По дороге на космодром 6 августа 1961 года

— К полету готов!

Это доложил Герман Титов. Его голос, как всегда, прозвучал уверенно, фраза вышла четкой, слитной, как уставная команда. Повторяю эти же слова вслед за Германом и невольно застываю по команде «Смирно», хотя сделать это в космическом одеянии не так-то легко.

На нас надеты одинаковые оранжевого цвета скафандры, на головах белеют гермошлемы, на которых написаны красные буквы — СССР. Пройдет несколько десятков минут, и Герман Титов в кабине корабля «Восток-2» отправится в космический рейс.

К ПОЛЕТУ ГОВОРИТ КОСМОНАВТ-ДУБЛЕР ГОТОВ!

Полетит он, Герман. Я в этом абсолютно уверен, хотя и мои прямые командиры-начальники, и врачи, и даже Главный Конструктор, человек с характером исключительной прямоты, дипломатично говорят: «полетит один из вас. Мало ли что может случиться... Неожиданный насморк, например»...

Впрочем, раздумывать некогда. Мы подходим к голубому автобусу и занимаем свои места, чтобы поехать на космодром. Герман сидит впереди меня, и я вижу лишь белое полушарие его гермошлема.

...С тех пор прошел почти год. В моих руках книга Германа Титова «700 тысяч километров в космосе». В ней помещено несколько снимков, относящихся к полету в космос Германа. На одном из снимков объектив запечатлел нас едущими в автобусе на космодром. Задорно улыбается Герман, сзади него виден мой гермошлем. Незабываемые минуты, запомнившиеся мне на всю жизнь!

О чем думал я в те минуты? О Германе? Да, о нем. Ведь знал, что не мне, а ему суждено в то августовское утро щедро залитое солнцем, сесть в кабину корабля и взять старт в космос. Я думал о нем. Признаться, волновался и переживал за него. Почему? Сразу и не ответишь на этот вопрос.

До чего же пpaв мой любимый писатель Михаил Шолохов, сказавший о том, что мужская любовь молчалива. Да, это так. По крайней мере, я уверен в этом.

Многие месяцы, проведенные в группе космонавтов, сроднили нас, дали возможность глубже узнать друг друга, проверить и себя и свои привязанности. Мы все — хорошие друзья, солдаты одной эскадрильи, прекрасно понимающие свой долг, свои обязанности и задачи. Все это нас сблизило, сроднило.

И все-таки мне хочется сказать о том, что меня особенно сблизило с Германом. Прежде все у нас с ним много общего.

Герман свое детство и юность провел в деревне, изрядно познал трудности военного и послевоенного периода. Десятилетнему пареньку пришлось работать в поле и колоски собирать, и недоедать, и недосыпать. Мне эти картины также знакомы. Война в нашу деревню также принесла много человеческого горя и слез, сделала жизнь очень трудной. Моя мать и я, десятилетний подросток, остались единственными кормильцами семьи. Зимой учился в школе, а с началом весны приходилось уходить в поле: колхозные дела требовали нашей помощи. Ведь мы остались за «больших», ушедших на фронт.

Говорят, в трудностях мужают, закаляются характеры. Может быть. Во всяком случае, наше поколение, несмотря на эти трудности, сумело выстоять, вырасти здоровыми и крепкими людьми. Советскими людьми.

Как и Герман, еще в сельской школе я вступил в комсомол. Получив среднее образование, связал свою судьбу с авиацией, став летчиком-истребителем. Мы летали с Германом в разных местах, но на однотипной машине МиГ-17. У нас сложился сходный характер летчиков-истребителей.

Когда мы впервые встретились с Германом в группе космонавтов, мне стало ясно, что у нас с ним много общего, близкого сердцу каждого. Долгие недели и месяцы, проведенные в группе космонавтов, еще больше сблизили нас. Я думаю, после этого краткого отступления в прошлое каждый поймет, почему я утром 6 августа 1961 года, сидя в автобусе, мчавшемся на космодром, думал о Германе.

Вот и стартовая площадка. Остаются считанные минуты до момента, когда космонавт займет свое место в кабине космического корабля. Герман обнимается с провожающими, произносит короткую традиционную речь космонавта перед стартом. Потом мы с ним «чокаемся» гермошлемами.

— Счастливого полета, Герман, — говорю ему на прощание.

— Будь здоров, не кашляй, — шутит он в ответ, потом уже серьезно добавляет: настанет день, и я тебя провожу в полет... Настанет!

Двадцать пять часов. Не знаю, как Герману, а нам, оставшимся на Земле и следившим за полетом, они показались целым годом. Во всяком случае, когда мы вновь встретились с ним в районе приземления, когда крепко обнявшись, плясали от радости, мне показалось, что действительно прошло очень много времени.

Потом мы втроем, Гермам Титов, Юрий Гагарин (только что прилетевший из Канады) и я, долго ходили по берегу красавицы-Волги, обсуждали результаты полета. Это был интересный и поучительный разговор. Речь шла об итогах и выводах, о том, что нужно учесть космонавтам в их подготовке к следующему полету.

Прошел год. За минувшие месяцы наши первые космонавты побывали более чем в тридцати странах мира с визитами дружбы, как посланцы мира. Каждый раз, по возвращении из очередной поездки, они подробно рассказывают нам о виденном, о том, как люди различных стран и континентов встречают посланцев советского народа, прославивших страну, строящую коммунизм, величайшими подвигами в истории человечества. Их рассказы — простые, задушевные и вместе с тем такие волнующие — заставляют нас, как говорят, выше держать голову. Ведь мы — советские!

Рассказы наших космонавтов обычно кончаются разговором о будущих полетах. Этот год для нас был годом большого труда, напряженных тренировок, учебы.

В нашей группе занятия идут по строго составленному расписанию. Много уделяется внимания физической подготовке, спорту, тренировкам. Изучаем специальные предметы, необходимые космонавту. Весной еще раз совершали прыжки с парашютом. Потом проходили тренировки в термокамерах, на центрифуге. Врачи доводили нагрузки до предельных и, надо сказать, наши космонавты перенесли их хорошо.

Таковы будни нашей группы. Мы готовимся к новым полетам, к новым стартам в космос.

Кто полетит следующим — может быть я, бывший дублер Германа Титова, может быть любой другой космонавт из нашей группы. Во всяком случае любой из нас с полным основанием может доложить:

— К полету готов!