Должен сразу предупредить, что единой, общеузморской оценки происшедшего нет. Взять хотя бы вопрос самый начальный: ожидалось ли в Узморье приземление первого космонавта?

Старший киномеханик колхоза Рубан Петр Семенович свидетельствует:

— Когда мы фундамент нового Дома культуры размечать начали, в это время сообщает радио, что первый космонавт включил тормозную аппаратуру. И в это время получился над головой у нас взрыв. В облаках — не в облаках, в общем, в воздухе мы ничего не заметили. Потом появилось что-то, но на очень большой высоте. Ну, значит, мы посмотрели, но не обратили внимания. И сами, значит, начали продолжать работу. Не подумали, что космонавт приземляется.

Но тут же — мы беседовали с Рубаном в правлении колхоза — были высказаны и совершенно иные мнения:

— Нет, подумать, конечно, подумали, потому что народ весь был на воле: и на плантациях многие работали и на огородах у себя лично. Подумали о чем? Что за взрыв? Или Пауэрса, как говорят, поймали еще одного, понимаете? Вот в таком духе.

— Подумали: это космонавт. У всех мысль была: это космонавт. И все работу приостановили не только, как говорится, в общественном, но и в личном хозяйстве. И все бросились узнать, как космонавт приземлился.

— Как раз по радио сообщили, что запущен спутник с человеком на борту, который, понимаете, в спутнике нажимает на тормоза и приземляться начинает.

— Не спутник, а космический корабль!

— Ну да, спутник...

— Корабль с космонавтом, еще раз повторяю!

— Ну да, я побег, запряг лошадь, и мы с председателем сельпо Абраменко помчались в галоп. Выскочили на бугор — смотрим, корабль. Мы хотели увидеть Гагарина, но немножко не доехали, как его взяла машина и повезла.

— Правильно, вот и мы с Ефимычем тоже...

Рубан, однако, остался стоять на своем. Он считает: как можно было подумать, что это космонавт приземляется, если еще недавно радио передавало: «Гагарин, пролетая над Африкой...» Рубан бросил работу и перестал фундамент под клуб размечать лишь после того, как около правления колхоза началось оживление...

— Потому что туда позвонили из области и спросили: «У вас что-нибудь замечается?» Председатель колхоза сказал, что замечается, и тогда-то ему сообщили: это — приземление первого в мире космонавта Гагарина. После того и мы все узнали...

Многие видели, как опускался Гагарин, но встретить его успели лишь трактористы, которые близ того поля работали, где космонавт приземлился. Трактористы ходят в Узморье в главных историках. А самый главный из главных — учетчик бригады Руденко Иван Кузьмич, который и факты изложит складно и даст им оценку грамотную, политическую. А еще есть некий шофер, который ходит в изгоях, потому что в то утро, 12 апреля, сколько трактористы его ни просили, к месту приземления их не повез, говоря, что спешит семена подвозить к сеялкам. Ему до сих пор не простили той неразумности: лишь по его вине не был Гагарин доставлен в правление— для первой связи с Москвой, а также для местной истории.

Самый лучший разговор у меня получился со старым бригадиром трактористов Казаченко Василием Ивановичем:

— Отработал на тракторе смену, захожу в общежитие. Передают, что Юрий Алексеевич Гагарин над Южной Америкой, вот... Ну, прослушали мы это известие, и, значит, ложусь я спать. Только лег, слушаю— взрыв. Выскакиваем мы: в чем дело, что за взрыв? Кругом смотрим, нет ничего. Потом смотрим: что-то большое, в виде котла такого в небе висит. Значит, смотрим. Кто залез на крышу, а кто, значит, так. Да. А может, это Гагарин? Тут нас стояло человек двадцать. Мы, шестеро, пошли. Остальные все не пошли. Значит, пошли мы, шестеро. А его все дальше и дальше сносит, за грань за нашу. Тут склон, овражек, и уже не видать нам за ним ничего. Когда с овражка поднялись, видим, так метров пятьдесят от нас, идет Гагарин. С этой, с Тахтаровой. Она с девчонкой. Идут, разговаривают...

(Тут я должен прервать Василия Ивановича и в скобках напомнить читателям слова Гагарина о женщине в платочке и о маленькой девочке как о первых землянах, которые его встретили. И хотя женщина эта, жена лесника Анна Акимовна Тахтарова, и ее внучка Рита встретили Гагарина не на земле колхоза имени Шевченко, что в Узморье, а на земле соседнего колхоза «Ленинский путь», но во имя истории и при этом не покушаясь на роль Узморья в истории космоса я разыскал все же семью Тахтаровой, которая живет сейчас в Энгельсе. Поскольку Анна Акимовна была больна, я взял интервью у ее внучки Риты. Сейчас она учится в третьем классе, а в то апрельское утро, когда она сказала бабушке по-татарски: «Смотри, чего-то летит!» — Рите было неполных шесть лет. Что же запомнила Рита?

— Мы с бабушкой ходили сажать картошку. Я носила картошку, а бабушка сажала ее. Потом прибежала корова.

— Какая корова?

12 апреля 1961 года.

— Звездочка прибежала и начала есть картошку. Я больше ничего не знаю.

— А кого ты видела?

— Гагарина. Бабушка звала его молока попить, а он не хотел.

— Разве ты знала тогда, что это космонавт Гагарин?

— Нет.

— Когда стала старше, узнала?

— Да.

— Ты испугалась Гагарина?

— Да. Бабушка тоже испугалась. На деревьях были ласточки. Они тоже испугались, когда Гагарин прилетел.

— Так, значит, Звездочка начала есть картошку, да?..

— Да, она прибежала, начала есть картошку, а я отогнала ее и смотрю, как бабушка с Гагариным разговаривает. Потом бабушка расстегнула ему пуговицы. Он был в черных перчатках.

— А кто первый увидел Гагарина, ты или бабушка?

— Я в ведре носила картошку, а бабушка сажала. Потом я увидела, как он летит, и говорю бабушке: «Смотри, чего-то летит!» Она поглядела, он летел прямо на наш огород. Бабушка испугалась. Мы с ней взяли ведро и отбежали. Потом он кричит: «Мамаша, куда вы бежите? Свои!» Бабушка остановилась, посмотрела на него и побежала к нему, разговаривать с ним начала. Я тоже побежала за ней.

— И тоже с Гагариным разговаривала?

— Он спросил: как тебя зовут? Я говорю: Рита. Потом я испугалась и убежала домой.

Рита побежала домой, а ее бабушка сказала Гагарину, что, если он лошадь запрячь сможет, она отвезет его до телефона. Гагарин засмеялся и тут увидел шестерых трактористов.)

— Гагарин глянул, — продолжает рассказ Казаченко, — народ появился возле: ага, тут, значит, мне помощь дадут. Оборачивается и с этой Тахтаровой идет сюда. Близко, метров на пять подходит. Видим, пожарная каска на нем, скафандр. Ну, значит, подходит и: «Разрешите представиться, первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин». Ну, у нас все затряслось. Да как же это так! А он Руденко Кузьмичу руку, а тот говорит: Иван Кузьмич. Вторым я стою. Я растерялся, да, и вот он руку держит, мне нужно сказать свои инициалы, а я не могу... Он говорит: «Что вы, отец, так волнуетесь?» «Юрий Алексеич, говорю, как же не волноваться? Пятнадцать минут, как мы вас слушали над Южной Америкой, и вдруг мы с вами сейчас». А сам плачу, и радостно так мне, и слезы у меня, не выговорю инициала никак. Держу его, значит, за руку, а он говорит, что при такой технике все может быть, да, батя. Ну и спрашивает: «Как вы сюда попали?» «А мы тут, значит, сеем». «Ах, сеете, вот хорошо,— он говорит,— вы сумеете, значит, помочь мне быстрее связаться с Москвой». А затем просит: «Помогите мне раздеться». Рядом со мной стоял Алексей Веревка. Он начал одну руку расшнуровывать, скафандр на шнурке, как вот ботинки, ну а я начал вторую руку. Вдруг появляется машина по оврагу, подъезжает, и старший лейтенант сразу подскакивает: «А, Юрий Алексеич, здравствуйте, здравствуйте!» Обнялись, значит, да. И вот они обнялись с этим лейтенантом, то есть с этим майором, и тот говорит: «Ну, как самочувствие?» Гагарин говорит: «Ничего. Как мне быстрее с Москвой связаться?» Сели они в кабину и поехали...

Гагарин вскоре вернется на место своего приземления, и Казаченко еще увидит первого космонавта. А пока я хочу дать слово Мишанину Анатолию Семеновичу, которого в Узморье называют «космонавтом № 2». Будучи большим знатоком всяческих механизмов, Мишанин сильно заинтересовался космическим кораблем Гагарина.

6 января 1965 года.

— Подъезжаю я к кораблю на своем мотоцикле, а потом Петр Иванович Серегин, председатель райисполкома нашего, подъезжает. «Ты, Мишанин, здесь?» Я говорю: здесь. «Ну, в общем,— говорит,— ты давай охраняй, а я поеду сообщать». Охраняю; посмотрел — гудит, шумит, да. Я, значит, нахожу ключ, открываю скважину, там горит электричество, приборы все светятся.. Я залезаю, значит, туда, залезаю и начинаю опробывать механизмы, как они работают: доброкачественно, или недоброкачественно... Ну вот, питом я нашел в корабле такие отделения, в которых было кушанье: пюре мясное, шоколадный соус, малиновый соус, крыжовниковый соус, и яблочки были, хлебцы были. Ну, хлебцы были, как вот спичечная коробка, только пополам, конечно. Маленькие такие... Я это, конечно, попробовал: аппетитно, сытно. А один тюбик шоколадного соуса даже привез до дому. Я взял тюбик не для того, чтобы скушать, а как реликвию хотел содержать его. Тюбики все небольшие были, вместимостью грамм сто—сто пятьдесят примерно, и заворачивались гайкой. Я, когда привез тюбик-то до дому, дал шоколадный соус дочке Ире попробовать. Дочка Ира попробовала: «Ой, папка, вкусно». И по всей улице угощала детвору: «Попробуйте, папка от Гагарина гостинец привез!» Не сохранил я этот соус как реликвию. Да и сам тюбик кто-то из детворы унес... Так вот, опробываю я это, значит, контейнер (Мишанин, как и многие его односельчане, называет космический корабль также контейнером.— Ю. З.), и тут опять подъезжает Серегин Петр Иванович: «Ну как, Мишанин?» Я говорю: в порядке. Я говорю: Петр Иванович, тут на целый месяц покушать можно. Я говорю: очень все вкусное, съедобное. Затем прилетел Алексей Иванович Шибаев, секретарь обкома партии наш. Ну и спрашивает: «Мишанин, как, ты уже побывал в контейнере?» Я говорю: был, Алексей Иванович, но там все в порядке, я могу рассказать, где что находится. А военные уже подъехали, огораживать начали. Один майор, правда, на меня закричал: «Какого, дескать, ты черта лазаешь, где тебе не положено?..» А я ему по-солдатски: на фронте пять лет был, не убили, а здесь как-нибудь, говорю... А майор: «А если бы взорвался?» А я говорю, что нет, взорваться мы не взорвались бы...

Мишанин сказал, вылезая из корабля с шоколадным соусом: «Я космонавт № 2». И по сей день слывет в Узморье «вторым космонавтом».

Рассказ о событии, знаменательном в истории Узморья, а также всей нашей планеты, Василий Иванович Казаченко завершает так:

— Смотрим, уже отсюда бежит народ и отсюда. А Гагарин возвратился на вертолете, вышел, направился к нам идти, но военный врач сказал что-то, и усадили его в вертолет, и полетел вертолет. Да... Шел я домой по селу, наверное, часа четыре, хоть мне до дому пятнадцать минут, как в село вошел. Рассказывал каждому как было и не мог дойти. Говорю, шел часа четыре домой. Никак не дойду. Домой пришел, и опять говорят: «Ну, рассказывай». Да, говорю, отработал тридцать один год на тракторах, а на тридцать втором все ж таки счастье такое у меня получилось...

И пошла с того дня жизнь Василия Ивановича Казаченко, как и вся здешняя жизнь, по космическому исчислению. В годовщину со дня Гагарина все село вышло в поле, а на то место приземлялись парашютисты.

Приземляться на то место — одно удовольствие, еще Гагарин сказал...

— Еще Гагарин сказал: хорошая у вас местность, — вспоминает Руденко Иван Кузьмич. — Ну, правда, местность очень хорошая. Проходит овраг, лесопосадка, возле оврага тоже деревья кругом посажены, и характерно, что в день его приземления там хороший такой кустарник рос, к тому же это дело было 12 апреля, и как раз уже посевная шла, и очень хорошая такая местность была.

На этой местности теперь стоит монумент, чуть поменьше московского, но, конечно, не хуже...

А 6 января прошлого года Узморье вновь встречало Гагарина, познакомилось с его женой Валентиной.

Жена тоже очень понравилась.

Эта вторичная встреча — история совершенно отдельная. Приведу ее лишь в коротких выдержках:

— Он теперь наш, окончательно наш. Председатель вручил ему трудовую книжку!

— Он сказал, правда, постоянно работать у вас не могу, у нас много сейчас своей работы...

— Нет, он сказал, участвовать в труде сильно не могу, но, как член колхоза, я целиком и полностью...

— Он выступал у нас в Доме культуры, а после этого у председателя на квартире было устроено угощение небольшое.

— Все было на столе: курицу жарили, торт приготовили, мед поставили. А он самовар попросил, попросил картошки, и все картошку в шинели ели. И Юрию Алексеевичу и Вале очень у нас понравилось.

Я спросил Руденко:

— А что бы вы пожелать хотели члену колхоза имени Шевченко и космонавту Гагарину по случаю пятилетия того приземления?

— Понятно, пожелать еще лучших успехов и, может быть, если понадобится, он должен слетать на Луну тоже!