| желательно разрешение 1024 Х 768 |
| В РУДНИКЕ И В КОСМОСЕ |
| 32-летний Юрген Трюмпер — горняк, коммунист, отец двоих детей, друг космонавта. Он работает на Мансфельдском комбинате и как кандидат в члены ЦК СЕПГ является самым младшим членом партийного руководства. Ниже рассказывается история одной дружбы, тесно вплетенная в его жизнь. |
Почему он стал горняком? Это было 18 лет назад. Надо сказать, что он собирался стать слесарем по ремонту моторов. Но мансфельдцы предложили ему стать учеником на горных разработках. В 16 лет он впервые оказался на руднике. И никогда не сожалел об этом? «Трудно сказать. Бывало, что хотелось уйти. А сегодня? Сегодня уже нет такого желания».
Итак, он любит свое дело. «Люблю ли? Пожалуй, можно сказать и так. Своего рода злая любовь». Он смеется.
Злая любовь — потому что трудно, потому что это забирает без остатка все силы, потому что плохой воздух, вечная темнота — светит лишь маленькая лампа. Схватка с горой требует приложения сил и ума, но каждый день, снова и снова, когда выполнен план, приносит удовлетворение.
Горняки в Звёздном городке
Пятеро было их в молодежной бригаде, руководимой Юргеном Трюмпером с 1972 года. На одном агрегате работали посменно три бригады. Одна из них носила имя Леонова. Бригадой космонавтов величали ее. Бригада Юргена Трюмпера была еще безымянной. Имя обязывает, оно может стать стимулом к новым свершениям. Кого взять себе в пример? Тесная связь с Советским Союзом стала в Мансфельде уже традицией — стоит вспомнить лишь о знамени из Кривого Рога, сохраненном во время фашизма. Да и почему, собственно, должна быть лишь одна бригада космонавтов?
 Когда Виталий Севастьянов (слева) вместе с Петром Климуком завершали летом 1975 года многонедельный космический полет, пять горняков на шахте Мансфельдского комбината в ГДР изо дня в день вместе выполняли норму еще одного человека — за советского космонавта, почетного члена их бригады. На фото внизу: бригадир Юрген Трюмпер по окончании смены в Мансфельде.  |
Так трюмперовцы пришли к решению написать в Звёздный городок. Им ответил Виталий Севастьянов. Как они с ним познакомились?
«Это было волнующее событие. Мы всем коллективом полетели в Москву, были первыми гражданами ГДР в Звёздном городке. Началось с официальной части. На советских товарищах были ордена и знаки отличия, мы — в форме горняков. В кабинете Юрия Гагарина мы подписали договор о партнерстве — торжественный момент. Смотрели фильм о нем — «Наш Юрий». Это было настолько волнующим, что приходилось напрягать волю, чтобы сдерживать слезы. Позднее мы пошли к Севастьянову домой и нас приняли как родных».
Длинным был рассказ горняков из ГДР, о родном доме, о семьях и работе. Виталий Севастьянов хотел знать всё, во всех подробностях. «Теперь, глядя на медные детали в космическом корабле, я буду думать о том, как вы добываете медь», — сказал он. Потом космонавт рассказывал о том, чем занят рабочий день на космическом корабле, какая нужна подготовка, каких это требует умения и знаний.
Напрашивались сравнения — ограниченных размеров помещение, изоляция, жёсткая программа, покорение природы — в шахте и в космосе. Равноценность... Юрген Трюмпер возражает. «Равноценность? Нет, мы не можем приравнивать себя к космонавтам». Скромность — вот что характеризует друзей, партнеров, взаимное уважение.
Юрген Трюмпер так сказал: «Самое большое впечатление на меня произвело то, как Виталий Севастьянов говорил о своем космическом корабле, о том, сколько сил потребовала пятилетняя подготовка к первому полету. Он дал нам также почувствовать, что уважает и нашу работу, высоко ценит труд горняка. Это дало нам стимул».
Такой стимул был нужен им. Они привезли с собой из Москвы подписанный договор о партнерстве с обширной программой, программой соревнования на ближайшие месяцы.
Большие обязательства
«В то время мы работали не более, чем посредственно. Теперь нам предстояло усиленно налечь на работу. Тогда как раз впервые заговорили о личных творческих планах. Мы ухватились за это. Каждый член коллектива взял на себя конкретное задание. Тогда нас было два коммуниста в коллективе, трое были еще совсем молодыми. Но и они уже были кандидатами в члены СЕПГ».
Горняки взяли на себя обязательство: во время следующего полета Виталия Севастьянова выполнять норму еще одного человека, словно бы Севастьянов был это время членом их бригады. Тогда они еще не знали, что их ожидало.
Произошло это вскоре после их возвращения из Москвы, в 1975 году. Из сообщений они узнали, что два советских космонавта, в том числе Севастьянов, стартовали в космос.
Они с жаром взялись за дело, в руднике на 800-метровой глубине. Прошло десять дней. Семнадцать дней длился первый полет Севастьянова, и они не сомневались, что на этот раз он останется в космосе дольше. Прошло 20 дней, 30, 40. Космический корабль продолжал полет. Весь рудник с волнением следил за ними, за теми, кто наверху и за теми, кто внизу. Выдержат ли горняки? Окажутся ли равными по силе космонавтам? 50 дней. Сдаться? Ни за что! Мы не подводим друзей. Что обещано — то обещано. Он держится, и мы будем держаться. 60 дней. Верилось с трудом. Каждый день пять человек давали 120 процентов плана. В очистном забое 80 сантиметров высотой, под землей. Но, ведь, там, в космосе, над землей, каждый день люди выполняют полный цикл программы, в маленьком помещении, в космическом скафандре. Они выдержат. Выдержим и мы.
На 63-й день сообщение: благополучно приземлились, снова на земле. Телеграмма в Москву: «В добрый час! Восхищены!»
И в том, что берлинские рабочие — металлурги и вальцовщики дали в том году народному хозяйству дополнительно 1400 тонн меди, есть и заслуга трюмперовцев.
 Юрген Трюмпер с детьми Оливером и Яной. Свободное время дорого и используется интенсивно. |
«Мы выполнили свои обязательства. На праздник присвоения имени бригаде к нам приехал Виталий Севастьянов. Мы стали победителями соревнования на руднике. Коллектив вырос за это время».
Другая работа в забое
Члены этой бригады уже не вместе. Трое самых молодых решают другие задачи. Двое остались, приходили новые, но осталось имя, а с ним партнерство. Тем временем уже двенадцать коллективов Мансфельдского комбината носят имя советских космонавтов. Имя обязывает.
Юрген Трюмпер также решает новые задачи. Он теперь секретарь парторганизации участка. На шахте имени Бернгарда Кёнена. Теперь он спускается в шахту для бесед с горняками, дает им советы, помогает.
Он имеет дело с большим числом людей, с большим кругом проблем, новых проблем. В очистном забое он мог показать, продемонстрировать путь к достижению цели. В ходе работы они разрабатывали также новые методы. А теперь ему нужно заботиться о большем, о воплощении в жизнь больших целей. Речь идет и о силе, о силе убеждения, с тем чтобы всё больше людей трудилось творчески.
Юрген Трюмпер пользуется доверием своих товарищей. Он был их делегатом IX съезда СЕПГ. Стал кандидатом в члены ЦК СЕПГ, работает в Комиссии по делам молодежи. А это — еще более высокие требования к горняку Юргену Трюмперу. Ценят его мнение, знания, как и приобретенный в шахте опыт. Но здесь, в Центральном Комитете интересуются не только его коллективом из пяти человек, не только работой его партийной организации. Здесь дело касается всего в целом.
Юрген Трюмпер отдает свои силы решению этой задачи, ездит по всему предприятию, делает записи, орудует пером вместо отбойного молотка. Так ему открывается общая картина, еще осознаннее, чем до сих пор, он познает взаимосвязи, привыкает мыслить крупными масштабами. И как до этого он справлялся с предъявляемыми к самому себе требованиями, так же справится он и с новыми, он — друг и партнер космонавта. В добрый час!
Гудрун Фридрих, Петер Трог
| Фото центральбильд (2), Лотти Ортнер Один штурмует небо, другой вгрызается в землю. Обоих связывает личная дружба, которая, однако, выходит далеко за рамки личных отношений. Юрген Трюмпер, горняк, и Виталий Севастьянов, космонавт. |  |
