Сканировал и обработал Юрий Аболонко (Смоленск)

НОВОЕ В ЖИЗНИ, НАУКЕ, ТЕХНИКЕ

ПОДПИСНАЯ НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ

КОСМОНАВТИКА, АСТРОНОМИЯ

11/1988

Издается ежемесячно с 1971 г.

ВСЕЛЕННАЯ И РАЗУМ

Сборник статей



Издательство «Знание» Москва 1988

ББК 39.6
В 71

СОДЕРЖАНИЕ

Сборник посвящен проблеме, известной под названием SETI – поиск внеземных цивилизаций. В статьях, помещенных в сборнике, обсуждается ситуация, связанная с феноменом «молчания» космоса – так называемым астросоциологическим парадоксом.

Рассчитан на широкий круг читателей.

3500000000ББК 39.6

© Издательство «Знание», 1988 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Человек и Вселенная... Какое место занимает человек в окружающем его беспредельном мире? Одинок ли он в этом мире перед лицом стихийных, «слепых» сил природы или огни звезд, сверкающих на ночном небе, отмечают очаги Разума во Вселенной? Можем ли мы установить контакт с разумными обитателями иных миров или нам суждено вечно томиться предчувствием их возможного существования? Эти и подобные им вопросы издавна волновали наиболее пытливые умы человечества и встречали отклик в сердцах людей. Ведь в конце концов они как-то связаны с самой тайной нашего существования. Кто мы? Зачем мы здесь, на Земле? Откуда пришли и куда идем? Каковы цель и будущее человеческой цивилизации?

В 50 – 60-х годах нашего века, когда появились технические средства для обнаружения радиосигналов внеземных цивилизаций (ВЦ), возникла современная постановка проблемы SETI/CETI – поиска и контакта с внеземным Разумом. Вначале она развивалась как чисто техническая проблема, и это имело определенное положительное значение, поскольку позволяло избежать общих умозрительных рассуждений и придать исследованиям конкретный характер. Однако вскоре выявилась недостаточность такого подхода, необходимость глубокого философского анализа проблемы. Время шло, а сигналы не появлялись. Вселенная продолжала молчать. Это породило известное разочарование среди части исследователей и широкой публики. Вместе с тем были осознаны трудности на пути решения этой сложной, многогранной проблемы. На смену неумеренному («подростковому», как называл его И. С. Шкловский) оптимизму и нигилистическому отрицанию, также свойственному подростковому возрасту, начинает приходить трезвый, деловой подход, готовность к серьезному и терпеливому исследованию.

В какой-то мере это нашло отражение и в подборе материала для настоящей брошюры. Читатель не найдет здесь захватывающих рассказов о первых экспериментах «эпохи бури и натиска», о драматических моментах поиска, когда казалось, что сигнал вот-вот будет обнаружен или уже обнаружен... Не найдет он и описания технических деталей системы межзвездной связи, ни описания радиотелескопов, ни специально для SETI созданной совершенной приемной аппаратуры. В брошюре не обсуждаются такие привычные вопросы, как проблема выбора частоты для межзвездной связи и уже ставшая классической формула Дрейка для подсчета числа коммуникативных цивилизаций. Статьи, собранные здесь, посвящены общенаучным основаниям проблемы. Почти все они носят дискуссионный характер и весьма неоднородны по уровню проработки затрагиваемых вопросов.

Статья Л. В. Лескова посвящена трем основным вопросам: астросоциологический парадокс, теория развития (точнее, модели эволюции) космических цивилизаций (КЦ) и антропный принцип. Эти три, вообще говоря, разные проблемы рассматриваются под одним общим углом зрения – с точки зрения поиска ответа на вопрос «почему молчит Вселенная?».

Под астросоциологическим парадоксом (сокращенно «АС-парадокс») обычно понимают противоречие между допущением множественности ВЦ и отсутствием явных проявлений их деятельности. В узком смысле его связывают с отрицательными результатами поиска сигналов (слабая форма «АС-парадокса»). В более широком смысле – с отсутствием любых наблюдаемых следов деятельности ВЦ в космическом пространстве. Это приводит к проблеме «космического чуда», которая была сформулирована И. С. Шкловским. В наиболее сильной форме «АС-парадокс» трактуется как противоречие между предполагаемой множественностью ВЦ и отсутствием колонизации (или хотя бы следов деятельности) инопланетян на Земле. В этой форме его часто называют «парадокс Ферми», так как великому физику приписывается вопрос: «где ОНИ?» В статье Л. В. Лескова анализируются главным образом две первые формы «АС-парадокса».

Один из путей решения проблемы состоит в развитии теории космических цивилизаций. Л. В. Лескову принадлежит цикл работ в этой области – моделирование КЦ на основе системного анализа¹. Очень важным представляется его вывод об интенсивном развитии КЦ, которое характеризуется в первую очередь качественными изменениями, а не количественным ростом показателей. В рамках этих моделей интенсивной эволюции «АС-парадокс» получает простое и естественное объяснение: космическая деятельность высокоразвитых цивилизаций носит экологически сбалансированный характер, и верхний предел их энергопотребления недостаточен для астроинженерной деятельности в обнаружимых масштабах.

¹ В популярном изложении эти вопросы освещаются в статье: Лесков Л. В. Модели космических цивилизаций // Земля и Вселенная. – 1983. – № 5. – С. 59–63 и в брошюре: Лесков Л. В. Космические цивилизации – проблемы эволюции. – М.: Знание, 1985.

Дополнительные аспекты в проблеме множественности обитаемых миров возникают при привлечении так называемого антропного принципа. Л. В. Лесков не ограничивается физической интерпретацией антропного принципа, он затрагивает и его мировоззренческие основы. Возможно, читатель не во всем будет согласен с автором, может быть, даже отметит какие-то противоречия, но зато он прикоснется к самым глубоким, сокровенным основам бытия и, наверное, задумается над ними.

Философские аспекты проблемы SETI были предметом специального обсуждения на Всесоюзном симпозиуме, состоявшемся в октябре 1987 г. на астрономической обсерватории Института физики Академии наук Литовской ССР, близ Вильнюса. В небольшой статье, помещенной в настоящей брошюре, В. Н. Комаров пытается кратко рассказать об этом симпозиуме. Из широкого круга обсуждавшихся проблем выделено два вопроса: это уже упоминавшийся выше астросоциологический парадокс и проблема палеовизита. Читатель, желающий более подробно ознакомиться с дискуссиями, проходившими на симпозиуме, может прочитать отчет о его работе в журнале «Земля и Вселенная», 1988, № 4 и 5. Кроме того, в Институте философии Академии наук СССР готовится к изданию сборник трудов Вильнюсского симпозиума.

Попытка найти место человека на структурной лестнице Вселенной и предсказать направление дальнейшей эволюции человечества содержится в статье Л. Д. Нусинова и В. И. Марона. Подмечены любопытные закономерности в структурной организации материи. Однако интерпретация этих закономерностей, на мой взгляд, содержит много произвольных допущений. Похоже, здесь возникает больше вопросов, чем удается получить ответов. Но предисловие – не место для полемики с авторами. Пусть читатель составит свое собственное суждение. Главный вывод авторов: «Человек – это не завершающий триумф эволюции, а лишь ее закономерный этап. Но этап особенный – ведь только благодаря разуму человек выступает творцом новой, следующей стадии эволюции». С этим выводом (если не понимать его слишком примитивно – в плане перехода к машинной цивилизации), по-моему, вполне можно согласиться.

Брошюру завершает яркий рассказ-воспоминание И. С. Шкловского о первых годах становления проблемы SETI. И. С. Шкловский был прекрасным рассказчиком. «Рассказывать он любил, делал это охотно и мастерски, всегда и везде собирая при этом (не привлекая к тому ни малейших усилий) большую аудиторию. Каждый его рассказ был небольшой новеллой, «написанной» яркими мазками автора, всегда с неожиданным парадоксальным концом. Они чем-то напоминали рассказы И. Бабеля и О'Генри»². И. С. Шкловский обладал также незаурядным литературным даром. Последние годы жизни он использовал свободное время для записи своих рассказов-воспоминаний. Рассказы эти хранятся в его семейном архиве. Одна из новелл «Поиски внеземных цивилизаций», опубликованная в приложении к 7-му (посмертному) изданию книги И. С. Шкловского «Вселенная, жизнь, разум», воспроизводится в данной брошюре. Я думаю, что читатель, утомленный головоломками предыдущих рассуждений, с удовольствием погрузится в хорошо переданную Шкловским атмосферу творческого подъема и поиска, царившего в первые годы «космической эры», совпавшие и с годами становления SETI. Погрузится и отдохнет душой, читая живое слова о событиях тех незабываемых лет.

² Кардашев Н. С. Марочник Л. С. Феномен Шкловского // Природа. – 1986. – № 6. – С. 88.

ПОЧЕМУ ОНИ МОЛЧАТ...

Гёте. «Фауст»

Н. Заболоцкий. «Метаморфозы»

Эйнштейн

Проблема «Разум и Вселенная»

Разум и Вселенная... Это одна из первых проблем, возникших перед наукой на заре становления земной цивилизации. За прошедшие несколько тысяч лет споры вокруг этой проблемы принимали по временам весьма драматический характер. Достаточно вспомнить трагическую историю Джордано Бруно, который поставил научные убеждения выше собственной жизни.

Костры инквизиции давно перестали играть роль аргументов в научном споре. Но это не ослабило остроты столкновения идей, накала идейных конфликтов. Можно представить, какой внутренней борьбы и драматичной работы мысли стоили И. С. Шкловскому – одному из самых глубоких исследователей проблемы «Разум и Вселенная» – слова, произнесенные им (за несколько месяцев до кончины) с трибуны XXVII Международного геологического конгресса в 1984 г.: «Разумная жизнь не является высшей формой движения материи», разум – «это только одно из бесчисленных «изобретений» эволюционного процесса, да к тому же приводящий вид, который им награжден, к эволюционному тупику».

В западной научной литературе в течение последних десятилетий неоднократно публиковались работы, посвященные обоснованию в той или иной форме апокалипсической идеи о неизбежности гибели цивилизаций, достигших космического могущества (Дж. Холдейн, С. Хорнер, Ф. Уоршофски и др.). Подобные эсхатологические концепции встречают негативное отношение со стороны большинства ученых, но было бы ошибкой на этом основании просто отмахнуться от них – необходим серьезный критический разбор аргументации сторонников таких концепций. Нужен беспристрастный и объективный анализ проблемы, опирающийся на современные научные представления. Логично начать с истории исследования темы «Разум и Вселенная».

О множественности обитаемых миров

Вопрос о множественности обитаемых миров возник одновременно с появлением науки в ее самой ранней и примитивной форме. По представлениям древних народов Востока – в Вавилоне, в Ассирии, в Египте, – небеса были населены духами и богами, которые нередко отождествлялись с Солнцем, Луной, Венерой. Изучение звездного неба, хода светил было важно для составления календаря, для земледелия – и первые шаги в астрономии сливались с верой в невидимых могущественных духов. Духи и боги обитали на небе, но от них зависела вся жизнь древнего человека. Движение светил предопределяло победу или поражение на войне, дождь или засуху, начало нового царствования. Небо не казалось далеким, земные цари происходили от богов, и боги прислушивались к их просьбам. Крупномасштабные ирригационные работы требовали централизации власти и должны были опираться на объективные знания; в результате наука оказалась в руках жрецов.

Иное положение сложилось в Древней Греции с ее городами-полисами, где роль жречества была сравнительно ограниченной, и наука, в развитии которой был заинтересован этот народ мореплавателей и колонистов, носила светский характер. Ученые античности размышляли о мире в целом, и их основная концепция носила антропоморфный характер. Они считали, что законы во всей Вселенной те же, что и в той малой ее части, которая доступна человеку.

Анаксагор из Клазомены, современник и друг Перикла, живший в Афинах в V в. до н. э., считал ум главной движущей силой мира. По его мнению, повсюду рассеяны зародыши жизни. Идею о множественности обитаемых миров выдвигала школа Эпикура (IV – III вв. до н. э.). Те же мысли развивал последователь Эпикура римский ученый Лукреций Кар (I в. до н. э.), который писал в своей поэме «О природе вещей»:

Во Вселенной еще и другие имеются земли,
Да и людей племена и также различные звери.

Противником идеи о множественности миров выступил крупнейший ученый античности Аристотель (IV в. до н. э.). Он утверждал, что сам факт неизменности неба отрицает возможность существования других «земель», а раз вся материя сосредоточена в одном мире, то других миров не может быть. Именно точка зрения Аристотеля стала господствующей в средние века.

Однако не все современники согласились с ним. Например, Плутарх считал, что Луна подобна Земле и обитаема, а Лукиан Самосатский в I в. до н. э. даже написал первую фантастическую повесть о полете на Луну.

В средние века на смену смелым озарениям научной мысли античности пришла сухая догматика схоластов, которые видели свою основную задачу в разъяснении темных мест в писаниях святых отцов церкви, а их метод сводился к выхолощенной до предела силлогистике Аристотеля. Земля представлялась центром Вселенной, а мысли о том, что где-то еще может существовать разумная жизнь, в этих построениях попросту не было места.

Эпоха великих социальных, научных и духовных переворотов, которая последовала за периодом средневековья, поставила задачу освобождения от старых, схоластических представлений о Вселенной. Как практическое выражение этой потребности возникла новая система мира, провозглашенная Н. Коперником и окончательно обоснованная в трудах Г. Галилея, И. Кеплера и И. Ньютона.

Развивая антиантропоцентрический принцип Коперника, Дж. Бруно – впервые после 15 веков забвения – поднял вопрос о множественности обитаемых миров. «Разумному и живому уму, – писал он в 1583 г. в своей работе «О бесконечности, Вселенной и мирах», – невозможно вообразить, чтобы эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучшим». О разумных жителях Луны писал Кеплер в фантастической повести, посвященной путешествию на спутник нашей планеты. Он учел, что дни и ночи на Луне составляют 14 земных суток и колебания температуры там очень велики. Поэтому селениты, изображенные Кеплером, внешне походят на змей с очень толстой шкурой, которая днем опаляется Солнцем и затвердевает, ночью же они сбрасывают шкуру и становятся подвижными.

Постепенно идея о разумных обитателях иных планет завоевала всеобщее признание. О ней писали Фонтенель, Гюйгенс, Ломоносов, Кант, Лаплас. Для Гершеля и Ньютона обитаемым было даже Солнце. Косвенным, но красноречивым свидетельством распространенности этой идеи могут служить названия областей на Луне (море Ясности, океан Бурь, море Дождей и т. д.), а также «моря», «заливы», «бухты», «болота» на карте Марса.

В XIX в. были опубликованы первые проекты установления контактов с обитателями Марса и Луны. К. Гаусс предложил прорубить в лесных массивах просеки треугольной формы, фон Литров – вырыть в Сахаре каналы в форме правильных геометрических фигур, Кро выдвинул идею передавать инопланетянам сигналы с помощью больших зеркал, отражающих солнечные лучи.

В конце XIX – начале XX вв. ученые искали – и находили – непосредственные «подтверждения» жизни на планетах. В. Пикеринг в 1921 г. писал о массовых миграциях насекомых на Луне, объясняя ими изменение деталей лунного пейзажа. Позднее сходные идеи высказывались по поводу растительности на Марсе (астроботаника Г. А. Тихова). Но, пожалуй, самое известное «доказательство» разумной жизни на других мирах – это знаменитые каналы Марса, которые исследовал Дж. Скиапарелли, начиная с противостояния 1877 г.

«Открытие» каналов на Марсе вызвало большой интерес. После работ Скиапарелли и в особенности П. Лоуэлла многим вопрос с Марсом казался настолько ясным, что в 1900 г. во Франции была учреждена премия е 100 тысяч франков тому, кто первым установит связь с другим обитаемым миром, помимо Марса.

Позднее таким же путем были «открыты» и другие проявления инженерной деятельности марсиан. Когда в конце XIX в. были изобретены мощные прожекторы, на Марсе тут же обнаружились яркие вспышки – «световые сигналы марсиан». В 20-х годах с распространением радио были приняты «радиосигналы с Марса». В 1946 г. после взрывов атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки появилась гипотеза о том, что упавший на Землю в 1908 г. Тунгусский «метеорит» был в действительности атомным кораблем марсиан. В 1957 г. в СССР был запущен первый искусственный спутник Земли, а в 1959 г. член-корреспондент АН СССР И. С. Шкловский опубликовал гипотезу об искусственном происхождении спутников Марса.

В течение долгих лет своей творческой деятельности убежденным сторонником широкой распространенности разумной жизни во Вселенной оставался К. Э. Циолковский. Он писал о космических цивилизациях, намного обогнавших земную, о многообразии разумных существ, населяющих космос. Но главная заслуга К. Э. Циолковского перед мировой наукой состоит в том, что он заложил теоретические основы космоплавания, разработал принципы создания ракет, сформулировал последовательную программу исследования и освоения космического пространства.

Советские инженеры и ученые воплотили в жизнь мечты основоположника космонавтики. Запуск в СССР первого искусственного спутника, первый полет человека в космос ознаменовали начало космической эры в истории человечества. Одновременно начался и новый этап в исследованиях проблемы внеземного разума.

Концепция радиоцивилизаций

Исследования планет Солнечной системы и их спутников, выполненные в последние годы с помощью различных космических аппаратов, позволили сделать вывод, не очень приятный для сторонников концепции множественности обитаемых миров: в окрестностях Солнца разумные обитатели есть только на одной планете – на нашей Земле. Не исключено, что более тщательные исследования позволят обнаружить какие-то самые примитивные формы жизни в мощных внутренних гидросферах, которыми могут обладать некоторые спутники планет-гигантов, и, возможно, на Марсе. И это все. Знаменитые марсианские каналы оказались всего лишь оптической иллюзией, а сезонная смена окраски красной планеты – следствием колоссальных пыльных бурь в ее атмосфере.

Однако неудача не обескуражила энтузиастов: их внимание привлекли теперь другие звездные миры. Начался новый этап исследований, отличительная особенность которого состояла в том, что работы впервые велись в рамках единой исследовательской программы с участием ученых разных стран. Комплекс этих работ получил известность как исследования проблемы SETI (аббревиатура английских слов Search of Extra – Terrestrial Intelligence – поиск внеземного разума).

В развертывании исследований по проблеме SETI основополагающую роль сыграли три идеи. Во-первых, это предложенная Ф. Дрейком формула для подсчета численности звездных систем, на планетах которых может быть разумная жизнь. Оптимистические оценки давали для нашей Галактики довольно внушительную численность таких систем – 10⁵ – 10⁶. Необходимо, правда, заметить, что даже с этой оптимистической точки зрения разумная жизнь имеется не более чем возле одной из каждого миллиона звезд Галактики.

Во-вторых, это высказанное Дж. Коккони и Ф. Моррисоном предложение рассматривать прием и передачу радиосигналов как наиболее подходящий способ установления контакта между различными цивилизациями, разделенными космическими расстояниями, а в качестве подходящей выбрать линию излучения нейтрального водорода (21 см). Позднее было показано, что не менее перспективен поиск в миллиметровом диапазоне длин волн. Радиомаяк, предназначенный для передачи космических сообщений, должен представлять колоссальное сооружение. Как показал член-корреспондент АН СССР В. С. Троицкий, для передачи сигналов на расстояние до сотен световых лет всенаправленный радиомаяк должен потреблять количество энергии на пять порядков больше, чем ее производится на Земле, а период сооружения такого маяка займет не менее 30 миллионов лет.

Подобные оценки, разумеется, могли бы навести на грустные мысли, если бы не третья идея, которая состояла в том, что энергопотребление развитых космических цивилизаций (КЦ) может на много порядков превышать энергопотребление земной цивилизации на современном этапе ее развития. Гипотезу о существовании таких «сверхцивилизаций» предложил член-корреспондент АН СССР Н. С. Кардашев. Это предположение как нельзя более соответствовало стремительным техническим переворотам и бурным темпам развития эпохи научно-технической революции и как будто снимало последние осторожные возражения скептиков.

Число таких «сверхцивилизаций» не могло быть большим. Однако признание того факта, что очагов разумной жизни во Вселенной скорее всего очень немного, никого не огорчило: пусть их мало, но зато, по всей видимости, это могучие цивилизации, значительно опередившие в своем развитии земное человечество. Исследователи с трепетом ждали минуты, когда старшие братья по разуму откликнутся на наш зов. Это обещало новые великие знания и новый прогресс для жителей Земли.

Иногда начинало казаться, что это время наступило и «космическое чудо» наконец-то в руках исследователей. Так было, например, в 1967 г., когда группа английских исследователей во главе с Э. Хьюишем с помощью новейшего радиотелескопа неожиданно начала принимать от некоторых звезд удивительные сигналы со сложной периодической структурой. На какое-то время исследователи подумали: вот они, «зеленые человечки»! Но оказалось, что и это «чудо» имеет вполне естественное, хотя и весьма экзотическое объяснение: были открыты пульсары – нейтронные звезды.

«Чуда» не произошло, несмотря на усиленные поиски в течение четверти века. Достаточный срок, чтобы сделать первые выводы...

Предварительные итоги

Американская исследовательница проблемы Дж. Тартер выполнила интересные оценки: построив в координатах направление поиска – частота сигналов – чувствительность приемника мысленный «стог сена», содержащий «иголки» КЦ, она показала, что к настоящему времени исследована лишь 10^–17 часть объема этого «стога». Значит, пока нет оснований для огорчений?

Но переверните эту страницу и задумайтесь вот над чем: выполнив эту простую просьбу, вы затратили больше энергии, чем ее приняли из космоса радиотелескопы всего мира за все время наблюдений. Этот пример привел однажды академик В. И. Гинзбург. Если бы существовали «сверхцивилизации» с энергопотреблением, громадным даже по космическим масштабам, этот факт не ускользнул бы от наблюдателей.

«Стог сена» Тартер не содержит «сверхцивилизаций». Там могут быть КЦ, энергопотребление которых не столь разительно отличается от нашего, а среднее расстояние между ними скорее всего не меньше нескольких сотен световых лет. Но чтобы обнаружить такие цивилизации, нужны новые исследования. В США, например, начата новая программа поиска радиосигналов, которая рассчитана на 5 – 7 лет и позволит снизить существующую степень неопределенности с 10^–17 до 10^–10.

Сложившуюся ситуацию И. С. Шкловский оценил как наше «практическое одиночество» во Вселенной. Этот наблюдательный факт получил и другие названия – «астросоциологический парадокс», «цивилизационный» или «ноокосмический вакуум» («ноос» по-гречески значит «жизнь»).

Одну из первых попыток осмыслить эту ситуацию предпринял еще К. Э. Циолковский. Он исходил из предположения, что примерно в том виде, как мы ее знаем сейчас, Вселенная существует неограниченно долго. Поэтому разумная жизнь имела достаточно возможностей, чтобы превратиться в мощный фактор развития Вселенной.

Почему же высокоразвитые космические цивилизации не дают знать о себе на Земле? Циолковский предположил, что они рассматривают нашу планету как некий заповедник, в котором разумная жизнь должна самостоятельно пройти длительный и сложный путь становления, с тем чтобы по достижении определенного достаточно высокого уровня развития получить доступ в космическое сообщество. По его мнению, высшие космические цивилизации в ограниченных пределах допускают такой путь самостоятельного развития разумной жизни, чтобы предотвратить опасность возможного вырождения разумных существ.

В свете современных научных данных оказалось неверным основополагающее для концепции Циолковского предположение о бесконечной длительности существования Вселенной и соответственно высших космических цивилизаций. Достаточно, однако, сравнить характерные времена эволюции земной цивилизации (возникновение первых цивилизаций, промышленная эволюция, начало научно-технической революции) с временами космической эволюции, чтобы не спешить выбрасывать взгляды К. Э. Циолковского из арсенала современной ноокосмологии.

С противоположных позиций попытался объяснить астросоциологический парадокс В. С. Троицкий. Он предложил учесть, что биологическая эволюция – процесс инерционный даже по космическим масштабам, и на этом основании предположили, что наша цивилизация возникла в Галактике одной из первых. Практически эта гипотеза означает, что землянам следует подождать какой-нибудь миллион лет – по космическим часам это совсем немного, – и у них появятся собеседники. Трудно, однако, рассчитывать, что такой совет устроит наших современников – исследователей проблемы...

Новейшая эсхатология

В истории никогда не переводились пророки, пугавшие человечество Армагеддоном. Но если раньше они взывали в основном к эмоциям, то теперь у них появилась возможность опереться на аргументы науки. Логика сторонников эсхатологических концепций проста: с одной стороны, нет причин, которые сдерживали бы быструю экстенсивную эволюцию КЦ и их превращение в «сверхцивилизации», с другой – такие «сверхцивилизации» не обнаружены. Отсюда делается простой и внешне убедительный вывод: развитие цивилизаций неизбежно заканчивается катастрофой. Следовательно, и земное человечество – пустоцвет, которому предстоит в самом ближайшем будущем без следа исчезнуть, растворившись в безбрежных просторах косной материи...

Обращаясь к современности, на первый взгляд нетрудно предложить на выбор несколько возможных механизмов, которые в состоянии сделать реальной эту мрачную перспективу: демографический взрыв, энергетический кризис, истощение минеральных ресурсов, прогрессирующее загрязнение окружающей среды, опасность ядерных конфликтов...

Исходный пункт всех эсхатологических концепций прост – это астросоциологический парадокс, т. е. отсутствие каких-либо наблюдательных данных о деятельности других цивилизаций. Однако, делая на этом бесспорном основании вывод об отсутствии самих цивилизаций, авторы этих концепций допускают по крайней мере три нарушения законов формальной логики. Во-первых, это ошибка относительно следствия, которая заключается в том, что игнорируется возможность множественности причин явления. Во-вторых, это ошибка предвосхищения основания, связанная с нарушением логического закона достаточности основания. Наконец, в-третьих, это ошибка поспешного обобщения, когда при анализе явления учитываются не все факторы. Обычный источник ошибок подобного рода – энтимема, т. е. сокращенные умозаключения; читая работы сторонников этой концепции, нетрудно убедиться, что они поступают именно таким образом.

Но где же в таком случае искать более удовлетворительное объяснение феномену молчания космоса, с которым столкнулись наблюдатели?

Существуют ли ударные волны разума?

Ноокосмический вакуум – важнейший научный факт, установленный экспериментально. Почему же нигде в космосе не обнаружены проявления астроинженерной деятельности «сверхцивилизаций»? Попытка объяснить их отсутствие неизбежностью быстрой гибели цивилизаций в процессе их технологической эволюции неприемлема по принципиальным соображениям. Но как же тогда согласовать факт молчания космоса с концепцией множественности обитаемых миров?

Чтобы попытаться решить эту проблему, рассмотрим заново аргументы, с помощью которых в свое время обосновывали необходимость существования «сверхцивилизаций». Удобнее всего это сделать, обращаясь к конкретному опыту нашей собственной земной цивилизации.

Аргумент номер один: как насущная задача большой практической важности перед человечеством стоит проблема промышленного освоения околоземного космического пространства.

Но как далеко может зайти этот процесс, каковы реальные пределы освоения человечеством космоса?

Отвечая на этот вопрос, сторонники «сверхцивилизаций» привлекают другой аргумент: до последнего времени технологическая эволюция земной цивилизации подчинялась экспоненциальному закону. Это верно: производство энергии удваивается, например, за каждые 10 – 15 лет. Если такие темпы эволюции сохранятся, то нетрудно подсчитать, что цивилизация овладеет всеми энергетическими и материальными ресурсами планетной системы, включая всю энергию, излучаемую Солнцем, примерно за тысячу лет. Еще через несколько миллионов лет цивилизация овладеет всеми ресурсами Галактики – этот срок ничтожен по сравнению с 10 – 20-миллиардолетней историей Вселенной. Член-корреспондент АН СССР И. С. Шкловский образно назвал этот процесс неограниченной космической экспансии цивилизации распространением ударной волны разума по косной материи.

Но существует ли объективная необходимость в таком ничем не сдерживаемом арифметическом перемалывании безбрежных космических пространств? Такой необходимости нет.

В промышленно развитых странах в настоящее время производство энергии составляет порядка 10 кВт в год в расчете на одного человека.

По разным оценкам, 60 – 70% производимой энергии расходуется на нужды промышленности и транспорта, т. е. главным образом на переработку материальных ресурсов. По мнению специалистов, производства энергии около 10 – 15 кВт в расчете на каждого человека практически достаточно для удовлетворения всех его потребностей в настоящем и в обозримом будущем.

От этого уровня пока значительно отстают развивающиеся и слаборазвитые страны. Не все свои энергетические потребности удовлетворяют пока и передовые страны. Необходимость выйти на уровень энергопотребления достаточно высокий, чтобы обеспечить необходимое качество жизни всему населению планеты, диктует существующие в настоящее время высокие темпы экстенсивного развития. Но когда эта задача будет решена, станут ненужными усилия дальнейшего наращивания энергопроизводственных мощностей.

Чтобы снять это возражение, обычно приводят два следующих аргумента: отрицают саму возможность чисто качественного развития без непрерывного наращивания количественных показателей и указывают на неизбежность непрерывного роста народонаселения до величины, начиная с которой переселение в космос станет физической необходимостью. Однако оба эти аргумента могут показаться сильными только с первого взгляда.

Цель разумной деятельности цивилизации состоит в исследовании, освоении и преобразовании природы, в поисках новых экологических ниш и в повышении устойчивости собственного существования. В свете этих представлений ясен неопределяющий, второстепенный характер количественных показателей развития цивилизации. Экстенсивный рост неизбежен на определенных этапах эволюции, но нет никаких оснований придавать ему характер некоего абсолютного закона, ставить знак равенства между экспоненциальным ростом потребления ресурсов и самим развитием.

То же самое можно сказать относительно якобы неизбежного неограниченного роста народонаселения (так называемый демографический взрыв). Специалисты по демографии пришли к выводу, что такой опасности на нашей планете не существует. По их оценкам, уже в XXI в. численность человечества достигнет примерно 10 миллиардов, а затем перестанет расти. Что касается действительно острых проблем неравномерности развития различных стран и регионов, то эти проблемы носят в первую очередь социальный характер.

Искать решения этих очень острых социальных проблем современности следует на основе научных методов, на основе широкомасштабных социальных преобразований прогрессивного характера, а не прибегая к фантастическим проектам переселения основной части человечества в космос, как это предлагает, например, американский исследователь Дж. О'Нейл. По О'Нейлу, расселение людей по небольшим колониям, расположенным на орбитах вокруг Земли, позволит преодолеть остроту конфликтов, с которыми сталкивается капиталистический мир, и вернет человечество к блаженным дням процветания, как в Афинах времен Перикла или в Иерусалиме времен царя Соломона. Вряд ли есть необходимость разъяснять советскому читателю полностью утопический характер этого проекта. Между тем подобные рассуждения также используются в качестве серьезного аргумента в пользу неизбежности возникновения «ударных волн разума».

Итак, не существует оснований рассматривать неограниченную экспансию в космическое пространство в качестве общего закона развития земной цивилизации. Не видно также оснований считать, что такая закономерность эволюции должна проявиться для каких-то других космических цивилизаций (КЦ).

На это, правда, можно возразить следующее: хорошо, пусть для земной цивилизации не существует необходимости неограниченного освоения ресурсов космоса, но можем ли мы с тем же знанием дела решать этот вопрос за другие цивилизации? Нельзя исключить, что специфические условия их существования, которые нам неизвестны, заставят их выбрать именно такую стратегию развития. С этим доводом приходится согласиться.

Однако существует способ попытаться дать убедительный ответ и на этот вопрос. Этот способ основан на использовании того факта, что законы природы и эволюции носят универсальный характер и действуют одинаково в разных областях Вселенной. Мы убедились, что для земной цивилизации не существует необходимости в неограниченном наращивании потребления ресурсов космоса. Если теперь мы сумеем показать, что не существует не только необходимости, но и реальных возможностей развития по этому пути, то в силу всеобщности законов эволюции задачу можно будет считать решенной.

Пределы потребления энергии

Итак, допустим, что какая-то цивилизация по причинам, которые нам неизвестны, выбрала стратегию неограниченного наращивания потребления ресурсов космоса. Такая стратегия в конечном счете неизбежно должна привести эту цивилизацию к превращению в «сверхцивилизацию», использующую сначала всю энергию, излучаемую собственным солнцем, а затем и всеми звездами галактики. Какие трудности встретятся на этом пути?

Космическая цивилизация представляет собой сложную самоорганизующуюся систему, а поэтому анализ устойчивости ее эволюции можно провести методами системодинамики. При постановке этой задачи необходимо учесть, что экстенсивный рост количественных показателей – и в первую очередь потребления энергии – происходит в условиях ограниченности ресурсов и ограниченной устойчивости окружающей среды по отношению к загрязнению отходами производственной деятельности.

Анализ этой задачи показывает, что последовательно экстенсивное развитие, происходящее в таких условиях, неизбежно приводит к возникновению ряда критических ситуаций. Так, если говорить о производстве добавляющей энергии на Земле, то здесь существует естественный предел, обусловленный опасностью изменения климата вследствие перегрева планеты. Предельно допустимая величина производства добавляющей энергии скорее всего не превышает 0,1% от солнечной постоянной, т. е. 10¹⁴ Вт. Заметим, что при численности народонаселения 10¹⁰ это составит 10 кВт в расчете на каждого жителя Земли – цифра, которая уже приводилась выше.

На основании аналогичных экологических ограничений можно указать верхний предел производства энергии в Солнечной системе, который не может быть превзойден в процессе ее промышленного освоения, – это 10²³ Вт (энергия излучения Солнца – 4 · 10²⁶ Вт). В действительности эта предельная величина будет еще на несколько порядков ниже: запасы минерального сырья в пределах Солнечной системы, на переработку которого будет в основном расходоваться эта энергия, ограниченны.

Но будем последовательны: допустим, что какая-то часть цивилизаций нашла способы преодолеть и эти барьеры и устремилась к сияющим вдалеке иным звездным мирам. Что ждет эти цивилизации? Чтобы сохранить органическое единство и развиваться как единая система, цивилизация должна, очевидно, обеспечивать постоянный внутренний обмен потоками информации, материалов и энергии.

Предположим, что эти цивилизации сумели освоить скорость межзвездных перемещений порядка ОД с. Предположим также, что они начали колонизацию звездных систем, отстоящих друг от друга в среднем на 10 св. лет. Время обмена информацией составит в этом случае 20 лет, а материалами – 200 лет. Поскольку рассматриваемый сценарий космической экспансии предусматривает высокие темпы развития, то отсюда можно сделать однозначный вывод: сохранить органическое единство новым колониям не удастся. Породившая их материнская цивилизация неизбежно утратит связность и распадется на ряд практически автономных систем. А это явно противоречит сформулированной выше основной целевой функции цивилизации.

Но сделаем все же еще один шаг и предположим, что для некоторой части цивилизаций остался позади и этот барьер. Преодолев каким-то образом кризисные явления, эти цивилизации – лучше сказать: эта цивилизация – устремились к последней цели, к овладению энергетическими ресурсами всей галактики. Согласно оценкам И. С. Шкловского, процесс «диффузии» такой цивилизации в галактику на заключительных этапах потребует освоения за один земной год порядка 2 · 10⁴ звездных систем. Предоставим читателям возможность самостоятельно оценить количество и масштаб трудностей, которые предстоит преодолеть при решении подобной задачи.

Впрочем, нам непросто вообразить себя на месте существ, достигших подобного могущества. Тем более что на этом этапе, по мнению И. С. Шкловского, – и в этом с ним со всей определенностью необходимо согласиться, – «носителями» разума скорее всего должны быть искусственные кибернетические устройства огромной сложности.

Но с другой стороны, в этом пункте без труда можно разглядеть еще одну кризисную ситуацию, потенциально опасную для рассматриваемого сценария неограниченной космической экспансии: нормально развивающаяся цивилизация стремится к повышению устойчивости ноокосмоценоза, а вовсе не к замене самой себя на некую совсем другую, хотя и более совершенную систему. Не ясен механизм, который заставил бы цивилизацию осуществить такой переход.

Нет необходимости продолжать этот анализ. Достаточно ясно, что последовательное проведение в жизнь сценария неограниченного наращивания потребления ресурсов космоса неизбежно встретится с серией кризисных ситуаций прогрессивно возрастающей степени сложности. Учитывая основную целевую функцию цивилизации, можно сделать однозначный вывод: вероятность развития по этому сценарию очень мала, причем с ростом энергопотребления эта вероятность быстро снижается. Иными словами, не существует не только необходимости, но и возможности возникновения «сверхцивилизации».

Но следует ли отсюда вывод, что наиболее вероятным финалом развития космических цивилизаций является эволюционный тупик? Ни в коей мере.

Интенсивная техноэволюция

Мы уже отмечали: творческая, преобразующая деятельность является основной функцией цивилизации. Практическим средством преобразования, перестройки окружающей среды является совокупность технологических процессов, которыми на каждом этапе владеет цивилизация.

Поэтому развитие цивилизации можно рассматривать как ее технологическую эволюцию, т. е. последовательный переход ко все более совершенным технологиям, обеспечивающим все более высокую эффективность производственной деятельности в условиях равновесия с окружающей средой.

Сформулированному функциональному определению космической цивилизации можно придать и более строгую форму: КЦ – это гомеостат второго рода, основная функция которого состоит в креативной и адаптивно-адаптирующей деятельности в целях расширения границ гомеостазиса.

В этом определении требует уточнения прилагательное «космическая» – тем самым подчеркивается, что преобразующая деятельность КЦ достигла космических масштабов. Именно по результатам этой деятельности такую цивилизацию можно обнаружить; для Земли, например, это в первую очередь мощное излучение в радиодиапазоне, обусловленное работой радиотелевизионных систем.

Энергопотребление таких цивилизаций остается ограниченным и не достигает звездных или тем более галактических масштабов. Отсутствуют поэтому и астроинженерные сооружения, наблюдая которые можно было бы судить о существовании самих цивилизаций (всенаправленные радиомаяки большой мощности, «переоборудованные» в громадные космические поселения планетные системы, межзвездные экспедиции – например, на нашу Землю, – звездные взрывы, осуществляемые в целях производства тяжелых элементов, и т. п.).

В силу общности предложенного определения КЦ можно предположить, что если другие цивилизации существуют, то основным направлением их развития является именно интенсивная техноэволюция. Не видно, чтобы на этом пути возникали столь же глубокие кризисные явления, как в сценарии экспоненциального наращивания потребления ресурсов космоса. Процесс интенсивной эволюции цивилизаций может продолжаться без ограничений в течение весьма длительных промежутков времени.

Здесь, правда, необходимо сделать одну существенную оговорку. Преобразуя окружающую среду, цивилизация и сама не может остаться неизменной. Антиэнтропийная эволюция ноосферы носит главным образом социальный и технический характер, находя практическое выражение в нарастающем усложнении и дифференциации собственной внутренней структуры.

Поэтому конкретная социальная структура цивилизации должна оказывать заметное влияние на характер и темпы ее эволюции. Эти вопросы хорошо изучены на примере земной цивилизации, экологически сбалансированному развитию которой препятствует существующий в настоящее время на значительной части планеты капиталистический способ производства. Полное использование имеющихся потенциальных возможностей интенсивного развития цивилизации достижимо только на основе снятия социальных противоречий антагонистического характера.

Метацивилизации

Автономная эволюция множества космических цивилизаций, происходящая главным образом по интенсивному пути и не связанная с потреблением энергии в звездных масштабах, вполне согласуется с феноменом молчания космоса. Вопрос о том, какова мощность этого множества, иными словами, какова реальная плотность КЦ, может быть решен окончательно только экспериментальным путем. В настоящее время теоретически нельзя исключить и ту крайнюю ситуацию, что единственным местом во Вселенной, где существует разумная жизнь, окажется наша Земля. Ответ на эти вопросы дадут только новые наблюдения.

А пока этих ответов нет, целесообразно поставить еще одну задачу: допустим, что в некоторой области Галактики существует группа цивилизаций, уже установивших между собой связь и наладивших регулярный обмен информацией. Естественно предположить, что возникновение такого союза цивилизаций – метацивилизации – поведет к возрастанию темпов их общего развития. Собственно, в первую очередь с целью обеспечить именно такое более ускоренное развитие автономные цивилизации и будут искать контактов со своими соседями. По каким законам будет развиваться такая метацивилизация и какой стратегии будет она, в частности, придерживаться по привлечению в свой состав новых членов?

Ранее мы показали, что автономная космическая цивилизация, развивающаяся по интенсивному пути, не может осуществлять активных программ по обнаружению других цивилизаций. Энергетические и технические возможности метацивилизации, очевидно, намного выше, и она в принципе в состоянии поставить перед собой такую задачу.

Основная цель образования союзов цивилизаций – повышение эффективности творческой деятельности разума. С увеличением числа КЦ, обменивающихся информацией, эта эффективность возрастает. Но одновременно возрастает и энергетическая цена контактов. Если сделать естественное предположение, что обе функции по-разному зависят от числа цивилизаций, то получается типичная задача на оптимум. Оценки, выполненные для одного конкретного примера, показывают, что это оптимальное число не должно превышать 10³.

Что будет, если метацивилизация, не обращая внимания на эти предупреждения, будет продолжать политику «открытых дверей», строить крупномасштабные радиомаяки и проводить другие мероприятия по активному поиску и вовлечению новых членов в свой состав? Ответ ясен: она будет расплачиваться за это резким снижением эффективности собственной деятельности.

С учетом этого вывода можно предположить, что оптимальная стратегия метацивилизаций – если они существуют – должна состоять в том, чтобы поддерживать собственную численность на достаточном удалении от указанного условия неустойчивости. Это, разумеется, резко снижает вероятность обнаружения подобных метацивилизаций другими цивилизациями, которые подобны земной.

Как же понимать молчание космоса?

Подведем итоги. Предложено несколько различных объяснений феномена молчания космоса. Вот основные из них:

1. Космический катастрофизм. Космические цивилизации закономерно возникают повсюду во Вселенной, но в процессе техноэволюции быстро приходят к гибели. Это объяснение не выдерживает критики.

2. Молодость Вселенной. Космические цивилизации должны закономерно возникать на определенном этапе эволюции Вселенной, однако мы находимся в настоящее время на самой начальной стадии этого этапа и наша цивилизация возникла одной из первых. Эта точка зрения слабо аргументирована.

3. Интенсивная эволюция цивилизаций. Цивилизации возникают закономерно, но их энергопотребление ограниченно. Поэтому их развитие носит главным образом автономный характер. Дальнейшие работы в рамках программы SETI в конечном счете обязательно приведут к обнаружению других цивилизаций, хотя заранее и невозможно указать, сколько усилий и времени потребуется для решения этой задачи. Эта интерпретация астросоциологического парадокса представляется в настоящее время наиболее обоснованной.

4. Отказ от антиантропоцентрического принципа Коперника – Дж. Бруно. Разумная жизнь – уникальное явление во Вселенной.

Несомненно, последняя концепция наиболее парадоксальна. Однако в последние годы в связи с дискуссией вокруг так называемого антропного принципа она вновь привлекла внимание исследователей.

Антропный принцип и физика

Вселенная, в которой мы живем, удивительно удачно приспособлена для нашего существования. Основные свойства Вселенной объясняются значениями нескольких фундаментальных констант (гравитационная постоянная, массы протона и электрона, заряд электрона, постоянная слабого взаимодействия и др.).

Если бы величина этих констант несколько отличалась от тех значений, которые они имеют, то свойства Вселенной были бы совсем другими.

Физики давно обратили внимание на тот странный факт, что между этими константами существуют очень удачные соотношения. Например, радиус Вселенной находится в определенном отношении к радиусу первой боровской орбиты атома водорода. Анализируя это отношение, американский физик Р. Дикке показал, что оно одновременно является условием существования во Вселенной звезд типа нашего Солнца.

Сходные наблюдения можно сделать также и относительно некоторых других фундаментальных констант. Если бы, например, константа слабого взаимодействия была немного меньше, звезды состояли бы главным образом из гелия, а не из водорода. А если бы эта константа была больше, то не происходили бы вспышки сверхновых звезд и, следовательно, во Вселенной отсутствовали бы тяжелые элементы.

Но те же самые условия одновременно являются также и условиями возникновения той формы жизни, которая существует на Земле. Эта жизнь никогда не могла бы возникнуть, если бы не было Солнца. Не смогла бы она возникнуть и в случае отсутствия водорода (он входит в состав воды) или тяжелых элементов. Подобные примеры можно продолжить.

Этого мало. Если бы физическое пространство нашей Вселенной имело не три измерения, а больше, то не было бы условий для стабильного существования атомов и молекул и, следовательно, жизни. Если бы законы природы выражались дифференциальными уравнениями выше второго порядка, то не могли бы существовать стабильно такие динамические системы, как Солнечная. Нельзя также исключить, что квантовомеханические свойства элементарных частиц каким-то образом проявляются в непредсказуемом поведении живых организмов.

А вот пример из другой области. Недавно советский физикохимик А. Д. Марголин подсчитал, что разумная жизнь могла развиться на нашей планете только при том условии, что концентрация кислорода в атмосфере должна лежать в пределах 18 – 30%. При более низкой концентрации было бы невозможным горение, а при более высокой – стали бы неизбежны катастрофические пожары. В обоих случаях вид Homo Sapiens не смог бы занять своего места на лестнице биологической и социальной эволюции. Фактическая концентрация кислорода в атмосфере – 21% – оказалась как нельзя более подходящей... Чтобы обобщить все эти и многие другие факты, приходится поставить вопрос: почему мир устроен именно так, а не иначе? Пытаясь дать ответ на этот вопрос, английский физик Б. Картер пишет: существование наблюдателя «будет возможно только при вполне определенных сочетаниях параметров».

Советский космолог А. Л. Зельманов ту же мысль формирует следующим образом: мы являемся свидетелями природных процессов определенного типа, потому что процессы иного типа протекают без свидетелей. Эти формулировки и составляют физическое содержание антропного принципа.

Антропный принцип и мировоззрение

Таким образом, антропный принцип сам по себе является обобщением большого числа фактов, экспериментально наблюдаемых в астрофизике, в физике элементарных частиц, в химии и биологии. Его методологическое значение состоит в том, что он дает возможность «навести мосты» между различными научными дисциплинами, прежде всего между физикой и биологией.

Антропный принцип не позволяет раскрыть конкретные механизмы этих взаимосвязей, это задача следующего этапа исследований. Важно, однако, что существование таких связей удается установить. Интересно вспомнить, что на необходимость органического объединения различных научных дисциплин указывал еще К. Маркс. «Естествознание, – писал он, – включает в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука».

Сложнее обстоит дело с мировоззренческой трактовкой антропного принципа. Этому принципу легко дать идеалистическое, фидеистское толкование. Иногда от этого не могут удержаться даже очень серьезные ученые. В этом вопросе необходимо занимать очень четкую принципиальную позицию, чтобы не допускать философских ошибок, о которых речь шла выше.

Но идеалистическая интерпретация – не единственная ошибка, которую допускают, разбирая мировоззренческое значение антропного принципа. Другой уклон носит позитивистский характер, когда те или иные философские и общенаучные проблемы объявляются метафизическими и бесполезными, потому что их в настоящее время нельзя проверить на опыте.

Именно так поступает один из авторов антропного принципа Б. Картер, который предлагает считать основанный на нем подход реакцией на чрезмерное следование антиантропоцентрическому принципу Коперника – Дж. Бруно. Формально антропный принцип действительно можно воспринять как отказ от концепции множественности обитаемых миров: складывается впечатление, будто кто-то постоянно и заботливо принимал меры, чтобы в процессе эволюции мира в одном привилегированном уголке Вселенной – на крохотной планете по имени Земля – создавались оптимальные условия для возникновения и развития разумной жизни. Эти идеи удивительным образом перекликаются с концепцией уникальности разумной жизни на Земле, которую отстаивал член-корреспондент АН СССР И. С. Шкловский.

Однако подобная позитивистская точка зрения также лишена оснований. В действительности принцип Коперника – Дж. Бруно не отброшен, а видоизменен и обобщен: согласно антропному принципу привилегированное положение возвращается не земной цивилизации, а переходит к той теоретической модели Вселенной из множества других моделей, в которой есть место для цивилизации. Именно в этом и состоит методологическое значение антропного принципа. Можно сказать, что по отношению к множеству современных физических теорий – в первую очередь теорий строения элементарных частиц и космогонических теорий – антропный принцип играет роль критерия отбора, который позволяет сравнительно просто отводить теоретические модели, не удовлетворяющие этому принципу.

Поэтому, если современная наука, признав антропный принцип, и повторила в чем-то взгляды, существовавшие до Коперника, то она сделала это на основе диалектической триады, объединив на стадии синтеза то положительное, что было в тезисе и антитезисе.

Поиск механизмов

Мы рассмотрели физическое, мировоззренческое и методологическое значение антропного принципа. Но этим не исчерпывается роль этого принципа в современной науке: он имеет также важное эвристическое значение.

Антропный принцип позволяет установить существование органических связей между явлениями и закономерностями материального мира, изучаемыми различными, часто далеко отстоящими друг от друга научными дисциплинами. Но сам по себе этот принцип не может вскрыть физической природы этих связей, механизмов, которые обеспечивают их существование. Не удивительно поэтому, что многие эффекты, установленные с его помощью, выглядят на первый взгляд загадочными.

Однако сам факт существования этих эффектов уже может подсказывать направления поиска действующих здесь механизмов и в конечном счете построение конкретных теоретических моделей, которые раскроют природу этих механизмов. Приведем простой пример. Выше упоминалась работа А. Д. Марголина, который исследовал диапазон концентрации кислорода в атмосфере Земли, при котором могла возникнуть человеческая цивилизация. Существует простое и естественное объяснение этого феномена, вытекающее из того факта, что атмосферный кислород имеет вторичное, биогенное происхождение, и между количеством биомассы фитопланктона и зеленых растений, которые этот кислород производят, и его концентрацией существуют обратные связи. Как видно, для объяснения этого феномена не требуется никаких гипотез о предусмотрительном «сверхинтеллекте».

Следует полагать, что так же обстоит дело и во всех остальных случаях, хотя поиск соответствующих конкретных механизмов пока еще далек от завершения. Однако в последние годы и в области космологии во многом благодаря работам советских физиков-теоретиков А. Д. Линде, А. А. Старобинского и других наметились интересные пути решения загадок, высвеченных антропным принципом.

У нас нет возможности остановиться на этих работах более подробно, так как это увело бы в сторону от темы статьи. Заметим только, что удалось построить новый и намного более детальный сценарий событий, происходящих на самых ранних этапах образования Вселенной, – так называемый сценарий раздувающейся Вселенной. Этот сценарий позволяет проследить историю Вселенной вплоть до промежутков времени масштаба 10^–40 с после Большого взрыва – условного момента, когда эта история началась. Важное преимущество этого сценария состоит в том, что с его помощью удалось естественным образом объяснить целый ряд нерешенных ранее космогонических проблем (однородность и изотропия Вселенной, механизм возникновения галактик и др.).

Вскрытие подобных механизмов естественным образом сужает сферу явлений, для объяснения которых привлекается антропный принцип.

Обобщенный антропный принцип

Раньше физика отвечала на вопрос, как устроен мир. Антропный принцип позволил поставить перед физикой и другой вопрос: почему мир устроен именно так? Если применить антропный принцип к исследованию эволюции космических цивилизаций, то можно сделать следующий шаг и предложить третью постановку вопроса: как будет изменяться мир, в котором действуют цивилизации?

Если антропный принцип в своей обычной постановке направлен на поиск и раскрытие закономерностей развития Вселенной на ранних этапах ее эволюции – образно говоря, позволяет спускаться вниз по идущей вверх лестнице, – то указанный подход позволяет ставить и исследовать обратную задачу – подниматься по лестнице эволюции вверх, считая от настоящего момента. Можно было бы поэтому назвать такой подход обобщенным антропным принципом.

Обращаясь к этому принципу, уместно поставить вопрос, насколько радикальным может быть воздействие творческой и преобразующей деятельности цивилизации на природу и на материальный мир в целом. Можно этот вопрос поставить и более остро: существуют ли пределы деятельности разума, преобразующего мир? И нельзя ли, в частности, предвидеть, не приведет ли в конечном счете такая деятельность к переходу самого разума на некоторую качественно новую, более высокую ступень развития («сверхинтеллект» или «сверхразум»)?

Может показаться, что на последний вопрос следует дать положительный ответ, если предположить предельный переход от творческой и адаптирующей деятельности разума к реконструирующей: иными словами, к фундаментальной перестройке – в интересах цивилизации – окружающего мира, в частности, наиболее общих законов природы. Однако такой переход был бы равнозначен предположению о примате субъекта над объектом, демиурга над Вселенной, идеи над материей, а потому противоречил бы основному постулату материалистической философии.

Очевидно, запрет на подобный переход в процессе эволюции носит очень общий и глубоко принципиальный характер. Поэтому его можно сформулировать в весьма категоричной форме: ступеней развития материи более высоких, чем разум, не существует.

Какие реальные ограничения накладывает этот запрет на творческую и преобразующую деятельность цивилизации? Нетрудно убедиться, что в принципе возможности этой деятельности остаются весьма широкими. Идя этим путем, С. Лем в своей «Сумме технологии» ставит, например, вопрос о космогоническом конструировании. Конструктор «создает миры», пишет он, но «не может выйти за рамки Природы; он строит внутри нее и использует ее материалы». К этому следует добавить: и опирается на ее законы.

В этом последнем пункте у «конструктора» появляется одна принципиально важная возможность: все конкретные законы природы имеют свою область применения. За границами этой области действуют или более общие, или другие законы. Но «раз мы узнали этот закон, действующий... независимо от нашей воли и от нашего сознания, – пишет В. И. Ленин, – мы господа природы».

Выходя за границы действия изученных ими законов, люди давно научились «конструировать» необычную действительность. Можно «отменить» закон Архимеда, выйдя в космос; можно видоизменить законы Ньютона, перейдя к околосветовым скоростям; можно «отменить» законы Ома и Джоуля–Ленца, охладив некоторые вещества до очень низких температур. Физики научились создавать «новую действительность», а инженеры разработали способы, позволяющие использовать ее в интересах цивилизации: в невесомости производят новые материалы, на Земле работают электростанции, использующие энергию превращения ядер, в промышленности широко используется сверхпроводимость. Может ли вследствие эволюции цивилизации этот процесс «конструирования» новой действительности зайти так далеко, как об этом пишет Лем, сейчас сказать трудно. Однако принципиальных запретов здесь нет.

Рубежи неведомого

Выше мы писали о новейших физических теориях, которые объединяют все фундаментальные взаимодействия. Более ста лет назад Фарадей и Максвелл доказали, что электричество и магнетизм – это только разные проявления единого электромагнитного взаимодействия. Инженерные последствия этого открытия сыграли исключительно важную роль в эволюции цивилизации – были изобретены радио, телефон, телевидение, электрические машины, ЭВМ и многое другое. Если теперь будет показано, что в природе действительно существует только одно единое взаимодействие, то следует подумать, нельзя ли, используя электромагнитные эффекты, управлять другими силами – это открыло бы дорогу для принципиально новых высокоэффективных технологий и намного увеличило бы власть цивилизации над природой.

Но пожалуй, еще более захватывающие перспективы могут открыться перед цивилизацией, если когда-нибудь появятся возможности использовать на практике те космологические модели, над исследованием которых трудятся сейчас теоретики. Английский космолог Г. Эверетт выдвинул концепцию о множественности одновременно существующих вселенных; сходную теорию развил Дж. Уилер, указав, что эти миры, которые, вообще говоря, сильно различаются по физическим свойствам, могут быть связаны между собой чрезвычайно узкими; «кротовыми норами» – их пространственный масштаб» 10^–33 см.

Чрезвычайно интересную концепцию предложил известный советский физик академик М. А. Марков – модель «макромикросимметричной Вселенной». Согласно его представлениям могут существовать особые элементарные частицы – фридмоны, каждый из которых содержит внутри себя... целую вселенную!

Но этим не ограничиваются предсказания теории: оказывается, нельзя исключить существования неких внешних наблюдателей, для которых наша собственная Вселенная представляется таким фридмоном...

Оценивая очень интересные и необычные следствия, вытекающие из этих идей, и продумывая, какое практическое значение могут они приобрести для эволюцию цивилизации, нельзя забывать, что речь идет о теоретических моделях, большинство которых не получило пока прямого экспериментального подтверждения. И все же на некоторые вопросы хочется обратить внимание.

Первый из них состоит в том, что если новейшие физические теории приведут когда-нибудь к очередному витку техноэволюции, то этот переход со всей очевидностью будет носить интенсивный характер. Анализируя новые успехи и перспективы развития физики, мы получаем дополнительные аргументы в пользу фундаментального вывода о неизбежности развития цивилизации главным образом по интенсивному пути.

В процессе эволюции цивилизация становится фактором, активно воздействующим на окружающую природу в космическом масштабе. Реальные границы этого воздействия пока не определены. Отсутствуют, однако, основания считать, что процесс эволюции цивилизации сопровождается непрерывным ростом потребления энергии и минеральных ресурсов до звездных и галактических масштабов.

И все же... Парадоксальные свойства материи в области чрезвычайно больших энергий и соответственно очень малых и очень больших пространственно-временных масштабов, о которых шла речь выше и которые какими-то совершенно неизвестными пока способами в принципе могут быть использованы цивилизацией в целях увеличения господства над природой, позволяют в заключение снова поставить вопрос, который, казалось, уже был закрыт: а что, если все-таки где-то существуют «сверхцивилизации», овладевшие этими способами? Проявления их инженерной деятельности будут столь же недоступны нашему пониманию, как, скажем, квазары или пульсары нашим предкам.

Ответа на этот вопрос пока нет.

В октябре 1987 г. в астрономической обсерватории Вильнюсского университета состоялся Всесоюзный симпозиум «Мировоззренческие и общенаучные проблемы поиска внеземного разума». Организован он был рабочей группой «Внеземные цивилизации» Научного совета при Президиуме АН СССР по философским и социальным проблемам науки и техники.

Предыдущий симпозиум на эту же тему проходил в Таллине в конце 1981 г. Что же нового произошло за шесть лет в проблеме SETI?

ЧТОБЫ ЛУЧШЕ ПОЗНАТЬ САМИХ СЕБЯ

Увы, принципиально ничего нового – во всяком случае, в области наблюдений. Стало окончательно ясно, что кавалерийскими наскоками проблему не решить, что она нуждается в глубоком и всестороннем осмыслении и исследовании.

Обрисуем ситуацию, сложившуюся в проблеме поиска космических цивилизаций к сегодняшнему дню.

Мы – есть! Этот факт, факт нашего с вами существования, означает, что возникновение и развитие жизни, в том числе и разумной, не противоречит ни объективным законам природы, ни свойствам Вселенной. Однако потенциальная возможность – это одно, а ее реализация – нечто иное. В принципе возможность может так и остаться лишь возможностью. Или реализоваться лишь считанное число раз. Так есть ли у нас основания для вывода о достаточно широкой распространенности жизни в нашей Вселенной?

Сейчас бурно развивается новое научное направление – синергетика, теория самоорганизации. Она утверждает: чтобы мог осуществиться акт самоорганизации материи, материальная система должна быть неравновесной. При отклонениях от состояния равновесию в системе возникают кооперативные эффекты, и она приобретает определенную упорядоченную структуру: из «хаоса» возникает «порядок». Один из основоположников новой науки лауреат Нобелевской премии И. Пригожин афористически выразил это положение: равновесие – повторение пройденного, отклонения от равновесия – путь к прогрессу.

Физические процессы, происходящие во Вселенной, часто приводят к развитию космических явлений, далеких от равновесных состояний. А это значит, что вероятность самоорганизации материи скорее всего значительно выше, чем нам представлялось еще сравнительно недавно. В пользу подобного заключения говорят и достаточно надежные данные о самопроизвольном формировании в условиях космического пространства предбиологических соединений – сложных органических молекул, вплоть до аминокислот, то есть тех «строительных блоков», из которых состоят живые организмы Земли.

Немалый оптимизм вселяет и обнаружение вокруг целого ряда звезд пылевых дисков, по всей вероятности представляющих собой протопланетные облака, в которых протекает процесс формирования планетных систем.

Казалось бы... Тем не менее все попытки обнаружить какие-либо проявления практической деятельности внеземных цивилизаций успехом не увенчались. Возникла ситуация, получившая название астросоциологического парадокса: судя по всему, во Вселенной должна существовать (помимо Земли) социальная форма движения материи, но она почему-то ничем себя не проявляет.

Космическое безмолвие

Именно эта ситуация обсуждалась на Вильнюсском симпозиуме. Чем объяснить полное отсутствие конкретных данных о космических цивилизациях и их практической деятельности? Возможно, таких цивилизаций просто не существует? Или они есть, но почему-либо тщательнейшим образом скрывают от нас свое существование? Или мы неправильно их ищем? Или существуют какие-то иные причины, затрудняющие обнаружение внеземного разума?

Не исключено, что отрицательные результаты поиска внеземных цивилизаций прежде всего связаны с колоссальной протяженностью космических расстояний, отделяющих нас друг от друга. Есть основания полагать, что возникновение жизни и ее дальнейшая эволюция требуют, образно говоря, концентрации возможностей – материальных и информационных, – заключенных в достаточно большой по размерам области Вселенной. Поэтому весьма вероятно, что наши «соседи» находятся от нас так далеко, что их сигналы – сознательные или невольные, связанные с практической деятельностью – до Земли еще просто не дошли.

Другая возможная причина «молчания космоса» состоит в том, что мы ищем сигналы космических цивилизаций главным образом в радиодиапазоне. Но ведь «соседи» могут для передачи сообщений использовать не радиоволны, а другие носители информации. Например, потоки нейтрино или гравитационные волны, то есть такие излучения, которые мы еще не научились соответствующим образом регистрировать и анализировать. Вполне допустимо, что высокоразвитым космическим цивилизациям известны и такие носители информации, которые земной наукой еще не открыты.

На Вильнюсском симпозиуме обсуждалась и еще одна возможная причина отсутствия «разумных» радиосигналов. Если речь идет об отдельной эпизодической «радиограмме», наугад отправленной «во Вселенную» нашими космическими братьями по разуму, то обнаружить и зарегистрировать ее можно лишь при исключительно благоприятном стечении обстоятельств. Рассчитывать на подобную удачу вряд ли приходится.

Что же касается гипотетических каналов связи, по которым космические цивилизации предположительно могут осуществлять постоянное общение друг с другом, то мы должны отдавать себе ясный отчет в том, что создание и эксплуатация таких линий связи сопряжены с колоссальными энергетическими затратами. Насколько же серьезной должна быть причина, способная побудить цивилизацию решиться на такую акцию! Скорее всего, это может быть критическая ситуация, угрожающая самому ее существованию. Но если и найдется адресат, способный откликнуться на призыв о помощи, то, учитывая огромные космические расстояния, эта помощь – советом или тем более действием – вряд ли придет вовремя.

Так что не исключено, что неудачные поиски искусственных сигналов в радиодиапазоне связаны с тем, что внеземные цивилизации к установлению радиоконтактов особого интереса не проявляют.

Возможно и другое: космические цивилизации, намного опередившие нас в развитии науки и техники, открыли такие еще неизвестные нам свойства пространства и времени, которые позволяют практически мгновенно передавать информацию на любые, сколь угодно большие расстояния. И хотя подобное предположение относится скорее к области научной фантастики, не считаться с такой возможностью было бы неблагоразумно – мы еще многого не знаем о законах природы. Но если мгновенная связь физически осуществима, то вполне возможно, что космические цивилизации общаются друг с другом и даже образуют своеобразные «галактические клубы» наподобие «Великого кольца», описанного И. Ефремовым в его знаменитой «Туманности Андромеды». Естественно, что обнаружить сигналы, которые передаются по таким сверхбыстрым линиям связи, человечество при современном уровне знаний не в состоянии.

Рассматривались на Вильнюсском симпозиуме и другие возможные объяснения «молчания космоса». Одно из них состоит в следующем. Рано или поздно любая космическая цивилизация должна переходить с экстенсивного пути развития на интенсивный. Интенсивный путь – это путь максимального использования для практических целей скрытых возможностей различных природных процессов, основанный на познании глубинных закономерностей явлений природы. На таком пути, по-видимому, открываются совершенно фантастические возможности...

В связи с этим вспоминается чрезвычайно интересный доклад, сделанный членом-корреспондентом АН СССР С. П. Курдюмовым на состоявшемся в 1987 г. в Москве Всесоюзном совещании по философским и социальным проблемам науки и техники. Как известно, любой технологический процесс – это процесс направленного воздействия на определенную материальную среду, с тем чтобы привести ее в нужное нам состояние. При этом многие современные технологические операции построены на преодолении значительного сопротивления исходного материала. Поэтому для их осуществления приходится прилагать немалые усилия и затрачивать колоссальные количества энергии.

Исследование процессов самоорганизации, а также физических явлений, происходящих в так называемых нелинейных средах (например, в плазме), подсказывает возможность иного пути. Оказалось, что сама нелинейность среды является своеобразным стимулом к ее самоорганизации. Эта самоорганизация может протекать, вообще говоря, разными путями, но ее результаты не могут быть какими угодно. По-видимому, каждой среде соответствуют вполне определенные устойчивые структуры, в которые она способна преобразовываться.

И можно предположить, что в будущем мы научимся управлять открытыми физическими системами не с помощью мощных энергетических воздействий, а принципиально иным способом – ставя эти системы в определенные условия и тем самым стимулируя их к тому, чтобы они сами собой выходили на необходимый нам структурный уровень.

В перспективе возникает заманчивая картина использования принципа направленного стимулирования естественных для данной среды процессов не только в планетарном, но и в космическом масштабе. Между прочим, выступая на одном из недавних чтений К. Э. Циолковского в Калуге, академик АН Молдавской ССР А. Д. Урсул высказал интересное предположение. По его мнению, развитие космических цивилизаций по интенсивному пути может привести к тому, что на определенной стадии они в такой степени овладевают естественными космическими процессами, что со стороны их чрезвычайно сложно отличить от естественных. В частности, этим обстоятельством, как считает Урсул, возможно, и объясняется тот факт, что нам до сих пор не удалось обнаружить во Вселенной никаких проявлений широкомасштабной практической деятельности сверхцивилизаций.

Был ли пикник на обочине?

Еще в те годы, когда проблема поиска разумной жизни во Вселенной только приобретала научный статус, появилась одна любопытная идея: попытаться обнаружить следы деятельности космических цивилизаций не в Космосе, а... на Земле. Поскольку наша планета образовалась около 5 млрд. лет назад, то на протяжении достаточно длительного, даже по космическим масштабам, времени ее существования на поверхности планеты могли в принципе побывать космические аппараты внеземных цивилизаций – автоматические или пилотируемые. А если побывали, то могли оставить определенные следы – специально предназначенные для обитателей Земли или случайные. Что, если поискать такие следы в истории Земли, в истории человечества?

Идея упала на благотворную почву и необычайно быстро приобрела огромную популярность. С разных концов планеты стали поступать сообщения о «следах» космических пришельцев. К сожалению, проверки подобных сообщений, предпринимавшиеся учеными, неизменно обнаруживали их полную несостоятельность. Всякий раз оказывалось, что «таинственные» факты, о которых шла речь, не имеют к инопланетянам никакого отношения, а связаны либо с деятельностью наших собственных предков, либо являются плодом недоразумения, либо представляют собой заведомый обман.

Сенсационные сообщения о визитах инопланетян и следовавшие за ними разоблачения надолго определили отрицательное отношение к проблеме «палеоконтактов» со стороны научного сообщества. В этом сказался прямой вред всевозможных околонаучных сенсаций.

Между тем проблема реально существует. И в самой постановке вопроса о возможном посещении Земли инопланетными космическими аппаратами нет ничего антинаучного. Если мы допускаем, что внеземные цивилизации существуют, то должны допустить и возможность осуществления ими космических полетов. Но это, разумеется, только возможность. Реализовалась ли она в действительности – другой вопрос. И ответить на него способны только соответствующие серьезные научные исследования.

К сожалению, однако, современная наука пока еще не смогла разработать эффективную программу поиска «следов» космических пришельцев. Это отчасти связано с тем, как считает В. В. Рубцов, доклад которого, посвященный проблеме палеоконтактов, был представлен на Вильнюсский симпозиум, что не существует еще достаточно разработанной «теории контактов» между космическими цивилизациями, на основе которой можно было бы составить представление об их деятельности в этой области и определить стратегию соответствующих исследований. По мнению Рубцова, назрела настоятельная необходимость формирования специального исследовательского направления – палеовизитологии.

В задачу этой науки должно входить создание «теории предмета» (разработка понятий палеовизита, палеоконтакта, следов палеовизита, их ожидаемых типов и т. д.), выработка методологии и методики поиска следов, а также осуществление практических поисков таких следов и другие необходимые исследования.

Пока же изучение проблемы палеоконтактов ведется паранаучными методами, если понимать под паранаукой систему, промежуточную между наукой и ненаукой. Систему, которая, с одной стороны, по утверждению ее последователей, базируется на методах исследования, близких к научным, но с другой – существенно засорена элементами ненаучных, мифологических представлений о мире и в социокультурном отношении имеет с наукой мало общего.

Именно такого рода деятельностью занимается, например, международное «Палеоастронавтическое общество», образовавшееся в 1973 г. и проводившее свою очередную конференцию летом 1987 г. в Югославии.

Реальный выход из положения В. Рубцов видит в том, чтобы на данном этапе была создана «а добровольной основе неформальная структура типа «невидимого колледжа», обеспечивающего междисциплинарное взаимодействие специалистов из различных областей знания – историков, археологов, филологов, лингвистов, астрофизиков, космологов, геологов, этнографов» и т. д.

Интересно, что в начале 1987 г. группа европейских и американских ученых, интересующихся проблемой палеовизитов, предприняла первые шаги к реализации подобного проекта. В настоящее время они готовят к публикации ряд документов с описанием структуры будущего «невидимого колледжа» и его основных задач.

Участники Вильнюсского симпозиума пришли к единодушному заключению: проблема поиска разумной жизни во Вселенной переживает в настоящее время переломный этап. Весь опыт многолетних исследований в этой области убедительно свидетельствует о том, что проблема внеземных цивилизаций не естественнонаучная, а гораздо более широкая – философская и социокультурная.

Это, разумеется, не означает отказа от попыток обнаружения возможных проявлений практической деятельности наших космических братьев по разуму. Однако главное внимание необходимо уделить разработке философских и методологических вопросов, в частности, построению теории развития космических цивилизаций, выяснению законов их космического существования.

Это позволит взглянуть и на нашу собственную земную цивилизацию с необычной – «космической» точки зрения, лучше познать самих себя. И в этом, пожалуй, состоит главный смысл изучения проблемы внеземных цивилизаций на современном этапе развития науки и техники.

ГОМО САПИЕНС – ВЕРШИНА ИЛИ ЭТАП?

От атома до человека

Попробуем графически изобразить эволюцию материи во Вселенной от появления первых атомов до «сегодняшнего» дня. Для этого построим график, отражающий зависимость «сложности» материальных структур, последовательно появлявшихся во Вселенной, от времени. «Нуль» в таком графике будет соответствовать так называемому Большому взрыву – событию, положившему начало возникновению и развитию той Вселенной (Метагалактики), в которой мы с вами живем. Как утверждает современная космология, произошло это 20 млрд. лет назад.

Какой смысл вкладываем мы в понятие «сложность» структуры? Это количество атомов для объектов неживой природы или длина генома (число атомов в молекулах РНК и ДНК) для биологических объектов. По горизонтальной оси (оси времени) будем откладывать время первого появления того или иного объекта, ведя отсчет от «нуля», т. е. от Большого взрыва.

Начнем с космологической стадии эволюции. Здесь на нашем графике (рис. 1) будет всего две «экспериментальные» точки: атом и молекула. «Сложность» атома, по нашему определению, равна, естественно, единице. Время появления первых атомов во Вселенной – около 106 лет после Большого взрыва. Именно тогда вещество отделилось от излучения.

«Сложность» молекулы уже на порядок выше, т. е. равна 10 (наиболее сложные молекулы, обнаруженные в межзвездной среде, состоят всего из 13 атомов). Время возникновения первых молекул мы отождествляем со временем появления самых первых звезд во Вселенной (оно известно – это 4,5 · 109 лет от Большого взрыва). В термоядерных «котлах» этих звезд «варились» различные (в том числе и тяжелые) химические элементы – строительные кирпичики будущих сложных химических и биологических соединений.

Теперь пропустим (временно) химическую стадию эволюции и изобразим биологическую стадию, протекавшую уже на Земле (зависимости такого рода строились К. Саганом, А. Бондом и др.). Здесь экспериментальных точек (рис. 2) будет больше: одноклеточные микроорганизмы, водоросли, хордовые, рыбы и млекопитающие (человек) – биологические объекты, которые появились в определенной последовательности на Земле и отличаются длиной генома (числом атомов в нем).

Время появления каждого из этих объектов дает нам палеонтология: для микроорганизма – 17 · 10⁹ лет, водорослей – 18,9 · 10⁹, хордовых – 19,4 · 10⁹, рыб – 19,6 · 10⁹, для человека – «сегодня» (по современным данным, человек появился 3 – 5 млн. лет назад и в принятом масштабе времени это почти то же самое, что сегодня).

Напоминаем – каждое из этих событий произошло не «столько-то лет назад» (что привычно), а «столько-то лет после Большого взрыва». Подчеркиваем также, что на рис. 2, по сравнению с предыдущим, ось времени «растянута». Иначе события на биологической стадии, изображенные в масштабе рис. 1, было бы трудно изобразить «а графике – слишком быстро (по космологическим меркам) они следуют друг за другом.

Биологической стадии эволюции предшествовала пропущенная нами химическая стадия, протекавшая главным образом в космосе. На этой стадии мы выделим два объекта (рис. 3). Первый – это группа атомов, составляющих так называемый твердотельный кластер. Число атомов в нем (его сложность) – примерно 100. Это как раз то минимальное количество атомов, при котором начинают проявляться все макроскопические свойства вещества (теплопроводность, электропроводность и т. д.). Такие кластеры (зародыши будущих межзвездных пылинок), образующие уже поверхность твердого тела, оказываются весьма эффективными катализаторами химических реакций – даже в практически безводных условиях. Время появления кластеров – около 12,8 · 10⁹ лет от Большого взрыва.

Можно предположить, что ускорившийся ход эволюции материи в той или иной степени был обязан возникновению твердых тел (межзвездных пылинок) и развитию на их поверхности автокаталитических химических реакций. Это, по-видимому, и дало начало химической эволюции во Вселенной.

Второй объект на химической «ветви» эволюции – макромолекула (полимер), содержащая уже от нескольких сотен тысяч до миллиона атомов. Полимеры обнаруживаются в метеоритах, попадающих на Землю. Поскольку, как считают, метеориты, а также глинистые минералы (катализаторы) и органические вещества в метеоритах образовывались в протосолнечной газопылевой туманности, время, когда макрополимеры появились впервые, отождествляется нами со временем образования самой туманности. Космология оценивает его в 15,2 · 10⁹ лет (естественно, от Большого взрыва).

А теперь представим «сшитую» из разных стадий полную эволюционную кривую (рис. 4). Отчетливо видно, что эволюция материи при переходе от космологической к химической и биологической стадиям резко ускоряется. Одна из причин, как мы уже говорили, – автокаталитические химические реакции на твердых поверхностях межзвездных пылинок. О другой причине такого ускорения мы скажем позже.

Прежде чем идти дальше, подчеркнем один важный тезис: все упомянутые (и не упомянутые) объекты (структуры), появлявшиеся в процессе эволюции материи, – это открытые сильно неравновесные системы, обменивающиеся веществом и энергией с окружающей средой («метаболизм»), обладающие способностью к воспроизведению («репликативность»), к ошибкам при этом воспроизведении («мутации») и к усвоению благоприобретенных признаков и свойств («отбор»).

Построим еще один график, отражающий зависимость сложности систем от температуры, при которой они существуют (рис. 5). Эта зависимость имеет две ветви, соответствующие температурным границам существования систем.

Верхняя температурная граница для атома равна 10⁵ К (температура ионизации, выше которой атом теряет свою целостность); для молекулы – около 10⁴ К (температура диссоциации, выше которой молекула распадается); для твердотельного кластера – 5 · 10³ К (температура плавления углерода – наиболее тугоплавкого из всех химических элементов). Для микроорганизма верхнюю температуру мы взяли равной ~600 К. При» такой температуре существуют и развиваются обнаруженные недавно группы микроорганизмов в так называемых гидротермах на дне океанов. Верхняя температура для человека хорошо известна: 36,6 плюс 4 – 5° С. Что же касается нижней температурной границы, то для человека это все те же 36,6 минус 1 – 2° С. Для микроорганизма –213 К (–60°С): при такой температуре отлично «живут» микроорганизмы, найденные во льдах Антарктики. Остальные объекты, начиная от твердотельного кластера и кончая атомом, успешно существуют при температурах, близких к абсолютному нулю.

Из рис. 5 видно, что по мере увеличения атомарной сложности систем температурный коридор их существования резко сужается и для человека он уже почти равен нулю. Человек (и предшествующие ему биологические системы) – это многоклеточная структура, обеспечивающая «комфортные» условия для синтеза и функционирования биополимерных молекул (РНК, ДНК и белков). Для работы генома столь большой атомарной сложности необходимо поддерживать в каждой клетке постоянные условия тепло- и массообмена (гомеостаз). Чем сложнее геном объекта, тем более жесткие условия гомеостаза необходимы для его жизнедеятельности.

Сегодня налицо как бы «кризис» эволюции материи. Но, как мы увидим, в действительности это не так.

Чем сложнее, тем проще

В процессе эволюции материи, кроме всего прочего, происходит накопление информации. На каждом этапе эта информация (специфическая для каждого этапа) запоминается и сохраняется в структуре рассматриваемых упорядоченных систем – от элементарных частиц до биополимеров в геноме человека.

Информационное движение материи связано с уменьшением числа букв в алфавите, с помощью которого пишется текст – программа, определяющая структуру и функционирование системы.

Данное утверждение требует если не доказательства, то хотя бы доводов в его пользу. Попробуем сделать это, пройдясь по некоторым точкам нашей эволюционной кривой.

Чтобы записать все множество текстов для молекулы (космологическая стадия), достаточно 100 букв – по числу химических элементов в Периодической таблице; (нам важен порядок, а не точное их число).

Если полимер (химическая стадия) поместить в раствор, то под влиянием внешней среды и взаимодействия частей этой макромолекулы она может принимать различные пространственные конфигурации. Оказывается, их можно описать некоторым текстом с числом букв в алфавите, равным приблизительно 5.

Ну а для биологической стадии число букв, как известно, равно 4 – это число нуклеотидов в информационных молекулах РНК и ДНК.

Итак, число букв в летописи Природы со временем уменьшается. Это ведет к тому, что уменьшается число сигналов для передачи информации об одной букве (чем меньше букв в алфавите, тем меньше требуется сигналов для информации о конкретной букве алфавита в. тексте). Кроме того, текст, написанный алфавитом с: меньшим числом букв, менее неопределен и легче восстанавливается. Его проще передавать и тиражировать.

В этом заключается вторая причина ускорения самоорганизации материи при переходе от космической стадии эволюции к химической и биологической.

Что же дальше?

Каким будет дальнейший ход эволюции? Какие системы будут характеризовать движение материи завтра?

Оставаясь в рамках нашего анализа информационной эволюции материи, следует предположить, что и делают авторы, возможность возникновения таких самоорганизующихся структур, генетическая программа которых будет написана на алфавите с меньшим числом букв – скажем, на двухбуквенном. Однако вряд ли биологические объекты сумеют трансформировать свой четырехбуквенный алфавит в двухбуквенный путем естественного отбора. Поэтому новый геном будет; скорее всего, иметь, так сказать, искусственное происхождение. По нашему мнению, программу генома будущего эволюционного объекта создаст (и уже создает) человек.

Создание человеком самоорганизующихся искусственных информационных систем (далеких потомков современных компьютеров) и их последующее развитие будут соответствовать качественно новому этапу эволюции. Одно поколение таких систем в результате «метаболизма», «репликативности», «мутаций» и «отбора» сможет, как мы думаем, передавать информацию другому уже без участия человека, не генетическими каналами. Тексты программ геномов следующих систем будут короче, чем тексты в геноме человека. Атомарная сложность генома новых систем будет уменьшаться со временем (сравните с тенденцией микроминиатюризации современной радиоэлектронной аппаратуры).

При таких предположениях кривая зависимости атомарной сложности от времени пойдет вниз, и вся эволюционная кривая примет форму импульса (рис. 6). Космологическая, химическая и биологическая стадии эволюции составляют восходящую ветвь этого импульса, а последующая – постбиологическая стадия – нисходящую.

Возникновение объектов новой, если хотите, машинной цивилизации, способной накапливать, хранить, обрабатывать, а также создавать новую информацию для дальнейшей эволюции, не приведет к исчезновению цивилизации человеческой. Наоборот, симбиоз цивилизаций даст толчок взлету творческих возможностей человека.

Разумная жизнь – универсальна

В основе всех материальных структур нашего импульса лежит электромагнитное взаимодействие – одно из четырех фундаментальных физических взаимодействий.

А не могут ли существовать в Метагалактике другие импульсы на электромагнитном же взаимодействии? Или наш импульс уникален?

Чтобы ответить на этот вопрос, авторы определили характерное «время жизни» импульса. Вычисленное по его площади, оно оказалось равным приблизительно 10⁹ лет. Умножив эту величину на скорость распространения электромагнитного взаимодействия (скорость света), получим характерный линейный размер ячейки Вселенной, из которой могли черпаться энергия и вещество для построения материальных структур импульса. Этот размер (радиус) составляет примерно 300 – 600 млн. световых лет – более чем в десять раз меньше радиуса Метагалактики (так называемого радиуса Хаббла). В силу однородности Метагалактики можно предположить одновременное существование во Вселенной нескольких импульсов, подобных нашему. Поэтому не исключено, что у нас есть в настоящее время соседи.

Таким образом, разумную жизнь во Вселенной не следует считать уникальной. Авторы идут даже дальше, предполагая ее универсальность – любые гуманоиды, эволюция которых описывается тем или иным электромагнитным импульсом, должны быть в основных чертах (биохимия) похожи на своих земных братьев.

Вернемся – в последний раз – к нашему импульсу. Постбиологическая ветвь эволюции выходит на продолжение космологической ветви. Какие же разумные материальные объекты могли бы существовать на этой, невообразимо далекой от нас во времени стадии эволюции? Ведь в силу наших предположений их атомарная сложность должна все время уменьшаться – равно как и количество букв в информационном алфавите.

Здесь можно вспомнить идеи К. Циолковского о кооперативных фотонных структурах или Ф. Дайсона о структурах типа «черного облака». Элементы в таких структурах тождественны, а их информационный код равен единице. Последнее означает, что информационная энтропия этих структур равна нулю. Не означает ли это конец эволюции вообще? Авторы считают, что нет. Просто эволюция таких систем будет уже определяться не электромагнитными взаимодействиями. Импульс самоорганизации, которому мы обязаны своим существованием, может оказаться лишь началом эволюции сверхгигантской самоорганизующейся системы (самой Метагалактики), базирующейся на гравитационном взаимодействии.

Авторы отдают себе отчет в том, что многие утверждения, содержащиеся в статье, доказываются «на пальцах». Подробное их обсуждение заняло бы слишком много места. Главное, что хотелось показать, заключается в тезисе: Человек – это не завершающий триумф эволюции, а лишь ее закономерный этап. Но этап особенный – ведь только благодаря Разуму человек выступает творцом новой, следующей стадии эволюции.

Иосиф Самуилович Шкловский (1916 – 1985) – известный советский астрофизик, член-корреспондент АН СССР, один из тех, кто стоял у истоков проблемы SETI. Его книга «Вселенная, жизнь, разум», из которой мы перепечатываем этот рассказ, выдержала 7 изданий u была переведена во многих странах мира.

Отношение И. С. Шкловского к проблеме внеземных цивилизаций с крайне оптимистичного сменилось к концу (крайне преждевременному) его жизни на полностью пессимистичное (см. начало статьи Л. В. Лескова). Помещая в этом сборнике историю, имевшую место более чем четверть века тому назад, мы руководствовались лишь желанием рассказать о том, как это начиналось.

ПОИСКИ ВНЕЗЕМНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Дело происходило в первый октябрьский день 1961 г. Мы – пара десятков завсегдатаев памятного кабинета Келдыша в здании Института прикладной математики, что на Миусской площади, собрались в очередной раз для обсуждения какого-то космического проекта. За четыре года до этого был запущен первый советский спутник, и энтузиазм, вызванный этим памятным событием... не остывал. Тогда наши космические дела были на крутом подъеме. Только что мир стал свидетелем феерического полета Гагарина. Не прошел еще восторг, вызванный зрелищем обратной стороны Луны. Неизгладимое впечатление произвел наш первый успешный полет к. Венере. Постоянно во мне жило ощущение, что я являюсь участником грандиозных по своей значимости исторических событий. Гордость и восторг переполняли меня. И хотя я уже перевалил за сорокалетний рубеж, чувствовал себя как впервые полюбивший юноша. И такое состояние длилось свыше пяти лет.

Вместе со своими молодыми сотрудниками я с головой окунулся в новое увлекательное дело. В критические моменты меня неизменно поддерживал ректор МГУ Иван Георгиевич Петровский – умница и прекрасный человек. Для наблюдения межпланетных станций я предложил довольно простой, но весьма эффективный метод «искусственной кометы». Суть метода состояла в испарении на борту спутника небольшого количества (порядка двух-трех килограммов) натрия. Образующееся облако будет очень интенсивно рассеивать желтые лучи Солнца (это явление известно как «резонансная флуоресценция»). Вот это яркое облачко и должно наблюдаться наземными оптическими средствами. Следует заметить, что в те далекие годы подходящих радиосредств для достаточно точных наблюдений спутников у лас не было, и космическое руководство – в первую очередь Сергей Павлович Королев – решительно поддержало мое предложение.

Я настолько был увлечен реализацией этого проекта, что частенько оставлял мою смертельно больную мать одну, в жалкой комнатке с глухонемыми соседями, что до конца дней своих не прощу себе. Решающее испытание «искусственной кометы» было проведено на знаменитом космодроме Капустин Яр. Глубокой ночью была запущена ракета. Было по-осеннему холодно. Я и мои ребята стояли примерно в километре от стартовой площадки. Теперь, конечно, никого не удивить зрелищем старта ракеты – с некоторых пор это стали показывать по телевизору. Но тогда, да еще в непосредственной близости, да еще с сознанием большой ответственности (ведь пуск был сделан специально для нашей «кометы»), это было незабываемым событием. Прошло несколько минут после старта. Уже погасло адское пламя, хлещущее из ракетных дюз. Уже сама ракета превратилась в еле видимую слабую точку – а на агатово-черном небе решительно ничего не происходило. Время как бы остановилось. Светящаяся точка – ракета перестала быть видимой. Неужели катастрофическая неудача? И вдруг, прямо в зените, блеснула яркая искра. А потом по небу, как чернила на скатерти, стало расползаться ослепительно красивое, ярчайшее пятно апельсинового цвета. Оно расплывалось медленно, и через полчаса его протяженность достигла 20 градусов. И только потом оно стало постепенно гаснуть.

Эффективность предложенного метода была продемонстрирована с полной наглядностью. Вскоре «комета» отлично сработала в «боевой обстановке» на нашей лунной ракете, на полпути между Землей и Луной. Увы, этот метод не получил в дальнейшем должного развития. Правда, мой сотрудник Дима Курт, сделав серию фотографий, через несколько месяцев защитил кандидатскую диссертацию: по скорости диффузии атомов натрия удалось очень уверенно определить плотность земной атмосферы «а высоте 550 км. Помню, как в разгар этой цветовой феерии я сказал Диме: «Полюбуйтесь, как сияет на небе ваша диссертация». Я потом предложил развитие метода «искусственной кометы» – использовать в качестве «рабочего вещества» вместо натрия литий. Такой же оптический эффект можно было получить, испаряя в десятки раз меньше веществ. А цвет литиевой «кометы» должен был быть багрово-красный. Космические корабли стали бы похожи на трассирующие пули! Ничего из этого не вышло – никто этим серьезно не заинтересовался. Тогда же я предложил в качестве «рабочего вещества» стронций и барий, подчеркнув богатые возможности этого метода для исследования земной магнитосферы. Через много лет в ФРГ были весьма успешно осуществлены эти эксперименты.

Вернемся, однако, к тому октябрьскому дню 1961 г., когда на очередном сборе космических деятелей Келдыш с обычно не свойственным ему пафосом обратился ж нам со следующей речью: «В будущем году исполнится пять лет со дня запуска первого советского спутника. Эту замечательную дату надо отметить должным образом. В частности, нужно подготовить несколько монографий, отображающих всемирно-историческое значение этого события». И тут же мне в голову пришла хорошая идея. Я поднялся и сказал, что за оставшееся до срока время (рукописи надо было сдать к июлю будущего 1962 г.) я смогу написать уже начатую (?) мною монографию, посвященную весьма необычному сюжету: о возможности существования разумной жизни во Вселенной. Келдыш мою инициативу тут же одобрил.

Мой расчет был точен. Я был уверен, что никто из моих коллег в столь сжатые сроки не то что монографии – приличной статьи не напишет. Да и заняты были очень «космической суетой». Не оглянешься, как пролетят эти месяцы, а редакционный портфель будет пустой. И только моя рукопись будет представлена в срок. А юбилей никуда не перенесешь – 4 октября 1962 г. как раз и исполняется пять лет! В такой авральной обстановке моей рукописи будет дана зеленая улица.

Я не мог все время посвятить работе над книгой – слишком много было других обязанностей. Работал урывками – делал «большие выходы», обычно дня на три-четыре. Запомнилось, как в начале июня (самое любимое мое время года) я забрался на дачу брата в Вельяминово с целью написать молекулярно-биологическую, очень трудную для меня главу. Погода сыграла со мной злую шутку. Температура упала почти до нуля, изредка шел снежок, а чаще ледяной дождь с ветром. Я забрался на кухню – единственно отапливающееся помещение «а даче, и героически пытался писать. От холода сводило руки, а писать надо было вдохновенно – иначе это было бы все напрасной затеей. Четыре дня терпел эту пытку – кое-как написал главу (причем все пришлось переделать) и убежал с дачи.

Наконец труд был окончен – где-то в самом начале августа. Остались мелочи: название книги и оформление суперобложки. Последний вопрос решился быстро. В кабинете Келдыша на Миуссах (там, где проходили все наши космические бдения) висела картина малоизвестного тогда художника Соколова, изображавшая некий фантастический космический пейзаж. Мне она всегда нравилась, а самое главное – напоминала о месте, где была «заявлена» книга. Из этой картины действительна получилась прекрасная суперобложка. А вот с: названием книги пришлось изрядно помучиться. Выбрал в конце концов простое название: «Вселенная, жизнь, разум». Может быть, где-то в подкорке мозга осело название жутко ученой книги Вейля «Пространство, время, материя». Но это я потом уже доискался. А тогда я просто вздохнул с облегчением.

Были еще проблемы. Надо было оснастить главы книги стихотворными эпиграфами. К общеастрономической главе хороший эпиграф дал мне знакомый литературный критик Бен Сарнов («И страшным, страшным креном к другим каким-нибудь неведомым Вселенным; повернут Млечный Путь» – это из Пастернака). Сложнее получилось с эпиграфом к футурологической главе, где я предавался мечтам в духе модернизированного Циолковского. Незадолго до этого я получил письмо от своего ныне покойного старого друга, товарища по Дальневосточному университету С. Д. Соловьева. Между прочим, в этом письме были такие строки: «...На днях, перечитал новые стихи Асеева. К старости он стал писать лучше. Вот почитай слегка подправленные мною строфы:

Но ведь это и есть тот самый эпиграф, который мне так нужен! И только в корректуре я вспомнил приписку Соловьева насчет «слегка подправленных строф». Значит, эти понравившиеся мне строчки – не подлинный Асеев? Может получиться скандал! Тем более, как я узнал, у маститого поэта довольно резкий характер. С большим трудом нашел книжку Асеева, где напечатаны эти строки. Худшие мои опасения оправдались: у Асеева после «Кому в ладоши будут бить?» стояло звукоподражание «тим-там, тим-там, тим-там!» А ведь весь смысл был для меня в соловьевской строчке: «К каким планетам плыть?» Пришлось выбросить эту концовку и обрубить строки на «ладошках», в которые «будут бить» наши потомки. Но зато в следующих изданиях, уже после смерти Асеева, я концовку Соловьева восстановил... Да простят меня ревнители неприкосновенности поэтического замысла и священности авторского права. Но чем я хуже всякого рода режиссеров и инсценировщиков, бессовестно кромсающих авторский текст и замысел классиков?

Мой расчет оказался точным. Холодным декабрьским деньком 1962 г. я вместе с моей сотрудницей Надей Слепцовой получил в издательстве свои 25 авторских экземпляров и испытал редкое ощущение счастья. Книга вышла! Шум поднялся довольно большой. Бурно выражал свое негодование А. И. Опарин. Я ему послал очень вежливое письмо – оно вернулось в конверте, будучи разорванным на мелкие части! А еще говорят, что нынешней науке не хватает страстности! А в общем, ничего страшного не случилось. Книга разошлась за несколько часов, хотя тираж был не малый – 50 000 экземпляров! Она выдержала пять изданий и переводилась на многие иностранные языки. Я особенно горжусь, что книга вышла в издании для слепых – шрифтом Брайля! Четыре толстенных тома, сделанные на бумаге, похожей на картон, производят странное впечатление. Любопытна история американского перевода, который взялся реализовать тогда молодой и малоизвестный, а ныне очень знаменитый планетовед Карл Саган, работающий в Корнельском университете. По образованию он биолог, поэтому я попросил его в американском издании сделать, по его желанию, добавления, ибо, как я уже писал, биология – не моя стихия. Саган понял мою просьбу весьма «расширительно», и по прошествии довольно долгого времени, уже в 1966 г., я получил роскошно изданный толстенный том, озаглавленный «Intelligent Life in the Universe». Объем моей книги удвоился, зато на обложке были вытеснены имена двух авторов: Шкловский и Саган. Надо сказать, что некую честность Карлуша все-таки проявил: он оставил неизменным мой текст, выделив свой особыми звездочками. Часто это приводило к смешным недоразумениям. Например, я пишу: «...согласно философии диалектического материализма...» И сразу же после этого абзаца отмеченный звездочками текст Сагана: «Однако позитивистская философия Канта учит...» Совсем как в гофмановских «Записках Кота Мура»!

Выход в свет моей книги взбудоражил умы отечественных молодых астрономов. Приблизительно в это» время Коля Кардашев опубликовал работу, в которой: содержалась его знаменитая классификация космических цивилизаций по уровню технологического развития, характеризуемого величиной перерабатываемых энергетических ресурсов. Высшая форма цивилизации – использование ресурсов всей звездной системы, преобразованной силой разума. Это – цивилизация III типа,. Очень скоро был найден на небе подходящий «кандидат» на такую суперцивилизацию. Это был явно внегалактический источник радиоизлучения СТА-102, у которого сотрудник моего отдела Гена Шоломицкий обнаружил переменность. Шум поднялся большой. Никогда не забуду пресс-конференцию в ГАИШе, посвященную столь выдающемуся открытию. Весь двор института был забит роскошными заграничными машинами: прибыло сотни полторы аккредитованных в Москве ведущих корреспондентов. Я представлял консервативно-скептическое начало. Шоломицкий был крайне сдержан. Очень скоро, впрочем, стало ясно, что СТА-102 – обыкновенный квазар с довольно большим (хотя и не рекордным) красным смещением.

В начале 1963 г. у Коли Кардашева возникла идея созвать Всесоюзную конференцию по проблеме внеземных цивилизаций.

По двум пунктам у меня с Колей была сразу достигнута полная договоренность: а) никакой прессы, иначе вместо конференции будет балаган, б) место конференции – Бюракан. Именно там, на фоне древних камней Армении, свидетелей ушедших цивилизаций, на виду у ослепительной красоты снежной вершины Арарата, надо было провести столь необычную конференцию.

Подготовка к созыву Бюраканской конференции отняла немало времени и сил. Прежде всего надо было договориться с хозяином Бюраканской обсерватории В. А. Амбарцумяном, для чего пришлось ловить этого нелегко уловимого человека в самых неожиданных местах. Помню, как мы с Колей ходили к нему в санаторий ЦК в Нижнюю Ореанду, что на Южном берегу Крыма. Самый решительный разговор, однако, произошел в Бюракане, куда мы прибыли специально для этой цели из Баку. Следует сказать, что Виктор Амазаспович с большим пониманием и даже энтузиазмом отнесся к нашему предложению.

Мне почему-то особенно запомнилась эта поездка в Бюракан из Баку. Нас никто не встречал в ереванском аэропорту. Пришлось добираться до Бюракана «своим ходом». Прибыли туда поздно, был субботний вечер, и на обсерватории никого не было. Мы были очень голодны и так, голодные и очень усталые, легли спать в отведенной нам комнате в обсерваторской гостинице. Проснулся я, как обычно, на рассвете и подошел к своему любимому месту у южных каменных ворот обсерватории. С этого места лучше всего по утрам любоваться Араратом. Сколько я ни бывал в Бюракане, всегда наслаждался этим неописуемой красоты зрелищем. Еще вся долина погружена в синюю предрассветную мглу, не видно ни единого огня какого-либо жилья – после резни 1915 г. долина все еще безлюдна. И высоко в небе полоса нежнейшего розового света – это снежная вершина Большого Арарата. Быстро светает, и на иссиня-голубом небе удивительно нежной акварелью вырисовывается вся эта изумительной красоты панорама.

Налюбовавшись досыта удивительной горой, я пошел в наш номер, двери которого, так же как и всех других номеров, выходили на крытую террасу. У двери я обнаружил... кулек с грецкими орехами – трогательный дар самого Амбарцумяна. Это было как нельзя более кстати – со вчерашнего дня мы ничего не ели. Насытившись орехами, мы пошли бродить по живописнейшему селению Бюракан.

Недалеко стояла антенна, смотревшая куда-то в совершенно непонятном направлении. Позже здешние радиоастрономы вполне серьезно объяснили нам, что они наблюдают Кассиопею А через... задний лепесток. Мы; немало подивились такому способу познания космических объектов.

В мае 1964 г. первая Всесоюзная Бюраканская конференция по внеземным цивилизациям состоялась и прошла весьма успешно. В ней принимало участие немало выдающихся отечественных ученых. Интерес к этой проблеме резко поднялся.

Сразу же после конференции возникла идея организовать Международную конференцию по тому же сюжету. И здесь главным заводилой был Коля. К этому времени мы установили контакт, правда, не с внеземными цивилизациями, а с чешским энтузиастом этого дела доктором Пешеком. Последний предложил место для подобной конференции: один из средневековых чешских замков. Роскошная идея! И мы рьяно взялись за ее реализацию. Вопрос был значительно продвинут во время Международного астрономического съезда в Праге в августе 1967 г., где мы встретились с Пешеком. К сожалению, собраться в Чехословакии не удалось. Когда это стало ясно, решено было устроить конференцию опять в Бюракане. Окончательно об этом договорился Коля с Саганом во время командировки в США.

Вторая Бюраканская конференция, по существу, была советско-американской. Упирая на комплексный характер предмета конференции, я настаивал на приглашении не одних астрономов и радиофизиков, но и широкого круга гуманитариев. Именно так подошли к проблеме американцы. Организация такой беспрецедентной советско-американской конференции потребовала большого напряжения сил от всех сотрудников Бюраканской обсерватории. Ведь надо было комфортабельно устроить не менее 25 американцев. Не забудем, что это не город, а удаленная обсерватория. Конечно, без Амбарцумяна ничего не было бы сделано.

И вот, 4 сентября 1971 г. конференция открылась. Думаю, что давно не было более представительного ученого собрания. Я, во всяком случае, ни до, ни после ничего похожего не видел. Среди двух дюжин приехавших американцев было два лауреата Нобелевской премии, в том числе Чарлз Таунс, выдающийся физик и астрофизик, вместе с нашими Прохоровым и Басовым разделивший сразу открытия лазеров и мазеров. Накануне приезда в Бюракан он сделал необыкновенно важрое и эффектное открытие – космические мазеры на водяных парах (длина волны 1,35 см), сопутствующие образованию звезд из межзвездной среды. Приехали Саган, Моррисом, Дрэйк, широко известные своими пионерскими работами по проблеме внеземных цивилизаций. Были там знаменитые историки (О'Нил), кибернетики (Минский) и даже этнограф профессор Ли. На нем, пожалуй, стоит остановиться немного подробнее. Этот маленький щуплый человечек, дед которого был выходец из российской черты оседлости и носил фамилию Либерман, был, по существу, пионером новой науки, которую с полным правом можно назвать экспериментальной антропологией. Я знаю по меньшей мере два его научных подвига. Полгода он провел в пустыне Калахари (Намиб) в орде бушменов. Он вел себя как бушмен, питался теми же ящерицами и прочей гадостью, мерз холодными ночами в совершенстве выучил язык и обычаи этих древнейших аборигенов Африки. Еще более впечатляет другой подвиг внука шепетовского «человека воздуха». Несколько месяцев он провел в стае свирепых обезьян-бабуинов. «Главное – это не смотреть матерым самцам в глаза», – сказал мне этот бесстрашный человек.

Среди американцев обращал на себя внимание рослый, грузный, казавшийся старше своих лет Оливер. Это самый настоящий миллионер, вице-президент известнейшей фирмы по электронно-вычислительной технике Хьюлетт-Паккард. С ним приключилась трагикомическая история: по пути из Америки в Ереван, кажется, в Лондоне, у него пропал чемодан. Лишенный своего багажа, где у него, естественно, находилось все необходимое, мистер Оливер оказался в сложном положении: у бедняги-миллионера не оказалось даже смены белья. Иностранцев поселили, конечно, в роскошной «Армении» – знаменитой интуристской гостинице в Ереване, т. е. в 45 километрах от Бюраканской обсерватории. Советских же участников конференции поселили в Бюракане. Два раза в день – утром и вечером – иностранцам приходилось трястись по горной дороге, что, конечно, не вызывало у них восторга. Как-то раз, после окончания вечернего заседания, иностранные гости, продолжая оживленную дискуссию, нехотя рассаживались в уже ожидавшие их автобусы. В толпе я увидел Ли, стоявшего, несколько в стороне и делавшего мне какие-то знаки. Я подошел к нему и узнал, что он тайно решил остаться на обсерватории и заночевать здесь – тут ему очень нравится, а утром можно будет полюбоваться Араратом. Я растерянно стал бормотать, что, мол, мест нет и пр. Он выразительно посмотрел на меня, и я понял нелепость моих отговорок: для человека, ночевавшего со стаей бабуинов, переночевать на кустиках колючей бюраканской травы рядом с куполом башни – раз плюнуть... Утром я пришел проведать сильно помятого ученого. Тот попросил у меня зубной пасты, утверждая, что ночь провел превосходно...

Тем временем в Бюраканской обсерватории (точнее, в ее конференц-зале и примыкающих к нему открытых галереях) кипели научные страсти. Один удивительный доклад сменял другой, еще более впечатляющий. Спорадически вспыхивали жаркие дискуссии. В перерывах и за обедом (который происходил тут же, рядом – как это трудно было организовать, да еще на таком высоком уровне!) ученые баталии не утихали. Молодой, щеголеватый Саган пустил в ход эффективный термин «субъективная вероятность» – речь шла о вероятностных оценках распространенности разумной жизни во Вселенной на основе знаменитой формулы Дрэйка.

Вспоминаю живой, увлекательный доклад одного из основоположников CETI (что расшифровывается как «Communication Extraterrestrial Intelligence») профессора Моррисона. Предмет доклада: как можно по радио передать всю мудрость какой-нибудь (в частности, земной) цивилизации. Оказывается, можно, и не так уж это много займет времени! Аналогичные расчеты я выполнил еще до Моррисона в моей книге «Вселенная, жизнь, разум». С большим запасом делается оценка, что все, написанное людьми, когда-либо жившими на Земле (а это преимущественно всякого рода пустопорожние бумаги, расписки и др.), можно выразить в двоичном коде 10¹⁵ знаками. Радиопередатчик с шириной полосы 100 мегагерц, непрерывно работая, может излучить всю эту «разумную» продукцию (включая содержание всех книг, когда-либо напечатанных на каком-нибудь языке) за несколько месяцев. Этот впечатляющий, хотя довольно простой результат Моррисона был несколько «подмочен» невинным вопросом спокойно-флегматичного Дрэйка: «Как Вы думаете, сколько бит информации содержит формула Эйнштейна Е = mc²?» Обычно очень находчивый Моррисон несколько растерялся, а собрание разразилось взрывом хохота.

Я уже говорил, что конференция была удачно организована. Своим вкладом в успешную работу конференции я, в частности, считаю приглашение в качестве главного синхронного переводчика Боба Белецкого. Никто, никогда, ни мы, ни американцы, такого синхронного перевода не слыхали. Он еще молниеносно и притом «на оба конца» улучшал текст вопросов и ответов! Можно не сомневаться, что без Боба у нас возникла бы ситуация вавилонского столпотворения. Еще поражала воображение участников конференции, особенно советских, американская стенотипистка, мисс Свенсон. Глядя на ее фантастическую по быстроте и точности работу, мы поняли, что и в секретарском деле может быть высокая поэзия. Итог работы американки был более чем весом: она подготовила стенограмму трудов конференции, когда конференция еще не кончилась. Это обеспечило выход тома трудов конференции с непостижимой для нас быстротой.

В положенное время конференция закончилась, и всем стало очень грустно. Не хотелось уезжать из Бюракана, еще не обо всем договорились, еще не доспорили и даже не доругались. Горечь от конца этого великолепного мероприятия была смягчена только перспективой прощального банкета, который должен был произойти на знаменитом озере Севан.

И вот мы все сидели за огромными банкетными столами. За широкой верандой – красивейшая панорама знаменитого, увы, сильно обмелевшего озера. Совсем близко, на бывшем острове, ставшем теперь полуостровом, виден древний купол монастыря святого Карапета. Среди американских участников заметно оживление: нашелся чемодан Оливера, по этой причине сам Оливер отсутствует – поехал в Ереванский аэропорт выручать свою ручную кладь. Тамадой единодушно избирают Амбарцумяна, а вице-тамадой – меня. Полагаю, что, это была самая высокая должность, на которую я когда-либо избирался! Это были мои звездные часы: фактическим тамадой этого уникального сборища был все-таки я – Амбарцумян только изредка шевелил головой. Справа от меня сидел лауреат Нобелевской премии сэр Крик (тот самый, который открыл структуру ДНК), слева – сам тамада. Кажется, я был в ударе. Приведу два примера. Во-первых, следуя кавказскому обычаю, я вызвал на тост профессора Ли, потребовав от него, чтобы тост был произнесен... на бушменском языке! И тут окрестный величественный пейзаж огласился ни на что не похожими щелкающими и свистящими звуками – как пояснил антрополог, он пропел сверхдревний первобытный гимн, сопровождающий ритуал коллективного поедания какой-то деликатесной, остродефицитной живности. Впечатление от этого тоста было очень сильным.

В конце банкета я обратился к собравшимся со следующим спичем: «Господа и товарищи! На протяжении всех этих незабываемых дней мы много толковали о субъективной вероятности. Но если бы еще вчера я поставил перед Вами вопрос: какова субъективная вероятность, что потерянный чемодан мистера Оливера вернется к своему владельцу, Вы хором ответили бы мне: «Нуль!» И что же? Сегодня достойный вице-президент фирмы Хьюлетт-Паккард получает свой чемодан и вместе с ним столь необходимые в этой восточной республике шорты и, кажется, перчатки! Это радостное событие вселяет в нас уверенность, что справедлива субъективная вероятность того, что где-то, далеко за пределами «созвездия Тау Кита», столь выразительно воспетого замечательным русским поэтом Высоцким, идет банкет, аналогичный нашему. Во всяком случае, субъективная вероятность столь радостного события не так уж мала. Поэтому – давайте выпьем. Рекомендую «три звездочки» местного разлива!»

Хочется верить, что этот спич заметно увеличил процент любителей «оптимистического» подхода к проблеме CETI. Увы, в наши дни голоса «пессимистов» становятся слышны все более и более. Но это уже другая история.

НОВОСТИ АСТРОНОМИИ

Сверхновая 1987А

Знаменитая Сверхновая, обнаруженная 24 февраля 1987 г. в Большом Магеллановом Облаке, продолжает поставлять астрофизикам информацию в самых разных диапазонах электромагнитного спектра, кроме оптического. Предполагается, что наблюдать саму Сверхновую в оптике удастся не ранее чем через 10 – 15 лет. По истечении этого времени разлетающаяся после взрыва оболочка Сверхновой станет прозрачной. Сегодня же в оптические телескопы наблюдается не сама Сверхновая, а расширяющаяся оболочка.

А пока... Спектр Сверхновой, полученный в далеком инфракрасном диапазоне, подтверждает современную теорию нуклеосинтеза в звездах и, в частности, в сверхновых. Таким подтверждением стало обнаружение в инфракрасном спектре ранее не наблюдавшейся высокоионизованной линии железа, принадлежавшей скорее всего ядру взорвавшейся звезды.

Прошло более чем полгода с момента регистрации взрыва. Сверхновой. Исследователи многих стран рассчитывали зарегистрировать гамма-излучение сверхвысокой (более 10¹⁴ эВ) энергии. Считалось, что такие сверхжесткие гамма-кванты возникают в результате взаимодействия протонов, ускоренных во время взрыва Сверхновой, с окружающим ее веществом. Вообще говоря, столь «энергичные» протоны регистрируются на Земле в составе космических лучей и их источником считались именно взрывы сверхновых...

Однако за истекшее после взрыва время сверхжесткие гамма-кванты обнаружены не были. Самая высокая энергия гамма-излучения от Сверхновой не превышала 10⁹ эВ. Этот факт заставляет теоретиков ввести определенные ограничения не только на количество высокоэнергичных протонов, возникающих при взрывах сверхновых, но и на характер взаимодействия этих протонов с веществом.

Что еще расскажет ученым Сверхновая 1987А?

Ни звезда, ни планета...

Гипотетический небесный объект, обладающий массой, меньшей, чем масса обычной звезды (до 0,08 массы Солнца), но гораздо большей, чем обычная планета, получил название «коричневый» карлик. В разряд звезды он перейти не может (не хватает массы) но с другой стороны, «звездный» признак у него есть – массы «хватает» на то, чтобы в его недрах происходили термоядерные реакции.

Коричневый карлик искали, но не нашли (сообщение о том, что спутник звезды Ван Бисброк 8 является коричневым карликом, не подтвердилось). Но в августе 1987 г. американские астрономы обнаружили в инфракрасном диапазоне возле белого карлика Giclas 29 – 38 избыток инфракрасного излучения на длине волны 3,5 мкм. Попытки объяснить этот «излишек» привели к гипотезе, что вокруг Giclas вращается коричневый карлик. Если это так, то его масса от 0,04 до 0,08 солнечных, диаметр составляет 0,15 солнечного, а температура порядка 1200 К.

Есть еще одна кандидатура на должность коричневого карлика – возможный спутник звезды Бета Живописца.

Как растут галактики

Группы и скопления галактик, как показывают наблюдения, окружены газом, нагретым до температур порядка 10⁸ К. Английский астрофизик Э. Фабиан считает, что вблизи отдельных галактик этот газ остывает и падает на них, увеличивая тем самым их массу. Американские ученые подтверждают эту гипотезу, установив вблизи галактик повышенную плотность газа, что является типичным признаком его остывания.

«Холодный» газ, по мнению Э. Фабиана, превращается в слабые звезды небольшой массы, заметить которые внутри галактик практически невозможно.

Гравитационная линза или новый космический объект?

В скоплении галактик Эйбл-370 (красное смещение z ≈ 0,37) американские астрономы наблюдали гигантскую светящуюся дугу. В ее спектре обнаружена линия излучения с длиной волны λ = 6425 Å. На такой длине волны излучал бы ионизованный гелий, находящийся на расстоянии, равном расстоянию до скопления. Если считать, что это действительно так, то дуга в области скопления – это реальный космический объект нового типа.

Есть и другое объяснение, к которому склоняются первооткрыватели дуги. Предположим, что это «светит» не гелий с z = 0,37 (тем более что рядом с этой линией в спектре дуги не были обнаружены линии, обычно сопровождающие гелий при z = 0), а «запрещенная» линия однократно ионизованного кислорода. Тогда красное смещение для дуги составит z ≈ 0,72, т. е. она расположена в два раза дальше, чем скопление. Дуга, наблюдающаяся в области скопления, – это всего лишь оптическое изображение, сформированное гравитационной линзой.

Из этого предположения следует далеко идущий вывод: определив массу гравитационной линзы, можно прикинуть массу «несветящегося» вещества в скоплении. Подсчеты показали, что если считать скопление Эйбл-370 рядовым скоплением, то средняя плотность вещества во Вселенной с учетом «темной» массы оказывается больше критической, т. е. осуществляется закрытая модель Вселенной.