На обложке рисунок О. Филипенко к рассказу Р. Брэдбери «Подарок»



ПОДАРОК

Рэй БРЭДБЕРИ

рассказ

Рисунок О. Филипенко

Завтра наступал Новый год, и уже по дороге на ракетодром мать и отец волновались. Для их сына это был первый полет в космос, первый раз в жизни он сядет в ракету, и им хотелось, чтобы все прошло самым лучшим образом. И поэтому, когда на таможне им не разрешили пронести в корабль приготовленный для него подарок, вес которого оказался на каких-то несколько унций больше допустимого, и маленькую елочку с очаровательными белыми свечами тоже пришлось оставить, они почувствовали, что лишились и своего праздника и своей любви.

Сын ждал их у выхода на посадку. Догоняя его после безрезультатных препирательств с чиновниками Межпланетной службы, мать и отец перешептывались.

— Что будем делать?

— Не знаю, не знаю. А что можно теперь сделать?

— Глупые правила!

— А ему так хотелось елочку!

Резко прозвучала сирена, и тесная людская толпа устремилась к ракете, улетающей на Марс. Отец и мать поднялись самыми последними, их маленький бледный сын шел между ними, молча.

— Что-нибудь придумаю,— сказал отец.

— Что? — не понял мальчик.

Ракета стартовала, их швырнуло стремительно в черное пространство.

Ракета летела, оставляя за собой огненный хвост, оставляя позади Землю, на которой шел последний день декабря 2052 года, направляясь к месту, где совсем не было времени, не было месяца, не было года, не было минут. Они проспали остаток первого полетного «дня». Около полуночи, если считать по земным часам, мальчик проснулся и сказал:

— Я хочу посмотреть в иллюминатор.

На корабле был всего один иллюминатор, над ними на следующей палубе, «окно» внушительных размеров с невероятно толстым стеклом.

— Еще рано,— откликнулся отец.— Я свожу тебя наверх чуть позже.

— Я хочу посмотреть, где мы и куда летим.

— Давай подождем. Потом поймешь, почему, — сказал отец.

Он уже давно лежал с открытыми глазами, ворочаясь с боку на бок, думая о брошенном подарке, и как быть с праздником, и как жаль, что елка с белыми свечами осталась на Земле. Наконец, всего лишь за пять минут до того, как проснулся сын, он встал, чувствуя, что придумал план. Теперь только требовалось осуществить его и путешествие станет по-настоящему радостным и интересным.

— Сын, — он сказал,— ровно через полчаса наступит Новый год.

Мать тихо ойкнула, напуганная тем, что он напомнил о празднике. Было бы лучше, если б мальчик как-нибудь забыл о нем, так ей хотелось.

Лицо мальчика вспыхнуло от волнения и губы задрожали.

— Я знаю, знаю. Вы мне подарите что-то, да? У меня будет елка? Вы обещали...

— Да, конечно, подарок, и елка, и даже больше, — сказал отец.

У матери дрогнул голос.

— Но...

— Честное слово, — сказал отец. — Даю честное слово. Всё, что обещали, и даже больше, намного больше. Ждите меня здесь. Я скоро вернусь.

Его не было минут двадцать. Он вернулся улыбаясь.

— Осталось недолго.

— Можно, я буду держать твои часы? — попросил мальчик, и ему вручили наручные часы, и он держал их, они тикали у него в пальцах, отсчитывая последние минуты дня и года, которые уносились в огне и безмолвии, и неощутимом движении.

— Он наступил! Новый год! Где мой подарок?

— Идем,— отец положил руку на плечо сына и повел его из каюты, по коридору, вверх по трапу, мать следовала за ними.

— Ничего не понимаю, — она повторила несколько раз.

— Скоро поймешь. Вот мы и пришли,— сказал отец.

Они остановились перед закрытой дверью большой каюты. Отец постучал телеграфным кодом три раза и потом еще дважды.. Дверь открылась, а свет в каюте потух, в темноте перешептывались голоса.

— Входи, сын,— сказал отец.

— Там темно.

— Возьми меня за руку. Пойдем, мама. Они перешагнули через порог, дверь закрылась, в комнате стояла полная темнота. А прямо перед ними неясно вырисовывался огромный стеклянный «глаз», иллюминатор, окно четырех футов в высоту и шести футов в ширину, через него они могли выглянуть в космос. Мальчик затаил дыхание.

У него за спиной отец и мать тоже затаили дыхание, и в этот момент несколько голосов запели в темноте.

— С Новым годом, сын,— сказал отец. Голоса в комнате пели такую старую, такую знакомую новогоднюю песню, и мальчик двинулся осторожно вперед, пока его лицо не прижалось к холодному стеклу иллюминатора. И он стоял долго там у окна, очень долго и смотрел в открытый космос, просто смотрел в глубокую ночь и на пылающие свечи, на десять миллиардов, на миллиард миллиардов пылающих белых, прекрасных свечей.

Перевод с английского Константина ВАСИЛЬЕВА