— испытания в термокамере при создании тепловых нагрузок;

— вращение на центрифуге;

— испытания на вибростенде;

— вестибулярные тренировки;

— парашютную подготовку;

— общефизическую подготовку.

Испытания при нахождении космонавта длительное время в камере абсолютной тишины проводились для изучения состояния нервно-психической сферы и физиологических реакций, выявления способности к точному выполнению заданной деятельности в условиях, резко отличающихся от привычных. Только люди с устойчивой нервной системой могли перенести длительную изоляцию при отсутствии речевой связи с внешним миром, резком ограничении информации и движений, при измененном цикле бодрствования и сна, нарушающем годами выработанный стереотип. Космонавт должен был выполнять экспериментальные задания, сложные задачи по работе с многочисленными приборами, передавать отчетные сообщения в спокойной обстановке и при включении помех в виде неожиданных экстрараздражителей (резких звуков, световых вспышек и т.д.). В процессе исследования производилось наблюдение за поведением космонавта, регистрировались физиологические реакции (биотоки головного мозга и сердца, пульс, дыхание, ответно-двигательные реакции и др.). Важно было изучить способность к активному отдыху, к быстрому переключению от сна к интенсивной деятельности и наоборот, исследовать память, внимание, тонкую координацию движений. На основании анализа всех данных можно было с большой долей вероятности судить об эмоционально-психической сфере космонавта и его возможностях приспосабливаться к необычным условиям.

Испытания в термокамере были направлены на повышение устойчивости организма к действию высоких температур. Кроме того, высокие температуры, являясь неспецифическим раздражителем, помогли выявить индивидуальные особенности в реакциях космонавтов на нагрузку.

Исследования на центрифуге знакомили космонавтов с действием на организм ускорений на различных участках выведения космического корабля на орбиту и спуска его на Землю.

Испытания на вибростенде показали, что космонавты хорошо переносят вибрации. Каких-либо сдвигов в физиологических реакциях не отмечалось.

Принятая система вестибулярных тренировок предусматривала повышение устойчивости вестибулярного аппарата к внешним воздействиям в самых разнообразных условиях. Кроме того, ставилась задача воздействовать на систему «вестибулярный — зрительный — двигательный анализаторы» с тем, чтобы устранить возможные нарушения пространственной ориентировки в условиях измененной гравитации.

Конкретные программы составлялись для каждого космонавта в отдельности с учетом наиболее слабого звена в вестибулярной системе. Усовершенствованные методы исследования вестибулярной функции позволяли выявить эти слабые звенья на основании определения порогов чувствительности полукружных каналов и отолитов к адекватным (угловые и прямолинейные ускорения) и неадекватным (электрический ток) раздражениям. Эти же методы исследования, используемые систематически в процессе тренировок, являлись критерием их надежности. В процессе тренировки использовались пассивные и активные методы. Первые включали вращения космонавтов на разнообразных стендах, укачивание на качелях. Вторые имели целью помимо укрепления мышечной системы выработать навыки по удерживанию определенного положения тела в пространстве в период воздействия вестибулярных раздражителей.

Кроме допинга, батута, рейнского колеса использовались специальные стенды, позволяющие балансировать на неустойчивой опоре, комбинировать вращение и балансирование, создавать так называемые оптокинетические раздражения в виде мелькания зрительных объектов в поле зрения. Космонавты выполняли также индивидуальную программу тренировок в домашних условиях в виде цикла гимнастических упражнений, где немалое место занимали вращательные движения головой, повороты туловища и т.д. К концу тренировок во время занятий каждым космонавтом проделывалось около 500 разносторонних воздействий на вестибулярный аппарат, из них более 100 вращений головой. В результате таких тренировок устойчивость вестибулярного аппарата к различным раздражениям у космонавтов возросла в несколько раз.

Все виды тренировок дополнялись общефизической подготовкой, которая была направлена не только на улучшение физических качеств космонавта, но и на совершенствование навыков, которые необходимы для космических полетов (координация движений, умение владеть своим телом в пространстве и т.д.). В целом тренировки, сопровождавшиеся в ряде случаев значительным эмоциональным напряжением, укрепляли волевые качества и нервно-психическую сферу космонавта. В тренировки вносились изменения в зависимости от индивидуальных особенностей космонавтов, переносимости ими нагрузок. Большое внимание обращалось на последовательность чередования отдельных видов тренировок.

Космонавт должен был выполнять экспериментальные задания, осложненные работой с многочисленными приборами, передавать отчетные сообщения в спокойной обстановке и при включении помех в виде неожиданных экстрараздражителей (резких звуков, световых вспышек и др.). В процессе исследований наблюдали за поведением космонавта, регистрировали физиологические реакции (биотоки головного мозга, сердца, пульс, дыхание, ответно-двигательные реакции и др.), изучали память, внимание, тонкую координацию движений. На основании анализа всех данных можно было с большой долей вероятности судить об эмоционально-психической сфере космонавта и его возможностях адаптироваться к необычным условиям.

Испытания в термокамере были направлены на повышение устойчивости к действию высоких температур. Исследование состояло из ознакомительных и тренировочных воздействий. Осуществлялся тщательный контроль за субъективными ощущениями, сердечно-сосудистой системой, дыханием, температурой тела и тепловым балансом. В результате проведения этих тренировок космонавты способны были переносить температуры более 60°С в течение длительного времени.

Полеты на самолетах по параболической траектории предусматривали ознакомление космонавта с состоянием невесомости, а также с переходными воздействиями от перегрузок к невесомости и обратно; выявление лиц с пониженной устойчивостью к невесомости и возможностей потренировать их к действию указанного фактора. Исследовали быстроту восстановления координации движений, влияние невесомости на слуховую и речевую функции. Кроме того, отрабатывались приемы питания с учетом состава пищи, наиболее приемлемой для создаваемых условий. Так, например, космонавт по специальной команде извлекал из наполненного кармана брюк тюбик с водой или пакет с пищей, навинчивал наконечник на тюбик, раскрывал пакет и принимал пищу.

Экспериментальные исследования показали, что все испытуемые в соответствии с характером реакций на невесомость могут быть разделены в основном на три группы. У наиболее устойчивых не возникает никаких заметных расстройств. Напротив, невесомость воспринимается ими как приятное ощущение. У других очень быстро появляются вегетативные реакции в виде выраженной общей слабости, побледнения, потливости, тошноты и даже рвоты, которые исключают продолжение полетов. Наконец, лица третьей группы, имея в первых полетах нерезко выраженные симптомы укачивания, в последующем привыкают (адаптируются) к ним и уже не испытывают неприятных ощущений.

Следует, однако, отметить, что кратковременная невесомость, которая создается при полетах на специальных самолетах, имеет мало общего с длительной невесомостью в космическом полете: в первом случае человек, образно выражаясь, «не успевает» освободиться от воздействий, предшествующих невесомости, т.е. от перегрузок, которые оказывают существенное влияние на все физиологические системы и вызывают возбуждение в соответствующих центрах. Остается длительный след.от возбуждения, отражающийся на всех последующих реакциях. Сами космонавты отмечают, что это «не та» невесомость. Она больше соответствует переходным состояниям от одного вида гравитации к другому. В связи с этим подобные исследования не позволяют точно прогнозировать воздействие на человека длительной невесомости, хотя сами по себе являются достаточно ценными.

Важной являлась также проблема адаптации к продолжительному воздействию невесомости, в связи с чем возникает опасение, как перенесет человек, приспособившийся к невесомости, воздействие перегрузок и нормальной гравитации при возвращении на Землю. Проводились специальные эксперименты с длительным пребыванием человека в воде (погружение до уровня шеи). Однако и в этих условиях у испытуемого развивались выраженная адинамия, слабость; при попытках встать на твердую почву и произвести активные мускульные движения нередко наступали серьезные расстройства сердечной деятельности, требующие медикаментозного воздействия.

Исследования на центрифуге преследовали следующие цели: ознакомить космонавтов с действием различных по длительности и интенсивности ускорений; определить индивидуальную переносимость перегрузок применительно к участку выведения объекта на орбиту и возвращения на Землю; изучить возможности повышения устойчивости организма к перегрузкам заданных параметров. В процессе исследований производилась регистрация многих физиологических показателей: биотоков головного мозга, сердца (электрокардиограмма), частоты дыхания, пульса, времени ответно-двигательных реакций на команды и световые раздражители. Учитывались острота зрения, некоторые вестибулярные реакции. При проведении указанных испытаний были выявлены две группы лиц: одни переносили перегрузки хорошо или удовлетворительно, другие имели пониженную устойчивость. Те и другие обследуемые в последующем подвергались тренировке.

Испытания на вибростенде показали, что космонавты обладают хорошей переносимостью вибраций при амплитуде до 2,4 мм и частоте до 70 Гц. Каких-либо сдвигов в физиологическом состоянии испытуемых не было обнаружено.

Вопросы подготовки в значительной степени усложнились после отбора в число космонавтов женщин. Известно, что для женщин нормативы любых физических упражнений, включая спортивные соревнования, являются облегченными. Однако женщина-космонавт должна готовиться так же, как и мужчина. Но тогда, естественно, возникает вопрос, как учитывать ее психофизиологические особенности, связанные, в частности, с физиологическими циклами. В зависимости от фаз этой цикличности меняется характер реакций организма на одни и те же воздействия. Кроме того, строение женского организма, как уже указывалось, представляет определенные трудности для конструкторов скафандров. После серии экспериментов на животных-самках технические трудности были в какой-то степени преодолены. Объектом исследования служили обезьяны. Наряду с разработкой и усовершенствованием программ тренировок велись исследования по изучению влияния некоторых факторов космического полета на организм животных в связи с гормональными изменениями при физиологических циклах. Было обнаружено большое количество интересных фактов. В результате исследований были определены периоды, месячные циклы, когда недопустимы те или иные воздействия (например, перегрузки).

Все это помогло видоизменить схемы подготовки к перегрузкам, невесомости и другим факторам применительно к женскому организму, хотя в принципе они оставались теми же, что и для мужчин. В некоторых случаях в процессе подготовки были выявлены важные особенности: например, женщины-космонавты в условиях кратковременной невесомости лучше справлялись с заданиями, требующими тонкой координации движений. Версия о большей склонности их к укачиванию не подтвердилась.

Испытания в термокамере, на центрифуге, вестибулярные тренировки проводились с учетом физиологических циклов женщин. По мере подготовки устойчивость женщин-космонавтов к различным раздражителям возрастала примерно так, как и у мужчин. В дополнение к плановым занятиям для женщин с помощью врачей и специалистов по физподготовке была разработана индивидуальная система тренировок.

При подготовке и осуществлении полета человека в космическое пространство важными задачами являются специальная подготовка космонавтов на космических тренажерах, разработка объективных методов оценки уровня тренированности, выяснение индивидуальных психофизиологических особенностей и функциональных возможностей космонавтов.

Изучая деятельность космонавта по управлению системами космического корабля, можно не только определить характер его ошибочных действий при выполнении определенного задания или элемента полета, но и выяснить индивидуальные особенности, проявляющиеся при выполнении различных упражнений, и более полно представить такие его качества, как объем, переключение и распределение внимания, мотивация деятельности, координация движений и характер динамики становления профессиональных навыков.

Некоторые вопросы современной психологии труда и инженерной психологии космического полета, связанные с изучением функциональных возможностей операторов при формировании навыков в сложных системах управления космического корабля, до настоящего времени изучены недостаточно. Сложность такого объекта управления, как космический корабль с его многочисленным оборудованием, и необычность условий космического полета (невесомость, гиподинамия, длительная изоляция и др.) существенно влияют на рабочие навыки космонавтов. Особенность этих навыков обусловлена:

— выраженной лабильностью и пластичностью выработанных навыков при работе космонавтов в условиях «дефицита» или «избытка» времени, большей ответственностью членов экипажа корабля за их выполнение;

— быстрым распределением и переключением внимания в условиях динамической ориентации при обнаружении и предельной дифференциации сигналов, обработке и передаче информации, принятии решений и выработке точных и сложных управляющих воздействий;

— вероятностью некоторого снижения рабочих навыков в однообразной обстановке при длительных космических полетах;

— возможным нарушением эмоциональных реакций под воздействием чувства длительного одиночества;

— влиянием на организм человека необычных условий внешней среды, при которых центральная нервная система посредством перестройки вегетативных реакций должна не только обеспечить деятельность «рабочих органов», но и компенсировать отрицательное влияние таких условий.

Пребывание космонавта в монотонной и однообразной обстановке может вызывать нежелательное понижение общего тонуса коры головного мозга с последующим ухудшением общей работоспособности. Степень снижения работоспособности в большой мере будет зависеть не только от уровня тренированности человека и прочности сформированных профессиональных навыков, но и от индивидуальных реакций нервно-психической сферы. В связи с этим при подготовке космонавтов к полету необходимо определять характер их ошибочных действий и время выполнения ими определенного задания, а также учитывать состояние нервно-психической сферы путем регистрации расширенного комплекса физиологических функций для более полного изучения индивидуальных особенностей каждого оператора. Без изучения динамики физиологических функций раскрытие психологической природы сформировавшегося навыка как показателя степени тренированности, а, следовательно, и объективное определение функциональных возможностей космонавта по управлению конкретными системами представляют значительные трудности.

По мере формирования рабочих навыков в сложных системах управления наряду с улучшением количественных и качественных показателей наблюдалась перестройка физиологических реакций организма. На основании полученных данных было высказано предположение, что изменения физиологических функций у космонавтов зависят от типологических особенностей их нервной системы и характеризуют, по-видимому, соотношения между процессами возбуждения и торможения.

Я остановился лишь на некоторых общих вопросах подготовки космонавтов. По мере освоения космического пространства и усложнения систем управления и объектов, оборудования корабля, с которыми космонавту необходимо взаимодействовать, потребуется совершенствование и изменение программ подготовки космонавтов.

Физиологические исследования в космических полетах имели целью, с одной стороны, проведение врачебного контроля за состоянием космонавта, с другой — сбор научной информации о влиянии факторов космического полета на организм человека. Для реализации этих целей были использованы радиотелеметрические, радиопереговорные и телевизионные системы. Программа физиологических исследований обеспечивала получение информации о функциональном состоянии головного мозга, сердечно-сосудистой системы, органов дыхания и некоторых других систем организма, а также о работоспособности космонавта.

Исследования, проведенные во время орбитальных полетов космических кораблей-спутников с животными, явились важным этапом в развитии биологической телеметрии. В этих экспериментах были испытаны различные физиологические методы исследования, проверены надежность, устойчивость и эффективность работы радиотелеметрических и телевизионных систем. Кроме того, полеты животных позволили накопить опыт дешифровки, математической обработки и анализа радиотелеметрической информации.

Для физиологических исследований на космических кораблях «Восток» и «Восток-2» использовалась специальная бортовая медицинская аппаратура. Наземные радиотелеметрические станции осуществляли прием информации или запись в виде осциллограмм на фотоленте.

Программа физиологических измерений была следующей:

Космический корабль «Восток»

Частота пульса — непрерывно.

Электрокардиограмма в двух отведениях и пневмограмма — периодически.

Космический корабль «Восток-2»

Частота пульса — непрерывно.

Электрокардиограмма в двух отведениях, кинетокардиограмма и пневмограмма — периодически.

Для непрерывной передачи частоты пульса в составе медицинской бортовой аппаратуры имелось специальное устройство — кардиограф, который по зубцу Р электрокардиограммы формировал прямоугольные импульсы продолжительностью 0,1-0,2 с, модулированные звуковой частотой 3 кГц. Эти импульсы непрерывно передавались передатчиком «Сигнал» на частоте 19,95 мГц.

На участке спуска космического корабля физиологическая информация регистрировалась с помощью бортовой автономной системы, а после катапультировании — с помощью автономного регистратора, расположенного на космонавте. Информация о частоте пульса по радиоканалу передатчика «Сигнал» регистрировалась на магнитной ленте.

Двусторонняя радиосвязь с космонавтами осуществлялась по одному УКВ и двум KB каналам. На обоих космических кораблях были установлены телевизионные системы.

Для обеспечения оперативного врачебного контроля медицинский персонал в наземных приемных пунктах анализировал данные радиотелеметрии, радиосвязи и телевидения и делал выводы о состоянии космонавта. Эти выводы затем сообщались в Центр управления полетом. Углубленный научный анализ полученной информации осуществлялся после полета. Для обработки первичного материала применялась вычислительная техника.

Методика записи электрокардиограмм

Регистрация электрокардиограммы (ЭКГ) в условиях космического полета имеет ряд специфических особенностей. Применяемые в условиях клиники отведения для регистрации ЭКГ и способы фиксации электродов непригодны для длительного космического полета. В связи с этим была проведена специальная работа по выбору отведений ЭКГ, обеспечивающих: 1) получение максимальной информации при использовании не более двух отведений; 2) ослабление помех, неизбежно возникающих при активном поведении космонавта; 3) надежность и долговременность непрерывного получения информации без причинения космонавту каких-либо неприятных ощущений.

Многие авторы (Л.А.Бутченко, 1955; Л.И.Фогельсон, 1957; М.Б.Тартаковский, 1958; И.Т.Акулиничев, 1960; В.В.Матов, 1960) указывали, что расположение электродов в области грудной клетки обеспечивает большую информативность отведений при минимуме мышечных помех. В физкультурной практике в качестве помехоустойчивых отведений для регистрации ЭКГ известны отведения от передней поверхности грудной клетки (Л.А.Бутченко, 1955; В.В.Матов, 1960).

В результате сравнительного изучения ЭКГ, зарегистрированных в различных грудных отведениях, было предложено использовать в условиях космического полета биполярные грудные отведения, позволяющие исследовать биотоки сердца по двум взаимно перпендикулярным осям во фронтальной плоскости. Эти отведения получили название MX (manubrium-xyphoideus) и DS (dextrum-sinistrum).

В отведении MX электроды располагаются по средней линии грудины на уровне рукоятки и мечевидного отростка, а в отведении DS — по средней подмышечной линии справа и слева на уровне 5-го межреберья. Эти отведения являются наиболее помехоустойчивыми и, кроме того, не стесняют рабочих движений человека. Указанные отведения с успехом использовались для регистрации ЭКГ во время полетов.

Специальная работа была проведена по изысканию способов фиксации, обеспечивающих длительный, надежный и безболезненный контакт электродов с телом человека. С этой целью определяли наиболее пригодные материалы для изготовления электродов и их наиболее оптимальную форму, а также испытывали различные токопроводящие пасты и способы обработки кожи. Электроды изготовляли из чистого серебра в форме дисков диаметром 10-20 мм и толщиной 0,3-0,5 мм с небольшим углублением в центре для лучшего сохранения пасты. Поверхность электродов, обращенная к коже, подвергалась хромированию. Такие электроды при длительной фиксации (до 10 суток и более) не вызывали раздражения кожи.

Для обеспечения длительного контакта электродов с кожей применяли специальные пасты. Наилучшими в этом отношении оказались пасты, изготовленные из поваренной соли, глицерина, ланолина, вазелина и агар-агара с добавлением антисептических средств. Фиксация электродов во время полета осуществлялась при помощи наклейки из марли. В качестве клейкого вещества, фиксирующего марлю на коже, использовался специально разработанный клейкий состав. Марлевая наклейка, пропитанная им, плотно держалась на теле испытателей до 10 суток и не вызывала заметного раздражения кожи. Недостатком фиксации электродов при помощи марлевой наклейки является относительно длительное время, необходимое для высыхания клейкого состава (от 20 до 40 мин). В космическом полете для фиксации электродов использовалась специально разработанная лямочная система с электродами новой конструкции: серебряный диск диаметром 20 мм и толщиной 0,3 мм, покрытый диском из губчатой резины или поролона диаметром 35 мм и толщиной 10-15 мм. На поверхность резинового диска натягивалась тонкая пленка из гигиенической резины толщиной 0,1-0,5 мм. Крепление электродов на белье и лямочной системе производилось при помощи тонкого винта, припаянного к электроду. Постоянство давления серебряных дисков на кожу обеспечивалось пористой поролоновой или резиновой прокладкой, укрепленной на электроде, а также резиновыми сегментами, вмонтированными в пояс.

Методика регистрации частоты дыхания

Для регистрации дыхания использовались два датчика: угольный и контактный. Угольный датчик предназначался для регистрации изменений периметра грудной клетки во время дыхательных движений, а контактный — для регистрации частоты дыхания. Датчики укреплялись на поверхности грудной клетки при помощи специального пояса или лямочной системы.

Изменения сопротивления угольного датчика, обусловленные процессом дыхания, воздействовали на входные цепи пневмограммы. Контактный датчик использовался для регистрации дыхания на автономном регистраторе на участке спуска корабля.

Для регистрации кинетокардиограммы использовался датчик, представляющий электродинамический микрофон, мембрана которого непосредственно соприкасалась с грудной стенкой в области верхушечного толчка. Возникавшее в цепи датчика переменное напряжение, пропорциональное скорости смещения грудной стенки, подавалось на вход электрокардиографического усилителя и далее на вход телеметрической системы. Датчик фиксировался на внутренней стороне пояса, предназначенного для крепления электрокардиографических электродов и датчиков дыхания.

Дешифровка телеметрических записей имеет ряд особенностей по сравнению с дешифровкой записей, получаемых в лабораторных условиях. Значительные трудности при дифференцировке телеметрических кривых связаны с артефактами, которые часто маскируют полезный сигнал. Причиной появления артефактов при радиотелеметрической регистрации могут являться сигналы, возникающие при движениях человека, а также под влиянием воздействия вибрации космического корабля, радиопомех и т.д.

Измерение величины основных показателей ЭКГ при дешифровке радиотелеметрической информации производилось на 1-м витке и на участке спуска каждые 10 секунд, причем средняя продолжительность интервала R-R определялась по данным 20 измерений, а остальные показатели измерялись только в одном комплексе ЭКГ.

На радиотелеметрических кривых, зарегистрированных на последующих витках (во время полета Г.С.Титова), интервал R-R измерялся в 10 электрокардиографических комплексах, а другие показатели ЭКГ — в одном комплексе каждые 30 секунд. Средняя продолжительность дыхательного цикла определялась на основании 10 измерений в течение каждой минуты.

Только в условиях космического полета представляется возможным изучить влияние невесомости на организм человека. В связи с этим получаемая с помощью радиотелеметрических систем информация о состоянии организма человека в полете должна подвергаться глубокому научному анализу.

Принято различать два этапа анализа радиотелеметрической информации:

1. Оперативная оценка в ходе космического полета с целью врачебного контроля за космонавтом.

2. Углубленный научный анализ информации полета с целью изучения влияния факторов космического полета на состояние космонавта.

Оперативный врачебный контроль обеспечивался непрерывным наблюдением за частотой пульса и дыхания, а также проведением анализа радиопереговоров космонавта и использованием телевизионной системы. При этом следует подчеркнуть важность анализа словесного отчета космонавта о субъективном состоянии в дополнение к объективным данным.

На следующем этапе анализа наряду с физиологическими методами важную роль играют математические методы обработки радиотелеметрической информации. После дешифровки данные подвергаются статистической обработке. С этой целью первичные материалы группировались по этапам летного эксперимента. При этом выделяли следующие периоды:

— предстартовый период (ПС₁ — за 4 ч до старта, ПС₂ — за 5 мин до взлета);

— участок выведения корабля на орбиту (A₁— первые 5 мин полета, А₂ — последующее время полета до перехода к состоянию невесомости);

— орбитальный полет (невесомость);

— участок спуска.

При обработке и анализе информации, полученной во время орбитального полета, данные группировались по отдельным виткам, а на первом витке выделялись еще и участки полета продолжительностью по 5 мин для более детального изучения влияния на организм человека перехода от условий гравитации к невесомости. Одними из главных задач математической обработки физиологической информации являются получение суммарных характеристик показателей на различных участках полета и выявление направленности их изменений.

Представляется возможным рассматривать регистрируемые в ходе полета показатели физиологических функций (частоту пульса и дыхания, временные и амплитудные характеристики ЭКГ) как случайные функции времени, и поэтому для их обработки применим математический аппарат теории случайных функций. В условиях орбитального полета, в пределах сеансов регистрации, ряд показателей физиологических функций можно рассматривать как стационарный случайный процесс. Поэтому при обработке данных, полученных за каждый отдельный виток, производилось усреднение показателей по времени и вычислялись суммарные характеристики в виде приближенных величин математического ожидания и дисперсии. Далее методом наименьших квадратов находилась аналитическая зависимость между номером витка и средней величиной показателя на нем, что позволяло выявить направленность изменений того или иного показателя на протяжении полета.

Тренировочные полеты на самолетах, специально оборудованных для воспроизведения условий невесомости, проводились в целях:

— ознакомления космонавтов с состоянием невесомости и определения индивидуальной устойчивости;

— изучения функции сердечно-сосудистой и дыхательной систем в состоянии невесомости и в переходные периоды;

— изучения координации движений, остроты зрения, возможности приема пищи, ведения радиосвязи (функция речи и др.).

Основные физиологические показатели регистрировались на Земле, в горизонтальном полете, при воздействии перегрузок и в состоянии невесомости. К таким показателям относились: биопотенциалы мышц сердца (ЭКГ), величина артериального давления, частота пульса, частота дыхания, координация движений. Кроме того, исследовались сенсорные реакции в условиях полета на основании субъективной оценки космонавтом своего состояния и самочувствия, а также при изучении кинокадров, фиксирующих лицо исследуемого в условиях невесомости и на других участках полета.

Оценка устойчивости космонавтов к воздействию невесомости выполнялась на основании анализа данных о состоянии сердечно-сосудистой и дыхательной систем, изменения двигательных реакций и характера субъективных ощущений в полете. Работа проводилась на самолетах, позволявших воспроизводить невесомость продолжительностью до 45 с. Величина перегрузок, а также режим невесомости контролировались визуально по индикаторам. Одновременно специальные датчики регистрировали величины перегрузок по осям у и х.

В начальный и конечный периоды параболического полета возникали перегрузки 3,5 ± 0,5 ед. В период невесомости величина перегрузки по оси у составляла 0,05-0,07 ед., а по оси х — 0,02 ед. Для изучения некоторых вопросов, связанных с координацией движений в условиях невесомости, использовался специальный динамометр. Зрительный контроль за движением стрелки был исключен. Космонавт левой рукой держал динамометр на уровне глаз, а двумя пальцами правой руки, поднятой до уровня плечевого сустава, нажимал на рычаг динамометра, создавая мышечное усилие в 750 г. Усилие на рычаг считалось достаточно стойким, если колебание регистрируемых величин при десяти измерениях составляло ±10 г. После выработки навыка в лабораторных условиях аналогичное задание выполнялось в полете. Результаты исследования регистрировались киноаппаратом.

Характер и степень изменения тонких координированных движений в условиях невесомости изучались при анализе результатов «пробы письма» и работы на специальном координографе. Выполняя «пробу письма», космонавт писал заданный текст (имя, фамилию, дату, подпись), при этом кисть его руки находилась в обычном рабочем положении с точкой опоры на наколенном планшете. Проба выполнялась перед.полетом, в условиях невесомости и в горизонтальном полете. При исследовании на координографе космонавт брал в правую руку металлический карандаш и по команде выполнял указательную пробу, последовательно замыкал контакты в пяти гнездах прибора, расположенных в два ряда на расстоянии 20 см друг от друга по горизонтали и на расстоянии 13 см — по вертикали. В процессе эксперимента регистрировались время, момент подачи сигнала о начале работы, номер контакта и продолжительность его замыкания.

Исследование позволило дать сравнительную характеристику времени, затрачиваемого на выполнение движения при работе на Земле, при действии перегрузок и в условиях невесомости. Степень сохранения координации движений оценивалась при анализе результатов выполнения некоторых заданий.

В этих же полетах исследовались возможность и качество приема и передачи речи в условиях невесомости, для чего была выделена фиксированная волна связи ультракоротковолновой радиостанции. Между космонавтом и командным пунктом на Земле устанавливалась связь симплексным методом, т.е. прием и передача проводились попеременно. На выходе из приемника радиостанции подключался магнитофон, который записывал весь цикл приема и передачи речи. Для оценки качества передачи речи в условиях невесомости использовалась стандартная фраза «Сквозь волнистые туманы пробирается Луна», позволяющая на слух определить качество передачи с последующим анализом частотного спектра.

Качество приема речи в условиях невесомости оценивалось по правильности и разборчивости принимаемых радиограмм. Для сравнительной оценки прием и передача проводились три раза: перед.«горкой» в горизонтальном полете, в состоянии невесомости (на параболической «горке»), после пребывания в состоянии невесомости (в горизонтальном полете). В каждом полете выполнялось до трех параболических «горок».

Анализ киноматериала, полученного при работе с динамометром, показал, что в условиях невесомости точность работы существенно не нарушается. Космонавты отмечали, что в состоянии невесомости они старались воспроизвести точно такие же мышечные усилия, как и на Земле до полета. При этом какой-либо разницы ощущений в преодолении сопротивления рычага динамометра по сравнению с наземными условиями не было. «Проба письма» в условиях невесомости выполнялась при создании одной из параболических «горок». Полученные образцы записи показали, что кратковременное пребывание в состоянии невесомости не влияет существенно на характер почерка.

При выполнении указательной пробы на координографе двигательных нарушений не было отмечено. Задания выполнялись без затруднений. Полученные материалы показали, что общая продолжительность выполнения пробы была различной в отдельные периоды полета.

Результаты субъективной оценки показали, что в горизонтальном полете и в условиях невесомости качество связи было отличным или хорошим. Стандартная фраза и радиограммы прослушивались разборчиво, без искажений. Во время воздействия перегрузок величиной до 3,5 ед. космонавты отмечали значительное ухудшение приема и передачи речи. Сигналы радиостанции прослушивались слабее, и разборчивость радиограмм ухудшалась.

На наземной радиостанции качество прослушивания стандартной фразы и радиограмм, передаваемых с самолета в условиях невесомости, было хуже, чем при передаче до и после невесомости. Небольшие искажения и хрипы, возможно, были обусловлены состоянием канала связи и помехами в эфире. Анализ полученного материала показывает, что общий характер частотного спектра стандартной фразы, произнесенной в условиях невесомости, практически был аналогичен характеру спектра фразы, произнесенной до и после невесомости.

Как известно, системы терморегулирования обеспечили в кабине космического корабля «Восток» стабильные заданные температуру воздуха и влажность. Однако при подготовке космонавтов учитывалась возможность аварийного повышения температуры воздуха. В связи с этим была проведена серия предварительных (ознакомительных), а затем тренировочных испытаний в условиях воздействия высокой температуры воздуха. Исследования выполнялись с целью выработки у космонавтов навыков по проведению контроля за состоянием организма при выраженном перегревании, а также повышения устойчивости организма к высокой температуре воздуха путем повторного воздействия соответствующих условий. Кроме того, тепловое воздействие, являясь значительной функциональной пробой-нагрузкой, позволяло выявить индивидуальные особенности физиологических реакций организма, а также способствовало повышению общей выносливости к другим неспецифическим стрессам.

Исследование проводилось в три этапа. На первом этапе у двух космонавтов определялось максимальное время пребывания в термокамере при температуре воздуха +70°С, влажности 30% и скорости движения воздуха 1,5 м/с. Критериями для окончания исследования служили заявление космонавта о плохом самочувствии, учащение пульса до 120-130 уд/мин и повышение температуры тела (измеряемой под языком) на 2,5-3,5°С.

На втором этапе осуществлялось повторное воздействие тех же условий, но при возрастающей продолжительности. Перерыв между воздействиями составлял 2-3 дня.

На третьем этапе космонавты дважды проходили заключительное испытание с определением максимального времени пребывания в термокамере при +70°С, влажности 30% и скорости движения воздуха 1,5 м/с.

Исследования проводились в стандартном комплекте одежды. В ходе опытов оценивались самочувствие и теплоощущение космонавтов, отмечались изменения общего состояния, учитывались величина потоотделения и сосудистая реакция на открытых участках кожи, регистрировались следующие физиологические показатели:

— электрокардиограмма в трех стандартных отведениях до опыта, во время (каждые 30 мин) и после опыта (через 30 мин, 4 и 7 ч);

— температура тела в полости рта (под языком) каждые 20 мин в течение опыта и после него до возвращения к норме;

— температура кожи на груди, спине и бедре; температура воздуха под шлемофоном в пододежном пространстве (между бельем и одеждой). Все измерения производились каждые 10 мин в ходе опыта при помощи дистанционной термометрии.

Кроме того, определялась реакция сердечно-сосудистой системы (частота пульса и величина кровяного давления) на стандартную физическую нагрузку (15 приседаний) за 10 мин до начала опыта и сразу после его окончания.

Общая потеря воды организмом, количество испарившегося пота и содержание влаги в одежде учитывались путем взвешивания космонавтов в одежде и без нее до и после опыта.

Величина теплопродукции определялась при исследовании газообмена по методу Дугласа-Холдена. Величина теплоотдачи рассчитывалась путем умножения количества испарившейся воды на величину ее скрытой теплоты испарения и выражалась в килокалориях в единицу времени. Общее количество тепла в организме определялось путем умножения величины прироста температуры тела на среднюю удельную теплоемкость тела (0,83 ккал/кг/град) и на массу тела человека (в кг).

Во время испытаний космонавты находились в термокамере в состоянии относительного покоя, выполняя задания, связанные с измерениями. Ю.А.Гагарин во время исследований в термокамере сидел в кресле, точно выполнял все задания; через 10 мин у него появилась легкая испарина на лице. Через 20 мин гиперемия стала выраженной, выступили мелкие капельки пота. К этому времени температура тела поднялась до 37,3-37,5°С, а частота пульса достигала 75-80 уд/мин. К 40-й минуте опыта лицо было гиперемировано, покрыто крупными каплями пота, температура тела составляла 38,0-38,5°С, пульс 100-105 уд/мин. К концу опыта лицо и видимые слизистые приобрели багрово-красный цвет с ясно выраженной синюшностью, лицо было обильно покрыто потом. Появилось чувство жара в области головы. Реакции и поведение космонавта были адекватными в течение всего испытания.

Важными элементами подготовки космонавтов к полету были ознакомление с действием ускорения и тренировка на центрифуге. При этом основными задачами являлись:

— определение индивидуальной переносимости ускорений применительно к участку выведения объекта на орбиту и возвращения его на Землю;

— изучение влияния заданных ускорений на состояние основных физиологических функций;

— ознакомление космонавтов с действием длительных поперечных ускорений;

— изучение возможности повышения устойчивости организма к ускорениям заданных параметров.

При направлении действия ускорений «спина-грудь» космонавты располагались в кресле полулежа с наклоном спинки кресла 25 ° к горизонту. Работа проводилась как при воздействии постоянных по величине поперечных ускорений, так и при ускорениях, имитирующих участки выведения и возвращения объекта на Землю.

С целью определения воздействия ускорений на деятельность сердечно-сосудистой, дыхательной и других систем организма проводилась регистрация:

— электрокардиограммы в трех стандартных отведениях и одном грудном (MX);

— частоты дыхания;

— артериального давления;

— электроэнцефалограммы с левой и правой лобно-затылочных областей (билатеральное, лобно-затылочное отведения);

— продолжительности латентного периода ответно-двигательных реакций на световые раздражители;

— показателей газообмена.

В процессе исследований определялись острота зрения, характер эмоциональных реакций, проницаемость кожных сосудов. В ряде вращений проводилась киносъемка лица обследуемого.

Опыты прекращались, если появлялись загрудинные боли, жалобы на затрудненное дыхание, зрительные расстройства и другие симптомы: кашлевые толчки и резко измененные дыхательные движения, одышка инспираторного типа с уменьшением глубины и увеличением частоты дыхания. При этом помимо мышц, постоянно принимающих участие в акте вдоха, вступали в действие вспомогательные мышцы плеча, шеи, живота.

При воздействии ускорений, характерных для этапов выведения на орбиту и возвращения на Землю, изменения дыхания были значительно меньшими, чем при действии постоянных по величине ускорений, когда наблюдалось уменьшение легочной вентиляции и потребления кислорода при малозаметном изменении частоты дыхательных движений. Наиболее выраженные изменения легочной вентиляции и газообмена отмечались при максимальных постоянных ускорениях и ускорениях, соответствующих выведению корабля на орбиту. В этих исследованиях при малозаметном изменении частоты дыхательных движений значительно изменялась их глубина. Уменьшение величины легочной вентиляции и количества потребленного кислорода, увеличение содержания углекислоты и дыхательного коэффициента свидетельствовали о нарушении процессов газообмена.

Необходимо отметить, что подготовка на центрифуге способствовала повышению устойчивости к воздействию поперечных ускорений. Так, например, при первом исследовании с воздействием ускорения 7 g одышка была более выраженной, чем при повторном воздействии ускорения

9 g. При воздействии небольших по величине ускорений частота дыхания практически не изменялась. Частота сердечных сокращений увеличивалась соответственно интенсивности воздействующих ускорений. Так, пульс при ускорении 7 g составлял 70 уд/мин, при 9 g — 100 уд/мин и при 10 g — 117 уд/мин (54-60 уд/мин в исходном состоянии). Увеличение частоты пульса при действии ускорений, соответствующих режиму выведения и возвращения объекта, составляло в первом случае 84 уд/мин, во втором — не более 90 уд/мин.

Результаты изучения биоэлектрической активности сердца показали, что со стороны ритма, проводимости и автоматизма сердечной мышцы каких-либо патологических изменений не отмечалось.

Систематическая физическая тренировка увеличивает устойчивость организма к перегрузкам, вестибулярным раздражениям, пониженному барометрическому давлению и недостатку кислорода. Кроме того, мышечные упражнения являются прекрасным средством повышения так называемой неспецифической устойчивости организма к различным неблагоприятным факторам: проникающей радиации, некоторым отравляющим веществам, инфекциям, перегреванию, охлаждению и др.

Физическая подготовка космонавтов проводилась в два этапа. Цель первого этапа заключалась в повышении общей физической подготовленности наряду с развитием и совершенствованием некоторых специальных физических качеств, отвечающих требованиям и условиям космического полета. При этом ставились следующие основные задачи:

— поднять уровень общей физической выносливости организма;

— повысить тренированность сердечно-сосудистой системы;

— развить силу и статическую выносливость основных групп мышц (особенно брюшного пресса);

— совершенствовать координацию движений и умение владеть своим телом в пространстве.

Цель второго этапа физической подготовки — поддерживать достигнутый уровень общей физической подготовленности и продолжать дальнейшее совершенствование специальных физических качеств. Основной задачей этого этапа была тренировка физиологических механизмов, способствующих лучшей переносимости организмом некоторых факторов космического полета (больших перегрузок, невесомости, вестибулярных раздражений). На занятиях по физической подготовке и во время проведения утренних физических упражнений использовался весь комплекс обычных средств физической подготовки, а также специально подобранные упражнения.

На первом этапе физические упражнения имели общегигиеническую направленность, подготовка проводилась групповым методом 3-5 раз в неделю. Физическая нагрузка, применяемые средства и упражнения в основном были одинаковыми для всей группы. Это объяснялось необходимостью поднять общий уровень физической подготовленности занимающихся.

Как на первом, так и на втором этапах в большинстве случаев применялась комплексная методика занятий, что позволило разнообразить физические упражнения, делать занятия более эмоционально насыщенными. Так, например, плавание сочеталось с прыжками в воду или подвижными играми, легкая атлетика — со спортивными играми или упражнениями на специальной тренировочной аппаратуре, гимнастика и акробатика — со спортивными играми.

К концу первого этапа физической подготовки у космонавтов значительно повысились общая выносливость, силовые качества, улучшилась координация движений. На втором этапе физической подготовки космонавты могли выполнять упражнения, требующие длительного и значительного напряжения. Наряду с этим несколько улучшились показатели, характеризующие силу мышц. Систематические спортивные игры, упражнения на батуте и специальной аппаратуре (допинг, рейнские колеса и др.) способствовали дальнейшему совершенствованию координации движений, развитию умения владеть телом в пространстве, а также устойчивости вестибулярного анализатора.

Повышение уровня тренированности сказалось и при выполнении парашютных прыжков. В частности, отмечали значительно меньшую возбудимость сердечно-сосудистой системы и более быстрое восстановление пульса до исходного уровня. Выявилась определенная зависимость состояния сердечно-сосудистой системы после прыжков и трехминутного бега на месте (180 шагов в минуту) от уровня общей тренированности, о чем свидетельствовали результаты функциональной пробы.

Реакция сердечно-сосудистой системы после прыжка с парашютом и трехминутного бега на втором этапе физической подготовки стала менее выраженной. Это указывало на нарастание как общей, так и специальной тренированности организма и подтверждалось электрокардиографическими исследованиями. Ни в одном случае не было выявлено каких-либо патологических сдвигов в деятельности сердечно-сосудистой системы. Данные электрокардиографических исследований и ортостатических проб, проводимых до и после занятий по физической подготовке, показали, что к концу второго этапа подготовки космонавты были хорошо адаптированы к значительным физическим нагрузкам. Это проявлялось в меньшем учащении пульса после бега и в более быстром восстановлении этого показателя до исходного уровня по сравнению с первыми этапами подготовки.

Анализ электрокардиограммы (ЭКГ) после нагрузки показал, что космонавты адекватно переносили предложенную функциональную пробу. Все показатели ЭКГ начинали восстанавливаться со второй минуты отдыха и, как правило, нормализовались на третьей — пятой минутах.

Одним из способов покидания кабины космического корабля является катапультирование с последующим парашютированием. Поэтому тренировке в прыжках с парашютом отводилось важное место в общей системе подготовки космонавтов. Прыжки из самолета служили хорошим методом тренировки эмоционально-волевых качеств летчика и космонавта.

С апреля 1960 г. по июнь 1961 г. у космонавтов отрабатывались и закреплялись следующие элементы прыжка с парашютом:

— отделение от самолета;

— управление телом при свободном падении;

— отсчет времени до заданной задержки раскрытия парашюта;

— управление парашютом;

— выбор места и правильное приземление;

— овладение навыками выполнения прыжка в сумеречное и ночное время;

— ознакомление с прыжками на воду как в обычном, так и в специальном снаряжении (скафандре).

В период парашютной подготовки проводился комплекс клинических и психофизиологических исследований до, в процессе и после прыжков.

Лишь в первых двух прыжках можно было отметить небольшую психическую напряженность и некоторые технические недостатки (узкую расстановку ног, малый прогиб туловища при отделении от самолета и свободном падении).

При медицинском обследовании после парашютных прыжков наблюдали повышение температуры тела на 0,5-1,0°С, незначительное увеличение числа дыхательных движений (на 2-5 в минуту) и уменьшение массы тела на 200-300 г.

После полета Ю.А. Гагарина в прессе США проскальзывали упреки в наш адрес в излишней и неоправданной поспешности, чуть ли не в техническом авантюризме. Кто же торопился, неоправданно спешил — рассудила сама история. Кандидатов в космонавты, отобранных комиссией в частях, вызывали в Москву для прохождения медицинской комиссии. Летный состав прибывал в Москву человек по 20. Проверка здоровья проводилась специалистами тщательным образом. Не прошедших освидетельствование врачебными комиссиями по тем или иным причинам откомандировывали в основном в свои авиационные части. Помимо тщательных медицинских обследований, анализов, физикальных методов обследования кандидатов подвергали нагрузочным пробам в барокамерах, на центрифуге. Проверяли устойчивость к гипоксии, к ускорениям разного направления. День ото дня группа кандидатов в космонавты уменьшалась. Мы, руководители медицинской службы, были уверены в том, что не все могли соответствовать требованиям, предъявляемым к будущим космонавтам. Требования были весьма строгими, для верности они были даже явно завышенными, рассчитанными на двойной, а иногда и тройной запас прочности по здоровью. Не прошедший отбор кандидат с горькой завистью спрашивал своего напарника: «Ну как, прошел? Молодец, значит Лайкой будешь».

Работы по освидетельствованию кандидатов в космонавты было много, и хочется вспомнить добрым словом моих коллег Федора Горбова, Евгения Федорова, Ивана Брянова, Михаила Вядро, Евгения Карпова, Николая Гуровского и многих других, вкладывавших в эту работу всю свою душу.

К концу 1959 года полностью пройти медицинскую комиссию удалось 20 кандидатам. Прошедшие отбор составили первый отряд космонавтов нашей страны, иногда его называли Гагаринским отрядом. Вот их имена: Аникеев Иван Николаевич, Беляев Павел Иванович, Бондаренко Валентин Васильевич, Быковский Валерий Федорович, Варламов Валентин Степанович, Волынов Борис Валентинович, Гагарин Юрий Алексеевич, Горбатко Виктор Васильевич, Заикин Дмитрий Алексеевич, Карташов Анатолий Яковлевич, Комаров Владимир Михайлович, Леонов Алексей Архипович, Нелюбов Григорий Григорьевич, Николаев Андриян Григорьевич, Попович Павел Романович, Рафиков Марс Закирович, Титов Герман Степанович, Филатов Валентин Игнатьевич, Хрунов Евгений Васильевич, Шонин Георгий Степанович. Никто из них не знал, кому будет отдано предпочтение и кто будет назван космонавтом № 1 нашей планеты, которому будет суждено навсегда войти в историю земной цивилизации. Но кто мог тогда подумать, что трудом ученых, инженеров, конструкторов многие из этих молодых летчиков, усвоив разработанную технику, проявив знание, умение и храбрость, станут первыми космонавтами, вырастут до генералов, героев, депутатов и станут почетными гражданами многих городов в нашей стране и за рубежом.

В начале марта 1960 года в Москву начали съезжаться первые космонавты. Самым первым приехал Павел Попович с женой Мариной, затем Валерий Быковский, Аникеев, Волынов, Гагарин, Горбатко, Леонов, Нелюбов, Николаев, Титов, Хрунов, Шонин. Из-за отсутствия подготовленных помещений всех их временно разместили в маленьком двухэтажном домике спортбазы ЦСКА на территории Центрального аэродрома им. М.В.Фрунзе. Конечно, сделать это было трудно, так как кандидаты приезжали с детьми и женами. Позже для семейных космонавтов были получены квартиры на Ленинском проспекте. Жили там недолго, поскольку уже к лету 1960 года по ходатайству Ювеналия Волынкина и моему Управлению ракетных войск и ВВС для Центра подготовки космонавтов по директиве Генерального штаба МО СССР был передан радиополигон МО, на котором сразу же развернулось строительство.

В ИАКМ коллективом сотрудников под моим руководством была разработана программа подготовки космонавтов. Кроме этого, была разработана соответствующими специалистами программа парашютной, летной и технической подготовки. Первое занятие космонавтов началось в 9 часов утра 14 марта 1960 года. Сначала я прочитал вводную лекцию. Юрий Гагарин впоследствии вспоминал: «Владимир Иванович обстоятельно рассказал нам о факторах, с которыми встретится живой организм при полете в космическое пространство». Врачи детально объяснили будущим космонавтам действие перегрузок, невесомости и ввели в курс медицинских проблем. Королев, узнав, что первые занятия ограничились медико-биологической тематикой, приказал своим сотрудникам — геофизикам и физикам подключиться к занятиям. Читались лекции по ракетной технике, динамике полета, конструкции корабля и отдельных его систем. Изучались астрофизика, геофизика, медицина, биология, космическая связь и многие другие узкоспециальные вопросы. Лекции читались Константином Бушуевым, Михаилом Тихонравовым, Борисом Раушенбахом, опытными конструкторами: Константином Феоктистовым, Олегом Макаровым, Виталием Севастьяновым, Алексеем Елисеевым и другими сотрудниками конструкторского бюро. Семен Михайлович Алексеев прочел лекцию о космическом скафандре, его устройстве и пользовании. Летной и парашютной подготовкой занимались с космонавтами большие специалисты своего дела: И.М.Дзюба, Н.К.Никитин, А.К.Стариков, К.Д.Таюрский. Физическую подготовку кандидатов в космонавты (занятия на различных снарядах, кроссы, бег на длинные дистанции) проводил неутомимый Борис Легоньков. В любую погоду занятия начинались на открытом воздухе (не менее часа), а затем продолжались в закрытых помещениях (бег, прыжки, плавание, ныряние, гимнастические снаряды, волейбол, баскетбол и др.).

Вскоре закончились работы по монтажу и испытания сурдокамеры. В эксперименте в сурдокамере выразил желание участвовать Валерий Быковский. После обсуждения программы эксперимента, инструктажа и обследования 6 апреля начался эксперимент продолжительностью порядка 15 суток, о чем Валерий не был информирован. Тем временем другие кандидаты в космонавты готовились к парашютным прыжкам. Все они имели за плечами малое количество парашютных прыжков. Так, Юрий Гагарин до начала этих тренировок прыгал с парашютом всего пять раз, а некоторые не совершили ни одного прыжка. Этому очень важному элементу летной подготовки необходимо долго и обстоятельно учиться. За подготовку взялся парашютист-виртуоз Николай Константинович Никитин. В течение почти полутора месяцев парашютные прыжки были самым сложным и трудным этапом подготовки кандидатов в космонавты. Никитин привил им вкус к прыжкам, и многие члены первой двадцатки кандидатов с удовольствием выполняли эти обязательные задания.

Будущие космонавты научились прыгать на сушу и на воду, днем и ночью, с больших и малых высот, с затяжкой раскрытия парашюта и без затяжки. С освоением техники парашютных прыжков лучше других справился Борис Волынов, несколько отставали Юрий Гагарин, Алексей Леонов, Георгий Шонин, далее шли все остальные. Многие за этот полуторамесячный период подготовки уже имели десятки парашютных прыжков. Почти все научились хорошо управлять парашютом, позволяя себе виртуозные прыжки. В сложных испытаниях коллектив этой первой группы очень сплотился.

Все интереснее становились медико-биологические тренировки на бегущей дорожке, качелях Хилова, в кресле Барани, в барокамере, сурдокамере, на вибростенде, центрифуге и др. Нагрузки и время экспозиции увеличивались, но космонавты постепенно втягивались, и их устойчивость к нагрузкам возрастала. К некоторым нагрузочным пробам (монотонным обследованиям, тяжелым нагрузкам и частым вестибулярным тренировкам на вращающемся кресле) космонавты относились негативно.

После завершения комплекса тренировок по программе с использованием различных устройств настало время приступить к ознакомлению с состоянием невесомости и начать тренировки в невесомости. Сначала для создания состояния невесомости использовали учебный реактивный истребитель, а потом пассажирский самолет ТУ-104. Самолет разгонялся до заданной скорости, а затем выполнял «горку» (петлю Кеплера). На петле Кеплера возникает состояние кратковременной невесомости. Все космонавты состояние невесомости оценивали как приятное. В конструкторском бюро Сергея Павловича был разработан и создан корабль-тренажер. Инструктор-методист летчик-испытатель Марк Лазаревич Галлай начал занятия с космонавтами. Тренировать сразу всю двадцатку было сложно. Посоветовавшись с Н.П.Каманиным, который с лета 1960 года по заданию Главного маршала авиации Константина Андреевича Вершинина руководил подготовкой космонавтов, решили выделить небольшую группу из 6 человек для ускоренной подготовки к первым полетам. Отобрать этих шестерых было нелегко: все 20 кандидатов оправдывали надежды, которые мы на них возлагали. При отборе в шестерку в первую очередь учитывались результаты нагрузочных проб, успехи в теоретических дисциплинах, физическая подготовка и др. Принимались во внимание и «габариты». Волынов был слишком широк, Шонин слишком высок, Комаров в теоретических дисциплинах лидировал, но у него была незначительная скрытая патология сердечной деятельности, которая случайно была выявлена А.Р.Котовской при вращении на центрифуге. Все отдавали предпочтение Володе Комарову, имевшему хорошую теоретическую подготовку (он был инженером, имел высшее образование), но его несколько подвела выявленная сердечная патология. Кроме того, при отборе учитывались результаты психологического тестирования, проводимого Федором Горбовым и его сотрудниками, а также коммуникабельность, характер, отношение к товарищам, темперамент, общительность, терпимость. В конце концов была сформирована группа из 6 кандидатов в космонавты, в которую вошли Варламов, Гагарин, Карташов, Николаев, Попович, Титов. Однако вскоре при 8-кратных перегрузках на центрифуге врачи обнаружили на спине у Анатолия Карташова точечные покраснения. На первых порах врачи думали, что это случайность. Повторные нагрузочные пробы на центрифуге подтвердили диагноз: петехии — точечные кровоизлияния на коже, что говорит о неблагополучном состоянии сосудистого русла. Конечно, это было неожиданностью: красивый голубоглазый Анатолий был олицетворением силы и здоровья. Но приговор медицины был неумолим, и его пришлось отчислить из отряда. Особенно об Анатолии сокрушался Герман Титов, он был его близким другом. Надо полагать, что, если бы Анатолий Карташов проходил отбор в космонавты в настоящее время, он бы сделал это с успехом. Анатолий Карташов еще долго служил на Дальнем Востоке, затем был летчиком-испытателем в Киеве.

Нелепая случайность выбила из первой шестерки еще одного кандидата в космонавты. Во время купания на Медвежьих озерах вблизи Звездного городка при прыжке в воду Варламов ударился головой о песок и почувствовал боль. В госпитале Звездного городка было проведено обследование и поставлен диагноз: смещение шейного позвонка. В тот же день его положили на вытяжку. После лечения он выписался и начал было тренироваться, но вскоре медицинская комиссия наложила запрет. Валентин Варламов отличался хорошим здоровьем и имел очень хорошие технические навыки. Покинув отряд, Валентин не уехал из Звездного городка и стал работать заместителем начальника командного пункта управления космическими полетами Центра подготовки космонавтов, затем старшим инструктором космических тренировок, специализировался по астронавигации. В октябре 1980 года Валентин Степанович Варламов умер от кровоизлияния в мозг.

В шестерку вместо Карташова был введен Григорий Нелюбов, а вместо Варламова — Валерий Быковский. Этот худенький лейтенант (63 кг), был очень вынослив: он выдерживал 9-кратную перегрузку в течение 25 с.

Вскоре Сергей Павлович пригласил всех космонавтов к себе, в цеха завода, где размещался корабль и носитель, рассказал о нем, нарисовал много радужных картин и разрешил посидеть в корабле.

Несмотря на спаянность и дружелюбие, каждому из первой шестерки все же хотелось первым полететь в космос. К сожалению, при отборе на первые полеты без чинопоклонства не обошлось. Многие руководители страшно подвержены такому заболеванию, как чинопочитание, и от них очень трудно ожидать объективности суждений и правильного отбора. Такому человеку страсть как охота угодить начальнику, чтобы он был им доволен. Владимир Комаров и Павел Беляев были взрослее, мудрее и солиднее, у них были свои положительные и отрицательные показатели состояния здоровья, характера и подготовки. Несколько старше своих лет выглядел Борис Волынов. Кандидаты в космонавты по своей профессиональной, летной подготовке, физическому развитию и усвоению знаний были под стать, в лидеры никто не выбивался, разве только Володя Комаров по своей теоретической подготовке. Гагарин никогда не старался стать первым, парень он был умный, но образования у него не хватало. Юра был аккуратен, трудолюбив, коммуникабелен, улыбчив, отличался большой человеческой теплотой. Некоторые думали, что Гагарин был «себе на уме». Он имел задатки интеллигентности, нередко встречающейся у простых людей. Герман Титов, хорошо подготовленный, интеллигентный молодой человек, умел постоять за свое мнение и не давал в обиду других, много читал, любил литературу, музыку и искусство. Он вполне мог стать космонавтом № 1. Окружавшие будущих космонавтов ученые, конструкторы, зная их достоинства и недостатки, отдавали предпочтение то одному, то другому кандидату. Очень многим нравился Григорий Нелюбов. Но жизнь распорядилась по-своему. Подвело Григория его «гусарство»: стычка с военным патрулем на железнодорожной платформе, дерзкая надменность в комендатуре. Нелюбов не извинился, и тогда по распоряжению Н.П.Каманина он и участники этого инцидента Аникеев и Филатов были отчислены из отряда. Позднее из отряда был отчислен Марс Рафиков. По состоянию здоровья был выведен из отряда Дмитрий Алексеевич Заикин. Эти неприятности и перипетии судьбы оставшиеся в отряде космонавты тяжело переживали. Но объективности ради надо сказать, что доля вины в инцидентах была и руководителя Центра подготовки космонавтов Евгения Анатольевича Карпова, и руководителя отряда Николая Петровича Каманина. Ими у кандидатов в космонавты воспитывалась их исключительность, а отсюда их гонор, гусарство. А ребята-то были обычными людьми, такими же летчиками и офицерами, каких в частях было много. Скромности, вежливости в отряде космонавтов было маловато, и прививались они руководителями слабо. Отсутствие скромности, заносчивость и личная исключительность были причинами и других инцидентов. В этом, может быть, косвенная причина гибели Гагарина и Серегина. Многие космонавты из произошедших случаев извлекли определенную пользу. Все увидели, что в жизни скидок или снисхождений не будет никому. Все поняли, что мало быть просто здоровым, крепким парнем и грамотным специалистом — надо иметь очень высокие нравственные качества.

Первая группа кандидатов в космонавты усиленно занималась на тренажере, знакомилась с ракетно-космической техникой в КБ Королева. Иногда в Центр подготовки космонавтов наведывался Главный маршал авиации К.А.Вершинин, который знакомился с ходом подготовки к предстоящим полетам. На 17-18 января 1961 года были назначены экзамены.

В экзаменационную комиссию входили представители командования Центра подготовки и отряда космонавтов, ученые-медики, конструкторы, летчики и др. Космонавты прошли полный курс дисциплин, тщательно готовились и успешно сдали экзамены.

Пик подготовки и тренировки космонавтов совпал с самым напряженным периодом работы над космическим кораблем. В январе 1961 года, когда космонавты усиленно готовились к теоретическим и практическим экзаменам, главные конструкторы ракетно-космической системы «Восток» Сергей Королев, Валентин Глушко, Владимир Бармин, Семен Алексеев, Алексей Богомолов, Николай Пилюгин, Михаил Рязанский, Алексей Исаев, Семен Косберг, Николай Лобанов, Виктор Кузнецов и другие также готовились к своим «экзаменам». Летом 1959 года, когда медицинские работники под моим руководством формировали комплекс требований к космонавтам, совет главных конструкторов обсуждал, каким требованиям должны соответствовать носитель с кораблем пока в беспилотном варианте. Конструкторы корабля и систем стремились воплотить свое многолетнее конструкторское кредо — высокую степень надежности. Все системы корабля и его конструкция были подчинены только одной цели: насколько это возможно, облегчить человеку проникновение в мир чуждый, агрессивный и почти неизвестный ему.

15 мая 1960 года в день возвращения космонавтов в Москву после парашютных прыжков на Байконуре стартовал первый корабль-спутник — беспилотная модификация корабля «Восток». Он еще не имел теплозащитной обмазки. В лаборатории академика Георгия Петрова еще продолжались исследовательские опытно-конструкторские работы по доводке теплозащитной системы головной части ракеты и других ее частей.

На первом корабле-спутнике «Восток» не предусматривалась парашютная система. Главный конструктор парашютных систем Николай Лобанов с сотрудниками заканчивал ее разработку. На корабле должны были пройти испытания системы, обеспечивающие полет в космос и особенно система ориентации, разработанная под руководством Бориса Раушенбаха, тормозная двигательная установка, разработанная под руководством Алексея Михайловича Исаева и автоматика разделения отсеков космического корабля. За сутки до посадки корабля группа инженеров Бориса Раушенбаха обнаружила дефект в основной системе ориентации корабля. Борис Раушенбах о возможности отказа основной системы ориентации предупредил Сергея Павловича Королева и предложил использовать запасной вариант ориентации по Солнцу. Королев заупрямился, так как не любил отступать от расчетных режимов. Хотелось, чтобы все было как положено. Инфракрасная вертикаль ориентации не сработала. Корабль развернулся соплами назад, и включилась тормозная двигательная установка. Но торможения корабля не наступило, наоборот, скорость нарастала, корабль стал разгоняться. Команда на разделение отсеков прошла, но первый пуск был неудачным. Часть научных материалов все же удалось получить и проанализировать.

Отрицательный результат несет в себе и положительную информацию, так необходимую науке. Конструкторы и ученые понимали, что отказы техники возможны, но для пользы дела надо всегда учитывать негативный опыт. Неудача с носителем 23 июля 1960 года на участке выведения вынудила отодвинуть следующий старт космического корабля на 19 августа 1960 года. Второй корабль благополучно приземлился. Впервые в космосе побывали и вернулись на Землю собаки Белка и Стрелка, крысы, мыши, насекомые. Все, казалось, было хорошо, но я (в то время научный руководитель биологических экспериментов) ходил мрачный, раздражительный. Государственной комиссии по полетам я доложил данные телеметрии и телевидения. На четвертом витке собака Белка билась, ее рвало, она старалась освободиться от крепления. Я и мои коллеги считали, что первый полет человека должен быть одновитковым. Большинство членов Государственной комиссии по полетам согласилось с моим мнением.

Новый пуск космического корабля с животными на борту состоялся 1 декабря 1960 года. Конструкторам во главе с Сергеем Павловичем очень хотелось закрепить достигнутый успех. Но неполадки в тормозной двигательной установке перевели корабль «Восток» на нерасчетную траекторию спуска. При следующем пуске носитель не вывел корабль на орбиту, в начале работы третьей ступени спускаемый аппарат (со всеми биообъектами) отделился по аварийной команде и успешно приземлился. Конструкторов, в том числе Королева, никто не упрекал за неудачи, не подгонял в работе. Им доверяли.

Проведя анализ технических, медицинских и биологических данных и обменявшись своими соображениями, решили остановиться на следующей структуре экспериментов при подготовке к полету человека в космическое пространство. Рекомендовано было осуществить два одновитковых космических полета с полным набором биологических объектов: собак, крыс, морских свинок, мышей разных окрасок, растений, водорослей, микробов, грибов, ферментов, бактериофагов, клеток крови, тканей, насекомых и др. Исходя из возможности несрабатывания катапультного устройства, решено было по одной собаке помещать непосредственно в сферический спускаемый аппарат корабля вместе с другими перечисленными биологическими объектами и приземлять аппарат на парашюте; в аппарате размещать по одному катапультному креслу с последующим катапультированием кресла со всеми биообъектами перед.приземлением. На катапультном кресле разместили манекен (антропометрический) человека, изготовленный из специальной резины. В грудной полости, животе, бедрах манекена были размещены белые и серые крысы, черные мыши (по 40 штук каждой масти), клетки человеческой кожи, крови, мухи-дрозофилы, водоросли, крысы, грибы и др. Такие же схема и объекты эксперимента были и на втором корабле-спутнике. На первом корабле-спутнике непосредственно в корабле фиксировали собаку Чернушку, а на втором — собаку Звездочку. Американцы в своих газетах оба спутника с различными животными и растениями назвали «Ноевыми ковчегами». И в самом деле, для биологического зондирования будущих трасс полета человека мы использовали многих представителей обширной эволюционной биологической лестницы. Полеты второго и четвертого кораблей-спутников прошли успешно, все биологические объекты благополучно приземлились с сохранением своих физиологических функций, автоматика скафандра, запасной лодки и НАЗа сработала хорошо.

Несмотря на блестящую работу всех систем и агрегатов космических кораблей-спутников, Государственной комиссией решено было для большей гарантии и надежности целиком повторить эксперимент. Последний пуск перед полетом человека на космическом летательном аппарате был намечен на 25 марта 1961 года. На пуск была приглашена вся шестерка космонавтов с целью ознакомления с космодромом и снятия излишнего нервного напряжения.

Космодром поразил космонавтов. Огромный монтажно-испытательный корпус, ракета, лежащая в могучих объятиях установщика, циклопический стартовый комплекс с пропастью для пламяотводного канала — все это казалось грандиозным и фантастическим, но вместе с тем делало будущий полет более реальным, и все уже понимали, что уже не месяцы, а недели или даже дни остались до первого полета человека на космическом летательном аппарате в просторы Вселенной. С чувством благоговения и восхищения смотрели кандидаты в космонавты на гигантское сооружение, возвышающееся, подобно башне, над космодромом. Вокруг него хлопотали люди, занятые каждый своим делом. Все с большим интересом наблюдали за последними приготовлениями перед.стартом космического корабля с животными на борту. Раздался оглушительный грохот, раздирающий небеса, и море огня и света затмило Солнце. Ракета, стартовав с гигантского пускового стола, начала быстро набирать скорость и удалилась в безоблачные дали. Одновитковый полет прошел быстро, и биообъекты в манекене человека, а также собака Звездочка, совершив кругосветное путешествие, целыми и невредимыми вернулись на Землю.

28 марта 1961 года в конференц-зале Академии наук СССР Президиум Академии наук под председательством вице-президента Топчиева Александра Васильевича провел пресс-конференцию по результатам исследований на кораблях-спутниках. Приехало много наших и иностранных журналистов. Все усердно фотографировали Чернушку, Звездочку и другие биологические объекты. В первом ряду зала сидели Гагарин, Титов и другие космонавты, но на них никто не обращал внимания.

Успешное завершение этих космических экспериментов означало окончание подготовительного периода к полету человека на космическом летательном аппарате. Ученые и руководители разработок доложили Правительству о готовности к космическому полету. 3 апреля 1961 года было принято решение Правительства о запуске пилотируемого корабля в космос. В тот же день конструкторы и ученые в 16.00 вылетели на Байконур. Счет пошел уже на дни и часы. К этому времени все шестеро космонавтов в теоретическом, практическом и в физическом плане были подготовлены к полету. Вся шестерка была почти равная во всех отношениях. Мелочи, касающиеся разности характеров, привычек и интересов космонавтов, на которые обращали внимание конструкторы, космонавты и даже врачи, определяющего значения не имели, и, вероятно, их не стоит выделять.

Первый космонавт должен был в какой-то степени олицетворять эпоху, быть символом времени и своей Родины. Юрий Гагарин — сын крестьянина, переживший страшные годы фашистской оккупации, ученик ремесленного училища. Его дорога — дорога наших сверстников, нашего поколения.

Космонавты, руководители служб, ученые, Каманин, Карпов и другие на трех самолетах вылетели на космодром Байконур. На аэродроме всех встретили руководители космодрома, главные конструкторы, в том числе и Сергей Павлович, который сообщил, что вывоз ракетной системы с кораблем «Восток» намечен на 8 апреля 1961 года, а пуск возможен 10-12 апреля. Члены Государственной комиссии потребовали от руководителей космонавтов четкого графика занятости на весь предстартовый период. Утром 6 апреля 1961 года прилетел Константин Николаевич Руднев — председатель Государственной комиссии, и уже в 11.30 началось техническое совещание с обсуждением результатов отладки регенерационной системы жизнеобеспечения, результатов испытаний скафандров, кресла и полетного задания космонавту. 7 апреля облаченный в скафандр Юрий Гагарин, а за ним и Герман Титов провели в реальном корабле «Восток» свою последнюю тренировку. Мне, Сергею Павловичу и многим другим конструкторам и ученым Юрий Гагарин нравился коммуникабельностью, улыбкой и простотой, а Герман Титов — эрудицией, собранностью. Он любил литературу, искусство и музыку, почти всегда был веселым. Вечером космонавты просмотрели кинохронику о полетах манекенов и биологических объектов на двух последних беспилотных кораблях. При взвешивании в монтажно-испытательном комплексе масса корабля «Восток» с Юрием Гагариным составила 4725 кг, а с Германом Титовым — несколько меньше. Но Сергей Павлович принял решение, что, если потребуется уменьшить массу корабля, он снимет часть контролирующей аппаратуры.

8 апреля 1961 года было проведено заседание Государственной комиссии, на котором после разбора некоторых технических вопросов утверждался экипаж первого пилотируемого космического полета. Н.П.Каманин предложил кандидатуру Юрия Гагарина в качестве основного командира корабля, а Германа Титова в качестве запасного. Предложение было принято без долгих обсуждений.

11 апреля 1961 года в 5 часов утра ракету с пристыкованным к ней и закрытым защитным чехлом «Востоком» повезли из монтажно-испытательного комплекса на старт. По традиции Королев шел перед.ракетой до поворота к стартовому комплексу, где сел в автомашину. Кроме Королева в машине находились его заместители Леонид Александрович Воскресенский и Анатолий Семенович Кириллов. Именно они у перископа в бункере осуществляли запуск космических кораблей.

Заседание Государственной комиссии перед полетом Ю.А.Гагарина 
(1961 г.)

После установки ракеты Гагарин и Титов ездили на стартовую площадку, где был проведен краткий митинг. Потом все пообедали из туб космонавтов. Кстати сказать, я питался пищей космонавтов три дня до старта корабля и три дня после этого для большей уверенности в качестве пищевого рациона космонавтов. После обеда по просьбе Сергея Павловича Борис Раушенбах и Константин Феоктистов провели еще один инструктаж с Юрием Гагариным и Германом Титовым. Впрочем, уже совершенно лишний. Двух отобранных космонавтов поселили в том же домике, в котором размещался я при запусках животных и манекенов. На этот раз в самой большой комнате расположились Юрий Гагарин и Герман Титов, а в двух других — я, Виктор Никитин и Евгений Карпов. На вечернюю беседу к космонавтам пришли Сергей Павлович Королев, Мстислав Всеволодович Келдыш, я и еще несколько сотрудников. Вечер провели довольно весело, в одно из включений радиоприемника диктор «Голоса Америки» объявил, что у русских осталось несколько часов до запуска первого человека в космический полет. Все присутствующие удивились, аж крякнули. Мы, конечно, знали, что и у американцев на стартовой позиции полигона на мысе Канаверал находится ракета с кораблем «Меркурий» и космонавтом Алланом Шепардом. У них старт был отложен по причине утечек кислорода из баллонов. Сергей Павлович и я почти всю ночь перед запуском гуляли около своих домиков, обсуждая предстоящий, крайне ответственный для нас момент, ибо он отвечал за всю техническую подготовку и надежность корабля, а я — за всю медико-биологическую подготовку и безопасность полета. Группа медиков во главе с Иваном Акулиничевым наклеивала датчики на тело Юрия и Германа. В 22 часа 11 апреля космонавты были уже в постелях. По моему указанию по секрету от космонавтов Иван Шадринцев (инженер по радиоэлектронике) вклеил в матрацы космонавтов тензодатчики, а провода от них через дорогу провел к другому помещению, где он вместе с психологом, Федором Горбовым следил за показаниями датчиков. Меня интересовало, как будет проходить сон у космонавтов накануне полета. Юрий и Герман спали совершенно спокойно. В 5 часов 30 минут 12 апреля 1961 года Е.А.Карпов разбудил Гагарина и Титова. Завтракали из туб рациона космонавтов. В 6 часов на старт пришла машина медиков, привезла пищу, ее заложили в корабль. Врачи И.Г.Акулиничев, В.А.Никитин, Ф.Д.Горбов, А.Р.Котовская, Л.Г.Головкин провели медицинский осмотр, доклеили датчики, и космонавты начали облачаться в скафандры с помощью Головкина, Востокова, Сверщека. Во время этой процедуры наведывались С.П.Королев, я, С.М.Алексеев и другие ученые. «Меня одевали первым, — вспоминал Титов, — а Юрия вторым, чтобы ему поменьше париться, ибо вентиляционное устройство можно было подключить только в автобусе». Потом — автобус, стартовая площадка, объятия, поцелуи, возбуждение всех присутствующих. Короткий доклад Председателю Государственной комиссии. К дверям лифта-подъемника космонавта вел Евгений Фролов. Наверху, у края люка, Гагарина встретили монтажники, ведущий конструктор Олег Ивановский и врач Лев Головкин. Все подготовились к долгожданному часу. Юрий Гагарин из кабины переговаривался с Павлом Поповичем, который уже находился в бункере. Ракета с кораблем «Восток» находилась на старте, ее заправляли и проверяли. Сергей Павлович Королев, Мстислав Всеволодович Келдыш и я расположились на стартовой площадке недалеко от ракеты. В стороне от нас стояли министры, заместители министров, маршалы, генералы и другие руководители. Вскоре мы спустились в глубокий бункер и разместились каждый на своем заранее отведенном месте. В операторской и у перископа расположились Л.А.Воскресенский и А.С.Кириллов, у столика АВД (аварийного выключения двигателя в случае неполадок на старте) находились Сергей Павлович Королев и я. Мы получали исчерпывающую информацию о состоянии систем корабля и космонавта. Вдруг ко мне обращается Сергей Павлович: «Володя, что ты все губы свои искусал в кровь, волнуешься?» А я, в свою очередь, спрашиваю: «Почему, Сергей Павлович, Вы такой бледный?». Он только махнул рукой и сказал: «Отвечать-то все равно нам». На случай аварии на старте над пламеотводным каналом была натянута стальная сетка, а по углам площади располагались бетонные укрытия, в которых разместились специально экипированные врачи во главе со Львом Головкиным и спасатели. Леонид Воскресенский, наблюдая старт через перископ, подавал команды. По команде Анатолия Кириллова Б.С.Чекунов нажал кнопку «пуск». В 9 часов 07 минут 12 апреля 1961 года Гагарин крикнул: «Поехали!» Так начался период орбитальных полетов человека на космических летательных аппаратах. Прежде чем рассказать о ходе этого полета и проанализировать его результаты, хочу остановиться на слухах, распространяемых за рубежом.

После успешного полета первого космонавта Юрия Гагарина в зарубежной печати появилось много статей, в которых факт полета гражданина нашей страны подвергался сомнению. Утверждалось, что полету Гагарина предшествовали полеты других советских космонавтов, которые заканчивались их гибелью. Кого только не втягивали эти небылицы. Среди них был и летчик-испытатель Ильюшин Владимир Сергеевич, он попал в 1960 году в автомобильную аварию, затем лечился у нас и в Китае, а в апреле 1960 года Владимир Сергеевич Ильюшин на страницах журнала «Юность» рассказал об этом несчастном случае. Упоминались и другие имена, но правда в том, что до полета Юрия Гагарина ни один советский космонавт в орбитальном и суборбитальном полетах не участвовал. Погиб военный летчик Валентин Васильевич Бондаренко, самый молодой в первом отряде космонавтов, но не в космосе, а на Земле. Это произошло 23 марта 1961 года. В соответствии с расписанием программы тренировок в тот день заканчивалось девятисуточное пребывание его в сурдокамере. Он находился в одиночестве при абсолютной тишине. Давление в камере было пониженным, что компенсировалось повышенным содержанием кислорода. Сняв с себя датчики после медицинских проб, Валентин протер места их крепления ватой, смоченной спиртом, которая упала затем на электрическую плитку. В перенасыщенной кислородом атмосфере камеры вспыхнул пожар. Валентин нарушил инструкцию противопожарной безопасности, сильно обгорел и в больнице скончался. Когда его вытащили из камеры, он был в сознании и все время повторял: «Я сам виноват, никого не вините». Несмотря на это, руководство медицинской службы ВВС и командование, ни в чем не разобравшись, наказали меня, хотя в это время я находился далеко от Москвы на космодроме Байконур. Люди, проводившие эксперимент, отделались легким испугом. Мне же это стоило задержкой в продвижении по службе и в получении звания. Это уже прошлое, но крайне неприятное, незаслуженное.

12 апреля 1961 года в 9 часов 06 минут 59,7 секунды нами впервые в истории человечества осуществлен запуск человека в космическое пространство на корабле «Восток», пилотируемом Юрием Гагариным. Вес корабля-спутника без последней ступени ракеты-носителя составил 4725 кг, высота перигея орбиты — 181 км, высота апогея — 327 км, наклонение орбиты — 64°57'.

Совершая полеты в космическое пространство, человек проникает в новую для него область и делает открытия, которые зачастую невозможно предвидеть. Полеты первых спутников позволили открыть существование радиационных поясов Земли, и это изменило наши представления об околоземном пространстве и радиационной опасности в космических полетах. Несомненно одно: проникновение человека в космос неизмеримо раздвинуло границы нашего познания. Космические аппараты используются для решения многих практических задач: прогнозирования погоды и ледовой разведки, ретрансляции телевизионных и радиопрограмм, проведения широких научных исследований вне атмосферы Земли. За этими первыми шагами последуют полеты человека к другим планетам Солнечной системы, будут созданы обитаемые межпланетные станции. Среди огромного числа биологических, медицинских и научно-технических задач, стоявших перед.нашими учеными и конструкторами при подготовке и осуществлении полета человека в космическое пространство, одной из основных было обеспечение безопасности полета и возвращения человека на Землю. Для этого потребовалось решение многих научно-технических задач, большое количество конструкторских проработок и экспериментальных пусков.

При рассмотрении возможных вариантов первого космического полета человека было признано целесообразным осуществить его на космическом корабле-спутнике, поскольку такой полет непосредственно открывает человеку путь в космос. Полет по баллистической траектории на ракете, не являющийся, по существу, космическим полетом и преследующий в основном цели сенсации, был отвергнут. Не случайно наши ученые и конструкторы с самого начала направили свои усилия на создание искусственных спутников Земли и космических кораблей больших размеров и массы. В этом заключалась принципиальная линия развития космонавтики в нашей стране, обеспечившая нам более успешный путь освоения человеком космического пространства. Начиная со второго спутника с экспериментальным животным Лайкой до корабля-спутника «Восток» ученые нашей Родины неуклонно шли по этому пути. Необходимо было получить как можно больше данных о работе конструкций космических аппаратов, их бортовых систем, отработать надежность управления различными системами в полете. Принципиально новыми задачами являлись создание систем ориентации космических кораблей и решение проблемы возвращения кораблей на Землю. Для полета космонавта на борту космического корабля необходимо было обеспечить поддержание нормального давления газовой среды, температуры, химического состава воздуха и других условий жизнедеятельности человека. При проведении научных исследований космического пространства наряду с решением принципиальных задач по физике космоса удалось получить необходимые данные о биологическом влиянии различных излучений на живой организм в условиях космического полета, а также о метеорной опасности. На основе полученных данных были разработаны меры по радиационной защите аппаратуры и членов экипажа корабля.

При создании космического корабля «Восток» учитывался опыт, полученный при пусках первых кораблей-спутников. Корабли-спутники являлись беспилотными модификациями пилотируемого корабля «Восток». Корабль-спутник состоял из двух основных частей: кабины пилота (спускаемого аппарата) для размещения космонавта и оборудования системы жизнеобеспечения и системы приземления.

В приборном отсеке размещались аппаратура для обеспечения полета по орбите и тормозная двигательная установка корабля. После выведения корабля на орбиту корабль-спутник был отделен от последней ступени-носителя. В полете бортовая аппаратура работала по заданной программе, обеспечивая измерение параметров орбиты, передачу на Землю телеметрической информации и телевизионного изображения космонавта, двустороннюю радиосвязь с наземными станциями, поддерживая в кабине корабля заданный температурный режим, кондиционирование газовой среды в кабине пилота. Управление работой аппаратуры осуществлялось с помощью бортовых программных устройств и при необходимости пилотом-космонавтом вручную. Программа корабля «Восток» была рассчитана на один виток, но конструкция и оборудование корабля позволяли осуществлять и более длительные полеты. По завершении программы полета специальная система произвела ориентацию корабля в определенном направлении. В заданной точке орбитального полета была включена тормозная двигательная установка, которая позволила провести снижение скорости полета корабля на требуемую по расчету величину. В результате этого маневра корабль перешел на траекторию спуска. После отделения от приборного отсека началось торможение кабины с космонавтом в атмосфере. Траектория спуска была выбрана таким образом, чтобы ускорения при вхождении аппарата в плотные слои атмосферы не превышали перегрузок, переносимых человеком. После снижения кабины корабля до заданной высоты включилась система приземления. Непосредственное приземление корабля было произведено на малой скорости. С момента включения тормозной двигательной установки до приземления корабль пролетел 8000 км при продолжительности полета на участке спуска 30 мин. Внешняя поверхность кабины космонавта была покрыта слоем тепловой защиты, предохранявшим ее от сгорания на участке спуска в плотных слоях атмосферы. В оболочке кабины имелись три иллюминатора и три быстрооткрывающихся люка. Иллюминаторы были изготовлены из жаропрочного стекла для обеспечения наблюдения в течение всего полета.

Космонавт размещался в корабле в катапультируемом кресле. Кресло было приспособлено для покидания космонавтом корабля в случае необходимости. Кресло располагалось таким образом, чтобы перегрузки на участке выведения и на участке спуска действовали на космонавта в наиболее благоприятном по переносимости ускорений направлении (грудь — спина). Космонавт был одет в защитный скафандр, обеспечивающий сохранение жизни и работоспособности космонавта даже в случае разгерметизации кабины в полете. В корабле были размещены аппаратура и оборудование для жизнеобеспечения космонавта в полете (системы кондиционирования воздуха, регулирования давления), пища, вода и устройства для удаления отходов жизнедеятельности космонавта, а также аппаратура для контроля полета и система ручного управления кораблем (пульт пилота, приборная доска, блок ручного управления и т.д.). Кроме того, в корабле были предусмотрены:

— система приземления;

— радиоаппаратура для связи космонавта с наземными станциями;

— система автономной регистрации данных о работе приборов, радиотелеметрические системы, различные датчики;

— телевизионная система дня наблюдения за космонавтом с Земли;

— аппаратура для регистрации показателей физиологических функций человека;

— тормозная двигательная установка корабля;

— аппаратура системы ориентации;

— аппаратура управления полетом;

— радиосистемы для измерения параметров орбиты;

— система терморегулирования;

— источники электропитания.

На внешней поверхности корабля были установлены органы управления, элементы ориентации, жалюзи системы терморегулирования и антенны радиосистем. Космонавт, находясь в кресле, имел возможность осуществлять все необходимые операции по наблюдению, связи с Землей, контролю полета и в случае необходимости управлению кораблем.

В корпусе кресла пилота были смонтированы:

— отделяемая спинка с привязной системой для фиксации тела пилота при катапультировании и спуске на парашюте;

— парашютные системы;

— катапультные и пиротехнические системы;

— носимый аварийный запас (пища, вода и снаряжение), радиосредства для связи и пеленгации, которыми космонавт пользовался после приземления;

— система вентиляции скафандра и парашютный кислородный прибор;

— автоматика кресла.

Приземление космонавта могло осуществляться и вместе с кораблем. Такой способ приземления был отработан на четвертом и пятом кораблях-спутниках с животными (Звездочкой и Чернушкой), приземлившимися в кораблях. Был разработан и проверен вариант посадки, когда кресло с космонавтом катапультировалось на высоте 7 км с последующим приземлением его на парашютах.

Система жизнеобеспечения (кондиционирования) поддерживала в кабине пилота нормальное давление, заданную концентрацию кислорода и углекислого газа, температуру 15-22°С, относительную влажность воздуха в пределах 30-70%. Регенерация газовой среды, поглощение углекислого газа и паров воды с выделением соответствующего количества кислорода осуществлялись за счет использования надперекисных соединений калия, причем этот процесс проходил в автоматическом режиме контроля и регулирования. При снижении концентрации кислорода и увеличении содержания углекислого газа специальным датчиком подавался сигнал, по которому исполнительным механизмом изменялся режим работы регенератора. При избытке кислорода в атмосфере происходило автоматическое срабатывание исполнительного механизма, приводившее к снижению выделения кислорода в атмосферу кабины. Аналогично работала система автоматического регулирования влажности атмосферы. При загрязнении атмосферы вредными примесями, выделяющимися при жизнедеятельности организма человека и работе аппаратуры, проводилась очистка атмосферы специальными фильтрами. Разработанная система терморегулирования поддерживала температуру воздуха в кабине в заданных пределах. Отличительной особенностью ее являлось использование для отвода тепла из кабины жидкого хладагента, температура которого поддерживалась стабильной. Хладагент поступал из системы терморегулирования в жидкостно-воздушный радиатор. Расход воздуха через радиатор автоматически регулировался в зависимости от температуры в спускаемом аппарате. Заданный температурный режим в кабине поддерживался с большой точностью.

Для обеспечения стабильной температуры хладагента и заданного температурного режима в приборном отсеке на его внешней стороне имелся радиационный теплообменник с системой жалюзи, управление которыми осуществлялось автоматически.

Для осуществления спуска корабля-спутника в заданный район перед.включением его тормозного двигателя срабатывала специальная система ориентации корабля. В полете корабля «Восток» была осуществлена ориентация по одной из его осей в направлении на Солнце. Сигналы, поступающие с оптических и пироскопических датчиков (чувствительных элементов системы ориентации), преобразовывались в электронном блоке в команды, поступающие в систему органов управления. Система ориентации была способна осуществлять поиск Солнца, разворот корабля и удержание его в требуемом положении с большой точностью. После ориентации корабля в определенный момент включалась тормозная двигательная установка. Команды на включение системы ориентации, тормозного двигателя и других систем выдавались электронным программным устройством. Для измерения параметров орбиты и контроля работы бортовой аппаратуры на корабле была установлена радиоизмерительная и радиотелеметрическая аппаратура. Измерение параметров движения корабля и прием телеметрической информации в полете выполнялись наземными станциями, размещенными на территории страны. Данные измерений автоматически передавались по линиям связи в вычислительные центры, где осуществлялась их обработка. В процессе полета поступали сведения об основных параметрах орбиты и прогнозировалось дальнейшее движение корабля. На корабле имелась радиосистема «Сигнал», работавшая на частоте 19,995 МГц. Эта система служила для пеленгации корабля и передачи части телеметрической информации. Телевизионная система позволяла передавать на Землю изображение космонавта и, стало быть, его поведение, а также выполнять визуальный контроль за его состоянием. Одна камера передавала изображение пилота анфас, а другая в профиль. Двусторонняя связь космонавта с Землей обеспечивалась радиотелефонной системой, работавшей в диапазонах коротких волн (9,019 и 20,006 МГц) и ультракоротких волн (143,625 МГц). Ультракоротковолновой канал позволял вести связь с наземными пунктами на расстоянии до 1500-2000 км. Связь по коротковолновому каналу с наземными пунктами, размещенными на территории нашей страны, как показал опыт, может обеспечиваться на большей части орбиты. Радиотелефонная система имела в своем составе магнитофон, позволявший записывать речь космонавта в полете с последующим воспроизведением и передачей ее при пролете над наземными приемными пунктами. Была предусмотрена также возможность для космонавта радиотелеграфной передачи. Установленные в кабине приборная доска и пульт пилота предназначались для контроля работы основных бортовых систем обеспечения полета, а в случае необходимости — спуска корабля с использованием ручного управления. На приборной доске размещались стрелочные индикаторы и сигнальные табло, электрочасы, а также глобус, вращение которого было синхронизировано с движением корабля по орбите. Глобус позволял космонавту определять текущее местоположение корабля. На пульте пилота находились рукоятки и переключатели, необходимые для управления радиотелефонной системой, регулирования температуры, а также включения ручного управления и тормозного двигателя. На корабле «Восток» был принят ряд дополнительных мер с тем, чтобы исключить возможность всяких случайностей и гарантировать безопасность полета человека. Для ориентации корабля в случае ручного управления космонавт мог использовать оптический ориентир, позволяющий определять положение корабля по отношению к Земле. Оптический ориентир был установлен на одном из иллюминаторов кабины. Он состоял из двух кольцевых зеркал-отражателей, светофильтра и стекла с сеткой. Лучи, идущие от линии горизонта, попадали в первый отражатель и далее через стекла иллюминатора проходили на второй отражатель, который направлял их через стекло с сеткой в глаз космонавта. При правильной ориентации корабля относительно вертикали космонавт мог видеть в поле зрения изображение горизонта в виде кольца. Через центральную часть иллюминатора космонавт просматривал находящийся под ним участок земной поверхности. Положение продольной оси корабля относительно направления полета определялось наблюдением «бега» земной поверхности через иллюминатор. Воздействуя на органы управления, космонавт мог развернуть корабль таким образом, чтобы линия горизонта была видна в ориентире в форме концентричного кольца, а направление «бега» земной поверхности совпадало с курсовой чертой сетки. Это должно было свидетельствовать о правильной ориентации корабля. В случае необходимости поле зрения ориентатора могло закрываться светофильтром или шторкой.

Установленный на приборной доске глобус давал возможность заранее определять наряду с текущим местоположением корабля и место его спуска при включении тормозного двигателя в данный момент времени. Наконец, конструкция корабля позволяла осуществить спуск на Землю и в случае отказа тормозного двигателя за счет естественного торможения его в атмосфере. Запасы пищи, воды, регенерационных веществ и емкость источников электроэнергии были рассчитаны на полет длительностью до 10 суток. В корабле были предусмотрены меры, предотвращающие повышение температуры в кабине сверх определенного предела при длительном нагреве ее поверхности, который мог возникнуть при постепенном торможении корабля в атмосфере.

На протяжении всего участка выведения корабля «Восток» на орбиту Ю.А.Гагарин поддерживал непрерывную связь с наземным центром руководства полетом. Самочувствие космонавта на этом участке полета было хорошим. Он четко фиксировал изменения перегрузок и моменты отделения ступеней ракеты-носителя. Шум в кабине корабля не превышал шума в кабине реактивного самолета. Уже на участке выведения корабля на орбиту Ю.А.Гагарин наблюдал Землю в иллюминаторы. После выведения корабля наступило состояние невесомости. Ю.А.Гагарин отметил, что приборная доска якобы сместилась вверх и вправо. Ему это показалось странным, и тогда он вспомнил мое указание: «Юра, при появлении такого состояния ты должен крепко облокотиться на поручни кресла, напрячься и сосредоточить свой взгляд на одной из точек на приборной доске и спокойно сидеть в кресле». Юра это задание четко выполнил и заметил, как приборная доска переместилась на место, после чего ему стало лучше. Вначале состояние невесомости было непривычным, но вскоре Юрий с ним освоился. После этого самочувствие Гагарина было хорошим, работоспособность сохранилась полностью. В соответствии с заданием и программой полета Гагарин наблюдал за работой оборудования корабля, поддерживал непрерывную радиосвязь с Землей, вел наблюдения через иллюминаторы и оптический ориентир, докладывал на Землю, диктовал на магнитофон, принимал пищу и воду. Земная поверхность хорошо просматривалась с высот до 300 км. Очень хорошо были видны большие реки, береговые линии, рельеф земной поверхности, лесные массивы, облака и тени от облаков. Небо было совершенно черное. Звезды на нем выглядели ярче и четче, чем с Земли. Земля имела очень красивый голубой ореол. Цвета на горизонте изменялись от нежно-голубого — через голубой, синий, фиолетовый — к черному цвету неба. При выходе из тени горизонта Земли можно было наблюдать ярко-оранжевый цвет, который затем переходил во все цвета радуги. В 9 часов 51 минуту была включена автоматическая система ориентации корабля. После выхода из тени она осуществила поиск и ориентацию корабля на Солнце. В 9 часов 52 минуты Ю.А.Гагарин, пролетая в районе мыса Горн, передал сообщение о хорошем самочувствии и нормальной работе бортовой аппаратуры. В 10 часов 15 минут от автоматического программного устройства прошли команды на подготовку бортовой аппаратуры к включению тормозного двигателя. В этот момент корабль находился на подлете к Африке, и от Ю.А.Гагарина было получено очередное сообщение о ходе полета. В 10 часов 25 минут был включен тормозной двигатель и корабль перешел с орбиты спутника на траекторию спуска. В 10 часов 35 минут корабль начал входить в плотные слои атмосферы. Совершив первый в мире космический полет с космонавтом на борту, спускаемый аппарат корабля «Восток» приземлился на мягкую пашню у берега Волги вблизи деревни Смеловка Терновского района Саратовской области 12 апреля в 10 часов 55 минут. Никаких травм у Юрия Гагарина не было. Он покинул корабль методом катапультирования и при снижении, боясь возможности якорения при приземлении, отрезал фал с НАЗом и аппаратурой для регистрации физиологических функций «Микрон», которые, к сожалению, не удалось разыскать.

После возвращения из космического полета Ю.А. Гагарин чувствовал себя хорошо. Никаких расстройств в состоянии его здоровья не отмечалось. Первый в истории человечества космический полет позволил сделать вывод огромного научного значения о возможности полетов человека в космос. Он показал, что человек может нормально переносить условия космического полета, выведения на орбиту и возвращения на Землю. Этим полетом было доказано, что человек может переносить невесомость, сохранять работоспособность. В полете были получены чрезвычайно ценные данные о работе оборудования корабля и его систем.

Первый полет человека в космос открывал новую — космическую эру в истории человечества. Наступило время практического осуществления фантастических проектов, время создания внеземных научных станций, обсерваторий-поселений, космических полетов на Луну, Марс, Венеру и другие планеты Солнечной системы.

Полет первого космонавта Ю.А.Гагарина заложил основы для разработки комплексной системы медицинского обеспечения полетов на космических кораблях. Медицинское наблюдение за космонавтами было начато задолго до полетов. Для оценки состояния здоровья космонавтов после полетов были использованы: материалы многочисленных обследований в предстартовый период как в состоянии относительного покоя, так и при выполнении космонавтами различных тренировок на стендах, в полетах на самолетах, а также в специальных камерах и тренажерах; данные обследований на стартовой площадке в дни, предшествующие полетам, в дни запусков, результаты медицинских обследований в первые часы после приземления корабля и в дни последующих обследований в течение нескольких месяцев. Юрий Гагарин точно выполнял программу тренировок в условиях действия экстрараздражений, искусственно создаваемых помех. В сложной обстановке у него отмечались адекватные реакции. Его физическая и нервно-психическая устойчивость была оценена высоко. Положительная реакция на «новизну» обстановки и деятельности показала хорошую переносимость и выносливость к различным воздействиям, способность к активному отдыху и расслаблению даже в короткие паузы, которые можно было использовать для отдыха, и быстрое включение в работу. Все это, а также беспредельное стремление к выполнению первого полета, высокий эмоциональный настрой позволяли ему рассчитывать на успешное выполнение полетного задания. Во время выведения корабля на орбиту и в условиях невесомости космонавт чувствовал себя хорошо. Спуск и приземление проходили благополучно. При выведении на орбиту и во время спуска он оценивал перегрузки, не выходившие за пределы тех, которые он испытывал во время тренировок на центрифуге. Первый врачебный осмотр был проведен через 3 часа после приземления. В этот период космонавт был несколько утомлен, однако хорошо ориентировался в обстановке, активно вступал в контакт с окружающими, давал автографы. Жалоб, кроме усталости, не предъявлял. Все обстоятельства полета воспроизводил точно, почерк его не отличался от обычного. Полет на самолете с места посадки до Куйбышева в течение 2 часов перенес хорошо. Весь последующий период обследования самочувствие и общее состояние Юрия Гагарина оставались хорошими, работоспособность сохранялась на высоком уровне. Основные результаты медицинских обследований космонавта в предстартовый период, во время пребывания на стартовой площадке в день полета, после его окончания и последующие 13 месяцев имели незначительный разброс значений, обычный для нормального здорового человека с нормальным ходом жизни и деятельности. Колебания массы тела космонавта в первые дни после полета не превышали 500 г. В последующие месяцы масса тела увеличилась с 68,5 кг до 71,1 кг. Не наблюдалось изменений окружности грудной клетки, периметров конечностей и мышечной силы. Температура тела составляла 36,3-36,7°С. Колебания жизненной емкости легких не выходили за пределы ошибки метода измерения. Частота сердечных сокращений в предстартовый период и на стартовой площадке перед запуском оставалась в диапазоне нормальных колебаний (60-70 ударов в минуту). За 5 минут до старта частота пульса значительно увеличилась, достигнув 110-133 ударов в минуту. После полета она была в пределах исходных величин. Подобные изменения отмечались и со стороны частоты дыхательных движений грудной клетки. Артериальное давление до и после полета не превышало 120/70-125/70 мм рт.ст. По данным электрокардиограммы как после вращения на центрифуге, так и после космического полета значительных изменений не было зарегистрировано. Клиническое обследование не выявило каких-либо изменений в деятельности сердечно-сосудистой системы и органов дыхания. Это нашло подтверждение при плетизмографическом исследовании периферического кровообращения. При этом тонус артериальных и венозных сосудов не был изменен. Отмечалось лишь некоторое повышение артериального давления за день до полета и преобладание вазоконстрикторных реакций на внешние раздражители после него. При исследовании высшей нервной системы, мочеполовых органов и брюшной полости после полета патологических и стойких функциональных изменений не было выявлено. Изменения основных физиологических функций, зарегистрированные после полета, не выходили за пределы обычных реакций на стресс-раздражители, применявшиеся при тренировках в наземных условиях. В связи с ожидавшимся длительным воздействием невесомости проводилось тщательное обследование состояния ЛОР-органов и функций вестибулярного анализатора. Во время полета и после него космонавт никаких неприятных ощущений вестибулярного характера не испытывал. Не вызывали их и резкие повороты головы в условиях невесомости. Движения рук были плавными, координация движений не нарушалась. Иллюзорных ощущений не было. При осмотре после полета, как и до него, выявлялась небольшая отечность слизистой носовой полости. Со стороны носоглотки, гортани и барабанных перепонок заметных нарушений не отмечалось. На аудиограммах изменений при сопоставлении с исходными данными также не было. Радиопереговоры вел хорошо, слышимость не снижалась. Отолитовые и вращательные реакции, а также защитные движения при специальных пробах оставались нормальными. Все пробы на координацию движений до и после полета не нарушались. Изменений функций глазодвигательных, зрительного и обонятельного нервов не наблюдалось. Следовательно, космический полет не оказал какого-либо неблагоприятного влияния на состояние органов чувств.

В периферической крови у Ю.А.Гагарина после полета в течение 13 месяцев патологических изменений не отмечалось, не выявлено признаков, указывающих на раздражение или угнетение функций кроветворных органов. По данным биохимических исследований, изменений метаболизма не было обнаружено. Клинические анализы мочи после полетов оставались без изменений. Биохимическое исследование мочи показало, что количество свободных и связанных оксикортикостероидов оставалось увеличенным и через 7-9 суток после полета. Интересны также результаты иммунологических исследований. После полета наблюдались выраженная активация бактерицидных свойств кожи по отношению к кишечной палочке и некоторые изменения со стороны аутофлоры.

Судя по данным клинических обследований Ю.А.Гагарина, космический полет не вызвал в его организме каких-либо патологических изменений. Нестойкие и полностью обратимые функциональные изменения указывали на стрессовые и компенсаторные реакции организма. Отсутствие неблагоприятного влияния факторов космического полета на космонавта позволило начать подготовку следующего космического полета.

Сергей Павлович Королев и другие технические руководители с самого начала считали, что следующий полет на корабле «Восток-2» должен быть односуточным. Руководители медико-биологического обеспечения полетов были против односуточного полета космонавта Г.С.Титова, мотивируя это тем, что при односуточном полете животных Белки и Стрелки собака Белка именно на 4-6-м витках вела себя крайне неспокойно, билась, старалась освободиться от привязных ремней, лаяла и у нее была рвота. С.П. Королев настаивал на односуточном полете корабля «Восток-2», объясняя это тем, что технические средства и схема посадки корабля после 4-8-виткового полета не отработаны. Следовало бы поработать и над схемой иной посадки. Да и для исследования влияния невесомости на организм человека данных одного одновиткового полета, конечно, мало. Несмотря на наши предупреждения, члены Государственной комиссии большинством голосов по настоянию технического руководителя приняли решение о проведении односугочного полета корабля «Восток-2».

Космонавт Г.С.Титов был хорошо физически и психологически подготовлен к выполнению очень сложного на тот период космического полета. Реакции его организма при суточном пребывании в макете кабины, в которой он должен совершить полет, были умеренными и указывали на высокую степень тренированности. Частота пульса колебалась в пределах 60-84 ударов в минуту, а частота дыхания составляла 16-18 в минуту. Показатели артериального давления, электрокардиограммы, электроэнцефалограммы и электромиограммы не выходили за пределы индивидуальной нормы. Вестибулярные пробы он выполнял четко и безошибочно. Перегрузки переносил хорошо. Перед.полетом у Г.С.Титова специально исследовали нервно-психические особенности, адекватность реакций в условиях нагрузок, сохранение работоспособности при воздействии различных помех. Результаты наблюдений и разнообразных испытаний позволили сделать вывод о готовности космонавта к полету.

Особый интерес представляли физиологические исследования непосредственно перед стартом. 5 августа 1961 года, накануне полета, космонавт был спокоен, реакции его были адекватны обстановке. В зарегистрированных физиологических показателях не отмечалось каких-либо отклонений от обычных значений. Г.С.Титов спокойно провел ночь накануне старта: сон был глубоким, без сновидений. Космонавт проснулся вполне отдохнувшим, в хорошем и бодром настроении.

В период, непосредственно предшествовавший старту, Г.С.Титов выполнял многочисленные элементы предстартовой подготовки, действия его были точны и четки. В течение 4 часов предстартового периода частота сердечных сокращений возрастала от 70 до 120 ударов в минуту, что свидетельствовало о нарастающем эмоциональном напряжении. Частота дыхательных движений в это время колебалась от 12 до 30 в минуту. Интересно отметить, что динамика изменений частоты пульса и дыхания у Г.С.Титова была близка к изменениям тех же показателей в предстартовый период у Ю.А. Гагарина.

После завершения предстартовых операций, в выполнении которых космонавт принимал активное участие, космический корабль-спутник «Восток-2» стартовал 6 августа 1961 года в 9 часов утра.

Перегрузки на активном участке соответствовали расчетным величинам. Шум и вибрации, сопровождавшие работу двигателей, не создавали дискомфортных условий. Барометрическое давление в кабине равнялось земному; температура, влажность и газовый состав атмосферы оставались такими же, как перед стартом. Учащение пульса и дыхания, отмеченное еще в предстартовый период, продолжалось в течение первой минуты полета, когда эти показатели достигли максимальной величины (130 и 20 в минуту соответственно). Амплитуда дыхательных движений возросла в два с половиной раза. Изменения показателей электрокардиограммы соответствовали увеличению частоты сердечных сокращений. Хотя перегрузки нарастали, частота сердечных сокращений после первой минуты активного участка полета стала снижаться и к моменту выведения корабля на орбиту составляла уже 110 ударов в минуту.

Активный участок полета Г.С.Титов перенес хорошо. Он поддерживал постоянную радиосвязь с пунктом управления полетом, своевременно и точно информировал Землю о работе агрегатов и систем корабля. Когда выключился двигатель последней ступени и корабль отделился от ракеты-носителя, наступило состояние невесомости. При переходе к такому состоянию у Г.С.Титова появились иллюзии перевернутого положения. Ему показалось, что приборная доска переместилась вверх, а он как бы совершал полет в положении вниз головой. Это ощущение сохранялось около минуты. Затем пространственная ориентировка восстановилась.

В условиях невесомости частота сердечных сокращений продолжала последовательно снижаться, достигнув через 6 часов полета в среднем 80 ударов в минуту, что немного превышало обычные значения этого показателя. Обращали на себя внимание колебания частоты сердцебиения (от 70 до 105 ударов в минуту). Частота дыхания существенно не менялась, однако примерно через 7 часов полета намечалась тенденция к урежению дыхательных движений до 12-15 в минуту. По данным электрокардиограммы каких-либо существенных сдвигов не отмечалось.

В период орбитального полета космонавт испытывал неприятные ощущения, которые он охарактеризовал как состояние, близкое к укачиванию. Эти ощущения выражались в легком головокружении и подравнивании. Они становились заметными при резких движениях головой и наблюдении за быстро перемещающимися предметами. С течением времени эти явления все более беспокоили космонавта, но не нарушали его работоспособность.

В строгом соответствии с программой он выполнял операции до ориентации и управлению кораблем, осуществлял четкую радиосвязь, проводил киносъемку и наблюдение, фиксировал в бортжурнале показания приборов, данные самонаблюдения, а также результаты выполненных операций и физиологических проб. Некоторые из этих проб были рассчитаны на изучение координации движений в невесомости и исследование функционального состояния вестибулярного аппарата.

Весьма существенно то обстоятельство, что удовлетворение основных физиологических потребностей человека оказалось вполне возможным в условиях невесомости. Акт глотания не был нарушен и проходил так же, как и в условиях земной гравитации. Опорожнение мочевого пузыря не было затруднено. Космонавт спал, и, хотя сон не был все время глубоким, продолжительность его не отличалась от обычной. Во время сна частота сердечных сокращений снизилась до 56-64 ударов в минуту. После отдыха самочувствие космонавта несколько улучшилось, а во время спуска с орбиты головокружение и подташнивание полностью прошли.

В течение полета в кабине поддерживались гигиенические условия, близкие к комфортным: температура воздуха не превышала 22°С, влажность составляла 54-75%, барометрическое давление держалось на уровне 760 мм рт.ст. Концентрация углекислого газа не поднималась выше 0,4%, а кислорода колебалась в пределах 24-27%. Неприятных теплоошущений космонавт не испытывал, а незначительные колебания газового состава воздуха кабины не могли сказаться на его ощущениях или явиться источником заметных отклонений регистрируемых физиологических функций.

После завершения 17-го витка вокруг Земли был включен тормозной двигатель и начался спуск космического корабля с орбиты. Во время торможения у Г.С.Титова возникли значительные перегрузки, вызвавшие появление «серой пелены» в глазах. Это отмечалось иногда и при имитации аналогичной перегрузки на центрифуге. Субъективно участок торможения космонавт перенес удовлетворительно, данные регистрации физиологических функций принципиально не отличались от показателей, полученных на центрифуге.

После полета космонавт прошел всестороннее медицинское обследование, во время которого не было обнаружено каких-либо изменений в состоянии его здоровья.

Анализ объективных материалов, полученных во время полета, и сопоставление их с данными субъективной оценки космонавтом своего состояния свидетельствуют о том, что условия относительно продолжительного космического полета не нарушают работоспособность, что специально подготовленному и тренированному человеку можно доверить выполнение сложных и ответственных операций по управлению космическим кораблем и его агрегатами и по проведению исследований и наблюдений. Очень важно то обстоятельство, что суточный цикл жизни, включающий активную деятельность, отдых и сон, прием пищи и отправление естественных надобностей, в условиях космического полета существенно не нарушается. При этом не отмечается каких-либо нарушений в функционировании основных физиологических систем. Эти факты свидетельствуют о принципиальной возможности жизни в условиях невесомости.

Определенное беспокойство вызывал симптомокомплекс укачивания, развившийся у Г.С.Титова во время полета. Пока мы еще не располагаем достаточно достоверными данными, раскрывающими механизмы возникновения этих расстройств. На основании некоторых теоретических соображений можно предположить, что в условиях невесомости при отсутствии гравитационных и зрительных пространственных ориентиров создаются предпосылки для появления иллюзорных представлений о положении тела в пространстве, а это, в свою очередь, приводит к головокружению и тошноте. Возможно также, что при невесомости повышается чувствительность вестибулярного аппарата к ускорениям, которые в обычных условиях никаких ощущений не вызывают. Не исключено, что причиной укачивания были и индивидуальные особенности космонавта. Вот как описывал свой полет Г.С.Титов:

«Программа полета предписывала: С 18 часов 30 минут 6 августа до 2 часов 7 августа надлежит спать. Раз так, то в кабине должно быть тихо. Двусторонняя радиосвязь со мной временно прекращалась. Радиотелеметрический контроль за работой аппаратуры корабля-спутника, аппаратуры обеспечения жизнедеятельности космонавта продолжался, хотя динамики в кабине были выключены.

Для меня понятие «ночь — день» в какой-то степени сместилось, ведь уж столько утренних зорь и вечерних закатов я встретил и проводил.

Есть еще одно обстоятельство, которое свидетельствовало о том, что отдых необходим. Речь идет о некоторых явлениях, довольно неприятных, связанных с состоянием невесомости. Очевидно, это оно, длительное состояние невесомости — ведь уже почти девять часов я висел в кабине корабля «Восток-2» — вызвало некоторые изменения в моем вестибулярном аппарате. Временами бывало так, что я чувствовал себя неважно. Возникали неприятные ощущения.

Двенадцать часов. Прошло ровно три часа, как «Восток-2» оторвался от Земли. Выполняю очередные задания.

12.30. Обед. Так значилось в моем почасовом расписании. Особого аппетита у меня не было. Сказывались, очевидно, волнения перед стартом, необычное состояние невесомости.

К моим услугам тубы с космической пищей. Самая, так сказать, простейшая сервировка. Ни тарелок, ни ложек, ни ножей, ни вилок, ни салфеток. Протягиваю руку к контейнеру с пищей, беру первую тубу — первое блюдо. Ее вес на Земле определен очень точно: 150 граммов. Это суп-пюре, концентрат. Выдавливаю этот концентрат прямо в рот, как зубную пасту.

Суп полагается есть с хлебом. Даже в космосе. Беру кусочек хлеба, откусываю небольшую порцию, разжевываю, глотаю. Потом еще порцию супа, еще кусочек хлеба.

На второе — мясной и печеночный паштет, тоже в тубе. Третье — сладкое. Это черносмородиновый сок. Из тубы он выходит свободно, даже несколько капель пролилось, то есть повисло прямо перед глазами. Они неподвижно застыли в воздухе, точно чудесные бусинки, отсвечивая темно-вишневым цветом. Пришлось подобрать их пробкой и отправить по назначению.

Вообще-то поесть в космическом корабле, в условиях невесомости, — довольно сложно. Приведу такие примеры. Допустим, вы хотите пить. Берете стакан, пытаетесь налить воды из термоса. Вода не выливается, хотя вы термос опрокинули горлышком вниз. Почему не льется вода? Ответ простой: она невесома. Достаточно ударить по дну термоса — и вода выльется, то есть выйдет из сосуда и поплывет по воздуху, свернувшись в шар.

Предположим, вы все же наполнили водой стакан, который держите в руке. Опустите его вниз, и вода, ничем не связанная со стаканом, останется висеть в воздухе на том же уровне, где ранее находился стакан. Подуйте на нее — и она поплывет блестящим шаром.

В основном сон протекает нормально. В полете уснул, но ненадолго. Очнулся от странного непривычного ощущения. Подсознательно понял, что тело находится в какой-то неудобной позе; мои руки сами собой приподнялись и, лишенные весомости, висели в воздухе. Пришлось их засунуть под ремни. Так удобнее.

Взглянул на световое табло. Оно показывало, что корабль совершает восьмой виток.

Крепкий сон пришел не сразу. На короткие мгновения просыпался на десятом и одиннадцатом витках, смотрел на световое табло и вновь засыпал. Потом, как говорят, вошел во вкус и уснул крепко.

В состоянии невесомости спать нелегко. Переворачиваться с боку на бок, менять положение рук, ног, головы незачем: ни руки, ни ноги не затекают.

Словом, спалось легко, хорошо. Проснулся и первым делом глянул на часы. Стрелка показывала 2 часа 35 минут. Проспал! Вот досада! Ведь на Земле могут подумать о каком-нибудь неблагополучии, могут всерьез забеспокоиться.

Полет еще продолжался, и предстоял один из сложных его этапов — снижение и посадка. Мое внимание к полету не ослабевало ни на минуту. Во время семнадцатого витка в наушниках раздался знакомый голос Главного конструктора:

— «Орел»! Готовы ли к посадке? Незамедлительно отвечаю:

— Готов!

И вот в ходе 17-го витка в соответствии с программой полета была включена автоматика, обеспечивающая спуск и приземление корабля в заданном районе. Так же, как и в предыдущем, в этом полете использовалась полностью автоматизированная система ориентации, включения тормозного двигателя, управления и спуска. Однако при необходимости я мог совершить посадку корабля самостоятельно.

Корабль был сориентирован, включился тормозной двигатель, и «Восток-2» перешел на траекторию спуска. Перед спуском я не закрыл шторки иллюминатора и с интересом наблюдал яркое свечение воздуха, обтекающего корабль при входе в плотные слои атмосферы, изменение цветов этого свечения по мере уменьшения скорости и высоты.

Сам по себе спуск космического корабля с орбиты, прохождение его через плотные слои атмосферы и посадка — дело весьма сложное, требующее совершенства и четкости действий.

По опыту полета Юрия Гагарина было известно, что когда корабль на огромной скорости входит в верхние слои атмосферы, происходит аэродинамический нагрев обшивки, а воздух светится. Создается впечатление, что огромные языки пламени мечутся вокруг, лижут обшивку корабля, грозя его уничтожить.

— Действуйте по программе, и все будет хорошо, — еще раз сказал Главный конструктор.

— Есть действовать, как учили, — ответил я полушутя.

«Восток-2» вошел в плотные слои атмосферы. Тормозной двигатель значительно уменьшил скорость, уменьшилась также и высота. И тут произошел неощутимый и почти незаметный переход от состояния невесомости к обычному, земному. В какой-то момент я почувствовал, что для поднятия руки надо затратить определенное усилие, что плотно сижу в кресле.

Сомнений нет, с невесомостью покончено. Стали нарастать перегрузки торможения.

За иллюминаторами сгущается розовый свет, бушующий вокруг корабля, становится пурпурным, затем багровым. Это значит, что теплозащитная оболочка корабля накалилась, вызвав яркое свечение воздуха. Да, там, снаружи, многотысячеградусная жара, а здесь, в кабине, термометр спокойно стоит на 22 градусах Цельсия.

Пламя снаружи бушует и неистовствует все сильнее и сильнее. Красиво, но, прямо скажем, и жутковато. Ведь даже жаропрочные стекла иллюминаторов начинают желтеть. Но знаю: тепловая защита надежна, она многократно проверена в подобных условиях.

Перегрузки растут сильнее. Скоро они должны уменьшиться. И действительно, через некоторое время становится легче дышать, двигаться, а вскоре и совсем стало легко. Свечение воздуха также исчезло.

Следующий этап полета — приземление. Это также ответственный этап, хотя бы потому, что он заключительный«.

Космонавт Г.С.Титов за полет потерял 1800 г массы тела. Температура тела повысилась до 37,6°С. Через 1 час 37 минут после приземления частота пульса составляла 128 ударов в минуту, частота дыхания — 22 в минуту. Через 9 часов 27 минут эти показатели пришли в норму.

Биохимические исследования крови подтвердили высказанное предположение о сгущении крови, поскольку общее количество белковых фракций крови оставалось увеличенным еще в течение 45 часов после полета. Биохимические исследования мочи выявили после полета повышенную активность функции коры надпочечников и печени (увеличение содержания оксикортикостероидов), умеренные и обратимые изменения метаболизма дезоксирибонуклеиновых кислот, что, видимо, связано с повышенной утилизацией этих веществ в организме в период приспособления к новым условиям. При исследовании иммунологической реактивности космонавта после полета было установлено, что бактерицидные свойства кожи по отношению к кишечной палочке хорошо сохранены. Антимикробная функция слюны была выраженной. Длительный космический полет оказался сильной нагрузкой на организм человека. Основным »ответом» организма была стресс-реакция. Неблагоприятными реакциями в полете были вестибулосенсорные и вестибуловегетативные сдвиги, связанные с невесомостью.

Результаты медицинских обследований космонавта Г.С.Титова показали необходимость дальнейшего совершенствования системы медицинского отбора, подготовки и тренировки космонавтов с целью предотвращения возникновения вегетативных и сенсорных расстройств при полетах в невесомости.

В процессе выполнения полетного задания Г.С.Титов убедился, что резкие повороты и наклоны головы провоцируют неприятные ощущения (головокружение и ощущение плавания предметов). Это указывало на повышенную вестибулярную реакцию космонавта. Начиная с 4-го витка появилось чувство тяжести в голове и давления в области надбровных дуг, а также неприятное ощущение в глазных яблоках при их движении (особенно в крайних отведениях). Выполнение пробы с поворотом головы при вытянутых руках вызывало головокружение и ощущение плавания предметов. При визуальном контроле за положением рук после вращения головой космонавт отметил заметное отклонение рук: при повороте головы вправо правая рука отклонилась вниз и направо, а левая — вверх и налево.

Невесомость не помешала космонавту принимать пищу, пользоваться ассенизационным устройством и даже спать. Правда, сон, особенно в начале, был несколько беспокойным, а аппетит пониженным. Можно полагать, что ухудшение аппетита и наблюдавшиеся у космонавта неприятные ощущения были обусловлены раздражением вестибулярного аппарата под влиянием невесомости. Важно отметить, что указанные признаки изменений со стороны вестибулярного аппарата почти полностью проходили, как только космонавт принимал исходную собранную позу и переставал делать резкие движения головой. В значительной степени эти явления уменьшились после сна и полностью исчезли после включения тормозной системы корабля, т.е. с момента начала действия перегрузок.

Все системы жизнеобеспечения корабля «Восток-2» работали хорошо, никаких нарушений состава газовой среды и теплового режима в кабине корабля не было. Температуру в кабине космонавт регулировал самостоятельно в соответствии со своими теплоощущениями.

Приземление прошло успешно. Субъективные ощущения, испытанные Г.С.Титовым во время действия перегрузок при возвращении на Землю, были в тех же пределах, что и при тренировках на центрифуге, однако переносил он эти перегрузки несколько хуже, чем при тренировках. Через некоторое время после приземления космонавт чувствовал общую усталость. Никаких патологических изменений в состоянии здоровья Г.С.Титова не было зарегистрировано.

Таким образом, самым важным итогом полета Г.С.Титова на корабле «Восток-2» было получение доказательств сохранения работоспособности на достаточно высоком уровне в течение всего 25-часового пребывания человека в космосе. Научная программа полета корабля «Восток-2» была выполнена полностью.

Впервые в истории человечества были получены научные данные о влиянии невесомости на состояние организма человека в условиях суточного цикла жизни в космическом полете, о сохранении работоспособности космонавта на уровне, обеспечивающем выполнение сложного полетного задания. Положительно была оценена работа всех систем жизнеобеспечения на корабле и индивидуальных средств обеспечения безопасности космического полета. Полет Г.С.Титова разрешил многие сомнения, но поставил перед.космической физиологией и космической медициной новые вопросы.

После полетов Ю.А.Гагарина и Г.С.Титова советскими учеными и конструкторами была проведена большая исследовательская работа, направленная на повышение физиологической устойчивости человека к действию факторов космического полета и некоторое улучшение условий для более длительного пребывания человека в кабине космического корабля.

Помимо общеизвестных методов обследования применялись специально разработанные методики с целью: а) выявления резервных возможностей человека при воздействии факторов космического полета; б) определения особенностей физиологического воздействия анализаторов, играющих немаловажную роль в формировании у человека пространственных представлений (к таким анализаторам относятся зрительный, двигательный, вестибулярный, кожный и др.).

Понятие здоровья человека еще не характеризует его устойчивость к действию факторов внешней среды, возможность приспособления к ним и подавления неблагоприятных реакций с помощью различных внутренних механизмов. Некоторые вестибулярные пробы, используемые для определения годности к летной службе, оказываются малоинформативными для оценки переносимости человеком длительных вращений, перегрузок или различных комбинаций вестибулярных раздражений. Вместе с тем человек может до некоторой степени подавлять вегетативные реакции, возникающие при вестибулярных раздражениях, усилием воли, с помощью мышечных напряжений и т.д. Отсюда возникла необходимость исследований закономерностей взаимного влияния органов чувств с тем, чтобы определить условия, которые либо растормаживают, либо подавляют реакции каждого анализатора в отдельности. Выявленные закономерности помогли рекомендовать приемы затормаживания неблагоприятных реакций в полете.

В целом проведенные исследования дали возможность разделить людей на группы с точки зрения их индивидуальных особенностей, определяющих характер реакций в ответ на разнообразные внешние воздействия. Для космических полетов отбираются лица, наиболее стойкие по всем показателям, выносливые к длительным раздражениям и относительно быстро к ним приспосабливающиеся.

Важным направлением в системе отбора космонавтов является психологическое изучение каждого космонавта, выявление эмоционально устойчивых лиц, обладающих быстрой реакцией, хорошей памятью, вниманием, способных в короткие сроки вырабатывать целенаправленные координированные движения.

Вместе с тем следует отметить, что индивидуальные особенности человека нестабильны: встречаются отклонения от общепризнанных условных понятий нормы, может повышаться устойчивость организма к внешним воздействиям в довольно широких пределах. Это достигается путем соответствующей подготовки. Такая подготовка является одной из главных задач космической медицины и подразумевает разработку мероприятий, направленных на повышение устойчивости человека к факторам космического полета.

У Г.С.Титова в полете наблюдались некоторые вегетативные расстройства. Это заставило нас еще раз пересмотреть программу отбора и подготовки космонавтов в сторону ее усложнения, поскольку в условиях невесомости могут иметь место нарушения скоординированности функционального взаимодействия всех органов чувств человека при доминирующей роли вестибулярного аппарата. В разработке дополнительных тестов и методов отбора и подготовки космонавтов большое значение имели исследования, проведенные известными учеными Михаилом Емельяновым, Евгением Югановым, Эдуардом Лапаевым, Юрием Крыловым и др. Благодаря работам этих замечательных ученых удалось значительно повысить физиологическую устойчивость космонавтов к перегрузкам и невесомости.

Тщательный анализ указанных явлений позволил высказать предположение, что наряду с индивидуальными особенностями космонавта, определяющими его реакции в условиях воздействия факторов космического полета, немалую роль играет слаженная физиологическая система анализаторов пространства (вестибулярного, зрительного, двигательного и др.). Было выявлено, что в условиях невесомости возможны нарушения взаимодействия перечисленных анализаторов и изменения порогов чувствительности вестибулярного аппарата. В результате длительное воздействие даже незначительных по силе вестибулярных раздражителей, в частности ускорений Кориолиса, вызывает симптомы, напоминающие болезнь укачивания.

После обсуждения результатов космических полетов космонавтов Ю.А.Гагарина и Г.С.Титова на государственном и научном уровнях было принято решение осуществить первый групповой космический полет кораблей «Восток-3» и «Восток-4» продолжительностью по трое суток.

Отмеченные физиологические сдвиги вестибуловегетативного и вестибулосенсорного плана у космонавта корабля «Восток-2» явились основанием для более тщательного отбора космонавтов с использованием специально разработанных методов исследования вестибулярных реакций, позволяющих определять особенности функционирования вестибулярного аппарата в условиях взаимодействия с двигательным и зрительным анализаторами, а также для разработки методов тренировки вестибулярного и двигательного анализаторов. К концу подготовки космонавтов для полета на кораблях «Восток-3 и -4» выяснилось, что устойчивость вестибулярного аппарата к прямолинейным, угловым, кориолисовым ускорениям и их комбинированным воздействиям оказалась повышенной по сравнению с исходными данными в несколько раз.

С целью постоянного и более полного контроля за состоянием космонавтов и условиями в кабинах космических кораблей был значительно увеличен объем научной информации с борта космического корабля. Наиболее важными научными задачами медико-биологических исследований в ходе полетов космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4» являлись определение и изучение:

— состояния основных физиологических функций человека в длительном космическом полете;

— особенностей течения суточной периодики физиологических процессов в условиях длительного орбитального полета вокруг Земли;

— работоспособности космонавтов на различных участках полета космических кораблей;

— эффективности доработанных методов отбора и тренировки космонавтов к космическим полетам;

— эффективности работы систем жизнеобеспечения и безопасности в полете.

Состояние и работоспособность космонавтов в полете определяли, используя следующие методы:

— биотелеметрическую информацию, характеризующую состояние основных физиологических систем организма (нервной, сердечно-сосудистой, дыхательной и др.);

— телевизионное наблюдение за космонавтами, позволяющее составить представление о поведении, двигательной активности, координации движений, позе и т.д.;

— радиообмен по каналам связи корабля с Землей, на основании которого можно вынести заключение о работоспособности, особенностях речеобразования, точности выполнения отдельных рабочих операций;

— оценку объема и качества выполнения полетного задания по всем его многочисленным и разнообразным по характеру элементам (рабочим операциям, регулированию среды кабины, режиму работы и отдыха, приему пищи и т.д.).

В августе 1962 года отмечалась повышенная солнечная активность, наблюдалось увеличение хромосферных вспышек на Солнце. Зондирование стратосферы в полярных зонах нашей страны показало значительное ухудшение радиационной обстановки в околоземном космическом пространстве. Кроме этого, США произвели запуск и взрыв ядерной установки проекта «Аргус» в космическом пространстве. В околоземном космическом пространстве создался искусственный радиационный пояс. Значительное ухудшение радиационной обстановки в стратосфере вынудило нас отложить на 7 суток запуск кораблей «Восток-3» и «Восток-4». Корабль «Восток-3» с космонавтом А.Г.Николаевым стартовал 11 августа 1962 года в 11 часов 30 минут. Корабль преодолел расстояние более 2 млн. 600 тыс. км, 64 раза облетел вокруг Земли, продолжительность этого полета составила почти 95 часов. Полет корабля «Восток-4» с космонавтом П.Р.Поповичем был начат 12 августа 1962 года в 11 часов 02 мин. Он пролетел около 2 млн. км и обогнул Землю более 48 раз, пробыв в полете 70 часов 57 мин. Космонавты практически одновременно приземлились в районе южнее Караганды 15 августа 1962 года. В течение примерно 71 часа летчики-космонавты совершали совместный полет, пройдя путь, почти в три раза превышающий расстояние от Земли до Луны.

Программа полета предусматривала выведение кораблей на орбиту с интервалами в одни сутки. Время старта второго корабля устанавливалось с учетом фактических параметров орбиты первого корабля так, чтобы после выведения второй корабль оказался на орбите в непосредственной близости от первого. В случае плохого самочувствия космонавта или отклонений в работе аппаратуры кораблей предусматривалась возможность в любой период полета совершить досрочную посадку с использованием автоматики или ручного управления по желанию космонавта. Осуществление группового полета потребовало решения некоторых новых технических и организационных задач, в том числе организации и подготовки службы поиска и эвакуации космонавтов в случае приземления в нерасчетном районе. Космонавт А.Г.Николаев на 3-и сутки полета попросил разрешения продолжать полет на 4-е сутки. Учитывая хорошую переносимость условий полета, особенно невесомости, и четкое выполнение всего полетного задания, Государственной комиссией было принято решение продлить полет А.Г.Николаева еще на одни сутки с переходом на рацион питания в 1500 ккал, то есть вдвое меньше, чем полагалось по штатному рациону (около 3000 ккал).

Для ведения радиопереговоров между наземными станциями и кораблями «Восток-3 и -4» был специально разработан закрытый код переговоров, кстати сказать, бесполезный и усложнявший работу и переговоры. Если по этому коду космонавт сообщал на Землю, что он видит грозу, молнию, это означало, что у него открылась неукротимая рвота и наземным службам необходимо принимать срочные меры к возврату корабля на Землю и спасению космонавта. В полете корабля «Восток-4» с космонавтом П.Р.Поповичем случился следующий казус. П.Р.Попович на 3-й сутки полета в радиопереговорах с наземной службой сообщил по коду, что видит в полете грозу, молнию. Этим сообщением Попович вызвал переполох в ЦУПе. Решено было запросить борт корабля «Восток-4» открытым текстом: какую грозу видит космонавт Попович в полете. Попович, поняв свою ошибку, быстро сообщил в ЦУП по радио, что он видит метеорологическую грозу. Этим он развеял все наши сомнения, подготовительные мероприятия были отменены. Полет корабля «Восток-4» продолжался. П.Р.Попович запросил руководство полетов разрешения на продолжение полета на одни сутки сверх запланированных трех суток полета. Взвесив все обстоятельства хода полета, Государственная комиссия решила не продолжать полет и осуществить посадку корабля «Восток-4» по штатной программе полета. Корабль «Восток-4» приземлился 15 августа 1962 года, т.е. в тот же день, что и корабль «Восток-3».

В предстартовый период состояние и самочувствие космонавтов было отличным. Утром в день старта были проведены последние фоновые записи физиологических функций. За 4 часа до старта у А.Г.Николаева частота пульса была 72 удара в минуту, частота дыхания — 11 в минуту, у П.Р.Поповича — 80 и 15 в минуту соответственно. В дальнейшем в связи с предшествовавшим старту эмоциональным напряжением у обоих космонавтов, как в свое время у Ю.А.Гагарина и Г.С.Титова, было отмечено постепенное учащение пульса. За 1 час до старта у А.Г. Николаева частота пульса достигала 88 ударов в минуту, у П.Р.Поповича — 100 ударов в минуту, за 5 минут до старта у А.Г.Николаева — 115 ударов в минуту, у П.Р.Поповича — 110 ударов в минуту.

Выведение корабля на орбиту оба космонавта перенесли хорошо. На активном участке полета частота пульса у А.Г.Николаева достигала 120 ударов в минуту, у П.Р.Поповича — 130 ударов в минуту. В условиях невесомости самочувствие космонавтов было хорошим. У А.Г.Николаева частота пульса возвращалась к исходным нормальным значениям через 10 — 12 часов полета, у П.Р.Поповича — через 6 часов.

Рацион питания А.Г.Николаева и П.Р.Поповича состоял из натуральных продуктов с учетом вкусов космонавтов. В состав рациона входили различные сандвичи, мясные продукты, пирожки, фрукты, упакованные в пакеты, а также полноценные пищевые продукты и готовые блюда в жидком и пюреобразном состоянии, герметически упакованные в алюминиевые тубы. Пищевые продукты для космонавтов изготовлялись со строгим соблюдением санитарно-гигиенических требований, а специальная обработка позволила значительно увеличить срок их хранения. При этом сохранялись вкусовые свойства.

Суточный рацион, рассчитанный на 4-разовое питание, был насыщен витаминами и складывался из первого и второго завтраков, обеда и ужина. Дневные перерывы между приемами пищи составляли 4-5 часов. Примерная энергетическая ценность каждого приема пищи была следующей: первый завтрак — 730-740 ккал, второй завтрак — 720-730 ккал, обед — 770-780 ккал, ужин — 470-480 ккал (всего 2690-2730 ккал).

Для обеспечения космонавтов водой был сконструирован специальный резервуар из полиэтилена, что дало возможность свободно принимать воду в условиях невесомости. Консервирующие вещества, прибавляемые к воде, делали ее приятной на вкус на всем протяжении полета.

Космонавты в полете нормально пользовались специальным ассенизационным устройством; состояние невесомости этому не препятствовало.

В течение полета самочувствие космонавтов оставалось хорошим. Ни у одного из космонавтов не было обнаружено также нарушений электроэнцефалограммы и кожно-гальванических реакций. Отличное выполнение полетного задания свидетельствовало о высоком уровне их работоспособности. А.Г.Николаев и П.Р.Попович выполняли все задания строго в соответствии с программой полета. Они отсоединялись от подвесной системы и свободно плавали по кабине, координация движений и ориентировка при этом не нарушались.

Во время полета системы космических кораблей работали хорошо. Гигиенические параметры в кабине корабля поддерживались на заданном уровне. Перед началом спуска у обоих космонавтов отмечалось небольшое учащение пульса и дыхания. Спуск они перенесли хорошо. Приземление было удачным: травм или ушибов не было. Через час после приземления частота пульса у А.Г. Николаева составляла 96-104 удара в минуту, у П.Поповича — 85 ударов в минуту при частоте дыхания 14 и 16 в минуту соответственно. Послеполетное медицинское обследование космонавтов не выявило у них каких-либо отклонений.

В космическом полете А.Г.Николаева и П.Р.Поповича был получен большой объем радиотелеметрической информации, после изучения которой появились новые научные данные, необходимые для обеспечения более длительных космических полетов. Анализ медико-биологических данных позволил сделать следующее заключение.

Пребывание в невесомости в течение почти 100 часов не вызвало у космонавтов заметных изменений суточной периодики физиологических процессов. Общее состояние и основные физиологические функции космонавтов в течение всего полета не выходили за пределы нормы. Была доказана возможность выполнения рабочих операций в условиях длительного нефиксированного положения и свободного перемещения космонавтов в кабине космических кораблей при невесомости. Принятые методы подготовки космонавтов оправдали себя. Системы жизнеобеспечения и индивидуальные средства снаряжения обеспечили поддержание в кабинах космических кораблей оптимальных условий для жизнедеятельности космонавтов. Было высказано предположение, что космонавты смогут перенести полеты длительностью несколько сотен часов.

Полученные данные позволили более целенаправленно проводить экспериментальные медико-биологические исследования при будущих полетах в космическое пространстве.

В период подготовки и проведения полетов кораблей «Восток-3» и «Восток-4» проводился отбор и подготовка женщин-космонавтов. Были отобраны следующие кандидаты в космонавты:

1. Пономарева Валентина Леонидовна, имела два высших образования: инженер-летчица и инженер-экономист.

2. Соловьева Ирина Баяновна, высшее образование, парашютистка.

3. Сергейчик Жанна Дмитриевна, высшее образование, парашютистка.

4. Кузнецова Татьяна Дмитриевна, высшее образование, парашютистка.

5. Терешкова Валентина Владимировна, ткачиха Ярославской мануфактуры, парашютистка.

При проведении тренировок женщин — кандидатов в космонавты на снарядах, стендах и в полете на самолетах было выявлено, что у женщин в определенный период месячного жизненного цикла резко снижается физиологическая устойчивость к действию экстремальных факторов космического полета. Была проведена серия медицинских, физиологических исследований состояния женского организма в разные периоды месячного цикла и его устойчивости к действию экстремальных факторов. Из Сухумского питомника обезьян (Института экспериментальной патологии и терапии АМН СССР) в Москву в ИАКМ доставляли обезьян-самок. После выполнения большой серии экспериментов с вращением обезьян на центрифуге и анализа полученных данных было выявлено, что женский организм менее всего устойчив к действию экстремальных факторов среды (ускорений) на 14-18-е сутки месячного цикла, что соответствует периоду овуляции. Из этого следует, что старт космического корабля и спуск в этот период для женщин нежелателен. После выполнения программы подготовки и тренировки отобранных женщин — кандидатов в космонавты было проведено их полное медицинское и физиологическое обследование. По результатам медицинского обследования и теоретической подготовленности женщин — кандидатов в космонавты была определена следующая последовательность допуска к космическому полету:

1. Пономарева Валентина

2. Соловьева Ирина

3. Кузнецова Татьяна

4. Сергейчик Жанна

5. Терешкова Валентина.

При вмешательстве Никиты Сергеевича Хрущева и молчаливом согласии Сергея Павловича Королева, Мстислава Всеволодовича Келдыша и Николая Петровича Каманина, вопреки заключению врачебной комиссии, космонавтом № 1 среди женщин была определена Валентина Терешкова. Решающую роль при этом сыграло социальное происхождение В.Терешковой. Это, конечно, был не лучший вариант отбора.

14 июня 1963 года начался полет космического корабля-спутника «Восток-5», пилотируемого космонавтом Валерием Быковским. 16 июня 1963 года на орбиту был выведен корабль-спутник «Восток-6», пилотируемый женщиной-космонавтом Валентиной Терешковой. Полет Валерия Быковского продолжался 119 часов. За это время корабль преодолел расстояние более 3 млн. 300 тыс. км. Полет Валентины Терешковой продолжался почти 71 час, корабль совершил 48 оборотов вокруг Земли и пролетел за это время около 2 млн. км.

Осуществление длительных космических полетов Валерия Быковского и Валентины Терешковой потребовало разработки и решения серьезных медико-биологических проблем. Этим полетам предшествовала большая исследовательская работа по изысканию более совершенных методов регистрации физиологических функций человека в длительном полете и улучшению условий пребывания человека в кабине космического корабля (гигиенических условий, питания, водообеспечения и др.). Естественно, подготовка к полету женщины потребовала проведения научных исследований, обусловленных анатомо-физиологическими особенностями женского организма. В частности, была разработана новая система фиксации ряда датчиков для регистрации дыхания и сердечной деятельности.

Основными научными задачами медико-биологических исследований при полете космонавтов В.Быковского и В.Терешковой на космических кораблях «Восток-5» и «Восток-6» являлись:

— дальнейшее изучение длительного влияния факторов космического полета на человеческий организм;

— изучение психофизиологических возможностей и работоспособности человека в условиях длительной невесомости в сочетании с другими факторами полета;

— исследование особенностей реакций организма женщины на воздействие условий космического полета;

— дальнейшее изучение суточной периодики физиологических процессов человека в космическом полете;

— изучение эффективности усовершенствованных методов отбора и специальной подготовки космонавтов;

— изучение работы системы медико-биологического контроля за состоянием космонавтов и микроклиматом в кабине корабля;

— изучение эффективности работы систем жизнеобеспечения и средств безопасности в космическом полете.

Выполнению этих задач способствовали специально разработанные приемы телевидения в сочетании с радиотелефонными переговорами, которые до известной степени восполнили пространственный и временной разрыв, существовавший ранее между врачом на Земле и экипажем космического корабля. Тщательная методическая подготовка, высокий уровень технического оснащения позволили получить ценную научную информацию по всем каналам телеметрии и системам.

В орбитальном полете космонавт В.Ф.Быковский выполнил весь объем полетного задания и научных исследований. Он четыре раза (на 18, 34, 50-м и 66-м витках) освобождался от привязной системы и свободно плавал в кабине, выполняя необходимый объем работы. В невесомости он производил резкие движения и перемещения (в вестибулярных пробах) и не отмечал никаких неприятных ощущений. Нарушений в функции зрительного анализатора он также не отмечал. В течение всего полета у него сохранялся хороший аппетит и сон. Физиологические отправления не встречали затруднений. Состояние здоровья В.Ф.Быковского в течение всего полета было хорошим, работоспособность сохранялась на достаточно высоком уровне.

Орбитальный полет В.В.Терешковой планировался на трое суток. В.В.Терешкова, по данным телеметрии и телевизионного контроля, перенесла полет в основном удовлетворительно. Переговоры с наземными станциями связи велись вяло. Она резко ограничивала свои движения. Сидела почти неподвижно. У нее явно отмечались сдвиги в состоянии здоровья вегетативного характера. Часть заданий и работы по кораблю она не выполняла, что заставило технического руководителя полета С.П.Королева обязать Б.В.Раушенбаха провести дополнительный инструктаж В.В.Терешковой по работам, связанным с системами корабля. Ухудшение состояния В.В.Терешковой и снижение ее работоспособности было связано с неблагоприятным действием невесомости. На мое предложение взять из аптечки одну таблетку мепробомата (успокаивающего средства) и принять ее В.В.Терешкова ответила отказом и заявила: «Доктор, не беспокойтесь, я задание выполню». Сергей Павлович Королев, видя телевизионное изображение В.В.Терешковой, сидящей неподвижно и не полностью выполняющей задания, потребовал от Государственной комиссии прекратить полет и начать спуск корабля «Восток-6» на Землю. Председатель Государственной комиссии Л.В.Смирнов ответил, что вопрос о прекращении полета по медицинским показаниям есть прерогатива руководителя медицинской программы. Я, взвесив все за и против, принял решение просить Государственную комиссию продолжать полет. Таким образом, я взял на себя всю полноту ответственности за космический полет В.В.Терешковой продолжительностью трое суток. На реплику Сергея Павловича о качестве отбора и подготовки космонавтов я ответил, что мы сейчас пожинаем плоды вмешательства С.П.Королева, М.В.Келдыша и Н.П.Каманина в дела, в которых они не компетентны.

Полет продолжался, состояние В.В.Терешковой и ее работоспособность не улучшались. После сна эмоциональное напряжение несколько снижалось и очень незначительно улучшалась работоспособность В.В.Терешковой. Частота пульса у нее колебалась от 58 до 84 ударов в минуту. Значительные колебания частоты сердечных сокращений отмечались в пределах коротких интервалов времени, частота дыхания колебалась от 16 до 22 в минуту.

Частота пульса у космонавта В.Ф.Быковского в полете колебалась от 46 до 80 ударов в минуту, а частота дыхания — от 12 до 22 в минуту. Суточные колебания частоты сердечных сокращений были сходны с данными, зарегистрированными в длительных земных экспериментах.

Перегрузки на участке спуска оба космонавта перенесли удовлетворительно.

В течение всего полета в кабине кораблей «Восток-5» и «Восток-6» параметры микроклимата были близкими к оптимальным. Температура воздуха колебалась от 10 до 15°С, влажность воздуха — в пределах от 35 до 60%, концентрация кислорода не превышала 29%, углекислоты — 0,5% при нормальном барометрическом давлении.

Посадка кораблей «Восток-5» и «Восток-6» прошла в районе Джезказгана в Казахстане. В район посадки В.В.Терешковой приземлилась наша сотрудница — врач, мировая рекордсменка по парашютному спорту Любовь Мазниченко. Она заявила протест Валентине Терешковой в связи с нарушением установленного режима космонавта в районе места посадки космического корабля. Валентина Терешкова все бортовые запасы пищевых продуктов из рациона космонавта раздала местным жителям, окружившим ее. Сама она пила кумыс и ела пищу, переданную ей казахами. Бортовой журнал космонавта был ею экстренно дописан на месте посадки, а не в полете. В корабле был наведен некоторый гигиенический порядок уже после приземления. Этими действиями была искажена истинная картина на месте посадки. Ученые были лишены возможности объективно оценить состояние В.В.Терешковой и состояние внутри корабля.

Полетами кораблей «Восток-5» и «Восток-6» завершился этап полетов одноместных космических кораблей. На одноместном космическом корабле крайне ограничены возможности космонавтов, ибо 8 часов в сутки выделяется на сон, а это большая потеря времени для выполнения научно-исследовательских задач в течение космического полета.

Еще до окончания программы полетов одноместных космических кораблей «Восток» у нас в коллективе 2-го Управления ИАКМ проводились исследования по отработке отдельных элементов систем жизнеобеспечения экипажей космических кораблей. Помимо физико-химических методов регенерации газовой среды в космическом корабле с использованием надперекисных соединений кислорода с щелочными металлами (в основном с калием), у нас впервые начали разрабатываться и биологические методы регенерации газовой среды для кораблей за счет воспроизводства кислорода на основе реакций фотосинтеза. Во 2-м Управлении ИАКМ был создан отдел, который возглавил Евгений Шепелев, по подбору фотосинтезирующих высших и низших биологических объектов. Коллектив этого отдела, в который входили Алексей Федорович Клешнин — видный ученый биолог-ботаник, Ганна Мелешко и другие исследователи, разрабатывал методы культивирования одноклеточных водорослей и высших растений с целью регенерации газовой среды и воспроизводства биомассы высших растений для использования в рационах питания экипажей космических кораблей. Все эти исследования сдерживались отсутствием в ИАКМ производственной базы для разработки и изготовления ферментеров и культивационных оранжерейных устройств для проведения широких исследований по отработке технологических процессов выращивания высших растений в ограниченных объемах кабин. Благодаря помощи командования Министерства обороны СССР и ВВС в ведение ИАКМ был передан механический военный завод, расположенный на Центральном аэродроме Москвы, который выполнял ремонт военной техники. Казалось бы, после передачи завода институту на основании ранее вышедших решений правительства о развитии исследований по космической биологии и медицине можно было бы развернуть широкие исследования по углубленному изучению реакций организма человека на действие комплекса факторов космического полета, по разработке систем жизнеобеспечения членов экипажа на основе биологических и физико-химических методов воспроизводства пищевых продуктов, регенерации газовой среды, воды, минерализации и утилизации отходов человека и системы. Но не тут-то было, наоборот, все затормозилось, так как у некоторых руководителей ВВС, в частности у маршала авиации Сергея Игнатьевича Руденко, и медицинской службы ВВС сложилось впечатление, что коллектив ученых, руководимый В.И.Яздовским, занимается исследованиями по космической биологии и медицине, которые якобы не имеют прямого отношения к Военно-воздушным силам страны. Работа ученых 2-го Управления ИАКМ осложнилась. Начались систематические нападки на коллектив, особенно на его руководителя, с обвинениями в том, что мы занимаемся не своим делом. Мы не должны заниматься исследованиями, поисками более совершенных технических и медицинских решений и разработкой приборов и установок, а должны получать от промышленности изготовленное оборудование и эксплуатировать его для нужд обороны. С этим положением я не был согласен и обосновывал это тем, что постановлением Правительства страны проведение всех исследований по космической биологии и медицине было возложено на ранее сформировавшийся коллектив ученых в ИАКМ, а постановление необходимо выполнять. Создалась ведомственная неразбериха, которая страшно мешала работе нашего коллектива. Помощи командования и медицинской службы ВВС мы не ощущали, наоборот, были только помехи. В один из летних дней 1962 года первый заместитель главнокомандующего ВВС маршал авиации С.И. Руденко собрал совещание в своем Управлении на улице Большая Пироговка, дом 23. На нем присутствовали: начальник медицинской службы ВВС генерал-майор А.Н.Бабийчук, заместители начальника ИАКМ Н.П.Сергеев и я, заместители начальника 2-го Управления ИАКМ А.М.Генин, В.Г.Денисов, представитель аппарата ВВС М.Н.Мишук и другие. Председательствующий С.И.Руденко выступил с речью: «Товарищ Яздовский, я хочу Вам разъяснить следующее положение. Принято, что Военно-воздушные силы как часть Министерства обороны не призваны проводить исследования в интересах космонавтики, медицины и особенно биологии, они должны получать от промышленности соответствующие изделия, установки и эксплуатировать их в интересах обороны. Создавать научные заделы и научные приборы — это не дело Министерства обороны. Вы это должны учесть и перестроить направления работы. Вам ясно, товарищ Яздовский?» Я, встав по стойке «смирно», ответил: «Товарищ маршал, предельно не ясно».

С.И.Руденко совещание закрыл, и все разъехались. На следующий день С.И.Руденко позвонил мне по прямому телефону и попросил приехать к нему в управление. На эту просьбу я ответил: «Сергей Игнатьевич, я от себя ничего не делаю, я честно выполняю решение правительственных органов. Если Вы возражаете и хотите разговаривать, как вчера, в приказном тоне, то, вероятно, мне не следует к Вам ехать. Вы в письменной форме мне прикажите, и я, приложив руку к козырьку, отвечу: «По Вашему приказанию будет выполнено».

В такой сложной обстановке приходилось работать, невзирая на грубый командный стиль. Постоянно сталкивались с самовольством и игнорированием решений Правительства. Приходилось приспосабливаться и работать. Сергей Павлович Королев и Мстислав Всеволодович Келдыш хорошо знали об этом, но, к сожалению, мер к разрядке создавшегося напряжения не принимали. Кстати сказать, контроль за выполнением принятых решений даже в самом верхнем эшелоне власти проводился чисто формально, и то с позиций приятельских и узковедомственных отношений. Все старались угодить друг другу, особенно вышестоящему руководителю.

В недавно вышедшей в свет книге дневников Н.П.Каманина (Каманин Н.П. Скрытый космос: 1 книга. — М.: Инфортекст — ИФ, 1995) довольно подробно характеризуется механизм принятия решений по космосу в высших эшелонах власти. Вместе с тем на обложке книги сообщается, что «В 1960-1971 годах Николай Петрович Каманин руководил всеми работами по подготовке советских космонавтов». Это не совсем так. Будучи помощником Главнокомандующего ВВС по космосу, Н.П.Каманин основное внимание уделял воспитательной работе, подготовке космонавтов к зарубежным поездкам, а также сопровождал их во время этих зарубежных командировок. За космические полеты, за научные программы он никакой ответственности не нес. Вместе с тем я, работая в те годы заместителем начальника Института авиационной и космической медицины по науке, нес всю полноту ответственности и за развитие космической биологии и медицины, и за здоровье космонавтов. Обладая от природы «непокладистым характером», я отстаивал интересы этой новой науки. И это не было «не замечено» вышестоящим руководством (С.И.Руденко, С.Ф.Агальцовым, Н.П.Каманиным и др.): В итоге все мои шесть представлений к генеральской должности были отклонены.