Наверное, каждый из астронавтов и космонавтов, совершивших полеты по орбите Земли на Луну или короткие первые полеты либо длинные и сверхдлинные последующие, согласятся с высказыванием Нейла Армстронга о Юрии Гагарине: "Он всех нас позвал в космос". И пусть у каждого из нас своя профамма на борту корабля или станции или даже на Луне, есть общее для всех: покидая Землю, исследователь космоса как бы начинает свою жизнь в новом измерении, при действии иных законов природы, мироздания...

Мощь ракеты, как ножницы акушера, отрезает пуповину — твою природную связь с Землей, и ты становишься небожителем, от судьбы и Бога получившим возможность увидеть свою мать-планету со стороны неба, куда ты и мечтал взлететь после триумфа первопроходца — Юрия Гагарина.

Сорок лет пилотируемой космонавтики, вобравшие в себя и 108 минут гагаринского полета, сутки полета Германа Титова и 438 суток, или 7019 витков вокруг Земли, на орбитальном комплексе "Мир" — большой срок для землян, чтобы научиться уверенно жить и работать вне притяжения Земли. А если представить, что свыше 7000 орбитальных витков — это путь до Марса и обратно, то первый в мире гагаринский космический виток — это начало всех последующих начал.

"Востоки" и "Восходы", "Союзы", "Салюты", орбитальный комплекс "Мир", Международная космическая станция — ступени, такты ритма земной цивилизации, ее прогресса, вехи на жизненном пути нескольких поколений создателей космической техники, ученых и специалистов, космонавтов и испытателей. Пережившие эти триумфальные 40 лет сподвижники истории покорения космоса хотят и надеются увидеть при жизни триумфальный финиш гагаринского старта — посадку землян на поверхность Марса. Приятно с гордостью за Институт медико-биологических проблем и всю нашу большую кооперацию сознавать, что в конце ушедшего XX века нам удалось доказать принципиальную медико-биологическую возможность реализации грандиозного проекта XXI века — пилотируемого полета человека на Марс, осуществив успешное медицинское обеспечение уникального по длительности орбитального полета врача-космонавта-исследователя в течение 438 суток на комплексе "Мир".

Сохранение после столь длительного пребывания в невесомости здоровья, физической и психической работоспособности по возвращении в условия земной силы тяжести — доказательство возможной успешной работы человека после почти 1,5-годового перелета по трассе Земля — Марс — Земля. Кроме того, столь же достаточный уровень здоровья и работоспособности, обеспеченные созданной в Институте медико-биологических проблем системой защиты и профилактики неблагоприятного действия длительной невесомости на организм женщины — Елены Кондаковой в ее 169-суточной экспедиции вместе с врачом-космонавтом-исследователем и такие же длительные полеты зарубежных специалистов на борту орбитального комплекса "Мир" позволяют оптимистично прогнозировать надежное функционирование смешанных экипажей марсианского корабля с медико-биологической и психо­логической позиций.

В.В.Поляков на борту ОК "Мир"

Однажды, в октябре 1994 года, на борту орбитального комплекса "Мир" после интенсивной физкультуры на велоэргометре я спросил изрядно вспотевшего известного астронавта Ульфа Мербольда — немца-баварца, представителя Европейского космического агентства в составе ЭО-16П: не хотел бы он отведать прямо сейчас баварского пива?! На что Ульф, предполагая шутку, ответил, что был бы не прочь. Достал я из бортового холодильника пол-литровую банку баварского пива и предложил коллеге. С удивлением повертев банку, взглянув на бортовой мановакууметр, показывавший только 700 миллиметров ртутного столба, Ульф разочарованно и с сожалением заключил: "Жаль, что открыть невозможно". (Ульф — физик, сотрудник Института им. Макса Планка).

Сделав 3-4 оборота вокруг и отцентрифугировав на вытянутой руке банку, я выдернул жестяную пробку и протянул ему банку с вылезшим из нее ароматным комком пены. Слизнув ее, Ульф замешкался, не зная, как поступать дальше, А дальше я воткнул в банку трубочку для коктейля, раскрутил вновь и, сделав глоток. протянул пиво со словами: "Делай как я!". Насладившись, Ульф изрек сакраментальную фразу: "Ну, вы, русские, и даете!". Да, мы даем. В ту пору на 33-м году пилотируемой космонавтики мы уже могли уверенно работать и жить в космосе по году и больше. Да, мы даем, теряя при профилактических интенсивных мышечных упражнениях на бортовых тренажерах до 1,5 литра пота с респираторной влагой и потея в "Пингвине". Но это наш гарантированный источник регенерированной воды при ее кругообороте в герметичной оболочке пилотируемого объекта; и только 0,5 литра на человека в день нужно нам из запасов, чтобы обеспечить потребность будущих участников марсианской экспедиции.

Мы комфортно, по космическим меркам, живем, вкусно едим, принимаем после напряженной рабочей недели сауну и даже с веником... Достаточно твердо идем по земной тверди сразу после приземления, а на Марсе всего-то 0,378 g... Но первый шаг после космоса был гагаринским.

Нам завидуют, и не всегда "белой" завистью. Наша Международная космическая станция "Мир", как огромная, сложной и фантастической конфигурации кость, — поперек широкого горла "сотрудничающего" национального космического агентства.

Но нас и уважают. Недаром в июне 1997 года (40-летие запуска первого в мире искусственною спутника, опять же нашего) в Вашингтоне на 12-м Международном симпозиуме "Человек в космосе" "Американский Гагарин" Джон Гленн на мой вопрос: "А слабо ли, Джон, тебе полететь на Марс?" — ответил: "С тобою, Валерий, хоть сейчас!". А в 99-м мы вместе получали в Испании престижную премию Принца Астурийского "За существенный вклад в дело международного сотрудничества в космосе", как бы предваряя интернациональный состав будущей марсианской миссии.

Но первый шаг в грандиозный проект XXI века был гагаринский...

И к тебе, рожденному одновременно с XXI столетием, Человек, я хотел бы обратиться:

Здравствуй, человек!

Тебе судьбой суждено явиться на свет одновременно с новым веком цивилизованной истории нашей планеты. И когда специально для тебя пишутся эти строки, никто на Земле еще не знает, на каком континенте, в какой стране, местности и семье ты родишься. Не знаю этого и я.

Кто будут твои родители? Счастливы ли они в супружестве, или они еще не соединили свои судьбы, чтобы подарить жизнь тебе — "Близнецу XXI века ?"

В достатке или в бедности родишься ты, в какой вере, какого цвета будет твоя кожа, суждено ли тебе быть мужчиной или женщиной? Кем ты станешь и будешь ли счастлив на Земле? Принесешь ли ты другим счастье... или горе?

Я по меркам века — "космический долгожитель", и думаю, что мое обращение также будет приятно тебе и твоим родителям — ведь я делаю это с открытым сердцем.

Так уж принято у землян — с сокровенными желаниями обращаться к Небу в канун рождения нового века: миллионы людей будут обращаться к Небу и просить благополучия для себя, своих близких и друзей. Вместе с ними будут просить у Неба твоего благополучного рождения самые дорогие для тебя люди, подарившие жизнь тебе, "Близнецу XXIвека".

Я пишу эти строки к твоему будущему рождению, и мне очень хочется, чтобы ты родился у счастливых родителей и был счастливым вместе с миллионами людей нашей прекрасной планеты в XXI веке. И я прошу у Неба за тебя, заранее любя тебя, как твой крестный отец. Я знаю, что накануне твоего рождения о твоем благополучии будут просить мои коллеги по профессии.

Задолго до твоего рождения, еще в 1994-1995 годах, находясь в Небе и изучая для тебя, Человек, континенты, острова и кусочки земной тверди, я пытался найти благополучное место для твоего будущего родного дома. Искал и не находил.

Наша Земля так прекрасна издалека, и каждый раз, смотря в иллюминатор, я любовался ее красотой, которую ты вправе получить в наследство. Но мое счастье длилось недолго. Стоило лишь взять в руки бинокль, вслушаться в смысл новостей с Земли, как минутный восторг исчезал. Увеличенные оптикой, становились заметными отталкивающие язвы на прекрасной плоти Земли. Здесь, вдали от Земли, меня заставляли содрогнуться потоки грехов и преступлений, творимых сейчас на Земле, и развеивались мои наивные прежние представления о величии Homo sapiens. Мне становилось страшно за своих незащищенных детей и внуков и за тебя, Человек.

XX век дал человеку возможности для осознания величия своего разума и творческих сил, но не ограничил эти возможности рамками мирных созидательных целей, ввел его в искус захватнических и братоубийственных войн, направил его разум к созданию оружия уничтожения не только себе подобных, но и всякой иной жизни на Земле, подтолкнул человека на экологические преступления, развратил человеческую душу меркантильным прагматизмом. Вот почему я боюсь за тебя, будущий Человек, а также за своих детей и внуков.

Но разум мой не может примириться с безнадежностью, и я хочу верить, что твоими близнецами вместе с XXI веком станут Свобода и Демократия для всех землян. В этой надежде да поможет нам Бог!

Я очень хочу, чтобы ты родился на родине крестного отца своего и чтобы XXI век принес тебе и миллионам землян всех стран Мир и Счастье.

Крестный отец твой Валерий Поляков.