Международная экспедиция на станцию «Мир»

Началась эпоха станции «Мир». Создатели станции сейчас признаются, что тогда 15 лет назад даже не подозревали, что «Мир» просуществует так долго, ведь во всех проектных документах срок службы был указан четко — четыре года. А уж тем более никто и предположить не мог, что «Мир» станет классической станцией будущего. Комплекс собирался из модулей, как из кубиков детского конструктора. Это решение было оптимальным, как показал опыт 15-летней эксплуатации. Даже потеря герметичности одного модуля не повлияла на выполнение программы полета станции.

Однажды я был вызван руководителем комплекса А.С. Елисеевым и мне было сделано предложение принять участие в подготовке к полету на станцию «Мир» по программе советско-сирийского полета. Сразу же было оговорено, что вместе с А. Соловьевым мы входим в дублирующий экипаж. По заведенной традиции в международных экипажах должен быть опытный космонавт. Космический опыт, приходящий со временем к человеку, должен передаваться молодежи. Хотя Анатолий Соловьев был уже неоднократно задействован в космических программах, но по разным причинам в космосе не был. Нас вместе утверждали в отряд космонавтов на Межведомственной комиссии в декабре 1988 года. Через несколько дней в Звездном городке состоялась пресс-конференция и общественности представили экипажи. Первый экипаж: В. Викторенко -командир, А. Александров — бортинженер и космонавт-исследователь — гражданин Сирии Мухамед Фарис. Второй экипаж: А. Соловьев -— командир, В. Савиных — бортинженер и космонавт-исследователь — Мунир Хабиб. Космонавты Сирии уже год находились в Звездном городке, изучая русский язык и основы космонавтики. Оба они летчики, летали на истребителях и даже участвовали в боях во время израильско-ливанского конфликта.

Советско-сирийский экипаж (слева направо): М. Хабиб, А. Соловьев, В. Савиных

Начались ежедневные тренировки. Опять все сначала: надевание скафандров, отработка всех элементов полета на тренажере «Союза ТМ», научная программа на станции «Мир».

Мы успешно завершили подготовку, сдав все экзамены почти на отлично. Решение, какой экипаж полетит в космос, было за сирийской стороной.

В Звездном городке пока никаких изменений в наших составах не было сделано и между нами нет никаких недомолвок. Если даже сирийская сторона и поменяет своих кандидатов на полет, то в космос пойдет экипаж В.В. Викторенко. Очень сложная дорога была у него к этому полету.

Вылетаем на космодром. Предстартовая подготовка. Наш космонавт-исследователь еще надеется быть в первом экипаже, но Государственная комиссия ничего не изменила. Решение принято: в космос летит первый экипаж. Дублер выполняет всю ту же программу подготовки и остается на Земле. Нужно иметь очень большой запас физической, нервной энергии, чтобы перенести это. Мы много раз видели различное поведение дублеров, которые работали по программе «Интеркосмос», все они были огорчены тем, что остаются на Земле. Они знают, что полета у них уже наверняка не будет.

Наши дублеры имеют шанс на полет — и почти всегда раньше было так, что после дублирования ты позже становишься членом основного экипажа. Во время моей подготовки так не получалось. Я уже седьмой раз был дублером, а слетал только дважды. Но сейчас после дублирования мы с Анатолием Соловьевым стали основным экипажем в программе советско-болгарского полета.

Советско-болгарский экипаж. Слева направо — В. Савиных, А. Соловьев, А. Александров

Космонавт-исследователь нашего экипажа — болгарин Александр Александров родился в 1951 году в городе Омуртаг. Отец его был лесником, а сыновья выбрали авиацию. В 1974 году Александр окончил Высшее народное военно-воздушное училище имени Георгия Бенковского. Младший брат Александра Пламен пошел по его стопам. Он — военный летчик 1-го класса, служит в Болгарской народной армии. Более того, Пламен вместе с Александром оказался среди четырех кандидатов, признанных годными для космического полета. Лишь на самом последнем этапе, когда было нужно оставить только двоих, предпочтение отдали старшему из братьев и летчику-истребителю Красимиру Стоянову.

Еще в период подготовки к космическому полету мы все трое поняли, что и города наши, и страны связаны неразрывными узами. Александр Александров, как только я ему рассказал о вятском просветителе XIX века Владимире Алабине, поведал мне, что в Болгарии чтят его память, в Софии есть улица, носящая имя Алабина. Что касается родного города Анатолия — Риги, то ее связывают дружба и сотрудничество с моим Вятским краем, в котором в дни войны правительство Латвии, латышские писатели и деятели культуры не только нашли приют, но и где им были созданы условия для работы и творчества. Вятичи поделились тогда с латышами и кровом, и хлебом. В Вятском крае отбывал ссылку известный латышский поэт Ян Райнис, а Андрей Упит в годы войны начал и закончил здесь роман «Земля зеленая».

Я предложил взять на борт космического корабля три портрета Цандера, чей жизненный путь так же, как и у нашего командира, был связан с Ригой. Изготовили их рижане. По возвращении каждый из портретов был доставлен в один из трех городов: Софию, Ригу, Киров.

Когда начался отбор кандидатов для второго советско-болгарского космического полета, инженер-майор А. Александров оказался в первых рядах претендентов, он успешно прошел все ступени многочисленных комиссий, преодолел отборочные испытания. Сказалось и то, что все эти годы он поддерживал хорошую физическую форму. Георгий Иванов тоже был среди кандидатов, но ему на этот раз повезло меньше.

В январе 1987 года Александр Александров снова прибыл в Звездный городок. Его дублером стал старший лейтенант Красимир Стоянов.

Курс всей подготовки космонавтов состоит из двух этапов. Первый из них называется общекосмической подготовкой. Сюда входит изучение теоретических дисциплин, например таких, как динамика полета, системы управления космическими летательными аппаратами, космическая навигация. На этом этапе болгарские космонавты изучали также корабль «Союз ТМ», орбитальную станцию «Мир» и научный модуль «Квант», осваивали медико-биологическое обеспечение полета, кинофотосъемку и многие другие виды работ, необходимых в космосе. В сентябре 1987-го Александров и Стоянов прошли морские тренировки, в которых отрабатывали свои действия в случае, если при возвращении с орбиты спускаемый аппарат сядет на воду. За время обучения в ЦП К имени Ю. Гагарина болгарские космонавты сдали в общей сложности 108 экзаменов.

Последний из них был незадолго до отлета на космодром и длился около 10 часов. Перед посадкой в тренажер экипаж вытаскивает билет в запечатанном конверте, в котором указаны нештатные ситуации.

Во всех наших успехах при подготовке к полету есть большая доля труда нашего инструктора Игоря Сохнина. На тренировках он с нами всегда строг, с его легкой руки одна нештатная ситуация догоняет другую. Он въедлив и методичен, что не всегда нравится в процессе работы, но это нужно.

Игорь Сохин вел подготовку нашего экипажа к советско-сирийскому и советско-болгарскому полетам. К его спокойному голосу мы привыкли на тренажере, не оставил он нас и на Байконуре, ведя счет первым и последним минутам перед стартом и от первой секунды после старта до выведения на орбиту. Этот же голос радостно приветствовал нас в космосе, после чего приобрел рабочую, будничную окраску и уверенно курировал на протяжении всего полета. Живое тепло человеческого голоса в космосе заменяет и внимательный взгляд, и крепкое пожатие руки.

Общение с Сохиным всегда подзаряжает энергией. Если он ровен и спокоен, то и мы с ним на одной волне. А между тем все знаем, что практически ни одного полета без сюрпризов не проходит. Отличаются баллистические условия, в соответствии с этим и корабль ведет себя по-разному.

Каждый новый полет предполагает увеличение его КПД по сравнению с предыдущим. Мы, участники советско-болгарской экспедиции-посещения, впервые должны были получить в свое распоряжение персональные компьютеры, которые способны по требованию космонавта провести экспресс-анализ любого опыта уже на борту космического корабля. При необходимости в электронную память машины можно ввести дополнительную информацию.

Помню последние предполетные дни. В Москве вовсю цвела черемуха, городские улицы заливало веселое солнце и всюду гуляли весенние сквозняки.

В Звездном, около профилактория, где мы жили последние дни перед вылетом на Байконур, зеленели квадраты лужаек; в один из дней стайка подростков во главе с седовласым ветераном спускали на воду яхту и ветер полоскал ее белый парус. На берегах озера, как всегда весной и летом, расположились рыболовы. Ну чем не зона отдыха? Вот только как вписать в нее центрифугу?..

А генерала Леонова тогда уж непременно надо сравнить с главным врачом, неукоснительно совершающим свой вечерний обход. Алексей Архипович навещал нас ежевечерне. До старта, как до экзамена, счет дней шел по убыванию. Мы должны были стать экспедицией посещения третьей основной экспедиции.

Начало ее было не совсем обычным. Экипаж — командир Владимир Титов и бортинженер Муса Манаров, а также космонавт-исследователь Анатолий Левченко — стартовал 21 декабря 1987 года и через двое суток прибыл на орбитальный комплекс «Мир». А там еще продолжалась вахта второй основной экспедиции — Юрия Романенко и двойного тезки болгарского космонавта Александра Александрова. Шесть суток все пятеро проводили совместные исследования. 29 декабря Романенко (полет которого продолжался 325 суток), Александров и Левченко вернулись на Землю. Так завершилась вахта второй основной экспедиции на борту орбитальной станции «Мир». Полет третьей продолжился.

Орбитальный комплекс «Мир» не зря называется постоянно действующим. Это означает, что на нем все время работает экипаж. В дальнейшем такая передача комплекса из рук в руки, полная или частичная замена экипажа станут обычной операцией.

О Владимире Титове и Мусе Макарове, их жизни и работе на борту комплекса «Мир», проведении научных исследований, выходе в открытый космос для установки экспериментальной панели солнечной батареи уже неоднократно рассказывалось в специальных изданиях. Поэтому, чтобы не повторяться, свой рассказ о третьей основной экспедиции на орбитальный комплекс «Мир» я начну с того момента, когда «Океаны» (это позывной В. Титова и М. Макарова) расстались с грузовым кораблем «Прогресс-34».

Очередной «грузовик» стартовал к ним ровно 20 дней спустя. В ожидании его космонавты продолжали астрофизические исследования с помощью международной орбитальной обсерватории «Рентген» и ультрафиолетового телескопа «Глазар». Эти работы стали уже привычными в программе полета пилотируемого комплекса «Мир». Были продолжены также экспериментальные исследования в области физики невесомости и космического материаловедения с использованием аппаратуры «Пион-М».

Кстати сказать, эта аппаратура была доставлена на «Мир» экипажем Леонида Кизима и Владимира Соловьева с «Салюта-7». Их космическая одиссея интересна тем, что за один полет космонавты побывали на двух станциях. Вначале они выполнили комплекс работ на орбитальной станции «Салют-7», который включал в себя и выход в открытый космос.

Затем космонавты загрузили оборудование в бытовой отсек и перебазировали на станцию «Мир».

В конце марта начался международный аэрокосмический эксперимент «Карибэ-Интеркосмос-88», в котором участвовали орбитальный комплекс «Мир», спутники «Космос-1766» и «Космос-1869», советские и кубинские самолеты, оснащенные научно-исследовательской аппаратурой, морские суда, наземные научные станции. Эксперимент готовили специалисты Болгарии, ГДР, Кубы, Польши и Советского Союза. Он стал очередным этапом в реализации целевого международного проекта «Исследование динамики геосистем дистанционными методами». Ранее в рамках этого проекта на территории разных стран был выполнен ряд аэрокосмических экспериментов: «Гюнеш-84» (СССР), «Курск-85» (СССР), «Геоэкс-86» (ГДР), «Телегео-87» (ПНР). «Карибэ-Интеркосмос-88» проводился на территории Республики Куба.

Целью эксперимента было исследование экологического состояния биосферы, геологического строения острова Куба и его шельфа, выявление районов, перспективных на поиск полезных ископаемых, определение уровня грунтовых вод, наблюдение за плантациями различных культур, лесами и пастбищами, за процессами эрозии и засоления почв, океанскими течениями и рыбными запасами.

В шельфовой зоне Карибского моря определялись районы с повышенным содержанием биологической массы, которые могут быть использованы в интересах промыслового рыболовства Республики Куба.

Международное сотрудничество давно стало неотъемлемой частью деятельности советской космонавтики. 2 марта 1978 года с космодрома Байконур стартовал первый в мире международный экипаж по программе «Интеркосмос». 10 лет спустя в Центр управления полетом пришли его участники.

— Володя, Муса, здравствуйте! Это «Зениты», — приветствовал «Океанов» Алексей Губарев, командир первого международного советско-чехословацкого экипажа. Мы оба: и я, и Володя Ремек пришли отметить десятилетие первого интеркосмосовского полета. Здесь еще многие, кто был с ним связан...

И там, на экране бортового телевизора, «Океаны» увидели рядом с «Зенитами» ветеранов космических полетов: Георгия Гречко, Николая Рукавишникова, Виталия Севастьянова.

За минувшие 10 лет на околоземной орбите вместе с советскими космонавтами работали уже представители Чехословакии, Польши, ГДР, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Кубы, Монголии, Румынии, Франции, Индии, Сирии, Афганистана.

Многие еще помнят драматические события первого советско-болгарского космического полета. Девять лет назад на корабле «Союз-33» стартовали в космос Николай Рукавишников и первый болгарский космонавт Георгий Иванов. Но тогда из-за аварии в основной двигательной установке корабля стыковку со станцией «Салют-6» выполнить не удалось. Для спуска с орбиты экипаж использовал резервный двигатель.

Среди тех, кто провожал Георгия Иванова в полет, кто ждал возвращения советско-болгарского экипажа на Землю, был его дублер — старший лейтенант Александр Александров. Они вместе приехали в Звездный городок, вместе постигали премудрости космической профессии. Но на работу в космос мог отправиться только один из них. В том-то и заключается трудность роли дублера, что готовится он точно так же, как и основной космонавт, без всяких скидок и послаблений, но у него нет логического завершения этой подготовки, конечной ее цели — полета в космос.

Основной экипаж с дублерами К. Стоянов, В. Савиных, В. Ляхов, А. Серебров, А. Соловьев, А. Александров

И вот настал тот момент, когда первый дублер программы «Интеркосмос», закончив вторую подготовку в Звездном городке, вылетает на Байконур, чтобы осуществить свою мечту — побывать в космосе.

Восьмого — торжественные проводы у профилактория Звездного городка, где мы ночевали прошлой ночью. Прошел традиционный завтрак. Выступили, говоря добрые слова напутствия перед дальней дорогой, П. Климук, А. Леонов, Г. Иванов, В. Рюмин. Я сказал, что трудности подготовки позади, впереди нас ждет интереснейшая работа совместно с основным экипажем на новом орбитальном комплексе «Мир» по программе «Шипка». Несмотря на еще не отмененный сухой закон, выпили по бокалу шампанского и вышли из профилактория, сохранив заведенную не нами традицию. Попрощались с женами, детьми. Дочь моя уже к этому полету вышла замуж. Когда я уходил в первый полет, она училась в пятом классе, а сейчас студентка МГУ.

В 9.00 вылетели на Байконур, где нас ждал космический корабль «Союз ТМ5».

В 10.00 вылетели с аэродрома Чкаловский: в первом самолете первый экипаж, во втором дублеры В. Ляхов, А. Серебров и болгарский космонавт К. Стоянов. На аэродроме Байконура жара, температура 31 градус. На двух автобусах, как и самолетах, отправились в гостиницу «Космонавт». В автобусе № 1 с желтой полосой на бортах наш экипаж с инструктором и руководителем оперативной группы генералом А. Леоновым, а в автобусе № 2 с зеленой полосой — дублеры. На каждом

У собранного корабля «Союз ТМ5» в монтажно-испытательном комплексе на космодроме

перекрестке сотрудники ГАИ. Эскорт машин проехал по городу Ленинску, где уже все знают, что скоро запуск ракеты «Союз», так как едут автобусы с космонавтами. Так же в свое время дворник, работавший на улице 1-я Останкинская, где в особняке жил С.П. Королев, вычислял очередной запуск космонавтов. Если он видел выходящего из дома с чемоданчиком С.П. Королева, то, по его предположениям, через неделю нужно было ждать сообщение ТАСС о запуске космического корабля.

На следующий день в таком же порядке наша экспедиция выехала в монтажно-испытательный корпус на «примерку» в корабль, который уже был полностью подготовлен к полету. Корабль подготовлен хорошо, на всякий случай сам проверил подстыковку патрона-поглотителя к вентилятору, помня промашку обслуживающего персонала в моем прошлом полете.

Возвращаясь в гостиницу, я был охвачен воспоминаниями. Для меня за 9 лет подготовки это был десятый выезд на космодром. Уже все знакомо, все знаю, а волнения по поводу предстоящего старта ничуть не меньше, чем в первый раз. В первый раз очень много эмоций, ожидания встречи с космосом, а в третий раз значительно глубже осознаешь всю сложность космического полета.

С завтрашнего дня начинается КФО (клинико-физиологическое обследование). Это заключительная медицинская экспертиза, последние анализы, пробы на ортостаз — проверка устойчивости сосудистой системы на специальном столе с записью многочисленных параметров в вертикальном положении и при повороте вниз головой. С этой пробой у меня были замечания во время отбора в отряд космонавтов. Я в то время очень мало был подготовлен в вопросе методик проверок и на первой пробе очень разволновался, когда медсестра не могла найти у меня пульс в узле паха. Конечно, пульс подпрыгнул и мне потом долго пришлось доказывать, что это из-за эмоций. Даже ложился в специальный эксперимент с гипокинезией с группой испытателей. Мы лежали на спине в течение 14 суток с поднятыми вверх под углом 20 градусов ногами. А затем были испытания на ортостоле.

Сейчас у меня на этой пробе никаких замечаний нет. Да и всю медицину мы преодолели успешно.

Каждый день занятия по программе экспериментов. Саша очень переживает и ждет решения Госкомиссии.

В этот раз нам совсем запретили играть в теннис, да и в бассейн не пускают. Дублеры наши резвятся в бассейне. Володя Ляхов не изменяет своим привычкам, каждый день ходит на рыбалку на Сыр-Дарью, но рыбы стало значительно меньше. Река совсем мелкая — сказывается большой забор воды в верховьях на поля риса — и уже не доходит до Арала. В моей научной программе есть наблюдения за Аралом. На протяжении всех полетов я веду наблюдения за этим регионом. Идет опустынивание прилегающих к Аралу земель из-за уменьшения водного зеркала Арала. Появились новые озера вследствие непродуманного строительства каналов для отвода воды из Сыр-Дарьи для поливного земледелия. Спектральная аппаратура, созданная в Болгарии для нашего полета, позволит выполнить спектрографирование этого региона с фотографической привязкой. Подготовке к этому эксперименту сейчас я уделяю свое свободное время.

Медицинские эксперименты перед стартом

И вот пришел долгожданный день для членов нашего экипажа. В. Шаталов на заседании Государственной комиссии объявил о решении назначить в первый экипаж второго советско-болгарского полета: А. Соловьева — командиром, В. Савиных — бортинженером и А. Александрова — космонавтом-исследователем.

Завтра в полет. Понимаю, что полет будет непростым. Все помнят о неудачном полете первой советско-болгарской экспедиции к станции «Салют-6» с экипажем Н. Рукавишников и Г. Иванов. На мне лежит особая ответственность, как на летавшем космонавте, ведь командир и болгарский космонавт А. Александров — новички.

Мне кажется, что космонавт по-настоящему начинает ощущать необратимость приближающегося старта, когда в монтажно-испытательном корпусе его облачают в скафандр. Скафандр — это не просто одежда, а аварийно-спасательное средство, оно предохранит космонавта в случае разгерметизации корабля.

Комната, в которой надевают скафандры, разделена стеклянной перегородкой. По одну сторону сегодня — мы и те, кто нас одевает, проверяет герметичность наших скафандров, по другую — провожающие и гости. Здесь находится правительственная делегация Болгарии во главе с министром обороны НРБ Добри Джуровым. С помощью радиопереговорных устройств они беседуют с нами, напутствуют в космическую дорогу. Улыбаясь в пышные усы, Георгий Иванов желает нам, чтобы из космоса всегда звучало болгарское «нормално».

Но вот сборы окончены, и мы с чемоданчиками переносной системы жизнеобеспечения в руках выходим из ворот монтажно-испытательного корпуса.

— Товарищ председатель Государственной комиссии, международный советско-болгарский экипаж к космическому полету на корабле «Союз ТМ5» готов, — докладывает наш командир.

— Желаю успешного выполнения совместного советско-болгарского полета и благополучного возвращения на Землю, — отвечает председатель Госкомиссии Герой Социалистического Труда генерал-лейтенант К.А. Керимов.

Провожающие, советские и болгарские специалисты, работники космодрома, журналисты — все машут нам руками. Мы машем им в ответ, садимся в автобус и едем на стартовую позицию.

Лифт поднимает нас от подножия ракеты-носителя к установленному в ее головной части космическому кораблю. Первым в корабль входит Александров. Смотрю, а он без белых парадных перчаток. По традиции мы оставляли их здесь. Он уже успел кому-то передать их внизу у ракеты, чтобы привезти в Болгарию. Я не суеверный, но еще со времен С.П. Королева на Байконуре верят в приметы. Ладно, сейчас не до разговоров. Все скажу ему там наверху. Он занимает правое кресло и подстыковывает свой скафандр к бортовой системе жизнеобеспечения. Затем очередь бортинженера, то есть моя. Мое место в левом кресле. А в центре — командир, он заходит последним.

Торжественность проводов осталась там, за бортом, а мы снова в привычной рабочей обстановке. Предстартовые проверки бортовых систем, в которых участвует и экипаж, как бы ускоряют ход времени, заставляют сосредоточиваться на работе, забывая про недавнее волнение.

7 июня 1988 года. Расчетное время старта — 17 часов 03 минуты 13 секунд. ЦУП и весь командно-измерительный комплекс, как известно, не переходят на летнее время. Персонал ЦУПа, экипажи космических кораблей и станций и зимой, и летом работают по декретному московскому времени.

Звучат предстартовые команды. Я отчетливо представляю, с каким вниманием следят сейчас за нами на наблюдательном пункте. Там во время пилотируемых пусков, как говорится, яблоку негде упасть. И все ждут, когда вспышка пламени озарит подножие ракеты. Потом дойдет и звук. Нарастающий мощный грохот сотрясает воздух, закладывает уши...

Точно в расчетное время ракета-носитель отрывается от стартового стола, набирая скорость, уносит нас в заоблачную высь. В наушниках слышим голос Игоря Сохина, который ведет отсчет секунд и докладывает нам об этапах работы ракеты-носителя.

118-я секунда полета. Отделилась первая ступень ракеты-носителя. Перегрузки сначала падают, а затем снова начинают нарастать.

161-я секунда полета. Сбрасывается головной обтекатель, и через иллюминаторы в корабль проникает солнечный свет.

287-я секунда полета. Отделилась вторая ступень ракеты-носителя. Полет на орбиту продолжается.

535-я секунда полета. Закончила работу и отделилась третья ступень. Корабль «Союз ТМ5» начал самостоятельный полет по орбите.

Поглядываю на товарищей, как они воспринимают свою первую встречу с невесомостью. Главное сейчас — внимательнее контролировать свои действия. Ребята молодцы, держатся хорошо! Впрочем, эмоциям предаваться некогда — впереди много неотложных дел. Сразу же на первом витке проводим тестовое включение радиотехнической системы «Курс», ведь от ее работоспособности зависит наша стыковка с комплексом «Мир».

В очередном сеансе связи ЦУП сообщает параметры орбиты нашего корабля: 234 километра высота в апогее и 202,4 километра в перигее. Выведение почти идеальное!

На втором витке у нас — контроль системы управления движением корабля, контроль герметичности отсеков. Только закончив все эти проверочные операции, мы открыли люк в бытовой отсек, перешли туда и наконец сняли скафандры. Есть время перекусить.

Еле-еле вытащил из контейнеров наши полетные костюмы. Ребята успели переодеться, а я так в белье и проводил тест. Втроем больше суеты. Перед первым маневром перекусил. Ребята не стали, так как есть некоторые проблемы с вестибулярными явлениями. Саша выпил тубу сока, но она не пошла впрок. Встреча с невесомостью для него оказалась для начала сложной.

Наш полет рассчитан на 10 суток со стыковкой через двое суток после старта. За это время с помощью маневров дальнего сближения корабль переходит на более высокую орбиту и догоняет комплекс «Мир», который в момент старта находился впереди по полету корабля на расстоянии примерно 20 тысяч километров.

Заключительный маневр дальнего сближения выполняется в день стыковки на 32-33-м витке полета. Дальнейший процесс идет в автономном режиме.

Корабль «Союз ТМ5» с тринадцатым международным экипажем (везет мне в космосе с этой цифрой: с Джанибековым мы летали на «Союзе Т13», а 13 марта с Коваленком мы выполнили стыковку с орбитальной станцией «Салют-6») подошел к причалу орбитального комплекса «Мир» точно по расписанию. 9 июня в 18 часов 57 минут 10 секунд датчики зарегистрировали касание космических аппаратов. Мы пришвартовались к стыковочному узлу, расположенному на модуле «Квант». Еще полтора часа уходит на проверку герметичности стыка. И вот наступает момент, которого так долго ждала Болгария, — ее космонавт переходит на борт орбитальной станции. За раскрывшимся люком мы видим улыбающегося Мусу Манарова. Александр Александров попадает в его объятия. Вслед за ним пробираемся и мы с Толей. В «Кванте» тесновато, всем нам не развернуться, поэтому сразу проплываем в рабочий отсек «Мира», где нас встречает Володя Титов.

От имени объединенного экипажа командир орбитального комплекса В. Титов докладывает М.С. Горбачеву и Тодору Живкову о том, что стыковка произведена и космонавты готовы приступить к совместной работе по выполнению программы научных исследований и экспериментов. Оператор ЦУПа зачитывает нам приветственную телеграмму от руководителей Советского Союза и Болгарии.

На этом официальная часть встречи двух экипажей закончилась. И мы стали живо обсуждать режим стыковки. Восхищение «Океанов» вызвали живые распустившиеся орхидеи, которые нам передали биологи перед стартом. На орбите, особенно в длительном полете, даже невзрачные цветы арабидопсиса навевают теплые воспоминания о Земле. А тут роскошные орхидеи...

— А вот вам еще одни «цветы», — говорю «Океанам» и протягиваю им веточку степной полыни. — Алексей Архипович Леонов передал, когда мы уже в лифт садились. Чувствуете запах?

— Да, это запах матери-Земли!..

За ужином Александров угощал всех болгарскими продуктами: сушеными персиками, клубникой, миндалем и прочими деликатесами. Саше есть чем гордиться, ведь Болгария, как я уже говорил, — третья страна мира, после СССР и США, которая начала производить продукты питания для космонавтов.

Ужин у нас затянулся далеко за полночь. На такое нарушение ЦУП обычно закрывает глаза. А вот с завтрашнего дня будет уже спрашивать строго: экспериментов впереди много, и времени терять нельзя.

Проект «Шипка» — так назвали наши болгарские друзья работы по подготовке и реализации второго совместного космического полета. Шипка — это символ боевого братства русских и болгарских воинов, которое 110 лет назад привело к освобождению Болгарии от османского ига. Нынешняя «Шипка» — это братское содружество ученых двух стран в мирном освоении космоса на благо наших народов, на благо всего человечества.

Девять лет назад к полету своего первого космонавта болгарские специалисты создали три прибора для проведения исследований на борту орбитальной станции. Сейчас их в три раза больше. Количество экспериментов увеличилось в 2,5 раза, достигнув 42 наименований. Есть и качественные изменения в проведении исследований. Современное оборудование позволяет производить экспресс-анализ полученных результатов непосредственно на борту, а ведь раньше космонавты были вынуждены работать практически втемную, что не позволяло вносить необходимые коррективы в программу наблюдений. Все это существенно расширяет диапазон исследований, делает их более глубокими.

Общая масса болгарской аппаратуры со всеми приспособлениями, укладками и прочими принадлежностями превышает 200 килограммов. Разумеется, такую массу мы с собой в «Союз ТМ5» взять не могли, да и по габаритам там ее разместить было просто негде. Поэтому почти все оборудование для советско-болгарских экспериментов отправили на «Мир» заблаговременно с «грузовиком» «Прогресс-36».

Тогда же, девять лет назад, болгарскими учеными был создан спектрофотометр «Спектр-15». Прибор был доставлен на станцию «Салют-6», где с ним успешно работали советские и международные экипажи. Усовершенствованный вариант этого прибора использовался на «Салюте-7». И вот теперь в ИКИ БАН под руководством профессора Д. Мишева разработан новый прибор — «Спектр-256». Число «256» в названии прибора означает, что он позволяет регистрировать спектральные характеристики земной поверхности не в 15 каналах, как прежние «Спектры», а в 256 каналах видимого и инфракрасного диапазонов. А если учесть, что каждый из них может зафиксировать свой характерный признак наблюдаемого объекта, то ясно, насколько увеличилась «информированность» нового прибора. В качестве регистратора получаемой информации используется микрокомпьютер с памятью на гибких магнитных дисках (дискетах). При спектрометрировании земной поверхности и атмосферы с помощью «Спектра-256» прибор способен одновременно производить фотопривязку к сюжетам исследуемых участков местности, объектов или атмосферы.

Программа исследований по дистанционному зондированию Земли получила название «Георесурс» и включает в себя 18 экспериментов. В их число входит изучение специально выбранных полигонных районов на территории Болгарии и Советского Союза, где синхронно проводятся самолетные и наземные наблюдения. Исследуется не только суша, но и рельеф, и само Черное море, а также земная атмосфера, ее загрязнение в результате деятельности человека и от природных явлений. С помощью «Спектра-256» предстоит исследовать также изменение спектрально-отражательных характеристик иллюминаторов орбитального комплекса под влиянием факторов космического полета. Это необходимо для учета погрешностей, которые вносят стекла иллюминаторов в наблюдения Земли и звездного неба.

Работы болгарских ученых в области дистанционного зондирования Земли пользуются мировой известностью. И не случайно на Международном астронавтическом конгрессе, который проходил в 1987 году в Брайтоне (Великобритания), руководителем секции дистанционного зондирования был профессор ИКИ БАН Д. Мишев.

Болгарские специалисты используют данные, получаемые со спутников и самолетов, в интересах геологии, геоморфологии, почвоведения, геодезии, картографии, экологии и других областей науки. В ряде институтов Болгарии анализ космических телевизионных изображений внедрен как метод для решения научных и практических задач. С помощью съемки из космоса были установлены линейные разломы и кольцевые структуры, которые являются косвенными признаками наличия различных полезных ископаемых. С использованием космической информации составлены две сейсмические карты: всей территории Болгарии и ее северо-восточной части.

Интерпретация космических изображений, полученных с орбитальной станции «Салют-6», позволила составить тектоническую карту Болгарии. Сделана и структурная дешифровка Балканского полуострова по данным со спутников «Метеор».

К съемкам Болгарии мы приступили 10 июня. К сожалению, мешала сильная облачность, закрывавшая более 2/3 территории республики. Комплекс «Мир» пролетает над Болгарией через двое суток, так что следующая возможность для съемок представлялась только 12 июня. Надеялись, что к тому времени метеорологическая обстановка улучшится...

За весь полет мы сделали над Болгарией восемь витков, из них четыре в ночное время. В дневное Александров не отходил от иллюминатора. Ему хотелось в деталях рассмотреть свою Родину. Много раз он пролетал над ней на самолете, но вид из космоса воспринимается совсем по-другому. Трасса полета над Болгарией проходила с юго-запада на северо-восток на восходящем витке. Панорама внизу постоянно менялась, мы летели над Болгарией всего 40 секунд.

Наши надежды на улучшение метеорологических условий оправдались. Когда видишь интересующую тебя местность в дымке, даже цветной, это у исследователя не вызывает ничего, кроме досады. Тем больше была радость, когда Земля очистилась от облаков и предстала во всей своей красоте и графической четкости.

14 июня Александров увидел свой родной город Омуртаг. А мы выполнили свою программу фотосъемки с помощью разработанной в Болгарии аппаратуры.

Значительные достижения имеют болгарские ученые и в области космической физики. Наиболее весомой их работой был проект «Болгария-1300», осуществленный в 1981 году с помощью советского спутника «Метеор-Природа» («Интеркосмос — Болгария-1300»). Болгария — непременный участник таких крупнейших международных проектов, как «Вега», «Фобос», «Интербол».

Используя имеющийся опыт, болгарские специалисты создали для проекта «Шипка» уникальные приборы, отвечающие самым современным требованиям, например астрофизический аппаратурный комплекс «Рожен». Разработали его Софийский университет и ИКИ БАН. С помощью длиннофокусного объектива комплекс «Рожен» воспринимает изображение участка звездного неба и фокусирует его не на фоточувствительном материале, а на материале, где это изображение превращается в электрические сигналы и кодируется в цифровом виде. Блок сбора и регистрации информации выполнен на основе персонального компьютера, который используется для обработки полученных данных и управления всеми режимами работы комплекса. В память компьютера ввели каталог из 260 тысяч звезд. На экране дисплея оператор видит картину того участка неба, который выбран для исследований. Это же изображение по телеметрическим каналам одновременно передается на Землю. Управление ходом эксперимента осуществляется автоматически, но оператор всегда имеет возможность вносить необходимые коррективы. Комплекс «Рожен» предназначен для измерения оптических излучений различных астрономических объектов: звезд, галактик, туманностей и т.д. Предусмотрена также его синхронная работа с орбитальной международной обсерваторией «Рентген», которая установлена на модуле «Квант».

Электронно-оптический спектрофотометр «Параллакс-Загорка» представляет собой специальную насадку, надевающуюся на объектив астрофизического комплекса «Рожен». Система интерференционных фильтров позволяет выделять узкие спектральные полосы, яркость которых затем усиливается в 1000 раз. Таким образом удобно изучать полярные сияния и другие свечения в верхней атмосфере Земли.

Еще один прибор — импульсный фотометр «Терма» — предназначен для исследований с высоким пространственно-временным разрешением распределений интенсивности естественных оптических эмиссий в земной атмосфере, наблюдений свечения атмосферы вблизи орбитального комплекса, а также заходящих за атмосферу звезд.

Космическое материаловедение в проекте «Шипка» представлено тремя экспериментами: «Климент-Рубидий», «ВОАЛ» и «Структура». Все они проводились на многофункциональной электронагревательной установке «Кристаллизатор ЧСК-1», изготовленной в Чехословакии. Цель эксперимента «Климент-Рубидий» — получение в земных и космических условиях монокристаллов и последующее сравнительное исследование полученных образцов. Эти монокристаллы интересны тем, что при комнатной температуре обладают высокой ионной проводимостью, и на их основе могут быть сконструированы малогабаритные аккумуляторы и конденсаторы большой емкости, а также высокоточные температурные датчики.

Получение композиционных сплавов вольфрам-алюминий с различным содержанием вольфрамовой составляющей проводилось в эксперименте «ВОАЛ». Исследованию влияния примеси железа на эвтектическую структуру сплава алюминий-медь посвящался эксперимент «Структура».

Основным направлением медико-биологической программы проекта «Шипка» стало комплексное исследование работоспособности космонавта на начальных этапах адаптации к условиям космического полета. Сюда входит изучение операторской деятельности космонавта, физиологических и психологических реакций его организма, состояния анализаторных систем. Кроме того, программа предусматривала и радиобиологические исследования, направленные на совершенствование методов и средств радиационного контроля на борту орбитального комплекса. Для реализации этой программы в Болгарии по техническим заданиям, согласованным с нашими специалистами, был разработан целый комплекс специальной аппаратуры. Его основой является микропроцессорная система «Зора» с двумя усилителями электромиограмм, комплектом электродов для регистрации биопотенциалов мышц и различных приспособлений для физических нагрузок.

На Земле обычно в этом эксперименте много хлопот доставляла установка датчиков на определенную группу мышц. Мы опасались, что в условиях невесомости эта операция еще более усложнится. Но, к нашей радости, именно в космосе она проходила без особых затруднений.

Система «Зора» позволяет упростить обучение и работу операторов. В ее памяти заложены необходимые инструкции, которые всегда можно вывести на экран дисплея. Система способна обеспечить автоматический сбор и анализ материалов в процессе проведения экспериментов. Полученная информация накапливается в памяти и передается на Землю во время сеансов связи по каналам телеметрии или возвращается в записях на дискетах.

При создании прибора «Плевен-87» исходили из принципа моделирования основных элементов операторской деятельности. Прибор реализован на базе микропроцессорной системы. Данные, получаемые в ходе эксперимента, поступают в систему «Зора».

Медицинские эксперименты на борту станции «Мир»

Эффективность профессиональной деятельности космонавта во многом определяется его функциональным состоянием, которое зависит от полноценности сна и отдыха. Информации о протекании сна в условиях космического полета еще недостаточно. Для получения этих данных с помощью регистрации электрофизиологических показателей болгарские специалисты создали автономную систему «Сон-3».

Подготовка Александрова ко сну после вечернего чая проходила при всеобщем оживлении. Для эксперимента «Сон» я должен был установить у него на голове многочисленные датчики. Работа эта проходила под остроумные комментарии и предложения — побрить, выстричь дорожку на голове для удобства установки датчика и т.д.

Все эти манипуляции Муса Манаров и Володя Титов фиксировали на пленку.

Для исследования радиационной обстановки в орбитальном комплексе, получения данных о степени воздействия ионизирующих излучений на организм и разработки мер защиты болгарские специалисты создали высокочувствительный радиометр «Люлин» и комплект «Доза-Б», в который входят детекторы и биоматериалы, размещаемые в различных местах жилых отсеков.

График работы на орбите был у нас очень напряженным. А тут еще ежедневные телерепортажи, пресс-конференции. И все это надо делать. Ведь миллионы телезрителей и читателей хотят знать о нашей работе, быть в курсе наших дел. Большую помощь нам оказывали старожилы «Мира» Володя Титов и Муса Манаров. Без них нам вообще и спать было бы некогда. И все же мы нередко не ограничивались рамками рабочего дня. Чтобы не раскрывать себя как нарушителей установленного режима, мы после официального отбоя не выходили на связь с ЦУПом. А тот дипломатично молчал, хотя по расходу электроэнергии на борту станции нетрудно было догадаться, спит ее экипаж или работает.

Несмотря на то, что наш полет был продолжительнее, чем у предыдущих экспедиций посещения, время все-таки пролетело очень быстро. И как ни жаль, но пришла пора расставаться. Мы возвращались на Землю на корабле «Союз ТМ4», который доставил на орбиту «Океанов».

Полет был скоротечный по сравнению с предыдущими. Свободного времени почти не было, но я все же находил несколько минут перед сном, чтобы сделать побольше заметок. В течение дня происходит столько событий, что на Земле уже и не вспомнишь подробно что было, а благодаря дневнику в памяти всплывают некоторые моменты жизни на станции в условиях замкнутого пространства и невесомости.

12 июня

День сегодня прошел уже совсем спокойнее. Справились почти со всеми экспериментами без суеты. Утром проснулся рано, да и всю ночь спал тревожно, просыпался. Нужно было в 7.48 включить систему управления кораблем «Союз ТМ4» «Чайку» и оба датчика ИКВ с пульта для теста. А спал плохо из-за болей в пояснице, началось где-то к 4 часам. Мой спальный мешок каждый вечер я привязываю к потолку и, видимо, во время сна спина прогибается очень сильно. После того как вылезешь из мешка и примешь согнувшуюся (скрюченную) позу, боль быстро проходит и весь день ее не ощущаешь.

Когда выполнил все работы в корабле, проведя и сеанс связи, и вернулся на станцию, ребята еще спали. Влез в спальный мешок и лежал еще час, пока все проснулись по сигналу «Вызов на связь». Главный оператор сегодня Коля Феофилов.

Снял с Саши датчики, которые вчера перед сном положил ему на голову для проведения эксперимента «Сон-К». Сегодня утром он уже чувствует себя хорошо и летает от иллюминатора к иллюминатору, наблюдая Землю. В программе дня эксперименты по исследованию Земли и атмосферы, а также звездного неба. Было очень четко видно второй эмиссионный слой, насыщенный, красный, протяженностью 60-70 градусов по горизонту. А вот на следующем витке, когда выполняли эксперимент по эмиссии, он был виден совсем слабо.

Со «Спектром-256» провели два сеанса съемки. Вечером после ТВ-сеанса нашли время для автографов на конвертах. Просидели за ужином очень долго до 23.30. Нужно делать эксперимент «Сон-К», а Саша почему-то не хочет, ссылаясь на программу, которую он привез с собой. Объяснил ему, что мы работаем по форме 24, которую на каждый день присылает наш ЦУП. Датчики накладывал ему уже после полуночи.

13 июня

Утром проснулся в 6.20. Это уже достижение. Всю ночь спал, не просыпаясь. Слетал в туалет в наш корабль. Мы его вчера расконсервировали. Это удобно для ночи, чтобы не будить Мусу и Володю, так как туалет на «Мире» расположен рядом с их каютами. Когда врубаешь вентилятор, то рев ужасный, сразу проснешься. После АСУ вновь залез в мешок, но спина спать не давала. Выплыл из мешка, оделся и сижу сейчас в нашем корабле. Посмотрел восход и заход солнца, ничего интересного не увидел.

У меня сейчас такое ощущение, что я и не улетал никогда со станции на Землю, все не вновь. Невесомость запоминается организмом. Только на этой станции многое не так, как на «Салюте». Уже подстыкованы два модуля. На «Салюте» было лучше с обзором. Больше иллюминаторов, больше информации о месте полета. Там был бортовой глобус и ты всегда знал, где находишься над Землей. Здесь необходимо на каждый виток накладывать на карту синусоиду витка. А сам планшет сделан очень нетехнологично, уходит много времени на эту работу. А ведь есть много дисплеев, можно было бы вывести в цвете местоположение станции над Землей. Такую программу мы привезли для персонального компьютера, изготовленного в Болгарии, и ребята это сделают.

Время подходит к подъему, сейчас полечу в станцию. Сегодня у нас пресс-конференция. Нужно готовиться. Вчера был день г. Кирова. С утра не удалось поздравить земляков, сеанс был напряженный, а днем не до поздравления. Вечером за ужином вспомнили добрым словом кировчан. Рассказал Володе о нашей поездке с С. Серебровым в Киров на открытие Музея К. Циолковского. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы этот музей был открыт. Жителей дома, в котором жила семья К.Э. Циолковского, необходимо было расселить, выполнить ремонт, оснастить экспонатами, привезти спускаемый аппарат «Союз Т». Передал туда много личных вещей, которые были со мной в двух полетах. Привезу экспонаты и со станции «Мир».

В 8.07 застучала «Строка», включил сеанс связи и поговорил с Землей. Оператор отметил, что и раньше на «Салютах» я был ранней пташкой. Выплыл из каюты хозяин станции Муса Манаров, и мы вместе с ним провели сеанс связи.

В 8.30 включили свет и начали потихоньку просыпаться остальные. Саша жалуется на плохой сон, датчики мешали спать. В следующем сеансе связи пресс-конференция. Вопросов по «Строке» пришло много, но решили их не читать, так как некогда, и отвечать в темпе сеанса. Вывесили портреты руководителей страны, Королева, Гагарина, флаги СССР и НРБ и вымпел Главкосмоса — это было указание Земли.

А на следующем ТВ-сеансе тема репортажа «Символическая деятельность». Показывали предметы, взятые с Земли. Капсулы с землей с родины Александрова и родины Красимира. Хотя Саша и не очень-то хотел ее брать с собой. Нужно будет вызвать дублеров на связь, куда-то они исчезли, ни разу не проявились. Знаю, что они каждый день в ЦУПе, но на связь не выходят.

После обеда опять геофизические и астрофизические эксперименты. На одном из сеансов съемки срочно потребовалась новая дискета и Саша полетел через всю станцию, сметая все на пути. Муса потом долго ворчал в свои усы. Ему, долгожителю, это уже непонятно.

Закончили работы поздно и только в 22.00, убрав всю аппаратуру и зафиксировав ее, я наконец-то сел ужинать.

14 июня

Легли спать конечно после 00 часов, и час почти я не мог заснуть. Принял снотворное. Утром проснулся в 7.00. Вроде бы отдохнул, спина уже болит меньше. С вечера притянул себя ремнями поплотнее к потолку. Я сплю над первым постом на потолке и, если открыть глаза, передо мной все пульты управления станцией. Видны часы, приборы ориентации, а под рукой щиток с тумблерами освещения. Толя спит на полу у самого большого иллюминатора ногами к столу. Он тоже каждое утро скатывает свою постель в рулон, а вечером раскатывает и привязывает веревочками к ножкам стола. Наш болгарский друг спит вертикально относительно пола на левом борту станции напротив стола. В трудные минуты перехода в станцию он стоял здесь, прижавшись к стенке и упершись ногами в стол.

Ребята основного экипажа говорят, что их сон в каюте дает ощущение, что они спят стоя, хотя вроде бы в невесомости нет никакой разницы. Но, видимо, чисто психологические ощущения дают этот эффект.

С утра занимались с Сашей медицинскими экспериментами, а Анатолий целый день у прибора «Рожен» выполнял астрофизические эксперименты. Уже похоже ошалел, без особого энтузиазма набирает режимы. А в один из периодов, пролетая в тени, после всех экспозиций подплывает ко мне и говорит: «Разрешите доложить. Выполнил эксперимент с закрытой крышкой иллюминатора». Успокоил его, а потом оказалось, что ребята выключили табло на пультах и индикации о крышке нет. «Толя, я открывал тебе крышку. Посмотри в иллюминатор». В общем посмеялись.

Вечером два ТВ-репортажа, один из них на Болгарию. Саша показывал то, что привез с родной земли, а я показал герб Кирова. Болгарский комментатор, который сидит в ЦУПе, был доволен проведенным репортажем.

Саша привез музыкальный инструмент гайду, а на борту от экипажа Ю. Романенко и С. Лавейкина осталась гитара. Мы спели для Земли два куплета «Надежды».

15 июня

Заснул сразу, но через час после того, как мы улеглись и я выключил свет, сработала сирена. Поскольку я сплю прямо над пультами, я выплыл из мешка. На табло горит транспарант «ит1п». Сразу же прилетели Муса и Володя. Эта команда преследует нас весь полет. С энергетикой слабо, а тут еще каждую ночь включаем печку «Кристаллизатор» для проведения плавки образцов, привезенных из Болгарии. Днем тоже дважды из-за отсутствия энергии отключали приборы. Сорвался один эксперимент по съемке Земли.

Показали один ТВ-репортаж о медицинских экспериментах. Саша, облепленный датчиками, рассказывал о системе «Зора». Начали с показа Саши, а также в кадре был Володя Титов, бегающий по дорожке. Я тоже вплыл в кадр, сказав несколько слов о биологических экспериментах, подготовленных в моем родном Кирове. Выполнил несколько сальто около бегущей дорожки. На Земле эти вращения понравились.

Целый день подписывали символику: флаги, книги, конверты, а вечером надолго засиделись за столом, так как завтра на это уже не будет времени. Володя играл, а потом и Муса бренчал на гитаре. Земля «видела», что мы не спим, но молчала. Отбой был в 2.00, наложил Саше датчики для заключительного эксперимента «Сон-К». Завтра ожидается трудный день. Укладка возвращаемого оборудования, а также нужно доделать все факультативные эксперименты.

Каждый день надеваю глазные линзы. Вчера провел тест, вижу хорошо. Этот эксперимент с линзами в условиях невесомости проводится впервые. Очень долго учился на Земле вставлять линзу в глаз.

16 июня

Проснулся в 7.50, а сеанс связи в 7.57-8.02. На связь не выходил, так как все еще спали. Начал готовить завтрак, разогрел консервы, хлеб, приготовил творог, залив в пакет горячей воды. После завтрака начнем укладку возвращаемого оборудования и еще необходимо провести тесты системы управления кораблем «Союз ТМ4», который уже шесть месяцев «висит» у причала станции «Мир». Свой корабль мы оставляем «Океанам».

Укладка чемоданов здесь не такое простое дело, как на Земле. «Океаны» и мы отсняли десятки кассет фото— и магнитной пленки разных форматов. В нашем багаже будут и капсулы с результатами технологических плавок из печей «Корунд» и «Кристаллизатор». А также результаты биологических исследований. В их числе выращенный женьшень. Этот эксперимент уже был мной проведен во время моего первого космического полета. Технология выращивания женьшеня в космосе разработана при участии коллектива кировского биохимзавода.

Каждую уложенную вещь в чемодане надо фиксировать, чтобы она тут же не уплыла из-под рук. Результаты всех экспериментов у меня были в прозрачном полиэтиленовом мешке, откуда я их вылавливал. Это очень напоминало картинку — ловля котом рыбы из аквариума.

Подготовка к медицинским экспериментам на Земле

17 июня

Рано утром мы простились с хозяевами «Мира» и закрыли переходные люки. В 9 часов 20 минут 50 секунд «Союз ТМ-4» отделился от орбитального комплекса. Но на этом наш совместный полет пока еще не заканчивается.

Перед расстыковкой орбитальный комплекс ориентировался таким образом, что «Союз ТМ4» находился впереди по ходу полета. И сейчас, после расстыковки, мы летим впереди на одной орбите с «Миром». С помощью небольшого импульса тяги Анатолий Соловьев отводит корабль вверх на несколько десятков метров. Имея чуть меньший период обращения, орбитальный комплекс начинает медленно догонять нас. Мы наблюдаем его через левый иллюминатор на фоне Земли, фотографируем. Зрелище потрясающее. Саша Александров доволен, что ему не только довелось побывать в космическом доме, но и полюбоваться им снаружи с разных сторон. В зоне связи со станцией слежения «Евпатория» мы включаем телекамеру, чтобы и Земля могла увидеть «Мир» со стороны.

Фотосъемки закончены, пора переходить к автономному полету. Анатолий притормаживает корабль, тот теряет высоту, по более низкой орбите обгоняет комплекс «Мир» и удаляется от него.

В 11 часов 05 минут срабатывают пиропатроны, отделяя не нужный нам больше бытовой отсек.

В 12 часов 22 минуты 38 секунд включается двигательная установка корабля на торможение, и с высоты 368 километров мы начинаем спускаться на Землю. На высоте около 140 километров спускаемый аппарат отделяется от приборно-агрегатного отсека. Еще немного — и мы влетаем в земную атмосферу. В иллюминаторах видно, как снаружи корабля бушует пламя. Температура на поверхности теплозащитного экрана сейчас достигает 2500 градусов. А у нас вполне нормальные комфортные условия, если не считать перегрузок. В атмосфере перед спускаемым аппаратом образуется ударная волна — слой плазмы с температурой до 10 тысяч градусов. Плазма препятствует прохождению радиоволн, и связь с Землей прерывается. Но это продолжается недолго. За счет аэродинамического торможения спускаемый аппарат теряет скорость, и к моменту ввода парашютной системы она составляет около 200 метров в секунду.

Перелет на Байконур после приземления. Слева направо — В. Савиных, А. Леонов, А. Соловьев, А. Александров

Спускаемый аппарат встряхивает — это вводится парашютная система. Последовательно, сменяя друг друга, раскрываются купола трех парашютов: вытяжного, тормозного и основного. Последние минуты нашего полета. В иллюминаторы мы видим вертолеты поисково-спасательной службы, которые снижаются вместе с нами. Устанавливаем с ними связь.

В метре от поверхности срабатывают двигатели мягкой посадки, толчок... и мы на Земле! Время приземления — 13 часов 12 минут 32 секунды.

Полет советско-болгарского экипажа завершен. А космическая экспедиция Владимира Титова и Мусы Манарова продолжается.

Перед полетом мы на специальных тренировках отрабатывали посадки на море в случае необходимости и приземлились действительно... в море, зыбкое море песка. Аппарат при посадке завалился набок. Группа поиска была где-то неподалеку, но люк нам пришлось открывать самим. Я задержался, надо было загрузить термостат биологическими пробами. А вот Соловьев и Александров, облаченные в скафандры, сразу оказались под немилосердно палящим солнцем. Но очень быстро подоспела служба поиска, и началась обычная в таких условиях суматоха.

Когда я выбрался из люка, то первым увидел инструктора Игоря Сохина. Он радостно улыбался. Еще бы! Полет завершился благополучно, закончилась и связанная с ним работа Сохина, а вот у врача нашего экипажа Владимира Матвеева, наоборот, полно хлопот.

Впрочем, во время посадки их хватает у всех. Поисковикам надо скорее эвакуировать нас из корабля, врачам — провести первый профилактический осмотр, прессе, теле— и радиожурналистам — взять первые интервью. Все суетятся. Космонавты, образно выражаясь, оказываются в центре людского круговорота.

Я думаю, что, попросту говоря, мы слегка обалдели от всего пережитого. Мой взгляд остановился на человеке в спортивном костюме и белой кепке. Это был Николай Николаевич Рукавишников. «Вить, я здесь!» — приветствовал он меня взмахом руки. Николай Николаевич отправлялся в первый советско-болгарский полет и был особенно рад успешному завершению второго.

А на аэродроме в Джезказгане нас встречали широкими улыбками, дружескими объятиями Красимир Стоянов и Георгий Иванов. Короткий полет до Байконура. Когда сели в тот же самый автобус, который отвозил нас на старт, у меня было ощущение, что мы едем на очередную тренировку.

Коротким и легким показался мне этот космический полет после двух первых длительных. У меня было такое настроение и самочувствие, что, казалось, я снова готов, если надо, стартовать в космос. Я вспомнил Игоря Волка и Анатолия Левченко, у которых в программу космических исследований входило пилотирование самолета сразу же после приземления из космоса. Игорь и Анатолий готовились к работе на создаваемой ракетно-космической системе «Буран». Необходимо было проверить, смогут ли космонавты после пребывания в невесомости вести управление самолетом.

Система «Буран» разработана так, что есть возможность выполнить посадку в автоматическом режиме. Но в нештатной ситуации могут понадобиться навыки и умение пилотов осуществлять посадку в ручном режиме. Эта операция на многоразовой системе «Шатл» является штатной.

Вот опять знакомая гостиница «Космонавт», тот же 112-й номер, где я уже третий раз поселяюсь после возвращения из космоса. Звоню домой, там уже все знают о нашем благополучном приземлении. Полный дом гостей.

После полета мы в течение 10 дней проходили послеполетное обследование на Байконуре. Силы восстанавливались быстро, подбадривала нас и мысль о предстоящей поездке в Болгарию. Понятно, что и А. Александров и Красимир много рассказывали о своей стране, ее городах, людях, обычаях. Но прежде всего прилет в Москву, торжественная встреча в аэропорту Чкаловский и удивительно теплая встреча в Звездном городке, которая по традиции начинается у памятника Ю.А. Гагарину. А затем традиционное шествие к Дому офицеров вместе со всеми жителями Звездного городка. Прямо на ступенях этого клуба состоялся митинг, где было сказано много добрых слов по случаю успешного завершения советско-болгарского полета.

Еще на аэродроме Генеральный конструктор Ю.П. Семенов сказал, что завтра нужно быть у него в кабинете, есть разговор. В душе обрадовался, думал, что нужно думать о новой подготовке к полету. Утром приезжаю и получаю предложение возглавить новый научно-производственный комплекс на фирме НПО «Энергия». Основные направления его деятельности связаны с Международной программой полетов.

В. Никитский, с которым мы были давно знакомы по совместной эпопее прохождения медицинской комиссии в отряд космонавтов, мой будущий заместитель, начал готовить документы по деятельности комплекса, а я улетел в Болгарию.

Нас торжественно встречал на аэродроме у трапа самолета министр обороны Болгарии Д. Джуров. В открытых машинах мы проехали по улицам Софии, заполненным нарядными людьми, которые с неподдельным энтузиазмом приветствовали нас. На центральной улице Софии у здания Городской ратуши в окружении доброжелательной толпы нас посвятили в ранг почетных граждан города Софии. Проведя в столице Болгарии несколько дней, мы поехали по стране. Побывали в обсерватории Старая Загора, где разрабатывалась аппаратура для нашего полета и по телеметрии принималась информация о проведении экспериментов со станции «Мир».

Так от местечка к местечку, от города к городу мы постепенно продвигались к Омуртагу — родине А. Александрова. По пути следования возложили венок к Пантеону героев на Шипке. Для нас это вдвойне символично, так как наша программа исследований на станции «Мир» носила название «Шипка».

После поездки по Болгарии нам не пришлось прощаться ни с А. Александровым, ни с К. Стояновым. Двумя экипажами мы снова отправились в поездку. На этот раз наш путь лежал на БАМ. Этой поездкой мы обязаны нашему объединению «Главкосмос». Еще совсем недавно мы на своем космическом корабле пролетали над Зейским водохранилищем, над трассой Байкало-Амурской магистрали. Первую часть пути мы проделали на самолете. Прилетели из Москвы в Якутск, а затем с некоторыми приключениями в Тынду. Наших болгарских друзей бдительный стюард посчитал за иностранных шпионов, которые фотографировали реку Лену с борта самолета. Из Тынды до Комсомольска-на-Амуре ехали на агитпоезде «Комсомольская правда». Встречались с рабочими, воинами-железнодорожниками, которые возводили БАМ. Довелось нам также побывать в уголках почти не тронутой человеком природы. Александру и Красимиру было особенно интересно увидеть, как растет голубика, морошка. Мы любовались тайгой, а в быстрой прозрачной воде реки Амгунь ловили быстрого хариуса.

Мы продвигались по БАМу от станции к станции, а мысли мои были заняты новой работой. Много лет я занимался подготовкой к полетам, а сейчас должен буду заниматься организацией подготовки международных космических программ.

После возвращения с Дальнего Востока навестил в больнице ректора МИИГАиК Большакова В.Д., который серьезно заболел. Обсуждали с ним церемонию проведения Дня знаний, который впервые должен проводиться в институте 1 сентября. Разрабатывали планы, которые не удалось осуществить. Василий Дмитриевич умер 26 августа 1988 года.

В это время в стране было принято решение об избрании ректоров высших учебных заведений на собраниях трудовых коллективов. В МИИГАиКе началась предвыборная кампания. От коллектива профессоров института поступило и мне предложение возглавить институт. Генеральный конструктор Ю.П. Семенов даже и слышать не хотел о моем уходе. Поехал на беседу к Министру высшего образования РФ Образцову И.Ф.

Когда я приехал к нему в министерство, состоялся такой разговор: «Ты знаешь, сколько в армии генералов?» — «Да, около 5000». — «Ну вот, а ректоров — в СССР всего 800». Затем он снимает трубку «кремлевки» и набирает номер телефона Министра общего машиностроения Шишкина О.И. и говорит: «Вот тут у меня твой «орелик» находится. Мы ему предлагаем возглавить Институт геодезии, но у него есть желание остаться в отряде космонавтов и продолжать летать. Как ты смотришь на это?». На том конце провода возражений не было.

Так я стал ректором. Конечно в отряде космонавтов меня не оставили, так как министерство Высшей школы не входило в список девяти министерств СССР, которые занимались космическими исследованиями и могли иметь своих космонавтов.

Прошло уже двенадцать лет с момента моего избрания на пост ректора, но по-прежнему я стремлюсь в Звездный городок проводить в полет очередной экипаж, улетающий на Байконур, чтобы оттуда стартовать в космос.