Шел 1962 год. Я работал в комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам, в Кремле. Телефонный звонок по «вертушке». Снял трубку.

— Здравствуйте. Узнали? У меня к вам большая просьба: мы тут посоветовались и решили собрать воспоминания товарищей о наших делах. Пусть пока не для публикации. Потом видно будет. Так вот я прошу, напишите о наших первых космических делах, они вам близки...

— Так ведь я никогда ничего подобного не писал...

— Нет-нет, не отказывайтесь. Знаю — заняты. Но я вам пришлю хорошую журналистку и стенографистку. Вот им вы и расскажите все, что вспомнится...

Это звонил Королев.

Шли дни. Но план, как выполнить просьбу Королева, в голове не рождался. И вспомнились мне слова Ильи Эренбурга: «Когда очевидцы молчат — рождаются легенды». Какая правильная мысль, мелькнуло в голове. А ведь мне выпало большое счастье полтора десятка лет работать в конструкторском бюро Сергея Павловича. Первые ракеты, первые спутники, первые автоматические межпланетные станции, первые пилотируемые корабли, «Восток»... Но рассказать об этом надо уметь, надо уметь написать...

И совсем недавно в кабине нашего заводского Ил-14 рядом со мной в кресле сидел Марк Галлай. Мы летели из Куйбышева. Это было 13 апреля 1961 года, на следующий день после старта и посадки «Востока». Всего два часа назад мы расстались с Юрием Гагариным. В самолете Марк Галлай подарил мне на память о сдруживших нас днях свою небольшую книжку «Через невидимые барьеры. Из записок летчика-испытателя».

И вот, вспомнив о книжке Галлая, сказал сам себе: «Черт возьми, ведь Марк не писатель — он летчик, ученый, а как здорово написал, куда интереснее, чем пишут многие профессиональные писатели. Он смог. Но у него такая интересная и жизнь, и работа... А что, у меня неинтересная?» И вот тогда началось. Да, это было в 1962 году. Мне было сорок лет. Я впервые взял ручку, поначалу не представляя, о чем и как я буду писать.

Воспоминания о первых ступенях отечественной космонавтики, как секретный материал, я послал Королеву. Была и резолюция на той рукописи: «С большим интересом я прочитал эту отличную статью! Прошу переплести этот материал и хранить в спецгруппе. С. Королев. 3.1.63».

Да, такой «материал» в те годы мог храниться только в спецгруппе, поскольку содержал подлинные имена, фамилии и случаи из нашей практики, о которых не то что писать, и говорить-то было опасно.

Лишь через восемь лет, в 1970 году, в издательстве «Молодая гвардия» вышла моя первая книга под названием «Первые ступени». Но вместо моей фамилии на обложке стоял псевдоним — Алексей Иванов, поскольку публиковать книгу под своей фамилией мне не разрешили. Да и содержание книги было несколько переработано: исключено было все то, о чем писать не разрешалось.

Нет, конечно, не восемь лет мне пришлось работать над той рукописью, которую читал Королев, значительно меньше. Той рукописи была уготована весьма не простая судьба.

А мне, демобилизованному, ставшему инвалидом, судьба подарила счастье работать с Королевым, стать вместе со своими сверстниками, вернувшимися с войны, и ветеранами ракетной техники участником создания ракетного щита нашей Родины, первых в мире космических аппаратов, подготовки первого в мире полета человека в космическое пространство, последнему из землян пожать руку Юрию Гагарину перед его взлетом в ИСТОРИЮ. А потом непосредственно участвовать в создании космических аппаратов, прославивших нашу Родину в первооткрытиях на Луне, Венере, Марсе, в далях космического пространства во второй половине минувшего века.

...Мне уже девятый десяток, но кажется, что я был таким же в 25, в 50 и в 75 лет. Я хочу сказать, что всегда был оптимистом и остаюсь им. Я всегда принимал жизнь такой, какая она есть. Это моя философия — радоваться тому, что есть, насколько это возможно...

Глава 1

СТАНОВЛЕНИЕ

Я был принят на работу в союзный головной институт — НИИ-88, созданный в мае 1946 года на базе завода № 88, входившего в систему Министерства вооружения, 28 марта 1947 года. Этот НИИ определялся как научно-исследовательская, проектно-конструкторская и производственная база по ракетному вооружению с ЖРД.

Естественно, далеко не сразу удалось узнать и официальное, архисекретнейшее назначение института, в котором были научно-исследовательские и проектные отделы, специальное конструкторское бюро — СКБ и опытный завод. В СКБ отделу, которым руководил Главный конструктор Сергей Павлович Королев, были поставлены задачи проектирования баллистических ракет дальнего действия.

В других отделах СКБ, возглавляемых главными конструкторами Е. В. Синелыциковым, С. Е. Рашковым, П. И. Костиным, Н. Л. Уманским, А. М. Исаевым, должны были вестись разработки неуправляемых и управляемых зенитных твердотопливных и жидкостных ракет и ракетных ЖРД. Вторую, большую часть НИИ-88 составляли научные отделы. Начальником одного из них был Борис Евсеевич Черток.

Вот в этот отдел я и был принят на должность техника в радиолабораторию, должность, оклад 800 рублей и «рабочую» продуктовую карточку я получил авансом. По ней «давали» продуктов больше, чем по «служащей», и уж, конечно, чем по «иждивенческой». «Давали продуктов больше...» Даже у нас, в «оборонке», в столовой, куда мы сдавали свои продуктовые карточки, через день щи из крапивы. Единственное, что можно было получить без карточки, — по стакану мутноватого кисло-сладкого жидкого порошкового киселя. -->