Н. А. Жариков Ю. Т. Резниченко

Успешные результаты первых лет деятельности ОКБ в области освоения космического пространства открыли перспективы дальнейшего расширения космической тематики. Назрела необходимость дальнейшего углубления специализации и организационного совершенствования структуры подразделений — разработчиков космической техники в рамках ОКБ. К тому времени на заводе уже было создано "космическое" производство № 7 во главе с В. С. Соколовым (декабрь 1963 г.).

По инициативе В. М. Ковтуненко, поддержанной М. К. Янгелем и А. М. Макаровым, приказом министра общего машиностроения № 303 от 30 октября 1965 г. в составе ОКБ было образовано специализированное КБ космических аппаратов — КБ-3. Начальником и главным конструктором был назначен В. М. Ковтуненко, его заместителями: Ю. А. Сметанин — по проектным работам, Н. А. Жариков — по конструкторским работам, В. И. Данельский — по электрической увязке и испытаниям.

В состав КБ-3 вошло 10 отделов, укомплектованных специалистами из подразделений расформированного комплекса 8 и других подразделений ОКБ:

311 — проектный — начальник В. А. Пащенко,

312 — систем ориентации — начальник В. И. Драновский,

313 — расчетный — начальник Ю. Т. Резниченко,

321 — конструкторский — начальник А. Ф. Барашонков,

322 — гидрогазовых систем — начальник Е. И. Уваров,

323 — наземного механического оборудования — начальник А. Я. Кривцов,

331 — бортовых приборов автоматики и наземного электрического оборудования — начальник А. И. Скворцов,

А.Ф.Барашонков В. А. Шабохин

332 — антенно-фидерных устройств — начальник В. С. Варывдин,

333 — комплексных электрических схем — начальник И. С. Игдалова,

334 — испытательный — начальник К. Е. Хачатурян.

Ведущие конструкторы по космическим темам — В. Н. Паппо-Корыстин, В. Л. Катаев, Н. Н. Козловский, П. П. Плешаков, С. С. Кавелин, A. А. Макаров, С. И. Ус, В. И. Прокопенко, А. Л. Пигуль, В. А. Шабохин, B. Ф. Руденко и другие, оставаясь в подчинении Главного конструктора ОКБ-586, в то же время очень тесно работали по оперативным вопросам с руководством, начальниками отделов и специалистами КБ-3.

Среди задач, стоявших в тот период, особо выделялась задача создания спутников для космической системы радиотехнического наблюдения. Впервые ОКБ-586 должно было разработать не экспериментальный спутник, а одну из составных частей разветвленной космической системы, включающей группировку спутников в различных орбитальных плоскостях. Тема получила название "Целина". В системе должны были использоваться космические аппараты двух типов — обзорного и детального наблюдения (соответственно "Целина-О" и "Целина-Д").

Предварительно предусматривалось продолжить опытную проверку в космосе основных принципов построения и характеристик аппаратуры приема сигналов наземных радиосредств. Для этой цели в ОКБ на базе спутника ДС-К8 был разработан космический аппарат ДС-К40, оснащенный новой аппаратурой с повышенной чувствительностью. Было изготовлено два образца аппарата, но оба пуска, проведенные в конце 1965-го — начале 1966 гг., закончились неудачно из-за аварий ракеты-носителя.

Работы по созданию системы проводились в соответствии с постановлением правительства от 29 мая 1964 г. Головной организаций по теме "Целина" и наземному спецкомплексу был определен ЦНИИ-108 (директор П. С. Плешаков, затем Н. П. Емохонов, Ю. Н. Мажоров), главный конструктор системы М. X. Заславский. Этот же институт являлся и разработчиком бортовой аппаратуры целевого назначения. ОКБ-586 отводилась роль головной организации по ракетно-космическим комплексам со спутниками обоих типов.

Космический аппарат "Целина-О" представлял собой неориентированный КА обзорного наблюдения, оснащенный многодиапазонным приемником радиосигналов и комплексом служебных систем. Его масса составляла порядка 400 кг, срок активного существования — не меньше трех месяцев. Запускать предполагалось ракетой-носителем 11К65М с НИИП-53. Еще в процессе проектирования расчетный срок его активного существования на орбите был удвоен за счет доработки конструкции и системы энергопитания. Для того времени это было большим достижением. Модернизированный спутник получил обозначение "Целина-ОМ". Первый его запуск оказался неудачным из-за аварии РН. Для следующего пуска было решено использовать действующий электрический макет спутника "Целина-О". Он был оперативно доукомплектован, испытан и 30 октября 1967 г. выведен на орбиту под названием "Космос-189", где отработал положенный срок. Далее летные испытания спутников "Целина-О" и "Целина-ОМ" успешно продолжались. Постановлением правительства от 26 марта 1972 г. комплекс "Целина-О" был принят на вооружение.

КА "Целина-О"

Спутник детального радиотехнического наблюдения "Целина-Д" по сложности превосходил все предыдущие космические разработки ОКБ. Требовалось обеспечить не только ориентацию на Землю и стабилизацию спутника по всем трем осям, но и точное определение его местоположения и угловых отклонений в периоды наблюдений. Особые требования предъявлялись к точности установки на борту спутника разнесенных в пространстве элементов аппаратуры целевого назначения. Существенно увеличились энергетические потребности бортового аппаратурного комплекса. Реализация новых требований потребовала новых технических решений. Впервые в отечественной практике на спутнике применена гравитационная система ориентации, а также автономная система ориентации солнечных батарей, астротелевизионная система индикации положения, откидные панели для размещения аппаратуры и антенн с высокоточной привязкой взаимного расположения и ряд других новшеств. Эти технические решения позволили создать спутник с широкими функциональными возможностями, благодаря чему он не только использовался для создания другого типа спутников радиоэлектронного наблюдения "Целина-Р", но и послужил впоследствии основой для создания спутников дистанционного зондирования Земли.

КА "Целина-Д"

Спутник "Целина-Д" ознаменовал для ОКБ и переход к следующему поколению космических аппаратов. По сравнению со спутниками ДС и "Целина-ОМ" его возможности стали значительно шире: он позволял разместить аппаратуру целевого назначения массой свыше 600 кг, мощность системы энергопитания возросла почти в четыре раза, проектный срок активного существования не менее 6 месяцев (а практически — несколько лет), в течение всего полета обеспечивается ориентация в орбитальной системе координат с малыми угловыми скоростями при точности в единицы градусов. Масса спутника "Целина-Д" приблизилась к 1750 кг, так что для его запуска потребовалась более мощная ракета-носитель — 11К68. Эскизный проект спутника детального радиотехнического наблюдения был выпущен в 1965 г., а через 5 лет спутник был готов к летным испытаниям, которые начались в декабре 1970 г. Правда, в связи со смещением сроков работ по носителю 11К68 первые запуски спутника "Целина-Д" с НИИП-53 производились ракетой 8А92 (модификация ракеты Р-7, разработанной ОКБ-1). В составе комплекса "Целина-Д" одноименный спутник был принят на вооружение Советской Армии. Базовая часть спутника "Целина-Д" оказалась среди космических долгожителей — она находится в производстве уже свыше тридцати лет и за это время выводилась в космос более 80 раз. Это рекорд для предприятия.

Продолжало развиваться и второе большое направление для Министерства обороны — создание спутников для отработки систем противоракетной и противокосмической обороны. Вслед за экспериментальным спутником ДС-П1 был разработан на его базе спутник ДС-П1-Ю с несколько видоизмененным составом аппаратуры целевого назначения и сохранением основных аппаратурных и конструкторских решений предшественника. Миссия спутника ДС-П1-Ю в отработке, а впоследствии и в поддержании боеготовности радиолокаторов дальнего действия была исключительно важной и требовала постоянного присутствия в космосе хотя бы одного спутника данного типа. Поэтому, начиная с июля 1964 г., когда приступили к летным испытаниям, запуски спутника ДС-П1-Ю приобрели регулярный характер, в результате чего он стал одним из самых тиражированных из числа разработанных в КБ "Южное" — за 12 лет было выведено на орбиту 72 спутника.

Космический аппарат ДС-П1-Ю

Позднее был разработан спутник ДС-П1-И. Он предназначался для юстировки, снятия точностных характеристик и периодического контроля функционирования радиолокационных станций, определения координат и управления средствами специальных систем Министерства обороны. Конструктивно спутник ДС-П1-И подобен спутникам ДС-П1 и ДС-П1-Ю, но в отличие от них сетчатый сферический отражатель радиоволн на нем не устанавливался, поскольку это не требовалось для выполнения целевой задачи. В аппаратурном же отношении спутник ДС-П1-И явился новой разработкой. В связи с изменением конструкции и аппаратуры масса спутника ДС-П1-И стала меньше, чем у ДС-П1-Ю. Проектный срок активного существования этих спутников одинаков — 2 месяца. Для запуска обоих спутников применялась ракета-носитель 11К6З, стартовавшая как с ГЦП-4, так и с НИИП-53.

Решением ВПК от 24 апреля 1968 г. на Конструкторское бюро "Южное" (так с октября 1966 г. стало именоваться ОКБ-586) была возложена новая задача — создать спутник, который служил бы мишенью для отработки активного спутника-перехватчика, разрабатывавшегося ЦКБ Машиностроения (Генеральный конструктор В. Н. Челомей). Спутник, названный "Тюльпаном", оснащался системой регистрации попадания осколков поражающих элементов, выстреливаемых спутником-истребителем. Конструктивной базой для нового спутника послужил спутник ДС-П1-И. Для защиты служебной аппаратуры от повреждения при перехвате корпус спутника закрывался стальным покрытием, обеспечивающим работоспособность аппаратуры даже после нескольких выстрелов перехватчика, что обусловило переход спутника в следующую весовую категорию — его масса превысила 600 кг. Для запусков, которые начались в феврале 1971 г., использовалась ракета-носитель 11К65М со стартового комплекса на НИИП-53.

Спутники ДС-П1-Ю, ДС-П 1-И и "Тюльпан" успешно прошли летные испытания и в составе соответствующих ракетно-космических комплексов ("Радуга" и "Лира") были приняты на вооружение.

Несмотря на большой объем работ по заказам Министерства обороны, не снижались темпы разработки и производства спутников для Академии наук, главным образом, на базе унифицированных платформ. За семь лет, начиная с 1965 г., было разработано, изготовлено и запущено 28 спутников всех модификаций. Они составили основную часть научной программы СССР по исследованию космоса автоматическими аппаратами с околоземных орбит. Спектр решаемых задач был чрезвычайно широк и охватывал важнейшие проблемы гео-, гелио— и астрофизики. Достаточно хотя бы перечислить объекты исследований: атмосфера и ионосфера Земли (спутники ДС-У1-Г, ДС-У2-ГК, ДС-У2-К, ДС-У2-В, ДС-У2-И, ДС-У2-ИП), радиационные пояса Земли (ДС-У2-Д), геомагнитное поле (ДС-У2-МГ), микрометеорные потоки (ДС-У2-МП, ДС-У2-МТ), проверка общей теории относительности (ДС-У2-М), излучения звезд и космические лучи (ДС-У1-А, ДС-У1-Р, ДС-У1-Я), солнечное излучение и солнечно-земные связи (ДС-У2-ГФ, ДС-УЗ-С). Кроме того, ряд спутников обеспечивал и выполнение прикладных задач, в частности, отработку методики определения ориентации спутника со свободным движением вокруг центра масс (ДС-У1-А), определение вибрационных нагрузок на космический аппарат при запуске из шахтной стартовой позиции (ДС-У2-В), получение экспериментальных данных для проектирования беззапросных космических линий связи (ДС-У2-М).

Космический аппарат "Интеркосмос-1"

Однако не все проекты Академии наук укладывались в рамки возможностей унифицированных платформ. Нашлось место и для эксклюзивной разработки. Речь идет о малом оптическом спутнике ДС-МО, предназначенном для изучения верхней атмосферы Земли в видимом и пограничных с ним диапазонах с целью дальнейшей интерпретации полученных данных для нужд службы прогноза погоды. На борту спутника устанавливались малогабаритная телевизионная камера для наблюдения облачного покрова и актинометрическая аппаратура для контроля теплового баланса системы "Земля-атмосфера". По условиям эксперимента требовалось запустить спутник на минимально возможную высоту, обеспечив при этом необходимую продолжительность баллистического существования и определенную ориентацию в пространстве (визиры аппаратуры целевого назначения направлены по местной вертикали). Для удовлетворения этих специфических требований специалисты КБ-3 предложили и реализовали нетривиальное техническое решение — применить для ориентации и стабилизации спутника аэрогироскопическую систему управления. Такого решения до того времени еще не знала мировая космическая техника. Одним из исполнительных элементов стал аэростабилизатор в виде полого усеченного конуса, вынесенного на несколько метров вдоль продольной оси спутника перпендикулярно линии визирования аппаратуры целевого назначения и противоположно направлению полета (отсюда родилось и неофициальное название спутника — "космическая стрела"). Были изготовлены два образца спутника ДС-МО, запущенные в марте 1967 г. и январе 1970 г. на околокруговые орбиты с максимальной высотой менее 350 км ракетами 11К6З с ГЦП-4. Оба спутника выполнили поставленные задачи, превысив почти вдвое первоначальную программу эксперимента. Во время полета этих спутников впервые в практике предприятия прием телеметрической информации и телевизионного изображения осуществлялся непосредственно в КБ "Южное" одной из лабораторий КБ-3, размещенной в башне корпуса 14.

РН 11К65М на пусковом столе

К концу 60-х гг. относится и выход КБ "Южное" на международную космическую арену. Основанием для развертывания этого направления работ явилось постановление правительства от 15 апреля 1965 г. "О сотрудничестве СССР и социалистических стран в области исследования и использования космического пространства в мирных целях". В соответствии с ним в ноябре 1965 г. состоялось совещание специалистов социалистических стран по обсуждению совместной программы научных космических исследований, получившей название "Интеркосмос". Ее реализация постановлением правительства от 24 октября 1966 г. возлагалась на Академию наук, Министерство общего машиностроения и другие министерства и ведомства СССР с участием научных и исследовательских учреждений стран, подписавших программу.

Во исполнение постановления решением ВПК от 24 декабря 1968 года было предусмотрено изготовление и запуск шести спутников на основе модификаций ДС-У1, ДС-У2, ДС-У3, которые для программы "Интеркосмос" обозначались как 1-ИК, 2-ИК, 3-ИК. Спутники предназначались для исследования коротковолнового излучения Солнца и солнечной активности (З-ИК-1, 2, 3), корпускулярных излучений в околоземном космосе (2-ИК-1, 2), ионосферы Земли (1-ИК-1). Научную аппаратуру для них разрабатывали и поставляли академические институты Советского Союза, Германской Демократической Республики, Чехословакии. Кроме того, программа работ предусматривала комплексную экспериментальную отработку аппаратуры интернациональными коллективами, участие в запусках спутников, прием научной информации на территории стран-участниц, совместную обработку, анализ и использование результатов натурных исследований.

Все спутники первой международной серии были выведены на орбиту в 1969-1972 гг. носителем 11К63 с ГЦП-4. Первый запуск состоялся 14 октября 1969 г. После выведения спутники получали наименование "Интеркосмос" с соответствующими порядковыми номерами.

Успешное начало реализации программы "Интеркосмос" явилось ярким примером рационального использования имеющегося в отдельных странах научно-технического и производственного потенциалов для повышения эффективности исследования и освоения космического пространства и содействовало расширению масштабов международной деятельности не только КБ "Южное", но и всей отрасли.

Несколько позже началось сотрудничество и со странами Западной Европы. Оно имело различные формы. Так, например, аппаратура, разработанная шведскими учеными, устанавливалась на одном из спутников типа 3-ИК, а с Францией осуществлялся крупный комплексный проект "Аркад". В рамках проекта создавались спутники для изучения авроральных явлений, в том числе и полярных сияний, в верхних широтах Земли. Базой послужила унифицированная платформа ДС-У2. Поскольку по условиям проекта требовалась приполярная эллиптическая орбита с заметным эксцентриситетом, то запуск спутников осуществлялся ракетой 11К65М с НИИП-53. Первый из спутников был запущен в конце декабря 1971 г. под названием "Ореол". Во время полета спутника осуществлялись по согласованным программам синхронные наблюдения процессов в верхней атмосфере Земли при вторжении заряженных частиц высокоширотными геофизическими станциями СССР и ионосферными и геофизическими станциями европейских социалистических стран с последующим сопоставительным анализом данных мониторинга одних и тех же явлений из космоса и с Земли.

Космический аппарат "Ореол" (ДС-У2-ГКА)

Параллельно с выпуском документации, экспериментальной отработкой, изготовлением, наземными и летными испытаниями спутников готовился и задел на будущее. Коллективом КБ-3 совместно с рядом других подразделений КБ "Южное" разрабатывалось несколько проектов, которые открывали широкие перспективы по всем космическим направлениям. Семейство унифицированных платформ пополнилось еще двумя модификациями: ДС-У4 (малогабаритный спутник с возвращаемой на Землю капсулой для технических и биологических экспериментов) и ДС-У5 (первый в СССР спутник с развитием орбиты до нескольких тысяч километров с помощью собственной двигательной установки). Весьма интересным был проект гелиофизической станции ДС-ГФС — орбитальной обсерватории повышенных возможностей, способной не только высокоточно ориентировать научные приборы на энергетический центр Солнца, но и программно сканировать его диск. Для Министерства обороны был разработан эскизный проект, развернуты работы у смежников, начат выпуск конструкторской документации на отдельные узлы и экспериментальная отработка ключевых технических решений двух спутников фотонаблюдения ДС-Ф2 и ДС-Ф4 (тема "Янтарь"). Под полезную нагрузку тяжелой ракеты-носителя Р-56, проектировавшейся в КБ "Южное", формировался облик универсальной платформы для спутников различного назначения, включая связь, на геосинхронных и геостационарных орбитах (тема "Звезда") и автоматической лунной станции, и искусственного спутника Луны (тема "Селен").

Вообще период 1965-1971 гг. был одним из самых плодотворных в истории предприятия. За семь лет разработано 14 аван— и эскизных проектов, выпущено свыше 30 комплектов конструкторской и эксплуатационной документации, запущено 108 спутников 28 наименований и обеспечена их орбитальная эксплуатация, при этом 1971 год остается и по сей день непревзойденным — 24 спутника выведены на орбиты.

Несомненные достижения КБ "Южное" в космической тематике не могли бы состояться без скоординированной и активной работы смежных и обеспечивающих организаций. Именно в первое десятилетие космических разработок сложилось содружество многих коллективов, которые в тот период и в дальнейшем вместе с КБ "Южное" и при его головной роли создали несколько поколений космических аппаратов. Нет возможности перечислить все эти коллективы и приходится отметить только ведущие предприятия по крупным составляющим общего дела: ЦНИИмаш (директор Ю. А. Мозжорин) — по проектным и расчетно-методическим вопросам, ЦНИ радиотехнический институт (бывший ЦНИИ-108, уже упоминавшийся выше), ОКБ "Вымпел" (Главный конструктор А. Г. Басистов) — по аппаратуре целевого назначения оборонных спутников, институты Академии наук — космических исследований (директор Г. И. Петров, затем Р. 3. Сагдеев), земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (директор В. В. Мигулин), физико-технический (директор Б. П. Константинов), радиотехники и электроники (директор В. А. Котельников), физический (директор Д. В. Скобельцын), НИИ ядерной физики Московского госуниверситета (директор С. Н. Вернов) — по научной исследовательской аппаратуре, ОКБ Московского энергетического института (Главный конструктор А. Ф. Богомолов), НИИ точных приборов (директор А. С. Мнацаканян), ВНИИ космического приборостроения (директор М. С. Рязанский, затем Л. И. Гусев) — по радиокомплексу, ЦНИИ автоматики и гидравлики (директор Г. Н. Посохин), КБ Электроприборостроения (Главный конструктор В. Г. Сергеев) — по системам ориентации и стабилизации, ВНИИ источников тока (директор Н. С. Лидоренко) — по источникам и приборам электропитания. Огромный вклад в реализацию космических разработок КБ "Южное" внесли подразделения Южного машиностроительного завода (директор А. М. Макаров, главный инженер Н. Д. Хохлов, затем Л. Л. Ягджиев), среди которых в первую очередь следует выделить производство № 7 (начальник В. С. Соколов, затем В. А. Цунзе), цеха № 70 (начальник Ю. М. Рымаренко) и № 29 (начальник В. С. Гуров), а также технологические службы завода. Запуски и летные испытания спутников, разработанных КБ "Южное", проводились совместными расчетами КБ и завода, смежных предприятий, полигонов — ГЦП-4 (начальник В. И. Вознюк), НИИП-53 (начальник Г. Е. Алпаидзе) и наземного комплекса управления в полете (начальник А. Г. Карась, затем И. И. Спица) под руководством Государственных комиссий, которые возглавляли начальники полигонов.

Однако нельзя сказать, что путь КБЮ был сплошным триумфом, а успехи достигались легко и просто. Конечно же, за всеми достижениями стоял огромный упорный труд, настойчивость, инициатива и энергия руководителей и специалистов КБ, завода, смежных предприятий и эксплуатирующих организаций. И как во всяком большом и новом деле, не обходилось без ошибок и неудач, как в космосе, так и на Земле. Чаще всего нештатные ситуации возникали из-за отказов аппаратуры, но бывали и случаи деформации конструкций, нарушения герметичности, сбои в механизмах. По каждому такому случаю проводились техническое расследование причин и мероприятия по их исключению на последующих аналогичных или подобных изделиях, так что дефекты практически не повторялись. Но это все-таки были только эпизоды. Космическая техника КБ "Южное" отличалась высокой надежностью и большой живучестью, поэтому, как правило, гарантированные сроки орбитальной эксплуатации значительно превышались. Примером долгоживучести может служить первый спутник проекта "Аркад", отработавший в космосе пять гарантийных сроков.

Но не только технические сложности приходилось преодолевать руководству и личному составу космического направления КБ "Южное''.

К 1967 г. в КБ "Южное" сложилась крайне напряженная обстановка с разработкой следующего поколения стратегических ракет и нового боевого оснащения для них. Реализация этих сложнейших и крайне ответственных задач потребовала мобилизации всех ресурсов и прежде всего — усиления проектных и конструкторских подразделений. На внешние источники пополнения квалифицированными кадрами рассчитывать было нереально. Оставался внутренний резерв — КБ-3, в составе которого трудилось немало специалистов, прошедших школу ракетной техники, и немалое количество молодых творческих инженеров, способных быстро приспособиться к смене тематики. Главному конструктору КБ "Южное" М. К. Янгелю пришлось принять вынужденное и трудное решение, продиктованное высшими интересами обороноспособности страны, — сократить тематику КБ-3 и пополнить за его счет подразделения, занятые боевой тематикой. Из КБ-3 были переведены около сотни инженерно-технических работников и ряд руководителей, в том числе Ю. А. Сметанин, В. А. Пащенко, А. Ф. Барашонков, Ю. Т. Резниченко, расформированы отделы 311 и 313, несколько подразделений реорганизованы и функционально совмещены. Разработка спутников ДС-У4, ДС-У5, ДС-ГФС была прекращена, тема "Янтарь" передана в филиал № 3 ЦКБ экспериментального машиностроения (начальник и Главный конструктор Д. И. Козлов), который и довел ее до сдачи на вооружение, наработки по темам "Звезда" и "Селен" еще ранее остались невостребованными в связи с прекращением работ по ракете Р-56. Оставшихся сил в КБ-3 едва хватало, чтобы продолжать работы по спутникам, находившимся в производстве и эксплуатации.

Однако уже через год стало ясно, что ресурсы, оставленные в КБ "Южное" на космическую тематику, явно не соответствуют государственным потребностям в космической технике для выполнения долгосрочных союзных и международных программ. Ведь к тому времени, благодаря впечатляющим успехам в создании космической техники и высокой эффективности ее применения, КБ "Южное" заняло определенную, весьма весомую нишу в околоземной космонавтике, и исключить его участие без существенного ущерба для реализации перспективных космических проектов оказалось просто невозможным. Оба генеральных Заказчика — Министерство обороны и Академия наук настоятельно требовали дальнейшего развития космических направлений, которым КБ "Южное" столь энергично положило начало в 60-е гг.

Учитывая эти обстоятельства и благоприятный ход на предприятии работ по боевой тематике, было решено вновь создать в КБ-3 проектное подразделение для разработки перспективных задач. Приказом М. К. Янгеля в конце 1968 г. был организован проектный сектор, преобразованный в феврале 1970 г. в отдел 311 (начальник И. А. Вдовиченко). Одновременно была восстановлена должность заместителя главного конструктора КБ-3 по проектным работам, на которую назначен С. С. Кавелин. Был преодолен и кадровый кризис, главным образом, за счет ощутимого пополнения молодыми специалистами.

Результаты не замедлили сказаться. Интенсивный поиск оптимального пути решения новых задач, их научно-техническая проработка привели к необходимости вновь вернуться к идее унификации космических аппаратов, но на новом качественном и функциональном уровне и в отраслевом масштабе. Руководствуясь этими принципами, в короткий срок были разработаны технические предложения по реализации большого количества научных, оборонных и прикладных задач на основе всего лишь трех модификаций многоцелевых космических аппаратов (КАМ). По сравнению с малыми унифицированными спутниками ДС-У возможности новых платформ неизмеримо выросли. Так, например, спроектированная на основе принципов КАМ автоматическая унифицированная орбитальная станция с ориентацией на Землю АУОС-3, эскизный проект которой был выпущен в 1971 г. в соответствии с приказом министра общего машиностроения от 20 ноября 1970 г., позволяла разместить полезную нагрузку в 8-10 раз больше по массе и в 5 раз больше по энергопотреблению при возросших в несколько десятков раз информационных возможностях каналов обмена данными как на борту, так и с наземными станциями. На тех же принципах разрабатывались проекты (в 1968 г. — аванпроект, а в 1971 г. — эскизный) нового поколения спутников для отработки и поддержания боеготовности радиолокационных средств систем противоракетной и противокосмической обороны (тема "Тайфун"). Проекты были одобрены Заказчиком и правительством, и 20 октября 1971 г. вышло постановление правительства об их разработке, изготовлении и запуске. Еще более масштабным был проект глобальной системы телевизионного наблюдения, заданный постановлением правительства от 15 октября 1971 г.

Окрепнув технически и организационно, космическое направление КБ "Южное" входило в полосу новых свершений на интеллектуальном и производственном подъеме.

В. С. Будник, первый заместитель Главного конструктора (1954-1967 гг.)

В. А. Концевой, заместитель Главного конструктора (1954-1960 гг.)

М. И.Дуплищев, заместитель Главного конструктора (1955-1960 гг.)

Л. А. Берлин, заместитель Главного конструктора (1955-1960 гг.)

Л. П. Васильев, заместитель Главного конструктора (1955-1959 гг.)

И. И. Иванов, заместитель Главного конструктора (1957-1987 гг.)

И. И. Купчинский, заместитель Главного конструктора (1959-1977 гг.)

В. В. Грачев, заместитель Главного конструктора (1959-1991 гг.) лет

В. Ф. Уткин, заместитель Главного конструктора (1961-1967 гг.)

В. М. Ковтуненко, заместитель Главного конструктора (1961-1977 гг.)

Н. Ф. Герасюта, заместитель Главного конструктора (1962-1987 гг)

М. Б. Двинин, заместитель Главного конструктора (1962-1966 гг.)

Л. А Караханян, главный инженер КБ "Южное" (1969-1985 гг.)

Б. И. Губанов, главный инженер КБ "Южное" (1965-1967 гг.)

В. И. Кукушкин, заместитель Главного конструктора (1966-1967 гг.)

Н. С. Сиворин, главный инженер КБ "Южное" (1968 г.)

А. М. Куншенко, заместитель Главного конструктора (1969-1986 гг.)

Создание и совершенствование отечественных ракетных комплексов всегда сопровождалось борьбой мнений, взглядов и доктрин. Ее причиной были не только объективно существующие трудности и техническая неопределенность в решении новых сложных проблем, но, порой, и субъективные факторы, корпоративные мотивы и интересы. Заметный след в истории советского ракетостроения оставило соперничество технических концепций в конце 60-х — начале 70-х годов при выборе направления дальнейшего развития стратегических ракетных вооружений. В "спор века" или "малую гражданскую войну", как окрестили это противостояние некоторые его участники, были втянуты крупные коллективы, Главные конструкторы КБ, начальники НИИ, руководители отраслевых министерств и даже высшие партийно-государственные деятели.

М. К. Янгель

Необходимость совершенствования стратегических ракетных систем была продиктована новым витком гонки вооружений Соединенных Штатов Америки и Советского Союза, который наметился во второй половине 60-х годов. В этот период РВСН оснащались ракетными комплексами второго поколения с ракетами тяжелого класса Р-36 (8К67) разработки КБ "Южное" М. К. Янгеля и легкого класса УР-100 (8К84) разработки ЦКБМ В. Н. Челомея. В СССР развернулось серийное производство этих ракет и интенсивное строительство шахтных стартовых сооружений ОС-67 и ОС-84. Это позволило за короткий срок — три-четыре года — преодолеть отставание и достичь паритета с США по стратегическим ракетным вооружениям.

Однако в этот же период за океаном началась разработка принципиально новых ракет — МБР "Минитмен-3М", несущих не одну, а несколько боеголовок с ядерным зарядом. При этом все они могли достигать индивидуальных целей с высокой точностью. Эта серьезная угроза нарушала сложившееся равновесие и неизбежно ставила в повестку дня в СССР вопрос о создании нового поколения стратегических ракетных комплексов, отвечающих вызовам вероятного противника.

М. К. Янгель одним из первых среди Главных конструкторов боевой ракетной техники глубоко проникся необходимостью создания новых и совершенствования существующих стратегических ракетных комплексов. Под его руководством проектантами КБ "Южное" были разработаны пять принципов их построения, которые состояли в следующем.

1. Увеличение степени защищенности стартовых позиций на всех этапах боевого дежурства, при этом неуязвимость ракет должна обеспечиваться как за счет повышения стойкости ШПУ, так и повышением стойкости самих ракет и боевых блоков к поражающим факторам ядерного взрыва, а также оснащением комплексом средств преодоления противоракетной обороны противника.

2. Увеличение эффективности ответного удара, что достигается применением разделяющихся головных частей с боевыми блоками большой мощности и существенным повышением точности стрельбы.

3. Сокращение времени создания стартовых сооружений и постановки ракет на боевое дежурство за счет перехода на индустриальные методы строительства ШПУ и командных пунктов, на прогрессивные технологии сборки, испытаний и транспортировки ракет.

4. Увеличение гарантийных сроков нахождения ракет на боевом дежурстве.

5. Обеспечение автономности ракетных комплексов в процессе боевого дежурства, независимость их от стационарных государственных энергосистем.

Ключом к реализации этих принципов М. К. Янгель считал размещение полностью ампулизированной ракеты в транспортно-пусковом контейнере и минометный старт ее из ТПК. Такой старт делал ненужным обратный кольцевой газоход, а высвобождавшихся объемов шахты хватало для наращивания стенок ствола и на размещение устройств для амортизационных перемещений ТПК с ракетой при восприятии через грунт сейсмического воздействия ядерного взрыва.

На основе этих принципов были выработаны требования к системам ракет и наземного оборудования, разрабатываемым смежными организациями. М. К. Янгелю удалось добиться взаимопонимания и единодушия по этим вопросам с главными конструкторами основных систем, и, в первую очередь, системы управления. Особой оказалась лишь позиция Е. Г. Рудяка, разработчика шахтных пусковых установок, который газодинамический старт жидкостной ракеты из шахты считал надежным и отработанным и потому единственно приемлемым.

Ю.А.Мозжорин

Принципы М. К. Янгеля и его единомышленников полностью совпадали с позицией директора ЦНИИмаш Ю. А. Мозжорина. Перед головной научно-исследовательской организацией ракетно-космической отрасли, входившей в состав Министерства общего машиностроения, в качестве одной из основных была поставлена задача определения прогрессивных направлений развития ракетных вооружений. Изучая перспективу на период 1968-1971 гг. (темы "Комплекс", "Горизонт"), институт получал, анализировал и обобщал предложения ведущих проектно-конструкторских и научно-исследовательских организаций, проводил собственные изыскания и экспериментальные работы. Специалисты ЦНИИмаша пришли к тем же выводам и заключениям, что и кооперация разработчиков во главе с М. К. Янгелем.

Совершенно по-другому представлял себе дальнейшее развитие боевой ракетной техники Генеральный конструктор ЦКБМ В. Н. Челомей.

Из воспоминаний Юрия Александровича Мозжорина, директора ЦНИИмаша в 1961-1990 гг.:

С. А. Афанасьев, зная о покровительстве В. Н. Челомею со стороны министра обороны, члена Политбюро ЦК КПСС А. А. Гречко и опасаясь ослабления сложившегося плодотворного сотрудничества предприятий MOM с военным ведомством, склонялся к принятию предложений ЦКБМ В. Н. Челомея. Точку зрения своего министра приняли к исполнению и члены коллегии MOM, за исключением нескольких человек, которым импонировали принципы КБ "Южное". Среди них были, кроме директора ЦНИИмаша, первый заместитель министра Г. А Тюлин, заместитель председателя НТС MOM Г. С. Нариманов и замминистра Г. Р. Ударов.

К этому периоду еще не сложилась окончательно позиция по проблемам дальнейшего развития ракетных вооружений у председателя комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Л. В. Смирнова и секретаря ЦК КПСС по оборонной тематике Д. Ф. Устинова. Дмитрий Федорович еще в начале 1966 г., стремясь прояснить ситуацию, собирал у себя совещание руководителей МО и MOM. Высшие военачальники высказали тогда мысли о том, что мы не должны ждать, когда нашу страну начнут поражать ракеты противника, что необходимо нанести упреждающий или ответно-встречный удар, и поэтому нет никакой необходимости в повышении защищенности несущих боевое дежурство стратегических ракетных комплексов. Единственным оппонентом в хоре одобрительных выступлений был Ю. А. Мозжорин. Он решительно указал на нереальность быстрого ответно-упреждающего удара, когда за считанные минуты подлета боеголовки противника нужно будет принять ответственное решение о нажатии копки "Пуск" для задействования ракет с ядерными зарядами, опираясь лишь на "доклад какого-то генерала, взирающего на мутный экран радиолокатора". На это замечание оппонента желающих выступить с возражениями не нашлось. Д. Ф. Устинов поручил проработать проекты новых стартовых сооружений повышенной защищенности и оценить возможности укрепления действующих, а потом еще раз обсудить и принять решение.

В последующий период специалисты КБ "Южное", КБЭМ, НИИАП, КБТМ совместно с ЦНИИмаш продолжали проектные изыскания, вели поиск решений возникающих вопросов, доказывая оппонентам из Минобороны и своего "родного" министерства возможность реализации своей концепции. Отдельные конструктивные решения, найденные разработчиками совместно со специалистами ЦНИИмаш (исключение из конструкции шахты оголовка за счет переноса части наземной аппаратуры в состав ТПК, компактные устройства амортизации контейнера с ракетой, новые системы прицеливания и др.), позволили значительно уменьшить габаритные размеры шахты и тем самым снизить стоимость и сократить время работ по ее упрочнению.

Не сидели, сложа руки, и в КБ В. Н. Челомея. Он предложил, видя нарастающую прогрессивность идеи РГЧ, установить на своей новой ракете УР-100К головную часть с тремя боевыми блоками, отделяющимися в конце активного участка траектории пружинными толкателями.

В июне 1968 г. состоялось заседание Военно-технического совета Министерства обороны, на котором обсуждалась целесообразность повышения степени защищенности уже построенных шахтных стартовых установок. В присутствии А. А. Гречко и С. А. Афанасьева, высших руководителей Генштаба РВСН, Главных конструкторов — смежников ЦКБМ, начальников НИИ МО В. Н. Челомей своим докладом убеждал присутствующих в преимуществах ракеты УР-100К. На смену ей он предлагал новую разработку — ракету следующего поколения УР-100Н, которую можно устанавливать во вновь построенные ШПУ, в том числе и сильно укрепленные, если в этом возникнет необходимость. Среди многочисленных выступлений единомышленников В. Н. Челомея "затерялись" критические аргументы, высказанные всего двумя оппонентами — Ю. А. Мозжориным и заместителем председателя ВПК Г. Н. Пашковым. В принятом решении ВТС МО одобрил разработку ракеты УР-100К для постановки ее на боевое дежурство в существующие шахтные сооружения ОС-84.

В августе 1968 г. Военно-промышленная комиссия, информированная о ходе поисковых работ в КБ "Южное" и ЦКБМ, приняла неординарное решение. Она поручила М. К. Янгелю в кооперации со своими смежниками и на основе своих предложений разработать аванпроект на модернизацию ракетного комплекса "чужой" разработки — РК УР-100 -под собственную малогабаритную МБР. Министр С. А. Афанасьев своим приказом от 8 августа 1968 г. в развитие решения ВПК конкретизировал задачу и сроки ее выполнения — 15 сентября текущего года.

КБ "Южное" с поставленной задачей успешно справилось. Аванпроект модернизированного ракетного комплекса, получившего индекс МР-УР100, был рассмотрен на заседании НТС ВПК, где в целом получил одобрение и ряд рекомендаций по совершенствованию отдельных характеристик.

Проект ракетного комплекса МР-УР100 существенным образом повлиял на содержание спора. В ЦКБМ срочно выпускается проект ракеты УР-100Н для шахтного сооружения высокой защищенности. В. Н. Челомей объявляет ракетный комплекс УР-100Н дальней перспективы приоритетной разработкой ближайшего времени. Указанный комплекс становится прямым конкурентом МР-УР100. Однако В. Н. Челомей не отказывается и от разработки ракеты УР-100К. Он предлагает ее для установки в старые шахты ОС-84 без упрочнения на замену УР-100, а УР-100Н — для размещения в новых прочных ШПУ при условии дальнейшего наращивания численности стратегических ракетных комплексов. У ракеты УР-100Н увеличивается стартовая масса примерно до 104 т, что позволяет ей нести уже шесть боеголовок на межконтинентальную дальность (вместо трех-четырех, как у МР-УР100).

В марте 1969 г. директор ЦНИИмаш Ю. А. Мозжорин вместе с начальником НИИ-4 Минобороны А. И. Соколовым (который проявил принципиальность и мужество, выступив против позиции своего министра) обратился с докладом к Л. И. Брежневу. В докладе выражалась обеспокоенность, что в отсутствие конкретной и точной формулировки оборонной доктрины государства в части ракетно-ядерного вооружения Министерство обороны может принять предложения ЦКБМ. Это приведет к многозатратному и совершенно нереальному, по мнению институтов, дополнительному строительству ракетных комплексов УР-100Н, оставит Ракетные войска стратегического назначения со значительным количеством слабозащищенных ракетных комплексов УР-100 и УР-100К. Головные институты MOM и МО рекомендовали модернизировать существующие ракетные комплексы Р-36 и УР-100 в соответствии с концепцией, реализуемой в перспективных разработках КБ "Южное", отвечающих требованиям складывающегося в настоящее время и в ближайшие годы соотношения ракетных вооружений СССР и США.

В апреле того же года состоялось очередное заседание Совета Главных конструкторов под председательством М. К. Янгеля по вопросу разработки комплекса МР-УР100. Итоговый протокол, подписанный М. К. Янгелем, В. П. Глушко, А. Н. Пилюгиным и А. Ф. Уткиным, был направлен министрам А. А. Гречко и С. А. Афанасьеву, в ЦК КПСС Д. Ф. Устинову, в Совет Министров Л. В. Смирнову.

В протоколе говорилось:

М.А.Онищенко

Единство действий и настойчивость Главных конструкторов и директора ЦНИИмаша были поддержаны высокими инстанциями — Секретариатом ЦК КПСС по оборонным вопросам и Военно-промышленной комиссией Совета Министров. Д. Ф. Устинов и Л. В. Смирнов инициировали рассмотрение вопроса о выборе направления дальнейшего развития стратегических ракетных вооружений Советом Обороны СССР.

Дата 27 августа 1969 года стала вехой в истории боевой ракетной техники страны, так как именно в этот день состоялось заседание Совета Обороны СССР, принявшее судьбоносное решение о направлениях ее дальнейшего развития. Заседание проводилось под Ялтой, на бывшей даче И. В. Сталина в Верхней Сосновке.

Из воспоминаний М. А Онищенко, старшего инженера проектного отдела, сопровождавшего М. К Янгеля в Крым на заседание Совета Обороны:

Кратким вступительным словом заседание открыл Председатель Совета Обороны Л. И. Брежнев. О дальнейшем ходе заседания ярко и подробно рассказано в книге Л. В. Андреева и С. Н. Конюхова "Янгель. Уроки и наследие":

М.В.Келдыш

Завершая доклад, М. К. Янгель заявил, что изложенная концепция — это не просто декларация, и что Конструкторское бюро "Южное" в творческой кооперации с разработчиками систем ракетных комплексов и заводами-изготовителями берется воплотить новые идеи в жизнь и тем самым действительно создать мощный ракетный щит Родины.

Доклад М. К. Янгеля, несмотря на насыщенность информацией, продолжался всего 45 минут. Для сохранения режима секретности в процессе заседания никаких протоколов и тем более стенограмм не велось, не было и микрофонов, очевидно, во избежание возможности радиоперехватов. Документально восстановить ход заседания Совета Обороны не представляется возможным, поэтому вновь цитата из книги "Янгель. Уроки и наследие":

Затем была серия выступлений военных специалистов, которые высказывали технические соображения в пользу группировки ракетных комплексов УР-100К и УР-100Н и против проектов М. К. Янгеля. Последним, проявив настойчивость, слово получил Ю. А. Мозжорин. Директор ЦНИИмаш высказал немало критических замечаний по поводу общей позиции Министерства обороны в вопросах развития стратегических ракетных вооружений. После него слово для повторного выступления попросил А. А. Гречко, но Л. И. Брежнев миролюбиво, жестом руки остановил министра и начал оглашать свой вердикт. Вот как воспроизводит его содержание Ю. А. Мозжорин в своих мемуарах:

В постановлении Совета Обороны от 27 августа 1969 г. было записано буквально следующее (приводится по воспроизводящим документам — решениям ВПК и коллегии MOM):

Менее чем через неделю, 2 сентября вышло постановление правительства о разработке ракетного комплекса Р-36М с ракетой тяжелого класса 15А14 на основе доработки существующих стартовых сооружений ОС-67.

18 сентября министры А. А. Гречко, С. А. Афанасьев и Е. П. Славский (Минсредмаш) совместным решением определили порядок подготовки материалов для межведомственной экспертной комиссии, назначенной постановлением Совета Обороны.

Работа комиссии проходила в Кремле. На первом пленарном заседании с докладами выступили основные представители противоборствующих сторон — М. К. Янгель и В. Н. Челомей. Далее были выслушаны аргументы заместителя министра обороны по вооружению генерала армии Н. Н. Алексеева, первых лиц НИИ-4 и ЦНИИмаш, руководителей ГУРВО, MOM и др.

После нескольких дней работы комиссии при обсуждении в секциях и на пленарных заседаниях стороны не смогли переубедить друг друга и выработать подходы для принятия компромиссного решения. Зато окончательно оформились два лагеря, предложившие два различных варианта модернизации построенных в большом количестве стартовых сооружений ОС-84. С одной стороны — это КБ "Южное" и ЦНИИмаш в кооперации со смежными КБ и организациями, получившие поддержку председателя ВПК Л. В. Смирнова и секретаря ЦК КПСС Д. Ф. Устинова. С другой стороны — это ЦКБМ со своими смежниками, поддержанные министром обороны А. А. Гречко и министром общего машиностроения С. А. Афанасьевым. При таких серьезных разногласиях членов экспертной комиссии М. В. Келдышу не удалось выработать общее, приемлемое для обеих сторон заключение, и вопрос было решено вынести на очередное заседание Совета Обороны СССР.

Оно состоялось в августе 1970 г. в Москве. Но и на нем не было принято окончательное решение по ракетному комплексу УР-100. Высшие партийные и государственные деятели, учитывая высокую степень проработки обоих вариантов модернизации, а также возможность дальнейшего совершенствования проектов ракеты легкого класса на конкурсной основе, перенесли принятие решения на стадию летных испытаний. Одним постановлением правительства от 19 августа 1970 г. головным организациям — КБ "Южное" и ЦКБМ — была задана разработка ракетных комплексов МР-УР100 и УР-100Н соответственно.

Разработка на конкурсной основе стимулировала соперничающие организации добиваться улучшения основных тактико-технических характеристик комплекса и форсировать темпы работ. КБ "Южное" в кооперации со смежниками в сентябре того же года завершило разработку эскизного проекта ракетного комплекса МР-УР 100, а в декабре он был рассмотрен и одобрен на заседании Научно-технического совета MOM. Вскоре вышли решение ВПК, утвердившее план-график Министерства общего машиностроения по созданию ракетных комплексов МР-УР100 и УР-100Н, и приказ министра С. А. Афанасьева, определяющий совместно с Министерством обороны порядок и сроки проведения опытной модернизации двух стартовых сооружений ОС-84 для размещения ракет МР-УР 100 М. К Янгеля и УР-100Н В. Н. Челомея.

Следующие полтора года КБ "Южное" проводило поэтапную отработку минометного старта параллельно для двух ракет третьего поколения — 15А14 и 15А15, по ходу испытаний находя решения возникающих сложных технических проблем.

Из воспоминаний Владимира Федоровича Уткина, в октябре 1971 г. сменившего на посту Главного конструктора КБ "Южное" безвременно ушедшего из жизни Михаила Кузьмича Янгеля:

В. Н. Челомей, выполняя предписания Совета Обороны, сумел решить проблему повышения защищенности модернизируемого (а точнее сказать, вновь строящегося на той же "осевой линии") стартового сооружения ОС-84 для ракеты УР-100Н (15АЗО). Решению этой задачи в немалой степени способствовали специалисты ЦНИИмаш, одного из основных оппонентов ЦКБМ.

Позднее в своих воспоминаниях Ю. А. Мозжорин напишет:

"Работы над комплексом УР-100Н получились сложными и дорогими, но он отвечал перспективам развития ракетного вооружения. Конечно, разработка двух новых ракетных комплексов, по нашему мнению, была излишней роскошью. Достаточно было ограничиться первым. Однако в их параллельном создании был и определенный положительный момент. Атмосфера острейшего соперничества двух сильнейших конструкторских бюро позволила в сжатые сроки успешно преодолеть все проблемы в разработке перспективных технологий создания ракет с РГЧ ИН и обеспечить высокую их защищенность. При этом лидером был комплекс МР-УР100".

Летные испытания обоих ракетных комплексов, завершившиеся с положительными результатами, предопределили решение высшего руководства страны. В "споре века" последняя точка была поставлена в декабре 1975 г., когда вышло постановление правительства о принятии на вооружение стратегических ракетных комплексов МР-УР100 разработки КБ "Южное" и УР-100Н разработки ЦКБМ.

ДЛЯ ГАРАНТИРОВАННОГО ОТВЕТНОГО УДАРА

В конце 60-х — начале 70-х гг. произошли события, во многом определившие дальнейшее развитие ракетного вооружения СССР. Прежде всего, в СССР была пересмотрена стратегия применения ракетно-ядерного оружия, рассчитанная на запуск ракет до прибытия боевых блоков противника, то есть в превентивном или ответно-встречном ударе. В 1969-1970 гг. возобладала точка зрения недопустимости стратегии встречного удара и необходимости осуществления стратегии сдерживания противника от нанесения первого удара. Для этого необходимо было создать ракетно-ядерный потенциал, обеспечивающий гарантированное нанесение ответного удара в случае ядерного нападения противника, что, в свою очередь, требовало существенного повышения защищенности пусковых установок и КП от воздействия ядерных факторов, а также других мер по повышению живучести ракетных комплексов на всех этапах боевого применения.

Другим важнейшим событием в этот период были переговоры с американской администрацией, завершившиеся подписанием в 1972 г. "Временного соглашения между СССР и США о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений" (Договор ОСВ-1). Этот договор, вступивший в силу 3 октября 1972 г., запрещал строительство стационарных ПУ МБР сверх тех, которые были построены или строительство которых было начато до 1 июля 1972 г. При этом разрешалась модернизация пусковых установок, но запрещалось переоборудование ПУ легких ракет в ПУ тяжелых МБР. Таким образом, договор фактически устанавливал потолок численности тяжелых МБР на уровне 308 единиц, шахты которых были сооружены к моменту его заключения. В соответствии с этим главной задачей становилось уже не количественное наращивание МБР, а всемерное повышение их живучести и боевой эффективности.

Поиском путей дальнейшей модернизации ракетного комплекса с самой мощной ракетой 8К67, находящейся на вооружении, ОКБ стало заниматься еще с 1966 г. Качественный скачок в развитии многих отраслей промышленности, в первую очередь, оборонных, создал предпосылки к промышленному изготовлению миниатюрных устройств цифровой вычислительной техники, различной высокоточной аппаратуры, более совершенных жидкостных двигательных установок замкнутой схемы, новых ядерных зарядов с высокими удельными характеристиками. Все это послужило основой для создания нового, более совершенного третьего поколения стратегического ракетного оружия. В 1968 г. КБ "Южное" представило в правительство обоснованные технические предложения по модернизации комплекса. Модернизация преследовала следующие цели:

— оснащение ракеты разделяющейся головной частью с индивидуальным наведением на цели новых боевых блоков с улучшенными массовыми и баллистическими характеристиками, стойкими к поражающим факторам ядерного воздействия,

— повышение защищенности шахтных пусковых установок,

— применение новых, более эффективных средств преодоления противоракетной обороны вероятного противника,

— резкое, более чем в три раза, увеличение точности стрельбы,

— существенное сокращение времени готовности к пуску,

— оперативное, с минимальным временем снижения боеготовности, переприцеливание по любой из заранее запланированных целей,

— реализация средствами системы управления дистанционного полностью автоматического управления ракетой и ШПУ с командного пункта БРК в процессе эксплуатации и боевого применения при полном исключении подвижных регламентных средств,

— дальнейшее совершенствование конструкции ракеты и увеличение гарантийных сроков ее эксплуатации.

Предложения были приняты, и 2 сентября 1969 г. было подписано постановление правительства № 712-247 о разработке и изготовлении ракетного комплекса Р-36М (15А14).

Реализация принципов, предложенных КБ "Южное", в дальнейшем вылилась практически в создание новой, принципиально отличной от Р-36 ракеты, хотя она и проходила под индексом ее модернизации. Судьба ее разработки стала одним из самых драматических моментов в истории предприятия.

В том же 1968 г. заместитель председателя ВПК Г. Н. Пашков привез в КБ "Южное" комплект документации челомеевской ракеты УР-100. Задача, поставленная им перед М. К. Янгелем, заключалась в разработке варианта модернизации этого комплекса с минимальными сроками и затратами. Собственно модернизацией занимался и сам разработчик ракеты. КБ "Южное" подключалось на условиях конкурсной разработки.

Что же представлял собой объект модернизации — ракета УР-100?

Межконтинентальная двухступенчатая баллистическая ракета УР-100 (8К84) легкого класса имела стартовый вес порядка 40 т, диаметр 2 м, длину около 17 м, была способна доставить легкую или тяжелую термоядерную головную часть массой 800-1500 кг на дальность соответственно 12 и 5 тысяч км с точностью стрельбы 5 км. Ракета имела плотную компоновку, автономную инерциальную систему управления разработки НИИ АП, четырехкамерный ЖРД с качающимися камерами сгорания замкнутой схемы разработки КБХА (Главный конструктор С. А. Косберг) на первой ступени и однокамерный ЖРД открытой схемы разработки ОКБ-117 (Главный конструктор С. П. Изотов) на второй ступени. Двигатели работали на высококипящих компонентах топлива — азотном тетраоксиде и несимметричном диметилгидразине. Ракета была ампулизированной, транспортировалась и хранилась в специальном транспортно-пусковом контейнере, старт из которого производился "горячим" способом, на собственных двигателях по направляющим внутри ТПК. Ракета была принята на вооружение РВСН в 1967 г., была сравнительно недорога и выпускалась в массовом количестве для скорейшего наращивания военного потенциала СССР в сравнении с США. Всего было развернуто около тысячи ракет.

В связи с моральным старением ракеты необходимо было в существующие шахтные сооружения для ракет УР-100 установить новые, более современные и эффективные межконтинентальные ракеты. При этом доработки шахтных сооружений должны быть минимальными, но с существенным повышением их защищенности.

Эта задача была в скором времени подкреплена официальными документами. Решение ВПК № ВП-11450 от 2 августа 1968 г. и приказ министра общего машиностроения № 266 от 8 августа 1968 г. ставили перед КБ "Южное" срочную, очень важную и ответственную задачу — в кратчайшие сроки, буквально за месяц-полтора, разработать аванпроект модернизированного ракетного комплекса УР-100.

Аванпроект на эту ракету, названную МР-УР100, был выпущен в сентябре 1968 г. Он был обоснован на внедрении новых технических решений:

— системы управления на базе БЦВМ,

— двигателей замкнутой схемы на обеих ступенях,

— минометного старта ракеты, исключавшего систему газоотводов из ШПУ, существенно упрощавшего конструкцию пусковой установки и позволявшего не менее чем на порядок увеличить степень ее защищенности,

— безоголовочной шахты с защитным устройством — "крышей" поворотного типа вместо сдвижного по рельсам,

— транспортно-пускового контейнера минимальных габаритов с размещением внутри него ракеты на специальных кольцевых опорах, а снаружи — всей наземной проверочно-пусковой аппаратуры.

В целом аванпроект был одобрен НТС ВПК. Основное замечание состояло в том, что не обеспечивалось индивидуальное наведение боевых блоков на цели. В ходе работы НТС КБ "Южное" предложило свой вариант РГЧ с наведением ББ на индивидуальные цели, а также показало возможность повышения уровня защищенности доработанных ШПУ до 20-30 кг/см² (вместо указанных в аванпроекте 15 кг/см²) за счет увеличения допустимой перегрузки на ракету.

В августе 1969 г., как известно, состоялось заседание Совета Обороны СССР, на котором были одобрены предложения КБ "Южное" в части модернизации ракетных комплексов Р-36 и УР-100. При этом не была отвергнута и предложенная ЦКБМ схема модернизации комплекса УР-100, а по существу — создание нового ракетного комплекса УР-100Н. Итоги конкурса было решено подвести на этапе летных испытаний.

Предлагавшаяся в качестве модернизации ракеты УР-100 новая разработка ОКБ Челомея — межконтинентальная ракета УР-100Н — была весьма совершенной по основным техническим характеристикам. Жидкостная двухступенчатая ракета легкого класса, построенная по тандемной схеме на высококипящих компонентах топлива, имела увеличенную более чем вдвое стартовую массу порядка 105 т, диаметр корпуса — 2,5 м, длину — 24 м. Она отличалась очень плотной компоновкой и практически отсутствием "сухих" отсеков. Ракета с ЖРД замкнутого цикла разработки КБХА на обеих ступенях хранилась в транспортно-пусковом контейнере с термостатированием и стартовала из него на собственных двигателях по направляющим внутри ТПК на дальность порядка 10 тыс. км с забрасываемой массой порядка 4,5 т. Ракета снабжалась РГЧ с шестью боевыми блоками с зарядами до 0,5 Мт.

Однако доработка шахтной пусковой установки под ракету УР-100Н практически выливалась в полный демонтаж существующей ШПУ и строительство новой с осуществлением полного цикла строительных работ. Грубо говоря, от прежней ШПУ оставалась неизменной только осевая линия.

В варианте модернизации, предложенном КБ "Южное", максимально сохранялась строительная часть ШПУ и предусматривалось индустриальное изготовление основных элементов модифицированной ШПУ — защитного устройства поворотного типа, силового металлического стакана и пр., при этом защищенность сооружения увеличивалась не менее чем в 15 раз.

Постановлением правительства № 682-218 от 19 августа 1970 г. КБ "Южное" поручалась разработка ракетного комплекса с межконтинентальной ракетой МР-УР100 (15А15) с выходом на ЛКИ в 1973 г. Началась ее полномасштабная разработка, в то время как работы над ракетой 15А14 уже шли полным ходом.

Эскизный проект ракеты 15А14 с тремя видами боевого оснащения — двумя моноблочными ГЧ — 15Б185 и 15Б186, РГЧ 15Ф143 и маневрирующей ГЧ — был выпущен в декабре 1969 г. Новая компоновочная схема ракеты обеспечивала высокую степень использования ее объема за счет исключения межбаковых "сухих" отсеков, выполнения нижнего днища топливного отсека первой ступени вогнутым для размещения ДУ и образования в баке горючего второй ступени внутренней полости для размещения маршевого двигателя.

Маршевые двигатели обеих ступеней выполнены по замкнутой схеме, с высоким давлением в камерах сгорания. На первой ступени устанавливались четыре качающихся однокамерных двигателя 15Д117 разработки КБЭМ. ДУ второй ступени состояла из основного однокамерного двигателя 15Д79 и четырехкамерного рулевого двигателя 15Д83 разработки КБХА.

Система управления ракеты Р-36М разработана КБ Электроприборостроения (бывшее ОКБ-692). Это была первая отечественная система управления МБР, выполненная полностью на основе применения цифровых вычислительных машин в бортовой и наземной аппаратуре. Базовыми приборами СУ были:

— гиростабилизированная платформа с тремя гироинтеграторами и дискретными датчиками выходной информации, разработанная НИИ ИМ под руководством В. И. Кузнецова,

— трехканальная БЦВМ,

— цифровая наземная аппаратура.

Идеология построения комплекса СУ была предложена и обоснована коллективом подразделения под руководством Я. Е. Айзенберга в КБ Электроприборостроения.

Применение на ракете Р-36М системы управления с БЦВМ позволило (по отношению к ракете Р-36):

— управлять разведением, построением заданных боевых порядков средств РТЗ и ББ и индивидуальным наведением ББ на цели в пределах энергетически достижимой площади разведения,

— за счет применения оптимальных программ выведения и разведения повысить энергетические возможности ракеты,

— полностью автоматизировать все процессы управления БРК с командного пункта БРК в процессе эксплуатации и боевого применения,

— осуществлять оперативное переприцеливание с малой потерей боеготовности по полетным заданиям, хранящимся на ПУ,

— повысить боеготовность комплекса ~ в 4 раза,

— повысить точность стрельбы ~ в 3 раза.

В пневмогидравлической схеме ракеты был реализован ряд принципиально новых решений, позволивших значительно упростить конструкцию и схему работы ПГС, уменьшить количество элементов автоматики, исключить необходимость проведения профилактических работ с ПГС и повысить ее надежность при одновременном снижении массы. Особенностями ПГС ракеты являются полная ампулизация топливных систем после заправки (с периодическим контролем давления в баках) и исключение сжатых газов с борта ракеты. Это было сделано впервые для ракет КБ "Южное" и позволило увеличить время нахождения РК в полной боевой готовности до 10-15 лет с потенциальной возможностью эксплуатации до 25 лет.

Для предварительного наддува баков впервые была разработана и внедрена схема химического наддува — путем впрыска противоположного компонента топлива на зеркало жидкости в баках. Введен "горячий" (450°С) наддув топливных баков.

Торможение отделяющихся частей первой и второй ступеней впервые осуществлялось газореактивными системами, рабочим телом которых служил находящийся в баках под избыточным давлением газ. Внедрению ГРС предшествовал большой комплекс наземной отработки по изучению физической картины внутрибаковых процессов при работе системы дожигания, по конструкторской отработке вскрытия пироэлементами заглушек, прочности выходных устройств и сопел. По решению, принятому М. К. Янгелем, окончательная отработка ГРС производилась в натурных условиях в процессе ЛКИ ввиду невозможности в земных условиях воспроизведения специфических условий полета ракеты (глубокого вакуума, знакопеременной нагрузки, пониженной силы тяжести и т. д.).

Ю.П.Панкратов

Внедрение ГРС позволило значительно — в 3-5 раз по сравнению с системами отделения с ПРД — уменьшить массу системы отделения, повысить надежность, ресурс, исключить наличие сжатых газов и дополнительных компонентов топлива на борту ракеты. Инженерные решения по ГРС защищены более 50 авторскими свидетельствами на изобретения.

Существенный вклад в разработку ПГС и ГРС внесли ведущие специалисты КБ "Южное" А. И. Алексеев, В. А. Антонов, В. И. Бебешко, М. Л. Волошин, В. Н. Кудерский, А. И. Логвиненко, В. А. Мосейко, Ю. П. Панкратов, И. Г. Писарев, Ю. В. Ческидов, Б. А. Шевченко и многие другие.

Сложной задачей был выбор схемы, состава и характеристик принципиально нового вида боевого оснащения — РГЧ с индивидуальным наведением ББ на цели. По результатам анализа многих вариантов, в том числе варианта с разведением ББ двигателем второй ступени, была принята схема с автономным РДТТ 15Д161, разработанным КБ-5. Заряд смесевого топлива торцевого горения за счет своей формы обеспечивал плавное уменьшение величины тяги по мере выгорания топлива, а значит, и по мере отделения ББ.

Принципиально новые решения были внесены в конструкции приводов, разрабатываемых КБ-6, что свидетельствовало о существенно возросшем профессиональном уровне коллектива, вобравшего и творчески переработавшего опыт и традиции специалистов отрасли. Впервые в разработках КБ "Южное" были заложены рулевые приводы централизованного питания, использовавшие в качестве источника давления насос двигателя, а в качестве рабочей жидкости ракетное горючее. Датчики обратной связи потенциометрического типа были заменены более надежными индукционными. В связи с возросшей нагрузкой на привод, предназначенный для качания маршевого двигателя, были введены двух-каскадные гидроусилители с отсечным цилиндрическим золотником в оконечном каскаде. Рулевые агрегаты для РГЧ стали использовать шаговые приводы и автономные бортовые источники мощности.

В.В.Козлов

Эти конструкторские нововведения вызвали необходимость технического перевооружения производства. В технологический процесс были внедрены мощные насосные станции производительностью до 60 л/мин при давлении нагнетания до 350 кг/см², нагрузочные стенды с имитацией нагрузок до 10 тс, алмазное проглаживание рабочей поверхности силовых цилиндров, электроэрозионная обработка дроссельных отверстий.

Большой вклад в решение этих задач внесли Н. Д. Алехин, В. В. Белоусов, С. X. Горбунов, В. Я. Гудыря, Н. П. Деменко, П. С. Кашуба, М. И. Козачек, В. В. Козлов, В. П. Колос, А. В. Миткалев, Г. В. Чистов и другие сотрудники КБ-6.

КБ-4 была поручена разработка нового в его номенклатуре агрегата — бортового источника мощности, предназначавшегося для питания рабочей жидкостью рулевого агрегата РДТТ боевой ступени ракеты 15А14. Источником энергии БИМа в полете ракеты служили пороховые газы, вырабатываемые в специальном газогенераторе, а при заводских и предстартовых проверках — сжатый газ. Были созданы три модификации БИМов: 15Б81, 15Б81М и 15Б153, две последние модификации различались массой порохового заряда, то есть временем работы газогенератора. После успешной разработки БИМа для ракеты 15А14 КБ-4 прочно завладело этой номенклатурой в дальнейших разработках КБ "Южное".

В эскизном проекте ракеты Р-36М, выпущенном в 1969 г., предусматривался газодинамический старт ракеты из ШПУ разработки ЦКБ-34 (Главный конструктор Е. Г. Рудяк). Пусковая установка по своим габаритам представляла собой циклопическое инженерное сооружение, повышение защищенности которого до требуемых величин выливалось в исключительно сложную и дорогостоящую проблему. М. К. Янгель в это время находился в Москве на лечении. Когда ему привезли на утверждение эскизный проект ракеты 15А14, он, ознакомившись с его материалами, подписать их отказался. "Делайте минометный старт", — лаконично приказал Главный конструктор.

Это указание Главного вызвало настоящий шок в конструкторском бюро. Впервые минометный старт был применен при разработке комбинированной ракеты РТ-20П (8К99), вышедшей на ЛКИ, но не принятой на вооружение. Но она была, во-первых, малогабаритной (диаметр 1,6 м, длина ~ 17 м), во-вторых, имела твердотопливную первую ступень. А здесь речь шла об огромной жидкостной ракете диаметром 3 м, длиной порядка 30 м и стартовой массой свыше 200 т, которую нужно было "выпихнуть" из транспортно-пускового контейнера, после чего — в невесомости! — запустить ЖРД первой ступени. Никто в мире ничего подобного не делал. Неудивительно, что в первое время эта идея не нашла сторонников даже в собственном конструкторском бюро Янгеля, не говоря уже о руководителях министерств и смежных организаций.

"Я не представляю, как эту "дуру-жестянку" можно выбросить из контейнера да еще запустить двигатель", — заявил ведущий проектант предприятия. Главный конструктор стартового комплекса Е. Г. Рудяк выразился так: "Подбросить, как яблоко, жидкостную махину весом более двухсот тонн — это чистейший абсурд!". Академик В. Н. Челомей пообещал: "Я сниму шляпу, если ракета полетит".

Идея минометного старта первоначально не нашла сторонников ни в Министерстве общего машиностроения, ни в Министерстве обороны.

Несмотря на огромное и всестороннее противодействие, М. К. Янгель ни на шаг не отступил от принятого решения, отчетливо представляя открывшиеся перспективы и веря в способности и талант своих воспитанников. И в этом противостоянии с многочисленными оппонентами разного уровня он проявил себя целеустремленным, бескомпромиссным и жестким бойцом, мудрым и дальновидным деятелем государственного масштаба.

На большом совещании проектантов, баллистиков, управленцев, конструкторов ОКБ М. К. Янгель, выслушав почти стопроцентное отрицательное мнение присутствующих по минометному старту для ракеты 15А14, спокойно, четко и однозначно подвел итог: "Ну, что же. Я всех внимательно выслушал и принимаю решение: будем делать минометный старт".

Шок в конструкторском бюро быстро прошел. Началась напряженная работа над решением сложнейшей задачи.

В течение довольно короткого времени были найдены решения по всем проблемным вопросам, большинство из которых выполнялось на уровне изобретений. Разработка концепции минометного старта тяжелой жидкостной ракеты потребовала введения ряда новых конструктивных решений. Одно из них, — если не самое глобальное, — создание совершенно нового агрегата — транспортно-пускового контейнера, представлявшего собой огромную стеклопластиковую конструкцию. Нижнюю часть ракеты защитили от воздействия газов порохового аккумулятора давления (ПАД) специальным поддоном — цилиндрической оболочкой с вогнутым днищем, пристыкованной к нижнему шпангоуту первой ступени разрывными болтами. Пространство между днищами поддона и ТПК образовало геометрически правильный объем, заполняемый газами ПАДа при выталкивании ракеты из контейнера. Далее поддон отделялся от нее пружинными толкателями и с помощью специальных ПРД уводился в сторону от ШПУ. Внутри ТПК ракета располагалась на нескольких кольцевых опорах, сбрасывающихся после пуска, которые одновременно служили амортизаторами для ракеты при условии воздействия ядерного взрыва.

В отдельную, достаточно сложную проблему, вылилась разработка порохового аккумулятора давления и различных нюансов, связанных с ним, не решенных до конца при первом применении минометного старта на ракете РТ-20П. Большая заслуга в решении этих вопросов принадлежит коллективу термодинамиков КБ "Южное" во главе с П. П. Логачевым. По результатам их теоретических исследований и практических рекомендаций в конструкцию ракеты был внедрен и полностью отработан трехступенчатый ПАД, т. е. целых три пороховых агрегата разной мощности, время срабатывания которых определялось до долей секунды, и все вместе они обеспечивали выброс двухсоттонной громадины из транспортно-пускового контейнера.

Для разработки новых специфических узлов для ракет третьего поколения с минометным стартом, какими явились, в первую очередь, корпус транспортно-пускового контейнера и поддон, защищавший нижний торец ракеты от воздействия пороховых газов ПАДа, 9 июля 1969 г. приказом Главного конструктора был организован новый конструкторский отдел 207 во главе с Г. Д. Хорольским. Через короткое время отдел приступил к разработке и выпуску конструкторской документации на корпус контейнера для ракеты 15А14, который предполагалось изготавливать из высокопрочного стеклопластика.

Эта задача решалась впервые в мировой практике.

Изготовление корпусов ТПК для ракеты 15А14 было поручено ПО "Авангард" (г. Сафоново Смоленской области, директор Ю. А. Поливанов), разработку документации на специальные станки, стапели, инструмент и другое нестандартное оборудование производил УкрНИИТмаш, изготовление уникального технологического оборудования поручалось Южному машиностроительному заводу.

А.И.Ивко

Для сопровождения КД и разработки технологических процессов в ПО "Авангард" было организовано специальное конструкторско-технологическое бюро во главе с Г. А. Ведениным.

Первые опытные партии корпусов контейнеров изготавливались в мало приспособленных для этих целей цехах. В дальнейшем, с введением в эксплуатацию нового производственного корпуса, ПО "Авангард" смогло обеспечить изготовление опытных и серийных контейнеров не только для ракеты 15А14, но и для последующих тяжелых ракет с минометным стартом.

В разработке КД и изготовлении первых партий узлов активное участие принимали конструкторы Г. Д. Хорольский, Б. Т. Комаревский, В. И. Зайцев, Э. А. Кожушкин, А. И. Ивко, В. А. Пахлов, Т. Н. Антипова, К. Д. Сидорова, Л. Н. Шляхова, Н. М. Федоренко и др., а также сотрудники комплекса 9 Ф. М. Телевной, В. А. Кудряшов, К. Н. Сметанина, В. И. Комаров, М. М. Давлетшин, Е. Л. Лапушанский и др.

Транспортно-пусковой контейнер для ракеты 15А15 представлял собой сварной цилиндр размерами 2 20 м из алюминиевого сплава АМг6 с рядом ребер по наружному диаметру. Первоначально его изготовление предполагалось вести на Омском авиазаводе № 166 (впоследствии НПО "Полет"), а разработку КД — в заводском конструкторском бюро. Завод располагал оборудованием, позволявшим изготавливать длинномерные крупногабаритные отсеки, крупностапельную оснастку, другое специфическое оборудование. Однако в 1970 г. по инициативе руководства УССР, было предложено сосредоточить изготовление комплекса ракеты 15А15 на заводах Украины. Был назначен новый изготовитель ТПК — ждановский завод "Тяжмаш", специализировавшийся на изготовлении для всего Союза крупногабаритных цистерн подвижного железнодорожного состава для перевозки щелочей, кислот и прочих агрессивных жидкостей, имел опыт сварки крупногабаритных оболочек из алюминиевых сплавов.

Сложность изготовления ТПК таких больших габаритов заключалась в высокой точности обработки внутренней полости для обеспечения герметичности при выходе ракеты. Ознакомившись с разработанной Омским КБ документацией, технологи Тяжмаша, которые характеризовали свое предприятие как "завод ну очень тяжелого машиностроения", категорически заявили: "Мы такое не сделаем".

Потребовались большие и слаженные усилия руководства КБ "Южное", ЮМЗ и ДФ НИИТМ для организации производства ТПК комплекса 15А15 на ждановском Тяжмаше. КБ "Южное" пришлось переработать конструкторскую документацию на ТПК, выполненную омичами, с учетом возможностей модернизированного производства Тяжмаша. ДФ НИИТМ разработал директивный технологический процесс изготовления ТПК, спроектировал необходимую оснастку. ЮМЗ изготовил наиболее сложные виды технологической оснастки, а также крупногабаритные полуфабрикаты — заготовки деталей. На Тяжмаше были выделены необходимые производственные площади, построен специальный цех, завезено оборудование.

Изготовление секции ТПК на ждановском заводе "Тяжмаш"

Таким образом, конструкторам нового отдела 207 выпала достаточно сложная задача практически одновременной разработки и курирования производства двух уникальных узлов, какими являлись ТПК для ракет 15А14 и 15А15 — на двух заводах, удаленных от Днепропетровска. К тому же им была также поручена разработка КД на поддоны для обеих ракет, изготовление которых велось на ЮМЗ.

Для решения этих задач потребовалась огромная напряженная работа всего коллектива нового отдела, сумевшего, несмотря на новизну разработок, отсутствие опыта и сжатые сроки, справиться с поставленными задачами.

Отделом 207 была разработана технологичная конструкция механосварной пусковой трубы, снабженная системами обеспечения работоспособности комплекса: оригинальной системой заправки и слива компонентов топлива, системой контроля загазованности, терморегулирования, верхним герметизирующим устройством с подвижной диафрагмой, легкими, надежными и удобными в эксплуатации опорами для перегрузки комплекса из железнодорожного вагона на грунтовые транспортные средства (так называемый самотормозящийся колесный ход) и многое другое.

В разработке и отработке ТПК активное участие принимали конструкторы: Л. Ю. Мягких, В. Ф. Герасименко, И. Ю. Костюков, В. А. Пахлов, А. В. Понурко, Н. В. Кулинич, В. А. Михайлов, Ю. А. Кулинич, В. И. Лонский, М. Е. Брехаря, А. Г. Ковтунец, Н. А. Акаев, А. И. Алешко, Л. А. Валентинова и другие. Всеми работами руководили Г. Д. Хорольский, Б. Т. Комаревский, Ю. П. Дымковец.

В.А.Михайлов Ю.П.Дымковец

Территориальная разобщенность КБ "Южное" и Тяжмаша не могла не наложить дополнительные трудности в процесс производства. Учитывая это, в отделе 207 была создана группа курирования изготовления на Тяжмаше узлов ТПК в составе ведущих специалистов А. В. Савченко и Н. М. Федоренко, постоянно "дежуривших" на Тяжмаше. Новизна разрабатываемых конструкций, недостаточный уровень профессионализма рабочих и специалистов, а также технологической оснащенности производства зачастую приводили к изготовлению матчасти с отклонениями от требований документации, которая к тому же, естественно, изобиловала многочисленными изменениями. С целью оперативного внедрения изменений документации в конструкторском отделе Тяжмаша был создан специальный сектор (нач. сектора А. П. Мисюра).

Все эти мероприятия дали положительные результаты, и уже в августе 1971 г. был изготовлен конструкторско-технологический макет ТПК для ракеты 15А15.

В дальнейшем ждановский Тяжмаш успешно обеспечил серийное производство ТПК для ракет 15А15 и их последующих модификаций.

В марте 1970 г. было выпущено дополнение к эскизному проекту ракеты 15А14 с минометным стартом. Все заправочные магистрали выводились на нижний торец ракеты, дренажные магистрали первой и второй ступени — на соответствующие переходники. Их разделение предполагалось осуществлять ходом ракеты.

В дополнении, помимо изменений, обусловленных изменением типа старта ракеты, были учтены замечания на эскизный проект Главкома Ракетных войск, касавшиеся боевого оснащения ракеты. Вместо целого ряда представленных в ЭП типов РГЧ в дополнении предлагалось применение единой унифицированной УРГЧ-10, конструкция которой обеспечивала возможность ее оснащения различным количеством боевых блоков.

Повышение защищенности ШПУ обеспечивалось, в основном, применением минометного старта, позволявшего при сохранении внешних габаритов увеличивать прочность ШПУ за счет наращивания ствола вовнутрь.

Реализуемость минометного старта была подтверждена 22 октября 1971 г. первым экспериментальным пуском ракеты 15А14. Это был пуск макета тяжелой межконтинентальной жидкостной ракеты из транспортно-пускового контейнера методом минометного старта, пуск, возвестивший рождение нового способа старта — минометного, на создание которого много сил и здоровья положил Михаил Кузьмич. ...А через три дня его не стало.

25 октября 1971 года КБ "Южное" постигло большое горе — Михаил Кузьмич Янгель скоропостижно скончался от очередного, шестого по счету, инфаркта миокарда.

ЯНГЕЛЬ УХОДИТ В БЕССМЕРТИЕ

25 октября 1971 г. Главному конструктору КБ "Южное" Михаилу Кузьмичу Янгелю исполнялось 60 лет. КБ "Южное" с энтузиазмом готовилось к юбилею своего лидера: обсуждались и изготавливались подарки, поздравительные адреса, альбомы, сувениры, кинофильм, организовывалась делегация от КБ в Москву, где в это время Михаил Кузьмич восстанавливал свои силы после тяжелой болезни. В сентябре 1970 г. его увезли в больницу прямо с совещания. Четвертый инфаркт. А через три месяца пятый. Но даже во время болезни он находил в себе силы для решения основных, стержневых проблем. Он уже начал поправляться.

Ирина Викторовна Стражева, жена академика, вспоминает:

"Он мечтал о том дне, когда опять сможет работать, хотя бы два раза в неделю, хотя бы четыре часа в день, но работать. Он только и жил этим.

И он страстно ждал того дня, когда сможет вернуться на ставшее родным предприятие, в свой коллектив".

Чествование Янгеля предполагалось в актовом зале Министерства общего машиностроения. Были сомнения: выдержит ли Кузьмич, нужно ли это делать. Он сам пошел навстречу пожеланиям коллег. На всякий случай был заказан реанимобиль, дежуривший рядом, опытные врачи.

"Михаил Кузьмич готовился к юбилею, и очень волновался. Он готовил речь, репетировал ее. Прежде всего он хотел сказать, что он солдат своей Родины, что он коммунист, что всю свою жизнь он отдал народу, с первого трудового дня. Но сказать эту речь ему не пришлось..."

В 12 часов дня Михаила Кузьмича поздравляют на коллегии министерства. Зачитывается поздравительная телеграмма от главы государства Л. И. Брежнева, в которой отмечалась многолетняя и плодотворная деятельность М. К Янгеля в области новой техники. Сменяя друг друга, Михаила Кузьмича поздравляют руководители министерств, ведомств, смежных организаций, заводов, НИИ. Вручаются поздравительные адреса, сувениры, подарки. Кузьмич оживлен, с улыбкой и смущением отвечает на поздравления, приподнятое радостное настроение не покидает его с утра.

Сувенир, подготовленный Янгелю от его родного КБ, представлял собой искусно ограненную плиту уральской яшмы, воспроизводящую контуры Советского Союза. Ее прикрывал чеканный щит, поверх которого плашмя положен меч. На лезвии меча, словно на боевом дежурстве, застыли модели стратегических ракет, разработанных КБ "Южное". Коротенькая, едва заметная надпись: "Дорогому Михаилу Кузьмичу от коллектива конструкторского бюро. 25 октября 1971 г." В этом сувенире ученики и воспитанники Янгеля попытались передать суть и смысл созданного им.

Внезапно, во время очередного поздравления, Михаил Кузьмич пошатнулся и упал на руки коллег. Ему стало плохо, немедленно вмешались врачи, но, несмотря на все их усилия, через некоторое время они констатировали смерть Михаила Кузьмича.

Он умер на пике своего торжества, на руках своих сотрудников, в день своего 60-летия.

Известие о смерти Кузьмича во время празднования юбилея произвело в КБ эффект разорвавшейся бомбы. Праздник стал трагедией. Все были глубоко потрясены, многие не скрывали слез.

Вечером 26 октября дополнительный вагон поезда Днепропетровск — Москва увез в столицу работников КБ и завода, почерневших от неожиданно свалившегося горя, на похороны вчерашнего юбиляра...

М. К. Янгель был рассекречен только после смерти. В опубликованном в "Правде" и других центральных газетах некрологе, подписанном руководителями партии и правительства, известными учеными и деятелями науки и техники, он впервые открыто был назван "выдающимся ученым и конструктором в области ракетно-космической техники".

27 октября в Краснознаменный зал Центрального Дома Советской Армии проститься с М. К. Янгелем пришли тысячи москвичей и гостей столицы. Первую траурную вахту у гроба академика Янгеля несли члены правительственной комиссии по организации похорон Л. В. Смирнов, М. В. Келдыш, С. А. Афанасьев, Л. И. Греков, В. Ф. Промыслов, М. С. Смиртюков, И. Д. Сербин. Среди тех, кто пришел проститься с человеком, который своим творческим трудом внес неоценимый вклад в дело развития и совершенствования ракетно-космической техники, укрепления обороноспособности страны и освоения околоземного космического пространства — летчики-космонавты, видные советские ученые, конструкторы, представители предприятий, жители Москвы.

На Новодевичьем кладбище, где хоронили Кузьмича, открывая траурный митинг, председатель правительственной комиссии по похоронам, заместитель Председателя Совета Министров СССР, близкий соратник М. К. Янгеля Л. В. Смирнов сказал:

"Академик Янгель возглавлял одно из ведущих конструкторских бюро страны с замечательным коллективом высококвалифицированных ученых, инженеров и техников. Он отдал все свои силы, опыт и знания развитию передовой науки и техники, укреплению обороноспособности нашей Родины".

Президент Академии наук СССР академик М. В. Келдыш в своем выступлении сказал:

"Советская наука, наша страна обязаны академику Янгелю развитием новых направлений науки и техники, созданием замечательных образцов совершенных конструкций, что внесло громадный вклад в укрепления могущества и славы нашей Родины.

Не только талант ученого, но и выдающиеся организаторские способности определили успех многогранной деятельности Михаила Кузьмича. Он обладал огромным умением слить воедино силы многочисленных организаций, принимавших участие в осуществлении его конструкторских замыслов и технических идей.

Мы глубоко скорбим о безвременной кончине академика Янгеля, но мы уверены, важнейшие задуманные и осуществлявшиеся им в последнее время работы будут успешно завершены и явятся новым этапом в развитии ракетно-космической техники. Мы уверены, что коллектив, который вырастил Михаил Кузьмич, внесет в будущем много научно-технических идей".

В этот же день в конструкторском бюро состоялся траурный митинг, посвященный памяти М. К. Янгеля. На нем выступили представители конструкторского бюро, завода и города: Л. А. Караханян, А. Д. Гордиенко, Л. М. Назарова, М. Д. Ладонкин, Л. Л. Ягджиев, Н. Д. Хохлов, В. А. Качаловский, которые говорили о жизненном пути выдающегося ученого и конструктора, общественного деятеля, замечательного человека.

Позднее В. Ф. Уткин напишет:

"Для нашего коллектива роль Михаила Кузьмича была огромна, для отечественного ракетостроения — велика чрезвычайно. Его порядочность, доброжелательность, целеустремленность, умение с достоинством отстаивать свои идеи снискали у всех, кто с ним работал, глубокое уважение. М. К. Янгель создал уникальный коллектив, в основном из молодежи, коллектив, обладающий высочайшей деловитостью и трудоспособностью, коллектив, который доводил до конца взятые на себя обязательства...

Михаил Кузьмич обладал великим даром видеть главное в любом деле, организовывать выполнение поставленной задачи, умел брать на себя ответственность. Он оставил глубокий след в развитии ракетно-космической техники, в создании КБ "Южное".

М. К. Янгель явился основоположником нового перспективного направления в ракетной технике. КБ "Южное" под его руководством стало флагманом боевого ракетостроения, сыгравшем огромную роль в достижении паритета в области стратегических вооружений. Янгель пользовался высочайшим авторитетом в правительстве, Ракетных войсках, смежных организациях. Сотрудничество с "фирмой" Янгеля было престижным, почетным и ответственным.

Позднее академик НАН Украины С. Н. Конюхов писал:

"Наследие Янгеля не исчерпывается созданной им структурой КБ "Южное" с системой специализированных КБ, комплексов и служб, уникальным симбиозом опытно-конструкторских бюро и серийно-экспериментального завода, устойчивой разветвленной кооперацией смежных организаций, работавших в едином творческом и производственном ритме под авторитетным знаменем Янгеля. Его государственный подход к делу прослеживается на судьбах многих организаций, связанных с ракетно-космической отраслью.

Безусловно, важнейшим достижением М. К. Янгеля стало воспитание огромного коллектива единомышленников, учеников и последователей. Секрет его педагогического таланта состоял в высокой человеческой одухотворенности, личном обаянии, справедливости суждений и компетентности в своем деле. Ясностью поставленных целей и конкретностью задач он сформировал коллектив эффективно работающих новаторов, готовых отдать все свои силы любимому делу".

У академика М. К. Янгеля не было собственных, чисто научных трудов или зарегистрированных открытий, но с его именем, его научным предвидением и изобретательским талантом, наконец, с его непосредственным участием связаны многие выдающиеся научно-технические, конструкторские, технологические новшества и достижения советской ракетно-космической техники в 50-70-е годы прошлого столетия.

Михаил Кузьмич Янгель не имел ни малейшей возможности для занятий чисто учебной, профессорско-преподавательской деятельностью, у него не было своей кафедры в каком-либо учебном заведении, но он воспитал и обучил искусству делать ракеты сотни молодых инженеров, раскрыв способности и таланты лучших выпускников ведущих технических вузов страны. Благодаря повседневному общению с Главным конструктором, под благотворным влиянием личного примера М. К. Янгеля стали видными специалистами и организаторами заместители Главного конструктора КБ "Южное" И. И. Иванов, Н. Ф. Герасюта, И. И. Купчинский, В. В. Грачев, Ю. А. Сметанин, М. И. Галась, ведущие конструкторы направлений С. И. Ус, В. Г. Команов, Г. Д. Хорольский, начальники подразделений Э. М. Кашанов, П. И. Никитин, В. И. Кукушкин, А. М. Куншенко, С. М. Солодников, М. А. Ахметшин, В. Я. Соловьев, главные инженеры Л. А. Караханян, А. Ф. Гришин. Научно-конструкторскую и инженерно-административную "школу Янгеля" прошли выдающиеся ученые и организаторы ракетно-космической отрасли Василий Сергеевич Будник, Владимир Федорович Уткин, Вячеслав Михайлович Ковтуненко, Борис Иванович Губанов, Станислав Николаевич Конюхов, политические и государственные деятели Леонид Данилович Кучма и Владимир Павлович Горбулин.

Память о выдающемся ученом и конструкторе ракетно-космической техники Михаиле Кузьмиче Янгеле увековечена на мемориальных досках, установленных на фасадах главных зданий тех предприятий и организаций, где учился и работал академик: Московского авиационного института, текстильной фабрики в Красноармейске, конструкторского бюро "Южное" в Днепропетровске и ЦНИИмаш в Москве.

Именем Янгеля названы океанский сухогруз, улицы в Москве, Киеве, Днепропетровске, средняя школа и центральная улица в поселке Березняки Нижнеилимского района Иркутской области, горная вершина на Памире и кратер на Луне. В название конструкторского бюро "Южное" с 1991 г. добавлены слова "имени М. К. Янгеля".

Память о выдающемся Главном конструкторе ракетно-космических систем М. К. Янгеле увековечена в мемориалах, бронзовых бюстах и памятниках, установленных на Новодевичьем кладбище в Москве, в городе Железногорске-Илимском Иркутской области, на космодромах Байконур в Казахстане и Плесецк в России, на территории Южного машиностроительного завода и на улице академика Янгеля в Днепропетровске.

В память о выдающемся ученом и талантливом воспитателе большой плеяды инженеров, конструкторов, исследователей учреждены: стипендия академика Янгеля для студентов-отличников МАИ и ДНУ, премия имени академика М. К. Янгеля Национальной академии наук Украины за выдающиеся заслуги в области прикладной и технической механики, медаль имени М. К. Янгеля Федераций космонавтики СССР и Украины.

Память о выдающемся организаторе ракетно-космической отрасли хранят в коллективах предприятий и институтов, которые были созданы или получили возможность развиваться благодаря преддожениям, идеям, инициативе и энергии Михаила Кузьмича Янгеля. Это такие крупные организации, как ОКБ В. П. Макеева в Миассе, ОКБ М. Ф. Решетнева в Красноярске, ВНИИЭМ А. Г. Иосифьяна в Москве, ОКБ В. Г. Сергеева в Харькове, КБСМ в Ленинграде, КБТМ в Москве, ПО "Полет" в Омске, Павлоградский механический завод, Физико-технический институт Днепропетровского национального университета, Новокраматорский машиностроительный завод, Сафоновский завод пластмасс, Московский НИИграфит, Институт механики и Институт проблем материаловедения в Киеве, Харьковский институт радиоэлектроники, Институт технической механики, Институт технологии машиностроения и Институт резиновой промышленности в Днепропетровске и другие.

Память о талантливом руководителе и замечательном человеке Михаиле Кузьмиче Янгеле живет в сердцах и душах его учеников и последователей, — тех, кто передает эстафету воплощения и развития технических идей выдающегося конструктора новым поколениям инженеров, испытателей, рабочих, технологов, руководителей в коллективах конструкторского бюро "Южное", производственного объединения ЮМЗ и смежных организаций.

Михаил Кузьмич Янгель навсегда останется в истории человечества как один из авторов и создателей ракетно-ядерного щита, не позволившего политическим и государственным деятелям — сторонникам силового решения всех проблем на планете Земля — развязать третью мировую войну в последнем веке второго тысячелетия.

Мемориальная доска на улице имени М.К.Янгеля в г.Киеве.