Заданная высота достигнута.

Справедливо считается, что дальность и скорость полета самолета находятся в тесной зависимости от высоты. На большой высоте, в стратосфере, самолеты могут развивать огромные скорости, их маршруты не зависят от метеорологической обстановки. По этой и по ряду других причин авиаторы всех стран мира пытаются поднять «потолок» самолета, проложить путь в верхние слои атмосферы.

В борьбе за высоту успешно участвуют советские летчики. Уже в 1935 году известный летчик Владимир Коккинаки установил рекорд подъема на высоту на серийном отечественном самолете. Он поднялся на 14 575 метров над уровнем моря. Недавно летчик-испытатель Владимир Ильюшин достиг рекордной высоты в 28 852 метра над уровнем моря.

Завоевание больших высот летчикам обеспечивают своей плодотворной работой советские ученые.

...За массивными дверьми меня встречает кандидат медицинских наук Модест Иванович Вакар.

— Пойдемте в лабораторию,- приглашает он. — Там испытывается специальный костюм для подъема на большие высоты.

По дороге Модест Иванович говорит о трудностях, стоящих на пути проникновения человека в верхние слои атмосферы. Большие, не решенные еще вопросы стоят перед учеными.

Научный сотрудник В. А. Смирнов дает перед «полетом» последние указания.

— Вот, в частности,- говорит Модест Иванович,- низкое барометрическое давление. Известно, что точка кипения воды понижается с уменьшением барометрического давления. Тело человека на восемьдесят процентов состоит из жидкости, а уже на высоте в девятнадцать тысяч метров атмосферное давление столь низко, что вода закипит при нормальной температуре человеческого тела.

— И что же тогда?

— Сейчас увидите.

В лаборатории меня подводят к барокамере — стальной комнате с круглыми иллюминаторами вместо окон. Мощные насосы выкачивают из нее воздух, «поднимая ввысь» подопытное животное — маленькую беленькую собачку. Вдруг собачка толстеет, на глазах увеличивается в объеме, как резиновая игрушка.

— Смотрите сюда, — говорит Модест Иванович.

Старшая лаборантка З. А. Арапова укрепляет на А. Грачеве датчики регистрирующей аппаратуры.

На экране рентгеновского аппарата я вижу, как кожа животного отделяется от тела на несколько сантиметров.

— Барометрическое давление так низко, что у животного закипела вода, содержащаяся в тканях, и кровь,- объясняют мне,- и ее пары отслаивают кожу.

Это и есть взрывная декомпрессия. Ей подвержены и живые организмы. В частности, человек. Воздух, находящийся в легких, в желудке.

Заданная высота достигнута.

Опыт окончен. Дверь барокамеры открывается, и, к моему великому удивлению, собака как ни в чем не бывало выскакивает и с аппетитом съедает честно заработанный кусок колбасы.

— Явление кипения проходит для животного безвредно, если длится очень недолго,- говорит Модест Иванович.

— Человек на большие высоты поднимается в герметических кабинах,- продолжает Модест Иванович, — и в специальных костюмах. Сейчас вы это увидите.

«Подниматься» в верхние слои атмосферы будет Алексей Грачев.

Грачева одевают в защитный костюм, плотно облегающий тело, на голове у него герметический шлем. Человек стал похож на какого-то фантастического марсианина; он занимает свое место в барокамере. Массивная стальная дверь закрывается; теперь человек связан с внешним миром только переговорным устройством. Гудят моторы. Грачев «отрывается» от «земли» и устремляется в суровую область больших высот.

Модест Иванович внимательно следит за стрелкой альтиметра, время от времени спрашивая у Грачева о самочувствии.

Цыганка благополучно вернулась из «полета».

— Хорошее, — следует неизменный ответ.

Защитный костюм надежен. Он все сильнее обтягивает тело Грачева, давит на него, компенсируя таким образом уменьшение атмосферного давления. Заданная высота достигнута. По команде Грачев встает с кресла, двигается по барокамере. Чувствует он себя по-прежнему хорошо. Это подтверждают приборы, фиксирующие деятельность его сердца, дыхание, кровяное давление и другие физиологические функции.

Воздух с шумом поступает в барокамеру. Стрелка альтиметра ползет в обратную сторону, происходит «спуск». И вот Грачев уже «спустился» на «землю» и покидает барокамеру — кусочек стратосферы, созданной человеком.

— Подготавливая средства, обеспечивающие жизнь на больших высотах, — говорит Модест Иванович, — надо всегда помнить о так называемой взрывной декомпрессии. Представьте себе, что человек в герметической кабине поднялся на большую высоту. И вдруг герметизация кабины нарушается. Барометрическое давление в кабине уравновесится с наружным; это может произойти быстро, почти мгновенно, уподобляясь взрыву в придаточных полостях, с силой вырвется наружу и может причинить травму.

Мы переходим в другое помещение. Здесь стоит как бы кабина самолета, сделанная из стали. Это декомпрессионная барокамера. Алексей Белоконев в защитном костюме и герметическом шлеме садится в кабину. Модест Иванович ставит перед ним стакан с водой и герметически закрывает фонарь, сделанный из бронестекла. По команде герметичность кабины нарушается. С помощью специального устройства барометрическое давление в ней моментально падает до ничтожного. Вода из стакана с силой взлетает вверх. Белоконев улыбается: защитный костюм хорошо предохраняет его от действия взрывной декомпрессии.

Длинный коридор приводит меня в лабораторию ускорения. Здесь тихо урчит мотор, быстро вращая металлическую раму. На ее конце, головой к центру вращения, на спине лежит Иван Качур. Возле пульта управления, следя за приборами и стрелками секундомера, стоит научный сотрудник Эдуард Ваагнович Маруханян.

— Ускорения, возникающие при полете на самолете, — говорит Эдуард Ваагнович, — создают весьма значительные перегрузки. Для защиты от них следует принимать специальные меры.

Перегрузка, вызываемая ускорением, выражается как бы в увеличении веса тела человека, его внутренних органов. Так, например, при семикратной перегрузке кровь становится тяжелой, как железо. Сердцу не хватает силы, что-бы послать ее к головному мозгу. У человека нарушается зрение, он теряет сознание. С прекращением действия ускорения зрение и сознание возвращаются.

Четвероногие испытатели. Цыганка уже одета. Мишку готовят.

— А как же бороться с перегрузками?

— Помогает тренировка на центрифуге. Вот, например, Иван Качур,- указывает Эдуард Ваагнович на атлетически сложенного человека,- может переносить весьма значительные ускорения.

Иван Качур одет в какой-то необычный костюм с резиновыми камерами, расположенными в области живота, бедер, голеней.

— Что это за одежда? — спрашиваю я.

— Специальный противоперегрузочный костюм. Давление воздуха в камерах предотвращает смещение внутренних органов, улучшает условия кровообращения, облегчает работу сердца.

— А как же будет в дальнейшем? Ведь скорости полета самолетов непрерывно возрастают.

— Этот вопрос еще не разрешен окончательно. К. Э. Циолковский, например, предлагал для защиты от воздействия ускорений помещать человека в жидкость. Ведь если куриное яйцо поместить в банку с водой и сильно ударить по банке, то яйцо не разобьется. Это подтверждает и опыт с животными. Помещенные в жидкость, они переносили колоссальные перегрузки, достигающие тысячекратного размера, действующие непродолжительно.

— В результате многочисленных опытов, — говорит в заключение Маруханян, -уже можно с достаточной определенностью сказать, что человек в состоянии перенести ускорения, вызываемые очень большими скоростями полета.