1 сентября.
После блестящей экспедиции на Луну американских астронавтов в июле этого года и целой серии наших провалов с лунными автоматами и ракетой Н-1 у нас не сделано никаких выводов.
Я много думал о причинах утраты нашего лидерства в космосе. Естественно, что наше отставание от Америки обнаружилось не сразу. С 1957 по 1964 год мы были передовой космической державой мира. Но уже первое знакомство с американской программой космических исследований в 1961—1962 годах и сравнение этой программы с положением дел у нас настораживало: появились опасения, что США быстро догонят СССР. Успех программы «Джемини» поставил Америку рядом с нами, а первые полеты кораблей серии «Аполлон» выдвинули США вперед. В этот период многие наши ученые, конструкторы и кое-кто из космонавтов еще верили в успех полетов Л-1, Л-3 и лунных автоматов. Только очень небольшая группа людей, в том числе и я, поняла, что мы проиграли «битву за космос» уже при первом пуске «Сатурна-5». После полета «Аполлона-8» наше поражение стало очевидным для всех. Блестящий полет «Аполлона-11», контрастирующий двум взрывам нашей самой мощной ракеты Н-1, неопровержимо доказал, что мы отстали от США на 4—5 лет. Больно признавать этот горестный факт, но еще больнее сознавать, что у нас пытаются замаскировать наше поражение и мало что делают для того, чтобы предотвратить наше дальнейшее отставание.
В чем причины нашего отставания? Их много, здесь я назову лишь самые главные.
1. У нас не было и нет квалифицированного государственного руководства космическими исследованиями (то, что делают для освоения космоса Устинов и Смирнов — пародия на руководство). Нас слишком заедают ведомственность и отсутствие четких планов, целеустремленных решений, строгой государственной и производственной дисциплины. Мы не приказываем и не требуем исполнения, а просим и уговариваем. Денег тратим много, но действуем растопыренными пальцами, не сосредоточивая усилия на главном направлении.
2. Королев, Келдыш, Мишин, Феоктистов и другие переоценили значение автоматических систем в пилотируемых полетах и недооценили роли космонавтов («заавтоматизировались»).
3. Королев и Мишин при создании ракеты Н-1 не послушались советов академика Глушко и других двигателистов и яро защищали ее плохо продуманную конструкцию. Королеву удалось «протолкнуть» в правительстве и ЦК КПСС свое «детище» и охаять ракету Челомея УР-700. Ракета Н-1 оказалась «сырой» — два первых ее пуска закончились взрывами.
4. Вопреки мнению всех членов Госкомиссии Устинов и Смирнов запретили полет «Восхода-3» на 18 суток (два корабля и два экипажа были полностью подготовлены к такому полету) и форсировали подготовку «Союзов». Спешка с «Союзами» привела по вине промышленности к трагической гибели Комарова, а она породила много перестраховки и на год-полтора задержала наши пилотируемые полеты. Невосполнимый ущерб нашей космонавтике был нанесен кончиной Королева и гибелью Гагарина.
5. Назначение Мишина Главным конструктором ракетно-космических систем было большой ошибкой. Мишин не справлялся и не справляется с обязанностями технического руководителя всей нашей космической программы.
3 сентября.
Вчера у меня был Главный конструктор тренажеров С.Г.Даревский. Решением ЦК и Совмина Даревский обязан закончить тренажер «Л-3» в мае 1970 года. Это третье и самое свежее решение по организации лунной экспедиции, в нем устанавливается срок высадки советских космонавтов на Луну — до декабря 1970 года. Но это решение, как и два предыдущих, не будет выполнено: у нас нет ракеты, нет корабля, и мы не приступали к подготовке космонавтов, хотя более трех лет тому назад выделили 20 человек для этой цели. Все наши планы по освоению Луны, связанные с комплексом Л-3 — Н-1, надо немедленно пересматривать, но пока никаких принципиально новых решений нет, растерянность продолжается и наша «космическая машина» буксует.
Сегодня генералы Ефимов, Мороз и я принимали космонавтов-женщин. Пономарева, Соловьева, Еркина и Кузнецова начинали космическую подготовку вместе с Терешковой. После полета Терешковой они закончили академию и дважды приступали к подготовке к полетам в космос, но оба полета были отставлены. Месяц назад по моему совету космонавтки написали письмо в ЦК КПСС с просьбой подготовить и осуществить в честь столетия Ленина женский космический полет на корабле «Союз». Устинов, Смирнов и Пашков не раз на словах поддерживали подобную идею, но, получив это письмо, забыли свои обещания и запросили мнение заинтересованных организаций. МОМ, МАП, Минздрав, Академия наук и ВВС — все высказались против предложения космонавток. Сегодня генерал Ефимов объявил космонавткам отрицательный ответ на их письмо.
Совершена еще одна ошибка. Мы первыми начали полеты женщин в космос, и мы же без всяких оснований прекращаем их. Будучи инициатором полета Терешковой и твердо веря, что женщины будут летать в космос, я делал все возможное, чтобы продолжать подобные полеты, но бюрократы и перестраховщики одержали верх. К сожалению, в этом вопросе меня не поддержали ни мои начальники (Кутахов, Ефимов, Мороз), ни подчиненные (Кузнецов, Горегляд и космонавты).
На заседании Госкомиссии Тюлина доклад о результатах полета станции «Луна-15» и о готовности к пуску очередного автомата для забора лунного грунта сделал Главный конструктор Г.Н.Бабакин. Станция вышла на окололунную орбиту, но вместо мягкой посадки сорвалась с орбиты и шлепнулась на Луну. Хотя причины «непослушания» второго экземпляра «луночерпалки» не установлены, все же решили 23 сентября запустить третий экземпляр (первый разбился на космодроме).
Я уверен, что и этот пуск не принесет нам успеха, но не возражал против него из тех соображений, что 90 процентов всех расходов на автоматы и ракеты для них уже реализованы. В этой ситуации все же лучше запускать автоматы, а не выбрасывать их на свалку.
8 сентября.
Генерал Кузнецов, вышедший из госпиталя после инфаркта, получил 45 суток отпуска по болезни. Центром продолжает командовать генерал Береговой.
По два-три раза в неделю бываю в Центре, учу Берегового работать и пытаюсь делать все возможное для того, чтобы он почувствовал себя руководителем, а его подчиненные признали в нем начальника. Пока дела идут лишь удовлетворительно, но я не теряю надежды добиться в этом направлении и более высоких результатов. Мне хотелось бы видеть Берегового хорошим начальником Центра, а многих из космонавтов — командирами отрядов, начальниками отделов и управлений и более высокими руководителями нашей программы пилотируемых полетов. Космонавты Беляев, Попович и Шаталов уже делают первые успешные шаги на этом пути.
12 сентября.
Проверил вчера в НИИЦПК ход подготовки Шаталова и Елисеева к полету на корабле «Союз-8» (заводской №16. — Ред.), которую они должны полностью закончить к 15 сентября. Все упражнения на тренажерах, стендах и центрифуге оба космонавта выполняют только с отличными оценками. Врачи Попов и Хлебников доложили, что по состоянию здоровья Шаталова и Елисеева не имеют никаких замечаний.
Вчера же беседовал с Николаевым и дал ему понять, что его шансы на полет на «Союзе-8» резко падают. Я предупредил Андрияна, что сложилась очень неприятная для него обстановка, и предостерег от необдуманных поступков в случае перемещения его в дублеры. А сегодня у меня была Валентина Терешкова — она пыталась защищать Андрияна и даже выразила намерение поехать к Устинову и Полянскому с целью отстоять интересы мужа. Мне с большим трудом удалось убедить Валю, что ехать ей надо не к Устинову или Полянскому, а к Андрияну Николаеву, чтобы поддержать его в трудную минуту и предостеречь от новых ошибок. Николаев сам во многом виноват в том, что вместо него в полет будет назначен Шаталов (при тренировках на тренажере получил несколько «троек»). Экипаж Шаталов—Елисеев, без сомнения, гораздо сильнее экипажа Николаев—Севастьянов. К тому же Мишин заявил, что подготовленность Севастьянова к полету он считает слабой и не допустит его назначения в основной экипаж. Это заявление Главного конструктора лишило нас всякой возможности отстаивать кандидатуры Николаева и Севастьянова и заставило согласиться с назначением в полет экипажа Шаталова. Сегодня маршал Кутахов и министр Афанасьев подписали письмо в ВПК о переводе Николаева в дублеры.
17 сентября.
По-прежнему часто бываю в Центре: заместители начальника НИИЦПК работают на своих должностях всего по 3—4 месяца — всем им приходится много помогать. Сегодня подвели итоги подготовки одиннадцати космонавтов к групповому полету на трех кораблях. Семь из них войдут в основной состав экипажей, остальные четверо будут дублерами. Провели традиционное перед выездом на космодром партийное собрание. Все подготовленные к полету космонавты заверили собрание и руководство, что они оправдают оказанное им высокое доверие.
18 сентября.
Вчера Л.В.Смирнов был у Д.Ф.Устинова и получил от него указание включить в состав экипажей трех «Союзов» побольше уже побывавших в космосе космонавтов. После встречи с Устиновым Смирнов потребовал от руководителей ВВС объяснений, почему мы готовили так мало дублеров для основного состава экипажей. Маршал Кутахов и генерал Ефимов, не зная сути дела, не смогли дать удовлетворительный ответ на этот вопрос и вызвали меня из Центра. Мне удалось доказать им, что сложившуюся ситуацию с дублерами изменить уже нельзя и что космонавты и личный состав Центра сделали максимум возможного для качественного проведения группового полета.
Сегодня утром перед выездом к Смирнову я и Ефимов еще раз встретились с Кутаховым и договорились не отступать от позиций ВВС и добиваться решения правительства об укреплении учебно-тренажной базы НИИЦПК, проект которого два года лежит в аппарате Смирнова. В 19:15 в кабинете у Л.В.Смирнова собрались Афанасьев, Керимов, Черток, Охапкин, Кутахов, Ефимов, я, Титов, Строев, Горшков и Царев. Леонид Васильевич пытался навязать присутствующим решение об увеличении числа космонавтов, готовящихся к полету на «Союзах», и обвинял нас в том, что мы допустили грубую ошибку, выделив лишь четырех дублеров на семь космонавтов основного состава экипажей. От наскоков Смирнова отбивался я один, остальные сочувствовали мне, но молчали. Смирнов вынужден был согласиться с моими аргументами и принять предложения ВВС о числе и составе дублеров.
В 10:00 в Овальном зале Кремля состоялось заседание ВПК под председательством Смирнова. О готовности осуществить групповой пилотируемый полет трех «Союзов» доложили Черток, Карась, Пушкин, Воробьев, я и Керимов. На заседании было принято решение выполнить полет в период между 5 и 15 октября 1969 года. В основной состав экипажей включены: Шонин, Кубасов («Союз-6»), Филипченко, Волков, Горбатко («Союз-7»), Шаталов, Елисеев («Союз-8»). Дублерами назначены Николаев, Севастьянов, Колодин и Гречко. Хотя мне и удалось убедить всех присутствовавших в том, что из-за плохого состояния тренажера «Союз» (он выработал свыше двух норм ресурса) мы не имели возможности готовить больше четырех дублеров на все три экипажа, но я прекрасно понимаю, что повторять такую практику подготовки пилотируемых полетов нельзя, — на каждого члена основного экипажа надо иметь одного-двух дублеров.
20 сентября.
Был вчера в Центре. Провел совещание по доработкам тренажера «Союз». Уточнил состав космонавтов в группе «Союз» для полетов на кораблях №17, 18, 19, 20 и в группе «Л-1» для облета Луны. На совещании с руководящим составом Центра уточнил его задачи на период моей командировки на космодром (вылет назначен на понедельник 22 сентября). Кузнецов, Береговой и другие товарищи утверждают, что Андриян Николаев очень болезненно переживает перевод его в дублеры, заметно растерян и вообще как-то раскис.
Вчера заседала Госкомиссия по Л-1. Успешный полет «Зонда-7» (автор имеет в виду выполненный в августе 1969 года облет Луны беспилотным кораблем Л-1, завершившийся, как и предшествующий полет «Зонда-6», управляемым спуском в атмосфере Земли и посадкой на территории СССР. — Ред.) несколько подбодрил руководителей МОМ (Афанасьев, Тюлин, Мишин); они начали понемногу выходить из шокового состояния, в которое их повергли наши неудачи с Н-1 и блестящие полеты американцев на кораблях «Аполлон». Мишин и Тюлин возобновили разговоры о пилотируемом облете Луны кораблем Л-1. Решили в начале декабря запустить беспилотный «Зонд-8», а в апреле 1970 года осуществить облет Луны кораблем Л-1 с двумя космонавтами на борту. Намеченный план выглядит довольно бледно на фоне успешных полетов «Аполлонов», но ничего более существенного в 1970 году мы сделать не сможем. Из 15 кораблей Л-1 у нас осталось только три, и если хотя бы один из них облетит Луну с космонавтами на борту, то это событие станет заметным шагом вперед в реализации нашей лунной программы.
22 сентября. Тюра-Там.
Около 15 часов местного времени прилетели на космодром — два самолета Ту-124 приземлились на аэродроме Тюра-Там с пятнадцатиминутным интервалом (чуть раньше нас там же сел самолет Ил-18 с членами Госкомиссии и конструкторами на борту). Вместе со мной прилетели космонавты Береговой, Николаев, Шаталов, Елисеев, Шонин, Кубасов, Филипченко, Волков, Горбатко, Севастьянов, Колодин и Гречко. На аэродроме нас встречали председатель Госкомиссии К.А.Керимов, представители промышленности и полигона. Ведущий инженер по «Союзу» Е.А.Фролов доложил, что завтра с 10:00 все три корабля будут готовы для занятий космонавтов по проверке связи и оборудования.
Вся экспедиция ВВС (49 человек) разместилась на 17-й площадке. После обеда занимались уточнением планов и программ предполетной подготовки космонавтов на полигоне, ознакомлением с распорядком предстартовых дней и уяснением конкретных задач каждого из специалистов. Вечером посмотрели польский кинофильм «Закон и кулак».
Две-три недели назад на космодроме была эпидемическая вспышка дизентерии. Принятыми мерами она заглушена, но все же случаи заболеваний еще есть. Перед заместителем начальника НИИЦПК по медицине полковником Поповым и всем составом экспедиции я поставил задачу: не допустить ни одного случая заболевания. С этой же целью установил очень строгий порядок общения космонавтов со специалистами полигона и промышленности.
23 сентября.
На двух автобусах и двух «Волгах» все космонавты и специалисты ВВС прибыли к 10:00 на 31-ю площадку. На полигоне мы возим космонавтов только на автобусах со скоростью не более 60 километров в час, причем во всех переездах их сопровождают врачи и ответственные руководители (Береговой, Николаев, Попов). С целью повышения безопасности поездок я приказал не останавливать автобусы с космонавтами на контрольно-пропускных пунктах для проверки пропусков.
С 10 до 13 часов в МИКе 31-й площадки основные экипажи и дублеры занимались на своих кораблях проверкой связи, их систем и оборудования. В 11:00 началось совещание технического руководства. В отсутствие Мишина (он болен) совещание вели Юрасов, Фролов и Солдатенков. С докладами о готовности кораблей, носителей и стартовых систем полигона выступили товарищи Патрушев, Фролов, Пиковский, Даревский, Мнацаканян, Сапожников, Чернов, Курушин, Богомолов, Расплетин и другие. На технической позиции все три корабля имели немало замечаний: «Союз-6» (7К-ОК №14) — 24, «Союз-7» (7К-ОК №15) — 52, «Союз-8» (7К-ОК №16) — 26. Около 90 процентов всех неполадок устранено, а остальные «допущены к полету» решениями главных конструкторов. Все докладчики выразили уверенность в надежности систем кораблей и носителей и подтвердили возможность осуществления пусков 5, 6 и 7 октября.
На 81-ю площадку, где должен был состояться очередной пуск ракеты УР-500К со станцией Е-8-5, я поехал с генералами Пушкиным и Береговым. Оба они еще ни разу не были на пусках УР-500К, а генерал Пушкин вообще первый раз на космодроме (он заменил Кутасина и возглавляет теперь службу поиска).
Я уже более десяти раз видел пуски УР-500К. Не все старты из виденных мною были удачными, но мне нравится эта ракета Челомея. Почти все неудачные пуски УР-500К не порочат конструкции ракеты и объясняются дефектами изготовления ее двигателей и оборудования. Если бы ракета УР-500К была использована для запусков пилотируемых кораблей два-три года тому назад и если бы корабли Л-1 конструкции Мишина и его же разгонные блоки не оказались узким местом нашей лунной программы, то сегодня мы выглядели бы намного лучше и могли бы первыми облететь Луну.
Программа «Е-8-5» — это наш слабый ответ на успешные полеты «Аполлонов». Я не очень верю в успех этой программы. В принципе автомат может доставить на Землю лунный грунт, но отработка такого автомата обойдется нам недешево, и в конечном счете «лунный камень», доставленный на Землю «луночерпалкой», будет значительно дороже того, который привез на Землю экипаж «Аполлона-11».
Ровно в 17:00 московского времени мы наблюдали старт ракеты УР-500К. Ракета отработала отлично и вывела станцию на промежуточную орбиту. Но разгонный блок снова не сработал — станция осталась на орбите. Так Е-8-5 стала «Космосом-300»...
Вечером смотрели неплохой американский фильм «Хорошо устроился» о мужчине в роли няни троих детей.
24 сентября.
Встретившись с Г.А.Тюлиным, уточнил у него ситуацию с вышедшим на орбиту аппаратом Е-8-5. На участке довыведения разгонный блок отработал точно по программе, но повторно его двигатель не запустился, после чего он отделился от аппарата. Специалисты полагают, что при первом запуске двигателя «завис» один из клапанов его топливной системы и все горючее высосалось в космический вакуум. Тюлин считает возможным «покомандовать» автоматом Е-8-5 с целью вернуть его на Землю.
Беседовал с начальником НИИ-2 МО генерал-лейтенантом Королевым и Главным конструктором Савиным, занимающимся антиракетами. Оба они заинтересованы в проведении эксперимента «Свинец» (обнаружение старта ракет засечкой факела продуктов сгорания). Я согласовал с ними все вопросы методики выполнения этого важного исследования. Савин и генерал Королев подтвердили, что предложение Л.В.Смирнова о пуске при проведении эксперимента «Свинец» одной твердотопливной ракеты не проходит, так как ее данные резко отличаются от данных жидкостных ракет. Ранее я просил Смирнова не вносить изменений в программу первых испытаний по теме «Свинец», но он не согласился со мной и записал в решении ВПК предложение об использовании твердотопливной ракеты, требующее существенного изменения методики эксперимента. Четыре года тому назад Л.В.Смирнов «зарубил» полет «Восхода-3», а с ним и исследования по теме «Свинец» — это сильно затормозило создание советской системы противоракетной обороны.
Договорился с Ю.В.Фокиным и специалистами телевидения о программе телесъемки и записи на пленку выступлений космонавтов.
Вечером мне звонил К.А.Керимов. Сообщив, что его немедленно вызывают в ЦК КПСС, он попросил меня остаться за него на космодроме.
25 сентября.
Из Москвы позвонил генерал Горегляд. В ЦК КПСС не согласны с предложенной нами датой вылета Беляева и Шаталова в США 5 ноября (мы имели в виду возможность присутствия их на пуске «Аполлона-12», намеченном на 14 ноября). ЦК рекомендует назначить вылет космонавтов на 22 октября и в связи с более ранней датой вылета послать в США не Беляева и Шаталова, а Берегового и Беляева или Берегового и Феоктистова. Я дал указание Горегляду возражать против кандидатуры Феоктистова.
Космонавты занимались сегодня на 17-й площадке: весь день ушел на уточнение программы полетов и изучение бортовых инструкций. Все ребята здоровы и регулярно занимаются спортом, перемежая занятия по технической подготовке бегом, теннисом, волейболом и упражнениями на шведской стенке. Врачи ВВС вместе с представителем Минздрава Воробьевым проводят большую работу по профилактике инфекционных заболеваний. Я приказал им усилить мероприятия по борьбе с дизентерией, чтобы перекрыть все возможные пути проникновения инфекции к космонавтам.
Закончил чтение книги «Америка бросает вызов» и дал почитать ее Береговому. Четыре дня работы на космодроме в роли руководителя предполетной подготовки космонавтов Береговой провел хорошо. Я предоставляю ему широкую инициативу, но при этом внимательно слежу за каждым его шагом. У меня растет уверенность, что из него можно подготовить неплохого руководителя НИИЦПК. Дважды беседовал с Николаевым. Он болезненно переживает перемещение его в дублеры, но старается сделать все возможное, чтобы сдержать данное мне слово и не наделать новых ошибок. Играл сегодня в шахматы с Волковым и Колодиным и победил обоих, хотя, надо признать, Волков играет вполне прилично.
Вечером позвонил из Москвы Керимов и сказал, что он вместе с Афанасьевым, Мишиным и Карасем был у секретаря ЦК Д.Ф.Устинова. Решение о пуске трех «Союзов» пока не утверждено. Возможно, что завтра этот вопрос будет обсуждаться на Политбюро, и не исключено, что пуск будет перенесен на ноябрь. Никаких веских причин и разумных доводов для такого решения нет, и новая задержка пуска может принести нам только одни неприятности: остаточные ресурсы систем кораблей не превышают 20—30 процентов, ресурс тренажера «Союз» выработан более чем на 200 процентов, а ведь потребуется проведение повторных испытаний систем на технической позиции и дополнительных тренировок космонавтов. Устинов и Смирнов плохо руководят выполнением нашей космической программы, а их вмешательство в ход подготовки пилотируемых полетов непосредственно перед стартом приносит только вред.
Все четыре дня на космодроме очень сильный ветер, облачности почти нет. Сегодня к вечеру ветер начал ослабевать, в небе появились перистые облака, погода будет, по-видимому, улучшаться.
26 сентября.
Снова звонил из Москвы Керимов. Программа полета трех «Союзов» устно утверждена Устиновым, но он хочет получить ее одобрение на заседании Политбюро, которое состоится, как выяснилось, не раньше понедельника 29 сентября. Такая нерешительность высокого руководства задержит старт кораблей не меньше чем на неделю, и будет хорошо, если вся эта бюрократическая волокита не вызовет каких-либо других последствий. Керимову все же разрешили вернуться на космодром вместе с Мишиным — они вылетят сюда завтра утром.
Сегодня занимался программой полета. Рассмотрел и утвердил распорядок предстартовых и стартовых дней. Порекомендовал Воробьеву и Егорову немедленно начать подготовку второй бригады по наклейке медицинских датчиков. Играл в теннис с В.А.Смирновым — разошлись по-мирному (счет 1:1). Все космонавты ежедневно и очень охотно занимаются теннисом. Правда, пришлось запретить им игру со счетом (на асфальтовых кортах ребята увлекаются и тянутся за труднейшими мячами).
Юрий Фокин провел сегодня съемку Шаталова и Елисеева (экипаж «Союза-8») в парке нулевого квартала. Парк стал уже по-настоящему тенистым, деревья поднялись до уровня второго этажа, а когда мы отправляли в полет Гагарина, они были только в рост человека. Сохранилась и беседка, в которой Королев, Москаленко, я и другие 9 апреля 1961 года поздравляли Юрия с оказанным ему доверием выполнить первый полет в космос.
27 сентября.
Сегодня предполагается начать заправку «Союза-6» топливом, а это значит, что его старт может состояться не раньше 9 октября, то есть с опозданием на четверо суток от ранее намеченного срока.
С В.А.Смирновым и специалистами еще раз внимательно рассмотрели случай нештатного разделения отсеков корабля на заключительном этапе полета Волынова на «Союзе-5». Истинная причина этой серьезной предпосылки к летному происшествию так и не установлена, но проведенными доработками элементов системы разделения (замки, пиропатроны и др.) она (система)принципиально улучшена. Выполнен вполне достаточный цикл наземных испытаний доработанной системы, смущает только отсутствие чистового летного испытания ее на корабле «Союз». Правда, Мишин и его заместители считают, что проверка выполненных доработок в успешно проведенном полете «Зонда-7» вполне заменяет чистовое испытание на «Союзе».
Занимаясь сегодня в спортзале, ребята поймали фалангу. Большинство космонавтов увидели ее впервые, поэтому мне пришлось поподробнее познакомить их с «прелестями» природы Средней Азии и рассказать о скорпионах, фалангах и каракуртах. В связи с этим мне вспомнился нашумевший в 30-х годах роман Бруно Ясенского «Человек меняет кожу», в котором излишне преувеличена опасность этих древних представителей фауны (в осенне-зимний период фаланга совершенно безвредна).
Был сегодня со всеми космонавтами на второй площадке. Посетили домик С.П.Королева и музей Гагарина (домик космонавтов), сфотографировались у обелиска, посвященного запуску первого спутника.
28 сентября.
Несмотря на то, что сегодня воскресенье, космонавты работали — уточняли методики проведения научных экспериментов по отработке техники и автономной навигации. От ЦКБЭМ им помогали Башкин, Фролов и другие специалисты. Вместе с Береговым, Николаевым и методистами я уточнил вопросы управления полетом с Земли, потом утвердил документы по связи, таблицы взаимодействия и планы работ до дня старта первого корабля. Работы очень много для всех, а космонавты занимаются по 10 часов в сутки без выходных.
Вчера Е.И.Воробьев просил моего разрешения на то, чтобы космонавты начали ежедневно принимать новый витамин общеукрепляющего действия, который якобы должен способствовать организму человека в перенесении им повышенных доз радиации без опасных последствий. Я ответил отказом, поскольку многие из наших врачей возражают против применения этого препарата, еще не прошедшего экспертизы.
Провел совещание руководящего состава экспедиции ВВС с задачей: подготовить до 5 октября план мероприятий по развитию строительства, озеленения и обводнения 17-й площадки. Поручил Копылову и Никерясову совместно с политотделом космодрома восстановить в домике космонавтов ту обстановку, которая там была в ночь с 11 на 12 апреля 1961 года. Всю эту памятную ночь перед первым полетом человека в космос в домике находились Гагарин, Титов, Каманин, Карпов и Никитин, а вечером и утром заходил Сергей Павлович Королев.
29 сентября.
Утром беседовал с командирами всех трех кораблей. Шонин, Филипченко и Шаталов доложили, что подготовка экипажей проходит нормально. Основное внимание в эти дни они уделяют заполнению бортжурналов и сверке записей в них с программой полета и инструкциями (в печатном тексте бортжурналов, подготовленном в ЦКБЭМ отделом Анохина, выявлено много ошибок). Шаталов внес интересное предложение в методику ручной стыковки кораблей. Суть его в том, что в случае удачного выведения кораблей в космос (на близкие расстояния) можно попытаться сэкономить топливо и время на стыковку, отказавшись от «услуг» системы автоматического сближения и проводя вручную не только собственно стыковку, но и процесс сближения. Надо будет более детально разобрать предложение Шаталова со специалистами.
По всем имеющимся у меня данным, по совместимости членов экипажей Шонина и Шаталова ни у кого нет никаких замечаний, а вот в экипаже Филипченко отмечаются небольшие шероховатости в поведении Волкова: он излишне разговорчив, своеволен и считает, что лучше всех знает корабль «Союз» и его системы. Беседуя по этому поводу с Филипченко и Горбатко, я рекомендовал им попристальнее наблюдать за поведением Волкова в полете и при необходимости не стесняться ставить его на место. Филипченко — требовательный офицер, и я надеюсь, что он подчинит Волкова своей воле. Меня продолжает беспокоить и недостаточная активность Николаева: он почти незаметен как заместитель начальника НИИЦПК по космической подготовке и делает не все из того, что положено делать дублеру.
Больше часа беседовал с начальником 3-го Главного управления Минздрава Е.И.Воробьевым. Он высказывается за более тесное взаимодействие Минздрава с медицинскими учреждениями ВВС. В принципе Воробьев прав: хотя «войну» между Минздравом и ВВС мы и прекратили, но состояние мира у нас еще непрочное, а в интересах общего дела нам нужны более плотные контакты. Я дал Попову указание искать пути взаимного сближения с Минздравом.
30 сентября.
Последний день сентября выдался солнечным и теплым (+22 градуса).
На 17-ю площадку приезжали специалисты по озеленению. Как и три года назад, они признали, что озеленение площадки и система полива находятся в плохом состоянии. Курушин и Войтенко обещали мне сделать все возможное для благоустроенного размещения космонавтов, но обещания свои не выполнили. Пищеблок и столовая в запущенном состоянии, горячая вода — грязная, полив зеленых насаждений явно недостаточен, капитальное строительство не ведется. Я разговаривал с начальником капитального строительства в гарнизоне и понял, что отношение здесь к нуждам 17-й площадки самое плевое и что без большого нажима из Москвы мы мало чего добьемся. Хотя по всем этим вопросам 3—4 года назад были письменные распоряжения маршалов Крылова и Гречко, придется снова крепко воевать в Москве, чтобы здесь почувствовали наконец необходимость проявлять заботу о быте космонавтов.
Звонил И.Е.Юрасов. Он доложил, что предстартовая подготовка корабля «Союз-6» заканчивается и завтра в 10:00 можно провести последнюю тренировку экипажа в корабле.
Каждый день играю в теннис. Вчера играл один на один с В.А.Смирновым — счет 6:1, 6:3, 6:4 в мою пользу. Мне уже за шестьдесят, но я все еще обыгрываю всех космонавтов в большой теннис, в шахматы и бильярд и только немногим из них уступаю в настольном теннисе.