НОВОСТИ
КОСМОНАВТИКИ

Журнал АО "ВИДЕОКОСМОС”

---

10-23 сентября 1994

19(82)

Журнал “НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”
Издается с августа 1991 года
Учредитель и издатель: Акционерное общество
“ВИДЕОКОСМОС”
Издательство: Гильдия Мастеров “РУСЬ”
Формат: 60x90 1/16, объем: 2,5 п.л.
Тираж: 1000 экз.
Заказ № 468
Адрес типографии:
129164, г.Москва, Малая Московская ул. 8/12
НПТК “Логос”
Журнал зарегистрирован
в Министерстве печати и информации РФ.
Регистрационный номер 0110293.

ISBN 5-851-82-047-0

“Новости космонавтики” Адрес редакции: 127427, Россия, Москва, ул. Академика Королева, д. 12, строение 3, комн. 8 Телефон: 217-81-47 Факс: (095)-215-93-79

---

№ 19

10-23 сентября

НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ

---

Выпуск подготовили:
Главный редактор: И.А.Маринин
Ответственный выпуска: К.А.Лантратов
Литературный редактор: В.В.Давыдова
Редакторы по информации:
В.М.Агапов, М.В.Тарасенко,
С.Х.Шамсутдинов
Редактор зарубежной информации:
И.А.Лисов
Компьютерная верстка: А.А.Ренин
Рассылка Е.Е.Шамсутдинова
Телефон редакции 217-81-47
© “НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ”.

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ ! Стремясь наиболее полно и достоверно освещать историю космонавтики России, процесс подготовки космонавтов в ЦПК им. Ю.А.Гагарина, запуск космических кораблей и другие космические события, редакция журнала нашла возможным сформировать комплект фотографий, освещающих подготовку к полету экипажа КК “Союз ТМ-20” и предложить его Вам. (я оставил обрывок рекламы, как образец, вообще рекламу подписки и проч. рекламы я пропускаю. — Хл.)

Перепечатка материалов только с разрешения редакции. Ссылка на “НК” при перепечатке или использовании материалов собственных корреспондентов обязательна.
Рукописи не рецензируются и не возвращаются. Ответственность за достоверность опубликованных сведений несут авторы материалов. Точка зрения редакции не всегда совпадает с мнением авторов.
При оформлении номера были использованы иллюстрации из книги “The Soviet year in space”, проспектов “Zenit Launch Vehicle”, “Scientific and Production Association for Applied Mechanics” и различных материалов NASA.


В НОМЕРЕ:

Второй выход в открытый космос
Россия. Радости и горести в космосе
США. Полет “Дискавери” по программе STS-64

Программа полета

Хроника полета “Дискавери”

Итоги полета
Визуальные наблюдения КК “Дискавери”
США. Новая дата старта “Индевора”
США. Подготовка к полету STS-66
Новости из ЦПК
Заседание Межведомственной комиссии по экипажам ЭО-17
Изменения в программе полета ЭО-17
США-Россия. Экипаж STS-71 в России
Автоматические межпланетные станции
ЕКА-США. “Улисс” над южным полюсом Солнца
Искусственные спутники Земли
Россия. Запущен ИСЗ “Космос-2291”
Россия. Запуск спутника “Космос” перенесен
Россия. К запуску ИСЗ “Космос-2284”
Россия. К запуску ИСЗ “Космос-2287, -2288, -2289”
Россия. К полету ИСЗ “Космос-2290”
США. О причинах потери ИСЗ NOAA-13
Космодромы
Россия. Дома для служащих космодрома Байконур
Россия. Проект аренды Байконура будет представлен в правительство
Казахстан. Ленинск к зиме не готов
США. SLC-6 — коммерческий стартовый комплекс
Международное сотрудничество
Украина и Индия подписывают соглашение о сотрудничестве
Бизнес
Германия-КНР. Образовано предприятие “Eurasspace”
Проекты. Планы
США. Утверждены два проекта малых “Эксплореров”
США. Ракеты “Минитмен-2” будут использовать в космических программах
США. Пересматривается проект FUSE
Япония. Разработка спутника радиолокационного зондирования
США. Отобрана научная группа проекта NEAR
Космическая биология и медицина
США. Второй эксперимент в “Биосфере-2” завершен
Новости астрономии
Гамма-вспышка Дзеты Ориона
Спутник Иды получает имя
Телескоп Хаббла открывает близкий квазар
Предприятия. Учреждения. Организации
КНР организует новый космический центр
Совещания. Конференции. Выставки
Россия. 29-е Циолковские чтения
Люди и судьбы
Памяти Бориса Егорова
Биографическая справка
Члены экипажа КК “Дискавери” по программе STS-64
Юбилеи
В.Н.Богомолову — 75 лет
Космические дневники генерала Н.П.Каманина
Короткие новости 18, 35, 47, 52—54, 56, 61, 64
Исправления и дополнения

ПИЛОТИРУЕМЫЕ ПОЛЕТЫ

Россия. Полет орбитального комплекса “Мир”

Продолжается полет экипажа 16-й основной экспедиции в составе командира Юрия Маленченко, бортинженера Талгата Мусабаева и врача-космонавта Валерия Полякова на борту орбитального комплекса “Союз ТМ-19” — “Мир” — “Квант” — “Квант-2” — “Кристалл” — “Прогресс М-24”

В.Истомин. 10 сентября у космонавтов было много дел. Кроме работ, обязательных после выхода (сушка скафандров, дозаправка водяных баков скафандров), Маленченко и Мусабаев занимались установкой блока электроники AREM и подключением его к бортовому питанию и к телеметрии. Во время выхода 9 сентября снаружи станции был установлен блок детекторов REM, предназначенный для мониторинга околообъектовой среды. Теперь необходимо было подключиться к нему через герморазъем и провести тест сборки. Полностью выполнить эту работу не удалось: часть разбираемых панелей была завалена различными приборами, и потребовалось дополнительное время, чтобы эти панели разгрести. Космонавты также никак не могли найти плату с герморазъемами. Поляков сразу же сообщил ЦУПу свой протест по поводу чрезмерной загрузки экипажа работами, не связанными с выходом. Радость космонавтам доставили переговоры с семьями.

Из замечаний к работе систем можно отметить переход на резерв магнитного подвеса (РМП) четвертого гиродина (СГ-4Э) в модуле “Квант” дважды за сутки. Экипаж оба раза возвращал гиродин в основное положение подвеса.

11 сентября, отдохнув, космонавты смогли закончить сборку схемы с аппаратурой REM. Тест сборки был проведен без замечаний. Но основной работой космонавтов в этот день была подготовка к второму выходу: подготовку сменных элементов скафандров, проверка давления в кислородных баках и герметичности скафандров, подготовка оборудования. В этот день удалось поснимать на видеокамеру LIV территорию Казахстана и России. Ночью, когда космонавты уже спали, ЦУП зафиксировал закрытое состояние клапанов системы регенерации воды из конденсата (СРВ-К), которое не позволяло системе собирать влагу.

12 сентября космонавты отдыхали перед выходом. Была уточнена циклограмма выхода, состоялись переговоры со специалистами. Выходил на связь замдиректора ИМБП Валерий Богомолов. Утром экипаж восстановил нормальную работу СРВ-К, но в 10:50 отключилась другая система — “Электрон” в модуле “Квант-2” (установка получения кислорода методом гидролиза воды). ЦУП в 18:35 попытался запустить систему, но сделать это не удалось. Один раз переходил на резерв магнитного подвеса 4-й гиродин в модуле “Квант” (СГ-4Э), но экипаж вернул его в основное положение.

13 сентября космонавты встали в два часа ночи. И первыми специалистами, с кем они начали общаться, были медик и специалист по связи. Поляков, который спит в “Кристалле”, пожаловался, что в модуле холодно и сыро. Там не работает один из вентиляторов, и поэтому теплый воздух туда не доходит.

Вроде все уже проверено, но — еще одна проверка скафандров, еще раз медконтроль, надевание скафандров... и через семь часов после подъема Маленченко и Мусабаев вышли в открытый космос.

13 сентября. К.Лантратов. НК. Второй раз за полет Юрий Маленченко и Талгат Мусабаев покинули пределы станции. У этого выхода было три основные цели:

— устранение зазоров между фланцами ферм модуля “Квант” и фланцами контейнеров с приводами многоразовых солнечных батарей;

— регламентные работы с фермой “Софора”;

— снятие образцов с фермы “Рапана”. Среди попутных заданий планировалось подстыковать кабели от приводов солнечных батарей к электроразъемам на модуле “Квант”, осмотреть солнечно-звездный датчик на базовом блоке, поправить там же антенну радиолюбительской связи, взять образцы фалов, укрепленных около выходного люка “Кванта-2”.

Расчетное время работ за пределами станции было 5 часов 13 минут.

Как и при первом выходе, возникли некоторые трудности (о них см. разговор с экипажем от 14 сентября). Шлюзование тем не менее прошло штатно. Вновь на последнем его этапе датчик давления в ШСО (шлюзовой специальный отсек модуля “Квант-2”) завышал давление в отсеке на 4 мм рт.ст. В 09:21:29 в зоне ретранслятора ЦУП разрешил “Агатам” перейти на автономное питание, а две минуты спустя с Земли дали добро на отстыковку бортовых колодок скафандров.

На экране в ЦУПе было видно, как на стенках шлюзового отсека появились яркие блики. Это внутрь “Кванта-2” через открытый люк заглянуло Солнце. Выход начался в 09:30:38 ДМВ (06:30:38 GMT).

Рис. Основные места работы космонавтов ЭО-16 во время второго выхода в открытый космос (13 сентября 1994 года): 1 — выходной люк шлюзового специального отсека модуля “Квант-2”; 2 — грузовая стрела; 3 — агрегатный отсек базового блока (здесь расположены солнечно-звездный датчик и антенна радиолюбительской связи); 4 — монтажная платформа на модуле “Квант”; 5 — ферма “Софора”; 6 — ферма “Рапана”; 7 — ферма с приводом для установки многоразовой солнечной батареи с модуля “Кристалл” (II плоскость модуля “Квант”, не видна); 8 — ферма с приводом для установки многоразовой солнечной батареи с модуля “Кристалл” (IV плоскость модуля “Квант”)

После обычных в начале каждого выхода операций по фиксации открытого люка, установке на его обрезе защитного кольца и включения теплообменников скафандров, “Агаты” вышли наружу и занялись установкой на внешней поверхности “Кванта-2” телекамеры. Она была направлена в сторону агрегатного отсека базового блока и модуля “Квант”, где планировались основные работы. Туда в течение всего выхода она и “смотрела” сквозь щель между двумя панелями солнечной батареи. Иногда в поле зрения были видны фигуры космонавтов, но в основном о происходящем на орбите персоналу ЦУПа приходилось судить по докладам самих “Агатов”.

— Я вам напоминаю: при повторных выходах космонавты теряют бдительность. Так вот, вы поаккуратнее, — напутствовал космонавтов Виктор Благов.

Не спеша, сначала Талгат, а за ним Юрий перебрались по грузовой стреле на базовый блок и направились к модулю “Квант”.

— Валер, а тебе не слышно, как они там ходят? — поинтересовался оператор связи у оставшегося внутри “Мира” Валерия Полякова.

— Я их хорошо слышу. Я даже слышу, когда они ходят по стреле.

А в ЦУПе за передвижениями Юры и Талгата следили Роберт Гибсон, Чарльз Прекурт, Грегори Харбо и Элен Бейкер — астронавты из экипажа “Атлантиса” по программе STS-71, которым предстоит в конце мая следующего года стыковаться с “Миром”. В этот день они были на экскурсии в ЦУПе. Их гидом был Сергей Крикалев.

Тем временем (09:59:08) на орбите произошла маленькая неожиданность.

— Тут — интересно. У основания стрелы фал, он ничего не держит, а на конце его — ключ, — сообщил Талгат Мусабаев. — Коротенький фал. Ключ такой крест-накрест, большой по диаметру.

— Возьмите с собой, может быть, понадобится, — порекомендовал предусмотрительный Благов. — Судя по всему, этот ключ использовался для установки стрелы.

Через 10 минут “Агат-2” уже перебрался на модуль “Квант”:

— Ну так, я уже на 37-ом. Юра подошел к трапу. Сейчас тоже будет переходить.

Все делалось не торопясь, все — размеренно.

— Приступаем к осмотру зазоров (между приводами солнечных батарей и фермами. — К.Л.) по всему периметру, — сообщил Талгат.

— Хорошо. Посмотрите, а потом подойдите к регулируемой ноге. Убирайте крепления, а потом выпускайте регулируемую ногу. Зазор должен сам устраниться, будем надеяться.

А тем временем Талгат продолжал делать интересные находки:

— Так, я резак нашел.

— Какой?

— Хороший, с ручкой.

— Ну тогда бери, — посоветовал ЦУП.

На этом кончился первый “выходной” сеанс связи на 48980-м витке. Пока комплекс летел над Тихим океаном, “Агаты” занялись основной работой: устранением зазоров между фланцами ферм и приводов для многоразовых солнечных батарей (МСБ) на модуле “Квант”.

Дело в том, что еще при запуске “Кванта” в 1987 году планировалось на нем установить раздвижные солнечные батареи. Они прибыли на комплекс на модуле “Кристалл”, где и остаются до сих пор. Подготовка к их переносу ведется уже давно. 26 января 1991 года во время выхода в открытый космос Виктора Афанасьева и Мусы Манарова на второй и четвертой плоскостях модуля “Квант” были установлены ферменные опоры МСБ. Затем во время выходов 19 апреля и 18 июня прошлого года Геннадий Манаков и Александр Полещук перенесли с модуля “Кристалл” на “Квант” и закрепили на фермах приводы солнечных батарей. Эти приводы — после установки на них МСБ — будут обеспечивать ориентацию батарей на солнце.

Однако при их установке выяснилось, что фланцы ферм не полностью прилегают к фланцам приводов, между ними оставались зазоры величиной до 10 мм. Монтировать тяжелые МСБ на такие приводы было недопустимо. Потому и потребовались нынешние работы в открытом космосе. Было решено, что Маленченко и Мусабаев ослабят винтовые стяжки регулировочных ног каждой фермы (они крепятся к “Кванту” четырьмя ногами, одна из которых — регулировочная), ослабят замки крепления приводов к фермам и потрясут эти конструкции, чтобы зазоры между фланцами уменьшились. Затем “Агаты” должны были обратно затянуть замки креплений и регулировочные ноги ферм, а для надежности установить на каждый из фланцев по 4 струбцины. Каждая струбцина обеспечивает усилие сжатия порядка четверти тонны.

Сначала “Агаты” занялись фермой и приводом, установленными на IV плоскости модуля “Квант” (Рис., поз. 7). Когда в 10:45:10 начался очередной сеанс связи, Юрий Маленченко доложил:

— Мы обнаружили зазор с двух сторон. Максимальная ширина где-то миллиметров по 6. Мы расслабили два прилегающих замка, и зазор немножко уменьшился после шевеления до 4 миллиметров с той стороны, где мы расслабили. И все на этом. Дальше не идет.

— Конструктора рекомендуют еще немного потрясти, — передали с Земли.

— Хорошо, сейчас попробуем, — доложил “Агат-1”. — Вот сейчас немного потрясли. Зазор уменьшился миллиметра на полтора.

— Регулировочный винт полностью расслабили?

— Винты затянуты очень сильно. Мы только с помощью молотка их сможем раскрутить, — посетовал Талгат Мусабаев. — Вот сейчас винт буду колотить... Рукой не получилось, очень сильная затяжка. И ногой тоже пробовали.

— Молотком не стучите, это — крайний случай.

— Сами замки открываются только молотком, — комментировал свои действия Талгат.

— Это замки, которые крепят стяжку и регулируемую балку... Так, немного ослабились. Зазор с противоположной стороны тоже уменьшился.

— Покачайте “бочку” (электропривод — К.Л.), — продолжал руководить ЦУП. — Если зазор не уменьшится, тогда надо расстыковать горизонтальные связи, идущие вдоль корпуса 37КЭ от этой регулировочной точки в обе стороны: в сторону первой точки и в сторону четвертой, если следовать маркировке.

После долгих разговоров, рекомендаций и попыток, наконец Талгат сообщил:

— Юра. посмотри, я бочку покачал, у меня совсем зазор ушел.

— У меня сохранился, — ответил Маленченко.

— Там, где зазор исчез, срочно надо подтянуть замок. — подсказал ЦУП.

— Это закрутить надо, а это — открутить, — рассуждал сам с собой Талгат. И наконец в 10:56:55 он бодро сообщил: — У меня зазор полностью ушел.

— Очень хорошо, — довольно откликнулись с Земли. — Убирайте со второй стороны с помощью струбцины...

В 11:28:25 Маленченко передал:

— Все четыре струбцины установлены. Затягиваем. Мы сейчас на стадии завершения работ.

После этого экипаж перебрался на противоположную сторону “Кванта” к другой ферме. Там работа прошла быстрее. Уже в начале следующего сеанса связи через спутник-ретранслятор (12:21:37) Мусабаев сообщил:

— Закончили здесь — на второй ферме. Зазоры устранили. Четыре струбцины стоят. Работали только регулировочным подкосом.

Затем космонавты приступили ко второй важной операции, запланированной на этот выход. Им необходимо было проверить надежность крепления фермы “Софора” к модулю “Квант”. Она была установлена во время четырех выходов в открытый космос Анатолия Арцебарского и Сергея Крикалева с 15 по 27 июля 1991 года. А с 3 по 11 сентября 1992 года в ходе трех выходов в открытый космос Анатолий Соловьев и Сергей Авдеев установили на ней выносную двигательную установку (ВДУ). Теперь решено ввести ее в контур управления станцией, но предварительно необходимо убедиться в надежном креплении фермы на “Кванте”. Этим “Агаты” и занялись.

— Здесь балка идет. Она болтается, — сообщил Юра.

— Есть зазор между трубой и контргайкой?

— Да.

— Тогда подкосами пока не занимайся, — порекомендовал ЦУП. — Ребята, прежде чем заниматься контргайками и подкосами, давайте подтянем крепеж. Иначе “Софора” будет стоять жестко, а потом опять начнет качаться.

Космонавты работали размеренно, слажено, однако отставание от графика, составлявшее при начале выхода около 20 минут, выросло к его середине до часа. Тогда в ход работ вмешался заместитель руководителя полетом Виктор Благов:

— Мужики, у нас идет задержка от графика где-то на один час. Резервное время по скафандрам у вас есть. Здесь без проблем. Дальше надо работать как обычно, спокойно. Но вот у нас есть предложение: разъемы приводов солнечных батарей мы предлагаем не трогать в этот выход. Пусть их Викторенко потом соединит. Это шло сверх плана. Вы должны были забежать далеко вперед. Теперь мы где-то в марте будем переносить солнечные батареи. Время еще будет повозиться. А вы займитесь лучше оставшейся частью работ: по осмотру датчика, по “Рапане”. И еще мы просим вас посмотреть антенну для радиолюбительской связи. Если она действительно не на месте стоит, то поставить ее на разъем. А то станция осталась без радиолюбительской связи. Нет возражений, что мы одну часть работ опустим — по разъемам, а остальное пока все оставляем? И у вас есть за спиной еще один час резервного времени, кроме расчетных 5:17.

— Да, понятно, — согласились космонавты.

— “Агаты”, а вы не посмотрели: в каком состоянии там эти кабели?

— Свернуты, подвязаны.

— А Валерий Владимирович слышит меня?

— А как же, — вступил в разговор Валерий Поляков.

— Вот сейчас мы тут насчет антенны говорили. Тогда мы тебя попросим приемник включить, чтобы ты понял: как она — нормально установлена или нет.

— Нечто мы не понимаем? — удивился врач.

Тем временем Юра и Талгат проверяли крепление “Софоры”. С орбиты шли доклады:

— Со стороны ОНА гайки затянуты очень хорошо.

— По подкосам я прошел пару раз туда-сюда. С ними все в порядке.

— Мы затянули на “Софоре” эти подкосы, контргайки укрепили.

— Тут Крикалев к нам подходил перед началом выхода, — рассказывал тем временем “Агатам” Виктор Благов. — Спрашивал: “Вы что, ребята, мне не доверяете? Мы их с Толей хорошо затянули!” “Нет, — говорим мы, — просто на всякий случай, а то ВДУ скоро в штатную эксплуатацию пойдет”.

— Да, Серега постарался, — прокряхтел с орбиты Талгат. — Так, еще одна гаечка.

Пока он занимался с “Софорой”, Юра Маленченко стал консультироваться, как снимать панели научной аппаратуры (ПНА) с фермы “Рапана”. Они были установлены еще при развертывании фермы 20 сентября 1993 года Василием Циблиевым и Александром Серебровым. Срок их экспозиции в открытом космосе закончился. Настала пора возвращать их в станцию. К 13:08 панели были сняты, и Юра пришел на помощь Талгату. В конце очередного сеанса Виктор Благов дал “Агатам” следующие наставления:

— Переходите к солнечно-звездному датчику. С ним позанимайтесь. Если ориентироваться по базовому блоку, то он между первой и второй плоскостью. Там по второй плоскости стоит антенна “игловская” с приличной головкой. Она на кронштейне. Так вот головка кронштейна как раз будет указывать на этот солнечно-звездный датчик. Что мы хотели, чтобы вы там сделали? Сам датчик имеет конусообразную форму и на нем вращающаяся головка. Вот там на вращающейся части есть проволочный бандаж, и, возможно, он зацепился. Тогда его надо просто-напросто откусить. А потом продолжаете движение домой, смотрите РЛС-овскую антенну, ставите ее на место, контактируя с Валерием. И дальше прямой дорогой — домой. Запас времени у вас есть.

Новый сеанс через “Альтаир” начался в 13:57:55. Выяснилось, что с “Софорой” космонавты закончить работы не успели. И пока Юрий Маленченко занимался видеосъемками ферм под МСБ, Талгат Мусабаев дотягивал гайки, расположенные между “Софорой” и “Рапаной”. Гайки были расположены крайне неудобно, и бортинженеру пришлось изрядно с ними повозиться.

Наконец в 14:24:36 Талгат сообщил:

— Гайки на “Софоре” подтягивать мы закончили.

Быстро уйти с “Кванта” космонавты так и не смогли. Опять возникли заминки. На этот раз пришлось разбираться с оборудованием и инструментами, которые надо было вернуть внутрь “Мира”. Наверное, помня о потерянной в первом выходе укладке с инструментами, “Агаты” были предельно аккуратны.

Заключительные работы пошли чуть побыстрее. В 14:33:20 Маленченко подошел к солнечно-звездному датчику (СЗД) на базовом блоке:

— Я сейчас смотрю на этот датчик. Он весь белый?

— Да, белый.

— Сейчас я туда смещусь поближе.

Юра снял укрепленной на скафандре видеокамерой солнечно-звездный датчик.

— Я его толкнул. Все в порядке, видимо, повреждений нет, — сообщил он.

— Видим антенну (радиолюбительской связи — КЛ.), — сообщил Талгат, приступив к выполнению следующей операции. — Лежит. Сейчас снимем. С ней все в порядке. Она лежит хорошо.

Валерий Поляков работал в это время внутри “Мира” на радиолюбительском передатчике в режиме приема. Он сообщал об улучшении или ухудшении качества связи:

— Тут речь какая-то слышна. Сейчас ничего не слышу. А вот опять. Арабы какие-то.

И Валерий Поляков сказал некую фразу по-арабски. Как потом выяснилось, это было “Добро пожаловать” по-казахски, а обращался он прежде всего к Талгату Мусабаеву.

— Так, контакт с арабами состоялся, — резюмировал Поляков.

— Тут еще один такой же араб лазает, — весело добавил Мусабаев.

— Талгат, ты вернешься — поговори с врачом, — засмеялись и в ЦУПе.

Время бежало очень быстро. В конце сеанса (14:47:40) Земля напутствовала “Агатов”:

— Так, ребята. Возвращайтесь к люку. Когда подойдете к люку, срежьте какой-нибудь фал. Там такое напряженное место, срезайте любой. И сушите сублиматоры. После этого заходите в отсек и прикрывайте люк. От момента включения сублиматора полные 15 минут сушитесь и только после этого закрывайте люк.

— Мужики, до конца сеанса 30 секунд. Вы где находитесь? — поинтересовался напоследок Виктор Благов.

— Подходим.

— Подходите куда?

— К основанию.

— К основанию стрелы?

— Да.

А в следующем сеансе все уже закончилось. Правда, вместо 15:36:30 сеанс начался в 15:54:55 — опять “закапризничал” спутник-ретранслятор “Альтаир”. Космонавты бодро доложили, что идет наддув шлюзового отсека, а люк они закрыли в 15:32 ДМВ ( 12:32 GMT).

Таким образом, длительность выхода составила 6 час 01 мин.

— Ребят, как самочувствие? — беспокоились медики на Земле.

— Нормальное самочувствие, — успокоил Мусабаев.

— Самочувствие хорошее, — вторил ему Маленченко.

— Руки как?

— Руки подустали.

— Ничего, семейный доктор у вас на месте.

— На месте. Спасибо вам, — поблагодарил всех на Земле командир.

— И вам спасибо.

По уточненным данным космонавтов, в 15:17 они включили сублиматоры “Орланов”, в 15:42 перешли на бортовое питание, а в 15:57:40 началась стабилизация давления в ШСО. В 16:00:15 ЦУП разрешил экипажу покинуть скафандры.

В.Истомин. Пока космонавты находились в открытом космосе, ЦУП трижды возвращал в основное положение магнитного подвеса гиродины: дважды СГ-4Э и 1 раз СГ-1Э. В ЦМ-Т (“Кристалл”) включили нагреватели, и температура там стала повышаться. Во время выхода отсутствовала телеметрия по температуре тела командира, была понижена вентиляция в скафандре бортинженера.

14 сентября космонавты встали, как обычно, в 8 часов утра. В этот день они выполнили сушку скафандров и дозаправили их водяные баки. Затем они начали приводить в исходное состояние отсеки “Кванта-2” (ЦМ-Д), а Поляков в это время занимался своим любимым делом: выполнял медицинские эксперименты — “Пультранс” (исследование адаптации и резервов сердечно-сосудистой системы) и “Микровиб” (исследование свойств кожи и мышц методом вызванных микровибраций).

Космонавты обеспечивали доступ к панелям, за которыми им предстояло проложить кабели управления выносной двигательной установкой (ВДУ). ВДУ, установленная на “Софоре” и имеющая большое плечо, позволяет уменьшить расход топлива и сократить время разворота станции по оси “X”. Установка будет использоваться вместо прежних двигателей ориентации (ДО) по оси “X” комплекса.

ЦУП дважды пытался включить “Электрон”, но оба раза установка аварийно выключалась. Космонавты попросили прислать им четыре комплекта гарнитур и тангент для связи.

15 сентября утром космонавты подключали кабели ВДУ, а затем на витке 12:44-13:01 установка была подключена в контур управления.

Была получена первая информация с детектора REM, установленного во время первого выхода. Информация с него будет сбрасываться один раз в сутки. Мусабаев в этот день проводил промер температурного профиля печи “Галлар” для проведения двух казахских экспериментов в октябре. Результаты промера переданы специалистам. А Маленченко и Поляков монтировали центрифугу и морозильник, которые будут использоваться почти во всех медицинских экспериментах по программе “Евромир-94”.

ЦУП периодически отключал из-за переохлаждения блок кондиционирования воздуха (БКВ-3). Дело в том, что грибок (космонавты называют его “селитёр”) не только забил магистрали откачки конденсата, но и попал внутрь БКВ-3, что привело к ухудшению его работы и плохому всасыванию им влаги. Приходится периодически выключать БКВ-3 и удалять с него влагу.

16 сентября космонавты работали с системами личной гигиены космонавтов для подготовки их к прилету женщины-бортинженера. В связи с прилетом Лены Кондаковой они также попросили прислать им шорты, так как в трусах при даме ходить как-то неудобно. Когда прилетала англичанка Хелен Шарман, таких заявлений от космонавтов-мужчин не поступало. Меняются нравы... а может быть, потому что женщина наша? Наши всегда лучше.

Космонавты отремонтировали систему “Электрон”, и она “задышала” кислородом. Проведенный тест морозильника и центрифуги показал их работоспособность. Маленченко установил в аппаратуру “Экзек” новый блок памяти и запустил установку в работу. Блок памяти считывает процент сбоев в электронных платах большой плотности, которые поставлены как французскими, так и российскими разработчиками. На ноябрьском “грузовике” придет новая плата памяти, там будут уже и казахские платы. Пока процент сбоев — 0.

Была проведена замена неработавшего блока подогрева пищи для маленьких банок. Выключился из-за перегрева детектор REM, установленный на поручне базового блока. Требуемая температура — не более 25° С — не продержалась и дня. При этом тень была не самая короткая, и ориентация была дежурной. Специалисты анализируют ситуацию.

17 сентября космонавты доложили, что все отсеки в “Кванте-2” приведены в исходное состояние. Поэтому космонавты вполне заслуженно отдыхали и принимали тепловые процедуры. ЦУП по мере возможности развлекал их новостями.

18 сентября — второй день отдыха экипажа. Основным событием для космонавтов была встреча с семьями по телевизионному каналу. Они и себя показали, и на свои семьи посмотрели. Космонавты попросили ЦУП улучшить микроклимат в модуле “Кристалл”. Там очень влажно и холодно, и поэтому надо либо нагревать атмосферу, либо менять ориентацию станции. ЦУП выбрал первое и, на 4 часа отключив “Электрон”, включил нагреватели. Температура в “Кристалле” поднялась до 15 градусов.

19 сентября ЦУП весь день всеми нагревателями грел “Кристалл” (ЦМ-Т). В результате температура поднялась с 7° до 17°. В этот день программа у космонавтов была разнообразной: Маленченко демонтировал редуктор с неисправного гиродина, а затем вместе с Мусабаевым менял преобразователь тока аккумуляторной батареи. Мусабаев выполнил последний промер температурного профиля печи. На этот раз температуры попали в необходимые допуски. Поляков проводил исследование своей эхографии в покое и при надетом медном браслете.

20 сентября настала очередь Мусабаева и Маленченко проводить медицинские эксперименты: они выполнили эксперименты “Пультранс” и “Микровиб”, а также эксперимент “Когимир” (исследование устойчивости высших психических функций). Поляков провел исследование эхографии при надетом костюме “Чибис” (эксперимент “Эхо-ОДНТ”). ЦУП не очень удачно по времени спланировал проведение этого эксперимента и занятия Мусабаева физкультурой в ББ: космонавты мешали друг другу. Затем космонавты чистили сетки вентиляторов и меняли фильтры на пылесборниках. Мусабаев видеокамерой LIV снимал территорию Казахстана.

21 сентября эксперимент “Эхо-ОДНТ” выполнили Маленченко и Мусабаев, Поляков им при этом помогал. Была продолжена чистка сеток вентиляторов и газожидкостных теплообменников в БКВ-3. Одну треть так и не дочистили. Поляков опять выполнял эксперименты “Пультранс” и “Микровиб”. Интересным оказался и сеанс съемок Москвы, Челябинска, Алма-Аты при помощи телекамеры “Атлас”, установленной на телеуправляемой платформе (АСПГ-М).

22 сентября продолжались работы с системами жизнеобеспечения. При работах с БКВ-3 был обнаружен оплавленный разъем, идущий от датчика температуры. Из-за плохого контакта, по-видимому, он искрил, и вызывал отключение БКВ-3 по температуре. Разъем подтянули. На БКВ-3 была установлена заглушка, для того чтобы изменить схему сбора конденсата и улучшить работу БКВ-3. Заглушку-то установили, но экипаж высказал претензии, что в ЦУПе разгрузку ТКГ не планируют, а работы с доставленным оборудованием, в том числе с этой заглушкой, — планируют. Обнаружилось также, что другая заглушка — на шланге АСУ — не держит урину. Космонавты заменили кусок шланга от контура охлаждения к фильтру. Съемки Кировоградской области на Украине прошли без замечаний.

23 сентября кроме экспериментов “Эхография” в покое и “Эхо-браслет” Маленченко и Мусабаев занимались осмотром отсеков станции на наличие коррозии. Выполнили они и съемку платформой АСПГ-М территории Казахстана.

Отмечалась неустойчивая связь и телеметрия с помехами на сеансе связи через спутник-ретранслятор.

14 сентября. К.Лантратов, “НК”. Что наша жизнь, как не чередование радостного и грустного, веселого и печального, доброго и злого? Не бывает так, чтобы все время было только хорошее или только плохое. “Зебра, — говорят умудренные жизнью. — Черные и белые полоски.” Да чего там — жизнь. Мне хватило одного разговора с “Агатами”, чтобы все это испытать, пропустить через себя.

На сеансах связи с “Миром” я не был почти два месяца. В начале августа был в отпуске, а потом началась кутерьма с “Прогрессом”. Не до бесед тогда было. Наконец выдалась возможность приехать в ЦУП и поговорить с космонавтами. Тут то и началась “зебра”. Первая полоса — дорога в подмосковный Калининград — оказалась темной. Темной в прямом смысле этого слова: сеанс 14 сентября начинался в 20:40. Да еще небо заволокло облаками, сыпал мелкий противный дождь.

ЦУП после этого показался самым уютным местом на Земле. Было здесь тепло, сухо, тихо. Все специалисты, кто непосредственно не входил в дежурную смену, уже давно ушли домой. Здание выглядело притихшим и загадочным. В главном зале управления были выключены большие экраны на передней стене, где обычно светятся карты с трассой полета станции. Освещение в зале половинчатое: лампы над балконом не горели. Такой ночной, немножко сказочный ЦУП располагал к приятной беседе.

Спутник-ретранслятор в этот раз был, наверное, в “хорошем настроении”, и сеанс с “Миром” начался точно в назначенное время. После приветствий я поздравил Юру Маленченко и Талгата Мусабаева с успешным завершением их работ за бортом станции, а Валерия Полякова — с превышением длительности его предыдущего полета (тогда он трудился на “Мире” почти 241 сутки).

— А письмо вы мое с “Прогрессом” получили? — поинтересовался я. — “Новости космонавтики” долетели до вас?

— Да, да, есть, — раздались голоса всех трех космонавтов.

— Ну, а теперь, на ночь глядя, устный вариант “Новостей”.

Основные космические новости конца августа и первой половины сентября были как раз со станции “Мир”. О них лучше всех знали сами “Агаты”. Зато я был первый, кто рассказал им о прошедшей утром в этот день Межведомственной комиссии по итогам подготовки экипажей 17-й экспедиции. И, заочно, обо всех тех изменениях в программе полета, которые в первую очередь коснутся Валерия Полякова.

— Посадку вроде бы передвигают с 9 марта на 26-е. Валерий Владимирович, вы в курсе того, что вам планируют продлить полет еще на 17 суток? И в чем причина этого?

— К сожалению, не знаю, — удивленно сказал врач-космонавт.

Ничего он еще не знал и о планах обмены его выходов в открытый космос вместе с Александром Викторенко для переноса солнечных батарей с “Кристалла” на “Квант”. Мало того, днем Поляков даже примерял один из скафандров, в котором планировал выйти за борт станции.

— Но все это еще может десять раз перемениться за предстоящие полгода полета, — попытался я приободрить Валерия Владимировича.

Рассказал я “Агатам” и о вручении на прошедшей неделе новому экипажу эмблем “Союза ТМ-20” и ЭО-17:

— Викторенко возьмет эмблемы 17-й экспедиции и для вас, Валерий Владимирович, на орбиту.

— Это здорово, — повеселевшим голосом откликнулся Поляков.

— Вам надо, как в студенческом стройотряде, нашивать все эмблемы рядышком на рукаве, — предложил я. А оператор связи Сергей Гулаков порекомендовал добавить к трем эмблемам этого полета еще две от предыдущей экспедиции.

— Ну тогда таких красивых эмблем не было, — заметил “Агат-3”. — Тогда были скромненькие эмблемки с простенькой символикой и надписями типа “ЭО-2”, “ЭО-3”.

— Ну а французская? Очень красивая была эмблема, — напомнил Полякову Гулаков.

— Французская у меня есть как сувенир. Но там я не фигурирую в числе участников.

— А афганская?

— Афганская — да. Но там не было поименно участников. Только что-то общее.

— Тогда не было эмблем экипажей, — уточнил я. — Только эмблемы программ. Я сейчас у новых экипажей тоже видел нашивки с надписью “Евромир-94”. Думаю они вам и их подарят.

Дальше я снова вернулся к новостям:

— Опять тут ваши американские коллеги летают. Их вечерами в Москве великолепно видно. А в конце августа мой коллега Игорь Лисов видел и “Мир”. Тогда была хорошая вечерняя видимость станции. Жаль только, что даже в бинокль вы выглядите лишь яркой точкой.

— Костя, а ты с Сережей Самбуровым знаком? — поинтересовался Валерий Поляков.

— К сожалению пока нет.

— Ну, это правнук Константина Эдуардовича Циолковского. Ты постарайся с ним познакомиться. Он вас вдохновит, и вы будете не только нас видеть, а, если приобретете для своего издательства небольшую любительскую радиостанцию, то можно будет даже переговариваться с будущими экспедициями. И всегда от них свежих новостей схватить, и им что-нибудь подкинуть.

— Попробуем, — согласился я. — А вот по ходу маленький вопрос. Вы вчера во время выхода поправляли радиолюбительскую антенну. Как с ней дела?

— Восстановили, восстановили, — раздались голоса Юры и Талгата.

— Я лично своей рукой воткнул, — гордо добавил Мусабаев.

— Там поначалу на какую-то железочку подумали, что это новая антенна, — уточнил Поляков. — Та, которую пытались установить в предыдущих экспедициях. Но немного ошиблись. Пока новую не нашли. Она была “помогучей”. Зато прежнюю подправили, с ней все нормально.

— Кстати, Валерий Владимирович, вчера во время выхода, когда вы занимались внутри станции с приемником радиолюбительской связи и услышали по нему арабскую речь, то ответили, вроде бы, тоже по-арабски. Откуда такие познания? — поинтересовался я.

— Тут задумка была такая, — начал увлеченно рассказывать Поляков. — Чтобы проверить приемник, я стал крутить ручку настройки по всем диапазонам и частотам. В этот момент мы уже уходили за Каспий, туда вниз, в сторону Средней Азии. И тут я услышал арабскую речь. И говорю: “Там говорят по-арабски.” Я говорил это еще и немножко с юмором, в надежде, что Талгат это дело подхватит и начнет говорить. Ведь тюркская группа языков схожа. А в итоге пришлось мне потом взять и подтвердить свои знания. Я сказал “Добро пожаловать” по-казахски.

— Талгат, это ты его учишь?

— Нет, это он сам, без меня, — засмеялся Мусабаев.

— Они как раз шли уже назад, и я им пожелал “Добро пожаловать”, — добавил со смехом Валерий Владимирович. — Теперь ведь для нас комплекс как дом родной. Да и не только дом родной, но еще и кормилец для многих-многих. Жаль, что у нас не всегда это все понимают, — вздохнул “Агат-3”.

— Да, это точно, — согласился я. Опять пошла в нашем разговоре “черная полоса”. Тему надо было менять, и я спросил:

— А с американцами в этот раз не пытались связаться?

— Да дело-то в том, что как-то только проскочило сообщение об их старте. И все. А сами они инициативы не проявляют. Если бы они заранее предупредили, что будут выходить на связь. Мы то — с удовольствием. Если бы знать заранее, на каких частотах они будут работать, в какое время. У нас радиостанция функционирует не в полном объеме, как раньше. Просто погорел 12-вольтовый источник питания и мы работаем сейчас на батареях. Раньше тут был у нас постоянный источник вместе с компьютером вместе, и радиостанция была практически постоянно включена. Многие радиолюбители пользовались нашей пакетной связью и были нам благодарны, и мы сами пользовались. К сожалению, сейчас из-за наших ограниченных энергетических возможностей мы не постоянно работаем. На нас даже начали сетовать радиолюбители, что мы это хорошее начинание как-то приглушаем. Не по своей вине, это технические трудности. Не пришел источник к нам и на “грузовике”. Может быть мы что-нибудь придумаем, возьмем питание от борта. Вопрос решаем.

Чтобы как-то ликвидировать пробел в информации у “Агатов”, я начал подробно им рассказывать о полете “Дискавери”. Потом пошли новости о программах “Марс Пасфайндер”, “Магеллан”, о неудаче с запуском “Телстара 402”, о предстоящем запуске нового спутника-ретранслятора “Альтаир”. Космонавты не перебивали, слушали. Вот и “светлая полоса”. Напоследок решил поделиться нашими “видеокосмосовскими” радостями:

— В воскресенье выйдет наша очередная передача “Авиакосмический салон”. Первый сюжет там о конгрессе Ассоциации участников космических полетов, потом подробный рассказ о первом и втором экипажах 17-ой основной экспедиции, интересное повествование о наших скафандрах и небольшая страничка памяти. Вы, наверное, знаете: умер Борис Егоров.

В ответ в наушниках гарнитуры — тишина... Они ничего не знали!.. Никто об этом в сеансах связи им не говорил. Сергей Гулаков позже сказал мне, что было решено не сообщать им эту печальную весть до приезда в ЦУП директора Госцентра медико-биологических проблем. Ходили слухи о том, что о смерти Егорова “Агатам” вообще должен был сказать Александр Викторенко после прилета на “Мир”. Но это вряд ли, ведь дикость какая-то. Нельзя же держать космонавтов в полной изоляции от всего неприятного.

— Да... Спасибо тебе, Кость... Последнее, конечно, для меня очень печальная новость... Потому что когда-то, можно сказать, вдохновленный примером Бориса Борисовича, я пошел в космонавты, — Поляков говорил медленно, как будто сам с собой. — И потом уже нас свела судьба: я у него работал. А потом мы и соседствовали с ним. Я тогда попрошу Сережу, чтобы он в промежутке между сеансами позвонил моей супруге, чтобы она выразила от моего имени самые искренние соболезнования соседям.

— И от нашего экипажа тоже, — добавил Талгат. — От нас от всех.

Повисло тяжелое молчание.

До конца сеанса было еще минут десять. Уходить со связи, оставив в таком состоянии космонавтов, было просто немыслимо. Но не станешь же после такого говорить о чем-то легком. Поэтому разговор зашел о прошедших стыковках с “Прогрессом”.

Первым взял слово Юра Маленченко:

— Лично я ожидал, что стыковка на втором заходе удастся. Потому, что была выяснена причина неудачи 27 августа и устранена. Было видно, что корабль прошел то место, на котором он остановился первый раз. В момент касания мы были из соображений безопасности в транспортном корабле. Касание почувствовали, думали, что все нормально. А когда пригляделись, поняли, что стыковка не состоялась. Необычно все это, когда транспортный грузовой корабль рядом, куда-то летит...

— Но, в принципе, сильно ощущался удар?

— Нет, можно сказать, обычно. Я то до этого никогда не чувствовал стыковок на станции. Но когда у нас была стыковка при третьем заходе, то примерно такое же было касание. Вот Валерий уже не первый раз ощущает стыковку, так он тоже воспринял это как нормальное касание.

— Так у вас была информация, что корабль не попал штангой в стыковочный узел?

— Нет. В момент столкновения мы думали, что это была обычная стыковка, — продолжал рассказывать “Агат-1”. — А потом, подойдя к дисплею и глядя на информацию, поняли, что это — нестыковка. Потом посмотрели в иллюминатор и стало ясно, что где-то рядом что-то летает. Видно было массу частиц, которые от станции оторвались. Небольшие кусочки краски... Все это летало вокруг и яркими огнями блестело. Такое зрелище, необычное довольно. Как бы такой огромный фейерверк.

— А во время первого выхода вы нашли что-нибудь на поверхности станции в районе столкновения?

— Нет. Мы специально смотрели, но ничего не обнаружили.

— Костя, — раздался опять голос Валерия Полякова, — я вклинюсь на несколько секунд, чтобы у тебя была ясность. В момент приближения грузового или транспортного корабля мы по команде руководства полетом уходим в бытовой отсек своего транспортного корабля, полагая его надежным убежищем. За ним ведь есть еще спускаемый аппарат. И всегда готовы там закрыться.

— И там дисплейной информации о дальности, скорости мы не имеем, — продолжил уже Талгат Мусабаев. — И поэтому мы, не имея этой информации, как уже сказал Юра, узнали обо всем, когда вышли из корабля и прилетели в базовый блок к центральному пульту.

— А ориентировочно хотя бы: куда “Прогресс” попал?

— Где-то рядом со стыковочным узлом, чуть правее, — уточнил Юра Маленченко. — Нам так сказали.

— Юр, а как выглядела стыковка 2 сентября?

— Ну к ней то мы уже готовились совсем по другому. Совсем все было по другому, — мне показалось, что Юра с удовольствием перешел от неудач к той успешной стыковке. — Это, все-таки, был уже третий заход, очень ответственный для нас. На “Прогрессе” уже и топлива оставалось мало. Поэтому мы к нему очень ответственно готовились.

— Из ЦУПа это очень интересно выглядело, — поделился и я своими ощущениями от стыковки. — Мы тут за вас очень волновались. Да еще ваши доклады мы прекрасно слышали, а вы, вроде бы, ответы ЦУПа — нет.

— Это интересно, да уж, — усмехнулся Талгат.

— Да, было такое впечатление, — согласился Маленченко. — Мы-то радиообмен вели, но у меня сложилось такое впечатление, что нас никто не слышит.

За такими воспоминаниями “Агаты” немного отошли от печальных новостей. Я их отлично понимал. Приятно было заново пережить эту эпопею с “Прогрессом”, уже зная, что все закончилось хорошо благодаря их же отличной работе.

— Конечно, вся основная доля при третьей стыковке была на Юре, — это уже рассказывал Талгат. — Но и остальной экипаж тоже не сидел сложа руки. Валера с видеокамерой работал. Снимал и грузовик, и внутри станции. Он был в ШСО, да и здесь ходил.

Талгат сказал именно “ходил”. Вообще части можно услышать, как космонавты применяют к совершенно космическим вещам земную терминологию. Так привычнее.

— Я, в качестве резервного канала, замерял дальность лазерным дальномером, — продолжал рассказывать “Агат-2”. — Сообщал эти данные Юрику. Потом надо было осмотреть стыковочный узел и антенны системы “Курс” на самом грузовом корабле: нет ли там повреждений? То есть мы действительно с большой ответственностью подошли к этой стыковке. А когда уже оставалось до “грузовика” метров 15-18, мы с Валерой по команде из ЦУПа ушли из модуля “Д” (“Квант-2” — К.Л.) в базовый блок к Юре. И здесь уже непосредственно наблюдали сам процесс стыковки, производимой Юрой вручную. Я у него за спиной стоял, чтобы помочь, если Юра что-то не увидит. Но он все четко сделал, прекрасно подвел корабль и со скоростью около 0.2 метра в секунду стыковочный штырь транспортного грузового корабля вошел в конус стыковочного агрегата ПхО, — красочно закончил рассказ Талгат. А потом еще добавил:

— На мой взгляд, очень мягко прошла стыковка. Если бы не было Юры, то можно было подумать, что корабль сам подошел и состыковался.

— А вы знаете, нам в ЦУПе сказали, что на эту стыковку топлива было затрачено меньше, чем при автоматической стыковке, — косвенно похвалил я командира “Мира”.

— Это всегда отличало Юру на тренировках, — засмеялся Мусабаев. — При подготовке его всегда отличала манера экономить топливо.

“Агаты” уже посмеивались. А то я уже переживал, что на ночь глядя испортил им настроение своими новостями. Теперь можно было поговорить и о менее серьезных вещах:

— Ребят, а вот когда вам предстоит очень ответственная работа, есть у вас на этот случай какие-нибудь приметы или талисманы, приносящие удачу?

Этот вопрос был косвенным продолжением разговора с Юрой Усачевым после его приземления. Тогда, правда, он не стал говорить о чем-то конкретном. Сказал, что полет в космосе вообще располагает к всякого рода философским размышлениям. А основные житейские мудрости, по словам Усачева, уже существуют. В качестве примера он привел привезенный Талгатом на борт “Мира” Коран и Библию.

Теперь же Валерий Поляков был пооткровеннее:

— Примет целая куча. Вот вчера, тринадцатого числа, пошли ребята на выход, да как начало у них с самого начала не ладиться. Я уж тут к Богу обращался, говорю: “Господи, пронеси, спаси их там и верни целыми.” Но вот видишь, Господь Бог помог, наверное. Справились ребята с тяжеленным выходом.

— Да, конечно, на нас вчера с Юрой, наверное, что-то свалилось, — пошутил Талгат. — С утра как закрыли люк, отделяющий нас от станции и остались в шлюзовом отсеке, так сразу и началось. У Юры датчик температурный перестал работать. Его заставили выйти из скафандра, уже полностью снаряженного. Это не очень-то приятно: вылезать и залезать в этот скафандр. Вот Юра вышел, все посмотрел и опять в него вошел. Но датчик так и не заработал. Дальше происходит второй казус: по телеметрии определяют, что в моем скафандре вентиляция, которая положена для дыхания, в полтоpa раза ниже, чем положено. Тоже повод к невыходу. Тут опять по указаниям Земли открываем скафандр, Юра смотрит в мой ранец, не выходя из своего скафандра. В общем, работка напряженная получилась. Закрыли мой ранец. Решили оставить эту вентиляцию. Меня спросили, смогу я работать с такой вентиляцией? Я ответил, что смогу. А потом третья нештатная ситуация, уже по нашей, наверное, вине, недогляду, — засмеялся Талгат. — Капюшон костюма водяного охлаждения сорвался со шлемофона и закрыл мне правый глаз. При такой ситуации полузрячим выходить, конечно, уже нельзя. Пришлось опять выходить из скафандра, поправлять капюшон и опять входить в скафандр. Вот такие три интересные штуки у нас были перед тем, как мы начали шлюзование и выход в открытый космос.

— Видишь, Кость, я только сейчас узнал, что он левым глазом ничего не видит, — шутливо заметил Валерий Поляков. Талгат засмеялся, а “Агат-3” продолжил тему примет.

— Я их перед первым выходом уверял и говорил, что случилась хорошая примета. Мы нечаянно надавили на мой пакет с кофе, он брызнул и облил Талгату весь нагрузочный костюм “Пингвин”. Мы решили, что это как на Земле. На Земле если упало что-то и разбилось, то говорят: “К счастью.” А тут, раз в невесомости падать ничего не может, то просто вылилось. Мы и сказали тоже: “К счастью. Примета хорошая.” Ну и первый выход — их боевое крещение — прошел удачно. Я их поздравлял, Земля поздравляла. Потом узнали, что их супруги и семьи переживали и тоже поздравляли. Но ребята — молодцы, с самыми главными задачами справились.

— Кстати, Костя, у тебя есть точное время первого выхода? — поинтересовался Талгат.

— Официально сказали, что 5 часов 4 минуты, но, по моему, вы на две минуты раньше люк открыли.

— Да правильно. А второй?

— Шесть часов одна минута тридцать секунд, — отрапортовал я.

— Правильно, совпадает, — подтвердил Мусабаев. А Валерий Поляков серьезно добавил:

— Костя, уж коли речь зашла о временах, то можешь написать, что я установил неофициальный рекорд пребывания одного человека в комплексе в течении почти 15 часов. Включая мой тот полет, когда я во время выхода Титова и Манарова сидел в спускаемом аппарате. И сейчас дважды.

И тут время, о котором и космонавты, и я как-то забыли, закончилось.

— До встречи... — кричу вслед улетающему из зоны связи “Миру”. В ответ уже сквозь помехи долетает:

— Счастливо. Спасибо, что при...

И все. Лишь тихий шум в наушниках. А на душе странное ощущение успокоения. От того, наверное, что разговор окончился все-таки на “светлой полосе”. И как еще один небольшой подарок — прекратившийся на улице дождь и теплая ночь. Видно через Подмосковье прошел теплый фронт. Хочется думать, что и на “Мире” в череде холодных и теплых событий последних будет больше.

И.Лисов по материалам НАСА, Центра Кеннеди, Центра Джонсона, сообщениям АП, ИТАР-ТАСС, Рейтер, Франс Пресс, ЮПИ и данным Дж. Мак-Дауэлла.

Экипажу и Дискавери” предстоит выполнить напряженную и разнообразную программу, включающую летные испытания лидара в рамках эксперимента LITE, выведение в

КОРОТКИЕ НОВОСТИ • Как заявил 21 сентября ИТАР-ТАСС Генеральный директор РКА Ю.Н.Коптев, никакие новые совместные проекты в области космонавтики не будут рассматриваться в ходе визита в США Президента России Бориса Ельцина. Впрочем, не исключено, что во время посещения компании “Боинг” будет поднят вопрос о ходе реализации проекта создания Международной космической станции. • 8 сентября отгружен НПО “Энергия” в Калининграде и 11 сентября принят фирмой “Rockwell International” стыковочный агрегат АПAC/APDA для установки на ОС “Атлантис”. Американская фирма немедленно начинает работу по соединению АПАС со стыковочным оборудованием собственного производства. В декабре, после комплексных испытаний на “Rockwell'e”, полная стыковочная система будет отправлена в Космический центр имени Кеннеди. Контракт стоимостью около 18 млн $ предусматривает также поставку запасных частей и поддержку первой экспедиции шаттла НАСА к “Миру” в мае-июне 1995 года. “Атлантис” будет нести экипаж из пяти астронавтов и двух космонавтов, а также около 500 кг оборудования для использования на “Мире”. • Концентрация углекислого газа в атмосфере будет расти в течение 200 лет после того, как производство его на Земле застабилизируется. Если производство СO2 будет расти так же быстро, как в последние 10-20 лет, с 2030 году уровень океана будет расти на 2-5 см за десятилетие. Об этом говорится в докладе Международной группы по изменениям климата (IPCC). Другим крупным “вкладчиком” в парниковый эффект является метан. Что касается газов, разрушающих озоновый слой, то их концентрация стабилизировалась.

автономный полет и возвращение в грузовой отсек спутника Spartan 201 с астрономической аппаратурой,выход в открытый космос с опробованием аварийного средства автономного перемещения астронавта SAFER, прямое исследование выхлопа двигателей ориентации шаттла в эксперименте SPIFEX. Большое количество экспериментов пройдет без активного участия экипажа. Среди них следует выделить функционирование роботизированного комплекса обработки материалов ROMPS в грузовом отсеке. Командир Ричард Ричардc был определенно прав, говоря, что “в этом полете на 100% используется каждая минута и все возможности шаттла”.

По плану полет должен продлиться 8 сут 20 час 12 мин и, как обычно, заранее запланировано продление его еще на сутки. “Дискавери” предполагается вывести на орбиту с наклонением 57° и высотой (над экваториальным радиусом Земли) 257x260 км. Ряд маневров будет связан с выведением и снятием с орбиты ИСЗ Spartan, а в начале 7-х суток полета орбиту планируется снизить до 243x245 км, чтобы улучшить условия посадки. “ Дискавери” должен приземлиться в Космическом центре имени Кеннеди.

Перечень полезных нагрузок, экспериментов и заданий в полете STS-64 приведен в Табл.1. “Комментарий” является, как правило, разъяснением, но не переводом оригинального наименования. Для экспериментов в контейнерах GAS в качестве наименования приводится организация, проводящая эксперимент. Расположение оборудования в грузовом отсеке (ГО) показано на Рис.1 и 2.

Рис. 1. Размещение полезной нагрузки в грузовом отсеке “Дискавери”: 1 — GBA, 2 — Spartan 201-2, 3 — ROMPS и SPIFEX, 4 — LITE.

Рис. 2. Размещение оборудования в грузовом отсеке “Дискавери” (вид сверху): 1 — LITE, 2 — SPIFEX, 3 — ROMPS, 4 — Spartan-201-2, 5 — GBA, 6 — кабина.

Рис. 3. Полезная нагрузка LITE: 1 — лазерный передающий модуль, 2 — приемник излучения. 3 — стабильная платформа, 4 — распределитель питания, 5 — блок электроники платформы, 6 — OASIS-1, 7 — платформа, 8 — фотоаппарат, 9 — устройство наведения антенны, 10 — телескоп.

Целью эксперимента LITE (Lidar In-Space Technology Experiment) является опробование лидара (устройства лазерной локации) как средства изучения облачности, атмосферы и содержащихся в ней примесей. Эксперимент проводится впервые и имеет основной целью проверку технологических решений (характеристики лазера, терморегулирование, автономная работа) и накопление опыта управления аппаратурой.

Аппаратура размещается на одной “спейслэбовской” платформе EMP (Enhanced MDM Pallet) в передней части ГО (“Дискавери” будет совершать полет в перевернутом состоянии, с грузовым отсеком, обращенным к Земле). 52 штырями к ЕМР крепится вторая — стабильная — платформа, нечувствительная к тепловым деформациям. На ней установлена аппаратура LITE (Рис.3).

Лазерный передающий модуль LTM имеет два неодимовых YAG-лазера, излучающие на частотах 1064, 532 и 355 им, — основной и резервный. В секунду лазер будет выдавать 10 импульсов длительностью по 30 нс. Узкие импульсы (диаметр “пятна” на поверхности — 300 м) будут отражаться от облаков, аэрозолей и от поверхности. Отраженный сигнал будет фиксироваться при помощи входящего в состав комплекса LITE 96-сантиметрового оптического телескопа, оснащенного детекторами ультрафиолетового (355 нм), видимого (532 нм) и инфракрасного (1064 нм) диапазонов. Телескоп, кстати, изготовлен еще в середине 1960-х годов как технологический экземпляр телескопа космической обсерватории ОАО-В. Его использование сэкономило НАСА 8 млн $, но с при этом стоимость проекта LITE составила 25 миллионов. Точность определения высоты составит 15 м. Специальная система подстройки оси антенны обеспечивает параллельность излучаемого сигнала оптической оси телескопа. Сигнал с телескопа будет записываться в цифровой форме на магнитную ленту и одновременно ретранслироваться на Землю.

Прибор OASIS-1, также расположенный на платформе ЕМР, предназначен для измерения и записи ускорений, акустических нагрузок, температуры и давления в течение всего полета от старта до приземления. Модифицированный 35-мм фотоаппарат будет фотографировать облака и поверхность с интервалом 20 сек для лучшей интерпретации данных.

В ходе полета запланировано десять 4.5-часовых этапов работы с LITE и пять 15-минутных “моментальных снимков” специально выбранных районов (над Европой, юго-западом США, Карибским бассейном, Южной Америкой и Южной Атлантикой), или в общей сложности 46 час 15 мин. Параллельно пять самолетов будут вести измерения тех же районов. Международные группы наземной поддержки будут вести измерения в 50 районах на территории 20 государств. Основные цели — облачные системы в “теплом контуре” западной части Тихого океана, западнее побережья Калифорнии и Перу, дымы горящей биомассы в Южной Америке и Африке, перенос песка из Сахары, аэрозоли над Амазонией, Анды, пустыни США, Африки и Китая.

Проект LITE в целом и инструменты разработаны в течение 9 лет в Исследовательском центре имени Лэнгли (менеджер проекта Джон Роджерс (John Rogers), научный руководитель Пэт Мак-Кормик (Pat McCormick)). Центр Маршалла обеспечил спейслэбовскую платформу для размещения аппаратуры и аппаратуру записи данных. Центр Джонсона взял на себя руководство полетом и поставил блок OASIS-1. Работу координировал Отдел перспективных концепций и технологий НАСА, а Отдел “Миссия к планете Земля” участвовал в разработке датчиков и поддерживает сбор данных.

Информация, полученная в ходе эксперимента LITE, будет использована для разработки перспективных инструментов для дистанционного зондирования. НАСА предполагает установить лидары на спутниках своей Системы наблюдения Земли.

На пятый тень полета, через 95 часов после старта, Сьюзен Хелмс с помощью манипулятора шаттла выведет в автономный полет спутник Spartan 201, оснащенный аппаратурой для исследования Солнца (Рис.4). В ходе примерно 40 часов автономного полета аппаратура спутника будет по заранее заданной программе измерять скорость и ускорение частиц солнечного ветра и выполнять измерения солнечной короны. Наведение аппарата на

Рис. 4. Отделяемый аппарат Spartan-201-2: 1 — аспектная камера, 2 — захват для манипулятора, 3 — гироскопы, 4 — ось тангажа, 5 — ось вращения, 6 — ось рысканья, 7 — Земля.

цель будет выполняться автономно. На седьмой день полета спутник будет возвращен в ГО и закреплен на поперечной платформе MPESS.

Spartan 201 оснащен двумя отдельными телескопами для изучения солнечной короны — коронографом белого света (White Light Coronagraph, WLC), разработанным в Высотной обсерватории Национального центра атмосферных исследований в Боулдере, Колорадо, и ультрафиолетовым корональным спектрометром (Ultraviolet Coronal Spectrometer, UVCS) Смитсоновской астрофизической обсерватории (Кембридж, Массачусеттс). Первый предназначен для измерения распределения плотности электронов, второй — температур и распределения протонов и водородных атомов в короне. Данные наблюдений будут записаны на борту КА для анализа на Земле.

Проект “Spartan” осуществляет Центр космических полетов имени Годдарда НАСА (руководитель проекта — Фрэнк Коллинз (Frank Collins)). При общей базовой конструкции имеются варианты по составу приборов. Так, Spartan 201 впервые использовался в апреле 1993 года в полете STS-56. Нынешний полет приурочен к пролету АМС Ulysses над южной полярной областью Солнца. Аппарат будет использован вновь в ходе полета STS-72 в июне 1995, когда Ulysses пролетит над северной полярной областью. Spartan 201 обошелся в 14 млн $.

По левому борту грузового отсека на платформе Hitchhiker G располагается аппаратура ROMPS стоимостью 3 млн $, характеризуемая как первая американская роботизированная установка для производства полупроводниковых материалов в невесомости. Установка предназначена для отработки коммерчески оправданных методов производства полупроводников в космосе и необходимой для этого автоматизированной и роботизированной аппаратуры.

Оборудование содержится в двух закрепленных на боковой стенке контейнерах GAS, в одном из которых находится робот, печи и образцы, во втором — блок управления. Оба контейнера имеют азотную атмосферу. Питание, командную линию и телеметрию обеспечивает платформа Hitchhiker G.

Робот ROMPS будет перемещать образцы со стоек хранения в печи на вольфрамо-галогенных лампах с эллиптическими рефлекторами и обратно. Робот имеет три степени свободы и оснащен захватом с двумя пальцами и 4 датчиками давления Две печи (одна резервная) закреплены на крышке контейнера. Печи имеют диаметр 165x203 мм, массу по 2 кг и мощность 250 Вт. На перенос образца нужно 2 минуты. Для первого полета ROMPS запланированы 6 экспериментов с приблизительно 150 образцами. Чтобы в максимальной степени избежать возмущений, ROMPS будет работать во время отдыха экипажа и в промежутках между импульсами двигателей ориентации для наведения лазерной “пушки” LITE. Команды будут отдаваться с Земли.

В зависимости от анализа полученных образцов на Земле будет принято решение о повторных полетах аппаратуры ROMPS. Аппаратура разработана в Центре космических полетов имени Годдарда и двух центрах коммерческих космических разработок при финансировании от Отдела перспективных концепций и технологий.

По правому борту ГО размещено оборудование для эксперимента SPIFEX. Исследование характеристик и поведения выхлопов двигателей орбитальной ступени необходимо для последующего использования шаттла как транспортного средства для станций “Мир” и “Альфа”. В полете STS-60 (февраль 1994) эксперимент PIE аналогичного назначения был отменен из-за недостатка времени.

В развернутом виде SPIFEX представляет собой 10-метровую выдвижную стрелу — продолжение манипулятора RMS. Размещенные на ней инструменты будут измерять влияние выхлопов двигателей в ближней, промежуточной и дальней области. Аппаратура SPIFEX состоит из трех основных подсистем, отвечающих за измерение давления газов выхлопа, характеристики выброса и фиксацию положения и ориентации.

Планируется выполнить измерения при 86 включениях двигателей в течение 4 дней полета в 60 различных положениях, в том числе над носом “Дискавери”, перед носом и позади корабля — около левого блока двигателей OMS. Для настройки инструментов SPIFEX будут также выполнены выбросы газов из контейнера GAS в грузовом отсеке. Всего измерения продлятся 12-14 часов. Информация будет сохранена на бортовом портативном компьютере для послеполетного анализа, хотя часть ее может быть передана немедленно. Кроме Сьюзен Хелмс, управляющей манипулятором, один из членов экипажа должен выполнять включения двигателей, а второй — сидеть за компьютером.

Выход в открытый космос астронавтов Марка Ли и Карла Мида запланирован на 8-й день полета. В ходе 6.5-часовой работы астронавты должны опробовать “Упрощенное средство спасения при внекорабельной деятельности” SAFER (Simplified Aid For EVA Rescue, имеет также обозначение DTO-661), несколько инструментов и электронную записную книжку ЕСС.

SAFER (Рис.5; слова названия подобраны специально и образуют осмысленное, хотя и отсутствующее в словарях, сокращение “safer” — нечто, обеспечивающее безопасность) разработан в Центре Джонсона и представляет собой небольшой автономный ранец с двигательной установкой, способный в аварийной

Рис. 5. Аварийная система автономного перемещения SAREX: 1 — модуль ручного управления.

ситуации обеспечить возвращение астронавта на станцию или корабль даже в том случае, когда нет возможности забрать его при помощи шаттла. Астронавты именуют его “спасательным кругом”. SAFER является миниатюрным вариантом испытанной в 1984 году установки MMU, предназначен только для использования в аварийной ситуации и не имеет встроенных резервных систем. Разработка SAFER'a обошлась в 7 млн $.

SAFER массой около 38 кг крепится снизу к ранцу автономной СЖО PLSS. 24 фиксированных сопла работают на сжатом азоте и обеспечивают тягу по 0.36 кгс. Система имеет шесть степеней свободы и режим фиксировав-ной ориентации. Астронавт управляет движением при помощи рукоятки-джойстика, связанной с установкой проводом. Запас азота и электрические батареи на 28 вольт хранятся на борту шаттла, и установка может перезаряжаться в ходе полета (зарядная станция размещена на боковой стене в передней части грузового отсека). Один заряд (1.36 кг) обеспечивает приращение скорости 3 м/с.

Электронную нарукавную записную книжку ЕСС (DTO-672) предлагается использовать в будущих сложных работах в открытом космосе вместо применяемых сейчас заранее отпечатанных блокнотов на 20-25 страниц. ЕСС разработана в Центре Джонсона. Она имеет массу 1.1 кг, толщину не более 2.5 см и может выдавать до 500 страниц информации, включая графическую, на экран 101x76 мм (320x240 точек). ЕСС питается от батарей. Информация объемом до 2 Мбайт может быть занесена в ЕСС непосредственно в ходе полета с бортового портативного компьютера. Экран разделен на шесть сенсорных зон, прикосновение к которым дает быстрый доступ к различной информации. Это удобно делать даже в перчатках скафандров. ЕСС также имеет таймеры полетного времени и времени от начала выхода. Ли и Мид будут иметь во время выхода ЕСС на левом рукаве и обычную памятку — на правом.

Поперечная мостообразная конструкция GBА в хвостовой части грузового отсека несет 10 контейнеров GAS с автономными экспериментами исследовательских организаций и учебных заведений. До STS-64 в космосе побывало 107 ПН GAS. Следует особо отметить контейнер G-417, подготовленный студентами Пекинского института экологических исследований — полезную нагрузку КНР на американском космическом аппарате. Китайские эксперименты включают воспроизводство парамеции, изучение взаимодействия капель воды и масла, явление смачивания.

В грузовом отсеке размещен также датчик контроля траектории TCS (Trajectory Control Sensor). Он представляет собой измеритель дальности и относительной скорости для объектов с отражающей поверхностью, а также двух координат направления и их производных для оснащенных специальными отражателями целей на расстоянии не более 1500 м.

Эксперимент BRIC-2 посвящен изучению развития и дифференциации растения ежа сборная (Dactylis glomerata) из семейства злаковых. В ходе его могут быть обнаружены важные сведения о биологии воспроизводства основных злаковых культур. Контейнер размещен в кабине шаттла. Растения будут выращиваться в питательной почве, причем часть семян пройдет полное развитие и будут выращены взрослые растения для дальнейших исследований. Экипажу не требуется вмешиваться в ход эксперимента.

Очередной “маленький пожар на борту” планируется осуществить на четвертые сутки полета в ходе эксперимента SSCE. Объект исследования — распространение пламени в невесомости, цель — усовершенствование бортовых противопожарных средств. Эксперимент проводится в седьмой из восьми запланированных раз. Образец плексигласа будет подожжен в атмосфере из 50% кислорода и 50% азота при двойном давлении. Предыдущие опыты потребовали от авторов эксперимента изменения принятой схемы компьютерного моделирования горения в невесомости.

Радиолюбительскую связь с борта “Дискавери” в эксперименте SAREX-2, проводимом как часть образовательной программы, будут осуществлять Ричард Ричардс (KB5SIW), пилот Блэйн Хаммонд (KC5HBS) и специалист полета Джерри Линенджер (KC5HBR). Основными корреспондентами являются учащиеся 9 школ США и одной в Крайстчерче в Новой Зеландии. Позывной пакетного режима W5RRR-1. STS-64 — 15-й полет, несущий аппаратуру SAREX. Перечень частот стандартный.

Министерство обороны США проводит три эксперимента на STS-64. Электронно-оптическая станция ВВС на о-ве Мауи будет фиксировать спектральные характеристики “Дискавери” (эксперимент AMOS). Эксперимент MAST проводится в рамках программы STP и посвящен исследованию влияния выбросов с морских судов на свойства облаков и аэрозолей в ближайшей окрестности к морской трассе. Визуально эффект наблюдается в виде яркой линии в облаках, соответствующей пути судна. Экипаж будет фотографировать трассы судов с помощью ручных фотоаппаратов. В эксперименте по радиационному мониторингу RME-3 измеряются гамма-, электронная, нейтронная и протонная радиация и в реальном времени вычисляется доза в биологическом эквиваленте — в бэрах.

ИСПРАВЛЕНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ В тексте дневников Н.П.Каманина в “НК” №10-11, 1994, с.72, в последнем абзаце записи за 5.04.1961 следует читать:”... генералы Семенов, Соколов, Юрышев ГУРВО...”. В материале “Первая осечка “Индевора”” (“НК” №17, 1994, с.16) следует читать: “Полет STS-68, как и состоявшийся в апреле STS-59...” Там же, на с. 18 следует читать “...датчик канала В турбины насоса окислителя... показал 851°..., а датчик канала А — значение, близкое к верхнему пределу...”

Программу дополняют 19 детальных испытательных и 16 дополнительных заданий (DTO, DSO), часть из которых известна также под собственными наименованиями.

Помимо пилотирования и штатного обслуживания систем корабля, пилоты Ричардс и Хаммонд будут заняты экспериментами SAREX, RME-3, AMOS и рядом дополнительных заданий. Марк Ли отвечает за работу с ПН LITE, Сьюзен Хелмс — ROMPS, SPIFEX и BRIC-2, Карл Мид — Spartan 201 и SSCE. Учитывая объем и разнообразие программы, в конце февраля НАСА пошло на дополнение объявленного в ноябре 1993 экипажа шестым астронавтом. Джерри Линенджер поддерживает выход Ли и Мида, отвечает за DTO-659, DSO-483, GAS, а также фотографирование и телепередачи и медицинскую программу. Только два члена экипажа — Ричард Ричардс и Карл Мид — участвовали ранее в одном полете (STS-50).

Табл.3. Весовая сводка STS-64 (кг) Стартовая масса (при включении SRB) 2042197 Посадочная масса “Дискавери” 95667 Сухая масса “Дискавери” с двигателями 78857 LITE 2685 Spartan 201 (спутник) 1288 Spartan 201 (платформа в ГО) 1003 ROMPS 521.6 SPIFEX 350.2 GBA/GAS 2268 SAFER 122.0 BRIC-2 16.3 MAST 29.9 RME 3.2 SAREX-2 15.9 SSCE 63.0 DTO/DSO 83.5

Хроника полета “Дискавери”

9 сентября, пятница. День 1

“Какое-то время мы не думали, что полетим, — признался ЦУПу с орбиты Ричард Ричардс, — но вы справились с этим для нас.” Стартовики НАСА смогли наконец вздохнуть с облегчением. Потребовалось немало терпения и немало времени, — заметил директор пуска Боб Сик. — Как и при большинстве запусков, чем труднее это достается, тем лучше чувствуешь себя, когда они наконец летят.”

Осмотр стартового комплекса LC-39B показал минимальный ущерб для площадки и сооружений. Как сообщили в Центре Джонсона корреспонденту ИТАР-ТАСС, во время запуска отлетели несколько плиток внешней обшивки корабля. Это не опасно.

На первые часы полета (в 4:03 и 4:48 полетного времени) были запланированы два корректирующих маневра, обеспечивающие наведение LITE на цели.

В первые часы своего полета астронавты запустили эксперимент по радиационному мониторингу RME. Марк Ли и Карл Мид подготовили к работе и включили установку LITE. Они запустили также роботизированный комплекс ROMPS, который проработал всю ночь.

Около 02:15 на шестом витке, когда экипаж спал, начался экспериментальный прогон LITE над Северной Америкой. LITE начал излучать при прохождении шаттла над канадской Манитобой. Далее “Дискавери” прошел над штатами Висконсин и Мичиган, пролетел над северо-западом США, у Мэрилэнда пересек атлантическое побережье и направился в сторону Карибского моря. Восточнее Флориды лазерный луч установки LITE “пронзал” облачность и даже временами доставал до поверхности океана. Пройдя над восточной оконечностью Бразилии, корабль вновь ушел в Атлантику.

По результатам ночной работы с LITE дежурная смена ЦУПа вписала в план работы на второй день примечание: “Мы даже сумели разглядеть развивающийся шторм в Карибском море, что подтверждает способность LITE реагировать на внеплановые события в атмосфере.” План работы с примечанием был передан утром на борт по факсу.

Тропический шторм “Дебби” формировался юго-восточнее Пуэрто-Рико. LITE зондировал его по командам с Земли с высоты 257 км ранним утром 10 сентября, когда над Карибским морем было еще темно. По измерениям с “Дискавери” можно будет определить высоту облачности, связанной с “Дебби” — может быть, километров восемь или больше.

Пробные измерения на аппаратуре LITE для проверки ее характеристик продолжались над Китаем и Японией. Как сообщили операторы установки, они получили “потрясающие данные”.

Второй день полета экипажа “Дискавери” начался пародией на песню группы “Beach Boys” со словами “We'll Have Fun, Fun, Fun on the Shuttle”.

Замечаний к системам корабля не было. Пилоты выполнили маневры, обеспечивающие нужные условия прохождения корабля над целями аппаратуры LITE. “Дискавери” продолжал полет по орбите высотой 259x261 км.

Утром Сьюзен Хелмс подала питание на дистанционный манипулятор “Дискавери” и проверила его работоспособность.

Во второй половине дня, соответствующей ночному времени над Восточным полушарием, на протяжении 3 витков был проведен первый цикл исследований на LITE. Были проведены совместные измерения с “Дискавери” и при помощи наземных средств над Томском (Россия). Лазерная аппаратура использовалась также для измерения концентраций аэрозолей над Северной Европой, исследования облаков над Индонезией, Австралией и южной частью Тихого океана, Гималайских гор. При сбросе данных с записывающего устройства в кабине шаттла, предназначенного для работы с LITE, выяснилось, что принимаемая информация непригодна для использования. Возможно, устройство не работало с самого начала полета. Астронавты провели значительное время в субботу в попытках отремонтировать его. Как заявил вечером в субботу на пресс-конференции менеджер проекта Джон Роджерс, неполадка неприятна, но не критична. Почти половина данных передается с LITE через ретрансляторы в реальном масштабе времени.

Астронавты развернули аппаратуру радиолюбительской связи SAREX-2.

Во второй половике дня Сьюзен Хелмс захватила манипулятором 10-метровую стрелу SPIFEX и подняла ее над грузовым отсеком. “Ужасное зрелище,” — обозначила невиданную конструкцию она сама. Во время включения измерительной аппаратуры ЦУП зафиксировал отказ связи между бортовым компьютером для обслуживания ПН и системой данных SPIFEX. Связь была восстановлена с третьей попытки после отключения и повторного включения питания системы данных.

Для калибровки датчиков SPIFEX был помещен над контейнером, из которого был произведен выброс холодного азота. Вечером в течение двух часов проводились измерения выхлопов с помощью SPIFEX. В то время как Хелмс поместила платформу с приборами перед носовыми реактивными двигателями корабля, пилот Хаммонд примерно 25 раз включал двигатели ориентации.

В течение ночи руководители полета внесли изменения в график работы на 3-й день, увеличивая время передачи данных с LITE и SPIFEX через спутник-ретранслятор в реальном масштабе времени. Рано утром инженеры НАСА вновь попытались выяснить, работает ли записывающее устройство.

Третий рабочий день на борту “Дискавери” начался ь 08:23. Для экипажа исполнили пародию на песню группы “Temptations” “My Girl” с заменой девушки на “My World”: “Что может заставить меня чувствовать это? Мой мир...”

“Доброе утро, “Дискавери”! Ваши исследования среды обитания определенно делают наш мир лучшим местом,” — поздоровался ЦУП.

В первой половине дня экипаж продолжил исследование характеристик выхлопа двигателей шаттла с помощью SPIFEX. Сьюзен Хелмс помещала аппаратуру на стреле над соплами двигателей ориентации носового и хвостового блоков. Фиксировались давление и нагрев от одиночных и парных включений двигателей. Все инструменты SPIFEX работали без замечаний.

Командир Дик Ричардс и специалист Джерри Линенджер участвовали в интервью телестанции CNN и ответили на вопросы, присланные ее зрителями. Линенджер, врач и единственный новичок на борту “Дискавери”, сообщил, что некоторые члены экипажа испытывают действие синдрома космической адаптации, но использовать бортовую аптечку не пришлось. Ричардс, для которого этот полет уже четвертый, заявил, что его организм “вспоминает” невесомость лучше, и ненавязчиво порекомендовал руководству отправлять каждого астронавта в большее число полетов.

Линенджеру задали и вопрос об экстренной зубоврачебной помощи на борту. “Меня обычно зубы сильно не беспокоят,” — на всякий случай ответил он, и объяснил, что на этот случай положено колоть шприцем новокаин до тех пор, пока больного не станет возможным передать в руки дантиста.

Что же касается запуска, сказал Линенджер, он оказался не без ухабов. “Я подумал, что это похоже на стадо буйволов... Все тряслось и гремело, и мы действительно двигались — никакого сомнения!.. А когда оставалось лететь две минуты до отключения двигателей, было ощущение, что примерно трое из этих буйволов улеглись мне прямо на грудь... И когда мы отключили двигатели, все как будто прыгнуло вперед, и мы просто поплыли... просто фантастика.” Да, и в НАСА есть свои поэты!

На 17:00 EDT “Дискавери” находился на орбите высотой 261x263 км.

В течение большей части дня по командам с Земли продолжалось зондирование с помощью LITE. Среди объектов наблюдения были облачная система тайфуна “Kinna”, движущегося со скоростью до 110 км/час в 400 км к востоку от побережья Японии, и упомянутый выше “Debby”.

Астронавты Линенджер, Ричардс и Хаммонд занимались также оценкой нового типа упражнений (DTO-659) для компенсации воздействия невесомости на организм.

Экипаж “Дискавери” отошел ко сну в 23:23 EDT.

Твердотопливные ускорители “Дискавери” были доставлены в Порт-Канаверал и 11 сентября — помещены в ангар AF Станции ВВС для послеполетной инспекции.

Робот ROMPS продолжал ночью свою работу без замечаний, и его “хозяин”, менеджер проекта Ллойд Пёрвз (lioyd Purves), был доволен и стучал по дереву. Возникли некоторые проблемы с таймером печи, но сам автомат работал ударно. За ночь ROMPS обработал 29 образцов полупроводников вместо 26 по плану. Это была вторая рабочая ночь робота — в субботу он лишь “разогревался”.

Подъем экипажа в 07:23 EDT был отмечен песней “Асе in the Hole” Джорджа Стрейта.

Утром Сьюзен Хелмс выполняла третью серию экспериментов с аппаратурой SPIFEX. Через 15 мин после начала работы нарушился прием данных на компьютер. На восстановление связи ушло более часа, и когда она возобновилась (после очередного выключения), было пора уже вновь закреплять стрелу SPIFEX на се месте на правом борту “Дискавери”. Эксперимент был прерван после более чем 70 включений двигателей. К счастью, основные задания были выполнены за два предыдущих дня.

Эксперимент помог астронавтам заново осознать мощь “маломощных” двигателей ориентации. “Это достаточно солидная сила, — поделился Марк Ли. — Немного страшно смотреть, как эти двигатели стреляют, бьют по “руке” и заставляют ее двигаться. Мы определенно обеспокоены силами, которые они могут приложить к космическим конструкциям.” Как считают специалисты на Земле, выхлопы действовали не сильнее, чем ожидалось.

Карлу Миду, вновь пытавшемуся отремонтировать высокоскоростное устройство записи данных с LITE, тоже не повезло. Под руководством хьюстонских спецов астронавт дважды подергал каждый проводок магнитофона. Увы, этот популярный на орбите способ ремонта аппаратуры не сработал. “Он не нашел ничего необычного,” — подвел итог усилиям Мида Дик Ричардс. Специалисты по-прежнему не знают, отказал ли только передающий блок (в этом случае пленки могут содержать удовлетворительные данные), или же сама запись велась с дефектами.

Дополнило список неприятностей обнаружение в конце дня 148 дефектных пакетов на кухне “Дискавери” (пятая часть от общего числа — 746). Астронавты пожаловались, что не могут заполнить водой пакеты — частью пустые, частью содержащие концентрат сока или кофе. После этого на Земле была проверена контрольная партия пакетов и обнаружен производственный брак. “Огорчительно, но в оперативном смысле не очень важно,” — прокомментировал очередную неприятность руководитель летных операций Рэнди Стоун. Руководители полета посоветовали повторно использовать приходные пакеты.

К 16:00 на LITE были выполнены наблюдения задымления атмосферы над районами Южной Америки, поверхности океана над Центральной Атлантикой, и верхней атмосферы Северной Европы. Наблюдения проводились на дневных и ночных участках орбиты. Некоторые цели потребовали от Ричардса изменения ориентации “Дискавери” для наведении лазера. Для других было достаточно медленного покачивания корабля, разводящего лазерные импульсы.

С 19:03 Ричард Ричардс, Карл Мид и Марк Ли участвовали в интервью с корреспондентом “Space News”.

С 23:23 экипаж отдыхал.

К концу своей ночной смены робот ROMPS обработал 54 из 100 запланированных образцов. Группа управления была удовлетворена его работой.

Для подъема экипажа в 07:23 была использована очередная пародия на “Beach Boys” — песня “We Orbit Around” вместо “I Get Around”. Основной задачей дня было выведение в автономный полет спутника Spartan 201, запланированное на 17:30 EDT. В середине дня руководители полета в Хьюстоне сообщили экипажу решение о продлении полета на сутки. Это стало возможным благодаря экономному расходованию компонентов топлива для энергосистемы корабля. “Хорошо работаете,” — гласила посланная на борт записка. Астронавты умудрялись трудиться в полумраке и при фонариках, чтобы сохранить питание для своей лазерной “пушки”. Посадку, таким образом, отложили до 19 сентября в 14:24 EDT. А план исследований на дополнительный день еще предстояло сформировать.

Сьюзен Хелмс при помощи манипулятора сняла с фермы и подняла над грузовым отсеком позолоченный Spartan 201. В 17:30 EDT (21:30 GMT), когда корабль вышел из тени над Индийским океаном южнее Тасмании, она отпустила захват манипулятора. (По данным Дж.Мак-Дауэлла, отделение состоялось в 17:36 EDT.) “Спутник отделен и ориентируется,” — сообщил вскоре комментатор ЦУПа Кайл Херринг.

Ричардс и Хаммонд выполнили три маневра расхождения (по плану импульсы скорости в 0.3, 0.6 и 0.9 м/с должны были быть выданы через 6, 28 и 50 мин после отделения). Бортовой радиолокатор “Дискавери” диапазона Ku отказался отслеживать спутник, и Дику Ричардсу пришлось обходиться без него. Лишь через час после отделения радар захватил спутник, но давал дальность с ошибкой в 600 метров.

В результате маневра NC-1 (по плану — через 3 час 49 мин после отделения, 0.8 м/с) “Дискавери” приобрел чуть больший период и медленно — на 6.7 км за час — отставал от спутника. Корабль должен был медленно отстать до расстояния в 80 км, после чего предполагалось выполнить маневры обеспечения встречи.

Через два витка после отделения Spartan приступил к выполнению научной программы — исследованию солнечной короны и происхождения солнечного ветра. Ультрафиолетовый телескоп предполагалось направить на южную полярную область, чтобы измерить температуру и скорость солнечного ветра в месте его возникновения. С помощью второго телескопа — видимого диапазона — должна была измеряться плотность солнечного ветра. Spartan должен работать вместе с АМС Ulysses, японским рентгеновским спутником и наземными обсерваториями. Ulysses — старая любовь Ричарда Ричардса, который командовал выведением станции с борта того же “Дискавери” в октябре 1990 года.

А астронавты вернулись к работе с установкой LITE. Отбой на борту шаттла был дан около 23:30.

Специалисты ЦУПа занимались ночью анализом данных радиолокатора “Дискавери”. Причина позднего захвата спутника пока неизвестна. Как сообщил Р.Стоун, в случае отказа радара астронавты смогут сблизиться со спутником с помощью резервных навигационных средств. И хотя такое сближение экипажи шаттлов еще не выполняли, какой-либо опасности для спутника и корабля не существует.

На установке ROMPS обрабатывались очередные образцы, и к утру 14 сентября количество готовых достигло — по двум разным сообщениям Центра Джонсона — 74 или 78.

Очередной рабочий день на борту начался в 07:23 с песни “On Orbit” на мотив старинного телевизионного шоу “Green Acres”. Покончив с гигиеническими процедурами и завтраком, Карл Мид, Марк Ли и Джерри Линенджер в течение трех часов занимались проверкой скафандров к запланированному на пятницу выходу. Они также проверили установку аварийного перемещения SAFER и электронную записную книжку ЕСС.

Около часа экипаж занимался заменой записывающего устройства на запасное. Замену выполнили, но и запасное устройство вести нормальную запись не пожелало. Научная группа LITE смирилась с потерей от 25 до 50% информации от каждой цели, а ЦУПу по-прежнему приходилось “ловить” время, когда была связь через ретрансляторы TDRS.

Были выполнены еще три цикла съемки аппаратурой LITE десяти районов Японии, Китая, США и Пуэрто-Рико, где одновременно выполнялись наземные наблюдения.

После того как “Дискавери” удалился от Spartan 201 на максимальное расстояние в 111 км, астронавты выполнили первый двухимпульсный маневр обеспечения встречи. В результате удаление сменилось сближением со скоростью около 1.8 км за виток.

Связь со спутником во время его автономного полета не была предусмотрена, но, по-видимому, он выполнял свои научные задачи.

В течение дня руководители полета обсуждали возможность сближения и захвата спутника в четверг в случае, если радар “Дискавери”, откажет на конечном участке встречи. Причины часовой задержки захвата им ИСЗ Spartan во вторник оставались неясны. Отрабатывались схемы сближения с использованием наземных навигационных данных и бортовых звездных датчиков. Они не столь точны, как схема с использованием радара, и требуют больше топлива, но осуществимы. Отдых экипажа начался в 22:30.

Подъем на борту “Дискавери” состоялся в 06:23 EDT под звуки песни “Hound Dog” (“Гончий пес”) Элвиса Пресли. Корабль продолжал медленно догонять Spartan.

В первой половине дня экипаж снизил давление в кабине до 530 мм рт.ст., чтобы подготовить Марка Ли и Карла Мида к выходу в пятницу — вывести из крови астронавтов избыток азота. Кроме того, в течение 25 минут выходящие астронавты с той же целью дышали чистым кислородом.

Четыре часа длился очередной ночной автоматический цикл работы с аппаратурой LITE. С его помощью начиная с 9 сентября изучались структуры облачности, городской смог, пылевые бури и дым горящих лесов Южной Америки и Африки. Экспериментальный комплекс работал без замечаний. В ночь на четверг LITE исследовал супертайфун “Мелисса” в юго-западной части Тихого океана. Наблюдали его и астронавты. “Мы только что видели дьявольский глаз “Мелиссы” в лунном свете, — передал с борта “Дискавери” Ричардс, — и мы рады, что мы здесь, наверху.”

К 13:00 радар “Дискавери” был включен и начал отслеживать спутник, давая поначалу не особенно точные данные, но по мере сближения приходил в норму. “Мы думаем, что радар работает великолепно,” — сообщил Ричардс. (Руководитель полета Уэйн Хейл (Wayne Hale) признал, что радиолокатор барахлил еще до полета, но причина не была найдена ни тогда, ни теперь).

Маневр начала перехвата TI был запланирован на 14:44, когда “Дискавери” должен был находиться в 14.8 км позади спутника. Непосредственно перед импульсом Сьюзен Хелмс должна была подать питание на манипулятор шаттла и подготовить его к захвату. С 15:56, на расстоянии одной мили от цели, Ричардс должен был перейти к ручному управлению с заднего поста у иллюминатора грузового отсека, и подвести корабль на 14 м к спутнику. Хелмс должна была захватить его манипулятором шаттла около 16:47.

Схема сближения была успешно реализована, и в 17:01 EDT Хелмс выполнила захват штыря спутника на расстоянии 11м. “Мы взяли Spartan,” — передал Ричардс. “Отличная работа,” — похвалил Сьюзен и экипаж оператор связи астронавт Брент Джетт. Приблизительно через 1.5 часа Сьюзен уложила спутник и закрепила его на ферме MPESS. После успешного возвращения Spartan'a астронавты вернулись к подготовке к выходу в космос.

Для улучшения условий посадки Ричардс и Хаммонд двумя импульсами по 4.3-4.5 м/с с интервалом в полвитка снизили высоту орбиты “Дискавери” до 243x245 км.

В ночь на 16 сентября роботизированный комплекс ROMPS в грузовом отсеке закончил программу выращивания кристаллов.

Оператор ЦУПа напомнил утром экипажу его основную задачу на восьмой день полета пышной фразой “Это великий день выхода без фала в грузовой отсек.” Выход из шлюзовой камеры в грузовой отсек планировалось выполнить в 10:43 EDT, и вскоре после 08:00 астронавты начали приготовления к работе вне корабля. В течение 50 минут, по плану — начиная с 09:36, Мид и Ли дышали чистым кислородом.

Выход начался немного позже, чем предполагалось. Шлюзовую камеру разгерметизировали к 10:42. “Дискавери” подходил к экватору над Тихим океаном восточнее Новой Гвинеи. На орбите еще была ночь. “Дверь открыта. Я выхожу,” — передал Марк Ли и в 10:54 EDT (14:54 GMT) выплыл в темный грузовой отсек в скафандре с прикрепленной реактивной установкой SAFER, но пока на привязи.

Карл Мид последовал за ним через пять минут. Он не имел реактивного “спасательного круга”: SAFER существует ровно в двух экземплярах — одном техническом и одном летном. “Наконец-то мы можем добраться до камбуза,” — пошутил Дик Ричардс, намекая на освободившуюся среднюю палубу. “Если к нашему возвращению не будет пудинга из тапиоки, — немедленно ответил Ли, — вам всем будет плохо.”

Американские астронавты вышли в открытый космос в первый раз после полета STS-61 в декабре 1993 года. Им предстояло выполнить четыре задания по проверке и отработке устройства SAFER. Первое задание — опробование и ознакомление астронавта с устройством автономного перемещения. Второе — технические испытания — несколько запланированных перемещений и вращений. Затем должны быть выполнены демонстрация спасения члена экипажа и оценка летных качеств установки в полете по заданной сложной траектории.

Марку Ли предстояло опробовать SAFER первым в течение первых трех часов. Приблизительно через полчаса после начала выхода (а по утверждению Франс Пресс — в 15:00 GMT) Ли отстыковал фал и в первый раз за много лет преднамеренно отделился от своего корабля. (Шесть астронавтов летали на установке MMU в полетах 1984 года. Как помнят читатели “НК”, при испытаниях советской СПК 1 и 5 февраля 1990 года Александр Викторенко и Александр Серебров оставались на страховочном тросе. В отличие от шаттла, станция “Мир” не имеет возможности приблизиться и спасти космонавта в случае отказа СПК.)

Включив двигатели установки, Ли несколькими секундными импульсами набрал скорость 15 см/с и медленно проплыл от заднего конца грузового отсека к кабине и обратно, от одного борта к другому, поднялся вверх на разрешенные 7.5 метров и похвалил работу реактивного устройства.

Ричард Ричардс наблюдал за полетом, готовый прийти на помощь. Джерри Линенджер из кабины корабля направлял действия товарищей. Сьюзен Хелмс привычно орудовала манипулятором. Все были при деле.

Когда пришел черед имитировать спасательную операцию, Мид закрепился на манипуляторе и энергично, куда сильнее, чем ожидал сам, закрутил и подбросил висящего в пространстве Ли. Хелмс тут же “отдернула руку”. Пустив в ход установку, Ли остановил вращение (с точки зрения телекамеры, оно происходило по часовой стрелке), но попросил в следующий раз обращаться с ним помягче. Следующие попытки были немного осторожнее; всякий раз астронавт, сделав несколько медленных оборотов на ярко-голубом фоне Земли, останавливал вращение и подлетал обратно к манипулятору. “Это великолепно,” — сообщил Ли.

Затем Марк Ли демонстрировал перемещение по точно заданному маршруту. Он пролетел от плеча до локтя манипулятора, обогнул острый угол локтевого сустава, добрался до конца и вернулся тем же путем назад исключительно при помощи реактивной тяги.

Вися в пространстве и глядя на Землю, Марк Ли нашел минуту для поздравления по случаю годовщины выпуска из Академии ВВС США: “Мне бы хотелось приветствовать всех своих однокурсников на их 20-й встрече в Академии ВВС. Я хотел бы быть там же, но видите — кто-то же должен прикрывать вас сверху.”

Когда Ли отработал свое задание, астронавты перезарядили SAFER и заменили батареи. Теперь “спасательный круг” надел Карл Мид и провел аналогичный цикл испытаний. Работы с установкой аварийного возвращения, разделенные на четыре 45-минутных этапа, продолжались более пяти часов. А всего выход Ли и Мида продолжался 6 час 51 мин и был 28-м в программе “Space Shuttle”. Они стали седьмым и восьмым астронавтами, совершившими автономный полет в космосе.

После завершения работ по выходу давление в кабине “Дискавери” было вновь поднято до атмосферного.

Поскольку SAFER доказал свою пригодность, НАСА намерено изготовить несколько экземпляров к 1997 году.

Выходом Ли и Мида завершилась основная программа полета. Приземление “Дискавери” на посадочном комплексе SLF в Космическом центре имени Кеннеди планируется выполнить 19 сентября в 14:24 EDT на 158-м витке. В это время предполагается наличие облачности, включая низкую. Возможны ливни в радиусе 30 морских миль (55 км) от посадочной полосы, но поперечный ветер будет находиться в пределах нормы.

В 06:53 для подъема экипажа была передана песня “Another Saturday Night” (“Еще один субботний вечер”) в исполнении джаз-группы отряда астронавтов “Max Q” со Сьюзен Хелмс на клавишных. “Что делать на орбите вечером в субботу? Все в нарядах, но некуда идти...” Этим утром отдых был продлен на полчаса по сравнению с планом, чтобы дать экипажу отойти после напряженной работы в пятницу. “Мы получили полную субботу для исследований,” — напомнил оператор связи астронавт Дэвид Вулф после того, как песня стихла.

На дополнительный день была запланирована работа с аппаратурой SPIFEX, последний этап которой 12 сентября был сорван из-за отказа связи. И на этот раз связь с компьютером отсутствовала. В течение нескольких часов эксперты на Земле пытались разобраться в проблеме, а экипаж, как выразился Дик Ричардс, сидел “в дыре”. Лишь после полудня аппаратура заработала. Карл Мид управлял манипулятором со стрелой и провел дополнительные измерения в 18 точках.

Карл Мид и Джерри Линенджер участвовали в радиоинтервью. “Немного трудно ориентироваться, — описывал выход Мид, — но в остальном... снаружи чувствуешь себя вполне нормально.” “Говорю я вам, это было совершенно феноменально,” — заявил Линенджер.

Заключительный этап работы с JLITE был построен таким образом, чтобы обеспечить максимальный объем прямой ретрансляции данных с борта и возместить потери от отказа записывающего устройства. Астронавты обеспечивали исследования метеорологических систем, вновь наблюдали тайфун “Melissa”. Кстати, они видели флюоресцирующие зеленые лазерные импульсы от LITE в карандаш толщиной, но отраженных сигналов увидеть не могли. Никто также, по данным НАСА, не видел лазерный луч на Земле.

Утром в воскресенье из Хьюстона на борт передали песню Билли Джоэла “This is the Time”, и ЦУП сообщил экипажу, что они выполнили уже 137 витков. Руководители полета собрались для оценки погодных условий на понедельник во Флориде и в Калифорнии. Прогноз погоды во Флориде давал значительную вероятность сильного ветра и грозы (60%) — то и другое делало посадку невозможной. “Мыс [Канаверал] слегка под вопросом на оба дня,” — сообщил астронавтам Брент Джетт.

Командир Дик Ричардс и пилот Блэйн Хаммонд начали (около 09:23) стандартную предпосадочную проверку систем управления полетом орбитальной ступени. Примерно в 10:45 они выполняли опробование двигателей ориентации шаттла. Один из двигателей при проверке отказал. Для схода с орбиты он не был нужен, и потому был просто отключен.

Бортовая пресс-конференция с журналистами в Хьюстоне и во Флориде началась в 12:38. “Мы гордимся работой, которую проделали,” — заявил пилот Хаммонд. “Мы даже превысили наше задание,” — добавил командир.

Карл Мид благоприятно отозвался о реактивной установке SAFER. Ей было легко управлять. Марк Ли взволнованно описал свои ощущения от работы вне корабля: “Полная чернота космоса просто подавляет вас, когда не видно шаттла. Пожалуй, это был самый пугающий момент — когда ты вращаешься и кувыркаешься, и вдруг видишь черноту. Ты надеешься, что продолжишь вращение, и что шаттл покажется вновь, когда оборот закончится.” А на дневных сторонах витка Ли испытывал муки раздвоения личности: долг повелевал сконцентрироваться на маневрах, но очень хотелось насладиться видами, на которые, может быть, уже никогда не придется взглянуть.

За время полета “Дискавери” закончилось выравнивание посадочной полосы в Космическом центре имени Кеннеди. Ричардс сказал, что садиться на более ровную полосу будет легче, и она улучшит посадочные возможности шаттлов.

Сьюзен Хелмс спросили о ее планах после второго космического полета. “Первое, что я собираюсь сделать — вымыть волосы,” — ответила Сьюзен, добавив, что после недели на орбите страстно желает горячего душа. Это была явно наболевшая тема: Блэйн Хаммонд посетовал, что на орбите изрядно устал, и выразил общее желание вернуться домой, к хорошему душу и прочим “старым милым земным штучкам”. Впрочем, сказал он, если бы вдруг астронавтам дали еще день, они были бы чрезвычайно рады этой редкой возможности.

После полудня экипаж начал укладку оборудования и подготовку к посадке.

К воскресенью были на 100% выполнены задания по эксперименту ROMPS и по радиолюбительской связи SAREX. При помощи аппаратуры SPIFEX измерения были выполнены в 100 точках — на 14 больше, чем планировалось.

Только лазерные измерения при помощи комплекса LITE, который уже эксплуатировался в течение 53 часов, были запланированы на вечер воскресенья. Последнее специальное измерение было произведено над извергающимся вулканом в Новой Гвинее; LITE наблюдал и пылевую бурю в Сахаре. 95 научных групп, около 200 человек в 18 странах (Россия, Япония, Канада, Австралия и др.) участвовали в одновременных с LITE измерениях на Земле за 10 дней полета “Дискавери”.

Отбой в последний полный день полета был запланирован на 21:30, а подъем в понедельник — на 05:30. Приземление “Дискавери” в Космическом центре имени Кеннеди во Флориде должно было состояться в 14:23 EDT (13:23 GMT) после маневра схода с орбиты в 13:23 на 158-м витке. Вторая возможность посадки в Центре Кеннеди была в 15:55, виток спустя, после торможения в 14:55. Была возможна также посадка на авиабазе Эдвардс в штате Калифорния — в 17:24 или 18:56 EDT (с благоприятным прогнозом). По две возможности во Флориде и в Калифорнии было во вторник, и “Дискавери” имел возможность находиться на орбите как минимум до среды.

На утро понедельника в KSC прогнозировались грозы в пределах 30 миль от посадочной полосы. Сходным был и прогноз на вторник.

Астронавтов подняли песней “Yakkety Yak” группы “The Coasters”. “Это была великая миссия к планете Земле, — передал на борт Дэвид Вулф. — Можно без преувеличения сказать, что мы продемонстрировали новую технологию изучения атмосферы нашей планеты. К сожалению, пора возвращаться.” “Этого никогда нельзя сказать, — веско ответил Ричард Ричардс (он как в воду смотрел). — Может быть, атмосфера нашей планеты продержит нас здесь еще денек”.

С 09:23 экипаж начал последние приготовления к сходу с орбиты, выполнению которого могла помешать мрачная погода во Флориде. Хьюстон по обыкновению решил не планировать в понедельник посадку на базе Эдвардс.

Первую попытку НАСА пришлось отменить из-за плотной облачности и грозового прогноза. “Ситуация на Мысе [Канаверал] чрезвычайно динамична. Мы собираемся пропустить первую возможность,” — радировал на шаттл Брент Джетт за 30 минут до запланированного схода с орбиты. Динамика ситуации шла от плохого к худшему. Вторая попытка была отменена по причине громыхания грома, сильного дождя и низких облаков над посадочным комплексом. ЦУП передал на борт указание приземляться “где-нибудь завтра”.

20 сентября “Дискавери” может выполнить сход с орбиты в 13:16 или 14:49 с посадкой во Флориде соответственно в 14:11 или 15:44 EDT. Однако прогноз дает там “пограничную” погоду с такой же вероятностью дождя. Посадка на базе Эдвардс возможна в 17:12 или 18:45 EDT.

В свой одиннадцатый день астронавты отдыхали и с удовольствием наблюдали Землю с высоты 240 км. Они много фотографировали и сняли в том числе два вулканических извержения в Новой Гвинее.

Утром во вторник астронавтов разбудила звуковая комбинация из чириканья птиц, пения петуха, визжащей звукозаписи и поздравлений от персонажей мультиков. “Пора возвращаться домой, или музыка станет еще лучше,” — пригрозил оператор ЦУПа.

Первое, что интересовало Ричардса, — куда садиться. “Мы намерены потянуть с решением на случай, если погода улучшится на Мысу, — передал Брент Джетт из Хьюстона. — Но мы думаем что, наиболее вероятно, вы пойдете на Эдвардс.” “Ладно, тогда мы подержим наши пляжные полотенца наготове, но положим в первый чемодан наши шляпы для пустыни,” — отозвался Ричардс.

И все повторилось: во Флориде было облачно, хоть и чуть лучше, чем накануне. В момент отмены первой попытки над мысом Канаверал появились просветы, и Брент Джетт передал Ричардсу, что посадку в 15:44 можно было бы предпринять. И тем не менее дождь в зоне посадочного комплекса заставил НАСА отменить и вторую попытку. “Благодарим вас за ваше терпение,” — передал ЦУП вместе с окончательной командой садиться в Калифорнию.

На 176-м витке “Дискавери” прошел над Британией, Грецией и вдоль Красного моря. Над Индийским океаном восточнее Мадагаскара Ричардс и Хаммонд выполнили маневр схода с орбиты. Обогнув с юга Австралию и Новую Зеландию, в броске через Тихий океан шаттл начал прохождение через барьер атмосферы. И вот уже замедляющая свой полет орбитальная ступень породила двойной звуковой удар, сотрясший стекла домов лос-анжелесских пригородов.

КОРОТКИЕ НОВОСТИ • 17 сентябри в Сиане (КНР) открылась 3-я конференция экспертов Китая, России и Украины, посвященная проблемам пилотируемых космических полетов. Кроме руководителей Генеральной компании космической промышленности КНР, на открытии выступили Генеральный конструктор ЦСКБ Дмитрий Козлов и зам.начальника Государственного управления космическом промышленности Украины В.Комаров. Первая и вторая конференции в 1991 г. в Харбине и в 1992 г. Самаре. Следующая встреча состоится в Киеве в 1996 году.

Гладкая посадка в чистом голубом небе калифорнийской пустыни была омрачена частичным отказом навигационной системы. Дублирующие средства сработали безукоризненно.

ИТОГИ ПОЛЕТА STS-64 - 64-й полет по программе “Space Shuttle” Космическая транспортная система: ОС “Дискавери” (Discovery OV-103 - 19-й полет), внешний бак ЕТ-66, твердотопливные ускорители - набор RSRM-41. Старт: 9 сентября 1994 в 22:22:55.042 GMT (18:22:55 EDT, 01:22:55 ДМВ) Место старта: США, Флорида, Космический центр имени Дж.Ф. Кеннеди, стартовый комплекс LC-39B, подвижная стартовая платформа MLP-2. Посадка: 20сентября 1994 в 21:12:53 GMT (14:12:53 PDT, 00:12:53 ДМВ) Место посадки: США, Калифорния, Летно-исследовательский комплекс имени Драйдена на авиабазе Эдвардс, полоса № 04 Длительность полета: 10 сут 22 час 49 мин 58 сек, 177 витков Орбита (на 14 сентября): i=57.01, Hр=260.5км, На=274.0 км, Р=89.66 мин Задание: Экспериментальная установка лазерного зондирования LITE. Отделяемый астрономический спутник Spartan 201 Выход в открытии космос: 16 сентября, 6 час 51 мин, астронавты Марк Ли и Карл Мид Командир: кэптен (капитан 1-го ранга) ВМС США Ричард Ноуэл Ричардс (Richard Noel Richards) 4-й полет, 216-й астронавт мира, 127-й астронавт США Пилот: полковник ВВС США Ллойд Блэйн Хаммонд (Lloyd Blain Hammond, Jr.) 2-й полет, 243-й астронавт мира, 150-й астронавт США Специалист полета-1: коммандер (капитан 2-го ранга) медицинской службы ВМС США Джерри Майкл Линенджер (Jerry Michael linenger) 1 -й полет, 314-й астронавт мира, 198-й астронавт США Специалист полета-2: подполковник ВВС США Сьюзен Джейн Хелмс (Susan Jane Helms) 2-й полет, 285-й астронавт мира, 178-й астронавт США Специалист полета-3: полковник ВВС США Карл Джозеф Мид (Carl Joseph Meade) 3-й полет, 235-й астронавт мира, 144-й астронавт США Специалист полета-4: полковник ВВС США Марк Чарлз Ли (Mark Charles Lee) 3-й полет, 215-й астронавт мира, 126-й астронавт США

Колеса основного шасси “Дискавери” коснулись бетона полосы 04, проложенной по дну сухого озера Эдвардс, в 14:12:53 по тихоокеанскому летнему времени (РОТ, 21:12:53 GMT). Через 11 сек опустилось переднее колесо. Корабль остановился в 14:13:52 PDT. Путешествие длиной в 7.35 млн км закончилось на 177-м витке.

Лишь 300-400 зрителей на гостевой трибуне встречали корабль, и до 1000 специалистов НАСА следили за посадкой на территории базы. Семьям астронавтов осталось наблюдать посадку по телевидению во Флориде.

“Добро пожаловать домой, “Дискавери”, — приветствовал астронавтов Хьюстон. — Поздравляем с выдающейся миссией. Ребята, вы проделали там фантастическую работу... А это вам от ваших семей, — добавил Брент Джетт. — Они говорят, что вы сели не на том берегу!” “Наверное, моя жена сказала “Опять!”,” — сокрушенно отозвался Ричардс. В июле 1992 года он должен был посадить “Колумбию” на Эдвардс, но из-за дождей сел вместо этого во Флориде!

Экипаж должен отбыть с Эдвардс в среду 21 сентября. “Дискавери” предполагается вывезти отсюда 25-26 сентября. “Индевор” должен стартовать из Космического центра имени Кеннеди утром 30 сентября, менее чем через 10 суток после приземления “Дискавери”.

И.Лисов, “НК”. Американские шаттлы редко бывают видны над Москвой. В силу “неудачного” взаимного положения Москвы и мыса Канаверал и из-за пристрастия НАСА к запускам в утреннее время даже те корабли, которые выводятся на орбиты с наклонением 57°, как правило, пролетают над Европейской частью России утром и днем. Полет по программе STS-64 представлял собой счастливое исключение, когда буквально в каждый день 11-суточного полета “Дискавери” проходил над Москвой в наиболее благоприятные вечерние часы.

Прогнозируемые условия наблюдения при первоначально назначенном времени старта (23:02 летнего московского времени) были мало благоприятны. Благодаря сдвигу запуска на виток (на 00:30) и в особенности отсрочке запуска до 02:23 ЛМВ 10 сентября условия резко улучшились, и на части витков наблюдалось прохождение корабля в зените.

10 сентября “Дискавери” наблюдался в районе западнее Клина на 14-м витке с 22:03 до 22:07 ДМВ. Корабль пришел точно с западного направления и двигался через область зенита на восток. Из-за малой высоты полета (около 270 км) угловая скорость движения шаттла была необычно большой. На высоте порядка 60° “Дискавери” наблюдался как чрезвычайно яркая точка. Вблизи зенита корабль начал входить в тень. В 8-кратный бинокль он наблюдался в течение еще примерно 20 сек в виде слабой точки.

12 сентября главный редактор “НК” И.А.Маринин и автор наблюдали “Дискавери” в Останкино на 45-м витке в течение полутора минут, начиная с 20:24 ЛМВ. Несмотря на ранние сумерки (Вега вблизи зенита была еще еле заметна), корабль был виден отлично. Он был замечен после прохождения точки юга и двигался на восток.

В последующие дни “Дискавери” удалось наблюдать на 46-м, 110-м, 126-м, 142-м витках. Краткие сведения о наблюдениях даны в таблице.

И.Лисов по материалам НАСА. Вторая попытка запуска космического корабля “Индевора” с космической радарной лабораторией SRL-2 в полет по программе STS-68 назначена на 30 сентября. В полет отправятся командир Майкл Бейкер, пилот Терренс Уилкатт, специалисты Томас Джоунз, Стивен Смит, Дэниэл Борш и 'Джефф' Висофф.

Вывезти, как планировалось, космическую транспортную систему с “Индевором” на старт в ночь с 11 на 12 сентября помешали дождь и гроза в Космическом центре имени Кеннеди. Вывоз состоялся следующей ночью. Транспортер с подвижным стартовым столом MLP-1 начал движение из здания вертикальной сборки в 02:38 EDT. Система была зафиксирована на стартовом комплексе LC-39A з 08:10 EDT 13 сентября, поворотная башня обслуживания была подведена к кораблю. 14 сентября проводилась зарядка батарей радарной лаборатории SRL-2.

15 сентября выполнялись проверки на готовность к полету основных двигателей, системы управления и гидросистемы орбитальной ступени. Была выполнена также контрольная заливка для проверки клапанов двигательной установки. По результатам проверки 16 сентября руководители полета назначили запуск “Индевора” на 30 сентября. Стартовое окно, длительность которого составит 2.5 часа, начинается в 07:16 EDT.

19 сентября выполнялись испытания антенны микроволновой системы обеспечения посадки и шла подготовка к гелиевому тесту на герметичность двигательной установки. Гелиевый тест был выполнен 20 сентября. В этот же день была установлена теплозащита основных двигателей. 21 сентября были выполнены наддув баков ДУ орбитального маневрирования и ориентации “Индевора”. Были также очищены баки криогенных компонентов системы электропитания. 22 сентября на борт были загружены скафандры на случай аварийного выхода. 23 сентября был очищен внешний бак системы.

Предстартовый отсчет планируется начать 27 сентября в 11:00 EDT (США переходят на зимнее время в конце октября).

И.Лисов по материалам НАСА. К 12 сентября в здании вертикальной сборки Космического центра имени Кошели были завершены сборка твердотопливных ускорителей RSRM-42 на подвижном стартовом столе MLP-3. Стыковка внешнего бака с ускорителями состоялась 14 сентября. В корпусе подготовки орбитальных ступеней были выполнены испытания посадочных средств и проведена проверка интерфейса экипажа с оборудованием.

13 сентября была выполнена замена и 14 сентября повторно испытывался навигационный блок TACAN №3 в кабине “Атлантиса”. В ангаре AM проводилась установка теплоизолирующих одеял на спутник CRISTA-SPAS.

К 19 сентября были закончены проверки на утечку и функциональные испытания вспомогательных силовых установок. 20 сентября проверялась герметичность кабины экипажа и шлюзовой камеры. 23 сентября в здании вертикальной подготовки полезных нагрузок началось интерфейсное испытание ПН CRISTA-SPAS.

Основные двигатели планируется установить 20-22 сентября. Запуск “Атлантиса” в предварительном порядке планируется на начало ноября.