Ю. Романенко и А. Лавейкин за работой на комплексе «Мир». Фото из архива А. ЛАВЕЙКИНА.
"Авиация и космонавтика", 1988, №4, с. 44-45.
Окончание. Начало в №3.
Обычно День космонавтики на орбите начинается со встречи с родными и друзьями, просмотра специального выпуска телевизионного журнала «Человек, Земля. Вселенная». Мы несколько отступили от традиции: как потом шутили, тот день начали со встречи с гуманоидами. Так наши друзья окрестили незапланированный выход в открытый космос.
31 марта ракета-носитель «Протон» вывела на орбиту астрофизический модуль «Квант». В ночь на 5 апреля после маневров дальнего сближения он приблизился к станции. И когда до касания ему оставалось пройти каких-то двести метров, «Квант» неожиданно ушел из поля зрения станции. Как ни странно на первый взгляд, но особая осторожность и желание как можно мягче провести заключительный этап стали причиной того, что в один из моментов система управления модуля, отрабатывая заложенный алгоритм, прекратила сближение и включила режим отвода.
9 апреля после соответствующей корректировки программы сближения была предпринята вторая попытка стыковки модуля со станцией.
Пятый час утра... Касание, механический захват объектов. Мягкий толчок, сопровождавший эту операцию. Мы было обрадовались, но вдруг услышали огорченный голос заместителя руководителя полета В. Благова:
Ю. Романенко и А. Лавейкин за работой на комплексе «Мир». Фото из архива А. ЛАВЕЙКИНА. |
— Сцепка не получилась. Включите телекамеру для нас, а сами посмотрите через иллюминатор, нет ли со стороны модуля чего-нибудь лишнего.
Юрий полез в переходную камеру. В это время ЦУП повторил стягивание, но... безрезультатно.
Через иллюминатор мы заметили некоторую несоосность модуля и станции, а в месте перекоса — тоненький тросик, спускавшийся по поверхности «Кванта» к стыковочному узлу. Сообщили об этом в ЦУП. На Земле провели моделирование. В числе вероятных причин нестыковки фигурировали тросик, накладки и другие предметы, которые по тем или иным причинам могли попасть в стыковочный узел. Результаты моделирования подтверждали реальную обстановку, но ответ на любое предположение мог дать только выход в открытый космос.
Ко всем работам в открытом космосе экипажи готовятся заблаговременно на Земле в гидробассейне. Тренировались в нем и мы — отрабатывали установку дополнительной солнечной батареи, которая сейчас находилась в «Кванте». Но все в нашем деле предусмотреть трудно. Нештатные ситуации и вызванные ими внеплановые выходы случались и раньше. Вспомните хотя бы В. Ляхова и В. Рюмина, которые освободили «Салют-6» от десятиметровой антенны радиотелескопа.
Еще до того как пришло распоряжение ЦУПа, мы поняли, что без выхода в открытый космос не обойтись, и стали готовиться к нему. Свои обязанности распределили так. Юрий досконально знал скафандры и имел большой опыт работы с ними. Он и занялся их подготовкой. Я же стал собирать инструмент. И тут возник вопрос: что брать с собой? В конце концов взял мешок, собрал в него все, что так или иначе могло быть полезным, навязал шнуры. А потом и ЦУП дал некоторые рекомендации.
На подготовку скафандров отводится, как правило, несколько суток. Нам же надо было торопиться. Астрофизический модуль «Квант» нес на своем борту очень интересную научную аппаратуру, в создании которой вместе с советскими учеными принимали участие специалисты Англии, ФРГ, Голландии, Швейцарии, Европейского космического агентства. Они, естественно, волновались, о чем рассказали нам журналисты, с которыми 6 апреля состоялась пресс-конференция.
Более 60 человек собралось в ЦУПе в тот вечер. Приехали корреспонденты центральных советских газет, ТАСС, АПН, Гостелерадио, представители иностранных средств массовой информации, аккредитованные в Москве. Вопросов было много, и самых разных, начиная от перспектив развития космонавтики и кончая моим днем рождения. Но первый вопрос — о причинах несостоявшейся стыковки. В заключение журналисты поздравили нас с приближающимся праздником — Днем космонавтики.
В ночь на 12 апреля в 23 часа 40 минут мы открыли люк, а через час находились уже на срезе агрегатного отсека. Достаточно было беглого взгляда, чтобы отвергнуть версию о том, что в стыковочный узел попал тросик. Сообщили об этом в ЦУП. В ответ В. Рюмин передал, что в зоне евпаторийской станции будет выдана команда на выдвижение штанги. Он попросил нас быть внимательными и осмотреть состояние накладок.
Штанга выдвинулась на 150 миллиметров. При свете фонарика я заметил какой-то посторонний предмет, похожий на мешок. Попросил выдвинуть штангу побольше. После этого просунулся в конус стыковочного узла станции и попробовал вынуть этот предмет, но не тут-то было. Он так «прилип», что без подручного инструмента не обойтись. Пришлось рвать его и по кускам выбрасывать подальше от стыковочного узла. Потом осмотрели шпангоуты, накладки и доложили на Землю, что все в полном порядке.
В половине четвертого вернулись в станцию, сняли скафандры, а в это время по команде с Земли началось механическое, электрическое, гидравлическое и пневматическое соединение объектов. Так была осуществлена первая пристройка к станции «Мир».
В феврале 1987 года астрофизики зафиксировали вспышку сверхновой звезды в Большом Магеллановом облаке. После взрыва вокруг нее образовалась оболочка, не пропускающая рентгеновские лучи. В мае с помощью телескопа «Рентген» мы провели первые съемки этого участка Вселенной. Их результаты привели ученых в восторг: на цветных снимках они увидели все звезды, кроме сверхновой.
— Теперь важно не упустить момент, — сказал тогда член-корреспондент АН СССР Р. Сюняев. — Когда облако достаточно рассеется, звезда снова появится на снимках. Но это не все. Наш международный коллектив исследователей подготовил список небесных объектов, за которыми нужно вести наблюдение. «Квант» должен работать ежедневно, круглосуточно.
Вот такую задачу поставили астрофизики. Еще недавно она была бы явно невыполнимой. Судите сами. Те шесть — восемь «Прогрессов», которые ежегодно посылались на станцию «Салют», обеспечивали ее топливом лишь на 30—40 суток для разворотов и поддержания необходимой ориентации. Тут требовалось кардинальное решение принципов построения системы управления, и прежде всего исполнительных органов.
Системы ориентации и стабилизации космических аппаратов, работающие без потребления топлива, вообще говоря, у нас были. Примером могут служить спутники «Метеор». Их электромеханическая маховичная система, функционирующая от солнечных батарей и аккумуляторов, обеспечивает постоянную эксплуатацию аппарата на орбите. В порядке эксперимента на станциях «Салют-3» и «Салют-5» использовалась система ориентации с шаровым двигателем-маховиком на магнитном подвесе. Однако у «Метеора» и «Салюта» моменты инерции значительно ниже, чем у вновь созданного комплекса.
При проектировании комплекса «Мир» коллектив ученых под руководством члена-корреспондента АН СССР Б. Чертока предложил установить на «Кванте» новую, не имеющую аналогов в мировой практике систему управления, основанную на использовании в качестве исполнительных органов силовых гироскопов на магнитном подвесе (гиродинов). Ротор такого гироскопа, выполненный в виде ферритовой сферы, поддерживается во взвешенном состоянии магнитным полем. Необходимые характеристики поля автоматически регулируются специальной следящей системой. Для уменьшения трения о воздух быстровращающийся ротор расположен в корпусе, изолированном от атмосферы модуля и имеющем открытую связь с космическим пространством. Кинетический момент, создаваемый ротором, соизмерим с кинетическим моментом орбитального комплекса. Поэтому для разворота станции, ее ориентации и стабилизации не требуется дорогостоящего топлива. В соответствии с программой БЦВМ исполнительные органы создают кинетический момент, обмениваясь с которым, орбитальный комплекс занимает требуемое положение.
Нетрудно представить, какая сложная и ответственная задача стояла перед разработчиками этой уникальной системы. Созданию гиродина предшествовало математическое моделирование электромагнитных, динамических и тепловых процессов. Затем конструкторам и технологам предстояло определить материал и конфигурацию ротора, которые при выбранных скоростях вращения могли бы выдерживать требуемые нагрузки. Одновременно нужно было добиться идентичности частотных характеристик всех шести роторов гиродинов, установленных на «Кванте».
Не менее сложная задача легла и на управленцев. Были разработаны сложнейшие алгоритмы для вычислительных машин, учитывающие управляемость системы при любых видах ориентации орбитального комплекса, а также для восстановления потерянных кинетических моментов гиродинов без использования топлива за счет гравитационных моментов. Наземные испытания, а затем испытания в космосе подтвердили высокую точность стабилизации комплекса. Она не превысила одной угловой минуты.
Под стать системе управления движением создана и научная аппаратура «Кванта». Ученые хорошо представляли работу экипажа на борту комплекса «Мир» и прекрасно понимали, что, чем больше будет автоматов, тем большее количество экспериментов можно провести в одно и то же время. Телескоп «Рентген» — один из таких приборов. Для выполнения той или иной программы БЦВМ достаточно лишь команды с Земли, и система управления движением, подчиняясь ей, сориентирует орбитальный комплекс. Автоматически по радиоканалу сбрасывается и информация по исследуемому источнику.
Экипаж в ходе эксперимента лишь контролирует работу автомата, а вмешивается в нее при необходимости. Дело в том, что программа, закладываемая ЦУПом, имеет методические и инструментальные ошибки, да и приборы управления со временем требуют определенной коррекции. Поэтому во время работы телескопа «Рентген» предусмотрена коррекция ориентации станции. Наши обязанности распределялись так. Юрий работал с астроориентатором. Он находил требуемую звезду и с информационного табло прибора снимал координаты, а я вводил эти цифры в дисплей. Таким образом математически корректировался инерциальный базис. Вот так, не вмешиваясь в сам процесс эксперимента, экипаж повышал надежность и точность его проведения до эталонных режимов.
На борту предусмотрены тренировки по срочному покиданию станции. Они проводились и на Земле, но в космосе все гораздо серьезнее. Действовать надо быстро, решительно, буквально молниеносно реагировать на ситуацию. Для чего планирует ЦУП такие тренировки? Они помогают убедиться в нашей готовности и правильности действий, а нам — быть уверенными в себе в таких случаях. И хотя проводятся они с некоторой имитацией, тем не менее действуем реально: готовим скафандры, забираем часть приборов, бортовой документации, материалы научных исследований, закрываем люки, проверяем давление, то есть выполняем все, что нужно при покидании станции. А отводится на все считанные минуты.
Услышав сигнал тревоги, необходимо подлететь к центральному пульту и определить, что случилось. Допустим, горит транспарант «Дым в станции». Теперь — к пульту предупреждения пожарной сигнализации: посмотреть, какой из датчиков сработал. Вспыхнувший красный светодиод указывает место пожара. Далее необходимо вскрыть панель, на которую указывает датчик, удостовериться, есть пожар или нет, и доложить на Землю. Таких тренировок у нас было несколько. После каждой ЦУП проводил разбор и давал оценки нашим действиям.
Теперь несколько слов о радости, которую довелось испытать на орбите. Шаг за шагом, день ото дня расширялись возможности орбитального комплекса, а вместе с ними росла и наша занятость, Работали почти без распределения обязанностей. Нас было двое, и каждый должен был в любой момент подстраховать, заменить другого. Довелось быть слесарем, электриком, монтажником, испытателем. Деятельность космонавта на этапе дооснащения станции сродни деятельности рабочего человека, и мы гордились этим. Любимая работа всегда приносит радость. На орбите это чувство еще больше обостряется, ибо сознаешь, что, как поется в песне, и «наши следы» останутся на строящемся «Мире».
Кстати, о песнях. За время полета Юрий сочинил несколько очень хороших песен на космическую тему. Первая из них в нашем исполнении прозвучала в праздничном выпуске телевизионного журнала «Человек. Земля. Вселенная». Вот ее слова:
Сгорев дотла, уходят вниз ступени,
Космические скорости даря.
Пришел черед, и мы сейчас измерим
Любовь к тебе, родимая Земля.
Со мною друг, надежен и проверен,
Гитара, и работ невпроворот.
И наш полет не сутками отмерен,
Закружит дел и звезд водоворот.
Я в травы повалюсь
И вволю надышусь,
Речной воды напьюсь, когда вернусь.
К земле я припаду,
С друзьями обнимусь,
Спою и долюблю, когда вернусь.
Песни, словно целебный элексир, снимали с нас психологическую нагрузку.
Чем дольше работаешь в космосе, тем больше испытываешь информационный голод. Наш полет по времени совпал с расширением гласности, началом экономических реформ в стране, и, естественно, нас интересовало буквально все. Юрий даже говорил: «Не можем же мы вернуться белыми воронами. Давайте нам больше новостей».
Надо сказать, нас понимали в ЦУПе, и главный оператор постоянно готовил материал из телепрограмм «90 минут», «До и после полуночи», «Добрый вечер, Москва!», зачитывал выдержки из газет «Правда», «Аргументы и факты», «Московские новости». Кроме того, каждый вечер сообщал о наших семьях: чем заняты жены, Наташа и Алевтина, какие оценки принесли дети — Кирилл и Артем. Это происходило в конце дня, благоприятно влияло на настроение. Мы, как бы побывав дома, расслаблялись, разгружались от дневных забот.
Чувствовал я себя хорошо и физически, и психологически, но, к сожалению, по объективным параметрам, сбрасываемым по телеметрии на Землю, медики обнаружили изменения в работе сердца. 30 июля вместе с экспедицией посещения мне пришлось вернуться. Новая система парашютирования «Союза ТМ-2» сработала надежно. Удар о землю был чувствительным, но тем не менее легко переносимым. Первое, что меня поразило, — земные запахи, от которых за полгода сумел отвыкнуть. Ведь на борту станции пахнет приборами, оборудованием, резиновыми прокладками, специальными салфетками.
К концу первого дня снял брюки, костюм «Каркас», на следующий — гулял, плавал в бассейне на космодроме, а на третий почувствовал себя так, будто и не летал в космос. Прошел обследование в кардиологическом научном центре. Оно показало, что у меня были некоторые функциональные изменения в работе сердца, но к паталогии они не привели. Сейчас чувствую себя очень хорошо, начал тренировки и, если получится, готов выполнить новый полет в космос.
Литературная запись полковника В. ГОРЬКОВА.