На борту флайера, который я украл из Ангара в Камтоле, нас было четверо. Я, Джон Картер, принц Гелиума, Ллана из Гатола, Ная Дан Чи из Хорца и Джад Хан из Амхора.
Стояла прекрасная марсианская ночь, тихая и светлая. В разреженной атмосфере каждая звезда сияла так, словно только что родилась на небосклоне. Зрелище просто потрясающее, людям Земли не представить себе такого.
Когда мы поднялись над долиной, на небосклоне сияли сразу обе луны. Рядом по небесной сфере плыла Земля, чуть дальше — Венера. Хлорус, более отдаленная луна, величественно парил в пространстве над планетой на расстоянии четырнадцати тысяч миль, а Турия, которую отделяли от Марса четыре тысячи миль, быстро передвигалась от горизонта к горизонту, отбрасывая непрерывно меняющиеся тени. Вся картина была наполнена неземным очарованием. Впрочем, настанет день, когда вы, люди Земли, сможете увидеть таинственное великолепие марсианских пейзажей.
Я взял курс на Гатол и включил двигатель на полную мощность. За нами должны были броситься в погоню, но на таком флайере я не очень опасался ее. Никто не сможет догнать нас.
Считалось, что Гатол — один из самых старых городов Марса, к тому же один из немногих, остававшихся свободными, несмотря на то, что старые алмазные копи еще не полностью истощились.
Когда-то город был выстроен на острове посреди Троксеуса, самого большого из пяти океанов Барсума. Когда океан начал пересыхать, город постепенно опускался вниз, к подножию холма. Внутри этот холм был весь изрезан шахтами.
С суши Гатол был защищен обширной соляной пустыней. Боевые воздушные корабли не могли приземлиться в Гатоле, так как там не было ни одной мало-мальски пригодной для посадки площадки. Джэддаком Гатола был Гохан, отец Лланы. Я собирался вернуть Ллану отцу и матери, Таре из Гелиума. Теперь мы почти достигли цели и я смогу вернуться в Гелиум, к своей несравненной Дее Торис, которая опять беспокоится обо мне. Джад Хан сидел рядом со мной. Ллана спала, а Ная Дан Чи пребывал в подавленном настроении — обычном состоянии всех влюбленных.
Мне было жаль его и я мог бы вывести его из депрессии, поведав ему о первых слова Лланы во время бегства, но не стал делать этого. Я хотел, чтобы тот, кто завоюет любовь Лланы, сделал все самостоятельно, поэтому и позволил бедному Ная Дан Чи страдать от пренебрежительных слов Лланы.
Мы подлетели к Гатолу перед самым рассветом. На небе уже не было ни одной луны и предрассветный мрак сковал планету. В городе было темно. Я не видел ни одного огонька.
Ллана вышла из каюты и села рядом со мной.
— Мне страшно, — проговорила она.
— Да, здесь что-то не так, — согласился я. — Пожалуй, прежде чем садиться, я дождусь дня.
— Посмотри, — сказала Ллана, указывая на темную громаду гор. — Видишь огни?
— Может, это костры пастухов?
— Не слишком ли много?
— Может, там военный лагерь? — предположил Джад Хан.
— Сюда летит какой-то флайер, — заметил Ная Дан Чи. — Нас увидели.
К нам быстро приближался летательный аппарат.
— Несомненно, патруль, — сказал я, направляя флайер в обратную сторону. Мне все это не нравилось; неплохо было бы выяснить обстановку, прежде чем действовать дальше.
Мы услышали крик:
— Кто вы?
— А вы? — задал я ответный вопрос.
— Стойте!
Но я не остановился. Наш флайер был более скоростным. Послышались выстрелы, но пули не задели нас. Джад Хан занял место за пулеметом:
— Мне ответить?
— Нет, подождем. Может, это гатолианцы. Освети их прожектором, Ная Дан Чи. Посмотрим на опознавательные знаки.
Ная Дан Чи раньше никогда не бывал на корабле и никогда не видел прожектора. Представитель вымершей расы, он не был знаком с последними достижениями человечества. Ллана пришла ему на помощь, и чужой корабль оказался в ярком пучке света.
— Я не вижу опознавательных знаков, — сказала Ллана. — Однако это не гатолианцы, не их корабль.
Снова послышались выстрелы, и я сказал Джад Хану, чтобы он открыл ответный огонь. Он нажал на кнопку и промахнулся. Я начал выписывать зигзаги, и следующий залп корабля противника не достиг цели.
— Возьми управление на себя, — сказал я Ллане, а сам прошел к пулемету.
— Не меняй курс, — крикнул я, тщательно прицеливаясь. Я стрелял пулями, взрывающимися от удара. С первого же выстрела вражеский корабль был охвачен пламенем и стал падать. Сначала медленно, потом быстрее, и вот пылающий метеор рухнул в соляную пустыню, чадя и рассыпая искры.
— Вот и все, — сказала Ллана.
— Я не думаю, что это все, — возразил я, — Мы быстро теряем высоту. Видимо, одна из пуль все-таки повредила механизм.
Я сел за управление и попытался выровнять наш корабль. Но ничего не получилось, поэтому я включил двигатель на полную мощность, чтобы пролететь мимо костров, пока мы окончательно не потеряли высоту.
II
Это был прекрасный корабль, быстрый, легкий и маневренный, как все корабли черных пиратов. Он перелетел далеко за линию костров и только тогда опустился в пустыне, точнее, на ее окраине. Мы оказались вблизи леса, и я решил укрыться там, пока не прояснится ситуация.
— Опять не повезло! — воскликнула Ллана. — И это на пороге дома, где мы были бы в безопасности.
— Что теперь делать? — спросил Ная Дан Чи.
— Наша судьба только в наших руках, мы не должны оставлять ее на волю богов, — сказал я. — Мне кажется, я сумею лучше распорядиться своей судьбой, ведь я больше заинтересован в ней, чем боги.
— Ты прав, — сказала Ллана, смеясь, — но все же, что нам теперь делать?
— Сначала я хочу поесть, а затем попытаюсь выяснить, кто же грелся у костров ночью. Может быть, они друзья.
— Сомневаюсь, — сказала Ллана. — Но если друзья, значит Гатол в руках врагов.
— Мы быстро выясним это. А пока оставайтесь здесь, а я пойду поищу что-нибудь съестное. Будьте осторожны.
Я вошел в лес в надежде найти съедобные травы, растения, может быть, манталию, которая не раз спасала меня от голодной смерти. Однако в этом лесу не росло ничего, что можно было употреблять в пищу. Я обошел его вдоль и поперек, но тщетно.
За лесом возвышался небольшой холм и это пробудило во мне надежду: в долинах между холмами наверняка сохранилась вода и там я непременно найду что-нибудь. Не мог же я вернуться к товарищам ни с чем
Я прошел половину расстояния от леса до холмов, когда услышал звук, который нельзя спутать ни с чем: лязг металла. Повернувшись, я увидел отряд красных марсиан, галопом приближающихся ко мне. Ноги тотов не производят ни малейшего шума. Я выхватил меч, и они остановились в нескольких ярдах от меня.
— Вы из Гатола? — спросил я.
— Да.
— Тогда я ваш друг.
Один из всадников рассмеялся.
— У нас нет друзей среди черных пиратов.
Я совсем забыл, что выкрасил кожу в черный цвет.
— Я не черный пират.
— О, конечно. Может, ты белая обезьяна? — и наездники весело расхохотались. — Спрячь свой меч и следуй за нами. Пусть Ган Хор решает, что с тобой делать, но он не любит черных пиратов.
— Не будь дураком, я не черный пират. Это всего лишь маскировка.
— Ну, хорошо, — сказал другой воин. — Тогда мы черные пираты, только перекрашенные. — Все они буквально покатились от хохота. — Ну, хватит, идем с нами, если ты не хочешь, чтобы тебя вели силой.
— Силой? Ну, давай, попробуй! — сказал я. Это было роковой ошибкой.
Они моментально окружили меня, достали веревки и стали с криками раскручивать их. Еще мгновение, и десяток петель захлестнули меня. Прекрасная работа! Но в этот раз мне было не до того, чтобы оценить ее по достоинству. И вот они с гоготом поскакали, волоча меня по земле.
Тело мое подпрыгивало на кочках, а они скакали все быстрее и быстрее, постепенно переходя на галоп. Идиотская ситуация для воина. Даже сейчас я больше думал о своем самолюбии, чем о телесных ранах, а ведь они могли приволочь за собой мой окровавленный труп.
Протащив меня с полмили, они остановились. Меня спасло только то, что меня волокли по мягкому мху. Предводитель подъехал ко мне. За ним остальные. Они с удивлением смотрели на меня:
— Черт возьми! Это же действительно не черный пират!
Я взглянул на себя. Да, большая часть краски стерлась и я был весь в черно-белых и кровавых полосах. Один из воинов спешился, разоружил меня и снял веревки.
— Он не черный пират, но и не красный человек. Он белый, и у него серые глаза. Мне даже не верится, что он человек. Ты можешь встать?
Я поднялся. Голова немного кружилась, но стоять я мог.
— Если ты хочешь узнать, человек ли я, то верни мне меч, и я покажу тебе, кто я, — после этих слов я закатил ему такую пощечину, что он рухнул на землю. Я был настолько зол, что не думал о том, что меня могут убить. Воин поднялся, ругаясь, как последний пират испанских морей.
— Дайте ему меч! — крикнул он. — Я хотел доставить его Ган Хору живым, но теперь я убью этого наглеца!
— Лучше доставь живым, Кор Ан, — посоветовал кто-то. — Может, он шпион, а Ган Хор будет недоволен, что не удалось допросить лазутчика.
— Никто не смеет ударить меня и остаться после этого живым. Где его меч?
Кто-то передал мне меч, и я посмотрел на Кор Ана.
— До смерти? — спросил я.
— До смерти.
— Я не буду убивать тебя, Кор Ан, но я проучу тебя так, что ты не скоро забудешь мой урок, — произнес я так, чтобы было слышно всем.
Кто-то рассмеялся и сказал:
— Ты не знаешь, что говоришь! Кор Ар — один из лучших воинов в Гатоле, тебе осталось жить пять минут.
— Одну, — поправил говорившего Кор Ан.
Мы вступили в бой, и поначалу я осторожничал, чтобы оценить, насколько опасен мой противник и насколько мое тело слушается меня после такой неприятной процедуры. Кор Ан был в ярости, но головы не терял.
В первую же секунду я сделал глубокую царапину на его груди, а затем уколол в бедро. Еще укол, еще царапина, и мой противник вскоре умывался кровью.
Я мог бы поразить его в любое мгновение, а он ничего не мог со мной поделать.
— Уже прошло больше минуты, Кор Ар, — съязвил я.
Он не ответил. Дыхание с шумом вырывалось из его легких, и я видел, что он боится. Товарищи его стояли молча.
И наконец еще одна не глубокая, но очень неприятная царапина через все тело. Он отступил назад и опустил меч:
— Может, уже хватит, Кор Ан? Или ты все еще хочешь убить меня?
— Я решил драться с тобой до смерти, — твердо проговорил он. — Ты имеешь право убить меня. Ты мог бы убить меня уже тысячу раз.
— Я не хочу убивать отважного воина.
— Я полагаю, что поединок следует прервать, — сказал кто-то из воинов. — Против тебя сражается сильнейший фехтовальщик Барсума.
— Нет. Поединок будем считать оконченным только тогда, когда один из нас умрет. К бою! — он поднял меч. Я опустил свое оружие.
— Можешь убить меня, — сказал я.
— Я не убийца и не воюю с безоружными.
— И я тоже, Кор Ан. Хотя ты и с мечом, но против меня все равно, что безоружный.
— Он прав, — сказал один из воинов. — Спрячь меч, Кор Ан. Никто тебя не осудит.
Кор Ан посмотрел на товарищей. Те стали хором убеждать его. Он вложил меч в ножны и прыгнул в седло.
— Садись за мной, — сказал он. Я устроился у него за спиной и отряд понесся галопом.
III
Через полчаса мы въехали в рощу, где находился лагерь — десяток примитивных хижин, которые используются пастухами и воинами Гатола. Здесь находился основной отряд, состоявший из сотни воинов под командованием падвара. Его звание было равнозначно званию лейтенанта. Такой отряд нес службу один месяц, семьдесят земных дней, после чего возвращался в Гатол, а на смену ему заступал другой отряд.
Ган Хор, двар отряда, сидел под навесом и играл в джэтан с одним из падваров. Я подошел к нему в сопровождении Кор Ана. Двар долго рассматривал меня, затем перевел взгляд на Кор Ана.
— Во имя господа! — воскликнул он. — Ты затеял игру с бенсом или со стадом белых обезьян?
Затем обернулся ко мне:
— А ты кто? Ты ни красный, ни черный.
— Пленник, — ответил Кор Ан и честно рассказал обо всем. Ган Хор нахмурился.
— Я займусь тобой потом, Кор Ан, — недовольно проворчал он и посмотрел на меня.
— Я отец Тары, вашей джэддары, — сказал я.
Ган Хор вскочил, а Кор Ан чуть не упал от изумления.
— Джон Картер! — воскликнул Ган Хор. — Белая кожа, серые глаза, необычайное мастерство фехтования... Я никогда не видел Джона Картера, но ты не можешь быть никем другим.
Затем он повернулся к Кор Ану:
— И ты волок принца Гелиума на веревке! За это ты умрешь!
— Нет, — сказал я. — Мы с Кор Аном все уладили. Наказывать никого не нужно.
Эти воины-пастухи живут как наши кочевники. Они перемещаются с места на место в поисках свежих пастбищ и воды. Воды на поверхности здесь нет, но есть места, где растут водоносные растения. Там-то пастухи и устраивают свои лагеря. Ган Хор принес воды, и пока я плескался, смывая черную краску и кровь, я рассказал ему, где найти Ллану и двух моих товарищей. Он тут же послал за ними падвара с воинами и тотами.
— А сейчас, — сказал я, — расскажи, что произошло в Гатоле. На нас ночью напали, город окружен кольцом костров. Мы решили, что город осажден врагами.
— Ты не ошибся. Город осажден войсками Хин Абтеля, джэддака джэддаков Севера. Он прилетел сюда на древнем флайере, прибыл с миром и с ним обращались, как с почетным гостем. Кончилось тем, что он потребовал себе в жены Ллану, хотя у него уже есть семь жен. Разумеется, Гохан сказал, что Ллана сама изберет себе мужа, а когда Ллана отказалась от предложения Абтеля, тот пригрозил вернуться с войсками и взять Ллану силой. Затем он улетел, а Ллана с двадцатью пятью воинами отправилась в Гелиум. Однако в Гелиуме она так и не появилась. Больше о ней никто ничего не слышал. Но вскоре Хин Абтель вернулся с целым флотом старых кораблей. Он потребовал сдачи Гатола. С его кораблей на эквилибролетах в город спустились тысячи воинов. На городских улицах завязалась битва, схватки происходили даже на крышах домов. Мы уничтожили весь десант, и Абтель понял, что штурмом ему город не взять, и приступили к осаде. Несколько кораблей покинули окрестности Гатола. По всей видимости, он послал их за подкреплением. Наш отряд во время нападения на Гатол пас стада и у нас не было возможности вернуться за стены города. Теперь мы ведем против войск Хин Абтеля партизанскую войну.
— Значит, ты говоришь, что у них есть эквилибролеты, — проговорил я. — Странно. Когда я был в Окаре, их еще не было.
Эквилибролет — это очень любопытное устройство для индивидуальных полетов. Оно представляет собой пояс, несколько напоминающий спасательный круг, благодаря которому человек может парить в воздухе. Небольшой радиевый мотор позволяет изменять направление движения при полете. Это изобретение очень удобно для нападения на города.
Я слушал Ган Хора с чувством глубочайшего беспокойства. Гатол нельзя было назвать сильным и могущественным городом и длительная осада должна была истощить и обескровить его. К сожалению, город был обречен, если только на помощь обороняющимся не придут войска Гелиума. Запасы продовольствия, стада животных, засеянные поля находились за пределами города и теперь были отрезаны врагами. За городскими стенами неминуемо должен был начаться голод.
Обсуждая все это с Ган Хором, я сказал, что если бы мне удалось получить флайер, я бы полетел в Гелиум и привел боевые корабли с воинами.
— Хорошо, — согласился Ган Хор. — Твой флайер сейчас у Хин Абтеля. Мои люди разглядели твои опознавательные знаки. И очень недоумевали, каким образом твое судно оказалось в руках джэддака джэддаков. Впрочем, у него много других флайеров, с которых он не снял опознавательные знаки.
— Он украл мой флайер в Хорце, — объяснил я. — На них напали зеленые воины. Абтель с двумя воинами похитил мой флайер и бежал на нем, бросив отряд на произвол судьбы.
Вернулся падвар, которого направляли за Лланой и двумя мужчинами. С ним было три тота, но без всадников!
— Их там нет, — доложил падвар. — Мы все тщательно обыскали, но никого не нашли. Но там кровь на траве...
IV
Значит, я опять потерял Ллану! Не было сомнений в том, что она захвачена воинами Хин Абтеля. Я попросил Ган Хора, чтобы он дал мне тота. Я хотел съездить сам, чтобы осмотреть место. Ган Хор отправился вместе со мной в сопровождении небольшого вооруженного отряда.
На том месте, где я покинул своих друзей, по-видимому, была жаркая схватка. Вся земля была изрыта и пропитана кровью. Но в каком направлении двинулись похитители определить было невозможно, на упругом мхе не осталось никаких следов.
— Далеко ли отсюда враги? — спросил я.
— Около девяти хаадов. (Это не больше трех миль.)
— Нам лучше вернуться в лагерь, нас слишком мало, чтобы пытаться спасти их сейчас. Я вернусь сюда ночью, — сказал я.
— Мы можем в сумерках напасть на один из их лагерей.
— Нет. Я придумал кое-что другое. Я пойду один.
— Но это небезопасно. В моем распоряжении сотня воинов, с которыми я совершаю набеги на отряды Абтеля. Они буду рады сопровождать тебя, Джон Картер.
— Я ведь иду только в разведку, Ган Хор. Мне лучше ехать одному.
Мы вернулись в лагерь и я с помощью одного воина перекрасился в красный цвет. Баночка с красной краской всегда была при мне.
С наступлением темноты я сел на тота и в сопровождении Ган Хора и двух его воинов поехал к расположению войск панаров. К счастью, ночь стояла безлунная и мы подобрались к кострам довольно быстро. Затем я спешился и пожелал своим сопровождающим доброй ночи.
— Удачи, — сказал Ган Хор, — она тебе будет не лишней в такую ночь.
С ними был и Кор Ан.
— Я хотел бы пойти с тобой, принц, — сказал он. — Так я мог бы загладить свою вину перед тобой.
— Если бы мне требовался помощник, я взял бы тебя, Кор Ан. И не думай больше о своей вине. Если ты хочешь что-то сделать для меня, обещай всегда сражаться за Тару из Гелиума и Ллану из Гатола.
— Клянусь своим мечом! — горячо воскликнул воин. Я расстался с ними и стал осторожно пробираться к лагерю панаров: пришлось ползти на животе — чего не сделаешь ради спасения близких людей. И вот я уже совсем близко: в отблесках костров хорошо видны лица воинов, слышны их грубые и хриплые голоса, громкий смех.
Дорогу к лагерю мне преграждал часовой, расхаживающий взад и вперед, как маятник. Распластавшись на земле, я буквально вжался в нее. Стражник подошел ко мне совсем близко, зевнул. Я стремительно вскочил и, прежде чем он успел крикнуть, схватил его за горло... Трижды я вонзил свой кинжал в его сердце. Мне не хотелось делать это, но другого выхода у меня не было: нужно было спасать Ллану.
Бесшумно я опустил тело часового на землю. Возле костра поднялся один из воинов и, вглядываясь в темноту, спросил:
— Кто там?
— Часовой, — ответил кто-то из сидящих возле костра. Стараясь ничем не выдать себя, я не спеша двинулся в том же направлении, что и часовой, от всей души желая, чтобы никто не пошел посмотреть, в чем дело.
— Клянусь, я видел там двоих, — произнес первый голос.
— Тебе всегда что-то мерещится.
Я все так же неспешно продолжал патрулирование, и вскоре они забыли о своем разговоре и начали беседовать на другую тему. Тогда я присел возле убитого часового, снял его одежду и быстро натянул на себя. Теперь я превратился в панара, воина Хин Абтеля из далекого холодного северного города.
Отойдя подальше от костра, я оставил пост и решительно вошел в лагерь. Никто не обратил на меня внимания. Между кострами бродили мрачные солдаты, так что я не вызывал подозрений. Я прошел целый хаад и только тогда решил остановиться, осмотреться и смешаться с толпой воинов.
Я подсел к одинокому воину.
— Каор! — обратился я к нему с обычным марсианским приветствием.
— Каор! — ответил он. — Присаживайся. Я здесь чужой. У меня нет друзей в этом даре. (Дар — это боевое соединение, имеющее в своем составе тысячу воинов.) Я только что прибыл сюда с подкреплением из Панкора. Хорошо вырваться из этих вечно холодных стран и посмотреть на мир.
— Ты ни разу не покидал Панкор? — изумился я, считая, что Панкор один из северных городов и надеясь, что не ошибся.
— Нет. А ты?
— Я никогда не был в Панкоре. Я пантан, и только недавно поступил на службу к Абтелю.
— Значит, ты псих, — заявил мой собеседник.
— Почему?
— Ни один здравомыслящий человек не пойдет добровольно на службу к Абтелю. Ведь когда война кончится, тебе придется ехать в Панкор, если, конечно, тебе не повезет и тебя не убьют. Ты будешь заморожен в Панкоре на долгие годы до следующей войны. Как тебя зовут?
— Дотар Соят, — ответил я.
— А я Эм Тар. Я из Коболя.
— Но ты говорил, что из Панкора.
— Я родился в Панкоре. А откуда ты?
— У нас, пантанов, нет родины.
— Но где-то же ты родился.
— Чем меньше говоришь, тем лучше, — подмигнул я ему. Он решил, что я намекаю на какое-то преступление, из-за которого вынужден скрываться.
— Чем кончится война, как ты думаешь? — спросил я.
— Если Хин Абтель сможет уморить их голодом, то победит. Но взять город штурмом он не сможет. Эти гатолианцы — прекрасные воины, чего не скажешь о тех, кто собрался под знаменами Абтеля. У нас нет преданности Хин Абтелю, а гатолианцы дерутся за свой дом. Говорят, что жена Гохана — дочь великого воина Барсума, и если он узнает о войне, то приведет войска из Гелиума и нам придется копать себе могилы.
— У вас много пленников?
— Нет. Троих взяли утром: двух мужчин и дочь Гохана.
— Интересно. И что Абтель собирается делать с дочерью Гохана?
— Не знаю, но говорят, что он уже отослал ее в Панкор. Однако это слухи и им нельзя верить.
— У Хин Абтеля большой флот?
— Большой. Но главным образом все старье. Мало кто может управлять его флайерами.
— Я пилот.
— Только никому не говори об этом. А то тебя посадят на какую-нибудь развалину.
— Где посадочные площадки?
— Примерно с полхаада отсюда, — он указал направление.
— Ну что ж, прощай, Эм Тар, — сказал я, поднимаясь.
— Ты куда?
— Я лечу в Панкор по поручению Хин Абтеля.
V
Я прошел через лагерь к месту посадки флайеров. Аппараты стояли в полном беспорядке и были настолько дряхлыми, что я удивился, откуда Абтель выкопал такую рухлядь. Это были не боевые корабли, а экспонаты для музея.
Возле костров сидели воины. Полагая, что они охраняют флайеры, я подошел к ним.
— Где офицер? — требовательно спросил я.
— Там, — ответил один, махнув рукой в сторону самого большого флайера. — Ты... ты хочешь видеть его?
—Да.
— Но он, скорее всего, пьян.
— Он пьян в стельку, — подтвердил второй.
— Как его имя? — спросил я.
— Одвар Фор Сан, — ответил воин. (Одвар — это чин, соответствующий званию генерала; у него под командой флот и десять тысяч воинов),
— Спасибо. Я иду к нему.
— Не стоит. Когда он пьян, то зол, как ульсио.
Я направился к кораблю. Флайер был весь побит и искорежен. У трапа стоял воин с обнаженным мечом.
— Что тебе надо? — спросил он.
— У меня письмо для одвара Фор Сана.
— От кого?
— Не твое дело. Передай одвару, что его хочет видеть по важному делу Дотар Соят.
Воин насмешливо отсалютовал:
— А я и не знал, что ты командующий. Почему ты не хочешь сообщить мне, кто тебя послал?
Я улыбнулся.
— Никто не может знать доподлинно, кто перед ним.
— Если у тебя действительно письмо для старого ульсио, я вызову часового с корабля, но молись своим предкам, чтобы письмо оказалось действительно важным.
— Оно чрезвычайной важности, — заверил я стражника и не солгал. Это дело для меня слишком много значило.
Воин вызвал с корабля часового и приказал передать одвару, что Дорат Соят пришел с важным донесением. Я ждал минут пять, а затем меня пропустили на корабль и провели в одну из кают. Грузный, обрюзгший от пьянства человек сидел за столом, на котором стоял сосуд с вином и тяжелые металлические бокалы. Он презрительно посмотрел на меня из-под тяжело нависших век.
— Чего ты хочешь, грязный сын калота? — спросил он. — И чего хочет этот идиот?
Я предположил, что он видимо имеет в виду Хин Абтеля. Что же, если он полагал, что послание от джэддака джэддаков, тем лучше.
— Я направлен к вам на корабль как опытный пилот.
— Он послал тебя ко мне в такое время, чтобы ты представился мне? — наливаясь кровью, рявкнул он.
— У тебя мало опытных пилотов. Я пантан и летал на всех видах флайеров. Я думал, что ты будешь рад взять меня на службу. Я навигатор и знаком со всеми новейшими приборами, но если я тебе не нужен, то предложу свои услуги кому-нибудь другому.
Он был слишком пьян, иначе мне не удалось бы так легко обмануть его. Он сделал вид, что обдумывает мое предложение, налил себе полный бокал вина и выпил его в два глотка. Затем наполнил второй бокал и подтолкнул его ко мне, выплеснув большую часть на стол.
— Пей! — приказал он.
— Не сейчас, я не пью на службе.
— Ты не на службе.
— Я всегда на службе. Меня в любой момент могут отправить в полет.
Он еще немного подумал, выпил бокал и снова толкнул его ко мне.
— Какой корабль ты думаешь дать мне? — спросил я, решив идти напролом. Фор Сан не обратил внимания на мои слова. Он был занят ювелирной работой — пытался наполнить еще один бокал. Операция прошла без видимого успеха — большая часть пролилась ему на колени.
Я снова повторил вопрос. Он застыл на некоторое время, потом попытался принять позу, достойную командира.
— Ты будешь командовать «Дусаром», двар, — объявил он заплетающимся языком, налил еще один бокал и протянул мне после некоторого размышления.
— Выпей, двар, — попросил он.
Мое нахальство оправдало себя.
Я подошел к столу, заваленному бамагами, нашел официальный бланк и написал на нем: «Двару Дотару Сояту. Приказываю принять командование кораблем «Дусар». Командующий Фор Сан».
Затем я нашел тряпку, протер стол перед генералом, положил приказ и протянул перо.
— Ты забыл подписать приказ, одвар.
Фор Сан уже начинал засыпать, и я понимал, что надо торопиться.
— Что мне нужно подписать? — пробормотал он, протягивая руку к бутылке.
Я отодвинул бутылку, положив его руку на нужное место.
— Подпиши здесь, — приказал я.
— Подписать... здесь... — пробурчал он, с трудом нацарапав свое имя. Тут голова его упала на стол и он захрапел. Я успел вовремя.
Я вышел на палубу. Обе луны уже сияли в небе: Хлорус над самым горизонтом, Турия чуть выше. Пока Хлорус доберется до зенита, Турия пересечет весь небосклон — так быстро двигалась эта луна вокруг Марса.
Человек подошел ко мне.
— Где находится «Дусар»? — спросил я. Он показал:
— Пятый или шестой корабль вон в том ряду.
Я спустился с палубы на землю и часовой с любопытством спросил меня:
— Старый ульсио как всегда пьян?
— Он трезв, как стеклышко.
— Значит, надо послать за доктором. Видимо, он заболел.
Я прошел вдоль зигзагообразной линии кораблей и у пятого корабля подошел к часовому.
— Это «Дусар»?
— Ты что, читать не умеешь? — буркнул он в ответ. Я посмотрел на борт корабля: «Дусар».
— А ты умеешь читать? — спросил я, протягивая ему приказ. Он вытянулся и отсалютовал.
— По вашей одежде я не мог понять, что вы — двар.
Он был прав. На мне была одежда простого воина. Я посмотрел на корабль. Выглядел он довольно непривлекательно: обычная старая обшарпанная рухлядь. Я забрался на палубу ставшего моим корабля. Здесь был только один часовой, да и тот спал.
Я подошел к нему, больно пнул ногой:
— Просыпайся!
Он продрал глаза, недоумевающе посмотрел на меня, затем вскочил на ноги.
— Ты кто? Почему ты пинаешь меня под ребра и не даешь спать? И что ты здесь околачиваешья?
— Я отвечу на твой первый вопрос, и этого будет достаточно для удовлетворения твоего любопытства, — сказал я, протягивая ему приказ.
Он взял бумагу.
— Если ты... — но тут он прочел приказ и осекся. Он напряженно вытянулся передо мной и отсалютовал. Затем он протянул приказ мне, и я заметил на его лице улыбку.
— Чему ты ухмыляешься? — спросил я.
— Думаю, вам досталась совсем нетрудная работенка.
— О чем ты?
— У вас будет много свободного времени — корабль-то не летает!
Вот как! Одвар Фор Сан был не так прост, как я думал.