В политической борьбе лидеров разваливающегося Союза использовалось все. Особенно модными были лозунги по облегчению народной жизни. В результате принятых президентом Казахстана мер молодое пополнение казахской национальности, в отличие от прежних лет, начало проходить службу на территории своей республики. Около шести тысяч юношей-казахов влились в военно-строительные части космодрома.

Условия быта и службы стройбата космодрома были ужасающими. Начальник космодрома генерал-лейтенант Крыжко А.Л. информирует своих руководителей, что в военно-строительных частях социально-бытовые условия личного состава крайне тяжелые. В столовых бытует страшное обворовывание солдатского котла. Из 100 килограммов мяса до солдат доходит 10-15 килограммов. Не хватает столовой посуды — на 100 человек имеется 15-20 ложек, 5-6 бачков для раздачи пищи.

Многие солдаты спят не в казармах, а где придется, в различных «загашниках», подвалах, подворотнях.

Не хватает на всех спальных принадлежностей, солдаты по полгода не моются в бане. Почти везде завелись вши. Офицерский состав смотрит на солдат только как на инструмент, дающий план работ. Укоренился вредный лозунг: «План любой ценой!» В обращении офицеров к солдатам нет даже намека на уставы. В основном самые ходовые обращения: «бабай», «чурка», другие оскорбительные клички.

Действуя под лозунгом «План любой ценой», солдат понуждали месить бетон голыми руками на морозном ветру. Офицерский состав не желает идти в казарму, заниматься воспитанием своих подчиненных.

Для тех, кто высказывает недовольство и допускает дисциплинарные проступки, создана военная комендатура, укомплектованная личным составом русскоязычной национальности. Эта комендатура наводила ужас на военных строителей. Тех арестованных, которые попадали в комендатуру, зверски избивали, разбивали челюсти, отбивали почки, имели место попытки отрезать уши и половые органы.

В ряде частей широко распространена торговля солдатами. Их продавали в местные кооперативы, а полученные за работу деньги офицеры делили между собой. Длительное время солдатам не выдавали денежное довольствие, натравливали одну нацию на другую. В военно-строительных подразделениях царило преступное равнодушие офицеров к солдатским судьбам. Солдаты на глазах у своих командиров мочатся кровью, ходят в синяках и с травмами, однако никто на это не обращает внимания. Главное — давать план строительных работ.

Вследствие подобной рабской жизни у личного состава происходили психологические сдвиги в сознании, смещались понятия о подлинных нравственных ценностях во взаимоотношениях с офицерами. Многие солдаты считают хорошими только тех офицеров, которые бьют подчиненных «за дело», то есть за какую-либо провинность. Командирский мордобой стал обычным явлением во многих военно-строительных подразделениях. Все это продолжалось годами.

Солдаты рассказывали о том, какие унижения, побои и голод им приходится терпеть. Их не считают за людей: могут травить собаками свои же офицеры, беспричинно избивать, а тех, кто пытается отстаивать свои права и достоинство, в любой момент могут «сдать» в комендатуру, откуда многие из них возвращаются калеками. Во многих казармах негде умыться. Солдаты завшивели. При этом их заставляют работать в две смены, а иногда и как рабов «пахать» на личных объектах командиров. И не дай Бог заболеть — в санчасти, кроме таблеток аспирина, помощи не дождешься.

Натерпевшись голода и издевательств, солдаты и сержанты начали все более активно проявлять недовольство. Некоторых из них «закрыли» в комендатуре, черная слава которой давно известна. Чтобы выручить своих товарищей, несколько десятков военных строителей, самовольно взяв автомашину, ночью прибыли к комендатуре. Однако освободить сослуживцев им не удалось. Тогда они решили протаранить автомобилем ворота комендатуры и освободить арестованных.

Часовой, действуя согласно правилам несения службы, открыл огонь из автомата, ранив одного из нападавших. Моментально эта весть, сильно преувеличенная, разнеслась по ближайшим площадкам и частям.

Собралось около полутысячи воинов-казахстанцев, среди которых были также русские и немцы. Захватив 17 автомашин, они направились в г. Ленинск. Поднятая по тревоге городская милиция и комендатура Ленинска перекрыли все въезды в город. Тогда, побросав машины на 9-й площадке, восставшие собрались на митинг на привокзальной площади станции Тюра-Там. Присутствовало около семисот человек, в том числе и жители поселка.

К самому началу митинга прибыли глава администрации г. Ленинска В. Брынкин и начальник Главка строительства генерал-майор С. Чухров. Военные строители первоначально выдвигали требования: пригласить прессу и телевидение для трансляции митинга на республику, а также пригласить представителей президента Назарбаева, движения «Желтоксан», предать суду тех, кто отдал приказ стрелять, освободить от должностей некоторых командиров военно-строительных частей. Выдвигались требования улучшить условия труда и быта, учитывать национальный вопрос при комплектовании подразделений. В случае невыполнения этих требований прозвучала угроза разъехаться по домам.

Глава администрации В. Брынкин твердо пообещал выполнить все требования при условии, что все митингующие разъедутся по своим частям, дадут возможность компетентной комиссии разобраться в сложившейся ситуации. Однако солдаты от этого варианта решительно отказались при поддержке стихийно возникшего общественного комитета из гражданских лиц.

Республиканское гражданское движение «Азат» («Свобода») имеет свое отделение в Ленинске. Руководитель — О. Ауесбаев. Основными задачами движения являются требования об открытии и переименовании города Ленинска, социальная помощь и поддержка военнослужащих из республики, проходящих срочную службу на Байконуре, стирание социального неравенства между жителями поселков и города. Все требования затрагивают интересы коренного населения.

Сопредседатель ГДК «Азат» в г. Ленинске О. Ауесбаев выступил в местной газете с заявлением.

«Городское отделение «Азата» с самого начала поддержало требование солдат. То, что в строительных частях космодрома творится самый настоящий беспредел, известно всем жителям. Нечеловеческие условия жизни и быта солдат, издевательства над ними со стороны отдельных офицеров когда-то должны были выплеснуться наружу. А учитывая то, что с прошлого года основной призыв был сделан из Казахстана, а руководство и офицерский состав всегда были в основном из представителей славянских национальностей, — все это приобрело острую национальную окраску.

Представители «Азата» все время были с солдатами. Именно они организовали сборы денег на покупку хлеба и раздали его солдатам. Именно «азатовцы» призывали к спокойствию и организованности, просили ребят не уезжать домой, уговаривали их идти отдыхать в часть Чумаченко и были с ними всю ночь.

Мы сожалеем, что нам не удалось организовать их для выполнения всех требований солдат, начиная со смещения руководства строительных частей гарнизона. Выступление солдат мы считаем не только стихийным, а связанным, в первую очередь, с возросшим политическим сознанием молодых казахских ребят, которые не захотели оставаться и дальше рабами системы.

Категорически отвергаем слухи о причастности «Азата» к организации выступлений солдат и считаем, что эти слухи выгодны прежде всего руководству строительных частей космодрома, ищущему «козла отпущения».

В переговоры с офицерами солдаты не хотели вступать, мотивируя это тем, что командиры потеряли их доверие. Ко времени прибытия телевидения эмоции перехлестывали через край. Многие солдаты оказались пьяными, накуренными «травкой». Иные пытались штурмовать проходящие поезда, едва не перевернули милицейский «УАЗик». Эмоции подогревались всевозможными слухами, что якобы кого-то забирают в комендатуру, хотя это не было правдой.

С помощью местных аксакалов один раз удалось уговорить строителей направиться в часть майора П. Чумаченко, которая специально была высвобождена для принятия одновременно всех солдат с привокзальной площади. В части их ждал горячий обед. Но слух, что солдат якобы встречают автоматчики, мигом повернул толпу обратно.

Вновь начались уговоры. Моросящий весь день дождь, холодный ветер загнали митингующих под крышу вокзала. Глава администрации г. Ленинска В. Брынкин принял неординарное решение:

— Вы хотите домой — поедете все в краткосрочный отпуск.

В это время вернувшаяся из части П. Чумаченко делегация известила, что никаких автоматчиков нет, а столы в столовой накрыты.

Время уже близилось к вечеру, солдаты целые сутки не ели, если не считать розданного им хлеба, купленного на собранные жителями Тюра-Тама деньги. А обещанная генералом Чухровым полевая кухня так и не прибыла.

В. Брынкин вместе с офицерами космодрома А. Орловым, В. Графининым, общественностью возглавили колонну и довели ее до части. Там солдаты были накормлены, правда, в две смены, поскольку к митингующим присоединились солдаты других частей, и их количество стало уже около двух тысяч. В столовой солдаты заявили, что впервые за все время службы поели так вкусно и сытно, да еще из чистых тарелок.

После ужина в клубе части была создана общественная комиссия из аксакалов, солдатских матерей и военных, которая с утра должна была приступить к рассмотрению жалоб и заявлений.

Так завершился день 24 февраля.

Ожидалось прибытие правительственной комиссии из Алма-Аты, а солдаты должны были начать убывать в отпуск по мере готовности отпускных документов.

Сутки закончились, но не закончились события, хотя первая ночь восставших прошла относительно спокойно. Всю ночь в часть прибывали все новые и новые группы строителей из соседних частей, сопровождаемые милицейскими патрульными машинами.

Утром начала работать общественная комиссия и оперативная группа во главе с генерал-майором С. Чухровым. Общая численность военных строителей уже превысила две тысячи человек. Весь день в казармах пребывали офицеры космодрома, депутаты горсовета, представители общественности, «азатовцы». Каждому строителю было выдано по пачке сигарет. Солдатская столовая работала круглосуточно.