"Комсомольская правда" 30.01.1927
С сегодняшнего номера мы начинаем печатать отдельные главы из нового произведения известного английского морского писателя Гектора И. Байуотер, посвященного одному из наиболее коренных вопросов мировой политики — Тихоокеанской проблеме. По мнению автора, борьба за влияние на Тихом океане должна привести Америку и Японию к войне. Другим же империалистическим хищникам — Англии, Франции и Италии — автор отводит место молчаливых зрителей. Но сила и интерес книги для советского читателя заключается не в политических размышлениях буржуазного публициста, неизбежно однобоких, а в действительно талантливом описании будущей морской войны.
Автор, видимо, умышленно избирает 1931 год (срок окончания действия Вашингтонского договора) годом начала войны, чтобы иметь возможность изобразить войну с теми орудиями истребления, которые ныне существуют и чтобы не заноситься в мир фантазии, в смысле развития техники. Все средства, которые фигурируют в книге — вполне реальны, возможны и применялись и в мировую войну. Сравнительно мало внимания автор уделяет лишь газовой войне.
Описав политическое положение Японии к началу войны, автор, не обойдясь, конечно, без «коммунистической пропаганды», заявляет, что Япония, вследствие наростающего недовольства народных масс, была вынуждена об'явить войну Америке, чтобы направить это недовольство на внешнего врага. В увлекательной форме автор излагает последовательный ход войны — первые неудачи американцев: взрыв Панамского канала, захват Филиппинских островов и острова Гаум японцами, гибель двух американских эскадр, восстание на Гавайских островах и т. д. Но, оправившись после первых ударов, американцы разрабатывают широкий стратегический план, твердо проводят его, и война кончается разгромом Японии, не смогшей, в силу экономической слабости, выдержать войну с Америкой. Кончая книгу, автор советует Америке и Японии не начинать никакой войны.
Симпатии автора всецело на стороне Америки. Если в начале войны американцы, по мысли автора, терпят ряд поражений, то это сделано, видимо, с расчетом разбудить американское общественное мнение и указать ему слабые стороны организации военно-морской мощи Америки. Неудивительно, что книга Байуотера вызвала бурю негодования в Японии.
Ниже мы печатаем главу из книги, посвященную борьбе за Филиппинские острова.
Рано утром, 11 марта, американские аэропланы с острова Люзона заметили несколько боевых кораблей в 50 милях к северо-западу от Санта-Круц, идущих на юго-восток. Эти суда, повидимому, были авангардом большого японского флота, который должен был прикрывать дессантную экспедицию. Воздушным силам в Санта-Круц было приказано немедленно атаковать суда. Вслед за этим пришло новое сообщение о приближении большого флота к Кап Болинао. Японцы, видимо, решили произвести высадку дессанта одновременно с обеих сторон и высадиться на остров.
Генерал О'Нейлль, командующий сухопутными силами острова, отменил приказание об атаке неприятеля у Санта-Круц. В то же самое время всем подводным лодкам было сообщено о местонахождении трех неприятельских эскадр.
Для предупреждения высадки дессанта, две восьмидюймовые пушки (на жел. — дорожных установках) были направлены на север, а воздушные силы сосредоточены в Дагупан. Защитники правильно рассудили, что корабли, которые прошли Кап Энгано, направляются на южный пункт острова, — повидимому Манила являлась конечной целью высаживающихся войск
В 11 часов утра, 11 марта, японские корабли приблизились к Санта-Круц и обстреляли город, уничтожив телеграфную станцию и несколько домов. Эти бомбардировка была произведена для того, чтобы отвлечь внимание защитников от других частей острова. Не получив ответа на огонь, корабли пошли на юг. Одно время казалось, что корабли идут в Манилу, но вскоре они повернули опять к северу и скрылись.
В 3 часа дня американские аэропланы, несшие дозор между Кап Болинао и Сан-Фернандо были внезапно атакованы японскими аэропланами. Несколько этих аэропланов, пролетов над островом, сбросили бомбы на аэродром в Дагупане. Вслед за тем к берегу приблизились японские крейсера с торпедоносцами и обстреляли газовыми снарядами американские позиции, но были отогнаны полевыми пушками и мортирами.
В 5 часов воздушные наблюдатели заметили две колонны транспортов, приближающихся к берегу под защитой густой дымовой завесы. Наступил момент, которого американские летчики ждали с нетерпением.
20 аэропланов уже были на высоте 10.000 футов и столько же поднялось по сигналу в воздух. Несколько минут спустя, все они неслись прямо на японские транспорты, несмотря на ужасающий огонь противоаэропланных орудий кораблей.
Пройдя дымовую завесу, аэропланы обнаружили 24 больших корабля, наполненных людьми. Спускаясь вниз широкими спиралями, американские летчики бросали бомбы с высоты всего нескольких тысяч футов, вследствие чего и попали в зону обстрела пулеметов. Но ничто ее могло остановить людей, которые решили нанести наибольший вред противнику.
Самым большим в первой колонне был пароход «Садо-Мару». В этот пароход первый же аэроплан удачно сбросил три пятисотфунтовых бомбы, и в одно мгновение корабль был превращен в плавающие обломки. Сотни людей были разорваны в куски, и еще большее количество изуродовано ж искалечено взрывом.
На 10 других транспортах, в которые попали бомбы, имелось также большое количество убитых и раненых. «Вакаса-Мару» затонул в несколько минут, при чем половина войск, находящихся на нем в количестве 2.200 человек, погибла.
На «Тсубари-Мару» фосфорные бомбы зажгли большие бензиновые баки в трюме корабля, и огонь быстро распространился по всему судну, заставив людей прыгать в воду.
Кроме больших потерь в личном составе, большие разрушения были причинены шлюпкам и другим дессантным приспособлениям находящихся на палубах транспортов, что задержало высадку на несколько часов. Японцы потеряли тут более 5.000 человек убитыми, ранеными и утонувшими.
Американские летчики также сильно пострадали. 25 аппаратов было сбито, 7 были так повреждены, что разбились при посадке и только 8 аппаратов вернулись на аэродром годными для дальнейших полетов.
Несмотря на тяжелый удар, нанесенный японцам, их транспорт, прикрываясь дымовой завесой, продвигался вперед. Через некоторое время, американские траншеи уже были обстреляны тяжелой артиллерией японских линейных кораблей.
Но защитники острова тоже не зевали. Две восьмидюймовые пушки (на жел.-дор. установке) были в 20 милях к северо-востоку от Дагупана, имея возможность таким образом, открыть фланговый огонь по транспортам, по мере того как последние приближались бы к берегу. Но вдруг обнаружилось, что железная дорога, по которой двигались пушки, взорвана вблизи Сан-Фабиан. Это разрушение было работой шпионов. Таким образом пушки защитников не могли продвинуться дальше к югу.
Высадка японцев шла полным ходом. В 8 часов вечера первая партия высаживающихся вышла из-за дымовой завесы и направилась прямо к берегу в шлюпках и моторных баркасах.
"Комсомольская правда" 8.02.1927
*) Начало см. «К. Пр.» № 25.
В 3 часа дня главнокомандующий японским флотом получил сведения, что американский флот, в полном составе, находится в 160 милях от острова Яп, от которого японский флот находился в 100 милях. Он отдал распоряжение сводиться с противником.
Воздушные разведчики обеих сторон были все время в воздухе и, несмотря на взаимную помеху, имели возможность доносить командующим флотами о каждом движении противника.
Бой начался взаимной жестокой воздушной атакой.
В 3 часа 20 минут 50 аэропланов. главным образом бомбовозы и торпедоносцы, снялись с авианосцев «Локсингтон» и «Саратога» **) с приказанием сосредоточить атаку на головных японских линейных кораблях. Через 40 минут аэропланы увидели японский флот и бросились в атаку. В это же время японские аппараты, патрулировшие на большой высоте, устремились вниз на атакующие американские аэропланы. В первую же минуту жестокой воздушной схватки около 12 аэропланов вышло из строя. Трижды бросались японские летчики на противника, никогда не задумываясь таранить неприятельские машины, если не было возможности отогнать их другими мерами, и предпочитая пожертвовать собой, чем позволить американским бомбам достичь своего назначения. Меньшая половина американских машин все-таки прорвалась и направилась к японскому флоту, который встретил их ураганным огнем.
**) Новейшие американские корабли, прислособленные к перевозке аэропланов, до 100 аппаратов каждый.
Непрерывные разрывы снарядов заставляли аэропланы качаться, как будто в вихре. Воздух был отравлен едким дымом. И все-таки пилоты шли вперед и были уже почти у цели, когда 6 японских машин со скоростью молнии пересекли им путь, оставляя за собой тонкое облачко желтоватого цвета. Американские летчики, пролетая сквозь это облако, почувствовали ощущение удушья, сопровождаемое сильнейшим головокружением. Благодаря какой-то оплошности они не были снабжены противогазными масками. Это упущение было роковым. Все аэропланы, кроме двух, полетели в море. Летчики на двух оставшихся самолетах — одном бомбовозе и одном торпедоплане — были отравлены только слегка и, несмотря на ужасное недомогание, довели атаку до конца. Будучи наполовину ослеплены и удушены, они ошиблись, приняв крейсерскую бригаду за бригаду линкоров. Оба самолета атаковали «Мйоко». В это время в торпедоплан попал снаряд, и от был сбит. Бомбовозу удалось попасть одной бомбой в крейсер, после чего его тоже сбили, при чем пилот и наблюдатель были спасены японским торпедоносцем. Несмотря на сильные повреждения, «Мйоко» не был выведен из строя.
Таков был результат атаки, стоившей около 40 аппаратов; только дюжина их вернулась обратно.
Пока производился этот налет, японцы, со своей стороны, произвели такое же нападение на американский флот, но с едва ли лучшим успехом. Японским летчикам удалось пробить верхнюю палубу линейного корабля «Пенсильвания» и отравить газами 80 человек на «Техасе», но зато все аппараты, за исключением семи, были сбиты.
Даже в этой ранней фазе боя стало очевидным, что решение его может быть достигнуто не воздушными силами, а иным оружием. Так как количество аэропланов у обеих сторон было невелико, ни одна из них не рисковала произвести повторную атаку, ожидая более благоприятного случая.
В 4 часа 30 минут командующий I американской крейсерской бригадой был атакован 8 большими японскими кораблями *). В этой первой схватке крейсера «Хартфорд», «Олимпия» и «Портлэнд» получили повреждения и понесли большой урон в людях, но зато они имели удовлетворение при виде взрыва и потопления крейсера «Асигара».
В это время японские крейсера опять приблизились, пытаясь оттеснить американцев, пользуясь превосходством в количестве судов. Одновременно 3 флотилии японских торпедоносцев были направлены на американский авангард, оставляя за собой густую пелену дыма.
Пользуясь большим ходом, японцы пытались пересечь курс американской колонны под прямым углом, т.-е. произвести маневр, который поставил бы головные бригады американских линкоров под истребительный огонь. Во избежание этого, американский адмирал изменил курс и приказал головным бригадам открыть огонь по авангарду противника. Цель была невидима для наводчиков, но аеропланы-наблюдатели немедленно уведомили командующего флотом о положении противника. В 5 часов 25 минут, согласовав прицелы, «Колорадо», «Мэрилэнд» и «Вест-Вирджиния» начали стрелять полными залпами, выпуская при каждом залпе 24 тонны стали в противника. Первый залп дал перелет. На третьем залпе получился желанный сигнал: «накрытие», а на четвертом и пятом: «несколько попаданий в головной корабль». Считаясь с громадным расстоянием, стрельба была хороша, но она заставляла расходовать много снарядов при небольшом проценте попаданий. Попадания причинили большие разрушения, так как, падая почти отвесно, они пробивали палубу и проникали внутрь корабля, где разрывались с громадной силой. Японский крейсер «Нагато», получив два попадания, оказался серьезно поврежденным и временно вышел из строя. Один 16 дм. снаряд, попавший в «Мутсу», разрушил вторую башню и вывел орудия из действия. Не желая рисковать более тяжелыми повреждениями, адмирал Хирага повернул обратно и увеличил расстояние. Американцы немедленно прекратили огонь. Японский маневр не удался.
*) В настоящее время дальность артиллерийского огня американских линкоров — 30-31,5 тысяч метр. (Примеч. пер.)
 Броненосец „Мутцу" 33.800 тонн |
Американский адмирал приказал дать полный ход и повернул вправо, выполнив этот маневр за дымовой завесой, выпущенной американскими торпедоносцами, в то время, как американские аэропланы атаковали японские с такой яростью, что последние не имели времени увидеть, что делается внизу. Благодаря этому, головные бригады американского флота подошли к японцам на расстояние 15.300 метров и открыли ужасающий огонь. Не меньше восьми кораблей сосредоточили свой огонь на «Исе» и «Хьюга», которые сделались мишенью для девяноста тяжелых орудий. Все американские корабли стреляли с наибольшей скоростью, — давая полный залп каждые 40 секунд.
Адмирал Хирага пытался, в отчаянии, увеличить расстояние между флотами, но повреждения, полученные некоторыми его кораблями, заставили его уменьшить общий ход до 20 узлов, и он больше не имел преимуществ в ходе.
Пять японских линейных крейсеров до сих пор еще не вступили в бой, так как их броня, за исключением «Акаги», была слишком легка, чтобы противостоять жестокому обстрелу, и адмирал Хирага держал их в резерве, ожидая благоприятного случая для введения их в бой. Его положение становилось критическим, и он решил предпринять смелый шаг. В 5 часов 40 минут он дал сигнал, и пять великолепных линейных крейсеров повернули вдруг на 180° и понеслись в восточном направлении полным ходом вне обстрела американского флота. По пути они наткнулись на 4-ую бригаду американских крейсеров, которые прикрывали левый фланг линкоров от атак торпедоносцев. Японские линейные крейсера повернули на север и, выйдя из полосы дыма, увидели эту бригаду в расстоянии всего 9.700 метров.
Японцы умели использовать всякий шанс на успех, который им представлялся. Вспышки огня показались из громадных 16'' пушек «Акаги» и немедленно вслед за тем из 14" орудий его спутников. Меньше чем через минуту крейсер «Трой» был разбит, имея половину экипажа убитыми и ранеными. «Кливелэнд» также получил смертельную рану, а «Денвер» и «Уиллингтон» были поражены раньше, чем они смогли ускользнуть от этого ужасного огня. Звук канонады дал понять американскому адмиралу, что там не все ладно; кроме того, воздушные наблюдатели сообщили ему о новой фазе развитая боя.
Покончив с 4 бригадой крейсеров, японские линейные крейсера продолжали итти на север еще минут пять, затем внезапно повернул на запад, идя, таким обраозм, курсом с 4 бригадой американских линкоров, шедшей в арьергарде. «Флорида» и «Вайоминг», как слабейшие корабля, отстали и находились позади остальной части бригады. На этих двух кораблях были сосредоточены залпы японских линейных крейсеров. В несколько минут, которые прошли раньше, чем остальные корабли бригады — «Пенсильвания», «Аризона» и «Техас» подошли на помощь, «Вайоминг» получил большую течь и вышел из строя. Еще хуже было положение «Флориды». Один из первых снарядов, попав в боевую рубку, убил адмирала Хуббарда, и большую часть его штаба. Корабль потерял способность управляться. Здесь произошла удивительная вещь. Один или, может быть, два его кормовых погреба, видимо, взорвались, ибо вся кормовая часть корабля взлетела на воздух, и те, кто видел этот взрыв, ожидали немедленного погружения корабля в воду. Но, несмотря на то, что фактически одна треть корпуса корабля была оторвала, он еще полчаса держался на воде. Это промедление дало возможность снять всех оставшихся в живых офицеров и матросов, но все-таки 350 человек погибли в бою.
Выполнив этот блестящий удар и нанеся такой тяжелый урон американскому арьергарду, японским крейсерам было бы лучше изменить свой курс и присоединиться к главным силам.
Но начальник бригады, увлекшись боем, продолжал итти тем же курсом на запад, продолжая сражаться с большей половиной американских линкоров.
Его корабли: «Акаги», «Хьюей» и «Копго» уже имели серьезные повреждения и вынуждены были уменьшить ход. У «Хьюей» была сбита одна башня. Японский адмирал, рассчитывая на преимущество в ходе, пытался вывести бригаду из боя, но ход «Харуны» упал уже до 22 узлов. По мере того, как вода прибывала, ход крейсера уменьшался последовательно до 18, затем до 16 узлов в то время, как остальные линейные крейсера проходили мимо него на присоединение к флоту.
Американцы, видя такое положение «Харуны» сосредоточили на ней огонь.
Видя, что больше ничего нельзя сделать, адмирал Вада начал уходить полным ходом, оставив тонущий. Эта потеря, однако, не была единственной, на которую мог пожаловаться адмирала Вада. Во время его стремительного отхода, «Копго», имея повреждение в рулевом приводе, вышел из линии как раз в тот момент, когда бригада уже выходила из зоны обстрела. Минуту спустя он был атакован шестью американскими аэропланами, которые, несмотря на бешеный огонь, выпустили торпеды, из которых две попали. Адмирал Вада, видя, что задерживаться дольше будет бессмысленно, продолжил итти с оставшимися тремя кораблями, из которых каждый носил следы сражения на соединение с флотом.
Хотя сражение и сильно превосходило по ярости любое морское сражение последнего времени, исход был еще неясен.
"Комсомольская правда" 16.02.1927
Бой 20-го ноября 1932 г.
Было уже 7 часов вечера. Пользуясь отвлечением американских главных сил на японские линейные крейсера, адмирал Хирага с флотом уходил полным ходом на северо-запад, и его задние корабли находились уже в расстоянии 27.000 метров от американских головных судов. Несмотря на потерю скорости некоторых его кораблей, он мог бы, все-же, легко уйти от преследования, но был принужден соразмерять скорость эскадры с ходом подбитого «Хьюга», ход которого уменьшился до 17 узлов. Однако приближалась ночь, и, если бы удалось сохранять это расстояние между флотами еще один или два часа, японский флот был бы в безопасности, так как было мало вероятия предполагать, что американцы зайдут так далеко к западу в своем преследовании, хотя бы потому, что запасы топлива у них быстро уменьшались. Кроме того, у американцев были и другие причины, не позволявшие им преследовать противника — наличие большого количества поврежденных кораблей.
Вторая бригада японских линкоров, наиболее пострадавшая, находилась теперь в голове японской линии в то время, как первая бригада, состоявшая из трех самых сильных судов — «Кага» «Нагато» и «Мутсу», шла в ее хвосте. Далее, за кормой, флотилии торпедоносцев держали постоянную дымовую завесу, а аэропланы с авионосцев храбро сражались с американскими летчиками, дабы не допустить их в поле зрения флота. Однако, несмотря на эти меры, два или три американских аппарата были в состоянии доносить о движении противников, и командующий американским флотом решил попытаться нанести удар, пока еще было время. Оставив наиболее поврежденные суда на попечение крейсеров и торпедоносцев, он устремился вперед с 12-ю линкорами 20-ти-узловым ходом. В 7 час 20 мин. он настиг противника. Ввиду наступившей темноты и дымовой завесы, стрельба на дальних дистанциях, при наблюдении аэропланов, была бы малодействительна, поэтому американский адмирал не открывал огня до тех пор, пока расстояние не достигло 14.400 метров. Тогда 1-я и 2-я бригады открыли огонь из всех орудий, поддержанный вскоре огнем тех кораблей 3-й и 4-й бригад, которые были в состоянии принять участие в преследовании. Главной мишенью был «Кага», но некоторым судам было приказано сосредоточить огонь на «Мутсу», а по мере уменьшения расстояния и на «Нагато». В сгущающихся сумерках каждый выстрел орудия и разрывы снарядов представлялись особо яркими, а высокие столбы воды, поднятые упавшими снарядами, стояли в темноте, как огромные привидения, вынырнувшие из таинственного подводного мира. Несмотря на то, что дистанция была невелика для больших орудий, видимость была так мала, что попадания были чрезвычайно редки. В 7 час. 30 мин. американский адмирал приказал прекратить огонь. Однако корабли продолжали двигаться вперед.
В 7 час. 45 мин., после обстрела шрапнелью и фугасными снарядами японских торпедоносцев, которые выпускали дымовую завесу, командующий американским флотом выслал 2 дивизиона торпедоносцев, чтобы отогнать японские торпедоносцы. Это было выполнено, хотя и не без тяжелых потерь со стороны американских судов. В 8 часов, кода расстояние уменьшилось до 11.700 метров и видимость, благодаря частичному рассеиванию дымовой завесы, улучшилась, американцы вновь открыли огонь из всех орудий по японским линкорам, которые немедленно ответили. На этом, сравнительно небольшом, расстоянии попадания получились почти немедленно, и моментами казалось, что из всех швов «Кага» пылает огонь, так часты были разрывы снарядов у его бортов и на палубе. Но, несмотря на неравные силы, японцы сражались с железной решительностью. В 8 час. 05 мин. передняя башня «Колорадо» была выведена из действия. Продолжая стрелять, корабль вышел из линии. Громадный японский корабль «Кага» также получил смертельный удар. Благодетельная темнота скрыла его раны, но огонь выбивался из отверстий в его корпусе, и только одна башня его была в действии. Когда он поравнялся с американской линией, почти все суда противника сосредоточили огонь на нем. Под этим ливнем снарядов он, казалось, сплющился. Громче, чем звуки залпов, слышались теперь взрывы его носовых погребов по мере того, как огонь подходил к ним.
Конец настал в мощном взрыве, который потряс небеса и осветил море, как днем. Затем все опять погрузилось в тьму, и, несмотря на то, что американские торпедоносцы немедленно бросились к месту гибели, они не нашли никаких следов корабля или экипажа. Судно в 40.000 тонн, с экипажем в 1.500 человек, исчезло совершенно. Теперь была очередь «Мутсу» познакомиться с сосредоточенным огнем американских судов.
Он шел упорно впереди и вспышки залпов его орудий перемежались с золотисто-красными разрывами снарядов на броне его бортов и на более легких надстройках. И затем случилась такая странная и необ'яснимая вещь. Командир л. к. «Теннесси» так описывает эту картину:
«В 8 ч. 25 после взрыва «Кага», наша бригада горячо сражалась с «Мутсу» и «Кагато», в то-время, как некоторые головные корабли настигали уже японские линкоры типа «Фусо», которые были все еще впереди. Внезапно наблюдатели донесли, что «Мутсу» вдруг повернул на 90° вправо, что означало, что он идет прямо на нас. Корабли иногда поворачиваются таким образом, если у них испорчены приборы управления рулем, но в таких случаях они возвращаются на прежний курс при помощи винтов. Однако линкор идет прямо нас, мы, естественно, начали пытаться заставить его отойти, при чем наши комендоры стреляли с такой быстротой, какой я даже не мог ожидать. В мой перископ я видел «Мутсу» буквально засыпанным снарядами крупного калибра и ожидал каждую минуту, что он повернется на свой прежний курс. Но, к моему удивлению, он шел прямо на нас и, хотя его нос первоначально был обращен к нашему авангарду, я видел, что по мере продвижения нашей линии вперед, он, на этом курсе, должен будет пересечь нашу линию непосредственно за кормой «Теннесси».
Может быть, офицеры корабля, считая себя обреченными на гибель, решили устроить хара-кири *) в большом масштабе? По мере того, как расстояние уменьшалось последовательно до 10.800 метров, затем до 9.900 и даже до 9.000 метров, мы стреляли и стреляли, пока наши орудия не сделались горячими и дула их не раскалились.
*) Хара-кири — буквально «разрезание живота» — старинный японский метод самоубийства путем вскрытия брюшной полости
Несмотря на то, однако, что мишень была теперь так хорошо видима и приближалась все ближе и ближе, я боюсь, что необычное зрелище громадною линкора, несущегося опрометью на нас, подействовало на нервы наводчиков не только моего корабля, но и всего флота, так как я заметил, что многие залпы были выпущены впустую. Сам «Мутсу» стрелял с поразительной точностью из его оставшиеся 6 орудий.
С выходом из строя «Колорадо» флот вело флагманское судно «Вест Вирджиния», и я видел, как этот корабль получал попадания с каждым залпом несущегося противника, который, видимо, решил прорваться через нашу линию. Если бы кто-нибудь сказал мне раньше, что даже самый большой линейный корабль мог выдержать сосредоточенный огонь более чем ста больших орудий на расстоянии всего около 5 миль и не быть потопленным немедленно, я посмеялся бы над ним.
Это было настоящее испытание огнем, которое пришлось выносить «Мутсу», и он все-таки был еще на плаву. Но по мере того, как он приближался все ближе, и чем ближе мог я его разглядеть, я видел, как он разрушался под ударами снарядов. Его массивная семиэтажная передняя мачта представляла из себя переплет скрученной стали. Первой трубы не было, а вторая, имевшая вид решета, склонилась на сторону под острым углом. Почти каждую секунду какие-нибудь обломки взлетали на воздух: сейчас это был большой кусок палубного накрытия или казематной брони, затем кран для под'ема шлюпок, а потом быстро вращающаяся масса предметов, которые, может быть, были людьми. На этом расстоянии прямого выстрела наши снаряды, казалось, пронизывали корабль от одного конца до другого. И все-таки «Мутсу» шел вперед. Но теперь нос был так погружен, что снаряды начали пробивать палубу и проникать в машинное отделение. В 8 ч. 40 мин, когда расстояние достигло 6.300 метров, японский линкор остановился, и его начало сносить боком на нас. Его экипаж, видимо, не имел намерения сдаваться, так как два еще оставшиеся орудия поддерживали редкий огонь, так что ничего не оставалось как покончит с кораблем. Мы выпустили еще два залпа, и когда я видел корабль в последний раз, от имел крен в 35° и, очевидно, уже тонул. Наш летчик, который теперь появился, уверяет, что он потопил корабль своими торпедами, но, в действительности, это было делом наших орудий».
Было уже почти 9 часов. Если в этом отступлении японцы потеряли два своих лучших линкора, они, все-таки, нанесли тяжелые потери своим преследователям.
Флагманский корабль «Вест Вирджиния», имея дюжину попаданий 16'' снарядов на близкой дистанции, быстро наполнялся водой. Две башни его были выведены из действия, и на нем было 400 человек раненых и убитых, включая, сюда и главнокомандующего, который был контужен осколком стали.
«Колорадо» также вышел из строя и остался далеко сзади. «Мэрилэнд» был невредим, поскольку дело касалось боевого вооружения, но большинство прислуги орудий было убито. Немногие из оставшихся кораблей избегли попаданий более или менее серьезного характера, и едва полдюжины кораблей могли развить полный ход. Но вице-адмирал Мак-Артюр, к которому перешло командование флотом после контузии главнокомандующего, не мог прекратить погони, не сделав еще одной попытки. Выравняв поредевшую линию кораблей, он двинулся вперед на своем флагманском корабле «Калифорния», имея 18 узлов и стреляя по тем неприятельским судам, которые были еще видимы в сгущавшейся темноте. В то же время он приказал половине годных к действию аэропланов с авианосцев произвести торпедную и бомбовую атаку на голову неприятельских колонн. Но в этой фазе боя японцы пустили в ход последний козырь. Как раз тогда, когда головные американские корабли открыли огонь по «Нагато», рой торпедоносцев бросился на них справа и слева от американской линии. Они были встречены огнем линкоров и крейсеров, но атака не прекратилась, пока торпедоносцы не дошли до предела дальности торпедного выстрела. Адмирал Мак-Артур повернул свои корабли на приближающиеся торпеды, большая часть которых прошла мимо; но крейсера. «Альбани» и «Портланд» были подбиты и одна торпеда попала в линкор «Оклахома». После этого японские торпедоносцы оказались атакованными эскадрой американских судов, и тем, которым удалось вырваться из этой смертной схватки, приходилось уходить через пенящиеся от урагана снарядов районы. 40 торпедоносцев пошли в атаку — только 18 вернулись! Но их самопожертвование спасло остатки японского флота, так как воздушные атаки американцев, произведенные несколько минут спустя, удались только частично. Японские корабли, при определении их места, были так окутаны дымом, что были невидимы и, несмотря на осветительные снаряды, бомбы и торпеды были пущены более или менее наугад. Единственным судном, которое получило серьезное повреждение, был линейный крейсер «Кирисима», который, кроме того, что получил два попадания торпедами, был наводнен фосфорным газом. Этот корабль боролся некоторое время, но затем принужден был выброситься на берег у Минданао, где окончательно развалился.
Так закончился величайший морской бой новейших времен.