронавт Стори Масгрейв. В нашем ЦУПе дежурная смена слышала все переговоры Крикалева с Миром. Российские специалисты имели возможность через американские средства выйти на связь со станцией. Однако Сергей отлично справлялся и сам, а потому ЦУП-М в его работу не вмешивался. Стоит еще добавить, что расстыковкой с российской стороны из калининградского ЦУПа “командовал” сам руководитель полета Владимир Соловьев и его первый заместитель Виктор Благов. Сменным руководителем полета Мира был, как и при стыковке, Игорь Тополь, оператором связи — Василий Зорин.

— К расстыковке мы готовы, — сообщил через Атлантис Крикалеву Юрий Гидзенко (10:44). — Через одну минуту я буду выдавать команду со Света и Символа.

Эти команды запрещали работу системы ориентации солнечных батарей Мира и переводили станцию в определенным образом ориентированный полет (модулем Кристалл к Земле) на весь период расстыковки и расхождения аппаратов.

Справившись с командами Гидзенко доложил:

— Какие команды на время 10:45 надо было выдать, я выдал. Теперь ждем зоны УКВ-1 с Москвой. У нас все в норме.

— Ребята, команда на 11:11:40 выдается до зоны, — предупредил “Уранов” Крикалев. Это была команда на запуск пассивного режима расстыковки на стыковочном узле АПАС-2 стыковочного отсека. Активным при расстыковке был узел, установленный на отсеке ODS Атлантиса.

— На шаттле тоже все в порядке, — сообщил на борт Мира Крикалев (10:48:24). — Все дают добро на расстыковку.

— Ребят, в 11:11:40, сразу после ввода пассивного режима сразу можно будет приготовить камеру LIV для съемок и записи, — продолжал заботливо инструктировать “Уранов” Крикалев. — А после этого включите передатчики на передачу картинки на Землю: Анна-72 и Анна-86.

— Ну это то понятно, — промолвил Гидзенко.

— Это для того, чтобы и передавать картинку через наземные пункты, и параллельно записать себе на ленту, — объяснил Сергей.

В 11:11:56 Крикалев, получив с Мира подтверждение о введении на станции пассивного режима расстыковки, показал для всеобщего сведенья хьюстонского ЦУПа поднятый вверх большой палец. Можно было начинать операцию по разделению двух огромных массивных аппаратов.

Тем временем в 11:12 начался сеанс связи с Миром через российские ОКИКи. Звуковой канал был налажен сразу же.

— Ребят, как на счет подготовки телевидения? — поинтересовался первым делом из ЦУП-М оператор связи Василий Зорин.

— Анну-72 и Анну-86 я выдал, — сообщил Юрий Гидзенко. Однако с телеизображение с камеры LIV в ЦУП-М получить на этот раз быстро не удалось. Экраны оставались темными.

— Мы слышали все ваши переговоры с Сергеем, но не вмешивались, чтобы шуму было поменьше, и чтобы не мешать работе капкома и Сергея. А, в принципе, у нас канал был до Москвы, — сообщил Василий. — Вот, что-то типа картинки появилось, но темное.

Чувствовалось, что передатчик Мира работает, но никакой сигнал на него не подается.

— Ребята, а вы включили камеру? — попытался решить проблему с темной на экранах ЦУПа оператор связи.

— Передатчик работает, а вот насчет камеры — не знаю, — засомневался командир Мира.

— Ребят, но у нас определенное впечатление, что у вас камера не включена по несущей, — настаивал ЦУП.

— Мне сейчас трудно сказать, — признался Юра. — У меня есть картинка на экране, но это наша картинка.

Стоит заметить, что при расстыковке не было телеизображения и с Атлантиса. Во всяком случае, на экраны нового зала управления в Хьюстоне оно не транслировалось. Видно, астронавты только записывали его, не ретранслируя на Землю.

А тем временем замки на стыковочном агрегате Атлантиса открылись, пружины узла мягко оттолкнули шаттл от станции. По показаниям датчиков Мира расстыковка с Атлантисом произошла в 11:15:44 ДМВ (08:15:44 GMT) над Германией. После отхода шаттла масса станции возросла по сравнению с “дошаттловской” почти на 5 тонн: 4.35 тонны — стыковочный отсек, 0.49 тонн — различных грузов. Масса станции возросла теперь до 135 тонн;

— Ребят, вот мне сейчас Сергей сообщил, что есть расстыковка, — совершенно спокойно и буднично сообщил “Уранам” Владимир Соловьев.

— Да, — подтвердил Гидзенко. — Мы все снимаем.

— Ребят, включение передатчика дайте еще раз — Анна-86, — попросил Зорин.

— Машут рукой, — комментировал происходящее Юрий (11:17:11). — Видно, как идет расхождение.

— Ребят, а вы случайно на переключателе не отключили положение LIV? — догадался Соловьев о причинах “слепоты” станции.

— Сейчас переключаем в положение LIV, — подтвердил Юра.

На экранах ЦУПа через помехи, обычные при связи со станцией через наземные ОКИ-Ки, появилось изображение постепенно отходящего шаттла на фоне Земли.

— Все, наблюдаем картинку, — сообщила Земля.

— Это из модуля “Дмитрий” картинка, — прокомментировал видимое Гидзенко. Шаттл очень медленно отходил от станции.

— Мы так поняли, что сейчас расстояние 50 футов? — уточнил ЦУП-М (11:18:51).

— Поменьше, — прикинул Юра. — Сейчас метров 10.

— А по нашим данным уже есть 15 метров и можно запускать ориентацию.

— Хорошо, приступаем, — согласился командир станции (11:19:53).

На земных телеэкранах стало видно как шаттл стал постепенно уходить в сторону. Очень отчетливо было видно, как Атлантис прошел береговую черту Каспийского моря в районе Астрахани (11:22:20).

— Ребят, выходим из зоны, — напомнил Соловьев. — Давайте отбой ТВ.

Сразу после окончания сеанса связи, с 14 минутной задержкой произошла и традиционная “расстыковка” на Земле в подмосковном ЦУПе: модель шаттла была отделена от макета орбитального комплекса Мир, который стоял на стойке руководителя полета. Все динамические операции с этим “миникомплексом” по давнишней традиции проводит только один человек — Виктор Благов. Как и в космосе, в составе земного Мира остался небольшой стыковочный отсек.

К 11:26:48 расстояние уже выросло до 250 футов, о чем доложили астронавты Атлантиса на Мир по-русски. Это был еще один этап расхождения. Хьюстон передал в Калининград добро на проведение инерциальной ориентации Мира.

В 11:41 — шаттл пересек вектор скорости Мира и начал подниматься над станцией. В 11:54 Атлантис летел уже над Миром. Станция пролетала чуть западнее Тасмании.

В 12:02:57 перед самым входом в тень с Атлантиса началась передача телеизображения станции Мир на темном фоне космоса. Шаттл постепенно выходил на продольную ось орбитального комплекса со стороны корабля Союз ТМ-22.

— Получаем ваше изображение, — подтвердил для “Уранов” этот факт из Хьюстона Крикалев. — Шаттл сейчас идет между левым бортом и потолком базового блока.

Постепенно станция начала входить в тень (12:05:40), Мир медленно исчезал на изображение с Атлантиса. Загорелись габаритные огни на концах солнечных батарей, замигали проблесковые сигналы около стыковочного узла стыковочного отсека, на модулях и базовом блоке. Дольше всех играла в лучах заходящего солнца батарея на модуле Квант. Но вот и она потускнела.

На шаттле переключили режим съемки. Чувствительность телекамеры повысилась, и слегка размытое изображение станции с яркими мигающими огнями вновь появилась на экранах обоих ЦУПов. Видимо, при таком режиме было достаточно освещения, идущего из грузового отсека Атлантиса, летящего в 180 м от Мира. Зато стали заметны и мелкие пылинки и кусочки, которые образовывались при работе двигателей шаттла. Они, как загадочные НЛО пересекали в разных направлениях поле зрения станции, предавая всей картине просто фантастический вид. В 12:19 шаттл вновь прошел снизу станции, между Миром и Землей.

— Шаттл прошел вертикаль под вами, — подтвердил из Хьюстона Крикалев. — Продолжается облет. Он сейчас со стороны третьей плоскости базового блока и уходит в сторону правого борта.

Судить о взаимном расположении станции и корабля Сергею было легко по экранам хьюстонского ЦУПа. На них отображалось не только траектория полета и район, над которым в данный момент пролетают аппараты, но и их взаимное положение, а также ориентация каждого из них друг относительно друга и относительно Земли. Все это рисовал на экранах компьютер. Время от времени картинки с главных экранов хьюстонского Центра управления передавались в Калининград. Такое представление текущей информации было очень удобно и наглядно. О чем-то подобном стоило бы подумать и сотрудникам нашего ЦУПа.

— Атлантис, — неожиданно вызвал в 12:24 шаттловских коллег Юрий Гидзенко.

— Слышим вас хорошо, — подтвердили с шаттла.

— Мы сейчас хотим вам передать небольшое послание, — сообщил Юрий, и на шаттле, а через него в микрофонах хьюстонского и калининградского ЦУПов раздалась русская народная песня “Ехали на тройке с бубенцами...”. Это “Ураны” запустили магнитофон Мира.

Дорогой длинную и ночью лунную Да с песней той, что в даль летит звеня Да с той старинную, да семиструнную Что по ночам так мучила меня...

— неслось в космосе. Дорожка для Атлантиса была еще, действительно, длинная, ночь — вполне лунная (тем более, станция и шаттл летели в тени). Упоминание же о “семиструнной”, думаю, будило в мыслях астронавтов воспоминания о совсем недавних совместных посиделках с двумя гитарами. Известная залихватская песня пришлась, судя по всему, астронавтам Атлантиса под настроение. Не разу не прервав песню, экипаж шаттла выслушал ее до конца. После небольшой паузы по окончанию музыкального подарка с Мира раздался голос Кеннета Камерона.

— Спасибо, — сказал командир Атлантиса по-русски. — Это очень красивая песня. Всегда в будущем, когда мы будем слышать эту песню по-русски или по-английски, мы будем вспоминать встречу с вами на орбите.

— Все правильно, Кен, — согласился с ним Юрий.

А менее чем через полчаса на шаттле был выдан импульс на окончательное расхождение. Астронавты могли спокойно сказать, что главная цель их полета выполнена полностью, на “все сто”.

“Ураны” тоже остались довольны этой экспедицией посещения. Ведь им теперь предстояло еще летать более трех месяцев до того момента, когда на Мир прибудут следующие люди — их смена.

К.Лантратов. НК. Стыковочный отсек (СО) разработан и изготовлен в Ракетно-космической корпорации Энергия имени академика С.П.Королева. При разработке он имел обозначение Изделие 316ГК. Во всех официальных документах НАСА отсек назывался “Стыковочный модуль” (Docking Module, DM). Поэтому в “НК” стыковочный отсек тоже зачастую ошибочно именовался модулем.

Прототипом стыковочного отсека для станции Мир послужил аналогичный отсек, разработанный в НПО Энергия в начале 90-х годов в рамках “урезанного” варианта станции 180ГК “Мир-2”. Стыковочный отсек Мира-2 разрабатывался как шлюзовая камера и дополнительный причал транспортных пилотируемых и грузовых кораблей.

СО Мира-2 имел цилиндрическую форму со сферическими днищами. К отсеку присоединялся приборно-агрегатным отсеком (ПАО) от корабля ПФ615А55 Прогресс М планировалось выводить на орбиту носителем 11А511У2 Союз-У. После стыковки связки СО+ПАО к Миру-2, приборно-агрегатный отсек отстыковался бы, открыв второй стыковочный узел. К нему и должны были стыковаться Союзы ТМ, Прогрессы М и Прогрессы М-2. Для шлюзования перед выходом космонавтов в открытый космос внутри СО должно было стоять необходимое оборудования. Сам же выход планировалось проводить через специальный люк, расположенный на боковой поверхности отсека.

После объединения проекта Мир-2 с проектом Альфа, в Международную космическую станцию вошел и стыковочный отсек. Сначала планировалось, что СО, оснащенный андрогинным периферийным стыковочным узлом, будет временным причалом для шаттлов, для этого СО должен был выводиться на орбиту сразу за ФГБ. Однако после пересмотра программы МКС, в сентябре 1994 года запуск СО был отнесен на более отдаленный срок. Сейчас старт стыковочного отсека станции Альфа намечен на июль 1998 года (полет 04Р).

О стыковочном отсеке специалисты Энергии вспомнили, когда количество стыковок шаттла с Миром выросло с одной до десяти. Десять раз за два года перестыковывать модуль Кристалл с бокового узла ПхО базового блока на осевой и обратно было немыслимо. Эта операция поглотила бы все рабочее время экипажа Мира. К тому же и манипулятор автоматической системы перестыковки модуля не был рассчитан на такое количество операций.

Естественной была идея стыковать шаттл к модулю Кристалл без перестыковки на осевой узел. Но тут начинали мешать солнечные батареи базового блока Мира. Логичным было предложение нарастить или стыковочную систему шаттла ODS, или модуль Кристалл. Анализ показал выгодность второго решения. Оно позволяло не возить каждый раз в грузовом отсеке орбитальной ступени “нарастительный” переходник. И уж вполне понятным было взять за основу переходника уже имевшуюся разработку — стыковочный отсек Мира-2. По расчетам он должен был весить 3874 кг. Это для шаттла был пустяк.

Тем более при обсуждении десяти полетов шаттлов к Миру при второй стыковке планировалось доставить на станцию две новые солнечные батареи. Со стыковочным отсеком решалась задача их крепления при запуске шаттла и отпадала надобность в выходах в открытый космос для их переноса из грузового отсека на орбитальную станцию. Теперь их можно было просто закрепить на СО и так оставить до лучших времен, чтобы потом без спешки установить на расчетных местах и раскрыть.

Стыковочный отсек для Мира был, к тому же, проще “альфовского”. На нем не было нужды в оборудовании для шлюзования и боковом люке для выхода космонавтов в открытый космос. Это в значительной степени сокращало сроки изготовления и испытания СО.

Первый разговор о стыковочном отсеке зашел еще в мае 1993 года на встрече российских и американских космических специалистов в Хьюстоне, когда шло обсуждение расширенной программы сотрудничества России и США на ближайшие годы. На все обсуждения и согласования ушло полгода. Окончательно вопрос разработки и запуска стыковочного отсека был решен на встрече специалистов двух стран, прошедшей в конце октября 1993 года в Москве. Официальный же отсчет времени работы над стыковочным отсеком ведется от соглашения между РКА и НАСА, подписанного 1 ноября 1993 года в Москве Ю.Н.Коптевым и Д.С.Голдиным. Руководителем рабочей группы по СО от РКК Энергия стал Игорь Ефремов, от НАСА — Джордж Сандарс. Головной фирмой по стыковочному отсеку была назначена, естественно, РКК Энергия. С американской стороны в проекте участвовали Центр Льюиса НАСА, отделение Rocketdyne компании Rockwell International и корпорация Lockheed-Martin.

С ноября 1993 года работы над СО Мира и СО Альфы велись параллельно. К концу декабря 1993 года была завершена работа над эскизным проектом, а к 30 июня 1994 года разработана конструкторская документация. Вот только производство стыковочных отсеков в НПО Энергия велось уже в разные сроки. В первую очередь изготавливался отсек Мира.

Тем временем в апреле 1994 года для испытаний в США Энергия передала модель СО. Приблизительно в то же время в Россию были отправлены американские компоненты солнечной батареи, которая должна была устанавливаться на стыковочном отсеке.

9 июня того же года в Космическом центре имени Кеннеди (KSC) НАСА посетила делегация из пяти специалистов НПО Энергия, работающих над стыковочным отсеком. Российские специалисты были детально ознакомлены с рабочими зонами центра, в которых будет проходить обслуживание и подготовка СО.

А в самом НПО Энергия, ставшей к тому времени Ракетно-космической корпорацией, шло изготовление летного образца стыковочного отсека. Его производство значительно упрощалось в связи с тем, что частично использовалось уже имеющееся технологическое оборудование. Так сферические днища СО были позаимствованы у бытового отсека корабля Союз ТМ. Установка же стыковочных узлов на СО была аналогична установке узла АПАС на транспортном корабле 11Ф732 №101 (Союз ТМ-16). Параллельно с летным образцом СО изготавливался макет отсека для тренировок американских астронавтов в бассейне гидроневесомости Космического центра имени Джонсона.

Сборка летного экземпляра стыковочного отсека была завершена в Энергии в феврале 1995 года. В мае закончились его испытания. Также прошла ускоренные испытания и совместная российско-американская солнечная батарея дооснащения.

7 июня 1995 года российский транспортный самолет Ан-124 Аэрофлота доставил стыковочный отсек в Космический центр имени Кеннеди. Этим же рейсом в США прибыли российская многоразовая солнечная батарея (МСБ), российско-американская солнечная батарея дооснащения (СБД), вспомогательное оборудование для наземной подготовки и испытаний СО и батарей и другое оборудование, предназначенное главным образом для доставки на станцию Мир во время полета STS-74, а также макет для тренировок астронавтов в бассейне JSC.

Доставка стыковочного отсека произошла на неделю позже, чем было первоначально запланировано, однако к 21 июня график подготовки удалось нагнать за счет работы представителей РКК Энергия 12-часовыми сменами. Для подготовки СО к запуску в Центре имени Кеннеди работала группа специалистов РКК Энергия приблизительно из 50 человек. Они трудились иногда даже по выходным, их рабочий день порой длился куда больше положенных 8 часов. За великолепно выполненную работу по подготовке к запуску стыковочного отсека корпорация Lockheed-Martin наградила российских специалистов своим Золотым сертификатом. Это наивысшая служебная награда корпорации, позволяющая получить работу в любом из подразделений фирмы. Золотой сертификат Lockheed-Martin ценится и вдругих аэрокосмических компаниях США при устройстве на работу в них.

Первоначально стыковочный отсек был установлен в Корпусе подготовки космической станции SSPF, открытом в июне 1994 года. 21 июля на СО был установлен такелажный узел для захвата манипулятором RMS, а также цапфы для крепления отсека в грузовом отсеке шаттла. 25 июля на СО устанавливали цветные телекамеры и стыковочные огни. К 4 августа российский персонал произвел установку на стыковочный отсек обеих солнечных батарей. 10 августа были выполнены заключительные испытания отсека на герметичность, и началась его приемка перед официальной передачей НАСА, прошедшей 18 августа.

В этот день стыковочный отсек был перевезен из Корпуса подготовки космической станции SSPF в корпус контрольно-испытательной станции ОСВ. Там к 5 сентября прошли испытания СО, после чего он был установлен в транспортный контейнер.

11 сентября отсек перевезли из контрольно-испытательной станции ОСВ во 2-й отсек Здания подготовки орбитальной ступени OPF, где готовился к полету Атлантис. Поздно вечером в этот же день СО был установлен в грузовой отсек шаттла. 12-14 сентября прошли электрические подключения стыковочного отсека, 16 сентября состоялось опробование оборудования своего корабля экипажем STS-74. Контрольные интерфейсные испытания стыковочного отсека прошли 20-21 сентября, проверка состояния — 22 сентября.

Наконец 12 октября Космическая транспортная система в составе корабля Атлантис была вывезена на стартовом комплексе LC-39А. 17 октября была выполнена проверка состояния СО.

Доставка СО к Миру осуществлялась в рамках контракта NAS 15-10110, пункт 0003Е3, предусматривавшего доставку и возврат российских грузов и полезных нагрузок на борту шаттлов. Вывод на орбиту стыковочного отсека прошло в грузовом Атлантиса 12 ноября. 14 ноября экипаж шаттла установил СО на отсеке ODS. 15 ноября прошла стыковка Атлантиса с Миром. С этого момента стыковочный отсек совершает полет в составе российского орбитального комплекса Мир.

Стыковочный отсек стал первым объектом, разработанным и изготовленным в России и запущенным Соединенными Штатами.

Стыковочный отсек 316ГК (Рис. 1, 2 и 3) имеет длину по плоскостям шпангоутов стыковочных узлов 4702 мм, диаметр герметичного отсека 2206 мм. Максимальная длина (по лепесткам стыковочных узлов) 5102 мм, максимальная ширина (по концам горизонтальных цапф крепления в грузовом отсеке шаттла) 4902 мм, максимальная высота (от конца килевой цапфы до СБД) 4510 мм. Масса СО, вместе с МСБ, СБД и узлами крепления в ГО шаттла 4350 кг.

Рис. 1. Стыковочный отсек: 1 — поручни; 2 — стыковочный узел АПАС-2; 3 — многоразовая солнечная батарея; 4 — цапфа стабилизирующего узла крепления; 5 — неосевая стыковочная мишень шаттла; 6 — стыковочная мишень кораблей Союз TM; 7, 16 -— цапфы основного узла крепления; 8 — клапан наддува; 9 — телекамера; 10 — светильник; 11 — цапфа килевого узла крепления; 12 — крышка люка АПАС-1 с иллюминатором; 13 — проволочная мишень; 14 — стыковочный узел АПАС-1; 15 -— отрывная плата PDA; 17 — такелажный узел; 18 — солнечная батарея дооснащения. Рисунок РКК Энергия.

Рис. 2. Стыковочный отсек (вид со стороны АПАС-1): 1 — такелажный узел; 2 — многоразовая солнечная батарея; 3, 12 — клапан наддува; 4, 13 — цапфы основного узла крепления; 5 — неосевая стыковочная мишень шаттла; 6 — телекамера; 7 — светильник; 8 — стыковочная мишень кораблей Союз ТМ; 9 — цапфа килевого узла крепления; 10 — полусферический отражатель; 11 — крышка люка АПАС-1 с иллюминатором; 14 — солнечная батарея дооснащения; 15 — стыковочный узел АПАС-1. Рисунок РКК Энергия.

Основой конструкции стыковочного отсека является герметичный корпус. Корпус сварной, выполнен из алюминиево-магниевого сплава АМг-6М. Гермокорпус образован цилиндрической обечайкой (диаметр 2206 мм, длина 2350 мм), подкрепленный двумя шпангоутами, и двумя сферическими днищами (радиус сферы 1103 мм). Герметичный объем стыковочного отсека 14.6 м³.

Днища снабжены посадочными местами для установки андрогинных периферийных агрегатов стыковки типа АПАС-89 (стыковочный агрегат ЗЗУ.6201.008-06). Они совместимы со стыковочными агрегатами, установленными на приборно-стыковочном отсеке модуля Кристалл (ЗЗУ.6201.008-01) и отсеке ODS шаттла (ЗЗУ.6201.008-05). Отличия АПАС СО от АПАС'ов, установленных на шаттле, заключаются в следующем:

— на АПАС СО установлена крышки-люки;

— на агрегатах АПАС СО не устанавливаются две уплотнительные прокладки по плоскости стыковочного шпангоута;

— на корпусе агрегатов АПАС СО установлены штуцеры для подключения системы наддува и контроля герметичности большой полости (между люками).

Габариты АПАС на стыковочном отсеке 1500x1500x740 мм, масса каждого 330 кг. Двенадцать замков каждого стыковочного узла обеспечивают силу стягивания космических аппаратов 22 тонны, то есть суммарная сила стягивания двух стыковочных агрегатов механизмом герметизации — 44 тонны. При стыковке образуется герметичный переходной тоннель диаметром в свету 800 мм.

Узлы А ПАС на стыковочном отсеке закреплены параллельно. Однако один узел повернут относительно другого на угол 25°. Такое рассогласование сделано для того, струи из работающих двигателей шаттла, направленных вверх, не были в сторону станции, принося ушерб ее солнечным батареям, датчикам, иллюминаторам, радиаторам-теплообменникам. В результате же поворота одного узла относительно другого, продольная ось шаттла при стыковке развернута на угол 25° относительно продольной оси базового блока станции.

Рис. 3. Стыковочный отсек (вид сверху): 1 — стыковочный узел АПАС-2; 2 — многоразовая солнечная батарея; 3 — цапфа стабилизирующего узла крепления; 4, 9 — цапфы основного узла крепления; 5 — клапан наддува; 6 — стыковочный узел АПАС-1; 7 — такелажный узел; 8 — отрывная плата PDA; 10 — солнечная батарея дооснащения; 11 — клапан сброса давления. Рисунок РКК Энергия.

Узел, предназначенный для стыковки с модулем Кристалл, назван АПАС-1, а для стыковок с шаттлами и транспортными кораблями — АПАС-2. На крышке люка АПАС-1 имеется иллюминатор, на крышке люка АПАС-2 его нет, так как там стоит осевая стыковочная мишень шаттла.

В отличие от первой миссии шаттла к орбитальной станции, в полете STS-74 через стыковочный отсек производится не только механическая стыковка Атлантиса и Мира, но и электрическая и информационная. Это было вызвано тем, что во время космического полета отсека его оборудование должно быть запитано, с него должна поступать служебная информация. До стыковки со станцией питание и управление системами СО обеспечивает Атлантис, после стыковки — Мир. Это обеспечивается боковой отрывной платой PDA и разъемами на АПАС'е.

В процессе стыковки АПАС'ов СО и шаттла автоматически соединяются четыре электроразъема: два — по 184 контакта, два — по 151 контакту и одному высокочастотному разъему. По первым двум идет питание стыковочного отсека мощностью 1400 Вт, по двум другим — команды управления.

Снаружи стыковочного отсека закреплены многоразовая солнечная батарея, солнечная батарея дооснащения, средства фиксации СО в грузовом отсеке шаттла, средства захвата СО дистанционным манипулятором шаттла, средства обеспечения стыковки, отрывная плата PDA, поручни для перемещения снаружи отсека космонавтов.

Для обеспечения заданного теплового режима используется пассивная система: снаружи стыковочный отсек закрыт экранно-вакуумной теплоизоляцией. Это новый тип ЭВТИ, отличающийся от прежде применявшейся на модулях Мира цветом: старая ЭВТИ имели бледно-бежевый цвет, новая — ярко-рыжая. Снаружи отсек также закрыт экраном микрометеоритной защиты.

Активная система терморегулирования стыковочного отсека включает гидроконтур с циркулирующим хладагентом и вентиляторы обдува электронных систем и иллюминатора в крышке люка узла АПАС-1.

Из двух солнечных батарей, установленных на внешней поверхности СО, одна — многоразовая солнечная батарея — полностью изготовлена российской стороной и является точной копией двух МСБ модуля Кристалл. Вторая батарея — солнечная батарея дооснащения — имеет в своем составе аналогичную российскую механическую часть развертывания и свертывания и американские фотоэлектрические преобразователи. Общая площадь двух батарей на стыковочном отсеке 76 м. Установка и развертывание МСБ на модуле Квант запланирована для космонавтов ЭО-21 во время трех выходах, планируемых на апрель 1996 г. СБД должна быть перенесена и развернута во время трех выходов космонавтов ЭО-22 в сентябре 1996 года.

Средства фиксации СО в грузовом отсеке шаттла состоят из основного крепления (две цапфы по левому и правому борту отсека). стабилизирующего крепления (одна цапфа по левому борту) и килевого крепления (одна цапфа снизу). Все четыре цапфы совместимы с замками в грузовом отсеке шаттла. Все цапфы закреплены на балках, приваренных к корпусу стыковочного отсека в районе силовых шпангоутов в месте соединения цилиндрической обечайки и сферических днищ. Балки остаются на отсеке и после стыковки с модулем Кристалл. На правой балке основного крепления также закреплена отрывная плата PDA и идущие от нее в СО кабели.

Для фиксации СО в грузовом отсеке шаттла выделена зона цилиндрической формы диаметром 15 футов (4572 мм) и длиной 18 футов (5486 мм). СО крепится в ОПН в местах:

— основное крепление (правый и левый борт) х=1072.93 мм, у=94.0 мм, z=414.0 мм;

— стабилизирующее крепление (только левый борт) х=1159.47 мм, у=94.0 мм, z=414.0 мм;

— силевое (нижнее) крепление х=1116.20 мм, у=0, z=305.0 мм.

Для захвата стыковочного отсека дистанционным манипулятором шаттла служит специальный такелажный узел. Он закреплен на сферическом днище отсека со стороны стыковочного узла Кристалла. В такелажный узел входит цапфа, за которую производится захват концевиком манипулятора. Для упрощения захвата на такелажном узле стоит мишень. Изображение мишени передается телекамерой, установленной на манипуляторе шаттла. По положению и размерам мишени оператор манипулятора шаттла определяет расстояние от концевика до такелажного узла и их относительное расположение. После захвата такелажного узла с помощью манипулятора производится установка стыковочного отсека на отсеке ODS шаттла.

Со стыковочным отсеком могут осуществлять стыковки как шаттлы, так и корабли Союз ТМ и Прогресс М, оснащенные АПАС'ом. Для обеспечения стыковки с СО шаттла на отсеке установлены три плоскостных и один полусферический призматические отражатели. С помощью их и лазерного дальномера экипаж шаттла может определять расстояние и скорость сближения со станцией. Также снаружи крышки люка стыковочного узла АПАС-2, предназначенного для стыковок с шаттлами и кораблями Союз, закреплена осевая стыковочная мишень шаттла, а на сферическом днище — неосевая. Рядом с неосевой мишенью шаттла установлена стыковочная мишень для кораблей Союз.

Для улучшения обзора при стыковке отсека с модулем Кристалл в полете STS-74 на СО закреплены две телекамеры. Одна из них стоит на иллюминаторе люка стыковочного узла АПАС-1, направленного к Кристаллу (осевая телекамера). Чтобы иллюминатор не запотевал во время операции стыковки, ухудшая работу телекамеры, около него стоит специальный вентилятор обдува.

Вторая телекамера установлена на специальном кронштейне (внешняя телекамера). Кронштейн крепится к шпангоуту на стыке цилиндрической обечайки и сферического днища, обращенного к Кристаллу. Рядом с телекамерой на том же кронштейне установлен один из трех светильников, работающий совместно с телекамерой. Остальные два светильника стоят на корпусе СО и предназначены для подсветки при работе осевой телекамеры. Кронштейн с телекамерой и светильником, ставшие ненужными после стыковки СО с модулем Кристалл, планируется демонтировать во время одного из выходов российских космонавтов в открытый космос.

Также в сферические днища стыковочного отсека вварены клапаны наддува и сброса давления. Это технологические клапаны, используемые при проверки отсека на герметичность на Земле.

Внутри гермокорпуса стыковочного отсека установлены декоративные панели, за которыми проходят электрические и пневматические коммуникации. Также внутри имеется пульт управления системами СО.

Весь полет от старта шаттла внутри стыковочного отсека остается нормальная воздушная атмосфера при давлении 1 атм. После перевода СО на отсек ODS, люк в отсек открывается и его герметичный объем объединяется с герметичным отсеком ODS и кабины шаттла.

Электропитание всех систем стыковочного отсека, как и всего орбитального комплекса Мир, осуществляется постоянным током с напряжением 28 В. Питание на СО подается после выхода на орбиту шаттла примерно через час после открытия створок грузового отсека шаттла через отрывную плату PDA в грузовом отсеке шаттла. После установке стыковочного отсека на отсеке ODS питание СО обеспечивается через два из четырех разъема на АПАС-2. После стыковки отсека с модулем Кристалл и во время всего его остального полета в составе комплекса Мир питание СО обеспечивается через разъемы АПАС-1, хотя остается и резервный канал энергопитания и управления системами СО с шаттла через разъемы на АПАС-2.

Информационные каналы для управления системами СО из шаттла идут через мультиплексор/демультиплексор и два разъема на АПАС-2. Программное обеспечение шаттла обрабатывает собранную информацию о состоянии, работе и конфигурации подсистем СО: давлении и температуре внутри отсека, работе вентиляторов системы терморегулирования, состоянии и работе обоих стыковочных узлов. Информация обо всех этих параметрах выводится на специальный терминал СО, установленный в задней части верхней палубы пилотской кабины шаттла.

3. Нештатные ситуации с СО, предусмотренные при полете STS-74.

К полету STS-74 был проработан целый комплекс мер безопасности, который регламентировал работу экипажа шаттла в случае нештатных ситуаций со стыковочным отсеком.

В случае неудачной стыковки Атлантиса со станцией Мир стыковочный отсек должен был быть вновь уложен на свое место в грузовом отсеке корабля и возвращен на Землю. В случае посадки не в Космическом центре имени Кеннеди, а на авиабазе Эдвардс никаких противопоказаний на транспортировку по воздуху стыковочного отсека внутри шаттла не выдвигалось. Демонтаж СО из грузового отсека предусматривался в Центре Кеннеди в Корпусе подготовки орбитальной ступени OPF. После выгрузки отсек устанавливался в транспортный контейнер. Решение о повторном запуске СО на шаттле должно было приниматься отдельно.

Ряд нештатных ситуаций при работе со стыковочным отсеком на орбите предусматривал выход астронавтов в открытый космос. Экипаж шаттла отрабатывал следующие ручные операции:

— рассоединение и соединение отрывной панели шаттла PDA;

— размыкание такелажного узла и дистанционного манипулятора;

— размыкание и замыкание замков цапф для крепления СО в грузовом отсеке. При этом предусматривалось ручное размыкание замков только основного и стабилизирующего креплений. Ручное размыкание замка килевого крепления ввиду невозможности подхода к нему не предусматривалось;

— сопряжение вручную стыковочного отсека с отсеком ODS. Для стыковки вручную СО и ODS дистанционный манипулятор должен был подвести СО к хотя бы частично выдвинутому кольцу стыковочного механизма на ODS. Затем астронавты установили бы три специальные стяжки, которые и обеспечили бы стыковку. После этого предусматривался демонтаж стяжек;

— размыкание вручную защелок механизма захвата стыковочного узла при расстыковке Атлантиса с Миром.

Как уже говорилось все эти операции отрабатывались астронавтами в бассейне гидроневесомости Космического центра имени Джонсона с использованием специально изготовленного в РКК Энергия макета. В будущем астронавты миссии STS-76 пройдут на макете СО полномасштабную подготовку к запланированному для них выходу в открытый космос во время полета в состыкованном состоянии со станцией Мир.

Индевор готовится в 3-м отсеке Корпуса подготовки орбитальных ступеней к полету по программе STS-72, который планируется начать 11 января 1996 г.

25 октября началась и к 27 октября была закончена установка основных двигателей на Индевор. 27 октября выполнялось механическое крепление двигателей, а электрические подключения проходили в течение следующей недели. 3 ноября проводилась установка тепловой защиты двигателей.

23-25 октября левый блок двигателя OMS был перевезен в Корпус обслуживания систем с высококипящими компонентами HMF. 27 октября на корабль был установлен после полировки иллюминатор №5.

В Здании сборки системы VAB 24 октября исследовалось загрязнение, обнаруженное на втором снизу сегменте левого ускорителя. Сегмент был снят с собираемого ускорителя. Ничего существенного обнаружено не было, и 25-26 октября сегмент был вновь установлен. Третий сегмент левого ускорителя был установлен 30 октября.

2 ноября закончились испытания полезной нагрузки OAST-Flyer. В этот же день спутник был перевезен в OPF. 3 ноября полезную нагрузку — мостообразную ферму GAS Bridge и аппарат OAST-Flyer — начали устанавливать в грузовом отсеке Индевора. Во время опускания их в грузовой отсек в момент контакта килевой цапфы фермы с задним узлом крепления выяснилось, что цапфа слишком длинна. Полезную нагрузку пришлось извлечь, и осмотр показал незначительный ущерб теплоизолирующим “одеялам”, немедленно устраненный. Рентгеноскопия элементов конструкции показала, что их повреждения не произошло.

После замены цапфы на ферме GAS Bridge полезная нагрузка была благополучно поставлена в грузовой отсек 6 ноября. Контрольные интерфейсные испытания ПН начались 7 ноября.

В дни, предшествовавшие старту Атлантиса, подробная информация из Центра Хьюстона не выдавалась. Стыковка внешнего бака ЕТ-75 с ускорителями набора RSRM-52 в VAB должна была состояться 9 ноября. К 13 ноября были уже выполнены электрические соединения между RSRM и ЕТ. Левый блок OMS был установлен 12 ноября. 13 ноября проводились его временные электрические подключения для испытаний. В этот же день продолжалась установка тепловой защиты основных двигателей, контрольное интерфейсное испытание ПН, поиск места электрической неисправности посадочного шасси.

На 17 ноября планировалось опробование оборудования корабля летным экипажем. Неясно, состоялось ли оно по графику или было сорвало из-за частичного прекращения работы правительственных учреждений США.

Дверцы грузового отсека планируется закрыть 20 ноября. На 29 ноября запланирован перевоз корабля в VAB.

22 октября в ангар AF НАСА на Станции ВВС Мыс Канаверал были доставлены извлеченные из океана ускорители, использованные при пуске Колумбии по программе STS-73 20 октября. В течение нескольких последующих дней выполнялась их разборка и первоначальное послеполетное исследование. 27 октября снятые с ускорителей сопла были отправлены изготовителю — фирме Thiokol Corp. в Юте — для тщательных инспекций и восстановления.

24 октября пресс-служба Центра Кеннеди сообщили, что в полетных данных STS-73 была обнаружена кратковременная вариация давления в камере двигателя левого ускорителя. Вариация, достигшая величины 2.4% вверх от номинального значения в 45.0 атм, продолжалась в течение доли секунды на 73-й секунде полета. Затем давление вернулось к нормальному графику изменения и было номинальным в течение оставшегося времени работы ускорителей. Вариации приблизительно такой же величины “являются естественным атрибутом нормальной работы ускорителя” и отмечались и в ходе других полетов. Максимальная прогнозируемая вариация давления в любой момент работы ускорителей составляет 3.2%. Не выявлено каких-либо аномалий, связанных с этим эпизодом.

А 5 ноября Колумбия выполнила успешную посадку в Центре Кеннеди в 06:45 EST. Приблизительно через 2.5 часа после посадки началась выгрузка критичных по времени образцов из лаборатории USML-2 в ее грузовом отсеке. Около 15:00 EST орбитальная ступень была вывезена с посадочной полосы и поставлена для межполетного обслуживания во 2-й отсек OPF. Здесь Колумбию будут готовить к полету по программе STS-75 с привязным спутником TSS-1R и микрогравитационной полезной нагрузкой USMP-3. Старт пока планируется на 29 февраля 1996 г. (дата подлежит рассмотрению), посадка — на 14 марта.

* Франсуа Фийон (Francois Fillon) сохранил пост министра почт, телекоммуникаций и космоса в новом правительстве Франции, состав которого был объявлен 7 ноября 1993 г.

Послеполетный осмотр, выполненный 5-6 ноября, показал нормальную степень повреждения теплозащиты Колумбии. 147 следов ударов было обнаружено на плитках теплозащиты, в основном как результат падения льдинок при запуске. 26 из них имели размер больше одного дюйма. Шины и тормоза посадочного шасси были в нормальном состоянии. Было зафиксировано отсутствие заполнителей в щели вокруг плиты из усиленного углерод-углеродного материала на “подбородке” Колумбии. Возможно, ее придется снять для инспекции перед следующим полетом. Принято предварительное решение о замене иллюминатора №1.

8 ноября был обеспечен доступ в хвостовой отсек и открыты дверцы грузового отсека Колумбии. 10 ноября лабораторный модуль был извлечен из грузового отсека и отвезен в здание ОСВ для разборки. 13 ноября выполнялась съемка туннельного адаптера. Шла подготовка к обслуживанию систем высококипящих компонентов.

7 ноября. С.Головков по сообщению НАСА. Как и предсказывали наблюдатели, решение НАСА по выбору подрядчика по эксплуатации Космической транспортной системы Спейс Шаттл оказалось вынужденным. Как объявил сегодня директор НАСА Дэниел Голдин, агентство будет готовить контракт с компанией United Space Alliance без проведения формального конкурса проектов.

Rockwell International и Lockheed Martin Corp., обладающие вместе 69% суммы основных контрактов, связанных с эксплуатацией шаттлов, объявили 2 августа о намерении сформировать совместное предприятие для получения основного контракта (“НК” №16-17,1995).

С точки зрения руководства НАСА, достижение соглашения с U.S.Alliance зависит от трех факторов. Во-первых, Rockwell и Lockheed должны сформировать отдельное жизнеспособное предприятие — юридическое лицо -— способное эксплуатировать систему Спейс Шаттл. Во-вторых, НАСА и U.S.Alliance должны выработать контрактное соглашение, которое обязывает подрядчика и обеспечивает необходимые вознаграждения за поддержание безопасности, выполнение графика полетов и достижение эффективности программы. В-третьих, персонал U.S.Alliance должен обладать достаточным опытом эксплуатации шаттлов, чтобы избежать дополнительного длительного обучения и сохранить безопасное и эффективное выполнение программы.

Комиссия НАСА по выбору подрядчиков, оценив представленные компаниями заявки на основной контракт (“НК” №19, 1995), пришла к выводу, что ни одна другая компания не сможет выполнить требования НАСА к подрядчику по основному контракту, и потому преимущества выдачи основного контракта U.S.AHiance перевешивают любые выгоды от “конкуренции”.

Дэниел Голдин описал следующие шаги, ведущие к выдаче основного контракта к сентябрю 1996 г.

1. Обе стороны согласуют Рабочее заявление, в котором точно описываются эксплуатационные характеристики, которых должен достичь подрядчик, без уточнения способов их достижения.

2. U.S.Alliance готовит детальные технические и финансовые предложения, соответствующие Рабочему заявлению и содержащие конкретные планы и обязательства по снижению объема контрактных требований, использования оборудования и рабочей силы.

3. НАСА оценивает эти предложения и использует их для разработки согласованного контрактного документа, в который включаются все обязательства U.S.Alliance и предусматриваются необходимые вознаграждения за поддержание безопасности, выполнение графика полетов и достижение эффективности программы.

4. Стороны разрабатывают этапное контрактное соглашение, которым U. S. Alliance обязывается начать работу по выявлению путей повышения эффективности программы по сравнению с заключенными ныне контрактами, и установить четкую последовательность этапов достижения окончательного соглашения по всем аспектам эксплуатации шаттлов в минимально возможный срок.

“Ясно, что это подходящий путь, — говорит Д.Голдин. — Он позволит нам гарантировать безопасную эксплуатацию шаттлов, соблюдать график запусков и обеспечить наше обязательство запустить первый элемент Космической станции в конце 1997 г. Я буду работать с Конгрессом с целью максимизировать будущий коммерческий потенциал Станции и наилучшим образом использовать каждый доллар американского налогоплательщика.”

И.Лисов. НК. По состоянию на 1 ноября 1995 г. в отряде астронавтов НАСА состоят 88 астронавтов США — 31 пилот шаттла и 67 специалистов полета. Лишь двое из них — Джон Янг и Стори Масгрейв — были набраны в дошаттловскую эпоху. 40 астронавтов официально назначены в экипажи STS-74, STS-72, STS-75 — STS-79, STS-82; кроме этого, Джон Блаха продолжает подготовку в ЦПК имени Ю.А.Гагарина, не имея официального назначения в экипаж. Еще 45 астронавтов в последний раз летали в 1993-1995 гг.; большинство из них получит, по-видимому, новые летные назначения. Лишь двое — Джон Янг и Анна Фишер — в последний раз назначались в экипажи, полеты которых планировались на 1986 г.

Некоторые астронавты временно или постоянно находятся на административных должностях. Джон Янг — специальный помощник директора Центра Джонсона по технике, управлению и безопасности. Стори Масгрейв — ведущий оператор связи. Роберт Кабана — командир отряда астронавтов. Фрэнк Калбертсон — заместитель директора программы 1-й фазы МКС (Мир-Шаттл). Уилльям Шеперд — менеджер программы Космической станции. Майкл Бейкер до последнего времени был координатором НАСА в России, а Чарлз Прекурт занимает эту должность в настоящее время. Вернувшийся недавно из полета Норман Тагард занимается исследованием российских кораблей Союз как кораблей-спасателей для МКС.

Джером Эпт, помимо летного назначения, является руководителем отделения обеспечения полетов Отдела астронавтов. Кеннет Кокрелл руководит отделением разработки операций. Марша Айвинс — руководитель группы обеспечения отряда астронавтов в Центре Кеннеди. Дэвид Лоу — менеджер отдела интеграции и управления внекорабельной деятельностью Центра Джонсона. Джеймс Восс отвечает за внекорабельную деятельность на Космической станции со стороны Отдела астронавтов. Карл Мид — заместитель начальника Отделения систем жизнеобеспечения и терморегулирования в Центре Джонсона. Менее “заметные” специальные назначения имеют и другие астронавты. Почти все они имеют возможность участвовать в дальнейших полетах; минимальна вероятность назначения в экипаж Джона Янга, Анны Фишер, Уилльяма Шеперда.

В таблице указаны: фамилия и имя астронавта, полет, к которому он готовится, год отбора кандидатом в отряд НАСА и специализация, последнее назначение в полет для тех, кто не имеет нового.

Фамилия, Имя	Назначен в экипаж	Набор	Последнее назначение
Akers, Thomas D.	STS-79	1987 S
Allen, Andrew M.	STS-75	1987 P
Apt, Jerome	STS-79	1985 S
Baker, Ellen S.		1984S	STS-71
Baker, Michael A.		1985 P	STS-68
Barry, Daniel T.	STS-72	1992 S
Blana, John E.	ЭО-23	1980 P
Bowersox, Kenneth D.		1987 P	STS-73
Brady Jr., Charles E.	STS-78	1992 S
Brown, Curtis L.	STS-77	1987 P
Bursch, Daniel W.	STS-77	1990 S
Cabana, Robert D.		1985 P	STS-65
Cameron, Kenneth D.	STS-74	1984 P
Casper, John H.	STS-77	1984 P
Chang-Diaz, Franklin R.	STS-75	1978 S
Chiao, Lerov	STS-72	1990 S
Chilton, Kevin P.	STS-76	1987 P
Clifford, Michael R.	STS-76	1990 S
Cockrell Kenneth D.		1990 P	STS-69
Coleman, Catherine G.		1992 S	STS-73
Collins, Elleen M.		1990 P	STS-63
Culbertson, Frank L.		1984 P	STS-51
Currie, Nancy J.		1990 S	STS-70
Davis, N. Jan		1987 S	STS-60
Duffy, Brian	STS-72	1985 P
Dunbar, Bonnie J.		1980 S	STS-71
Fisher, Anna L.		1978 S	STS-61H
Foale, C. Michael		1987 S	STS-63
Gemar, Charles D.		1985S	STS-62
Gernhardt, Michael L.		1992 S	STS-69
Gibson, Robert L.		1978 P	STS-71
Godwin, Linda M.	STS-76	1985 S
Gregory, William G.		1990 P	STS-67
Grunsfeld, John M.		1992S	STS-67
Halsell, James D.	STS-74	1990 P
Hammond, L. Elaine		1984 P	STS-64
Harbaugh, Gregory J.	STS-82	1987S
Harris, Bernard A.		1990 S	STS-63
Helms, Susan J.	STS-78	1990 S
Henricks, Terence T.	STS-78	1985 P
Hoffman, Jeffrey A.	STS-75	1978 S
Horowitz, Scott J.	STS-75	1992 P
Ivins, Marsha S.		1984 S	STS-62
Jernigan, Tamara E.		1985 S	STS-67
Jett, Brent W.	STS-72	1992P
Jones, Thomas D.		1990 S	STS-68
Kregel, Kevin R.	STS-78	1992 P
Lawrence, Wendy B.		1992 S	STS-67
Lee, Mark С	STS-82	1984 S
Linenger, Jerry M.	STS-79	1992 S
Linnehan, Richard M.	STS-78	1992 S
Lopez-Alegria, Michael E.		1992 S	STS-73
Low, O. David		1984 S	STS-57
Lucid, Shannon W.	STS-76	1978 S
McArthur Jr., William	STS-74	1990 S
McMonagle, Donald R.		1987 P	STS-66
Meade, Carl. J		1985 S	STS-64
Musgrave, F. Story		1967 S	STS-61
Newman, James H.		1990 S	STS-69
Ochoa, Ellen		1990 S	STS-66
Oswald, Stephen S.		1985 P	STS-67
Parazynski, Scott E.		1992 S	STS-66
Precourt, Charles J.		1990 P	STS-71
Readdy, William F.	STS-79	1987 P
Rominger, Kent V.		1992 P	STS-73
Ross, Jerry L.	STS-74	1980 S
Runco Jr., Mario	STS-77	1987 S
Scott, Winston E.	STS-72	1992 S
Searfoss, Richard A.	STS-76	1990 P
Seddon, M. Rhea		1978 S	STS-58
Sega, Ronald M.	STS-76	1990 S
Shepherd, William M.	Adm.	1984 S	STS-52
Smith, Steven L.	STS-82	1992 S
Tanner, Joseph R.	STS-82	1992 S
Thagard, Norman E.		1978 S	ЭО-18
Thomas, Andrew S. W.	STS-77	1992 S
Thomas, Donald A.		1990 S	STS-70
Thornton, Kathryn C.		1984 S	STS-73
Voss, James S.		1987 S	STS-69
Voss, Janice E.		1990 S	STS-63
Walker, David M.		1978 P	STS-69
Walz, Carl E.	STS-79	1990 S
Weber, Mary E.		1992 S	STS-70
Wetherbee, James D.		1984 P	STS-63
Wilcutt, Terrence W.	STS-79	1990 P
Wisoff, Peter J.K.		1990S	STS-68
Wolf, David A.		1990S	STS-58
Young. John W.		1962 P	STS-61J

В отряд НАСА включены также 8 иностранных астронавтов, трое из которых выполнили по одному полету в должности специалиста, четверо готовятся к своему первому полету в этой должности, а один — к третьему.

Cheli, Maurizio	STS-75	1992 S
Clervoy, Jean-Francois		1992 S	STS 66
Garneau, Marc	STS-77	1992 S
Hadfield, Chris	STS-74	1992 S
Krikalev, Sergei		-	STS-60
Nicollier, Claude	STS-75	1980S
Titov, Vladimir		-	STS-63
Wakata, Koichi	STS-72	1992 S

К полетам STS-75 и STS-78 готовятся три основных (PS) и два дублирующих кандидата (Alt-PS) в специалисты по полезной нагрузке.

Duque, Pedro	STS-78	Alt-PS
Favier, Jean-Jacques	STS-78	PS
Guidoni, Umberto	STS-75	PS
Thirsk, Robert Brent	STS-78	PS
Urbani, Luca	STS-78	Alt-PS

23 октября. И.Лисов по сообщениям НАСА и JPL. Национальное управление по аэронавтике и космосу США НАСА и Национальный центр космических исследований Франции КНЕС сделали предварительный выбор научной аппаратуры для детального исследования кометы зондом Champollion в рамках международного проекта Rosetta.

Одноименный космический аппарат, разработка которого ведется на основании долгосрочного плана научных исследований в космосе ЕКА Horizon 2000, планируется запустить в январе 2003 г. РН Ариан-5. Выход на траекторию полета к комете будет обеспечен гравитационными маневрами при пролетах Марса (1 раз) и Земли (2 раза). Rosetta выполнит пролет двух астероидов, и затем, в августе 2011 г., аппарат подойдет к комете Виртанена. Основной блок АМС станет спутником кометы. Камеры основного блока послужат выбору места посадки, и примерно через год после этого два посадочных зонда — франко-американский Champollion и германский RoLand — спустятся на ядро кометы.

Как нетрудно заметить, в названиях аппаратов “записана” история Розеттского камня, надписи на котором были расшифрованы Жаном-Франсуа Шампольоном. “Новые знания о кометах, которые обещают дать Rosetta и Champollion, помогут нам расшифровать важные сведения о самых ранних стадиях образования нашей Солнечной системы, так же как Розеттскнй камень помог [в расшифровке] египетских иероглифов, — говорит заместитель директора НАСА по Управлению наук о космосе д-р Весли Хантресс. Название гepманского посадочного аппарата, кроме очевидной расшифровки Rosetta Lander, напоминает о герое средневекового эпоса Роланде.

В задачи проекта входит получение глобального изображения ядра с близкого расстояния, определение его химического и минералогического состава, природы летучих веществ, исходящих от кометы, и поверхностных явлений, вызывающих выделение этих веществ.

Самым интересным потенциальным результатом миссии может стать обнаружение сложных органических молекул, что позволит подтвердить или отвергнуть теорию заноса их на Землю кометами.

Зонд Champollion массой 50 кг рассчитывается на 84 часа работы на поверхности ядра. Проектом руководят Лаборатория реактивного движения НАСА (JPL) и Управление научных программ КНЕС. Американцы должны изготовить аппарат. Французская сторона разрабатывает, в частности, подсистему связи и передачи данных, батареи, механизм отделения зонда и наземную систему управления.

Аппаратура, отобранная для зонда Champollion, отличается использованием большого количества новых технологий, таких как высокоплотная трехмерная электроника, усовершенствованные ИК-спектрометр и датчик гамма-излучения, миниатюрный газовый хроматограф/масс-спектрометр низкой массы и датчики изображений с активными пикселами и микросхемой электроники.

Батарея из дюжины камер позволит получить первые детальные изображения поверхности кометы. Один комплект камер, который должен быть создан под руководством д-ра Жана-Пьера Бибринга (Jean-Pierre Bibring) из Института космической астрофизики в Орсэй, Франция, предназначен для получения стереоизображения ландшафта вокруг посадочного аппарата. Вторая камера д-ра Роджера Йелле (Roger Yelle, Бостонский университет, США) должна сфотографировать поверхность вблизи Champollion'а. Этот же исследователь поставит на аппарат микроскоп, с помощью которого могут быть рассмотрены индивидуальные “зерна” ядра кометы.

Группа под руководством д-ра Пола Махаффи (Paul Mahaffy) из Центра космических полетов имени Годдарда НАСА поставит компактный газовый хроматограф/масс-спектрометр для поиска и идентификации органических молекул. Состав собственно ядра будет определяться гамма-спектрометром международной группы д-ра Клода д'Юстона (Claude d'Uston, Центр исследования космических лучей, Тулуза, Франция). Прибор будет измерять излучение изнутри кометного ядра, вызванное непрерывной бомбардировкой космическими лучами.

Прочность, плотность и температура поверхности кометы будут измерены приборами на “якорях” зонда. Якоря, которые должны удержать аппарат на поверхности ядра, поставит д-р Томас Аренс (Thomas Ahrens) из Калифорнийского технологического института.

Эксперименты для проведения на зонде Champollion заявлены исследователями из 10 американских, 10 французских и 9 университетов других стран, трех центров НАСА и трех других лабораторий США.

Рассматривается возможность дополнить программу исследований зонда экспериментом по “радиозондирующей томографии”, в результате которого может быть получен трехмерный образ ядра. Эксперимент д-ра Влодека Кофмана (Wlodek Kofman, Центр исследований случайных и геофизических явлений, Сен-Мартен-д'Эре, Франция) будет осуществлен, если удастся разрешить финансовые и технические вопросы.

Отметим, что, сообщая в марте 1995 г. о подаче предложений по научной аппаратуре для Champollion'a, JPL называла шесть возможных приборов: спектрометры, газовые и температурные анализаторы, изображающая система с микроскопом, датчики температуры, акселерометр и радиозонд. Одновременное объявление о предложениях было сделано и КНЕСом. НАСА ожидало сообщений о намерениях к 31 марта и окончательных предложений — к 2 июня 1995 г.

Ожидается, что Комитет по космическим программам ЕКА рассмотрит и официально одобрит состав научной аппаратуры Champollion'a в феврале 1996 г. Исследователи должны будут затем подтвердить свою готовность принять изменения, необходимые для взаимной “притирки” инструментов и уменьшения их стоимости. Примерно через год состав аппаратуры будет утвержден.

(“НК” будут следить за миссией Rosetta и надеются сообщить о ее успехе в номере 18(523) за август 2011 г. — Прим.ред.)

26 октября. Сообщение JPL. Предварительные научные результаты первого облета полюсов Солнца станцией Улисс стали темой 3-дневной конференции ученых НАСА и ЕКА в Дейна-Пойнт, Калифорния.

В течение своего 5-летнего путешествия длиной свыше 3 млрд км Улисс подтвердил некоторые теории и обнаружил несколько неожиданных явлений. Так, станция подтвердила глобальные различия в скорости, составе и температуре солнечного ветра. Она постоянно наблюдала высокоскоростные, долгопериодические, распространяющиеся наружу альф-веновские волны в высокоскоростном солнечном ветре над обоими полюсами. Эти волны движутся вдоль магнитных силовых линий и ускоряют заряженные частицы.

Но над полярными районами Солнца не было обнаружено ожидаемого усиления напряженности магнитного поля. Вместо этого, Улисс обнаружил однородное магнитное поле, интенсивность которого не менялась от экватора до полюса. Теоретически рассчитанная полярная воронка для космических лучей также не была обнаружена. Над полюсом интенсивность космических лучей увеличилась незначительно.

Неисправность бортового магнитофона АМС Галилео преодолена и выработаны весьма жесткие правила его использования, сводящие к минимуму возможные последствия отказа 11 октября. Печальным следствием принятых решений является отказ от съемок Ио и Европы в день прибытия станции к Юпитеру 7 декабря 1995 г.

24 октября на аппарат была передана пересмотренная последовательность команд, заменившая ту, что вступила в силу 2 октября. Выполняя новые команды, бортовой магнитофон Галилео намотал лишние 25 витков магнитной ленты на то место, которое, как считают специалисты, могло быть ослаблено в течение 15 часов, когда бортовой магнитофон застрял в режиме перемотки. (“Оказалось, что когда одна из катушек почти пуста, труднее протянуть пленку через механизм,” — объяснил суть происшедшего менеджер проекта Уилльям О'Нил.) Не будучи уверенными в состоянии магнитной ленты в этом месте, инженеры объявили часть ее недоступной для работы. Запись данных на нее не будет производиться. Благодаря лишним виткам значительно снижаются напряжения и с ними — вероятность того, что пленка порвется в этом потенциально опасном месте.

Изображение Юпитера и его основных спутников, снятое Галилео 11 октября, попало в запретную область и не будет воспроизведено. 26 октября было объявлено также о том, что руководители проекта приняли тяжелое решение не проводить съемку места входа зонда в атмосферу, Ио и Европы в день подлета Галилео к Юпитеру. На пленку будут записываться только уникальные данные во время пролета орбитального аппарата через плазменный тор Ио и спуска атмосферного зонда в атмосферу Юпитера. “Наши приоритеты ясны, — заявил О'Нил, — мы должны получить все данные зонда.” Все эти задачи завязаны через память, которая должна дублировать магнитофон. Чтобы полностью записать данные с зонда, надо затереть даже команды поворота сканирующей платформы!

7 декабря Галилео пройдет всего в 1000 км от Ио и использует его притяжение для гравитационного маневра перед торможением и переходом на орбиту спутника Юпитера. Другие пролеты спутников будут иметь место в течение двух лет работы, включая периодический “патруль вулканов Ио”. Кроме того, может быть запланирован дополнительный близкий пролет Ио, чтобы получить данные, потерянные 7 декабря.

Детальное исследование технических данных показало, что магнитофон может не быть надежным в некоторых режимах. В конечном итоге, однако, эти проблемы не должны помешать запланированной съемке и передаче 1000-2000 снимков Юпитера и его спутников с высоким разрешением в течение 2 лет работы в системе Юпитера.

Большая межпланетная пылевая буря, с которой встретился Галилео, очевидно, закончилась к началу ноября. После вступления в силу команд, переданных 24 октября, магнитометр, спектрометр крайнего ультрафиолета и пылевые датчики продолжили измерения среды вблизи Юпитера, передавая результаты своих измерений непосредственно из памяти компьютера. Ультрафиолетовый спектрометр начал съемку тора ионов серы и кислорода, связанного со спутником Ио. Эти измерения будут вестись и во время сближения с Юпитером. Получение изображений и других данных большого объема будет отложено до тех пор, пока станция не выйдет на орбиту и данные с атмосферного зонда не будут ретранслированы.

Одновременно возобновились стандартные операции по “самообслуживанию” станции. Было проведено кратковременное включение двигателей ориентации с целью очистки клапанов от отложений.

Как сообщил У.О'Нил на пресс-конференции 9 ноября, навигационная группа установила, что точность траектории Галилео позволяет не проводить предварительно намеченной на 17 ноября коррекции ТСМ-27. План предусматривает еще две необязательные коррекции — ТСМ-28 27 ноября и ТСМ-28А 2 декабря. В эти дни движение Галилео будет определяться уже не Солнцем, а Юпитером, к которому станция будет подходить со стороны его движения.

Проблема с клапаном окислителя, обнаруженная после маневра ОDM в июле 1995 г., находится под контролем и не должна повлечь нарушения в работе ДУ при переходе на орбиту спутника. Что касается последнего “фортеля” станции — отказа магнитофона, то наиболее вероятной причиной его является прилипание ленты к “фиктивной” стирающей головке, выступающей на самом деле как направляющая для пленки, сказал О'Нил.

13 ноября на станцию были отправлены изменения в программах, сделанные для изменения распределения памяти компьютеров. Благодаря им в память удастся записать не 40, как было запланировано, а 73 минуты данных с атмосферного зонда. Таким образом, эта информация будет храниться в двух копиях, одна из которых — в памяти — будет чуть короче полной.

15 ноября на Галилео были переданы команды, которые задают последовательность работы станции 7 декабря. Программа содержит все технические команды, необходимые для ретрансляции данных с атмосферного зонда и включения основного двигателя станции S400 для перехода на орбиту спутника Юпитера, и охватывает период с 17 ноября до 8 декабря. Компьютер Галилео получил инструкции проводить эту программу в случае любого инцидента, который в “нормальных” условиях вызвал бы прерывание запланированных операций. Иными словами, станции запрещено дергаться по мелочам. Еще одна командная последовательность, которая вступит в действие 6 ноября, содержит инструкции по сбору данных с пылевых и магнитных детекторов и по использованию УФ-спектрометра для исследования плазменного тора.

24 октября 1995 г., когда были решены проблемы с магнитофоном, Галилео находился в 888 млн км от Земли и в 28.5 млн хм от Юпитера. 1 ноября эти расстояния составили 901 и 24 млн км соответственно. 16 ноября до Юпитера осталось всего 9 млн км — после 3.8 млрд км пройденного за 6 лет пути! Гелиоцентрическая скорость станции составляла 6.5 км/с. Аппарат был стабилизирован вращением со скоростью около 3 об/мин и передавал информацию со скоростью 10 бит/с.

Две станции Вояджер продолжают исследование далеких окраин Солнечной системы. К 1 ноября Вояджер-1 удалился на 9.15 млрд км от Земли и продолжает полет со скоростью 17.46 км/с. Вояджер-2 находится в 7.00 млрд км от Земли и имеет скорость 16.08 км/с.

Шесть научных инструментов работают на каждой из станций и передают данные о напряженности и ориентации солнечного магнитного поля, составе, направлении и энергетическом спектре частиц солнечного ветра и галактических космических лучей, силу радиоизлучения, которое, как полагают, генерируется на гелиопаузе, и распределение водорода во внешней гелиопаузе. Данные передаются на Землю со скоростью 160 бит/с и принимаются 34-метровыми антеннами Сети дальней связи НАСА.

М.Тарасенко. НК. 6 ноября в 00:15 EST (05:15 GMT) со станции ВВС США Мыс Канаверал осуществлен запуск РН Титан-4 с военным спутником связи Milstar, DFS-2. Запуск произведен 5-й эскадрильей космических пусков 45-го космического крыла (полка) ВВС США, обеспечивающей эксплуатацию РН Титан-4. Ракета Титан-4 с бортовым номером К-21 доставила КА с разгонным блоком на опорную орбиту, после чего РБ Центавр (номер ТС-13) трехимпульсным маневром доставил КА на околостационарную орбиту. После выхода на орбиту КА Milstar DFS-2 присвоено официальное название USA-115. (Международный номер КА — 1995-060А, номер в каталоге НОРАД — 23712)

Система военной космической связи Milstar (от MILitary Strategic and TActical Relay) предназначена для обеспечения высококачественной помехо— и криптозащищенной связи с целью управления войсками как на стратегическом, так и на тактическом уровне. Для обеспечения высокой защищенности линий связи к средствам подавления используется диапазон ЧВЧ (EHF — extremely high frequencies). Использование ЧВЧ обеспечивает формирование очень узких остронаправленных лучей, в пределах которых возможен прием или передача сигнала. (Недостаток же этого диапазона в том, что ЧВЧ-сигналы в большей степени подвержены затуханию в дожде). В системе Milstar для связи “земля-борт” используется полоса 44.5 Ггц, для связи “борт-земля” — 20 ГГц. Кроме того, аппараты оборудуются системой перекрестной связи друг с другом, работающей в полосе 60 ГГц. Головным разработчиком аппаратов является фирма Lockheed Missiles & Space (ныне Lockheed

Рис. КА Milstar DFS-2. Рисунок TRW.

Martin Missiles & Space). Первоначальными планами предусматривалось запустить 8 КА Milstar на геостационарную и полярную орбиты с тем чтобы обеспечить непрерывную глобальную связь во всех точках земного шара. Однако в изменившихся международных условиях, когда центр тяжести сместился с глобального противостояния с СССР на региональные конфликты, целесообразность создания системы, которая рассчитывалась на функционирование в условиях затяжном ядерной войны и обойдется в общей сложности в 32 млрд. $, все более ставилась под вопрос. В 1991 г. в результате долгой борьбы, в ходе которой программа едва была не закрыта совсем, система была пересмотрена в сторону сокращения стоимости и улучшения обслуживания пользователей в тактическом звене. Использование КА Milstar исходного вариант (Milstar-1) будет ограничено двумя, которые запущены в 1994 и 1995 гг. Эти аппараты получили обозначение Milstar DFS — от Development Flight Satellite (отработочный летный спутник). В дальнейшем до 2002 года на орбиты будут выведены 4 КА Milstar-2, которые помимо комплекса низкоскоростной передачи данных (LDR — low data rate) будут оборудованы комплексом “среднескоростной передачи данных” (MDR — medium data rate). Комплекс ЛДР, разработанный фирмой TRW, обеспечивает высокозащищенную текстовую, факсимильную и речевую связь по 192 каналам с пропускной способностью от 75 до 2400 бит/с. Комплекс МДР разработан фирмой Hughes и ориентирован на пользователей тактического звена, обеспечивает передачу больших объемов информации с меньшим уровнем защищенности (32 канала пропускной способностью до 1.5 Мбит/с). Комплект МДР, в частности, должен обеспечить пользователям тактического звена возможность получать данные космической оптической разведки для планирования своих действий. (Именно отсутствие оперативной разведывательной информации вызывало наибольшие нарекания “полевого” командования в ходе войны в Персидском заливе.) Отметим, что на месте будущего комплекта МДР на исходных Milstar'ах стоял комплект для ретрансляции данных со спутников оптико-электронной разведки на ЦЕНТРАЛЬНЫЕ пункты приема разведывательной информации. В связи с решением о переделке системы на КА Milstar DFS-1 и Mitsiar DFS-2 эти комплекты были сняты и заменены алюминиевым балластом.

Повышенные требования к характеристикам системы Milstar привели к тому, что эти КА стали самыми тяжелыми спутниками связи в мире, запущенным на сегодняшний день. Масса КА Milstar на геостационарной орбите составляет около 4500 кг, длина в развернутом состоянии 15.5 м, размах солнечных батарей 35.3 м. По этой причине для запуска используется наиболее грузоподъемная РН из имеющихся в арсенале ВВС США — Титан-4 с кислород-водородным разгонным блоком Центавр.

Для РН Титан-4 запуск КА Milstar DFS-l стал 14-м с 1989 г. Головным разработчиком РН и изготовителем первой и второй ступени является фирма Martin Marietta (ныне Lockheed Martin Astronautics Group, часть корпорации Lockheed Martin). “Нулевая” ступень — два крупногабаритных РДТТ диаметром 3.05 м, обеспечивающие старт ракеты — изготовляются отделением Chemical Systems корпорации United Technologies. Разгонный блик Центавр был разработан фирмой General Daynamics, которая в 1993 г: продала свое космическое направление фирме Локхид. Таким образом, в результате слияний и приобретений в американской ракетно-космической промышленности, оказалось, что носитель, разгонный блок и космический аппарат, изготовлявшиеся тремя разными фирмами, относятся теперь к одной — Lockheed Martin.

Табл. 1. График поставки и запуска КА Milstar Milstar DFS-1 запущен 07.02.1994 Milstar DFS-2 запущен 06.11.1995 Milstar #3 поставка в 1998 ф.г., запуск в 1999ф.г. Milstar #4 поставка в 1999 ф.г. Milstar #5 поставка в 2000 ф.г. Milstar #6 поставка в 2001 ф.г.

Запуск Титана-4 с Milstar'ом №2, планировался вначале на сентябрь, но был отложен после того, как при наземном испытании двигателя второй ступени на стенде компании Aerojet разрушился сопловой насадок (т.н. “юбка”), изготовленный из нового композитного материала. Однозначно сказать, вызвана ли авария органическим дефектом новых “юбок” или большими динамическим нагрузками, связанными с проведением испытаний при атмосферном давлении, а не в вакууме, не представляется возможным до тех пор, пока стенд не дооснастят специальным диффузором, позволяющим запускать двигатель в условиях вакуума. Поэтому было принято решение разобрать обе РН Титан-4, готовившиеся к запускам на мысе Канаверал и на базе Ванденберг и заменить новые насадки на старые, некоторое количество которых еще осталось в запасе у ВВС. В преддверии запуска второго КА Milstar первый был переведен из точки 90 градусов з.д,, где он проходил тестирование, в район 120 градусов з.д., где будет обслуживать силы, размещенные в Тихоокеанском регионе. Milstar DFS-2 после завершения испытаний (рассчитанных на 6 месяцев против почти года у DFS-1) планируется перевести из точки 90 град з.д. в точку 4 град в.д., где он будет обслуживать Атлантический регион. Окончательное решение о позиционировании КА будет принято Объединенным комитетом начальников штабов в зависимости от рабочего состояния аппаратов и складывающихся потребностей в обеспечении связи.

И.Лисов по сообщениям ЕКА, Arianespace, АП, Рейтер и Дж.Мак-Дауэлла. 17 ноября в 01:20:04 GМТ (16 ноября в 22:20:04 по местному времени) со стартового комплекса ELA-2 Гвианского космического центра в Куру выполнен запуск РН Ариан-44Р с Инфракрасной космической обсерваторией ISO (Infrared Space Observatory). Вторая ступень носителя включилась в 01:23 GMT, третья проработала с 01:25 до 01:38. Космический аппарат был отделен в 01:40:59 GMT.

По данным ЕКА, космический аппарат был выведен на орбиту с начальными параметрами:

— наклонение орбиты 5.248° (расчетное 5.25°);

— высота в перигее 499.8 км (расчетная 500 км);

— высота в апогее 71577.1 км (расчетная 71900 км);

— период обращения 1448 мин.

Расчет параметров орбиты по двустрочным орбитальным элементам Центра Годдарда дал несколько отличные параметры: наклонение 5.17°, высота 567.8x71494.7 км.

Согласно сообщению Мирового центра данных по ракетам и спутникам, космической обсерватории ISO было присвоено международное регистрационное обозначение 1995 062А. Аппарат также получил номер 23715 в каталоге Космического командования США.

Обсерватория ISO предназначена для продолжительного наблюдения космических источников в инфракрасном диапазоне. В этой области космической астрономии очень много неизвестного, и ISO должна помочь дать ответы на вопросы, касающиеся ближайших планет и далеких квазаров, звездообразования и ярких галактик, скрытой массы Вселенной. ISO продолжит пионерские исследования обсерватории IRAS, выполнившей в течение 10 месяцев после своего запуска в 1983 г. первый обзор неба в четырех диапазонах в дальней инфракрасной области спектра. В отличие от нее, ISO будет выполнять не общий обзор неба, а получать изображения и спектры с высоким разрешением конкретных источников при большой длительности экспозиции.

Проект ISO осуществляется ЕКА в течение уже 12 лет. ISO — первая обсерватория такого класса, построенная в Европе. На аппарате использованы многие передовые технологии, в особенности в части телескопа, научных инструментов и системы ориентации и стабилизации. Профессор Рожер Боннэ (Roger Bonnet), директор научной программы ЕКА, оценивает ISO как “наиболее мощную и точную инфракрасную космическую обсерваторию” современности. Разработка и изготовление обошлись в 744 млн экю.

Рис. 1. Обсерватория ISO. Рисунок ЕКА. 1 — солнечная защита с солнечными элементами; 2 — служебный модуль; 3 — интерфейс с носителем; 4 — телескоп и научные инструменты; 5 — бак гелия; 6 — звездные датчики; 7 — криостат

Сердцем обсерватории (Рис.1) является космический телескоп диаметром 60 см. Чтобы четыре основных научных прибора могли вести наблюдения самых слабых ИК-объектов, они должны быть охлаждены до минимально возможной температуры. Это достигается путем охлаждения их жидким гелием, который, медленно испаряясь, поддерживает температуру около 2К (-271°С). Научные инструменты, телескоп и жидкий гелий находятся в криостате — по сути дела, в большом, хорошо теплоизолированном термосе. Расчетный срок работы ISO — от 18 до 21 месяца — определяется временем полного исчерпания запаса гелия (2150 л).

ISO будет вести измерения в ИК-диапазоне от 2.5 до 200 мкм. В состав научных приборов обсерватории включены:

— Камера ISOCAM (Франция). Инструмент включает в себя камеру (диапазон 2,5-5 мкм, приемник 32x32 пиксела, разрешение 1.5, 3, 6 и, 12” на пиксел) и поляриметр (диапазон 4.5x17 мкм, приемник 32x32 пиксела).

— Фотополяриметр ISOPHOT (Германия) диапазона 2.5-240 мкм. Инструмент включает в себя многоапертурный многоканальный поляриметр (диапазон 3-110 мкм), камеру дальнего ИК-диапазона с двумя приемниками — диапазона 30-100 мкм (3x3 пиксела, 43” на пиксел) и диапазона 100-200 мкм (2х2 пиксела, 89” на пиксел), и спектрофотометр (диапазон 2.5-12 мкм, апертура 24x24”, спектральное разрешение 90).

— Коротковолновой спектрометр ISO-SWS диапазона 2.5-4.5 мкм (Нидерланды). Имеет две решетки (диапазон 2,5-4.5 мкм, апертуры 14x20”, 14x27” и 20x33”, спектральное разрешение 1000) и 2 интерферометра Фабри-Перо (диапазон 15-30 мкм, апертура 10x34”, спектральное разрешение 30000).

— Длинноволновой спектрометр ISO-LWS диапазона 4.5-190 мкм (Британия). Имеет решетку (спектральное разрешение 200) и 2 интерферометра Фабри-Перо (спектральное разрешение 10000). Диаметр апертуры — 1.85°.

Аппарат был изготовлен группой европейских фирм под руководством Aerospatiale (Канн, Франция). Его диаметр 2.3 м, длина — 5.3 м. Масса ISO, равная 2498 кг в начале полета, к началу наблюдений уменьшится до 2418 кг, а в “сухом” виде составит только 1515 кг.

Рабочая орбита ISO имеет высоту 1000x70500 км. Ее период — 23 час 56 мин — равен длительности звездных суток. Наблюдения возможны в течение 16 часов каждого витка, когда аппарат находится вне пределов радиационных поясов. Международная команда из примерно 100 инженеров и ученых, в которую помимо граждан стран ЕКА входят и исследователи США и Японии, будет работать с аппаратом из научного ЦУПа в Виллафранке (вблизи Мадрида, Испания). Станция НАСА в Голдстоуне (Калифорния) будет вести ретрансляцию в периоды, когда JSO “не виден” из Виллафранки.

Первый сигнал с ISO был получен станцией в Перте (Австралия) примерно через 45 мин после старта. Сеанс управления аппаратом проводился из Европейского центра космических операций ESOC в Дармштадте (ФРГ). Все параметры аппарата оказались в норме. Криогенная система работала штатно. В течение 17 ноября были впервые задействованы звездные датчики и маховики. 18 ноября был проверен с очень хорошими результатами режим точной ориентации. Во время прохождения перигея по окончании нулевого витка были успешно выполнены все меры для предотвращения нарушения пределов ориентации по Солнцу и Земле. На 1-м витке около 13:30 GМТ было выполнено 5-минутное включение двигателя в качестве подготовки и опробования перед запланированным на 19 ноября подъемом перигея.

В течение четырех первых суток полета (витки 0-3) должны быть включены и проверены подсистемы спутника — система ориентации и контроля орбиты, терморегулирования, криогенная подсистема, энергосистема, система бортовой обработки данных, радиосистемы. После этого управление ISO будет передано научному ЦУПу ЕКА в Виллафранке.

Первые 2.5 месяца полета отведены на прием спутника в эксплуатацию и подтверждение характеристик научной аппаратуры. К регулярным наблюдениям планируется приступить в начале феврале 1996 г.

Запуск ISO планировался ранее на 01:45 GMT в ночь с 10 на 11 ноября. Однако 10 ноября было объявлено об отсрочке запуска на несколько дней. Причина состояла в том, что Arianespace обнаружила неисправность при приемке одного из бортовых компьютеров для Ариан во Франции, и было необходимо выяснить причины. “Во время испытания бортового компьютера было отмечено короткое замыкание, — сообщил на пресс-конференции в Куру технический директор Arianespace Клод Киэвр (Claude Quievre). — Мы думали, что нашли причину дефекта, но это оказалось не так.” Киэвр оценил вероятность аварии носителя в 50%, если неисправность не будет устранена.

К 13 ноября проблема была уяснена, были сделаны и проверены необходимые изменения. Запуск был назначен на ночь с 16 на 17 ноября со стартовым окном длительностью 45 мин. 14 ноября прошел дополнительный смотр стартовой готовности. Доработанный бортовой компьютер был признан годным, но лишь на следующий день прошли с успехом виброиспытания другого компьютера. Тем временем было дано разрешение на заправку двух первых ступеней. ISO пережидал задержку в автономном режиме, охлаждаясь жидким гелием из дополнительного бака.

Для запуска в 4-й раз была использована РН Ариан-4 в конфигурации 44Р, с четырьмя твердотопливными стартовыми ускорителями, со стандартной 3-й ступенью Н-10-3 и обтекателем типа 02. Запуск 16/17 ноября стал 80-м для ракет семейства Ариан и 10-м на протяжении последних 8 месяцев.

После этого пуска Arianespace располагает заказами на запуск еще 36 аппаратов. Следующий запуск РН Ариан (вариант 44L) запланирован на 6 декабря. При этом пуске спутники связи Telecom 2C и Insat 2C должны быть выведены на переходную к стационарной орбиту.

Рис. КА Галс. Рисунок НПО ПМ.

Пресс-центр ВКС. 17 ноября 1995 г. в 17:25:00.017 ДМВ (14:25 GMT — Ред.) с 39-й (левой) пусковой установки 200-й площадки космодрома Байконур боевыми расчетами ВКС произведен запуск ракеты-носителя Протон-К (8К82К — Ред.) с разгонным блоком ДМ-2М (11С861-01 — Ред.). Ракета вывела на орбиту искусственный спутник Земли Галс (17Ф73 — Ред.).

Спутник запущен в интересах Министерства связи Российской Федерации и выведен на орбиту с параметрами:

— наклонение орбиты 0°00'32.18”;

— минимальное удаление от поверхности Земли 36055.62 км;

— максимальное удаление от поверхности Земли 36317.43 км;

— начальный период обращения 24 час 01 мин 42.013 сек.

Расчетная точка стояния 71° в.д.

(Согласно сообщению Мирового центра данных по ракетам и спутникам, космическому аппарату Галс было присвоено международное регистрационное обозначение 1995-063А. Аппарат также получил номер 23717 в каталоге Космического командования США. -Ред.)

17 ноября. В.Гриценко. ИТАР-ТАСС. В 17:25 ДМВ с 200-ой площадки космодрома Байконур боевыми расчетами ВКС произведен запуск ракеты-носителя Протон-К с искусственным спутником земли Галс.

Спутник связи Галс впервые даст возможность принимать телевизионные программы через малогабаритные антенны индивидуального и коллективного пользования на территории отдельных регионов России.

Запуск космического аппарата этой серии уже второй. Первый Галс стартовал 20 января 1994 года. Предполагалось, что три находящихся на его борту ретранслятора будут сданы в аренду на коммерческой основе. России был необходим такой спутник, так как цена аренды каналов довольно низка — 2 млн $ в год (аренда ТВ канала, например, западноевропейского спутника серии Астра стоит от 7 до 10 млн $). Но отечественных покупателей на ретрансляторы пока не нашлось, зато Тайвань взял в аренду все три “ствола” спутника.

На этот раз, надеются российские специалисты, все будет по другому. Спутник Галс разработан и изготовлен в НПО прикладной механики. Все работы финансировались АО Информкосмос, которое затем продало космический аппарат Российскому космическому агентству. Галс должен использоваться для нужд российского государственного телевещания.

Галс оснащен трехствольным бортовым ретранслятором. Он весит 2.5 тонны и может активно работать на орбите пять лет. Космический аппарат запущен с помощью тяжелой ракеты-носителя Протон-К с разгонным блоком ДМ-2М. Протоны создаются в Государственном космическом центре имени Хруничева. Нынешний старт для данной ракеты был 235-м с 1965 года. Надежность носителя — 90,2 процента.

Комментарий М.Тарасенко. КА Галс предназначен для обеспечения непосредственного телевещания. Головным разработчиком КА Галс является НПО прикладной механики (г.Железногорск Красноярского края). В отличие от традиционной схемы создания ракетно-космической техники, разработка спутников Галс (как и новых спутников связи общего назначения Экспресс) осуществлялась на внебюджетной основе. Для этого в январе 1991 г. был образован специальный консорциум — ассоциация Информкосмос, объединившая ведущих разработчиков — НПО ПМ, НИИ космического приборостроения, НИИ радио Министерства связи, а также заказчика-оператора систем гражданской связи — Государственное предприятие Космическая связь (ГПКС). Впоследствии ассоциация Информкосмос была в соответствии с действующим российским законодательством преобразована в акционерное общество закрытого типа. Хотя программа создания КА Галс (также как КА Экспресс и других новых систем спутниковой связи), является внебюджетной, она тем не менее входит в Федеральную космическую программу РФ. Такое включение означает не только формальное “благословление” от государства разработчикам, но и обеспечивает осуществление запуска за счет Российского космического агентства.

КА Галс имеет массу 2500 кг, мощность системы энергопитания 2400 Вт. Системы ориентации и коррекции орбиты обеспечивает точность ориентации КА в пространстве до +-0.1 градуса, а точность удержания КА в окрестности расчетной точки геостационарной орбиты +-0.2 градуса как по долготе так и по широте (наклонению орбиты). Габариты КА после вывода на орбиту составляют — поперечный размер 4.1 метра — продольный размер 6.6 метра — размах панелей солнечных батарей — 21.0 метра. Бортовой ретрансляционный комплекс КА включает 3 ретранслятора с полосой пропускания 27 Мгц, работающими в диапазоне 18/12 ГГц (диапазон Ku, рабочая полоса частот в канале “борт-земля” 11804.2 — 12283.7 МГц). Антенный комплекс обеспечивает формирование двух лучей с шириной диаграммы направленности 1.25 х 2.5 градуса, которые могут быть перенацелены по командам с земли в любой район зоны видимости КА. Ретрансляционный комплекс обеспечивает передачу ТВ-программ на абонентские станции нескольких классов: — станции первого класса предназначены для профессионального приема. Они оборудуются параболическими приемными антеннами диаметром 2.5 метра, обеспечивающими коэффициент усиления (приведенный к шумовой температуре приемника?) G/T — 27 Дб/К — станции второго класса предназначены для коллективного приема и оборудуются приемными антеннами диаметром 1.5 метра (G/T = 18 Дб/К — станции третьего класса, для индивидуального приема, комплектуются антеннами диаметром 0.6-0.9 метра, обеспечивающими коэффициент усиления G/T — 16 Дб/К. Срок активного существования КА Галс составляет 5-7 лет.

Справедливости ради следует отметить, что новый для России КА непосредственного телевещания существенно уступает по характеристикам современным западным образцам. Так, КА DirecTV, разработанные фирмой Хьюз, несут по 16 ретрансляторов мощностью по 120 Вт и обеспечивают за счет цифровой передачи и уплотнения каналов ретрансляцию до 150 ТВ-программ. Тем не менее, Информспутник оценивает перспективы использования Галсов вполне оптимистично. Несмотря на то, что исходные планы по развертыванию на основе Галсов сети регионального телевещания не реализовались (отечественные пользователи упорно не желают арендовать каналы на Галсе), на новые аппараты нашлись иностранные заказчики. Благодаря более низкой плате за аренду каналов, все три ретранслятора КА Галс №1, запущенного 20 января 1994 г., были закуплены тайваньской фирмой. По имеющимся сведениям, второй КА будет арендован тем же заказчиком. Известно, что после запуска в стандартную исходную точку геостационарной орбиты над 90 градусом в.д. Галс №2 будет переведен в точку стояния над 71 градусом в.д., в которой сейчас работает Галс №1. Приход Галса-2 в точку стояния ожидается 5-8 декабря, а в начале января после нескольких недель испытаний аппарат должен быть готов к штатной эксплуатации. Управление КА на этапе штатной эксплуатации будет осуществляться гражданским центром управления, созданным при НПО ПМ.

В дальнейшем предусматривается перейти к использованию усовершенствованных КА Галс-Р, количество ретрансляторов на которых будет увеличено до 12-16. Первый запуск КА Галс-Р ожидается в 1997 г. До 2005 г. Информкосмос планирует развернуть в общей сложности 16 КА Галс и Галс-Р. Для их размещения от имени Российской Федерации поданы заявки на 15 новых точек стояния на геостационарной орбите (ранее выделенные СССР под Галс точки 23 и 44 градуса в.д. остались в ведении России, но их использование все же требует координации с другими республиками бывшего СССР).

При запуске Галса-2 в третий раз использовался усовершенствованный разгонный блок 11С861-01 (известный в прессе также как блок ДМ2М). РБ 11С861-01 обеспечивает выведение на геостационарную орбиту примерно на 120 кг большей полезной нагрузки по сравнению с РБ 11C861 (блок ДМ2), т.е. около 2500 кг. Увеличение грузоподъемности достигается в основном за счет облегчения конструкции блока и некоторых изменений в системе управления.

далее